Резиновая лодка с навесным мотором, прыгая по гребням волн, звонко била по воде и снова взвивалась носом в воздух. Она мчалась кругами по бухте, обдавая своего водителя брызгами свеже-прохладной воды. Людвиг Бернгард получал удовольствие от того, что был пропитан морской водой от головы до ног и чувствовл солёный привкус на губах и лёгкое пощипование в глазах. Когда волна задерживалась, его тело обдавали палящие лучи высоко стоящего солнца. И следующие освежающие брызги были особо приятны.
Игра с волнами постепенно изнурила Людвига и он направил свою лодку к берегу. Узкую полоску песчаной отмели обрамляли причудливые серо-коричневые скалы, на первый взгляд, совершенно неприступные. Но, при приближении, тёмное пятно на фоне скальной стены стало приобретать контур и уже можно было догадаться, что это небольшой природный грот. Людвиг знал, что через него, можно оказаться в лагуне. Он обнаружил это совершено случайно в прошлое, в своё первое посещение острова. Но осмотреть лагуну как следует ему тогда не удалось - не было на это времени. Людвигу намного больше нравилась практически пустынная северная часть Мальорки с её скалами, бухтами, многочисленными гротами и лагунами. Остальная часть острова имела, в основном, равниный характер и была застроена вдоль побережья цепью гостиничных комплексов. Проводить время на пляже, Людвиг не любил. Да и долго находиться на солнце он не мог: белая кожа очень болезненно реагировала на его лучи. И вечера проводить в барах, кафе и клубах Людвиг не любил: он был совершенно не "тусовочным" человеком, в отличии от своей жены. Вот почему, он уговорил Айнур на этот раз остановиться не в Пальме, а в Порт де Соллер. Он не особо верил в то, что его жена согласилась на это ради него. Скорее всего, у неё осталось неприятное впечатление от "снобизма" главного города острова: она со своим многомиллионым состоянием здесь выглядела чуть ли не "золушкой" из малоизвестного и только недавно возникшего на карте государства Украина. Айнур, с её амбициями, уже становилось тесно в рамках Крыма и Украины - она желала заявить о себе в Европе и быть в ней признанной. И в прошлом году, и в этом, основной задачей для неё было не отдых на море -приобретение недвижимости на этом престижном острове. И это ей удалось: она стала обладательницей небольшой виллы в Порт де Соллер и яхты. Сегодня вечером они официально приглашены в яхтклуб, где отпразднуют своё в нём членство.
Проход через грот занимал около десяти минут и имел подьём почти в сорок пять градусов. И вот Людвиг, наконец, вышел на небольшое платто, прорезанное по краю трещиной, заполненной водой. Трещина была всего шириной метра в три и выглядела как ручей. Но, вода в ней была солёной, просачивающейся сюда между скалами со стороны моря. С другой стороны платто, начинался пологий уклон, который выводил к равнине, заросшей травой. В её начале, трещина заканчивалась, образуя небольшое озеро овальной формы. Вид был прекрасный и им уже Людвиг любовался в прошлый раз. Он дал тогда себе слово, обязательно побывать здесь снова и обследовть равнину и вышележащую местность. Двигаясь вдоль трещины, Людвиг вдруг заметил между камнями, у озера, сидящую фигуру. Мужчина поднял удилище: над гладью воды затрепетала довольно внушительного размера рыба. Мужчина, освободив рыбу от крючка, повернулся в сторону Людвига, наблюдая его приближение. Он был ещё сравнительно молод, вероятно, на несколько лет младше Бернгарда. Одет в потёртые джинсы, на плечи накинут широкий белый платок, завязанный спереди узлом, на голове - выгоревшая панама. Вероятно, у него такие же проблемы с солнцем, как и у Людвига: он был таким же светлокожим. Из под панамы выглядывали белокурые волосы, а лицо покрывала недельная белесая щетина. Бернгард подошёл ближе и произнёс улыбаясь: "Хеллоу".
Рыболов тоже улыбнулся в ответ и поприветствовал его по-немецки: "Добрый день. Ведь вы наверняка немец?".
2.
Бернгард не удивился вопросу-утверждению, прозвучавшему в его адрес. Он знал, что своим внешним видом полностью соответствует стереотипу немца-"арийца": выше среднего роста блондин (сам он относился к своей внешности более чем критически и назвал бы свой волос бесцветным), светлокожий (блеклый) с белесыми бровями и рисницами, глаза - светло-голубые (водянистые). Да и кого, кроме немца можно встретить на Мальорке: ведь почти 80% всех её туристов прибывают из Германии. Да он и был немец по национальности, имел немецкое имя и фамилию. Но прибыл сюда он не из Германии (как это вероятно предпологал молодой человек), а из Украины. И свою "арийскую" внешность унаследовал не от своего отца-немца, фамилию которого носил, а от матери - финки по национальности. Последняя война принесла не только многомиллионный смертоносный урон человечеству, но и исковеркала судьбы людей: рушила их судьбы и семьи, лишала родины. По воле Сталина, "специалиста по национальным вопросам" и "отца народов", в 1941 году у южной границы Казахстана, оказались семьи "неблагонадёжных" народов: немцев, финов, а позднее, в 1944 году - обвинённых в коллаборационизме, крымских татар. И это можно было считать ещё большой удачей: район, прилегающий к Узбекистану, был с хорошим климатом, плодоносный, не степной и суровый, как Север Казахстана. И совсем не сравнить с Салехардом, Якутией, Красноярским краем, и Северным Уралом, куда были выслано большинство семей этих народов.
Семье Бернгард, до войны проживающей в Крыму, определили это место ссылки, вероятно, всё же с учётом заслуг дедушки Людвига. Людвиг Бернгард-старший, был известным виноделом, кавалером ордена Трудового Красного Знамени, награждённый Золотой медалью ВДНХ за созданные им новые сорта крымских вин, член Верховного Совета РСФСР, делегат партийных сьездов, автор научных трудов по виноградарству. И в новом месте поселения, где в Чимкентской области Казахстана, в середине тридцатых годов, стали развивать виноградарство, он был востребован как специалист. Его младший сын, Генрих, несовершенолетний к началу войны, был вместе с ним и вскоре стал его первым помощником. Несмотря на то, что семья Бернгард, как и все немцы, имела статус "спецпоселенцев" и находилась под комендатурой, Генриху было разрешено закончить сельскохозяйственный техникум, открывшийся после войны в Чикменте. Вскоре он женился тоже на спецпоселенке - финке по национальности. У них родился сын, названный в честь деда - Людвиг. В 1956 году, когда советские немцы были освобождены от комендатуры и имели право покинуть места своего спецпоселения, Бернгарды вернулись в Крым. Хотя, согласно Указа, немцы не имели права возвращаться в места своего довоенного проживания, они получил на это особое разрешение. Но своей собственности Людвиг Бернгард лишался, согласно данной им подписки: Крым после войны был заселён переселенцами из ближайших районов России и Украины. Так что, семья Бернгард не могла вернуться на свою "малую родину" - бывшую немецкую колонию Кроненталь, в двадцати километрах западней Симферополя, основаную в 1810 году швабами-виноделами, переселенцами из Германии. Этого названия уже и не существовало - населёный пункт был переименован в Кольчугино. В нескольких километрах от него строился посёлок Новосёловка и создавался новый винодельческий совхоз, где Генрих Бернгард и стал агрономом. А Людвига Бернгарда, несмотря на его без малого шестидесятилетний возраст, пригласили в Симферополь, в НИИ виноградарства и виноделия в качестве старшего научного сотрудника. В начале семидесятых годов, Генрих стал директором того же совхоза. А в начале восьмидесятых - умер от сердечного приступа. Вскоре умерла и его жена. Людвиг Бернгард-младший, окончивший к тому времени сельскохозяйственный институт, работал в совхозе, который возглавлял его отец. Он был хорошим специалистом, но от деда Людвиг не унаследовал склонности к исследовательской работе. А от отца - организаторского таланта