Потрясённый недавними событиями в пыточном дворе, Гарман потерянно шёл за сыном шейха. Юноша не мог чувствовать себя в безопасности, несмотря на заверения беспечного Мансура. Навязчивая идея о побеге занимала мысли юного мастера, который был готов при первой же возможности унести ноги из дворца. Он сожалел, что не решился бежать ещё там, в комнате турка, пока обитатели резиденции пытали пленника.
Гарман всей душой желал выполнить обещание, данное учителю, и доставить грааль бедуина на место. В конце концов, какой бы ни был состав глины у чаши с отколотой ручкой, оставался шанс отыскать подлинный сосуд, оставшийся в руках хитрого Салима. Юноша отдавал себе отчёт, что с его смертью секрет долголетия, скорее всего, будет потерян для людей навсегда. Преследователь был казнён, друг учителя - уличён в подделке, а мотивы сына шейха оставались загадкой.
Под сомнительным покровительством Мансура юный чеканщик надеялся завершить свою миссию. Тогда он с чувством выполненного долга мог бы исполнить своё заветное желание - отправиться в Индию на поиски отца с братом.
- Пойдём, перекусим чем-нибудь на общей кухне, - сказал Мансур, когда они вошли во дворец через дальнюю дверь в углу площади. - Я не позволяю приносить пищу в лабораторию.
Забрав из комнаты турка баул Гармана и пройдя по узкому коридору, мужчины оказались в просторном круглом холле с арочными сводами. В центре выложенного плиткой помещения располагался невысокий многоярусный фонтан с подсветкой. Его чаша напоминала глубокое медное блюдо гигантских размеров, стоящее на кривых невысоких ножках, похожих на когтистые лапы неизвестного животного.
По периметру фонтан в два ряда окружали колонны удивительной формы. Снизу они были отделаны чешуйчатой лепниной, ближе к середине переходящей в многослойные подковообразные арки, расходящиеся веерами у расписных потолочных плафонов. Овальные ниши, размещённые по радиусу холла под самым потолком, украшали живописные картины и пейзажи: друг друга сменяли изображения звёздного неба, сцены с божественными животными, затейливые растительные орнаменты и арабские письмена.
Причудливо отражая блики светильников, надёжно скрытых в настенных порталах-углублениях, напольная глянцевая плитка образовывала повторяющийся радиальный орнамент из жёлтых, коричневых и черных полуколец. Поспешное перемещение в сопровождении то одного, то другого обитателя резиденции, не давали юноше до этого момента рассмотреть во всех подробностях дворец шейха. Сейчас он с интересом разглядывал богато и изысканно оформленные помещения. Сдержанное великолепие искусной отделки, хорошо подобранная цветовая гамма, обилие полудрагоценных самоцветов и оригинальное освещение производили неизгладимое впечатление. Чувствовалось, что над каждым элементом интерьера работали высококлассные мастера.
Проходя между колоннами сквозь анфилады, Гарман мысленно представил себе план резиденции, в самом центре которой находился холл с фонтаном. Здесь отсутствовала какая-либо мебель, стояли лишь низенькие каменные скамьи между арками, откуда к разным частям дворца радиусом расходились двенадцать галерей. Впервые попавший сюда вряд ли нашёл бы выход из этого оазиса под крышей. Теперь юноша уже мог определить, какая из галерей ведёт к главному входу - к тому же, проход был несколько шире остальных и лучше освещён.
Пока неспешно обходили фонтан, Гарман заглядывал по пути в расходящиеся от центра внутренние галереи. Он запоминал, как можно пройти в сад и пыточный двор, где размещаются покои звездочёта и в каком направлении двигаться к кабинету шейха. Натренированная зрительная память чеканщика помимо его воли тщательно фиксировала детали, и планировка резиденции постепенно укладывалась в более-менее понятную схему. Он уже самостоятельно смог бы найти дворцовую кухню, куда они с Мансуром направлялись. Тем более, что со стороны кухни доносились аппетитные запахи, и перепутать назначение помещений в этом крыле здания было практически невозможно.
Мужчины прошли очередную анфиладу и сразу оказались в небольшой вытянутой зале с массивным обеденным столом из тёмного дерева. По периметру стояли бархатные диваны, усыпанные подушками всевозможных размеров. На столе почти не оставалось свободного места из-за серебряных подносов с виноградом, персиками и финиками, фарфоровыми блюдами с восточными сладостями и диковинными бутылями причудливых форм с приправами.
