Аннотация: Хм-м-м... Меня кто-нибудь читает? Если да, оставляйте КОММЕНТЫ!
"Арго III" тащился вдоль берега каботажным рейсом. До того, как вышли в море, это был сущий ад - злобные комары, обитающие в Донских лиманах, просто сжирали заживо, но стоило только войти в солёную воду, вроде полегчало. Говоря по правде, всё время, ушедшее на морское путешествие, я пыталась обмозговать одно предположение, но чем больше я о нём думала, тем больше мне оно не нравилось. Наглое нападение пиратов, это я могла понять, тем более что и за рамки принятых здесь норм поведения такое предприятие не очень-то и выдаётся, так, торчит себе маленький хвостик, не более.... Пальба очередями - тоже можно понять, и не особо опасно, если уж на то пошло.... Но вот похищения молодых парней, да ещё и в отличной форме.... Вот это-то мне совсем не нравилось.
У меня было только одно логичное объяснение, но оно было на грани (или уже за гранью?) научной фантастики. Если предположить, что похищениями занимается Эриксон, а не местные работорговцы, что было весьма сомнительным, ибо о рабстве в этом мире я что-то не слыхивала, то люди ему нужны для создания своей армии, скорее, даже - личной гвардии.... А это уже сулило крупные неприятности.
Предчувствия меня не обманули - неприятности не заставили себя ждать. Не успел "Арго III" пришвартоваться к пирсу, как поднялась жуткая суматоха. Казалось, что все пытаются первыми пробиться на борт судна. Выглядело это очень странно, но вполне понятно - массовая паника, вызванная последними пиратскими безобразиями и возможностью мести со стороны ойгуров.
Уже вечерело, когда пассажиры смогли покинуть корабль (по-моему, есть что-то роковое в том, что в этом мире мы постоянно меняем вид транспорта если не в потёмках, то уж в сумерках - точно, не нравиться мне это, ой, не нравится....). Навстречу ломанула возбуждённая толпа, гудящая как потревоженный улей. В этом людском супе можно было потерять слона, не то что человека, а тем более человека, старающегося не мозолить глаза окружающим. Именно это и случилось: не пойму, каким образом, но гонец из Азова исчез из поля зрения, как в воду канул! Самое противное было в том, что пропал он не только для визуального наблюдения, что ещё можно было бы объяснить, но и для органов чувств Серого. Пёс не мог его обнаружить ни по запаху, ни по мыслям, как бы ни старался. Такое происшествие могло грозить полным срывом тщательно спланированной операции.
В подавленном настроении наша компания направилась по сложноискривлённой улице к гостинице. Путь был довольно близкий, и, когда мы добрались до цели, я остановилась в изумлении: это здание выглядело просто невероятно. По фасаду стояли белые колонны, выглядевшие как колоннада Парфенона, а между ними располагалась двустворчатая дверь. Её косяки были отделаны белым резным мрамором.
Из дверей вы плавно попадали во внутренний двор или патио, пройдя через который и поднявшись по лестнице на галерею, можно было попасть в свой номер. Комнаты, сдаваемые приезжим, располагались на втором и третьем этажах. На первом же была (если верит слухам) вполне приличная харчевня, обед из которой можно было заказать прямо в номер.
Правда, всё это я проглядела, намертво приклеившись к планировке патио. Во-первых, в центре был фонтан из розового мрамора, с волнистой раковины на его вершине срывались крупные капли, просто-таки "скупые мужские слезы". Во-вторых, гортензии!!! Они росли на маленьких клумбах, тут и там разбросанных между дорожками. Тропинки, вымощенные красными и белыми плитами, вились вокруг звёзд, полумесяцев, каких-то неопределённых фигур, а цветы.... Они заслуживали отдельного разговора! Растения метра два высотой, шапки соцветий больше человеческой головы. Фантастическое буйство зелёного цвета и всевозможных оттенков розового! Гортензии выглядели так мирно, так невинно, но, как выяснилось утром, именно здесь и оказался настороженный на нас капкан....