и черты хозяйственника-практика. Он начинал свою трудовую деятельность, как агроном при отце и им остался, после его смерти. Вероятно, он унаследовал от своей матери не только невзрачную внешность, но и её флегматичный характер. Она отличалась пассивностью, сама никогда не пыталась что-то изменить в своей жизни: её устраивало вполне быть лишь домохозяйкой. Да и то, не очень хорошей. Мама Людвига могла часами сидеть во дворе своего дома, наблюдая домашних животных, но нередко забывая их покормить. Или просидеть за вязанием пол-дня, забыв приготовить обед для мужа и сына. Эту её созерцательность, унаследовал и Людвиг. Единственной его страстью была природа: горы и леса, реки и озёра, пещеры и гроты Крыма. Ещё будучи студентом, он стал членом спелеологического клуба при их институте и принимал участие во всех его походах и исследованиях крымских пещер. И работая уже в совхозе, он почти все выходные и свой отпуск посвещал этому. Людвиг долго не женился, желая оставаться свободным и независимым. Периодические, непродолжительные и ни к чему не обязывающие связи с женщинами его вполне удовлетворяли. Но за три года до смерти отца, он несколько неожиданно для себя, женился на прибывшей в Симферополь по распределению враче районой поликлинники. Вика была единственным ребёнком у своих родителей - работников горздрава Киева. Она была еврейкой по национальности. И была очень похожа на маму Людвига: не внешностью, разумеется, а своей неприспособностью к повседневной жизни. Вика получила признание, как знающий молодой врач. Но она "не горела" на работе, ограничивала себя лишь тем, что входило в её непосредственные обязанности: карьерный рост её не интересовал. Вика много читала, но отдавала предпочтение художественной литературе, а не медицинской. Хозяйкой была плохой, готовить не умела и особо не стремилась этому научиться. Сблизиться с родителями Людвига она не смогла. Генрих Бернгард выстроил себе новый дом: большой и современный, на краю совхозного посёлка, с прилегающему к нему большому участку, где он заложил виноградник. В его старом доме поселилась семья его сына: к тому времени уже в троём - у них родился сын. Вика не разделяла увлечение Людвига природой. Её детство и юность прошла в Киеве и она была поистенне городским человеком. Единственно, что её привлекало в Крыму - отдых на море. Отец позволял Людвигу пользоваться своей машиной и он часто вывозил в выходной день жену и сына к морю, или привозил в Симферополь. А сам, вместе с кем-нибудь из своих прежних друзей, проводил день в горах, исследуя пещеры. Когда отец умер, то Людвиг посчитал своим долгом ухаживать за виноградником отца, который был лучшим во всём посёлке. Машина отца перешла в его собственность. А после смерти матери, его семья переехала в новый дом. А старый их дом Людвиг стал сдавал дачникам из Симферопаля и отдыхающим, приезжающим в Крым на своих машинах: ведь до моря от Новосёловки, по прямой, всего шестнадцать километров.
В конце восьмидесятых годов, родители его жены получили разрешение на выезд в Израиль. Оформлены были документы и на их семью. Людвиг покинуть страну отказался. Последовал развод: он оказался и без жены, и без сына. А через год, он получил известие от своих родственников по отцу, проживающих в Казахстане: все они подали заявление на выезд в Германию и рекомендовали ему последовать их примеру. Как-то находясь в Симферополе по делам совхоза, он зашёл в райком партии, чтобы поздравить своего однокурсника и товарища с его избранием вторым секретарём райкома партии. На его поздравление, приятель ответил усмешкой и пояснил ему, что нисколько не рад этому назначению: в стране всё рушится, старые партийные функционеры готовят себе тыл, набивают свои карманы, готовят себе тёплые, доходные места. А такими как он, прикрываются, готовят их в "козлы отпущения" за всё, что натворили в государстве за годы своей власти. И он дал своё согласие на эту должность лишь потому, что и сам надеется ещё использовать её для своей выгоды. И хотя, они всегда были откровены друг с другом, такого Людвиг от своего товарища услышать не ожидал. А когда он ему поведал о том, что родственники собираются выехать в Германию, то вновь назначенный секретарь райкома партии, посоветовал ему серьозно отнестись и самому к такой возможности. Конечно же, Людвиг и сам был не настолько наивен, чтобы не замечать перемены в стране, которые всего за несколько лет привели её на край краха. Но сам он жил до сих пор в относительном достатке и не задумывался над тем, что перемены к худшему могут коснуться и его лично. Родственники выслали ему почтой лишний экземпляр "антрага" - заявление на выезд в Германию согласно его национальной принадлежности. Он его заполнил и сдал в Киеве в германское консульство. Ожидая решения на выезд, продал своему партийному другу под дачу старый родительский дом. Новая усадьба с большой виноградной плантацией стоила довольно дорого и у его товарища таких денег не было. Вскоре покупатель обьявился сам в образе ещё молодой женщины - Айнур Залиловой, которая стала его второй женой и изменила все его жизненные планы и сам образ жизни.
3.
Рыболов, продолжая приветливо улыбаться, обратился к Людвигу с предложением:
"Не желаете присесть на этот камень. Сидеть на нём удобно: он широкий и плоский,"- по всему было видно, что мужчина соскучился по общению с людьми и рад возможности побеседовать, с неожиданно возникшим в лагуне, неизвестным,- "Вы отдыхайте. А мне нужно поймать хотя бы ещё одно рыбёшку к ужину".
После того, как он насадил наживку на крючёк и забросил удочку, мужчины разговорились. Рыбалов представился как Мартин Фольц и сообщил, что живёт в этой лагуне уже три года. А сам он родом из земли Рейнланд-Пфальц. Когда он , после очередного своего посещения Мальорки, открыл для себя эту лагуну, то, как он выразился, "завис" на ней. В этом уголке рая у него небольшой огород. Это позволяет ему здесь жить почти не пользуясь деньгами. Кое-какие продукты и необходимые бытовые мелочи он приобретает в деревне, расположенной недалеко отсюда. Некоторый доход ему приносит виноделие. Познание и опыт в этом деле у него есть, так как происходит он из семьи потомственных мозельских виноделов. Своим вином он может гордиться. Его охотно у него покупает хазяин ресторанчика в деревушке. Ему здесь нравиться, но характер у него авантюрный: не сидится долго на месте, хочется перемен. И в этом году, после сбора урожая винограда и прозводсва вина, он возвращается в Германию. Жалко, конечно, со всем этим расставться, особенно с виноградником: столько умения и труда в него вложено.
"Интересно",- заметил Бернгард,- "Ведь я тоже винодел. А родом я не из Германии, а из Крыма - это на Украине",- но по выражению лица своего собеседника понял, что это ему мало что говорит, продолжил,- "Но вы угадали: моя национальность - немец. Мои предки - швабы, переселившиеся туда из Германии. Они и заложили первые виноградники в Крыму. Моя жена владеет там виноградниками и виным заводом - она крупный предприниматель".
Как только Людвиг упомянул в беседе свою жену, то сразу же вспомнил, что он через несколько часов должен быть в гостинице. Там он наденет накрахмаленную белую рубашку, поместит своё тело в смокинг и вынужден будет провести вечер в эксклюзивном яхт-клубе. Айнур полюбила бывать в светском обществе, освоила его ритуал, этикет, манеры и чувствовала себя там свободно и раскованно. Она охотно знакомилась и вела беседы с интересными ей людьми искусства и спорта, промышлинниками и финансистами. Это всё радовало и вдохновляло его жену. Ей нравилось обращать на себя внимание мужчин, чувствовать свою привлекательность... А Людвига такие вечера только утомляли и раздражали.
"Желаете посмотреть мой виный погребок?",- Мартин оторвал Бернгарда от досадных ему мыслей. Его новый знакомый снимал, с приподнятой вверх удочки, извивающуюся на солнце, рыбу.
