Коул Дэниел : другие произведения.

Подражатель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
  
  Подражатель Дэниел Коул
  
  
  День, когда смерть пришла в гости
  Итак, старик вернулся домой и обнаружил, что Смерть дремлет в его кресле и наконец пришла за ним. Но, подумал старик, разве Смерть не просто еще один враг? Враг, уставший и одинокий?
  Итак, легко перешагнув через мантию, растекшуюся по полу, как реки смолы, он обыскал свой домик в поисках клинка, а затем, незаметностью самой Смерти, подкрался обратно к своему спящему гостю. Опьяненный желанием жить вечно, старик высоко поднял руки, а затем с силой опустил их, вонзая нож глубоко в пепельные внутренности. Но он сделал лишь немногим больше, чем разбудил Смерть, которая поднялась и возвышалась над скулящим человеком, более мстительная и жестокая, чем когда-либо, и не обращающая внимания на клинок, все еще вонзенный в кресло.
  — Ты хочешь уклониться от меня? рассмеялась Смерть. — Вам нужно только спросить. Будьте уверены, вы никогда не почувствуете моей милости. Ибо только живые могут страдать так, как ты».
  И с этими словами Смерть проявил себя.
  Ему предстояло многое сделать.
  Почти семь лет назад Смерть вернулась в крошечный коттедж и обнаружила старика, дремлющего в кресле, со знакомым ножом на коленях.
  Итак, легко переступив через кровь, растекшуюся по полу алыми лентами, Смерть схватила его сморщенные руки. Почувствовав холод его хватки, старик пошевелился, его глаза наполнились слезами, когда он посмотрел на свои зажившие раны.
  'Пожалуйста!' - кричал он. — Разве ты уже не забрал у меня все? Разве я недостаточно страдал?
  Удивленный, гость наклонился и прошептал ему на ухо:
  — Нет, мой старый друг… Еще нет.
  И с этими словами Смерть проявил себя.
  Ведь ему еще многое предстояло сделать.
  OceanofPDF.com
  Четверг, 2 февраля
  
  1989 г.
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 1
  Индикаторы громко щелкали, фигуры загорались, а затем исчезали в тени, как будто невидимая публика зажигала спички в темноте. Когда долговязый силуэт махнул ему рукой, детектив-сержант Бенджамин Чемберс повернул руль в сторону Гайд-парка. Фигура поспешила открыть ворота, темно-зеленая куртка Департамента парков отразилась в свете фар, пока он боролся с замком. Взяв замерзший металл голыми руками, его проводник жестом пригласил его следовать за ним, и он побежал вперед пешком.
  Чемберс подавил зевок, включил передачу и двинулся по необработанной подъездной дороге, услышав изменение тона, когда мокрый бетон уступил место спрессованному льду.
  — Не переезжай его… Не переезжай его, — пробормотал он себе под нос, совсем не уверенный, что машина остановится, если его сопровождающий решит это сделать, колеса крутились все регулярнее и ровнее, чем глубже они углублялись в воду. обширный лондонский парк.
  Внезапно мужчина впереди потерял равновесие и исчез где-то под капотом вовремя тревожного стука. Тормоза затряслись под ногами, когда машина неторопливо остановилась.
  Чемберс поморщился, наклонившись вперед на своем сиденье и с тревогой глядя на конец капота…
  Но затем между фарами появилось веселое лицо, подсвеченный бейдж с именем гордо объявлял своего владельца: Деано .
  'Извини!' мужчина помахал рукой, поднимаясь на ноги.
  « Ты сожалеешь ?!» Чемберс перезвонил, недоверчиво покачивая головой.
  — Это прямо за теми деревьями! - крикнул Диано, не усвоив урока, и занял свою позицию в трех ненадежных шагах впереди машины.
  С неохотой Чемберс снова завел машину. Сохраняя дистанцию, он в конце концов припарковался рядом с патрульной машиной, внутри которой находились двое офицеров в форме, укрывающиеся от холодного ветра, налетевшего в тот момент, когда он потянул за ручку. Он стиснул зубы и вылез из машины, закутав пальто на шею, а гид из Департамента парков посмотрел на него с удивлением.
  «Никогда раньше не встречал чернокожего детектива», — сообщил он Чемберсу, который воспринял бессмысленный комментарий спокойно.
  «Все в первый раз. Хотя, если вы спросите меня, я на самом деле очень, очень, очень темно-коричневый, — саркастически ответил он, уже осматривая окрестности в поисках тела.
  Деано усмехнулся: «Так и есть. Думаю, поэтому ты и детектив.
  — Думаю, да, — ответил Чемберс, нахмурившись, видя лишь скопление следов, окружающих каменное основание статуи. « Все дело в деталях… таких деталях, как: где этот труп, на который я должен смотреть?»
  В этот момент хлопнула дверца машины: один из офицеров в форме наконец набрался смелости выйти на улицу. С грязно-светлыми, зачесанными назад волосами, он был на добрые десять лет моложе Чемберса: ему максимум двадцать один год. Взяв в карман остаток плитки шоколада, он подошел, чтобы пожать детективу руку.
  — Сержант Чемберс? — спросил он с акцентом южного Лондона. «Адам Винтер. А это… — он указал на свою партнершу, похожую на викинговскую женщину, которая неохотно последовала за ним, — это Рейли. Другой офицер коротко кивнул, а затем вернулся к вопросу о том, как не замерзнуть насмерть. «На самом деле мы уже встречались раньше, — сказал ему Винтер, — на той работе с прыгунами».
  Чемберс кивнул: «С…»
  'Вещь.'
  «И…»
  'Вещь.'
  'Я помню.'
  Разговор прервался, когда резкий порыв ветра пронесся сквозь деревья, и обоим мужчинам потребовалось время, чтобы прийти в себя.
  ' Иисус Господи , — пожаловался Уинтер, стряхивая холод.
  — Итак, мне сказали, что вы нашли тело под статуей, — небрежно сказал Чемберс, почти уверенный, что поездка прошла впустую. «Это как китайский шепот в диспетчерской», — пошутил он, никоим образом не обвиняя молодого констебля — врагов у него и так было достаточно .
  — Без шуток, — ответил Винтер, приказав ему добавить свои следы к десяткам уже топтанных по траве следов. — Э-э-э … Тело не под статуей… Тело — это статуя.
  Чемберс скептически поднял брови, а затем взглянул на покрытую льдом фигуру, восседавшую в десяти футах над ними на каменном постаменте.
  — Впервые его заметил бегун около одиннадцати тридцати.
  Чемберс взглянул на часы.
  — …я, — уточнила Винтер. «Одиннадцать тридцать утра »
  Еще больше смутившись, Чемберс сделал несколько шагов назад, чтобы лучше оценить сцену. Он прищурился на то, что, как он все еще был уверен, было потертым непогодой произведением искусства: совершенно обнаженная на грубой каменной плите, сидела мускулистая мужская фигура, положив подбородок на сустав правой руки, как будто глубоко задумавшись. На открытых участках кожу, словно мех, покрывали обдуваемые ветром сосульки; в более защищенных он имел нечеловеческий синеватый оттенок.
  Чемберс выглядел неубедительным, когда Уинтер продолжил:
  — Говорила, что она сто раз проходила мимо этих статуй, даже не замечая их, но на этот раз что-то было по-другому. Она думала об этом весь день, пока не вернулась сегодня вечером и не поняла, что да , что-то не так: прежде всего – это был замороженный труп.
