Живем мы с женой дружно, детишек у нас двое: Танька да Ванька. Жена у меня хорошая, правда, толстушка, но это не беда. Как говорится, на каждый товар есть свой покупатель. Все хорошо, только есть у меня один недостаток - верный я. Кто-то скажет: єКакой же это недостаток?" Но иногда так хочется броситься в омут с головой, особенно, если этот єомут" пахнет фиалками и носит коротенькие юбочки.
Другим согрешить плёвое дело, и любят они это и знают, как лучше поступать в таких случаях. Я же: стеснительный, неуклюжий. На той заправке, где я работаю, есть одна бабёнка, Люськой зовут: интересная, грудастая, в общем, формы у нее то, что надо. Спереди - округлые, а сзади тем более. Смотришь на неё, и слюнки текут. Думаю: є С такой бы я запросто!" А сколько мужиков вокруг неё вьется! Так она каждому улыбнётся, будто в душу заглянет. А что делать-то ей? Работа такая, кассирша она. Подошёл как-то к ней на днях и спрашиваю: єКак живется Люся?"
- Ничего, - отвечает. А сама зарделась вся, улыбается. Чего не улыбаться-то! Я хоть и стеснительный, а парень видный. И ростом вышел и рожей. Волосы у меня кудрявые были, когда-то, пока лысеть не начал. Рост метр восемьдесят, наверное, был. А как за сорок перевалило, теперь и не знаю какой - стаптываться начал.
- Может, - спрашиваю, - кофейку после работы выпьем.
- Может, - отвечает.
Вышли мы с заправки, а куда идти не знаем. Я на неё, а она на меня поглядывает.
Короче зашли мы в самый дорогой ресторан, заказали два кофе. Тут еще, как назло, жена моя, названивать стала. Вру ей, что, задержусь, а Люська - хихикает. Потом у меня стало сосать под ложечкой, на одном кофе далеко не уедешь.
Заказал себе - шашлычка и водочки, а ей - креветки и бутылочку шампанского. Смотрю , девка понемногу хмелеет.
Ещё чуть-чуть и будет моя. После второй бутылки захотелось моей красе танцевать. А танцевать - то тут нельзя. Так она говорит: є Поехали ко мне".
Я рад - радехонек. Взяли такси, приехали к ней. Приглашает она меня сесть на диванчик: красивый такой - розовенький в цветочек.
Сажусь я, и чувствую, неудобно как-то, словно на чью-то одежонку сел. Поднялся, смотрю трусы это, да не Люськины, а мужские - синие, в клеточку.
Меня как переклинило, схватил я, свою куртку и как драпану оттуда. Люська кричит: є Ты куда? Гад ползучий! Чёрт бы тебя побрал!" А я из квартиры выскочил, бегу по ступенькам вниз, в дверь - и прямиком на улицу. Бегу, а сам на ходу соображаю: єЭто сколько же мужиков Люська на этом диване принимала?"