Как только Мансур со спутником появились на пороге обеденной залы, из кухни вышла девушка в тёмном платке со столовыми приборами и кувшином воды для мытья рук. Гарману показалось, что именно она приносила кушанья в комнату турка. Не поднимая глаз и не меняя печального выражения точёного смуглого лица, девушка ловко и быстро сервировала стол. Она подала пироги, мясо, овощи, зелень, горячие лепёшки, кофейник с кофе и удалилась.
Впервые в своей жизни Гарман очутился за таким богато накрытым столом. Подбадриваемый спутником, юный чеканщик перепробовал всё, до чего смог дотянуться. Когда изрядно оголодавший юноша, наконец, насытился, Мансур повел парня в лабораторию. Мужчины направились в галерею, в конце которой находился достаточно узкий сводчатый коридор. Здесь не было особых красот и изысков, присущих парадным помещениям дворца - пол и стены были отделаны шершавым камнем, а высокие своды чисто выбелены.
Проход заканчивался круглой площадкой, откуда вниз вела крутая лестница с металлическим перилами, огибавшими полукругом стену. Под самым потолком, чуть выше редких светильников, вниз к массивной двери тянулись жгуты толстых проводов и разноцветных шлангов. Нижнюю площадку перед входом освещали ярко-синие лампы, мертвенный свет которых резал глаза.
- Не смотри на них, это ультрафиолет для дезинфекции нашей одежды, - пояснил Мансур. - В лаборатории должно быть чисто.
Погремев связкой с ключами, он набрал на металлической двери комбинацию из четырех цифр, затем нажал на круглую ручку в виде колеса и со щелчком повернул вставленный в замок ключ. Мужчины вошли в лабораторию, откуда повеяло прохладой и едва уловимым запахом озона, напомнившим Гарману грозы в родных краях. Пространство вокруг было пропитано незнакомыми ароматами, вызывающими чувство тревоги.
- Похожие лампы я видел в нашей больнице в Йезде, - Гарман с интересом оглядывал вытянутое прямоугольное помещение без окон с довольно низким потолком, посередине которого располагался большой стол, уставленный множеством приборов.
Под столом находилось отверстие в полу, откуда к зачехлённому оборудованию тянулись электрические кабели и трубы - к приборам оставался удобный подход с любой стороны. Находясь здесь, трудно было представить, что лаборатория расположена в роскошном дворце и на улице светит яркое солнце. Безжизненные светильники освещали расставленную по периметру строгую металлическую мебель. В неуютном помещении с голыми стенами, отделанными гладким пластиком, казалось, не было ничего лишнего.
Справа, в самом дальнем от входа углу часть лаборатории занимала встроенная комната с запертой на висячий замок дверью. Вдоль стен стояли белые металлические стеллажи с лабораторными журналами, книгами и рулонами бумаги, застеклённые шкафы с разнообразной стеклянной посудой, несколько маленьких столов с настольными лампами. Сотни баночек, колб, пробирок и реторт всех размеров, пустых и наполненных цветными жидкостями, какими-то порошками, аккуратными рядами заполняли бесчисленные полки.
В своём геологическом царстве Мансур чувствовал себя как рыба в воде. Облачившись в белый халат, он преобразился и стал походить на строгого и сосредоточенного врача. Тем временем, внимание юноши привлёк шкаф с прозрачными дверцами и внутренней подсветкой. Там, на идеально чистых стеклянных полках, лежали обломки минералов разного размера. Около каждого экземпляра размещались таблички с надписями на английском и латыни, где был указан город или местность, откуда взят образец.
Большинство слов и географических названий казались Гарману незнакомыми. На нижней полке он заметил интересной формы серо-коричневый осколок размером в половину ладони, будто оплавленный или смятый с одного края. Надпись гласила, что образец - импактит кремнезёмный [29] из кратера Лонар, вывезенный из Индии.
- Ты бывал в этой стране? - глаза парня заблестели, когда он открыл дверцу и взял кусок породы в руки. - Интересно, почему кристалл оплавился? Это же возможно только в высокотемпературной печи.
- Он не оплавился, а сплющился от удара о землю. Я не был в Индии. Осколок мне подарил курьер отца лет пять назад. Он утверждал, что это кусок метеорита. Вроде так и есть, я проверял. Но у меня здесь довольно слабое оснащение, хватило бы оборудования разобраться с чашей, - озабоченно отвечал Мансур, распаковывая и включая приборы. В его интонации сквозило лёгкое раздражение: - Положи образец на место и вымой руки! В углу за перегородкой есть раковина.
- А там что? - указав на дверь встроенного помещения с замком, спросил юноша, тщательно оттирая руки под струёй ледяной воды.
