Медленно опустил огорчённый Александр Рудольфович Барч телефонную трубку на рычаг: ему сообщили о смерти друга. Предстояли уже третьи похороны за последние три месяца. В марте скончался от инфаркта дядя Саша, а в апреле - его дочь Рима от инсульта. И прошло всего три года, как Александр Рудольфович похоронил свою мать, а следом, и жену. Барч курил у окна своего кабинета, рассеянно разглядывая сквер в его ранем летнем убранстве. Ему было уже сорок девять лет и он попытался приблизительно подсчитать, сколько смен времён года ему предстоит ещё пережить. Александр Рудольфович вспомнил своего отца, умершего, когда ему было всего пятьдесят пять лет: у него отказало сердце. Выходило, что причиной смерти его кровных родственников были сердечно-сосудистые заболевания. Вероятно, виной всему гены? Александр Рудольфович сел за стол, налил в чашку кофе, закурил и стал вспоминать всё, что знал о своих родственниках.
1.
Барч происходили от немецких переселенцев, которые при Екатерине Второй основали колонию на берегу Невы, у самой городской черты Петербурга и получившую название Новосаратовка. Генрих и Амалия Барч имели троих детей: дочь Катю и двух сыновей - Рудольфа и Александра. Катерина была лучшей ученицей в школе. Она хорошо усвоила немецкий литературный язык (в колонии говорили на швабском диалекте) и без акцента владела русским. Школа в колонии была семилетней и все предметы, в те годы, преподавались на немецком языке. По окончании этой школы, учитель уговорил Амалию Барч отправить Катю в знаменитую "Петерсшуле", для получения среднего образования и поступления затем в учительсуий институт. В городе жила сестра Амалии, в семье которой и поселилась Катя. Но, после окончания "Петерсшуле", Катя поступила не так, как это виделось школьному учителю и её маме: она не стала поступать в учительский институт, чтобы вернуться в колонию учителем школы. Катя, неожиданно для всех, поступила в горный институт. А по его окончании, получила направление на Украину, в город Кривой Рог. Железную руду, добываемую здесь, экспортировали в другие страны, в основном - в Германию. В Кривой Рог часто наведывались представители германских металлургических заводов. Вте годы дружбы между СССР и Германией, немецкое происхождение и свободное владение немецким языком молодого специалиста Екатерины Барч, способствовало переговорам обеих сторон. И НКВД проявило терпимость к тому, что Отто Юнкер, сын владельца металлургического завода в Баварии, часто посещающий Кривой Рог по делам их семейного предприятия, проявил мужской интерес к Кате Барч. В начаде июня сорок первого года, Амалия Барч приехала к дочери в гости. Началась война. Вскоре, немцы были уже в Кривом Рогу. Появился и Отто Юнкер, в числе других специалистов, которые должны были наладить добычу железной руды и выплавки стали для нужд третьего рейха. Екатерина Барч не попала в число тех специалистов, которые был эвакуированы на Урал и оказалась в оккупации. Отто Юнкер разыскал Катю и её мать. Вскоре, он женился на ней и в сорок третьем году у них родилась дочь Христина. В сорок четвёртом году, при приближении советских войск, семья Юнкер выехала в Германию, где под городом Амберг находилось их семейное предприятие.
Христина, дочь Катерины и Отто Юнкер закончила медицинсий факультет университета в Мюнхене и вышла замуж за однокурсника по фамилии Гельм. Они жили в городе Туттлинген, где в известной фирме медицинского оборудования "Карл Шторц", работал свёкр и муж Христины. Сама же она работала врачём в одной из городских клиник. У неё родился сын, которого назвали Штефан. Когда мальчику было четырнадцать лет, случилась трагедия: его родители погибли на лыжном спуске при сходе снежной лавины. Штефана взяли к себе родители отца. В гимназии, вторым иностранным языком, помимо английского, Штефан выбрал русский. Это стало традицией семьи: в своё время, Катя передала знание этого языка своей дочери, а Христина - своему сыну. После окончания гимназии, Штефан Гельм, получил специальность техника на фирме "Карл Шторц", а затем закончил здесь же курс менеджера. Его дальнейшая работа была связана с постоянными командировками, и не только по Германии. В начале девяностых годов, фирма получила возможность экспорта своей продукции и в страны бывшего СССР. Потребовались специалисты со знанием русского языка. И руководство фирмы предложило Штефану Гельм для совершенствования своего знания русского языка (уже несколько позабытого) пройти интенсивный курс при одном из университетов Германии, где есть факультет славистики. Штефан выбрал Регенсбург, в тридцати километрах от Амберга. Он на пол-года поселился у бабушки Кати. На занятия в университет Регенсбурга, он ездил машиной и вечера проводил в беседах с бабушкой на русском языке. Эти вечера приятны и полезны были обоим: Екатерина Юнкер-Барч получила некоторое успокоение после недавней смерти мужа, а Штефан Гельм - возможность совершенствовать свой русский язык в обществе, горячо любящей его бабушки.
