Эта история началась под ослепительное сияние океана, крики чаек и гневные вопли короля, которому только что доложили, что его самая младшая, самая прекрасная и самая любимая из шести дочерей, накануне свадьбы опоила прекрасного принца сонным зельем и бесстыже воспользовалась ситуацией. А именно: сняла с пояса жениха кошель, свела из конюшни лучшего коня, и скрылась из города в неизвестном направлении.
Естественно, в отличие от всех остальных в королевстве я точно знала, в каком направлении скрылась эта паршивка. Она, то есть я, решила поступить в театральную академию в соседнем королевстве. Если честно, я всегда была тщеславна. И с пяти лет переделом моих мечтаний было получить медаль, как у начальника караула "за отвагу". В десять я впервые увидела пьесу про двух несчастных влюбленных, разделенных враждой между их семьями. Зрители рыдали. Я не сомкнула глаз всю ночь, а на утро моя дальнейшая судьба была решена. Театр - вот мое призвание. Я стала кошмаром придворных шутов, менестрелей и всей тайной канцелярии, и скоро научилась копировать окружающих так, что зрители падали от хохота, а на "обмороки", "припадки" и "скоропостижные кончины" покупались даже опытные лекари. Однажды мне удалось так достоверно изобразить покойного дядюшку, что первый министр разрыдался, и неожиданно для всех признался в убийстве. Но местного успеха мне уже было мало, проснувшийся талант влек за ворота дворца, за городские стены, за горизонт.
От золота несостоявшегося жениха и счастливого кулона-ящерки пришлось отказаться. Кулон, хоть и не дорогой, но слишком уж приметный. А простой ученице на первое время вполне хватит пары серебрушек. Я заровняла землю между корней приметной, облысевшей с одного бока вишни, и огляделась, с упоением вдыхая воздух свободы, слегка отдающий плесенью. Рядом в каменных уступах клубился водопад. Вокруг шумел осенний лес, рыже-золотистый, как мои буйные, спускающиеся до колен кудри. За спиной висел меч. Вьющаяся среди стволов тропинка казалось дорогой в сказку. В моих мыслях там, впереди ждали верные друзья, невероятные приключения и великие свершения...
Но за первым же поворотом ждала толпа грязных ублюдков. Я даже пикнуть не успела, как меня стащили с коня, ограбили, зверски избили, изнасиловали...и перерезали горло.
Да, так вот кончается моя короткая жизнь, и начинается бессмысленное бесконечное существование. Теперь я ничем не напоминаю ту, золотоволосую, синеглазую принцессу. Я вижу свое отражение в исполинском мече, который ведьма точит по ночам. Одутловатая, тронутая тлением физиономия со сломанным носом и запавшими помутневшими глазами. Проплешины от шрамов вперемежку с грязными клочками срезанных на продажу волос. Уже много лет я стою на полке в хижине выжившей из ума старухи, коллекционирующей отрубленные головы. Я - вещь, предмет интерьера, голова на полке Чащобной Ведьмы.
Зато компания подобралась - грех жаловаться. Легендарные короли, убойные красотки, мудрецы, знаменитые полководцы, рыцари, герои, а также тираны, разбойники, маньяки, работорговцы и блаженные, которых угораздило хоть как то засветиться в мировой истории. Хотя, как и зачем на самом деле чащобная грымза подбирает себе игрушки, одной ей известно. Сто тридцать четыре мертвеца в закрытом помещении. Галдят, ссорятся, смердят, рыдают, бредят и, как один, мечтают о смерти.
Каждая голова насажена на резную деревянную подставку. Каждая полка на десять мест. Двенадцать ярусов справа, двенадцать слева и столько же посередине.
Левым и центральным, повезло. Когда не закрыта штора, отгораживающая стеллажи от жилой части, счастливчики могут видеть маленький кусочек мира в окно, следить, как меняет цвет листва, качаются ветви, идет дождь или падает снег.
Мой мир ограничен пыльным углом и дверями в сени. Я хранюсь справа. На шестой полке между Волобухом Змееборцем и Геневой Ясноглазой, той самой из-за похищения которой в древности разразилась трехсотлетняя война. Волобух в основном молчит, лишь изредка интересуется, далеко ли до Вышеха. Зато соседка справа готова трещать дни напролет, умудряясь всесторонне обсудить и осудить даже пролетающую мимо муху.
