-- Павел Давидыч, тут Алевтина Пацюк... к Вам, -- запнулась старшая медсестра под строгим взглядом профессора Иерусалимского, который как обычно сидел за массивным рабочим столом, откинувшись на спинку комфортного кожаного кресла.
-- Проси, -- бросил он и повернулся к сидящему напротив молодому человеку в зеленом халате. Юноше недавно исполнилось шестнадцать, но выглядел он на все двадцать с хвостиком.
-- Хочу тебе сказать, Паша, сейчас войдет очень экстравагантная дама. Постарайся быть вежливым и невозмутимым, прошу тебя.
-- Ха! Ну, ты скажешь, пап. Да тут у нас все чудики.
-- Сколько раз я тебя просил выражаться менее вульгарно?
-- Триста сорок четыре, -- припомнил Паша. -- Да, точно.
-- Вот видишь! И ты напрасно пренебрегаешь моими советами. Однажды твои дурные привычки могут поставить тебя в неловкое положение, помяни мое слово.
Сын недоверчиво хмыкнул. Он не собирался отказываться от всех тех емких и точных фраз, которые предоставляет разговорная речь. Это же нерационально.
-- Здравствуйте! -- в кабинет с грациозной походкой фотомодели прошествовала двадцатилетняя девушка в коротеньком халате травяного цвета. Она, не дожидаясь приглашения, опустилась на диван для посетителей. Отец и сын поприветствовали гостью.
-- Пацюк Алевтина Сергеевна, специальный корреспондент электронной газеты "Актуальные вопросы".
-- Собираете информацию о нашей клинике?
-- Именно. Для начала я хотела бы задать вам несколько вопросов.
Старший и младший Иерусалимские переглянулись. "Пресса?!" "А что тебя смущает?"
-- А не желает ли госпожа Сергеева для начала чашечку чая?
-- Желает.
Профессор ни секунды в этом и не сомневался. Он уже успел набрать соответствующее поручение на панели управления, встроенной в письменный стол. Не прошло и минуты, как на потертых гусеницах въехал морально устаревший робот с повязанным поперек стального корпуса пестрым фартуком. Он поставил на столешницу поднос с тремя чашками еще дымящегося напитка и удалился.
В своем дорогом твидовом костюме с автоматической регуляцией температуры, размеренно совершающий маленькие глоточки "эрл грэя", Павел Давидович походил на уважаемого английского лорда, чего нельзя сказать о его разнузданном отпрыске. Паша-младший гордился своими длинными, фосфоресцирующими волосами и кучей новомодных устройств, стилизованных под медальоны, перстни и серьгу в ухе.
-- Берите чай, пожалуйста.
-- Благодарю.
Корреспондентка поднялась с кресла и указательным пальцем элегантно подцепила ручку миниатюрной фарфоровой чашки. Отхлебнула и невольно поморщилась: кипяток.
Паша удивленно уставился на посетительницу. "И че она встала?" "Ты еще не понял? Чтобы ВЗЯТЬ чашку, это же очевидно. И потом, я же просил тебя быть сдержаннее".
Юноша только пожал плечами и, скрестив руки на груди, принялся за свой чай. Застывшая в воздухе чашка чуть склонилась к Пашиным губам.
-- Итак, приступим, -- вновь обратила на себя внимание Алевтина. -- Насколько мне известно, психиатрическая клиника "Диво" является одним из ведущих лечебных учреждений мира, занимающихся вопросами предупреждения и лечения заболеваний, связанных с применением препарата "Brain power", широко известного как "мозговик".
-- Если быть точным, мы входим в тройку лидеров в этой сфере. Вместе с США и Китаем.
-- Как продвигаются ваши исследования в этой области?
-- Успешно, -- лаконично ответил профессор.
-- Но проблема побочных эффектов еще не решена, я полагаю.
-- Вы полагаете правильно. Иначе в нашей клинике не было бы пациентов. К тому же, нежелательные проявления существуют у всех медикаментов, и "Brain power" можно считать относительно безвредным. Человечество перешло на постоянное потребление препарата, и я вижу в этом больше "плюсов" нежели "минусов". В любом случае, это прогресс.
