Хлодвиг Мария : другие произведения.

Хелена. Общий

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 5.84*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Когда Первый умер, власть над созданным им миром приняли Пятеро: Жиюнна, Земши, Вальго, Эв и Тэа. Четверо из них были его божественными отпрысками, а пятый - последним творением. Новые правители не дали воцариться беззаконию, но им не удалось спасти любимое детище отца - Империю Эйан. Великое государство ушло во тьму вслед за своим богом.
    Прошло пять тысяч лет.
    Хелена старается быть любящей дочерью, заботливой сестрой и прилежным студиозусом Университета Вейларнии. Однако она не всегда была "серой мышкой", и вскоре ей об этом напомнят...
    Закончено.
    Слегка изменённая версия. Читавшие предыдущую много нового не обнаружат.

  
   В начале было неразделённое Имя.
  

Пролог

  
   "Когда Первый умер, власть над созданным им миром приняли Пятеро: Жиюнна, Земши, Вальго, Эв и Тэа. Четверо из них были его божественными отпрысками, а пятый - последним творением. Новые правители не дали воцариться беззаконию, но им не удалось спасти любимое детище отца - Империю Эйан. Великое государство ушло во тьму вслед за своим богом.
   Дабы Владыки знали свои границы, был установлен закон Равновесия".

Из вступления к "Золотой легенде".

   Высокий темноволосый мужчина откинул невесомую шёлковую занавесь и вошёл в зал Оракула, святую святых главного храма Тэа в Оэрре. Чтобы получить толкование тревожного сна, он пересёк половину обитаемого мира - шестеро магов едва не пали замертво от изнеможения, открывая портал в столицу единственного из трёх эльфелингских королевств, благословлённого в новом веке рождением Прозревающего. Мужчина пообещал себе хорошо наградить чародеев за превосходную работу и лояльность: получив приказ, ни один из них не потребовал объяснений, хотя с древних времён люди искали помощи у Тэа только в случае крайней нужды.
   Посреди круглой залы стоял серебряный треножник. На нём восседал, недвижимый, будто кукла, маленький слепой мальчик с заплетёнными в косу длинными седыми волосами. Его наготу прикрывала лишь набёдренная повязка из белого полотна; впалую грудь и тонкие руки покрывали причужливые татуировки.
   Мужчине стало не по себе. Вопреки здравому смыслу ему казалось, будто Оракул пристально на него смотрит.
   Смотрит... и видит всё.
   Абсолютно всё.
   - Спрашивай, Альрин Вейларнский.
   От голоса - взрослого, но не мужского и не женского - мужчину бросило в холодный пот.
   "Я водил в бой войска, а боюсь ребёнка! Откуда во мне эта трусость?"
   Ценой невероятных усилий Альрину удалось привести чувства в порядок. В конце концов, он преодолел полмира не для того, чтобы с позором бежать.
   "Эв, Жиюнна и Земши хранят меня"
   - Простит ли мне отец женитьбу на Лаурине?
   Задавая вопрос, мужчина думал о привидившеся ему накануне сне: с груди его спящей возлюбленной спорхнул маленький синий мотылёк, которого растерзала стая омерзительных птиц. Умирая, король Георий наказал наследнику мудро выбирать супругу, ибо только кровная связь могла укрепить верность некоторых зазнавшихся лордов. Но Альрин отдал сердце женщине, происходящей из младшей ветви ненавистной слишком многим семьи. Они познакомились, когда она напоённым магией словом остановила бегущего на него, раненого, разъярённого вепря.
   До сна молодой король не сомневался, что народ и знать Вейларнии примут Лаурину, однако теперь боялся за её жизнь. Георий был хорошим правителем и незлым человеком, однако пересечение Границы порой меняет людей до неузнаваемости. Альрин мог защитить любимую от людей, но не от гнева мёртвого.
   - Нет.
   Ответ Оракула резанул короля Вейларнии по живому. Он не хотел видеть никого кроме Лаурины рядом с собой до конца дней. Лишь данное отцу на смертном одре обещание удерживало Альрина от представления народу королевы.
   Служители Жиюнны не защищают тех, кто нарушает последнюю волю родителей.
   Ни их, ни их близких.
   "Отец родился, жил и умер королём Вейларнии. Интересы государства для него и в посмертии должны быть выше личных".
   - Но как же наш сын? Если мы не вступим в законный брак, он не сможет стать наследником престола!
   И вновь слова Оракула были жестоки:
   - Твой первенец умрёт раньше тебя, не оставив потомков. Больше детей у тебя и той женщины не будет.
   Жуткий ответ сразил короля наповал. Он заранее любил ребёнка, мечтал, как будет наблюдать за его взрослением, а спустя много лет, уходя на покой, передаст корону. Могила вместо внуков...
   Не гнев духа отца, а судьбу нерождённого сына увидел он в мире снов.
   Стараясь сохранять видимость спокойствия, Альрин спросил:
   - Я могу уберечь сына от ранней смерти?
   Прозревающий ответил сразу же, будто давно знал, что ему зададут этот вопрос:
   - Нет. И никто не может. Но не печалься - он погибнет достойно. Сам Земши примет его в круг избранных воинов. Этого ли не желает каждый отец для своего ребёнка?
   Тонкие губы слепца скривились в усмешке.
  
   С тяжким грузом на сердце король Альрин Вейларнский покинул храм Тэа.
   После его ухода Оракул призвал верховных жрецов и рассказал им ту часть сна, которую молодой король забыл после пробуждение, и его содержание иерархи поклялись держать в тайне даже от высших чинов церкви Тэа из двух других эльфелингских королевств.
  
   Через несколько месяцев колокола по всей Вейларнии возвестили о рождении наследника у венценосной четы. Мальчику дали имя Лионель.
   Спустя три дня Альрин передал корону младшему брату.

   Почти пятьсот лет спустя

   Маленькая девочка играла с разноцветными камешками в залитом полуденным солнцем саду. Трещали кузнечики, щебетали птицы. Сладко пахли розы всех оттенков красного.
   - Ты будешь Орианом, другом братика, - важно заявила малышка белому остроконечному камню. - Согласен?
   Не дождавшись ответа, девочка назвали и другие имена: Оливия, Танар и Альвера.
   - Вы пришли ко мне в гости. Ну же, скажите что-нибудь! Мы так давно не виделись.
   Камни промолчали.
   - Я так и знала, - надула губки девчушка. - Вы же всего лишь глупые камни, а не живые люди. Ориан с Альверой больше не приходят к нам в дом, а когда я спрашиваю о тёте Оливии и дяде Танаре, папа становится грустным, а мама плачет.
   Вдалике раздался жуткий грохот. Раз. Другой.
   Девочка сжалась от страха, позабыв про "игрушки". Ей не говорили, но малышка знала, что означает такой звук.
   - Они ведь больше никогда не придут к нам, верно? - дрожащим голосом спросила она у старого дуба, между выступающих из земли корней которого устроилась. - Никогда-никогда я их больше не увижу?
   - Ты уже сама знаешь ответ, - сказал кто-то у неё за спиной.
   Девочка обернулась и увидела человека, которого прежде никогда не встречала.
   - Ой! Кто Вы?
   Она была маленьким и очень любопытным ребёнком. Папа и мама запрещали ей разговаривать с чужаками, но малышка частенько нарушала родительские запреты.
   - Помнишь, я приходил к тебе во сне? - улыбаясь, произнёс незнакомец.
   Кроха внимательно оглядела мужчину. Высокий, молодой, красивый - почти как принц-эльфелинг на картинке из книги сказок; не от выдуманного героя в незваном госте были лишь глаза: золотые, а не синие.
   Он не лгал, она действительно видела странный сон... и с ней разговаривали в нём тем же голосом.
   - Ага, - недоверчиво проговорила девочка. - Я Вас помню. Вот только во сне Вы нестерпимо сияли. Всё утро голова болела!
   - Прости, - рассмеялся человек. - Такова уж моя природа.
   Дитя исподлобья посмотрела на странного мужчину. Она считала себе вполне взрослой и ужасно злилась, когда к ней относились как к ребёнку.
   - Зачем Вы пришли? Я Вас не звала.
   Человек широко улыбнулся. Его забавляла нарочитая серьёзность девчушки.
   - Меня не нужно звать, милая. Я сам прихожу туда, куда считаю нужным, и когда считаю нужным.
   - И всё равно, - не унималась девочка. - Нехорошо приходить в гости без приглашения. Так поступают только грубияны и невежи.
   Она демонстративно отвернулась от мужчины и сделала вид, будто увлечена игрой с камешками, продолжая в то же время бросать косые взгляды на недавнего собеседника.
   - Я хочу сделать тебе подарок.
   - Ой, правда? - все обиды были тут же забыты. Девочка больше всего на свете любила получать подарки - сладости, ленты, игрушки - всё что угодно. Любой даже самый скромный гостинец приводил её в нескрываемый восторг.
   - Это необычный и прекрасный дар, - заверил мужчина. - Но есть одна проблема: как бы я не хотел, не могу наградить тебя им просто так. Ты должна его заслужить.
   - Я справлюсь, - горячо заверила девочка. - Я буду очень-очень стараться!
   Золотоглазый человек улыбнулся. Другого ответа он и не ждал.
   - Есть несколько правил. Сначала ты должна прочитать и заучить наизусть - это очень важно! - книгу "Золотая легенда"...
   Малышка внимательно слушала и запоминала. Правил было много - целых двенадцать, - но она твёрдо знала, что соблюсти их все ей под силу.
  
   Прошли годы. Девочка выросла и напрочь забыла и странного человека, и их тогдашний разговор, однако дорога её жизни навсегда определилась в тот солнечный летний день. Она, сама того не зная, не нарушила ни одного из наказов златоглазого мужчины, а значит, непременно должна была получить обещанную награду.
   Ведь удивительное дело - тот человек никогда и никому не лгал. Даже маленьким девочкам.
  

Часть 1

  
   В главном выбирай сердцем.

Последнее правило, поведанное маленькой Хелене человеком с золотыми глазами.

  
   "Она чувствовала себя глупой и сонной - такой был скучный день. Только что принялась она рассуждать про себя, стоит ли встать, чтобы набрать ромашек и свить из них цепь, как вдруг, откуда ни возьмись..."

Из записей на полях Потаённой Книги.

  
   Небеса были серого цвета,
   Были сухи и скорбны листы,
   Были сжаты и смяты листы.
   За огнем отгоревшего лета
   Ночь пришла, сон глухой черноты.

Оттуда же.

  

-1-

   Будь любознательной.

Первое правило, поведанное маленькой Хелене человеком с золотыми глазами.

  
   Раз.
   Два.
   Три.
   Ещё пять минут, и встану. Обязательно. Зачем мне себе врать?
   Под одеялом тепло, а в комнате холодно. В аудитории тоже. Однако идти на занятия надо, иначе магистр Ленрой запомнит меня как злостную прогульщицу, и на экзамене развлечётся за мой счёт. Бррр! Не хочу даже думать об этом. Я и так не сильна в маглогике, а с вопросами типа "докажите, что парадокс Ласселя является парадоксом" и подавно не справлюсь. Лучше уж выбить пару маршей зубами в ледяной аудитории, чем запомниться магистру Ленрою с неприглядной стороны. Тем более, что к девушкам у него странное отношение. Впрочем, сильному полу он тоже не особо благоволит.
   Три минуты, блаженных три минуты...
   - Хелена! - радостный возглас над ухом вырвал меня из полудрёмы. - Хороша дрыхнуть, пока порядочные люди на лекцию опаздывают!
   - Отстань, Линь. Не видишь, мне плохо.
   "Очень плохо", - добавила я про себя. В голове стоял туман, полный обрывков бредовых сновидений. Сбросить их оковы казалось выше моих девичьих сил. Бодрая идея отсидеть два часа магической логики виделась уже не такой уместной и легко осуществимой.
   - Что это ты бормочешь? - не унималась подруга.
   Я вяло отмахнулась. От неловкого движения из-под подушки выскользнул пухлый томик изумрудно-зелёной обложке. Золотые буквы на корешке гласили: "Альбин Никодемус. Погоня за Зверем Рыкающим".
   - Опять до полуночи эти книжки читала? - ахнула соседка. - И какой в них только прок? Те, кто пишет про благородных воинов и чувствительных принцесс и жизни-то настоящей не видели.
   Прозорливости Элинь не занимать, и практичности - тоже. Ах, романы о благородных рыцарях и их целомудренных возлюбленных... Вы мои страсть и проклятье.
   Но пусть меня даже на смертном одре стыдят и осмеивают, от вас я не отрекусь.
   Не хочу читать про жизнь. Хочу про великие подвиги и бессмертную любовь.
   - Сколько осталось? - пробормотала я.
   - Нисколько! - жизнерадостно объявила Линь. - Тебе помочь собраться?
   У меня с так называемой "бытовой магией" отношения сложные. Далеко не всех людей боги одарили особой силой, однако многие из избранных используют её для уборки или завивки волос. Как-то не укладывается у меня в голове столь приземлённое использование волшебства. Наверное, я романтик.
   Вот Элинь - другое дело. У неё очень трезвый взгляд на мир.
   - Скажем нет колтунам и грязным зубам! - простое, но чрезвычайно эффективное заклинание привело меня в приличный вид. Я быстро натянула форменное платье, подхватила сумку с конспектами и вместе с подругой поспешила на лекцию.
  
   "Кто не учился, тому не понять, как хочется кушать, как хочется спать", - дурашливый стишок, однажды прочитанный на тёмной от времени столешнице, так и крутился у меня в голове. Я не успела не то, что нормально позавтракать, но даже перекусить на ходу с утра, и желудок был на меня за это в обиде. Того и гляди, забурчит и опозорит хозяйку на пол-аудитории. На паре маглогики так холодно, так скучно... Даже такое событие встретит бурную радость утомлённых студиозусов.
   На задних рядах компания травников украдкой распивала травяной настой необычайной крепости. Судя по запаху, в него входили полынь, петрушка и жидкость для чистки особо ценных артефактов. Надеюсь, никому из экспериментаторов под вечер не понадобится помощь целителей.
   Сидящий рядом со мной флегматичный лингвист внимательно слушал разглагольствования магистра Ленроя и дотошно их конспектировал. Заглянув ему через плечо, я увидела чудовищную мешанину из десятка-другого языков, как живых, так и мёртвых. Видимо, он следовал главному принципу магической логики - рациональности - буквально, и для каждого слова подбирал кратчайший аналог.
   Девушка-алхимик читала из-под стола обязательную по программе "Химическую женитьбу". Сей труд ясностью изложения не уступал лекции магистра Ленроя, зато обладал занятными иллюстрациями - истинным спасением для скучающих студиозусов. Впрочем, как повелось ещё с древних времён, картинки во всех алхимических трактатах важнее текста.
   Холодно. Бррр! Моё форменное платье почти не греет, а в накидке писать неудобно. Приходится согревать себя несложным заклинанием собственного составления. Полезная практика, но без неё я бы предпочла обойтись. Конечно, мои неудобства объяснимы: здание очень старое, каменное, однако хотелось бы учиться в более комфортных условиях. Так и усваиваешь больше, и утомляешься меньше. Стыдно, что король Вельен экономит на ремонте Университета уже который год.
   Я скучала и мёрзла, мёрзла и скучала. Элинь же, напротив, умудрялась не только дословно записывать лекцию, но и подчёркивать заголовки, выделять определения и рисовать на полях презабавные картинки. С ней уныние не уживалось, зато я его притягивала с удвоенной силой. Например, в голову настойчиво лезли мысли о предстоящем экзамене.
   Маглогика, маглогика... Жуткий предмет, неумолимый преподаватель. Старшекурсники рассказывали, будто он один принимает экзамен, и не как другие магистры, а по собственной системе. Запускает в аудиторию по десять человек, сам рассаживает, потом назначает каждому вопрос из курса. Не отвечаешь - иди на пересдачу. Ответил - тяни билет. Ох! Шпаргалку не достать, соседа не спросить... Такой ужас, что прямо кошмар.
   Мне, хвала Эву, предмет магистра Ленроя сдавать придётся только через два месяца. Есть ещё время не только подготовиться, но и помечтать о том, как будешь готовиться.
   Линь говорит, я слишком мечтательна. Хозяйством не занимаюсь, романы читаю, учусь только во время сессии. А что делать? Такая уж природа волшебницы Хелены.
   - Запишите следующий текст логической формулой: "Если мне попадётся плохой билет, то я сдам экзамен, только если мне повезёт. Я вытащил очень плохой билет. Везение покинуло меня. Поэтому экзамен я не сдам".
   Неужели он прочитал мои мысли? Хотя нет, такой талант за магистром Ленроем не числится. Остаётся только одно - изощрённое издевательство. В прошлый раз было что-то вроде: "Никогда не стоит недооценивать глупость вашей аудитории", сегодня это упражнение. Забавно, но все, включая и меня, старательно законспектировали шуточку магистра. Да, кажется, я начинаю его понимать...
   - Мастер Ленрой! - дверь широко распахнулась, и в аудиторию шагнул Идель, подмастерье-инженер. Выглядел он очень взволнованным.
   - Что случилось? У меня лекция, - раздражённо бросил маглогик.
   - Мастер Генрион собирает срочное совещание преподавателей в Алом Зале. Все учащиеся должны собраться в амфитеатре.
   Судя по синей ленте, перекинутой через плечо молодого человека, случилось действительно нечто из ряда вон выходящее. Идель почти никогда не надевает отличительный знак аристократов, хотя по праву рождения принадлежит к одному из старейших благородных домов. Магистр Ленрой, например, дворянин в первом поколении, но демонстрирует символику высшего сословия по любому мало-мальски подходящему поводу.
   - Что же, на сегодня занятие окончено, - наш любимый маглогик был как всегда сдержанно-ироничен. - У кого-нибудь есть вопросы?
   Его слова потонули в радостном гуле сорвавшихся с места студиозусов.
  
   - Что случилось?
   - Да какая разница! Нас отпустили с лекций, и это главное!
   - Вовремя. Ещё бы немного, я бы заснул.
   - Не ты один, друг, не ты один...
   Убийственно однообразные разговоры плавно перетекали с одного яруса амфитеатра на другой. Я в них не участвовала, да и Линь тоже. У нас было занятие гораздо важнее. Мы ели.
   О, как вкусен бутерброд на пустой желудок! Как ароматен сыр и хрусток поджаренный хлеб! Вот только...
   - Пить хочется, - заявила я, дожевав последний кусочек нежданно-негаданно перепавшей пищи.
   - Сходи к фонтану, - посоветовала подруга. - А я посторожу. Если что начнётся, мигом позову.
   Я вяло кивнула. Мы сидели в амфитеатре почти час, но ничего не происходило. Линь успела раздобыть у знакомых немного еды, я - съесть свою долю, а к нам никто из магистров так и не вышел. Видимо, совещание созвали действительно по значительному поводу, раз они так долго не могут договориться.
   "До фонтана идти всего ничего. Никто и не заметит моего отсутствия".
   Так я себя успокаивала, совершая восхождение по мраморным ступеням.
   Говорят, один из первых ректоров Университета был травником и страстным любителем театра. Именно при нём появилась Большая оранжерея, а в самом её сердце - чаша амфитеатра. Как показало время, среди магов как действительных, так и будущих, доля приличных актёров устрашающе мала, из-за чего традиция театральных постановок постепенно отмерла. Хотели и амфитеатр убрать, но вовремя одумались - больно акустика у него хорошая. С тех пор учащихся по важным поводам собирают в нём, а не во дворе.
   И хорошо, ведь снаружи так хо-о-олодно!
   С фонтаном же связана отдельная история. То ли шестым, то ли седьмым ректором Университета - я точно не упомню - была Ларна Хитроумная, одна из первых женщин-инженеров. Она не только собирала сложнейшие устройства, но и питала слабость к романтическим парковым украшением. Магистрам удалось уговорить её отказаться от склепа и живописных руин, но Плачущую Деву Ларна сумела отвоевать. Ректор сама её спроектировала, взяв за модель статуи себя, а внутреннюю механику артефакта почерпнув из старинного трактата о вечном двигателе. Прошло больше четырёх веков, но дева не прекращала ронять слёзы ни на мгновение. Даже теперь это впечатляло.
   Нагнувшись зачерпнуть воды, я не упустила возможность рассмотреть себя. Причёска немного растрепалась, сосуд лопнул в левом глазу, на щеке выскочил крохотный прыщик. В остальном - очень милая зеленоокая блондиночка, только неухоженная слегка.
   Ну и ладно.
   С недавних пор я исповедую предельно простой подход к жизни - никогда не иди против своей натуры и беды минуют тебя. Проще говоря, плыви по течению и надейся на лучшее. Придёт день - изменюсь, а пока меня и так всё устраивает. Забавно, в стенах Университета, где люди каждый день всеми силами стремятся приблизить таинственно-прекрасное завтра, я веду жизнь серой мыши.
   Ничего страшного.
   Как гласит народная мудрость, красивая обёртка лишь раздражает, если под ней не скрывается алмаз. Простолюдины бывают обнадёживающе-логичными.
   "Хел, ты скоро?" - вопрос Линь вывел меня из задумчивости. Мы с первого дня в Университете знаем друг друга, и потому можем общаться ментально. Недолго, правда, и на небольшом расстоянии. Но всё равно это полезное умение.
   "Я у Плачущей Девы. О жизни думаю, на себя любуюсь. Началось?"
   "Нет. Но я слышала, как Эльвин рассказывал своим приятелям о вспышках в башне Порталов. Десять, и все, кроме последней, ярко-синие!"
   Ого! По цвету можно определить расстояние, на которое телепортируются. Бледно-голубой соответствует столице, индиго - Дикому Северу. "Синяя" область включает в себя половину цивилизованного мира, а также две трети земель варваров. У последних магическое знание в зачаточном состоянии, и в Университете их представителям делать нечего. К тому же они поедают сердца поверженных врагов, упиваются в гостях до медвежьего рыка и не одобряют женское образование.
   Дикари, что с них возьмёшь.
   "А что ещё..."
   Слабая ниточка нашей ментальной связи оборвалась буквально на полумысли. Мы не были способны поддерживать общение подобным способом долго - особого таланта ни у меня, ни у Линь к Безмолвной речи не оказалось. Честно говоря, нас это нисколько не расстраивало. Даже между хорошими подругами должны быть маленькие секреты.
   Например, я бы не хотела раскрывать Элинь своё близкое знакомство с Высоким языком, созданном для разговоров о божественном. Это вызовет массу нездоровых вопросов и может значительно подпортить нашу дружбу. К тому же я не желаю воскрешать однажды похороненные воспоминания - боль остаётся болью. С годами она лишь притупляется, но не исчезает.
   И о тех, кто беседует на Высоком под сенью древовидных роз - гордости университетской оранжереи, Линь лучше не знать. Я услышала обрывок их разговора совершенно случайно, но он сразу же заинтересовал меня. В стенах далёкого от церкви Университета редко звучат слова священного языка, и используют их не для теологических рассуждений. Всякий знает: королевской печатью орехи не колют, хотя она и неплохо для этого служит.
   Естественно, о немедленном возвращении в амфитеатр уже и речи идти не могло. У меня появилась возможность потратить время не на бессмысленное ожидание, а на нечто более... полезное. Я с лёгким сердцем сделала выбор. Это была дань не мне настоящей (право, студиозус Хелена вряд ли заслуживала хоть каких-то даров), но прошлой.
   Я начертала на воде слово "око", но не на родном или древнеэйанском, а на одном из искусственных языков, специально созданных для работы с артефактами. Ларна Хитроумная, создательница фонтана, считалась уже при жизни гениальным инженером. Она оставила после себя несколько удивительных по красоте конструкторских решений, и хоть её творения не дотягивали до легендарных чудес Древнего Эйана, даже в наше время их повсеместно использовали.
   Кроме выдающего таланта магесса имела несколько слабостей, которым нещадно потакала. Одна из них - любопытство - мне и помогла.
   "В крошечной капле отражается целый мир", - сказал поэт и был совершенно прав. Я попросила воду на доступном ей языке показать скрытых розами беседующих, и моими глазами стала росинка в чашечке нежного, едва распустившегося цветка, отозвавшаяся на переданную артефактом-фонтаном просьбу.
   Я - лексимик. Природа моей магии тесно связано со словом; в этом её и мощь, и слабость - к сожалению, не всему в нашем мире дано имя.
   На поверхности воды проявилось изображение: в естественной беседке из переплетённых ветвей и стволов древовидных роз сидели двое мужчин. Они вели неторопливую беседу, не опасаясь лишних ушей - владеющие священным языком могут позволить себе подобную роскошь.
   Один из них был высоким черноволосым эльфелингом, облачённым в синие свободные одежды. Заострённые уши, мраморно-белая кожа, удлиненные раскосые глаза и символ бога Тэа на груди с головой выдавали его не вполне человеческое происхождение. Судя по эмблеме на вычурном поясном украшении, он прибыл из Оэрры, самого маленького из трёх эльфелингских королевств.
   Вторым знатаком Высокого оказался человек - светловолосый мужчина в чёрном. Он был очень красив, но на мой вкус слишком зрел. Тонкая корона из алхимического золота указывала на его принадлежность к высшей аристократии Тейглана, возможно даже к правящему дому.
   Я внимательно вслушивалась в певучие слова, но насмешница-память отказывалась обращаться к жалким крупицам знаний, чудом сохранившимся у меня от прежней, немирской жизни.
   С досады я ударила по воде ладонью. Картинка тут же распалась на сотню дрожащих осколков, в каждом из которых кривилось от бессилия моё лицо.
   Единственным разобранным мной словом оказалось "свадьба". Но зачем эльфелингу сочетаться браком с человеком? Давно известно - дети от подобных союзов особенно уязвимы для обитателей Бездны.
   Может, дипломатические игры? Но между Оэррой и Тейгланом и так хорошие отношения. Им нет причин сближаться ещё больше.
   "Есть ещё Тэа. Нельзя сбрасывать его со счётов".
   Я тряхнула головой, прогоняя незваные мысли.
   "Меня больше не касаются дела богов. Пора возвращаться".
  

-2-

   До поры кажись той, кого в тебе видят. Полностью отдавайся игре.

Второе правило, поведанное маленькой Хелене человеком с золотыми глазами.

  
   "Плохо. Определённо, всё очень и очень плохо".
   Что же они затевают? Ещё и устроили встречу под розами - символами неразглашения тайны. Шутка, конечно, изящная. Очень эльфелингская, я бы сказала. Вот только меня что-то не тянуло улыбаться.
   - Что с тобой? - встревожено спросила Элинь.
   - Устала немного, не выспалась. Не бери в голову.
   Я обманывала лучшую подругу и не чувствовала, будто совершают нечто неправильное.
   "Что дальше? Распространение богохульных анекдотов или сожительство с порочным красавцем?"
   - Эй-эй! Да ты будто призрака повстречала. Расскажи, что случилось, не мучь себя, - в голосе Линь было столько участия, что я не смогла полностью утаить от неё увиденное.
   Какой стыд. Жизнь среди простецов сделала меня мягче любимой перины купеческой дочери.
   - В оранжерее я увидела эльфелинга.
   - Ух ты!
   Лицо Элинь порозовело, а глаза лихорадочно заблестели. Увы, она совсем не умела сдерживать эмоции. Нелюди представлялись ей идеальными - во всех смыслах. Я, сколько не пыталась, так и не смогла её разубедить.
   - И какой он? - с возмутительно-откровенным интересом спросила подруга. Её нисколько не волновало, услышит нас кто-нибудь или нет.
   - Черноволосый. Светлокожий. Ушастый.
   - Хелена, опять ты за своё, - обиженно протянула подруга. - Рассказывай нормально!
   - Ладно. Его ланиты взяли цвет от лепестков бледной королевской розы, а облачён он был в шелка, синие, как морские волны. Так лучше?
   - Бесполезно, - отмахнулась Элинь. - Ты хоть и читаешь рыцарские романы, а куртуазности в тебе как не было, так и нет. Спрошу напрямую: он красивый?
   - Да, - "как эльфелинг", так и хотелось добавить, но мне хватило самообладания смолчать. Ни к чему больше упражняться в остроумии.
   - Ах, Хел, как же тебе повезло!
   "Ага. Улыбнулась сомнительная удача, нечего сказать. Как будто мне не хватало своих проблем".
   Мои невесёлые размышления прервали первые аккорды национального гимна. Как и полагается законопослушной гражданке славного королевства Вейларния, я поспешила встать. А вот петь не стала - настроение у меня было не торжественное.
   Между тем на арене амфитеатра собралась интересная компания. Само собой, там присутствовали ректор и десяток магистров, но не они привлекли моё внимание. Кажется, Линь говорила о десяти вспышках в башне Порталов? Загадка решилась сама собой - их виновники стояли на белом песке.
   Первыми я отметила эльфелинга-оэрринца и золотоволосого тейгланца, однако среди "гостей" Университета Вейларнии были и более примечательные личности. У леди в зелёном, например, на плече сидел маленький дух-кот, да и в том, как она щурилась, глядя на студиозусов, чувствовалось нечто кошачье. Рядом с ней стоял большеглазый юноша в венке из васильков и ромашек. Травницы, сидящие в первых рядах, бросали на него пылкие взгляды - я сама этого не видела, но знала - они без ума от подобных парней.
   Был там и ещё один эльфелинг. Весь в белом, утончённый, болезненно-красивый, он заставил вздыхать не одну романтически настроенную девицу, да и у некоторых юношей сердце забилось чаще. Впрочем, часть из них наверняка приняла нелюдя за девушку - наш Университет всё-таки приличное учебное заведение. Противоестественные наклонности здесь не в чести.
   Забавно, но соседом томного красавца был молодой воин-маг в накидке, отделанной мехом снежного тигра. Женственности в нём и в помине не было. Хотя какая из него могла бы получиться женщина? Мускулистая, высоченная и с раздвоенным подбородком - бой-баба, одним словом. Хорошо, что ему довелось родиться мужчиной. Жениха искать куда сложнее, чем махать мечом.
   Красивая, совсем ещё юная девушка в коротком бархатном платье - мне такое стыд никогда не позволит надеть - прибыла из Доранлиса, древнего королевства людей. Оно известно мрачной поэзией, вечно туманной столицей Олар и нездоровым отношением к смерти. Тамошняя земля богата на медиумов и некромантов, но при настолько долгой истории королевства в этом нет ничего удивительного. Говорят, могилы попадаются в Доранлисе на каждом шагу, а Старый город Олара вообще одна большая гробница.
   Гостья из Ведионна, другого древнего людского государства, оделась для визита в Университет не столь легкомысленно. Впрочем, даже в наглухо застёгнутом платье она казалась полураздетой.
   Длиннокосый витязь определённо принадлежал к знати Кемингрии - королевства, признанного цивилизованным лишь недавно. Ещё столетие назад его жители были варварами, грабящими богатые прибрежные города, но ныне они вхожи в лучшие дома Старого и Нового Света, образованы и куртуазны. Правда, кемингрийки по-прежнему бреют головы и носят разноцветные парики, а их мужчины отращивают косы. Не так-то просто полностью избавиться привычек, унаследованных от тёмных предков.
   - Хел, видишь того господина с золотой лентой?
   - Да.
   - Зуб даю, что это королевский посланник.
   Выходит, дело серьёзно. Король Вельен вспоминает про своих магов редко - когда получает сведения о подозрительной активности на границе с Эхтроком, нашим давним врагом, или расплачивается с очередным долгом, например. Последняя война истощила казну почти до предела, а волшебники, вопреки распространённому заблуждению, свинец в золото не превращают (его получают из серебра после сложнейших манипуляций). Университет предназначен не только для обучения молодёжи Вейларнии, но и для ведения исследований, расширяющих магическое знание. Но прогресс требует внушительных затрат, а денег у монарха нет. Помощь от него поступает от случая к случаю, в остальное же время Университету приходится выискивать средства самому. Магистры, даже такие заносчивые, как Ленрой, не гнушаются выполнением заказов со стороны. Обычно они ставят всего два условия: предоплата и непротиворечие задачи Кодексу Магов и законам Вейларнии.
   Посланник из столицы... Какие же вести он принёс?
   "Уж точно не о начале войны с Эхтроком. Такое объявили бы сразу".
   - Линь, как ты думаешь...
   - Тшшш! - шикнула на меня подруга. - Сейчас будет говорить ректор.
   И действительно, магистр Генрион поднял руку, призывая к тишине. Он занял пост ректора в разгар последней войны, сменив погибшего отца. С тех пор прошло десять лет, и из отчаянного юноши Генрион превратился в нервного седеющего мужчину, упрямо идущего к намеченной цели - возрождению Университета.
   Хоругвь ему в руки, как говорят на севере.
   - Студиозусы! - торжественно произнёс ректор. На его обычно напряжённом лице лежала печать умиротворения и некой просветлённости. - Чтите законы божественные и земные!
   Мы с Линь удивлённо переглянулись, и были далеко не одиноки в своём недоумении.
   - Ибо только так вы не опозорите меня, своих мастеров и нашего доброго короля в чужой земле. Да, мы решили не ждать лета и даём вам возможность раньше проверить знания на практике.
   "Плохо. Не люблю проверки".
   - Перед вами девять достопочтенных послов стран-приимниц этого года...
   Магистр Генрион углубился в перечисление государств и титулов их посланников. Как и следовало ожидать, на представление двух эльфелингов ушло больше времени, чем на других гостей вместе взятых. Оказалось, золотоволосый тейгланец и правда принадлежал к правящему дому.
   - В четвёртом часу после полудня начнётся распределительное тестирование. До его начала все занятия отменяются. Можете расходиться, но не забудьте узнать у старост номера экзаменационных аудитории.
   Последние слова ректора повергли меня в уныние. Мой текущий уровень знания оставлял желать много лучшего, и за пять часов я не могла поднять его до приемлемого.
   Плохо. Очень плохо. Ещё хуже то, что винить некого - кроме себя самой, разумеется.
   "Нечего было вместо учёбы романы читать".
  
   В текущем - третьем - семестре мой поток, лексимики, изучал семь предметов: низшую алхимию, начала гербалогии, введение в проектирование артефактов, историю, основы искусственных языков, древнеэйанский и магическую логику.
   Пять нацело на семь не делится. Отлично! Уберу-ка историю - она мне ещё в детстве надоела.
   В проектировании главное твёрдая рука, острый глаз и дерзкая мысль. С последним у меня неважно - сказывается влияние первого образования, несколько... хм... каноничного. Чтобы полностью избавиться от его следов, мне надо проделать грандиозную работу над собой, а я на неё морально не готова.
   Языки, что естественные (и живые, и мёртвые), что искусственные, устроены примерно одинаково. Ничего сложного - на первый взгляд.
   "Какой-то я неправильный лексимик. Есть, что сказать, однако не всегда нахожу, как".
   Боюсь, как и в случае с проектированием, истоки сей досадной немощи кроются в моём прошлом.
   Гербология, или травознание по-простому, слишком скучна. Не хочу даже заглядывать в конспект по ней. Кое-что помню - и ладно.
   Алхимия - на редкость логичная штука. Как славно, что я ходила на все практические занятия и примерно представляю, как не отравиться при очистке соли металла.
   Остаётся маглогика. С ней, драгоценной, всё ясно - раз я не доверяла ей в течение двух месяцев, то за пять часов и подавно не приму на веру. И потому...
   ...пойду-ка я спать. Слишком много потрясений выпала на мою долю сегодня, а свежая голова на тестировании ещё никому не мешала. Надеюсь, Линь разбудит меня воремя.
  
   "Жёлтые цветы дерева Ёфэн посвящены Вальго, синие - Земши. Молитву Тэа о прощении грехов возносят в полнолуние, распустив волосы и одевшись в новые белые одежды. Жиюнну нельзя поминать дурным словом. Эв помогает заблудшим..."
   - Подъём! - бодрый возглас Элинь выхватил меня из теологического кошмара. Отвечать урок наставнику Кьезону то ещё удовольствие. Бррр! Не хочу проходить через это вновь, даже во сне.
   - Встаю, встаю... Чай готов?
   - Мы опаздываем, Хелена! Хватай сумку и бегом в главное здание!
   - К-к-куда? - ой, я забыла узнать номер аудитории. Плохо.
   - Шляпа ты, Хел, - хмыкнула Элинь. - И спать слишком любишь. Я, между прочим, десять минут тебя будила. Поблагодари Эльвина за заботу: он заходил час назад и просил передать, что тебя ждут в двенадцатой.
   Я с благодарностью посмотрела на Линь.
   - Ты моя спасительница...
   - Потом поболтаем! - отмахнулась соседка и выбежала из комнаты.
   Я бросилась вслед за ней. На разговоры, как правильно заметила подруга, времени уже не оставалось.
  
   - Здравствуйте! - сказала, входя в аудиторию. Тестирование тестированием, но пара вежливых слов ещё никому не вредила. Магистр Ленрой удовлетворённо кивнул и указал мне на третье место в четвёртом ряду.
   Справа - пусто, слева - пусто. Сзади сидит Эльвин, спереди - Каталина, самоуверенная травница-третьекурсница. При желании я могу за неё спрятаться... и достать "вспомогательный материал".
   Хорошее место. Надёжное.
   С диспозицией ясно, перехожу к боевым действиям. Семь сложенных стопкой листков, каждый с моим именем в верхнем правом углу, бросали мне вызов. Холод... Он с позором отступил. Его изгнала лихорадка боя. Противники-вопросы замерли на бумажном поле битвы в ожидании шквала моих ударов-ответов. Схватка обещала быть жаркой.
   Воин-маг не сдаётся.
   Воин-маг не отступает.
   Воин-маг не теряет надежды
   О нет! Почему в этот тяжкий час Эв покинул меня? Я не могу отыскать дорогу в сгущающемся мраке...
   Я понимаю, зачем нужна маглогика. Это инструмент, с помощью которого смертные убеждают Хранителей Равновесия в своей правоте. Без их согласия невозможно ни одно мало-мальски могучее волшебство.
   Я знаю, как она работает - право, её аппарат не так уж и сложен.
   Моя проблема в ином: я не могу применять маглогику на практике, потому что не верю в неё.
   Естественно, это ставит крест на моей карьере волшебницы. Придётся до скончания дней заговаривать по деревням зубы, благо способности лексимика на это годятся.
   Ах! Кажется, магистр Ленрой слишком пристально смотрит на меня. Неужели... он догадался о моей позорной тайне?
   Ещё немного, и я от стыда сползу под стол.
   Как не печально признавать, тестирование провалено.
   С оглушительным треском.
  

-3-

   Будь благодарной.

Третье правило, поведанное маленькой Хелене человеком с золотыми глазами.

  
   - Эй, Шэйн! Как написал? - окликнул конопатый парень высокого блондина с нашивкой старосты. Интересовавшийся был самого крестьянского вида, спрашиваемый, напротив, отличался аристократической утончённостью.
   - Так себе, - небрежно бросил блондин, не потрудившись даже обернуться к собеседнику.
   - Знаю я твоё "так себе"! Небось, опять в тридцатку лучших попадёшь?!
   - Зависть - плохое чувство.
   Случайно подслушанный разговор между моим старостой и одним из многочисленных его товарищей-недругов не позабавил меня, а вогнал лишь в большее уныние.
   Верно говорят: все, что начинается плохо, кончается еще хуже.
   Скрип водимого по доске мела раздавался в двенадцатой аудитории шесть раз с интервалом в полчаса. Магистр Ленрой, сама забота и любезность, писал на доске оставшееся до конца тестирования время. Каждый раз половина студиозусов поднимали головы от листков с вопросами и заворожено наблюдали, как достопочтенный маглогик с непринуждённой лёгкостью высталял на показ невладение основами каллиграфии. Разбирать его почерк - кривой, неровный и угловатый, словно как у не слишком старательного ребёнка - было то ещё удовольствие.
   А между тем...
   ...под мирное поскрипывание перьев и тихий шелест разгорался огонёк моего отчаяния. Я не могла позволить ему вырваться наружу - прежде всего ради себя самой. Всхлипывания и слёзы - не лучший способ обратить на себя внимание во время экзамена. У некоторых на подобные вещи долгая память, а я хотела спокойно закончить Университет.
   Вышла я из аудитории совершенно разбитой. Впрочем, серьёзно пострадала лишь моя гордость. По правилам Университета на практику меня в любом случае определили бы, хотя место её проведения могло быть не самым престижным.
   Дабы зачлечить душевные раны, я направилась в библиотеку за новым романом, однако по пути встретила Шэйна и его не в меру любопытного знакомого. И началось...
   Банальная зависть вызвала новый приступ самопрезрения. Мне даже пришлось отправиться в оранжерею, чтобы вдали от любопытных глаз дать волю чувствам. Плачущая Дева стала безмолвной свидетельницей моей слабости.
   И более никто в целом мире.
  
   Я пришла домой в восьмом часу после полудня, красноглазая и с парой романов подмышкой. Практика практикой, но скучать я не собиралась.
   "Если попаду к северянам, хотя бы будет с чем скоротать долгий холодный вечер".
   Вариант "с кем" я не даже рассматривала - не так меня воспитывали.
   Линь валялась на кровати и уплетала за обе щёки клубнику со сливками. Мы могли позволить себе ограниченный круг лакомств (ни я, ни Элинь не получали денег из дома), но травники выращивали множество растений в университетской оранжереи. За помощь по хозяйству или в учёбе они охотно делились плодами своих трудов. Так однажды нам с Линь достался диковинный фрукт - ананас. Он отдалённо напоминал сосновую шишку.
   Но и клубника у них превосходная, вкусная и ароматная.
   - Ну, как справилась? - спросила подруга.
   - Написала - и ладно, - я постаралась придать голосу бодрости. Вышло фальшиво.
   - А, - протянула Линь. - Ясно.
   Больше о тестировании мы не говорили.
   И хорошо.
   "Чем меньше бередишь рану, тем быстрее она заживает".
   - Куда хочешь поехать на практику? Я к эльфелингам, - подруга перешла на любимую тему. - Они такие красивые, и культура у них необычная. Но... мне кажется, рядом с ними я и слова не смогу вымолвить. Сначала окаменею, а потом растаю...
   "Кто бы сомневался".
   - А мне всё равно, - не долго думая сказала я.
   - Нет, так не пойдёт, - возмутилась Линь. Ещё бы она смолчала! Получить на почти интимное откровение банальность-отмашку - любой бы хоть немного, да оскорбился. - Давай, признавайся!
   - Хорошо, уговорила, - я сделала задумчивый вид, но брякнула первое пришедшее в голову. - Хочу куда-нибудь в тёплые края. Надоело мёрзнуть.
   Элинь вздохнула. Думаю, она всё же догадывалась, что ждать от меня откровенных фантазий бесполезно.
   - Неженка ты, Хел. Не дворянка, а всё посибаритствовать норовишь.
   "А ты уплетаешь клубнику со сливками. Далеко не вилланскую пищу, между прочим".
   - Ничего не могу с собой поделать! - попыталась отшутиться я. - Такой вот уродилась на свет.
   Линь рассмеялась. Она обладала удивительной отходчивостью - по крайней мере, когда дело касалось меня.
   Мы бились подушками, ели клубнику, вели задушевные разговоры... Словом, занимались всем тем, что обычно делают нормальные девушки-подружки. Я старалась честно отыгрывать роль, и кажется, преуспела.
   - Если нас отправят в разные страны, будешь мне писать? Хотя бы иногда.
   - Постараюсь.
   Оплата писем магов (и их учеников) идёт из казны. Это одна из немногих привилегий, оставшихся с военного времени. Если не слишком наглеть, можно держать друг друга в курсе всех важных событий. Хотя просто получить пару тёплых строчек от подруги тоже хорошо.
   - А родителям? Я своим каждую неделю пишу. Наверное, совсем сестрёнку замучили - почитай да почитай!
   Отец и мать Элинь были людьми, как говориться, проще некуда. К их чести, своего невежества они стыдились, и потому постарались дать всем своим детям образование, несмотря на трудное послевоенное время.
   В старшей дочери они души не чаяли.
   Мои же родители были другого сорта. Нет, они славные, просто...
   - Я своим обязательно напишу. Как-нибудь. И брату тоже... наверное.
   Элинь с укором посмотрела на меня.
   - Хел, родные любят тебя! Ты не должна стыдиться их из-за бедности. Мало кто сейчас в Вейларнии живёт в достатке. Даже среди дворян по-настоящему богатыми считаются лишь Лерьэны, но они ходят в любимчиках у Вальго.
   "И не только у Вальго. Всё намного сложнее, чем ты думаешь".
   Положение своей семьи я бы назвала не бедностью, а "блистательной нищетой", а что да любви...
   - Не подумай плохого. Мы очень любим друг друга, просто меня так воспитали.
   - Ой, прости, - спохватилась подруга. - Опять забыла, что ты северянка. У вас принято держать всё в себе.
   Я родилась в местечке на севере Вейларнии (три дня пути до границы с Эхтроком и столько же до ближайшего крупного города). Люди из соседних деревень (сами, между прочим, достаточно странные) считали жителей Тэйреса чудными. Об этом не говорили прямо, но шутки, полунамёки и ехидные стишки так и ходили по округе. Думаю, языки людям развязывала банальная зависть: у нас были руины Папоротникого замка, а у них - ни-че-го. Около пятисот лет назад в крепости на возвышающемся над Тэйресом холме поселился Альрин Отрёкшийся, короля Вейларнии, добровольно передавший трон брату. Он пожертвовал короной ради любви к волшебнице Лаурине, и говорят - не прогадал. Их сын, стал паладином своего царственного дяди Клеонта Нежданного и избранником Земши.
   В "Золотой легенде" история принца Лионеля была моей самой любимой.
   Семья Элинь жила на юге королевства. Мою некоторую отчуждённость она почему-то списывала на мифическую "сдержанность" северян. Я не спешила развеять её заблуждение.
   Подруга не стала больше донимать меня разговорами о родичах, за что я была ей безмерно благодарна. Мы перешли на обсуждение подготовки к предстоящему путешествию, и проболтали, наверное, целый час. А затем в дверь постучали.
   Элинь и я переглянулись.
   - Я пойду, открою, - смущённо проговорила соседка.
   - Иди, - только и сказала я. Волшебница Хелена боязлива. Она не любит получать извещения.
   За дверью никого не было, но на пороге лежал конверт. Это меня не удивило: староста потока лексимиков, Шэйн, редко снисходил до общения с однокурсниками. В чём-то я его понимала.
   "Счастливый разговор - несостоявшийся разговор".
   Мы обе некоторое время молча рассматривали конверт, словно он был диковинкой из Старого Света. Наконец подруга решила нарушить ставшую тягостной тишину.
   - Может, подождём, пока Эльвин не принесёт мой?
   По её раскрасневшемуся лицу я поняла - Линь жутко волновалась. Да и у меня самой сердце так и стучало в груди.
   "Неужели для меня настолько важен результат?"
   В прошлом моё тщеславие питали исключительно достижения. Теперь ему довольно и приличного результата учебной проверки. Различие в запросах удручало.
  
   ...Вновь в дверь постучали нескоро.
   Как и ожидалось, нас навестил Эльвин. На его длинном лице лежала печать невыразимой грусти. Будь она хоть немного сильней, я бы назвала её скорбью.
   - Это тебе, Элинь, - убито произнёс он и протянул моей подруге плотный конверт.
   - Спасибо.
   - Надеюсь, тебе повезёт больше чем мне. Следующие два месяца проведу в Доралинсе: буду лазать по гробницам, искать артефакты и изучать древнеэйанский по эпитафиям. Хоть бы не пришлось изгонять призраков - некоторых людей смерть только портит, - Эльвин тяжело вздохнул, а затем угрюмо спросил. - Признавайтесь, у кого моё "Мёртвое слово"?
   - Точно не у меня, - сразу сказала я. - Мрачноватая для меня вещица. Но высокопоэтичная.
   Линь тоже ответила отрицаельно. Кроме необходимых для учёбы книг она читала только сборники кулинарных рецептов.
   На двадцатилетие неизвестные доброжелатели подарили Эльвину знаменитую доранлисскую поэму, которая пропала на следующее утро после праздника. Впрочем, до сих пор это не сильно беспокоило молодого человека.
   Эльвин не искал непроглядность в книгах. Он ею жил.
   - Жаль. Я хотел выучить пару цитат, проникнуться образами... В общем, приобщиться к тамошней культуре.
   На его счастье, я немного разбиралась в культуре Старого Света.
   - Доранлисцы считают, что нет ничего печальнее и красивее, чем смерть молодой прекрасной девушки. Если хочешь вызвать у них интерес, придумай мёртвую возлюбленную. "Я любил, был любим, мы любили вдвоем, только этим мы жить и могли..." - ну ты понял.
   Юноша посмотрел на меня с грустной благодарностью.
   - Я запомню. Спасибо, Хелена.
   - Кстати, зачем тебе учить древнеэйанский? Мы же едем на практику! - спросила Линь. В голосе девушки слышались нотки неподдельной тревоги.
   - О, вы не знаете новейшие правила? Хотя, откуда вам... - староста на мгновение задумался, и во взгляде его больших прекрасных светло-голубых глаз появилось снисхождение. - Тестирование проводили не для выявления лучших. С его помощью магистры выясняли для каждого, какую из дисциплин он знает хуже всего.
   - Ты хочешь сказать... - ахнула Элинь.
   - Придётся заниматься дополнительно. Разумеется, в свободное от практических заданий время.
   Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и Эльвин продолжил разносить конверты томящимся в ожидании студиозусам.
   "Ему будет хорошо в Доранлисе - там туманно, а его нежной коже вреден яркий солнечный свет. К тому же в самом просвещённом королевстве Старого Света у альбиноса меньше шансов быть принятым за вампира".
   Я знала - из-за особенностей внешности у Эльвина в детстве было много проблем. Он слишком отличался от сверстников, и тех это пугало. Когда мальчику исполнилось семь, родители отдали его в храм Земши. Они надеялись, что бог-воин сжалится над их странным сыном и если не исцелит, то хотя бы защитит.
   Тринадцать лет Эльвин провёл в храме, учась и выполняя, сколько позволяло его слабое здоровье, работу по хозяйству вместе с младшими жрецами. Он уже и сам готовился принять сан, но однажды во сне ему явился Земши и сказал, что за добродетельную жизнь он наделяется даром творить волшебство.
   - Кто первый? - с напускной весёлостью спросила Элинь.
   - Ты, - вырвалось у меня, и я тут же пожалела об этом. - Нет, подожди...
   Но подруга и без моего предупреждения не спешила открывать свой конверт. В раздумьи она вертела его в руках, словно внутри от этих нехитрых манипуляций что-то могло измениться.
   Нас отправляли на практику в первый раз. В прошлом году ещё действовали старые правила, не предусматривающие испытаний для первого курса. В этом, как я слышала, новичкам предстояло работать при королевском дворе.
   "Не так уж и сложно выполнять капризы томных придворных дам и их вздорных кавалеров".
   Лицо Линь озарила шальная улыбка.
   - Придумала! - воскликнула она и быстро - я даже не успела возразить - поменяла наши конверты. - Теперь открывай.
   Я пожала плечами и распечатала результаты подруги. Внутри лежал прямоугольник из жёлтой бумаги, на одной стороне которого было размашисто выведено "Тейглан".
   "Да, не поедет Линь к эльфелингам", - подумала я и перевернула карточку. На обратной стороне красовалась надпись всё тем же почерком: "Алхимия".
   - Тейглан, Алхимия, - зачитала я. Подруге никогда не давались секреты искусства превращения веществ.
   - Хел, ты только не расстраивайся, - дрожащим голосом произнесла Элинь. - Не всё так плохо...
   - Что?!
   Соседка молча протянула мне сиреневый прямоугольник, благоухающий лавандой.
   - Оэрра, Магическая логика, - каким-то чужим голосом прочитала я.
   - Ничего страшного, - утешала меня Элинь. - Магистр Ленрой просто объяснять не умеет, вот ты и завалила его предмет. Позанимаешься как следует, сразу во всём разберёшься. Я знаю, ты умная...
   Слёзы горячими ручейками потекли по щекам. Достойное завершение на редкость дурного дня.
   - Не надо...
   Я - непутёвая блондинка с прошлым. Три года назад мне даровали способности мага слова, лексимика. Мой старший брат ещё бестолковее меня.
   Линь - энергичная брюнетка. У неё нет особых талантов (только дар волшебницы), зато есть четверо братьев и сестёр и родители, лишённых каких-либо амбиций.
   Мы знаем друг друга с первого дня в Университете, живём в одной комнате, но Элинь знает о моём прошлом только то, в чём мне не стыдно признаться.
   Она чудесная подруга. Для меня - для новой меня - первая и единственная.
   Конечно, я знала - попасть в одну группу на практику у нас крайне мало шансов. Однако до последнего момента в моём сердце жила надежда на благоприятный исход.
   - Что ты... Успокойся... На, возьми платок...
   Я плачу не из-за маглогики.
   Далеко-далеко, в эльфелингском королевстве Оэрра, что волшебница Хелена будет делать без тебя, Линь-Элинь? Кто утешит её и разбудит? С кем она сможет поболтать о разных пустяках?
   Никто. Ни с кем.
   Отчего мне так пусто и плохо? Прежняя Хелена не нуждалась в живом общении. Её наперсниками были благородные воины и их нежные подруги из рыцарских романов.
   - Да, ты права, - сказала я, улыбаясь через силу. - Мои проблемы с маглогикой ерунда. Из-за них не стоит плакать.
  

-4-

   Не оставайся равнодушной.

Четвёртое правило, поведанное маленькой Хелене человеком с золотыми глазами.

  
   "Папа и мама, у меня всё в порядке..."
   Не то. Я не должна так бессовестно лгать родителям. Со мной далеко не всё в порядке.
   "Папенька и маменька, я скоро уезжаю в Оэрру, к эльфеелингам, но вы не волнуйтесь..."
   "Слишком приторно. Они будут разочарованы".
   Поддавшись на уговоры Линь, я решила написать домой письмо. Взяла листы шелковистой белой бумаги, наточила перо, смешала чернила, приготовила палочку лилового сургуча, но... дальше дело пошло совсем не так гладко, как мне хотелось. Писать вообще очень утомительно (по крайней мере, для меня). Плодотворность Элинь - десятки страниц за раз! - вызывала во мне белую зависть.
   Спустя полчаса по правую руку от меня высилась гора скомканных бумаг.
   Если хочешь что-то сказать про Хелену-волшебницу, скажи, что она старалась.
   "Как сад? Я слышала, в окрестностях Тэйреса шли затяжные дожди..."
   Когда не знаешь, о чём вести речь, говори о погоде, благо в Вейларнии она постоянно даёт повод о себе порассуждать.
   "У нас который день стоит собачий холод. В Оэрре сейчас тепло, и это меня радует. Впрочем, ни один кувшин мёда не обходится без ложки дёгтя: я завалила магическую логику и потому должна буду с утра до вечера заниматься, а вместо отдыха выполнять поручения надменных эльфелингов. Мама, папа, вы в меня веришь? Я ведь смогу, правда?"
   Нет, так дело тоже не пойдёт. Я не могу перекладывать свои проблемы на плечи родителей, они и со своими-то едва справляются. Мама слишком чувствительная, да и папа не толстокожий. Иногда я чувствую себе лет на десять их старше.
   "Родные мои! Я уезжаю на практику в Оэрру. Буду писать.
   P. S. Последний роман Никодемуса очень неплох, рекомендую.
   Элен".
   Вот так! Коротко и ясно.
   А теперь, брату.
   "Андрэ, веди себя прилично. Не трать много денег на карты, вино и женщин. Не влезай в долги. Я уезжаю на практику, вернусь через два месяца.
   Твоя младшая сестра".
   Надеюсь, мой легкомысленный братец не пустился во все тяжкие, оказавшись в столице. Он мог, уж я-то знаю. Юноше двадцать три года уже, а ведёт себя, как пятнадцатилетний. Молю Земши, чтобы в Королевской Академии его научили дисциплине - без неё в регулярной армии делать нечего.
   Боги не наделили Андриана способностью творить волшебство.
   И хорошо. Если бы Андрэ владел магией, сомневаюсь, что мы увидели бы его совершеннолетие.
   В семнадцать лет он организовал отряд наёмников, понабрав в него таких же пустоголовых и оттаянных юнцов. "Фиолетовые плащи" - так они себя называли. "Наёмники-идеалисты" - всегда говорила я. От простых солдат удачи их отличало наличие кодекса - вольного переложения устава Лазоревых рыцарей, у большинства - тщательно скрываемое благородное происхождение и поголовная увлечённость поэзией. Последнее отпугивало от "плащей" заказчиков больше, нежели старомодные моральные принципы. Люди предпочитали иметь дело с классическими наёмниками - невежественными вояками с бугристыми мускулами и хитрыми глазами. Они выглядели гораздо надёжнее юнцов в щегольских фиолетовых плащах, цитирующих к месту и не к месту поэтов современности и старины.
   С мыслей о брате я как-то незаметно для самой себя перешла к размышлению о подслушанном в оранжерее разговоре. О чём же именно договаривались тейгланский аристократ и оэрринец? Что они подразумевали под "браком"? В Высоком многие слова имеют несколько значений; часто догадаться об истинном можно только из контекста. Как жаль, что из моей памяти выжгли знание священного языка. Осталось лишь несколько слов... несколько крохотных фрагменты огромной мозаики.
   Я могла лишь гадать, говорили ли они о реальной свадьбе или же об алхимической. Впрочем, последнее маловероятно - Высшей Алхимией владел Древний Эйан, но он давно пал. Никто из ныне живущих не способен расшифровать рукописи его мудрецов, а если бы даже и мог, это немного бы ему дало. Гарантом Естественного закона, по которому жила Золотая Империя и благодаря которому действовала Высшая Алхимия, выступал сам Первый бог. После его смерти эйанцы оказались беззащитны, став лёгкой добычей орд северных варваров.
   Тейгланец и эльфелинг не стали бы обсуждать алхимический брак из Низшей Алхимии. Право, проблемы соединения двух веществ не стоят внимания двух жрецов. Хоть Золотое Королевство и гордится тем, что продвинулось дальше других в изучении наследия Эйана, а государствам эльфелингов больше восьми тысяч лет, однако тайны Высшей Алхимии скрыты для них одним покрывалом мрака. Тейгланцам и нелюдям мешает одно - их предки не верили в Создателя, а люди Древнего Эйана не делились знаниями с неверными. К тому же первых богоизбранный народ презирал за дикость, а вторых сторонился из-за их происхождения. Эльфелинги не были детьми Эмьвио Косом, мира, сотворённого Первым богом, и граждане Золотой Империи об этом прекрасно знали.
   Значит, жрецы договаривались всё-таки о настоящей свадьбе.
   "Всё равно выходит бессмыслица".
   Внезапно я вспомнила про королевского посланника. Магистр Генрион во время представления послов назвал его титулы - целый ворох, и все цветастые, как перья павлина. Таких людей король не отправляет с посланием для своих магов по такому скучному случаю, как начало практики... особенно преждевременное её начало. Быть может, монарх возжелал проявить уважение к Университету? Небольшая лесть, чтобы загладить вину перед магами.
   За окном завывал ветер, противный осенний пронизывающий ветер, гонявший по аллеям университетского парка мокрые листья.
   Я поёжилась. Ненавижу холод, а снаружи не осталось тепла, даже чтобы кошку согреть. Долгое, слишком долгое послелетье расслабило меня и сделало беззащитной перед погодным ненастьем. Когда в права вступила настоящая осень, я чувствовала себя разбитой и обманутой, как покинутая жена. С тех пор прошло две недели, но тоска по ушедшему до весны теплу не покидала меня ни на день.
   "На месте Вельена я бы отремонтировала Университет и тем получила бы вечную признательность будущих магов. На подкуп полноправных не хватит всей вейларнской казны".
   Магистров созвали на совещание посреди учебного дня, и приходили они к решению достаточно долго... Объявлять причину не стали, значит, очередная война не предвидится. Что же король захотел от своих магов?
   На границе с Эхтроком, главным врагом Вейларнии, спокойно со времён последней войны. Больше у моей родины врагов нет - по крайней мере, явных. Многие государства Старого и Нового Света открыто называют нас военными союзниками. Если случится беда, они встанут на нашу защиту.
   Сказать по-честному, в Вейларнии и брать-то нечего. Страна истощена последней войной и по уши в долгах. Земля неплодородна, недра скудны, погода ужасна, расположение незавидно. Вальго, бог-с-толстой-мошной, редко вспоминает о моей родине. Её покровителями считаются воинственный целитель Земши, вздорная эгоистка Жиюнна и совестливый мудрец Эв.
   Впрочем, говорят в Эхтроке сейчас вообще не живут, а выживают.
   "Магов не пришлось бы просить о разработке оружия. Они патриоты, как и все вейларнцы. Но хватит растекаться мыслию по ясеню. У меня ещё полно важных дел".
   Нужно было запечатать письма и передать их Элинь: сама я уже не успевала их отправить - за окном сумерки давно обернулись чернильной тьмой, а у меня не было собрано и половины вещей уж-точно-необходимых-в-Оэрре, хотя телепортировать мою группу собирались ранним утром следующего дня.
   "У тебя бардак и в голове, и в доме, Хелена-волшебница".
  
   ...Для личной переписки я использую семейную печать. Конечно, официально она не имеет никакой силы, но родителям и брату приятно видеть её на моих письмах. Они жили, живут и будут жить романтическими иллюзиями, я же стараюсь не разрушать их хрупкие воздушные замки, но не воздвигать свой. Мы не дворяне - это данность, которую невозможно оспорить, но на которую мои родные предпочитают закрывать глаза. Нашей семье не полагается лента родовых цветов, герб и девиз, хотя формальный запрет не помешал отцу в своё время придумать и первое, и второе, и третье. Эти атрибуты благородного дома красотой и бесполезностью схожи с мыльными пузырями - не подкреплённые ничем, кроме жгучего желания считаться особенными, они лопаются при соприкосновении с жестокой реальностью.
   Я пользуюсь семейной печатью, но не из бесплодных амбиций, а из чувства долга.
   "Ты ничуть не лучше их. Такая же выпадающая из жизни бестолочь".
   Я хотя бы стараюсь казаться нормальной.
   - Отправишь? А то я уже не успеваю, - попросила я подругу, воюющую с пылью под моей кроватью. Мне было стыдно смотреть ей в глаза: по необъяснимым причинам на уборку у меня вечно не хватает времени.
   - О чём речь! - с обычным энтузиазмом согласилась Линь. - Семья - святое.
   - Спасибо. Уж и не знаю, что бы я без тебя делала...
   - Книжки бы целый день читала, - проворчала соседка, вытаскивая из-под кровати пару пухлых томиков.
   - Но-но! Какая ты сегодня строгая, - я не могла сдержать улыбки. Линь на удивление серьёзно отнеслась к подготовке к отъезду. Как будто из-за неаккуратно застеленной кровати могли исключить из Университета!
   В записке, оставленной магистром Ленроем на доске объявлений, было сказано:
   "В восьмой час после полуночи первого дня третьего месяца осени собраться с вещами у башни Порталов".
   Бе-е-е. Вытащить несчастных студиозусов из тёплой постели на холод с утра пораньше - как это характерно для магистра маглогики. Хоть ранние часы и полагают лучшими для занятий, поскольку разум якобы в это время наиболее остёр, я не разделяла подобных убеждений. Утром нужно спать. Впрочем, люди устроены по-разному: я - сова, Элинь - жаворонок, Ленрой... неясно кто. Может, горний дух? Только так можно объяснить его сверхъестественное эго.
   "Возьмите с собой учебники, тетради и любую ерунду, если думаете, будто она вам поможет".
   "Романы. Пять, нет, десять штук. Они спасут меня от впадания в уныние".
  
   Раз Линь согласилась позаботиться о моей почте, я занялась подбором одежды для Оэрры. Её у меня было немного, и это скорее огорчало, чем радовало. На занятиях все студиозусы-девушки обязаны носить форменные платья. Это позволяет мне выглядеть прилично, а временами, когда не ленюсь потратить час-другой на макияж - даже респектабельно.
   В Вейларнии стоит холодная осень, в Оэрре же - ласковая весна. Нужно подобрать соответствующий гардероб.
   Вот сиреневое платье. Я посадила на нём три пятна на праздновании дня рождения Эльвина, но сумела их вывести. Теперь они почти не заметны, хотя... эх, кого я обманываю? Платье безнадёжно испорчено. Жаль.
   Золотистый шарфик, жемчужно-серые бриджи, короткая бархатная курточка... Все эти вещи дорогие, но порядком изношены, однако других у меня нет, и вряд ли в ближайшем будущем появятся. Все мои деньги уходят на книги и милые безделушки. Линь часто укоряет меня за жизнь не средствам. Она совершенно права, но это семейная черта.
   Подготовка вещей подействовала на меня удручающе-усыпляюще. Едва закончив, я добрела до кровати и впала в блаженное забытье.
  
   Темно.
   Холодно.
   Я не помнила, сколько уже блуждала во мраке. Может, несколько мгновений. А может - вечность. Я чувствовала себя слабой и жалкой. Мысли едва пробивались сквозь туман, укрывший мой разум.
   "Безнадёжно. Я умру здесь, в холоде и тьме. Никто не оплачет меня".
   Я вытянула руку - ладонь коснулась чего-то гладкого, влажного, хладного и податливого.
   "Мерзость!"
   Меня передёрнуло от отвращения. Я столкнулось с чем-то странным и противным - совсем как в старые добрые времена.
  
   И будет дух твой одинок.
   Под серым камнем сон глубок, -
   И никого - из всех из нас,
   Кто б разгадал твой тайный час!
   Пусть дух молчание хранит:
   Ты одинок, но не забыт,
   Те Духи Смерти, что с тобой
   Витали в жизни, - и теперь
   Витают в смерти. Смутный строй
   Тебя хранит; их власти верь!
  
   Нежный детский голос читал мрачные стихи. Едва сдерживая ликования, я пошла на его звуки так быстро, как только могла.
   "Здесь есть ещё люди! Как хорошо..."
   Я осенила себя знаком Эва, благодаря бога за поданную надежду.
  
   Ночь - хоть светла - нахмурит взор,
   Не побледнеет звёзд собор
   На тронах Неба, но мерцаньем
   Вновь звать не будет к упованьям;
   Их алые круги тебе
   Напомнят о твоей судьбе,
   Как бред, как жар, как боль стыда,
   С тобой сроднятся навсегда.
  
   Свет... Драгоценная награда в конце долгого безрадостного пути. Когда я увидела его, то не могла сдержать слёз не печали, но ликования. Боги не оставили свою нерадивую дочь в беде.
   Впереди была пещерой - именно из неё исходил свет. Позабыв о слабости и страхе, я устремилась к ней, подобно бабочке-ночнице, летящей из тьмы на огонь костра.
   Несколько раз я поскальзывалась и падала в липкую холодную грязь, пахнущую плесенью и гнилью, затем вставала и продолжала идти.
  
   Вот - мысли, что ты не схоронишь;
   Виденья, что ты не прогонишь
   Из духа своего вовек,
   Что не спадут, как воды рек
   Вздох Бога, дальний ветер - тих;
   Туманы на холмах седых,
   Как тень - как тень, - храня свой мрак,
   Являют символ или знак,
   Висят на ветках не случайно...
   О, тайна тайн! О, Смерти тайна!
  
   Я застыла в паре шагов от входа в пещеру. Свет, давший мне столько сил, оказался сиянием сотен высоких тонких свечей. Аромат расплавленного воска приятно щекотал ноздри, я вдохнула его полной грудью и почувствовала умиротворение.
   Чтец, вернее, чтица - маленькая белокурая девочка в чёрном платье - сидела в глубоком кресле с вызолоченными подлокотниками. Это её печальный голос вёл меня сквозь заполненный мраком лабиринт (свет я увидела позже). На коленях у малышки лежала раскрытой большая книга в чёрном кожаном переплёте.
   "Вот откуда она читала стихи".
   Рядом с девочкой стоял мальчик-подросток. Длинные светлые волосы обрамляли хорошенькое, почти девичье лицо. Он был насторожен и напряжён, как дикий храбрый зверёк, чувствующий близость хищника.
   Одинаково бледные, хрупкие, белокурые и сероглазые... Сомнений быт не могло: в жилах детей текла одна кровь. Брат и сестра?
   В ногах девочки сидела кукла в пышном белом платье. Её фарфоровое лицо поражало красотой, но в его чертах крылась некая странность... я далеко не сразу догадалась, какая. Разгадка оказалась проста - изящная игрушка изображала андрогина, создание, сочетающее в себе и мужские, и женские черты. В уцелевших трактатах по Высшей Алхимии часто упоминают о подобных существах.
   Белый - цвет Тэа, бога, превзошедшего в красоте всех женщин и отказавшего в любви Жиюнне как мужчина. Единственного Владыки из Пяти, не вмешивающегося в дела людей, но покровительствующего нелюдям-эльфелингам.
   "Плохой знак. Очень плохой знак".
   Дети выглядели одинокими и несчастными. У меня защемило сердце, и, поддавшись порыву, я сделала шаг из тьмы на свет.
   - Кто здесь? - спросил мальчик. В его вопросе причудливо соединялись страх и надежда.
   - Я...
   - Ты пришла за нами, правда? - не дав мне времени объясниться, девочка вскочила из кресла и доверчиво протянула худенькие бледные руки ко мне.
   - Помоги нам! - воскликнул её брат. - Умоляю!
   - Я... я не знаю...
   - Ты же элевэ! Сделай что-нибудь! - с отчаяние мальчик.
   Ох, милый! Я уже не посвящённая, не жрица, не элевэ, как называют их эльфелинги. Богиня больше не любит меня.
   - Простите, не могу... - меня стремительно тянуло назад, в объятия мрака. Но ещё безумно долгое мгновение я могла видеть двух обнявшихся детей, брата и сестру, плачущих в мягком жёлтом свете сотен высоких свечей.
   А потом была только пустота.
  