От места рыбалки у озера, они поднялись вверх по тропинке метров двадцать и вышли к площадке, с одной стороны которой, нависала скала. Они остановились: Людвиг, имея большой опыт, по некоторым приметам, сразу определил возможность нахождения пещеры за навалом камней и заросью кустов у этой скалы.
"Моя хижина", обьяснил Фольц,- " расположена чуть выше, у входа в небольшую пещеру. Я в ней и живу. Но зимой проведываю своих родителей, а на остальное время - поселяюсь в Порт де Соллер. А здесь находится пещера, огромная по размерам. Она имеет такое количество разветвлений и её лабиринты такой протяжённости, что и жители деревушки внизу не знают, куда они ведут. После того, как трое местных ребят решили эту пещеру исследовать и заблудились в ней, никто больше не отваживается её посещать. Этих ребят так и не смогли отыскать: ни местные жители, ни специальная команда спелеологов, прибывшая из Пальмы. Я был очень осторожен и предусмотрителен при обследовании нескольких разветвлений пещеры, не заходя далеко по ним от входа. И нашёл подходящее помещение для хранения вина и продуктов."
Вход в пещеру был перегорожен двумя деревянными, пропитанными смоляным составом, брусьями - крест на крест. В перекрестье была закреплена табличка с надписями на трёх языках: испанском, немецком и английском. Надпись гласила: "Вход в пещеру запрещён." С правой стороны от входа, в нише, была замурована памятная доска. Надпись была на испанском, но Бернгард догадался о её содержании. На доске были указаны имена ребят, погибших в этой пещере; даты их рождения и предпологаемой смерти. На левой стороне доски помещён, на всю её высоту, крест.
Фольц дал Людвигу время ознакомиться с запретительной надписью и памятной доской и вопросительно глядя на него, произнёс:
"Если вы не решаетесь последовать за мной в пещеру, то подождите меня у входа: я скоро вернусь с бутылкой вина на пробу."
Мартин прошёл вперёд, достал из расщелины карманный фонарик, оглянулся: Бернгард следовал за ним. Мужчины по очереди пролезли между брусьями и вступили в пещеру. Фольц провёл лучём фонарика лишь по одной из стен довольно большого зала, задерживая его на каждом, из большого числа, разветвлений. Мартин уверенно направился к одной из них: Бернгард последовал за ним. Пройдя мимо входа двух первых лабиринтов, Фольц ввёл Людвига в третий по счёту и сразу же, свернув вправо, они оказались в помещении. Людвиг ничего не мог рассмотреть, только ощутил освежающий холод. Луч света переместился: под низким сводом обозначились четыре небольших виных бочонка.
"Это и есть мой виный погребок. В нём не только оптимальная температура для хранения вина, но и гарантированная безопасность его хранения - никто не осмелиться сюда проникнуть."
Фольц протянул руку и с полки над бочонками достал бутылку:
"Пару глотоков на пробу?"
"С удовольствием. Я сгораю от профессионального любопытства."
4.
Людвиг и Айнур состояли уже три года в официальном браке. Но Бернгард, за эти годы, немногое узнал из прошлой жизни своей новой жены. Он сам был не склонен её распрашивать и Айнур была не расположена к откровениям. Но, всё же, Людвигу было известно, что девочкой, Айнур мечтала быть человеком искусства: у неё были равные и незаурядные способности к музыке и рисованию, она хорошо пела и танцевала, была одной из лучшей в школьном драмкружке. Но, по настоянию своего дяди, она после школы, которую закончила с отличием, поступила в финансово-экономический институт.
Перечить своему дяде, который заменил ей отца, Айнур не смела. Асан Аблаев был братом мамы и после смерти её мужа помогал сестре и её малолетней дочери. Айнур помнила отца плохо: ей было всего пять лет, когда его не стало. И не так болезни и ранения были причиной его преждевременной смерти, а моральная травма нанесённая ему несправедливостью власти в отношении к его народу, его родным и к нему самому. Аскер Залилов прошёл всю войну, имел награды. А, по её окончании, был депортирован в Среднюю Азию, как и его соплеменники в сорок четвёртом году из Крыма. Мама Айнур больше замуж не вышла и всю себя посветила дочери.
Род крымских татар Аблаевых был известным и уважаемым в Крыму. Джофар Аблаев, прадед Айнур, был участником революционного движения и стал членом первого Президиума Народной Республики Крыма.
В редкие минуты откровения, в начале их семейной жизни, Айнур поведала Людвигу, что детей она иметь не может. Что в студенческие годы она была влюблена в однокурсника, русского по национальности, но её дядя не позволил ей выйти за него замуж. В результате, Айнур потеряла свою первую любовь и ребёнка. Уже позже, по окончании института, она вышла замуж за своего соплеменника, но их совместная жизнь продолжалась всего несколько лет: её муж погиб при так и не выясненных обстоятельствах. Но, потому как правоохранительные органы занимались делом о его смерти, Айнур предпологала, что его смерть была как-то связана с криминалом.
В самом конце восьмидесятых годов, весь род Аблаевых выехал в Крым и, вскоре, многие родственники Айнур заняли заметное положение в его жизни. Сын Асана Аблаева стал членом Курултая (Парламента) Крыма, а младший брат Асана - Верховной Рады Украины. Члены рода Аблаевых занимались и бизнесом. И особенно успешно - Айнур Залилова: она стала владельцем многочисленных виноградников и винодельного завода в Симферополе.
Айнур Залилову интересовали виноградники вблизи Симферополя для приобретения их в свою собственность. И она заехала в Новосёловку, где ей указали на Бернгарда, который собирается выехать в Германию и ищет покупателя своего дома и виноградника, к нему прилегающему. Нельзя сказать, что это было их взаимной любовью с первого взгляда. Да, Айнур была красивой женщиной: смуглой, но с чистой, бархатистой кожей лица, которое украшали голубые глаза, что не так редко встречается у татар. Чёрные, волнистые волосы, обрамляли лицо, оттеняя цвет глаз и её белозубую улыбку, красиво очерченых губ. И Людвигу, конечно же, она сразу понравилась. Но мысли его были заняты переездом в Германию: женщины в его планы не входили. Оказалось, что Айнур Залилова проживала до возвращения их рода в Крым, в Чикментской области, в посёлке, соседним с совхозом, где родился и жил Людвиг. Они даже посещали одну и туже школу в этом совхозе, только в разное время. Детство Айнур прошло в окружении не только татарских детей и казахских, но и немецких, семьи которых оставались там жить. Залиловой легко давалось общение со всеми и она, с детских лет, освоила простую, бытовую немецкую речь. В институте она изучала немецкий язык и он давался ей легко, как и всё другое. Что сблизило этих двух людей, уже испытавших неудачи в личной жизни, трудно сказать. Бернгард стал делиться с Айнур своими планами переезда в Германию, а Залилова очень заинтересовалась этим. Позже, она поведала Людвигу, что тяготится зависимостью от своего дяди, что хочет свободы: заниматься тем, чего хочет сама, что ей нравится. По прошествии лишь нескольких недель, они уже обговаривали свою совместную жизнь. Асан Аблаев не возражал браку своей племянницы с внуком известного в Крыму ученого-винодела Людвига Бернгарда-старшего. Только вот о выезде в Германию, вновь созданой семье, говорить ещё рано. Айнур должна завершить организацию порученного ей дела: наладить не только выращивание винограда и производства вина, но и его сбыт.
