Альбина покорно покинула "поле боя". И вслед ей еще донеслось:
- Меня!.. Меня, боевого генерала!.. С грязью смешали!..
Вадим Гусаров
Профессию журналиста я выбрал вполне сознательно, отлично понимая, что когда-нибудь обязательно наступит момент, и "герои" моих материалов будут, мягко говоря, очень мною недовольны. И вот этот день наступил...
Анатолий Федорович Смуров, ознакомившись со статьей "Героиновый генерал", позвонил моему редактору, интеллигентнейшему Мише Гаврину, и полчаса орал в трубку, что обязательно убьет меня, если наша газета не даст опровержение в ближайшем же номере.
- Ох, и подставил ты меня, Вадик! - сокрушался потом Михаил. - Если б я не знал тебя и не был уверен, что все, что ты написал в этой статье - правда...
Гаврин осекся.
- А кстати... Это ведь все - правда? Источник твой ничего не мог напутать?
Я улыбнулся.
- Миша... Я - профессионал!
- Да в курсе я! Просто так спросил, на всякий случай. Знаешь, Вадик... Я бы на твоем месте уехал из города на какое-то время. "Афганцы" - ребята серьезные...
Фонд ветеранов локальных войн
- Ну так что делать будем? Надо что-то решать...
Из пятерых мужчин, сидевших за видавшим виды полированным столом, трое беспрестанно курили, и потому в воздухе плавало плотное сизое облако, напоминавшее присутствующим утренний горный туман.
- А что тут решать, Семеныч? Валить нужно гада. Но перед этим..., - грузный, бритоголовый человек в мятом костюме тщательно раздавил очередной окурок о дно массивной пепельницы. -...Но перед этим - вытрясти из него всё. Кто ему "слил" информацию, сколько заплатил, чтобы генерала оклеветать, и самое главное - зачем? Цель-то какая?
Тот, кого назвали Семенычем - худой, бледный, с нездоровым блеском в глазах - с сомнением покачал головой.
- "Валить"... А кто это будет делать - ты сам, капитан? Или, может, киллера наймем?
- Если решим - могу и я, - набычился бритоголовый. - Одно знаю - просто так оставлять этого нельзя. С нами уже и так почти не считаются, сейчас не девяностые. Новые... "герои" на свет повылазили, язви их душу...
Пристукнув кулаком по столу, бритоголовый, он же капитан, выудил из пачки новую сигарету.
И тут подал голос сидевший во главе стола пожилой мужчина в свитере грубой вязки. Был он почти седой, с резкими чертами лица, а взгляд его, настороженный и внимательный, словно бы ощупывал лица собравшихся коллег.
- Значит, вы все на сто процентов уверены, что этот... Вадим Гусаров в своей статейке лжет, от начала и до конца?
Несколько десятков секунд висела томительная пауза. Нарушил ее крупногабаритный блондин со стрижкой "ежиком", перед которым стоял бумажный стаканчик с давно уже остывшим кофе:
- А как же иначе, товарищ подполковник? Мы Анатолия Федорыча сколько лет знаем? И чтобы он, боевой офицер, "дурью" с душманами торговал?.. Не поверю ни в жисть...
- Я мыслю - генерал сам решать должен, - произнес подполковник. - Мы ему не судьи, конечно... Но выслушать его должны. И вот тогда уже решение примем.
Пятый участник собрания, средних лет, в очках с дорогой оправой, так и не проронил ни слова...
Когда все закончилось, он, ни с кем не заговорив, спустился к стоянке, сел в свои видавшие виды "Жигули" и поехал домой.
Его никто не ждал, кроме большущего серого попугая в клетке, накрытой платком. Сдернув платок, хозяин квартиры легонько постучал по прутьям ногтем указательного пальца. попугай нахохлился.
Вынув из холодильника запотевшую бутылку "Абсолюта", человек в дорогих очках наполнил граненый стакан. Поднял его и дотронулся до клетки, словно бы приглашая птицу выпить с ним вместе. Отхлебнув, поморщился. Затем взял в руки небольшую фотографию, стоявшую на холодильнике. присел на кухонный табурет. Вытащив снимок из рамки, глянул на оборотную сторону и пробормотал:
- "Перевал Аш-Шараф, май восемьдесят восьмого..."
Со снимка на него глядели двое улыбающихся, молодых парней в "камуфляже" и в касках.
- Вот оно как получилось-то... А если б не перевели тебя тогда от нас к "спецам"? Нет, Токарев, от судьбы не уйдешь. Значит, там, наверху, за нас все расписано...