-5-

   Не обманывайся красотой эльфелингов.

Пятое правило, поведанное маленькой Хелене человеком с золотыми глазами.

  
   Я проснулась с гудящей головой, причём не от мыслей о предстоящей маглогической практике.
   "Давненько меня так не корчило... Будто все изгнанные мной демоны собрались на гулянку под моим черепом".
   Странно. Вроде не пила - мы с Элинь отметили нашу первую заграничную поездку всего лишь разведённым клюквенным соком, да и не любителей я разгорячающих кровь зелий. То, что так привлекательно выглядит вечером, часто поутру вызывает тошноту. Проверено не на себе - брат рассказал. По части светской жизни он обставил меня далеко и надолго.
   Ночь с последнего дня второго осеннего месяца на первый день третьего особенная. Мистические границы истончается, и не только благие, но и злокозненные силы проникают в наш мир, Эмьвио Косом. Простецы почти этого не замечают, и я, живя среди них, забыла, как опасно оставлять свой разум без защиты.
   Мир сна, Эйпно Косом, странное и опасное место. На его просторах праведники встречают богов, грешники демонов, живые мёртвых. Кто коснулся моего сновидения? Жиюнна... или кто-то иной? Ведь я лишилась милости богини. Священные татуировки с моих рук сведены, память очищена от знания тайных обрядов и Высокого языка. Все называют меня волшебницей Хеленой, а о жрице Хелене даже не вспоминают. Она мертва, и никогда более не вернётся к жизни.
   Простите, несчастные дети. Пусть неизвестный благодетель подыщет вам другого защитника. Я умываю руки.
   Трусость? Возможно.
   Пока я валялась в постели, пытаясь изгнать из головы боль и остатки сна, чтобы вернуться к реальным проблемам, кое-что из прошлого всплыло в моей памяти. Точно так же плохо мне становилось лишь два раза в жизни: в день, когда Госпожа впервые снизошла на меня, и тогда, когда она оставила меня навсегда.
   "Но меня касалась не Жиюнна, я твёрдо знаю. На детях не было её символики. С другой стороны, кто ещё мог воззвать ко мне? Маги независимее простых людей. Нам не нужны посредники, чтобы обращаться за силой к Хранителям Равновесия. Они и так слышат нас".
   Но я была жрицей и всё ещё уязвима для прежней Госпожи... Жиюнна этого не забыла.
   Она никогда ничего не забывает.
   "Довольно копаний!" - твёрдо сказала я себе. - "От них появляются преждевременные морщины и портится аппетит. Сойдя однажды с дороги, не пытайся вернуться на неё вновь, Хелена. Успокойся и подумай о своей жизни. Не влезай, без тебя разберутся".
   Я встала с постели и побрела к зеркалу, но на подходе к нему на меня натолкнулась Элинь - до неприличия бодрая и весёлая.
   - Ух ты! Хел, не ожидала от тебя, - жизнерадостно прощебетала подруга. - Ещё солнце не встало, а ты уже на ногах.
   - Скорее в ногах, причём у тебя, - проворчала я. - И ты же знаешь - не по своей воле я так рано встала, а из-за прихоти мерзкого матлогика.
   - Ой, да не переживай так! - благодушно посоветовала мне Линь. - Всё путём будет.
   Я бросила на соседку мрачный, почти инфернальный взгляд. Некоторые люди видят всегда наполовину полный стакан.
   - Ты так уверена? Я совсем нет...
   - Ну как же, - глаза подруги мечтательно заблестели и приобрели дивную глубину. - Тебя же будут окружать ОНИ...
   Эльфелинги. Ну да. Их в Оэрре пруд пруди.
   - Надо бы накладки на уши раздобыть, чтобы из толпы не выделяться.
   - Фи! Ты совсем не куртуазна! - обиделась Линь.
   Я глубоко вздохнула.
   "Раз. Два. Три. Элинь всего лишь простец, она толком не знает о Тэа. И хорошо - чем меньше о нём знаешь, тем крепче спишь".
   - Пойми, не могу я хлопать перед нелюдями ресницами - не пронять их подобным, да и ресниц мои недостаточно хороши. И вообще, эльфелинги редко заводят отношения с человеческими девушками. Им больше по душе остроухие девы с лебедиными выями.
   - Ты хочешь сказать, - голос Элинь предательски дрогнул, - что у меня шея короткая?
   - Нет, с ней у тебя как раз всё в порядке, а вот уши... с ними беда. Они безнадёжно лопоухие.
   - Уши, говоришь, - нахмурилась соседка. - Хм... Значит мне тоже казалось, что они немного оттопыренные... Неужели это так бросается в глаза?
   Меня пробрал смех. Несмотря на пламенную страсть, Линь предпочитала следить за эльфелингами издали. Страшно подумать, что было бы, хоть раз наберись она смелости и направь на не ожидающего подвоха нелюдя всю энергию тоскующей по большой и чистой любви души. Даже острым ухом не успел бы он повести, как оказался бы с вечно восхищённой женой-волшебницей под боком.
   За шутками и лихорадочными сборами забытых вечером "уж-точно-необходимых-вещей" я не заметила, как подошло время выхода. Мы обнялись на прощания, клятвенно пообещали друг дружке писать каждую неделю, Элинь даже всплакнула, и мне пришлось одолжить ей платок, с предусмотрительно споротым фамильным гербом моей семьи (на вензеля, правда, у меня рука так и не поднялась).
   С нелёгким сердцем и искренним пожеланием подруги проникнуться красотой эльфелингов я перешагнула порог нашей скромной комнаты. Впереди меня ждало... всякое.
   Может, хорошее.
   Может, плохое.
   Вероятно - и то, и другое.
   Точно знали только боги.
  
   Стояло пасмурное осеннее утро, вполне обычное для нашего северного королевства. Я куталась в дорожной плащ и снисходительно посматривала на небольшую группу студиозусов, уныло толпящихся у башни Порталов. Большинство из них решили отдать дань уважения культуре эльфелингов и облачились в одежды по тамошней моде, у кого на что хватило фантазии. А ведь в Оэрре стояла весна... Любители показать глубокие культурологические знания страшно мёрзли. До меня доносились перестук зубов и сдержанные проклятия, которые несчастные посвящали своей глупости.
   - Ты Хелена Тэйресская? - спросил милый блондин с чудесными васильковыми глазами. Его лицо показалось мне знакомым, и, как следует перетряхнув воспоминания, я поняла, почему. Вскоре после начала этого учебного года, Каталина, университетская роковая красотка, целую неделю тискала его по углам. По воле насмешника-случая они довольно часто попадались мне тогда на глаза, и, помнится, раза два меня пробило на нешуточную зависть. Я даже пожалела, что больше не жрица - Жиюнна защищает чувства служительниц.
   Под мышкой горе-любовник держал толстую тетрадь переплёте из светлой кожи.
   - Да, это я.
   У меня есть и фамилия - не просто родовое прозвище, именно фамилия. Слово из древнеэйанского для неё отец выбирал несколько дней, а когда выбрал, ходил недельку довольный, как наевшийся сметаны кот.
   Я предпочитаю называться по месту рождения
   Блондин кивнул, и, не удостоив меня пояснениями, отметил что-то в тетради. Я настолько удивилась, что не стала расспрашивать, зачем ему понадобилось проверять моё имя.
   Чуть поодаль от остальных (как и я), стоял Шэйн. Он всем своим видом показывал превосходство над простыми студиозусами, а те дружно его игнорировали. Впрочем, это не сильно огорчало университетского аристократа. Помнится, он даже старостой стал лишь для того, чтобы никто в группе не мог ему приказывать.
   Меня этот тип настораживал. Он тоже обладал силой лексимика, но не никому не рассказывал, как её получил. Кроме нас двоих, магами слова на курсе были двое - брат и сестра. Свою силу они унаследовали от родителей, а те - от своих родителей, и так далее. Первый носитель дара в их семье жил чуть ли не в смутное время после падения Эйана, когда боги открыли избранным людям тайны магии.
   Случайно мы встретились взглядом, и хоть свой я отвела сразу, Шэйн всё заметил и ухмыльнулся. Мне стало не по себе.
   "Неужели ему что-то обо мне известно?"
   Я отвернулась от Шэйна, но избавившись от вида одной змеи, сразу увидела другую.
   Каталина в окружении свиты из поклонников и завистниц смотрелась органично, даже слишком. Странно, что она не могла похвастаться высоким происхождением... впрочем, никто не смел ей об этом напоминать. Университетская красавица травница, и травница превосходная, а среди растений попадаются очень и очень ядовитые.
   Никогда не сомневалась, её самое слабое место - логика.
   "И что они все в ней находят? Пышногрудая блондинка с кукольным личиком, осиной талией и крутыми бёдрами - ничего более. Я же...ну, мои волосы тоже светлые".
   Можно сотни раз повторять, что "внешность обманчива", однако встречают почти всегда по ней.
   Многочисленных поклонников Каталины не волнует, что у неё на уме. Да и ей, честно говоря, глубоко безразлично, чем заняты их мысли. Странные между ними отношениях. Очень приземлённые.
   Появления магистра Ленроя было встречено всплеском вялого интереса у студиозусов.
   "Маглогик решил пошутить. Мило".
   Короткая тёмная куртка, узкие чёрные замшевые штаны, высокие сапоги со шнуровкой. В правое ухо серьга в виде змея, пожирающего свой хвост. Небрежно перекинутый через плечо плащ, медальон из алхимического серебра на шее, тщательно зачёсанные назад светлые волосы, открывающие высокий лоб и широкий алый с золотым - цвета рода - кушак.
   Всё вместе - скрупулёзно точное воспроизведение известной картины, изображающей странствующего мага эпохи Серебряных Веков.
   Интересное время, и люди в нём жили подстать. Поэты, маги, воины... Почти каждый - гигант. Одна беда - эльфелингов они на дух не переносили. Считалось, будто остроухие не учше порождений Бездны, поскольку якобы повинны в смерти Первого бога.
   Маглогик окинул нас своим коронным насмешливым взглядом и сказал:
   - Подождём кое-кого, други.
   Вернее, он сказал кхелои, обратившись к нам на древнеэйанском.
   "Слишком фамильярно. Я не встану на его сторону. Нельзя обвинять целый народ, основываясь на бреднях безумца. К нелюдям стоит относиться с опаской, но из-за Тэа. Этот бог слишком скрытен, слишком лукав. Он ведёт тайную игру".
   Ленрой вытащил из кармана куртки серебряный портсигар, вынул из него толстую коричневую сигару, щёлчком пальцев зажёг её и глубоко затянулся. Некоторые девушки-студиозусы, до сих пор абсолютно равнодушные к маглогике, оживились и принялись перешёптываться. Хотелось бы думать, что они обсуждали научные проблемы, но опыт подсказывал мне иное.
   Если Ленрой хотел заинтриговать, он этого добился.
  
   ...Ждали мы оэрринца.
   Стоя в стороне, я заметила любопытную деталь - почти до самой башни Порталов эльфелинга сопровождала некая женщина; низко надвинутый капюшон надёжно скрывал её лицо. При расставании нелюдь поцеловал руку спутницы, но поцелуй, - слишком нежный, слишком долгий - не походил на простой знак вежливости.
   Тайная возлюбленная-волшебница? Почти наверняка.
   "Выходит, у Элинь всё-таки есть шанс".
   - Таэн Лария любезно согласился сопровождать нас на свою родину, - сухо произнёс Ленрой. Странно, но он представил оэрринца не оглашённым позавчера титулом. Таэн - близкий к богу - один из высших санов в церкви Тэа. Изначально ими становились только представители правящего дома, но позже правила смягчились. Хотя я почему-то не сомневалась в принадлежности Ларии к верхушке аристократии. - Надеюсь, я не оскорбил вас своим видом, святейший.
   - Вовсе нет, - спокойно сказал эльфелинг. - Моё уважение к людям-героям Серебряных Веков безгранично. Они совершили столько великого, что на их заблуждения можно закрыть глаза.
   Магистр Ленрой побледнел. Оэрринец напомнил ему о заявлении, сделанном в конце Серебряных Веков Жиюнной, Вальго, Земши и Эвом устами жрецов. В нём говорилось, что поскольку Первый бог перед смерть даровал эльфелингам Тэа, сотворённого из своей плоти, людям следует прекратить возлагать на них вину. Если преступление и было, то оно до конца прощено самой жертвой.
   Краем глаза я заметила, как Шэйн презрительно наморщил нос. Слова Ларии не пришлись ему по нраву.
   - Подождите! - запыхаясь, к башне Порталов бежал молодой человек в сиренево-голубой мантии подмастерья-инженера. Он размахивал свитком с большой лиловой печатью.
   - Идель, как это понимать? - раздражённо выдавил из себя маглогик.
   - Я отправляюсь с вами, Мастер, - храбро заявил юноша и протянул Ленрою свиток. - Вот личный приказ ректора.
   Магистр сломал печать и быстро пробежал глазами послание. И судя по кислому выражению лица, ему оно не понравилось.
   - Я последую указания многоуважаемого магистра Генриона, - медленно проговорил Ленрой пристально глядя в глаза Иделю. - Полагаю, он хорошо всё обдумал. Да и вам, молодой человек, не помешает восполнить пробелы в образовании. Я хорошо помню, как вы путались в простейших понятиях на экзамене.
   Студиозусы с пониманием посмотрели на покрасневшего Иделя. Одной только фразой маглогик сделал его товарищем по несчастью. Бедняга ещё не понял, что потерял шанс заслужить уважение у начинающих магов. А вот стать "своим парнем" он теперь запросто мог. Но только зачем ему это? Идель подмастерье, а значит период хвастовства и грёз о доступных женщинах уже прошёл. Впрочем, последнее вряд ли: он всё же молодой дворянин. Брат рассказывал мне, что большинство его новых знакомых по Королевской Академии очень этим грешат. А поскольку инструктора у них строгих правил, часто лишь грёзами им и приходиться довольствоваться.
   - Надеюсь, хоть от вас, таэн, сюрпризов не последует, - едко сказал магистр. - Телепортация и так неприятная процедура. Не хотелось бы по прибытии угодить на мистерию Тэа. Я пока не намерен становиться Его последователем.
   - Можете быть спокойны, Мастер, - с холодной улыбкой ответил эльфелинг. - Он абсолютно равнодушен к вам, а не в наших правилах вызывать недовольство бога, посвящая Ему... непримечательных.
   Если Лария и был унижен словами Ленроя, то тщательно это скрыл. Колкость на колкость - настоящий дипломат.
   "Ох, не прост таэн, совсем не прост... Хотелось бы знать точно, о чём он говорил с тейгланцем в саду. Это ключ... Это должно быть ключом к замыслу Тэа".
   Я ужаснулась собственным мыслям. Меня же изгнали из храма! Белый Владыка, конечно, неприятный тип, но он не влезал мне в голову, не вмешивался в мою жизнь.
   Пусть боги разбираются друг с другом. Я больше не воин Жиюнны. С прошлым по-кон-че-но.
   ...Почему же вокруг меня становится всё страньше и страньше?
  

-6-

  
   Плати по семейным счетам.

Шестое правило, поведанное маленькой Хелене человеком с золотыми глазами.

  
   Башня Порталов - одна из старейших построек Университета. В её основании лежат остатки фундамента цитадели разрушенного семь веков назад замка семьи Лерьэн, рода, чьё имя в переводе с древнеэйанского значит "Дерзкий".
   Несокрушимый. Верный. Непобедимый. Отважный. Несдающийся. Прекрасный. Честный.
   Надо обладать поистине выдающейся дерзостью, чтобы среди множества хороших, достойных имён выбрать такое... неудобное.
   Слишком дерзкий вассал - почти всегда вскоре мёртвый вассал. Увы, но люди из семьи Лерьэн были подстать родовому имени. Многие из них сложили головы в неразберихе Смутного Времени, эпохе, предшествующей Серебряным Векам, когда в Вейларнии каждый боролся с каждым, а все вместе давали отпор Эртхоку. Не имея постоянных союзников, зато обладая внушительным списком врагов, Лерьэны влачили жалкое существование в скудных фамильных владениях на западной границе королевства, пока однажды их не лишили и дома. После разрушения замка они и вовсе рассеялись по стране - главе семьи тогда это показалось лучшим способом выжить. Сыновья Дерзких, на время позабыв о гордости и скрыв имена, становились жрецами, если же обладали способностями к магии, шли в ученики к волшебникам, отправлялись в Старый Свет, чтобы овладеть воинским искусством у лучших мастеров. Не оставались в стороне и дочери рода. Они приводили в семью талантливых - в разных сферах - мужчин, иногда, вслед за братьями, шли путём магии или посвящали себя богам.
   Они поставили перед собой цель вернуться и воссиять, подобно солнцу, одаривающему ласковым теплом просителей и сжигающему врагов.
   Три века спустя им это удалось.
   Когда престарелый супруг королевы Саверии скончался, молодая женщина проплакала положенные по обычаю десять дней и представила двору консорта, таинственного прекрасного юношу с бархатным голосом и безупречными манерами. Через пять лет у них родился сын, унаследовавший красоту от отца, а право на трон - от матери. С юных лет боги оказывали ему особое расположение, особенно благоволил мальчику Вальго, Владыка-приносящий-удачу, хотя Вейларния и не находилась под его покровительством.
   Когда принц достиг совершеннолетия, состояла коронация. В первом же указе юный король раскрывал настоящее имя своего отца, Таллана Лерьэна, и даровал его семье особые милости. Самые шумные из недовольных королевской волей в течение месяца тихо умерли во сне, остальные усвоили урок и подтвердили все привилегии Дерзких.
   Так начался золотой век для некогда опальной семьи. Они стали богатыми и могущественными, а что до отношения других дворян...
   "Зачем мне любовь людей, когда меня любят боги?" - однажды сказал ныне живущий глава рода.
   Даже последняя война, разорившая половину знати, лишь чуть пошатнула благосостояние Лерьэнов. Сам король Вельен ходит у них в должниках.
   При создании Университета глава семьи лично подписал дарственную на участок земли с руинами замка. Маги были благодарны и не стали задавать лишних вопросов. Между тем у могущественного рода была причина избавиться от остатков родового гнезда.
   Тёмная причина. Постыдная причина.
   Крепость пала из-за предательства, а в те времена страшней преступления не существовало. Один из Дерзких открыл ночью врагам ворота. Предатель пал от рук родичей в тот миг, когда враги ворвались в цитадель, но его смерть уже ничего не могла изменить. Большая часть Лерьэнов погибла в той бойне, а выжившие были обречены на долгие годы скитаний и унижений.
   По преданию, призрак изменника до сих пор заточён в камнях, окропленных его кровью. Одним из условий дарственной было строительство нового здания на древнем фундаменте. Работы посещал известный в то время доранлисский некромант, и, вероятно, помимо умиротворения потревоженных духов в семейной усыпальнице ему могли поручить и другую, более грязную работу. Например, наложить могущественное заклятье на душу предателя, чтобы она никогда не обрела покой.
   Не отсюда ли пошло поверье, будто разъярённый призрак страшно проклянёт любого Дерзкого, осмелившегося перешагнувшего порог его узилища?
   "Чушь и ересь. Лерьэны время от времени пользуются порталами, но я не слышала не об одной таинственной смерти, последовавшей за Переходом".
   Призрака давно утянуло в Бездну, а возможно, его никогда и не было. Нельзя слепо верить легендам: зачастую их рассказчики просто-напросто лгут.
   "Мне слишком многое известно про эту семью. Иногда я мечтаю знать о них как можно меньше".
   Прискорбно, но это "иногда" случается удручающе часто.
   "Известные мне истории про Дерзких все как одна правдивы. До последнего слова".
   У волшебницы Хелены небольшие запросы к жизни: закончить Университет, найти место у какого-нибудь барона, исправно платящего жалованье и не пристающего с любезностями. Ничего особенного.
   "Забудь об играх богов, не думай о Лерьэнах. Ты оставила прошлое позади".
  
   С тоскою в сердце, тяжёлыми мыслями на уме и наполовину пустым желудком я вступила под высокие своды первого, "церковного" этажа башни. В сущности, он даже не был её частью, а отдельным зданием - сама идея мощных артефактов-переместителей появилась лишь спустя несколько лет после завершения его постройки.
   Возведённое в старинном вычурном стиле, со стрельчатыми витражными окнами и ажурной резьбой всюду, где только можно было её поместить, "первый этаж" служил храмом добрых десять лет. Его покровителем являлся Лионель Отважный, принц Вейларнии, избранник Земши и паладин короля Клеонта Нежданного. Первый ректор приказал построить церковь лишь с одной целью - угодить Лерьэнам, и это ему вполне удалось.
   В "Золотой легенде" сказано, что отцом Лионеля был Альрин Отрёкшийся, добровольно сложивший с себя корону в пользу брата, а матерью - волшебница Лаурина. Она происходила из тогда ещё опальных Дерзких, чего ни капли не стеснялась. Впрочем, народ её любил, а знать настолько уважала за усмирение бешеного нрава Альрина, что готова была простить неправильное происхождение.
   Глава семьи, посвятивший немало лет служению Земши, не поскупился на пожертвования и на храм, и на другие здания Университета. Один из его незаконных сыновей даже стал главным архитектором на проекте, однако вскоре с ним произошёл несчастный случай, после которого пошли слухи о мстительном призраке. Служители Жиюнны отказались проводить экзорцизм в недостроенной церкви, сославшись на риск разрушения печати умиротворения, наложенной некромантом на останки в семейной усыпальнице. Ректору пришлось приложить немало усилий, чтобы замять скандал, благо архитектор всё-таки выжил. Правда, он сразу после выздоровления отказался от проекта и уехал на год в Лейнариа, самое южное из эльфелингских королевств, официально - поправлять пошатнувшееся здоровье. Помог ему тамошний климат или нет, неизвестно, однако вернулся молодой человек посвящённым Тэа, что, впрочем, ото всех утаил. Он вновь приступил к возведению храма, но внёс исправления в первоначальные чертежи. Поскольку они не порочили Земши, жрецы бога-воителя их одобрили.
   Церковь на месте будущей башни Порталов просуществовала вплоть до развода короля Декториса с Алерией Набожной. Жрецы отказались просить богов благословить новый брак монарха, государь разгневался и приказал закрыть храмы по всей стране. Он заявил, будто не нуждается более в посредниках для общения с Владыками... Следующие два года едва не сгубили Вейларнию. Наводнения, землетрясения, ураганы - ни одно природное бедствие не обошло стороной королевство.
   Когда Декторис наконец покаялся, здание не стали заново освещать. К тому времени сменился глава рода Лерьэн - на место бывшего жреца заступил его сын, маг. В Университете он изучал проблемы теории телепортации и изрядно преуспел в решении некоторых из них, однако из-за нового положения в семье ему пришлось отказаться от продолжения исследований.
   Войдя в права, этот Дерзкий передал Университету крупную сумму в золоте и драгоценных камнях с одним условием - над бездействующим храмом следовало соорудить грандиозную надстройку, предназначенную для системы мощных артефактов-переместителей. К на первый взгляд бредовому заявлению прилагался объёмистый том расчётов, и он, а вовсе не деньги, сыграл решающую роль для ректора и магистров. По какой-то причине Лерьэны возвели когда-то свой замок на месте с лучшими условиями для Перехода во всей Вейларнии.
   А Университет с тех пор обходится без храмов. Хорошо хоть Эв, покровительствующий учащимся, не обидчивый бог, как, например, Жиюнна.
   Только переступив порог башни Порталов, я спокойно шла в середине "оэррской" группы студиозусов, но - странное дело - внезапно стала отставать, хотя шаг не замедляла.
   Вскоре я плелась в хвосте.
   Когда идущий последним Шэйн скрылся за очередным поворотом, меня охватил панический страх.
   "Что если... Что если и правда здесь заточён злобный призрак? Гнилая душа, жаждущая крови?"
   Пять основных чувств молчали, зато капризное шестое - наследие прошлой жизни - кричало: прочь, Хелена! Что-то гадкое, что-то липкое тянулось ко мне. Ещё немного, и его цепкие лапы сожмутся на моём горле...
   "Успокойся. Ты жертва, но ещё не добыча".
   Никто из студиозусов не мог набросить на меня заклятье - уж их-то неловкое колдовство мне под силу определить и побороть. Враги? У волшебницы Хелены их нет. Она лишь пешка - одна из многих - в большой игре.
   "Остаётся только..."
   - Храни меня от духа злого, от ненависти мертвеца, - слова старой молитвы Жиюнне сами собой сорвались с губ. Её я шептала каждый день много лет назад, когда возвращалась из школы домой через кладбище. Мне было очень страшно, но идти другим путём запрещали родители: совсем близко шли бои королевского войска и армии Эртхока.
   И как однажды в детстве, на моё плечо опустилась обжигающе-холодная рука.
   - Отпусти, - мой голос почти не дрожал. - Я приду к тебе. По доброй воле.
   Ледяные пальцы резко сжались; я едва удержалась от вскрика.
   Призрак не верил мне.
   - Клянусь.
   "Эневерро", сказала я. В моей памяти осталось не так уж и много слов священного языка... Как хорошо, что среди них отыскалось нужное.
   Каждый шагнувший за Грань постигает Высокий в совершенстве, в миг, когда душа окончательно расстаётся с телом. Клятву на священном языке нарушить нельзя, потому на нём так мало дают клятв.
   "Я буду ждать", - произнёс у меня в голове тихий злой голос. - "Но недолго. Обманешь - поплатишься".
   В тот же миг холодная рука убралась с плеча.
   Призрак отступил, но ещё долго моё сердце билось, как птица в силках. Не к добру произошла наша встреча, но я знала - худшее только впереди.
   "Мне придётся исполнить клятву. Иначе - смерть. Из двух зол выбирают меньшее, не так ли?"
   Медленно развернувшись, я направилась в подземелье. Меня вели легенда и страх.
  
   "Наше слово острее клинка врага", - гласит девиз семьи Лерьэн. Эти же слова выбиты в камне над входом в гробницу, расположенную в подземелье башни Порталов. "Здесь покоятся доблестные мужи и благородные жёны. Они жили по заветам богов", - можно прочитать ниже. При разрушении замка родовой склеп чудом избежал осквернения, да и в последующие чёрные для Дерзких годы мёртвых никто не беспокоил. Должно быть, их хранила Жиюнна.
   В нише у входа в усыпальницу, словно охраняя его от незваных гостей, стояла статуя Лионеля Отважного (её установили при строительстве церкви). Юноша в старомодных доспехах устало опирался на длинный меч - скульптор слегка отступил от канонов изображения святых, но уже в то время допускались небольшие вольности.
   Его красота... В "Золотой легенде" почти не описывалась внешность святых. В истории Лионеля говорилось, что принц имел "приятную наружность", но я оказалась не готова к увиденному. Скульптор не стал скрывать лицо статуи шлемом: оно было прекрасным, мужественным, печальным и немного усталым. Святой Земши походил ликом на одного из героев так любимых мной рыцарских романов. Казалось, он отдыхает после совершения очередного подвига.
   Будь он действительно персонажем книги, его ждала бы принцесса. Но в "Золотой легенде" сказано - принц никого не любил. Его душа целиком принадлежала Земши.
   Если Лионеля изобразили как героя куртуазного рыцарского романа, может он и в действительности выглядел как благородный воин из книг? Если вспомнить, все короли той династии славились красотой. Даже последний, Векерий Бездетный, смог в преклонных летах обольстить юную Саверию. Правда, как утверждали злые языки, молодая королева в конце концов и свела его в могилу.
   Перед смертью Лионеля страшно пытали, но он не выдал врагу ни одной тайны. Его мужество всегда восхищало меня.
   "И всё-таки, принц слишком красив... и слишком молод для святого. Он был лишь на пару лет старше меня, когда вступил в Чертог Земши".
   Скульптор сваял статую из белого мрамора, но доспехи и меч покрывал тонкий слой алхимического серебра. Панцирь принца также украшал герб предыдущей династии Вейларнии - алая роза поверх косого креста.
   "Знаки Жиюнны и бога-воителя. Может, чтобы удержать власть, им не хватило рассудительности Эва?"
   - Вы были так смелы и стойки, милорд паладин, и что же получили взамен? Забытую легенду и несколько строк в летописях. Разве это равноценный обмен? С меньшим благочестием вы прожили бы счастливую долгую жизнь. Конечно, она бы не попала на страницы "Золотой легенды", но я была бы за вас рада. Никто не должен умирать молодым.
   "Я выросла в тени руин Папоротникого замка - ты там когда-то жил. Мы ходили по одним и тем же холмам, ловили рыбу в одном и том же ручье, смотрели на небо... О, какое небо над Тэйресом! Нас обоих выбрали боги: тебя - Земши, меня - Жиюнна.
   Но я нарушила правила, а ты нет".
   Никто не должен умирать молодым. Вера в это наивное правило толкнула меня на безумный поступок... Поступок, перечеркнувший моё будущее и прошлое.
   Госпожа не любит предателей.
   Иногда мне становится так горько и одиноко, что слёзы сами льются из глаз. Меня начинают грызть черви сомнения: а правильно ли я тогда поступила? В Пограничье говорят: "Не всматривайся в прошлое, не заглядывай в будущее - живи настоящим". Хорошая позиция... но не для меня.
   Наверно, я слишком вейларнийка.
   "Андрэ было всего двадцать... Он заслуживал жизнь".
   Я бросила последний - очень долгий - взгляд на статую Лионеля и побрела прочь. На душе у меня было пусто и мерзко.
  
   Подземелье освещали висящие под потолком гирлянды голубых эльфелингских кристаллы. В их призрачном холодном свете я и сама отчасти ощущала себя духом - эдакой жертвой проклятья, обречённой скитаться по земле до полного истощения тонких тел.
   В стеклянных шкафах мерно гудели артефакты-накопители. Для телепортации требуется много силы - гораздо больше, чем может вместить тело мага, но разум рано или поздно находит способ возместить любой природный недостаток.
   - Я пришла, - голос неприятно поразил дрожью. Мне было страшно. Очень страшно.
   Призрак молчал. Неужели из множества подземных залов я выбрала неправильный?
   "Нет. Я не могла ошибиться".
   В прошлом мне не раз и не два приходилось проводить экзорцизм. В Храмовой Школе меня учили не только обрядам и хоровому пению, но и борьбе с нечистью (из служителей богов ею занимаются только последователи Владычицы и Тэа). Позже, став полноправной жрицей, я с благодарностью вспоминала уроки наставников, когда одерживала победу над очередным призраком или порождением Бездны.
   "У меня божественно хорошо выходило упокаивать и изгонять. Лечила я гораздо реже, чем сражалась".
   Три года назад меня изгнали из храма.
   "Слишком старый, слишком сильный дух. Справлюсь ли я с таким... теперь?"
   Раньше мне - жрице Хелене - силу давала Жиюнна.
   Терпкую, чуть горьковатую на вкус. Пахнущую полынью, гораздо реже - розами.
   Алую, как кровь и заря.
   - Ты хотел, чтобы я пришла, не так ли? - хрипло прокричала я. - Отчего же сам не показываешься?
   Нужно было заставить духа проявиться, без зрительного контакта я ничего не могла сделать.
   Простейший, но и самый опасный способ вывести врага из себя - разъярить.
   "Дерзкая девчонка".
   Я заставила себя усмехнуться. Нельзя показывать врагу слабость, хотя от звуков его голоса мне хотелось кричать от ужаса.
   "Продолжай игру. Ты сможешь".
   - Такой уж уродилась. В папу, маму, дедулю и прочих родичей. И в отличии от тебя, я без червоточины.
   "Да что ты знаешь..."
   - Мне известно достаточно, старичок. - я с упоением подбирала слова, одно язвительнее другого. Дразнить призрака оказалось неожиданно... приятно. - Зачем прячешься? Меня боишься? Моей силы?! Ха! Для тебя не пожалею времени на полное изгнание! Попадёшь прямиком во мрак и холод Бездны - даже глазом не успеешь моргнуть. Ой, да ведь у тебя и глаз-то не осталось давно!
   По телу прошла неудержимая дрожь. Я прикусила язык, чтобы не закричать.
   "Будто кто-то прошёл по моей могиле".
   - Да что ты можешь сделать мне? Костями загремишь или челюстью заклацаешь, что ли?!
   Резко стало холоднее. Сердце бешено забилось, и я бессознательно сжалась в предчувствии ледяного прикосновения. В голове крутились обрывки старинной молитвы-оберега. Ещё в детстве я знала её в совершенстве, но сейчас спотыкалась на каждом слове, забывала куски.
   "Ты разозлила меня, дерзкая. Знай же - я буду упиваться твоими жалкими мольбами о пощаде".
   Моё тело будто сковал ледяной панцирь. Стало трудно дышать, в глазах потемнело.
   "Вот оно какое... начало конца. Мне надо встретить смерть достойно. Лионель распевал священные гимны, когда его добивали, а что могу сделать я? Рассмеяться? Как пошло...".
   Мой слабеющий взгляд упал на выложенный мозаикой пол - войдя в зал, я лишь мельком осмотрела его... зря. Растительный орнамент искусно маскировал неполную печать Тэа. Должно быть, её оставил архитектор.
   По счастью, я знала, как её завершить.
   Сила, которую используют маги, не имеет ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Такова изначальная природа этой материи, а мы получаем её напрямую от Хранителей Равновесия.
   Как и боги.
   - Да будет свет.
   Зал залил слепящий белый свет, за считанные мгновения сгустившийся в зависшее под потолком среди переплетения гирлянд голубых кристаллов маленькое солнце. Разбросанные по мозаике знаки эльфелингского письма вспыхнули, объединяясь в единую могущественную формулу. Она на время лишала силы и сковывала даже сильного призрака.
   "Как ни странно, мне следует возблагодарить Тэа. Впрочем, обойдётся".
   Бог нелюдей знает, как следует поступать с заблудшими душами. У него очень... эффективный подход.
   - Выйди на свет, красавчик! - с ухмылкой выкрикнула я - Сил нет, как охота на тебя поглядеть!
   "Смотри, да только не ослепни".
   Передо мной возник мерцающий силуэт, сначала еле заметный, но стремительно наливавшийся бледными красками. Вскоре я с удивлением смотрела на худощавого черноволосого юношу с перекошенным от гнева лицом. На его груди, прямо над сердцем - хотя можно ли всерьёз говорить о сердце призрака? - ярко горела алая роза.
   То был символ Жиюнны, моей бывшей Госпожи.
  

-7-

   Будь верной мечте.

Седьмое правило, поведанное маленькой Хелене человеком с золотыми глазами.

  
   Наш мир, Эмьвио Косом, отдан во владение пяти богам: Вальго, Земши, Эву, Жиюнне и Тэа. Четверо из них почитаемы в землях людей, Белый Владыка же правит в эльфелингских королевствах.
   Уже в раннем детстве я обожала читать. В каждую новую книгу бросалась как в омут: жадно проглатывала сточки, огорчалась неудачам героев, радовалась их победам. У меня неплохо - для ребёнка - выходило рисовать иллюстрации, родители даже хотели отдать меня в обучение к жрецам Эва, хотя для этого и пришлось бы идти на поклон к моему деду, но началась Вторая война и папе с мамой стало не до образования дочери. А после я вновь открыла для себя "Золотую легенду" и твёрдо решила, что раз для меня невозможно стать воином Земши из-за происхождения и пола, то нужно хотя бы научиться сражаться с демонами (но о посвящении Тэа, разумеется, и речи не шло).
   Так я стала ученицей Храмовой Школы при церкви Жиюнны.
   Если бы Эв действительно хотел меня, всё сложилось бы иначе. Переписчик в Королевской библиотеке - хорошая, честная работа. Думаю, мне бы она даже понравилась... Со временем.
   ...Лунный свет над землями эльфелингов принадлежит Тэа, над людскими - Жиюнне. Гнев Госпожи ужасен, а благословение обрадует не каждого просителя. Она своенравна, ревнива и несчастлива в любви. Её статуи ставят на перекрёстках, чтобы защитить ночных путников от дыхания Бездны.
   На Белого Владыку у Жиюнны давняя обида, к старшим братьям - нежная сёстринская любовь.
   В Тхеос Косом, мире богов, Госпоже принадлежит два Чертога: Сумеречный и Рассветный. Во втором обитают её праведники, в первом - те, кто оказался слишком хорош для Бездны, но слишком плох для богов. Люди-пустоцветы обречены вечно блуждать по поросшим асфоделями берегам реки забвения.
   Жиюнна ставит своё клеймо только на собственности. Странно видеть его на душе предателя.
   "Чем он Ей приглянулся?" - с досадой подумала я.
   Мне действительно нравилось быть жрицей.
   Я смерила призрака презрительно-насмешливым взглядом.
   - Как хорошо, что я вовремя ушла от Жиюнны. Скажи, каково быть семисотлетним пугалом для пауков и крыс?
   - Не глумись над тем, чего не понимаешь, - прошипел призрак. С обретением видимого тела он перешёл на нормальную, слышимую речь. И хорошо - не люблю общаться безмолвно с личностями сомнительной репутации и свежести.
   Я отметила тускло светящиеся зелёным клочья словно бы паутины на одежде и волосах призрака.
   "Остатки заклятий доранлисского некроманта. Плохо дело. Надо скорее разговорить духа и вызнать его слабые места".
   - Не понимаю, говоришь? - усмехнулась я. - Может и так. Бывало, родственники доводили меня до белого каления, но никогда я не желала им смерти.
   - Я плачу за их кровь вот уже семь веков, дерзкая девчонка.
   Раскаяние и алая роза... Интересное сочетание.
   Известная мне с детства история о предателе заиграла новыми красками. Ворота замка Лерьэнов были открыты изнутри, в последовавшей резне погибло больше половины семьи. Мог ли хладнокровно обрёкший родичей на страшную смерть человек осознать вину и принять на себя наказание?
   Маловероятно.
   "Здесь что-то другое".
   - Жиюнна не метит что попало и кого попало. Чем ты Её привлёк? - задумчиво спросила я, а затем нарочито небрежно добавила: - Может, происхождением? Ей особенно любы бастарды.
   Дух кинул на меня взгляд, преисполненный такой злости и свирепости, что я сразу поняла: угадала.
   "Очко в мою пользу".
   У незаконных детей дворян часто бывают причины ненавидеть родню. У большинства из них благородная кровь только со стороны "меча", и когда отцы признают их - а Жиюнна следит за этим - и забирают от матерей, им сложно прижиться в новой семье. Насмешки, косые взгляды, постоянные придирки мачехи - вот только малая часть бед "детей страсти".
   Ныне из всех знатных семей (если говорить о Вейларнии) к незаконным отпрыскам лояльны лишь Лерьэны, но их относиться ко всем своим детям одинаково научило несчастье.
   Призраку на вид было лет семнадцать - то есть семьсот семнадцать. Очень сложный возраст: легко сорваться на безумный поступок.
   Итак, он бастард.
   - Почему ты позвал меня? Хотя нет, лучше ответь, как мне тебя называть? Постоянно использовать, даже мысленно, слова вроде "дух", "призрак" или "заблудец" попросту... некультурно.
   - Далиан, - хмуро произнёс мой бесплотный собеседник. - Когда-то я носил это имя.
   Стоя в печати Тэа, призрак не мог лгать. Уходить от ответа - да, сколько угодно. Но не обманывать.
   - А я Элен. Приятно познакомиться, - я лучезарно улыбнулась. Страх отступил - от знания истинного имени духа недалеко до власти над ним. - Почему же ты стал предателем, милый Далиан?
   Юноша-дух бросил на меня один из своих полных ненависти взглядов.
   "Как всё запущено".
   - Ты за что-то платить. Если не за свои грехи, то за чужие. У тебя есть история, причём настолько слезливая, что растрогала даже Жиюнну.
   Судя по сжавшимся кулакам Далиана, моё предположение попало в цель.
   - Предателем был дорогой тебе человек, не так ли?
   Призрак с неохотой кивнул. Как ни неприятно было признавать, печать Тэа действовала превосходно.
   - Девушка? А может, любовник?
   - Он был моим родным братом! - яростно прокричал призрак.
   "Вот оно как. Бедняга расплачивается седьмой век за то, что был слишком хорошим братом".
   Сомнений быть не могло - за возможность искупить чужой грех, Далиан заплатил богине жизнью, а заодно и посмертием. Совсем ещё юный... Должно быть, он боялся умирать.
   "За жизнь Андрэ я заплатила любовью богини. Достойная цена за величайшую драгоценность".
   - Мы близнецы, сыновья наследника рода Лерьэн и одной из его многочисленных любовниц. Когда нам исполнилось двенадцать, отец признал нас, забрал от матери и представил новой семье. Я и брат старались добиться их уважения, но в те времена Дерзкие ценили только воинов. В материнском доме мы не обучались военному делу, и потому всегда проигрывали родичам-сверстникам.
   Болезненно-хрупкий, нежный, даже отчасти женственный Далиан мало походил на бойца. Если бы не характерная линия скул и зелёные глаза, я бы вообще не признала в нём Дерзкого. Должно быть, его мать была танцовщицей или менестрелем - последователи Эва отрицают насилие и считают, что почти все проблемы можно решить словом; в этом духе они воспитывают и детей.
   "Бедняга родился не в то время. Сейчас ему было бы легче... Хотя кого я обманываю?"
   - Однажды отец взял меня и брата вместе с другими мужчинами рода на битву. На фамильных землях объявился отряд наёмников - их лидер решил воспользоваться слабостью Лерьэнов и захватить часть наших владений. Говорили, будто в его жилах текла толика благородной крови... гораздо более благородной, чем у Дерзких. Откупиться от него не удалось, убедить - тоже. Оставалось лишь разбить его людей в сражении, но наёмники были лучше вооружены и подготовлены.
   Помочь нам могла лишь хитрость. Одна из моих сестёр - о, отец не упускал ни одной возможности бросить семя в плодородную почву! - родилась с даром творения иллюзий. Её способностей едва хватало, чтобы одурачить полсотни мужчин, но дед решил рискнуть. Мы должны были напасть ночью: внезапность, знание местности и чары выступали на нашей стороне. Я и брат радовались как маленькие, что нас наконец-то признали достойными, - дух криво усмехнулся и с горечью произнёс: - Мы были глупы. Разве убийство делает отрока мужчиной?
   "Суровые времена рождали жестокие нравы. Защищать себя и других любой ценой - вот что значило быть взрослым тогда. Ты умер совсем ещё мальчишкой, Далиан".
   - Мы проиграли, а мой брат попал в плен. За него запросили выкуп - чересчур большой для благородной, но бедной семьи. Я несколько дней упрашивал отца всё же заплатить, но он лишь повторял, что если отдадим деньги за брата, то не сможем пережить зиму. "Один не стоит всех", - говорил наследник Дерзких. Я силился, но не мог его понять. На третий день уговоров отец привёл меня к домашнему алтарю Эва. "Молись, сын", - сказал он. - "Если бог любит нас, Он откроет иной путь".
   Я просил, умолял, даже угрожал...Чуда не произошло. Эву была отвратительна вся наша семья; все, в ком текла хоть капля крови Лерьэнов.
   "Не хотела бы принадлежать к маленькому гордому роду, еле сводящему концы с концами. Ах да - в фантазиях папы так оно и есть".
   - Месяц спустя до меня начали доходить слухи о брате. Говорили, что в плену он сломался. Что приглянулся сильнейшему воину и живёт с ним, как жена с мужем. Что стал невероятно жесток. Что убивает безо всякой причины. Что пытает других пленников. И многое, многое другое, но всё - мёрзкое.
   День за днём я твердил себе: люди лгут, брат не мог впасть во тьму. На меня смотрели с жалостью: в семье знали, насколько мы были близки.
   А однажды весной, когда никто, даже я, не ждал, он вернулся. Сказал - сбежал. Ему поверили, - призрак усмехнулся. - Он словно и не изменился за месяцы плена. Никто не заподозрил неладного. А слухи... Да про кого они только не ходят! - так думал я, отец, дед и другие Дерзкие.
   Лицо Далиан исказила мука. Мне стало жаль его: предательство всегда удар в спину, но вдвойне тяжело получить его от близкого человека. Даже врагу не принято желать подобного.
   - Но всего через десять дней после возвращения он, дождавшись ночи, убил стражей и открыл ворота врагам. Когда измену обнаружили, было уже поздно. Брат даже не стал оправдываться: спокойно признался в предательстве и с улыбкой протянул меч отцу. Он попросил его убить сына во второй раз, дабы уважить Земши, требующего порядка во всём. Незадолго до этого брат признался мне, что давно ощущает себя живым мертвецом, но я тогда принял его слова за дурную шутку.
   "Предательство порождает предательство. Брошенный отцом, нежный мальчик обернулся демоном. Демоном? Хм, а ведь и правда..."
   Обитатели Бездны порой заключают сделки с людьми. Последствия всегда ужасны.
   Брат Далиана принёс своих родичей в жертву и заставил отца убить себя, чтобы завершить ритуал. Так он искажал свою человеческую природы, чтобы переродиться в демона.
   "Голоса во сне прошептали ему запретные слова и назвали цену. Мальчишка не смог устоять - к тому времени из всех чувств живой в нём была лишь ненависть".
   Достигнув дна как смертный, он возжелал вечного падения во мраке и холоде Бездны, но в последний момент его план разрушил - забавно! - близнец. Далиан так любил мерзавца, что отдал богине жизнь в обмен на спасение души брата, а точнее оставшейся от неё оболочки. Но демона, хоть и новорождённого, так просто не одолеть. А значит...
   - Я знаю, что сделала с тобой Жиюнна.
   Призрак скривился. Ему пришлось не по вкусу, что я произнесла имя богини без должного благоговения.
   "Печать Тэа всё ещё защищает меня, неудачник".
   - Ты замок. Крышка. Пробка. Впрочем, называй себя как хочешь. Владычица откликнулась на твою мольбу и поступила по своему обыкновению. Она сотворила узилище для демона, пропихнула его вовнутрь, а выход заткнула тобой. Поэтому на тебе Её знак, так ведь?
   Далиан кивнул. Я с удовлетворением отметила - несмотря на вынужденный перерыв в три года, моя жреческая логика по-прежнему на высоте.
   "Бывают ли бывшие нечистиборцы? О, вряд ли".
   - Сожалею. Будь рядом Посвящённый, тебе бы не пришлось умирать. Мы... они работают тоньше.
   - Я сделал то, что должен был, - высокопарно заявил дух. - И не тебе меня жалеть, бесстыжая девица.
   Я прикусила губу. Выслушивать оскорбление от семисотлетнего мертвеца то ещё удовольствие.
   - Далиан, зачем тебе я?
   Хвала Пяти, даже взгляд отмеченного Владычицей призрака не может пронзать.
   - Ты права: я страж темницы брата. Первые несколько веков ноша не была мне в тягость: родичи ушли, наёмники не решились обосноваться в крепость, - дух злорадно усмехнулся, - я закатил им знатный спектакль. "Отважные" воины кричали и плакали как маленькие девочки!
   - Не сомневаюсь, - пробормотала я. Далиан-привидение, как показал мой опыт, умеет быть впечатляющим.
   - Когда начали возводить эту башню, я не показывался строителям, но некромант, явившийся вместе с ними, почуял моё присутствие и решил изгнать. Он был хорош, но знак Госпожи защитил меня.
   "Выходит, доранлисца Лерьэны пригласили без намерения отомстить изменнику. Остатки заклятий сохранились на призраке до сих пор, однако не похоже, чтобы они мешали Далиану. Плохо. Если признанный мастер потерпел поражение, то простой ученице и мечтать не стоит о победе. Хм, простой ли ученице? У меня-таки есть один козырь в рукаве".
   - Потом появился человек, Лерьэн по крови. Брат почувствовал его близость и впервые за всё время заточения заговорил со мной, - юношу передёрнуло. - Его слова источали мерзость. Знаешь ли ты, магичка, каково понять, что от дорогого человека ничего не осталось? Совсем ничего?
   - Я представляю.
   - Представляешь, - покачал головой призрак. - Это невозможно представить.
   - Ты не смог сдержать демона, и он набросился на архитектора?
   - Нет. Я сам решил наказать нечестивца.
   "Наказать? Даже так? Парень, тяжело быть карающим клинком. Уж поверь мне".
   - Преступление того человека мне открыла Госпожа. Он соблазнил и бросил девушку, когда узнал, что она ждёт дитя. Несчастная приняла яд. Могли ли я не воздать ему?
   Жиюнна не терпит мужского предательства. Я Её понимаю.
   - Ты хотел убить его во славу Владычице?
   - Нет, только напугать. Один лишь взгляд на божественный знак чуть не свёл его с ума, - брезгливо поморщился Далиан. - Брат подговаривал меня на убийство: нашёптывал, как вкусна человеческая кровь и нежна плоть, как сладостны крики умирающего... Я сдержался. Потом человек вернулся, но уже под защитой Тэа. Установил повсюду ловушки: думал, если я буду скован, то никто не узнает о преступлении.
   "Правильно думал. Его имя оставалось незапятнанным... до сегодняшнего дня".
   - Ты спрашивала, зачем я призвал тебя? Знай же - моего брата нужно уничтожить. Я устал быть его стражем, устал слушать его шёпот. Он превратился в чудовище, а у меня почти не осталось сил. Богиня не изменила мою природу. Я остался тем, кем был при жизни - слабым человеком.
   "Связь близнецов очень сильна. По сути, они единое целое. Но один пал во тьму, другой же... Бедняга должен был, но не смог воспарить".
   - Я не могу провести изгнание. Не теперь.
   Дух рассмеялся.
   - Ты можешь, Хелена. Недавно мне явился Вестник. Он сказал, что скоро придёт избавление. Поведал о девушке, у которой хватило дерзости нарушить Первый Завет.
   "Вестник? О ком он? Мне не знакомо это имя".
   - Я пошла на преступление из любви к брату. Не тебе осуждать меня.
   - Тебе нет оправдания! - лицо Далиана обезобразила праведная злость - хотя может ли злость быть праведной?
   Я хмыкнула.
   "А ведь говорят, страсти умирают вместе с телом..."
   - Если бы существовал способ упокоить твоего брата-демона, неужели Жиюнна не послала бы одну из своих боевых жриц? Оглянись! Здесь только я, и у меня нет ни алого платья, ни татуировок, ни светлого копья.
   Дух тяжело вздохнул. Его лёгкие обратились в прах века назад, но, похоже, он об этом забыл.
   - На тебе лежит долг крови, дерзкая девчонка.
   - Шли бы вы оба, дорогие родственнички.
   - Ты не оставляешь мне выбора, - процедил Далиан, злобно буравя меня взглядом исподлобья. - Я освобожу брата, и вы поглотите друг друга. Достойный конец для отступницы, - он с особенным презрением произнёс это слово, - и долгожданное забвение для Талиана.
   - Да вы безумны, что один, что другой! - я почувствовала, что печать Тэа дала слабину. Больше она не могла защищать меня.
   "Проклятый бестелесный обманщик! Он просто заговаривал мне зубы".
   Далиан небрежно махнул рукой, и мой шар света под потолком лопнул. Подземелье вновь погрузилось в полумрак, разбавленный призрачным свечением голубых эльфелингских кристаллов. Я лихорадочно принялась искать выход. Как назло, в голову лезла одна ерунда.
   "Вспомни, ты была когда-то жрицей, одной из лучших..."
   В Храмовой Школе меня учили сражаться с демонами один на один, но богиня лишила меня благосклонности. Специально же не подготовленные волшебники лёгкая добыча для обитателей Бездны.
   "Мне нужен настоящий воин. Вот только где его найти?"
   Время. Мне нужно больше времени.
   - Послушай, Далиан, - я постаралась придать голосу максимум спокойствия. - Понимаю, ты презирать меня. Да, я оступилась, нарушив Первый Завет, но все люди слабы. Жиюнна простила меня и одарила особым магическим талантом. Неужели ты пойдёшь против Её воли и обречёшь меня на смерть?
   - Вестник сказал, я могу поступить с тобой, как посчитаю нужным, - грубо заявил юноша-призрак. - А по мне, ты заслуживаешь смерти и даже участи худшей, чем смерть. Ярче полуденного солнце символ нового бога сияет прямо над твоим переменчивым сердцем!
   Плохо, невероятно Плохо. Он увидел... Нет, он с самого начала его видел. Некоторые вещи особенно хорошо заметны из-за Грани.
   - Если он так светел, значит в нём ничего дурного.
   - Молчи, презренная!
   "Он заранее ненавидел меня. Этот Вестник его специально настроил", - с пугающей отчётливостью осознала я. - "Убеждать бестолку: Далиан уже всё для себя решил".
   - Ты выпустишь в мир зло. Я не в силах одолеть демона. Прошу, одумайся!
   Призрак лишь расхохотался мне в лицо.
   - Мне сказали, ты гораздо сильнее, чем кажешься.
   - Освобождая демона, ты сам можешь исчезнуть. Пойми, за семь веков ваша связь только усилилась!
   - Ради упокоения брата я готов рискнуть. Даже не старайся - тебе не переубедить меня, девчонка. Потерять жизнь - одно, прервать существование - совсем иное. Но если Госпожа будет угодно, Она вознесёт верного слугу в Рассветный Чертог.
   "А ведь так оно и будет. Жиюнна страсть как неравнодушна к бастардам".
   - Но...
   - Прощай, Элен, - с отвратительно самодовольной улыбкой - типичной лерьэновской - прервал меня дух и начал читать с конца Слово Запечатывания.
   "Не пора ли использовать единственный козырь, волшебница Хелена?"
   Пора.
   Мне нужен воин.
   Наделённый божественной силой. Чистый сердцем.
   Отважный.
   "Милорд паладин, не оставьте деву в беде. Меня хотят скормить отвратительному порождению Бездны. Я теперь не слишком благочестива, но Вы же рыцарь... Станьте моим защитником, умоляю!"
   Несколько слов Высокого языка - всё моё богатство. Надеюсь, их хватит, чтобы докричаться до того, чьим храмом служила некогда первый этаж башни Порталов. Если он услышит мою мольбу, то обязательно явится.
   Между тем юноша-призрак медленно преображался. Его тело становилось всё более и более материальным, глаза наливались чернотой, под мёртвенно-бледной кожей головы начали угадываться уродливые костяные наросты.
   Я с ужасом наблюдала за метаморфозами Далиана. Мои пять обычных чувств и даже шестое, унаследованное от прошлой жизни, сходили с ума. Под напором твари из Криос Косом, мира, именуемого Бездной, рвалась оболочка яви, Эмьвио Косом.
   "Сир Лионель! Где же Вы, когда так нужны?!"
   Умом я понимала: рыцарь не слышит меня. До воителей Земши сложно достучаться не Посвящённым бога-воина. После смерти - часто мучительной - они пребывают в Сияющем Чертоге, где отдыхают и набираются сил, чтобы в случае опасности для родины явиться живым и вдохновить их на битву.
   Воины Земши не боятся порождений Бездны, но сражаются только с людьми. Борьба с нечистью целиком отдана на откуп служителям Жиюнны. Но Лионель не совсем чужой мне: я выросла в тени руин Папоротникого замка, сотню раз, наверное, прочла его историю в "Золотой легенде". У нас даже есть общие предки.
   "Придите же!"
   Уже не Далиан - демон хищно улыбнулся мне, обнажив волчьи клыки. Его голову украшала корона из костяных шипов, грива чёрных волос ниспадала до пола, по всему телу рельефно проступали причудливые узоры. Рогов, копыт и хвоста не было, зато он стоял передо мной полностью обнажённым, и, похоже, даже не думал прикрываться.
   "Быть съеденной таким демоном попросту... неприлично".
   Я прикусила губу. Никто не торопился мне помочь. Молчал даже тот, из-за кого богиня разлюбила меня. Впрочем, от него я и не ждала помощи: после исцеления Андрэ он даже не говорил со мной.
   Я одинока и беззащитна, как голубка на языческом жертвеннике. Демон делает шаг ко мне, но неожиданно...
   ...Воин в старинных доспехах встаёт на пути впавшего во тьму брата Далиана. Его венчает сверкающий венец, от меча исходит мягкий золотистый свет, само тело, и то - сияет. В остальном он полностью соответствует описанию благородных героев куртуазных романов - длинноволосый, молодой, печальный. И божественно красивый, разумеется.
   - Я защищу тебя, дева.
   От его голоса моё сердце тает, по телу разливается сладкая истома.
   Сир Лионель Отважный. Племянник короля Клеонта, воин Земши, наполовину - Лерьэн.
   Мой рыцарь.
  

-8-

   Храни себя для единственного.

Восьмое правило, поведанное маленькой Хелене человеком с золотыми глазами.

  
   В жизни человека должна быть страсть.
   Линь, например, одержима эльфелингами. Всех нелюдей мужского пола она видит загадочными экзотическими принцами, втайне мечтающими о супруге-волшебнице. Днями и ночами Элинь грезит о Нём - идеальном остроухом незнакомце.
   Моя страсть была сродни её, хотя до сих пор я и не осознавала этого.
   В романах принцесса заранее любит героя. Она может не знать его имени, не видеть лица, однако в глубине её души уже живёт пламенное чувство. Оно ничем не выдает себя до тех пор, пока девушка не встречает Того, Единственного. Когда их взгляды встречаются, мир вокруг замирает. В этом безвремении распускается цветок предначертанной любви - прекраснейший из всех земных цветов.
   Я никогда не влюблялась, и теперь знала, почему: мой возлюбленный жил полтысячи лет назад. Задолго до моего рождения его тело обратилось в прах.
   Нам не суждено было встретиться, но в особом месте в подходящее время я отыскала правильные слова, и он пришёл ко мне. Это ли не чудо?
   - Сир Лионель... - мой страх куда-то исчез; на душе стало удивительно спокойно. Словно я стояла за крепкой высокой стеной.
   Кожа паладина и волосы - чёрные, как смоль - мягко сияли. В его глазах была лерьэновская зелень - должно быть, наследство матери. Являясь в мир после смерти, святые не используют чудесным образом воссозданные прежние тела. Их новая плоть принадлежит Тхеос Косом, миру богов, однако внешний облик остаётся неизменным.
   "Живи я пятьсот лет назад, полюбил бы ты меня, рыцарь?"
   - Ничего не бойся, - в голосе Лионеля - о радость! - не было и следа отвращения, хотя он несомненно видел некий символ над моим сердцем.
   Меня никогда не просили не бояться. Служительница Жиюнны не имеет право отдавать себя во власть страху - она сражается с существами, питающимися слабостями людей. Ошибка воина может стоить ему жизни; если оступается жрица, её душа оказывается на волоске.
   "Нет, Хелена! Он не тот, перед кем можно разыгрывать томную барышню. Его призовёт назад бог, а что будет с тобой? Не раскрывай сердце!"
   Поздно.
   "Моё будущее обречено. В нём только тьма, и я давно это знаю. Но сейчас... сейчас он - моё солнце и звёзды".
   - Как мило, - сказал демон. Даже простым словам он умудрялся придавать какое-то влажное, непристойное звучание. - Девочка и мальчик. С кого бы начать?
   - Назови своё имя, - спокойно произнёс рыцарь. - Я должен знать, кого низвергну во тьму.
   Демон склонил голову набок и провёл бледным языком по тёмно-красным губам.
   - Когда-то меня звали Талиан Лерьэн. Да. Пусть будет это имя. Оно не лучше и не хуже прочих.
   "Неспокойно лежится Дерзким в гробнице. Ох, как неспокойно".
   - Я Лионель, сын Альрина. Мой меч посвящён Земши.
   Бог-воитель покровительствует королевской власти. Его служители немного... церемониальны.
   - Хорош, - Талиан вновь облизнулся (меня передёрнуло от отвращения): - Очень хорош. Решительный. Мне нравятся решительные мужчины. Симпатичный. Люблю таких. Определённо, мальчик превосходит девочку - как телом, так и духом.
   На месте Лионеля я бы покраснела.
   По счастью, кровь больше не питала его тело.
   - Интересно, каков ты без доспехов? - задумчиво проговорил демон. - Уверен - прекрасен. Не стесняйся шрамов, они лишь украшают воина. Каждый из них напоминает о славной битве. Я горжусь своим телом. Оно совершенно. И как драгоценный камень не скрывают под слоем грязи, так и я открываю миру лучшее из принадлежащих мне сокровищ.
   "Это его-то мерзкое бледное тело - сокровище?!"
   - Ах ты извращенец! - вырвалось у меня. И тут же разгневанный взгляд очей, полных тьмы, пронзил меня насквозь. Я невольно спряталась за спину Лионеля.
   - Женщина должна молчать, когда разговаривают мужчины. Таков древний закон, - процедил Талиан. - Она никто в родительском доме, а покинув его после свадьбы, становится не более чем тенью мужа. Её единственный долг - рождение сильных сыновей и забота о супруге. Может ли подобное низкое существо судить, что извращено, а что нет?
   "Как дико. Боюсь, наши общие предки плачут в Чертогах богов кровавыми слезам. Среди них немало хороших людей".
   Отвратительная личность - даже для демона.
   - Не оскорбляй деву, - встал на мою защиту Лионель.
   - Я всего лишь указал ей на место, - пожал плечами Талиан. - Всё, что говорил Вестник брату - полная чушь. Недомагичка-недожрица не в силах и ранить меня. Без поддержки богини она ничто. Я ведь прав, мышка?
   Я стиснула зубы. Моя магия действительно была лишь жалкой тенью того могущества, которое мне некогда доверяла Жиюнна.
   "Я не верю в магическую логику, потому и слаба".
   Между тем, паладин на имя Вестника никак не отреагировал. Или же он в совершенстве владел телом - что нетрудно, ибо оно больше не было телом смертного, или же знал о нём столько же, сколько и я - то есть ничего.
   - Довольно разговоров! - похоже, Лионелю надоели гнусные речи порождения Бездны - я вполне его понимала: - Приступим к бою.
   - Охотно принимаю твой вызов, сэр Прекрасноликий. Такой пылкий, такой отважный... Достойный противник для меня - Совершенного Создания.
   Плавным, ленивым движением демон вынул из спины сначала одну, а потом и вторую часть обоюдостороннего меча. С неприятным щелчком, похожим на хруст ломающейся кости, он соединил их в единое целое.
   - Его имя Жаждущий, - с гордостью заявил Талиан, любовно поглаживая клинок. - Он сотворён из моей плоти, но его лезвия твёрже алмаза. Нет ничего лучше для воина, чем быть в абсолютной гармонии с оружием. Это высшая ступень мастерства, и я уже достиг её. Жаждущий - продолжение моего тела. Буквально. А какое имя ты дал своему мечу?
   - У него нет имени, - спокойно сказал Лионель. - Достаточно того, что оно есть у меня. При жизни я давал клинкам пышные и гордые имена, но все мои мечи обратились в прах, как и сжимавшие их руки. Сейчас у меня есть данное Владыкой тело и долг перед девой, нуждающейся в защите. Этого хватит, чтобы низвергнуть тебя в ледяной мрак Бездны.
   - Вот как? - рассмеялся демон. - Что ж, там я так и не успел побывать - меня перехватили на полпути. Впрочем, сдаётся мне, наш поединок продлится недолго. После я займусь девчонкой: её стоит наказать за дерзость. В семье младшие не должны перечить старшим. Тем более женщины.
   Я промолчала. Себе дороже спорить с инфернальными безумцами.
   Обменявшись многозначительными взглядами, Лионель и Талиан Лерьэн наконец вступили в поединок.
   Мне оставалось лишь наблюдать и надеяться на торжество Света над Тьмой.
  