Перечить главе клана Аблаевых, как это сразу стало ясно Людвигу, ни Айнур, ни её мать, ни остальные члены рода, а теперь уже и он сам, не смели. Асан Аблаев поведал Бернгарду о своих планах, которые должны привести к дальнейшему процветанию их рода. Он обеспечил политическую поддержку со стороны сына и младшего брата, обеспечив их избрание в Раду Крыма и Украины. И он заручился финансовой поддержкой своих родственников за границей: они есть и в Турции (выехали туда вместе с частями вермахта в конце войны) и в Германии, перебравшиеся туда в шестидесятые годы как "гастарбайтеры". Некоторые из них довольно успешны: имеют свои фирмы и обладают немалым капиталом. Они заинтересованы возможностью своего бизнеса в Крыму: строительного и туристического. Перспективы для реализации планов Асана Аблаева очень большие: их род займёт в Крыму снова достойное положение! В заключении, Асан Аблаев заявил, что лишь послушание приветствуется в их роду. Это послушание не во вред членам его рода, а только для их пользы. Так было всегда: глава рода берёт на себя ответственность за весь род. И теперь эта ответственность возложена на него, Асана Аблаева. И он не позволит никому нарушать традиции, сложившиеся ещё при их далёких предках. Он надеется, что муж его племянницы это поймёт и примет, хотя он и не их соплеменник. К сожалению, и среди их соплеменников случается непослушание: тому пример первого мужа Айнур. И Людвиг, уже зная о загадочной смерти её первого мужа, посчитал эти слова, не только как предупреждение ему, а и как скрытую угрозу в его адрес.
Прошло несколько лет и в отношениях между Людвигом и Айнур произошли изменения. Айнур уже не было необходимости выезжать в Германию на постоянное место жительства: её состояние, хотя и подконтрольное дядей Асаном, давли ей относительную свободу. Она могла себе уже позволить не полностью отдаваться делам своего производства: путешествовать, налаживая партнёрские связи. Её жизнь становилась такой, какая ей нравилась. И она уже ничего не хотела в ней менять. Айнур стала доверенным лицом дяди Асана и он ей позволял вести себя так, как ей хотелось, в рамках того, что служило бы утверждению их родовой власти. Она блестала в обществе не только Симферополя, но и Киева, была вхожа в элитные клубы Москвы. А в последний год, Айнур осваивала и страны Западной Европы.
Людвигу, наоборот, такая жизнь была вовсе не по душе. Он не мог себе позволить быть самим собой, заниматься тем, что ему нравилось. В их отношениях доминировала Айнур, которая в своей власностью становилась всё больше похожей на своего дядю Асана. Людвиг должен был соответствовать своей светской жене, сопровождая её на различные презентации, деловые встречи, клубы... Он уже с умилением вспоминал свою прежнюю жизнь: размеренную и спокойную, которая теперь не казалась ему скучной. Людвиг уже давно не занимался практическим виноградарством: для этого не было времени. Он был теперь в роли управляющего фирмы, которая принадлежала его жене. Бернгард порой сожалел, что не успел выехать в Германию до этой, роковой для него встречи с Айнур. Он стал всё чаще вспоминать своего сына, которого не видел уже много лет: Айнур всё время находила повод для того, чтобы он не выезжал в Израиль для встречи с сыном и своей прежней женой. Людвигу уже даже казалось, что, согласись он на выезд вместе со своей прежней семьёй в Израиль тогда, в девяностом году, он был бы более счастлив, чем сейчас. И ещё одно: он никогда не отличался особой страстностью в отношениях с женщинами и, уже в первые месяцы семейной жизни с Айнур, понял, что он, как мужчина, не соответствует ей в этом плане. А в последнее время, стал замечать, что его жена почти открыто флиртует с молодыми людьми. И он почти не сомневался, что она ему изменяет. Бернгард сохранил свой вызов на выезд в Германию и знал, что он остаётся до сих пор в силе. Но загвоздка была в том, что он теперь женат и на его отьезд в Германию необходимо согласие жены. Возможно, что Айнур и дала бы ему свободу: он чувствовал, что не оправдал её надежд и не особо ей подходит в нынешнем её положении. А вот, как отнесётся к этому глава рода Аблаевых, трудно было предположить. Выяснять это у дяди Айнур, Людвиг не решался.
5.
Стол в яхт-клубе был зарезервирован на восемь часов вечера. Только за час до этого подьехал Людвиг к гостинице. Когда он, припарковав машину, зашёл в свой номер, то увидел Айнур, сидящей в кресле уже при полном параде: лёгкий макияж, тщательно уложенные волосы, платье для коктелья цвета лаванды. Она ничего не сказала при появлении мужа. Но осматривая Людвига сверху вниз, на её лице появилось страдальческое выражение: покрывшиеся коркой соли волосы, покрасневщее от солнца лицо и шея, футболка, с проступившими пятнами пота, мятые шорты и розовые ноги. Нет, он не взрослеет, не меняется и ведёт себя как глупый юноша. Когда Айнур впервые увидела его таким во дворе его дома в Новосёловке, то прониклась к нему симпатией и он заинтересовал её. Простота Людвига, его доброжелательность и искренность понравились ей. И чуть позже, Айнур решила, что Людвиг тот мужчина, который ей нужен. Что его выдержка, спокойствие и рассудительность будут благоприятно влиять на неё, как сдерживающий фактор её черезмерной эмоциональности. Но то, что было хорошо несколько лет назад, сейчас, когда их стиль жизни изменился коренным образом, становится неприемлемым. Люди должны меняться с возрастом, стремиться соответствовать своему положению в обществе. А её муж не хочет этого: он как был совхозным агрономом, так им и остался. И это его вполне устраивает. Надо отдать ему должное: Людвиг немало сделал полезного на пути её восхождения в ранг виной королевы. И не только как специалист, курирующий всё расширяющееся производство, подвластное ей. Но и тому лоску, манерам, которыми овладела, она, в некоторой степени, обязана и ему. Айнур часами заставляла мужа рассказывать о своём дедушке-профессоре и его бабушке, о их домашних приёмах, о темах бесед, о том, как накрывался стол и о поведении гостей за столом. Кроме этого, по просьбе жены, Бернгард старался говорить дома с Айнур по-немецки. Людвиг и сам был рад этим воспоминаниям: для него пять студенческих лет в Симферополе и проживания у дедушки-бабушки, были самыми счастливыми в жизни. В доме у них, вечерами они также разговаривали на их родном, немецком языке. Да, Людвиг вполне устраивал Айнур как партнёр в совместном бизнесе. Но Людвиг не желал занять место рядом с ней на её троне виной королевы, как подобает мужу. По сути, он является её служащим и на большее не претендует. Не соответствие их характеров, взгляда на жизнь и достижения успеха в ней, проявилось сейчас в полной мере.
Вечер прошёл, как и ожидал Людвиг, скучно. Но Айнур с ним бы не согласилась: она была оживлена, много смеялась и танцевала. С ней поочерёдно флиртовали двое молодых и симпатичных мужчин. Бернгардт, в очередной раз, восхитился Айнур: она была талантлива и успешна во всём, чем занималась. И здесь, на вечеринке, Айнур блестала: за короткий срок она овладела манерами светской дамы, почти свободно изьяснялась на немецком языке. Когда они приняли душ в гостинечном номере и переоделись ко сну, Людвиг рассказал жене о своём сегодняшнем знакомстве с виноделом из лагуны:
"Его вино действительно удивительно",- в заключении констатировал он,- "У нас завтра свободный день. Я обещал Мартину ещё раз побыать у него. Не желаешь составить мне компанию? Ты могла бы сама убедиться в том, что этот Фольц, как винодел, многого стоит. Да и знакомство с ним тебе может пригодиться в дальнейшем: у его родителей производство, сходное с нашим. Ведь ты хотела наладить отношения с рейнскими виноделами?"
Людвиг не хотел испытывать мужество Айнур поездкой к лагуне со стороны моря на надувной лодке. Поэтому он джипом проехал окружной дорогой мимо спуска к морю и, свернув с неё по указателю в направлении деревушки, которая распологалась чуть в стороне от лагуны. Чем ближе к цели, тем уже и ухабистей становилась дорога. Машина, не доезжая деревни, свернула ещё раз, как посоветовал Мартин, и по мелкокаменной дорожке доехала до конечной цели: площадки, от которой вела тропинка в сторону лагуны.