  — Оно должно было находиться здесь весь день ? — спросил Чемберс, обходя базу в поисках лучшей позиции. — И никто больше не заметил?
  — А ты бы сделал это?
  — …Все еще нет, — признал он, покосившись на него.
  — Я думаю, — проговорил устрашающий коллега Уинтера, имя которого он уже забыл, — мы можем записать это как «причудливый способ совершения самоубийства» номер семь миллионов и один. В парках это довольно частое явление. Но тогда что я знаю? Это вам решать в вашей бесконечной мудрости».
  У женщины явно были с ним проблемы, но Чемберс был слишком замерз и слишком устал, чтобы решить эту проблему.
  — Сожалею о ней, — сказал Уинтер, покачивая головой своему партнеру. — Но она доставляет удовольствие, когда ты с ней знакомишься, не так ли, Ким? — позвал он, получив в ответ средний палец.
  — Вы бывали там? — спросил его Чемберс.
  «Не хотелось бы портить обстановку», — улыбнулся в ответ Уинтер, безупречно разыгрывая свою карту бесплатного выхода из тюрьмы . — Плюс, знаешь, мы решили, что он никуда не пойдет.
  Чемберс испустил ледяной вздох: «Без парня я многого не смогу сделать…»
  — Один из них встроен в базу, — услужливо сообщил ему подслушивающий Деано. — Вокруг спины.
  Уинтер не сделал никаких усилий, чтобы скрыть ухмылку на лице. Тем временем Чемберс выглядел так, словно вот-вот заплачет.
  '… Большой.'
  Восхождение на пятнадцать ступенек показалось гораздо более длительным: пронизывающий ветер набирал силу с каждым дюймом подъема, когда Чемберс взобрался на плоскую вершину пьедестала, зажав карманный фонарик в зубах.
  Повернутая к нему широкой спиной, фигура казалась такой же неодушевленной и совершенной, как и с земли. Осторожно проползая по льду, чтобы добраться до него, он вынул фонарик изо рта, проведя лучом по непрозрачной глазури фигуры, все еще не зная, на что он смотрит... пока не наткнулся на складку на локте статуи: морщинистую область. синей кожи – но, несомненно, кожи. Хотя часть его и ожидала этого, Чемберс испугался и уронил факел, который скатился с трибуны и закружился в воздухе, как падающая звезда.
  — Черт, — прошептал он, немного смущенный.
  — Там все в порядке? — кричала Зима.
  'Отлично!' - перезвонил он, осторожно вставая на колени, чтобы посмотреть на застывшее лицо при свете луны:
  Он был красив – красив, как кинозвезда – безупречен. «Возможно, он был актером» , — подумал Чемберс. Это, безусловно, соответствовало бы мышлению, требующему внимания, необходимому для того, чтобы обнаженным подняться на подиум и принять позу до тех пор, пока она не станет твердой.
  Став более уверенным в себе, Чемберс выпрямился, наклонившись поближе, чтобы увидеть, есть ли какие-либо опознавательные знаки или черты лица, его лицо было всего в нескольких дюймах от статуи, его туманное дыхание отражалось от блестящей кожи.
  Что-то было не так… Что-то он не мог понять… Возможно, что-то с глазами? Ледяной синий… Интенсивный… Пронзительный… Не стеклянный взгляд пустого сосуда.
  Он смотрел на них, как завороженный… когда чья-то рука схватила его.
  Инстинктивно отшатнувшись назад, Чемберс вырвал руку из ее захвата и почувствовал, что падает. Резкий вдох, который он сделал на пути вниз, лишил его силы в тот момент, когда он ударился о землю.
  — Детектив! — кричала Зима, подбежав первой.
  — Он… — прохрипел Чемберс, глядя на ночное небо. 'Он …'
  'Что? Я не могу тебя понять. Просто оставайся на месте! Винтер обратился к напарнику: «Вызови скорую!» Чемберс попытался сесть. — Пожалуйста, сэр. Оставайся смирным!
  — Он… Он все еще… жив! — выдохнул Чемберс, лежа на спине и изо всех сил пытаясь дышать, в то время как испуганные лица остальных переросли в безумную активность.
  И все это время он просто лежал, не в силах делать ничего, кроме как смотреть на мерцающие звезды и трагическую, но сюрреалистически прекрасную фигуру над ним.
  Винтер накинул куртку на плечи неподвижного человека, проявляя доброту, сродни броску губки в цунами. Они попытались переместить его, но обнаружили, что большинство его суставов зафиксированы на месте, а неудобное положение мешало любому стремлению поднять его вниз без посторонней помощи. Итак, Винтер осталась рядом с ним, бормоча монолог заверений и неискренних обещаний, заполняя время, пока процессия синих огней не последовала за Диано сквозь деревья.
  Чемберс снова встал на ноги как раз вовремя, чтобы отойти в сторону. Используя сборщик вишен, двое пожарных накрыли замерзшего мужчину одеялами, а затем подняли его с плиты и посадили в инвалидное кресло, при этом поза их пациента почти не изменилась. Как только они опустились на землю, они передали его медикам, которые бросили его прямо в машину скорой помощи.
  «Надеюсь, вы не планировали спать в течение следующих шести месяцев», — пошутил Уинтер, присоединяясь к Чемберсу, чтобы наблюдать, как бригада скорой помощи пытается прикрепить свое оборудование. «Думаю, я сегодня крупно облажался».
  Чемберс не ответил. На самом деле болтливый офицер ему очень нравился, но с его точной самооценкой трудно было поспорить.
  — Я имею в виду, что мы были здесь на добрый час раньше тебя, — продолжил Уинтер. — Мне следовало пойти туда… не так ли?
  Чемберс повернулся к нему. Будучи одновременно старше и мудрее, это был один из тех прекрасных моментов, чтобы подарить молодому человеку бесценную жемчужину мудрости, которую он сможет пронести на долгие годы: «… Ага».
  Винтер явно корил себя за это, но, тем не менее, продолжил разговор: — Никаких признаков борьбы?
  — Не то чтобы я мог видеть.
  «Кто бы сделал с собой нечто подобное?»
  Чемберс открыл было рот, чтобы ответить, когда сзади машины скорой помощи послышался шум:
  «Вёсла!»
  Над поляной раздался монотонный звук, а толпа сотрудников экстренных служб беспомощно наблюдала за происходящим.
  'Прозрачный!'
  «Шокирует!»
  Тело едва вздрогнуло, несмотря на пробежавшую по нему волну электричества.
  — Нет пульса!
  'Зарядка!'
  Пока остальные наблюдали за развитием неизбежных событий, Чемберс отвернулся от тщетных усилий по реанимации и вернулся на пустую трибуну.
  — Итак, о чем ты думаешь? — спросил Уинтер, следуя за ним. — …детектив Чемберс?
  «Кто бы сделал такое с собой?» — пробормотал он в ответ, все еще погруженный в свои мысли, идя по следам вокруг большого каменного основания. «Это экстремально. Без сомнения. И все же, кажется немного… — он изо всех сил пытался найти правильное слово, в то время как человек, которого они обсуждали, умирал всего в двадцати метрах от него, — … уклончивым.
  — Уклончивый? — спросил Винтер, в его голосе звучало лишь умеренное потрясение.
  «Этот бегун мог позвонить двенадцать часов назад», — рассуждал Чемберс, глядя на темные деревья так, будто там кто-то мог быть. «Все могло быть совсем по-другому».
  'Истинный.'