   Мы называем святыми людей, снискавших особую любовь богов. Каждый из Владык выбирает их себе согласно своей природе: отважные воины и искусные лекари обычно угодны Земши, Вальго выбирает глав больших семейств, умелых дельцов и прочих, кто приумножает, Эва привлекают поэты, музыканты, художники - люди, не обладающие даром магии, но видящие мир иначе, нежели окружающее. У Жиюнны всего трое святых, причём один из них её смертный сын. Тэа же не выделяет никого из поклоняющихся себе.
   Жрецы записывают жизнеописания святых в особую книгу - "Золотую легенду". Дома, а затем в Храмовой Школе я провела за её изучением немало дней. Жития святых многому меня научили - например, мужеству. Измученный пытками Лионель ответил: "Я лучше умру, чем предам", на просьбу вражеского лидера сменить сторону.
   Когда я раздумывала, нарушать Первый Завет или нет, именно эти слова, внезапно всплывшие из глубин памяти, помогли мне принять решение - сложное решение, перечёркнувшее всё то, чем я жила до тех пор.
   Демоны... Извращённые твари. Находясь в Эмьвио Косом вне "сосуда" - то есть вне тела человека или животного, они распространяют вокруг себя яд скверны, безвозвратно разрушающий материю яви. Пустоты заполняются веществом других миров: Эйпно Косом - мира сна, Тхеос Косом - мира богов или же Криос Косом - Бездны.
   Люди могут находить изменения окружающего мира приятными или пугающими, однако каждый раз, когда происходит замещение, Эмьвио Косом безнадёжно отдаляется от замысла Первого бога.
   Это удручает.
   Маги могут менять мир согласно желаниям, но их сдерживает Закон. Под вызванные разрешённым волшебством искажения Эмьвио Косом всегда способен подстроиться - великое равновесие не нарушается.
   "Все обитатели Бездны были когда-то людьми. Некоторые из них - магами".
   Жрицей я изгоняла демонов из людей. Не в силах противостоять могуществу Жиюнны, слабые выскальзывали из рта жертвы безобразными тенями. Но Талиан был иным. Состоись наша встреча раньше, мне бы пришлось сражаться с ним - простой ритуал изгнания даже вряд ли бы его потревожил.
   Схватка двух воинов - светлого и тёмного - могла бы заворожить символичностью.
   Могла бы, но меня не заворожила.
   Восхищение Вечным Противостоянием осталось для меня далеко позади, в дни мистической юности. Молодые жрицы почти все проходят через увлечения неканоническими толкованиями священных текстов. Я закончила с этим в день Посвящения, когда Жиюнна в первый раз снизошла на меня. Приятного было мало, зато глупых иллюзий поубавилось.
   Бой шёл вполне обычно - на мой неискушённый взгляд. Удары перемежались оскорблениями...
   ...остроумными...
   ...из ран шла кровь...
   ...вернее, нечто напоминающее кровь, но ею, разумеется, не являвшееся...
   ...противники слабые места в защите друг друга...
   ...почти всегда тщетно...
   ...найдя их - нападали...
   ...но ни одна атаки не увенчалась полным успехом...
   Не имея боевого - полученного в сражениях с людьми, а не чудовищами - опыта, я не могла точно сказать, на чьей стороне преимущество. Всё же мне хотелось верить в превосходство рыцаря, ибо ничего кроме отвращения демон у меня не вызывал. К сожалению, логика не делала никаких различий между демоном и святым. Оба умерли не своей смертью, однако не упокоились с миром, а переродились. От обоих можно получить помощь - как известно, демоны заключают контракты со смертными, а святые на то и святые, что приходят на помощь взмаливающим.
   И паладин, и тварь Бездны - хоть отчасти, но Лерьэны. Только один любим Владыкой-воителем, а другой возненавидев всех и ушёл во тьму.
   "О, нет! Теперь я вижу: их силы примерно равны. Почему... Талиан так силён? Отчего... Лионель настолько слаб?"
   Если победит демон, я умру. Он сожрёт мою плоть и выпьет душу. Боли не будет - всё произойдёт очень быстро.
   "Слабое утешение. Почему вместо крови у меня не течёт по жилам яд?"
   Если осмелюсь вмешаться, шанс спастись возрастёт.
   Выбор очевиден.
   Я - лексимик. Моя магия основана на словах и том, что за ними стоит.
   Малое волшебство все обладающие даром творят одинаково хорошо. Не нужно большой силы или особого склада ума, чтобы зажечь свечу или сдвинуть камень. Но одни сделают это взглядом, другие жестом, третьи мыслью, четвёртые словом.
   Когда же дело касается сложных вещей...
   Я не могу сотворить из ничего что-то - в этом мой талант близок к алхимии. Быть может, он и есть чудовищно изуродованный осколок её Высшей ипостаси, переживший падение Древнего Эйана. Мне не дано с лёгкостью придумать новый язык или спроектировать человекоподобного голема, способного говорить с хозяином о высоких материях. Множество дверей навеки закрыто для меня... но ещё больше распахнуто настежь.
   Дерево в стужу зацветёт, если я расскажу ему о бегущих ручьях и ласковом весеннем солнце, а бессердечный преступник зарыдает, услышав из моих уст историю своих злодеяний. Чёрное есть чёрное, а белое - белое, но даже самый зоркий стрелок усомнится в увиденном, если я поймаю его в сети словесного парадокса.
   Но если противник заткнёт уши - или у него и вовсе их не будет, мне придётся очень постараться, чтобы чары подействовали. И конечно, как и прочих магов, меня сдерживают закон Равновесия и личные границы - пределы ума и силы. "Выше головы не прыгнешь, за ухо себя не укусишь", как говорят виллане. Не уверена, что на практике могу совершить хотя бы половину того, о чём иногда грежу. В Университете подобных мне учат прежде всего "общению" с артефактами. Они прилежно выполняют команды и не болтают лишнего - идеальные собеседники, как считают мастера.
   Я - лексимик. Ныне это звучит... не слишком гордо.
   Но всё же...
   - Я обращусь к Хранителям.
   Мой голос был абсолютно спокоен - как я и хотела.
   Демон и паладин, не сговариваясь, прервали бой и обернулись ко мне. Во взгляде Лионеля читалась тревога, у порождения Бездны - ненависть.
   - Не смей взывать к ним, девчонка! - Талиан тяжело дышал; его правый глаз заливала тёмная "кровь" из глубокой царапины на лбу. - А то...
   "Угроза? Он, верно, издевается надо мной!"
   - А то что? Проглотишь меня?
   Демон хрипло рассмеялся.
   - Твой защитник тоже может пострадать, знаешь ли. Он... знает, о чём я говорю. Хорошенько подумай, прежде чем выбирать меньшее из двух зол. Не хочу пасть жертвой женской глупости.
   "Лионель один из святых Земши. Любимца бога не осмелятся обидеть".
   На всякий случай я бросила вопрошающий взгляд на паладина, но он лишь коротко кивнул. Как и противник, выглядел принц неважно.
   - Мне придётся призвать Хранителей Равновесия. Иного пути я не вижу.
   "Они высшие судьи. Все обязаны подчиняться их решениям, даже такие скверные существа, как демоны".
   - Ты сделала выбор, магичка, - голос Талиана источал яд. - Не рыдай, когда услышишь приговор.
   Я усмехнулась. Лгать для демонов также естественно, как для человека - дышать.
   "Представь чистый лист бумаги - белый, как свежевыпавший снег. Начертай на нём угольно-чёрной тушью символы начала и конца, а между ними запиши знаками эльга обоснования просьбы".
   Я сделала всё в точности как предписывала теория. Однако ничего не произошло.
   Ни-че-го.
   Мне хотелось кричать от отчаяния.
   "Моё неверие подвело меня. Снова. Как же глупо..."
   Люди не ровня богам. Плохо, что я продолжаю так считать, даже став волшебницей. Моя формула была составлена абсолютно правильно, но она не работает.
   "Я не верю в то, что она должна работать".
   Неверие. Какой глупый недостаток для бывшей жрицы.
   - Какая же ты ничтожная, - злобно рассмеялся демон. - Вызвать своих хозяев, и то не можешь.
   - Забыл, кто я? - меня переполнял гнев. "Никто. Не. Смеет. Называть. Меня. Ничтожной".
   Нельзя недооценивать лексимиков.
   "Мне понадобится сила. Много силы. По счастью, подземелье ею полно: здесь целое море превосходной магической энергии, томящейся внутри сотен артефактов-накопителей. Формула призыва написана, остаётся лишь напитать и прочесть её - так, как я хочу".
   - Пусть наполниться сосуд.
   Не имеющая ни вкуса, ни запаха, ни цвета сила мощным потоком вливалась в меня. Вскоре я ощущала себя рекой, готовой выйти из берегов из-за многодневных дождей.
   "Несомненно, это будет самая нерациональная трата энергии за всю историю Университета. Какая жалость!"
   Угольно-чёрные знаки эльга, магического алфавита, расплылись от переизбытка силы уродливыми кляксами. Теперь никто бы не смог догадаться об их первоначальном смысле... как я и рассчитывала. Совсем несложно придать новое имя и наполнить его значением тому, что искажено до неузнаваемости.
   - Я требую справедливости!
  
   ...Они появились внезапно. Один - высокий, худой, с длинным узким лицом, не то мужским, не то женским - несомненно, являлся служителем Равновесия. Бледные обоеполые создания, облачённые в ниспадающие до пола белые свободные одежды, подпоясанные серебряными цепями, седовласые и сероглазые - так описывали Хранителей в виденных мной бестиариях. Что же, книги не лгали. Второй был смуглым брюнетом с роскошными чёрными птичьими крыльями за спиной. Его руки и ноги украшали широкие серебряные браслеты с непонятной мне символикой - сильно стилизованными языками пламени. Больше могучее тело закалённого в боях воина ничто не прикрывало. По всем косвенным признакам крылатый относился к мужскому роду, однако его естество пола отсутствовал. Это немного порадовало мою стыдливость, ущемлённую вынужденным лицезрением непристойного демона.
   - Я готов вершить суд, смертная, - молвил Хранитель. Его ровный невыразительный голос нагонял уныние. Оно и понятно: слуги Равновесия бесчувственны, хоть и не бессердечны.
   - Мне нужна справедливость, - дерзко заявила я. - И ответы.
   - А сможешь ли ты задать правильный вопрос? - глумливо усмехнувшись, спросил демон. - Ты видишь лишь крошечный кусочек картины, а берёшься рассуждать о целом. Как это по-женски.
   Меня не обрадовали зловредные замечания порочного родственничка, однако он был прав: я слишком мало знала.
   - Кто такой Вестник? Что ему от меня надо?
   Талиан зашёлся каркающим смехом. Ему-то были известны оба ответа.
   - Ты действительно хочешь знать, Хелена Альноэн? - крылатый говорил мягко, словно обращался к маленькому ребёнку.
   Моя фамилия вовсе не тайна (просто небольшой секрет), однако слышать её из уст некого по меньшей мере странного создания было неприятно. Мне ли не знать о силе подлинных имён?
   - Да, я хочу.
   "Невежество не спасает от ответственности".
   - Вестник лишь слуга. Он не волен распоряжаться даже собственной жизнью, - флегматично заявил Хранитель.
   - Кто его хозяин?
   "Плохо. Всё это очень плохо пахнет".
   - Он тот, над кем не властен закон Равновесия. Ты привлекла его внимания, смертная, но больше мне запрещено открывать.
   - Слишком туманно, - я не могла сдержать досады. "В какую же игру меня вовлекают?"
   Ненавижу быть фишкой в чужой игре.
   - Довольствуйся пока этим, - бледное лицо андрогина ничего не выражало. Будь он человеком, его слова сошли бы за изощрённую насмешку.
   - Тогда я требую суда над Талианом Лерьэном, - мстительно заявила я. - Его брату что-то наплёл Вестник... Что-то об упокоении, полагаю. Но мне безразлична судьба предателя! Пусть мёрзнёт в Бездне до скончания времён. Там собралось много его товарищей по убеждениям - не заскучает.
   Демон прошипел в мою сторону несколько слов на наречии Криос Косом - должно быть, проклятие. Я ухмыльнулась. Мне нравилась его злость.
   - Закон Равновесия суров, - напомнил Хранитель. - Вы, смертные, часто забываете об этом.
   - Я готова к любому решению.
   "Мне известны мои проступки. Ни один из них не осталось безнаказанным. Ныне я чиста".
   - Тогда принимай приговор, дитя, - бесстрастно проговорил андрогин. В руке у него появилась призрачная глефа с широким изогнутым клинком. Её предназначение недолго оставалось для меня загадкой.
   Первым удар в сердце получил демон. Но только я возликовала, как Хранитель пронзил грудь Лионеля. Рыцарский панцирь не защитил от странного оружия.
   "Нет!"
   - За что? - вырвалось у меня. - Почему его?..
   - Закон Равновесия суров. Я предупреждал.
   Над поверженным телом Талиана воссияло овеществлённое Слово Запечатывания. Демона удар Хранителя не уничтожил, а только заточил вновь. У меня родилась безумная надежда.
   "Может, Лионель..."
   Я бросилась к распростёртому на мозаичном полу паладину и заглянула в его прекрасные зелёные глаза, желая отыскать жизнь. Тщетно. Мой принц умирал. На этот раз окончательно.
   - Как... как вы... могли... - меня душили слёзы.
   - Придя на твой зов, он нарушил запрет. - объяснил служитель Равновесия. - Воин Земши Лионель Отважный такой же преступник, как и ты, Хелена Альноэн, презревшая Первый Завет. Однако у тебя есть могущественный покровитель, а у него - нет.
   - Я не преступница! Владычица простила меня!
   - Мы не Жиюнна, - холодно проговорил Хранитель и исчез.
   Вот так просто мне указали на место. Ничего удивительного: игроки не церемонятся с фигурами. Особенно - чужими.
   Меня переполняла отчаяние. Моя единственная любовь умирала... а виновата была я.
   Альноэн значит Ищущая. Отец долго выбирал красивую фамилию - так долго, что когда он наконец объявил о своём решении, ни у кого не хватило духа возразить.
   Однако разве роза перестанет пахнуть розой, если её назовут иным именем?
   "Почему за мою дерзость должен расплачиваться Лионель? Это неправильно".
   - Как вызвать Вестника? - спросила я у крылатого; по какой-то причине он не ушёл вслед за Хранителем Равновесия. - Ты ведь знаешь, верно?!
   - Зачем тебе он?
   - Я нуждаюсь в помощи, а его хозяин имеет на меня виды. Полагаю, мы сможем договориться.
   - Ты не представляешь, о чём просишь, Хелена. Бывало, встреча с господином Вестника ломала людей.
   - А мне не страшно. Я гибкая.
   "Утопающий хватается и за соломинку".
   Крылатый окинул меня долгим внимательным взглядом. Я старалась сохранять спокойствие. Жизнь - нет, существование - Лионеля зависело от решения этого странного смуглого воина.
   "А может ли он сам быть Вестником?" - посетила меня безумная догадка. - "Ни в одном из множества хранящихся в Храмовой Школе бестиариев я не встречала изображений подобных ему созданий".
   Наконец воин устало вздохнул и сказал:
   - Нет. Ты не готова.
   В его голосе не было ничего, кроме разочарования.
   Затем он ушёл.
   Лишившись последней надежды, я зарыдала.
   - Не горюй обо мне, - прошептал Лионель. - Не надо.
   Я осторожно взяла его руку в свою и нежно спросила:
   - Почему ты пришёл на мой зов, хотя знал - я отверженная?
   Тень слабой улыбки скользнула по губам принца.
   - Я пришёл, потому что должен был.
   Сказав это, он закрыл глаза и больше не открывал их.
  
   ...Нас разделяла половина тысячелетия. Он родился и умер в эпоху святых и героев, я нарушила первый из двух главных запретов в эру свободолюбивых эгоистов, когда правило "люди всегда лгут" дети стали впитывать с молоком матери. Вряд ли бы мы нашли общий язык... Но в жизни всегда есть место вере в чудо. Алхимики пытаются заново открыть секрет философского камня, инженеры проектируют вечный двигатель, юная волшебница Элинь ждёт идеального эльфелинга. Все они верят в успех, и этим сильны.
   Когда-то я была любимицей Жиюнны. Моими руками богиня творила невероятные вещи - редко, но...
   С тела рыцаря исчезли доспехи, поблёк венец на его челе, благословлённый Земши меч рассыпался в прах. Святой из "Золотой легенды" обернулся красивым юношей с бледным лицом, молодым мужчиной, слишком похожим на героя романов. Таким я увидела Лионеля в первый раз, когда рассматривала статую, стерегущую родовую гробницу Лерьэнов.
   - Ты будешь жить, - сказала я, коснувшись рукой его щеки. - И мне всё равно, что ты уже умирал.
   В Университете меня не считают подающей надежды. Я настолько увлеклась игрой в "серую мышку", что в конце концов и сама поверила в неё. Средние способности, средние мечты, средняя жизнь... Уютный мирок волшебницы Хелены не создавался для великой судьбы. Одно потрясение, и он разлетелся вдребезги.
   Но я всё-таки лексимик, и весь свой дар вкладываю в молитву.
   Она обращена не к Жиюнне, не к её братьям, не к сладкоречивому Тэа.
   Она не на Высоком.
   Она...
   "Пусть её услышит тот, кто спас моего брата".
  
   ...Внезапно мне показалось, что Лионель приоткрыл глаза.
   - Постой! - вскричала я. - Не уходи...
   Но он исчез. Растаял в затхлом воздухе подземелья, словно дивный мираж.
   Зато объявился мой мёртвый предок-любимец Жиюнны.
   - Всё произошло из-за тебя, отступница, - ядовито выдавил Далиан. На запястьях у него появились широкие жемчужно-серые браслеты - как я поняла, последствия вмешательства Хранителя Равновесия. - Меня выдернули прямиком из Рассветного Чертога, а всё по твоей вине! Слабая, бесполезная девчонка. Будь проклята!
   - Да пошёл ты, - сказала я, и сама удивилась безжизненности голоса. - Далеко. Надолго. Направление указывать не буду - сам догадаешься.
   Затем развернулась и направилась к выходу. Ослабевший призрак не мог меня остановить.
   "Мои дела здесь закончены. Оэрра - вот куда зовёт меня судьба. Да. Я должна возвратиться к товарищам".
  
   ...Но Лионель, Лионель, милый принц, как мы могли бы быть счастливы вместе!
  

-9-

  
   Помогай старшим.

Девятое правило, поведанное маленькой Хелене человеком с золотыми глазами.

  
   Я шла по одному из "технических" коридоров башни Порталов, когда меня окликнули:
   - Хелена!
   Голос был очень слабый, и, насколько я могла судить - девичий.
   "Кто ещё пришёл по мою душу?"
   Я обернулась, но никого не увидела.
   "Опять?.."
   - Хелена Лерьэн!
   Сочетание моего имени и знатной фамилии резануло по ушам.
   "Я никогда так себя не называла. Отец в своё время многое за это отдал".
   Не сбавив шага, я продолжила путь. Однако неизвестная не отчаялась.
   - Хелена, дочь Ланса!
   Мой отец всегда утверждал, что его полное имя Ланселот, но осведомлённость таинственной "девушки" поражала. Я решила откликнуться - злобы в голосе не было, только беспокойство.
   - Да, это я.
   - Позволь мне проявиться, - смущённо попросила невидимка. Так могла бы просить платок у богатой подруги простуженная барышня, чья добродетель обратно пропорциональна скудному семейному достатку.
   - Разрешаю.
   - Спасибо.
   Это и вправду оказалась молоденькая девушка. Малость прозрачная, но в наше просвещённое время подобное не принято считать существенным недостатком для женщины.
   - Простите, - мило извинилась она, - у меня здесь не слишком много сил.
   "Какое воспитанное приведение! Право, Далиану следует у неё поучиться".
   - Тебя вытянуло из Чертога, полагаю?
   Девушка коротко кивнула. Я не знала, какой бог принял её после смерти - явного знака, как у Далиана, на её... хм... теле не было.
   Во времена Древнего Эйана люди не становились призраками. Уходя, они уходили навсегда. Впрочем, уходили ли? Считается, что закончив земной путь, эйанцы воссоединялись с Первым богом. Устройство же загробной жизни прочих народов было просто: хорошие люди перерождались, плохие - исчезали.
   Полностью.
   "Каждому воздаётся по его заслугам - так говорили в те дни. Интересно, кем Создатель счёл бы меня - агнцем или паршивой овцой?".
   Ныне из блаженного - хотя для кого как, для кого как - посмертия мёртвых вытягивает к живым, если тревожат кости. Два тела - материальное и духовное - связаны. Потревожишь первое - мало не покажется и второму. Обычно для успокоения мертвецов приглашают служителей Жиюнны или некромантов. У магов свои методы работы, у жрецов - свои. С одними проще договориться, зато другие меньше берут. У людей всегда есть выбор, хотя в Вейларнии он ограничен: собственных некромантов у нас нет.
   - Я... лежу в гробнице Лерьэнов.
   "Родственница. Сегодня что, день воссоединения семьи с блудной дочерью? То один, то другая... Как же я устала".
   Я внимательно осмотрела Лерьэн. Хоть внешность у Дерзких обманчива (Далиан выглядел почти невинно, а оказался близнецом демона), стоило лишний раз проявить осторожность.
   Как и я догадалась по голосу, она была очень молодой. Если судить по подвенечному платью, покинула сей бренный мир накануне свадьбы. Лицо Лерьэн было приятное, но писаной красавицей её бы никто не назвал. Однако в те времена женились главным образом не по любви, а по расчёту: малочисленные исключения лишь подтверждали правило. Здоровье женщины и родовитость при заключении брака играло большую роль, нежели шелковистость волос или цвет глаз.
   Фи.
   Впрочем, барышня так и не дожила до свадьбы. Должно быть, глава семьи попал в очень глупое положение.
   "Она весёлой невестой была. Но смерть пришла. Она умерла".
   - Какую любезность я могу оказать роду Лерьэн?
   Я лукавила. Мне вовсе не хотелось второй раз за день связываться с Дерзкими. Однако мёртвым не принято грубить, если они ведут себя достойно. Таковы правила.
   Девушка вела себя очень достойно.
   - Моё... - она на мгновения замялась, - моё тело потревожили. Я уже не столь привязана к нему как прежде, но прошу, убедите их прекратить чёрное дело.
   А, студиозусы-проказники. Обошли охранные заклинания и давай развлекаться с древними костями.
   "Да простят боги бедных нечестивцев. Они сами не ведают, что творят".
   Надеюсь, вульгарная некромантия не до конца одурманила их неокрепшие умы - в Университете готовят специалистов совсем иного профиля. По себе знаю, как трудно переходить с одного жизненного пути на другой.
   У меня не было так называемой "праведной" ненависти к шалунам. Только презрение. Последнее дело из любопытства беспокоить мертвецов.
   По законам нашего королевства за возню в дворянской гробнице озорникам грозит вылет со свистом из Университета. Лучше мне найти и выставить их из склепа прежде, чем они привлекут ненужное внимание. И врагу не пожелаешь так глупо поломать себе жизнь.
   "Впрочем, юные глупцы могут и не заслуживать моего великодушия".
  
   В некоторых местах ощущаешь святость, в других - нечестивость, но войдя в усыпальницу Лерьэнов, я не испытала ни того, ни другого.
   "Я прошла мимо статуи Лионеля и даже не остановилась. Похвально".
   Если и дальше смогу быть настолько хладнокровной, проживу долгую унылую жизнь. Как и собиралась.
   Дерзкие не стали переносить прах предков в новый родовой склеп. Думаю, им претит напоминание о неуспешности семьи в давние времена.
   "Мало кто любит неудачников. Такова жизнь".
   В гробнице пахло ладаном и полынью. Последний запах насторожил меня, поскольку являлся верным спутником недавнего использования Слов Жиюнны. Однако Её служители не посещали Университет в последнее время, во всяком случае, открыто.
   "Далиан запечатывает собой демона. Очень беспокойное соседство для мертвецов. Наверное, кто-то время от времени проводит успокоительные обряды, но тайно".
   Что-что, а работать скрытно служители Госпожи умеют. По себе знаю.
   ...Привычный запах немного взбодрил меня и наполнил о старых славных временах.
   "Прошло всего три года, а кажется - вечность".
   Я решила испытать судьба и стала пробираться в глубь усыпальницы, прячась в тени, благо её было предостаточно. Удивительно, но, несмотря на отсутствие регулярных тренировок, моё тело ещё не окончательно забыло, каково это - быть боевой жрицей.
   "Скоро вы будете вновь спать спокойно, дорогие родичи. Даю слово".
  
   Наглецов я услышала раньше, чем увидела.
   - Взгляни на череп, брат Реми! - восторженный, почти мальчишеский голос никак не вязался у меня с образом самоуверенного студиозуса, чихавшего на запреты общества. - Оцени его форму! Я в восхищении!
   - Я тоже восторгаюсь его пропорциями, брат Эдо, но прошу, говори тише. Если нас застанут здесь...
   - ...то выкинут из Университета без права на восстановление. Знаю, знаю. Но ты только погляди на строение скелета! Исходя из них...
   - ...наша теория абсолютно верна.
   "Эдо и Реми? Что за имена такие? И почему они называют друг друга братьями, хотя произношение у них восточновейларнское и западновейларнское соответственно?"
   Если первый по голосу был восторженным исследователем, то второй - расчётливым эстетом.
  
   - Нет никаких сомнений, что среди прародителей Леньеров не было ни демонов, ни эльфелингов! Они ничем не отличались от своих же крестьян, да и по образу жизни ещё каких-то шесть-семь веков назад ненамного их превосходили. А ещё говорят, белая кость...
   - Скорее желтоватая, - поправил товарища "брат Реми". - Привыкай к точности. Вольности языка - что поэтические, что народные - преступление против истины.
   Да ты формалист, братец-магик. Не хотелось бы мне встретиться с тобой один на один поздним вечером на каком-нибудь профессиональном собрании. Проглотишь ведь меня в один присест, вместе с хрустальными туфельками, локоном в медальоне да томиком виршей мёртвых поэтов... и вряд ли поморщишься.
   "Не пора ли выйти из тени, Хелена Лерьэн-Альноэн? Ты ведь обещала милой мёртвой барыше, что поможешь".
   Элен сказала, Элен сделала. Крошечный шажок для отступницы, гигантский - для маленькой волшебницы-лексимика.
   - Кхе-кхе.
   Ай-ай, в горле запершило. Какая неловкость!
   Над древним саркофагом (крышка была аккуратно снята и приставлена сбоку) склонились двое юношей в форменных университетских мантиях. Кто знает, от каких именно тёмных шалостей над останками несчастной им пришлось отказаться из-за моего неожиданного появления.
   - Ого! Да это же Хелена Тэйресская! - воскликнул один из любознательных молодых людей, бледный растрёпанный блондин. Своим глупым выкриком он окончательно разрушил драматичность момента.
   - Действительно, Хелена, - заметил второй, болезненно-хрупкий брюнет, поправляя очки в изысканной оправе. - Второй год, лексимик, способности посредственные, семейный достаток - скромный. Рост средний, волосы белокурые, глаза зелёные. Увлечение - чтение рыцарских романов. По-видимому, получила религиозное образование в Храмовой Школе при церкви Эва. Родом из небольшой деревни на севере Вейларнии. Малообщительна. Чудна. Вероятна склонность к некромантии.
   "Ошибочка вышла, красавчик. Я училась в Храмовой Школе при церкви Жиюнны. Но в целом осведомлённость поражает. Чем же моя скромная персона так привлекла тебя?"
   Неприятно было выслушивать своё краткое описание из уст совершенно незнакомого человека. Последний вывод "эстета" особенно покоробил меня. Хоть некроманты и боевые жрицы Владычицы иногда берутся за одни и те же дела, методы у них абсолютно разные.
   "Я полюбила человека, который уже почти пять веков как сошёл в могилу. Если бы нашёлся некромант, способный вызвать его душу из небытия, я бы всё отдала ему. Но не родился ещё такой маг, да и вряд ли родится. Даже богам даны границы, чего уж говорить о людях?"
   Впрочем, не некая ли служительница Жиюнна три года назад нарушила Первый Завет?
   - Что ещё интересненького расскажите? Прошу, не стесняйтесь - грязное бельишко-то моё.
   Студиозусы переглянулись. Я скривилась: хотела смутить парней, но они не совсем не растерялись.
   - Брат Реми! - радостно воскликнул блондин. - Ещё одна наша теория находит подтверждение. Какая удача! Я давно хотел закончить работу "Жизнь магов-повелителей-смерти и сочувствующих им в стенах Университета". Не хочешь рассказать нам о своих порочных наклонностях, Хелена? Это для истории! Мы даже обещаем сохранить анонимность.
   - Милости Владык! Что вы за чушь несёте, ребята?!
   "Брат Реми" снисходительно посмотрел на меня поверх очков и усмехнулся.
   - Место нашей встречи очень подозрительно, не так ли, Хелена Тэйресская? Это склеп. Тут повсюду лежат мёртвые люди. Обычные девушки вряд ли согласятся заглянуть сюда без веской на то причины.
   - Плохо же вы знаете девушек, мальчики. У меня могла быть здесь назначена романтическая встреча. Необычная обстановка раскрепощает, знаете ли.
   - Исключено, - важно заявил Реми. Его приятель-блондин утвердительно кивнул.
   - Почему это? - никогда не поздно сыграть в недоумение. - У меня разве не может быть возлюбленного?
   - Наши данные говорят, за два года никого не было, да и в будущем никто не предвидится, - насмешливо-высокомерно сказал брюнет. - Все нормальные парни знают: не стоит даже начинать встречаться с настолько странными девицами. От свиданий с ними ни пользы, ни удовольствия, а одни лишь проблемы.
   - Да что вы говорите? - возмутилась я. Неужели мне нужно было полностью перекроить себя, чтобы какие-то подозрительные студиозусы сочли меня достойной одной-двух встреч? - А сами-то кто? Всего лишь собиратели слухов и сплетен!
   - Не слухов и сплетен, а информации, - поморщившись, поправил Реми. - Это не одно и тоже. У нас серьёзная гильдия. В наши архивы попадают лишь проверенные сведения.
   Мда, воистину мир полон чудес и чудаков.
   "Интересно, кто у них гильдмастер? Хотелось бы мне поговорить с ним с глазу на глаз".
   - И что вы, господа архивариусы, - и на какой только почве не едет крыша у людей! - делали с останками достопочтимых Лерьэнов?
   - Изучали.
   Я мельком взглянула на вскрытый саркофаг. "Тамия Лерьэн", - было высечено на нём. Вот, значит, как звали девушки-призрака. Ах, Тамия, Тамия... Не верю, что ты завещала своё тело для исследований. Особенно таких.
   "Целый мир отошёл в вечность вместе с ней, а мальчишки ковыряются в её прахе, будто капризная придворная дама - в десерте. Какой стыд".
   Негоже отдавать предков на поругание юным нахалам, чем бы они ни оправдывались.
   - Как вы здесь оказались? - строго спросила я.
   - А как здесь оказалась ты, Хелена? - отпарировал Реми.
   Я прикусила язык. Из-за крови охранные заклинания на гробнице для меня не препятствие, но признаться в этом я не могла.
   "Надавить не получилось. Ладно".
   - Давайте заключим договор. Я молчу, что встретила вас в склепе, вы никому не распространяетесь про меня. Это будет честно.
   - Эй, Хелена! - возмутился блондин. - Не знаю как ты, а мы с роду не были доносчиками.
   - Тогда зачем собираете сведения про малознакомых людей? Неужели из любви к процессу?
   - Такой девушке как ты не понять наслаждение от получения ценной информации, её систематизации и анализа. Это искусство требует особого склада ума, - "брат Реми" держался с таким достоинством, что я даже не оскорбилась, хотя в его словах присутствовал укол, и довольно явный.
   - Мне всё равно, чем вы занимаетесь в свободное время за закрытыми дверями. Ответьте прямо: мы сможем разойтись мирно или нет?
   Брюнет совсем по-театральному тяжело вздохнул и с выражением мировой скорби на лице заявил:
   - Мы будем сохранять нейтралитет. Крайне неприятно иметь врага, с которым состоишь в одной группе на практике.
   "Моя группа ведь отбыла в Оэрру... или ещё нет? И означает ли небрежное замечание "архивариуса", что мне придётся общаться с ним и его растрёпанным приятелем в земле эльфелингов несколько больше, чем хотелось бы?"
   Плохо. А впрочем... не всё ли равно? Я разговаривала с демоном, вызвала Хранителя, стала причиной уничтожения святого и всё ещё жива. Пакости от пары мальчишек уже не сделают мою жизнь ярче.
   - Полагаю, будет честным наконец представиться, - брюнет аристократическим жестом поправил очки и обворожительно улыбнулся, словно и не угрожал мне каких-то несколько минут назад. - Можешь звать меня Иеремия.
   - А меня Эдо, - жизнерадостно добавил блондин. - Это от Эдоадо. Я алхимик.
   - Не болтай лишнего! - шикнул на него "брат Реми". - Она сама должна всё про нас выяснить. Наше противостояние сможет разрешить только честный поединок.
   - Делать мне больше нечего!
   - Разве ты чем-то занята, Хелена Тэйресская? - невинно осведомился Иеремия. - Мне казалось - нет.
   Я прикусила губу. Во мне клокотала ярость, рождённая не сплетниками, но готовая на них выплеснуться. Лишь ценой невероятных волевых усилий я не срывалась на крик.
   - Я же посредственность. Разве подобная особа ровня таким... мастерам, как вы?
   Эдо почти по-девичьи хихикнул, а его друг с упрямством мула и прямотой стрелы заявил:
   - У тебя есть влиятельные покровители, Хелена. Ты не так проста, как хочешь казаться. Именно поэтому мы выбрали тебя.
   - Выберете кого-нибудь другого. У нас в стране полно изнывающих без дела людей.
   Мы угрюмо уставились друг на друга. Было не очень умно играть с ними в "гляделки", но мне не оставили иного выхода. Спустя некоторое время я устала и сказала:
   - Так мы договорились? У меня больше нет времени и сил играть с вами.
   - Пока да, - холодно произнёс брюнет. - Но помни, мы следим за каждым твоим шагом.
   - За каждым шагом! - многозначительно подтвердил блондин.
   А затем "братья" развернулись и зашагали к выходу из гробницы.
   С высоко поднятыми головами.
   После их ухода я немного выждала - для верности - и позвала:
   - Тамия!
   Девушка-призрак тут же появилась передо мной.
   - Спасибо, - тихо сказала она. - Ты сделала благое дело, Хелена.
   Я криво усмехнулась.
   - Сегодня много чего произошло. Не сказала бы, что абсолютно всё было хорошо.
   Дух коснулась моей щеки полупрозрачной рукой.
   - Не плачь о нём. Если Ироному будет угодно, вы встретитесь вновь.
   Я опешила. Зачем кому-то называть себя Осколком?
   - Ироном? Кто это?
   - Мы все видели его во снах, - девушка одарила меня загадочной печальной улыбкой. - В Чертогах снятся прекрасные долгие сны... Гораздо ярче и слаще, чем при жизни.
   - Вестник его слуга?
   Тамия кивнула.
   "О как! Выходит, Хелена лакомый кусочек для действительно могучих сил. Я должна быть польщена?"
   Я не стала расспрашивать девушку. Некоторых вещи - вернее, довольно много вещей - живые не вправе узнавать от мёртвых. Таковы правила.
   - Прости, что не могу провести нужные обряды, - я указала на осквернённый саркофаг. - Богиня больше не любит меня.
   - Ничего, - успокоила меня родственница. - Есть... особые люди. Они помогут мне.
   "Запах полыни", - напомнила я себе. - "Где он, там и служители Жиюнны".
   Мы попрощались, а затем Лерьэн растаяла в воздухе, как и подобает приличным призракам. Я осталась одна на один со своими тревогами, вопросами и болью.
  
   Выйдя из усыпальницы, я задержалась у статуи Лионеля.
   "Стоило рыцарю погибнуть, и в скорбный дом, который он так долго охранял, ворвались варвары".
   Мраморное лицо принца было красиво и печально. Таким я и постаралась запечатлеть его в памяти.
  

-10-

   Попав в беду, смиряй гордость.

Десятое правило, поведанное маленькой Хелене человеком с золотыми глазами.

  
   "Дух обнищал и сир. Чем он владел, вернуть не может мир...", - пришли мне на ум строки мёртвого поэта. Ими он оплакивал возлюбленную...
   Меня попросили не горевать, но разве глазам можно велеть не лить слёзы, а сердцу - болезненно не сжиматься? В борьбе разума и чувств от воли человека мало проку - всё решается согласно его природе. Натура же почти всех женщин (я не исключение) - вода, беспокойная, обманчивая, но памятливая стихия. Нам проще прощать, чем забывать.
   "Он обещал защитить меня..."
   Как простить того, кто обманул?
   Быть может, спустя годы (не меньше полувека, полагаю) дряхлая старушка Хелена и перестанет думать об ушедшем рыцаре. Её тихая жизнь незаметно пройдёт за мелким волшебством и заботой о многочисленных племянниках и племянницах (Андрэ слишком беспечен, когда дело касается сердечных дел).
   Я не хочу становиться той старушкой. Не теперь.
   "А ведь придётся".
   Коридоры башни Порталов, тонущие в полумраке, безлюдные, казались мне прорытыми в толще земли ходами огромных насекомых. Одни из них шли под наклоном вверх, другие - вниз. Право крови позволяло мне не задумываться над тем, какими именно заклятьями защитили "вот эту дверь".
   И, конечно, лестницы. Бесконечные лестницы...
   "Хелена!" - знакомый мыслеголос вытянул меня из омута чёрной меланхолии.
   "Элинь?"
   "Где ты пропадала? Я до тебя битый час достучаться не могла!"
   Я поставила ментальный блок, когда Далиан связался со мной. Не хотела никого вмешивать.
   Линь - особенно.
   Как жаль, что я неважный менталист.
   "Ну прости. Такая уж я недостижимая".
   Когда не хочешь говорить правду - отшутись. Первое правило лжеца.
   "Представляешь, тут такое творится..."
   "Да? И что же?" - разумеется, я лгала. Мне было глубоко безразлично, какое происшествие всколыхнуло тихую заводь студиозной общины. Если подумать, меня и раньше никогда по-настоящему не волновали все эти экзамены, контрольные и "сверхсложные" домашние задания. Просто очень долго я внушала себе, что именно в этих незатейливых заботах проходит жизнь нормальной девушки, идущей в ногу со временем. Я с упоением играла в неё... и в конце концов потерпела поражение.
   Так что там произошло у моих чешуйчатых друзей? Некто переел жирного мотыля или кого-то поймали на крючок?
   "Порталы запечатали!"
   "Почему?", - новость слегка развеселила меня. Не такие уж и мастера магии наши заносчивые магистры, раз не смогли уследить за главным Университетским сокровищем. И это именно тогда, когда к нам прибыли посланцы из стран Старого Света. Хо-хо! Хорошо же себя показали вейларнийские волшебники! Настоящими профессионалами, да.
   Тут я вспомнила о том, откуда взяла силу для воззвания к Хранителям.
   "Говорят, внезапно истощились запасы энергии, более того - по всей башне ослабли заклинания. Будто кто-то просто выпил магию. Но самое интересное... О, ты должна сама это увидеть!"
   Вот значит, как Иеремия и Эдо проникли в усыпальницу Лерьэнов. С ослабленными чарами возни на порядок меньше, чем с "полнокровными".
   Я была слишком жадной.
   "Хм, а ты можешь кратко рассказать, в чем дело? Может, мне необходимо морально подготовиться".
   "Незадолго до того, как твоя группа должны были отправляться в Оэрру... Хел, как у тебя хватило беспечности отбиться от товарищей и заблудиться?"
   "Не знаю. Как-то само собой вышло".
   В башне действительно легко заплутать. Изнутри она похожа на изъеденный жуками-древоточцами пень. Большая часть коридоров и помещений появилась при переделке церкви в помещение для Порталов - фактически, храм стал первым этажом конструкции, превосходящей его по высоте больше, чем в восемь раз.
   Линь думает, я заблудилась? Не знаю, кто сказал ей такое, но заранее ему благодарна.
   "Я так и подумала", - тон мыслеголоса Элинь был довольный, как мурчание кошки, объевшейся сметаны. - "По счастью, твою пропажу не обнаружили. Сначала магистр Ленрой затеял спор с эльфелингом, а потом и вовсе вызвал его на поединок. Как понимаешь, стало не до отправки студиозусов на практику".
   "Конфликт замяли?"
   "Да. Магистр Генрион самолично принёс извинения оэрринцу, а тот был так мил, что даже не потребовал смены группы".
   Ещё бы он потребовал! Всем известно, что среди малочисленных волшебников-эльфелингов у слишком многих возникают проблемы с пониманием магической логики. При всей вздорности Ленрой один из лучших в своей области. Ради решения сложной задачи - а обучение нелюдей, несомненно, таковой является, - он с радостью отбросит личную неприязнь.
   Некстати я вспомнила разговор таэна и магистра.
   Ну, почти отбросит.
   "Что было потом?"
   "Произошло странное: Порталы погасли, заклинания ослабли, некоторым даже стало худо. Говорят, кто-то сотворит сильное волшебство, может даже запретное. Ему не хватило силы, и он решил взять её взаймы".
   Призыв Хранителя не запрещён. Конечно, он редко применяется, но...
   Я не совершила ничего предосудительного. Не в этот раз.
   "Спустя полчаса северо-западный Портал внезапно открылся. Представляешь, из него вышла девушка - сама белая-белая, а глаза чёрные, как уголь. Несколько мгновений она дышала, а затем упала замертво. Все ужасно перепугались, но магистр Эйлайа заявила, что ничего страшного не произошло, ведь девушка никогда и не была живой. Она кукла! Голем, наподобие наших, но только несравнимо совершеннее. О-о-о, я жду не дождусь результатов исследований по ней!"
   Элинь инженер. Механизмы завораживают её разве что чуть меньше, нежели эльфелинги.
   "Ничего они не найдут", - хотелось мне передать подруге, но я сдержалась. Не стоит омрачать её искреннюю радость.
   Я толкнула камень, и он вызвал лавину. Что же, по крайней мере меня услышали.
   "Ты права. Я действительно должна увидеть всё своими глазами".
  
   Порталы - гордость Университета. Они установлены на восьмом, самом верхнем этаже башни. Тайна "быстрых" перемещений на дальние расстояния не открытие магов Вейларнии - задолго до того, как возникло наше королевство, в волшебники Старого Света знали, как использовать пустоту междумирья для путешествий. Если кратко, то есть точки входа и выхода, а между ними - ничего.
   Сложность заключается в "открытие" этих точек. Просто проделать отверстие в оболочке Эмьвио Косом тяжело, а удержать его от затягивания необходимое для связывания "входа" и "выхода" время - тем более. Раньше для Перехода даже одного человека требовались усилия от шести до двенадцати сильных магов.
   Если же держать одну точку постоянно в полуактивном, "спящем" состоянии, тратить силу для каждого нового Перехода придётся в разы меньше. Если же и место выбрать удобное - например такое, где уже несколько столетий был заточён демон... Как известно, присутствие обитателей Бездны - в любом виде! - губительно для материи Эмьвио Косом. Она распадается от их скверны.
   Лерьэн, придумавший Порталы, был очень умён и столь же циничен. Вполне обычное сочетание для этой семьи.
   Всего Порталов восемь, по числу сторон света, по ним же они и сориентированы. Выглядят артефакты как рамы для огромных парадных портретов, которые вместо холста обрамляют прозрачную едва колеблющуюся плёнку. Перед каждой активацией трое лучших инженеров производят тщательную проверку и настройку - мгновенные путешествия связаны с опредёлённым риском, и никому не хочется оказаться разрезанным пополам из-за внезапного сбоя.
   Я поступила опрометчиво, воспользовавшись запасённой в башне силой. Хвала Владыкам, что никто серьёзно не пострадал.
   Когда я переступила порог зала с артефактами, то сначала удивилась множеству собравшемуся в нём магов, и только потом - потухшим Порталам. Вблизи они, даже бездействующие, выглядели внушительно.
   "Подумать только, как одна маленькая волшебница сгубила всю эту махину".
   - Хел! - Линь бросилась ко мне сразу же, как заметила. Несколько малознакомых мне студиозусов удивлённо на нас посмотрели. Я вздохнула. Не люблю привлекать к себе лишнего внимания. Но когда Элинь рядом, оставаться незаметной очень сложно. Ничего не поделаешь: некоторые люди на всю жизнь сохраняют детскую непосредственность.
   - Ага, я тебя тоже рада видеть.
   - Магистр Элайя разрешила тебе взглянуть на тело! - радостно доложила Линь. - Кажется, она запомнила тебя с весеннего семинара - мне даже не пришлось её уговаривать.
   Я хорошо помнила строгую волшебницу в длинном чёрном платье без рукавов, с глухим воротом и разрезами до середины бедра, во всём, кроме цвета, повторяющем облачение боевой жрицы Жиюнны. Она говорила, что в такой одежде ей удобно работать, но как по мне, ей просто льстило внимание юношей. Впрочем, никаких порочащих слухов про госпожу Элайю по Университету не ходило.
   Семинар у неё был по-настоящему интересный... и своеобразный. "Куклы и кукловоды" - так он назывался, и я почерпнула из него множество любопытных вещей. В частности, магистр открыла мне глаза на некоторые действия моей дорогой благородной родни. Как ни странно, но механизмы управления големами и людьми во многом схожи.
   "Стала бы Элинь со мной возиться, если бы была знакома не с маской, а с реальной Хеленой?"
   - Спасибо, Линь.
   - Да ладно тебе! - отмахнулась подруга. - Мне ничего это не стоило. Магистру не хватало помощников, вот я и рассказала про тебя.
   Не сказала, но я поняла - люди напуганы. Слухи о таинственном чародее, затем появление странной девушки из Портала... Любому нормальному человеку, будь он хоть трижды магом, станет не по себе.
   Как же повезло мастеру Элайе, что я не столь робка, как кажусь.
  
   Над девушкой-куклой кто-то успел поставить Щит Безвременья, простое заклинание из старинной доранлисской школы. Оно не останавливало течение времени на самом деле (это было бы слишком хорошо), а просто затормаживало процессы разложения. Легко пройдя сквозь мерцающий купол, я увидела создание, поставившее в тупик лучших магов Вейларнии.
   Широко раскинув руки, на полу серебристого дерева лежала юная девушка, почти девочка. Из-за покроя белого платья она походила на мёртвую бабочку. Бледная кожа, волосы, словно снег, поддёрнутые матовой плёнкой чёрные глаза... Слепая кукла, сломанная игрушка. Чары притормозили её распад, но ненадолго.
   "Скоро от неё останется лишь горстка праха. Госпожа Элайя будет расстроена".
   Если мне хотели подать знак или передать послание, то просчитались. Я не сильна в загадках.
   - Кто же ты? - глупо задавать вопросы вещи, но я не удержалась. - И кто твой хозяин?
   Ответом мне было красноречивое молчание.
   Преодолев брезгливость, я коснулась бледной руки. На ощупь кожа была холодной, слишком гладкой. Пахло от неё грозой.
   "Запах близящихся перемен".
   Я наклонилась, чтобы лучше рассмотреть лицо куклы, и тут случилось нечто удивительное: рот девушки приоткрылся, из него выпорхнул и сел мне на руку маленький синий мотылёк. От его крыльев исходило мягкое сияние.
   - Ты послание? - мотылёк как мотылёк, только родом явно не из Эмьвио Косом. - Или дар?
   Конечно, он мне тоже не ответил, да я и не ждала ответа.
   Наши предки-варвары верили, будто душа бабочкой вылетает из уст умирающего. В память об этом мы высекаем изображение красивых, но таких недолговечных крылатых созданий на могильных камнях. Значит ли это...
   ...я боялась даже произнести про себя то, на что страстно надеялась.
   Мотылёк исчез, но я точно знала - он остался со мной. Прекрасный, невероятно щёдрый дар. Душа, вырванная ради меня из небытия.
   - Ну как? - жизнерадостный вопрос Линь разорвал нить моих размышлений. - Нашла что-нибудь интересное?
   - Нет. Ничего.
   - Жаль, - искренне посочувствовала подруга. - Ладно, пойдём перекусим. Ты наверно совсем оголодала.
   Есть мне действительно хотелось, так что я согласилась на любезное предложение. Однако уже на пороге зала Порталов меня окликнули со спины:
   - Хелена Тэйресская!
   Поскольку голос показался знакомым, я обернулась. Память не подвела: моё имя выкрикнул утренний блондин с чёрной тетрадью.
   - Это я, но зачем...
   - Магистр Ленрой просил передать кое-что, - меня перебили - я проглотила; судя по взволнованному лицу мальчишки, он был опьянён ликованием. Ещё бы! Сам мастер возложил на него миссию. - Из-за блокировки наших Порталов в Оэрру придётся добираться через дейлонский.
   У меня подкосились колени.
   Дейлон... Королевство с неприступными крепостями, суровыми жителями и дотошными чиновниками. Они сразу поймут, что мои документы - искусная фальшивка. Справленные благородными родичами бумаги хорошо послужили мне на родине, но заграницей... В Старом Свете уже давно отказались от заверяющих личность бумаг, но Дейлон, ближайший дружественный сосед Вейларнии, объявил о своей независимости от Эхтрока сравнительно недавно, и потому всеми добродетелями и пороками молодой страны обладал в полной мере.
   Что же делать? Законы в Дейлоне строги, а упоминание имени могущественных в Вейларнии Лерьэнов скорее навредит, чем поможет. Когда-то Дерзкие что-то не поделили с местной королевской семьёй, и с тех пор находятся с ней в вялом противостоянии. Если меня поймают, разразится скандал, причём пострадаю не только я и моя благородная родня, но и мама, папа, Андрэ...
   - Кажется я случайно положила в сумку зеркало, - сказала я подруге. - Теперь точно не проверить, вещи уже в Оэрре, но ты ведь знаешь, какая это плохая примета... Глупо, но у меня дурное предчувствие.
   - О, Хел, ты такая чувствительная! Чуть что, сразу бледнеешь и за сердце хватаешься. Принести воды?
   - Да, если тебе нетрудно.
   - Я мигом!
   Линь убежала, а я присела на скамью, прикрыла рукой глаза и лихорадочно принялась перебирать варианты действий. Более-менее логичным казалось отказаться от учёбы в Университете и вернуться в Тэйрес, к родителям. Мне пришло на ум даже не вызывающая подозрений формулировка заявления об уходе, как вдруг...
   - Хватит вести себя как дура. - этот голос... я определённо его знала. Но он точно не принадлежал никому из моих малочисленных друзей и приятелей.
   - Как ты меня назвал? - Хелена Альноэн не из тех, кто безропотно сносит оскорбления.
   - Дурой я тебя назвал. И могу повторить это столько раз, сколько потребуется, чтобы ты прекратила её изображать.
   Я убрала ладонь с лица и одарила яростным взглядом Шэйна-золотого-мальчика.
   - Какая честь для меня! Ты-таки снизошёл до разговора со мной. Правда, тут же полез издеваться... Фи! Я надеялась на более изящное ухаживание. Или тебе нравятся девичьи слёзы? Я права, Шэ...
   - Хватит паясничать! - грубо оборвал меня Шэйн и резко схватил за руку.
   - Что ты делаешь, - прошипела я, - со стороны можно подумать, будто мы...
   - Не льсти себе - на нас никто не смотрит. А даже если подумают, что с того? Ты же всё равно уходить из Университета собралась. Можешь уже не печься о добром имени.
   - Откуда ты знаешь? Неужели в голову мою залез?
   Шэйн нервно рассмеялся. Наш разговор и то, что за ним стояло, явно не доставлял ему удовольствия.
   - Как будто мне делать нечего. Я бы оставил всё как есть, но тебе желают помочь - моими руками. Даже подружке твоей соврать пришлось, чтобы она не подняла шум.
   "Я всегда подозревала: ты, Шэйн, тот ещё фрукт. Хотелось бы мне открыть твой шкаф и изучить хранящиеся в нём скелеты. Но спасибо за ложь Линь. Это было... мило".
   - Могу я узнать...
   - Мне приказывает та, что когда-то распоряжалась твоей жизнью, - угрюмо и торжественно произнёс Шэйн, предвосхитя мой вопрос.
   - Ты Посвящённый! - ахнула я.
   - Не ори, дура, - шикнул на меня староста. - Я не хочу раскрывать себя. К тому же мой ранг намного превосходит твой - бывший твой. Терпеть не могу фамильярности.
   - Но почему Госпожа Жиюнна решила помочь мне?
   "Мы ведь расстались... не без обид".
   - Умолкни и следуй за мной, болтливая женщина, - раздражённо бросил жрец. - И даже не надейся на объяснения: ты не получишь от меня ответов и на десятую часть своих глупых вопросов.
   Иного выхода, кроме как подчиниться, я не видела. Богиня имела на меня планы, а простые смертные - даже владеющие магией - не могут противостоять воле Владык.
  

-11-

   Умей принимать жертвы.

Одиннадцатое правило, поведанное маленькой Хелене человеком с золотыми глазами.

  
   Семья Шэйна жила в особняке на территории Университета. Его отец занимал старинную, наследственную и насквозь парадную должность королевского смотрителя. Положение родителя не давала старосте лексимиков каких-либо особых преимуществ, однако оно чудно дополняло его высокомерие и язвительность в вызывающем жгучую ненависть однокурсников букете. Сказать, что Шэйна не любили, значит покривить душой. Лишь из-за присущего юности человеколюбия сверстники не желали ему смерти - только увечий. Серьёзных.
   - Не говори со слугами, - предупредил меня Шэйн, как только мы переступили порог. - Я отведу им глаза, но не знаю, насколько будут крепки чары. Лучше не искушать судьбу. Никто не должен запомнить, что ты была со мной здесь.
   Я кивнула. Мой нежданный добродетель собирался применить на прислуге способности лексимика, хотя и находился в не лучшей форме для подобного волшебства. Его напряженность передалась бы и мне... не будь я раздавлена грузом куда более ярких переживаний.
   "А здесь ничего, приятно".
   Хотя семья Шэйна не принадлежала к аристократии, жили они на широкую ногу. Большой красивый дом был полон картин, скульптур, ковров, старинной мебели и слуг. Повсюду стояли вазы с алыми розами (к особняку примыкала оранжерея), а там где живые цветы смотрелись бы неуместно, поместили их изображение.
   "Это жилище находится под покровительством Жиюнны. Впрочем, я не удивлена".
   Вероятно, и родители Шэйна - а до них их родители и так далее - являлись частью культа Госпожи. Владычица любит преемственность и немного сентиментальна.
   Попавшиеся нам по пути служанки - все как одна ладные и смазливые на лицо - раскланивались с "молодым господином", а на меня бросали полные ревнивой злобы взгляды. Не хотелось даже думать, какие отношения связывали их с лексимиком, что они в точности думали обо мне, и главное - какую маску видели вместо моего лица.
   Наконец мы остановились перед дверью из красного дерева. Она сильно пахла полынью, и будь со мной благословение богини я - несомненно! - смогла бы с лёгкостью определить наложенное на неё Слово, а так могла только сказать, что оно принадлежало к боевым, самым опасным и могущественным из всех доступных служителям Жиюнны формул. К тому же его регулярно обновляли, иначе запах не был бы таким резким.
   "А ведь говорят, глупа та птица, что гадит в своём гнезде".
   Боевые Слова применяют против демонов и тварей, порождённых дыханием Бездны. В миру они без надобности.
   Я вопрощающе посмотрела на Шэйна, но тот совсем не горел желанием что-либо мне объяснять.
   "Куда же ты привёл меня? Что, во имя Пятерых, скрывает от чужих глаз твоя такая внешне благополучная семья?"
   - Ни звука! - предупредил меня посвящённый; его лицо было бледным, злым и серьёзным. - А то пожалеешь.
   Почему-то я сразу поняла - он не шутил.
   - Вэр, - прошептал Шэйн, приложив правую руку к поверхности двери. - Тейле.
   Повелеваю, разомкнись.
   Он произнёс и третье слово, но я его не расслышала. Быть может, к лучшему - некоторые звуки не предназначены для смертных ушей. Будучи жрицей, я старалась в бою полагаться больше на своё светлое копьё, чем не на дарованную Жиюнной силу. Не люблю ощущать себя вывернутой на изнанку, а именно такой побочный эффект вызывает произнесение мощных Слов.
   Лицо Шэйна искажали страдания, но я не чувствовала радости от его боли. Мне ли не знать, каково служить богине? Ты купаешься в Её любви, но вместе с тем постоянно что-то приносишь в жертву. Это... тяжело, и вместе с тем - чудесно.
   "Я была крошечной фигуркой на доске Владычицы, однако я была любимой фигуркой".
   Шэйн с кончиков пальцев ног до макушки принадлежал Жиюнне. Он был гораздо выше меня по рангу, а подобный взлёт в столь юном возрасте означал одно - его посвятили Госпоже сразу же после рождения. Не удивительно, что он держался в отдалении от прочих студиозусов и смотрел на них свысока - я ещё не видела ни одного общительного и жизнерадостного жреца хозяйки Рассветного Чертога.
   По канону, у него должны были быть грязные тёмные патлы, нездорового оттенка кожа и вечно поджатые тонкие губы, однако природа распорядилась по-иному: во всём Университете не найти юноши миловиднее - золотистые локоны, большие карие глаза, аристократически тонкий профиль, нежный румянец на щеках... Не мальчик, мечта! Первое время девицы с замиранием следили за каждым его вздохом, но вскоре даже самые отчаянные поняли, что им не растопить лёд, сковавший сердце лексимика.
   Дверь с противным скрипом отворилась.
   - Быстрее проходи, а то я силой втолкну тебя внутрь, - велел мне Посвящённый.
   Не желая прогневить его ещё больше, я перешагнула порог.
  
   Полумрак и густой аромат благовоний... Достойные элементы таинственной комнаты в глубине особняка приличного семейства. Прошло несколько мгновений, прежде чем мои глаза и обоняние к ним привыкли.
   Мы оказались в небольшом помещении с затянутыми тёмной тканью стенами. Каждый её клочок покрывали овеществлённые Слова. Из-за недостатка света - за него отвечали лишь несколько толстых алых свечей в старинных серебряных подсвечниках - я не могла прочесть ни одного из них прочесть, но вряд ли они оберегали от болезни.
   Большую часть комнаты занимало огромное круглое ложе, заваленное меховыми одеялами. Напротив него висело зеркало высотой в человеческий рост. Оно ничего не отражало - вполне нормальное поведение для магического артефакта.
   Я с недоумением посмотрела на Шэйна. Конечно, выдался сумасшедший день, но неужели он затащил меня сюда, чтобы пристать с любезностями? Судя по количеству раскованных служанок в доме, женского внимания ему хватало.
   - Если бы не повеление, я не за что бы ни пошел на это, Хелена, - заявил Посвящённый, скидывая на пол с кровати меха.
   - Даже не думай!
   - Не думай что? - не понял лексимик, а догадавшись, раздражённо воскликнул: - Глупая девчонка, да не нужны мне твои хилые телеса!
   - Тогда зачем ты... - моё возмущение стихло, как только я увидела скорчившегося на атласной простыне обнажённого юношу с невероятно длинными тёмными волосами. Он прикрывал голову руками, будто дитя, совершившее поступок и страшащееся наказания.
   - Хелена, это Тенерий, - холодно - слишком холодно - произнёс староста.
   Я слабо улыбнулась и брякнула первое пришедшее в голову:
   - Очень приятно.
   - Молчи! - грозно шикнул на меня Шэйн. Похоже, даже мои самые безобидные действия выводили его из себя. - Я не для пустой болтовни тебя сюда привёл.
   - Но я же только...
   - И не смей жалостливо смотреть на него, будто перед тобой убогий. Он не глупее меня, а тебя - тем более.
   Тут Шэйн заметил на полу одежду - белоснежный балахон с вышивкой серебряной нитью по вороту. Он аккуратно поднял его, отряхнул и бросил Тенерию.
   - Прикройся, Хелена всё-таки девушка. Зачем ты вообще разделся?
   - Ткань жжётся. Очень больно, - пожаловался странный юноша. Пока для меня оставалось загадкой, кем он приходился посвящённому. Про жрецов Жиюнны разное говорят... Впрочем, я сильно сомневалась, что хоть половина из слухов правдива. Да и распущенные служанки в доме опровергали альтернативность любовных предпочтений Шэйна.
   - Это не повод ходить всё время голым. Ты же не животное.
   Тенерий виновато вздохнул, но облачаться не спешил.
   - Мне и так хорошо. Только очень холодно, - едва слышно прошептал он, глядя куда-то в сторону.
   Между тем, в комнате было жарко и душно. Я успела вспотеть - на форменное университетское осеннее платье идёт не воздушный шёлк, а добрая шерсть. Утешало, что Шэну тоже не сладко приходилось.
   - В какие игры ты со мной играешь? - спросила я напрямик. - И кто такой Тенерий?
   - Он мой старший брат, если тебе интересно, - с неохотой ответил лексимик. - Дитя-ошибка моей легкомысленной матери и драгоценная жемчужина в сокровищнице Госпожи.
   Тенерий понуро склонил голову. Слова младшего брата - хотя из них двоих именно Шэйн выглядел и старше, и сильнее - были ему неприятны. Впрочем, кому приятно выслушивать упрёки?
   "Если кого и нужно винить в семейном позоре, так это женщину и её соблазнителя, а не плод их связи".
   - Оставь родовые тайны в покое, я не твоя невеста, чтобы ими проникаться. Ты обещал помочь, но пока ничем не подкрепил свои слова.
   - Думай, что говоришь, Хелена. Ни я и ни один из моих доблестных предков не бросал слов на ветер.
   "Золотой мальчик не упускает возможности встать в позу. Никогда".
   - Да-да, я всё поняла. Но знаешь, моё дело нужно решить быстро. Не желаю, чтобы скандал...
   - Скандал? - Шэйн мрачно усмехнулся. - Ты боишься только огласки своего происхождения?! О, она точна дура!
   "Опять оскорбляет. Владыки, как же я устала его терпеть. Заранее сочувствую девушке, обменяющейся с ним клятвами".
   Шэйн знал про меня много, но его осведомлённость объяснялась принадлежностью к высшему жречеству Жиюнны.
   - Тебе угрожают вещи гораздо серьёзнее, нежели общественное порицание. За тобой начали охоту, Хелена. И не спрашивай кто - я и сам не знаю.
   "Зато я догадываюсь. Маленький мотылёк способен вызвать бурю, ведь от обладания чужой душой всего один шаг до нарушения Второго Завета".
   - На защиту какого рода я могу рассчитывать?
   - Брат хочет заключить договор с демоном, - ответил на мой вопрос вместо Шэйна Тенерий; бедняга выглядел усталым и слабым. - В обмен на помощь моё тело примет одного из них.
   Юноша резким движением откинул прядь волос, и я увидела заострённое ухо. Сомнений быть не могло: соблазнителем являлся эльфелинг.
   "Надо будет сказать Элинь, чтобы не оставляла надежды встретить красавца-нелюдя без предрассудков. Но пусть забудет о детях: слишком часто полукровки становятся лакомыми кусочками для порождений Бездны".
   Мне вспомнился посланник из Оэрры таэн Лария. Утром я видела его в сопровождении женщины... Может, то была мать Шэйна?
   - Ты, как никто иной, знаешь, как опасны сделки с демонами. Опомнись!
   - Мне поручила сделать это Госпожа. Кто ты, чтобы оспаривать Её решения?
   - Но твой брат...
   - Я согласен, - печально сказал Тенерий. - От меня одни проблемы, так что...
   - Вот только не надо перед ней унижаться! - выпалил Шэйн. - Это она должна ползать у тебя в ногах, а не наоборот!
   - Если ты так заботишься о брате, то почему держишь его взаперти?
   - Не лезь в дела моей семьи, девица, - презрительно фыркнул жрец. - Ты не видишь ничего дальше кончика своего длинного носа.
   - Чем тебе мой нос не угодил, Шэйн-наглая-ухмылка?
   - Хватит! - горестно воскликнул Тенерий. - Прошу вас, прекратите.
   Я и жрец переглянулись. Наша перепалка причиняла боль несчастному полукровке. Хрупкий, бледный, с печальными серыми глазами на красивом какой-то потусторонней, нездоровой красотой лице, старший брат Шэйна вызывал у меня жалость. Он был заложником своей проклятой крови, и ничего не мог с этим поделать. Его судьба определилась задолго до рождения.
   "Если меня вытолкнули из круга, то он и мечтать не может его разорвать".
   Схожие черты в облике братьев - а их, как ни странно, нашлось немало - смотрелись дико. Один являлся постоянным напоминанием другому, как могла бы сложиться его жизнь. Будь я на месте Тенерия, сошла бы с ума задолго до совершеннолетия.
   - Воля Госпожи превыше всего. Если Она желает помочь этой девушке, ты, мой брат, должен провести ритуал, ведь я... - полукровка тяжело вздохнул, - я всего лишь сосуд для злокозненных сущностей. Не беспокойся за меня. Я выдержу.
   "Заранее прости, милый мальчик. Это Шэйн должен быть на твоём месте, а ты - на его".
   - Если за мной началась охота, не нужно нам поторопиться с началом ритуала? Ни на что не намекаю, но...
   Я беспомощно развела руки.
   Лексимик усмехнулся. Это не показалось мне добрым знаком.
   - Ты готова? Отлично. Для начала, поцелуй моего брата. В губы.
   Я опешила. "Странный какой-то ритуал... не без пикантной детали".
   - Хорошо.
   "Тенерий красивый юноша, а не противный старикашка. Многие девушки мечтали бы оказаться на моём месте".
   Поцелуй вышел немного неловким и абсолютно неромантичным. Не знаю как для полукровки, но для меня он стал первым. Его кожа приятно пахла, а губы были удивительно холодны, словно брат Шэйна только что вернулся из промёрзлых глубин Криос Косом.
   - Надеюсь, ты исполнил все свои тайные фантазии, дружок. На поцелуй я ещё согласилась, но дальше - ни-ни.
   - Ты глупая, склонная к разврату девица, - с усмешкой заметил Шэйн. - Поцелуй был нужен, чтобы привлечь демона. От тебя до сих пор смердит одним из них.
   "Объяснение логичное, но почему же ты так жадно следил за нами?"
   - Брат, пора начинать ритуал. Чем быстрее ты его проведёшь...
   Тенерий не договорил, но я поняла - он страстно желал, чтобы всё поскорее закончилось.
   "Он живёт от ритуала к ритуалу. Слуги Жиюнны борются с нечистью, иногда - грязными методами. Очень грязными. Будь проклят принцип меньшего зла!"
   Видел ли Тенерий хоть раз солнце, луну или звёзды? Сомневаюсь. Выход за границы защищённой комнаты для него верная гибель. Будто стая голодных волков, демоны накинутся и разорвут его душу в клочья. Он даже не умрёт, а исчезнет, уйдёт в небытие.
   "Как Лионель".
   Но вот только Тенерия никто не позовёт назад. Его брат слишком предан Владычице.
   В начале Шэйн прочитал несколько формул из кодекса Дэйро, смертного сына Жиюнны. Пока он декламировал Слова, я тихонько сжимала руку Тенерия в своей. Мне показалось это правильным.
   -...я называю имя, - торжественно произнёс завершающую фразу жрец. - Аньярта!
   Полукровка шумно вздохнул и обмяк. Я понадеялась, что куда бы не отправился его измученная душа, там ему будет не хуже, чем в тёмной комнате, пропитанной благовониями, словно королевская гробница. Лицо брата Шэйна утратило всякое выражение, но не надолго. Вскоре изящные черты - наследие отца-эльфелинга - исказила злоба, а глаза заволокло тьмой. На всякий случай я спряталась за спину Шэйна.
   "Слабость. Как противно её ощущать!"
   Без сил жрицы мне не стоило и мечтать одолеть в честном бою порождение Бездны.
   - Кто призывает меня? - голос не принадлежал Тенерию, хоть и исходил из его горла. Был он грубым, низким, гортанным, и, как ни странно, женским.
   Шэйн решил воспользоваться помощью не демона, а демоницы.
   - Я тот, кто имеет право повелевать тобой милостью госпожи Жиюнны, - высокомерно произнёс жрец. - И ты выполнишь мой приказ, нечистивое создание.
   - Тогда выкладывай скорее, а то мне ещё дела кое-какие нужно закончить, красавчик, - с мерзкой ухмылкой заявила павшая.
   "Демоны. Они всегда сама вежливость".
   Лицо Шэйна перекосило от отвращения, однако он нашёл в себе силы приказать:
   - Открой путь сквозь Чёрное Зеркало!
   - И всего-то, - пожала плечами Тенерия Аньярта, встала с постели и подошла вплотную к артефакту. - Жаль. Мне так нравится ощущать низость, грязь и тлен этого мира, а тут работы едва на двенадцатую часа.
   - Умолкни! - прикрикнул на неё лексимик. - Мне и так претит мысль о том, что ты отравляешь тело моего брата.
   - Как мило, - хихикнула демоница. - Брат продал брата.
   - Я не...
   - Уверена, он не долго сможет скрываться от моих сестер... и дорогих братьев. Мы все большая дружная семья и умеем хорошенько развлечься вместе, но иногда так хочется разнообразия. Давненько к нам не попадал хорошенький нежный мальчик... сладкий мальчик...
   С блудливой ухмылкой она погладила себя - то есть Тенерия - по груди.
   - Открывай путь, - процедил Шэйн. - Живо.
   Зевнув, Аньярта нарочито медленно прикоснулась рукой к тёмной поверхности зеркала и произнесла несколько слов на шипящем наречии Бездны. Артефакт тут же начал пробуждаться от спячки. Внешне это проявилось так: вделанный в основание рамы плоский кристалл засветился белым светом, затем по ту сторону, в зазеркалье, начали угадываться смутные очертания пустынного пейзажа. Я смогла разглядеть сухое скрюченное дерево, пирамидку из камней, какие встречаются возле древних дорог времён ещё империи Древнего Эйана, пологий холм и какие-то руины.
   - Что это?
   - Ортано Косом, - угрюмо ответил Шэйн. - Пустой мир. Через него доберёшься до Оэрры.
   - Разве он не сказка?!
   - У меня нет времени читать тебе лекции! Разберёшься во всём на месте. Пострадаешь - вини свою глупость. Погибнешь - я плакать не стану.
   - Но я ведь, кажется, очень важна. Разве...
   - Это единственный выход.
   - Но...
   - Аньярта, заканчивай!
   Демоница глумливо хохотнула и рассекла ребром ладони поверхность зеркала гадвое. Из разреза, как до этого из кристалла в основании рамы, заструился белый свет.
   "Путь открылся".
   Я замерла, не в силах пошевелиться. Ортано Косом, Пустой мир из легенд и сказок, ждал меня по ту сторону.
   - Нет, нет...
   "Одна. Абсолютно одна".
   Грязно выругавшись, Шэйн грубо схватил меня за руку, подтащил к артефакту и толкнул в зазеркалье. Я начала падать, падать, падать...
   "Простите. Все. За всё".
  

Часть 2

  
   Я - откровений тайных жрица,
   И мир - пустыня для меня,
   Где стонут жертва и убийца,
   Где страждущих белеют лица
   В геенне крови и огня.

Из Потаённой книги.

  
   Не давай Имён.

Первый Завет.

   Не воскрешай мёртвых.

Второй Завет.

  

-1-

  
   - Ай!
   Всему рано или поздно приходит конец. Моё падение не стало исключением.
   Если не считать синяка на неприличном месте, в Ортано Косом я прибыла целой и невредимой. Мир-загадка, мир-легенда встретил меня не враждебно, но и недружелюбно. Тишина, блёклые цвета, тонкие ароматы, витающие в тёплом воздухе... Покой.
   "Не думала, что мёртвое место может быть настолько приятным".
   Мне вспомнилась старинная легенда:
   "Первый бог сотворил два мира. Когда пришло время, он засеял их жизнью, но в одном семена попали в скудную почву, а в другом - в плодородную. Увидев всходы, Создатель возлюбил второй мир, а о первом навсегда забыл".
   Ортано Косом и Эмьвио Косом - такие имена люди дали братьям-мирам.
   До сих пор я не верила в существование Пустого мира. Мне не хотелось признавать жестокость Первого бога.
   "Теперь придётся, Хелена. Придётся".
   Печально, но жизнь - разумная жизнь - в Ортано Косом когда-то была. Совсем рядом с местом моего появления в Пустом мире пролегала мощёная дорога, древняя, как само время. Её проложили не вездесущие эйанцы - уж их-то стиль я могла определить сходу. Пирамидку из камней на обочине сложили они, и руины принадлежали им тоже, однако разве варвары, захватив Древний Эйан, не построили свои жалкие лачуги внутри величественных городских стен?
   "Кому возноси молитвы эти существа, если Создатель забыл о них? Чувствовали ли они одиночество?"
   Торопливо попросив Эва хранить меня в пути (больше по привычке; переступившие через хотя бы через один из Заветов не в праве рассчитывать на милость Пятерых), я побрела в сторону древнеэйанских руин, скорбно высящихся в окружении чахлых скрюченных деревьев в смутной надежде отыскать там что-нибудь полезное. Меня слишком резко вырвали из родного мира; всё моё "богатство" составляла одежда и обувь.
  