-- Разумеется. И много ли у вас пациентов?
-- Пятьсот шестьдесят один человек.
-- И какие диагнозы? Случаи серьезные?
-- О, в основном, это незначительные психические отклонения. Мы делаем все от нас зависящее, чтобы вернуть наших больных обществу как здоровых, полноценных граждан. И в большинстве случаев лечение проходит более чем эффективно, поверьте.
-- А могу ли я повидать этих ваших больных? Это должно быть любопытно.
-- Безусловно. Мой помощник, Павел Павлович, с удовольствием проведет Вам небольшую экскурсию по зданию клиники.
-- Это было бы великолепно.
"Ты что серьезно?!" "А что такого? Совершите небольшую прогулку по корпусу, посмотрите больных. Тебе это также будетполезно, сам только вчера приехал. Надо осваиваться" "Но это же СМИ!" "Для тебя это просто посетитель. И держи свои гормоны под контролем, сын" "Ну, ты даешь, отец!".
-- Следуйте за мной, несравненная Алевтина Сергеевна, -- галантно поклонился Паша и, выходя из кабинета, пропустил даму вперед.
Двое, парень и девушка в зеленых халатах, шли по длинным коридорам клиники. За окнами хмурилось пепельно-серое осеннее небо, с которым прекрасно гармонировали серебристые самосветящиеся стены и потолки здания. Полы были застелены пушистым и теплым как кошачья шерстка ковролином, по которому положено ступать только в мягких безразмерных тапочках.
Позади остались процедурные кабинеты, напичканные современной электроникой и медицинскими приборами, зал для научных конференций и служебные помещения. Алевтина не нашла в осмотренных комнатах ничего интересного. В конце концов, фразу "клиника оборудована по последнему слову техники" можно вставить в статью и так. Без осмотра.
-- Куда мы теперь направляемся?
-- К нашим сумасшедшим.
-- А шизофреники будут? -- Алевтина загорелась энтузиазмом. Она словно превратилась в маленькую Алю, которую первый раз взяли в зоопарк.
-- А как же, -- хмыкнул Паша. "Какая психушка без шизиков!".
-- Тогда ведите меня к вашим сумасшедшим, -- улыбнулась корреспондентка, и они последовали в спальное отделение.
-- А к ним вести и необязательно. Они сами приходят.
Из первой же палаты высунулось любопытное женское личико. Оно дерзко оскалилось на репортершу, но вскоре переключило свое внимание на ее спутника.
Дверь палаты распахнулась, открывая взгляду затемненное окно, пластиковые вазы для искусственных цветов на тумбочках и две аккуратно застеленные кровати, на одной из которых, свернувшись в комочек, лежала соседка влюбчивой пациентки.
-- Доктор, ну что же вы стоите, -- женщина схватила его за рукав халата и повлекла за собой. Она насильно усадила Пашу на кровать и приземлилась к нему на колени. Смущенный юноша попытался ненавязчиво прекратить ласки душевнобольной.
-- Зовите меня Роза, -- страстно выдохнула сумасшедшая, прежде чем поцеловать молодого человека.
Тихая соседка безразлично наблюдала за вошедшими людьми сквозь прозрачную стену застывших слез.
-- Ну, что же Вы, в самом деле? -- рассердилась Роза, когда ее "возлюбленный" вырвался на волю. -- Я что, зря выучила наизусть "Камасутру"?!
-- Что с ней? -- спросила Алевтина, когда Паша поспешно закрыл дверь снаружи.
-- Маниакально-депрессивный психоз.
-- А у той тихони?
-- Тоже. Только разные периоды.
-- Ааа... -- серьезно кивая, протянула корреспондентка, делая вид, что ей все ясно. -- Постойте, а в чем же необычность диагноза? Такие случаи подходят и для простых... клиник.
-- Вы знаете, я и сам здесь относительно недавно, -- признался Паша. -- Но заболевания наших пациентов всегда, так или иначе, связаны с употреблением "Брэйн Пауэра". Причем, две трети или приблизительно шестьдесят семь процентов психических расстройств вызваны использованием подделок, вместо оригинала. Не секрет, что государство только сейчас начало предпринимать необходимые меры.