  — И почему здесь? он продолжил. «Он выставлен напоказ, но он также защищен деревьями с большинства сторон и находится на высоте десяти футов. Если идея заключалась в том, чтобы выйти в лучах славы, почему бы не подняться на Колонну Нельсона или не сделать это хотя бы в более публичном месте?»
  — …Уклончиво, — сказал Уинтер, завороженно наблюдая за детективом.
  — Уклончиво, — кивнул Чемберс, наконец оторвавшись от деревьев.
  Когда последние символические сжатия грудной клетки прекратились, Винтер вздохнул: «Думаю, он все равно получил то, что хотел».
  — На самом деле, — сказал Чемберс, опускаясь на колени, чтобы поближе рассмотреть следы, — я не так уж уверен, что он это сделал.
  
  OceanofPDF.com
  
  OceanofPDF.com
  Пятница
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 2
  — Детектив? … Детектив? Чемберс проснулся, вздрогнув, схватил в кулак лабораторный халат женщины и уставился на ее дикие глаза. ' Вау! Вау! - сказал доктор Сайкс, главный судмедэксперт Нью-Скотланд-Ярда.
  Потратив немного времени на то, чтобы осмыслить безвкусное окружение, он отпустил доктора и потер лицо: «Извините».
  «Ничего страшного», — улыбнулся Сайкс, которому, вероятно, оставалось всего год или два до выхода на пенсию, и он мог обойтись без нападения с утра. — Долгая ночь?
  «Можно и так», — ответил Чемберс, обычно экономный в словах.
  — Ты скоро заканчиваешь?
  Он взглянул на часы: — …Два часа назад.
  Сайкс подняла брови: «Как насчет того, чтобы принести тебе кофе?»
  Официально приняв на себя ответственность за пациента, бригада скорой помощи, следуя протоколу, доставила размороженное тело обратно в больницу Святой Марии, а это означает, что Чемберс потратил остаток своей смены, пытаясь доставить его в судебно-медицинскую лабораторию для тестирования. В конце концов, добившись успеха, он заснул на одном из пластиковых стульев в коридоре, пока его не разбудил тот самый человек, которого он ждал увидеть.
  «У меня уже есть отставание», — сказала Сайкс между глотками кофе. «На прошлой неделе в Лондоне было особенно убийственно».
  — Взгляните на файл. Это все, что я прошу.
  — Детектив, я…
  — Просто взгляни.
  Явно раздраженная, судмедэксперт поставила чашку, чтобы взять фотокопию отчета о происшествии и соответствующую форму скорой помощи, нахмурив брови, просматривая первую страницу.
  «Это странно. Я вам это дам», — признался доктор, прочитав его целиком. — И вы подозреваете нечестную игру?
  — Просто догадка.
  «Я не могу отдавать предпочтение догадкам», — сказал ему Сайкс, кладя документы ей на колени, пока она ждала объяснений.
  — Я… — Чемберс колебался. Он еще не полностью организовал свои мысли. «На месте происшествия были десятки следов, ни один из которых не был босым. Мои офицеры всю ночь прочесывали территорию и обыскивали близлежащие мусорные баки. Ни обуви, ни одежды обнаружено не было».
  — Согласно вашему отчету, он находился там не менее двенадцати часов. Этого достаточно времени, чтобы следы помутились или полностью исчезли, включая самое теплое время дня. Вчера температура поднималась выше нуля?
  'Едва.'
  Доктор пожал плечами, как бы говоря: Ну, вот и все.
  «Я не могу себе представить, чтобы он зашел обнаженным так далеко в лондонский парк незамеченным».
  «Происходят странные вещи», — сказала Сайкс, которая, похоже, наслаждалась своей ролью адвоката Дьявола.
  'ХОРОШО. Это возможно.
  — Мог ли он где-нибудь закопать свою одежду?
  Чемберс собирался отвергнуть эту теорию, но затем решил, что на самом деле это очень хороший аргумент. Он откинулся на спинку стула и снова потер усталое лицо, чувствуя себя так, словно вел проигранную битву.
  'ХОРОШО. Хорошо, — сказал Сайкс. — Я посмотрю на него сегодня утром. Иди домой. Отдохни немного. Позвони мне около обеда.
  Чемберс устало улыбнулась ей: «Я твой должник».
  По глупости Чемберс посчитал хорошей идеей зайти к своему столу по пути из здания, так как ему не удалось добраться до него за всю смену. Он вошел в офис и обнаружил, что кто-то нашел хорошее применение устаревшим рождественским украшениям отдела, поместив пятифутового снеговика на его стул, а затем накрыл компьютер ватным одеялом. Выжидающие лица разразились общим смехом, когда он открыл верхний ящик и обнаружил, что он слишком переполнен искусственным снегом. Зафиксировав улыбку, он кивнул, как в хорошем настроении, несмотря на то, что масштаб беспорядка казался граничащим со злобой.
  ' Утка . Утка . Дак , — предупредил инспектор-инспектор Грэм Льюис, когда-то его тихий офицер по обучению, а теперь один из немногих друзей, которые у него остались. — Босс ищет тебя.
  Чемберс присел за невзрачным снеговиком, а Льюис приятно улыбнулся:
  — Доброе утро, босс.
  — Не будь таким занудой, Льюис.
  — Очень хорошо, сэр… ОК. Он ушел.
  Выйдя обратно, Чемберс указал на свой стол: — Я так понимаю, вы слышали?
  Льюис кивнул: «Вы знаете это место: слухи распространяются быстро». Он колебался, казалось, ему всегда приходилось быть носителем плохих новостей, опыт упреждал бюрократическую бурю дерьма, которая вот-вот обрушится на его друга. — Вы подошли осмотреть тело в тот момент, когда сочли это безопасным. Что бы вы ни делали, не говорите «вы думали, что он мертв» или «он выглядел мертвым» или что-то в этом роде. За это покатятся головы, и Хэмм будет замахиваться на вас. А теперь уходите отсюда, пока он…
  — Чемберс!
  — Дерьмо, — прошептал Льюис.
  — Да, босс? Чемберс крикнул через комнату, его коллеги улыбались с той же ухмылкой предвкушения, что и когда он подошел к своей стране чудес на рабочем месте.
  «Мой кабинет! Сейчас!'
  — В тот момент, когда ты сочтешь это безопасным, — тихо напомнил ему Льюис.
  DCI Хэмм пробыл на этой должности всего восемнадцать месяцев, достаточно короткий срок, чтобы его близкие друзья и бывшие современники все еще считали его «одним из мальчиков», а прошлые лояльности сдерживали любую критику его явного фаворитизма и сомнительных критериев продвижения по службе. Однако Хэмму хватило ума смягчить свою явную неприязнь и оскорбительное поведение по отношению к Чемберсу с тех пор, как он занял эту позицию, что только сделало его атаки менее предсказуемыми.
  'Сидеть.' Чемберс сделал, как ему сказали. — Итак… Что за херня ?
  — Все это есть в отчете, сэр . Чемберс поморщился: он не хотел, чтобы это прозвучало так саркастично. «Я прибыл на место происшествия, где мне объяснили ситуацию. В тот момент, когда я счел это безопасным, я поднялся наверх, чтобы добраться до жертвы».
  'Жертва?' — усмехнулся Хэмм, жуя жевательную резинку, которая, казалось, постоянно находилась у него во рту. «Никаких признаков травмы» и просто сидел вот так; он явно сделал это с самим собой. Это все равно что назвать свою толстую задницу «жертвой» моей любви к KFC».