На трех верхних полках по центру хранятся "стухшие". Так мы называем тех, кто окончательно сошел с ума. Некоторые мычат, некоторые только беззвучно разевают рты, а некоторые даже не моргают.
- Иногда безумие кажется мне спасением... - Тихо пробормотала я. - Иногда, мне кажется, что спасения нет.
- Эй, Лизи. Что ты там бурчишь, шмара божья? Хер тебе в рот по самую глотку!
Это капитан Клар. Вернее голова капитана Клара. В храмовых свитках упоминается как герой королевства, рыцарь без страха и упрека, которого святые живьем вознесли на небеса прямо с поля боя. В действительности, редкий отморозок, беспринципный убийца, разбойник, насильник, жуткий пошляк и матершинник, связываться с которым не решились бы и мракобесы. Наша старуха прихватила его тепленьким, дрыхнущем на пепелище разоренной деревни. В прошлой жизни я бы побрезговала даже дышать одним воздухом с таким гаденышем, а он бы при случае прирезал меня, как овцу. Но теперь мы стоим на одном уровне противоположных полках, мы просыпаемся в одно время после заката, иногда перебрасываемся парой слов и даже иногда ладим.
- Забудь о былом, кэп. Не трави себе душу. - Я натянуто улыбнулась, привычно пропуская мимо ушей подробности того, что доблестный капитан Клар затеял бы со мной и всеми моими родственниками на сеновале. - Теперь ты, как все. Просто старая говорящая жопа.
Клар громко захохотал, обнажив ослепительно белые зубы, такие же белые, как его волосы. Загорелая кожа упруго натянулась на высоких скулах и массивном квадратом подбородке. Клар красив, как ангел, и докучлив, как моровая язва. Дремавшие рядом головы недовольно заворчали, но связываться не пожелали, ибо сей поддонок был любимцем ведьмы, следил за порядком и стучал ей по любому поводу.
Старуха умела поддерживать образцовую дисциплину. В лучшем случае любой указанный нарушитель отправляется в сундук на пару недель, а в худшем ему "напоминают" о Боли. И эти воспоминания могут длиться очень долго. Я с легкой подачи Клара не раз испробовала и то и другое, но пока не ссучилась и не сошла с ума, хотя не уверена, что это надолго.
- Вокруг равнина. - Капитан впился в меня блестящими в свете магической лучины глазами. Ведьма позаботилась, чтобы по ночам в окне хижины всегда горел свет. - У тебя только нож. У меня щит, полный доспех, и меч полуторник. Я левша. Я делаю шаг к тебе с правой ноги...
- Кэп, давай не сегодня. Мозги от тренировок устали. - Мы часто вступали в теоретические сражения, в результате которых капитан меня неизбежно, с большим удовольствием убивал. Как ни странно, это развлекало обоих. Только вот сегодня настроения не было.
- Устали, как кони поссали. - Снисходительно ухмыльнулся Клар.
- Доброй ночи, госпожа принцесса. Вижу, вы уже изволили проснуться.
- Я гляжу, ты тоже ни хера не дремлешь, прыщ мохнатый! - Капитан добавил целую тираду грязных унизительных ругательств. Пара мух издохла на лету. В крынке прокисло молоко. Соседи подобострастно рассмеялись. Но адресат и усом не повел.
- Милсдарь капитан, мое почтение. - Аврий Эсконит, известный ученый, художник и блестящий хирург, стоял третей полке сверху прямо над головой капитана. Его длинная, скрученная кольцом борода иногда раскручивается и щекочет породистый нос Клара, отчего капитан чихал, как сумасшедший, и бесится. Но пуще того капитана раздражает то, что ему никак не удается вывести учтивого старца из себя.
- Вижу, вам уже удалось оправиться от той досадной неурядицы, когда вы решили усладить наш слух армейскими частушками и подавились жуком. Хотелось бы справиться о судьбе многоуважаемого жука, ибо все мы обязаны ему благодатными минутами тишины.
- Целых два дня жужжал. - Немного подумав, сообщила я, решив отвлечься от хандры. Эсконита я обожала, и всегда наслаждалась редкими минутами общения, когда он отрывался от своих расчетов. - Потом затих, видимо, издох.