   - Что ищёшь, принцесса?
   Я с трудом сдержала вскрик удивления. На остатках стены сидел босой темноволосый юноша в белой тунике. За ухом у него торчало сорочье перо.
   Демоном он точно не был.
   "Принцесса? Меня с роду так не называли!"
   - Уж точно не светлого принца. Полагаю, ты из них?
   Юноша рассмеялся и ловко спрыгнул на землю.
   - Мог бы! Мог бы быть до сих пор из них, но, увы, моё королевство пало. Если хочешь, зови меня Принцем Пыльных Дорог, а коли стесняешься - просто Миарком.
   "Древнеэйанское имя. Странно. Неужели..."
   - А ты случаем не...
   - Не принадлежу ли я к народу Эйана? - "непринц" на мгновение помрачнел, а затем с нарочитой грустью произнёс:
   - Ты удивительно проницательна, безымянная принцесса. Да, я эйанец. Единственный из всех жителей Золотой Империи, переживший конец света.
   Страшно подумать, сколько лет Миарк провёл в блужданиях по Ортано Косом. Если он действительно родом из благословенной Империи - не меньше пяти тысяч лет.
   - Мир до сих пор стоит - на случай, если не знаешь.
   "Эйанец" возмущённо фыркнул:
   - Без Естественного закона это уже нельзя назвать миром.
   "Если он не благороден по крови, то уж точно дворянин по духу. Его презрение истинно аристократическое".
   - Скажу сразу - я не слишком-то тебе верю.
   Миарк подошёл ко мне вплотную и прошептал на ухо:
   - Может, поцелуй сделает нас ближе, прелестная дева?
   - Нет! - рявкнула я, а затем уже спокойнее добавила: - Моё сердце уже занято.
   - Правда? Какая жалость!
   "А он не сильно расстроился отказом от любезностей. Привык, должно быть, что от девушек отбоя нет".
   Миарк был красивым молодым человеком. Очень красивым.
   - Да.
   - Тогда где же твой возлюбленный, принцесса? Ортано Косом ныне совсем не то место, куда бы я спокойно отпустил подругу сердца.
   Мне показалось бесполезным лгать. Сказать правду проще, как бы нелепо она не звучала.
   - Мой любимый мёртв.
   - Вот как. Мне жаль, - Миарк обнял меня; я настолько поразилась, что не стала отстраняться. - Поверь, я знаю, насколько тяжело терять дорогих людей.
   - Это сложно объяснить, но мы встретились после его смерти. - "Зачем я ему рассказываю?" - При жизни мой любимый был воином, и в посмертии - тоже. Он защитил меня, а потом вновь погиб. По моей вине.
   "Болтливая Хелена-глупышка. Выворачиваешь душу перед первым встречным".
   Миарк производил впечатление безобидного хвастливого лжеца. Я не чувствовала в нём угрозы.
   - В тот же день мне сделали подарок.
   Я вытянула руку, и маленький синий мотылёк сел на моё запястье. От него исходило слабое сияние.
   "Щедрость высших сил. О, она стоит любых унижений".
   - Мы были знакомы меньше часа, - продолжила я, любуясь насыщенной синевой крылышек. - Но я не хотела его отпускать. Мой бог однажды сказал: всё, что делается от любви - хорошо.
   - Это драгоценный дар, принцесса, - тихо сказал Миарк. - И очень жестокий. Теперь твой любимый всегда рядом, но ты не можешь даже поговорить с ним. Я слышал о таком прежде. В старинных легендах говорится, Создатель пожалел девушку-дикарку и отдал ей душу мёртвого жениха, придав ей вид бабочки.
   - Что с ними стало?
   - Через год она проткнула его серебряной иглой.
   "Надеюсь, я не повторю судьбу несчастной".
   - Ты хорошо знаешь Пустой мир?
   Миарк хмыкнул.
   - Я исшагал его вдоль и поперёк в поисках некого Города. Но даже не спрашивай - какого.
   - Мне нужен проводник.
   "Потом я наверняка об этом пожалею".
   - До куда?
   - До Оэрры.
   Шэйн не отправил бы меня через Чёрное Зеркало, если бы пути до земли эльфелингов по Ортано Косом не существовало.
   К моей радости, Миарк уверенно кивнул.
   - Тебе повезло, принцесса. Я знаю дорогу и с радостью тебя по ней проведу.
   "Удача?"
   - Отлично. Но вот только...
   - Что же? - почти игриво спросил юноша.
   - Зови меня Хеленой. Никаких принцесс.
  
   ...Конечно, Миарк не послушал меня.
   - Это опасное, но удивительное место, принцесса. Здешний воздух бодрит и наполняет тело силой. Мы в пути уже целый день, не делали привала, но разве ты чувствуешь усталость?
   - Нет, хотя мои уши утомлены кое-чьей болтовнёй. Если ты действительно родом из Эйана, почему же я понимаю тебя? В твоё время мой язык ещё не возник.
   - Ну... как бы тебе объяснить... - замялся юноша. - Мы действительно говорим на разных языках, просто нас переводят.
   - Кто переводит?
   - Ортано Косом.
   - Сам мир? Разве подобное возможно?
   "Летают ли свиньи?".
   - Местные жители начали игру с неважной позиции - если ты понимаешь, о чём я. Чтобы выжить, им пришлось хорошенько перекроить... гм... окружающую материю.
   - Вот как, - только и сказала я.
   Как называть подобное деяние? "Мироформинг"?
   Со всех сторон нас окружала унылая серая равнина. Если ортанцы действительно изменяли свой мир, страшно подумать, каким его сотворил Первый бог.
   Миарк не продолжил разговор - должно быть, устал штурмовать стену моей недоверчивости.
   Мы в молчании продолжили путь по древней дороге, как две капли воды похожей на ту, на обочине которой я упала в Пустой мир. Вид её выщербленных жёлтых камней вгонял меня в смертельную тоску, впрочем, вид окрестностей тоже не вдохновлял. Впереди, сколько было доступно взгляду, простиралась пустошь, словно бы припорошённая пеплом. Над ней нависало седое небо. Изредка нам попадались камни с надписями на древнеэйанском - я понимала в них меньше половины слов. Видимо, переводилась только устная, но не письменная речь.
   Наконец мне надоела тишина.
   "Я была слишком груба с ним. Не-хо-ро-шо так плохо поступать с предложившим помощь человеком, кем бы он себя не считал".
   - Миарк, ты встречал местных?
   Юноша застыл, будто потрясённый до глубины души моим вопросом, а затем воскликнул:
   - А, значит ты всё-таки любознательна, принцесса!
   - Я же попросила: никаких принцесс.
   "Он ведь всё равно продолжит так меня назвать".
   - Признаюсь, я никогда их не встречал. Когда Эйан пришёл в Ортано Косом, здешняя цивилизация пару веков как угасла.
   - А что стало с городами твоего народа?
   Этот вопрос уже давно волновал меня. Встреченные мной руины носили следы чудовищных разрушений, к тому же Миарк постоянно говорил об опасности, хотя я в упор не понимала, откуда она могла прийти. Ортано Косом казался огромной печальной пустыней, а путь по нему напоминал прогулку по странному кладбищу.
   Миарк молчал. У меня появились нехорошие предчувствия.
   - Что с ними стало? - "Нет, нет, нет, только не худшее!"
   Юноша упал передо мной на колени. Из его серо-зелёных глаз лились слёзы.
   - Их разрушило пробуждение Белой Королевы. Прости меня, Хелена.
   - Прости за что?
   "О чём он?"
   - За ложь. Я не знаю пути в Оэрру отсюда. Если бы знал, давно бы сбежал от Неё.
   "Это было слишком хорошо для правды. Наивная дурочка, я пала жертвой его обаяния".
   - Почему ты предал меня? - с горечью спросила я. Было ли его сочувствие и в самом деле искренним или же являлось важной частью ловкого обмана?
   Вместо ответа юноша спрятал лицо в ладонях и зарыдал. Но это не поколебало меня: в каждом новом жалобном звуке мне слышалась фальшь.
   - Ты ничтожен. Я презираю тебя.
   Мне хотелось обвинять эйанца снова и снова. Выплачь он хоть все глаза, я бы не остановилась.
   ...Аромат лилии усмирил мою ярость. Сначала едва различимый, он с каждым мгновением становился сильнее. Боги имеют запах: Жиюнна благоухает полынью и розами, Тэа - миндалём; такой же природой обладал и этот, истинно женский аромат.
   - Всё. За нами пришли, - обречённо произнёс эйанец. - Я ненавижу себя. Надеюсь, тебя это хоть немного утешит.
   Его голос был столь же безжизненным, как и окружающая нас равнина.
   - Кто пришёл?
   - Слуга. Её Слуга.
   - Я не понимаю!
   Миарк убрал ладони с лица, поднял голову и посмотрел на меня полным почти животного ужаса взглядом.
   - Я не хотел... это всё Она...
   - Да кто же Она?!
   - Белая Королева, - одними губами прошептал эйанец. - Жестокая и могущественная Владычица Пустого мира.
   За спиной послышалось хлопанье гигантских крыльев. Я медленно - очень медленно - развернулась и увидела странное создание, спускающееся с седых небес. Оно было огромным и сочетало в себе черты двух существ - птицы и рептилии. От первой химера взяла крылья, от второй - жемчужно-белую чешую, покрывающую всё тело. В седле на его спине восседала бледная женщина с длинными волосами цвета свежевыпавшего снега. Её тело едва прикрывал серебристый доспех - если подобное недоразумение можно было назвать доспехом.
   Когда создание приземлилось, его наездница сказала:
   - Ты проделал хорошую работу, мальчишка. Мать будет довольна.
   По теплоте её голос проигрывал куску льда.
   "Недавно мной чуть не закусил демон, но, похоже, мне было суждено попасть на стол к властительнице целого мира. Должна ли я раздуваться от тщеславия?"
   С Талианом бился Лионель. Теперь он крошка-мотылёк, а я беззащитна.
   Неожиданно Миарк заслонил меня своим телом.
   - Тебе удастся забрать девушку только через мой труп. Но Белой очень не понравится, если я умру. Она придёт в ярость, а ты прекрасно знаешь, каков Её гнев.
   Несмотря на смелые слова, его голос предательски дрожал.
   Беловолосая женщина грациозно спустилась на землю и неторопливым уверенным шагом подошла к нам вплотную. Ростом она оказалась примерно на полголовы выше самого рослого из виденных мной людей и пропорциональна телом. Лицо её было с правильными - даже слишком правильными чертами, и потому не радовало взгляд. Самым удивительным и страшным в её облике являлись глаза - большие, ярко голубые, без малейшего намёка на зрачки и белки. Определённо, она не принадлежала к человеческому роду.
   На перевязи у Слуги висело оружие - короткий жезл, обтянутый светлой кожей. В навершии у него стоял круглый белёсый кристалл.
   - Пытаешься торговаться со мной? - в голосе беловолосой женщины появились отчётливые металлические нотки. - Глупый мальчик. Мягкий мальчик.
   "Хищник, загнавший жертву и играющий с ней. Вот кто она".
   - Ты не посмеешь... - неуверенно выдавил из себя юноша.
   - Я могу и не убивать тебя, но получить желаемое, - бесстрастным ледяным тоном проговорила воительница. - Твоё тело слишком хрупкое, слишком слабое. Его так легко сломать.
   Она поднесла своё оружие к незащищённой шее эйанца. Тот судорожно сглотнул, но не отступил.
   "Он старается выиграть для меня время, хоть и не верит в чудесное спасение. Как... благородно".
   Могут ли в человеке уживаться рыцарь и предатель? Воистину, людская природа полна загадок.
   Мужество Миарка вдохновило меня на дерзкий поступок. Я применила магию.
   После семи лет, отданных служению Жиюнны, странно и даже дико было осознавать, что наполняющая меня абсолютно нейтральная субстанция - сила. А ещё чудней - понимать, что она принадлежит только мне.
   "Сыграй ещё раз в эту игру, маленькая чародейка".
   - Покажи себя, тварь, - прошептала я; нужные слова для заклинания нашлись с дивной лёгкостью.
   Слуга была и не живой, и не мёртвой. Передо мной стоял искусно сработанный голем. Кукла, наделённая подобием человеческого разума, не более. Но и не менее.
   "Хватит ли у меня дара очаровать её?"
   В Университете я не раз и не два работала с артефактами. Большинство из них без сопротивления подчинялись моим командам.
   Большинство. Но разве у меня был выбор?
   - Ты не тронешь нас, - сказала я, глядя прямо в страшные голубые глаза. - Сотри из памяти наши лица. Ты никого не встретила.
   Несколько мгновений во мне жила вера в успех. Затем она умерла.
   - Девочка-волшебница, - медленно, будто смакуя, проговорила воительница. - Болтливая девочка-волшебница.
   "Как.. как она может быть настолько сложной?!"
   - Госпожа ждёт вас обоих. Отбываем немедленно.
   - Нет! Ни за что!
   Миарк набросился на Слугу, но та грубо ткнула его в живот своим странным жезлом. Со сдавленным вскриком юноша повалился на землю. Больше признаков жизни он не подавал.
   - Ты убила его?
   - Нет. Просто немного наказала. Он хил и глуп, но нравится Хозяйке. Она расстроится, если потеряет любимую игрушку.
   Я с жалостью взглянула на валяющегося сломанной куклой эйанца. У меня не осталось к нему неприязни: когда служишь по-настоящему могущественному существу, то не принадлежишь себе полностью.
   - Прежде чем ты заберёшь нас, могу я кое-что для него сделать?
   Женщина ничего не ответила. Когда она не шевелилась, то напоминала статую.
   "Молчание - знак согласия".
  
   Высоко в седом небе Миарк открыл глаза.
   - С возвращением в юдоль слёз меня.
   "Несчастный шутник".
   - Мне снился чудесный сон. Представляешь, Хелена, впервые за долгие годы мне приснился сон!
   Юноша счастливо улыбнулся. Ему шла такая улыбка.
   Он действительно родился во времена Древнего Эйана и последние пять тысяч лет провёл в скитаниях по Пустому миру. Я хотела исцелить его тело, но заглянув внутрь, ужаснулась. В его разуме всё было спутано - мне доводилось видеть нечто подобное только в головах сумасшедших. Но безумцем Миарк не являлся.
   "Я ничтожно мало сумела сделать для него. Ах, если бы богиня всё ещё любила меня..."
   Хватит сожалений! Ничего уже не вернуть. Надо жить дальше.
   - Это ведь ты нашептала мне сон, принцесса?
   Я кивнула.
   - Значит, ты простила меня?
   Снова кивок.
   - Мы теперь друзья, да?
   И я опять не смогла устоять перед его обаянием.
  

-2-

  
   Спустя несколько часов полёта мы оказались в логове Белой Королевы. Оно оказалось под землёй.
   Я никогда не видела Ледяной сад. Да, мне говорили о нём девушки-дворянки в Храмовой Школе, но представлять по рассказам (вполне возможно, сильно приукрашенным) одно, а видеть своими глазами - совсем другое. Конечно, вряд ли королевская парковая забава походила на сердце жилища Владычицы Ортано Косом, но на мгновение я задумалась, не по отражению ли этого места в мире снов маги сотворили утончённейшее сокровище короны моей страны.
   Дивные птицы, деревья, на ветвях которых они сидели, изящные розы и даже шипы на их стеблях - всё было выточено из застывшей воды. Землю укрывал пушистый слой снега, прорезанный паутиной троп. По саду протекал ручей, делящий его на две неравные части; ледяные берега связывал крутой мостик. Под ним лениво проплывали большие молочно-белые рыбы.
   Освещали чудесное место висящие в воздухе шары бледного пламени
   В обители Королевы было не холоднее, чем зимой в аудиториях Университета - то есть для меня вполне привычно. Моё чёрное форменное платье сильно выделялось на фоне застывшего прозрачно-бело-голубого великолепия, и это беспокоило меня больше, нежели вырывающееся изо рта облачками пара дыхание.
   - Ты скоро привыкнешь, - отстранённо произнёс Миарк, когда мы проходили павильону с кристально-прозрачными двойными стенами. В пустоте между ними роились серебристые насекомые; их брюшки светились белым.
   - К чему привыкну?
   - Ко всему.
   Вскоре после этого мы предстали перед самой хозяйкой Пустого мира.
  
   Тронный зал был высок и длинен. Вдоль его боковых стен на равном расстоянии друг от друга стояли достигающие до потолка хрустальные колонны, увитые ледяным плющом, всего тридцать шесть - восемнадцать слева от входа, столько же - справа. У каждого из прозрачных столбов несла стражу воительница, беловолосая и голубоглазая, родная сестра настигшей меня и Миарка Слуги.
   На трёхступенчатом возвышении, под ажурной серебряной аркой, стоял трон. Как и колонны, его увивал вырезанный изо льда плющ.
   На троне восседала женщина.
   - Не смотри ей в глаза, принцесса, - предупредил меня Миарк. - Они зеркала для души, а её - порочна.
   "Если бы порок передавался через взгляд, на свете не осталось бы ни одного невинного создания".
   Королева была высока и красива - на свой, изощрённый лад. Её кожа и волосы белизной затмевали снег на вершинах, а глаза - обычные человеческие глаза, насколько я могла судить - украли синеву у вод горного озера. На её бледных полных губах играла загадочная полуулыбка.
   Вместо короны голову Владычицу Ортано Косом украшал венок из лилий. Мантию её заменяло платье из тончайшего шёлка, словно сошедшее с картины, изображающей древнеэйанскую придворную даму.
   Такой я увидела Белую Королеву.
   - Ты вернулся, малыш, - от голоса правительницы у меня кровь стыла в жилах. - Я ни один, как я и велела. Поцелуй же ноги своей Госпожи, раб!
   Виновато оглянувшись, Миарк сделал шаг к трону.
   "Нет! Неужели он и правда собрался лобызать этому существу ступни?"
   Нечисть не должна приказывать людям. Это правило я усвоила с первых дней служения Жиюнне.
   - Сколько стоит его душа, Королева? - я дивилась и втайне гордилась собственной смелостью; должно быть, праведная ярость придала мне сил. - Может, сторгуемся?
   Эйанец бросил на меня взгляд, полный удивления и непонимания. Ещё бы! Не каждый день к могущественному созданию обращаются, как к торговке не рынке.
   - Кажется, я не давала тебе слова, девчонка, - нахмурилась Белая. - Редко в мои владения попадают маги, а уж таких наглых никогда не встречалось.
   - Так ты продашь мне его или нет?
   Королева расхохоталась. Её жуткий смех будет преследовать меня в кошмарах до конца дней.
   - У моего презренного раба появилась защитница. Девица, а знаешь ли ты, что твоя жизнь висит на волоске? По одному моему знаку Слуги растерзают тебя. Хорошенько подумай, прежде чем дерзить мне.
   "Дерзость у меня в крови".
   - А ты не убьёшь меня.
   Осознание этого странного на первый взгляд - и даже на второй - факта пришло ко мне внезапно.
   - Почему же? - изогнув тонкую белёсую бровь, спросила Королева. - Что мне помешает?
   - Охотно объясню. Во-первых, в Пустой мир забредает считанные единицы. Как всякое по-настоящему сложное существо с близким к человеческом разумом и эмоциями, ты испытываешь скуку, поэтому, в частности, и отыгрываешься на Миарке.
   - Здесь действительно мало развлечений. Слуги ничем не могут меня удивить - они продолжения моего тела, не более. Один умный человек... ммм, - на лице женщины промелькнуло странное выражение - смесь печали и вожделения. - Один человек научил меня наделять их разумом, но все мои дочери получились чересчур предсказуемыми. А я не такая. Но продолжай. Это только первая причина, причём не самая значительная.
   - Во-вторых, я нахожусь под покровительством.
   Белая Королева презрительно хмыкнула.
   - Не слишком-то вежливо угрожать в гостях хозяйке. Или думаешь, я не найду способа договориться с твоими... благодетелями?
   Последнее слово она буквально выплюнула.
   - Я нужна им живой.
   - Верно. Но они могут и потерпеть. Только мне решать, сколько держать тебя здесь. В пределах Ортано Косом я могу даровать бессмертие кому захочу.
   "Верно. Миарк ведь действительно родился пять тысяч лет назад".
   - Вы заключили договор?
   - Да. Равные обычно так улаживают дела с равными.
   - Что в нём? - внутри меня всё похолодело. - Какова моя судьба?
   Королева вновь рассмеялась.
   - Интересуешься? Очаровательно. Люблю вести дела со смертными. Они так любопытны. Знай - мне поручили защитить тебя, но на правах старшей я кое-что потребовала за услугу.
   - Что же?
   У меня были самые дурные предчувствия.
   - Право заключить с тобой сделку.
   "Сделку?"
   - Не соглашайся, - торопливо прошептал Миарк. - Ни в коем случае!
   - Я могу отказаться?
   Беловолосая женщина на троне на мгновение сделала вид, будто задумалась.
   - Отказаться? Нет. Боюсь, тебе нельзя выбирать.
   "Попалась, волшебница Хелена".
   - Каковы условия?
   - О, они честны, - весело сказала Королева. - Можешь спросить у мальчишки. Когда-то я даровала ему бессмертие - он сам пришёл ко мне с предложением, которое я не нашла причин не принять. Немало приятных веков мы провели вместе, но однажды неблагодарный сбежал. Слуги вскоре поймали его, но вскоре всё повторилось. В последний раз я сама отпустила негодника с поручением - ему нужно было побегать на свободе. Как раб, он стал мало на что годен, того и гляди, сломался бы. Пожалуй, я отдам его тебе... если сумеешь меня порадовать.
   - Я не актёрка.
   - Знаю. Ты девочка-волшебница.
   "На самом деле она не делает различий".
   - Что от меня требуется?
   - Умница, - похвалила меня правительница Пустого мира. - У меня родилось множество Дочерей, но есть только один сын. Он вырос сильным и крепким, но и только. Ума у него ещё меньше, чем у сестёр. Мальчик, как говорят смертные, "сломанная вещь", а я не держу хлам - в этих стенах место лишь красоте. Его давно следовало... устранить, но хорошая мать не поднимет руку на собственного ребёнка. Он хоть и увечная, но моя плоть и кровь.
   Мне предлагали грязное, мерзкое дело.
   Убийство.
   - Разве хрупкой девушке вроде меня под силу одолеть мужчину?
   - Ну, не скромничай, - хохотнула Королева. - Ни к чему передо мной прибедняться. Я хочу избавиться от сына, ты - выбраться из Ортано Косом и выкупить мальчишку - уж и не знаю, зачем. Мы можем найти общий язык... думаю, это будет забавно.
   - И всё равно... - начала я, но Белая прервала меня.
   - У тебя есть сильный и отважный защитник, девочка, - она указала на сидящего на моём плече синего мотылька. "Когда он проявился?" - Выпусти его против моего сына. Бедному мальчику хорошо удаются сражения, а я люблю красивые поединки. Знаешь, в прошлом немало смелых рыцарей скрещивали мечи, мечтая разделить со мной ложе. Смерть сорвала мой цветок жизни, когда он только-только полностью раскрылся... и я благодарна ей. Медленное увядание мне бы не подошло.
   Я поморщилась. Только откровений нечисти мне не хватало!
   "Смогу ли я призвать Лионеля? А если он откликнется, как мне смотреть ему в глаза?"
   - Делай то, что считаешь нужным, принцесса, - тихо сказал Миарк. - Я - конченый человек, но ты должна жить. Нормально жить. Веришь в возлюбленного - позови. Если чувства искренние, он придёт.
   Синий мотылёк, хрупкий драгоценный дар, сидел на моём плече и ничем не выдавал своего чудесного происхождения. Казалось, стоит мне сделать неловкое движение, и он вспорхнёт.
   "Я могу потерять его навсегда. Интересно, считаются ли глупые опрометчивые решения проявлением неуклюжести разума?"
   Нет. Я не желала рисковать.
   - Преступно вызывать героя для потехи. Придумай себе другое развлечение.
   Королева презрительно скривилась.
   - Девчонка, тебе разве не дорога жизнь? Если сердце не подсказывает слова, вдохновляющие мужчину на бой, спроси их у своей магии.
   Магия. Верно. Как я могла о ней забыть? Моё волшебство завязано на слова... На тысячи слов, способных вместить в себя силу. Дома, в Эмьвио Косом, из-за проблем с основами - магической логикой - мне стоило больших усилий составить подходящую формулу для обращения к Равновесию. В Ортано Косом всё было иначе. Я заметила перемену, ещё когда пыталась околдовать Слугу. Стоило мне лишь коснуться дара, как приходил ответ. Его словно выжигали у меня в голове.
   - Восстань, защитник мой, - своим, но в тоже время и не своим голосом произнесла я. - Ибо душа моя истосковалась по тебе, и нет ей покоя ни на наяву, ни во сне.
   Я закрыла глаза и назвала про себя имя.
   "Лионель".
   Спустя несколько самых мучительных и волнующих мгновений моей жизни я услышала:
   - Ты звала. Я пришёл.
   Звуки дорогого голоса наполнили мою душу радостью. Желая сохранить волшебство момента, я медленно подняла веки, чтобы увидеть, как...
   ...без сверкающих доспехов, без сияющего ярче звёзд венца, без благословенного Земши меча передо мной преклонял колено сир Похититель-Девичьего-Сердца. Он был в скромной чёрной тунике; на тёмных волосах лежал венок из фиалок.
   - Красивый у тебе воин, девочка.
   "Моего принца одобрила злая колдунья. Как... грустно".
  
   Беловолосые и голубоглазые женщины отвели нас троих в небольшую пещеру. Под потолком росли холодно светящие перламутровые кристаллы, в центре было место для очага. Больше ничего в помещении не было.
   Запирать нас не стали.
   Миарк обвёл светлые стены тяжёлым взглядом и заявил:
   - Располагайтесь, дорогие гости. Чувствуйте себя как дома!
   Я понимала - аскетичная обстановка вызвала у него неприятные воспоминания, однако не собиралась разделять его отчаяние. Мой любимый воскрес. Судьба уже одарила меня улыбкой.
   - Успокойся, - велела я эйанцу. - Ты родом из Старой Империи, а она рождала стойких и сильных сыновей. Но позорь имена предков, поддаваясь унынию.
   - Эх, принцесса, миловалась бы ты лучше со своим рыцарем, а не меня жизни учила. Прописные истины опротивели мне за тысячелетия пуще причуд Белой.
   Слова Миарка вогнали меня в краску. Конечно, получить от паладина пару-тройку нежных взглядов или ласковых прикосновений было бы чудесно, но о подобных вещах принято не говорить вслух.
   - Вижу, за годы прислуживания ты растратил весь стыд.
   - Уж лучше потерять стыд, чем ум, - очень нервно заметил эйанец. - Разве не понимаешь, с какими силами играешь? Если твой рыцарь проиграет, вы оба угодите в рабство к чудовищу!
   "А ведь он прав. Что я натворила?"
   Но разве у меня был выбор?
   - Я не проиграю.
   Мы с Миарком посмотрели на Лионеля. Я - с восхищением, он - с недоверием.
   - Ты не видел противника, а уже присуждаешь себе победу. Очень самонадеянно, - невольник Королевы осуждал моего возлюбленного. Я не могла этого стерпеть.
   - Миарк, оставь нас ненадолго.
   - Да, принцесса. Я понятливый.
   Эйанец отвесил нарочито глубокий поклон ("Вот же шут", - раздражённо подумала я) и выскользнул из пещеры. Лионель и я остались одни.
   Но даже отсутствие чужих глаз не прибавило мне раскованности. Моей смелости хватило едва слышно сбивчиво прошептать:
   - Я Хелена. Хелена Альноэн. Тогда... мы не успели...
   - Я знаю, - мягко оборвал меня Лионель. - Но не говори больше ничего. Не надо.
   - По... почему? - мне хотелось плакать.
   - Я умирал дважды. После первой смерти меня принял Земши, а вторая должна была стать концом всего - но не стала. Что-то спасло мою душу от растворения в небытие. Пока я и сам не понимаю, хорошо это или плохо.
   "Тебя спасла я!" - хотелось мне крикнуть прямо в красивое лицо. О, каких усилий стоило молчание! - "Моя мольба вытащила твою душу из омута забвения. Моя любовь вернула тебя с полпути в никуда".
   - Вы не жалеете моих чувств, сир.
   - Я буду твоим защитником, но не проси о большем. Живым не по пути с мёртвыми.
   "А мне всё равно. Я люблю и буду любить тебя вечно".
   - Ортано Косом отвергнут самим Создателем. Мы могли бы попытаться...
   Я не договорила, ибо видела - слова бесполезны. Лионель не желал сближаться со мной.
   "О, мой весенний рыцарь! Какие мысли бродят в сумраке твоего разума?"
   Волшебство не могло разгадать эту загадку.
  

-3-

  
   Самообман. Я опрометчиво впала в него, но всему когда-то приходит конец... даже сладким мечтам.
   Реальность горчит.
   Очень.
   "Его чувства ко мне - а есть ли они вообще? - замешаны на долге, а не на страсти".
   Светлая, тёмная, снова светлая. Я плела косицу-амулет: два моих локона, один Лионеля (его пришлось срезать, когда любимый уснул).
   Незаметно для себя я начала напевать:
  
   От властных чар твоих бледна,
   В высокой башне у окна
   Грустила долго я -
   И над туманами долин
   К тебе, мой маг, мой властелин,
   Неслась тоска моя.
  
   - Работаешь? - спросил Миарк, заглянув мне через плечо.
   - Готовлю основу, - охотно пояснила я. - Потом наложу чары. Если Лионеля ударят, мы разделим урон.
   - А, - смутился приятель. - Прости. Я думал, ты делаешь любовный амулет. Слышал, в Эмьвио Косом теперь популярны подобные штуки.
   Эйанец родился до того, как боги даровали людям магию, и потому не относился к волшебству с должным почтением.
   "Застань я Золотые века, тоже бы свысока смотрела бы на нынешних жителей любимого мира Первого бога. Равновесие лишь жалкая замена Естественному закону".
   - Ты неправильно подумал.
   - Понимаешь, вы выглядели...
   - Неважно, что тебе показалось. - грубо прервала я Миарка, но спохватилась и разъяснила: - Он отверг меня.
   Юноша обнял меня. Временами его манеры ставили меня в тупик.
   - Прости, принцесса.
   - Ничего, - мой голос предательски дрогнул. - Он мёртв, а я жива. Нам нужно... мне нужно искать выход.
   - Решила от него не отказываться? - весело удивился Миарк. - Упорная ты девчонка. Всегда мечтал встретить такую.
   - Он моя судьба. Скажем так: мы разминулись во времени, но из-за подобной мелочи я не собираюсь складывать руки. Это была бы измена собственному сердцу.
   - Однажды и я отправился вслед за мечтой, - задумчиво проговорил эйанец. - Сама видишь, куда завели меня поиски.
   "Надеюсь, мне повезёт больше".
  
   Чтобы достойно снарядить моего принца для поединка, Королева отворила перед нами двери сокровищницы.
   Бледные Слуги, неотличимые друг от друга, ввели нас в огромный высокосводный зал. Тысячи разнообразных предметов - драгоценных и не очень - предстали перед нашим взором. Зубчатые короны, сундуки с монетами, чаши с давно высохшим вином... Было здесь и оружие - "благородные" длинные мечи и "варварские" топоры, алебарды, глефы, посохи, щиты и множество совсем уж экзотических предметов, порождённых стремлением людей эффективно пускать друг другу кровь. Но больше всего меня поразило присутствие в сокровищнице совершенно обычных вещей: пара добротных кожаных туфель, путевой дневник с теснением в виде трилистника на обложке, дорожный плащ из непромокаемой ткани, сморщенное яблоко. Любая, даже самая крохотная принадлежащая Эмьвио Косом вещица в его старшем близнеце превращалась в драгоценность.
   Впрочем, после встречи с пятитысячелетним юношей я уже не так дивилась соседству ветоши и золота, как следовало.
   "Слой за слоем, с меня сходит нормальность. Во что я превращусь через неделю? Месяц? Год?"
   - Нам нужен меч, - твёрдо сказала я. Лионель промолчал, а Миарк многозначительно кивнул. С паладином всё было понятно - его отстранённость объяснялась неопределённым состоянием, а про эйанца я подозревала, что он просто-напросто не разбирается в оружии.
   Беловолосые женщины вывалили перед нами целый ворох мечей, на вид вполне годных для жаркой схватки. Однако я чувствовала - клинок, способный нас всех спасти, среди них не стоило даже пытаться искать.
   - Королева приказала дать нам лучшее, - надменно сказала я. - А здесь один лишь хлам.
   Слуги Белой с презрением на меня посмотрели. Властительнице Ортано Косом, чтобы она не говорила, удалось вложить в своих Дочерей по крайней мере одно истинно человеческое чувство.
   - Ждите здесь, - велела одна из голубоглазых стражниц. - Ничего не трогайте.
   Воительницы удалились за маленькую дверь в южной стене - видимо, там хранились самые ценные предметы королевской коллекции.
   Как только Слуги скрылись из виду, Миарк подозрительно оживился.
   - Ищи деревянный медальон, принцесса, - торопливо прошептал он. В его голосе смешивались отчаянье и безумная надежда. - Быстрее, пока они не видят.
   "Сначала меня подбивали на убийство, теперь на воровство. Ни одно из предложений не вызвало у меня явного отторжения. Заставляет задуматься".
   - Зачем? - спросить следовало хотя бы ради приличия.
   - Когда-то он принадлежал мне, - с грустью сказал эйанец. - Семейная реликвия.
   - А нас не поймают?
   - Слугам вообще-то всё равно, украдут что-нибудь из сокровищницы или нет, - отмахнулся юноша. - Белая научила их строить страшные глаза и расточать угрозы. Обыскивать нас не станут, так что надо всего лишь не попасться с поличным.
   Я скептически хмыкнула. Несмотря на уверения приятеля, из моей памяти не стёрлось воспоминание о действии странного оружия беловолосых воительниц.
   "Они без колебаний причиняют боль. Воистину, страшные существа, и Миарку не задурить мне голову их якобы "безобидностью". Я не настолько наивная".
   К сожалению, обаяние эйанца в очередной раз перевесило доводы рассудка. Моя осторожность позорно сдалась.
   "Следует поработать над самооценкой".
   Хорошенько поработать.
   Мы принялись лихорадочно копаться в грудах сокровищ. Мне было немного стыдно перед Лионелем, отстранённо наблюдающим за нашим бесчинством, но я напомнила себе, что он сам разграничил наши миры.
   "Живым не по пути с мёртвыми. Бывшей жрице Жиюнны смешно слышать подобное".
   - А ты не образец для подражания, - пошутила я, чтобы прогнать печальные мысли.
   - Поживёшь здесь с моё, ещё и не такому научишься, - обиженно буркнул Миарк.
   "Как и думала, шутовка из меня никакая".
   Внезапно мне в руки попал небольшой деревянный медальон. Одна сторона его была гладкая, другая покрыта густой резьбой.
   - О, ты нашла его! - Миарк бросился ко мне и чуть ли не силой вырвал украшение. Глаза его лихорадочно блестели, на губах появилась нервная ухмылка. Он почти пугал меня. - Молодчина, принцесса. Так быстро нашла ключ!
   - Ключ? О чём ты говоришь?
   Миарк не успел объяснить - вернулись Слуги. На вытянутых руках одна из них несла длинный свёрток, обёрнутый в драгоценную златотканую парчу.
   - Что это? - насмешливо спросила я. - Девичья игрушка?
   Голубоглазая женщина развернула ткань, и миру предстал простой клинок. Его гарду не украшали ни драконы, ни головы львов, рукоять была обёрнута потёртой кожей. Волшебства я в нём тоже не ощущала.
   Но отчего-то Лионель изменился в лице, как только увидел оружие.
   "Старая железка волнует его больше меня. Как... возмутительно".
   - Чем он отличается от прочих? Его сковал известный мастер или им владел великий герой?
   Я не старалась даже скрыть раздражение.
   - Клинок сковал безымянный кузнец, - ледяным тоном проговорила одна из королевских стражниц. - Последний владелец был обычный солдат. Когда приказывали, он убивал, но никогда не раскаивался, поскольку убийство являлось его работой. Всю жизнь он плыл по течению и лишь однажды мог свернуть с накатанной колеи, когда сам генерал велел ему добить умирающего от ран благородного рыцаря, так и не сломавшегося под пытками. От волнения солдат не смог добить его одним ударом, но его жертва не издала и стона боли, она лишь раз за разом повторяла слова из начала боевого гимна Земши. Первым хозяином меча был человек по имени Талиан Лерьэн. Он...
   - Довольно! - вырвалось у меня. - Я прекрасно знаю, какую резню учинил мой дальний безумный предок. От одного лишь вида этого осквернённого меча меня выворачивает наизнанку!
   - Оставьте его, - внезапно попросил Лионель. Я с недоумением посмотрела на него. Как столь чистое создание без содрогания может смотреть на оружие убийцы и предателя?
   - Сир Лионель, я не понимаю вас.
   Паладин молча взял клинок и сделал несколько пробных выпадов.
   - Годится, - спокойно произнёс он. - Я буду сражаться им на поединке.
   - Что это означает? - возмутилась я. - Кто-нибудь собирается мне объяснить?
   Мой любимый промолчал, а Миарк положил мне руку на плечо и сказал:
   - Ты ещё не поняла, принцесса? Его убили этим мечом. Знаешь, для мужчин подобные вещи действительно важны.
  
   Под вечер принесли еду. В Ортано Косом простейшие потребности тела не исчезали полностью, хотя и значительно ослабевали. Меня, например, с утра мучил лёгкий голод, а судя по алчному взгляду, которым Миарк наградил блюдо с большими ярко-жёлтыми плодами, его не кормили по крайней мере месяц.
   - Они не ядовиты? - опасливо поинтересовалась я, указывая на сочные фрукты неестественных цветов.
   - Не беспокойся, - беззаботно проговорил эйанец, ловко счищая плотную кожуру. - Белая не станет нас травить. Она бывает благородной - по-своему, конечно.
   - Ну да, тебе лучше знать, какова местная тиранша в повседневной жизни, - едва слышно, чтобы приятель не услышал, пробормотала я. То, что Миарк сам пришёл к Королеве и обменял свободу на бессмертие, не красило его в моих глазах. Мужчина должен уметь принимать удары судьбы с честью. Да, он пытался защитить меня от Слуги Белой, однако это не делало его героем.
   "Подлинный герой скорее умрёт, чем подвергнет невинного опасности. А эйанца направила по моему следу Королева".
   На вкус дары Пустого мира разительно отличались друг от друга. Кислые, сладкие, горькие и солоноватые, они бы привели в восторг гурмана из гурманов, если бы не один существенный недостаток: они не пахли. Совсем.
   Лишённая аромата пища неполноценна.
   "Она обманка, жалкий заменитель. Как равнодушный призрак вместо живого пылкого возлюбленного".
   Однако пребывание в Ортано Косом лишало меня возможности выбора. Либо такая еда, либо вовсе никакой.
   "По крайней мере, моё тело согласно принять её как настоящую".
   В отличие от меня и Миарка Лионель к плодам не притронулся. Он сидел на полу, смотрел куда-то вдаль, а на коленях у него лежат омерзительный клинок из сокровищницы.
   - Ты должен поесть, - со всей возможной нежностью сказала я возлюбленному.
   - Я мёртв. Мне не нужна еда, - отрешённо проговорил он, даже не удостоив меня взглядом.
   "Опять. Его упрямое отрицание убивает меня. Не потому ли людям дарован Второй Завет, запрещающий воскрешать перешагнувших Грань?"
   - Это особенное место. Здесь мы все в равных условиях: я, ты и даже переживший своё время Миарк.
   - Это ничего не меняет.
   "Это меняет всё. Любовь моя, ты умер дважды. Первый раз твоим господином стал воинственный Земши, а недавно, волею некого таинственного могущественного существа, тебя в дар получила я. Как печально, что пока ты приносишь мне не только радость, но и разочарование".
   - Съешь хотя бы кусочек, - настойчиво попросила я. Надежда достучаться до живой части милого принца не покидала меня. Должно быть, её питало моё упрямство.
   Лионель бросил на меня полный печальной усталости взгляд, но взял с блюда ярко-красный плод. Небольшая уступка надоедливой девице - но как мне приятно было её видеть!
   Когда-нибудь я вырву любимого из плена его смертных грёз. Он назовёт меня по имени, а затем подарит самый долгий в истории сотворённых Первым богом миров поцелуй.
   Я верю. Этого достаточно.
   Только бы рука Лионеля не дрогнула в поединке с сыном Белой. Только бы его не подвёл меч предателя.
  

-4-

  
   Я брела во тьме по узкому извилистому тоннелю с влажными стенами. Под ногами мерзко чавкало.
   "Это даже не Сумеречный Чертог. Видимо, мои дела оценили по достоинству".
   Высоко подними голову, Хелена! Не ты ли свято верила в равноценный обмен?
   Внезапно после очередного поворота вдали показался свет.
   "Да! Наконец-то!"
   Радость захлестнула меня. В темноте было так одиноко, так холодно... Я ненавижу холод. Он напоминает мне о смерти.
   В памяти возникли смутные картины полузабытого сна. Я уже бывала здесь. Давно ли? И да, и нет. Иногда вечность пролетает в мгновение, а бывает, миг растягивается в сотни тысяч мучительных лет. После прохождения сквозь Чёрное Зеркало - нет, после разговора с Далианом-призраком - для меня многое изменилось. Университет и все связанные с ним проблемы отошли в тень, уступив место угрожающей благосклонности от одних истинно могущественных сущностей и преследованию - от других. Я словно вернулась в своё жреческое прошлое, когда в любой миг на меня могла снизойти Жиюнна. Милость богини причиняла боль, но питала гордость. Приятно быть избранной и смотреть свысока на обычных людей. Я никогда не забуду, каково это - видеть мир сквозь призму сопричастности к божественности.
   - Смотри! Смерть там воздвигла трон...
   Нежный детский голос... я знала его. Конечно же! Маленькая девочка и мальчик-подросток, брат и сестра, заточённый во тьме. Они просили помочь им, а я так ничего и не сделала.
   "Неужели мне прощают трусость и дают второй шанс?"
   Забыв о страхе, о холоде, я побежала на свет. Голос между тем продолжал читать:
  
   ...Где странный город погружен,
   На дымном Западе, в свой сон.
   Где добрый и злой, герой и злодей
   Давно сошли в страну теней.
   Дворцы, палаты, башни там
   (Ряд, чуждых дрожи, мшистых башен)
   Так чужды нашим городам!
   Не тронет ветер с моря - пашен;
   И воды, в забытьи немом,
   Покоятся печальным сном.
  
   Девочка всё также сидела в глубоком кресле, брат стоял с ней рядом. Сотни высоких тонких свечей давали достаточно света, чтобы не оставить ни малейшего шанса теням укрыться в углах небольшой пещеры. В ногах у маленькой чтицы всё также сидела фарфоровая кукла в пышном белоснежном платье. Дети были одеты в чёрное без единой цветной нитки, словно их перенесли в это странное место прямиком с похорон.
   Некоторое время я наблюдала за детьми, затаившись во тьме. Кто они? Как оказались здесь? И почему не могут выбраться? Вопросы, вопросы... Ответы на ум не приходили, и хуже того, я не знала, с чего начинать их искать.
   - Элевэ? - внезапно спросил мальчик, всматриваясь в темноту. - Ты всё-таки пришла за нами?
   "Бедное дитя..."
   Мне ничего не оставалось, как выйти на свет.
   "Что со мной?"
   Я с удивлением обнаружила, что одета в длинное алое платье без рукавов, с глухим воротом, разрезами до середины бёдер. Правую руку обвивала гирлянда роз, на левой красовались фазы луны.
   "Мои татуировки снова со мной. Будто их и не свели три года назад".
   Неизвестный шутник облачил меня в полный наряд жрицы Жиюнны, гневливой богини-колдуньи. Давненько я не примеряло его на себя.
   - Когда-то я была Посвящённой, верно. Однако меня лишили милости Госпожи. Может, теперь я ей и не совсем безынтересна, но теперь мои Слова только слова. Они лишены божественной силы.
   - Но как же так?! - с отчаянием воскликнул мальчик. - Твоё платье... и знаки на руках... Они совсем как в Книге!
   Он взял у сестры с колен толстый фолиант и показал мне миниатюру. На ней женщина в кроваво-красном платье и с татуированными руками сражалась с отвратительным чудовищем. Волосы у нее были такие же белокурые, как и у меня. Лицо неизвестный художник изобразил неряшливо - и на том спасибо.
   - Это ты! - уверенно заявил подросток.
   "Может и я".
   С недавних пор от меня все чего-то хотят: призраки, демоны, жрецы, боги, и, кажется, у них есть на то некие основания. Но я в упор не понимала, как могу спасти детей. Меня саму впору вытаскивать из болота.
   - Допустим, здесь изображена действительно я. Но...
   - Это и есть ты, - оборвал меня юный упрямец. - Книга никогда не ошибается.
   "Артефакт?"
   - Она волшебная? - настороженно спросила я.
   Мальчик коротко кивнул и протянул мне фолиант. Я раскрыла его на титульном листе и едва не застонала от разочарования. Вся книга была написана на чудовищной смеси Высокого, эльфелингского, древнеэйанского и первых искусственных языков.
   "Настоящее детское чтиво".
   - Кто тебе её дал?
   - Мама. Перед самой своей смертью, - с неохотой произнёс мальчик. С каждым мгновением я всё больше его разочаровывала. - Она хотела нас защитить.
   Я пригляделась к ребёнку. Некоторые особенности его внешности объяснялись только одним...
   - Вы оба полукровки?
   - Неужели это так важно? Элевэ, просто спаси нас. Вызволи из этого ужасного места. Моя сестра ещё так мала... она едва держится. Когда ей не хватит сил читать заклинания, Тварь сожрёт нас!
   Я вспомнила Тенерия, несчастного старшего брата Шэйна. Демоница вошла в его тело, чтобы открыть проход сквозь Чёрное Зеркало.
   "А ещё я поцеловала его. Для ритуала".
   Тенерий был полукровкой - наполовину человеком, наполовину эльфелингом. Смешанная кровь часто является проклятьем. Она притягивает порождения Бездны - Тварь, которую упомянул отрок, наверняка к ним относится.
   - Вы полукровки. Дети от союза человека и нелюдя.
   - Наши родители мертвы, - тихо сказал мальчик, глядя мне прямо в глаза. - У нас никого не осталось. Молю, элевэ...
   - Но я не знаю...
   Обжигающая боль. Затем - пробуждение.
   В Ортано Косом наступило утро.
   Я окинула взглядом скромное помещение, отведённое нам Белой. Миарк спал в углу, свернувшись калачиком, подобно маленький ребёнок; Лионель лежал на спине, вытянувшись во весь рост. Я тихо подошла и села рядом.
   Во сне лицо моего любимого было спокойно и красиво. Я осторожно коснулась его руки - она была тёплой, как и положено руке живого спящего человека.
   "Сможет ли он покинуть в этом теле Пустой мир?"
   Призвать принца мне удалось, но что с того? Магия зыбка и ненадёжна. Как она наделила Лионеля плотью, так и отберёт её, а у меня останется лишь душа-мотылёк.
   "Перенесу ли я разлуку длиною в жизнь?"
  
   В назначенное время молчаливые голубоглазые женщины отвели нас троих в Ледяной сад Белой.
   - Крошка-волшебница, твой воин готов? - хищно улыбаясь, спросила Королева. Я решительно кивнула.
   "Я не покажу ей свой страх. Лионель выстоит".
   Перед троном была устроена площадка идеально круглой формы, посыпанная белым песком. У меня сжалось сердце.
   "Арена. Скоро на неё прольётся кровь или моего рыцаря, или его соперника".
   - Моего сына уже ведут, - безмятежно проговорила королева. - Не думай, будто я плохая мать: мальчик мне по-своему дорог. Его лицо напоминает о тех чудесных днях, когда я была простой женщиной.
   "Человеческая судьба непредсказуема: некоторых её дорога выводит к святости, других низвергает в Бездну".
   - Ничему не удивляйся, принцесса, - шепнул мне на ухо Миарк.
   "И он туда же".
   Единственным, кто ничего не сказал мне, был Лионель. Казалось, он полностью сосредоточился на подготовке к поединку. Мне хотелось как-то ободрить его, но возлюбленный сделал знак не подходить.
   "Не доверяет? Как... больно".
   В глубине души я начинала жалеть, что мой паладин перестал быть синим мотыльком.
   "Странная у нас какая-то выходит любовь. У меня-то чувства есть, а у него..."
   От неприятных рассуждений меня отвлекло появление соперника Лионеля. Он вошёл в тронный зал в сопровождении двух Слуг Королевы, и сначала я даже не поняла, почему правительница Пустого мира назвала его "сломанным". Сын Белой оказался красивым высоким юношей. Двигался он с грацией воина, но был не в доспехах, а лишь в лёгкой тунике. Впрочем, Лионель тоже отказался облачаться латы, да и Королева не предложила их. Как я поняла, она хотела наблюдать за коротким, но ярким поединком... с обязательным смертельным исходом.
   Волосы у принца Ортано Косом были белые, как свежевыпавший снег, а глаза (человеческие, с нормальными зрачками и белками) - ярко голубые. Это, а также мёртвый, пустой взгляд, отличали его от Миарка. Во всём остальном, начиная от пропорций тела и заканчивая чертами лица, они в точности повторяли друг друга.
   - Вы... - невольно вырвалось у меня от изумления.
   - Уже заметила, да? - обречённо бросил эйанец. - Мы словно близнецы. Будь проклят отец со своей гениальностью и безумством!
   - Он... действительно твой брат? - я не могла поверить глазам и ушам.
   - Будь у него душа, он был бы мне старшим братом. Но у сына Белой её нет, - приятель немного помолчал, а затем с ядовитой злостью добавил:
   - Это создание даже говорить не может, настолько тупо.
   - Он хорош в бою?
   - Мой брат сражается как животное. Много ли шансов у человека одолеть дикого зверя?
   "Лионель не человек. Уже давно".
   Одна из беловолосых стражниц несла на вытянутых руках искусно изукрашенный меч. Подобное оружие подошло бы наследнику королевства... Впрочем, в Ортано Косом сын Королевы и был принцем.
   "И царственная мать не желает, чтобы калека унаследовал трон".
   Контраст между совершенным телом и пустыми глазами ужасал. "Сломанная вещь" - так пренебрежительно отзывалась о сыне Белая, и теперь я понимала, почему.
   Лионель, сложив руки на груди, стоял на песке арены. На поясе у него висел проклятый клинок. В отличие от меня любимый был абсолютно спокоен.
   "Будто статуя".
   Я же не могла унять нервную дрожь. Меня сводило с ума личное бессилие.
   - Почему он так похож на тебя? - сама не зная зачем спросила я эйанца.
   - Неправильный вопрос, принцесса, - усмехнулся Миарк. - Почему тебя, рождённого спустя много лет и от другой женщины, отец сделал точной копией мёртвого первенца? Так верно.
   - И почему же?
   - А ты как думаешь? Из-за любви. Слишком сильной, слишком дикой, слишком слепой.
   Миарк опёрся на хрустальную колонну и закрыл глаза. Его лицо на мгновение показалось мне безумно усталым и старым... но только на мгновение.
   - Надеюсь, твой рыцарь сражается лучше, чем нежничает. Хочу насладиться бессмертием на свободе.
   - Не смешно.
   - А я и не шутил.
   "Переигрываешь".
   Когда дали сигнал к началу поединка, я вознесла молитву к тому, кто три года назад спас Андриана. Мирак услышал её обрывок и хмыкнул: видимо, современные божества не вызывали у него доверия. Но, как ни странно звучало, он был в своём праве, поскольку родился до появления Пятерых, ещё при едином боге. Раздосадованная реакцией эйанца на идущие от сердца слова, я сосредоточилась на схватке.
   Лионель был хорош, но он стал воином, а не родился им. Даже мне, далекой от понимания секретов воинского искусства, ясно виделось: рыцарь часто обдумывал удары, прежде чем их наносить. Его техника поражала красотой классической простоты, но ни в какое сравнение не шла с хищными мощными выпадами беловолосого юноши.
   Мельком я взглянула на лицо Королевы. Она внимательно следила за сражающимися. На её бледных губах играла почти сладострастная улыбка - правительница Пустого мира откровенно наслаждалась зрелищем.
   - Кто она на самом деле? В каких вы отношениях на самом деле? - спросила я Миарка.
   - В сложных, - вздохнул эйанец. - Очень сложных. Это мой отец сделал её могущественной и бессмертной. Некогда они были любовниками, но она заболела и умерла, а вместе с ней и их нерождённый ребёнок. Спустя двадцать лет папаша нашёл способ воскресить обоих.
   - Он нарушил Второй Завет? - ахнула я.
   - Второй Завет? - удивился Миарк. - А, ты об этом... Нет. В моё время его ещё не придумали, хотя мёртвых никто не воскрешал. Это казалось... неправильным. Вернее, казалось всем, кроме моего отца. Он не только вернул свою возлюбленную, но и сделал её "лучшим из творений рук человеческих". По крайней мере, так написано у него в дневниках.
   "Неужели Белая существо вроде нынешних големов? Очень древний, очень сложный, очень... разумный механизм".
   Нет. Я чувствовала - она гораздо больше, чем машина.
   - Так кто же она всё-таки?
   - Я называю её сотворённой богиней. В пределах Ортано Косом она почти не уступает тем, кого вы зовёте Пятью.
   "Богиня мира, от которого отказался его создатель. Правительница серых пустошей и мёртвых руин. Возможно, моя и Лионеля хозяйка".
   Чутьё жрицы говорило мне - в Белой нет гармонии. Её сущность была испещрена червоточинами искажений, и потому я не признала в ней существо божественной природы. Не знаю, с помощью ли Высшей Алхимии или чего другого, но отец Миарка соединил несоединимое.
   Я с тревогой наблюдала за поединком. Если мой любимый падёт, для меня всё будет кончено. Родители, брат, друзья... они больше никогда больше не увидят Хелену-Элен. Те, кто охотится за мной, своё не получат, но будет ли мне в радость жизнь пленницы?
   "Лионель скрасит моё заточение... Если станет хоть чуточку живее".
   - О нет! - вскрикнул Миарк.
   Я заворожено смотрела на запятнанный кровью клинок сына Королевы. Лионель припал на одно колено, зажимая рукой рану в боку. На светлой ткани его туники будто бы распускался дивный алый цветок.
   "Слова... Мне нужны слова!"
   - Рана не твоя, кровь не твоя. Будь сильным, любимый мой, ведь моя вера защищает тебя. Моя сила - твоя сила, твоя боль - моя боль. Ни о чём не печалься, ни о чём не тревожься. Я - рядом.
   Резкая боль пронзила бок так, что я чуть не взвыла, хотя внутренне готовилась принять муки своего рыцаря на себя. Нашу связь обеспечивал маленький амулет из волос - небольшая хитрость, на которую я возлагала - не зря! - особые надежды.
   "Интересно, умеет ли Миарк лечить?"
   - Хелена, у тебя кровь!
   - Пустое, - процедила я сквозь зубы. - Само пройдёт.
   - Но ты на глазах бледнеешь, - не унимался эйанец. Его лицо приобрело встревожено-заботливое выражение. - Что с тобой?
   - Я приняла на себя рану Лионеля. Если хочешь помочь, придумай, как унять боль и остановить кровотечение.
   Голова начала кружиться. Ох, видимо, я переоценила свои нынешние возможности. Одно дело, когда ранение получает крепкий молодой мужчина, а совсем другое, когда хрупкая девушка.
   "Слабая волшебница. Бездарная жрица. Непутёвая дочь. Эгоистичная сестра. Безответно влюблённая девчонка".
   Хороший вышел послужной список, нечего сказать. Можно и помереть теперь с чистой совестью.
   Что-то тёплое потекло по ноге. А, это же моя кровь. Вспоминай Хелена, вспоминай слова заклинания из университетского курса целительства. У тебя есть сила, ты можешь...
   Голова упорно отказывалась работать. А вскоре тьма и вовсе поглотила меня.
   В Ледяном саду Владычицы Ортано Косом на белом снегу расцветал прекраснейший алый цветок.
  

-5-

  
   Людям нравится представляют богов похожими на себя. Жиюнна и её братья, даже Тэа - всех их изображают как обычных мужчин и женщин. Однако жрецы и наиболее просвещённые из простецов знают, что именно скрывается за человеческими ликами Владык на храмовых росписях.
   Печальный бог встретил меня в облике молодого мужчины, хорошо сложенного и с приятным лицом. Он сидел под высоким деревом на вершине крутого холма, поросшего сочной травой. Вокруг, насколько хватало взгляду, простирались цветущие луга. С безоблачного неба сияло яркое летнее солнце.
   Его глаза были цвета молодой листвы, а волосы - как спелая пшеница.
   - Ты красивый. Похож на своего служителя.
   Бог широко улыбнулся и кивнул.
   "Как будто моя похвала ему важна!"
   - Не так я себе представляла... конец. Сначала мечтала о Рассветном Чертоге, затем надеялась на Сумеречный, а с недавних пор вообще старалась о шаге за Грань не задумываться. Что же... По крайней мере, Лионелю придется придумать другую отговорку, раз мы теперь в равных условиях.
   Печальный бог не рассмеялся моей шутке. Я не обиделась, ведь и сама понимала, что она вышла совсем некудышной. Не так-то просто непринуждённо отпускать остроты, едва расставшись с жизнью.
   - Ты ведь передашь весточку моим родителям и брату? Не хочу оставлять их в безвестности. Пусть уж сразу узнают о судьбе дочери, чем многие годы будут тешить себя надеждой. И мои друзья... их мало, но все они одинаково мне дороги. Пошли им сон или видение - если можешь. Не могу уйти не простившись.
   Бог никак не отреагировал на мои слова. Я терялась в догадках, выполнит ли он просьбу или же так и не снизойдёт до исполнения последней воли той, кто дала ему Имя. А что, я ведь не знала его полной силы и природы. Вдруг он из тех лживых божеств, что помогают под настроение - хотя какое настроение может быть у того, у кого даже тела материального нет?
   Каким станет моё посмертие? Я хочу провести вечность в свете... вместе с Лионелем. В жизни нам не довелось стать супругами, так пусть хоть в смерти мне доведётся насладиться единением душ.
   Пустые мечты. Мёртвые не ведают радостей живых.
   - Отпусти Лионеля. Он принадлежит мне, а я - тебе. Освободи его от оков - мой возлюбленный достоин свободы. Из-за меня он утратил милость Земши, и потому уже никогда не войдёт в Сияющий Чертог, но покой мой принц обрести должен.
   Печальный бог покачал головой и сказал:
   - Рано ты приготовилась уходить, Элен. Придёт день, и я уведу тебя в мой дом, но он наступит ещё не скоро.
   - Зачем тогда ты призвал меня?
   "Неужели от скуки?"
   Если Печальный бог прочёл мои мысли - а он их прочёл - то не рассердился.
   - Хотел кое-что сказать: помни, тёплые дни скоротечны, но за зимой всегда приходит весна.
   - Что это значит?!
   Мир рассыпался на сотни тысяч сверкающих осколков, падающих в пропасть. Потеряв опору, вслед за ними полетела и я.
  
   ...Хелена...
   ...Хелена...
   ...Хелена, очнись!
   Я с трудом разлепила веки. Рана болела, перед глазами всё плыло, а надо мной склонялся смертельно бледный Миарк.
   - Что... случилось? - язык еле шевелился. - Как ты... меня вернул?
   - Перед тем, как потерять сознание, ты успела что-то сделать, и оно сработало, хоть и не сразу. Я только приложил к ране лёд.
   "Мне удалось наложить чары? Как интересно. Они вышли сильными, раз кровотечение остановилось... слишком сильными для моего уровня".
   Ортано Косом странное место. Но может ли он менять магию?
   Что, если разговор с Печальным богом просто привиделся мне, будучи побочным эффектом изменённого волшебства?
   "Что за низкие мысли? Я говорила с ним, а он - со мной. Хелена, в тебе и правда не осталось ничего святого".
   - Что с... Лионелем? Как... он?
   - Рыцарь продолжает поединок, принцесса. Он держится молодцом, - заверил меня Миарк. - Не многие могут бороться на равных с сыном Белой, но сир Лионель пока отражает все его удары... почти все, - поправился приятель, виновато отводя взгляд.
   - Это хорошо. Очень хорошо.
   У меня будто гора с плеч свалилась.
   С небольшой помощью Миарка мне удалось встать. Эйанец оторвал от подола моего платья широкую полосу ткани для перевязки, так что со стороны я представляла собой жалкое зрелище - едва держащееся на ногах окровавленное бледное создание. Правда, никому и дела не было до моего внешнего вида: Королева наблюдала за поединком, Миарк явно, как бы я вновь не потеряла сознание, Лионель...
   "Я и раньше мало занимала его мысли, а во время сражения он про меня и вовсе забыл. Но это... правильно".
   Жаль, но ещё один удар я не смогу принять на себя, как бы мне этого и не хотелось. Всё имеет предел, даже запас жизненных сил волшебника. Теперь паладину - и вместе с ним мне и Миарку - придётся полагаться только на собственные силы.
   - Печально, что я была невнимательна... на занятиях, - превозмогая боль, пошутила я. - Правду говорили мои учителя: от невежды мало проку.
   - Да что ты говоришь! Никто бы не сделал большего на твоём месте.
   Я улыбнулась, хотя понимала - Миарк лишь пытался меня подбодрить. Из двух зол принято выбирать меньшее, но хорошим людям этого делать никогда не приходится. Перед ними в последний момент непременно открывается безопасный путь.
   Алая кровь на белом снегу - моя.
   "За зимой всегда приходит весна", - сказал мне Печальный бог. Может он и прав, но мои холода пришли давно и надолго.
   Удар, ещё один... Танец клинков завораживает, если не задумываешься, что в его конце чья-то смерть. Потерпит поражение Лионель, и нам всем придётся плохо, проявит слабость странное создание, которое Белая зовёт сыном - мы будет спасены. Но я не хочу себя обманывать. В поединке тела без души и души, временно облачённой в плоть, победит скорее первый, нежели второй. "Сломанная вещь" ущербна, но он почти полубог, а мой принц всего лишь бывший человек. Но даже не утрать Лионель расположение Земши, ему не достичь мастерства существа, несколько тысячелетий провёдшего в упорных тренировках. Сотворённая богиня знала, на что шла, предлагая сражение.
   Если бы хоть чуть-чуть я могла повлиять на происходящее... Тщетно возносить молитвы, однако у меня есть магия. Некогда она мне казалась жалкой заменой лет, посвящённых жречеству, но Жиюнна никогда не делает бесполезных даров.
   - Будь точным, будь сильным, будь быстрым. Одолей врага, любовь моя, и возвращайся ко мне. Поспеши! Я томлюсь в ожидании.
   Я закрыла глаза и представила нас вместе. Вот наша свадьба, а вот - наши взрослые дети...
   "Мне не нужен другой мужчина. Только ты спасёшь меня от холода одиночества".
   Мои мечты в последнее время удручающе однообразны. Зачем я смеялась над глупостью влюблённых девушек? В конце концов, сама стала не умнее их.
   - Принцесса! У него получилось! - радостный возглас Миарка вырвал меня из плена сладких иллюзий.
   Белый юноша-воин лежал на песке арены, а над ним склонялся Лионель. Его клинок обагряла кровь, и её нормальный цвет неприятно поразил меня. По жилам противоестественного создания не должно было течь тоже, что и по моим.
   - Красиво сработано, - сказала с высокого трона Белая. - Я довольна. Твой защитник, девочка, поработал на славу. Он действительно хорош.
   - Ты обещала отпустить нас, - напомнила я, едва сдерживая ликование.
   "Свобода!"
   - Верно, - кивнула Королева. - Но договор касался и тебя, маленькая негодница-колдунья. Неужели ты всерьёз полагала, будто сумеешь скрыть от меня свои жалкие фокусы?
   "Она узнала. Нет, она заранее просчитала, что мне придётся прибегнуть к магии. Будь проклят безумный гений отца Миарка, сотворивший это чудовище!"
   - Ты обвиняешь меня? - смело, но настороженно спросила я. Моя судьба зависела от ответа Белой.
   - Обвиняю? Нет. Я всего лишь указываю тебе на место. Милая, в этих чертогах от меня не скрыть колдовство. Но не беспокойся, это уже неважно.
   - Почему? - сердце моё замирало в предвкушении страшных вестей.
   - Нанесённая моему сыну рана не оказалась смертельной, - с лучезарной улыбкой объявила Королева. - Наоборот, она завершила его.
   Я резко обернулась и с ужасом увидела, как сражённый юноша поднимается.
   Его неловкие, растерянные движения, его взгляд... когда сын правительницы Пустого мира посмотрел на меня, в глазах у него вместо пустоты была жгучая ненависть.
   "Будто живая душа вошла в мёртвую плоть".
   - Ты... во всём виновата ты! - гневно обратился он ко мне. - Пусть моё проклятье падёт на тебя, Хелена-отступница!
   Я была ошеломлена. Немногие желали мне зла, ещё меньше могло оказаться в Ортано Косом.
   - Кто ты?
   Белая встала с увитого ледяным плющом трона, подошла к поверженному сыну и заключила его в нежные объятия. Рослый молодой мужчина казался маленьким ребёнком рядом с ней.
   - Не говори ей ничего, мой мальчик, - проворковала она. - Ты ещё совсем слаб. Я не хочу потерять тебя, едва обретя.
   Юноша попытался вырваться, но сотворённая богиня удержала его. Было жутко и странно видеть её умиротворённое лицо, лучащееся материнской заботой и любовью.
   - Ты с самого начала знала всё.
   Я чувствовала, что права. Как же ловко меня провели!
   - Да, - без тени смущения призналась Белая. - Ты, маленькая волшебница, отважна и горяча... как и я в своё время. Только тебя ограничивает слабое смертное тело, а меня любовник давно отправил за границы жизни и смерти. Я расскажу тебе правду - пожалуй, ты заслужила её знать.
   - Правду?
   "Я должна гордиться оказанным доверием?!"
   - Недавно ко мне приходили важные гости из Бездны... Какое глупое слово! Они очень вежливо попросили меня об одолжении. Естественно, не безвозмездном - я никогда ничего не делаю просто так. Но у них нашлось, что мне предложить... О, как я им благодарна!
   Белая ласково провела рукой по длинным волосам сына, а затем продолжила:
   - Видишь ли, мне дала огромная сила. Я могу исцелять любые раны своих Слуг или создавать новых, дарить бессмертие - не полное, разумеется... В пределах этого мира я почти всемогуща, но исправить увечье единственного сына не могла, как ни старалась. Он родился здесь, в Ортано Косом - не живым и не мёртвым, ибо я находилась уже находилась вне власти разрушающегося Естественного закона. Его тело было совершенно, но не хватало мелочи, лишающей смысла всё... Мой мальчик не обладал душой. После долгих и мучительных экспериментом мне удалось зажечь в нём подобие огня жизни, но не более.
   В голосе Королевы сквозила досада.
   "Её ограниченность объяснима, ведь она всего лишь творение отца Миарка. Он же был даже не богом, а человеком".
   - Демоны обещали вернуть тебе душу сына?
   Белая усмехнулась. Мой серьёзный вопрос показался ей забавной шуткой.
   - Вернуть? Если было, что возвращать... Родная душа мальчика оказалась слишком слаба. Она не пережила моей смерти и последующего превращения. От неё не осталось и следа. Демоны - как ты их называешь, волшебница - принесли мне меч и попросили отдать его мертвецу, которого приведёт отмеченная некая девушка... Та самая, что я уже пообещала защитить. Посланцы Бездны заверили -потеряв, я тут же обрету.
   - Это бессмысленно! Не может же быть...
   Тут я вспомнила, кто именно переправил меня в Ортано Косом. Вряд ли Шэйн обладал большим опытом в обращении с демонами (для профессионала он чересчур нервничал), однако на его зов сразу откликнулись.
   - Глупая девчонка! - горестно воскликнул сын Белой. - Из-за тебя мой грешный брат никогда не обретёт покой.
   Память услужливо подсказала мне имена: Талиан и Далиан Лерьэны, мои далёкие предки (об обоих я предпочла бы забыть). Один стал демоном, другой с помощью Жиюнны собственной душой запечатал темницу брата... вернее, запечатывал - раз его дух вошёл в тело сына богини, то ничего уже Лерьэна-демона не удерживает. Леранго дерано, зверь вырвался на свободу, как говорят эльфелинги. Я бы добавила: да смилуются над нами боги.
   Демон и верный слуга Жиюнны. Сыновья одного отца выбрали для себя абсолютно разные пути, и точка соприкосновения у них только одна.
   Они оба не питают ко мне тёплых чувств.
   Я вспомнила единственную встречу с Талианом. Поистине порождение Бездны! Вырвавшись на волю, он примется мстить. Пострадают люди... много людей. И первыми жертвами станут мои родичи.
   Мама, папа, брат. Гордые богатые Лерьэны, наши нелюбимые родственники. Неужели из-за моей дурости прольётся их кровь?
   - Сделка оказалась невероятно удачной для меня, - промурлыкала Владычица Ортано Косом. Она походила на большую снежную дикую кошку, только что насладившуюся сытной трапезой. - Вместо одного невольника, не обладающего и десятой долей таланта своего отца, я получила троих, а мой сын исцелился. Удивительно прелестный сегодня день.
   Белая обыграла меня. Я подвела всех: Миарка, Лионеля, Шэйна, родных.
   До скончания времён мне не вырваться из Пустого мира.
   "Печальный бог, будь милостив. Не оставляй меня в беде".
   Настали холодные дни.