  — Значит, «покойный», — сказал Чемберс. «Я убедился, что на тот момент он был еще жив, и немедленно вызвал скорую помощь».
  — Угу , — сказал Хэмм, выпучив глаза, наблюдая за своим подчиненным в поисках каких-либо признаков слабости или сомнений.
  — При всем уважении, сэр , — Чемберс снова поморщился: ему пришлось перестать добавлять: «Я закончил работу два с половиной часа назад. Я устал.
  После детской попытки пристально посмотреть на него, Хэмм пренебрежительно отмахнулся от него: «Тогда продолжай».
  Встав, Чемберс потянулся к дверной ручке.
  — И последнее, — выпалил Хэмм, останавливая его. — Что вы думаете об этом констебле Винтере?
  Лицо Чемберса поникло. Очевидно, руководство хотело получить свой фунт мяса.
  Он сделал бесстрастное выражение лица, а затем повернулся к своему боссу: «Кто?»
  «Адам Винтер. В вашем отчете он указан как первый офицер, прибывший на место происшествия, — сказал Хэмм, поднимая папку со стола.
  ' Ах . Сначала «Джойнт», — сказал Чемберс. — С ним был его партнер.
  'Не имеющий отношения. Это была работа Уинтера… И что?
  Чемберс быстро рассмотрел свои ограниченные возможности:
  «Некомпетентен», — резко ответил он. — У меня есть желание подать на него собственную жалобу. Типичный детектив-подражатель, неспособный преодолеть свое эго достаточно долго, чтобы справиться даже с основами. Я настоятельно советую вам увидеть, как из-за этого беспорядка он теряет работу».
  Хэмм, казалось, был немного удивлен его страстной реакцией: «Теперь ты?»
  — Да… сэр . Это было намеренно.
  — Что ж, я обязательно приму ваш совет к сведению. Вы можете уйти сейчас.
  Чемберс кивнул и закрыл за собой дверь, надеясь, что его осуждающее мнение о коллеге-офицере убедит его начальника сделать правильный выбор.
  В 10.35 Чемберс вошел в дверь своей квартиры-лофта в Камдене. Неудачное, но удачно полученное наследство дало ему полезную поддержку на раздутой лестнице лондонской недвижимости. Он пробрался на кухню, дезориентированный желудок урчал от голода, и обнаружил на дверце холодильника записку:
  Пришлось идти.
  Спокойной ночи.
  БЫВШИЙ
  Он улыбнулся и снял записку, остановившись, когда собирался бросить ее в мусорное ведро, чувствуя иррациональную вину за то, что уничтожил все, что дала ему Ева, каким бы незначительным оно ни было. Открыв ящик, он спрятал его под буклеты с инструкциями по микроволновой печи и автоответчику, где она, надеюсь, никогда их не найдет.
  — Что с тобой происходит? — отругал он себя, обыскивая холодильник в поисках остатков еды, прежде чем отправиться в спальню.
  Он только что снял рубашку и закончил чистить зубы, когда начал звонить телефон. В изнеможенном состоянии он забыл отсоединить его от стены. С тоской глядя на свою кровать, он прошел обратно в прихожую и взял трубку:
  'Да?'
  — Детектив? Это Шарлотта Сайкс… с работы.
  'Ой. Привет, — сказал Чемберс, задаваясь вопросом, как судмедэксперту удалось раздобыть его номер.
  — Простите, что беспокою вас дома. Мы можем поговорить позже, если хочешь?
  'Нет. Все в порядке, — зевнул он, вытянув свободную руку и ухватившись за деревянную балку над головой.
  — Я просто подумал, что ты захочешь раньше или позже узнать, что ты абсолютно прав.
  'Верно?'
  — Ваша догадка. Потому что физически невозможно , чтобы этот человек мог покончить с собой… Кто-то сделал это с ним».
  Чемберс потер жгучие глаза. Он так устал: «Я буду там, как только смогу».
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 3
  Чемберс задремал в метро и пропустил остановку. Разочарованный собой, он вышел в Виктории и пошел пешком по замерзшему городу – улицы, запачканные грязным песком, ветром – охлажденные рекой и затерянные среди лабиринта серых зданий. Пройдя досмотр в Нью-Скотланд-Ярде, он был встречен вопросительным взглядом Льюиса, который бросился через вестибюль, чтобы перехватить его.
  — Что ты снова здесь делаешь? — спросил он в раздражении. 'Убирайся! Вас ищет Босс.
  'Снова?' - пожаловался Чемберс.
  'Да. Снова . Иди домой.
  'Не мочь. Но я буду держаться подальше от него.
  Покачав головой, Льюис отступил в сторону, пропуская друга.
  Совершив тактический, но энергозатратный ход, Чемберс поднялся по лестнице. Ему нужно было избегать не только старшего инспектора Хэмма, но и всей его сети доносчиков-подчинённых. Убедившись, что берег свободен, он поспешил по коридору судебно-медицинской экспертизы и постучал в дверь в дальнем конце, его лицо поникло, как только он переступил порог.
  'Дерьмо.'
  «Действительно дерьмо», — согласился Хэмм, прервав разговор с доктором Сайксом, чтобы отомстить Чемберсу. — После вашего ухода поступил запрос на сверхурочную работу. Судя по всему , двум техникам было приказано перевезти несрочное тело через весь город за несколько минут до окончания смены.' Чемберс открыл было рот, но Хэмм прервал его: «В этот момент я сказал: «Этого не может быть. Ни один из моих детективов не был бы настолько глуп или неуважителен , чтобы сделать что-то подобное без моего одобрения. Верно, Чемберс?
  «Я не составлял их расписание… сэр », — ответил он, недостаток сна ослабил его запал. «У них есть работа. Я попросил их сделать это».
  Демонстрируя свою непригодность для этой должности, Хэмм резко толкнул Чемберса. Затем он придвинулся неуютно близко, несмотря на то, что был на полфута ниже высокого детектива: «Вы хотите, чтобы вас подвесили прямо здесь, прямо сейчас?»
  — … Нет, сэр.
  «Мальчики! Мальчики! Мальчики! — огрызнулся Сайкс, матриархальная женщина, весьма устрашающая, когда ей хотелось.
  Все еще глядя на Чемберса, Хэмм отступил назад: «Тогда я узнаю, что наш главный судмедэксперт работает над вашим дерьмовым делом о самоубийстве, а не над четырьмя расследованиями убийств, которые мы начали вчера одни!»
  Чемберс спокойно вытер слюну с лица: «… Пять».
  'Что это было?'
  — Расследования пяти убийств, — поправил его Чемберс, взглянув на Сайкса.
  — Он прав, — поддержал его доктор. — А из-за… состояния тела нам пришлось двигаться быстро. С каждым градусом оттаивания тем больше улик мы рискуем потерять.
  Яростное выражение лица Хэмма сохранилось, но было ясно, что оценка доктора частично погасила его огонь. Он повернулся к Чемберсу: «Опять пойди за моей спиной, мальчик , и я прикончу тебя… Понял?»
  — Да, сэр.
  На этой ноте Хэмм выбежал, оставив Чемберса и Сайкса наедине с телом. Они переместились по обе стороны металлического стола, ледяная глазурь мужчины теперь сменилась пятнистыми обморожениями, два пальца на левой руке почернели от сустава вверх.