С утра мы, ничего не подозревая, собирались отправиться на базар. С одной стороны, нужно было поддержать имидж честных торговцев, а с другой - там было, на что посмотреть и, главное, что послушать. Так вот, ребята собирались пойти в местную "камеру хранения", куда был сдан практически весь багаж (кроме одного тюка с предметами, которые не стоило демонстрировать всем подряд), а мы с Кемейей решали важную задачу - что надеть, чтобы и удобно было, и соответствовало нашим маскам, когда Серый вдруг весь ощетинился и заворчал на грани инфразвука.
- Серенький, что такое?
"Там внизу люди, они собираются идти сюда. Они очень возбуждены, у них есть железные кусачки и они хотят нашей крови."
От такой новости у меня засосало под ложечкой. Нарисовавшийся из соседней комнаты Олаф сердито осведомился:
- Ну, что стряслось?
- Серый говорит, что внизу собралась компания, возжелавшая нашей кровушки!
- Спроси у него, - лицо у Олафа окаменело и выглядело в лучших традициях ритуальных масок с островов Мумба-Юмба, - сколько их?
Серый может говорить с другими людьми, но только когда захочет. Он считает, что если человек не может слушать его с той же лёгкостью, что и я, то и говорить с ним нечего, тем более, когда под рукой (или под лапой?) всегда есть переводчик.
"Серый, сколько их там?"
"Шестеро с железными кусачками, толстяк-хозяин и трусливый человечек, который вчера показывал нам это логово."
Та-ак, картина проясняется.....
- Ребята, там шестеро с "пушками"....
- С чем, с чем? - перебил Рагнар.
- С оружием, блин! Хозяин и слуга. Слугу мы вчера видели....
- Мерзкое зрелище!
Кемейа была права, этот мужичонка представлял мерзостное зрелище: меленький, тощенький, личико остренькое, с тонкими, немного кривоватыми чертами, ходит семенящей, подшаркивающей походкой, перекосившись на правый бок.... Мне он показался настолько нарочито убогоньким, что вызвал стойкую антипатию и вполне обоснованные подозрения.
- Что делать будем? - Сергей расслабленно привалился к дверному косяку.
Рагнар пожевал губами, прежде чем ответить.
- Мы законопослушные граждане, - он задумчиво возвёл глаза к потолку, - подождём, узнаем, что от нас нужно....
- Подождём-то, подождём, но в случае чего, будем прорываться! - рявкнул Олаф.
- Не ори, Тур! - оборвала его Кемейа, - Не привлекай внимания раньше времени! Славка! Переодеваемся!
Это я уже делала без посторонней подсказки. Вообще, в этом мире была очень гуманная мода - носилось практически всё. Мой сарафан был сшит по косой, что позволяло пододеть под него достаточно много, как-то: узкие порты из холстины (с кожаными заплатами на самых интересных местах) и полотняную рубаху. Обувь - кожаные остроносые сапожки с устойчивыми каблучками - была такая, что в ней и по цивилизованным местам можно гулять, и по болотистым дебрям лазить. Если ещё учесть, что поверх походного пришлось натянуть цивильное одеяние, то легко было усмотреть во мне сходство с капустой. Меня это не сильно расстраивало, а беглый взгляд, брошенный на Кемейю, подтвердил, что она выглядит точно также.
Мы только-только успели привести себя в порядок, как раздался громкий, требовательный стук в дверь. Судя по грохоту, который производил стучавший, можно было понять, что он полностью уверен в себе и своих правах. Когда Сергей отодвинул щеколду, в комнату ввалились пятеро вооружённых мужиков. На них была форма местных служителей закона и медные значки, за их спинами был виден ещё один, а на его груди тускло поблёскивала давно не чищенная серебряная бляха. Он выдвинулся вперёд, небрежно отталкивая с дороги своих людей и таща за собой семенящего, подпрыгивающего резвым козликом, слугу.