2.
Рудольф был на три года младше сесры Кати. После окончания семилетней школы в колонии, он получил специальность слесаря в ФЗУ при Обуховском заводе и проработал там до призыва в армию весной сорокового года. Война застала его в Бессарабии: их часть отступала с боями до украинского города Мариуполь. Здесь, согласно Указа о снятии с фронта этнических немцев, его отправили на сборный пункт, где формировался эшалон из бывших красноармейцев немецкого происхождения. Уже под охраной, как заключённых, их выгрузили на конечной железнодорожной станции Северного Урала - Ивдель: они должны были, в кратчайший срок, проложить почти тридцати километровый рельсовый путь от этой станции дальше на север, к посёлку Полуночное. Здесь предстояла добыча марганцевой руды, необходимой для получения износостойкой стали. Никопольский марганцевый бассейн на Украине, который обеспечивал этой рудой советскую довоенную промышленность, был уже оккупирован германскими войсками. Прибытие оборудования и специалистов из этого бассейна в Ивдель, ожидалось уже этими днями. Был октябрь месяц, мороз. Вчерашние красноармейцы, советские граждане, а теперь - "фрицы" и "фашисты" для конвоиров с собаками, под их окрики и удары прикладом, полураздетые, голодные, физически и морально истощённые, проложили эту дорогу, оставив половину своего численного состава погребёнными вдоль неё.
К весне сорок второго года первые тонны руды, добытые открытым способом, стали поступать на металлургические заводы Нижнего Тагила. Стали строить шахты под руководством украинских специалистов. Оставшиеся в живых, после прокладки железной дороги, немцы использовались до этого времени на вспомогательных работах. Расширение производства требовало теперь не только физический труд, но и освоение горной техники и технологии. И руководство шахтоуправления стало искать подходящих для этого людей среди немцев. Таких оказалось не так уж и мало: трактористы и шофера из колхозов бывшей Республики немцев Поволжья; жители городов этой Республики - механики, слесари, электрики. Было несколько немцев технических профессий из колоний под Новгородом, Украины, Крыма и Кавказа. Вместе с Рудольфом, эшалоном прибыло три бывших кррасноармейцев-земляков: двое были из самого Ленинграда, а один, с которым он особо близко сошёлся в пути, - из соседней с Новосаратовкой колонии Гражданка. Все трое умерли при прокладке железной дороги. Руководство шахтоуправления сделало также заявки в управление НКВД: из многочисленных лагерей Ивдельского района стали прибывать заключённые технических профессий.
Рудольф, со своим трёхлетним обучением в ленинградском ФЗУ и опытом работы, хотя и небольшим, на крупном заводе, быстро освоил горную технику - шахтные комбайны.
Окончание войны не принесло полной радости немцам Полуночного: им был зачитан Указ о их вечном поселении в этих местах. Правда, режим содержания стал не так суров: не было конвоирования - нужно было лишь периодически отмечаться в комендатуре.
Украинские специалисты стали возвращаться домой для восстановления добычи марганцевой руды в Никопольском бассейне. Возникла необходимость готовить им замену. Рудольфа Барч направили в город Серов на курсы горного мастера. На них он познакомился с Петром Шмидт, родом из немецкой колонии Колпино, под Ленинградом. Его мать вышла сюда замуж из Новосаратовки и Рудольф знал её родственников. Из Колпино семья Шмидт была выслана в Красноярский край ещё в сорок первом году, в первые месяцы войны. И уже оттуда была мобилизована в "Трудармию" на Урал, в Серов.
Рудольф стал часто бывать у них: познакомился с сестрой Петра Эльзой, которая вскоре стала его женой. Барчи построили дом в Полуночном, у них родился сын Александр.