  — Обморожение, — объяснила Сайкс, когда заметила взгляд Чемберса. — Я полагаю, само собой разумеется, что к тому времени, когда вы добрались до него, он страдал от критической гипотермии, а его органы едва функционировали в достаточной степени, чтобы поддерживать жизнь. Затем в дело вмешалась бригада скорой помощи, слишком быстро согрела его, и его организм не смог с этим справиться». Она фыркнула. — Вероятно, в любом случае это не имело бы значения. Мне нужно тебе кое-что показать. Помогите мне перевернуть его.
  Надев одноразовые перчатки, они изо всех сил пытались поднять тяжелый труп настолько, чтобы обнажить красную точку на затылке.
  — Видишь след? — риторически спросила Сайкс, поскольку она уже отказалась поддерживать свою долю веса. — Ему вкололи что-то… судя по всему, какой-то неприятный коктейль. Я все еще пытаюсь разобраться, что к чему. Что можно отнести к таблеткам для похудения, белковым добавкам или злоупотреблению стероидами. По общему признанию, это осуждающее, но обоснованное предположение, основанное на его размерах.
  «Имеет смысл», — согласился Чемберс.
  «Однако одна вещь, которой наверняка не должно было быть в его организме, — это значительные уровни бромида панкурония».
  Чемберс, по понятным причинам, выглядел пустым.
  «Он используется в операциях, где пациенту необходимо быть настороже, но нельзя рисковать ни малейшей вероятностью движения. Невозможно даже оценить, сколько ему дали, не имея точных сроков и учитывая экстремальные температуры».
  — Он определенно не мог сделать это сам? - спросил Чемберс.
  «Нет никаких упоминаний об игле или флаконе, найденном на месте происшествия, и я не думаю, что он действительно мог контролировать свои конечности, необходимые для того, чтобы бросить их на какое-либо расстояние». У меня сложилось впечатление, что жертва находилась в состоянии, почти похожем на сон – бодрствующая, но совершенно податливая, сохраняющая лишь достаточный остаточный мышечный тонус, чтобы удерживать ту позу, в которую его решил поставить убийца».
  — Тогда уходи и оставь его замерзать насмерть. Это извращение.
  «У нас здесь не так уж много счастливых историй», — пожал плечами Сайкс. — Уже знаешь, кто он?
  'Еще нет. Хотя спортзалы и развлекательные центры показались мне хорошим местом для начала». Заметив что-то, Чемберс присел, чтобы повнимательнее осмотреть правый сустав трупа: свежая рана, непохожая на другие, украшавшие поврежденную морозом кожу.
  — Клей, — сказал ему Сайкс, упреждая вопрос. «Похожие отметины под подбородком, на левом предплечье, колене и обеих ягодицах. Грубо, но… — Она замолчала. — Итак, первые впечатления?
  — Подозреваемый мужчина… вероятно. В любом случае достаточно сильный, чтобы переместить этого парня на двести пятьдесят фунтов. Это кажется личным: пристыдить его, раздеть донага, выставить напоказ вот так, жестокость оставить его там страдать. Оно было преднамеренным… организованным… и в то же время страстным».
  Сайкс кивнул в знак согласия: «Думаю, мы можем только надеяться, что у него нет других врагов». Когда Чемберс повернулась к доктору с обеспокоенным выражением лица, она неловко улыбнулась в ответ: «Просто говорю».
  — Следующая станция — Хай-Барнет, где и остановится этот поезд. Все поменяйте, пожалуйста. Все меняется.
  Чемберс рассеянно посмотрел налево, а затем вопросительно посмотрел направо, вдоль пустынного экипажа: — Ох, петух.
  В конце концов, выйдя из лифта в Кэмден-Тауне, Чемберс взглянул на часы и с тревогой обнаружил, что у него осталось всего четыре часа и десять минут до того, как будильник снова поднимет его на работу. Чувствуя мучительный голод, он направился в KFC; по какой-то причине у него была тяга к еде с тех пор, как он разговаривал с боссом тем утром.
  Вооружившись выгодным ведром, он нашел скамейку в парке, чтобы пообедать, чтобы Ева не почувствовала его запах в квартире и не стала снова читать ему лекции о его постоянно увеличивающейся талии. В середине пиршества он осознал, что смотрел на замерзший пруд, пока его еда остывала, а его разум все еще был занят работой, его мысли были в компании тающих трупов и пустых подиумов. Он оглянулся через плечо на телефонную будку, покачал головой и засунул в рот еще немного чипсов, решительно настроенный не сдаваться…
  — Я ненавижу себя, — пробормотал он, роняя полусъеденную ногу обратно в ведро, и подошел, чтобы протиснуться в тесную красную кабинку. Одной рукой он взял трубку и неуклюже набрал номер отдела: «Это Чемберс. Соедините меня с тем, кто сегодня работает над моим делом о ледяном человеке, — сказал он, заполняя возникшую паузу еще одним полным ртом чипсов. «Да, где мы находимся с идентификацией нашей жертвы? … Угу . Ну, держись этого. У нас еще есть кто-нибудь в парке? … Хороший. Скажите им, чтобы они возобновили поиск, на этот раз в поисках игл, флаконов и всего медицинского… Я знаю. Ты можешь винить меня. Нам также нужно найти место, где продается препарат под названием бромид панкурония… Нет, панку… я произнесу его по буквам.
  С телефоном в одной руке и «Ведерком со скидкой» в другой, он попытался достать блокнот из кармана, разбросав остатки своих куриных конечностей по полу.
  'Сволочь! … Не ты. Я отказался от завтрака… ужина? Я даже больше ничего не знаю. Это ПАНКУРОНИЙ Понял? … И последнее: мне нужно, чтобы ты узнал, кто присматривает за статуями в том парке. Почему эта база была пуста? Скульптура у них есть? Убийца скрылся? Нам нужно знать… Пока все… Да, семь часов. ХОРОШО. Пока.'
  Нагнувшись, чтобы зачерпнуть зараженного напольного цыпленка обратно в ведро, он не удержался и снова взглянул на часы – сейчас три часа сорок пять минут.
  В 18.37 Чемберс, как и предполагалось, вышел из метро на набережной и отправился в короткую прогулку до Нью-Скотланд-Ярда. Успешно преодолев на этот раз подземную сеть, он чувствовал себя особенно самодовольным, но отдохнувшим не больше, чем когда ушел ранее в тот же день. Между тем, что они забыли снова отключить телефон, сработала пожарная сигнализация в здании напротив и парой Свидетелей Иеговы, которые подошли намного ближе к свидетельствованию об Иегове, чем они, вероятно, предполагали, непрактичностью отдыха в дневное время взял над ним верх. Сдавшись, он рассыпал несколько листьев салата по верху мусорного ведра и, прежде чем уйти, написал Еве записку, которую прикрепил к холодильнику – эти нацарапанные группы слов были их единственной формой общения, когда он выходил на ночную смену. так.
  — Генри Джон Долан, — объявил молодой детектив-констебль, когда Чемберс снял снеговика Фрости со стула. «Наша жертва. Инструктор по фитнесу, танцор и второстепенная знаменитость. Вы, без сомнения, помните его роль «Мускулиста Пятого» в том эпизоде « Миндера » ?'
  «Ох, этот Генри Джон Долан!» - насмешливо ответил Чемберс.
  «Завтра я беру интервью у подруги. А вот с иглами и флаконами не повезло.
  — А как насчет статуй? — спросил ее Чемберс, ругаясь себе под нос, запихивая в мусорное ведро ящик, полный ваты.