Они стали спускаться ею вниз и вышли к месту, где находилась пещера. Людвиг, указывая рукой в её сторону, предложил жене:
"Здесь и находится виный погребок Мартина. Я тебе его покажу, прежде чем мы посетим Фольца."
И минутой позже, Айнур с опаской вглядывалась в зев пещеры, загороженный брусьями с предупреждающей надписью. Заметив памятную доску, вопросительно посмотрела на мужа. Людвиг рассмеялся:
"Не беспокойся: у меня достаточный опыт посещения пещер."
На самом деле, у Бернгарда был не только большой опыт исследователя пещер, но он обладал уникальной способностью ориентироваться на любой местности, в незнакомом городе... И в пещерах, в том числе. Это было не раз подтверждено и в различных экстремальных ситуациях: его внутренний компас, обаняние, слух, кожа или, что там ещё, безошибочно подсказывали ему нужное направление.
Людвиг достал из своего рюкзака, в котором находились сувениры для Мартина, два фонарика и один отдал жене. И вот они уже в помещении виного погребка. Людвиг осветил бочонки и полку, уставленную бутылками. Достал одну из них и стал её открывать.
"Удобно ли это?",- обеспокоилась Айнур.
"Конечно, мы с Мартином стали приятелями."
"Вино действительно прекрасное",- восхитилась Айнур,- и пошутила,- "Надо предложить этому виноделу место на нашем заводе".
Помолчав, она спросила, указав на четыре виных бочонка:
"Это всё, чем он располагает? Или это лишь вино для проб?"
И хотя Людвиг был уверен, что это единственные запасы вина у Фольца, он неожиданно для себя, произнёс в ответ:
"Точно не знаю. Мартин показал мне лишь этот погребок. Быть может, есть ещё и основное хранилище. Можно поискать",- и Людвиг, развернувшись, направился к выходу. Айнур последовала за ним. Мысль, которая внезапно возникла у Людвига, которая его пугала и от которой он старался избавиться, не оставляла его в покое и в тех нескольких помещениях, в которых они побывали и ничего не обнаружили. Айнур, вероятно устав, раздражённо произнесла:
"Всё, с меня хватит! Веди меня к выходу!"
И эта, в общем безобидная реплика жены, сломила окончательно сопротивление Людвига тому искушению, к которому подталкивала его внезапно возникшая и преследующая его, мысль. И он не сверяясь со своим "внутренним компасом", провёл жену по нескольким разветвлениям пещеры в противоположную сторону от выхода. А когда они упёрлись в каменную стену, стараясь ничем себя не выдать, произнёс:
"Похоже, мы сбились с пути. Но не беспокойся: мы где-то рядом с выходом. Давай поступим так: ты на первом из разветвлений повернёшь налево, а я - направо. И если кто-то из нас первым увидет дневной свет выхода из пещеры, даст знать об этом голосом."
"Но мне страшно одной оставаться..."
"Не бойся: всё будет хорошо. Так всегда поступают в такой ситуации: ведь шанс быстро найти выход из пещеры возрастёт у нас вдвое."
"Ну хорошо",- неуверенно и боязливо произнесла Айнур и при появившейся развилке повернула влево.
Людвиг остался один. Он развернулся и направился в сторону выхода из пещеры. Когда он был уже близко от него, сзади прозвучал приглушённый голос:
"Людвиг, Людвиг, я заблудилась. Где ты?"
Бернгард, выйдя из пещеры, вдохнул полной грудью свежий воздух и быстрыми шагами, отгоняя от себя уже другие мысли - мысли сожаления о содеянном - стал спускаться каменистой тропой в направлении оставленной им машины. Состояние его было таким, что он не конролировал своё передвижение. Людвиг шёл, стараясь думать только о том, как ему поступить дальше: он должен исценировать машиной небольшую аварию, чтобы появиться в деревне как можно позже. Как получится (он не говорил по-испански), обьяснить жителям о случившемся и попросить их собщить об этом в полицию. То, что он услышал от Мартина, делает маловероятным, что его жену вообще найдут в пещере. В любом случае, на подготовку поиска уйдёт много времени: если её и найдут, то уже мёртвой.
Внезапная сильная боль уколом вонзилась ему в желудок: он увидел Айнур скорченной, со вздутым животом и почерневшим лицом. И это видение разбило вдребезги мысли, навеянные пещерой. Бернгард осознал: это видение будет преследовать его всю жизнь, оно сведёт его, рано или поздно, с ума. Его разум вдруг прояснился и Людвиг ужаснулся:
"Как вообще такое могло с ним произойти? Он же порядочный и добрый человек - не злодей! Как ему пришла в голову мысль таким варварским способом избавиться от жены ради свободы! Это было каким-то временным помутнением его разума: виной тому, вероятно, недостаток кислорода в пещере или выделения в ней каких-либо вредных газов. Скорее назад! С его способностью ориентироваться, он обязательно найдёт Айнур."
Бернгард резко остановился, разворачиваясь и, споткнувшись, не удержав равновесия, упал. Он скатился по склону, переворачиваясь. И остался лежать в кустах.
6.
Минут через десять после падения Бернгарда, Мартин Фольц прошёл этой тропой всего в нескольких метрах от него. Он торопился: не хотел заставлять своих гостей долго ждать. Обещание его нового знакомого посетить его вместе с женой, выполнено. Мартин возвращался из деревни, куда ходил за продуктами и видел машину, оставленную на площадке. Но прежде чем подняться к хижине, он должен зайти в погребок и прихватить с собой несколько бутылок вина. Мартин оставил рюкзак у входа, достал фонарик из ниши и прошёл внутрь пещеры. Он шёл уже по проходу, ведущему к погребку, когда ему показалось, что он слышит голос. Нет, он не испугался, но невольно остановился от неожиданности. Фольц прислушался: тишина - вероятно, ему это послышалось. И он уже сделал шаг дальше, как тихо, но различимо прозвучало где-то вдали: "Людвиг, Людвиг."
Нет, он не бросился бегом на этот голос: со всеми предосторожностями, запоминая путь и делая на стенах пометки, Мартин продвигался в сторону голоса. Он и сам прокричал: "Ich komme... Ich komme..." (Я иду). И в ответ услышал вновь: "Людвиг, я здесь".
Когда перекликаясь с Айнур, Фольц увидел, наконец свет её фонарика, он ускорил свой шаг. Мартин нашёл женщину, сидящей у стены, прислонившись к ней. Он склонился, освещая её лицо своим фонариком. Айнур пыталась что-то сказать, но это ей не удавалось. Глаза её закрылись: она потеряла сознание. Фольц вынял из руки женщины фонарик и взвалил её себе на плечо. Медленно ступая, Мартин отправился со своей ношей, в обратный путь: к выходу из пещеры.
А тем временем, Людвиг быстрыми шагами приближался к пещере. Минут пятнадцать назад, сознание к нему вернулось и он обнаружил себя лежащим под откосом тропинки в кустах. Бернгард сразу же всё вспомнил и снова ужаснулся содеянному. Он медленно поднялся, сделал шаг в сторону откоса и пошатнулся: рюкзак свободно болтался у него за плечами. Освободившись от него, захватив с собой лишь фонарик, он бросился обратно к пещере. У её входа лежал тоже рюкзак. Людвиг как-то сразу догадался, что он принадлежит Фольцу: тот, вероятно, пришёл к пещере за продуктами и вином. И обрадовался: вдвоём они быстрее найдут Айнур. Он уже собирался пролезть в пещеру, но услышал оттуда, уже у самого входа, шум. Что-то подсказало ему, что будет лучше, если Мартин не увидет его снаружи пещеры. И он, повинуясь этому, отступил в сторону, за выступ скалы, скрытый кустами. Из его укрытия, Бернгард увидел Мартина с Айнур на руках. Через минуту, Фольц уже осторожно усаживал её у стены пещеры. Затем он достал из своего рюкзака пластиковую бутылку и набрав в рот воды, обрызгал лицо Айнур: жена Бернгарда пришла в сознание. Наблюдая всё это, Людвиг испытывал огромное облегчение. А Мартин, убедившись, что женщина уже в состоянии отвечать на его вопросы, спросил:
"Вы говорите по-немецки?"
