Известно, что ущерб, нанесённый глобальной катастрофой, невозможно определить сразу после её окончания. Оценить его можно только по прошествии некоторого времени. Недавний (по историческим меркам) крах коммунистической системы несомненно являлся одной из таких глобальных катастроф. Кто-то, вероятно, возразит, что эта система была тюрьмой народов, и не стоит-де о ней жалеть. Тем не менее, когда здание тюрьмы рушится, погребая людей под своими обломками, мало вероятно, чтобы кто-то из находящихся внутри этих стен сильно радовался. Снаружи - тем более. Обрушение тюрьмы - это гораздо большая катастрофа чем обрушение театра оперы и балета, потому что неожиданную свободу получают не певцы и балерины, а совсем иной контингент граждан.
По прошествии ряда лет, когда последствия катастрофы уже доступны оценке, мало кто сомневается, что из всех кризисов, поразивших российское общество в результате обрушения обветшавшей большевистской "тюрьмы народов", наиболее тяжёлым и затяжным оказался кризис духовный. До сего времени граждане России не нашли в себе нравственной силы жить на свободе как свободные граждане. Часть населения пытается жить на свободе так, как живут сбежавшие из колонии зэки. Другая же его часть пытается установить на свободе тюремные порядки, чтобы этому воспрепятствовать (1). Здание коммунистической тюрьмы непоправимо обрушилось, но тюремный менталитет до сих пор не нашёл себе достойной альтернативы: одна часть населения страны мыслит как заключённые, а другая её часть - как надзиратели-тюремщики. Хронический политический и экономический кризис в стране является лишь простым следствием этого обстоятельства. В ином случае, при наличии громадных природных ресурсов и высокого интеллектуального и технологического потенциала, Россия совершила бы невиданный скачок в развитии всего за несколько лет (2).
Суть кризиса заключается в том, что россияне до сих пор не пришли к единому мнению о том, как справедливо поделить между собой национальное богатство. Поделить по-коммунистически не получилось, и уже никогда не получится. А как ещё можно поделить? С мест раздаются многочисленные подсказки: По-христиански! Непременно по-христиански! Но помилуйте, у русских людей было более чем достаточно времени, чтобы поделить все заботы и блага поровну, по-христиански - было почти тысячелетие! Ну и как поделили? А поделили так, что христианское меньшинство - баре - имело все блага, и в числе этих благ имело христианское большинство - в качестве рабов. Собственно, поэтому и появился Ленин и предложил рабам всё переделить по-коммунистически, то есть истребить барский класс и поделить их имущество. Истребить получилось очень хорошо. С делёжкой же, как известно, ничего хорошего не вышло (а что именно вышло, лучше всех понял и живописал Оруэлл. Читайте "Скотный двор")..
Ничего не вышло, но проблема осталась и стала только острее.
Все понимают, что пока не найден способ справедливого раздела имеющегося общественного богатства и справедливого распределения вновь производимых ценностей, никто не заинтересован в том, чтобы это богатство и эти ценности беречь и преумножать согласнованными усилиями всей нации (3). Вместо этого каждый норовит урвать свою долю из уже имеющегося добра и побыстрее скрыться с добычей. То есть, повсюду эпизодически свершается всё тот же ленинский передел имущества, только более быстро, локально, без политических лозунгов и афиширования. В перерывах между грабежами те же люди взывают к христианским идеалам.
Справедливость как общее дело так никогда в России и не состоялось. Вместо неё появилось великое множество индивидуальных справедливостей, которые вершатся каждым в меру его хитрости, наглости и наличия нужных связей.
Вопрос справедливого раздела настолько сложен, и идея, которая должна лечь в его основу, должна быть настолько привлекательной (и реализуемой) для всех де факто сложившихся классов - и правящих, и ныне бесправных, и имущих, и не имущих - что никто до сих пор не смог придумать ровным счётом ничего, что могло бы служить не сигналом к очередному кровавому переделу и не дымовой завесой публичного благочестия и благонамеренности, а реальным и успешным практическим ориентиром. В результате идеологический вакуум заполняется различного рода заимствованиями и суррогатами, кое-как маскирующими отсутствие этой центральной идеи. Монетаристские, авторитарные, патриотические, социалистические, националистические, имперские, конфедеративные и просто уголовные идеи соединяются между собой в самые причудливые комбинации. Эклектические символы, начертанные на знамени великих перемен, проникают в сознание обывателя столь часто, что эклектику просто перестали замечать: она стала нормой бытия.