- Туда ему и дорога, пусть его адские демоны поберут самым распутным способом, суку мелкотравчатую! - Горячо поддержал меня Клар. - Всю душу на хер вымотал!
- А может, просто отдыхает. - Невинно заметила я. - Сил набирается...или яйца откладывает.
- Завали пасть, блядь шелудивая... - Капитан устремил на меня встревоженный взгляд. - Вот сука! Как бы и впрямь не отложил. Надо бы попросить хозяйку, пусть глянет.
- Сподручнее было обратиться вчера, мой впечатлительный друг. - Ласково пожурил старец. - Наша обворожительная кудесница всю ночь варила зелье. А сегодня отправилась собирать целебные травы. Ведь скоро середина лета. В такую пору она отсутствует неделями.
- Да, блядь, тут я растерялся. - Согласился Клар. - Да ее котяра еще всю ночь сидел, буркалами прожигал. Жучара внутри беснуется. Котяра, педераст, у входа сторожит, как яйцами приклеенный. А ну как сбросит.
- Кота можно понять. - Заметила я. - Он за эти жуком по всему дому гонялся. А ты взял и сожрал его законную добычу.
- Животные очень чувствительны к музыке. - Подал голос Аврий. - Может, зверя привлек ваш чарующий баритон? Может он жаждал продолжения?
- Или хотел переписать слова.
Мы с ученым переглянулись и мерзко захихикали. Капитан сверкнул глазами, раззявил было рот, чтобы раз и навсегда объяснить нам, кто мы есть на самом деле, но отвлекся.
Входная дверь беззвучно отворилась. Могло показаться, что в хижину вполз кусок ночной тьмы. Исполинская фигура, превосходящая по высоте и силе любого мужчину. Черный истертый внизу балахон. Холщевый мешок за плечами. Сложением Чащобная Ведьма походила на помесь горной гориллы и Волобуха Змееоборца, каким его рисовали в свитках. Широкие плечи, плоская мощная грудь, длинные мускулистые конечности с одинаково развитыми пальцами на руках и ногах. Серая кожа, короткие серебристые патлы. Высокий лоб, короткий вдавленный нос, и желтые внимательные глаза лесного зверя.
- А ну, тихо. - Низкий голос мгновенно залил все пространство свистящим шепотом, словно выплеснутая на раскаленные камни вода. - Что расшумелись? Давно в котле не варились?
Судя по голосу, настроение у старушки сегодня отменное. Клар тут же наябедничал на жука, и был без промедления осмотрен и заботливо почищен. Никто не остался без внимания. Мне поправили сползшую на глаза челку, смахнули пыль с лица. Волобуху поправили шлем. Аврию расчесали и уложили бороду.
Покончив с процедурами, ведьма удовлетворенно цыкнула, достала что-то из мешка и водрузила на свободное место в центральном ряду.
Новая подставка. Искусная работа, сразу видна рука мастера. А значит не за горами и чья-то голова. Вот это новость, так новость. Последний раз коллекция обновлялась лет двести назад. Мной.
Воспоминания накатили вертящейся тошнотворной пеленой. Исчезла улыбка красавчика Клара, предвкушающего новую жертву для издевательств. Исчезло хмурое встревоженное лицо Эсконита. Исчезло чувство самосохранения. Остались только эти желтые глаза. Тупые и могущественные. Они смотрели на меня.
- Однажды кто-нибудь прибьет на стенку твою башку, старая кикимора!
Когда я поняла, что натворила, было поздно. Глаза удивленно расширились, но обычной вспышки боли не последовало. Серая лапа сгребла меня за волосы и...швырнула в сундук у печи. Только сундук, никаких пыток?
- Позже, принцесса. - Прошелестело в ушах. - У нас гости.
Страхолюдная великанша исчезла. Милая крохотная старушка сглотнула слюну и с хищной улыбкой опустила крышку.
Гость вошел без стука, по-хозяйски пнув незапертую дверь.
Причина такой наглости гоготала на дворе в несколько десятков луженных глоток.