***
Альбина Смурова
В том, что героем этой злосчастной статьи Вадима оказался именно мой дед, была, конечно, ирония судьбы. Я знала, что Вадим занимается чем-то... необычным, что ли. Он говорил мне, и не раз, что готовит "бомбу", что на их журналистском языке означает сенсацию, разоблачительный материал. Но я, конечно, и подумать не могла...
Дед воспитывал меня с детства - после того, как отец мой погиб в геологической экспедиции, а мама вышла замуж за другого и уехала за границу. Моя бабушка, жена дедушки Анатолия, тоже ушла в мир иной, когда я была совсем маленькой - не выдержала смерти сына...
Помню нашу маленькую квартирку на окраине города, и деда, державшего меня на руках... Он был в парадном мундире с золотистыми погонами, и ордена позвякивали на груди (а может, медали? Я тогда плохо разбиралась...).
Благодаря деду я с отличием закончила школу, поступила в институт, нашла работу в солидной фирме. Он помогал мне всегда и во всем. Хотя совсем не баловал. А потом я стала помогать ему в Фонде ветеранов. Познакомилась с его "афганцами". Одно время даже встречалась с его помощником, майором в отставке. Потом он, правда, в рэкет подался и сгинул...
С Вадиком я познакомилась случайно, когда он заехал в Фонд с заданием от редакции взять у генерала интервью. Надо заметить, дед никогда не жаловал журналистов. Разговор у них не получился. Я в это время тоже заглянула в Фонд по кому-то пустячному делу... И увидела его. На следующий день мы ужинали в ресторане, куда он меня пригласил. А затем...
Дед не то, чтобы сердился на меня - он просто предостерегал.
Как оказалось, не напрасно...
++
- Привет, Альбин... Как дела?
- Всё хорошо. Тебя когда ждать, Вадик?
- Сегодня не получится. Встреча у меня, очень важная. Друг ко мне приехал.
- Я его знаю?
- Нет, не знаешь. Мы с детства... в общем... Проездом он в нашем городе. Не скучай, завтра обязательно увидимся! Пока!
Генерал Смуров
Вопреки расхожему клише, Афган ему не снился почти никогда. Он приходил наяву...
Каждый день общения с коллегами, с родственниками погибших "за речкой" бойцов - это и был его персональный Афган. Добровольно выбранный им ад.
Почему, зачем - эти вопросы ему никто не задавал, да он бы и не ответил.
Даже трагическую смерть сына Георгия, отца своей единственной внучки, он рассматривал как боевую потерю.
Под конец рабочего дня, когда все остальные сотрудники уже расходились по домам, он вставал из-за стола, подходил к окну и смотрел... Он видел заснеженные горные перевалы, низко летящие в лазурном небе "вертушки", слышал гулкое эхо снарядных разрывов... Видел лицо... Всегда - одно и то же. И тогда он закрывал глаза или отводил взгляд...
Вадим Гусаров
Встреча, которую ждешь столько лет... К которой готовишься... Это - больше, чем цель жизни, больше, чем просто мечта. Порою казалось, что сама суть - именно в этом вот, бесконечном, ожидании. А что же потом? Но надо ведь еще дожить до этого... потом.
==
Следователь Сорокалет казался очень усталым. Да так оно и было - его ведь подняли в четыре утра. И к вечеру он уже "скис" - от бесконечной беготни, разговоров с бестолковыми свидетелями, объяснений с начальством...
Так что домой к генералу Смурову он уже явился, желая лишь одного - провалиться в сон и не просыпаться часов эдак двадцать...
Выдержав первую истерику генеральской внучки, Сорокалет привычным движением достал из кожаной папки бланки допроса и начал заполнять обязательные поля.
- Итак... Как давно вы были знакомы с Вадимом Гусаровым?..
Альбина
Вадим убит... Это не укладывалось в голове. Два простых слова. Четыре слога... "Ва-дим у-бит..."
Я пыталась вспомнить, что там говорил этот бездушный следователь с серым лицом и с мешками под глазами.
"Его машину взорвали на окраине города", кажется, так.
Хорошо, что деда не было дома, когда приходил этот...
Как выяснилось позже, он задержался в своем Фонде - к нему заявились другие люди из полиции. Убийство известного журналиста всколыхнуло город.
"Вы не в курсе, что Гусаров мог делать вечером в промзоне?"
"Это могло быть местью за его профессиональную деятельность?"
"Он не упоминал о каких-то своих финансовых трудностях?"