Алевтина и сама знала, что недавно было обнаружено несколько подпольных заводов с налаженным производством "мозговика". Причем, совершенно случайно: бездомные животные в тех районах вдруг резко поумнели и организованной преступной группой повадились совершать нападения на продуктовые магазины.
-- Думаю, не стоит лишний раз беспокоить отдыхающих больных, -- сказал Павел, с опаской поглядывая на закрытые двери палат. -- Давайте пройдем в зону общую зону в восточном крыле. Там есть зал арт-терапии, научные лаборатории, зимний сад...
-- Превосходно.
В огромном зале с высокими окнами-витражами и стенами нежного персикового цвета было оживленно и очень шумно. Мужчины в пижамах и женщины в ночных рубашках под присмотром медсестер и медбратьев танцевали, пели, рисовали, играли в настольные игры.
Хриплым, низким голосом настойчиво пытался брать высокие ноты какой-то юнец. Одновременно он выводил в воздухе замысловатые знаки, видимые только ему самому.
-- Эти невежественные обыватели константно создают препятствия для моей умственной работы, -- проворчал он чуть тише.
Павел и Алевтина подошли поближе к сердитому пенсионеру.
-- Что Вы рисуете? -- репортерша попыталась заглянуть через плечо "художнику", чтобы рассмотреть результат его стараний. Старик поспешно скомкал лист и запустил им в другой конец зала. Одна из медсестер, не вставая с уютного надувного диванчика у стены, взглядом подобрала бумажку. "Не волнуйте больного, пожалуйста!" "Думаю, он беспокоится не из-за нас".Медсестра мельком взглянула на корреспондентку, потом снова мысленно обратилась к Паше. "Может вколоть ему транквилизатор?"Старик в это время уже взял с общего стола новый альбомный лист и опять принялся за рисование. "Нет, пока не стоит".
-- Я не рисую, -- неожиданно откликнулся краснолицый. -- С помощью графических средств я пытаюсь на плоскости изобразить четырехмерный куб.
-- И как, получается?
-- Ответ отрицательный. Вы знаете, что отрицательные числа не менее важны, чем положительные? Малейшая ошибка в знаке...
-- А что случилось с этим больным?
-- Вероятно, это передозировка "мозговика".
-- ... влечет за собой подчас непоправимую ошибку в расчетах, которая в свою очередь может привести...
-- Я все больше склоняюсь к мысли, что некоторым лучше не принимать "Brain power".
-- Но разве правительство не постановило всем гражданам делать инъекции?
-- ... к любопытным казусам или катастрофам мирового масштаба.
Алевтина отошла подальше от мудрствующего безумца, Паша последовал за ней. На самом выходе к ним подбежал небритый сорокалетний мужик в потертой полосатой пижаме с накрахмаленной простыней, повязанной вокруг шеи как плащ.
-- Вы сторонники Сами-понимаете-кого?!
-- О чем он говорит? -- обратилась к Паше Алевтина.
-- Честно говоря, не понимаю.
-- Ты кто? -- сотрудница электронной газеты решила наладить контакт с больным.
-- Я Избранный, -- мужчина многозначительно потряс карандашом у нее перед носом. -- Я очень сильный маг. Хотите посмотреть? Феминус аэрус!
Мужик взмахнул карандашом как волшебной палочкой. Сначала ничего не произошло, но потом Алевтина почувствовала, как ее ноги оторвались от пола, и она зависла в пяти сантиметрах от пола. На лбу "мага" выступила испарина.
Паша не успел еще ничего предпринять, как к Алевтине подскочил молодой медбрат. Корреспондентка вновь обрела опору, хоть и не оправилась еще от шока.
-- Вы уж извините, не уследил, -- кивнул он на "избранного". -- Этому... когда ввели "мозговик", у него не было никаких отклонений. Все как обычно. Память, интеллект, телепатия, телекинез... Только он вдруг возомнил себя волшебником. Сказок в детстве перечитал.