  'Сложный. Судя по всему, этот объект находится в ведении Royal Parks и городского совета, которые передают работу частным фирмам». Констебль протянул ему клочок бумаги. — Кто-нибудь будет там до одиннадцати, если вы захотите нанести им визит.
  Глядя на адрес, Чемберс кивнул: «Я мог бы просто сделать это».
  Снаружи Sleepe & Co. Restoration and Conservation Solutions выглядела не самым подходящим заведением для размещения некоторых из самых ценных произведений искусства страны – всего лишь анонимная роллетная дверь, встроенная в старые железнодорожные арки на главной улице Хакни. Выбрав произвольное место, Чемберс громко постучал, чтобы его услышали ревущее внутри радио. Он посмотрел на очевидную камеру над дверью, а затем заметил рядом еще двух, когда музыка затихла.
  — Кто это, пожалуйста? позвал голос.
  — Детектив-сержант Бенджамин Чемберс из столичной полиции.
  — У вас есть удостоверение личности?
  'Да.'
  — Поднесите это к камере, пожалуйста.
  Закатив глаза, Чемберс достал удостоверение личности и поднес его к голове.
  — Поближе, пожалуйста.
  Бормоча, он вытянул руку дальше, встав на цыпочки, как вдруг металлическая дверь с грохотом распахнулась, и за ней появился странный человечек. Ему, должно быть, было около пятидесяти, и он выглядел как циклоп: один глаз был увеличен за счет увеличительного стекла, подвешенного к кожаной повязке на голову. У него была линия волос, как у монаха, и он носил промасленный фартук, который был почти таким же грязным, как его руки и лицо.
  'Извини. Нельзя быть слишком осторожным, — сказал мужчина, с тревогой оглядывая улицу, прежде чем жестом пригласить его войти. Затем он закрыл и снова запер за ними дверь. «Тобиас Слип», — представился он, с интересом рассматривая Чемберса.
  Внутри промышленный комплекс был мрачно освещен. Четыре величественные статуи стояли на деревянных постаментах, над каждой из них были расположены прожекторы, как будто выставленные в галерее, их размеры устрашали в такой интимной обстановке. Чемберс прогуливался между ними, рассматривая мельчайшие детали: замысловатые складки, придающие движение бронзовой одежде, слишком знакомые линии, выгравированные на уставших от мира лицах, и с нетерпением ждал возвращения домой, чтобы сказать Еве, что он наконец-то «обрел искусство… или что бы ни'.
  — Ты работаешь здесь один? — спросил Чемберс, небрежно прогуливаясь по помещению, заметив разнообразные инструменты, разложенные на рабочем месте, обесцвеченную банку с таблетками, покрытую красными предупреждениями, и простую систему блоков, возведенную в центре комнаты, ее пустая веревка висит, как у ожидания. петля.
  — Последние тридцать два года.
  «Держу пари, тяжелая работа», — прокомментировал он в разговорной речи.
  «Нет, если у вас есть подходящие инструменты», — ответил мужчина, не сводя глаз с блуждающего гостя.
  — И ты живешь здесь?
  — Иногда… Этого будет достаточно личных вопросов, спасибо.
  Чемберс улыбнулся, подходя к нему: «Извини, мне всегда хотелось заняться чем-то творческим. Я отвлекся. Статуя в Гайд-парке: какая это?
  Мужчина повернулся спиной к нему и четырем освещенным скульптурам и вместо этого направился в затемненный угол комнаты. Чемберс напрягся, наблюдая, как Слип проходит мимо рабочей станции, уставленной инструментами. Но затем, стянув на пол старую ткань, он обнаружил статую человека, едущего на лошади, чья правая рука, казалось, была оторвана. Глаза и у всадника, и у лошади были выцарапаны, а одна из ног животного лежала сломанная в ящике рядом с ней.
  — Вандализм, — объявил Слип. «Странно, что самые худшие аспекты человеческого существования удерживают меня на работе… Ну, — усмехнулся он, — просто посмотрите, с кем я разговариваю. Мне интересно: полагаю, вы, как и я, считаете то, что делаете, призванием… своей целью в жизни?
  Чемберс промолчал.
  «Итак, скажем, однажды вся ваша тяжелая работа окупится», — несмотря ни на что, продолжил Слип. — Мир чудесным образом превращается в прекрасное место, в ту легендарную утопию, к которой мы все стремились… Какова будет тогда ваша цель, детектив? … Хм? Мы надеемся, что мы продолжим наше коллективное падение навсегда… ради нас обоих».
  Двое мужчин какое-то время стояли молча, слепые глаза статуй наблюдали за всем.
  Прочистив горло, Чемберс спросил: — Вы сами забрали статую?
  'Я сделал.'
  'Когда?'
  — Понедельник… Утро.
  — И… кто это?
  «Скульптура? Я считаю, что это менее известное изображение герцога Веллингтона».
  «Они регулярно убирают статуи из парков для ремонта?»
  «Почти никогда и только в крайнем случае. Но когда они обнаружили, что у лошади нет ноги, ее сочли небезопасной и потребовали, чтобы я немедленно ее удалил».
  — Рука была восстановлена? Я вижу только ногу.
  'Нет. Ни меч.
  Чемберс выглядел растерянным.
  «Он держал меч», — объяснил Слип.
  — И кто-нибудь сейчас выясняет, кто это сделал?
  «Я ожидаю, что это будет расценено как «мелкий вандализм», как обычно… Это же не труп, не так ли?»
  Чемберс нахмурился и какое-то время наблюдал за этим человеком – наблюдал за своеобразной ухмылкой, которую он зафиксировал на его лице:
  — Не трогай это больше. Первым делом я вызову судмедэкспертов, чтобы они вычистили отпечатки пальцев.
  Теперь настала очередь Слипа внимательно следить за Чемберсом:
  «Похоже, что в наши дни столичная полиция относится к вандализму гораздо серьезнее».
  Чемберс встретился с ним взглядом, ничего не выдав: — В данном случае да. Да, мы такие.
  OceanofPDF.com
  Вторник
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 4
  Лондонскому Тауэру редко удавалось подкрасться к кому-либо, но Чемберс был немного удивлен, увидев его через окно со стороны водителя, поскольку понял, что ехал не по той полосе. Он катился по городу на автопилоте, его разум был слишком занят затянувшимся расследованием, чтобы беспокоиться о сердитых гудках, когда он кого-то порезал.
  Они узнали, что заказ на строительство статуи был представлен за четыре дня до ее окончательного удаления: полоска желтой ленты, которая быстро унеслась ветром, удерживала форт до тех пор. Если исходить из предположения, что ответственность за ущерб несет убийца, то также казалось справедливым предположить, что он регулярно возвращался в парк в надежде найти выбранное им место теперь свободным. Офицеры поговорили со всеми местными бездомными, сотрудниками департамента парка и каждым выгулом собак, с которыми они столкнулись. Они также извлекли записи со всех камер видеонаблюдения, с которых был виден парк, но все безрезультатно.
  То же самое можно сказать и о жертве, Генри Джоне Долане, который накануне убийства посещал очередную тренировку в спортзале. Будучи человеком привычки, он также добрался до ближайшего к нему рынка здоровой пищи «Эпплгуд» по дороге домой, согласно квитанции, найденной в его мусоре. Таким образом, у них по-прежнему оставался четырнадцатичасовой промежуток времени между выходом из магазина, возвращением домой и первым моментом, когда их заметил бегун.