- Добрый вечер, бабуленька. Не пугайся, не обидим. Мы не головорезы лесные. Пусти лучше добрых молодцев на постой! - Весело предложил приятный молодой голос. Сквозь щель, находившуюся прямо перед моим правым глазом было видно, что гость высок, темноволос, одет в легкие доспехи и при мече. Доспехи были ржавые, лук корявый, меч дешевый, зато парень выглядел настоящим красавцем. На мой вкус даже красивее Клара.
- Как не пустить, сладкий. - Хихикнула ведьма, ставя перед гостем глиняную кружку с вином. - Отведай, батюшка, чего боги послали. Садись, отдохни с дороги, а я пойду лошадкам овса подсыплю, друзей твоих на ужин потороплю. Хорошо, что заглянули на огонек. А то я почитай год здесь одна в глуши живу, истосковалася без мужского внимания.
Я мысленно пожала плечами. Что поделать, добрые молодцы - старухино слабое место.
Когда хозяйка вернулась, разомлевший от вина гость с аппетитом налегал на угощение, напрочь забыв о своих друзьях, которые тоже уже никуда не торопились. Лошадей она действительно покормила, почистила, и пристроила в сарае, чтобы потом продать.
Удачный угол обзора позволял мне без труда следить за тем, как мужское обаяние превращает нашу мымру в жеманную идиотку. Ведьма была игрива и весела, визгливо смеялась над шутками, обходительно подкладывала добавки, подливала вино, участливо кивала и все норовила потрепать парня за щеку или погладить по голове. Спектакль продолжался до тех пор, пока эта самая голова не стукнулась о столешницу, огласив избушку богатырским храпом вперемешку с невнятной болтовней.
Видимо старуха действительно торопилась за новой головой, потому что не стала ни разбираться со мной, ни относить тела в кладовую ни убирать со стола, побросала все, как есть, и опрометью выскочила за порог.
Парень улыбался во сне. Не сказать, что мне было его жаль. Не было. Я всякого здесь насмотрелась, и даже притерпелась. Когда ничего не можешь изменить, учишься терпеть.
Тут одна схема. Накормит, напоит, спать уложит, а потом непременно сожрет. Не сразу. Отнимая по куску, пока не останется одно воющее выпью полено. Те, во дворе, еще легко отделалась, пойдут на корм волкам. Сама старуха проходимцами брезговала, предпочитая детишек и таких вот добрых наивных молодцев. И ведь не отвернешься. Можно закрыть глаза, но уши не заткнешь. Иногда безумие кажется мне единственным выходом. Иногда мне кажется, что выхода нет...
Неожиданно гость поднялся. Постоял, громко чихнул, и, пошатываясь, побрел по дому, нанося немалый урон интерьеру. Нет, ну надо же, сонное зелье быка с первого глотка уложит, а этот осел еще и экскурсию устроил. Ходит тут, перед глазом маячит, раздражает. Лучше бы лежал себе спокойно, как остальные.
Тем временем парень исчез из поля зрения. Зрительные раздражители сменились слуховыми.
- Фрох! Горд! Господин Кнуш! Где вы? Куда вы подевались? Бабуленька! Бабка! У-у-у, старая ведьма! Чем меня опоила? А может, это сама дьяволица?! Хочет соблазнить меня, и когда вдоволь натешится, высосет душу! Сохрани меня пречистая звезда!
Я прямо услышала, как заскрипел зубами Клар, знавший множество рифм к слову звезда. Но разговаривать с гостями строго воспрещалось. И наказание за ослушание было страшным. Ведьма пообещала, что, если хоть кто-нибудь заговорит с гостем без ее дозволения, она отрежет языки всем.
- Эй ты, жертва соблазна, иди сюда!
Что-то с грохотом обрушилось на пол. Но звука падения я не услышала. Его заглушил пораженный стон сотни голов. В общем-то, мне не было до них дела. Нужно было ковать железо, пока труп не остыл.
- Открывай сундук. - Истеричным голосом приказала я, подозревая, что умник либо уснул, либо все-таки убился.
Через несколько томительных минут крышка медленно отъехала в сторону, явив растерянную физиономию с дико вытаращенными глазами.