"Да."
"Вы жена Людвига, госпожа Бернгард?"
"Да."
"Вы оба были в пещере? Где Людвиг?"
"Мы с ним заблудились в ней."
"Так он ещё там, в пещере?"
"Нет, не думаю. У него есть опыт исследования пещер и я думаю, что он раньше нашёл выход из неё."
"Так почему же вы там ещё находились?"
"Мы с ним разделились в пещере в поиске выхода из неё,- женщина помолчала,- "Я думаю, что он меня оставил там сознательно, что он
спланировал всё это заранее."
"Вы...вы хотите сказать, что Людвиг хотел вашей смерти?"
"Не знаю. Как только мы с ним разделились в пещере, он сразу перестал откликаться на мой голос, хотя должен быть ещё где-то рядом."
"Вы не должны там плохо думать о своём муже: с ним могло что-то произойти. Он мог внезапно потерять сознание, например."
Айнур долго молчала, раздумывая и, наконец, снова заговорила:
"Видите ли, наш брак исчерпал себя: мы оба это чувствовали. Но развестись, по ряду причин, не могли",- Айнур снова помолчала,-
"Он вам сказал, что у него это второй брак и у Людвига есть сын. Его первая жена с сыном живут за границей. А что он хотел выехать в
Германию? Как это не звучит, невероятным для вас, но я думаю, что мой муж хотел избавиться от меня ради своей свободы."
"Я его, конечно, не знаю, как вы: мы провели с ним вместе лишь несколько часов. Но мне он показался хорошим человеком, совершенно
не способным на такой поступок. Если даже случилось так, что он вас потерял в пещере и выбрался из неё раньше: то он, вероятно,
поспешил за помощью. В такой пещере, как эта, и опытный спелеолог не решиться самостоятельно начать поиск в глубине пещеры.
Ваше счастье, что вы оказались не так далеко от моего виного погреба: эти места я изучил неплохо за три года, что я здесь. А дальше бы
я тоже не решился углубляться. Даже, если бы нужна была моя помощь. Ведь это всё равно, что броситься спасать утопающего, не умея
плавать",- Фольц помолчал, размышляя и продолжил,- "Но если бы Людвиг решил обратиться за помощью, то он должен был, наверное,
в первую очередь обратиться ко мне. Предположим, что это так и было, но он не застал меня в хижине. Тогда он должен был спуститься
к машине, чтобы сообщить о случившемся из деревни. Но я шёл по тропинке из деревни, видел вашу машину. Вы же приехали сюда на
джипе?",- и получив подтверждение, продолжил,- "Но вашего мужа я не встретил по дороге сюда. Всё же я думаю, что он там-в пещере.
Тогда об этом надо сообщить полиции. Хотя я сомневаюсь, что в таком случае, у Людвига есть шанс быть спасённым. Судя по тому,
что он не откликнулся на наши голоса, когда я вас разыскивал, то он ушёл далеко в другую сторону от выхода из пещеры. И ещё не
известно, как быстро полиция сможет организовать его поиск. Формально, мы все нарушили запрет посещения пещеры и виновны в
последствиях этого, сами. Конечно же, поиск будет организован и несмотря на это, но все затраты придётся оплачивать вам, госпожа
Бернгард. Уверен, что после этого, при любом исходе результатов поиска, вход в пещеру замуруют: это будет уже вторым случаем,
когда в ней теряются люди."
Или по тону последних слов, высказанных Фольцем, или по выражению его лица, но Айнур догадалась, что ему хотя и жаль её мужа, но не очень хочеться ввязываться в эту историю. Вероятно, за три года его спокойной жизни здесь, ему трудно решиться на то, что здесь будет происходить уже, возможно, сегодня, после того, когда они сообщат о пропаже её мужа. Мартин потеряет возможность здесь дальше жить, занимаиться своим виноградарством, пользоваться пещерой для выдержки и хранения вина. А может, причина и более серьёзна: Фольц не в ладах с законом Германии и живёт здесь, уединившись, по этой причине. И встреча с полицией острова, выяснение его личности, Мартину грозит опасностью. Ведь он мог рассказать её мужу не всю правду о себе. Айнур сама не верила в то, что Людвиг умышленно заманил её в эту пещеру, решив избавиться от неё. Она прожила с ним три года и тоже считала, что он на такое не способен. Но Айнур для себя решила, если уж всё так случилось, то пусть судьба сама решит: стать ей вдовой и получить возможность найти себе более подходящего, в её теперешнем положении, мужа или продолжать жить с Людвигом, который был ей уже не интересен и раздражал её всё больше.
Айнур и Мартин сидели молча, каждый думая о чём-то своём. Айнур обратилась к Фольцу:
"Возможно и то, что мой муж решил выехать в Германию: у нас с ним открыта шенгенская виза. Кроме того, у него есть приглашение от
вашего правительства на выезд туда на постоянное место жительства, как этнического немца. Может он и не желал моей смерти в
пещере: уверен был, что я выберусь из неё самостоятельно. Вероятно, он думал, что я не отпущу его от себя и решил исценировать свою
пропажу в пещере. Не знаю точно, но думаю, что такое возможно. Быть может, он уже на пути в аэропорт Пальмы. Документы, деньги,
кредитная карточка - у него всё с собой. Если это так, то он даст о себе знать ещё сегодня. Ведь Людвиг должен понимать, что выяснить
то, что он покинул Мальорку, не составит особого труда",- она помолчала и добавила,- "Если только он покинет остров по своим
документам: в нашей стране сейчас, можно за деньги купить всё, что хочешь - настоящие документы, в том числе."
Чем больше Айнур говорила, тем больше сама начинала верить ею сказанное. А Фольц уже не смотрел на неё обеспокоенно. Он облегчённо улыбнулся Айнур:
"Да, такое вполне возможно. Действительно, нам нет необходимости поднимать переполох и сообщать о его пропаже: надо выждать
время. Я советую вам выехать в Пальму и навести справки в аэропорту. Если вы, конечно, в состоянии вести машину. Я вас могу
провести к ней."
Похоже было, что он рад такому обороту событий и желал завершить эту историю отьездом Айнур. Но Айнур уже для себя всё решила и в её планы входило продолжение отношений с Фольцем. Она просительно посмотрела на него:
"А вы бы, Мартин не могли бы составить мне компанию? Я очень вас прошу."
Фольц поколебался немного, но всё же кивнул в знак согласия:
"Я только должен подняться к себе в хижину за документами. Желаете со мной подняться к ней или подождёте меня здесь: это займёт
немного времени."
"Спасибо вам. Я хотела бы привести себя в порядок. Смогу я это сделать в вашей хижине?"
"Да. У меня там есть всё необходимое."
Мартин подал руку Айнур, помогая ей подняться. Затем взвалил свой рюкзак на плечо и они направились вместе по тропинку в сторону его жилища.
7.