  Ни одна из больниц, с которыми они до сих пор контактировали, не сообщила о какой-либо необычной нехватке запасов бромида панкурония с учетом поломок и общего неправильного размещения. А когда поиск расширился и включил в себя ветеринарные практики и ряд специализированных стоматологических кабинетов, это предприятие стало более «постоянным» беспокойством. Тем временем судебно-медицинская экспертиза обнаружила на статуе ошеломляющее количество отпечатков пальцев, учитывая, что она находилась на высоте десяти футов.
  В довершение ко всему, Чемберс взял на себя еще одно убийство и серьезное нападение, что увеличило его и без того огромную рабочую нагрузку, а Ева нашла запас домашнего билтонга его матери «Толстяк», который он изобретательно спрятал в пустой ванне с маслом в доме. задняя часть холодильника.
  В целом, это были не лучшие несколько дней, единственным лучом света стало открытие того, что убийца не обязательно должен быть хорошо сложенным человеком, как первоначально предполагалось после того, как он увидел самодельную систему блоков, которая, без сомнения, позволила бы переместить громоздкий труп. значительно проще; И это вкупе с тем, что Чемберс теперь столкнулся именно с таким изворотливым, нехорошо сложенным человеком, который уже изготовил именно такую самодельную систему шкивов и, следовательно, мог теперь считать себя подозреваемым.
  Чемберс ударил ногой по тормозу, только что проехав прямо на красный свет. Как только казавшаяся бесконечной очередь транспортных средств прекратила оскорблять его, он решил, что ему отчаянно нужен кофеин.
  Припарковавшись, он уже собирался вылезти из машины, когда прозвучало радио: «Всем». Все единицы. Есть ли у нас кто-нибудь поблизости от Бетнал Грин? Я думаю, у нас может быть тело.
  — Думаешь, мы могли бы это сделать? — вмешался грубый голос из Глазго, прежде чем сыграть ради подслушивающей аудитории. «Скажи им, персиковое оно или коричневое, у него есть руки и ноги, и он не встает, когда его спрашивают: «Ты тело?» …вероятно, это тело».
  — Спасибо, детектив, — сказал диспетчер, изо всех сил стараясь не рассмеяться. «Звонивший не говорит по-английски».
  В динамиках раздался протяжный вздох: «Хорошо. Выделите мне». Наступила пауза. «Вы это поняли? Вы можете передать его мне.
  «Извините», — ответил ему диспетчер, внезапно став профессионалом. «Дополнительные детали: теперь похоже, что тел могло быть два ». Ее голос стал приглушенным и отстраненным, когда она заговорила с кем-то на своем конце. — Они говорят что-то о клее… или, может быть, их склеили?
  Выхватив трубку из подставки, Чемберс ответил прежде, чем кто-либо еще заблокировал канал: «Д.С. Чемберс», — представился он, включил двигатель, включил сирены и выехал на пробку. «Выделите мне. Я уже в пути.
  — Ты уверен, Бен? — спросил шотландец в прямом эфире.
  'Я уверен. Передайте подробности.
  В этот момент к разговору присоединился четвертый голос, услышав который Чемберс был немного удивлен: — Это констебль Винтер. Мы будем его поддерживать».
  'Полученный.'
  Не в настроении ожидать неизбежного спора, Чемберс помчался через город на север.
  «Пьета! Пьета! — плакала от боли темноволосая женщина, когда Чемберс остановился возле ряда домов с террасами, которые предполагали, что пренебрежение к ним заразительно. Она заметила его в тот момент, когда он заглушил двигатель и примчался к ней с мокрым от слез лицом и ужасом в глазах. Она схватила пригоршню его пальто: «Пьета!»
  — Я собираюсь его проверить, — пообещал он, делая шаг к открытой двери. Но когда ее хватка не ослабла, ему пришлось силой оторвать ее руки.
  'Нет. Нет, нет, Пьета!
  «Вы должны отпустить меня к нему», — твердо сказал он женщине, передавая ее родственникам-подросткам и направляясь в дом.
  Запах поразил его мгновенно: грязные туалетные лотки, запах тела и гниение. Спальня слева от него была пуста, поэтому он пошел по коридору, где его перехватила Зима:
  — Сержант, — коротко поприветствовал он Чемберса.
  — Констебль.
  — Судя по запаху, — начал он, стараясь не поперхнуться, — у нас есть два трупа.
  — На этот раз ты абсолютно уверен? - невозмутимо спросил Чемберс, не потому, что он особенно хотел спровоцировать молодого человека, а просто потому, что тот преподнес ему это на блюде.
  Винтер, похоже, не впечатлилась: «Похоже, прошло, по крайней мере, пару дней. И …'
  '… И?'
  — Как сказал контроль: они склеены. Прикрывая рукой нос и рот, он жестом пригласил Чемберса следовать за ним.
  Они вошли в мрачную гостиную. Холодный ветер развевал мусор под ногами, французские двери распахнулись, а партнер Уинтера на минуту вышел наружу. Осторожно, удерживая причудливую фигуру краем глаза, Чемберс приготовился…
  Он повернулся к нему лицом.
  В центре потертого дивана сидела женщина лет тридцати с небольшим, струящаяся ткань закрывала ее голову, прежде чем скатиться на ковер. На ее коленях лежало тело подростка с запрокинутой головой на руках, ребра дразнили кожу, обнаженного, если не считать узкой полоски ткани вокруг талии. Несмотря на задержку с их обнаружением и наоборот запах, оба выглядели здоровыми.
  «Совершенно серьезно. Вы же проверили , что они оба мертвы, верно? — спросил его Чемберс.
  'Да!' — ответила Винтер оскорбленно. «Нет пульса. Никаких признаков дыхания. Нет глазного рефлекса.
  Чемберс удовлетворенно кивнул, а затем натянул свитер на лицо, просто чтобы дышать. — Приклеены? — спросил он.
  «Ее рука под его подмышкой, его рука, ноги и голова… и затылок к стене».
  — Господи , — сказал Чемберс, надев на руки одноразовые перчатки. Слегка переступив через рассыпанную по полу мантию, он осмотрел шею мальчика сзади.
  — Ищете что-нибудь? — спросил его Зима.
  «Подсказки», — ответил он.
  '… В частности?'
  Не обнаружив колотой раны, Чемберс не ответил. Но затем он нахмурился, заметив бежево-коричневый порошок, покрывающий пальцы его перчаток. Затем он попытался осторожно повернуть голову женщины, но сдался, поняв, что материал прилип к ее черепу, чтобы удерживать ее на месте.
  — Знаешь, кто они? - спросил Чемберс. В этот момент вечно раздраженный коллега Уинтера вошел обратно внутрь с блокнотом в руке.
  — Полагаю, вы встретили соседа по дороге? — спросила она. Он кивнул. «Она называет одного из них Питером или Питом, но, насколько я могу судить, это Николетт и Альфонс Котийяр. Мать и сын. А это их дом. Рейли закрыла блокнот, как будто только что раскрыла дело. «С другой стороны, она обосрется, когда узнает, что с Питером все в порядке».
  И Чемберс, и Уинтер бросили на нее неодобрительные взгляды.
  «Нашла метадон в шкафчике в ванной», — продолжила она, ничего не обращая внимания. «Посмотрите, какие они оба худые. Не нужно быть гением, чтобы выявить… отморозков-наркоманов, — заключила она так, что это подразумевало, что они это предусмотрели.