Встряхнув, как следует дрожащего и извивающегося человечка, он что-то грозно прорычал, указывая в нашу сторону. Такой оборот мне решительно не нравился.... Кроме того, я совершенно не знала диалекта, на котором они говорили. Проскальзывали знакомые слова, звуки, но не более.
Слуга, висевший в руке местного начальника как котёнок перед утоплением, припал на колени и, всхлипывая, утвердительно замотал головой. Здешняя разновидность шерифа, видимо довольная полученными сведениями, одобрительно кивнула и снова заговорила, на этот раз, обращаясь к Олафу. Речь стража порядка продолжалась довольно долго, и очень смахивала на обличительный монолог, несмотря на реплики моего милого. В конце его последовал взмах рукой, и в действие вступили меднозначковые стражники. Они честно попытались нас повязать, но с хорошо подготовленными агентами местной страже нечего было связываться.... Получилось прямо по Высоцкому: "Но супротив милиции он ничего не смог/ Вывели болезного - руки ему за спину/ И с размаху кинули в чёрный *воронок*..." Ребята повязали их за пару минут.
- Уходим, быстро! - гаркнул Рагнар, подхватывая со стола тючок с приборами.
- Уже идём, - отозвался Сергей, проверяя последний узел на хозяине гостиницы.
Дважды повторять ему не пришлось. Серый уже нёсся к чёрному ходу, мы, с максимальной скоростью, поспешали за ним. С грохотом скатившись по крутой лестнице, прогалопировали через патио, лишь чуть-чуть притормозив у дверей харчевни. Оттуда доносились приглушённые голоса первых клиентов, кухонные звуки, в общем, ничего криминального. Стараясь не стучать каблуками, мы миновали опасное место и выскользнули на задворки гостиницы.
Слиняв из опасного места, можно было перевести дух.
- Олаф, что произошло?
- На нас объявлена охота, деточка! Скорее всего, Ярослава, этот день для нас последний.
Это меня абсолютно не устраивало. Уже было открыла рот, чтобы высказать, что именно я думаю по этому поводу, но меня опередили.
- Ребят, я чего-то не понял, что на нас хотят повесить?
- Убийство!
Олаф замолчал. Невооружённым глазом было видно, как шевелятся мысли в его черепушке.
Я обратилась к Кемейе:
- Ты поняла, что говорил этот, со значком?
- Да.
- Рассказывай, давай!
- Во внутреннем дворе на рассвете нашли труп постояльца гостиницы. Перед смертью его избили и ограбили. Слуга, который провожал нас в комнаты, показал, что видел, как посреди ночи Рагнар и Сергей волокли что-то большое и тяжёлое вниз по лестнице прямо к кустам цветов....
- Замечательно! - саркастически пробурчала я.
Разумеется, ни Сергей, ни Рагнар не мотался ночью по патио. Они мирно спали в своих постелях (уж за Серёгу-то Кемейа могла поручиться!). Вся эта история смахивала на классический "наезд" коррумпированных органов охраны правопорядка. Придя к такому выводу, я сразу же озвучила свои мысли:
- Ребята, вот зуб даю, проделки нашего милого шалунишки.
- Кого? - У Рагнара глаза несколько полезли на лоб.
- Почему? - Сергей весь напрягся, как перед прыжком.
- Подумай сам, а?! Смотри: гонец, за которым мы следили всю дорогу от Азова, пропал на причале, это раз. Два - на нас пытались повесить убийство при отягчающих обстоятельствах: ограблении. Теперь ещё и сопротивление аресту прибавилось. Тебе не кажется, что это "наезд"?
- Похоже на то, - задумчиво произнёс Сергей, почёсывая за ухом, - уж больно всё знакомым кажется....
- Уж куда знакомей! Так и, кажется, что смотришь наш "расейский" мафиозный боевик! Ничего нового, только небольшая привязка к местным реалиям.