- Фотолаборатория Демира. Ни разу не видел, как и чем он снимает. Понятия не имею, что там делается.
- Он говорил, что фотографирует в обсерватории звёзды и показывал снимки.
- Не отвлекай меня всякой ерундой! Готовь сосуды к исследованию.
- Мансур, давай сначала проведём эксперимент на граале с отбитой ручкой. Целая чаша может понадобиться, когда встретимся с проводником, - стараясь не выдать своего волнения, произнёс чеканщик.
- Согласен, так и поступим, - пробормотал увлечённый работой Мансур.
- Что нужно делать?
- Устраивайся в углу, - сын шейха кивнул на небольшой прямоугольный столик между стеллажами с лабораторной посудой, накрытый толстым стеклом. - Попробуй соскоблить глину на сломе чаши, а я пока закончу проверку. Вдруг что-то повреждено.
- Сюда ещё кто-то приходит кроме тебя?
- Да. Отец говорил, Демир берет ключи. Я подолгу отсутствую иногда, сейчас вот четыре месяца дома родного не видел, и не жалею, кстати. Меня жутко бесит этот турок, обнаглел совсем - сестру замуж за отца пристраивает!
Гарман не стал поддерживать щепетильную тему, опасаясь обсуждать откровения звездочёта и не желая вникать в сложности семейных отношений хозяев. Он сильно перенервничал за день, в прямом смысле слова заглянув в глаза смерти, и сейчас, оказавшись под опекой спутника, чувствовал усталость и апатию.
Несмотря на показную свирепость Демира, тот вызывал у юноши симпатию и жалость. Беглец и слуга, вынужденный жить в этой роскошной тюрьме на попечении шейха, врать всем, выкручиваться и предсказывать будущее, которого не знал, и знать не мог. Разве это счастливая и беззаботная жизнь? "Вот и меня под горячую руку авансом отправил на смерть", - невесело размышлял парень. Задвинув баул с поддельной чашей под стол поближе к стене, юноша водрузил на стол грааль без ручки и принялся наблюдать за действиями спутника.
На широком центральном столе, где в длину могли уместиться лёжа несколько человек, Мансур проверял приборы, что-то приговаривая себе под нос. Оснащению этой небольшой подземной лаборатории мог позавидовать любой увлечённый геолог или медик. Располагая почти безграничными финансовыми возможностями, сын шейха приобрёл достойный арсенал оборудования для исследований горных пород, грунтов и минералов. Далеко идущие планы по написанию научного труда сразу же по приезду из Оксфорда пошли прахом, когда Мансур увлёкся коллекционированием мотоциклов, но приборы и умение использовать их по назначению остались.
Внушительное оснащение лаборатории позволяло всесторонне исследовать материал чаши. Спектрометр, микроскоп, ионометр [30], две небольшие муфельные печи, мониторы, осциллографы и станок для резки породы были в отличном состоянии. На маленькой тележке с колёсиками стояли стеклянные ёмкости, куда геолог начал выкладывать из металлических ящиков пакеты с порошками, пластмассовые короба и склянки с цветными реактивами.
Сильное впечатление на юношу произвёл массивный прибор с выступающими вперед чёрными резиновыми окулярами. Верхняя часть корпуса завершалась высокой трубой с электрическим кабелем, проложенным внутри большого полого штатива. По обеим сторонам громоздкой конструкции располагались осциллографы и металлические короба с рядами переключателей, на которых стояли ещё какие-то приборы со спускающимися под стол проводами.
- Что это? - показал Гарман на высокую трубу, не отрывая завороженного взгляда от мерцающего серыми точками экрана маленького монитора.
- Нравится? Мне тоже, - заулыбался геолог. - Это японский просвечивающий электронный микроскоп. Выкупил в Оксфорде, когда его списывали - там у нас много чего интересного было. Вот еще взял там вакуумный оптический спектрометр, старенький, но работает. Он, возможно и потребуется в первую очередь, только надо проверить аргон.
- Надо же, настоящая оксфордская лаборатория! Только здесь очень холодно, - Гарман протянул руку к осциллографу и дотронулся до экрана. Раздался треск статического электричества, и проскочила искра. Юноша тут же с опаской отдёрнул руку.
- Не трогай ничего! Что стоишь, разинув рот? - рявкнул сын шейха. - Ты так и не приготовил глину!
- Сейчас, я быстро, - юноша бегом бросился к своему столику у стены, где лежали заботливо подготовленные хозяином лаборатории молоточки, тиски, скребки, щипцы разных размеров и другой инструмент.