- Тебя опоили сонным зельем. - Я постаралась быть, как можно убедительнее, насколько это возможно для говорящей полуразложившейся головы. - Скоро ты уснешь, а потом ведьма нагуляет аппетит, вернется и зажарит тебя на вертеле. Так что выбирай, либо ты жрешь траву, какую покажу, либо ведьма жрет тебя.
Гость недоверчиво осенил себя пятиконечной звездой, но послушался, набросившись на указанный пучок с энтузиазмом оголодавшего козла. Я дала ему время прийти в себя, обыскать хижину, ознакомиться со всей коллекцией, упасть с чердачной лестницы, залезть в шкаф с детским черепами, сломать две скамейки об окно, изгваздаться в саже, и расшибить плечо в тщетной попытке высадить дверь.
- Ты в плену у Чащобной Ведьмы, страшной, могущественной и прожорливой. - Подвела итог я. - Твои друзья уже мертвы. Тебя оставили на десерт. Дом зачарован, и без моей помощи отсюда не выбраться. Предлагаю тебе сделку.
- Какую? - Взгляд его немного прояснился, и даже загорелся интересом прирожденного авантюриста. Видимо, не раз приходилось рисковать жизнью из-за грошей и выбираться из опасных переделок, унося в награду только исподнее. Я поняла, что выстрелила наугад, и попала в десятку.
- Ты берешь меня с собой. А потом я покажу тебе место, где спрятан клад. Украшения, бриллианты, золото. Целое состояние. Ты забираешь клад, делаешь большой костер и бросаешь меня в него, чтобы не осталось ничего кроме пепла.
Он не стал изображать удивление. Кивнул. Похоже, несмотря на молодость, ему уже приходилось добивать из жалости или корысти.
- Честная сделка... - Парень брезгливо вытащил меня из сундука за волосы. За остатки волос. Я покосилась на полки, чувствуя злобные взгляды даже через плотную ткань занавески. Головы молчали. Без слов было ясно, что побег - идиотская идея. Все равно, что плевок в лицо судье перед вынесением приговора. Рано или поздно старуха выследит вора, и тогда прежняя участь покажется оздоровительным массажем. А скорее всего, это случится слишком рано, и вместо спасительного конца мне достанутся бесконечные пытки, унижения, и забрызганная слюнями полка для стухших. Но тяжелей всего было принять то, что расплачиваться за тебя придется другим.
В конце концов, глупость - тоже род безумия.
Все головы соединены одной магической сетью, и сейчас в меня бурной волной вливались чувства бывших сокамерников. Страх, отчаяние, ненависть и полное бессилие. Прекрасно знакомые, и от того еще более мерзкие. Вот и все. У меня больше нет совести. Нет друзей. Нет дороги назад. Есть только один шанс на миллион, крохотный как тающий уголек костра на фоне звездного неба.
- Собирай свои вещи. - Приказала я. - Нам нужно торопиться.
Глава 2
К утру мы наткнулись на тропинку, которая вывела на узкий, поросший травой тракт. Накрапывал мелкий дождик, совершенно не мешавший лесному гнусу навязываться в компанию. Мрачное серое небо, без намека на солнце, не давало возможности определиться с направлением.
- И куда теперь? - Впервые за все время подал голос мой напарник.
- В жопу. - Огрызнулась я, но, увидев, как парень подскочил в седле, раскаялась. Видимо, он разговаривал сам с собой, успев забыть обо мне, как о пьяном кошмаре. Спросонья не поймешь, что было, а что привиделось.
Это я как раз понять могла. Ибо с рассветом ведьмы мерещились мне в каждой коряге, в шорохе осыпающейся с листвы воды, и вороньими стаями сидели на каждой ветке.
- Чтобы понять куда, нужно понять, где мы. - Я заставила себя отвести взгляд от излишне подозрительной коряги, похожей на черную сгорбленную фигуру. - Давай пока направо. Доберемся до людей, расспросим.
- Давай. - Он ничуть не обиделся на сердечное напутствие. - Я-то уже думал, ты мне приснилась. Золотце, а ты точно не обманула про золото?
- Голову даю на отсечение.
Парень рассмеялся.
- Ну и чудеса! Меня зовут Нед Баркер. А тебя, красотка?
- Элизабет.
- Знаешь, я вообще имена плохо запоминаю. Лучше стану звать тебя Большая Голова.