На все эти вопросы у меня не было ответа. В один момент я поняла, что следователь подозревает деда. Ах, ну да, та злополучная статья...
"Это ведь могло послужить мотивом?" - не унимался неприятный визитер. Mогло... Наверное. Но подозревать деда... Для меня это было уже за гранью. И поэтому на очередной вопрос: "Вы слышали от генерала Смурова какие-либо угрозы в адрес Гусарова?" я, поколебавшись, ответила отрицательно. Но, боюсь, следователь отметил про себя эту мою заминку. Когда же он, наконец, ушел, я отыскала в Интернете статью Вадима и заставила себя прочитать её внимательно. Вадим, ссылаясь на некий осведомленный источник, утверждал, что полковник ГРУ Смуров в начале октября 88-го года прибыл с небольшой группой офицеров в расположение Н-ской бригады спецназа, базировавшейся почти у самой советско-афганской границы. При себе у них имелся груз в необычных емкостях, похожих на канистры. Немного передохнув и посовещавшись с командиром бригады, группа отправилась дальше в горы, причем им был выделен проводник - капитан Токарев.
Через двое суток полковник Смуров вновь появился на базе спецназовцев, правда, уже один, раненый и обессиленный. Командиру бригады он объяснил, что на перевале их атаковал большой отряд душманов, и все его товарищи погибли, в том числе и капитан Токарев. Источник Вадима утверждал, что в контейнерах был героин, а Смуров просто мог ликвидировать своих сослуживцев и Токарева как ненужных свидетелей. По его словам, командир базы пытался получить у Смурова более подробную информацию о нападении на отряд, но полковник, ссылаясь на секретный приказ, отказался отвечать на его вопросы. А через пару дней за Смуровым прибыла группа офицеров ГРУ...
Главный вопрос, который мучил меня - кто мог "слить" Вадиму информацию? А главное - почему? Возможно, это кто-то из тех, кто служил тогда на базе спецназа, упоминавшейся в статье. И причем не рядовой солдат, а офицер. Уж не сам ли командир бригады?.. Недаром его имя в статье не значится. Я абсолютно не надеялась узнать хоть какие-то крохи правды от деда. Заговорила с ним так, для очистки совести...
***
- Скажу один раз и больше повторять не стану - к смерти твоего этого... журналиста я никакого отношения не имею. И мои ребята из Фонда - тоже. Ясно тебе?
- Более, чем, товарищ генерал, - как можно суше ответила Альбина.
- Твой сарказм тут неуместен, - отрезал Смуров. - Руки еще об него марать... Много чести!
- Что тогда в действительности произошло в Афгане, ты мне, конечно, не расскажешь?
- Конечно, нет. Не твоего ума это дело. Сказать могу лишь одно - я выполнял приказ!
Альбина неодобрительно покачала головой.
- Знаешь, дед, я - человек гражданский. Возможно, чего-то не ухватываю, но... Раз той страны, которой ты присягал, уже нет, и раз ты все равно отказываешься рассказать правду - значит, случилось что-то очень позорное. Или даже того хуже...
Произнеся это, Альбина мысленно зажмурилась, ожидая вспышки генеральского гнева. Однако ее не последовало. Анатолий Федорович просто произнес едва слышно:
- Ты действительно ничего не понимаешь...
После чего заперся у себя в кабинете, предоставив Альбине продолжать с ним заочный спор.
Фонд ветеранов локальных войн
На столе перед генералом Смуровым стояла чашка с зеленым чаем. Генерал не выносил табачного дыма, и потому никто из присутствующих не делал попытки закурить.
- Ребят, если это кто-то из вас... Скажите сейчас. Тогда я постараюсь помочь.
- Товарищ генерал, - подал голос Семеныч - бывший майор ГРУ, - а вы и вправду считаете, что мы могли?..
- При подрыве автомашины использовано самодельное устройство. Собирал его профессионал, мне так в полиции сказали. Каждый из вас... из нас... на это способен. Отсюда и мой вопрос.
Они молчали. Семеныч, он же - майор Болотников, который получил тяжелую контузию в бою под Джелалабадом. Подполковник в отставке Сидоренко, ветеран Анголы, совершенно седой в свои пятьдесят четыре. Заядлый курильщик и бильярдист капитан Абрамов, предпочитавший стрижку "под Котовского". Порывистый, чем-то похожий на актера Дольфа Лундгрена лейтенант Мокшин, не так давно возвратившийся из очередной командировки на Кавказ. И бывший командир саперной роты Веремеев, молчаливый от природы, беспрестанно протирающий носовым платком стекла дорогих очков.