Продолжающийся кризис российской идеологии, помимо бездумного механического стремления к западным потребительским стандартам с одной стороны, и тоски по твёрдой руке и фиксированным госценам - с другой, а также политизации, маргинализации, патриотизации, христианизации, шовинизации, люмпенизации и прочих заций характеризуется ещё и "почвенной" славянофилизацией, а именно, настойчивыми заявлениями определённого круга доброхотов о необходимости обращения к традиционной русской духовности в качестве цементирующего начала общественного устройства, одновременно исключив из общественной жизни западные ценности, которые, якобы, чужды истинно русскому образу жизни в виду их потребительской, бездуховной сути (4). Кто делает эти заявления, и почему, об этом можно говорить достаточно много, но у меня нет времени обсуждать мотивы и личностные особенности протагонистов этого явления. Гораздо важнее разобраться в его сути, потому что оно может повлиять на будущее России весьма опасным образом.
Начнём с того, что русская духовность как общественное явление есть историко-культурный процесс, который опирался на дореволюционный уклад российской жизни. Этот жизненный уклад был непоправимо разрушен несколькими революциями и серией опустошительных войн. В настоящее время русская духовность является уже не живым культурным процессом, а памятником русской культуры, существующим в виде набора исторических документов (5). Современные славянофилы предлагают взять эту красивую статую с надгробья, и мановением волшебной палочки (которой у них нет) превратить её вновь в живое тело, то есть, в действующий культурный процесс, каковым он когда-то являлся. Возможно ли это без воссоздания всей толщи того жизненного уклада, который ушёл в историю более века назад? Думается, что ответ на этот вопрос не может быть положительным. Возможно ли воссоздать этот уклад заново? Разумеется, нет. История не умеет ездить задним ходом, а машину времени ещё не изобрели (6).
Таким образом, былая русская духовность, оставшаяся в современной России в виде культурно-исторического памятника, и та духовность, которую призывают воссоздать современные славянофилы - это два разных процесса, разорванные во времени. Первого процесса уже не существует, второго ещё не существует. Утрата корней проявляется прежде всего в искажённом (вероятно, преднамеренно) толковании контекста самого явления. В то время как традиционная русская духовность была сугубо культурным явлением, ограниченным по масштабу, весьма ригидным и эзотеричным, замкнутым и чрезвычайно далёким от политики (как и любая духовная практика), современные славянофилы пытаются создать под тем же именем политический инструмент, государственную идеологию, каковой русская духовность никогда не являлась. Реальная идеология дореволюционной России была идеологией имперских прагматиков (в отличие от имперской идеологии коммунистов, утерявшей чувство реальности без остатка).
Пословица утверждает, что верные вещи в руках превратных людей начинают действовать превратно. Культурные традиции, ценности, идеи, созданные писателями, философами и духовными лицами прошедших времён, их мировосприятие, их менталитет, не могут быть произвольно имплантированы в сознание современных людей, живущих качественно иной жизнью и решающих качественно иные проблемы чем их предки. Попытка бездумного, механического применения идеалов прошлого в новых условиях не может вызвать ничего кроме их отторжения и ещё большей дестабилизации общества. Для того, чтобы восстановить какие либо культурные традиции в новых условиях, необходимо полное понимание как новых условий, так и старых традиций. К сожалению, современные почвенники таким пониманием не отличаются.
Новому времени необходимы новые идеалы, а не бездумное воспроизведение старых, тем более, что старые идеалы не защитили общество от социальной катастрофы, а значит были не так уж и хороши с точки зрения общественной безопасности.
Одной из самых серьёзных ошибок является убеждённость постсоветских славянофилов в том, что западные потребительские ценности (а не их неумелое использование) разрушительно влияют на русский народ, что русская духовность неразрывно связана с материальной аскезой, и наконец, что только в страдании проявляется истинно русская духовность. Даже если пойти на крайность и допустить, что когда-то в прошлом русский народ с большой охотой терпел страдания и лишения, это отнюдь не значит, что такое положение является абсолютом. Культурные традиции населения есть переменная времени и координат. Мы можем наблюдать это на примере смены алкогольных предпочтений. Водочная традиция дедов и отцов довольно быстро сменяется приверженностью к пиву у молодёжи, а уж казалось бы, что есть в России более незыблемного как питие водки, освящённое веками. Точно так же и декларируемые непонятно кем и зачем мазохитстские наклонности русского народа (никем не доказанные) могут достаточно быстро и решительно смениться любовью к комфорту.