В пятьдесят шестом году с советских граждан немецкой национальности была снята комендатура и они имели право свободного выезда с мест поселения, кроме возвращения на свою родину довоенного проживания. Многие немецы Полуночного стали выезжать на Украину, куда их стали приглашать специалисты, с которыми они вместе работали в годы войны. Бывший управляющий шахтоуправления Полуночного и его главный инженер, возглавляли теперь горные предприятия Никопольского бассейна. Получил такое приглашение и Рудольф. Но семья Шмидт решила поселиться ближе к Ленинграду: они надеялись на дальнейшее послабление властей и разрешения возврата в родные места. Рудольф сомневался, что так будет, но решил, что нужно держаться всем вместе. В Ленинградской области они не смогли прописаться и было принято решение поселиться в Нарве - приграничном эстонском городке. Этому советские чиновники не стали препятствовать. Рудольф и Пётр стали работать на горном предприятии Кингиссеппа, что в четырнадцати километров от Нарвы. Жили все вместе в небольшом сьёмном домике. По выходным дням строили собственные дома.
В пятьдесят лет Рудольф вышел на пенсию, благодаря подземному стажу. А в пятьдесят пять - умер. У Рудольфа и Эльзы Барч был единственный ребёнок - сын Александр.
После окончании школы в Нарве, Александр Барч поступил в ленинградский строительный институт. Закончив его с отличием, получил направление на работу в свой родной город Нарву. Начинал прорабом и, с годами, стал главным инженером строительного управления. Его СУ занималось не только возведением жилых зданий и общественных сооружений, но и реставрационными работами нарвской крепости и соседней с ней - в Ивангороде.
В начале девяностых годов, Александр Рудольфович Барч основал частную строительную фирму, которая специализировалась на ремонте и реставрации приватизированных зданий. Его фирма получала также заказы на реставрацию церкви и "визитной карточки Нарвы" - её крепости. Занимались и строительством коттеджей. Барч был женат, но детей у них с женой не было.
3.
Младший сын Амалии и Генриха Барч, Александр родился, когда Кате было уже десять лет. С третьего класса Саша изучал предметы на русском языке: школа в колонии перестала быть немецкой. Да и слово колония перестало употребляться: в Новосаратовке был создан колхоз "Красный механизатор". И лишь изредка, его официально называли немецким.
К началу войны, ему не исполнилось ещё и четырнадцати лет. В марте сорок второго года, согласно Постановления Военного Совета Ленинградского фронта, всех немцев, в принудительном порядке, в двадцать четыре часа, выслали в Сибирь. Генрих Барч с сыном оказались в Якутии. Пятидесятидвух летний Генрих был определён в ездовые при электростанции в промышленном городке Покровск южнее Якутска. Сашу взяли на эту электростанцию учеником электрика.
В конце сорок пятого года, сюда была сослана литовская семья Тешкис. Глава этого семейства занимался комунально-хозяйственными вопросами в небольшом литовском городке. Он выполнял эту работу и при оккупации Литвы Красной Армией, и - Вермахтом. Но, с новым приходом уже Советской Армии, ему предьявили обвинение в сотрудничестве с фашистами.
Вместе с родителями, в ссылку выехали и их дети: сын Андреас и дочь Янина. Оба - студенты: Андреас учился на четвёртом курсе Высшей Технической школы, Янина - на первом курсе университета.
Андреас был определён для работы на электростанции, все остальные - на кирпичный завод. Андреас стал опекать Александра Барча, помогая ему осваивать специальность электромеханика. Между ними завязалась дружба. И Саша и его отец были желанными гостями в семье Тешкис. В сорок восьмьм году Александр был принят в семью Тешкис, как муж Янины. И в пятьдесятом году у них родилась дочь Рима. Через три года умер Генрих Барч. Отбыв десятилетнюю ссылку, в конце пятьдесят пятого года, семья Тешкис вернулась в Литву. Александр получил разрешение на выезд из Якутии вместе с ними, как муж Янины.
Семья обосновалась в рабочем посёлке, где начиналось строительство гидроэлектростанции и который в дальнейшем получил название Электренай. Андреас Тешкис, после пуска электростанции,
стал главным энергетиком на ней - он заочно завершил своё инженерное образование. Александр Барч работал в отделе механика. Его жена Янина - в бухгалтерии.