-6-

  
   Человек не должен видеть в другом человеке вещь. В Старом, а с некоторых пор и в Новом Свете нет рабства.
   В Древней Империи никто не мог лишить гражданина свободы. Даже у преступника оставались какие-то права. Но где теперь Золотой Эйан? Руины его столицы скрыты под холмами, заросшими бурьяном. Одни говорят, будто имперцы стали слишком мягкими и потому Первый бог умер. Народ же не мог существовать без покровителя и тоже исчез, - утверждают они. По мнению других, эльфелинги повинны в гибели Творца (хотя лично я в это не верю). И Старый, и Новый Свет построены потомками разграбивших Эйан варваров. Полудикие орды грабили дворцы и храмы, жгли, убивали... чтобы спустя несколько веков их потомки поддались очарованию культуры исчезнувшей империи.
   Нас привлекает очарование полуразгаданной загадки. Эйанцы жили странно - настолько странно, что даже их язык лингвисты не смогли восстановить в точности. О полном же понимании их Естественного закона не говорят даже самые самонадеянные мастера-маги.
   Миарк моя бесценная возможность прикоснуться к живому миру Эйана. Только его общество и будет скрашивать бессчётные годы рабства у Белой Королевы, полные холода и уныния.
   Сколько дней потребуется Талиану, чтобы набраться сил? А сколько пройдёт здесь, в Ортано Косом? Может ли течение времени различаться в мирах-братьях?
   "Я должна выбраться из плена, пока не стало слишком поздно".
   Нет. Я должна выбраться из плена даже если уже слишком поздно.
   "Теперь ты принадлежишь мне", - сказала Белая Королева и мне пришлось с ней согласиться. Но больше, чем потеря личной свободы, меня ранило то, что она стала хозяйкой Лионеля.
   "Моего Лионеля. Воина, слишком мёртвого для любви".
   "Если я буду тебе верно служить, ты дашь тело моему возлюбленному?". Задавая вопрос, я не надеялась на правдивый ответ. По горькому опыту мне было известно: в словах правительницы Пустого мира всегда таится частица лжи.
   "У него уже есть тело. Ты сама дала его ему, девочка".
   Во плоти - если это можно назвать плотью - Лионеля удерживал только долг. Формально он уже выполнил мою просьбу: поединок состоялся. Не вина паладина, что хозяйка Ледяного сада заранее спланировала его исход.
   Чтобы лучше срастить тело с обретённой душой, Белая погрузила сына в сон. Я сама видела хрустальный саркофаг: внутри, среди душистых лилий, лежал беловолосый юноша. Его лицо поражало совершенством черт и умиротворением. Оно казалось невинным, как у ребёнка. Но я знала - внешность обманчива. Далиан ненавидит меня. Его чувства исчезнут, только если Королевы полностью сотрёт личность Лерьэна.
   - Как мне помочь Лионелю? - спросила я Миарка, хотя понимала - советчик из него никакой.
   Юноша немного подумал, а затем сказал:
   - Поговори с ним.
   Скучный до сведения скул, простой и бесполезный предложение. Как словами унять человека, уже отказавшего себе в человечности?
   "Во мне слишком мало света, чтобы оградить от тьмы нас обоих".
   - Я не могу. Он не слышит меня.
   - Если любишь - найдёшь нужные слова.
   "Мудрецы древних времён говорили: истина рождается в диалоге. Но вряд ли они имели в виду моё положение. Однако..."
   Миарк хотел мне помочь, и его искренность дала мне толику силы. Слабость не мешала моему другу делиться теплом с другими. В логове Белой, где каждый день тянулся вечность, и холод пронизывал до костей ночью, это качество было особенно ценным.
   Я решилась на сложный разговор.
  
   Лионель сидел в углу отведенной Королевой для нас троих пещеры. Со стороны казалось, что он дремал, но я знала - это не так. Меч из сокровищницы лежал у него на коленях.
   Час за часом проклятый клинок убивал моего любимого. Говорят, люди лгут сами себе, утверждая, будто оружие обладает разумом. Но я ясно видела - меч Талиана Лерьэна жил своей тёмной жизнью.
   "Сначала он побывал в руках демона, затем испил крови святого. Было бы странно, если бы он оставался просто обработанным куском железа".
   Кожа Лионеля стала мертвенно-бледной; с завершения поединка он не проронил ни слова. Искра его жизни медленно и неотвратимо тухла, и её угасание причиняло мне чудовищную боль.
   "Он уходит от меня в небытие. Кто знает, удастся ли мне призвать его вновь?"
   Молчание Лионеля угнетало. В подобной мрачной отрешённостью пребывали, готовясь принять смерть, герой из старинных легенд. Но в отличие от них паладин знал - из-за связи с нарушительницей Первого Завета ни один бог не примет его в свои Чертоги.
   За Гранью моего светлого принца ждёт пустота.
   "Почему за мои ошибки должны расплачиваться другие?"
   Я тихо опустилась рядом с юношей. Утром Слуги принесли мне новое платье, белое и строгое. Не о таком подвенечном наряде я мечтала в детстве. Светлые стены, бледный рыцарь, девушка в белоснежном наряде... Какой художник поскупился на яркие краски для этой картины? Какой бог отобрал у нас радость и наполнил души отчаяньем?
   Одним прикосновением правительница Пустого мира исцелила мою рану. Поистине, сила её в пределах Ортано Косом почти безгранична, однако в теле её сына чужая душа. Возможно, это злая шутка Равновесия...
   "А может, так она платит за свои грехи".
   Так если даже сотворённая богиня страдает в месте сосредоточения своей силы, почему я должна корить судьбу?
   - Лионель, - тихо позвала я любимого по имени. - Ты гневаешься на меня?
   Он вздрогнул и странно посмотрел на меня. На его изнурённом лице - к великой радости! - я не увидела ненависти.
   - Нет. Я не сержусь.
   - Тогда почему ты избегаешь меня?
   - Я противоестественное создание. Мертвецы не возвращаются к жизни, это противоречит Второму Завету, - бесстрастно произнёс паладин. - Однажды лишившись плоти, душа не облачается в неё вновь.
   В последней его фразе я уловила нотку горечи. Лучик надежды робко прорезал плотную стену отчаянья.
   Мне нужно было найти слова утешения для любимого. Его боль давно уже стала моей, но мы оставались бесконечно далеко друг от друга. Как ни грустно, в нём я нуждалась больше, нежели он - во мне, а значит, в любой момент Лионель мог покинуть меня. Но Печальный бог видит, с каждым мгновением он всё больше проникал в мою жизнь.
   Я осторожно прикоснулась к руке возлюбленного. Как же мало в ней оставалось живого тепла! Проклятый меч-вампир выпивал те жалкие крохи, что я сумела вложить магией.
   - Если намерен уйти - знай, я буду горевать. И вот ещё... Даже не думай надеяться на вечное забвение. Я не удержусь и обязательно позову тебя вновь. Может, по делу, а может, и просто потому, что окажусь не в силах терпеть одиночество.
   Он промолчал.
   - Ты мне нужен. Прошу, скажи что-нибудь!
   - Я буду служить тебе как защитник, потому что чувствую - так надо. Но не проси от меня большего - то, что ты ждёшь, я не могу тебе дать.
   Его прямой отказ тысячью острейших лезвий пронзил моё сердце.
   "Нет!"
   Я наклонилась и поцеловала Лионеля в губы.
   У меня не слишком большой опыт в любовных делах. Этот поцелуй стал для меня вторым - первый пришлось подарить по ритуалу старшему брату Шэйна - милому полукровке, принёсшему себя в жертву ради моего бегства. Надеюсь, демоны не причинили ему вреда.
   "Я стала чересчур дерзкой".
   - Прошу, уйди, - тихо сказал мой принц. Он выглядел подавленным, но в тоже время... живым.
   - Нет, - твёрдо сказала я. - Ни за что. Считай меня кем хочешь: наивной дурочкой, падшей женщиной... Я не оставлю тебя.
   - Я умираю... снова, - признался юноша. В его глазах я наконец-то увидела и боль, и горечь, и отчаянье... целый букет тёмных, но живых чувств. - Этого не изменить.
   - Мы что-нибудь придумаем, - пообещала я. - Мы что-нибудь обязательно придумаем. Вместе.
   Всегда существует выход. Пусть сначала он и не заметен, но стоит немного поискать - и вот уже видна дверца. Нужен лишь ключ. Иногда он медный, иногда - золотой, а бывает - дверь вовсе и не заперта.
   Всё течёт, всё меняется. Неизменно одно - хороших людей не оставляют в беде.
   "Если не я, то Лионель точно достоин спасения".
  

-7-

  
   Две войны прошла я вместе с Вейларнией. Первая была совсем короткой, и потому о ней у меня сохранилось мало воспоминаний. Несколько размытых лиц, пара имён - вот и всё. Одно из её главных сражений происходило под моей малой родиной, местечком Тэйрес. К нам в дом даже принесли раненого офицера, которому требовался особый уход после ранения.
   Мне тогда он показался глубоким стариком, хотя на самом деле был молодым мужчиной. Мы с братом часто тайком пробирались к нему в комнату и донимали расспросами о войне. Он отшучивался и просил нас самих его развлечь. Брат показывал приёмы, подсмотренные у тренирующихся солдат, я декламировала главы "Золотой легенды". В детстве меня почему-то сильнее самых причудливых сказок завораживали истории о святых. В сущности, для ребёнка в них было мало интересного - летописцы стремились передать все подробности не только жизни, но и смерти избранных богами людей. Любимцы Земши, например, часто погибали в сражениях с Заблудщими - людьми, не желавшими отвергнуть ложных богов и принять Пятерых.
   Уже тогда мои мысли пленял Лионель. В экземпляре "Легенды" из родительской библиотеки была гравюра - закованный в старинный латный доспех юноша смотрит прямо перед собой, тяжело опираясь на длинный меч. Мне нравилось разглядывать его печальное мужественное лицо. Став старше, я стала представлять себе, что когда-нибудь встречусь с ним.
   Вскоре после того, как офицер поправился и съехал от нас, я и брат узнали, что он не был совсем уж нам чужим. В жилах бравого воина текла благородная кровь Лерьэнов, но в отличие от папы, его, как говорят в высшем свете, "зачали в правильной постели". Отец раскрыл наше родство одной-единственной незатейливой фразой: "Дети, надеюсь, вы не сильно донимали дядюшку Вильнара?"
   Мирные дни притупили мой интерес к духовной литературе. Мама пыталась учить меня рукоделию и изящным искусствам, папа - наукам, а брат обеспечивал головную боль и родителям, и мне. И только в Особый День мы вспоминали имена погибших друзей.
   Вторая война оставила после себя куда больше воспоминаний, чем предшественница. В первые годы обучения в Храмовой Школе я даже просила Жиюнну даровать мне забвение - так тяжёла была ноша некоторых из них. Но мои молитвы - не знаю, к счастью или горю - остались без ответа.
   В самые тяжкий месяц той, последней, войны я начала смотреть на истории в "Золотой легенде" другими глазами. Странные сказки превратились в истории о реальных мужчинах и женщинах, обрётших высшую цель.
   В те дни я умирала от страха. Мне безумно хотелось получить хоть капельку мужества героев старины. История Лионеля вновь увлекла меня с новой силой... Она толкнула Элен-девочку стать жрицей-Хеленой.
   "Теперь мы вместе".
  
   Решение пойти к Королеве далось мне с трудом, но умирающий от жажды не обладает роскошью выбирать, от кого принять воду.
   Когда я переступила порог тронного зала, правительница изучала развешанные по стенам портреты юных девушек. Иногда она морщилась, иногда - одобрительно кивала, но чаще презрительно фыркала и властным жестом показывала Слугам убрать изображение не угодившей девицы. Голову сотворённой богини украшал венок из живых цветов - но каких! Её венчали синие розы, секрет взращивания которых был потерян после падения Империи Эйана.
   - Как мило, что ты зашла, - неожиданно ласково обратилась Владычица ко мне.
   "Смелее, Хелена. Ты сможешь..."
   - У меня есть просьба...
   - О нет, погоди! - погрозила пальцем правительница Пустого мира. - Сначала ты должна сделать кое-что для меня, а уже потом я решу, наградить тебя или нет. В моём доме есть определённые правила. Чтобы заслужить мою милость, ты должна их соблюдать, кроха-волшебница.
   Я тяжело вздохнула.
   "Это ради всех нас".
   - Что я должна сделать?
   - Мне по нраву твой боевой настрой, милая, - с довольной улыбкой проговорила Королева. - Ты начинаешь понимать свои обязанности.
   "Смирение относится к добродетелям, особо ценимым богами. Всеми из них".
   - Когда мой сын проснётся - а это будет совсем скоро, уверяю тебя - он не должен быть один. Я думаю подыскать ему хорошую девушку.
   "Понятное для матери желание, но какая роль отведена в её плане мне?"
   - Она должна быть красива, в меру умна, скромна и по рождению принадлежать Эмьвио Косом, - перечислила достоинства предполагаемой невесты Королева, загибая холёные белые пальцы, унизанные кольцами. - Благородное происхождение обязательно. Я не хочу отдавать своего мальчика в руки девице из простонародья. Он достоин самого лучшего.
   - Я не слишком разбираюсь в сортах знати, - меня задело пренебрежительное высказывание "хозяйки" о людях, которым не посчастливилось родиться с дворянской фамилией. Какой абсурд - делить людей по происхождению! Как будто аристократ обязательно умнее или честнее крестьянина.
   - Как мило, девочка, - холодно - очень холодно - сказала Владычица Ортано Косом. - Ты почти открыто перечишь мне. Но не тебе защищать простых людей. Вспомни, кто твои предки и не дерзи мне более.
   Я сжала кулаки. Она знает про Лерьэнов, чья проклятая кровь текла по моим жилам. Так уж вышло, что любовь богов ставила их ненамного ниже представителей королевских фамилий Старого и Нового Света.
   - Я Хелена Альноэн. Ни больше и не меньше.
   У меня есть собственное родовое имя. У меня, мамы, отца и моего беспутного братца. Мы ничем не связаны с Дерзкими. У нас своя жизнь.
   - Называй себя как хочешь, девочка-волшебница. Но знай: придёт день, и тебе придётся признать очевидное.
   "Ещё посмотрим. Я не сдамся без боя".
   - Успокойся, ты не подходишь в невесты моему сыну. Тебе не хватает скромности, к тому же твоё сердце всецело занято тем рыцарем - и я не стану тебя осуждать. Он настоящий красавчик.
   Я даже не попыталась скрыть облегчения.
   - Так что же мне сделать, госпожа?
   - О, я скажу, когда решу, что именно, - усмехнулась королева. - Но ты должна дать обещание, что непременно выполнишь мою просьбу. Согласна? Мне не хотелось бы принуждать тебя силой - люди от такого ломаются, а в каком-то смысле ты теперь родня моему мальчику.
   - Я согласна.
   Хуже уже быть не может. Я в плену, демон-Талиан вырвался на свободу, мой любимый угасает с каждым часом. Мне нужна божественная помощь.
   - Вот и славно. Хорошая, умная девочка. Ну, что ты хотела у меня попросить?
   Мой злейший враг - время. Оно убивает Лионеля, и оно же играет на стороне демона. Мне отчаянно не хватает пары десятков дней, чтобы найти выход из моей запертой комнаты. Но я чувствовала - здесь, в Ортано Косом, у времени нет такой власти, как в моём родном мире.
   - Останови ход дней в своих владениях.
   Королева бросила на меня насмешливый взгляд.
   - А ты, как я погляжу, не скромна в желаниях. Что же, это мне под силу. Даже больше - гордые граждане Эйана думали как ты. Над руинами города Гирэ Нор до сих пор возвышается башня механизма, некогда созданного лучшими мужами Империи. Не хватает лишь ключа... По счастью, мне известно, у кого он. Эй, Слуги! Приведите-ка ко мне первого раба!
   Пока голубоглазые женщины искали Миарка, я гадала, почему сотворённая богиня не захотела воспользоваться своей собственной силой для остановки времени. Либо она не желала заниматься этим лично, либо... хотела преподать мне некий урок.
   "Я нуждаюсь в подобной наставнице".
   К тому моменту, когда беловолосые големы ввели понурого эйанца, я отчаялась разгадать замысел правительницы Пустого мира.
   - Госпожа желала меня видеть? - тихо спросил юноша. В его голосе не было и капли достоинства.
   Мне было больно видеть его таким - унижающимся и жалким. За время нашего недолгого знакомства я начала ценить его редкие проявления отваги и благородства. В них он показывал себя истинным представителем Древней Империи, в остальном же... что-то тщательно скрываемое от меня в прошлом Миарка заставляло его пресмыкаться перед Королевой.
   - Не ты ли, бесполезный невольник, взял принадлежащую мне вещь из сокровищницы? - строго спросила богиня. - Неужели думал, будто сумеешь скрыть кражу? Как наивно - я вижу тебя насквозь.
   Юноша задрожал и едва слышно произнёс, не поднимая взгляда на Белую:
   - Когда-то только я владел ею.
   Увы! Владычица Ортано Косом обладала невероятно острым слухом.
   - Ты сам преподнёс семейную реликвию мне в дар, негодный мальчишка. Или забыл, как ползал у меня в ногах, умоляя принять её?
   - Я... помню. Я всё помню, - давясь словами, сказал Миарк. Его бледное лицо исказила мука.
   - Покажи мне его, - властно приказала сотворённая богиня. - Покажи нам всем своё драгоценное сокровище.
   Эйанец дрожащей рукой нашарил в складках жемчужно-белых одежд - ему, как и мне, выдали новое облачение - небольшой полотняный мешочек и вытряхнул его содержимое на ладонь.
   Я увидела тот самый деревянный медальон, который помогала Миарку искать в сокровищнице.
   - Умоляю, не забирайте его у меня. Он всё, что осталось у меня из семейных реликвий. Последнее... из наследства отца.
   - Я не стану. Пока, - зловеще произнесла королева, но, смягчившись, добавила: - Воспрянь же духом, раб. Твоя госпожа сегодня в хорошем настроении.
   - Радости моей нет предела, - кисло сказал юноша, однако поспешил исправиться: - О Милосердная.
   Не смотря на острейший слух, Белая никак не отреагировала на не слишком смиренные слова прислужника.
   - У нашей девочки-волшебницы есть одно страстное желание. Ты ведь не откажешь ей в помощи, мой жалкий невольник?
   Лицо Миарка посветлело.
   - Я могу помочь Хелене?
   - Да. Сопроводи её к Железной башни Повелителя времени. Можете даже погулять по городу - я разрешаю. Ей будет полезно приобщиться к настоящей культуре. Современные дети так невежественны!
   Эйанец несколько мгновений колебался, но затем сомнения прекратили его мучить. На его губах появилась вовсе не смиренная, а даже чуточку лукавая улыбка.
   - Я понял. Я всё прекрасно понял, госпожа.
   С удивлением я обнаружила точно такую же улыбку и у Королевы. Кажется, отношения между этими двумя были намного сложнее, чем мне казалось. Они напоминали не строгое подчинение раба хозяйке, а какую-то сложную игру. Я видела её ходы, но не понимала правил.
   - Если понял, чего ждёшь? Забирай чародейку и ступай прочь. Меня ждут важные дела.
  
   Уже уходя, я увидела, как Белая подошла к тщательно выписанному портрету очень юного темноволосого эльфелинга. По мне, он больше походил на мальчика, чем на девочку.
   - Уберите это, - приказала она Слугам. - Мне не нужны конфликты с Тэа. Как жаль, что его печать стоит на столь многообещающей молодой особе!
  

-8-

  
   Во времена Древней Империи о мире заботился сам Создатель, Первый бог. Ныне, после его смерти, Эмьвио Косом управляют Пятеро - Жиюнна с братьями и Тэа. Однако, если моя прежняя Госпожа, как и Эв, Земши и Вальго является ребёнком Творца, то Белый Владыка не его дитя. Если верить легендам, Творец слепил его из мёртвой плоти себя-супруги (иначе не назвать женскую ипостась Создателя) и оживил последним её вздохом. Впрочем, стоит ли верить таким ненадёжным источникам, как сказания? Половина из них выдумка, обёрнутая в тонкий покров правды, а оставшиеся не более чем истина, поглощённая ложью.
   Мне, обитательнице нового мира, сложно представить, как жители Древнего Эйана обходились без магии. Их цивилизация покоилась на Естественном законе - порядке, постичь который не в состоянии ни один из живущих из-за иной природы любимого народа Первого бога. У эльфелингов и современных людей больше общего, нежели у меня и Миарка.
   Наша тоска по Золотым векам и страсть ко всему древнеэйанскому также пуста, как и мечты ящерицы о полёте.
  
   С высоты Ортано Косом походил на выцветший гобелен, сотканный руками старательной, но лишённой таланта мастерицы. Созерцание совершенства посредственности свело бы меня с ума, но, к счастью, на блёклой равнине (изредка!) попадались яркие пятна плантаций диковинных растений с разноцветной листвой и чудовищно искорёженные руины эйанских построек.
   Голубоглазая беловолосая Слуга правила химерой, несущей меня и Миарком в разрушенный имперский город Гирэ Нор. Она выполняла приказ Королевы.
   "Надеюсь, после возвращения от меня не потребуют непомерной платы. Я и так по уши в долгах".
   Опять я размышляю как свободный человек. Как... глупо.
   - Принцесса, а ведь я родился в Гирэ Нор, - внезапно безо всякой видимой причины задумчиво произнёс Миарк. - Почти четыре тысячи лет прошло с тех пор, как я в последний раз ступал по его мостовой.
   - Ты тосковал?
   - Да.
   - Тогда почему не навещал?
   "Белая отпустила бы тебя. У вас сложные отношения - я видела".
   - Я боялся мертвецов. Город принадлежит им, а не мне.
   Как я уже знала, сотворённая богиня в момент пробуждения разрушила города Эйана в Пустом мире и убила всех их жителей. Но, хотя на руках у Белой была кровь, остатки моего чутья жрицы отказывались признавать в ней зло.
   "Или боязнь низко пасть в собственных глазах затмевает разум".
   Химера спустилась у разрушенных городских врат. В одной из их двух ниш сохранилась статуя: мраморная женщина в красиво ниспадающих одеждах. От её вскинутой в приветствующем жесте руки остался жалкий обрубок.
   - Мне велено забрать вас через полдня. Опоздаете - пеняйте на себя, - предупредила нас Слуга. В которой раз я подивилась мастерству правительницы Пустого мира: её Дочери были не живыми существами, а машинами, однако ей удалось привить им дурные манеры.
   Стражница улетела, и мы остались наедине с мёртвым городом и прошлым эйанца. Я уважала боль друга, но моя мне была ближе.
   - Далеко ли до башни? - осторожно спросила я. - У нас не так много времени.
   - До башни? - переспросил юноша. Судя по лёгкому замешательству, которое вызвал у него мой простой вопрос, мыслями эйанец пребывал далеко. Очень далеко. - Ах, ты об этом... Не беспокойся, мы быстро дойдём. Город невелик.
   Пройдя под аркой ворот, мы вступила на усыпанные обломками улицы. В Ортано Косом законы природы действовали иначе, нежели в его младшем собрате. Разрушенный город выглядел так, будто катастрофа произошла если не вчера, то неделю назад. Краски росписей не потускнели, остатки хрупкой лепнины не раскрошились... Лишь скелеты в роскошно изукрашенных одеждах напоминали об истинном дате трагедии.
   По пути Миарк показывал то на одну, то на другую постройку, коротко рассказывая об её предназначении. Когда-то Гирэ Нор был красивым богатым поселением. Жизнь в нём кипела. Теперь же даже крысы не сновали по его безлюдным улицам.
   Над ставшими общей могилой для сотен эйанцев печальными руинами возвышалась Железная башня Повелителя времени. Странно, но обрушившаяся на город катастрофа будто бы обошла её стороной. Дожди и ветра пощадили отливающийся синевой металл; спустя тысячелетия строение удивляло выверенными пропорциями и обескураживающей, чужой красотой.
   Рассматривая тонкий шпиль, пронзающий блёклые небеса, я в который раз задумалась о бездне, разделяющей моё время и Древний Эйан. Несмотря на открытость и приветливость Миарка, на все его слабости и страхи, он являлся представителем чуждой для меня культуры.
   "Я не смогла бы его полюбить, как женщина - мужчину. На некоторые различия просто невозможно закрыть глаза".
   Однако мы могли стать хорошими друзьями.
   - Что находится внутри башни? Как устроен механизм, управляющий временем?
   - Я не знаю, принцесса. Хоть мой прадед и спроектировал эту машину, меня никогда не интересовали принципы её работы. Считай, что в семье я был слабым звеном - легкомысленный и ни на что не годный прожигатель жизни.
   - Не говори так!
   Миарк остановился и посмотрел мне прямо в глаза. Он словно хотел понять, шли мои слова от сердца или за ними стояла обычная вежливость.
   - Это правда, Хелена. До падения Эйана я ничего не добился. Только милость Белой уберегла меня от участи здешних мертвецов, но и её мне пришлось вымаливать.
   - Если ты жив, значит так надо.
   - Кому? - невесело усмехнулся эйанец. - Мой бог мёртв, а кроме него, меня никто не любил.
   Бог Золотой Империи, Создатель и Ортано Косом, и Эмьвио Косом, скончался в муках пять тысяч лет назад.
   - Ты нужен мне.
   На больших прекрасных серо-зелёных глазах Миарка навернулись слёзы.
   - Спасибо, Хелена. Этого достаточно.
   Возвращение в город детства подавило эйанца. Каждое утро груз собственных проблем бросала меня в холодный пот. Но даже если мне суждено сгинуть в Пустом мире, преступно не попытаться облегчить участь одинокой измученной душе.
  
   К кованой двери в башню Повелителя времени вело три ступени. Я хотела поставить ногу на первую, но Миарк остановил меня.
   - Не торопись, принцесса. Я должен кое-что показать тебе.
   Юноша взял меня за руку и отвёл чуть в сторону, к проходу, забранному изящной решёткой.
   - Я должен, но не могу пойти один.
   - Всё в порядке.
   Я солгала. С лёгким сердцем.
  
   Нас мягко обволакивала тьма.
   - Свет, - безжизненно произнёс Миарк. По его слову тысячелетия дремавшие светильники ожили и разогнали мрак.
   Я увидела ряды высоких стеклянных герметичных сосудов на металлических основаниях. Внутри каждого стояла красивая девушка-эйанка в расшитом золотом и драгоценными камнями платье. Их глаза были закрыты, но казалось, в любой момент они могут раскрыться.
   - Мы называли это место "Покои спящих красавиц". Любимые жёны, сёстры и дочери, ушедшие во цвете лет. Целители слишком поздно нашли лекарство от погасившей их болезни.
   "Усыпальница. Он привёл меня посмотреть на мёртвых... Это скорее в духе Доранлиса, чем Эйана".
   Я гадала, какая из девушек в гробнице была близка Миарку. Могла ли её смерть уничтожить его мир?
   Юноша прошёл в центр склепа и остановился перед сосудом с темноволосой юной красавицей. Черты лица её были утончённы, кожа белоснежна и чиста, голубое платье облегало точёную фигуру.
   "Она прелестна".
   - Алетия, - прошептал Миарк и бережно коснулся стекла рукой.
   Я поняла - он похоронил сердце не с сестрой.
   - Она любила тебя? - тихо спросила я.
   - Нет, - с горечью сказал эйанец. - И я её - тоже, хотя всем сердцем желал любить.
   - Тогда я не понимаю...
   Мой друг печально рассмеялся.
   - Я происхожу из древней благородной семьи. Мою жизнь распределили задолго до рождения. Мне не позволили выбрать даже жену по сердцу. Алетия стала моей невестой ещё ребёнком, и как только она вошла в возраст, мы поженились. И все четыре года брака супруга не уставала повторять, как ненавидит меня.
   "Слабые члены могущественной семьи не обладают роскошью иметь личность. За пять тысяч лет ничего не изменилось".
   - Мне жаль. Уверена, со временем она бы разглядела в тебе...
   Миарк резко оборвал меня:
   - Не стоит утешать меня, принцесса. Она бы никогда не начала меня уважать. Очень скоро после свадьбы Алетия стала любовницей моего отца. Даже её мертворождённый ребёнок был мне не сыном, а братом. Я не виню жену - любая бы выбрала героя, а не ничтожество.
   Он с остервенением провёл пальцем по стеклу. Раздался противный писк.
   - Когда она умирала, я оставался рядом до последнего вздоха. Мне всем сердцем хотелось уйти вместе с ней, но смерти лишь посмеялась над моими мольбами.
   "Мой бедный, одинокий друг..."
   Сколько лет - тысяч лет - он носит в себе вину? Его трагедия пережила многие империи. История не знает примеров столь же долгой любви.
   - Ты не корень всех зол, Миарк. Отпусти её.
   Эйанец с облегчением вздохнул. Казалось, он и только и ждал этих слов. Странная улыбка промелькнула на его лице, а затем юноша медленно и отчётливо произнёс:
   - Ты права. Настала пора разрубить мои путы. Знаешь, Хелена, первое время Алетия приходила ко мне. Она проклинала меня и корчилась от дикой боли. До сих пор в кошмарах мне видится её изуродованное злобой лицо.
   Люди Древнего Эйана уходили сразу и никогда не возвращались на землю в виде призраков. Они воссоединялись с Первым богом.
   "По крайней мере, так написано в книгах".
   Судя по словам Миарка, метаморфозы основ мироздания начались гораздо раньше, чем я думала - не со смертью Создателя, а с началом его агонии.
   "Долгой агонии".
   - Прощай, Алетия. Прощай, и прости за всё.
   Читая невысказанные мысли друга, я приготовилась использовать магию. Лишь она могла уничтожить древний артефакт.
   - Вырвись из темницы разума, жар моей горечи. Наполни мои руки силой десяти солнц. Подари покой измученному сердцу через разрушение.
   Я коснулась кончиками пальцев стекла, и оно оплавилось.
   Оказалось достаточно маленького отверстия, чтобы хрупкое равновесие, тысячелетия сохранявшееся внутри прозрачной гробницы и сохранявшее тело девушки нетленной, исчезло. За считанные мгновения время взяло своё. Прекрасное тело обратилось в прах, и лишь голый череп зловеще скалился, глядя на нас пустыми глазницами.
   - Сожги её, - попросил Миарк. Нехорошее выражение - безумное выражение - появилось в его глазах. - Пусть не останется ничего!
   Я кивнула. Беснующаяся внутри меня сила с радостью согласилась на предложение эйанца.
   - Пусть пламя примет ту, что не нашла покоя на земле.
   Юноша отвернулся от вызванного моим заклинанием погребального костра, да и я не стала смотреть. Некоторые зрелища не нуждаются в зрителях.
   - Прощай, Алетия, - со слезами на глазах проговорил мой друг. - Я не любил, но Творец видел - хотел для тебя лишь счастья.
   Обнявшись, мы покинули гробницу.
   Приходит время, и каждый понимает - наступила пора порвать с частью прошлого. Иногда это больно, но всегда - необходимо.
   Пройдя сквозь очищающее пламя расставания, обновлённые, мы готовы вступить в новый день.
   Пусть впереди Миарка ждут лучшие дни.
   "И меня тоже".
  

-9-

  
   Пятьсот два. Пятьсот три.
   Пятьсот четыре.
   Ещё немного - и я на вершине.
   Пятьсот пять.
   - Когда-то отсюда открывался изумительный вид, - с грустью сказал Миарк. - В детстве я часто сбегал с занятий и часами просиживал здесь, наблюдая за жизнью города. Люди - ты не поверишь! - казались не больше муравьёв.
   "Почему же? Охотно верю".
   Мы стояли на небольшой смотровой площадке. За нашими спинами высился купол из зеркального стекла и металла. Он защищал главное сокровище Гирэ Нор - механизм управляющий временем в Пустом мире.
   Я подошла к краю площадки и посмотрела вниз. Голова тут же закружилась.
   "Высоко. Мы забрались слишком высоко".
   - Осторожно, - предупредил Миарк. - Здесь легко оступиться.
   Я послушно шагнула назад.
   "Почему эйанцы променяли лежащую на берегу тёплого моря солнечную страну на унылые равнины Ортано Косом?"
   - Каково было жить здесь?
   - Жить? Принцесса, я не жаловался. Помню, как в двенадцать впервые побывал в Эйане. Его стены сияли золотом, а дома походили на сказочные дворцы. Да, тот город поражал. Но знаешь, - печально улыбнулся юноша, - красоты столицы не вытеснили из моего сердца Гирэ Нор. Я любил его всей душой.
   - Понимаю.
   Из моего сердца ничем не выжечь Тэйрес с его сонной тишиной и развалинами Папоротникового замка на холме. Он часть меня.
   - В детстве этот город казался вечным, а сейчас я стою на вершине башни Повелителя Времени и смотрю на его руины, зная, что и Эйана больше нет. Забавно - жалкий человек пережил города, страну и даже своего бога.
   Мне хотелось успокоить друга, сказать, что теперь он полностью свободен от прошлого... но я понимала - это ложь. Пройдёт ещё много дней, прежде чем Миарк сможет встретиться лицо к лицу с настоящим.
   Как странно... И Миарк, и Лионель - пришельцы из прошлого, вольно или невольно обманувшие само время. Неужели мне суждено стать их проводником из тьмы к свету?
   "Эту ли судьбу избрали для меня?"
   - Довольно предаваться воспоминаниям, - с какой-то больной оживлённостью проговорил Миарк. - Хелена, ты хотела остановить время? Я помогу тебе!
   Он резким движением распахнул ведущие к древней машине двери. Они подались на удивление легко - само здание будто одобряло наше вторжение в святую святых города.
   "Один крошечный шаг для Элен..."
   Моим глазам открылась небольшая комната без углов. По её стенам, полу и потолку вилась металлическая лоза. И листья, и даже крохотные цветы выглядели совсем как настоящие.
   "Их ковал не эйанский мастер. Они выросли сами".
   В центре залы стоял трон. Гроздья вяло пульсирующих лиловых и сиреневых кристаллов и прямоугольные белые панели по периметру залы освещали лицо восседающего на нём человека.
   Миарк засмеялся. Жутко, хрипло, безумно.
   - Здравствуй, отец. Вот мы и снова встретились.
   Я застыла, не в силах проронить ни звука.
   "Вот он, истинный владыка времени Ортано Косом. На его власть я дерзко решила покуситься".
   - Не беспокойся, - небрежно бросил юноша. - Он не причинит тебе зла. Ларан мёртв уже тысячи лет.
   - Это склеп?
   - И да, и нет. Последней волей отца было найти упокоении здесь, возле главного сокровища нашей семьи. Хотя подозреваю, что ему хотелось оставить напоминание Белой о пределе её возможностей. Как ты уже знаешь, силы её велики, но не беспредельны. Есть места, где она слабее смертного, есть вещи, которые ей не по зубам. В Гирэ Нор Королева обладает большой властью: рядом находится сосредоточение её могущества. В часе пути от городских стен, на берегу солёного озера, в боли и муках она получила второе рождение. О, стоит ей только захотеть, и все здешние мертвецы оживут, чтобы восславить новую госпожу. Все... кроме моего отца. Его душа вне её достижимости, и умирая, он прекрасно об этом знал.
   - Белая пыталась...
   - Не один раз, - Миарк ответил на мой вопрос, даже не выслушав его до конца. - Все попытки были тщетны. Он не отвечал на её зов. Моей хозяйке пришлось ограничиться консервацией тела - думаю, она никогда не оставит надежду на его возвращение.
   Человек на троне выглядел как живой. Высокий, напоминавший сложением больше воина, нежели учёного, с суровыми, словно выточенными из камня чертами лица... Рядом с ним Миарк выглядел мальчишкой. Да, между ними определённо прослеживалось сходство, но вряд ли даже спустя годы мой друг станет копией отца.
   Чело мёртвого украшала массивная корона с крупным рубином; облачён он был в пурпурное одеяние, похожее на церемониальные одежды правителей Эйана - я видела их однажды на гравюре. Правая рука Ларана лежала на подлокотнике трона, а левая покоилась на фолианте в тёмной коже.
   "Записи его исследования?"
   Миарк уставился на книгу жадным мутным взглядом.
   - Она... она до сих пор здесь, - едва выговорил он дрожащим голосом. - Я знал... но не верил.
   - Что с тобой? - строго спросила я. Мне не нравилась происходящая с другом метаморфоза.
   "Он будто одержимый".
   - Она очень важна для меня... Прошу, Хелена, дай её мне!
   Юноша упал передо мной на колени. Я чувствовала - ещё немного, и он зарыдает.
   "Почему он вымаливает у меня разрешение?"
   - Хорошо, - нехотя согласилась я. - Ты получишь её.
   Я подошла к трону и взяла фолиант. На мгновение мне показалось - на единственное страшно долгое мгновение! - что мертвец не даст мне забрать своё сокровище. К счастью, чуда не произошло.
   "Ничего не произошло. Твердь не разверзлась, гром не грянул. Вот только как-то гадко ощущать себя расхитительницей гробниц".
   Фолиант был толст и массивен. От него приятно пахло. Я представила, будто открываю его и разбираю небрежный почерк...
   "Одумайся. Ты всё равно не понимаешь древнеэйанский".
   Ортано Косом переводил только устную речь, не письменную.
   - Зачем она тебе?
   - Просто дай её мне!
   Я нахмурилась, но протянула книгу Миарку. Юноша вырвал её у меня из рук, прижал к груди и блаженно заулыбался. По его щекам текли слёзы.
   - Наконец-то она у меня, - приговаривал он, поглаживая обложку. - Наконец-то.
   "Он ненормален".
   Жрицы Жиюнны умеют лечить болезни разума. Бывшие жрицы - нет.
   "Жаль, что Алая Владычица больше не любит меня".
   - Хочешь, прочту отрывок? - внезапно предложил эйанец. Его голос прямо-таки лучился благодушием.
   Я кивнула. Не стоит перечить безумцам.
   Юноша раскрыл наугад фолиант и с выражением прочёл:
  
   - Смотри! Смерть там воздвигла трон,
   Где странный город погружен,
   На дымном Западе, в свой сон...
  
   "Не может быть!"
   - Эй! Я знаю эти стихи! Их читала маленькая девочка из моего сна!
   - Девочка? - насторожился Миарк. - Из твоего сна?
   Он побледнел и захлопнул книгу.
   - Довольно на сегодня поэзии. Всё равно мой отец был не слишком хорошим стихотворцем.
   "Секреты?"
   - Постой...
   - Я сказал: довольно!
   Странное поведение эйанца вконец доконало меня. Не в силах больше сдерживать гнев, я размахнулась и залепила ему пощёчину.
   Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Я медленно успокаивалась, Миарк же одной рукой сжимал книгу, а другую прижимал к пострадавшей щеке.
   Первой сдалась не я.
   - Прости, - тихо сказал юноша и виновато отвёл взгляд в сторону.
   - Я прощаю. И ты знаешь - буду прощать и впредь. Меня так воспитали. Но знай, во мне тоже есть тёмная сторона, и иногда я позволяю ей брать верх. Надеюсь, ты никогда не испытаешь на себе её настоящую ярость.
   Я не шутила. Когда-то на меня нисходила сама Жиюнна, и мои руки украшали татуировки боевой жрицы одной из высших ступеней. В те времена никто не осмеливался мне перечить, ибо знали - служительницы Госпожи вспыльчивы и скоры на расправу, как и их богиня.
   Я давно уже не жрица, но... всё ещё хорошо помню, каково ею быть.
   "И никогда не забуду".
   - Всё ещё хочешь остановить время? - спросил Миарк.
   Я кивнула. Время может быть и врагом, и союзником. Сейчас оно сражалось не на моей стороне.
   С тяжёлым вздохом эйанец снял с шеи деревянный медальон.
   - Возьми, его вырезал мой прадед. Это единственный ключ к механизму.
   Заметив мой недоумённый взгляд, юноша хлопнул себя по лбу и пояснил:
   - Видишь пустое гнездо в изголовье трона? Вставь туда медальон.
   Отринув трепет перед мертвецом - не в первый и не в последний раз мне приходится нарушать спокойствие ушедших - я выполнила указание. Как только украшение заняло вошло в паз, по стеблям металлической лозы зашевелись, будто растревоженные змеи.
   - Отлично! Я опасался, что механизм испортится за столько лет бездействия, но, кажется, он в полном порядке. Даже энергия продолжала накапливаться. Нам повезло.
   "Сомнительное везение. Я предпочла бы вообще не связываться с подобными машинами".
   - Что мне нужно сделать?
   - Назови Слово, принцесса. Только оно отделяет тебя от короны Повелительницы Времени.
   Слово? Я на мгновение задумалась. Моя магия часто подбирает нужные слова, но что-то подсказывало мне - на этот раз она бесполезна. Для древней машины нужно столь же старое Слово. Гирэ Нор был основан, процветал и погиб задолго до появления Пятерых и дарования ими людям волшебства.
   Когда-то мой Высокий был очень хорош. В Храмовой Школе меня даже ставили в пример другим воспитанница. Когда Жиюнна в первый раз прикоснулась ко мне, говорить на священном языке я стала ещё лучше, и даже после отлучения, несмотря на проведённую по всем правилам церемонию отлучения, понимание некоторых слов не покинуло меня.
   "А уж это Слово невозможно вытравить из души, сколько не пытайся".
   Растягивая гласные и делая ударение на последний слог, я назвала одно из истинных имён мёртвого бога Эйана.
   Лоза устремилась ко мне. Миг - и она оплела меня плотным коконом. Было немного щекотно, когда холодные гибкие стебли скользили под одеждой по обнажённому телу.
   "Назови свою волю, Повелительница", - прозвучал у меня в голове вкрадчивый голос, не мужской и не женский.
   "Я хочу разорвать связь между мирами. Пусть, пока я здесь, Эмьвио Косом застынет".
   Тихий вздох. Безымянный укорял меня, но я не понимала, почему.
   "Я выполню приказ, Повелительница, хоть и совсем не того желает твоё сердце".
   "О чём ты?"
   Голос не ответил, но я почувствовала, как лоза теплеет. В глазах потемнело, голова закружилась...
   ...совершенно свободная от пут щупалец древней машины, я упала на руки друга.
   "Вот зачем здесь трон", - промелькнула в голове вялая мысль.
   Я представила, как оседает на пол после использования машины суровый Ларан, отец Миарка, и меня пробрал глупый смех.
   Веками люди мечтают о власти над временем. Некоторые из них готовы заплатить за неё любую, даже самую немыслимую цену.
   А у меня получилось разорвать "связующую дни нить". Задаром.
   Слабость в коленях не в счёт.

-10-

  
   После возвращения из Гирэ Нор я долго не могла прийти в себя. Механизм в железной башне... нет, знания людей Золотого Империи потрясали. Ни чудеса Старого Света, ни тем более - Нового, не могли с ними сравниться.
   После падения Естественного закона людям пришлось по крупицам выстраивать картину мира. Это был долгий путь проб и ошибок, и он до сих пор не пройден до конца (да и вряд ли когда-нибудь будет).
   Творения эйанцев в Эмьвио Косом мертвы, как и их создатели. Но здесь, в Пустом мире... я видела машину Повелителя времени, и не только видела, но и запустила её. Бесследно исчезнув в младшем брате, Естественный закон продолжил существовать в странной, искромсанной, но рабочей форме в Ортано Косом.
   "Мне нужен доступ к исследованиям Ларана. Он дал Белой новую жизнь... Может, я смогу найти в его рукописях ответ, как спасти Лионеля".
   Мой любимый чах не по дням, а по часам. Проклятый клинок пил из него жизнь... хотя кого я обманываю? Временное тело для Лионеля создала я сама. Как только волшебство истощится, он вновь превратится в синего мотылька. Связь между нами слаба. Его ничего не удерживает рядом со мной.
   "Почти ничего".
   Почти. Короткое слово, порождающее надежду.
   Я хотела спросить у Миарка, где хранятся записи его отца, но юноша куда-то пропал. Оставался только один источник, Королева. Несмотря на перерождение, правительница Пустого мира многие привычки сохранила из прошлой жизни, а в культуре Старой Империи письменному слову отводилась особая роль. Эйанец говорил, она не раз пыталась воскресить Ларана - логично предположить, что сначала сотворённая богиня изучила его записи.
  
   Я нашла Королеву в пещере с перламутровыми стенами.
   Она возлежала на шёлковых подушках цвета молока; девять Дочерей (без доспехов) выстроились перед ней в идеальную шеренгу. Они были в разных, но одинаково белых платьях.
   - Это и это, - надменно указала пальцем богиня на двух голубоглазых големов. - Остальное никуда не годится. Смертные совсем стыд потеряли, раз носят подобную безвкусицу.
   Слуги поклонились и бесшумно удалились.
   - Говори, с чем пришла, кроха-волшебница. Только быстро - я занята. Оказывается, подготовка свадьбы сына очень хлопотное дело.
   - Мне нужны записи Ларана. И чем скорее, тем лучше.
   - Тебе нужны рукописи моего возлюбленного? - насмешливо спросила Белая, взяла с серебряного блюда дымчато-синий фрукт и ловко бросила его мне:
   - Скушай яблочко, деточка. На голодный желудок у людей в головах заводятся поистине безумные желания.
   Я закусила губу. Королева обладала удивительным талантом унижать. Миарк удручающий пример того, кем за жалкие пять десятков веков становятся нормальные - или почти нормальные - люди в её подчинении.
   - Мне необходимы эти записи, - твёрдо повторила я. - Пожалуйста.
   Владычица довольно хмыкнула.
   - Сказала-таки волшебное слово. Молодец. Так уж и быть, я дам тебе доступ в свою библиотеку. Надеюсь, ты прилежно училась?
   "Причём здесь мои успехи в Университете?"
   - Мой язык... как вы говорите? Мёртв. При смертной жизни я разговаривала на нём и писала, как и Ларан. Кстати, сейчас я тоже на нём говорю. Вся соль в том, что ты понимаешь и меня, и своего дорогого друга Миарка только из-за того, что находишься в Ортано Косом.
   Древнеэйанский не расшифрован до конца. Без посторонней помощи у меня нет никаких шансов разобраться в записях Ларана.
   - К твоему счастью, дорогая, у меня сегодня хорошее настроение. Так уж и быть, я приставлю тебе помощника.
   "Только что у Миарка появилась ещё одна головная боль".
  
   Эйанец объявил также неожиданно, как и пропал.
   - Решила засесть за книги, принцесса? Похвально. Из тех, кто смолоду не стремится к знаниям, вырастают невежды.
   "Я не столь уж юна!"
   - Где ты пропадал все эти дни?
   Юноша лукаво подмигнул:
   - Соскучилась? Думал, твоё сердце занято паладином!
   "Что за игривый тон?!"
   Хмурый взгляд исподлобья мигом остудил его пыл.
   - Был в кузне. Ковал, - обиженно буркнул друг. - Мне следует назвать тебя тёмной или - как там у вас говорится? - заколдованной-злой-ведьмой принцессой. За угрюмость.
   - В кузне? Здесь и такое есть?
   - Она в Гирэ Нор, - с неохотой пояснил юноша. - И был я там вовсе не по приказу хозяйки, хоть и с её дозволения.
   Я не стала уточнять, почему Королева разрешила ему покинуть логово. Другое занимало мои мысли.
   Разговор происходил в небольшой комнате с закруглёнными углами и с стенами, затянутыми белым шёлком. Я сидела за столом из дерева цвета пепла и силилась разобраться в записях Ларана. Королева не язвила, когда спрашивала про мои знания. Удручающе, но их не хватало.
   "Мне следовало чаще садиться за учебники".
   - Тяжеловесный стиль, не правда ли? - беззаботно спросил Миарк. - Помнится, отец отличался невыносимым занудством, когда дело касалось теории. Его упрямству и дотошности не было равных во всём Эйане, а у нас, поверь, хватало твердолобых мудрецов, каждый из которых - представь! - мнил себя умнейшим.
   Я промолчала. Моих знаний языка едва хватило на то, чтобы определить предмет исследований Ларана. Он занимался ни много не мало, самим Богом.
   - Наверно, тебе неизвестны некоторые слова... Всё-таки пять тысяч лет прошло. Но, Хелена, я могу объяснить, только скажи!
   Чистосердечное предложение помощи прозвучало как изощрённое издевательство.
   - Всё, - сдержанно сказала я. - Мне не понятно абсолютно всё. Смотрю на страницу, и вижу не текст, а лишь бессмысленный набор витиеватых закорючек.
   Миарк сел рядом со мной.
   - Делать нечего, - весело заявил он. - Раз ты погрязла в пучине невежества, мне придётся стать твоими глазами. Заодно и труды дорогого папеньки почитаю: при жизни он редко делился со мной секретами.
   - Спасибо.
   - О, не стоит благодарности, - отмахнулся эйанец. - Я тебе задолжал. Будем считать это началом, - он усмехнулся, - расплаты.
   "Друзья познаются в беде, не так ли?"
  
   Бога терзал смертельный недуг. Во всём мире только один человек об этом знал.
   Прежде чем сделать страшное открытие, он много лет встречался во снах с мудрецами эльфелингов. Не сразу и неохотно, но они раскрыли ему тайну, почему, придя в Эмьвио Косом, они не стали славить Создателя, как люди Эйана. Оказалось, нелюди скрывали ужасную правду: божественная природа была не совершенна. В ней крылся изъян.
   Все существа при рождении получали особую искру от Творца, но лишь жители Эйана после смерти возвращали её назад, воссоединяясь с Богом. Достойнейшие из них обретали бессмертие... прочие растворялись в небытие, но их могли спасти искренние молитвы благочестивых близких.
   Тление божественных искр питало Естественный закон.
  
   После смерти Творца души людей Эйана останутся неприкаянными. Их божественные искры, будучи частями тела мёртвого Бога, начнут разлагаться. Многие не выдержат боли и падут. Их свет обернётся тьмой.
  
   Так сказали эльфелинги искавшему ответы человеку. Самих нелюдей не пугала смерть Бога - их мёртвые принадлежали только себе. Даже покинув тела, они продолжали пребывать со своим народом.
   Человек сохранил полученное знание в тайне, опасаясь навлечь на себя гнев сограждан: вера в несокрушимость Бога была слишком велика. Впрочем, он придумал способ спасти людей Золотой Империи.
   Человека звали Ларан. Для спасения Эйана он сотворил богиню.
  
   - Вот оно как, - задумчиво произнёс Миарк, когда мы закончили чтение первой рукописи. - Не обошлось без остроухих. Но кто бы сомневался!
   "Чем же обидели его нелюди? Одарили презрительным взглядом или высокомерно фыркнули вслед?"
   - Почему эльфелинги избрали покровительство Тэа? Из дневников твоего отца не видно, что они нуждались в чье-либо защите.
   - Эльфелинги были заносчивы и слепы, - слова эйанца сочились ядом. - Они не видели ничего дальше кончиков носов, хотя располагали знаниями иного мира. И что, помогла им осведомлённость? Трижды ха! Видела бы ты, что творилось в их королевствах, когда начался катаклизм! Нелюди слишком долго жили в Эмьвио Косом. Хоть сами они и не использовали Естественный закон, их нежные тела привыкли к его присутствию. Когда он стал ослабевать, превозносимая идеальная плоть остроухих начала разрушаться.
   "Вот так разгадка! Без защитника они просто не смогли бы выжить".
   Как я знала из сказаний, когда эльфелинги взмолили о помощи, все дети Первого уже были обещаны людям, но умирающий бог сжалился над просящими и сотворил того, кого ныне зовут Белым Владыкой.
   Никто не сомневается в женственности Жиюнны или в мужественности её братьев. Потомки их смертных детей до сих пор ходят среди нас, но Тэа... Последний из Пяти совсем другой природы. Он превосходит красотой всех женщин и однажды отказал моей бывшей Госпоже как мужчина. Покровитель эльфелингов не добрый, но и не злой к людям бог. В борьбе с порождениями Бездны его служители почти столь же хороши, как и боевые жрицы Жиюнны, а слуг, подобных оракулам, у других богов нет.
   "Я не доверяю ему".
   - Выходит, Королева должна была стать спасительницей народа Эйана. Ларан хотел избежать трагедии и заменить больные искры на отщеплённые от здорового бога. Перерождённые люди могли бы жить в Пустом мире, - задумчиво проговорила я. - Однако твой отец ошибся: Белая в момент пробуждения уничтожила города в Ортано Косом. Народу Эйана никуда было возвращаться.
   - О, перестань, - раздражённо отмахнулся Миарк. - Папаша всё просчитал. Так ли трудно отстроить разрушенное? Сами люди... к концу жизни они ему опротивели. Он обладал уникальными познаниями в Высшей Алхимии, но использовал их лишь для воскрешения любовницы. Только подумай: её душу пришлось сшить из обрывков.
   Юноша нервно рассмеялся.
   - Как ты уже догадалась, при жизни Белая не слыла образцом добродетели. Гвиневеру Альбиану - так её звали - ещё совсем юной выдали замуж за престарелого дядюшку жены императора. Вскоре её супруг умер, и молодая вдова с лёгким сердцем пустилась в разгул. Она не стала соблюдать даже траур, хотя в Эйане ревностно соблюдали традиции.
   - Если она была лишь распутной аристократкой, что же нашёл в ней твой отец?
   "Умный, упрямый и дерзкий Ларан вряд ли польстился на пустышку".
   - Ты ещё не догадалась? - зло усмехнулся Миарк. - Их связала страсть. И я говорю не о банальном физическом притяжении, хотя оно тоже сыграло свою роль. Вокруг отца постоянно кружились красавицы, но он нуждался не столько в подруге, сколько во вдохновительнице. С молодых лет он ненавидел нашу строгую культуру. Эйан был для него темницей. Гвиневера открыто бросала вызов обществу... Впрочем, свою роль сыграла и её ослепительная красота.
   "Сошлись бы они, если бы она была безобразна?"
   - Ты сказал "обрывки души". Что это значит?
   - Гвиневера Альбиана умерла от неизлечимой болезни, до последнего вздоха цепляясь за жизнь. Её душа с муками вышла из тела, а после... она оказалась недостаточно смиренна, чтобы воссоединиться с Богом, да и не желала этого, а небытие не смогло вместить бурю раздирающих её страстей.
   - Она распалась, - ахнула я.
   - Именно, - кивнул Миарк. - По всему Ортано Косом разлетелись обрывки её души. Они должны были раствориться через несколько дней, но сила страсти Гвиневеры оказалась велика. Очень велика. Разрозненные части её души не исчезли. Долгие годы они существовали сами по себе, подпитываясь внутренним огнём. Затем отец собрал их.
   - И соединил их?
   - Да, но не все. Некоторые части оказались... повреждёнными. Папаша подумал и с помощью Высшей Алхимии раздул остатки божественной искры, предварительно очистив её от убивающей Создателя болезни. Этот огонь сделала из простой женщины богиню.
   "Чудо, сотворённое руками человека".
   - Как? - вскочив, выпалила я. - Как точно ему это удалось?
   - Не знаю, - кисло сказал эйанец. - Отец редко вёл со мной доверительные беседы. Только через год после смерти мамы он рассказал мне о связи с Гвиневерой Альбианой... и накануне моей женитьбы неохотно поведал о планах на её воскрешение. Тогда я ему, конечно, не поверил.
   Я взглянула на стопку рукописей, переплетённых в тёмную кожу. Ортано Косом чудесное место для учёбы. Всё время в нём к моим услугам.
   "Если понадобиться, я жизнь положу, но разрублю узел".
   Потерпи, возлюбленный мой. Я спасу тебя.
   "И не только тебя. Всех".

-11-

   Элевэ...
   Элевэ...
   - Элевэ!
   Я с трудом подняла налившиеся свинцовой тяжестью веки. Надо мной склонялся светловолосый мальчик-полукровка.
   "Вот как. Снова этот сон... или всё же не сон?"
   - Успокойся, - мягко сказала я. - Всё будет хорошо.
   От сотен горящих свечей приятно пахло расплавленным воском.
   - Теперь ты освободишь нас? - с надеждой спросил подросток. - Одолеешь чудовище?
   Я посмотрела на свои руки. Их украшали жреческие татуировки, хотя в реальности мои Знаки свели подчистую три года назад. Также со мной были и алое платье, боевое облачене служительниц Жиюнны, и светлое копьё.
   "Полный набор. Прекрасно".
   Меня переполняла сила... не нейтральная магия, но нечто другое: горячее, сладкое, тягучее.
   "Нечто пряное. Нечто яркое. Нечто весомое".
   Моя душа изнывала от бездействия.
   - Почему бы и нет? - смеясь, сказала я. - Мне под силу сразить любое порождение Бездны!
  
   - Сады надежд безмолвны,
   Им больше не цвести,
   Печально плещут волны
   "Прости - прости - прости",
   Сады надежд безмолвны,
   Мне некуда идти.
  
   Прочитала его маленькая сестра. Она по-прежнему сидела в кресле с раскрытой книгой на коленях.
   - Скоро вам не понадобятся заклинания!
   Голова кружилась от избытка мощи.
   - Правда? Ты не ведь не исчезнешь... как в прошлые разы, - с лёгким укором сказал мальчик. - Наши родители мертвы. Злые люди схватили нас и упрятали сюда. Если ты не сможешь...
   - Не смогу? Вот уж нет!
   Ткань платья боевой жрицы Алой Владычицы приятно холодила кожу, а металл светлого копья, заряженного до предела, - щипал.
   "Будто вернулись старые времена. Старые добрые времена".
   Мальчик вздохнул и серьёзно произнёс, глядя мне прямо в глаза:
   - Я верю тебе, элевэ.
   Он взял одну из высоких тонких свечей и повёл меня к сокрытому во мраке проходу, не тому, из которого я выходила в первый и второй раз, а другому. Пока мы шли, ни одна мысль о возможном поражении не омрачала мои думы.
   Уверенность.
   Сила.
   И ничего более. Словно Госпожа вновь была со мной.
   Вскоре полукровка остановился.
   - Дальше я идти не смею, - едва слышно прошептал он. Его голос дрожал.
   Я кивнула. В воздухе витало нечто древнее, зловещее и гадкое. Однажды мне довелось присутствовать при вскрытии гробницы одного тирана - его роднила с таящейся Тварью флюиды застарелой скверны.
   - Ступай к сестре. Ждите меня... скоро.
   "Очень скоро".
   Когда мальчик скрылся, я без тени страха продолжила путь во тьме.
   "Смерти нет. Боли нет. Со мной правда. Все мои враги будут повержены".
   Меня обдало смрадным дыханием. Единственное резкое движение, и светлое копьё готово к бою.
   - Выходи дружок, поиграем, - губы изогнулись в лукавой ухмылке. Терпко-сладкое предвкушение скорой битвы... о, как оно вкусно!
   Как я могла променять это на жалкую жизнь серой мышки-волшебницы?
   "Братец вовек не расплатится за падение сестры".
   Приглушённый рык. Золото глаз... Близко. Очень близко.
   - Станцуем, Тварь? - расхохоталась я. - Али больно хороша для тебя любимица Жиюнны?
   "Не бывшая. Не сейчас".
   Шорох и движение, сокрытое во мраке. Я выставила вперёд брызжущее светом копьё и прошептала несколько сложенных для сражений Слов.
   Разумеется, мой враг попал в ловушку.
  
   В смертной жизни Лионель был паладином, самым верным рыцарем своего царственного дяди. Его меч служил Вейларнии так же истово, как душа - богу-воителю.
   Мужчины-воины идут в бой с именем Земши на устах. Женщины же...
   ...беря в руки оружие, бросают вызов традициям. По миру бродит немало воительниц, но в сражениях их не охраняет ни Жиюнна, ни кто-либо ещё.
   Боевые жрицы отличаются от тех суровых женщин. Мы сражаемся не с людьми, а с демонами и порождённой Бездной мерзостью.
   С гибелью Твари тьма рассеялась. Я сидела на остывающей чешуйчатой туше и задумчиво вертела в руках уже совсем не грозное светлое копьё. Тусклое небо над головой и рыхлая, словно бы припорошенная пеплом земля под ногами ненавязчиво намекали мне о том, что меня (и скорее всего детей) выкинуло в Ортано Косом.
   Среди перекрученных мёртвых деревьев виднелись эйанские скульптуры: любовники, рыдающая дева, обнимающая сражённого воина, крылатый юноша боролся с огромной змеёй. Высеченную в мраморе лобзающуюся пару увивали нежные цветы, героя венчали розы.
   Я находилась в центре некрополя.
   Платье сменило цвет с алого на белый, татуировки исчезли.
   "Вскоре и светлое копьё обернётся простой железкой. Моё возвращение к славному облику жрицы было лишь искусной иллюзия".
   - Спасибо за хорошо проделанную работу, - раздался бархатный голос за спиной. - И прости за небольшой обман.
   Я не стала оборачиваться.
   - Злишься? Зря. Ты очень помогла мне... и, конечно, детям.
   - Почему ты сама не освободила их? Неужели жалкая Тварь была сильнее твоих Слуг?
   - Во-первых, он был не так уж и слаб, - заявила сотворённая богиня. Я не видела её лица, но была уверена - на бледных губах играла самодовольная улыбка. - Во-вторых... неужели, девочка-волшебница, ты ещё не поняла - даже в пределах этого мира у меня нет абсолютной власти. Чего уж говорить об Эйпно Косом!
   "Полукровок держали в мире снов. Я могла догадаться".
   - Кстати, ты оказала мне ещё одну услугу - проложила сюда дорогу, - Королева небрежно обвело рукой печальный сад. - До сих пор это место оставалось для меня "слепым пятном".
   - Вот как.
   Неприятно осознавать себя не более чем инструментом в руках коварного и жестокого существа божественной природы. Будь она человеком, мне было бы легче смириться со своей участью.
   Я с трудом поднялась на ноги. Тело болело и ныло.
   "Давно мне не приходилось вступать в настоящий бой".
   - Покажи детей. Хочу знать, что с ними всё в порядке.
   Белая явилась в прекраснейшем платьем, расшитом жемчугом и бриллиантами. Её величественная корона с высокими острыми зубцами словно сошла с портрета древней императрицы.
   "Истинная правительница".
   А рядом я - в порванном платье, растрёпанная, с мелкими ранами по всему телу, с безумным взглядом и перемазанным грязью и кровью лицом. Правду говорят мудрые люди: драка - не женское дело. Хочешь сражаться - найди себе крепкого отважного мужчину. Он накажет врагов вернее, чем ты.
   Но у меня не было выбора. Жрицы идут в бой, потому что должны... и мой любимый сейчас не может совладать даже с собственным клинком.
   - Дети, - ещё раз повторила я. - Прошу, покажи мне их.
   Белая улыбнулась и поманила за собой. Слегка пошатываясь, всё ещё не отойдя от пьянящего безумия схватки, я пошла за ней.
   Лионель. Миарк. Их жизни, как и моя, зависят от Владычицы Ортано Косом. Она никогда не лжёт, хоть и не договаривает, но на этом кончаются её достоинства. Неужели теперь и дети попали в её сети?
   - Элевэ! - прокричал мальчик. В его больших серых глазах читался страх. - Кто эта женщина?
   Его маленькая сестра прижималась к ноге брата. Она выглядела напуганной.
   - Мне страшно, братик, - сказала девочка и заплакала.
   "Она наконец-то нормально заговорила".
   - Это хозяйка здешних мест. Зовите её Королевой.
   Правительница Пустого мира погрозила мне пальцем.
   - Ну, зачем же так официально? Для таких милых детей я готова быть Матушкой.
   - Наша мама умерла, - буркнул мальчик.
   - Я знаю, дитя, - проворковала сотворенная богиня. - Или мне стоит называть тебя принцем Корианом?
   Я чуть не вскрикнула от изумления. Кориан и Кора, дети от скандального союза сестры правителя эльфелингского королевства Аоньир и простого наёмника из Доранлисса. История, начавшаяся как сказка, получила жуткую развязку: неизвестные сожгли особняк, где жили принцесса и дети, а самого отца семейства убили посреди дня в центре Олара, столицы его родины. С тех пор самое крупное из трёх эльфелингских королевств не ведёт никаких дел с людьми.
   Считалось, что и Кориан, и Кора погибли вместе с матерью в огне.
   Но кто заточил в мире снов благородных полукровки?
   - Что с нами будет? - с тревогой спросил юный принц. - Мне безразлична моя судьба, но умоляю, не причиняйте вреда Коре!
   - О, как благородно, - умилилась Белая. - Ты вырастешь славным малым, Кориан. Можешь не беспокоиться о крыше над головой. Я буду только рада приютить пару милых ребятишек.
   Принц вошёл уже в возраст подростка, но для Королевы и я была "девочкой".
   - Вы клянётесь, что не причините нам зла?
   - Да, дорогой. Хелена не даст солгать - я гостеприимная хозяйка.
   Я еле заставила себя доброжелательно улыбнуться.
   - Можешь верить ей, Кориан.
   После моих слов дети немного успокоились.
   - Прежде чем вы переступите порог моего дома, нужно кое-что сделать. Вы ведь выполните небольшой каприз доброй Королевы, крошки?
   Брат с сестрой робко переглянулись и неуверенно кивнули.
   - Согласны? Вот и славно.
   Владычица Ортано Косом взяла из рук Коры книгу в чёрной обложке, сказав:
   - Вы пока не можете оценить, насколько это большое сокровище.
   Затем она грубо выхватила у девочки куклу в пышном платье из пенного кружева, бросила её наземь и с остервенением принялась топтать игрушку.
   - А это мерзость! Дрянь! Глаза бы мои на неё не смотрели!
   Когда остались лишь бесформенные обломки, сотворённая богиня с ненавистью процедила сквозь зубы:
   - Сожги её, волшебница.
   - Но...
   - Это приказ. Или ты забыла своё место, Хелена Лерьэн?
   У меня не оставалось выхода. Тяжело вздохнув, я обратилась к магии - к своей безвкусной бесцветной магии.
   "Куда девалась яркая сила, ещё недавно певшая во мне?"
   - Призываю тебя, Ненасытный.
   Алое пламя поглотило остатки куклы. Несколько мгновений, и всё было кончено.
   Но мне показалось, или и вправду среди треска огня раздался полный боли вскрик?
   - Слух солгал мне? - спросила я Белую.
   Королева пренебрежительно фыркнула:
   - Рано тебе пока знать про такие вещи, девочка. Подучись сначала.
   "Значит, не почудилось".
   - Леди Ти, - всхлипнула малышка. - Мне подарила её мама...
   - О, не переживай, - "утешила" её правительница Пустого Мира. - Я позволю тебе вволю наиграться с Хеленой или моим бестолковым пасынком.
   Кора спряталась за спиной брата.
   До тех пор, пока нас не подобрали Слуги на белых химерах, девочка-полукровка старалась не попадаться на глаза сотворённой богини.
  