- Хорошо, тогда я стану звать тебя мелкий хер.
Впереди показался высокий частокол, увешенный горшками и черепами животных.
- Ф...н. - Задумчиво прочитал на выцветшей шильде Нед. - Может Фраун или Флинч. Что-то припоминаю. Были мы здесь с ребятами как-то раз, или не здесь. Да все городки в Сеш одинаковы.
- Что за Сеш? Это, наверное, сокращение от "Се Шакаррэ", Запретный Лес. Так раньше эти места назывались.
- Ну откуда мне знать? Сеша, Сеш! Значит огромная ничейная земля с диким зверьем, чащами, горами и дьяволица знает с чем. Есть Вольные Юниты, есть Закрытые Города, есть Острова морских кочевников, есть варварские степи, а есть Стерва-Сеш, которая сама по себе, и никто ей не указ. У границы еще какая-то цивилизация - замки Трех Трусливых Королей при них несколько десятков городков, а дальше - все. Чащоба.
- Что еще за замки?
- Сейчас самостоятельные герцогства Уорс, Флинт и Двелл. Пережитки прошлого. Говорят, три благородных но не шибко отважных королевских семейства пытались спрятаться от войны в Сеше. Отстроили себе замки, обжились, одичали. Война закончилась, а они так и сидят в лесу.
- А это...
- Знаешь, ты лучше помалкивай...Лиз. Здесь население дремучее и праведное. С ним нежнее надобно. Это в Закрытых Городах чудес не счесть, а простой народ при виде болтливой отрубленной головы может удивиться и на кол нас насадить, как приспешников дьяволицы.
- А молчаливая отрубленная голова у седла никого не удивит?
- Это же Сеш. Вон в позапрошлом году Горда два мошенника пытались в карты обдурить, так он их прирезал, к седлу привязал, и так в трактир по всему городку поехал. Никто даже слова не сказал. В Сеше, мать, еще не такое видали. После последней войны, много кто из тех, кто к мирной жизни не привык, в леса подался.
- Последней после какой?
Но парень зло шыкнул, призывая к молчанию. Из-за частокола показался рогатый котелок с двумя дырками для обзора.
- Именем пресветлой звезды, доложь, хто идет?
Мой спутник гордо выпятил грудь, осенив ее положенным знаменем.
- Сам открывай. У нас не заперто. - Последовал ответ. И, правда, стоило толкнуть створки, как они бесшумно отворились. Такая легкомысленность меня удивила. Если края тут настолько дикие, почему местные жители даже ворот не запирают? Два "потому" стояли по обе стороны стражника. Серые гладкошерстные псы ростом чуть крупнее лошади, чуть меньше медведя. Брыластые морды медленно поворачивались за нами, провожая неприятными кроваво-карими глазами. О боги! Чем, то есть кем, это они их кормят?
Судя тому, что Нед не испугался, он действительно здесь бывал, а судя по сдавленному стону, ничем хорошим это не кончилось. Городок оказался довольно большим, с базарной площадью и прудом, красивой каменной церквушкой украшенной яркими витражами, но толком рассмотреть я ничего не успела, потому что Нед нырнул в первый же грязный проулок, а оттуда в какую-то подозрительную забегаловку. После жаркого и тех кружек пива плечи Баркера расправились, и я дождалась от него первого членораздельного звука.
- А может, и пронесет. - Тихо проговорил он.
- Не сомневайся.
- Уф, ты тоже так думаешь?
- С такой антисанитарией пронесет непременно. Они посуду вообще не моют, хотя я видела, как тот мужик перед тем, как тебе пиво наливать в кружку плюнул, как думаешь, это считается?
- Вот гад! Но я совсем не это имел в виду.
- Знаю-знаю. Кого ты там все высматриваешь? Защитников поруганной девичьей чести?
- Если бы только девичьей. Да так ерунда, деньжат у одного типа одолжил. Давно это было. Я вот думаю, может, он забыл уже или прибил его какой-нибудь хороший человек...