Их дочь Рима с детских лет проявила музыкальные способности. Она закончила, параллельно с гимназией, музыкальную школу и поступила в консерваторию Вильнюса. После её окончания , стала работать редактором отдела классической музыки на Литовском телевидении и радио. Замуж Рима не вышла и детей не имела.
4.
Рудольф Барч ещё в годы войны сделал запрос в "Красный Крест" о судьбе членов своей семьи и их местонахождения. Лишь к осени сорок пятого года в комендатуру Полуночного поступило сообщение, что его отец и младший брат находятся в Якутии. Между ними наладилась переписка. И только в пятьдесят шестом году Рудольф и Александр встретились впервые через шестнадцать с половиной лет в Нарве. С этого времени, они переписывлись и регулярно встречались семьями, вмести поветили Новосаратовку. На повторный запрос о судьбе сестры Кати и матери, пришло сообщение, что данными о них "Красный Крест" не распологает. В пятьдесят восьмом году Рудольф сьездил на Украину. К тому времени, в рабочем посёлке Калинина, вблизи города Никополь проживало немало семей, с которыми он был хорошо знаком по совместному пребыванию на Северном Урале. Рудольф сьездил оттуда в Кривой Рог, расположенный в восьмидесяти километров от этого посёлка. И ему удалось выяснить, что его сестра и мать выехали в Германию. Что Екатерина Барч в сорок четвёртом году заочно осуждена на десять лет за связь с немецкими оккупантами. И что он обязан впредь этот факт и факт нахождения его родственников в Германии, отмечать в своих анкетах.
В шестьдесят четвёртом году на имя Рудольфа Барч пришло официальное уведомление из отдела внутренних дел, сто с его сестры Екатерины Барч, снято уголовное наказание за давностью срока осуждения. А через три года, Рудольф и Александр Барч получили сообщение из "Красного Креста", что их разыскивают родственники из Германии - мать Амалия Барч и сестра Катерина Юнкер-Барч. После нескольких лет переписки, в семьдесят втором году братья Барч получили разрешение посетить мать и сестру в Германии. Прошло более тридцати лет, как не виделись сыновья с матерью и со своей старшей сестрой. Амалии Барч было к тому времени семьдесят шесть лет, а Катерине - пятьдесят пять. Второй раз Александр ездил в Германию через пять лет: уже не было в живых ни матери, ни брата Рудольфа.
В девяносто третьем году получила гостевое приглашение от своей германской тёти Кати Рима Барч. А на следующий год в комитет культуры Литвы пришло приглашение на имя Римы Барч на трёхмесячный семинар в Академию католической музыки в баварский город Регенсбург. Все материальные расходы брала на себя германская сторона. Рима понимала, что такое приглашение она получила только благодаря стараниям Екатерины Юнкер, своей тёти. Она несколько раз посетила её в Амберге. У неё Рима и познакомилась со своим племянником Штефаном Гельм.
В девяносто пятом году получил гостевое приглашение и Александр Рудольфович Барч. несмотря на свои семьдесят восемь лет, тётя Катя была ещё полна сил и энергии. Она проявила интерес к делам своего племянника, распросила подробно о его строительной фирме и видах работ, которые она выполняет. В этом же году Александра Рудольфовича посетил в Нарве представитель лютеранской церкви в Германии. От него Александр и узнал, что фрау Юнкер является основным частным спонсором в проекте реставрации церкви в Новосаратовке и открытия там лютеранской семинарии для стран бывшего Советского Союза. Этот проект предусматривает, помимо реставрации церкви, строительство здания учебного корпуса и общежития гостиничного типа для слушателей будущей семинарии. Уже достигнута договорённость с российской стороной. Фрау Юнкер рекомендавала фирму Барч для проведения реставрационных и строительных работ. Разумеется, если Александр Барч согласен и гарантирует возможности фирмы для проведения таких работ. В этом случае, совет попечителей проекта рассмотрит кандидатуру его фирмы и примет решение.
Через пол-года. Александр Рудольфович Барч получил этот очень престижный и выгодный для его фирмы контракт. И к настоящему времени, церковь была отреставрирована и завершались работы по строительству учебного корпуса и гостиницы. Открывались дальнейшие перспективы: в фирму уже обращалось несколько человек для заключения договора на строительство коттеджей в Новосаратовке. В связи с принятым решением городской мерии о строительстве нового моста через Неву, Новосаратовка получала возможность из заброшенной деревушки, превратиться в дорогостоящий элитный посёлок.