- Значит, никто из вас к этому непричастен, - подвел итог Смуров. - Хорошо. Вот только менты... полиция... они думают по-другому. Я еще имел глупость позвонить редактору, начальнику этого... Гусарова. Наговорил черт знает чего!.. - генерал стукнул ладонью по столу - так, что подпрыгнула чашка. - Как ни крути, а мы - на подозрении. И менты... Органы от нас не отстанут - дело уж больно громкое. Так что учтите это. Свободны...
Задвигались стулья, из карманов показались заветные сигаретные пачки. Все двинулись к выходу.
- Семеныч, задержись! - попросил Смуров.
Болотников остался и занял место по левую руку от генерала - то, где до него сидел Веремеев.
- Ты единственный, с кем я служил там бок о бок. Недолго, но всё же, - начал Смуров. - Для остальных я хоть и уважаемый, но... Под пулями мы вместе были только с тобой, Семеныч. Можешь поручиться, что это не кто-то из них взорвал поганца?
Болотников тяжело вздохнул.
- Федорыч, я... Ты знаешь, мне финтить резона нет. Рак у меня... Скажи мне как боевому другу, просто как офицер офицеру - неужто вы тогда гадость эту через границу таскали? Слухи ведь давненько ходили, что генералы наши приработок себе организовали, и что в гробах цинковых...
- Майор!..
В глазах Смурова сверкнуло недоброе.
- Ты что, верить мне перестал? Сплетни этого писаки для тебя что-то значат?!.
Страшный шепот бывшего командира не смутил Семеныча. Во взгляде его читались мудрость и понимание.
- Это был не героин, - произнес Болотников едва слышно. И генерал Смуров едва заметно качнул головой...
***
...Пулемет ударил из-за камней, из замаскированного укрытия, и полковник Смуров, бросаясь на песок, увидел уже, что их стало на одного меньше. Затем в них полетели гранаты...
"Груз! - мелькнула мысль. - Спасти груз!"
Приподнявшись и пальнув из подствольника, Смуров перебежками двинулся туда, где залегли отвечавшие за контейнеры офицеры. Один из них был тяжело ранен.
- Держимся, "вертушка" на подлёте! - бодро прокричал полковник, хотя и понимал - ситуация у них критическая.
Пополз Токарев.
- Командир, у них, похоже, снайпер!
Смуров выругался - бронежилетов никто перед рейдом не надел, чтобы легче было передвигаться. Приказал Токареву:
- Капитан, отвлеки их огнем, а мы во фланг попытаемся!
- Есть!..
Душманы усиливали обстрел.
- Черт, где же эта "вертушка"? - скрипел зубами Смуров, глядя на свои "Командирские" часы.
==
- В предыдущей нашей беседе вы утверждали, что Анатолий Федорович Смуров не высказывал никаких угроз в адрес вашего друга Вадима Гусарова. Однако вот руководитель Вадима, некто Михаил Гаврин заявляет обратное. Генерал звонил ему, в резкой форме требовал напечатать опровержение гусаровской статьи, и недвусмысленно пообещал уничтожить ее автора. Тянет на признание в преступлении - так, гражданка Смурова?
Альбина закрыла лицо руками. Следователь Сорокалет вызывал у нее сложные чувства, но все они были крайне негативными.
- Вы не там ищете! Вам нужно найти того, кто давал Вадиму информацию для его статьи. Это может быть человек из Фонда ветеранов. Возможно, они познакомились, когда Вадим приходил к деду брать интервью. Кроме того, меня беспокоит этот... друг детства его. Ну, с которым у Вадима должна была быть встреча... Вдруг это не случайно всё? А?..
- Вы что, собираетесь учить меня работать, девушка? Поверьте, я в розыске не первый год, - желчно заметил Сорокалет.
- Ну хотя бы попробуйте, - прошептала Альбина. - Ведь это же логичная версия - тот, кто хотел облить грязью моего деда, использовал Вадима, а затем убрал его, убивая тем самым двух зайцев: устраняя свидетеля и переводя "стрелки" на генерала Смурова! Месть за статью - слишком уж очевидный мотив.
Сорокалет на минуту задумался.
- Я говорил с сотрудниками Фонда. Один из них, кажется, бывший сапер?..
- Веремеев, - быстро подсказала Альбина. - У него с Анатолием Федоровичем - довольно натянутые отношения.
- Ладно, проверим. Хотя это как-то... Что-нибудь еще можете сообщить по делу?