- Ярослава, ты уверена, что это идея Эриксона? - голос Рагнара был сух и холоден, как ветер в Антарктиде.
- Если не его самого, то его человека уж точно!
- Кому бы ни принадлежала сия замечательная мысль, но засранец - слуга знал её владельца!
Олаф был полностью уверен в своих словах, да и как ему колебаться, если улизнувший из нашего номера слуга на лестнице распрямился, перестал хромать и припустил с такой скоростью, что сделал нашего Буй-Тура, как стоячего.
Вот так, обсуждая утренние "приключения", мы дошли до базара. Он гудел, шумел, как Ниагарский водопад. Крики зазывал, расхваливающих товар, грозили повредить барабанные перепонки. Запахи еды, готовящейся тут же, не отходя от кассы, могли соблазнить святого. Проходя мимо шашлычников, Серый страдал, как никогда в жизни: есть хочется, еда здесь, а покуситься на неё никак нельзя!
Несмотря на все усилия, мы были довольно заметной компанией, на нас оглядывались, но не решались пристать. И всё бы было хорошо, но видать недооценили мы противника. Неожиданно сзади раздался истошный визгливый вопль. Вопили на здешнем языке, и было совершенно ясно, безо всякого перевода, что кричали примерно так: "Держи вора!". Публика между рядами заволновалась, расступилась, и из-за шатра показался наш "добрый знакомец" - тот самый мужичонка, который навёл на нас местную стражу. Теперь он орал, подпрыгивая на месте, и подзывал к себе патруль.
Уносить ноги на базаре - занятие не из лёгких - "под лапки" постоянно попадаются продавцы, покупатели и прочая непричастная публика, почему-то очень недовольные тем, что по ним проскакала наша банда. Но здесь есть и свои преимущества - мешают не только убегающим, но и преследователям тоже, следовательно, мы были в равном положении. Бежать приходилось, постоянно лавируя между тесно наставленными палатками, внимательно глядя под ноги, дабы не зацепиться за растяжки. Патруль не страдал избытком гуманизма и уважения к жителям, а потому сносил всё на своём пути.
Беготня и петляние по городу, казалось, никогда не кончатся. На первый взгляд, мы хаотично метались, точно заяц, сдваивающий след, а в результате, проскользнув сквозь пару грязных, заплёванных подворотен, чьи двуногие обитатели сделали вид, будто и нет нас на белом свете, судя по всему, такие сценки явно были им не в диковинку), оказались на окраине Понтики, плавно переходящей в рыбацкую деревню, примыкающую к полису. Погони за нами уже давно не было слышно, и это несколько успокаивало - появлялась робкая надежда на то, что может статься, всё обойдётся.
Предместье, которое представляла из себя рыбацкая деревня, выглядело не богато, но и не бедно, а так - средне. Самое главное, на берег были аккуратно вытянуты лодки, ухоженные, крепкие лодки.... Правда, от них нам не было никакого толка, ибо кругом мотались толпы народа. Толпы, это, конечно, громко сказано, но повсюду были женщины, а что ещё хуже - дети. От их глаз было невозможно скрыться, поэтому мы отправились дальше вдоль по бережку, провожаемые настороженными, недоверчивыми взглядами.
Наша обувь шуршала на обкатанной прибоем гальке. По мере удаления от деревни на пляже валялось всё больше мусора, типа сухих водорослей и попадавшегося иногда плавника. Я чертыхнулась, в который раз зацепившись подолом сарафана за торчащий корень.
- Чёртова тряпка!
- Ты чего ругаешься, а? - Кемейа сама отцепилась от того же самого препятствия, но что-то было непохоже, чтобы он злилась.
- Ай, да ладно тебе! А то ты сама не знаешь?!! - я искоса глянула на неё, и продолжила сквозь зубы, чтобы не привлекать к нам внимание мужчин, ушедших немного вперёд, - Всё идёт вкривь и вкось, у нас на хвосте половина копов Понтики....