Однажды Александру Рудольфовичу позвонил дядя Саша из Литвы и сообщил, что у него побывал их германский родственник - внук тёти Кати. Штефан будет представлять фирму "Карл Шторц" в странах Прибалтики и Петербурге. Он хочет повидаться и со своим дядей Алексом.
А вскоре, дядя Саша умер. На его похоронах в Электренае, к Александру Рудольфовичу подошёл молодой ещё человек и преставился ему:
"Я Штефан Гельм, ваш племянник. Рад с вами познакомиться. Жаль только, что поводом тому служит смерть бабушкиного брата. Я был так рад с ним познакомиться и так быстро его потерял. Теперь у бабушке не осталось живых братьев. Я также познакомился с тётей Римой ещё в Германии. Нас осталось мало близких у бабушки."
И в дальнейшем разговоре, они оба выразили желание общаться между собой впредь. Александр Рудольфович взял у своего племянника обещание: при первой возможности, посетить его в Нарве.
На похоронах Римы Барч, Штефан не присутствовал, так как находился в эти дни в Германии и был занят срочными делами на фирме.
5.
Александр Рудольфович затушил сигарету в переполненной окурками пепельнице. Его взгляд задержался на большой кофейной чашке - пустой и уже, кажется четвёртой за сегодня выпитой.
Да ведь он сам, годами, с открытыми глазами приближал свой жизненный конец. Ведь ему хорошо было известно о вреде нездорового образа жизни! Полный решимости, Барч поднялся из кресла и прошёл в приёмную:
"Мы сегодня заканчиваем работу раньше",- обьявил он своей секретарше,- "Но, прежде чем вы уйдёте, вынесите, пожалуйста пепельницу из моего кабинета и приёмной. Я прекращаю курить. И будьте добры, с завтрашнего дня, никакого кофе для меня. Лишь чай, минеральная вода и соки."
Александр Рудольфович вернулся к себе в кабинет, сел за свой письменный стол и стал на листе бумаги, со свойственной ему скурпулёзностью, записывать по пунктам то, что необходимо выполнить в дальнейшем для того, чтобы замедлить износ сосудов и приближение сердечной недостаточности:
1. В августе ему исполнится пятьдесят лет. К этому времени, все строительные работы в Новосаратовке будут завершены и территория будущей лютеранской семинарии - благоустроена. И юбилейная дата, и исполнение лучшего его профессионального проекта на родине предков - хороший повод для завершения трудовой деятельности. Тем более, что руководство, созданной им фирмы, есть кому передать: уже несколько лет его заместителем является родственник - сын двоюродного брата Пётр Шмидт. Решено: в августе он уйдёт на заслуженный отпуск! И, оставшиеся ему годы жизни, проведёт в путешествиях. Ему вспомнилось, как недавно, он по-хорошему позавидовал своей сотруднице - молодому архитектору, когда та сообщила в бюро, что заказала двухнедельный тур в Египет. Ведь он, кроме поездки в Германию, нигде больше за границей не был!
2. Он будет регулярно проходить медицинское обследование и неукоснительно выполнять предписания врачей.
3. Фитнес-студия, конечно, не для него. Но ежедневно делать гимнастику и прогулки на свежем воздухе - вполне для него приемлемо. И начать надо уже этими днями! в бюро он будет ходить по утрам пешком. А дома, в рабочем кабинете, установит тренажёр.
4. Необходимо проконсультироваться со специалистом по поводу питания.
5. Помимо медицинских предписаний, можно себе помочь и целебными травами, укрепляющими иммуную систему организма, сосуды и сердце. В этом ему может помочь друг его отца - Карл Христофорович, потомственный аптекарь, который в середине пятидесятых, как и семья Барч и семья Шмидт, поселился в Нарве. Он также надеялся, что сможет вернуться на родину своих предков - в Ленинград-Петербург, которые обосновались там ещё со времён Петра Первого. Карл Христофорович был уже стар и проживал на соседней с Барчем улице, в семье дочери.
Александр Рудольфович прочитал им написанное. Больше ему ничего в голову не пртходило. И он посчитал, что пока этих пунктов вполне достаточно.