-- Все ясно. Вот вам и шизофреник, госпожа Пацюк, -- усмехнулся Паша. -- Как Вам нравится в нашей клинике?
-- Не хотела бы оказаться на месте этих несчастных, -- Алевтина сочувственно оглядела больных в зале отдыха. -- Пойдемте отсюда.
-- Желаете отобедать? Только придется возвращаться.
-- Ничего, это не проблема.
-- Пал Палыч! Вот вы где! -- старшая медсестра встретилась Павлу и Алевтине на пути к столовой. -- Вас зовет профессор!
-- Что-то случилось?
-- Он мне не докладывается. Идемте же!
-- Хорошо, -- Паша навскидку посчитал вероятности различных происшествий: побег буйного психа, сбой в работе компьютера, приезд иностранной делегации... -- Алевтина Сергеевна, подождите меня здесь. Я рассчитываю скоро вернуться.
Девушка в полном недоумении смотрела на удаляющуюся пару. Ей ничего не оставалось кроме как смотреть в окно на пасмурное осеннее небо в ожидании Пашиного возвращения.
Итак, она получила кое-какую информацию. Не так уж много, но на статью растянуть можно. Осталось решить, как преподнести сам препарат. Всеобщее благо, превращающее большинство людей (за редкими исключениями) в экстрасенсов и гениев? Или опаснейший яд, грозящий необратимыми психическими отклонениями?
-- АЛЯ! -- Алевтина даже вздрогнула от неожиданности. Обернулась и увидела перед собой растрепанную русоволосую женщину тридцати-сорока лет, так называемого бальзаковского возраста.
-- Откуда Вы знаете мое имя?
Женщина не ответила. "Видела фотографию в газете", -- подсказал внутренний голос.
-- Беги отсюда! Беги! -- помешанная (судя по поведению и ночной рубашке) принялась трясти Алевтину за плечи.
-- Пустите меня! Что Вы от меня хотите? -- вырвалась корреспондентка, до сих пор не привыкшая иметь дело с пациентами клиники "Диво".
-- Я хочу предупредить тебя, сестра! Я хочу сделать доброе дело! -- женщина визгливо расхохоталась. -- Мы одни тут с тобой нормальные. Все остальные не понимают, что совершают грех! Большооой ГРЕХ! Их способности от нечистого! Он вселился в них, и они одержимы. Мы с тобой не грешим этим. Я видела, я знаю. Он травит людей своим зельем. Если перестаешь колоться, сдыхаешь как собака! Думаешь, почему твой дружок сейчас убежал? Да потому что померла уже одна раба Божья! Не дала себя исколоть! Хоронить пошел!
-- Да-да, я знаю, -- заверила собеседницу Алевтина. "С сумасшедшими лучше не спорить".
И все-таки... Что, если в этом бреде есть доля правды. И если перестать принимать препарат, то возникнут серьезные осложнения. Недаром всему трудоспособному населению страны было предписано раз в полгода являться в местные поликлиники для очередной инъекции чудо-вещества, "двигателя прогресса". "Brain power" эффективнее обычных стимуляторов, к тому же не вызывал повышенной раздражимости и отмирания нервных клеток. Сравнительно редко наблюдались хоть какие-то побочные эффекты. В таких случаях люди направлялись на диагностику и лечение в специализированные клиники. Такие как "Диво"...
Но зачем государству безвозмездно (!) предоставлять своим гражданам это волшебное средство? Чтобы повысить производительность труда, наладить экономику, развивать науку... Да-да-да. Но, если предположить, что "мозговик" действительно вызывает зависимость, то в дальнейшем, когда народ "подсядет на иглу", можно будет установить баснословную цену на ампулу! Тогда это уже смахивает на заговор мирового масштаба...
-- Пойдем, сестра! Я тебе кое-что покажу! -- женщина схватила корреспондентку за руку и потащила за собой. Алевтина Пацюк вынуждена была в компании сумасшедшей миновать несколько лестничных пролетов и завернуть в узкий, неосвещенный, а оттого депрессивно мрачный коридор.
-- Стой! Вот она!