"Верные слова не изящны, изящные слова не верны" - утверждал Лао Цзы. А ведь в отсутствие умершего культурного процесса единственный источник, из которого идеалы русской духовности могут быть взяты - это образцы изящной словесности, как то, русские писатели Толстой и Достоевский, русские философы Соловьёв и Бердяев (и примкнувший к ним горемычный датчанин Кьеркегор). Литературные идеалы и реальная жизнь с её проблемами имеют очень мало общего между собой, если вообще имеют. Нет смысла доказывать это, ибо гениальный автор бессмертного Дона Кихота объяснил это на примере жизни своего героя как нельзя лучше. Идеалы есть идеалы, и хороши они как таковые, в своём культурном и бытийном контексте. Тем не менее, прямой перенос идеалов в практическую жизнь ни к чему хорошему не приводит. В практической жизни, помимо идеалов, существуют свои критерии и правила. Поясним эту мысль, взяв в качестве примера два вполне ясных американских идеала (что поделать! автор статьи - американский иммигрант):
1. Jesus in every heart (Иисус в каждом сердце).
2. Chicken in every pot (Курица в каждой кастрюле).
Чтобы сделать полноценное межкультурное сравнение, я поговорил со своими друзьями-американцами и спросил, какой из вышеназванных пунктов представляется для среднего верующего американца более важным. Ответ был именно такой, который я ожидал. А именно: декларироваться будет, несомненно пункт номер один, как более важный. Однако, в случае возникновения даже не настоящего голода, а только угрозы оказаться голодным, реальное поведение людей будет направлено на удовлетворение второго пункта. При этом была высказана мысль, что даже самые религиозные американцы в ситуации голода будут думать не о соблюдении религиозных традиций, а о том, как добыть еду и выжить. При этом они будут надеяться, что бог, пославший им испытание голодом, простит их за то, что они в процессе выживания думали о еде, а не о боге и не о религии. Таким образом, прагматичные американцы имеют, в сущности, те же идеалы, что и русские, но в отличие от последних, они умеют правильно ими пользоваться.
А теперь вернёмся опять к своим, к русским.
С точки зрения доморощенных российских идеологов-славянофилов, приоритет первого лозунга над вторым несомненен, безотносительно к ситуации. С их точки зрения, торжество духа несомненно важнее сытости, и Иисус в каждом сердце гораздо нужнее чем курица в каждой кастрюле. Отсутствие у значительной части российского населения тёплого туалета, проточной воды в ванной комнате (да и самой ванной комнаты), добротной одежды в шкафу, пресловутой курицы в семейной кастрюле, ценных бумаг в семейном инвестиционном портфеле, денег на банковском счету и уверенности в завтрашнем дне тоже нисколько не смущает поборников русской духовности. Их славянофилия так беззаветно щедра, что они предоставляют самому русскому народу почётное право наполнить свои кастрюли и обустроить свои дома, подворья, города, дороги, промышленность, коммуникации и множество других нужных вещей, которые укладываются как в чемодан в одно единственное современное нерусское слово "инфраструктура". Думать о строительстве надёжной и безопасной инфраструктуры поборники русской духовности не хотят. Во-первых, они не обладают нужными знаниями, чтобы продуктивно о ней думать. Во-вторых, они считают это слишком низким, приземлённым и потому не достойным для себя занятием (понятно, что это "во-вторых" является следствием "во-первых"). Они желают быть кастой жрецов - хранителей русской духовности, а почётное право думать о наполнении кастрюль, строительстве и поддержании государственной и общественной инфраструктуры они предоставляют низшим кастам.
Крайне поучительна и демонстративна в этом плане история жизни писателя Андрея Платонова, человека-анахронизма. Жизнь этого человека показывает полную неприменимость идеалов и чаяний прошлого в современной ситуации. Вот только один эпизод из многих:
"На всю жизнь остался в памяти страшный день 16 октября 1941 г., когда толпы москвичей устремились к шоссе Энтузиастов и Казанскому вокзалу -- многим показалось, что немцев уже не удержать. И вот в самый разгар этой невообразимой паники, которую сейчас называют прекрасно организованной эвакуацией, к нам зашел Андрей Платонов. Он был совершенно спокоен. Испуганная мама бросилась к нему со словами: "Андрей Платонович, что же будет?" Он посмотрел так удивленно: "А что?.. Россия победит". "Но как?! -- воскликнула мама. -- Немцы уже в предместьях Москвы!" Платонов пожал плечами: "Как? Я не знаю, как. Пузом!"" (Нагибин Ю. "Он принял меня в братство боли" // Родина. 1989. N 11. С. 73).