В этот же день, Барч впервые зашёл, в недавно открытый в их городе биомагазин. Было в нём всего несколько человек. Да и то, скорее всего - любопытствующих, а не покупателей. И не удивительно: цены на продукты были здесь значительно выше, чем в обычном продуктовом магазине. Александр Рудольфович обратился к молодой и миловидной девушке-продавщице, обьясняя цель своего прихода. В ответ его одарили улыбкой, по внешнему виду и поведению определив потенциального, а возможно, и впредь, постоянного их покупателя. Она со знанием дела, в доброжелательной манере, стала обьяснять Александру Рудольфовичу преимущества биопродуктов, о необходимости контроля калорийности пищи, наличия белков, жиров и прочих компонентов в употребляемых продуктах. О важности регулярного по времени питания. И так далее, и тому подобное. По её словам выходило, что Барч, особенно после смерти жены, своей небрежностью в вопросах питания, превратил своё тело в хранилище вредных для жизни отходов. Он был не настолько наивен, чтобы не понимать конечной цели всего сказанного продавцом. Но всё же, это было, в большой степени, горькой правдой.
А вечером Барч проведал Карла Христофоровича. К концу их встречи и бесед, он поведал аптекарю о своём решении и попросил подобрать для него травянные компоненты, укрепляющие иммуную систему, сосуды и сердечную мышцу.
В последующие недели, большая часть специальной технической литературы, переместилась из дома в бюро. Освободившееся место на полках. заняли книги-справочники о здоровом образе жизни, правильном питании, советы домашнего доктора и прочее. В прошлом остался обильный завтрак, состоящий из яиц, пожаренных на проросшем сале, колбасы и сыра, и, в палец толщиной, мармелада на сдобной булке. Барч попросил женщину, которая приходила к нему раз в неделю убирать в доме, научить его варить каши и овощные супы. Он был человеком слова и принятого решения: питался в определённые часы, ужинал не позже шести часов вечера, совершал прогулки перед сном, ложился спать в десять часов вечера, утром делал разминку, на работы ходил пешком, находил время для тренажёра. Раз в неделю посещал лечебный бассейн, где получал и сеанс специального массажа, улучшающий кровообращение и наполнение сосудов. Барч не курил, не пил кофе, исключил сладкое и жирное, до минимума свёл употребление хлеба. Обедать ездил в центр города, где также недавно открылось диетическое кафе, в котором гарантировали использование для приготовления блюд, биологически чистые продукты. Из спиртных напитков разрешал себе лишь красное вино. И то, лишь потому, что исследования подтверждали: оно способно предотвращать сосудистые заболевания.
6.
В один из вечеров, прозвучал звонок на входной двери: Штефан Гельм, с коробкой в руках, приветливо улыбаясь, переступил порог дома своего родственника. После взаимных приветствий, Штефан сообщил, что по делам фирмы направляется машиной в Петербург и решил проездом посетить дядю Алекса. И, если это возможно, переночевать у него. А рано утром продолжить свой путь. Он вручил Барч коробку в качестве подарка, извинившись заранее, что не знает его отношения к спиртным напиткам. С некоторым опасением, раскрыл Александр Рудольфович коробку. Он уже был готов сообщить своему гостю, что ведёт здоровый образ жизни и не употребляет спиртное. Но, удалив обёрточную бумагу с бутылки, облегчённо вздохнул: это было очень хорошего качества красное вино. Они приятно провели вместе вечер в беседе о предках, родственниках, о работе...
А через неделю, на обратном пути из Петербурга, Штефан вновь заехал к Барч. И снова он вручил коробку с вином, которое так понравилось его дяде в прошлый раз. Пробыл Штефан у Александра Рудольфовича чуть больше часа: ему необходимо было ещё сегодня быть в Таллинне.
А накануне, позвонил Карл Христофорович и сообщил, что подобрал для него все необходимые компоненты и составил подробную инструкцию приготовления лечебного настоя. И что будет лучше, если Саша сам займётся его приготовлением. Ведь он уже стар и вскоре будет немощен: Саша должен будет в дальнейшем самостоятельно этим заниматься. Но, если что-либо будет ему неясно, пусть позвонит или зайдёт - он рад будет ему помочь. Карл Христофорович снабдил Барч аптекарскими весами, приспособлениями и посудой.