-12-

  
   Синие фрукты по вкусу напоминали виноград, а ярко-жёлтые - яблоки. Бледно-лиловые грибы на тонких ножках нужно отмачивать не меньше трёх часов, чтобы избавиться от горечи. Сахара не найти днём с огнём, зато соли - сколько угодно. Из чего здесь делают хлеб, лучше не знать.
   Основные правила кулинарии Ортано Косом мне поведал Миарк, но до некоторых я дошла сама. Готовить обед совсем не тоже самое, что разбирать записи Ларана, однако даже в изменённом мире нужно есть, чтобы не умереть.
   - Это суп? - в голосе Кориана чувствовалось сомнение. - Какой-то он странный...
   Вот уже целый день полукровки ходили за мной "хвостиком". Белую такое положение дел устраивала, впрочем, мне они не сильно не мешали.
   В котелке весело побулькивала сиреневая с алыми разводами остро пахнущая субстанция.
   "Дома я не рискнула бы её пробовать".
   - Суп как суп. Не хотите - не ешьте.
   Брат и сестра горестно вздохнули. С момента их пропажи в Эмьвио Косом прошло десять лет, и из-за особенностей Эйпно Косом, мира снов, они не повзрослели ни на один день, с момента гибели Твари время пошло для них, как и для всех в Ортано Косом. Естественно, они вскоре проголодались.
   - А скоро он будет готов? - робко спросила Кора, и стыдливо добавила:
   - Кушать очень хочется.
   - Скоро, скоро, - успокоила её я.
   Из милосердия я не стала пояснять, что до деликатесов со стола дворян моему вареву далеко.
   Раньше я готовила всего для троих: себя, Миарка - к вящей радости эйанца, и Лионеля. Последнего приходилось кормить через силу. Печально, но пища - даже самая питательная - не шла впрок моему принцу. С каждым днём он худел и бледнел, постепенно становясь тенью отважного воина, когда-то ставшего на мою защиту.
   Похоже, теперь мне придётся работать кухаркой и для малолетних полукровок.
   "Мда, нужно раздобыть ещё пару тарелок".
   - Ищите себе плошки, ребятки. Кушать подано!
   - Плошки? - с недоумением переспросил Кориан. - Разве здесь нет нормальной посуды?
   - Нет. Привыкай - в Пустом мире мало что есть. Это его отличительная черта.
   - Он чем-нибудь вообще хорош?! - в сердцах воскликнул принц.
   - Безопасность. Белая Королева сложное... создание, но она действительно в силах защитить от демонов, их приспешников и прочих столь же злобных существ.
   Как ни прискорбно, я говорила чистую правду. Шэйн говорил, что за мной охотятся. Именно из-за этого он отправил меня сквозь Чёрное Зеркало. Что же, в какой-то мере его замысел увенчался успехом: чтобы добраться до некой Хелены, злоумышленникам сначала придётся разобраться с могущественной богиней.
   "С другой стороны, я потеряла свободу".
   Всё в мире относительно, как сказал один мёртвый мудрец. С каждым днём я всё больше и больше убеждаюсь в истинности его слов.
  
   Лионель лежал на ложе, неуклюже устроенном из мехов и разномастных отрезов белой шерсти. Я постаралась устроить его поудобнее, и жалела всем сердцем, что одного моего желания недостаточно для выздоровления рыцаря. Проклятый клинок, некогда принёсший ему смерть, всё время находился рядом с принцем. Разлучить их было невозможно.
   - Кто он? - тихо спросил Кориан.
   - Мой любимый. У него отважное сердце и прекрасная душа. Я обязана ему жизнью.
   - Чем он болен?
   - Это усталость. Просто усталость.
   "Всему виной извращённая сущность демонического меча. Он пьёт жизнь Лионеля, словно пьяница - дорогое вино".
   Но даже самой себе я с неохотой была готова признаться - увядание паладина моих рук дело. Его тело вышло несовершенным... в конце концов, даже сотворённая Первым плоть человека хрупка и подвержена болезням.
   "Я не совершала полноценного воскрешения. Не нарушала Второй завет. Да и разве запреты Равновесия действуют в Ортано Косом, мире, отвергнутом самим Создателем?"
   Если бы у меня получалось чуть лучше использовать магию...
   - Хелена...
   Лионель очнулся от многочасового беспамятства. Я помогла ему сесть.
   - Тьма, - безжизненным голосом проговорил он. - Она была повсюду. Я растворялся в ней, терял самого себя...
   - Это всего лишь сон, - успокоила я его. - Просто дурной сон.
   Мой голос предательски дрожал.
   - Нет. Это предупреждение. Скоро мне придётся уйти.
   "Но ведь он постоянно так говорит, верно?"
   - Уйти?! Как ты только можешь такое мне говорить!
   Вспомнив, что рядом дети, я не стала продолжать давний спор. Они слишком юны, чтобы вникать в наши сложные отношения.
   - Я приготовила поесть.
   - Не хочу, - равнодушно бросил Лионель и отвернулся к стенке.
   - Кориан, помоги мне, - обратилась я к мальчику. Раз он всё равно увязался за мной, пусть немного поработает.
   Вместе нам удалось кое-как накормить супом паладина. Мне хотелось плакать. С ослабевшим Лионелем справились мальчишка и девица. Если так пойдёт дальше, он зачахнет прежде, чем я прочту все рукописи Ларана.
   - Откуда взялись дети? - неожиданно спросил рыцарь.
   - Я спасла их от чудовища. Теперь они под защитой Королевы.
   Юноша тихо рассмеялся.
   - Спасла... Значит, на этот раз моя помощь не потребовалась. Это хорошо: ты привыкаешь на меня не рассчитывать.
   "О мой Свет, зачем ты..."
   - Во всём виноват твой клинок. Он не оружие, а мерзкий паразит.
   Лионель устало прикрыл глаза.
   - Уйди, прошу. Я хочу побыть один.
   Мне нечего не оставалось, как выполнить его просьбу.
  
   Больно осознавать свою беспомощность.
   Что чувствует одряхлевший воин, когда враги приходят на его землю и, не боясь ничего, творят бесчинства?
   Беспомощность. На редкость поганое ощущение.
   - Однажды отец вернулся из похода весь израненный и больной, - тихо проговорил Кориан. - Он был настолько плох, что целители хотели отнять его ногу. Сначала папа прогнал их, но с каждым днём боль становилась всё сильнее и сильнее. Часто мы просыпались от его крика.
   - Я помню это, - добавила Кора. - Мама тогда всё время плакала и не обращала на нас внимания. А потом пришёл человек в белом и сказал, что всё будет хорошо.
   - Человек в белом? Он называл имя Тэа?
   - Да, - кивнул юный принц. - Он назвался Дланью Тэа. Но как ты об этом узнала, элевэ?
   Неожиданно для себя я криво усмехнулась.
   - Мне многое известно, детки. Привыкайте.
   Девушка, мальчик-подросток и девочка сидят на ступенях из светлого камня. Все трое белокурые и в белых одеждах. Ну чем не родичи?
   Ортано Косом суровый край. У меня умирал - уже в который раз - любимый, но сироток-полукровок я бросить в нём на произвол Белой не могла.
   "Мама, папа... вы слишком хорошо воспитали свою Элен".
   Миарк нашёл меня, когда дети уже уснули. Мне удалось найти им хорошее место для ночлега, почти похожее на настоящую спальню. Удивительно, но в последнее время логово правительницы Пустого мира претерпевало грандиозные изменения. Когда я только в нём появилось, оно состояло из Ледяного сада и нескольких вырубленных в скале пещер, а теперь то тут, то там стали появляться помещения, отдалённо напоминающие роскошные дворцовые апартаменты. И хоть по всему было видно, что это не оригинал, а грубая копия, с каждым днём различия стирались. Больше всего происходящее походило на работу скульптора, шаг за шагом придающего куску глины нужную форму. Однако с какой целью проводились метаморфозы, я не знала.
   Пока не знала.
   - Как дела, принцесса? - отдав шутливый салют, поприветствовал меня Миарк. - Скучала по мне?
   - За работой не успела истосковаться.
   Юноша хмыкнул. Иного ответа он от меня и не ждал.
   - Слышал, у хозяйки появились новые любимцы?
   - Брат и сестра. Оба полукровки-эльфелинги.
   - О, я неплохо лажу с детьми, - весело заявил эйанец. - С ними не нужно притворяться. Надеюсь, они задержатся у нас подольше... Хотя бы до свадьбы.
   - Какой ещё свадьбы? - встревожилась я. Неужели Королева не шутила, когда выбирала платье?
   - Моя мачеха всерьёз намерена женить сына, только и всего. Похоже, ей безразлично, что сейчас его тело даже не полностью срастилось с душой, - юноша раздражённо поморщился, - Не удивляйся, если тебе дадут странное поручение.
   - Поручение? - я не подписывалась на сватовство. Впрочем, зная правительницу Пустого мира, подходящую невесту просто-напросто похитят.
   - Кому-то придется отправиться в Эмьвио Косом. Я там бесполезен из-за незнания языка, а вот ты подойдёшь в самый раз. Никто так не войдёт в доверие к молодой девушке, как другая молодая девушка.
   "Обман доверия. Одно из страшнейших преступлений".
   - У тебя есть новости поутешительней? - в последнее время Миарк стал пропадать часто и надолго, причём из отлучек возвращался всегда довольный, будто занимался в них любимым делом. С некоторой вероятностью я допускала, что он и вправду ковал, как однажды заявил мне.
   - Кажется, я нашёл частичное решение твоей проблемы, - лукаво щурясь, сказал эйанец. - Вот только без посторонней помощи мне не обойтись.
   - Ты расшифровал остаток рукописи отца? - несмело предположила я.
   "Я надеюсь..."
   - Нет, извини. Я по-прежнему не понимаю, как он сотворил мачеху, - виновато развёл руками товарищ по плену. В противоречие жесту, в его глазах раскаяния не читалось. - Высшая Алхимия полный мрак.
   - Тогда что...
   Миарк дружески хлопнул меня по плечу, а затем наклонился и прошептал на ухо:
   - Теперь мне точно известно: перековать можно любой клинок.
   Почему-то эта загадочная фраза успокоила меня. Впервые за день я улыбнулась без натяжки.
  

-13-

  
   Насупившись, дети смотрели на Миарка, а он хмуро - на них.
   - Как к вам попала книга? - строго спросил эйанец. - Она не из тех, что свободно ходят по свету.
   - Её привёз отец. Больше я тебе ничего не скажу, - сердито сказал Кориан.
   - Почему это?
   - Ты странный. Только встретил нас, а уже допрашиваешь. Словно мы в чём-то повинились.
   - Имейте хоть чуточку уважения к старшим, - проворчал мой друг. - Нас разделяет, между прочим, пять тысяч лет.
   - Я тебе не верю. Не живут столько люди!
   - Хочешь сказать, я лгу?
   Я улыбнулась. Вот уж не думала, что в доме Белой Королевы меня что-то может развеселить, однако эйанцу и юному принцу это удалось на славу.
   - Элевэ, им обязательно ссориться? - тихо спросила Кора.
   - Они не ссорятся, милая. Возникло недопонимание, только и всего. Дядюшка Миарк в последнее время редко общался с людьми и позабыл, как себя вести.
   - А он не злой человек?
   Миарку нельзя было отказать в некоторой хитрости, но я знала - он принадлежал Свету.
   - По земле ходило, ходит и будет ходить множество злых людей. Некоторых их них ты встретишь, когда подрастёшь. Тебе придётся смотреть в оба, чтобы разглядеть разоблачить их, но в общении с этим человеком можешь смело закрывать глаза. Он абсолютно безвреден.
   "Миарк привёл меня в лапы правительницы Пустого мира, но я его давно простила. Он хороший человек, хоть и с дурной головой".
   Девочка робко улыбнулась. Бедняжка, она пережила смерть родителей и заключение в мире снов. Из всех близких у неё остался только брат.
   "А ещё многочисленная эльфелингская родня".
   Я пообещала себе, что постараюсь скрасить жизнь полукровок в Ортано Косом.
   Нашу почти идиллию нарушило появление Слуги. Беловолосая женщина в серебристых доспехах обвела помещение полным презрения взглядом и прочеканила голосом, подходящем ожившему леднику:
   - Госпожа желает видеть вас. Немедленно.
   - Всех нас? - уточнила я. - Даже детей?
   - Всех. Не заставляйте Её ждать.
   "Ах, если бы мы могли..."
  
   Ледяная роза никогда не завянет. Она навсегда остаётся такой, какой её увидел мастер. Совершенная красота, дерзко украденная у небытия.
   Ледяные розы бессмертны и бесплодны. Каждый раз, оказываясь в прекрасном саду Белой Королевы и рассматривая её цветы, я вспоминаю об этом, и мне становится жаль правительницу Пустого мира.
   "Вернее, я грущу о судьбе той смертной женщины, Гвиневеры Альбианы, которой когда-то была моя суровая хозяйка".
   - Холодно, - пожаловалась мне Кора. - Почему здесь так холодно?
   Я не знала, что ей ответить.
   На высоком троне, увитом плющом - живым, а не вырезанным из замёрзшей воды - восседала Владычица Ортано Косом.
   - Только взгляни на неё! - прошипел Миарк. - Вот уж не думал, что снова увижу корону предков. А я-то, дурак, считал её надёжно утерянной. Мою мать похоронили в ней... и вот она венчает голову любовницы отца!
   Символ власти Белой походила на тот, что я видела у Ларана, но был более изящным.
   "Неужели она действительно считает себя вдовой последнего правителя эйанского Ортано Косом?"
   - Зачем ты призвала нас? - спросила я.
   "Кто-то должен взять на себя лидерство".
   - Сегодня особенный день. Я долго ждала его, и теперь меня переполняет радость. Мне захотелось поделиться ей с подданными, - безмятежно проговорила Белая. - Так ведь поступают смертные властители?
   От меня не укрылось лёгкое презрение, сквозящее в её голосе.
   - Неужели, чародейка, ты так завистлива, что не можешь разделить чужое счастье?
   Я опустила взгляд. Меня унизили... вновь.
   Королева хлопнула в ладоши, и шестеро женщин-големов внесли на плечах хрустальный гроб. Сердце ойкнуло. С тем, кто спал внутри, у меня были связаны не самые приятные воспоминания.
   "Убило ли перерождение его ненависть?"
   По знаку правительницы Пустого мира Слуги сняли тяжёлую крышку и бережно вынули безвольное тело. При взгляде на умиротворённое прекрасное лицо принца, мне вспомнился поединок между ним и моим любимым. Я надеялась освободить и себя, и эйанца, но попала в плен.
   Стоит брату Миарка открыть глаза, и ненависть, бушующая в душе Далиана Лерьэна, выплеснется наружу. Печально, но часть её я заслужила.
   "Пусть это произойдёт быстро. Не хочу мучиться ожиданием".
   Королева величаво поднялась с трона и приняла из рук Слуг тело.
   - Мой сын, моё возлюбленное дитя, - нежно произнесла она, и по выражению лица я поняла - слова шли от сердца, если сердцем можно назвать то, что теперь билось в груди Гвиневеры Альбианы. Тело её ребёнка стало вместилищем чужой души, но сотворённая богиня готова была принять его таким. В какой-то мере я понимала хозяйку: сын воплощал в себе всё то, что осталось от смертной женщины.
   Женщины, которую любил отец Миарка.
   - Он похож на отца, - с деланным равнодушием проговорил мой друг. - Даже слишком. Как думаешь, принцесса, от меня потребуют выражения братской любви?
   Сыновья Ларана различались лишь степенью бледности, цветом волос и глаз.
   "Какими будут его первые слова? Узнает ли он меня, когда наши взгляды встретятся?"
   Тёмные густые ресницы затрепетали, как готовящаяся спорхнуть с цветка бабочка.
   "Ещё мгновение, и... Печальный бог, дай мне сил выстоять".
   - Кто... я? - растеряно произнёс юноша. Его голос был таким чистым и невинным... не знаю, что именно проделала Белая, но личность и воспоминания Далиана Лэрьена ей удалось глубоко упрятать.
   Я медленно опустилась на одно колено. Моему примеру после некоторых колебаний последовали Миарк и дети.
   - Мы приветствуем тебя, принц, - торжественно произнесла я. Королева одобрительно кивнула. Моя инициатива пришлась ей по нраву.
   "Мама, папа, брат - простите свою слабую Элен".
   - Принц? Я... принц?
   Беловолосый юноша будто не мог поверить услышанному.
   - Ты Ларандин, мой драгоценный сын, - гордо сказала Королева. - Нас хотели разлучить, но мне удалось спасти тебя.
   Она властно взмахнул рукой и высокая голубоглазая женщина, до сих пор державшаяся позади трона, поднесла ей на подушечке белого бархата изящную золотую корону. Одними губами Миарк прошептал при виде регалии: "Когда-то она была моей".
   Владычица возложила символ власти на голову сына и помогла ему подняться. Я смотрела на коронованного беловолосого юношу и радовалась, что больше не чувствую исходящую от него опасность. Чтобы окончательно успокоиться, я заглянула ему в глаза, и...
   ...передо мной стоял человек с душой невинней, чем у новорождённого. Его прошлого не существовало. Он воистину пробудился от сна небытия у меня на глазах.
   "Будто чистый лист бумага. Не пустой, просто чистый".
   Сила сотворённой богини или знания Эйана - неважно, что совершило чудо. Неполноценное тело и искалеченная душа соединились в гармоничное целое.
   Неужели и у меня есть надежда на счастье с Лионелем?
   - Славься, принц Ларандин! - провозгласила я. - Сегодня мы присягаем тебе.
   "Я должна узнать секрет. Но до того... придётся терпеть".
   - Не стоит, - смущённо и очень мило произнёс принц. - Я не чувствую себя достойным... подобных почестей.
   Приятный незнакомец.
   - Повиноваться тебе - их обязанность, дорогой. Жизни слуг принадлежат мне, и, следовательно, тебе, как моему наследнику.
   "Высокомерна, как и всегда. Она находит удовольствие в постоянном нашем унижении".
   - Прости. Я ещё не привык... матушка.
   С истинно материнской нежностью королева приобняла юношу за плечи и гордо сказала:
   - Ничего. Ты обязательно освоишься. Власть у тебя в крови, мальчик мой.
  
   Следующие полдня Миарк не перемолвился со мной и словом, а когда наконец завёл разговор, то не смог сдержать раздражения.
   - Зачем? Хелена, зачем ты преклонила перед ним колени?
   Я фыркнула. Иногда эйанец вёл себя хуже капризного ребёнка.
   - Мы невольники. Он наш принц, и тебе следует свыкнуться с этим. Когда-то ты был сыном правителя, но тот мир погиб пять тысяч лет назад. В новом Ортано Косом уже много веков есть только одна власть - Белая Королева. Она смогла оживить своего сына, и теперь у нас не только госпожа, но и молодой господин.
   - Телом он мне брат, - с неохотой согласился Миарк. - Его зачали мой отец и некая своенравная вдова по имени Гвиневера Альбиана. Но как человек он не прожил и часа! Как у вас зовут подобных созданий? Нежить?
   Может, я уже не боевая жрица, но когда служила Жиюнне, меня часто отправляли усмирять нечисть. Приходилось и бестиарии читать, и в гробницы спускаться. Я достаточно повидала.
   - Нет, он не нежить, - с уверенность заявила я. - В этом нет сомнений.
   - Тогда кто?
   - Может, человек?
   - Издеваешься? - вспылил Миарк.
   Я взяла его за руку и строго сказала:
   - А кем стал ты, приняв бессмертие от Белой?
   Миарк нервно вздрогнул.
   - Я трус, - тихо проговорил он. - Принцесса, каждый житель Эйана обладал драгоценным даром - божественной искрой. После смерти она помогала воссоединиться с Создателем, однако, когда болезнь сразила Бога, всё пошло не так. Мёртвые больше не становились одним целым с Творцом и скитались по земле, их искры разлагались. Моя жена, Алетия, стала одной из первых жертв. Те, кого вы называете теперь Пятью, появились слишком поздно и оказались слабы. О нас некому было позаботиться...
   - Мне жаль.
   Что я ещё могла сказать?
   Мой друг посмотрел на меня взглядом, полным боли.
   - Многие, очень многие превратились в тех, кого вы теперь зовёте демонами. И я готов был на всё, только бы не повторить их судьбы.
   "Нами всеми управляют страхи. Некоторыми меньше, некоторыми больше".
   - После смерти Бога окончательно рухнул Естественный закон. Варвары, почувствовал нашу слабость, подступили к стенам столицы. Они готовились осаждать город. Я должен был остаться и сражаться на стенах, как и истинный сын Эйана, но моя трусость одолела долг.
   - Ты сбежал в Ортано Косом.
   - Да, - понуро опустив голову, признался Миарк. - Ты презираешь меня?
   - Нет. Если бы ты погиб тогда, наши пути могли пересечься гораздо раньше. Как боевая жрица Жиюнны я занималась экзорцизмом и достигла в нём некоторых успехов.
   Миарк печально улыбнулся.
   - Я мог и выжить, принцесса. Конечно, меня нельзя назвать мастером меча, но и полным неумехой тоже. Моя помощь бы пригодилась при восстановлении Эйана...
   "Что один человек? Песчинка в пустыне. Капля в море. Зарубка на топоре дикаря".
   Древняя Империя была обречена.
   - Не кори себя. Золотая эпоха закончилася со смерть Создателя, а вместе с ним ушёл в легенды и Эйан.
   - С тобой трудно не согласиться, - невесело усмехнулся Миарк. - Отсюда я наблюдал за Эмьвио Косом, и как не силился, не мог найти в нём место для Золотой Империи.
   Я чувствовала, он хотел добавить - "и для меня тоже". Мне захотелось утешить друга.
   - Я всегда буду твоим другом. Что бы ни случилось.
   Эйанец обнял меня.
   - Ты особенная, Хелена. Я понял это ещё при первой нашей встрече.
   - Особенная? Что ты имеешь в виду?
   Когда-то я была жрицей Жиюнны. Сейчас во мне живёт магия. Есть ещё Печальный бог, мой личный бог... За мной охотятся неизвестные, а таинственное существо по имени Ироном сделало роскошный подарок.
   "Делает ли меня подобный набор особенной?"
   - Мой отец был гением, - со светлой грустью сказал Миарк. - На весь Эйан он прославился остротой ума и превратил мёртвую возлюбленную в богиню. Я, его жалкий сын, не преуспел ни в чём, но при рождении Бог наградил меня одним редким даром - чтением человеческих душ. Твоя, Хелена, вся залита светом. И с каждым днём он становится всё ярче.
   "Неужели так он видит мою любовь к Лионелю?"
   - Спасибо.
   Пока мы разговаривали, дом Королевы изменялся, превращаясь в настоящий дворец. До сих пор Владычица жила в трауре по любимому, но ради принца решила забыть печаль. Теперь всё будет по-другому.
   - А ведь мой брат красавчик. Правда, принцесса? - озорно подмигнув, спросил меня Миарк.
   Я хмыкнула и хлопнула его по плечу.
   - Правда. Тебе до него далеко.
   "Печальный бог, если ты слышишь меня отсюда - знай, я не дам погаснуть своему Свету. Никогда".

-14-

  
   Жизнь дворцовой девушки нелегка. Особенно, если твоя госпожа - Белая Королева.
   - Ты будешь лично прислуживать принцу, - сказала мне сотворённая богиня вскоре после пробуждения Ларандина.
   "Быть в свите особы королевской крови величайшая честь. О, да я делаю карьеру!"
   - А остальные? Какие роли им уготованы?
   - Тебе это так важно? - Владычица насмешливо вскинула тонкую бровь и милостиво объявила:
   - Могу отдать их под твоё начальство.
   - Благодарю, - я склонилась в церемониальном поклоне.
   "Мою гордость сломили. Как... печально".
   Миарк и дети перешли под мою власть, хотя говорить им об этом я не собиралась. Мне просто хотелось держать всех истинно живых в Ортано Косом вместе.
   - Не забывай о нашем договоре. Ты всё ещё должна мне услугу.
   Слова властительницы резанули мне по сердцу.
   "Зачем каждый раз напоминать?"
   - Я никогда ничего не забываю.
   - Тем лучше. Забывчивая служанка ничем не лучше сломанной вещи, а я терпеть не могу сломанных вещей.
   В голосе Белой слышались нотки отвращения. Опасный признак. Припадки дурного настроения у Королевы случались часто, и срывала его она на слугах. Особенное удовольствие ей доставляло изводить меня и Миарка. Впрочем, эйанец смиренно и даже с некоторой охотой выполнял любые поручения хозяйки, в том числе и самые бессмысленные.
   Вопреки законам логики, со временем я всё меньше понимала Пустой мир и его обитателей.
  
   В небольшой комнате с закруглёнными углами, за столом из полированного дерева цвета пепла, сидели я и мой эйанский друг. Компанию нам составляла стопка переплетённых в тёмную кожу рукописей, изящные фарфоровые чайник и две чашки с блюдцами (всё из одного сервиза). С пробуждением принца жизнь в доме Королевы воистину изменилась к лучшему.
   "Скоро Ортано Косом придётся называть не Пустым, а Полная-чаша миром".
   Из-за моих и Миарка новых обязанностей расшифровка записи Ларана продвигалась с удручающей медлительностью. Дело не облегчало и наше общее невежество в Высшей Алхимии.
   - Бесполезно, - обреченно сказала я, сделав крошечный глоток; у дворцовой девушки - особенно у главной дворцовой девушки - манеры должны соответствовать положению. - Опыт твоего отца не годится для меня. Он обладал уникальным даром... или благословением. Я не такая.
   - Не рано ли сдаёшься, принцесса?
   Я вздохнула. Иногда мне казалось, друг видит окружающий мир в альтернативном свете.
   Мощь Золотого века основывалась на Естественном законе. С его помощью люди Древней Империи творили то, что мои современники не могу повторить волшебством. Я принадлежала своей эпохи, так же как Ларан - своей. Мой разум не годился для постижения тайн Высшей Алхимии.
   "Пора начать мыслить трезво".
   За чтением исследований творца Белой я только зря убила время.
   - Есть ли в тебе что-то, принцесса, чего нет в других? - внезапно спросил Миарк. - Чувствовала ты когда-нибудь отличие от обычных людей? Осознавала ли свою исключительность?
   Я никогда не ощущала себя лучше или хуже окружающих. В Храмовой Школе мне внушили: гордыня и самопринижение одинаково опасны. Перед Равновесием все равны - и люди, и эльфелинги, и боги.
   "Все, да не все, как выяснилось".
   Я оставила без ответа вопросы эйанца.
   - Ты замахнулась на тайны жизни и смерти, Хелена, - сказал друг, явно разочарованный моим молчанием. - Они поддаются лишь выдающимся людям. Готова ли ты сказать себе: "Я одна из них"?
   Я не раздумывала над ответом.
   - Нет. Мне не нужна ни слава, ни могущество. Я хочу просто спасти любимого. Разве этого мало?
   - Мало.
   Мне хотелось плакать. Миарк обнял меня. Его дружеский жест принёс слабое, но утешение.
   - Ты особенная, принцесса, - мягко прошептал эйанец. - Только не хочешь в этом признаваться, даже самой себе. Я вижу твой свет, но ты сама должна его разглядеть.
   Чувствовать рядом тепло другого человека было приятно. Как бы я хотела прижаться к Лионелю - сильному, здоровому, любящему - и просто сидеть, позабыв обо всём.
   "Пустые мечты".
   - Может, разгадка твоей слепоты кроется в прошлом, Хелена?
   Голос Миарка звучал так... доверительно.
   Я закрыла глаза. Картины воспоминаний отчётливее проступают, когда разум не сосредоточен на окружающем мире.
  
   Заплаканная мама и растерянный отец. Мой брат Андриан, лежащий на смятой постели - бледный, исхудалый, не похожий сам на себя. Целители разводят руки и отводят взгляд. В храмах дают страшный в своей окончательности совет: "Смиритесь".
   Я стою на коленях перед изображением Жиюнны, читаю молитвы охрипшим голосом. Чуда не происходит. От обиды и отчаяния сыплю проклятьями, но и они уходят в пустоту.
   К демонам не обращаюсь, поскольку знаю - они лжецы.
   Валюсь от усталости и засыпаю тяжёлым неспокойным сном. В нём я...
  
   Дальше - темнота. Будто меня заперли в чулане, как провинившегося ребёнка.
   - Что тебе приснилось, Хелена?
   - Я не помню.
   - Не помнишь или не хочешь помнить?
  
   ...Я иду по чёрной пустоши. Солнце тускло светит сквозь густую пелену свинцовых туч, земля твёрда, как камень. Холодно.
   Я бреду из ниоткуда в никуда.
   "Хочешь подарить жизнь брату?" - спрашивает меня голос. В нём нет угрозы.
   Я так устала.
   - Спаси Андриана, - шепчу одними губами. - Умоляю. Я заплачу любую цену.
   "Назови меня по имени, Хелена".
   - Только и всего?! - кричу, задыхаясь от радости.
   "Да".
   - Принимаю условия!
  
   ...Просыпаюсь, напрочь позабыв сон, но с твёрдой уверенностью - брат поправится.
   Позже, когда родители привели меня к молодому мужчине, назвавшемся служителем некого отличного от Пяти создания божественной природы, насмешливо спрашиваю:
   - Забота об отчаявшихся - тяжкая ноша. Должно быть, твой хозяин пребывает в вечной печали, наблюдая за царящей на земле несправедливостью.
   - Его печаль светла, - с таинственной полуулыбкой отвечает жрец. У него зелёные глаза и длинные золотистые волосы, свободно спадающие на плечи.
   - Те Владыки, что я знала, отказались от моего брата. Поможет ли ему Печальный бог?
   Служитель дарит мне взгляд, полный кроткой мудрости:
   - Мой Господин помогает всем, кто приходит к нему за помощью.
   В лице жреца мне видятся знакомые черты, но я не могу вспомнить, кому они принадлежат.
  
   - Он походил на погибшего друга моего брата, - потрясённо прошептала я. - Прошло столько лет, и я забыла...
   Облик ушедших стирается из воспоминаний живых. Мне было нечего стыдиться, но я корила себя за малодушие. Помнить - тоже мужество.
   "Ещё один рубец на твоей душе, Хелена".
   - Расскажи мне свою историю, - попросил Миарк. - Я должен знать.
  
   Андриан всегда доставлял проблемы, но однажды превзошёл сам себя. Несколько лет он возглавлял небольшого отряда наёмников, состоящего из юнцов, больше стремящихся насладиться романтикой свободы, нежели заработать звонкую монету. На одном из заданий их едва не перебили. Брат прикрывал отступление, и ему досталось больше всех. К тому времени, когда Андрэ доставили домой, рана воспалилась и ни один целитель - светский или храмовый - не мог ручаться за его жизнь. Родители просили помощи у богов, но жрецы твёрдило одно: "Ваш сын обречён". Даже Жиюнна отказалась отвечать на наши молитвы, я уже занимала не последнюю ступень в жреческой иерархии.
   Затем мне приснился сон, и вскоре в Тэйресе объявился странный человек. Он называл себя служителем бога, который приходит на помощь, когда умирает надежда. Сначала я не отнеслась к нему серьёзно, приняв за слугу самозванца - подобные часто объявляются в Эмьвио Косом. Они рождаются в Тхеос Косом из смеха, слёз, гнева или других проявлений человеческих эмоции Пятью, настоящими богами. В природе таких существ есть божественность, но она едва ощутима, как вкус сильно разбавленного вина. Жизнь их коротка...
   ...если им не удаётся заполучить Имя.
   Людям даны два завета: Второй запрещает воскрешать мёртвых, Первый - давать Имена.
   Нельзя недооценивать силу слов. Безымянное толком не понимает кто оно есть и на что способно, однако когда его называют, происходит преображение. Получив от человека - эльфелингам не дана подобная власть - Имя, существо из Тхеос Косом становится... не полноценным богом, конечно, но божком. С ним начинают считаться Хранители Равновесия, а воины Земши, если создание опасно, отправляются на его поиски.
   В среднем, жизнь наделённого Именем существа из мира богов лишь чуть длиннее, чем у безымянного, хотя и ярче.
   Я сознательно нарушила Первый завет и назвала хозяина жреца Печальным богом, поскольку знала - к тем, кто не обладает Именем, Равновесие не считается. Хранители не терпят попрошаек.
   Вместе с родителями я вознесла молитву - правильную молитву. На следующий же день брат пошёл на поправку.
   Но я ошибалась, когда думала, будто заключила сделку с созданием из Тхеос Косом. Моё печальное божество обладало иной природой.
  
   "Он оказался истинным богом. То, что обратилось ко мне, было..."
   - Даже после смерти Первого его тело продолжала бороться с недугом. В конце концов очистившаяся от скверны плоть отделилась от заражённой. Её оказалось несколько... частей. Они уже не были Создателем, но обладали собственной волей.
   - Хочешь сказать...
   Слова Миарка потрясли меня. Догадка, тщательно запрятанная на задворках сознания, предстала передо мной во всей своей страшной логичной красоте.
   - Над моей болью сжалились, - едва слышно проговорила я, не узнавая собственного голоса. - В отчаяние я дала обещание, и ко мне пришёл с лицом всеми забытого мертвеца. Меня правильно изгнали из храма - сердце боевой жрицы не должно принадлежать никакому богу кроме Жиюнны.
   "Вот я и сказала это вслух".
   - Если в тебе что-то, чего нет в других, принцесса?
   На этот раз я медлила с ответом. Было жутко смотреть правде в глаза, но голос разума твердил: так надо.
   - Да. Я дала Имя истинному богу, и он его не отверг.
   - Освободись, Хелена, - властно велел Миарк. - Произнеси то, что шепчет голос внутри тебя.
   - Я - иная. Не такая как все.
   "Слёзы? Я плачу?"
   - Всё хорошо, - утешал меня Миарк. - Ты сильная... сильнее, чем я.
   Горячие слёзы ручьями лились из глаз. Я просто не могла не оплакать прощание с невинностью - не телесной, но духовной.
  
   В маленькой комнате с безукоризненно чистыми белыми стенами сидели, обнявшись, двое: светловолосая девушка и темноволосый юноша.
   - Мой отец начал с малого. Перед тем, как приступить к своей Великой Работе, он отделил себя от окружающих. "Невозможно построить новое, завязнув в старом", - вот что я от него когда-то услышал. Ради осуществления замысла он многих принёс в жертву: давнюю возлюбленную, их нерождённого ребёнка, мою мать, меня, Алетию. А под конец - всех жителей Эйана, поскольку они не оправдали его надежд.
   - Я сошла с пути жрицы, - тихо сказала я. - Не считая семьи, им я дорожила больше всего на свете.
   - Достойное приношение, - одобрил эйанец.
   - Как мне теперь жить? Видя печать другого бога, почему Жиюнна помогает мне?
   Шэйн открыл для меня путь через Чёрное Зеркало не по своей воле. Ему приказали.
   - Не знаю, - честно ответил мой друг. - Но если бы знал, сказал.
   Он и не мог знать. Его бог мёртв, а новый покровитель - Белая Королева - слишком похожа на смертную женщину. Других же Владык в Ортано Косом нет.
  
   - Прости за невольную ложь. Высшую Алхимию могут использовать только дети Эйана. Твои надежды были обречены с самого начала.
   - Я прощаю.
   "Миарк не желал мне зла. Страсть к манипулированию и обману у него крови. Это семейное".
  
   Волосы у Ларандина длинные, шелковистые. Расчёсывать их одно удовольствие. Но с каким наслаждением я бы прошлась гребнем по тёмным локонам Лионеля!
   "Я будто рождена для королевских покоев".
   - Всё готово, светлый принц. Вам подать зеркало?
   - Не нужно, - с очаровательной детской стеснительностью сказал старший брат моего друга-с-тайнами. - Я сам.
   Он встал с высокого стула из светлого дерева (на спинке были выложены перламутром лилии) и подошёл к напольному зеркалу в человеческий рост в высеребренной раме.
   Я стояла позади и любовалась на отражение высокого красивого юноши с волосами белыми, как снег, и яркими голубыми глазами. Прошло уже несколько дней с пробуждения, но в сыне Гвиневеры Альбианы не исчезла некоторая неловкость, словно юноша чувствовал себя чужим в этом прекрасном теле.
   - Королева желает видеть Вас немедленно, - напомнила я.
   - Я помню, - обворожительно улыбнулся - почти как брат - Ларандин. - Спасибо.
   Я стала терпеливо дожидаться, пока он не закончит изучать себя в зеркале. Дворцовая девушка в понимании Белой представляла из себя причудливую смесь служанки и придворной дамы. Впрочем, у неё не было выхода: Слуги слишком грубы, чтобы доверить им принца, внешне взрослого, но по сути беззащитнее новорождённого.
   - Каков мир за пределами дворца, Хелена? - внезапно спросил Ларандин.
   - Мир? - опешила я. - Вам что-то пришлось не по нраву в покоях?
   "Плохой знак. Очень плохой".
   - Иногда мне снятся странные сны, - признался принц. - В них я брожу по зелёным холмам, ловлю рыбу в ручье, выслеживаю оленя в залитом золотистым светом лесу... Мне снится небо, Хелена! Оно такое огромное, что захватывает дух. Мне бы увидеть его наяву, но здесь нет окон. Я не нашёл даже крошечной щёлочки, сколько ни искал.
   Могла ли я ему сказать, что за пределами толстых стен жилища сотворённой богини в основном серые пустоши? Ларандин видел сны Далиана, моего несчастного родича.
   "И хорошо бы ему достались от Лерьэна только эти сновидения".
   - В мире за пределами дворцовых стен нет ничего примечательного. Вас постигнет разочарование, милорд, - сухо сказала я.
   - Но мои сны... - растеряно проговорил принц. - Они так реальны!
   - Иногда сны это всего лишь сны. Прошу, не медлите более - Ваша матушка не любит ждать.
   Я солгала с каменным лицом.
   "Молодец, Хелена. Ты учишься играть по правилам этого дома".
   - Я... понимаю, - тихо сказал юноша и посмотрел на меня взглядом, от которого захотелось броситься к нему в ноги и рассказать всю правду.
   Но вместо этого я промолчала. Во мне взыграла...
   Трусость? Нет. Скорее жалость.
  

-15-

  
   Сопровождать принца повсюду - такой наказ дала мне Белая, и я прилежно ему следовала. Но когда мы вошли в сердце Чертогов сотворённой богини, увитой плющом трон был пуст, и ни одна из Слуг не несла стражу у хрустальных колонн.
   "Где же она? Что за шутку решила сыграть?"
   Впрочем, пребывала в недоумении я недолго.
   Заиграла торжественная музыка - сначала тихо, затем громче. Под её аккомпанемент в Тронный зал вступила процессия. Первыми шли Слуги в белых накидках поверх серебристых лат, за ними - сама Королева в роскошном платье со стоячим воротником и длинным шлейфом, усеянном сверкающими кристаллами, как ночное небо - звёздами; его поддерживали Кориан и Кора, оба в венках из синих роз. За ними, но в некотором отдалении, шёл Миарк. Мой друг нёс некий тщательно укрытый куском белоснежного полотна предмет.
   "Картина?"
   Замыкали шествие двое одетых в легкомысленные наряды големов. Глубокое декольте смотрелось нелепо в контрасте с бесстрастными лицами.
   На ведущих к престолу ступенях Белая Королева небрежным жестом оборвала шлейф - главное украшение своего платья.
   - Пора мне избавиться от девичьей глупости и начать вести себя, как полагается матери взрослого сына, - с усмешкой заявила она. - Ныне Хелена у нас в невестах ходит, не я.
   Я промолчала, сохраняя достоинство.
   "Не ей осуждать мои отношения с Лионелем".
   Переступив через живописно улёгшуюся на полированном мраморе ступеней драгоценную ткань, правительница Пустого мира преисполненным величественности движением опустилась на трон.
   - Вы хотели меня видеть, матушка? - смиренно спросил Ларандин.
   - О да, возлюбленный сын мой, - с безграничной нежностью проговорила Владычица. - У меня есть хорошие новости: вскоре в твоей жизни произойдут большие перемены.
   - Перемены? - напрягся юноша. - Меня всё устраивает, матушка. Незачем что-либо менять.
   Королева улыбнулась.
   "Её умиляет наивность сына. Как... мило".
   - Ты хорош лицом и телом, мой мальчик. Любая девушка с радостью откроет тебе сердце.
   - Я не чувствую себя готовым вступить в брак, - нервно сглотнув, сказал Ларандин.
   - Вот как? Жаль. Но, выходит, Миарк зря нёс портрет? Он так старался, а ты даже не хочешь взглянуть на лицо невесты.
   Я бросила взгляд на эйанца. Тот стоял, угрюмо опустив голову. Должно быть, его тяготили мысли о новой невольнице Белой.
   "Её хитрость воистину беспредельна".
   - Если я просто посмотрю на портрет, вы же не обяжите меня на ней жениться, матушка? - осторожно спросил принц.
   Я чуть не застонала от бессилия. Идя на поводу своего детского любопытства, мальчишка обрекал на рабство невинную душу.
   - Если она тебе не понравится, найдём другую, - заверила его Владычица. - Не волнуйся.
   - Я хочу увидеть её лицо.
   Богиня сделала знак пасынку, и Миарк сорвал покров с картины.
   И у принца, и меня перехватило дыхание от красоты девушки.
   - Хороша ли невеста, сын? - лукаво спросила Королева. Мне хотелось крикнуть: "Зачем ты спрашиваешь? Разве не видно - он уже влюблён!". Но слуги не имеют права голоса в чертогах властительницы Ортано Косом.
   "Я не могу дерзить. Не теперь".
   - Она совершенна, - прошептал Ларандин.
   Золотоволосой янтарноглазой принцессе не место в унылых пустошах Пустого мира, но именно на них принц обрёк девушку. Я не могла его винить. Он был подобен ребёнку, восхищённому красотой яркой бабочки и пожелавшему во что бы то ни стало её изловить.
   - Она будет твоей, драгоценный.
   Белая Королева торжествовала. Зароненные ею семена дали первые всходы.
  
   Посреди ночи - то есть, что я привыкла называть ночью в Ортано Косом - меня разбудила Слуга. С тех пор, как принц проснулся, мне не было нужды делить холодную пещеру с Миарком и Лионелем - каждое помещение в доме сотворённой богини стало неотличимым от лучших покоев в богатейших дворцах.
   Но любимый был так слаб, что у меня не хватало духа его покинуть. Даже проснувшись от грубого толчка, я первым делом прислушалась к дыханию спящего Лионеля, и только потом спросила у беловолосой женщины:
   - Что хочет от меня твоя хозяйка?
   - Следуй за мной, - холодно велела беловолосая женщина-голем, не удостоив меня объяснением.
   "У Белой появилось поручение для избранной служанки. Я должна гордиться собой: среди жриц Жиюнны незаменимых не встречалось".
  
   Золотистый ковёр на полу, драпировки из кремового шёлка на стенах, повсюду украшения из янтаря и пахучие жёлтые цветы в высоких бронзовых вазах. Непривычная гамма для жилища Королевы Пустого мира. Слишком тёплая, слишком домашняя.
   - Дёшево вышло, не находишь?
   Сколько в сотворённой богине осталось от Гвиневеры Альбианы, смертной женщины с печальной судьбой? Её страсть к нарядам и сыну ясно говорила, прямо-таки кричала - безумно много. Но во взгляде холодных голубых глаз почти не осталось ничего человеческого. Тех, кто хотя бы один раз заглядывал в них, маскарад Белой уже не мог обмануть.
   Очи - окна, через которые мир изучает душу. Миарк предупреждал меня, но я не послушалась и однажды посмотрела в глаза Владычице Ортано Косом.
   Глубоко в её существе крылся изъян. Она знала об этом и стыдилась его, ведь именно из-за несовершенства её отверг возлюбленный.
   Ненависть к скрытому пороку заставляла Королеву давать бесконечный изощрённый спектакль, и мне, как и всем слугам, приходилось подыгрывать ей, но наедине я не собиралась следовать тексту пьесы.
   "Я лгу зрителям, а не самой себе".
   - Дело касается принца?
   Мои слова прозвучали подчёркнуто сухо.
   Сотворённая богиня нахмурилась.
   - От тебя ничего не скроешь, девочка-волшебница. Ты права. С некоторых пор меня беспокоит сын. Знаю, он успел рассказать тебе о странных снах... Сновидениях, ему не принадлежащих.
   - Эти сны способны разрушить его личность?
   "Я не хочу, чтобы милый принц погиб. Он безвинен".
   - Сама догадайся, чай, не маленькая уже, - досадливо бросила Белая. По щелчку Слуга поднесла ей длинную тонкую трубку, которую Владычица тут же закурили.
   "Значит, могут".
   - И ты, госпожа хозяйка, придумала, как бороться с ними? Через женитьбу?
   - Осуждаешь меня, дерзкая девица? - выдохнув облачко ароматного дыма, сказала властительница. В её голосе чувствовалось не столько раздражение, сколько интерес.
   - Разве честно обрекать девушку на страдания?
   - Разве мой сын недостаточно хорош для неё?
   Быть может, Ларандин превосходил всех смертных принцев. Но именно поэтому ему не следовало брать в жёны женщину из Эмьвио Косом.
   "Ничего хорошего из смешения воды и огня не выйдет". Разницу в природе невероятно сложно преодолеть - если вообще возможно.
   - Она будет несчастлива. Твой дворец на редкость унылое место. Мы - Миарк, дети и я - живём здесь, поскольку не можем вернуться домой.
   - Но-но! - погрозила мне пальцем Белая Королева. - Между прочим, я защищаю тебя: имена пока тебе ничего не скажут. Есть множество... личностей, жаждущих крови Кориана и Коры - именно крови, чародейка. Что до Миарка... Хелена Лерьэн, ты ещё много не знаешь о моём пасынке, а ведь он полон сюрпризов.
   "Да-да, ты могучий дуб, а мы - путники, укрывшиеся в твоей сени в знойный полдень".
   Старая песня. Я успела выучить её слова наизусть.
   - Принц влюбился в портрет. Общение с живой девушкой может разочаровать его, - прибегнула я к последнему аргументу. - Опасно играть с чувствами...
   - Не тебе меня учить, дорогая, - грубо оборвала меня сотворённая богиня. - Сама хороша: не отпускаешь верного стража, навязываешь ему страсть... В современной культуре любовь к мертвецам считается извращением, не так ли?
   "Он не мертвец. И я чувствую, что поступаю правильно".
   - Я поняла, - поспешила заверить я Королеву. Ни к чему ссориться с существом, владеющим твоей жизнью.
   Пока что.
   - Вот и славно, - меня милостиво простили. Как... удачно. - Кстати, помнишь, как ты согласилась сделать мне маленькое одолжение?
   Я помнила. Пожалуй, слишком хорошо.
   - По глазам вижу - помнишь. Нельзя таить в себе столько злости, девочка. От этого появляются морщины, а ты ещё даже не помолвлена. Мужчины любят добрых и красивых, так и знай.
   - Что я должна сделать?
   "Жаль, что данное слово нельзя забрать назад".
   - Её зовут Яринна Тейгланская. У тебя есть один день, чтобы уговорить принцессу пойти с тобой по доброй воле - это важно.
   - Мне придётся вернуться в Эмьвио Косом? Я правильно поняла?
   - Да, - кивнула Белая. - Ты всё правильно поняла.
   Чтобы переправить меня в Ортано Косом, Шэйну пришлось прибегнуть к помощи демона. Когда я ступлю на землю родного мира...
   "Тейглан не Оэрра. В Золотом Королевстве боги не обладают абсолютной властью, как Тэа в государствах эльфелингов. Меня не сумеют защитить".
   - Не волнуйся, я дам тебе якорь-талисман. Он защитит тебя и поможет вернуться, но действует всего один день, так что советую поторопиться.
   - А если я не справлюсь? Что тогда?
   - Не справишься - попрощаешься с любимым, - зловеще усмехаясь, проговорила Королева. - Ты остановила здесь время, не помнишь? За вечность здесь не пройдёт и мига там. Я солью потоки времени на один день. Не успеешь... что же, не беда. Способ доставить сюда девушку всё равно найдётся.
   Я стремилась освободиться из-под власти сотворённой богини, но не такой страшной ценой.
   - Мне нужно подготовиться. День или два.
   - День. Не больше.
   Я почтительно поклонилась. В Ортано Косом очень быстро привыкаешь благодарить властительницу за любую милость.
  
   Досматривать прерванный сон не хотелось. Через силу я заставила себе забраться в постель и закрыть в глаза. В Пустом мире потребности организма сводились к минимуму, однако мне предстояла важная миссия, требующая хитрости, красноречия и сосредоточенности. Было бы непозволительной глупостью потерпеть в ней неудачу из-за банальной усталости.
   Рядом, но безумно далеко, лежал Лионель. Даже во сне он не расставался с пропитанным скверны клинком. Тень неспокойных грёз любимого падала и на меня - почти всё мои сновидения с некоторых пор тонули во тьме, хотя каждую ночь я засыпала с надеждой увидеть светлый сон о родителях, брате или счастливой семейной жизни с возлюбленным.
   - Печальный бог, если ты меня слышишь, дай знак, - прошептала я в пустоту, готовясь уйти в странствия по Эйпно Косом. - Хоть какой-нибудь.
   Несколько томительные мгновений ожидания...
   Ничего.
   "На что ты надеялась, Элен?"
   Я - особенная. Иная. Отличная от других.
   Подобных мне боги обходят заботой.
   "Ты скоро привыкнешь", - раздался в голове насмешливый низкий женский голос. Сразу вспомнились бледные лица испуганных младших жриц, смесь ароматов благовоний, роз и полыни, мучительная слабость тела.
   Жиюнна.
   "Спи, Хелена", - приказал голос. - "Не мучь себя вопросами".
   - Но я только хочу... - от волнения я начала говорить вслух. Не каждый день истинная богиня снисходит до разговора со смертной. Особенно - со смертной-отступницей.
   "Забыла, кто я?"
   Десятки невидимых сильных рук схватили меня и поволокли в ледяной мрак. Беззвучно рыдая от бессилия, я раз за разом повторяла первое и самое главное правило жрицы Алой Владычицы: никогда не спорь с богиней.
   "Испугалась?"
   Я попыталась воззвать к своей единственной опоре - любви, но моё увечное чувство не могло противостоять на равных могучей воле Жиюнны.
   - Лионель! - в отчаянии закричала я, но разве мог прийти на помощь тот, кто застрял в промежутке между жизнью и смертью?
   "Простите, милорд".
   Сильные чувства - и любовь, и ненависть - связывают людей. Нам нет спасения. Моя слабость тянет ко дну обоих.
   Одиночество. Холод и темнота вокруг. В какую часть Криос Косом Жиюнна низвергнула меня?
   Нет.
   Это моя личная бездна. Владычица решила преподать мне урок.
   - Раскройся, душа моя. Как невзрачная раковина таит внутри себя жемчужину, так и ты скрываешь драгоценнейшее сокровище.
   Миарк сказал - во мне есть свет.
   Отбросив сомнения и животный страх, я представила образ того, кто для меня воплощал абсолютного врага мрака. А затем Он, сияющий и прекрасный, протянул руку бьющейся в сетях тьмы девушке-мотыльку.
   "Жжётся!", - обиженно вскрикнул голос. - "Дурная девчонка".
   В тот же миг лопнула связывающая меня с реальностью нить.
  

-16-

  
   ...что с ней?
   Осторожное прикосновение, отдающееся тупой болью в каждой частице тела.
   "Я..."
   - ...не просыпается. Я всё перепробовал.
   - Странно. Хелена находится под защитой Белой Королевы. Она не могла заболеть. Тут что-то другое.
   "...не могу пошевелиться..."
   - Магия?
   - Честно говоря, я не очень хорошо представляю, что именно вы понимаете под этим словом, но предполагаю - здесь ей и не пахнет.
   Разговаривали Миарк и... Лионель?
   Ещё одно прикосновение. На этот раз - приятное.
   Надо хотя бы моргнуть.
   "Получилось".
   - Она нас слышит. Эй, принцесса!
   "Медленно, но уверенно вырываюсь из цепких лап тьмы. Открываю глаза..."
   Искренняя радость в глазах Миарка, на лице Лионеля смешанные чувства.
   Облегчение и...
   - Тебе... стало лучше.
   Слабая улыбка. Подарок для моего рыцаря-защитника.
   - Не делай так больше, - строго сказал паладин. - Ты меня напугала.
   - Со мной говорила Жиюнна. Мы немного повздорили. Только и всего.
   - Игры с богами до добра не доводят. Никогда.
   Он взял мою руку в свою и - от неожиданности у меня пропал дар речи - угрюмо произнёс:
   - Остановись. Не губи себя. Мне больно видеть... твои страдания.
   Я смотрела на его измождённое, но полное решимости лицо и понимала - он готов жизнь за меня отдать.
   "Ах, сир Лионель..."
   - Мне уйти? - вежливо поинтересовался Миарк.
   - Нет, - твёрдо сказала я. - Помнишь, ты говорил, что любой клинок можно перековать?
   - Да, - кивнул эйанец. - Помню.
   Ладонь Лионеля судорожно сжалась на рукояти проклятого клинка.
   - Это правда? - глухо произнёс он.
   - Вы оба такие недоверчивые, - ухмыльнулся пасынок Белой. - Что же, придётся показать на примере. Как считаете, этот ржавый ковыряльник подойдёт?
   Юноша небрежным жестом указал на висящий на перевязи паладина меч.
   "Спасибо, друг".
  
   "Иногда нам приходится возвращаться".
   Вновь я вступила на камень мостовой разрушенного города Гирэ Нор. Не знаю, как Миарк уладил дела с правительницей Пустого мира, но Слуги выпустили нас из дворца без лишних вопросов. Впрочем, возможный гнев Королевы волновал меня меньше, чем состояние Лионеля. Мой любимый едва перенёс полёт на химере, а когда мы оказались перед воротами руин столицы эйанского Ортано Косом, принц мрачно процедил сквозь зубы:
   - Плохое место. Я повсюду вижу следы страданий и смерти.
   - Ну уж извини, чуткий приятель, - с лёгкой обидой буркнул Миарк. - Только здесь сохранилась кузница.
   "Радость или горе. Одно из двух. Вскоре всё решится".
   Я не знала, велик ли у эйанца талант оружейника. Не мастерство друга внушало мне надежду. Миарк обладал знаниями Золотой Империи: тесного общения с механизмом в башне Повелителя времени для меня хватило, чтобы проникнуться к ним уважением. Впрочем, до слепого преклонения моё восхищение не доходило.
   "Миарк прежде всего человек. Люди иногда ошибаются. Мне нужно подготовиться... к худшему".
   Но несмотря на доводы рассудка, я не желала даже думать о неудаче.
   Мы прошли по пустынным улицам города, пережившего расцвет и падение задолго до рождения двоих из нас. Провожая рассеянным взглядом остатки какой-то машины, я невольно задумалась, кем видит и меня, и Лионеля Миарк? Хоть и разнесённые во времени на полтысячелетия, мы были детьми новой культуры, не имеющей почти ничего общего с его. Считал ли пасынок Белой нас варварами? Если и так, я не могла его винить. Ровеснику Жиюнны и её братьев позволительна толика высокомерия.
   Проклятый клинок висел у Лионеля на перевязи, и я постоянно боролась с вызванной его тлетворными флюидами тошнотой.
   "Он предчувствует свою скорую гибель..."
   На лице паладина следов внутренней борьбы не было. Если битва в его душе и велась, то уже завершилась, и не в пользу отмеченного злом меча.
   Чтобы как-то развлечь нас - по крайней мере, так мне казалось - Миарк пустился в пространный рассказ о более счастливых днях города.
  
   Гирэ Нор, как и другие два эйанских города в Пустом мире, построил старший из сыновей-близнецов Императора Благословенной Земли. К зрелому возрасту он так и не сумел завоевать народную любовь, и потому удалился в Ортано Косом, знание о котором поделились с ним эльфелинги. Его сопровождали немногими верными соратниками. Вместе они основали новое королевство, властителем которого объявил себя нелюбимый в Эйане принц.
   Миарк приходился ему правнуком.
   - Создав башню Повелителя времени и её механизм, Эан и его спутники совершили прежде немыслимое. Отсеча себя от друзей и родственников, оставшихся на родине, они сделали шаг в будущее на триста лет. Там, однако, их ждал неприятный сюрприз: за три века Высшая Алхимия шагнула далеко вперёд. Первая же встреча с чудесами нового Эйана оглушила и ослепила людей ортанского королевства. Они казались сами себе варварами. Говорят, прадед так и не оправился до конца... Потомкам он завещал совершать длинные прыжки во времени только в случае величайшей опасности.
   - Его свела в могилу уязвлённая гордость? Не осознание смерти друзей, брата, в конце концов? Неужели он был настолько жестоким?
   - Принцесса, Эан любил брата-близнеца, - вздохнул Миарк. - Но не больше, чем себя.
   Я покачала головой. Воистину, Древняя Империя рождала странных людей.
   - Мой дед перестроил города в согласии с новыми веяниями и предпринял первую экспедицию вглубь Ортано Косом. Он потратил большую часть жизни на расшифровку письменности первых обитателей этого мира. Увы, особых успехов ему не довелось достичь - дед не понравился эльфелингам, а без их помощи продолжать исследования было невозможно. В историю он вошёл как второй, запустивший механизм Повелителя времени.
   "Нарушение заветов. Это так знакомо мне".
   - Что же случилось?
   - Он бежал от страшной болезни, охватившей Эйан. Наши целители не могли с ней справиться, и лучшим выходом - хоть и малодушным, - казался прыжок вперёд на десять лет. К сожалению, они попали в разгар другой эпидемию, ещё более ужасной. Как и первую, её занесли послы дикарей.
   "Должно быть, так Творец отплатил им за трусость".
   Что за опасные мысли? Первый был милостив. Он прощал и более тяжкие прегрешения. Его дети... не столь великодушны.
   За рассказами Миарка я не заметила, как мы подошли к кузнице - вернее, к тому строению, что ею называл эйанец. Почти полностью сохранившееся здание ничем не отличалось от соседей, разве что витиеватых украшений на фасаде у него было чуть меньше.
   - Как сейчас помню кузена, встречающего меня в дверях. Он относился ко мне как к сверстнику, хотя нас разделяло больше десятка лет. Эх, Доран, как бы я хотел вновь услышать твой смех...
   Улыбка на лице друга увяла.
   "Он вспомнил, что тело его двоюродного брата лежит непогребённым где-то под тусклым небом Ортано Косом".
   Я поймала руку Лионеля и крепко её сжала. Рыцарь бросил на меня удивлённый взгляд, но ничего не сказал.
   - Вместе мы сможем, - пылко прошептала я.
   Даже если я обманывала сама себя, печальный бог видел - то был сладкий обман.
  
   Сквозь узкие окна на желтоватый каменный пол падал бледный свет. В помещении царила идеальная чистота - особенно уборщик (Миарк, конечно) потрудился над подковообразным возвышением в центре "кузницы", усеянным разноцветными выпуклыми панелями.
   - Что это? - настороженно спросила я.
   - Я читал о подобной машине в одной старинной книге, - задумчиво произнёс Лионель. - С её помощью в Древнем Эйане создавали оружие.
   - Я бы предпочла горн, наковальню и молот, - с некоторых пор сюрпризы меня только расстраивают. Разумно ли доверить жизнь любимого многотысячелетнему устройству?
   "Механизм Повелителя времени. Ему я не отказала в попытке".
   - Не будь столь ограничена, принцесса-дикарка, - хвастливо заявил эйаец. - Мой кузен был настоящим художником. Он потратил бездну сил, чтобы довести до совершенства стандартный механизм... Его бы очень огорчили твои слова.
   - Я говорю лишь то, что думаю.
   Будь мои отношения с магической логикой хоть немного лучше, я бы попробовала сломать демонический клинок.
   "Не лги себе, Хелена. Не вышло бы у тебя ничего. Чтобы Хранители Равновесия приняли её сторону, нарушительнице Первого завета требуются поистине внушительные аргументы".
   Миарк запустил машину. Его пальцы запорхали над цветными панелями: некоторые из них при нажатии светились, другие издавали мелодичные звуки. Работая, юноша бормотал себе под нос - как я поняла, делал расчеты. Мне и рыцарю оставалось только безмолвно наблюдать за ним и надеяться, что эйанец нигде не ошибётся.
   "Мы будто невежественные крестьяне, наблюдающие за целителем высокого класса".
   - Эй, защитник, - обратился друг к моему любимому; щёки Миарка пылали нездоровым румянцем. - Есть особые пожелания?
   Принц на мгновение задумался и выдал длинный список требований к клинку. Миарк внимательно выслушал его и добавил несколько деталей от себя. Слово за слово они разговорились.
   "Ах уж эти мужчины!"
   Мой бестолковый брат не упускал случая пошутить над слабыми познаниями сестры в колюще-режущей атрибутике настоящего воина.
   - Он будет выглядеть так, - наконец объявил Миарк и торжественно нажал большую красную панель. Раздалось глухое "дзинь", и перед нами возникла иллюзия (я не знала, какое имя давали подобному эйанцы) длинного клинка благородной формы. Гарду его украшали разинутые пасти ледяных змеев - древних чудовищ, обитавших некогда в землях Диком севере.
   "Из этого милого края вышла цивилизация, сменившая в Эмьвио Косом Золотую Империю".
   - Это точная модель? - холодно спросил Лионель.
   - Ага. Ты даже можешь поупражняться с ним, - гордо проговорил Миарк. - Его вес соответствует настоящему.
   Паладин взял в руки эфемерный клинок и сделал с ним несколько выпадов. Его лицо хранило выражение угрюмой сосредоточенности.
   - Годится.
   Эйанец фыркнул от возмущения.
   - Ну разумеется! Его же сделал я. Между прочим...
   - Можешь начать перековку прямо сейчас? - перебил его Лионель.
   - Да, - кивнул в миг посерьёзневший друг.
   Рыцарь передал проклятый клинок эйанцу, лицо его при этом исказили страшные муки. Я не могла представить, каких усилий стоило ему разорвать связь с пропитанным демонической отравой мечом.
   "Спасибо".
   Древнеэйанский механизм разверз чрево, и Миарк быстро закинул в него оружие. Тут же разноцветные панели машины замигали, и она утробно заурчала, словно зверь, переваривающий добычу.
   - Я могу чем-то помочь? - прокричала я сквозь шум.
   Миарк задумался на мгновение, а затем утвердительно кивнул.
   - Придумай клинку имя. В Эйане оружию давали имена женщины.
   Придумать клинку имя... Просто сказать, но сложно выполнить.
   У древних героев верные соратники-мечи носили громкие и славные имена. В легендах им уделялась роль даже большая, чем возлюбленным отважных воинов. Не хотелось бы мне занять в жизни Лионеля места меньше, чем обработанный кусок металла.
   "Времена древних героев безвозвратно ушли. Теперь мечи это просто мечи".
   Когда мой любимый служил Земши, его клинок обходился без имени. Но бог отверг его.
   Ныне светлый принц мог рассчитывать только на собственные силы
   - "Несломленный", - прошептала я, пробуя имя на вкус.
   Демоны неспроста преподнесли Белой Королеве проклятый меч. Они хотели уничтожить Лионеля, но он оказался сильнее их порчи. "Несломленный" - имя, подходящее не только перерождённому клинку, но и моему возлюбленному.
   "Герой восстал из пепла".
   Благодаря принадлежащей исчезнувшему народу машине не живой и не мёртвый рыцарь получил достойное оружие. Ему помогали принц-невольник и волшебница, когда-то служившая ревнивой богине.
   Колесо судьбы скрипнуло и медленно повернулось. Прощай, старый мир... и здравствуй, новый!
  

-17-

  
   Тейглан, "Золотое Королевство", встретило меня ласковыми солнечными лучами. О, как я соскучилась по живому теплу в ледяных чертогах Владычицы Ортано Косом!
   "На моей родине сейчас стоит осень, плавно уступающая место суровой зиме, здесь же весна ещё не сменилась летом".
   Из Ортано Косом меня перенесло в городской парк. Укрывшись за стволом могучего ясеня, я с любопытством наблюдала за прогуливающимися по посыпанным золотистым песком дорожкам красивыми парами: женщины были в легких светлых одеждах, некоторые - с кружевными зонтиками от солнца; кавалеры щеголяли парадными офицерскими мундирами или изящными нарядами под цвет платьев дам. Строгое белое облачение не делало меня похожей на одну из благородных девушек. Скорее, меня могли принять за послушницу Тэа.
   "Принцесса. Нужно скорее отыскать её".
   Перед тем, как отправить в Эмьвио Косом, Королева повесила мне на шею кулон - хрустальный куб с заточённым внутри роем радужных искр.
   "Он собьёт со следа охотящихся за тобой и поможет вернуться", - сказала она. - "Когда сочтёшь нужным, просто возьми девушку за руку и сожми талисман. Всё остальное сделаю я".
   На сердце было тяжело. Отринув заветы матери и отца, я готовилась обречь на мучения невинную душу.
  
  
   Золотое Королевство государство Старого Света. Его столица, Тенорис, процветала уже тогда, когда первые отряды поселенцев прибыли в суровые земли Вейларнии - моей дорогой многострадальной родины. Здешние дворяне свободно читают на древнеэйанском и слагают утонченные стихи на языке эльфелингов, простой же люд вежлив и обходителен.
   Вальго благоволит этой земле, и королевская семья стоит во главе жречества.
   "Похитив девушку, я испорчу отношение ещё с одним богом".
   Нестрашно.
   - Простите, как пройти ко дворцу? - спросила я молодую женщину, идущую под руку с офицером. Каждая пуговичка на его мундире сияла на солнце.
   - О, вы из делегации? - добродушно проговорила тейгланка, одарив меня тёплой улыбкой.
   "Делегации?"
   - Да. Простите - я, кажется, потерялась...
   Произношение выдало во мне чужестранку. Граждане государств и Старого, и Нового Света используют для общения между собой один язык, по выговору легко догадаться, кто варвар, а кто аристократ.
   "Так даже лучше".
   Дружелюбная горожанка дала мне подробные указания, как пройти к королевской резиденции, дворцу Золотых Роз (где, кстати, жили гости из Нового Света), а её спутник сделал комплимент нашему принцу, чем изрядно меня озадачил. Наследник Вейларнии молод и очень амбициозен, но пока ему не довелось проявить себя ни в мирной жизни, ни на военном поприще. По крайней мере, так обстояли дела до моего "заточения" в Пустом мире.
   Поблагодарив за помощь, я поспешила выполнять приказ Королевы. У меня было не так уж много времени.
  
   Тенорис впечатлял.
   Детство я провела в Тэйресе - небольшой деревушке на севере Вейларнии. Природа там по-своему красива - скромной, неяркой красотой. В книгах мне доводилось читать о тёплых морях и чудесных странах, раскинувшихся на их берегах, но они представлялись такими далёкими и нереальными... Тейглан, Ведионн, Доранлис, королевства эльфелингов и другие государства Старого Света казались мне прекрасными и таинственными местами, в которых меня уж точно не закинет судьба. Поступив в Храмовую Школу, я всерьёз увлеклась рыцарскими романами. Могучие благородные воины бились с чудовищами, предателями, спасали благородных дам и совершали подвиги во имя королей и богов. За редким исключением действие в тех восхитительных книгах происходило в древних королевствах людей. И во сне, и наяву, когда Жиюнна не требовала от меня служения, мои мысли устремлялись в дивные земли Старого Света.
   "Поздравляю, Хелена. Ты исполнила полузабытую мечту. Под твоими ногами белый камень мостовой столицы Тейглана".
   Разумеется, Тенорис проигрывал по эффектности Гирэ Нор. Даже лежащий в руинах, эйанский город завораживал своей принадлежностью к иной эпохе. Ещё долго мне будут снится его искалеченные здания, остовы диковинных машин и немногие чудом сохранившиеся статуи - настолько совершенные, что дух захватывает при одном лишь взгляде на них. И, конечно, царящая над всем железная башня Повелителя времени.
   Столица Золотого Королевства была гораздо проще. Несмотря на стремление жителей к утончённости, в архитектуре Тенориса чёткий след оставило варварское прошлое. Однако, как ни странно, городу шла некоторая разнузданность. Обилие позолоты, яркие краски, чересчур вычурная лепнина, и даже посвященные Вальго полунагие уличные танцовщицы - всё вместе это вызывало не отторжение, а восторг.
   С грустью я вспомнила стольный град Вейларнии, Ровейну. Маленькой девочкой, вместе с родителями и братом, мне довелось побывать в ней: отец хотел показать внуков могущественному деду, главе рода Лерьэн. Небо, затянутое свинцовыми тучами, нервная улыбка мамы и монотонный шум дождя за окном экипажа навсегда останутся со мной как знаковые воспоминания об этой печальной поездке.
   "Пора отрешиться от прошлого - хотя бы на время. В настоящем у меня слишком много проблем".
   На стенах дворцах то тут, то там встречались стилизованные символы Вальго - ясно, почему Белая Королева не могла перенести меня прямо внутрь. Ей не хотелось злить другого бога.
   "Чтобы пройти к принцессе, мне придётся применить хитрость. Думай Хелена, думай".
   Или же...
   - Элен? - знакомый до боли голос заставил меня вздрогнуть и резко обернуться. Меня окликнул молодой светловолосый офицер, с лицом, так похожим, и одновременно так не похожим на моё.
   Андрэ. Андриан. Человек, из-за которого я сошла с пути жрицы.
   Старший брат.
  