Людвиг, от всего им услышанного, был охвачен противоречивыми чувствами. Главное: с Айнур ничего не случилось и он этому действительно рад. Но она догадалась, что он умышленно её оставил одну в пещере, хотя это являлось только её предположением: никаких докозательств у неё нет и не может быть. Но сам этот факт неприятен и содержит для него угрозу. И то, что она предположила о его желании покинуть её и выехать в Германию, имело под собой почву. Сама она в этом трагедии для себя не видела: Айнур, как и он, считала их брак ошибкой и совместная жизнь с ним была ей уже в тягость. Но то, что она сразу для себя решила не начинать поиски своего "пропавшего" мужа и убеждала в этом Фольца, возмутили Бернгарда. Но этому своему чувству Людвиг не дал воли: то, что он совершил по отношению к своей жене, было несравнимо хуже. Ему очень повезло, что он слышал всё, о чём говорила Айнур с Мартином. Теперь ему надо решить, как себя вести на основании того, что он знает о высказанных предположениях жены и о её дальнейших действиях. Ему необходимо продумать всё основательно для того, чтобы из создавшейся ситуации извлечь для себя пользу. Людвиг не был уверен до конца, но по поведению и словам Айнур, приходил к заключению, что она считает его заблудившимся в недрах пещеры. Что она пришла к мысли, что его гибель в ней будет для неё быстрым решением всех проблем, связанных с её неудачным замужеством. Ведь точно такая же мысль пришла и ему в голову, когда он находился с женой в вином погребке. А то, что она высказывала и предполагала, было предназначено для Фольца. А Мартин был расположен согласиться с Айнур, чтобы не создавать себе проблем: в конце-концов, он человек, в этом деле, посторонний. Бернгард всё больше соглашался с той мыслью, что Айнур в душе уже похоронила его. Она выждет некоторое время, чтобы убедиться: он не смог выбраться из пещеры. И тогда вернётся домой. Разумеется, не в качестве вдовы: она сообщит, что её муж решил выехать в Германию на постоянное место жительства. А может быть, в Израиль, к своей первой жене и сыну. И никто не будет сомневаться в этом. И все нужные бумаги Айнур оформит: с её связями и деньгами - это не проблема. Выходило так, что сама Айнур подтвердила то, что он хотел бы совершитиь, но не имел на это достаточной решимости. Но так просто она от него не избавится! Проишедшее сыграет ему "на руку". Он сможет предьявить притензиии своей жене и поставить ей условия! Он обыграет создавшую ситуацию в свою пользу!
По прошествии нескольких дней, за одним из столиков в кафетерии аэропорта Пальма де Мальорка, сидели три человека: красивая, изящная, хорошо одетая женщина и двое мужчин. Если бы кто-то обратил на их внимание, то посчитал бы, что компанию этой ухоженной женщине составляют братья. Мужчины были очень похожи между собой: оба выше среднего роста, блондины, со сходными чертами лица. Женщина в полголоса разговаривала с одним из мужчин. Другой мужчина не знал языка, на котором они говорили. Но по интонации их голоса, понимал, что беседуют они вполне дружелюбно, не затаив обид друг на друга. И ему импонировало то, как эти люди, муж и жена, вышли из трудного для них положения, сохранив своё достоинство и достоинство своего партнёра. Но если бы Мартин Фольц был более внимательным, то заметил бы, что беседуя, Айнур и Людвиг избегают смотреть друг другу в глаза. Нет, не так просто давалось им это общение, как тому представлялось.
Мартин продолжая слушать незнакомую ему речь, начал вспоминать события, последующие за тем, как он нашёл в пещере женщину, которая теперь принадлежит ему (или, вернее будет сказать, он принадлежит ей). Женщину, которая одновременно очаровывает его и пугает своей непредсказуемостью поступков. И это несмотря на то, что сам он, в силу своего характера, вёл авантюрно-безалаберную жизнь и сам совершал поступки, которые не соответствовали иной раз так называемому "здравому смыслу".
В его хижине, Айнур вычистила свою одежду, умылась и причесалась. В её дамской сумочке, кроме бумажника с документами, разменными деньгами и кредитной карточкой, нашлось место и для женских мелочей: губной помады, пудры и прочего. И когда она вновь предстала перед ним, то он был поражён её красотой и грациозностью. Она разительно отличалась от тех женщин, которых он знал в своей жизни раньше. Айнур осмотрела, улыбаясь, его жилище и спросила его:
" Правда ли это, что вы в этом году хотите покинуть остров и вернуться в Германию?"
Он подтвердил это.
"И чем вы собираетесь там заняться?"
Он сообщил ей о их семейном винодельческом предприятии, где намерен продолжить работать с родителями и своим старшим братом.
"Людвиг сказал, что вы сами признались, что у вас характер непоседы, что вы склоны к постоянной перемене мест?"
Он подтвердил и это.
"Ваше вино исключительное. Людвиг дал мне его попробовать. Как вам удалось в таких условиях достичь такого? Вы бы могли прославить своё имя, как винодел, если вам создать определённые условия для этого."
Он согласился, что условия ему не позволили себя полностью реализовать, как винодела. Вернувшись домой, он получит большую возможность для этого, хотя его родители и брат - люди консервативные, не любят эксперементировать и их предприятие небольшое и не такое уж прибыльное.
"А если бы я вам предложила исключительные условия для работы, высокую оплату вашего труда, вы бы не согласились работать у меня? Ведь мой муж говорил вам, что я владею виноградниками и виным заводом у себя на родине. Уверена, вам бы Крым очень понравился. А гражданам Германии на Украину вьезд безвизовый."
Это предложение было для него такой неожиданностью, что он расстерялся (что редко с ним случалось), не зная что сказать ей в ответ. Айнур рассмеялась:
"Я говорю это вполне серьёзно. А вы, в свою очередь, отнеситесь тоже серьёзно к моему предложению. Я не тороплю вас: ещё несколько дней я пробуду на Мальорке",- помолчав немного, продолжая улыбаться, Айнур добавила,- "Какие вас ожидают перемены, если вы согласитесь: другая страна, другая культура - как раз то, что требует ваш непоседливый характер."
Мартин переоделся, взял с собой документы и они спустились вниз, прошли мимо пещеры, лишь бросив на неё взгляд, и стали спускаться тропинкой. И тут Мартин заметил под откосом, у самой тропинки, рюкзак. Это был рюкзак Людвига. Сомнения, которые оставались у Фольца, исчезли. Айнур оказалась права: её муж выбрался из пещеры. Вероятно, она права и в другом: он оставил жену, с целью выезда в Германию, чтобы начать там новую жизнь, уже без неё. Прихватив с собой рюкзак, они продолжили свой путь. Машина была на месте. Опять предположение Айнур верно: её муж пожелал, чтобы его считали заблудившимся в пещере и, в дальнейшем, пропавшим безвести. Иначе бы, он воспользовался машиной, если хотел сообщить о случившемся в полицию. Машину вела Айнур. Когда они выехали на окружную дорогу, она обратилась к Мартину:
"Я решила не ехать в аэропорт, а в Порт де Соллер, в гостиницу: считаю, что необходимо выждать время, чтобы всё окончательно прояснилось. Если Людвиг решил оставить меня, то пусть так и будет: для меня это трагедией не будет. Не отказывайтесь сопровождать меня: мне хотелось бы продолжить тот разговор, который я начала в вашей хижине",- и получив на то согласие Фольца, продолжила,- "Надеюсь, вы не обидитесь, если я вам предложу заехать по пути в парикмахерскую: подстричься и побриться? И мне необходимо заехать в магазин для приобретения другой одежды: в таком виде неудобно показываться в гостинице."
Мартин улыбнулся Айнур в ответ: он уже попал под влияние этой женщины и готов был ради неё на многое большее, чем такая мелочь, как парикмахерская.
Уже в гостинице, Айнур рассказала ему историю своего знакомства с Людвигом и о их совместной с ним жизни. И с горечью, отметила, что оба совершили ошибку: уж очень разными они оказались. Людвиг флегматичен, довольствуется тем, что имеет, любит покой и избегает общества - он прирождённый домосед. Она же имеет взрывной характер: так жить ей скучно. Ей нравиться преодалевать трудности, достигать вершин. Ей нравиться бывать в обществе. Она не домашняя хозяйка, как это хотелось бы Людвигу, а деловая женщина с высокими запросами в жизни. Все эти различия и стали причиной недовольства друг другом и нежеланием продолжать совместную жизнь. Рядом с ней она видит человека, который разделял бы её взгляды на жизнь. Это было так сказано и сопровождалось таким красноречивым взглядом, что Мартин не сомневался, кого имеет Айнур ввиду. И то, что она оставила его ночевать у себя в номере, подтвердило это.
8.
