В этом эссе мы разберем отрывок из рассказа Виктора Пелевина "Запись о поиске ветра". Здесь мы выносим за скобки перекличку идей В.Пелевина с другими авторами (прежде всего, с деконструктивизмом французского философа Дерриды).
ПЕЛЕВИН. Мне вдруг открылся самый чудовищный заговор, который когда- либо существовал в Поднебесной, после чего со мной и начался тот приступ неостановимого хохота, который помог вам найти меня в темноте. Этот заговор, в котором состоим мы все, даже не догадываясь об этом, и есть мир вокруг. А суть заговора вот в чем: мир есть всего лишь отражение иероглифов.
Но иероглифы, которые его создают, не указывают ни на что реальное и отражают лишь друг друга, ибо один знак всегда определяется через другие. И ничего больше нет, никакой, так сказать, подлинной персоны перед зеркалом. Отражения, которые доказывают нам свою истинность, отсылая нас к другим отражениям. Глупость же человека, а также его гнуснейший грех, заключен вот в чем: человек верит, что есть не только отражения, но и нечто такое, что отразилось. А его нет. Нигде. Никакого. Никогда. Больше того, его нет до такой степени, что даже заявить о том, что его нет, означает тем самым создать его, пусть и в перевернутом виде.
ШУЛЬГИН. Представим себе мир, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО состоящий ТОЛЬКО из одних иероглифов, которые отражают друг друга, и в котором кроме иероглифов ничего иного нет вовсе. В этом мире иероглифы играли бы роль наших реальных вещей, а отражения между ними - ситуаций, в которых эти вещи соотносятся. Такой мир логически непротиворечив, а значит, вполне возможен. Это и есть "иероглифический мир Пелевина" в чистом виде. Будем называть его МИР-1.Теперь расширим возможности этого мира, чтобы получить ту картину, которую описал выше сам Пелевин. Для этого, кроме реального отражения, введем дополнительное отношение виртуального отражения. Предположим, что иероглифы не только реально отражают друг друга, но еще и виртуально отражают некие "иллюзии вещей". То есть исходную картину мира, состоящего из реальных иероглифов и их взаимоотражений, мы дополняем виртуальными вещами и виртуальными отражениями. Этот мир, расширенный из исходного МИРА-1, назовем МИР-2. В МИРЕ-2 у каждого иероглифа есть два отражения. - Во-первых, какие-то другие иероглифы, во-вторых, - виртуальные вещи. Среди этих виртуальных вещей имеются и человеческие "я", способные осмыслять ситуацию. Виртуальных (иллюзорных) вещей НЕТ В ТОМ СМЫСЛЕ, ЧТО ОНИ ОТСУТСТВУЮТ В РЕАЛЬНОСТИ, но они как бы "есть" именно на виртуальном уровне.
До поры до времени, "я" могут полагать себя и прочие виртуальные вещи вполне реальными. Но в состоянии транса отдельные "я" способны уяснять истину о своей истинной природе. Возможно ли, чтобы ИМЕННО НАШ мир оказался действительно таковым? И да, и нет. Да, потому что в таком предположении нет какой-то логической ошибки. Нет, потому что любой предмет может играть роль иероглифа. Выбор иероглифов (собственно, любых знаков) в нашем мире условен и выбираются они из вещей, исходя из удобства общения. А значит, уровень реальности иероглифа не превосходит уровень реальности прочих вещей. Но там, где иероглифами могли бы быть только определенные вещи независимо от языка, такая ситуация была бы вполне допустима.
Вопрос, а что же мы видим в МИРЕ-2, глядя на вещи, не являющиеся иероглифами? Ответ - только иллюзии, к коим принадлежим и мы сами. Причем, эти иллюзии существуют благодаря тому, что они отражаются в иероглифах. Акт отражения виртуальной вещи в иероглифе есть акт ее виртуального создания, вне которого этой вещи не существует.
Однако и наш мир тоже мог бы оказаться МИРОМ-2 при некотором допущении. - Зададимся вопросом: за счет чего такая иллюзия внеиероглифических вещей может поддерживаться? Например, за счет того, что мы выбираем для отражения иллюзорных вещей именно те иероглифы, которые эти вещи на самом деле создают! - Мы наивно полагаем, что выбор нами иероглифов произволен. А это, допустим, вовсе не так. - "Правильные" иероглифы как бы ЗАСТАВЛЯЮТ нас выбрать именно их, но ЗАСТАВЛЯЮТ так психологически тонко, что это кажется нашим собственным выбором. В таком случае даже наш мир с его множеством языков и знаковых систем мог бы оказаться пелевинским МИРОМ-2. - Ведь разные знаковые системы взаимозаменимы, а выбор каждой из них мог бы быть ИСПОДВОЛЬ НАВЯЗАННЫМ нам под действием "истинных иероглифов".