   Ложь - искусство холодного ума.
   "В чертогах властительницы Ортано Косом я свой достаточно остудила".
   - Разве ты не должна быть в Оэрре?
   Я ответила уклончиво:
   - У меня возникли... неотложные дела. Именно здесь.
   - Вот как? - нахмурился брат, а затем обнял меня и сказал:
   - Элен, если у тебя проблемы - только скажи. Я защищу тебя.
   Милый, самонадеянный Андрэ. Если бы ты знал, в чьих сетях бьётся твоя младшая сестра...
   "Мне пришлось бы нарушить и Второй завет".
   - Ничего особенного. Это связано с Университетом, - небрежно сказала я. - А сам-то ты почему в Тейглане?
   - Я сопровождаю принца, - гордо объявил брат. - Он делал официальный визит в Ведионн и решил заодно посетить Золотое Королевство. Заодно, правда, посватался к принцессе Яринне - безрезультатно. Девушке наш наследник показался слишком грубым и напористым. Впрочем, ей хватило ума отказать ему вежливо, так что скандал не разразился.
   Я вяло улыбнулась, вспоминая Ларандина - прекрасного нежного юношу без прошлого. Возможно, мои опасения ложны, и жених придётся по нраву невесте?
   "Брат Миарка совсем не похож на вейларнийского принца. Корген слишком напористый, вспыльчивый, суетный".
   - Кстати, хочешь на неё посмотреть? - беззаботно предложил Андрэ. - Она настоящая красавица, прямо как в твоих сказках.
   Брат не уважал моё увлечение романами. Захватывающие дух истории казались ему пустой болтовнёй. Когда я зачитывалась книжками в Храмовой Школе, он во главе компании таких же бестолковых юнцов спасал девиц и защищал вдов.
   - Я могу её увидеть? То есть, свободно увидеть?
   "Чтобы поймать добычу, надо знать, как она выглядит".
   - Да, - кивнул Андриан. - Яринна придёт на устраиваемом нашими алхимиками представлении. Так будет вся королевская семья.
   Мои соученики... В толпе они меня не заметят. Риска нет.
   - Всегда мечтала взглянуть хоть одним глазком на настоящую принцессу. Надеюсь, она и впрямь так хороша, как ты о ней говоришь.
   - А то! - озорно подмигнул брат.
  
   Сущность алхимии - превращение.
   В Университете изучают Низшую Алхимию, бедную родственницу Высшей и её безропотную служанку. Мне она давалась без особых проблем, но Элинь, моей подруге и соседке по комнате, не удавалось понять даже общие принципы перехода одних веществ в другие.
   "Представление". Так Андриан назвал демонстрацию милых фокусов, проводимых студиозусами под бдительным присмотром мастеров. Зрителям - придворным и королевской семье - нравились шумные взрывы и забавные метаморфозы. Наградой молодым магам были бурные аплодисменты и восторженные возгласы.
   Золотое Королевство претендовало на наследие Эйана, но мало кто из обладающих в нём властью хоть что-то понимал даже в современной алхимии.
   Давным-давно - несколько дней назад - я подслушала в университетской оранжерее разговор тейгланца и эльфелинга из Оэрры.
   "Брак они обсуждали скорее всего не алхимический".
   Стоя в толпе рядом с братом, я рассматривала королевскую семью. Король-отец, седовласый и величественный, его супруга - воплощение умения-держать-себя, принц-наследник - золотоволосый юноша с мужественным лицом, принцесса... Портрет, показанный сыну Белой, был точен - неизвестный художник не преувеличил и не преуменьшил красоту Яринны.
   "По крайней мере, Ларандину будет приятно её целовать - если у них дело дойдёт до поцелуев".
   - Она будто небесное создание, - очарованно прошептал Андрэ. - Каждый раз, когда её вижу, не могу отвести взгляд. Хорошо, что Яринна отказала принцу. Уж и не знаю, что победило бы в моей душе: верность сюзерену или любовь к его жене.
   - Не сомневаюсь, ты бы сделал правильный выбор.
   - Элен, выбирая между разумом и сердцем, всегда остаёшься в проигрыше, - с видом столетнего мудреца изрёк Андриан. - Так оно всегда бывает, сестрёнка.
   - Вот как? - мой мир рассыпался на части: счёт шёл уже не на часы - на мгновения, а брат учил меня жизни, сам ещё толком ничего не испытав.
   - Когда полюбишь, узнаешь, - многозначительно заявил Андрэ; внезапно на его лице появилась тревога:
   - Сестрёнка, неужели ты... нашла кого по сердцу?
   Настала очередь Элинь показать таланты. После изящного поклона зрителям подруга окрасила прозрачную жидкость в пурпур. Послышались рукоплескания.
   - Что если, да?
   "Когда-нибудь Андрэ всё равно узнает о Лионеле. Надеюсь".
   - Кто он? - строго спросил брат.
   - Ты его не знаешь. Но поверь - он достоин меня.
   Андриан крепко обнял меня и прошептал:
   - Если он тебя хоть пальцем тронет или заставит плакать, я найду его и призову к ответу. Даже на том свете ему не будет от меня спасения.
   Я невесело улыбнулась. Если бы только брат знал...
   "Печальный бог, пусть и впредь невежество хранило его от неприятностей".
   - Вы оба очень важны для меня, - сказала я со слезами на глазах.
   - Элен, ты плачешь? Почему?
   - Вспомнила, какой ты несмышлёный. Вечно рвёшься в бой, не боясь никого и ничего. А однажды...
   Андрэ не дал мне договорить.
   - Я знаю, что доставлял в прошлом тебе, маме и отцу неприятности. Но теперь всё по-другому!
   Хотелось бы мне поверить в это, милый братик. Жизнь учит меня иному: люди редко меняются.
  
   Представление продолжалось. Мы наблюдали за ним, но с вялым интересом.
   - Хочешь знать, почему принц сделал предложение Яринне? - неожиданно предложил Андриан.
   "Его будто тяготит тайна".
   Я кивнула.
   - Знаешь об Иорэ?
   - О женщине, объявившей себя равной Оракулам Тэа пророчицей?
   - Да. В последние месяцы она сильно сблизилась с королём. Только представь, он верит каждому её слову! - в словах брата чувствовалась горечь. - Абсолютно каждому.
   "Я не знала".
   До стоящего на окраине королевства Университета редко доходили слухи из столицы - свежие слухи.
   - Недавно она сделала одно... предсказание, - Андриан закусил губу. "Совсем как я".
   - Что за предсказание?
   - Иорэ якобы увидела рождение в Вейларнии ребёнка, "что станет путеводным звездой всего мира", - ядовито процедил брат. - Ребёнка королевской крови. Вельен сделал заказ Университету на "поиск" матери по знакам в видении. Отцом, как ты понимаешь, он видит либо себя, либо сына...
   Я присвистнула. Вот почему нас отослали на практику пораньше! Мастера получили правительственный заказ, но какой! Сложный, трудоёмкий и наверняка - бесполезный.
   "Но заплатили за него хорошо".
   - Корген взбунтовался против отца?
   - Принц верный и любящий сын, однако есть черта, которую он не желает переступать, - мрачно сказал Андрэ. - Я рад быть его соратником. Из безвольного человека не получится хорошего короля для Вейларнии.
   Брат не верил Иорэ, и я, честно говоря, тоже. Слишком много обманщиков провозглашает себя пророками.
   Некоторое время мы провели в молчании. Каждого занимали свои невесёлые мысли.
   Первым заговорил Андриан.
   - Знаешь, я никогда не считал, что твоё место в храме.
   - Почему?
   - Служение Жиюнне день за днём убивало ту Элен, которую я знал и любил. Я благодарен ей лишь за то, что она отпустила тебя и дала возможность начать новую жизнь. Постарайся стать в ней счастливой, сестра.
   - Брат...
  
   - До свиданья, Андрэ, - говорю я, и магия, вложенная слова, творит чёрное дело. Я - рядом, но в тоже время для брата меня нет.
   Отворачиваюсь. Не могу видеть беспомощное выражение на его лице. Если нам не суждено больше встретиться, пусть...
  
   "Слёзы. Ну вот. А ведь я так боялась..."
   - Элен, - тихо сказал Андриан. - Молю, не навреди себе.
   "Постараюсь. Ради тебя. Ради мамы и папы. Ради Лионеля".
   Ради тех, кто меня знает и любит.
  

-18-

  
   У принцессы Тейглана день был расписан по часам. Тайно я наблюдала, как она беседовала с воспитанницами Королевского приюта, изучала историю под руководством родного дяди - высшего жреца Вальго, читала вместе с юными фрейлинами избранные истории из "Золотой легенды". Лишь далеко за середину дня Яринна осталась одна.
   "Забота о розах в дворцовом саду - благопристойнейшее занятие для барышни".
   Чего никак не скажешь о похищении. Девушки должны красть сердца, а не людей.
   Ведущие в сад изящные ворота охраняли два молодых воина в начищенных до блеска бронзовых кирасах.
   "Дворцовая стража такая... дворцовая".
   Юноши наверняка ни разу в жизни не участвовали в реальном сражении: в Старом Свете, в отличие от Нового, войны давно вели не полководцы, а дипломаты.
   - У меня послание для королевской дочери, - холодно проговорила я, придав лицу выражение лёгкой брезгливости.
   - От кого? - спросил самый юный из стражей. Я смерила его обжигающим льдом взглядом.
   - Я в услужении высшего существа. Этого достаточно, воин?
   Юноша побледнел. Несомненно, белое платье и манеры наконец-то сложились у него воедино. Обман удался - меня приняли за жрицу Тэа.
   Не зря я потратила лучшие годы на учёбу в Храмовой Школе.
   - Прошу простить моего товарища, благородная тэанни, - поспешил задобрить меня другой юнец. - Вы найдёте принцессу в малом розарии.
   С едва заметной усмешкой я преодолела последнюю преграду, отделяющую меня от Яринны. Даже отъявленные негодяи не осмеливаются прикрываться именем бога эльфелингов, опасаясь его гнева, но в сказанном мною не было и капли лжи. По печальному стечению обстоятельств моя жизнь, душа и возлюбленный принадлежат Белой Королеве - сотворённой богине.
   Люди так наивны. Они видят то, что хотят видеть.
   Ловушка для принцессы захлопнулась. Увы, но она потеряла всякую надежду на спасение.
   Как и я.
  
   Жители Древнего Эйана владели секретом выращивания синих роз. Ловко манипулируя Естественным законом, они получали невозможные в природе цветы. Современные маги не могут восстановить этот сорт, хотя неоднократно пытались.
   В малом розарии росли розы только особенного для Тейглана цвета - жёлтого.
   "Их бог любит золото".
   У будто бы выкованного из драгоценного металла куста я встретила Яринну.
   - Мне нужно поговорить с тобой, королевская дочь.
   - Я уважаю Белого Владыку, но моя семья с давних времён следует путём Вальго - быстро и несколько нервно проговорила принцесса.
   - Надо мной стоит не Тэа.
   - Тогда кто? - удивилась девушка, а затем сердито добавила, видимо, распознав мой акцент:
   - Если вас прислал Корген Вейларнский, то можете передать ему: я не передумала и никогда не передумаю. А если кто иной, у кого хватило смелости прикрываться именем бога...
   - О, у неё хватило, - наверняка Белая усмехнулась, если наблюдала за нашей беседой.
   - Неужели? Как смертная могла пойти против... - золотая принцесса в испуге отпрянула от меня, ошарашенная внезапной догадкой. - Если я чем и прогневила госпожу Жиюнну, то лишь по незнанию!
   Вейларния находится под покровительством троих из Пяти: Эва, Земши и их сестры.
   Наивная, глупая девчонка. Но красивая - этого у неё не отнять. Станет ли она достойной супругой принцу Ортано Косом?
   "Какая мне разница?"
   - Моя хозяйка по могуществу сравнима с Жиюнной. Ты должны гордиться, принцесса - из всех смертных именно тебя она избрала в невесты своему возлюбленному сыну.
   - В невесты? - опешила девушка. - Но ведь я... я ещё даже не думала о замужестве...
   Яринна казалась растерянной, но в тоже время польщённой.
   - Хочешь взглянуть на жениха? - угодливо предложила я. - Нужно лишь твоё согласие, и...
   - Он красив? - перебила меня принцесса. - Молод? Отважен? Умён?
   "Ларандин по меньшей мере полубог".
   - В нём в равной степени сочетаются все достоинства.
   Девушка задумалась.
   - Моего брата собираются "продать" в Оэрру. Отец обожает его, но всё равно решился на сделку. У меня нет причин полагать, будто со мной проявят мягкость. Даже в Тейглане принцесса всего лишь товар. Но я не хочу быть вещью!
   Даже я не могу не считать себя игрушкой в руках богов. Кем себя возомнила эта девчонка?
   - В доме молодого господина ты не будешь вещью.
   Ложь далась мне как никогда легко.
   - Хуже уже всё равно уже не будет, - неуверенно пробормотала девушка.
   - Решать только тебе. Хорошенько подумайте, прежде чем сказать "да" или "нет".
   - Но ведь я всегда могу вернуться?
   - Разумеется, - не моргнув глазом солгала я. - По первому же слову.
   Принцесса колебалась недолго.
   - Я согласна.
   "Ну наконец-то!"
   Я взяла её за руку и сорвала с шеи амулет, который мне дала Белая Королева. В тот же миг Эмьвио Косом содрогнулся и погас.
  
   ...человек лишь былинка, несомая дыханием бога...
  
   Не успев попрощаться с родным миром, я оказалась в Ортано Косом - прямо посреди той золотисто-осенней-комнаты, что мне недавно показывала мачеха Миарка.
   - Здравствуй, милая доченька, - тёпло поприветствовала Яринну властительница. - Я уже заждалась, да и жених весь истомился. Он у меня такой нежный...
   - Кто вы? - растерянно озираясь по сторонам, спросила принцесса. - Где я?
   - Хелена не сказала тебе? - всплеснула холёными белыми руками Королева. - Так на неё похоже. Ты в Пустом мире, девочка, а я - здешняя государыня. Подобных мне смертные зовут богами.
   - Я... - несмело начала девушка, но Владычица её грубо прервала.
   - Привыкай к мысли, что прежняя жизнь закончена. Забудь свой народ и семью: отныне они мертвы для тебя, а ты для них. Хелена лгала тебе, но не держи на неё зла - бедняжка моя служанка. Что я скажу, то она и делает.
   Я скривилась, но оспаривать слова хозяйки не стала. Действительно, мне отведена незавидная роль фигуры в чужой игре.
   Принцесса заплакала. Крупные слёзы текли по её щекам, а я просто стояла и смотрела. Чувство вины с лихвой перекрывалось удовлетворением от выполненного задания.
   Я повидала брата и не потеряла навсегда Лионеля.
   "День прошёл хорошо".
  
   - Ты вернулась, - произнёс Кориан, отчаянно стараясь казаться старше своих лет. - И не одна. Прекрасная работа, элевэ.
   - Мы боялись, ты бросила нас, - простодушно призналась Кора.
   "Я бы не смогла, милые".
   Дети-полукровки видели во мне больше, чем случайную знакомую. Их любовь живительным бальзамом проливалась на мою израненную душу.
   - У нас есть для тебя подарок, - гордо заявил Кориан. - Сестра, покажи!
   Малышка с важным видом передала мне аккуратный свёрток. Недоумевая, я развернула его и обнаружила внутри усеянную сверкающими кристаллами полупрозрачную ткань - шлейф, который Королева оторвала от платья в день показа Ларандину портрета Яринны.
   - Из него выйдет отличная фата. Ты будешь самой красивой невестой, элевэ!
   Невестой? Не слишком ли мальчик торопит события?
   "Но ведь не этого ли желает моё сердце?"
   - Спасибо. Вы молодцы. Правда.
  
   Мне предстояла ещё одна встреча - самая долгожданная.
   На заросшем голубыми ирисами и белыми лилиями берегу текущей по чертогам сотворённой богини реки девушка и её рыцарь нашли друг друга. Свет россыпи маленьких бледных солнц озарял их лица.
   - Я... - слова застряли в горле. Меня переполняла радость и вместе с тем - стыд.
   - Я знал, что ты вернёшься.
   "Он знал!"
   - Мне пришлось отдать невинную душу в вечное рабство. Скажи, что мне делать теперь?
   - Жить.
   - Просто жить?
   - Да. А я всегда буду рядом.
  
   Я хотела выйти замуж в солнечный летний день, напоённый ароматами полевых цветов и сосновой смолы. Боюсь, мечта так и останется мечтой.
   Но даже если так, уменьшится ли моя любовь к Лионелю?
   "Нет".
  
   - Вам обязательно сопровождать меня?
   - Мы - ваша свита, молодой господин. Хелена отвечает за красоту, Лионель за безопасность, а мне поручена главная роль - шута. На фоне глупости слуги хозяин сияет, подобно ярчайшей звезде на ночном небе. Женщинам нравятся умные мужчины: моего отца они готовы были носить на руках.
   Странной компанией мы виделись со стороны. Дурной Миарк, строгий Лионель, я - валящаяся с ног от усталости. Дополнял нас беловолосый и голубоглазый принц, похожий и непохожий на брата.
   "Гвиневере Альбиане слишком нравится играть в королевскую семью и двор".
   Все вместе - хозяин впереди, слуги на шаг позади - мы переступили порог отведённой для принцессы комнаты.
   Девушку успели переодеть в белое платье, отличающееся от моего разве что кружевными вставками да золотой вышивкой. Ей оно шло, а вот распухшие от слёз глаза - нет.
   При виде невесты Ларандин застыл, будто статуя.
   "Ничего удивительного: кроме матери, Слуг и меня он не видел женщин".
   Ни тёплым взглядом, ни ласковым словом Яринна не поприветствовала жениха.
   - Какая гордая. Молодой господин пришёл навестить её, а на его любезность ответили пренебрежением. Моя супруга, и та была более внимательной - при жизни. Умерев, она обернулась демоницей. Страшно подумать, в кого превратится эта девица, перешагнув Грань.
   - Кто вы? - тихо спросила принцесса.
   Вторжение нашей компании напугало её.
   - Неужели не узнала наречённого? А ведь он так тебя ждал! - вступила я.
   Яринна переводила настороженный взгляд с Лионеля на Ларандина, явно не понимая, кто из них принц, а кто нет. Чтобы развеять её сомнения, я взяла паладина за руку.
   "Мой любимый только мой. Я не намерена его с кем-либо делить".
   - Наш принц умён, добр и хорош собой. Не ты ли боялась быть проданной безобразному старику, принцесса?
   Девушка зарыдала.
   - Прекратите! - воскликнул Ларандин. - Разве вы не видите - ей больно?
   Красивое лицо сына Белой Королевы пылало праведным гневом, словно мои с Миарком нападки ранили не принцессу, а его.
   "Мы видим, и поэтому так жестоки. Чем избалованная королевская дочь лучше нас? Как и она, мы пленники в доме Владычицы Ортано Косом. Но в отличие от Яринны, нам приходится разыгрывать спектакль - ради тебя".
   - Я готова ответить за каждое слова.
   - А я уже долгие годы только этим и занимаюсь, - "поддержал" меня Миарк. - С утра до вечера, мой принц, с утра до вечера.
   - Откуда в вас столько ненависти? - с горечью сказал Ларандин и приказал: - Оставьте нас.
   Ему не пришлось повторять дважды. Хорошие слуги очень послушны.

-19-

  
   Ждать за дверью нам пришлось долго.
   - Неужели он настолько влюблён в неё? - тихо спросила я.
   - Как будто у тебя иначе, принцесса, - хмыкнул Миарк.
   Я выразительно посмотрела на наглеца, но тот и не подумал извиниться.
   - Я готов отдать за Хелену жизнь и пойду за ней куда угодно.
   "О, любимый..."
   - Вашим отношениям можно только позавидовать, - кисло заметил эйанец. - Мне лично в браке не так повезло.
   Я содрогнулась, вспомнив мёртвую красавицу за стеклом. Моё пламя уничтожило её тело, но воспоминания о жестокой неверной супруге ещё не скоро сотрутся из памяти друга.
   Внезапно двери распахнулись. На пороге появился Ларандин - решительный и печальный.
   - Я отправляюсь в путешествие.
   У меня чуть дыхание перехватило от нелепости заявления.
   "Должно быть объяснение..."
   - Мой принц, зачем?
   - Чтобы найти сокровище, достойное её.
   "Глупый, наивный мальчишка..."
   - Если вы не оказались не во вкусе девушки, вряд ли она одарит вас благосклонностью за красивый камень или редкий цветок. Да и вашей матери это не придётся по нраву, уж поверьте мне, - попытался образумить брата Миарк.
   - Матушка поймёт, - слегка неуверенно проговорил принц. - Я всё разъясню ей.
   - Хочешь показать принцессе, кто ты есть на самом деле? - сурово спросил Лионель. - А если погибнешь в пути?
   В голубых глазах принца появился страх. Несмотря на показную браваду, сын сотворённой богини боялся смерти.
   - Если умру - значит так надо. Не останавливайте и не отговариваете меня.
   Ларандин ушёл, гордо вскинув голову.
   "Он считает, будто принял верное решение. Принц-дурак".
   Нам же осталось самое сложное - объяснить его властной матери, почему мы не смогли переубедить "мальчика".
   - Я поговорю с Яринной.
   - Не стоит, принцесса. Брат уже принял решения, теперь даже девушка его не остановит.
   Мне пришлось согласиться с эйанцем. Вряд ли я смогла бы добиться от тейгланки чего-либо кроме слёз.
   Вдруг словно резкий ледяной ветер подул мне в спину.
   "О, нет. Так скоро..."
   - Весёлые дела творятся, други, - криво ухмыляясь, сказал вмиг побледневший Миарк. - Нас вызывает Королева. Готовы строить невинные глазки? Я лично не очень.
  
   Чаще всего за смертными слугами Белая посылала големов. То, что властительница решила лично призвать нас, означало только одно - выходка принца её сильно огорчила.
   "Невероятно сильно".
   В тронном зале было холоднее, чем обычно.
   - Мой Ларандин совершил глупость. Ответь мне, бестолковый пасынок, почему же ты не вразумил брата?
   - Он слишком упрямый.
   - О, ты стал таким дерзким с тех пор, как спрятался под крыло Хелены. Совсем от рук отбился, несносный раб!
   Юноша задрожал. Долгие тысячелетия он находился в плену у правительницы Пустого мира, терпя унижения и издёвки. Печально, но Миарк до сих пор боялся её до животного ужаса.
   - Что нам делать? - спросила я, чтобы отвлечь внимание Королевы от друга. - За пределами дворца пустоши и больше ничего. Вряд ли Ларандин...
   - Не беспокойся, - раздражённо оборвала меня сотворённая богиня. - Он найдёт то, что желает. Не забывай, чья кровь течёт в его жилах.
   Она прикрыла глаза рукой - очень человеческий жест для существа, воссозданного из мёртвого тела и души на закате Золотых Веков.
   - Ему не обойтись без верных товарищей. Вы пойдёте с ним, хотите или нет.
   - Разве нельзя послать Слуг? - удивилась я.
   - Ларандин собирается отправиться в по-настоящему древние места. Там мои Дочери бесполезны.
   "По-настоящему древние места. Неужели она имеет в виду города первых обитателей Ортано Косом?"
   - Пасынок, будешь проводником. Мы оба знаем, что ты искал всякий раз, как сбегал от меня, - на моё удивление, Миарк коротко кивнул. "Друг-с-секретами, как я могла забыть его второе имя". - Хелена и её дружок, раздобывший обновку, - вы станете боевой силой отряда. Магия и меч защитят Ларандина почти от любых опасностей за пределами моих чертогов.
   Слова "магия" она произнесла с лёгким пренебрежением. Эта сила была дарована людям детьми Первого намного позже перерождения женщины Гвиневеры Альбианы в существо божественной природы.
   "Почти от любых опасностей". Интересное уточнение. Не хотелось бы мне повстречаться на унылых просторах Пустого мира с созданиями, которых не пробрать ни металлом, ни волшебством.
   - Мы можем хотя бы рассчитывать на благословение? - спросила я.
   "Она всё-таки богиня".
   - Конечно, - лучезарно улыбнулась Белая Королева. - Да пребудет с вами моя любовь, неразумные дети.
   Она поцеловала каждого из нас в лоб. Губы её были холоднее льда в сердце Бездны.
  
   Однажды, ещё будучи на службе у Жиюнны, я получила задание отправиться в расположенную неподалёку от Храмовой Школы деревню: оттуда пришли вести о демоне, вселившемся в сына старосты. Медлить было нельзя - присутствие обитателя Бездны разрушает не только сосуд, но и вещество Эмьвио Косом. Посовещавшись, наставники выбрали меня - молодую, подающую надежды жрицу. Получив приказ, я тут же отправилась в путь. Мне уже доводилось проводить изгнания, да и завладевший телом юноши демон был не из могущественных, так что даже слабые сомнения в благоприятном исходе не посещали мои мысли.
   Тем неприятнее оказалось обнаружить тело сына старосты, приготовленное к погребению. Передо мной извинились и сбивчиво поведали о произошедшем. Выяснилось, демон говорил гадкие и мерзкие вещи - по обыкновению созданий, чья сущность исполнена скверны. Крепко связанный путами, наложенными местным жрецом Земши, он угрожал жителям деревни различными карами. Его слова напугали младшую дочь старосты, юную чувствительную девушку, невежественную, но очень благочестивую. Ради блага всех она решила взять грех на себя. Дождавшись, пока демон и носитель уснут, "спасительница" заколола брата.
   Этот печальный случай научил меня важной вещи - порой хорошие люди совершают страшные ошибки. Даже если бы Белая не приказала мне, я бы всё равно отправилась вслед за Ларандином - просто, чтобы остановить его, если ему придёт в голову натворить глупостей.
   - Что возьмёте с собой, мой принц?
   "Ха! Из меня вышла заботливая служанка".
   Юноша сидел на краешке любимого глубокого кресла и, запустив правую руку в чашу с хрустальными бусинами (я трудилась над ожерельем для Коры), рассеянно их перебирал. Никогда прежде я не видела его таким потерянным.
   - Не знаю. Ты можешь... дать мне совет, Хелена?
   Я низко склонилась над рукоделием, пряча горькую усмешку.
   - Боюсь, из меня плохой советчик: мой опыт путешественника очень мал. Возможно, вам стоит обратиться к Лионелю. Слышала, он не раз и не два участвовал в военных походах.
   - Лионель наёмник? Я не знал.
   - Нет, милорд. Он рыцарь.
   - Вот как, - прошептал юноша и задумался.
   "Две крупные, одна мелкая..."
   Прошло не меньше четверти часа, прежде чем Ларандин снова обратился ко мне:
   - Как Лионель попал на службу к моей матери?
   Сказать правду? Не стоит. Брат Миарка не знает и малой части об истинной природе Белой Королевы.
   - Он пришёл вместе со мной. У нас очень глубокая... связь.
   "Любовь незримой нитью соединяет два сердца".
   - А Миарк? Что ты о нём знаешь?
   Странно, но принц не догадывался о родстве с эйанцем. Возможно, если бы друг меньше дурачился...
   - Он был здесь задолго до моего появления.
   Юноша вновь погрузился в раздумья, и пока он размышлял, я закончила работу. В детстве мама хорошо постаралась, обучая меня - жуткую неумеху, надо признать - рукоделию. Её труды не пропали втуне: из-под моих рук вышло прелестное ожерелье для маленькой девочки.
   "Кора будет рада".
   Мне всегда хотелось иметь младшую сестру, но вместо неё у меня был только непутёвый старший брат.
   - Как вам, мой принц? - показала я ожерелье Ларандину.
   - Очень мило, - выдавил юноша из себя.
   - Стоит ли сделать браслет в том же стиле?
   - Наверное, - неуверенно сказал принц и подавленно произнёс: - Я не очень хорошо разбираюсь в украшениях.
   - Вот как? - подделала я удивление. - Но тогда чем же вы решили смягчить сердце принцессы? Думала, ничто так не радует девушку, как драгоценности.
   Ларандин тяжело вздохнул.
   - В одной книге я прочитал о таинственном Городе, скрытом в глубине синих песков. В его сердце хранится сокровище, настолько прекрасное, что при взгляде на него душе становится больно.
   Миарк как-то сказал мне, что провёл долгие годы в поисках некого древнего города. Неужели...
   Какую же книгу читал Ларандин?
   - А о чём ещё вы оттуда узнали?
   - Я мало что успел прочесть, - смущённо признался принц. - Помню, там были стихи... Жаль, но она куда-то исчезла. Возможно, ты её видела? Такой толстый том в чёрной обложке.
   Внутри похолодело, будто Королева вновь наградила меня поцелуем.
   Белая забрала фолиант, принадлежащий Коре и Кориану.
   Точно такую же книгу забрал из гробницы отца Миарк.
   "Интересно, в обоих ли экземплярах есть изображения светловолосой женщины в алом платье жрицы Жиюнны?"
  

-20-

  
   Когда я смотрела на тусклые звёзды Ортано Косом - это происходило редко, но всё же происходило - меня посещали странные мысли. В оставшихся от Эйана книгах сказано, что звёзды Эмьвио Косом есть солнца далеких миров. Среди них множество пустынных, но и обитаемых немало. Иногда я пыталась представить себе, каково это - жить в свете чужой звездой.
   Выходило плохо.
   Звёзды Пустого мира всего лишь слабые огоньки на тёмном бархате небосвода. Они не более чем украшения на саване мертвеца. Эйанцы пришли, когда Ортано Косом уже угас.
   Думала ли я, что смогу прикоснуться к чему-то настолько древнему?
   Древнему... и печальному.
   - Впечатляет, правда? - уныло проговорил Миарк, заметив мой интерес к ночному небу.
   - Не очень. Мне больше по душе небеса родного мира.
   - Эх, я не об этих плевочках-жемчужинах, - поморщился эйанец. - Посмотри вперёд, принцесса.
   Вдаль, куда хватало взора, простиралась пустыня.
   - Где-то там действительно есть город?
   - О да! - воскликнул Миарк с каким-то неестественным энтузиазмом. - Ещё какой! Я потратил большую часть жизни на его поиски и даже однажды увидел далеко впереди величественные башни, но... ты же знаешь - я трус. Мне не хватило отваги войти в него.
   - Врёшь. Не видел ты ничего.
   - Подловила, - виновато улыбнулся юноша. - Но город существует. Он лежит в сердце синих песков, которые сменяют серые, если много дней идти на восток.
   - Ты хоть раз доходил до них?
   - Нет. Но они есть - так записано в Книге.
   Я не стала с ним спорить. Собственный опыт подсказывал мне - уверенность Миарка покоилась на основании твёрже алмаза.
  
   Белая снабдила нас в дорогу припасами и чудесными эйанскими вещицами, значительно облегчающими тяготы путешествия. Один шатёр принца, сделанный из тонкой прочной материи и в сложенном состоянии становившийся не больше книжного листа, стоил бы, наверное, целое состояние в любом из королевств Старого или Нового Света. Но сотворённая богиня не отпустила с нами ни одной из беловолосых женщин и не дала химер, но которых они рассекали небо над Ортано Косом.
   Мы шли пешком, но на руку нам играла особенность этого странного мира. То ли всему виной был воздух, то ли ещё что, но человеческое тело в Пустом мире становилось в разы выносливее и сильнее. Прожив достаточно во дворце Белой, я успела оценить эти изменения и даже привыкнуть к ним. Конечно, они убили моё внутренне чувство времени... Но в Ортано Косом оно было мне без надобности, ведь с помощью древней машины я остановила его течние в родном мире.
   Миарк показывал путь, принц в красивом плаще играл роль лидера отряда, Лионель вышагивал с "Несломленным" на перевязи, сосредоточенный и угрюмый, а я гордилась им и старалась не думать о плохом.
   Несколько дней пролетели как чудесный сон, но всё хорошее когда-нибудь кончается...
   - Нам придётся сделать здесь крюк, - серьёзно заявил однажды утром Миарк, показывая мне и Лионелю на карте путь. Принца с нами не было - он отдыхал.
   - Почему? - удивилась я. - Если мы хотим идти строго на восток...
   - Тогда нам не миновать место экспериментов моего отца. А я бы не хотел, чтобы он, - друг указал на шатёр брата. - Видел гробницу Гвиневеры.
   Гвиневера Альбиана - так звали Белую Королеву до перерождения.
   "Ларандину лучше не видеть её могилы".
   Мы договорились ничего не говорить принцу, но наш маленький заговор с треском провалился. Проснувшись, "лидер" первым делом потребовал карту с проложенным путём на переход. Миарк почти час распинался перед ним, объясняя про коварные зыбучие пески и опасные для жизни эйанские руины. Ларандин внимательно его выслушал и с обескураживающей прямотой заявил:
   - Меня ждёт дома Яринна. Я не могу тратить время попусту.
   Переубедить его так и не удалось.
   Друг проворчал что-то про "треклятое семейное упрямство", но повёл отряд строго на восток.
  
   Сначала мы наткнулись на припорошённые серым песком остатки мощёной дороги. Эйанец, первым их обнаруживший, скис и не проронил ни слова до самого появления на горизонте высокой тёмной скалы. Вся она была усеяна чем-то блестящим на солнце, но чем именно, я не могла разглядеть из-за расстояния.
   - Нарвались мы, принцесса, - тихо проговорил Миарк, поравнявшись со мной. - Если буду вести себя странно - знай, что не могу иначе.
   Я кивнула, хотя и не понимала, зачем друг меня предупреждает.
   "Странно это насколько?"
   Неужели эйанец решил не ограничивать себя сомнительными шуточками и чудаковатыми поступками?
   - Мы успеем дойти до подножия сегодня? - спросил принц. Лихорадочный блеск в его глазах внушал мне тревогу.
   - Успеем, успеем, молодой господин, - заверил его Миарк. - Будьте спокойны.
   Мне не нравилось и выражение лица друга. Было в нём нечто безумное...
   "Нечто, пугающее меня".
   Чем ближе мы подходили к утёсу, тем хуже становилось Ларандину. Он страшно побледнел и, судя по всему, едва держался на ногах, однако продолжал упрямо идти к намеченной цели. Казалось, будто его притягивает к скале некая недобрая сила.
   "Не от подобных ли опасностей призвала нас защищать принца Владычица?"
   - Иллюзии, развейтесь, - прошептала я заклинание. Ничего не изменилось. Пески остались песками, скала - скалой, а под личиной Миарка не оказалось пышущего злобой демона. То ли моих способностей не хватало, чтобы раскусить обман, то ли его просто не было.
   - Впереди нехорошее место, - мрачно сказал Лионель. Я бросила на него удивлённый взгляд: мой рыцарь разговаривал редко.
   "Осталось ли у него после отлучения паладинское чутьё зла?"
   - Стоит готовиться к худшему?
   - Да, - кивнул любимый. - Но не бойся - я буду защищать тебя даже ценой собственной жизни.
   "О, нет! Я скорее сама умру, чем потеряю тебя..."
  
   Листья ползучего растения - вот, что отблёскивало на солнце. Они отливались металлом, словно были рукотворными, а не порождёнными природой Ортано Косом. Впрочем, они могли и вправду являться частью какого-то механизма. Если судить по машине Повелителя времени, эйанцам нравился "естественный" стиль.
   Пещеру и озеро, подступающее к ней, мы увидели только спустившись с последней на пути к подножию дюны.
   Тёмная и на вид вязкая жидкость, мало напоминающая воду, вызывала у меня смесь любопытства и брезгливости.
   "Яма, заполненная чёрным мёдом".
   Изящная гондола с замысловатым фонарём на носу стояла у небольшой пристани. Возможно, её оставили там пять тысяч лет назад, а может - только вчера. Время в Пустом мире жило по своим законам.
   - Сегодня я буду вашим перевозчиком, - весело заявил Миарк, ловко запрыгивая в лодку. - жаль, хозяйка не выдала мне чёрный плащ... Не могу полностью войти в образ.
   Взъерошенный, бледный, мой друг производил удручающее впечатление. По своей воле я бы не доверила ему жизнь.
   "Если буду вести себя странно - знай, что не могу иначе".
   Я вступила на борт с нехорошими предчувствиями.
   - Зажги фонарь, принцесса - ты ведь принцесса, Хелена? - вальяжно скомандовал эйанец. - Нам понадобиться свет. Только дураки вступают в царство тьмы безоружными.
   - Свети, - шепнула я. Заклинания сработало мгновенно, и за вычурно расписанным золотом стеклом заплясал огонёк.
   Миарк расхохотался и оттолкнулся веслом от берега.
   Гондола медленно поплыла по тёмным густым водам.
   "Есть древняя легенда: души мёртвых должны пересечь смертоносную реку, чтобы найти упокоение - кто в чертогах богов, а кто на поросших асфоделями лугах".
   Я всё ещё жива. По крайней мере, в этом реальность расходится с преданием.
   - Не прикасайтесь к воде, - предупредил Миарк. - Она здесь чистый яд. Одной капли достаточно, чтобы сжечь плоть до кости.
   "Это проклятое место. Печальный бог, не оставь меня в трудную минуту".
   Он затянул заунывную песню о воителе, короле и прекрасной девушке. Их связывало сложное переплетение долга и чести, и в конце герои умирали, так и не объяснившись друг с другом.
   Под надрывное пение лодка вплыла в пещеру, оказавшуюся тонущем во тьме извилистым тоннелем.
   "Наше неприятное путешествие только начинается".
   Изредка свет фонаря выхватывал из мрака лица статуй. Все они изображали одну женщину - Гвиневеру Альбиану. После превращения Белая Королева многое утеряла из своего смертного облика, но не узнать её было невозможно. Я боялась, принц начнёт задавать вопросы, однако он сидел на корме, подобно изваянию. Ни словом, ни жестом Ларандин не дал понять, что узнал мать.
   Чем дальше мы заплывали, тем чаще попадались скульптуры. Они запечатлевали Гвиневеру в разные моменты её жизни, начиная с раннего детства и кончая зрелостью.
   - Потерпите чуток, дорогие гости, - "подбодрил" нас Миарк. - Недолго уже осталось.
   - Ты не принадлежишь себе, - строго сказал Лионель.
   - Да, - согласился эйанец. - Но ничего не могу поделать. Ты хочешь убить меня?
   - Если понадобится, моя рука не дрогнет.
   - Я знаю, воитель, - криво улыбнулся мой друг. - И коли случится беда, не стану тебя проклинать.
   "Лучше бы всё обошлось. Я не хочу терять ни одного из них".
   Когда за одним из поворотов показался остров, я испугалась и обрадовалась одновременно. С потолка через огромную линзу из прозрачного материала - неужели хрусталя? - на окружённый ядовитыми водами кусочек суши падал столб белого света.
   - Как красиво... - заворожённо произнёс принц. Он наконец-то очнулся от странного забытья.
   - Красота бывает разной, молодой господин, - сказал эйанец, спрыгивая на берег. Он галантно подал мне руку, но я гордо отвергла помощь и сошла сама.
   В центре острова, прямо в столбе света, стоял беломраморный саркофаг.
   "Гробница Гвиневеры Альбианы. Так ведь Миарк назвал это место?"
   - "Она была неверной женой, но верной возлюбленной", - зачитал наш проводник высеченную в камне эпитафию на древнеэйанском.
   - Кто здесь покоится? Ответь мне немедленно!
   - Уже никто, - с глумливой усмешкой сказал мой друг.
   - Что это значит?
   - Тела бедной грешницы давно здесь нет. Его забрал её порочный возлюбленный.
   - Подними крышку, - приказал Ларандин.
   - Этого делать нельзя, - вмешался Лионель. - Опомнись!
   Увы, принц не желал прислушиваться к предупреждениям.
   - Я хочу знать, что лежит внутри. Поднимите наконец крышку!
   С лёгкостью Миарк выполнил его требование. Паладин вынул "Несломленного" из ножен и мягко оттеснил меня от саркофага.
   - Пусто, - разочаровано протянул Ларандин, заглянув внутрь. - Только какой-то кулон.
   - Ошибаетесь, - поправил его сводный брат. - Здесь было запечатано кое-что... кое-что, что не следовало освобождать.
   Принц только раздражённо отмахнулся. Он достал из могилы кулон - большой синий камень ограненный в форме сердца.
   - Матушке нравятся подобные украшения, - задумчиво произнёс юноша. - Возьму его для неё. Хозяйке оно уже не нужно.
   - Берите-берите, молодой господин. Не прогадаете, - подтолкнул его Миарк.
   "Нет! Положи его назад!" - хотелось крикнуть мне, но язык словно прилип к гортани.
   Воздух наполнился хлопаньем сотен невидимых крыльев и шелестом невесомых одежд. Вскоре к ним присоединились шёпоты... нет, приглушённые крики.
   "Эти звуки... От них кровь стынет в жилах".
   - Держись позади меня, - велел рыцарь. - Чую, зло грядёт.
   "Мой верный защитник".
   - Слышите? - расхохотался эйанец. Он окончательно перестал походить на себя обычного: волосы растрепались, глаза горели лихорадочным огнём, по щекам разлилась мертвенная бледность. - О, вы не можете не слышать! Они идут, они уже рядом!
   "Мне нужна магия!"
   - Увидьте невидимое, очи мои.
   Лучше бы я не испытывала судьбу. Вокруг саркофага кружили полупрозрачные создания, похожие на крылатых длинноволосых женщин. Это их крики ввергали меня в пучину страха.
   Словно почувствовав на себе мой взгляд, одна из них протянула ко мне когтистые руки. Я вскрикнула, но беды избежать удалось - Лионель прикрыл меня своим телом. С истошным воплем существо отшатнулось от рыцаря.
   - Осторожней, Хелена, - предупредил паладин. Похоже, чтобы увидеть этих тварей, ему не нужны были заклинания.
   Я с благодарностью посмотрела на любимого. Красивые слова о защите он без колебаний подкреплял делом.
   - Да что же творится?! - воскликнул Ларандин, хватаясь за голову. - Жуткие голоса... Они сводят меня с ума! Кто-нибудь, успокойте их...
   Он сполз вниз, бормоча что-то нечленораздельное. С ним сыграла дурную шутку высокая духовная чувствительность - неизбежное зло при соединении мёртвого тела и живой души, как я узнала из записей отца Миарка. Противоестественная природа этого деяния делала принца уязвимым к безумию призрачных существ. Я беспокоилась за Лионеля - его призвала из небытия моя магия. Только ею и моими чувствами к нему удерживался он в реальности Ортано Косом. Но любимый держался крепко. Подчиняться голосам он не собирался.
   - Она хочет, чтобы вы разделили её боль, - заявил эйанец.
   - Она? - вырвалось у меня. - О ком ты говоришь?
   Юноша хрипло рассмеялся.
   - Гвиневера Альбиана. Когда-то её звали именно так.
   - Зачем Белой Королеве подвергать нас опасности?! - отчаянно прокричала я.
   - Белой Королеве? - Миарк будто бы искренне удивился моему предположению. - С чего ты взяла, Хелена? Страдания принадлежат не Владычице. Их испытывала и продолжает до сих пор испытывать отвергнутая часть смертной женщины, бывшая возлюбленной моего отца.
   - Хочешь сказать, это всё она? - я указала на рой призраков.
   - Гвиневера умерла в дурное время, когда наш Бог угасал от недуга. Они не сливались, а лишь соприкасались краткий миг, но и его хватило, чтобы её божественная искра осквернилась. Похожее произошло потом с моей женой... О, с какой ненависть она потом являлась меня проклинать!
   Миарк зарыдал.
   В записях Ларана говорилось о важности "чистоты" исходного материала. Выходит, он просто отсёк и запечатал в гробнице всё, что счёл безнадёжно испорченным. Природа и бессилия на неких "запретных территориях" в Ортано Косом, и ненависти к "сломанным вещам" кроется в неполноценности властительницы. Ей пришлось идти на сделку с демонами, чтобы наделить тело сына разумом, а её Дочери просто искусно сконструированные машины.
   Богиня Пустого мира подстать своим владениям - жалкий эрзац.
   Ларан знал, что душа Гвиневеры заражена, однако всё равно использовал её. Он сотворил существо, во всём напоминающее любимую женщину, но в том и дело, что только напоминающее. Фальшивка в конце концов разочаровала его - вот настоящая причина, по которой Белая не смогла, сколько не пыталась, воскресить своего создателя.
   Призрачные женщины рыдали, призывая разделить их страдания. Одна из них подлетела совсем близко ко мне, и хоть Лионель вовремя её отогнал, меня словно бы обдало ледяным дыханием Бездны.
   Опираясь на силу Жиюнны, я усмиряла буйных духов. Но теперь, когда мои отношения с Алой Владычицей более чем двусмысленны, рассчитывать на её силу не приходилось. Что же делать? Может, и правда... разделить боль?
   - Раскрой врата, душа моя. Пусть войдёт то, что страстно желает.
   - Нет, Хелена! - закричал Лионель, но заклинание уже начало работу. Сознание захлестнул поток образов из чужой жизни. Первая любовь - синеглазый юноша, нежный, как девушка, затем, почти сразу - его мёртвое лицо, жуткое ощущение безнадёжности, холодные поцелуи нелюбимого мужчины... и, словно золотой луч света во мраке - улыбка человека, чьё нетленное тело я видела в башне Повелителя времени. Краткий миг счастья с ним, а после - мучительное прощание с миром и агония, растянувшаяся на вечность...
   - Хватит! Умоляю...
   Я упала, обхватив голову руками. Опасно пускать чужого в свой дом, а в голову и подавно. Я опрометчиво нарушила это простое правило и чуть не поплатилась рассудком.
   Лионель сложил пальцы древним знаком защиты от злых сил, сотворив щит, укрывший нас обоих. Поток чужих воспоминаний иссяк, но я оставалась под впечатлением уже полученных. Мысли путались, но одно было понятно абсолютно точно: силой нам не одолеть призраков.
   Но если не силой, то как с ними бороться?
   Как спастись?
   "Печальный бог, благослови, если слышишь. Мне понадобится любая помощь".
   - Сдерживай их как можно дольше, - попросила я Лионеля. - Я должна отыскать ответ.
   Паладин коротко кивнул. Его лицо было спокойно, но я знала, что поддержка щита истощает его силы. Скоро ему придётся сражаться. И пусть "Несломленный" рассекает любую плоть - даже призрачную, - моему любимому предстоит тяжёлый бой.
   "Лионель... Выживи. Быть может, нам и не суждено быть вместе, но умирать вновь здесь ты не должен".
   Глубоко вздохнув, я, собрав силу, погрузилась в поисках ответов внутрь себя.
  
   Я сидела у постели брата, смотрела на его бледное лицо и вслушивалась в тяжёлое дыхание. Рядом стояла мать и отец, постаревшие сразу на несколько лет. Они растеряно спрашивали о чём-то целителя, но только качал головой. Я уже просила помощи в храме. Мне отказали.
   "Госпожа, спаси Андриана. Всем сердцем молю..."
   Жиюнна могла исцелить брата в два счёта - я хорошо это знала, ведь однажды она вошла в моё тело, чтобы излечить принца Коргена.
   "Умоляю, спаси Андрэ..."
   Разве я не достаточно послужила ей? Разве я много прошу? Всего лишь одно крошечное чудо...
   Глухая тишина была мне ответом.
   Мой брат медленно угасал, а я, жрица могущественной богини, не могла ему ничем помочь.
  
   Дойдя до крайней степени отчаяния, я приняла помощь у первого, кто её предложил. Моя жизнь в одночасье рухнула, но это того стоило.
   У постели Андрэ я пережила долгие часы боли и бессилия. Никто не заслуживает подобного.
   Никто.
   - Что с тобой? - обеспокоенно спросил Лионель. Он выглядел усталым.
   - Теперь всё будет хорошо. Обещаю.
   Страх ушёл, уступив место спокойной уверенности.
   Внутри меня зародилось и быстро росло что-то тёплое, что-то приятное.
   - Скоро щит падёт. Но не бойся, я защищу...
   - Не волнуйся, я обо всём позабочусь.
   - И что же... ты сделаешь? - растеряно проговорил паладин. Я не смогла сдержать улыбки: было так странно видеть непривычное выражение на лице любимого, делавшее его почти мальчишеским.
   - Я обниму тебя.
   - Объятия? Сейчас?
   - Просто доверься мне.
   Лионель не подвёл. Он не стал тратить время на вопросы, хотя мои слова и звучали нелепо.
   Касаясь тела любимого и ощущая в себе нечто невероятно ласковое, в тот миг, когда щит рухнул, и на нас набросились женщины-призраки, я прокричала:
   - Прими сострадание, измученная душа!
   Золотой свет вышел из моего тела и заполнил собой всю гробницу Гвиневеры Альбианы. Он смыл всё: боль, одиночество, отчаяние...
   "Хорошая работа, девочка-волшебница", - раздался в голове властный женский голос. Кто бы сомневался: Белая следила за каждым мои шагом.
   "Я горжусь тобой", - произнёс более тихий, мужской.
   Печальный бог. Все ли мои молитвы он слышал?
   Тело наливалось тяжестью. Зная, что скоро потеряю сознание, я прошептала:
   - Лионель... любовь моя... свет и радость моей жизни...
   А потом...
   Потом меня поглотила тьма.

-21-

  
   ...поцелуй её, рыцарь.
   - Когда мне понадобится твой совет, я скажу.
   - Зря сердишься. Всякий знает - нет ничего лучше поцелуя, чтобы пробудить принцессу.
   Я медленно открыла глаза. Моя голова лежала на коленях Лионеля, рядом, на корточках, сидел Миарк - уже вполне нормальный. Гнетущая атмосфера, царящая прежде в гробнице, сменилась тишиной и умиротворением.
   Ти-ши-ной. Голоса стихли, и теперь казалось, что их никогда и не было. Что случилось с осколками души Гвиневеры? Неужели я уничтожила их? И куда исчез свет?
   Я чувствовала себя настоящей развалиной. Даже шевелиться, и то могла с трудом.
   - Что... произошло?
   - Уж и не знаю как, но тебе удалось очистить её. Так держать, Хелена, - сказал друг.
   - Гвиневеру? - мысли путались, но Миарк мог говорить только о смертной женщине, чья душа стала основой для сотворённой богини.
   "Выходит, я всё-таки принесла ей избавление".
   - Помнишь, я говорил, что ты особенная? Нас спас твой свет. Ты, принцесса, исцелила покалеченные части души возлюбленной моего отца.
   "Я - иная". Пора привыкнуть к этому знанию.
   - Куда они ушли?
   - К хозяйке, разумеется, - хмыкнул эйанец. - Надеюсь, обретя утерянное, она станет хоть капельку человечнее.
   Мне показалось, что Миарк что-то утаивал. Конечно, он имел право на секреты... но только на те, от которых не зависели моя или Лионеля жизни.
   - Не объяснишь ли, что с тобой творилось?
   - Мне тоже хотелось бы знать, - присоединился к моему требованию паладин.
   Эйанец вздохнул и закатил к потолку глаза.
   - Ребята, вам действительно это нужно? Может, я отойду, вы немного помилуетесь, а потом мы просто забудем о произошедшем?
   - Нет! - хором воскликнули я и Лионель.
   - Ладно, - с деланным "жертвенным" выражением проговорил юноша. - Уговорили. Всё расскажу без утайки. С чего бы начать?..
   - Начни с начала, а потом разберёмся, - зло буркнула я. Мне надоели его бесконечные спектакли.
   Эйанец как-то сразу ссутулился и словно бы постарел.
   - С начала, говоришь? Хорошо. Я помню свет. Он был прекрасен, но пугающ, а всё из-за червоточины, скрытой в сиянии. Она отравляла, оскверняла свет... который притянул меня к себе. Я стал его частью и заразился сам. Было очень больно... Вы - даже ты, воитель - не представляете, как может страдать лишённая тела душа. Это длилось дни, часы, мгновения... Не знаю. Может, там и времени не было, только вечность. А потом нас разделили.
   - Миарк... - горечь его слов резанула меня по живому. Но чем я могла помочь? Подобные воспоминания невозможно стереть или облегчить магией.
   - Как вы уже догадались, однажды я умер.
  
   Юноша продолжил рассказ не сразу. Мы не подгоняли его - Ларандин ещё находился в беспамятстве, а других причин торопиться, кроме страстного желания принца скорее найти город из Книги и вернуться к невесте, у нас не было.
   - Я рос чахлым и болезненным ребёнком. Моя бедная мать, упокойся её душа с миром, наградила меня скрытым дефектом, настолько редким, что не всякий целить Эйана знал его название. Отцу посоветовали забрать меня из Ортано Косом в столицу, и он послушался, хотя из-за переезда ему и пришлось прервать исследования. С каждым годом мне становилось всё хуже и хуже, и в один чудесный весенний день моё сердце остановилось. Как сейчас помню: сквозь раскрытое окно из сада доносился аромат цветущих слив, я лежав на постели в полудрёме... Вдруг что-то внутри меня оборвалось и всё земное потеряло значение.
   Миарк умолк, будучи не был в силах совладать с нахлынувшими воспоминаниями.
   "Если не можешь, не говори. Я пойму..."
   - Через три дня меня вернул к жизни отец. Ему пришлось пойти на риск, но удача всегда улыбалась Ларану. От обладал знаниями, как изменять человеческую плоть, и воспользовался ими на мне. Я очнулся в здоровом сильном теле, лишённым и намёка на неполноценность. Всем оставалось только дивиться моему преображению. Они говорили, меня благословил Бог... В их словах была доля правды. Заражённый свет, поглотивший меня, и был нашим Творцом. Отец исцелил моё тело, но моя душа вернулась осквернённой. Белая ненавидит "сломанные вещи", и я понимаю её. Очень сложно мириться с изъяном, если знаешь, насколько был хорош замысел.
   - Что тебе грозит? - тихо спросила я.
   - Моё увечье не столь велико, как у Гвиневеры Альбианы. Из-за своевременно вмешательства слияние получилось неполным. Я смог вернуться, но стал другим не только телесно, но и духовно.
   - Простите за мерзкое зрелище, которое вам пришлось наблюдать. Я... слаб. Меня легко взять под контроль.
   "Как и полукровки, Миарк ничего не может поделать с проклятым телом".
   - Тебе не надо за это извиняться. Я знаю, каково чувствовать себя чужаком в собственном теле. Жиюнна... снисходила на меня.
   - Но ты была жрицей и знала, на что шла.
   Мне пришлось согласиться. В Храмовой Школе от нас не скрывали, чем может обернуться благосклонность богини.
  
   Принц пришёл в себя, когда мы оставили гробницу Гвиневеры далеко позади. Миарк настоял, чтобы мы покинули место экспериментов его отца как можно скорее, чтобы лишний раз не травмировать Ларандина. Он даже вызвался нести брата.
   - Что со мной было? - только открыв глаза, спросил сын Белой Королевы. - Помню, как велел идти напрямик, а дальше - пустота.
   "Немного лжи, для общего блага".
   - Мы наткнулись на руины строений исконных обитателей Ортано Косом. Вы так обрадовались, что упали в обморок.
   - Правда? Надо же... - принц действительно ничего не помнил из случившегося. Тем лучше было для нас.
   - Перед тем, как потерять сознание, вы кое-что нашли, молодой мастер, - Миарк достал из кармана кулон с синем камнем. - Сказали, что хотите отдать это матушке.
   - Какой красивый, - произнёс Ларандин, зачарованно рассматривая украшение. - Мне кажется, он ей обязательно понравится.
   Я незаметно прикусила губу. Не хотелось отдавать драгоценность Королеве, но эйанец сказал - так надо.
  
   Спустя двадцать дней мы вышли к границе серой пустыни.
   - Скоро мы увидим стены Города! - победно объявил принц, стоял на вершине "сизой" дюны.
   Как и говорилось в Книге, серые пески сменились синими, простиравшимися до горизонта.
   "Бесплодный, печальный мир. Даже ветер, и тот редко гуляет по его унылым просторам".
   Мы обернулась назад, чтобы оценить пройденный путь, и я увидела на блёклом небе крошечную тёмную точку. Она быстро приближалась, и вскоре мне удалось опознать в ней одну из химер правительницы Пустого мира.
   Чёрную, не белую.
   - О, да у нас гость! - бодро объявил Миарк, но едва слышно мрачно добавил: - Мачеха, будь она неладна, что-то замышляет.
   Всадником оказался Кориан.
   С самого начала Белая начала относиться к детям как к слугам. Она постоянно поручала им мелкие поручение, зачатую абсолютно бессмысленные. Увидев мальчика на чешуйчатом звере, я, конечно, удивилась, но не сильно.
   - У меня послание от Королевы, - важно заявил Кориан, спрыгнув на песок.
   - Вести от матушки? - искренне обрадовался принц.
   - Госпожа рада Вашим успехам. Она гордится Вами и просит передать Вам свою любовь.
   - А моя невеста, Яринна? - порывисто произнёс Ларандин. - Как она переживает нашу разлуку?
   - Принцесса с нетерпением ждёт Вашего триумфального возвращения.
   На лице мальчике не дрогнул ни единый мускул, когда он произносил заведомую ложь. Зная Белую, я подозревала, что девушка окончательно запуталась и плохо различала собственные чувства и навязанные.
   "Должно быть, она сейчас очень несчастлива".
   - Она передала что-нибудь для меня?
   Если с Яринны было всё сложно, то с принцем, напротив, никаких вопросов не возникало - он любил тейгланку всем сердцем. По крайней мере, Ларандин искренне верил, что завладевшее им чувство - любовь.
   - Принцесса не успела ничего подготовить, - уклончиво сказал Кориан. - Но зато Госпожа отослала со мной это.
   Он достал из перекинутой через плечо сумки лакированную шкатулку.
   - Что же внутри? - несколько разочарованно спросил принц.
   - Я не знаю. Её следует открыть в Городе, и только возле его сокровища. Это особое распоряжение.
   - Хорошо, - пожал плечами Ларандин. - Я так и сделаю. Можешь передать...
   - О, я не смогу ничего передать, - ухмыльнувшись, заявил Кориан. - Меня приставили к вам.
  
   И принц, и Миарк из-за своей природы представляли лёгкую добычу для злобных сущностей. С полукровкам та же беда. Я хорошо помнила, как демоница вошла в тело несчастного брата Шэйна, чтобы открыть мне путь сквозь Чёрное Зеркало. Кориан - милый мальчик, но его происхождение... Оно могло сгубить нас всех.
   Так я прямо и сказала эйанцу.
   - О, не беспокойся, Хелена, - беззаботно отмахнулся от меня Миарк. - Ничего такого не произойдёт.
   - Но как же? Ведь если мы снова...
   - Если что, ты защитишь его, - зевая, "успокоил" меня эйанец.
   - Я?
   - Ты, принцесса.
   Больше ничего он объяснять не стал. Впрочем, я и не настаивала.
   Вечером того же дня, когда мы устроились на ночлег, Кориан сам подошёл ко мне.
   - Спасибо за украшения для Коры, - смущённо проговорил он. - Она их не снимает...
   - Зачем ты оставил сестру?
   "С детьми надо иногда проявлять строгость".
   - Во дворце ей ничего не угрожает, - обиженно буркнул мальчик.
   - Тебе Королева приказала присоединиться к нам?
   - Она предложила, а я согласился. Что в этом такого?
   - Белая никогда не предлагает ничего просто так.
   Кориан нахмурился. Мои слова - к сожалению, правдивые - заставили его задуматься.
   - Что в шкатулке? - тяжело вздохнув, спросила я.
   - Не знаю. Я пробовал открыть, но она заперта на какой-то хитрый замок.
   - Хм, - только и выдавила я из себя.
   Мне не нравилась странная посылка. Чересчур уж она была подозрительной, хотя явной опасности от неё не веяло. Может, я просто стала слишком осторожной?
   - Элевэ, ты сердишься на меня? - тихо спросил Кориан. Видимо, его ввели в заблуждение мои нахмуренные брови.
   - Нет. Хотя поступил ты глупо.
   - Но я просто не мог больше отсиживаться за стенами дворца! Мне хотелось помочь вам!
   "Тебе хотелось приключений. Но в реальной жизни не все из них похожи на приятную прогулку по прилегающему к особняку парку".
   - Я много тренировался, - продолжил мальчик. - Теперь могу не только постоять за себя, но и помочь тебе в бою!
   Ох. Я наконец поняла, что так беспокоило подростка-полукровку. Брат и сестра долгое время провели в темнице, которую охраняла некая Тварь. Чудовище в конце концов пало от моей руки, и хоть дети попали к Белой Королевы, они были мне бесконечно благодарны. Оба до сих пор называли меня "элевэ", что в переводе с языка эльфелингов значит "посвящённая". Обычно так обращаются к жрицам.
   Мальчик остро переживал собственное бессилие. Он страстно желал самоутвердиться - и заодно получить признание окружающих, особенно моё. Но вот только мне становилось худо при одной мысли о том, чем всё обернулось бы, если бы Кориан был вместе с нами в Гробнице Гвиневеры Альбианы.
   "Ты защитишь его", - сказал Миарк. Ну-ну. Моё волшебство ненадёжно (я не в ладах с магичской логикой), а, сдаётся мне, одного наития будет мало, чтобы оградить паренька от опасности.
   "Надейся на лучшее, Хелена. Надейся".
   - Ложись спать. Завтра нам рано вставать.
   Кориан почтительно поклонился и пожелал добрых снов. Ох, хотелось бы... Давно ко мне не приходили по-настоящему благие сновидения.
   "Если у меня когда-нибудь родится сын, каким он будет? Причинит ли мне боль его пылкость? Отчитаю ли его за безрассудство? Или же даже в детстве он будет серьёзным, как и его отец?
   Дам ли я вообще жизнь этому зеленоглазому и темноволосому ребёнку?"
   Я взглянула на восток. На вершине высокой дюны стоял Лионель - тёмный силуэт на фоне огромной бледной луны.
   "Он охраняет наш покой".
   Давным-давно, ещё до заката Золотого Империи, одна девушка-дикарка полюбила прекрасного юношу, а он - её. Они готовились к свадьбе, но накануне церемонии случилось несчастье: старое дерево, под которым влюблённые дали клятвы верности, упало и придавило жениха. К утру следующего дня он скончался, не приходя в сознание. Невеста год оплакивала возлюбленного, и в конце концов Первый бог сжалился над ней. Он сделал ей странный, но щедрый дар - душу любимого, принявшую форму бабочки.
   Не знаю, кто сделал подарок мне, однако наши пути с девушкой из легенды уже разошлись. Та не выдержала и проткнула любимого серебряной иглой, я же наделила Лионеля телом из плоти и крови.
   "Не это ли ещё один штрих к моей инности?"
  

-22-

  
   На сад, окружённый стеной из синего, под цвет песков, камня, мы наткнулись случайно. Первым его увидел Кориан, когда в очередной раз отправился якобы "разведывая дорогу". Вернувшись из вылазки, мальчик с упоением стал описывать чудесное место "с деревьями, цветами и удивительными статуями".
   - Местная работа, - заявил Миарк, выслушав вдохновенную речь. - Мои соотечественники так далеко не забирались.
   Услышав это, принц настоял на посещении сада. Нам пришлось согласиться - как никак, Ларандин считался лидером отряда.
   Честно говоря, я была даже рада увидеть что-то кроме песка. За время путешествия он успел мне опротиветь.
   Пройдя через стрельчатую арку, мы словно бы перенеслись в иной мир. Всевозможные растения, изображения ни одно из которых я не встречала в университетских травниках (а пересмотреть мне их пришлось достаточно), мягкая травка, так и молящая: "Присядь!", миниатюрный ручей с водопадами, питающий кристально-прозрачный пруд с цветными камешками на дне, статуи... Они и правда удивляли. Скульптор использовал матовый белый материал для изваяний странных существ. Все они в большей или меньшей степени напоминали людей, но у кого было вместо двух - четыре руки, третий глаз в центре лба или сросшиеся в рыбий хвост ноги, а у кого только руки и оставался человеческим. Некоторые из них поражали красотой, другие - вызывали жалость уродством.
   - Принцесса, не хочешь яблочко? - в своей обычной дурацкой манере спросил Миарк. Мы стояли под раскидистым деревом с тёмно-зелёной сочной листвой. Его плоды действительно напоминали яблоки: гладкие, красные, большие... Я бы не удивилась, обнаружив под тонкой кожурой жёлтую мякоть, так и сочащуюся соком.
   - Нет.
   Аппетит мне портила девушка-змея, обвивающаяся вокруг морщинистого ствола. Её растопыренные когтистые пальцы и раздвоенный язык выглядели жутко.
   - Тебя совсем не соблазняют эти прекрасные плоды?
   - Меня не так-то просто искусить.
   - Ну да, - сухо заметил эйанец. - Чтобы привлечь твоё внимание, нужны сияющие доспехи и отрешённый взгляд.
   Я не обиделась. Долгие годы - в том числе и во время учёбы в Храмовой школе - мой досуг скрашивали куртуазные романы о благородных воителях, прекрасных дамах и пламенных чувствах, вспыхивающих между ними после расправ со злодеями. Иногда я мечтала, что один из отважных принцев сойдёт со страниц и заберёт меня с собой, но мечты так и остались мечтами. Впрочем, не совсем: героя мне всё-таки удалось повстречать, да вот только не из рыцарского романа, а из "Золотой Легенды" - книги в высшей степени благочестивой и достойной, но с существенным недостатком для девичьего чтения. Ни одна из историй в ней не завершается словами "и жили они долго и счастливо".
   Вскоре Миарк заявил, что собирается "облазить всё", я же решила не составлять ему компанию и отправилась на поиски Лионеля.
   Любимого я нашла на берегу пруда. Он восседал в позе для медитации на плоском камне возле водопада. "Несломленный" лежал рядом.
   Длинные тёмные волосы Лионеля были распущены, глаза закрыты, а лицо удивительно спокойно. Со стороны казалось, будто рыцарь спит... Но только до тех пор, пока он тихо не сказал:
   - Ничего. Я не чувствую больше ничего.
   "А как же я?" - хотелось закричать мне, однако я нашла силы сдержаться.
   Много лет назад, ещё живя как обычный человек, Лионель отдавал себя всего служению королевству и Земши, самому воинственному из Пяти. После смерти он вошёл в свиту Синего Владыки, но из-за меня - впрочем, из-за меня ли? - его лишили высшего расположения. Прежде мой светлый принц постоянно ощущал единство с прочими воинами Земши, теперь же эти связи оборваны. Вместо них - пустота.
   Мне не под силу - пока - смягчить его потерю.
   Внезапно краем глаза я заметила промелькнувшую тень. Кто же это мог быть? В Ортано Косом нет ни животных, ни разумных созданий, кроме подчинённых сотворённой богини - но её Слуги не стали бы прятаться от нас.
   "Да и не разрешено им здесь появляться".
   Может, пролить свет на эту загадку мог бы Миарк?
   Эйанца не пришлось долго искать: вместе с принцем он стоял перед камнем с причудливыми письменами. Очертания многих букв были мне смутно знакомы, но и только.
   - А, ты как раз вовремя! - обрадовался друг. - Молодой господин обнаружил кое-что интересное.
   - Что это?
   - Привет из прошлого. Вам повезло - я немного разбираю их закорючки.
   "Их". Я с уважением посмотрела на изогнутых знаки. О первых обитателях Ортано Косом мне было почти ничего не известно. Не думаю, что и люди Золотой Империи далеко продвинулись в их изучении... Миарк не учёный, однако его отец обладал невероятными знаниями, в том числе и полученными от эльфелингов (а именно нелюди открыли эйанцам путь в Пустой мир). Видимо, он кое-что успел передать сыну.
   Выдержав паузу, эйанец зачитал:
   - Здесь сказано: "Неизвестный! Восхитись и ужаснись нашей гордыней. Она будет жить, даже когда мы обратимся в прах".
   - О какой гордыни идёт речь? - удивился принц. - Здесь только растения и статуи. Бесспорно, они хороши, но в доме матери я видел гораздо лучшие.
   Королева обладала тонким, хоть временами и извращённым вкусом. В её доме, к пробуждению Ларандина превращённом в дворец, были собраны искусные копии всех шедевров, созданных человечеством начиная с Золотой Эпохи и заканчивая настоящим временем. Ни один правитель из Эмьвио Косом не мог похвастаться сравнимой коллекцией.
   Я полностью разделяла недоумение Ларандина, но в отличие от сына Владычицы мне не давала покоя увиденная краем глаза тень. Что-то было нечисто в этом чудесном саду...
   Принц устал от путешествия по пустыне, поэтому заночевать мы решили среди диковинных растений и не менее чудных статуй. Меня немного настораживала перспектива столкнуться лицом к лицу с неведомой тварью, но Лионель не чувствовал опасности, а его чутью я доверяла почти как своему.
   Злобных сущностей, подобно тем, что встретились нам в гробнице Гвениверы Альбианы, здесь не было, зато обитало нечто иное - я кожей ощущала его присутствие. Оно не желало нам зла (пока, по крайней мере) и лишь наблюдало из укрытия.
   "Ты предмет изучения, Хелена. Не добыча".
   Первым стоять на страже вызвался Кориан. В путешествии от мальчишки вообще-то было мало толку - он только восхищался всем вокруг да забегал вперёд, изображая из себя отважного первопроходца. Впрочем, никто и не воспринимал его как полноценного члена отряда, и полукровка это прекрасно понимал. Наше снисхождение больно ранило его гордость, а желание "открыть глаза взрослым дядям и тёте" вынудило юного принца вызваться охранять сон товарищей. Мы согласились: защитник из Корианна, разумеется, был аховый, но и нападения никто не ждал.
   Спустя пару часов после обмена пожеланиями приятных снов нас разбудил грохот и истошный крик, не человеческий и не звериный.
   "Кориан! То создание, оно..."
   Хвала Владыкам, мальчик отделался испугом. Рядом с ним на земле валялись осколки статуи женщины-птицы.
   - Что произошло? - строго спросил Ларандин. Как и любой наследник благородной семьи, он терпеть не мог, когда его сон прерывали.
   - Я случайно... уронил... - промямлил полукровка.
   Лично мне понадобилось немного времени, чтобы восстановить картину произошедшего. Мальчику стало скучно, и он решил немного развлечь себя. Широкая спина статуи словно кричала: "Залезь на меня!". Кориан колебался недолго... как выяснилось, зря.
   Центр тяжести сместился, и скульптура рухнула вниз. Забавно, но грустно - простоять несколько тысяч лет и разлететься на куски из-за дурости непоседливого мальчишки.
   - Ты видел его? - абсолютно спокойно спросил Миарк.
   - Кого? - не понял Корианн.
   - Стража. Того, кого ортанцы оставили охранять сад, - терпеливо объяснил эйанец. - Это он кричал, и сейчас мне бы очень хотелось знать, сколько у него зубов и какой длины когти. Ах да -ещё как быстро он бегает.
   - Но я ведь... не хотел! - юного принца душил не столько страх, сколько стыд.
   - Нам понадобится больше света, чтобы осмотреть окрестности, - деловито заявил Миарк, подчёркнуто игнорируя оправдания Кориана.
   Я вяло кивнула. Моя магия отлично годится для подобных мелочей.
   "Только для них. Только..."
   - Свети!
   Сфера, сотканная из сияющих белых нитей, слетела с моей ладони и, ожидая указаний, зависла над обломками.
   - Спасибо, Хелена. Ты прелесть! - всплеснул руками Миарк.
   Я сдержанно улыбнулась. Нарочитая театральность составляла неотъемлемую часть природы моего друга. К сожалению.
   - Здесь что-то странное. Взгляните!
   Пока эйанец восхищался моим талантом, его брат зря времени не терял и изучил осколки статуи. И не без толка: внутри скульптура оказалась не так уж проста. Слой белого материала, похожего на глазурь, прикрывал желеобразное тёмное вещество, пахнущее кладбищенскими благовониями. На воздухе оно быстро чернело и исторгало из себя маслянистую жидкость, быстро впитывающуюся в землю. Запахло разлагающейся кровью.
   - Мерзость, - лаконично выразил общее ощущение Лионель.
   Свои причудливые облики статуи получили не из-за бурной фантазии скульптора. Все эти странные существа существовали на самом деле, и сотворили их первые обитатели Ортано Косом. Создание новых форм жизни - вот о какой гордыни говорилось в надписи.
   Где эти гибриды теперь? Давно мертвы. Их останки, превращённые в студень, заключены в снятые точно по телу футляры. Сад не музей, как мне в начале показалось. Это кладбище амбиций и дерзких опытов.
   "Его Страж продолжает жить, и он совсем нам не рад".
   - Они занимались чудовищными экспериментами. И растения, и прототипы статуй сходной природы, - прошептала я. - Древние этого мира обладали великими знаниями, но их разум породил чудовищ.
   - Нам лучше уйти немедленно, если не хотим огрести от одного из них, - заметил Миарк. Его ирония напрочь убила пафос моей речи.
   - Но разве мы не можем расправиться с ним? - робко спросил Кориан.
   - Не стоит. Он заботился об этом месте тысячелетиями, - покачал головой эйанец. - Несмотря на жуткие статуи, здесь довольно мило. Не станет Стража, исчезнет и вся красота.
   Мой друг был совершенно прав.
  