Людвиг прождав в своём укрытии почти час, видел, как по тропинке спустились и прошли мимо пещеры Айнур и Мартин, направляясь вниз, к машине. Выждав некоторое время, он поднялся к хижине Фольца. Долго не задержался там: его целью было найти следы пребывания здесь жены. Уже спускаясь вниз, в сторону машины, он нашёл то место, где споткнулся и упал под откос: рюкзака на месте не было. Предположение могло быть только одно: его обнаружили и взяли с собой Мартин и Айнур. Это он должен учесть! Машины на месте не было: Айнур с Мартином выехали в аэропорт, как они собирались. Только к вечеру, Людвиг добрался до Порт де Соллер. Он знал, как ему действовать дальше.
Поздно вечером, ближе к ночи, в номер Бернгард постучали. Стук настойчиво повторялся. Айнур открыла дверь: на пороге стоял её муж: одежда его была несвежей, на лице и руках - ссадины. Людвиг прошёл в номер, Айнур последовала за ним, закрыв входную дверь. Номер был большой и имел отдельную спальную комнату. Дверь в неё была прикрыта. Людвиг, указав на неё движением головы, спросил:
"Мартин с тобой?"
Айнур, смутившись, лишь кивнула подтверждающе головой.
Людвиг долго молчал и наконец произнёс:
"И как нам поступить после всего, что произошло сегодня?"
Айнур потупилась:
"Не знаю."
"Давай обсудим всё спокойно. Думаю, присутствие Мартина тоже необходимо."
Через некоторое время, сидя уже за столом втроём и преодалев неловкость первых минут, Людвиг и Айнур рассказали то, что произошло с ними этим днём. История каждого основывлась на действительности, но была не до конца правдивой: она умалчивала то, что не должен был знать собеседник.
Вот что поведал Людвиг: Раставшись с Айнур, он попал в лабиринт, в котором не был слышен её голос. Людвиг недолго поплутав, нашёл выход из пещеры. Был напуган и расстерян проишедшим: бросился к хижине Мартина, но не застал его. Решил сообщить о проишедшем в полицию и стал спускаться к машине. По дороге, принял другое решение: вернуться и самостоятельно искать Айнур, чтобы не терять время. Но споткнулся и упал. Помнит, что скатился с откоса и ударился головой. Он потерял сознание и не знает, сколько времени пролежал в кустах. Очнувшись, Людвиг бросился обратно к пещере. Рюкзак мешал ему и он его бросил у тропинки. Людвиг не знает сколько времени провёл в пещере, но поиск Айнур оказался безрезультатным и он покинул её. Снова поднялся к хижине Мартина, надеясь, что он там появился. И по некоторым признакам догадался, что Айнур была здесь: ощущался запах её духов. Он обнаружил бумажные платки со следами пудры и губной памады. А на полу: заколку для волос, принадлежащую его жене. Людвиг понял, что Айнур или сама выбралась из пещеры, или при помощи Мартина. Он стал спускаться к машине и её отсутствие, подтвердило его предположение. И вот, только сейчас, он добрался до Порт де Соллер.
А Айнур поведала о том, что в пещере её, по счастливой случайности, нашёл Мартин. Когда она пришла в себя в его хижине, то решила, что Людвиг, с его опытом, не мог не найти выхода из пещеры. Что он оставил её там на произвол судьбы, решив начать новую жизнь без неё. Айнур предположила, что её муж решил выехать в Германию, а затем, к своей первой жене и сыну в Израиль. Она попросила Мартина помочь ей, так как чувствовала себя ещё недостаточно хорошо, чтобы вести машину. По дороге к ней, Мартин заметил рюкзак Людвига, что подтвердило предположение Айнур.
Людвиг и Айнур говорили между собой по-русски. Мартин, сидя рядом, чувствовал себя в двухсмысленном положении и не представлял себе, чем вся эта история закончиться.
Людвиг, после долгого молчания, спросил Айнур:
"Ты хочешь взять Мартина с собой?"
Она кивнула головой.
"И он согласен?"
"Да."
"И ты согласна с тем, что мы с тобой расстанемся?"
"Да. Так будет лучше для нас обоих."
Людвиг снова помолчал, раздумывая и повторил ею сказанное:
"Да. Так будет лучше для нас обоих. Наш брак исчерпал себя. Та жизнь, которая тебе нравиться, мне не подходит. Действительно, мне надо сделать то, что я намеревался сделать три года назад, до нашей с тобой встречи. Но, чтобы выехать в Германию, мне недостаточно иметь только приглашения на вьезд туда, которое я получил. Мне нужны все мои документы и твоё разрешение. Давай поступим так: я выеду в Германию с моим паспортом с шенгенской визой и сообщу тебе место своего нахождения. А ты вышлешь все необходимые мне документы. Кстати, как я мог отсюда выехать в Германию, как ты предполагала, если у меня и приглашение на выезд туда осталось дома?"
С твоими связями и деньгами, тебе нетрудно будет получить свидетельство о разводе. Давай, я напишу заявление от своего имени, а завтра заверю его у нотариуса."
У Айнур появилось чувство того, что Людвиг всё уже продумал зарание. Но, как бы не было, уже принято решение: всё, что он предлагает - и в её интересах. А Людвиг продолжил:
"И ещё одно: я не намерен, выехав на постоянное жительство в Германию, быть там на иждивении государства. Надеюсь, что ты согласишься на выплату мне определённой суммы. Допустим, той, что мне причитается за три года работы в твоей винодельческой фирме, плюс за мой дом и виноградник, который ты собиралась у меня купить",- Людвиг первый раз, за всё это время, позволил себе улыбнуться,- "И которые останутся в твоём владении."
Айнур снова подумала, что такая деловитость Людвига, говорит о том, что он вынашивал план ухода от неё уже давно, задолго до их прибытия на Мальорку. И то, что произошло сегодня, скорей всего, не случайность. Но она лишь сказала в ответ:
"Разумеется. Я всё расчитаю: три года твоей работы, как ведущего специалиста на моей фирме и стоимость твоего дома с участком."
"Хорошо. Мы с тобой согласовали все вопросы. Давай сообщим о своём решении Мартину."
Фольц выслушал Людвига с облегчением: чувствовалось, что тот не имеет к нему никаких притензий. И всё, о чём они с Айнур обсудили этим вечером, остаётся в силе: он вместе с ней отправится в Крым.
Бернгард обратился к нему:
"Мартин, а возможно мне, прибыв в Германию, остановиться в близлежащем городе, где проживают ваши родные. На то время, пока я не получу от Айнур все нужные мне документы. Я считаю, что было бы удобней и надёжней, если она их вышлет на адрес ваших родителей. А причитающую мне сумму переведёт в банк этого города, где я открою счёт на своё имя. Я вам обещаю, что неудобств вашей семье, я не доставлю."
Учитываю ситуацию, в которой оказался Фольц, не дать на то согласие он не мог.
"Тогда, сообщите родителям о моём предстоящем визите к ним. Будет хорошо, если вы мне дадите и рекомедательное письмо для них."
На следующий уже день всё необходимое было улажено: Мартин позвонил брату, сьездил вместе с Айнур в деревушку, сообщив владельцу трактира, что уезжает и посетил последний раз своё жилище у лагуны. Людвиг составил своё заявление на развод с Айнур у нотариуса.
И вот они все вместе сидят в кафетерии аэропорта в ожидании рейса: Айнур и Мартин - киевского, Людвиг - на Кобленц. Они соблюдают приличие и изредка о чем-то говорят между собой. Но мысли их уже заняты тем, что их ожидает, как сложится их дальнейшая, новая жизнь. Вынужденное ожидание и необходимость находиться вместе, утомляет их. Наконец, обьявляют посадку рейса на Кобленц. Все трое поднялись. Людвиг приобнял Айнур и поцеловал, прощаясь, в щёку. Протянул и пожал руку Мартину. Не оборачиваясь, быстрым шагом, он отправился к нужной секции.