- Толку от тебя мало! Придется позвать на помощь турка - я не пускаю сюда посторонних, - недовольно протянул Мансур, тщетно пытаясь передвинуть тяжёлый микроскоп в одиночку. - Чтобы к моему возвращению образцы были готовы.
Пока геолог ходил за подмогой, Гарман попытался соскоблить глину с места облома. Прочная керамика не поддавалась, а ухватиться щипцами за тонкий край не удавалось. Провозившись со строптивой чашей какое-то время, юноша умудрился зажать в тисках горловину сосуда. Поверхность глины была явно пересушена: при малейшем прикосновении металлического инструмента к корпусу раздавался неприятный скрежет, а сам грааль начинал вибрировать в руках, рискуя развалиться на куски.
Припомнив, как сосед-гончар обращался с керамическими заготовками, юноша решил смочить край чаши. Он надеялся, что материал быстро впитает влагу и это позволит легче отделить фрагмент изделия. В итоге чеканщику удалось при помощи ритмичных постукиваний инструмента по глине отколоть у края горловины небольшой кусок, вполне достаточный, по его мнению, для исследований. Он был доволен, что смог сохранить древний сосуд в целости, хотя тот был очень хрупким.
Юноша немного читал в библиотеке учителя о методах исследования почв, но без понимания процессов пользы от полученной информации было немного. Иногда им с учителем приходилось иметь дело с изготовлением глиняных медальонов и других элементов для украшения оружия. Экспериментальным путём мастерам удавалось добиваться состава глины, по прочности после обжига не уступающей камню. Такие изделия невозможно было использовать без крепления на какую-либо поверхность - они были чересчур непрочными.
Для получения заготовок с нужными свойствами старый учитель использовал не только глину и металлический порошок, но также песок, шамот[31] и клейкую массу из смолы растений. Глина всегда обжигалась на открытом огне, поскольку такая мощная электрическая печь, как здесь в лаборатории, не требовалась. Светлые бедуинские чаши из каолина[32], по мнению Гармана, не подвергались серьёзному обжигу, хотя наружные поверхности были лощёные и не пористые. Возможно, керамику сушили на солнце - это тем более удивляло, поскольку сосуды хорошо удерживали воду.
На изломе отколотого фрагмента чаши просматривались частицы песка, какие-то волокна, те же мелкие тёмные вкрапления, как на внешней гладкой поверхности. Но наверняка, были и другие, неопознанные составляющие, которые придавали особенные свойства граалю. Чеканщику не хватало гончарной практики и знаний в этой области, поэтому оставалось строить догадки и полагаться на результаты лабораторных исследований.
Юноша достал копию грааля и взялся придирчиво сравнивать его с оригиналом. Форма старинного сосуда чем-то напоминала вазу - средняя выпуклая часть имела вдвое больший диаметр, чем дно и горловина. Ручки крепились у верхнего края и чуть ниже середины так, что в отверстия свободно проходила раскрытая ладонь. Приглядевшись под ослепительно яркой настольной лампой к глянцевой поверхности подлинника, Гарман отметил, что темные точки в основном сконцентрированы внутри на дне.
Копия грааля, изготовленная гончаром, была чуть светлее оригинала, но с более редкими равномерными включениями. При ярком свете лабораторных ламп было очевидно, что чаши сильно различаются. Ни в коем случае нельзя было демонстрировать Мансуру два сосуда при таком освещении. Дотошный коллекционер обязательно бы догадался об обмане и Гарман лишился бы своей единственной защиты.
Юноше пришла в голову простая мысль - дубликат должен исчезнуть. Как это сделать и не разгневать Мансура? Задумчиво протянув руку к копии, юный мастер подумал, что мог бы случайно разбить сосуд. Внезапно за металлической дверью послышался какой-то звук - вероятно, возвращался хозяин с турком. Быстро вернув подделку на своё законное место под столом, юный мастер вернулся к работе с осколком. Он надеялся, что сын шейха немедленно приступит к исследованиям и не станет разглядывать чаши.
[29] Импактит - горная порода, переплавленная при ударе и взрыве метеорита. Состоит из плотного или пузырчатого стекла того же химического состава, что и исходная порода. В состав импактита входят железоникелевые шарики и сплавленный молнией песок
[30] Ионометр - прибор, предназначенный для измерения активности различных ионов, ЭДС электродных систем, окислительно-восстановительного потенциала и температуры различных сред
[31] Шамот - огнеупорная глина, каолин, обожжённые до потери пластичности, удаления химически связанной воды и доведённая до некоторой степени спекания
[32] Каолин - белая глина высокого качества, состоящая из минерала каолинита. Образуется при выветривании гранитов и других горных пород