Итак, ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО, ПРИ ОПРЕДЕЛЕННЫХ ПРЕДПОЛОЖЕНИЯХ. ЧТО НАШ МИР ЕСТЬ ПЕЛЕВИНСКИЙ МИР-2. Но следуют ли отсюда какие-то фундаментальные революционные выводы? НЕТ, НЕ СЛЕДУЮТ. Идея о том, что ВЕСЬ ОКРУЖАЮЩИЙ МИР - ИЛЛЮЗИЯ И МАРЕВО - вполне традиционна. Единственно новое в пелевинской картине мира состоит в том, что ИЛЛЮЗИЕЙ ОБЪЯВЛЯЕТСЯ НЕ ВЕСЬ МИР ЦЕЛИКОМ, а лишь та его часть, которая останется за вычетом НЕКИХ ИЗБРАННЫХ ОБЪЕКТОВ и ИЗБРАННЫХ ОТНОШЕНИЙ. Таковыми избранными объектами герой Пелевина объявляет иероглифы, а избранными отношениями - иероглифические отражения вещей в их знаках. Но в принципе, роль избранности могло бы сыграть все что угодно. Например, можно было бы объявить избранными объектами заводские трубы, а избранными отношениями - процесс конденсации испускаемого дыма, из которого потом создаются все прочие вещи, являющиеся лишь "дымными иллюзиями". И т.п.
Иначе говоря, пелевинская картина мира есть ПЕРЕХОД ОТ ИДЕИ ИЛЛЮЗОРНОСТИ МИРА В ЦЕЛОМ К ИДЕЕ ИЛЛЮЗОРНОСТИ ЛИШЬ ЧАСТИ МИРА (И РЕАЛЬНОСТИ ДРУГОЙ - ИЗБРАННОЙ - ЧАСТИ). А способ конкретизации этих избранных частей (и сопроводительных избранных их отношений к другим - неизбранным - частям) может быть самый разный.
К тому же эта картина мира не решает такой СУЩЕСТВЕННЫЙ ВОПРОС, как проблема страдания. Пусть страдание и "не реально", но ведь его ОЩУЩЕНИЕ вполне реально. А только РЕАЛЬНОСТЬ ОЩУЩЕНИЯ СТРАДАНИЯ и имеет реальное значение, чем бы ни было само страдание.
Что нового привносит такой подход? До него более высокая реальность предполагалась как существующая ВНЕ-И-НАД МИРОМ. Теперь она СОЗДАЕТСЯ ИЗ МАТЕРИАЛА САМОГО МИРА - через разделение его на избранные (высшие) и неизбранные (низшие) объекты. Все проблемы, связанные с низшими объектами фактически объявляются "недостойными решения" и потому оставляются там, где они и были, - нерешенными.
Главная проблема при любом (включая пелевинский вариант) разделении мира на высший и низший - КАК ИЗ НИЗШЕГО МИРА "Я" МОЖЕТ ПЕРЕЙТИ В ВЫСШИЙ МИР? Она, по сути, остается без ответа. Можно лишь предполагать тот или иной вариант, в том числе принципиальную невозможность подобного перехода. Но самое главное, высший мир может оказаться ВОВСЕ И НЕ ВЫЗЫВАЮЩИМ ЖЕЛАНИЯ В НЕГО ПЕРЕХОДИТЬ. В самом деле. Поскольку в пелевинском МИРЕ-2 высший мир состоит из иероглифов, ТО ПЕРЕЙТИ В ВЫСШИЙ МИР ОЗНАЧАЕТ СТАТЬ ИЕРОГЛИФОМ, ТОЛЬКО И ВСЕГО. Вряд ли это есть цель, способная вызвать сакральный энтузиазм. - Не более, чем распад на атомы в демокритовском мире, состоящем лишь из атомов и пустоты.
МИР ИЕРОГЛИФОВ Пелевина (т.е. и МИР-1 и МИР-2) имеет для нас ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ ценности не больше, чем какой-нибудь аналогично устроенный МИР ЗАВОДСКИХ ТРУБ. Мы можем быть в любой степени несуществующими, но почему-то перспектива стать иероглифами (или трубами или чем угодно еще) лишь ради приобщения к "истинной реальности" нас не прельщает. А почему? Да потому, что ИСТИННЫЙ УРОВЕНЬ БЫТИЯ определяется не его "интенсивностью" (сколь угодно малой или большой) как неким "накалом существования", а ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ВНУТРЕННЕЙ РАЗМЕРНОСТЬЮ ЕГО СОДЕРЖАНИЯ. Любое "самое развиртуальное" псевдобытие, кое и бытием-то назвать зазорно, вполне может стать любым сверхбытием - ТОЛЬКО ЗА СЧЕТ ЧИСТО КОЛИЧЕСТВЕННОГО ИЗМЕНЕНИЯ СВОЕЙ ИНТЕНСИВНОСТИ. Вот почему нашему я вовсе не претит даже то, что оно состоит из субстанции чистого небытия. - Это все преодолимо. Ибо ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫТЬ - ЗНАЧИТ БЫТЬ ЧЕМ-ТО ИНЫМ, ЧЕМ ТЫ ЕСТЬ, - ТО ЕСТЬ ИЗМЕНЯТЬСЯ, ПРИОБЩАЯСЬ И ОТТАЛКИВАЯСЬ ОТ СВОЕЙ ИНАКОВОСТИ, НО ОСТАВАЯСЬ САМИМ СОБОЙ. А вот быть иероглифом или трубой - значит, по сути, не быть вовсе, пусть и при этом будучи "самой высшей реальностью". У ИЕРОГЛИФОВ, КАК И У ТРУБ, ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ, НЕТ ВНУТРЕННЕГО СТИМУЛА БЫТЬ ЧЕМ-ТО ИНЫМ - ВСЕ ИХ ИЗМЕНЕНИЯ ЧИСТО ВНЕШНИЕ И ДАНЫ ЛИШЬ ДЛЯ ВОСПРИНИМАЮЩЕГО Я. Поэтому на самом деле их, собственно, И НЕТ - вместе с их статусом "высшей реальности", на который они так безосновательно претендуют.