Итак, обычные люди пытаются спасти свои семьи от чужеземцев, пусть даже путём бегства. Обычные люди пытаются что-то сделать. А наш идеалист спокоен и полон уверенности в победе. Уверенности, ничем не обоснованной на данный момент. И ведь он прав! Россия действительно победила не умением, а пузом. Победила ценой огромной крови и нечеловеческих лишений, из-за того что платоновский идеализм в форме банального шапкозакидательства было свойствен не одному Платонову, а и многим другим.
Феномен русской духовности отмечен, помимо всего прочего, ещё и тем, что вера в его контексте сочетается с полным параличом практического мышления. Это подчёркнутое необъяснимое иррациональное пренебрежительное отношение к бытию, к быту, к жизни, к выживанию, к производству и дележу добра вполне уместно в монашеской келье. То же самое мировоззрение, будучи поставлено во главе государственной жизни, может привести страну туда же, куда может привести пассажирский лайнер пилот, накастанедившийся грибами.
Итак, особенность мировоззрения постсоветских славянофилов-почвенников состоит в намеренном противопоставлении сферы духовной сфере материальной, с попытками отрицания важности последней (вплоть до полного отрицания и демонизации научно-технического прогресса в особо паранойяльных случаях). Как я уже показал, эта позиция продиктована не столько попыткой искреннего следования классическим идеалам, сколько стремлением (возможно, не всегда вполне неосознаваемым) быть центром внимания. не обладая при этом креативным мышлением и в отсутствие академической базы. Единственная возможность привлечь к себе внимание в этом прискорбном стечении обстоятельств - это проповедовать любые идеалы, цитируя признанных авторитетов и потрясая первоисточниками. Какими - в общем, и не важно. То, что данные люди выбрали именно эти, а не иные идеалы и принципы - простая случайность.
Противопоставление духовной сферы материальной в динамично развивающемся мире, где всё более важную роль играет научно-технический прогресс и профессиональные знания, выглядит по меньшей мере нелепо. Современный человек не может развиваться духовно, не имея для этого необходимого технического оснащения. В то время как индийскому йогу для духовного самосовершенствования нужна лишь грязная лужа на обочине, где он может часами сидеть, медитируя на прохожих, европейскому или американскому адепту йогической системы необходим DVD плэйер и сам DVD диск, чтобы увидеть на экране движение тренера, услышать музыку, приспособиться к их ритму и копировать их движения. Созерцателю природы, который хочет поделиться увиденным с друзьями, нужен цифровой фотоаппарат и доступ в интернет, чтобы отправить фотографии на их е-мэйл. Человеку, душа которого рвётся к полётам, нужен параплан, сделанный из современных материалов, и техника его пилотирования, созданная на основе современных познаний в области аэродинамики, физики атмосферы и так далее. Любителям гор нужны горные лыжи, горный велосипед, альпинистское снаряжение и т.п. Одним словом, современному человеку для духовного развития нужна солидная материальная база. Без этой базы все призывы к духовности остаются простой декларацией.
Запретить и уничтожить все эти соблазнительные вещи, заставить целый народ, целую страну забыть, что они есть, уже нельзя. История не умеет ездить задним ходом. Значит, есть один только выход: научиться всё это производить своими руками и справедливо распределять - по заслугам. Потому что иначе духовность так никогда и не придёт. Не может быть духовным ни человек, который пользуется несправедливо полученными благами, ни человек, несправедливо их лишённый. Духовность общества есть функция от той степени справедливости, которая является реализованной (не декларируемой) нормой в этом обществе.
А справедливость, как известно, относится к сфере экономических отношений. Известны такие виды справедливости как рыночная, эгалитарная, роулсианскаяи, и прочие и прочие. Какую из них лучше всего запрячь в российскую экономическую систему, автор данной статьи подсказать не может, поскольку он не экономист. Несомненно одно: России не нужна очередная каста жрецов у власти, не нужна жреческая власть и идеология. Не те времена. Во главе страны должны стоять квалифицированные и честные управленцы-профессионалы.