   Когда мы уходили, я заметила тёмную фигуру, стоящую под высоким деревом - кажется, "яблоней" с девушкой-змеёй. Она мало напоминала человека, хотя, несомненно, принадлежала двуногому прямоходящему существу.
   Я чувствовала спиной тяжёлый и пристальный взгляд Стража.
   "Какая чистая, незамутнённая ненависть. Люди не способны испытывать подобные чувства - наша природа слишком сложна".
   Только оставив далеко позади стены заповедного сада, я поняла, что некоторые символы из ортанской надписи входят в старинный алфавит эльфелингов. Эйанец очень словоохотлив, но о прямой связи нелюдей и исконных жителей Пустого мира ни разу не обмолвился.
   "Неужели я не могу считать его союзником?"
   Проклятые секреты. Они прорастают недоверием.
  

-23-

  
   В прежней жизни я не путешествовала по пустыням, но много читала о миражах, являющихся путникам в песках. Перед измождёнными людьми возникают видения роскошных оазисов и дивных городов, однако красивая картинка лишь обманка. Доверившиеся ей попадают в ловушку зыбучих песков.
   Сколько искателей приключений сгинуло в тщетных попытках найти сокровища древних городов? Неисчислимое число. Множество.
   Мы обнаружили Город именно там, где указывала Книга.
   Он оказался немного не таким, каким я его представляла.
   Больше. Величественнее.
   Нет. Гораздо больше, гораздо величественнее.
   Совершеннее.
   Все города прошлого и настоящего в Эмьвио Косом имеют общую черту - некоторую незавершённость.
   Живой город постоянно меняется. Каждый житель привносит в его облик что-то своё, что-то особенное... Их "вклады" сливаются в Душу. Она таинственна, неповторима и невидима простому взгляду. Её можно прочувствовать сердцем, если оно не очерствело.
   Руины Гирэ Нор, столицы Эйана в Ортано Косом, дышат печалью. Они хранят воспоминания о погибших жителях, об их горестях и радостях. Ступая по его улицам, я понимала - город мёртв, однако когда-то он бурлил жизнью. Его ослабевшая Душа нашёптала мне историю о сильных и дерзких людях, осмелившихся воссоздать кусочек родины в чужом мире.
   Если город совершенен, то есть полностью завершён, людям в нём делать нечего. Он просто не нуждается в том, что они могут ему предложить
   Идти по полированным плитам мостовой Города было всё равно, что смотреть в глаза старому, мудрому и бесконечно равнодушному созданию. Я пережила несколько не самых приятных мгновений, прежде чем привыкла к новому ощущению.
   - А здесь премиленько. Жаль только, травки нет. Не на чем поваляться.
   Миарк изменил бы самому себе, если бы съёрничал, когда мы наконец достигли цели путешествия.
   "А ведь он тоже искал этот город".
   Принц пропустил сомнительную шутку брата мимо ушей. Всё его внимание поглотили чудеса ортанцев. Я не осуждала Ларандина: здесь было, на что посмотреть.
   Высокие тонкие башни из бледно-жёлтого и розового камня, соединённые мостами высоко над землёй; воссоздающие деревья конструкции со стволами из серебристого металла и нитями крупных стеклянных бус, свисающих с "ветвей"; улицы, шириной с площадь и площади с фонтанами, в которых благоуханная жидкость изливалась из сотен разноцветных трубок.
   - Где же находится сокровище? - осторожно спросила я, когда мы миновали тоннель, проложенный сквозь гигантский аквариум. За стеклом, в кристально чистой воде, чёрные машины-морские змеи гонялись за серебристыми машинами-рыбами среди камней и искусной имитации кораллового рифа.
   - О, мы скоро его увидим, - бодро проговорил принц. - Не бойся, Хелена. Ты не обознаешься.
   Мне совсем не нравился лихорадочный блеск глаз Ларандина. Слишком хорошо я помнила случившееся в Гробнице Гвиневеры. Однако - хвала Владыкам! - в Городе, как и в Заповедном саду, не чувствовалось зла.
   - Что точно говориться о сокровище в Книге? - спросила я у Миарка.
   "У тебя есть экземпляр, я знаю".
   - Ну... Это уже неважно, принцесса, - загадочно улыбнувшись, произнёс эйанец. - Как и сказал наш лидер, скоро ты сама всё увидишь.
   "Проклятье! Неужели он действительно ведёт свою игру? О, а ведь я так хотела ошибиться..."
   От Кориана в случае чего толку будет мало, Лионель... Он почти часть меня, но - самая уязвимая часть.
  
   - Элевэ...
   Элевэ. Посвящённая.
   Это слово в эльфелингском обозначает не только служительницу культа. У него есть другое, более древнее значение, сохранившееся ещё с тех пор, когда эльфелинги не признавали над собой божественной власти - "обладающая сокровенным знанием".
   Впрочем, вряд ли Кориану оно было известно: как я поняла, мальчик не получил достойного образования.
   - Элевэ, почему у меня чувство, будто я здесь не в первый раз?
   В голосе мальчика сквозило отчаяние. С того момента, как мы вошли в Город, он сам на себя не походил: понуро опустив голову, молча брёл позади всех, нисколько не интересуясь странными и великолепными вещами вокруг.
   - Тебе нехорошо? - осторожно спросила я.
   Кориан отрицательно мотнул головой и сказал:
   - У меня ничего не болит, но на душе так грустно, что хочется плакать.
   Полукровки нежные создания. Они жертвы происхождения: по какой-то причине при смешении крови людей и эльфелингов дети иногда становятся слишком чувствительными.
   - Элевэ, что со мной?
   Мальчик посмотрел с такой растерянностью и надеждой, что у меня ёкнуло сердце. Пришлось на ходу сочинять правдоподобное объяснение - спасибо Храмовой Школе. Несколько слов, сказанных уверенным голосом, успокоило юного принца. Вскоре Кориан заметно повеселел и принялся донимать вопросами Миарка. Эйанец отчал на них с явной неохотой.
   Меня же угнетало дурное предчувствие, становящее всё отчётливее с каждым мгновением.
   "Вскоре что-то произойдёт. Что необязательно плохое, но..."
   - Ты ведь никогда не отступишься от меня? - спросила я Лионеля. Мне было важно знать ответ. - Никогда, даже если я сделаю неправильный выбор?
   Паладин привлёк меня к себе и крепко обнял.
   - Я всегда буду рядом, - сказал он. В его голосе не было страсти - лишь спокойная уверенность, и потому к моей радости примешивалась досада. Ведь - как постыдно! - мне хотелось от него большего, нежели просто верности.
   - Эй! - весело возмутился Миарк. - Ну не при ребёнке же!
   - Кориан и не такое видал, а других детей я тут не вижу.
   - Современная молодёжь такая распущенная, - тяжёло вздохнул эйанец. - В моё время всё было иначе. И девушки скромнее, и юноши - ответственней. О времена, о нравы!
   "Зачем он ломает комедию?"
   Моё недоумение вскоре развеяло радостное восклицание принца, ушедшего, пока мы разговаривали, далеко вперёд.
   - Я нашёл! Я нашел Сокровище!
   - Как, уже? - Миарк даже не потрудился изобразить удивление.
   Я закусила губу.
   "Что же у тебя на уме, друг мой?"
   - Вы должны увидеть его своими глазами! - не унимался Ларандин. - О, оно прекрасно!
   - Нам нужно поторопиться. Мой брат буквально места себе не находит от ликования. Того и гляди, из штанов выпрыгнет, а это, сама знаешь - очень не-при-лич-но.
   - Ты прав, - медленно проговорила я, глядя юноше прямо в глаза. - Нужно воссоединиться... с нашим лидером.
  
   "Печальный бог, сохрани мою душу".
   Идущая в гору дорога, по которой мы уже довольно долго шли, обрывалась прямо у ног Ларандина. Её сменяла резко уходящая вниз лестница, но не обычная, а примыкающая к стенкам огромной медленно сужающейся воронки. Но не эта странная выдумка строителей Города поразила меня до немоты.
   На белых широких ступенях сидели человекоподобные создания, словно бы сотканные из звёздного света и искр. Их лица - всех до одного - были обращены к центру, откуда исходило мягкое золотое сияние.
   Сокровище.
   "Слишком, слишком просто".
   - Скорее! - скомандовал Ларандин, торопливо сбегая по ступеням вниз. - Тут нет ни ловушек, ни охрану. Нам ничего не стоит забрать его!
   "Вот это и чудно". Первые жители Ортано Косом были далеко не дураки. Вряд ли бы они оставили свою главную драгоценность без защиты.
   Если только оно не в состоянии само за себя постоять.
   Прозрачная плоть созданий была холодна, как лёд. По пропорциям тела они почти ничем не отличались от людей, однако унаследованное от Хелены-жрицы чувство говорило - между нами лежала пропасть.
   - Мне страшно, - прошептал Кориан, бледный, как мел. Его била мелкая дрожь. - Они смотрят на меня... Они не одобряют... Их презрение... прожигает до костей...
   Лионель молча вынул из ножен "Несломленного" и рассёк ближайшую прозрачную фигуру. Со стеклянным звоном она осыпалась горкой сверкающей пыли.
   - Это всего лишь мертвецы, - спокойно сказал паладин. - Их не стоит бояться.
   - Их - да, - согласился Миарк. - Но наш милый отрок далеко не в безопасности.
   В руках эйанец держал лакированную шкатулку, которую Кориану вручила Королева.
   - Что ты знаешь? - строго спросила я.
   Юноша загадочно улыбнулся и кокетливо приложил палец к губам.
   - До времени мои уста запечатаны. И даже поцелуй нежной принцессы не может их отверзнуть.
   "Как же мне надоело его паясничество..."
   Спуск к "сокровищу" оказался делом не быстрым и не самым приятным. Не люблю кладбища. Они навевают на меня смертельную тоску.
   Лестница заканчивалась круглой площадкой, в центре которой возвышался постамент с предметом, от которого и исходило золотое сияние. Им оказался... маленький мальчик.
   Из одежды на нём была короткая туника, из украшений - венок из цветов. Глаза его были закрыты. Казалось, он спал.
   - Ничего не понимаю... - растерянно протянул принц, обойдя по кругу постамент с лежащим ребёнком. - В Книге говорилось о величайшей драгоценности, сокрытой в сердце Города, однако я вижу здесь только дитя. Что в нём особенного?
   - Может, стоит разбудить его, молодой господин? - с холодной, зловещей улыбкой предложил Миарк.
   - Разве же он живой? Я думал, здесь только мёртвые.
   - О, уверяю - этот мальчик живее многих из нас.
   Несомненно, наш насмешник имел в виду Лионеля и собственного брата.
   "Ха-ха. Очень смешно".
   - И как же нам... его пробудить?
   - Как и любого бога - жертвоприношением.
   - Жертвоприношением? - переспросил принц. Черты его красивого лица искажала гримаса брезгливости. - Мне всё равно, кем его считали ортанцы, но надо мной этот бог не властен. Я не собираюсь пресмыкаться перед ним.
   - Как знаете, - пожал плечами эйанец. - Но, может, спросим Хелену? Она большой знаток божественной природы.
   Я замерла, поражённая предательством друга. Да как у него только язык повернулся?
   - Хелена, это правда?
   Я кивнула. А что мне ещё оставалось?
   - Ты можешь проверить, кто перед нами?
   - Да, мой принц. Это мне под силу.
   Слова признания дались нелегко. Я почти физически ощущала, как взваливаю себе на плечи неподъёмную ношу. Ох, не зря меня так мучили дурные предчувствия... Людям не безопасно общаться с чужими богами - также как и мотылькам порхать у открытого огня.
   Но слово дано и его нужно исполнять. Как же противно не принадлежать самой себе...
   "Это существо не может быть богом", - пронеслось у меня в голове за миг до того, как ладонь коснулась сияющей золотом кожи. - "Создатели Города были чересчур дерзки. Они не признавали никого над собой".
   Ведь вместе с Ортано Косом Создатель отверг и их.
  
   "Назови моё имя".
  
   Я резко отдёрнуть руку. Только огромным усилием воли удалось сдержать крик. Оно заговорило со мной - совсем не детским голосом с отчётливо звучащими металлическими нотками.
   Плохо. Очень плохо.
   - Миарк не лжёт, однако трогать это я не советую.
   Ларандин печально вздохнул:
   - Я сам виноват. Прочитал в Книге о сокровище и вообразил себе... Надеюсь, Яринна всё поймёт.
   - А как же ваша матушка? - вмешался эйанец. - Вы не хотите привезти ей подарок из путешествия?
   - Матушка? - удивлённо переспросил принц. - Но ведь она ничего не просила...
   - Да вы наверно и не слушали старушку. Я не осуждаю - рядом с юной красавице мужчины склонны попускать просьбы престарелых родительниц мимо ушей, - пожурил брата Миарк. - Она знает об этом и потому прислала напоминание.
   Ловким движением он отпёр лакированную шкатулку, и мы наконец увидели её содержимое. На подушечке белого бархата лежал кинжал с серебристым волнистым лезвием и рукоятью, отделанной перламутром.
   Подобные клинки служат у заблудших для человеческих жертвоприношений.
   - Полагаю, мне не надо объяснять, что с ним делать. Кто вскроет мальчишку, решайте сами.
   - Не-е-е-е-ет... Не-е-е-е-ет! - закричал Корианн, падая на колени. - Почему я?!
   На лице Миарка появилась гримаса отвращения.
   - Не реви! - рявкнул он на мальчишку. - Ты мужчина, а не девчонка. Утри слёзы и будь послушным маленьким солдатом.
   - Я никого не стану приносить в жертву, - заявил принц, сложив руки на груди. - Это противоречит моим убеждениям.
   - Не станешь, говоришь? - голос эйанца источал яд. - Я бы тоже не стал, однако придётся.
   - Но почему именно я? - полукровка дошёл до крайней степени отчаяния. Он был так молод, так хотел жить... Я отвела взгляд, не в силах видеть его молящих глаз.
   - Считай, что спасаешь сестру. У вас одна и та же кровь - превосходная смесь человеческой и эльфелингской. Лучшего лакомства для этого творения Древних не найти.
   - Ты сказал творения?
   Несмотря на нелепость и трагичность происходящего, исследователь во мне не мог сдержать изумления. То, к чему я прикасалась, несомненно обладало божественной природой, хоть и весьма отличной от сущности Жиюнны. Ближе всего оно было к Белой Королеве или тому, кто получил от меня Имя.
   "Их дерзость не знала предела", - вспомнила я жуткую правду о статуях в саду. - "Начав с малого, они в конце концов достигли вершины".
   - Хелена, ты разве не понимаешь серьёзность происходящего? - раздражённо проговорил Миарк. - Мы тут собираемся не в игрушки играть, а совершать человеческое жертвоприношение, между прочим. Специально для тебя поясняю: эльфелинги являются дальними потомками ортанцев. Их предки сбежали из Пустого мира в Эмьвио Косом (тогда это можно было проделать гораздо проще, чем сейчас) и наложили запрет на упоминания истинной родины и всего, что с ней связано. По счастью, за многие века они почти не смешивались с людьми, и потому кровь полукровок - особенно полукровок - является носителем кода активации главного сокровища Древних. Одна беда - её нужно много.
   "Примерно столько, сколько течёт в жилах одного мальчика-подростка".
   "Если что, ты защитишь его". Не так давно Миарк сам сказал мне эти слова. Что же, выходит, он лгал? Или...
   ...есть иной путь?
   "Назови меня по имени", - произнёс у меня в голове излучающий золотой свет мальчик.
   - Думаю, я нашла другой путь.
   На душе было спокойно и хорошо. Не удивительно, ведь я собиралась совершить правильный поступок.
   - Ну наконец-то ты решилась! - воскликнул эйанец. Его воинственный настрой словно ветром сдуло. - Я уж и не знал, как ещё намекнуть.
   - Ага, как же, - пробормотала я себе под нос. - Будто я не заметила, что ты наслаждаешься спектаклем.
   Кориан, не до конца осознавший случившееся, растерянно спросил:
   - Выходит, я... спасён?
   - О, да! - подтвердил его догадку Миарк и тут же добавил, шутливо погрозив пальцем:
   - Впредь ответственность на хрупкие девичьи плечи не перекладывай. Это крайне не-му-жест-вен-но.
   - Н-н-не буд-д-ду, - запинаясь, проговорил мальчик и с блаженной улыбкой потерял сознание.
   Я неодобрительно покачала головой. Надо же, каким нежным оказался! Прямо оранжерейный цветок, а не будущий воин. Абсолютно не приспособленное к реальной жизни создание.
   Тихо подошёл Лионель и взял меня за руку. Его жест словно говорил: "Не бойся, я рядом". "Ох, возлюбленный мой..."
   - Спасибо, - шепнула я. Мне было крайне важно чувствовать его поддержку. Удивительное ощущение. Прежде я ни на кого не опиралась... но та жизнь осталась в прошлом.
   Без страха и колебаний я закрыла глаза и прикоснулась к источающему свет телу.
  
   "Ты готова? Не сбежишь вновь?"
   "Нет. Мне некуда отступать, да и не хочу я".
   "Тогда назови моё имя".
   На мгновение мной овладели сомнения. Когда-то я была жрицей Жиюнны, но Алая Владычица никогда не требовала от меня чего-то особенного. Вырывать у забвения имя древнего бога совсем не тоже самое, что изгонять демонов или снимать проклятья брошенных любовников.
   "Не бойся. Не волнуйся. Просто назови его".
   Я спросила саму себя, как могли звать спящее божество?
   Ответ пришёл почти сразу же, простой и изящный.
   "Хорошая работа, дева. А теперь ступай прочь: ты не моя служительница, а я не твой повелитель".
  
   Я распахнула глаза и встретилась взглядом с огромными синими очами мальчика-бога.
   "Наконец-то пробудился", - с необъяснимой радостью пронеслось у меня в голове. - "Наконец-то!".
   Он смотрел на нас удивительными, нечеловеческими глазами - двумя бесконечно глубокими озёрами чистейшей синевы без зрачков и белков. Ничего прекраснее мне не доводилось видеть.
   - Совершенство... - вымолвил Ларандин и зарыдал - не от горя, а от переполнявшего душу счастья, обрушившегося на нас, как огромная волна на прибрежную деревушку. И, как и несчастным рыбакам, нам не суждено было спастись. Мы тонули... но уходили под воду с блаженной улыбкой на устах.
   "Неправильно всё это. Неправильно!.." - бил тревогу внутренний голос, но поделать я ничего не могла. Само моё естество растворялось в ослепительном золотом свете.
   Сильные руки встряхнули меня, вырвав из сладко-опасного наваждения.
   - Лионель? - возвращение к реальности было болезненным - очень болезненным. В первые мгновения я словно собирала себя по кусочкам. - Что... с нами произошло?
   На лице паладина читалась тревога и полное отсутствие и намёка на одержимость. Похоже, чары творения первых обитателей Ортано Косом на него не подействовали.
   - Ты очнулась, - сказал он, всё ещё придерживая меня за плечи. - Я рад. Это создание не несёт явного зла, но людям стоит держаться от него как можно дальше. Его сила разрушительна для нас. Прости, что не понял этого сразу.
   "Он обещал защищать меня", - с горечью вспомнила я. - "Что же, слово мой герой сдержал".
   - Так-так, вижу, голубки управились без меня. Превосходно.
   Этот властный женский голос невозможно было не узнать. Обернувшись, я увидела Королеву, облаченную в роскошное платье с высоким воротником и глубоким декольте. К Владычице жались бледные Ларандин, Миарк и Кориан. Они напоминали напуганных котят.
   - Спасибо за открытие пути, Хелена, - как бы невзначай обронила властительница. - До сих пор Город оставался для меня "слепым" пятном. Это сильно огорчало меня - видишь ли, здешнее сокровище жизненно необходимо для завершения моей работы.
   Она махнула рукой, и золотой мальчик-бог превратился в сияющий шар, за считанные мгновения ужавшийся до размеров спелой вишни. С хищной улыбкой Белая поманила его, и когда тот подлетел достаточно близко, резким движением схватила творение ортанцев.
   - Я подвёл вас, матушка, - виновато проговорил Ларандин. - Сможете ли вы меня простить?
   - Мой мальчик, ты никогда не разочаруешь меня, - промурлыкала сотворённая богиня. - И потом, разве у тебя нет для меня подарка?
   Лицо принца посветлело. Он вынул из кармана цепочку с синим камнем, которую мы забрали из гробницы, и с поклоном передал её матери. Та наградила юношу нежным поцелуем в лоб и одела украшение. На мгновение самодовольное выражение её лица сменилось грустью.
   "Возможна, вещь из жизни Гвиневеры Альбианы растревожила воспоминания. Хозяйка должна была стать человечнее, ведь я очистила и исцелила повреждённые осколки её души".
   - Мы возвращаемся домой, - победно объявила Белая.
   Окружающий мир исказился. Это продолжалось очень недолго, но меня чуть не вывернуло наизнанку.
   "Мучает, значит любит?"
   - Братик! Хелена! - Кора бежала нам навстречу через весь тронный зал. На шее у неё было ожерелье из хрустальных бусин - то самое, что я сделала ей перед отъездом, а на запястье болтался парный ему браслет.
   - Дом, милый дом, - тоскливо произнёс Миарк. - Хэй-йо, я вернулся в свой закуток после свидания со Смертью. Есть чем гордиться.
   - Со Смертью? - переспросила я. - Но разве...
   - Принцесса, ты сама наивность. Думаешь, почему того золотого ребёнка окружали мертвецы? Самым совершенным творением ортанцев стал бог - бог смерти. Ему последние из них и вручили себя.
   В словах Миарка была железная логика, но имя, которое я назвала, несло в себе полную противоположность увяданию и разрушению.
   Мальчика с бездонными синими глазами звали Надежда.
  

-24-

  
   Одному мудрецу приснилось, будто он маленькая бабочка, беззаботно порхающая среди душистых цветов и не знающая, что она мудрец. Проснувшись, учёный муж спросил себя, какая из реальностей первичнее: его дом или залитый солнцем луг?
   На примере этой истории эльфелинги до принятия Тэа доказывали невозможность разрушения идеальной иллюзии изнутри. Моим современникам она же кажется лишь изящной безделицей. Закон Равновесия запрещает существование действительно совершенного.
   Попадая под власть иллюзии, мы всегда в глубине души точно знаем, где кончается правда и начинается ложь. С другой стороны, встречаются люди, предпочитающее пребывать в блаженном неведении. Но ведь это их осознанный выбор, правда?
   Важно помнить: любой воздушный замок когда-нибудь растает.
  
   Мне снился сон. Я восседала на троне отца Миарка в башне Повелителя времени, и древняя машина обвивала меня с головы до ног металлической лозой.
   Я чётко помнила, что ложилась спать в свою кровать во дворце Белой Королевы.
   "Мои дни были наполнены ожиданием нашей новой встречи", - прозвучал у меня в голове знакомый вкрадчивый голос.
   "Взаимно".
   "Теперь ты готова назвать свою истинную волю, Повелительница?"
   Умная машина видела меня насквозь. Печально быть настолько предсказуемой.
   "Прочитай её в моём сердце".
   "Как пожелаешь".
   Голова закружилась, а затем передо мной предстала идиллическая картина: изящный, почти игрушечный замок на холме, у подножия которого раскинулась утопающая в зелени деревушка, носящая красивое название Тэйрес.
   Так выглядела моя малая родина примерно пятьсот лет назад.
  
   В замке жила счастливая семья - Альрин, Лаурина и их сын Лионель. Больше всего на свете они дорожили друг другом.
   Глава семейства, носивший когда-то гордый титул Вейларнский, женился по большой любви на придворной волшебнице. Наутро после рождения сына он сложил с себя корону и передал власть младшему брату, а сам с супругой удалился в провинцию. Народ любил короля Альрина, однако с пониманием отнёсся к его решению. Женившись на женщине из не самого богатого и влиятельного дворянского рода - Лаурина происходила из младшей ветви ещё не вошедших в силу семьи Лерьэн - молодой монарх нарушил завет отца, а "непочтительный сын не имеет права на наследство". Отгуляв на празднике в честь коронации Клеонта Нежданного, вейларнийцы и думать забыли об Альрине Отрёкшимся.
   Пятнадцать лет прошло как сон.
   Мальчик подрос, его родители постарели, но не разлюбили друг друга. Они не жалели о прошлом, наслаждались настоящим и смело смотрели в будущее...
   ...до того самого дня, когда юному Лионелю не явился посланец самого Земши.
   Встреча эта произошла на берегу поросшего папоротником ручья.
   - Ты избран для великой судьбы, - сказал воин в серебристых доспехах хрупкому подростку с по-девичьи нежным лицом, и тот склонил голову, соглашаясь с высшей волей. Уже год как его томило предвкушение чего-то, что в один миг перечёркнёт прежнюю жизнь и положит начало новой.
   И вот наконец это произошло. Лионель не почувствовал ни радости, ни горя - только лёгкую грусть, да и то, когда увидел слёзы на глазах матери, вышедшей вместе с отцом провожать его на рассвете. Как отмеченный благословением Земши, он не мог больше жить в затерянном среди лесов и полей тихом замке. Долг звал его в столицу, где король собирал воинов для похода в земли осмелившихся бросить вызов Вейларнии язычников.
   Лионель, скрыв имя, встал в ряды войска дяди. Несмотря на возраст, он храбро сражался и проявил истинно рыцарское благородство, пощадив сдавшегося в плен сына вождя заблудших. Сам король Клеонт пожелал особо наградить его.
   На приёме во дворце Лионель назвал своё имя дяде, но лишь после того, как его посвятили в высокий сан паладина. Клеонт, видевший племянника ещё малым ребёнком, сильно опечалился. Он любил брата и не хотел причинить ему боль. Паладины всегда стояли на страже Вейларнии, но их век был краток. Мало кто из них доживал до седин.
   Видя печаль, омрачившую лицо государя, Лионель сказал:
   - Меня избрал Земши. У меня нет иного пути, как стать Вашим верным мечом.
   Клеонт благословил его, но грусть не покидала сердца короля. Расположение Земши не вело к долгой спокойной жизни. Часто его избранники находили конец на полях сражений не разменяв и четвёртого десятка.
   В те годы Вейларния много воевала. Почти в каждой крупной битве Лионель принимал участие, сражаясь в первых рядах. Он овеял своё имя бессмертной славой и стал известен всей стране как Отважный.
   Однажды один из глав дворянских родов возгордился и объявил себя более достойным короны, нежели законный правитель. Вместе с союзниками, которым он посулил власть и богатства, он начал войну.
   Мятежник всегда отличался неприязнью к династии. Ещё в юности он в открытую заявлял, что "возглавлять страну должен самый достойный, а чем измерить достоинство лидера, если не силой?". Каждый в королевстве знал, что Клеонт слаб здоровьем. Не раз и не два его вытаскивали с порога Грани, объединившись, служители Земши и Жиюнны.
   Лионель совершал паломничество, и потому не отправился на передовую вместе с основными силами. Желая скорее воссоединиться с войском, он поехал по старинной полуразрушенной дороге, проложенный через Чёрный лес. О ней среди местных шла дурная слава: говорили, будто бы в чаще живёт чудовище, пожирающее путников, и прислуживают ему в обмен на долголетие колдуны и ведьмы. Однако паладина не пугали ни нечисть, ни злое колдовство. Посмеявшись над суевериями невежественных крестьян, он направил коня вглубь леса.
   Меньше чем через два дня дорога вывела его к озеру. На берегу стояла деревня, населённая неприветливыми тёмноволосыми и темноглазыми людьми, похожими друг на друга, как кровные родственники. Когда Лионель въехал в её пределы, по главной улице шла свадебная процессия. Возглавлял её высокий мужчина в чёрном балахоне. На шеё у него висело сложное ожерелье из мелких костяных амулетов, а лицо покрывали татуировки. Молодая была в белом, её отрешённое лицо обрамляли пряди светлых волос. Остальную часть шествия составляли мрачные мужчины и женщины в грубых тёмных домотканых одеждах.
   - Почему невеста бледна и печальна, и где жених? - спросил паладин.
   - Не вмешивайся в наши дела, чужак, - предостерёг его татуированный человек. - Не тебе решать, как нам жить.
   Юноша сразу понял, кто перед ним. Он много читал о тёмном прошлом Вейларнии и не раз сталкивался с язычниками на поле боя.
   - Король Клеонт запретил на своих землях древние обряды. Я - проводник его воли, и потому приказываю: отпустите девушку.
   - Нам нет дела до твоего короля. Ступай прочь и забудь, что здесь видел.
   Мужчина прокричал несколько жутких слов, но колдовство не подействовало на Лионеля. Он подхватил девушку и умчался прочь от озера, деревни и её впавших во тьму жителей.
   Позже, у ночного костра, невеста сказала рыцарю:
   - Я благодарна тебе за спасение, воин, но ты ничего не знаешь обо мне.
   - Верно, - согласился Лионель. Кожа у девушки была белая, как молоко, а глаза - синими, как воды тёплого моря, на берегу которого некогда стоял Древний Эйан.
   - Меня желали отдать в жёны Озёрному Хозяину. Такова судьба старшей дочери в моём роду.
   - Разве нельзя разорвать порочный круг?
   Дева покачала головой.
   - Мы повинны в давнем грехе и не смоём вину за него до скончания времён. Это не так уж и странно - у всех людей - даже у тебя, воин, есть долги... особой природы. Хотим или нет, но нам приходится платить по ним.
   Лионель нахмурился. Он догадывался, что девушка говорила о божественном благословении, лежащем на нём.
   - Моя ноша мне в радость.
   - Только та, о которой ты знаешь, - загадочно проговорила дева.
   Паладин не мог определиться с чувствами к прекрасной заблудшей. Её речи завораживали, но разум твердил юноше: "Она иной природы. Слишком долго её народ жил по своим законам".
   - Много лет назад мой предок похитил женщину, предназначенную в жёны Озёрному Хозяину. Говорят, однако, будто она сама ушла с ним, хоть и не принадлежала к человеческому роду. С тех пор в нашей семье рождаются женщины, как две капли воды схожие с ней. Я - одна из них. И кроме крови и внешности, у нас есть общая черта: я такая же беглянка...
   Дева одарила Лионеля задумчивым взглядом. Лёгкая полуулыбка промелькнула на её бледно-розовых губах.
   Юноша отвёл взгляд. Странная девушка смущала его.
   - Кто же Озёрный Хозяин? - спросил он. Ему доводилось сражаться со многими чудовищами. Битвы не пугали его.
   - Тебе пока не под силу с ним справиться.
   - Меня хранит Земши. Кто может противостоять силе бога?
   Дева улыбнулась. Лионель почувствовал досаду - он говорил, как думал, а она не принимала его всерьёз.
   Они ещё долго вели разговор, но девушка больше тайн не раскрыла. На рассвете, прежде чем исчезнуть, она шепнула находящемуся на границе яви и сна рыцарю имя: "Вивиана".
   Проснувшись в одиночестве, воин сотворил молитву Земши и продолжил путь. Вскоре остатки старинной дороги вывели его из леса на торговый тракт.
  
   ...В одной из битв с мятежниками даже благосклонность воинственного бога не спасла Лионеля. Весь его отряд перебили, а самого паладина взяли в плен. Под пытками он смеялся и распевал священные гимны, но сила духа пленника не впечатлила вражеского генерала. Простому наёмнику приказали казнить отважного паладина, а тело велели сбросить в реку, чтобы течение вынесло его к штабу королевского войска.
   Однако когда солдаты стояли на берегу, готовясь выполнить приказ, из воды вышла бледная синеглазая дева со светлыми, как лён, длинными волосами. Под её тяжёлым взглядом мужчины потеряли дар речи.
   - Он мой, - властно сказала она и забрала окровавленное тело, поцеловала мёртвого рыцаря в холодные уста и скрылась с ним под водой.
   Опомнившись, солдаты поклялись друг другу молчать о произошедшем.
   Умолчала об этом и "Золотая легенда".
  
   "Твоё желание исполнено, Повелительница?"
   "Да".
   Было странно и немного больно видеть лицо другой женщины в жизни возлюбленного, но я чувствовала, что поступила правильно. В таких вещах лучше сразу узнать горькую правду, чем вечно пребывать в блаженном невежестве. Бездушный механизм показал всё без прикрас и недомолвок - как я и втайне мечтала.
   ...Видение комнаты с машиной Повелителя Времени стремительно бледнело. В моей жизни наступало важное утро...
   ...утро венчания.
  

-25-

  
   В Ортано Косом я попала через проход в Чёрном Зеркале, открытый демоницей. По неизвестной причине Жиюнна хотела меня защитить настолько, что велела служителю договориться с извечным врагом.
   Надеюсь, Аньярта не причинила вреда телу Эльмира. Бедный брат Шэйна не выбирал родителей. Из-за смешанной крови он стал инструментом - и довольно полезным - в культе Жиюнны. Вряд ли его когда-нибудь вылечат или хотя бы просто оставят в покое.
   Огромное зеркало, перед которым я стояла, никакими особыми свойствами не обладало. Даже гадать, и то перед ним было бы бесполезно. Впрочем, размер и отделка рамы всё равно делали его истинным сокровищем, достойным королевского дворца.
   Я смотрела на своё отражение, и, удивительное дело, оно мне нравилось.
   Голубоглазые молчаливые женщины, которых сотворённая богиня называла Дочерьми, но чаще - Слугами, помогли мне подготовиться к торжеству. Они застегнули застёжки на платье, бесстыдно напоминающем облачение боевой жрицы Жиюнны - отличие составлял лишь цвет (белый, а не алый); защёлкнули шесть чеканных серебряных браслетов у меня на руках - по три на каждой (я порадовалась незатейливому украшению - чистая кожа вызывала болезненные воспоминания о татуировках - символах уже не покорной мне силы); расчесали волосы и наложили макияж.
   - Ты такая красивая, элевэ, - сказал Кориан. И он, и его маленькая сестра смотрели на меня с нескрываемым восхищением. Я ещё раз окинула придирчивым взглядом полузнакомую девушку в зеркале... и осталась довольна.
   "Действительно, есть на что посмотреть".
   - Мы принесли фату и букет, - гордо заявил мальчик. - Кора сама собирала цветы. Их было не так-то просто разыскать.
   В отличие от брата, девочку ни разу не выпускали за пределы дворца. Наверно, малышка несколько недель тайком вытаскивала из расставленных по комнатам ваз белые розы и лилии. На фату пошёл шлейфа платья Королевы, так легкомысленно отброшенный ею в день смотрин золотой принцессы. На полупрозрачной ткани сверкала россыпь кристаллов.
   "Роскошно. Хелена... Нет, Элен и не мечтала подобное заполучить".
   - Умницы. Я горжусь вами.
   Дети смущённо заулыбались. Радость от похвалы, впрочем, длилась недолго.
   - Королева хочет, чтобы мы прислуживали Яринне, - кисло проговорил Кориан. - Еле улизнули от Слуг, чтобы к тебе пройти.
   - Неужели принцесса вас чем-то обидела?
   - Она всё время плачет. Словно не замуж выходит, а на смерть отправляется. Посмотришь на неё, и на душе как-то гадко становится. Словно обвиняют тебя, а в чём именно - непонятно.
   "О! Какая неожиданность".
   - Понимаешь, девушкам свойственно... переживать в этот день. Он особенный. Нестрашно немного поплакать.
   - Однако ты не плачешь, - упрямо заметил полукровка.
   - Я - другое дело.
   - Ещё бы! Ты любишь Лионеля. А вот Яринна Ларандина нет, хотя он без ума от неё.
   - Ничего страшного. Если у неё хватит ума, доживутся и до взаимной любви.
   - Жалко принца, - вздохнул Корианн. - Он хороший человек, хотя и странный.
   Скрепя сердце я вынуждена была согласиться с мальчиком. И чем только думала Белая, устраивая этот брак? Неужели материнское чувство ничего не подсказывало ей?
   "Или же всё это часть чего-то большего, о чём я даже не догадываюсь?"
   Ох. Неприятные вопросы. Они не должны омрачить мою свадьбу.
   Ведь я так долго о ней мечтала.
  
   ...Сначала я не поверила ушам, но властительница была как никогда серьёзна.
   - К чему спешка?
   Королева усмехнулась. Мой вопрос позабавил её - и только. Она никогда - никогда! - не отступала от принятого решения.
   - Разве ты в позволяющем выбирать положении? Я думала, мне удалось объяснить, кто из нас госпожа, а кто смиренная служанка.
   Я не могла удержаться от сарказма.
   - Не рабыня?
   - Служанка, - повторила сотворённая богиня. - Пока что.
   Хозяйка Ортано Косом не отличалась откровенной злобностью, но и добродушие ей не было присуще. Разговор с ней напоминал игру с огнём, а я, словно глупая бабочка, не могла устоять перед очарованием языков пламени.
   - Как ты знаешь, я люблю вознаграждать за верную службу. Или это не то, чего так страстно твоё сердце, девочка-волшебница?
   Я смолчала. Больше всего на свете мне хотелось назвать Лионеля супругом.
   "Он не против", - успокоительный самообман пришёлся как нельзя кстати. - "Пусть его чувства и таятся от стороннего глаза, но они глубоки... А, в Бездну сомнения! Мой огонь обогреет обоих".
   - Я согласна.
  
   - Я согласна.
   - Молодец, - похвалил меня Миарк. - Сказано уверено и властно, как и подобает настоящей принцессе. Рыцарь будет доволен.
   Я поморщилась. Комплимент показался мне - мягко говоря - сомнительным.
   - А что такого? Когда я женился, сила в женщинах не считалась за порок.
   "Мудрость из глубины веков. Как... традиционно".
   А ведь на месте Миарка должен был быть мой отец. По обычаю, ближайший родственник-мужчина вручает невесту жениху. Жаль, но я, как ни силилась, не могла представить себе встречу папы или Андрэ с Лионелем.
   "Я выхожу замуж за мертвеца".
   Нет. Нельзя даже в мыслях так его называть.
   "Я отдаю себя в руки мечты и надеюсь, что меня не отвергнут".
   - Эй, я достаточно стар, чтобы годится тебе в праотцы. Никогда не понимал девичьих суеверий, - неверно истолковал мою задумчивость эйанец.
   - Ведёшь ты себя не по возрасту, - попыталась отшутиться я, хоть мои мысли занимало совсем иное.
   - Я бесконечно юн душой, - ухмыльнулся эйанец. - Пойдём, принцесса. Тебя уже ждут.
   Он взял меня за руку и повёл по тропинкам ледяного сада. Ледяные розы не пахли, но казалось, ещё чуть-чуть, и я смогу почувствовать их аромат. Сердце мучила сладкая истома. Ожидание наполнено особым волшебством - чем ближе развязка, тем сильнее захватывает дух.
   Перед последним поворотом Миарк тихо спросил меня:
   - Готова? Ещё не поздно отступить.
   - Мне кажется, я готовилась к этому всю жизнь.
   Мой друг с печалью посмотрел на меня и пробормотал: "Если бы только жизнь".
   - Ты что-то сказал?
   - Я? Нет, - рассмеялся друг. - Тебе послышалось, принцесса. Ничего удивительного - невесты такие нервные.
   Я не стала допытываться.
   Последний шаг и... удивительная картина открылась моему взору.
   На троне правительницы Пустого мира восседал мужчина. Его глаза были закрыты, и я знала - слишком хорошо - сон какой глубины смежил их веки. Сотворённая богиня, нет, Гвиневера Альбиага усадила тело возлюбленного на символ власть над Ортано Косом, а сама уселась на ведущие к престолу ступени, будто прислужница. Её наряд был подчёркнуто скромен.
   - Вот так сюрприз, - присвистнул Миарк. - Не ожидал, матушка.
   Внизу, по обе стороны от трона, высились два длинных стола, накрытых белой тканью. За правым сидели гости в лазоревом и золотом, за левым - в чёрном и алом. Все они не принадлежали к роду человеческому - однако, я и не ожидала увидеть смертных на свадьбе сына Белой Королевы, нарушающим своим существованием все законы жизни и смерти.
   Демоны, служители Равновесия и загадочный Вестник. Как мило. Я уже встречалась с ними, но не думала, что увижу их в человеческих одеждах.
   Церемония была в самом разгаре, когда Миарк вывел меня к трону. Ничего странного - мы с Лионелем являлись не главными её героями.
   Перед престолом преклонили колени Ларандин и Яринна. Длинный шлейф платья принцессы поддерживали полукровки. Их юность и невинность олицетворяла чистоту невесты. Королева ловко использовала детей как часть общей композиции, подобно искусному составителю букетов, играющего на контрасте пурпурных роз и белых лилий.
   Лионель... Он стоял чуть поодаль. Как всегда - прекрасный и строгий.
   - Надеюсь, мы не слишком поздно, - шутливо проговорил Миарк, вкладывая мою руку в раскрытую ладонь паладина. - Совсем скоро принцесса станет полностью твоя, но если обидишь её - накажу.
   - Ты шут, - сказал Лионель. В его голосе не было осуждения - лишь констатация факта.
   Вместо попыток возражения Миарк наклонился и прошептал мне прямо в ухо:
   - А если он кусаться будет, свали его ударом груди и тяжкой лапой раздави.
   "Ожидаемое напутствие".
   - Мне не присущи кошачьи повадки.
   - Конечно, - вздохнул друг с притворным сожалением. - Ты женщина, которая не хочет гулять сама по себе. До нашей встречи я не верил, что такие бывают.
   "Через считанные мгновения исполнится моя самая сокровенная мечта, а он продолжает сыпать остротами, словно уличный кривляка. Какой кошмар".
   Внезапно один из гостей за левым столом встал и громко рассмеялся. Я узнала его - нет, честнее сказать, я с самого начала знала, что он не упустил возможности испортить мне праздник. Роскошный бархатный костюм совсем не шёл Талиану Лерьэну, моему впавшему во тьму предку, и не только моему - Лионелю он тоже приходился родственников, и даже более близким чем мне.
   - Как гость со стороны жениха, я хочу сделать заявление, - самодовольно произнёс демон. Королева использовала душу Далиана, его брата-близнеца, чтобы завершить Ларандина.
   - Не лучший момент вы выбрали, господин, - холодно заметила Белая. - Я прощаю грубость только из-за известного... обстоятельства. Многолетнее заточение часто сводит на нет и лучшее воспитание.
   Властительница Ортано Косом старалась зря. Порочный Лерьэн выслушал её слова, но и бровью не повёл.
   - Я требую удовлетворения. В прошлый раз поединок был прерван, но теперь, я полагаю, ни у кого нет возражений против его справедливого завершения?
   - У нас нет, - заявил среброволосый служитель Равновесия.
   - Мой хозяин тоже не против, - присоединился к нему Вестник.
   "Они что, сговорились?!"
   - Уж и не думала, что гости окажутся настолько кровожадными, - сказала Белая. - Однако, хорошая схватка по-своему красива. Я даю добро.
   Я с тревогой посмотрела на Лионеля.
   - Ты понимаешь, на что идёшь? - тихо спросила я. Во мне ещё жила надежда на чудесное избежание схватки, но с каждым мгновением она становилась всё слабее и слабее.
   Любимый не колебался с ответом. Даже для вида.
   "Мои чувства для него ничего не значат. Что же, это так... предсказуемо".
   - Само его существование бросает вызов всему, во что я когда-либо верил и чем жил.
   - Лионель...
   Его решимость была несокрушима. И даже одурманенная чувством я понимала: мне не под силу предложить ему ничего равноценного.
   С начала времён мужчины рождались для сражений, а женщины - для ожидания. Лионель обязательно вернётся ко мне, вопрос только в том, со щитом или на щите.
   "Глупая, глупая Хелена. Если не можешь удержать, просто отпусти".
   - Возвращайся, - попросила я, постаравшись не допустить в голос горечи.
   Любимый поцеловал мою руку и направился к посыпанной белым песком площадке (Слуги проворно её подготовили), где его уже с наглой ухмылкой поджидал Талиан.
   - Твой меч по-прежнему безымянный, красавчик? - спросил он, поигрывая своим жутким обоюдоострым оружием.
   - Нет, - последовал ответ.
   - И как же его зовут? Постой, - демон шумно втянул носом воздух. - Узнаю запах. Когда-то этот клинок славно послужил мне... Скажи, как его теперь называют?
   - Подойди и прочитай, что написано на острие.
   - Дерзкий дрянной мальчишка, - прошипел Талиан и бросился в атаку.
  
   Когда Лионель сражался с тем, кого впоследствии Белая объявила своим сыном, мне пришлось использовать особый оберег, чтобы защитить любимого. Он помог мне принять опасный удар на себя и тем во многом решил ход поединка.
   "Я не успела подготовиться".
   Мне доводилось сражаться. Не с людьми - Жиюнна не воюет со смертными, даже с самыми низкими, подлыми и злобными. Моими противниками всегда оказывались те, кого простой народ, несклонный вдаваться в подробности, зовёт "нечистой силой". Неприкаянные души, демоны, восставшие из могил покойники и прочие малосимпатичные, но очень уязвимые для божественной мощи Алой Владычицы персонажи. Всё происходило просто: где Слова не помогали, в дело вступало светлое копьё - вторая, боевая личина жезла жрицы.
   Танцы фехтовальщиков для меня как причудливые пляски. Они по-своему красивы и завораживающи, но... только до тех пор, пока не проливается первая серьёзная кровь.
   - Будь сильным. Будь ловким. Будь смелым. Кожа твоя - несокрушимый металл, а разум - безмятежный океан. Я верую в тебя, любовь моя.
   Немного усилий, и наполненный силой слова сплелись в заклинание. Если уж стоять в стороне, то не совсем без толка.
   "Печально будет стать вдовой раньше, чем женой".
   - Зря ты так с ним.
   - Так? - раздражённо переспросила я эйанца. - А у тебя есть право указывать, как мне поступать?
   - Лионель справится без чужой помощи. Он уже не тот, каким ты его призвала. Вот увидишь, победа будет за ним.
   - Откуда ты знаешь?
   - Просто знаю, - позёвывая, проговорил эйанец. - Не веришь, посмотри на мою дорогую жёнушку.
   - Жёнушку?
   - Ага. Глянь, третьей с ближнего краю сидит.
   Среди гостей из Бездны и вправду была девушка с лицом, до боли напоминающем лик красавицы, телу которой я устроила огненные похороны. Первыми демонами стали люди Древнего Эйана, умершие в период божественной неопределённости: когда Творец бился в агонии, а его дети, ещё не представленные миру, в растерянности наблюдали за мучениями отца.
   - Красотка Алетия как всегда свежа и... зла - на этот раз не на меня.
   Перерождение почти не исказило внешность эйанки. Кожа осталась белоснежной, волосы - шелковистыми, и лишь два небольших изящных рога гордо вздымались над заострёнными ушками. Демоница неотрывно наблюдала за сражением и с каждым мгновением становилась всё мрачней и мрачней.
   "Выходит, менестрели не всегда лгут. Добро и вправду сильнее".
   Как Миарк и говорил, вскоре всё было кончено. Демон пал, сражённый клинком Лионеля. Талиан допустил ошибку и не смог уйти от удара... Я не стану о нём плакать.
   "Неужели моим родным ничто более не угрожает? Какое облегчение! О, любимый... Спасибо, спасибо тебе!"
   Краем глаза я заметила, как схватился за голову и упал без сознания принц. Связь близнецов невероятна сильна, она даже сильнее смерти тела. Из пары Далиан-Талиан только что остался лишь один брат.
   - Прекрасно, - одобрительно заявила королева. Словно не замечая страданий сына, она щёлкнула пальцами. Двое Слуг тут же бросились к телу поверженного демона с глубокой чашей, вырезанной из куска горного хрусталя, и принялись собирать в неё дымящуюся кровь. Когда сосуд наполнилась, они поднесли его правительнице Пустого мира. Та пригубила густую багровую жидкость, ухмыльнулась и проговорила:
   - Кровь предателя. Обожаю её вкус, горький и сладкий одновременно. Истинно королевский напиток.
  

-26-

  
   "Ничто нельзя получить из ничего". Таков один из основных законов алхимии, как Низшей, так и Высшей.
   Идиота нельзя превратить в мудреца, но в невежественном человеке, сколь малыми знаниями он ни обладал, взрастить мудрость возможно.
   Нельзя создать бога из того, кто не имеет в себе семени божественности. Ларан им обладал, и Белая об этом знала. Оглядываясь назад, я с горечью осознаю, что все мы - даже полукровки, даже Яринна, Талиан и Ларандин - служили средствами для достижения её главной цели. Действительно, какая королева не мечтает о достойном короле?
  
   - Мы договаривались о другом, Владычица, - едва сдерживая гнев, процедила Алетия.
   Королева рассмеялась.
   - Не вы ли сами пришли ко мне, умоляя о помощи? Вас предупредили сразу: правила дальнейшей игры устанавливаю я и только я.
   - Но он был одним из нас! Хоть и не самым лучшим...
   - Довольно! - скривившись, оборвала её сотворённая богиня. - Я обещала замолвить слово, но только за истинных детей Эйана. Мне отвратителен сброд, которым вы обросли за годы греха. Песок в здешних пустынях, и тот полезнее.
   К стыду своему признаю - меня в тот момент мало занимали детали сделки между демонами и Белой.
   "Я чуть его не потеряла... Возможно, навсегда".
   Внешне Лионель выглядел безмятежно. Я знала, он только что совершил убийство... однако разве уничтожение порождения Бездны можно ставить в один ряд с лишением жизни человека?
   Лионель лишь сделал то, чем занимался до встречи со мной - покарал зло.
   - Ты напугал меня.
   - Прости.
   - Я понимаю, такова твоя природа, но...
   "Он не создан для тепла домашнего очага. Впрочем, я тоже... не образцовая жена. Как бы мне сильно не хотелось, этого не изменить".
   - Всё это очень мило, - раздражённо проговорил Миарк. - Однако сейчас вряд ли уместно предаваться нежностям. Моя мачеха, кажется, совсем выжила из ума.
   И верно, творилось нечто странное.
   Одна из Слуг чинно внесла белую бархатную подушечку, на которой возлежала крупная золотистая жемчужина. Эту форму принял мальчик-бог из города, затерянного в синих песках - последнее творение сумрачного гения первых обитателей Ортано Косом. Другие беловолосые женщины-големы тем временем завершали подготовку к некому ритуалу. Длинными серебристыми жезлами они расчерчивали пол тронного зала сложным рисунком. От идеально ровных и чётких линий исходило слабое голубоватое сияние.
   Высшая Алхимия. Учение неизмеримо более утончённое и могущественное, чем его грубая сестра, Алхимия Низшая, подвластная людям Железных веков. После падения Эйана человечество оказалось отброшено на многие столетия назад. Нам пришлось проложить свой собственный путь к вершине, ибо старый был разрушен. Конечно, мы использовали камень, собранный в руинах, но можно ли по части полноценно судить о целом? Наши мудрецы подобны слепцам, судящим о природе слона.
   В записях Ларана много места уделялось Высшей Алхимии. С её помощью он создал Белую Королеву из мёртвой возлюбленной, но я не могла использовать опыт отца Миарка. Алхимия Эйана питалась Естественным законом, который пал в Эмьвио Косом задолго до моего рождения. Его остатки продолжали действовать в Ортано Косом - их поддерживала воля правительницы Пустого мира. Владычица, в отличие от меня, человека новой эпохи, могла использовать всю мощь алхимии Золотой Империи.
   Я понимала - готовилось деяние ужасное и великое. Одно из тех, что переворачивает мир с ног на голову.
   - Быть может, мы все умрём.
   Голос Миарк был тих и абсолютно спокоен. Словно он говорил о повседневных вещах, а не предрекал скорую гибель и себе, и товарищам.
   Я не могла этого стерпеть.
   - Говори за себя. Я собираюсь выжить, так и знай!
   Эйанец положил мне руку на плечо. В его серо-зелёных глазах читалась обречённость.
   - Ты же читала исследования моего отца, принцесса. Он уделил достаточно места... подобному.
   Сердце предательски ёкнуло. Неужели...
   - О чём ты?
   - При пробуждении Белой погибло три города. Она была лишь несовершенным прототипом. Представь, что станет с этим миром, когда его истинный Владыка откроет глаза.
   "Верно. Души Ларана не коснулась скверна. Он обладал истинным знанием о происходящем, и когда наступил конец, его гордость стала доспехом, защитившим от убившего Творца недуга. Потерпев неудачу с Гвиневерой Альбианой и разочаровавшись в народе Эйана, отец Миарка погрузился в бесконечно долгий сон, ошибочно принятый за смерть. Но он всё ещё может проснуться, надо только правильно позвать".
   А тем временем приготовления продолжались.
   Обнажённое бесчувственное тело принца уложили в центр рисунка. Каждый клочок его кожи аккуратно покрыли кровью из хрустальной чаши - кровью демона, преданного своими же собратьями.
   "Он больше не очнётся, а если и откроет глаза, то никогда не будет прежним. Один грешник и один невинный - достойное приношение новорождённому божеству".
   Плачущую Яринну увенчали венцом с зубцами в виде солнечных лучей и поставили на колени. Её тихие всхлипывания вызывали у меня жалость. Происходящее приводило её в животный ужас, а ведь бедняжка даже не осознавала, какая роль ей отведена в готовящемся спектакле.
   "Она спасётся. Золото - драгоценнейший металл. Хороший алхимик не станет тратить его без необходимости, а Гвиневера очень и очень - если не умна, то точно хитра".
   Полукровок крепко-накрепко привязали друг к другу серебристой мерцающей лентой. Мне хотелось их ободрить, хотя в отличие от принцессы они держались храбро.
   "Брат и сестра стали заложниками крови... опять".
   От пугающих наблюдений меня неожиданно отвлёк Лионель.
   - Хочешь, я принесу тебе клятвы? - произнёс мой рыцарь абсолютно спокойным, будничным голосом.
   Я вздрогнула. "Не ожидала от него... подобной смелости".
   "Похоже, о нас забыли, но кто знает, надолго ли? Миарк станет нашим поручителем: в его жилах течёт благородная кровь, хоть он и старается заставить всех об этом позабыть - прежде всего, себя.
   Но... Вивиане ты бы не стал предлагать связать жизни таким тоном, милорд".
   - Да. Я хочу.
   "Вы мой, сир Лионель. Мой... и ничей больше. Где вы Гай, там я Гайя".
   Какая я же всё-таки жалкая.
  
   - Вас приглашали на королевскую свадьбу, - обратилась Белая к гостям. - Я хозяйка своему слову.
   Она осторожно раскрыла уста Ларана, вложила в них золотистую жемчужину и запечатлела на губах мертвеца поцелуй.
   - Проснись, мой возлюбленный повелитель. Твоя земля и я устали ждать Короля.
   В тот же миг линии рисунка на полу вспыхнули голубым огнём. Стало труднее дышать, в ушах противно зазвенело, тьма подступила к глазам. Пол задрожал, по стенам пошли трещины. Прекрасные розы в ледяном саду рассыпались в искрящуюся пыль.
   "Началось".
   Всё, что мне поручала Белая...
   Всё, что я делала в Ортано Косом, как мне казалось, по собственной воле...
   ...говорят, даже простой каменщик чувствует удовлетворение, когда смотрит на величественный храм, построенный отчасти и его руками.
   "Моя гордость оправдана: я богосотворительница. Право, это лучше, чем богоотступница. Родители будут довольны - их дочь всё-таки выбилась в люди".
   Голубое пламя, пляшущее на линиях огромного рисунка, стремительно распалялось и меняло цвет: сначала на синий, а затем на фиолетовый. Из записей Ларана я знала, что оно обжигало не тело, а душу. Когда новый бог откроет глаза, с ним останутся лишь достойные.
   Всего одного язычка достаточно, чтобы убить меня. Или Миарка.
   Но, скорее всего, прежде чем очищающее пламя доберётся нас, рухнет потолок тронного зала. Мы найдём смерть под обломками, как и многие в Гирэ Нор и двух других эйанских городах Пустого мира.
   Словно прочитав мои мысли, Королева обратила на нас внимание.
   - Вы всё ещё здесь? - раздражёно бросила она. Резким брезгливым движением Владычица сотворила мерцающее окно прямо передо мной. - А ну брысь отсюда, негодные детишки! Настало взрослое время.
   "Портал. Вот наше спасение!"
   Я ошиблась.
   - Позаботься о Хелене, - сказал мой светлый принц и передал "Несломленного" Миарку. Эйанец, бледный и очень серьёзный, кивнул.
   - Любимый, зачем? Я не понимаю...
   - Так надо.
   Я в растерянности наблюдала, как паладин вошёл в бушующее фиолетовое пламя. Страшный огонь не тронул его.
   Я надеялась, рыцарь передумает и вернётся, но Миарк положил мне руку на плечо и сказал:
   - Нам пора.
   - О чём ты? Разве не видишь - Лионель ещё не вернулся. Нужно немного подождать...
   - Он не вернётся, принцесса.
   Я застыла, не в силах принять слова друга.
   "Как он может так говорить? Мы же поклялись, что будем вместе всегда..."
   Нам миг пламя расступилось, и я увидела возлюбленного, а он - меня. Вокруг него собрались все те, кого Королева собрала в своих чертогах для ритуала: Кориан, его маленькая сестра, Яринна, держащая на руках бесчувственное тело жениха. Они будто искали у Лионеля защиту в надвигающемся кошмаре.
   Паладин что-то сказал, обращаясь - я точно знала - ко мне, но его слова потонули в рёве пламени и грохоте разрушающегося зала.
   - Лионель! - в отчаянии прокричала я, но Миарк схватил меня и насильно втолкнул в портал. Он поступил так из лучших побуждений, однако в тот миг я его ненавидела.
  
   Нас выбросило на поляну, окружённую высокими елями. Было тепло, приятно пахло хвоёй.
   - Зачем?! - закричала я на Миарка и ударила его кулаком в грудь. Эйанец что-то сказал в ответ, но я не поняла ни слова. Рождённый более пяти тысяч лет назад, он разговаривал на древнэйанском, языке, ныне считающемся мёртвым. Я изучала его в Университете, но мои знания оставляли желать много лучшего.
   Совсем рядом послышались голоса. Миарк бросил на меня последний, полный боли и сожаления взгляд, и скрылся в ельнике. "Несломленного" он унёс с собой.
   "Правильно", - с тупым безразличием подумала я. - "Клинок без его обладателя для меня бесполезен. Он был бы лишь причиной неутихающей боли".
   Вскоре из-за деревьев показались двое: бледный блондин и его тёмноволосый спутник, гордый обладатель очков в затейливой оправе.
   - А! Какие люди! - победно воскликнул брюнет, потирая руки. - Сама Хелена Тэйресская прибыла.
   Мне потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить имена. Иеремия и Эдо, как они велели мне себя величать. Первая наша встреча состоялась в склепе моих благородных родичей Лерьэнов, и тогда я понадеялась, что она станет последней.
   Печально, но насмешница судьба свела нас вновь.
   - Где... я?
   - В Оэрре, где же ещё, - сказал блондин. - Тебе не следовало использовать нестабильные формулы. Слишком опасно работать с пространством между мирами без должной подготовки.
   - Оставь её, Эдо. Если ей хватило глупости самостоятельно открыть портал и удачи при этом выйти из него целой, оправится. Нужно скорее найти Шэйна: он будет рад узнать, что пропажа наконец объявилась.
   Алхимик помог мне подняться, и вместе с приятелем повёл к жрецу Жиюнны, живущему под личиной простого студиозуса. Впрочем, в тот момент меня можно было вести куда угодно. Мою душу словно разодрали на сотню клочков, а сшить не потрудились. Каждый из обрывков кровоточил и корчился от тупой ноющей боли.
   Суждено ли им срастись когда-нибудь? Кто знает.
   Кто знает...
   "Он не захотел уйти со мной. И это был его выбор".
   Почему? Почему, любимый, ты оставил меня, хотя поклялся защищать?
   Может, если бы на моём месте была та женщина, Вивиана, ты поступил бы иначе?
  
   Шэйн стоял у раскрытого окна и наслаждался видом цветущего сада. Когда Иеремия втолкнул меня в комнату, жрец Жиюнны даже не обернулся. Прошло не меньше четверти часа, прежде чем он начал разговор - сама я не стремилась к общению.
   - Ты задержалась, Хелена.
   - Уж извини.
   Сколько прошло для него? Неделя? Для меня - чуть меньше года.
   Шэйн обернулся. На его красивом лице раздражение пробивалось через маску безразличия.
   "Он так похож на старшего брата-полукровку, обречённого жить во тьме".
   - Я жду доклада.
   Некоторые вещи не меняются. Когда я была жрицей, когда я училась в Университете, даже когда попала в Ортано Косом... Всегда кто-то стоял надо мной.
   "Готов ли ты узнать всю правду, наглый мальчишка?"
   Миарк утверждал, будто во мне есть нечто особенное. Он ошибался. Я просто умею сносно исполнять приказы. Хорошее качество... для служанки.
   Зря он называл меня принцессой.
  
   Я рассказала Шэйну всё - почти всё. Сколько же тёмного удовольствия принёс мне его постепенно растущий страх!
   Жрец Жиюнны велел мне молчать. Я согласилась, зная, что мне всё равно никто не поверит.
   Спустя пару часов после возвращения в Эмьвио Косом моя жизнь вошла в прежнее русло.
   Словно ничего и не было.
   Но это всё было.
  
   Эпилог
  
   Давным-давно в городе, стоящем в сердце мира, жил златоглазый мудрец и его супруга. Так счастливы они были вместе, что люди не разделяли их и считали единым целым.
   Однажды в город пришли прекрасные телом странники. Сами того не ведая, они принесли с собой сразившую многих болезнь. Не обошла она стороной и дом мудреца.
   - Позволь подарить тебе детей, - сказала жена его, чувствуя слабость. - Они утешат тебя, любовь моя, когда меня не станет.
   Трёх сыновей и одну дочь родила она ему, а затем умерла. Оплакав супругу, златоглазый мудрец срезал у неё локон и похоронил любимую в глубокой могиле, но следующей же ночью мёртвая жена постучалась ему в дверь.
   - Зачем ты запер меня в темнице? - рыдала она. - Почему ты так жестоко поступил со мной, любовь моя?
   Так повторялось много ночей, но мудрец не отворял двери: он знал, что приходящее существо лишь частично являлось той, кого он любил.
   Однажды странники пришли к нему и сказали:
   - Мы заразили твою жену, но теперь и сами больны. Этот мир убивает нас. Умоляем, защити!
   - Вы стали такими по моей вине, и потому я помогу вам, - сказал златоглазый мудрец.
   Из смеси глины и волос жены он вылепил Слугу, вдохнул в него жизнь и велел оберегать странников.
   - Хорошо, - сказал тот. - Я буду хранить их, как твои дети хранят людей.
   Когда ночью в дверь дома постучались, мудрец взял меч и шагнул за порог. Когда же он вернулся, Слуга спросил:
   - Чья кровь на твоём клинке?
   - Я ранил и заточил её в темнице, но теперь и сам болен - сказал златоглазый мудрец. - Нет больше места мне в этом доме и этом городе.
   - Что мне сказать твоим детям?
   - Ничего не говори. Они ещё так юны, а знание сотворённого мной, слишком велико и опасно. Об одном лишь прошу: сбереги мой меч.
   Слуга принял окровавленный клинок из рук хозяина, а тот ушёл и никогда больше не возвращался.
  

Сказка, записанная в хранящейся в Эмьвио Косом копии Потаённой Книги.

  
   В одном из тихих уголков Тхеос Косом, мира богов, в тени могучего старого дерева на вершине крутого холма, покрытого сочной травой, сидели светловолосая девушка и её печальный бог.
   - Знаешь, ты обманул меня. Разве может зиму сменить весна, когда солнце погасло?
   Бог улыбнулся и погладил собеседницу по голове.
   - Бедное дитя. Неужели придумала, что тебя оставили на растерзание холоду и тьме?
   Маленький синий мотылёк сел ей на палец. Сквозь подступившие слёзы девушка смотрела и не могла насмотреться на хрупкое создание.
   - Возможно ли?..
   - Он пообещал, что всегда будет тебя защищать, - сказал бог. - Такие люди не бросают слов на ветер.
   Девушка заплакала, но слёзы её были светлы.
  
   Жду тебя, моего жениха.
   Всё невеста - и вечно жена.
Оценка: 5.84*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"