Вот уже несколько вечеров, Александр Рудольфович осваивал новое для него дело. Вино Штефана пришлось как раз к стати: некоторые травы, согласно полученной им инструкции, требовалось настаивать на определённом количестве красного вина, так как их лечебный эффект достигался лишь в растворе алкоголя. И вот, наконец, первый флакон с лечебной настойкой был готов. Барч при помощи компьютера и принтера изготовил красивую этикетку для него: "Эликсир долголетия".
А до этого был телефонный звонок от Штефана. Помимо прочего, он поинтересовался, выпито ли уже вино. Что днями, он снова может заехать к нему и, если на то есть у него желание, он захватит с собой очередную бутылку этого вина. Александр Рудольфович неловко было признаться своему родственнику, для какой цели он использует благородный напиток, привезённый ему в подарок. Он поблагодарил Штефана и счёл возможным ответить лишь полуправдой:
"Я решил придерживаться медицинских рекомендаций: ежедневно употреблять в небольших дозах красное вино. Так что, предыдущая бутылка вина ещё не опорожнена до конца."
В первый же день, когда после завтрака, Барч впервые принял столовую ложку своего "Элексира долголетия", ближе к обеду раздался звонок его рабочего телефона. Звонила та самая молодая сотрудница, которая пребывала сейчас в отпуске в Египте. Голос её звучал испуганно:
"Александр Рудольфович, я нахожусь в клинике Таллинна, в инфекционном отделении. Нас здесь шесть человек из нашей эстонской группы, которая была в Египте. Я, в числе этих шести туристов, совершила индивидуальное турне в глубинку страны. К несчастью, мы все шестеро имеем вирусное заболевание и были вывезены на родину специальным рейсом. Мы все под карантином. Двое из нас находятся в очень тяжёлом состоянии. Да и состояние остальных заметно ухудшается. Мы уже прошли обследование: вид вируса определён и нам назначено лечение. Я не знаю, сколько может продлиться это лечение и когда я смогу выйти на работу".
У Барча была запланирована на завтра деловая поездка в Таллинн. Вечером, дома он приготовил коробку - передачу для своей больной сотрудницы. Среди книг и журналов, он уложил флакон своего "Эликсира долголетия". К его обратной стороне, он приклеил сопроводительную записку. В ней сообщалось, что настой составлен опытным аптекарем и предназначен усилить её иммуную систему. Принимать надо ежедневно по столовой ложке.
На следующий день Александр Рудольфович появился в инфекционном отделении клиники рано утром. На просьбу передать коробку с книгами и журналами, медсестра, сначала, ответила отказом. Положив ей на стол довольно крупную денежную купюру "для общей кассы" отделения, он повторил свою просьбу. Медсестра повела плечами, как бы не решаясь, но всё же кивнула согласно головой. Она предупредила его, что всё это останется в отделении и возврату не подлежит. Медсестра бегло просмотрела содержимое коробки, не обнаружив при этом, спрятанного там флакона. Передача была принята.
Через несколько дней секретарь доложила, что в приёмной находятся работники криминальной полиции и желают побеседовать с ним. В кабинет вошли трое мужчин, представились: двое из них были из Нарвы, третий - из Таллинна. Беседа длилась не меньше часа. Затем, они все вместе отправились к Барч домой, где изьяли при понятых бутылку с остатками красного вина, подаренную ему Штефаном Гельм.
Был сделан запрос в Электренай и Янина Барч подтвердила местным работникам криминальной полиции, что Штефан Гельм несколько раз побывал у них в гостях ещё до смерти её мужа. И каждый раз приносил с собой бутылку хорошего и дорогого красного вина. Это она знает со слов мужа, так как сама она его не пробовала, так как проходила в это время медикаментозное лечение, несовместимое с алкоголем. Внучатый племянник её мужа не каждый раз распивал это вино вместе с ним, только когда оставался у них ночевать. Ведь он заезжал к ним всегда на машине. Её дочь, Рима регулярно звонила домой. И с её слов, Янина знает, что она несколько раз встречалась с Штефаном в Вильнюсе. Но подробностей об этих встречах не знает. Пустые бутылки из под вина, привозимого Штефаном, не сохранились.