Последние слова прозвучали в абсолютной тишине. Заткнулась даже вопившая под окном кошка. Общее внимание сконцентрировалось на вошедшем молодом человеке. Невзрачный, по-девичьи хрупкий, белобрысый и лопоухий, чем-то похожий на крысеныша. За ним неотступно следовали два здоровенных мужика и пес, вроде тех, которых мы видели у ворот, только не с кроваво-красными глазами, а с голубями. Сразу было видно, что этот зверь намного крупнее, старше, и интеллигентнее, что ли.
- Здравствуйте Нед. - Вежливо поздоровался юноша. - Как хорошо, что вы нашли время забежать к нам в Фэн. Говорят, подались в охотники за головами. По делам или просто в гости заглянули?
- Эли, куда ты запропастился? По всему городу тебя искал! Прекрасно выглядишь, дружище, качаешься? - Баркер вернул ему ослепительную улыбку, но быстро стушевался под немигающим взглядом собеседника. - Ну, нет у меня сейчас таких денег. Но тут одно верное дельце намечается, верну с процентами. Дай только отсрочку! Хочешь, коня моего в залог возьми!
- Нед, дорогой мой, только встретились, и сразу о делах. Разве эта дыра подходящее место для беседы деловых людей? Мальчики...
Мальчики шагнули вперед, синхронно впечатав Баркера кулаками в стену, после чего подхватили хрипящее тело под мышки и направились к выходу.
Разговор продолжился во дворе красивого каменного особняка. Вдоль забора стояли клетки с собаками. Иногда мимо проходили слуги, окидывали распятого на дыбе Неда взглядом, но не удивлялись и не задерживались.
- Значит, денег у тебя нет. - Печально заключил Эли, присаживаясь на услужливо выдвинутое кресло. - Благодарю, Мори. Значит, ты меня подвел. Обманул, значит. Одурачил. Ты же знаешь, человеку моего уровня необходимо сохранять репутацию. Если пойдут слухи, что Эли отпускает своих должников, придется мне самому сдавать дела и копать могилу. Такая работа. Мальчики...
- Ну не надо!- Завопил Нед. - Я хочу жить, Элистон!
- Все хотят. - Философски пожал плечами хозяин дома.
Я бы могла возразить, но пока держала рот на замке.
- Я знаю, где достать деньги! Верное дело!
Эли щелкнул пальцами, и мальчики вернули клинки в ножны.
- Одна говорящая голова пообещала мне показать место, где зарыт клад. Вон она у меня у пояса висит. Я быстренько золото выкопаю, и сразу вернусь...
- Мальчики...
- Скажи ему Лизи!
Притворяться дальше было опасно. Если этого придурка убьют, валяться мне в выгребной яме до скончания веков. Я выругалась. Громилы шарахнулись назад, споткнулись о недовольно заурчавшего пса, и растянулись на земле. Эли судорожно отнял ладони от груди, поднес к губам, потер виски.
- О, пресветлая звезда!
- Замрите, смертные, когда глаголют небеса. Ибо я - могущественный дух, волей черного колдовства, заключенный в гниющую плоть. Мне ведомо, где спрятаны клады. Но заклятие сковывает уста мои. И эту тайну открою только человеку, который пробудил меня от тысячелетнего сна поцелуем! Неду Баркеру.
- И как далеко зарыт ближайший клад? - Эли быстро отошел от потрясения, и теперь с любопытством меня рассматривал. Я в свою очередь внимательно смотрела на него. Умен. Опасен. Практичен. Если и позарится на золото, заключать с ним сделки, себе дороже. Скорее всего, продаст меня потом в цирк или местному герцогу для увеселения гостей. На переправе корней не меняют. Ладно, потяну время, а потом видно будет. Главное напустить таинственности. Я изобразила, как впадаю в транс, дождалась, пока все заскучают, и дико взвыла. Зрителей проняло.
- Вижу! В трех часах ходьбы. Укажу путь только Баркеру. Но клад зачарован, отыщут его только двое благородных мужей, связанных неоплаченным долгом!
- Видишь, Эли! - Подключился Нэд. - Я потому за тобой и решил заехать. Специально крюк вокруг реки сделал!
Громилы внимали, как дети в шатре у гадалки. Их хозяин, напротив, отнесся ко всему скептически. Здравый смысл явно указывал ему на многочисленные нестыковки, интуиция на наличие подвоха, но авантюрная искорка в глазах выдавала страсть к приключениям.