Договорить мне не удалось.
- Половина.... Кого?! - Кемейа лихорадочно пыталась понять, что же я имела в виду.
- Если тебе будет так понятнее, скажу по другому - половина блюстителей порядка славного торгового полиса Понтики.
- Так бы сразу и сказала! Только дёргаться всё равно смысла нет, а одни только неприятности.
С этим я не могла поспорить: от избытка дурных эмоций до сих пор ещё никому ничего хорошего не было.
Берег был весь изрезан мелкими бухточками, окаймлёнными белыми скалами. Казалось, что какая-то огромная мышь, в далёкие, незапамятные времена, обгрызла полуостров, словно зачерствевший пирог. Правда, допускаю, что на мелкомасштабной карте вся береговая линия выглядит ровной. Так вот, наша усталая, потрёпанная компания завернула за дырчатую, похожую на медовые соты, скалу и вышли на пляж уединённой бухточки. Сюда не доносились голоса обитателей деревни, а, как следствие, стояла тишина, наполненная лёгким шёпотом прибоя и тихим шорохом гальки.
За сегодняшний день я вымоталась больше, чем когда-либо в жизни (хотя и не представляла, что такое возможно). Без сил я повалилась на гладкий валун и со стоном вытянула гудящие ноги. Рядом рухнула Кемейа, а уж она-то куда выносливей меня!
- "... Не села, плюхнулась скорей.... " - вдохновлённая её приземлением, я процитировала Лопе де Вега.
- А сама-то, - пробурчала в ответ подруга и принялась массировать усталые ноги.
Право слово, на эти действия у неё были все основания. Сегодня мы намотали такое количество километров, причём на голодный желудок и почти всё время бегом, что наши кандидатуры можно было бы смело выставлять для участия в сверхдлинном марафоне! Наши спутники не стали брать с нас пример, определённо, их внимание привлекло нечто, находившееся на пляже. Отвлёкшись от самомассажа, я усекла, что их так заинтересовало. На берегу лежала одинокая лодка!
Ничейной она точно быть не могла - любая такая лодка должна быть чья-то! Больше всего она была похожа на "шаланду, полную кефали", которую приводил в Одессу небезызвестный Костя. Подойдя поближе, мне стало ясно, что если это даже и не шаланда, то уж кефаль-то в ней была! И много.... Вонь стояла жуткая. Так и казалось, что как пришли с последнего лова, так и не разгружались!
Наши мужики беспокойно огляделись по сторонам, но ничего подозрительного не засекли. Сергей и Рагнар остались стоять "на стрёме", а Олаф, легко подтянувшись, забрался на борт. После короткого осмотра, он махнул нам рукой и сбросил верёвочную лестницу, выглядевшую на редкость хлипко. Бедный Серый, который не мог использовать такие человеческие приспособления, встряхнулся, отошёл на порядочное расстояние и взял разбег.... Затаив дыхание, я следила, как он стелющимися скачками приближался к борту. Прыжок!! Как при замедленной съёмке Серый зацепился когтями передних лап за планшир и перевалился внутрь.
Честно говоря, в принципе, верёвочная лестница была не так уж и нужна - в самом низком месте борта не было и полутора метров, но мы так замотались, что смогли бы с честью преодолеть даже такое небольшое препятствие. С трудом забравшись в "шаланду" я спросила Рагнара:
- Что это за посудина?
- Дубок.
Это слово вызвало у меня какие-то смутные воспоминания, но я никак не могла поймать затерявшуюся в извилинах мысль. Задвинув в дальний угол своих мозгов раздражающие своей неопределённостью воспоминания, я заметила, что Олаф начал крутить на носу какую-то ручку. Больше всего этот механизм смахивал на чудовищных размеров кофемолку.
- А кофе пить будем? - не удержалась я.
- Заткнись, сделай милость! - рявкнул на меня Сергей.