Духовные потребности нельзя обслуживать, минуя быт, минуя современную инфраструктуру. Только через неё можно донести духовные ценности до основной массы населения. Та часть российской интеллигенции, которая пытается встать в позицию жрецов, очевидно, не желает понимать этого факта. Бездействие интеллигенции приводит к тому, что инфраструктуру используют иные, менее образованные и воспитанные, но более активные люди - криминальная часть населения. Народ воспринял их уголовную ментальность через быт, через бытие, через бизнес, через прессу, через телевидение. Жреческая иррациональность российской интеллигенции помешала есть создать тот самый слоя бытия, общего быта, общей инфраструктуры, через которую народ мог бы впитать духовные ценности. Своей бездеятельностью в период перестройки она предала народ, отрезала его от этих ценностей, и он изменился под влиянием из криминально мыслящих оппонентов - возможно уже безвовзвратно.
Россию необходимо эффективно защитить от иррациональной русской духовности, от бездействия интеллигенции, от наготования и юродствования постсоветских славянофилов. Это бездействие ведёт страну в могилу. Российская национальная идея должна быть практически реализуемой идеей достижения экономической справедливости в исторически обозримый срок, и делать это должны не жрецы, а хорошо подготовленные профессионалы.
Пусть русская национальная идея сперва научит российскую экономику работать не на ничтожное меньшинство населения, а на весь российский народ. Пусть она сперва заставит исчезающий русский народ восстановить свою рождаемость хотя бы в пределах простого воспроизводства населения. Пусть она обеспечит соблюдение прав личности, безукоризненную работу закона, уничтожит коррупцию, восстановит политическую стабильность, создаст гражданское общество и гражданское самоуправление на местах, когда закон работает на каждого человека, а человек работает на закон путём системы цензусов, jury duty и многое другое, чего вы не знаете. Пусть эта главенствующая идея обеспечит сперва БАЗУ. А декоративную надстройку - русскую бытность, да самобытность, да индивидуальность, да православность-святость-духовность и прочие четьи-минеи всегда можно держать под рукой - для создания национального имиджа.
Александр Шленский,
писатель-эмигрант
Алачуа, Флорида. Сентябрь, 2005
Примечания:
1. Здесь я имею в виду исходно криминальный характер российского бизнеса, который принадлежал, в основном, криминальной части населения, или находился под её полным контролем. Методы ведения бизнеса не имели ничего общего с законностью и моралью. Соответственно, государство подходило к частному бизнесу с точки зрения презумпции виновности. То есть: "имеешь свой бизнес - значит уже бандит". Отсюда и тотально запретительное законодательство, суть которого сводится к тому, что бы исходно связать руки всем подряд (ибо скорее всего эти руки не чисты), а потом персонально рассматривать дела и давать разрешение на ту или иную деятельность под строгим присмотром чиновников (паспорт сделки - на каждую сделку!!!).
2. Именно так. Если был все нефтяные и прочие капиталы, уведённые из России и инвестированные в чужие экономики в виду нестабильности собственной, российской экономики, были инвестированы там же, где и получены, Россия вырвалась бы вперёд с фантастической скоростью. Ресурсы есть, технологии в наличии, поголовно грамотное население (которое даст сто очков вперёд американскому населению по уровню грамотности) тоже есть. Буксует только одна "экономическая" гусеница, но из-за ней весь исполинский трактор под названием "Россия" крутится, скрежеща, на месте, не в силах двинуться вперёд. Интеллектуальный потенциал России всё ещё остаётся огромным (при взгляде из Америки интеллектуальное богатство Россиии становится видно намного лучше: оно настолько колоссально, что делает россиян необыкновенно щедрыми в отношении интеллектуального продукта, который они зачастую отдают даром. В Рунете в открытом бесплатном доступе находится огромное количество самой разнообразной (и порой очень ценной) справочной информации, за которую в любой другой стране надо платить деньги только за доступ. Это только в России человек может бесплатно выложить на сайт сборник рекомендаций по использованию UML, к примеру. В США такого знания будут продаваться в виде книги или курсов и никогда не появятся в открытом доступе. Это только в России на вызов скорой помощи приезжает врач. В США приезжает спасатель-пожарный, обученный оказанию первой помощи).