Настал черед Альбине взять паузу для размышления.
- Н-нет. Простите, я себя очень плохо чувствую, мне нужно идти.
==
- "Вертушка" прилетела слишком поздно. Влепили пару ракет, чтобы душманы убрались, - генерал сглотнул застрявший в горле комок. - Шестеро моих ребят... Ты не знал их, они уже после твоего отъезда перевелись к нам. А Токарев, проводник... У него было пробито легкое, он умирал. Меня тоже зацепило, я кое-как перевязал себя... Я просил их взять капитана на борт! Я умолял, угрожал! Мне ответили - высшая степень секретности... Они взяли лишь те проклятые ящики. Понимаешь, Семеныч?..
"Я.. Всё... Командир... Прошу... Сделай это быстро..."
Генерал зажмурился, замотал головой, отгоняя морок.
- Приказ есть приказ, Семеныч. Ты и сам знаешь.
- Знаю, - эхом отозвался отставной майор. - Я вот думаю... Уж не Веремеев ли журналиста подорвал? Для него такую "адскую машинку" смастерить - раз плюнуть...
Альбина Смурова
Следователь Сорокалет упустил из виду довольно странный факт - за пару дней до гибели Вадим удалил свои профили из всех социальных сетей. Что-то предчувствовал?.. Его мобильник тоже куда-то исчез. С распечаткой его последних звонков Сорокалет вроде бы ознакомился, но не счел нужным вводить меня в курс дела.
Тело в машине обгорело до неузнаваемости... Но никто не стал сомневаться в том, что это - именно Вадим: кого еще могли взорвать за рулем его авто (старенького "пежо", он так его любил...)?
Водительские права и паспорт тоже сильно пострадали, но эксперты смогли установить, что они - на имя Вадима Гусарова...
- Веремеев? Чтобы за меня поквитаться? Ты, Семеныч, сам-то в это веришь?
- М-да..., - майор призадумался. - Друзьями вас никак не назовешь. Скорее, наоборот... Точно!
- Что - точно? - насупился генерал.
Семеныч щелкнул пальцами.
- Костя Веремеев! Сначала журналиста подговорил статью накропать, а потом его... того... на воздух поднял!
Генерал Смуров
"Сначала журналиста подговорил статью накропать, а потом его на воздух поднял!" - заявил вдруг Семеныч.
- Ну... В это я, по крайней мере, еще могу поверить. А доказательства? Вдруг это все же не он?
- Еще Володя Мокшин мог. Он на курсах минеров обучался.
- И ты, Семеныч, мог, - сказал я. - На кофейной гуще гадать будем, или как?
Мой боевой товарищ опустил голову.
- Не знаю я, Федорыч. Все могли... Все это умеем.
- Не мучайся. Хочешь курить - кури, - разрешил я. - Значит, если мстили не журналисту, а мне - то что ж это получается? Кто-то на меня зуб имеет? И репутацию угробил, и под статью подвести хочет? Что скажешь, майор?
Семеныч молчал, теребя в пальцах сигарету, только что извлеченную им из мятой пачки. Врачи давно запретили ему курить. Но он не особо прислушивался к их рекомендациям...
- Ну-ка, поглядим, - я придвинул к себе ноутбук и набрал пароль для входа. - Так, так... Досье Веремеева... "Проходил службу в саперной роте в/ч 12-51". А где у нас эта часть стояла, не помнишь, майор?
- Как не помнить... Ущелье Аш-Шараф прикрывала, соседи наши. Потом их под Кандагар перебазировали.
- Молодец, память отличная, - я встал и открыл дверцу несгораемого шкафа, стоявшего за моим креслом. Достал оттуда бутылку армянского коньяка. - Будешь?
Семеныч пожал плечами. Я извлек и пару стаканов.
- Придется мне старыми связями воспользоваться.
- В смысле, Федорыч?
- В смысле - позвонить в Минобороны...
Альбина Смурова
Узнав через справочную телефон Веремеева, я позвонила ему. Но никто не ответил. И тогда я поехала по адресу, заказав такси. Зашла в подъезд, поднялась на четвертый этаж. Довольно долго жала на звонок. Пока, наконец, не открылась дверь... соседской квартиры.
- Чего трезвонишь? - недружелюбно поинтересовался хмурый мужик лет сорока, в застиранной тельняшке. - На рыбалку уехал Фомич. С ночи еще...
- А... куда? - растерянно спросила я, не очень надеясь на точный ответ.