Серый, конечно, не преминул ощериться ему в лицо, но парень только отмахнулся. Нет, я понимаю, Сергей на взводе, и не только он, если быть уж совсем точной, но до такой степени?! Раньше он хотя бы дёрнулся от эдакой демонстрации.... Ну, да Бог с ним! Это его проблемы. Лично меня больше интересовали действия Олафа. Приглядевшись повнимательнее и поднапрягши память, я таки поняла, чем он занят. Эту штуковину яхтсмены действительно зовут "кофемолкой"! Если вспомнить романы про пиратов, которые все мы читали во времена блаженной ранней, очень ранней, юности, то бравые моряки там примерно через главу налегали на кабестан и пели замечательную песню про "пятнадцать человек на сундук мертвеца и бутылку рома". Так вот, "кофемолка" служит для тех же целей, что и кабестан, - для поднятия якоря.
Вот Олаф и вертел с остервенением ручку, потихоньку вытягивая на борт просмолённый пеньковый канат и так же потихоньку стягивая дубок в воду. Канат проходил через литую загогулину, привинченную здоровенными болтами чуть пониже планшира, обвивал ось "кофемолки" и укладывался в специальный ящик, а наш шанс слинять из Понтики сползал на глубину под жалобный скрежет гальки.
В результате заключительного рывка, дубок оказался почти на середине маленькой бухточки, а на борт влетел якорь. Им оказалась обыкновенная "кошка". Правда, она была не единственной представительницей славного рода якорей на судне. Рядом с канатным ящиком скромно примостилась большая каменюка, обвязанная прочной верёвкой.
Рагнар пошуровал среди аккуратно сложенных вёсел, бурча себе под нос:
- От зараза! Ты только посмотри, как он правило закопал!
Наш "главный технарь" вытащил основательно спрятанный руль и с привычной ловкостью приладил его на место. Затем настала очередь пары вёсел.
- Олаф, Сергей, на вёсла!
Мда, наше счастье, что дубок был не слишком большим судном, и пара мужиков на вёслах вполне могла привести его в движение. От парусов сегодня было бы мало толку - царил мёртвый штиль. Море было абсолютно спокойным, как будто тарелка с супом.
Оказавшись не у дел, я с Серым пробралась на нос и, забравшись на крышу каюты, принялась осматриваться. Дубок был довольно вместительным корабликом: судя по количеству вёсел (две пары) команда на нём должна состоять из четырёх - пяти человек. Идти он мог как под парусами (как ни крути, а имелось три паруса - два прямых и один косой), так и на вёслах. На носу располагалась микроскопическая каюта, на крыше которой я и примостилась, опёршись плечом об "утлый челн", основательно закреплённый, чтобы его в шторм не оторвало. А вообще говоря, это плавсредство ничем не отличалось от сотен его собратьев. На первый взгляд....
Дело в том, что первое, что ударяло.... Нет, не в глаза, а в нос, был стойкий, густой запах тухлой рыбы. Однако, на борту не было ни рыбы, ни даже чешуи. Сети имели место, но непохоже было, чтобы ими часто пользовались.... Странненько это выглядело, весьма странненько..... Да ещё эти вёсла! Ручки у них были обмотаны кожаными ремнями и обиты кожаными же заплатками. Точно также были обработаны и уключены, они были в формы простых вырезов в планшире. У меня забрезжила туманная такая догадка, подкреплённая ещё и местом стоянки дубка.
Обернувшись, я увидела пробиравшуюся к нам Кемейю:
- Как ты думаешь, чья это посудина?
- А какая разница? - она пожала плечами.
- Похоже, и правда, никакой, - я зевнула, с риском вывихнуть себе челюсть - сказывался сумасшедший день, - просто интересно.... Ясно одно - хозяин точно не рыбак.
- Да, торговец запретным добром, - Кемейа принялась стаскивать с себя осточертевшее ей платье.
Я решила последовать её примеру. Слова подруги расставили всё по своим местам, ибо "торговец запретным добром" - это контробандист.