3. Имеется в виду прежде всего отсутствие стабильности в политической и экономическом пространстве, где собственность не легитимна, и потому возможны переделы собственности - со стороны государства, олигархии, криминалитета, и наконец, народа, который может, обнищав, потерять терпение, вооружиться и "экспроприировать экспроприаторов", как это уже бывало ранее. В такой обстановке никто не инвестирует в долгосрочные проекты. Напротив, процветает спекулятивный или преступный бизнес, который может дать быстрые деньги за счёт "кидания" контрагента или партнёра. Понятно, что такого рода бизнес национального дохода не увеличивает, а иной бизнес в этой среде нереален, ибо чреват потерей инвестиций. Налицо также порочный круг, поскольку преступно-спекулятивный бизнес вовлекает в свою сферу множество людей, формируя их образ жизни и повседневную мораль. Информационная и психологическая обратная связь от этих людей на общество формирует убеждение общества в его аморальности, в отсутствии работающих законов и правил, и как следствие, в нестабильности всего происходящего. Эта гнетущая нестабильность приводит ещё большее число людей к убеждению, что надо спасать себя самому, и с этой целью не просто делать деньги, а делать их очень быстро и любым путём, не считаясь ни с чем. Таким образом, этот процесс постоянно воспроизводит сам себя. Нет "отдельно бытия" и "отдельно сознания": эти процессы постоянно перетекают один в другой, и можно даже проследить, как именно. Лучше всего отслеживать эти процесса, изучая психологию игроков на фондовой бирже. Она обнаруживает в себе те же принципы, что и психология реальных, не спекулятивных инвесторов. "Greed and fear", ничего нового. Новым оно может быть только для российских граждан, не видавших в глаза настоящего капитализма.
4. В этой области наблюдается большая сумятица в умах. Например, поиздевавшись вдоволь над сутяжничеством американцев, которые тащат в суд всех и вся по любому поводу, вместо того чтобы договориться ладом, завзятый русофил неожиданно обнаруживает, что шофер из магазина что на первом этаже помял его Жигуль своей Газелью. Пообщавшись с родной милицией, с судом, с местными бандитами, крышующими магазин, и с больничной койкой, и кое-как отремонтировав свой пепелац за собственный счёт, этот русофил неожиданно понимает всю пользу чёткой работы полиции и хорошо поставленной судебной системы и начинает пламенно ратовать за проведение необходимых реформ. Правда, другой русофил может обратиться к знакомым браткам и купить себе подержанную иномарку за счёт обидчика. Этот второй русофил, вероятно, будет с пеной у рта доказывать первому, как глубоко он не прав.
5. Русская духовность как живой социальный процесс была истреблена большевиками вместе с её носителями: исконной русской интеллигенцией, дворянством, духовным сословием и просто всеми независимыми, свободолюбивыми и грамотными русскими людьми, дорожившими своими убеждениями и не желавшими ложиться под большевиков. Массовые истребления, "посадки" и переселения людей, оболванивающая пропаганда, "госстрах, превратившийся в госужас", насильственно насаждаемый атеизм и набор "социалистических ценностей", насильственный отрыв людей от земли и от собственности, сталинская дерусификация русского народа и прочие большевитстские мероприятия начисто смели русскую духовность как культурное явление. (И не только русскую. Сталин не только Платонова, но даже и Михоэлса убоялся и убрал с помощью своих наймитов). Выстоял лишь русский дух, закалённый лишениями. Но не надо путать дух и духовность. Это две абсолютно разные вещи. Дух нации - это её базовое самоощущение, это её национальный характер. Духовность нации - это вершина её культуры, которая опирается в том числе и на дух этой нации. (Кстати, только могучий русский дух помог русским не только пережить нашествие большевиков, но и окрепнуть, превратив свою страну в сверхдержаву. Даже китайцы с их тысячелетней закалкой и культурой пошатнулись от этой болезни и до сих пор не оправились как следует).
6. Даже если и можно было бы воссоздать старый уклад - неужели кто-то с охотой пойдёт в рабскую кабалу, в крепостные крестьяне, на тяжёлую жизнь и постоянное унижение? Или может быть, людей загонят силой, с автоматами, пулемётами и вышками, чтобы только восстановить русскую духовность? Ведь, как ни крути, а надстраивалась-то эта духовность именно над упомянутой общественной формацией, над её реалиями, тяготами, жестокостью, узаконенной рабской несправедливостью, над её тяжким вымороченным бытом, безответностью и безысходностью, с её повседневным народным страданием, воспетым Н.А.Некрасовым. Так что - будем "штыками и картечью" восстанавливать этот исторический памятник на территории современной России? А инородцев куда? Татар, башкир, калмыков и пр.? Опять - под белого царя? А на Кавказ опять Ермолова натравить? Вообще всем страдальцам по сахарно-медовым идеалам русской пряничной духовности и старины, идеализирующим лишь одну незначительную сторону прошедших тяжёлых времен, я порекомендовал бы почитать сказку Г.-Х.Андерсена "Калоши счастья". Очень отрезвляющая вещь.