- Да в эту... как ее?.. - мужик поскреб указательным пальцем бровь. - В Кондратовку, куды ж еще? Ох, блин, заболтался я с тобой, у меня ж там на плите!..
Веремеевский сосед метнулся вглубь своей "берлоги". А я, машинально переставляя ноги по ступеням, мучительно вспоминала, откуда мне знакомо это название - "Кондратовка"...
==
- Теперь ты понял, Семеныч? Он это, гнида! Он журналисту всю тему "слил", а потом - бах! - и взорвал его! Ну, ничего!..
Смуров в возбуждении мерил шагами кабинет. Разговор с давним сослуживцем, занимавшим немалый пост в отделе кадров Минобороны, на многое открыл генералу глаза.
- Я тебе вот, что, майор, скажу: мы сами эту падаль наказать должны! Сами, без ментов.
Семеныч, казалось, и не слушал своего босса.
- А что же там было-то, в тех ящиках, если не наркота? - спросил он, без особой связи с предыдущей репликой генерала.
- Ах, вот ты про что... В одном из "договорных" кишлаков лаборатория была, "дурь" там производили. Наши умники из Москвы прилетели, привезли им формулу, заплатили, сказали - надо! Они и изготовили опытную партию. Короче, вещество такое, подавляющее агрессию толпы. Порошочек, очень на героин внешне похожий. Это уже восемьдесят восьмой год был, беспорядки начинались потихоньку. Вот правительство и решило... Подстраховаться. Ученые уверяли, что достаточно распылить немного этой дряни над большим городом - и о народных волнениях можно надолго забыть. "Анти-Протест", можно сказать. Они его неофициально так и называли. Приказ шел с самого верха. Из-за секретности придумали производить вещество не на территории СССР, а в Афгане, и поручить военным обеспечить доставку к границе. Даже и те, кто со мною в тот рейд отправился, не знали точно, что несут. А Токарев, провожатый, думал, что - героин. Командир базы, кстати, тоже. Теперь соображаешь, почему писака этот статью так назвал - "Героиновый генерал"?
Семеныч вздохнул.
- Операция была настолько засекреченной, что наши не рискнули посылать "вертушку" за грузом вглубь афганской территории - мало ли, шмальнут из "Стингера"... Даже БМП или "Урал" нам паршивый не выделили - боялись засад, фугасов на дорогах. Посчитали, что у маленького пешего отряда больше шансов. Так мы груз и пёрли - от того кишлака и до базы "спецов". Там передохнули, уточнили маршрут. Я проводника попросил. Ну, а дальше ты знаешь - "духи" нас подстерегли. Они тоже были уверены, что мы тащим героин, а значит - мы их конкуренты. У них было оборудовано несколько стационарных постов, для защиты караванов. На один такой мы и нарвались...
- Понятно. С Костей что решил, с Веремеевым?
- Для начала пусть в глаза мне посмотрит. И объяснит, почему журналиста взорвал... Сапер хренов. Едем, я знаю, где он может быть. Вчера еще отпросился, порыбачить задумал.
Все же Альбине удалось вспомнить. О поселке под названием Кондратово упомянул однажды сам Вадим, когда они гуляли по осеннему парку.
"В детстве я часто там бывал. Озерцо... Деревья листьями шелестят - вот как сейчас..."
А потом вдруг добавил, безо всякого перехода:
"Месть, Альбинка - это не просто услада для души. Это восстановление справедливости, пускай даже и через много лет. Я хочу, чтобы ты это запомнила..."
Альбина второпях собралась и отправилась на автобусную станцию. Она очень надеялась добраться до Кондратово еще до наступления темноты.
Генерал Смуров
- Веришь-нет, Семеныч - рассказал тебе всё, и на душе полегчало. Будто на исповеди побывал.
- Ну уж! - отмахнулся майор. - Ты, Федорыч, меня с батюшкой-то в церкви не ровняй. И все же я в толк не возьму - журналиста-то зачем он на небеса отправил? Только для того, чтобы он не проболтался? Так у них не принято вроде "источники" свои раскрывать.
- Вот мы его и спросим - зачем?..
Наша машина - тяжелый японский джип - уверенно летела по почти пустой трассе. Я давно уже сам не садился за руль и теперь наслаждался властью над совершенной техникой. Да уж, это не на УАЗике по афганскому бездорожью...
Я едва не пропустил поворот на Кондратово - так нравилось мне мчаться по прямой, и лишь изредка коситься на стрелку спидометра, которая плясала где-то у отметки "130".