Эстонской и литовской полицией было подготовлено обоснование для расследования смерти Александра Генриховича и Римы Александровны Барч. А также - уголовное дело на Штефана Гельм, гражданина Германии, по подозрению его в убийстве вышеуказанных родственников и покушении на жизнь другого своего родственника - Александра Рудольфовича Барч. Был сделан запрос в Германию и высланы туда копии документов, находящихся в распоряжении следственных органов этих двух прибалтийских республик.
Вскоре, были приглашены в Германию представители Эстонии и Литвы для ознакомления с ходом расследования, проведённого немецкой полицией. Оказалось, что Штефан Гельм уже две недели находится в клинике, в коматозном состоянии: на территории Германии он попал в автомобильную катастрофу. У него, помимо всего прочего, тяжёлая черепная травма. Медицинский прогноз неутешителен: если он и останется в живых, то оставшиеся годы проведёт в лежачем положении, в бессознательном состоянии, при искусственном питании...
Существует нотариально заверенное завещание, составленное Катериной Юнкер: её особняк в Амберге и вся недвижимость, а также акции металлургического завода, наследует её внук Штефан Гельм. Семь миллионов марок, помещённые в "Дойче Банк", должны наследовать, в равных частях, её кровные родственники: внук Штефан Гельм, брат Александр Барч, племянница Рима Барч и племянник Александр Барч.
В аппартаментах Штефана Гельм, полиция произвела обыск и в сейфе был обнаружен флакон с веществом, вызывающим сужение сосудов и приводящим, при определённой дозировке и длительности приёма, к инсультам и инфарктам. Установлена идентичность этого вещества с наличием его в остатке красного вина, изьятого в доме Александра Барч.
Следствие предпологает, что Штефан Гельм, зная о завещании своей бабушки, решил стать единственным её наследником.
7.
А довести до конца свой план ликвидации своих родственников-кокурентов за наследство, чтобы завладеть всем, чем владела его бабушка, помешало Штефану Гельм, как это нередко случается, стечение обстоятельств.
Смерть его литовских родственников не вызвало никаких подозрений. Можно было надеяться, что и смерть эстонского родственника посчитают вполне естественной. Штефан убедился: его дядя Алекс тоже не отказывается от хорошего вина. Но предположить, что он использует следующую бутылку вина не по прямому назначению, конечно же не мог. И что изготовленный им "Элексир долголетия", попадёт в клинику для больной его сотрудницы - тоже.
Врачи таллиннской больницы боролись за жизнь и здоровье шести туристов, доставленных к ним из поездки в Египет. Одного человека спасти так и не удалось. Назначенный курс лечения, смог локализовать вирус у остальных. За их жизнь врачи уже не опасались. Но предпологался длительный курс лечения. И, неожидано для них, у одной из пациенток (это была сотрудница Барч), в течении последующих нескольких дней, все признаки вирусного заболевания исчезли. Она была детально опрошена лечащим врачом и заведующим отделением. Случай был явно не типичным на фоне всё ещё тяжёлого состояния других пациенток, прибывших в клинику вместе с ней. И девушка призналась, что помимо назначенного ими лечения, принимала целебный настой, переданный ей шефом фирмы, где она работает. Флакон "Элексир долголетия" был изьят и его содержимое подверглось специальному лабораторному исследованию. Помимо действительно целебных трав, в настое было обнаружено пагубное для сосудов вещество, хотя и в малом содеожании. Об этом факте информировали полицию. Настойка была передана в научно-исследовательский институт вирусологии. Требовалось более детальное и длительное исследование, но предварительно было высказано следующее предположение специалистов института: сочетание этого вещества в таких пропорциях с другими составными настойки и такого короткого срока его приёма, позволили не спровоцировать сосудистое заболевание в опасной для жизни форме. В свою очередь, этот состав способствовал быстрой ликвидации вируса в организме пациентки.
Катерина Юнкер тяжело перенесла сообщение об автомобильной катастрофе, проишедшей с её внуком. А через несколько недель ей сообщили, что он умер, так и не приходя в сознание.
У Катерины Юнкер остался в живых лишь один кровный родственник - племянник Александр Барч, проживающий в Эстонии. В составленном ею новом завещании, он и стал единственным её наследником.
О роли Штефана Гельм во всей этой криминальной истории, ей не сообщили. Уголовное дело было закрыто, в связи со смертью подозреваемого. Никакой огласки это дело не получило.