Женщина указала на неприметную, замаскированную под стену дверь. К сожалению, ручки не было и в помине, поэтому открывать пришлось, подцепив выступающий край ногтями.
Лаборатория.
Об этом красноречиво заявляли контейнеры с ампулами, автоматические шприцы-ручки, подопытные мыши-альбиносы в прозрачных клетках, компьютеры последней модели, выключенные роботы по углам. На противоположной стороне комнаты снова виднелся еще один проход.
-- Вот она, отрава бесовская! -- коробки полетели на пол. Ампулы высыпались и перемешались, но не разбились.
Алевтина с визгом отскочила подальше от падающих снарядов. Как же ей все это надоело! Слава Богу, не каждый день приходиться иметь дело с подобными психами. (Редактор не в счет).
-- Идем, сестра! Там самое главное! -- "проповедница" указала на дальнюю дверь.
Следующая комната оказалась чем-то вроде реанимации. Алевтина слабо себе представляла реанимацию, но там определенно должны быть койки-трансформеры, подстраивающиеся под форму тела, с полной системой жизнеобеспечения, включающей кислородные маски, автоматические капельницы и прочие медицинские штучки.
Все койки заняты неподвижными, ни на что не реагирующими, замершими во времени людьми. Алевтина прошлась вдоль рядов коматозных тел, отметив для себя, что содержимое некоторых капельниц подозрительно напоминало "мозговик".
-- Слуги нечистого! Людей ни за что в могилу сводят. Они тут и опыты на них делают! Я видела, я знаю. Колют что ни попадя, да и смотрят, чем дело кончится... Бежать бы скоренько, да все одно далеко не убежишь, -- Алевтина слышала за спиной причитания.
Она присмотрелась к "спящей" у окна девушке, смутно напоминающей несчастную тихоню из первой палаты. Бред! Как могла она оказаться здесь так быстро. И все же репортерша наклонилась, чтобы внимательнее разглядеть ее лицо.
-- ЧТО ВЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТЕ?!
Алевтина испугалась так, как будто ее застали на месте преступления.
-- Я... я... Меня привела она!
-- Кто? Не думаю, что эти больные в состоянии кого-либо привести, -- полноватый, коренастый врач, так не вовремя вошедший в палату, выразительно обвел взглядом "коматозников". Алевтина растерянно оглянулась: странной русоволосой женщины не было. Из широко распахнутого окна повеяло осенней сыростью.
-- Идемте, Алевтина Сергеевна. Вам необходимо отдохнуть! Я провожу Вас.
-- Зачем? Я прекрасно себя чувствую. Мне еще нужно написать статью для газеты, так что позвольте мне пройти, -- Алевтина попыталась миновать врача, загородившего своим телом проход. В боку что-то неприятно кольнуло.
-- Вы что?! Как Вы смеете нарушать права человека?!
-- Тсс.... Все будет хорошо, Алечка. Что Вы так волнуетесь? Сейчас отоспитесь в палате.
-- Не нужна мне никакая палата! Психи вы тут все!!! Слышшшитее.... Полные...
Поджидавшие у выхода санитары бережно подхватили девушку под мышки и понесли в палату.
Павел Давидович Иерусалимский как всегда работал за столом в своем кабинете. Рядом, уткнувшись во встроенный в столешницу экран, сидел шестнадцатилетний Паша.
-- И что ты думаешь? -- со снисходительной демократичностью спросил у сына профессор.
Паша процитировал, не гладя на экран:
-- Пацюк Алевтина Сергеевна, две тысячи шестого года рождения, поступила на лечение тридцатого октября, в этом году, в связи с возникшими осложнениями, вызванными индивидуальной непереносимостью препарата "Brain power". Расстроилась из-за невозможности с помощью "мозговика" улучшить эффективность работы нервной системы. Почувствовала свою неполноценность, отгородилась от окружающего мира, например, уволилась с прежнего места работы, газеты "Актуальные вопросы". Возможны слуховые и зрительные галлюцинации, внезапные вспышки ярости, расщепление личности...
-- Наша пациентка, -- кивнул профессор.
-- Шизофреник, -- убежденно ответил Паша и принялся изучать историю болезни следующего больного.