- Я хочу вернуть свои вложения с процентами и пять шестых от отоспавшейся части золота. Что скажете, Нед?
- Три шестых!
- Четыре.
- По рукам! Только развяжите.
- Я пойду с вами один, без своих людей. Лошадей хоть можно брать? На животных, надеюсь, магический запрет не распространяется?
- Нет. - Ляпнула я, слишком довольная легкой победой, чтобы вовремя почуять неладное. Глаза Эли торжествующе прищурились. Он приложил к губам тонкую металлическую дудочку, висевшую у него на шее, и подул, проворно перебирая пальцами. Никакого звука я при этом не услышала. Зато собаки в клетках насторожили уши. Голубоглазый пес соткался буквально из воздуха и застыл рядом с хозяином огромным серым истуканом.
- Что же, тогда дайте мне собрать вещи и сразу выдвигаемся.
***
- Слушай, Лизи, а как ты узнала, что до клада всего три часа ходьбы осталось?
- Никак. Я все придумала.
- Что?!
- Не ори!
- Ты что рехнулась? - Нэд покосился в сторону сторожившего нас пса. Вся прислуга, включая громил, хаотично металась по двору, собирая ненаглядного господина в дорогу. - Зачем ты обманула Элистона? Я же теперь без трех часов покойник!
- А что еще было делать? Вот как ты думаешь, такой человек, как Элистон предпочтет пуститься в дальние странствия за иллюзорным кладом или скорее удовлетворится простым и легкодоступным убийством, чтобы спасти свое лицо? Нет, он бы купился только на что-то реальное, осязаемое, в шаговой доступности. По пути что-нибудь бы придумали...
- Элистон бастард герцога Уорса, его учили драться с пеленок. Этот парень фехтует, как дышит, идиотка! А зачем ты разрешила ему взять с собой пса? Это же боевой натасканный на охрану монстр. Он один стоит небольшого отряда!
- Я тебе, между прочим, жизнь спасала, трус неблагодарный, а ты к мелочам придираешься!
- Не спасла, а заменила быстрое и относительно безболезненное убийство на медленное, мучительное и возможно извращенное умерщвление!
- Ну, так пойди во всем признайся. Может, оставят только извращенное.
- Да пошла, ты, дура!
- Сам дурак!
Мы обиженно замолчали. До меня медленно, но неотвратимо начало доходить, что этот неблагодарный трусливый тупоголовый Баркер, прав.
Вот уже около двух часов, как мы выехали из Фэна, а Баркер со мной по-прежнему не разговаривал. Зато Эли оказался довольно словоохотливым. Я узнала, что голубоглазый пес принадлежит к редкой и очень ценной породе фэндо, пса зовут Галфом, а самого Эли на самом деле зовут Джонатан Элистон, но, ни в коем случае, не Джон и не Джонни. С тринадцати лет Эли жил у брата матери, Грегори Элистона. Грегори Элистон был прирожденным разводчиком фэндо, то есть обожал собак и ненавидел людей. Но для своего племянника старик сделал исключение, передав ему все секреты селекции и дрессировки, а перед смертью, завещал свое дело. На вопрос о металлической трубке, Эли замялся, но потом махнул рукой, и объяснил, что это изобретение Грегори, посылающее неслышимые для человеческого уха послания собакам. Трубка может передавать около пятидесяти сигналов на огромные расстояния. Но тайна ее использования известна только нескольким посвященным.
Чернота берегов меняется на молочно-белую гладь озера в окружении гор. В воде отражается почти потерявшийся в облаках, тусклый, но томительно прекрасный рассвет. Появляется и исчезает позади темный силуэт рыбацкой лодки. Гул ветра превращается в крик. Воздушные потоки подхватывают и поднимают выше облаков. Вперед. Быстрее. Зеленые луга вперемежку с каменными плато. И куда не глянь - лес. Ни следа человека.
Се Шаккарэ. Огромный мир, перевитый серебристыми лентами рек. Я парю. Над кружевным плетением ручьев, над узлами водопадов, над зелено-голубыми лагунами, переходящими в широкие протоки. Мелькают высвеченные солнцем верхушки вековых сосен. А ниже ничего не видно. Там в сердце Се Шаккарэ тьма.