  Чемберс почесал голову и посмотрел на нее: «Конверт в коридоре с печатью « Прием в Кембриджский университет» , медаль в рамке на стене спальни, врученная на чемпионате Великобритании среди юношей до восемнадцати лет, и тот факт, что под твоим огромным окровавленным копытом есть зажим для носа, наводит на мысль, что иначе… Он был пловцом. Чертовски хороший, судя по всему.
  Уинтеру пришлось сдержать улыбку, наблюдая, как его идиотка-партнерша подняла ногу, обнажая погнутый кусок пластика, который она втоптала в ковер. Оскорбленная, смущенная, впечатленная и ошеломленная, она стояла на одной ноге, глядя на детектива, как будто он только что совершил колдовство.
  «Приведите сюда судебно-медицинскую экспертизу», — сказал им Чемберс, обращая внимание на более бледные участки кожи там, где он прикасался к жертве-мужчине. «Я собираюсь взять свою камеру».
  Он вышел из дома и прошел через палисадник.
  «Детектив! … Детектив!
  Тяжело вздохнув, он повернулся к Винтеру: «Сейчас не время».
  «Пьета! … Пьета!
  — Ради всего святого, — пробормотал он, не в силах остановиться, наблюдая, как к ним подбегает женщина средних лет. — Возвращайся к себе домой, — бессмысленно сказал он ей. — Может кто-нибудь забрать ее, пожалуйста? — спросил он у их растущей аудитории.
  Все еще безутешная, ее проводила любезная пара.
  Чемберс покачал головой и посмотрел на Уинтера: — Прежде чем ты скажешь что-нибудь…
  — В чем твоя проблема?
  'ХОРОШО. Прежде чем ты скажешь что-нибудь еще … у меня нет проблем, — сказал он Уинтеру, застегивая пальто.
  «Чушь. Я видел, что ты сказал обо мне своему шефу. Из-за тебя меня чуть не отстранили!»
  — Что ж, я рад, что ты этого не сделал, — улыбнулся Чемберс, поворачиваясь, чтобы уйти, а молодой констебль опрометчиво схватил его за руку. — Не… трогай меня, — выплюнул он с облаком теплого дыхания.
  Уинтер отпустил его, но продолжил то, что он сказал, несмотря ни на что: «Ты был там той ночью. Вы знаете, в каких условиях мы работали. Любой мог подумать, что этот парень мертв. Ты мог бы прикрыть меня. Ты мог бы…
  — Я спас твою задницу, — оборвал его Чемберс.
  'Что вы …?' — начал он, пытаясь, но не сумев сдержать негодование.
  — Ты сам сказал: они тебе показали кое-что, о чем я сказал шефу по секрету. Итак, как вы думаете, на чьей стороне они были? Зима выглядела растерянной. «Они не могли свалить это на меня, поэтому начали искать виноватого. Если бы я боролся с твоей стороной, они бы тебя подставили, просто чтобы позлить меня. Вместо этого вы отделались пощечиной за досадную ошибку. Пожалуйста.'
  «Значит, вы не думаете, что я «некомпетентный подражатель, который не может преодолеть свое эго, чтобы справиться даже с основами»?
  «О, я это имел в виду», — пошутил Чемберс, похлопывая облегчённую Уинтер по спине, когда вокалистка выбежала обратно из одного из домов.
  — Пьета? Чемберс догадался.
  — Пьета, — кивнул Винтер.
  «Пьета!» - крикнула женщина, сунув книгу в руки Чемберса, страница была открыта на фотографии шедевра Микеланджело эпохи Возрождения: юная Мария держит сына на коленях после его распятия, положение до жути знакомое, статуя высотой в пятьсот лет Воспроизведение места преступления двухлетней давности в двадцати футах от него.
  — Вот дерьмо, — пробормотал Чемберс.
  'Что?' — настойчиво спросила Винтер.
  Чемберс развернул книгу, чтобы показать ему, лицо констебля опустилось, отражая его собственное: «… Пьета».
  
  OceanofPDF.com
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 5
  'Бен? … Бен? … Бен!
  ' Хм ?'
  — Ты меня вообще слушаешь?
  Чемберс уставился на нее с пустым выражением лица. Это была «Вечер удовольствий», и они сидели в кабинке своего любимого ресторана. Перед ним появилась курица с кокосом и лаймом, а блюдо Евы уже выглядело полусъеденным.
  — Да, извини, — извинился он. «Я просто устал. Итак, с Полом все в порядке?
  — Я говорил тебе об этом десять минут назад!
  — Ох… Но был ли он?
  — Я тебе не говорю, — сказала она, сложив руки на груди. Как обычно, к ней вернулся ямайский акцент вместе с вспыльчивостью.
  — Если оставить это в стороне, — он указал между ними, — то это звучало вполне серьезно. Мне нравится Пол.
  — Мертв… Жив. Вы не узнаете, пока мы не увидим его на дне рождения. Чемберс выглядел облегченным. «… Или похороны», — добавила она, снова обращая внимание на ужин. — Что-то происходит на работе?
  « На работе всегда что-то происходит », — перекликались они, повторяя ответ Чемберс каждый раз, когда она задавала вопрос.
  Она нахмурилась: «Я справлюсь».
  «О, я в этом не сомневаюсь», — засмеялся Чемберс.
  — Тогда скажи мне.
  Он улыбнулся, а затем покачал головой.
  Бросив столовые приборы на тарелку, Ева нетерпеливо посмотрела на него.
  — Послушайте, — ровным голосом начал Чемберс, — я выбрал эту жизнь. Я мог бы стать почтальоном или кем-то в этом роде.
  «Муж Вероники — почтальон…»
  'Это мило.'
  «… Его растерзала собака».
  'Ой.'
  «И теперь он не может писать стоя. Ты все еще можешь писать стоя? — спросила она довольно громко, а несколько других посетителей уставились в их сторону. '… Хм ?'
  — … Да, — шепотом ответил Чемберс. «Я все еще могу писать стоя».
  — Тогда как насчет того, чтобы взять себя в руки, крутой парень?
  Он засмеялся, задаваясь вопросом, почему он вообще удосужился устроить драку. «Все, что я имел в виду, это то, что я решил пригласить всю эту тьму, жестокость и ненависть…»
  «Джамби», — вмешалась она, и ее карибские суеверия на самом деле довольно кратко подытожили это.
  — Да, демоны , — кивнул он. «Я провожу время в компании демонов и не могу рискнуть привести к тебе домой хотя бы одного из них».
  Выражение лица Евы даже не дрогнуло. Чемберс знал, что потерпел поражение.
  Он фыркнул: «ОК…»
  «…Итак, на обратном пути я зашел в библиотеку и нашел это…» Чамберс говорил уже более восьми минут, когда достал из кармана смятую фотокопию: застывшего человека, изображенного в состаренной бронзе. « Мыслитель » Огюста Родена, — объявил он. «Это означает, что на обоих местах преступления тела были расположены так, чтобы напоминать известные скульптуры».
  — Но, — начала Ева, проглотив полный рот, — ни у одного из сегодняшних тел не было следов проколов на шее.
  «Правда», — признал Чемберс. — Или любые следы паралитического препарата, использованного при первом убийстве. Но руки матери уже были в следах, и все признаки указывают на передозировку героина».
  — А что насчет мальчика? Его ударили по голове».
  'Я не знаю. Возможно, что-то пошло не так», — предположил Чемберс. «Может быть, он сопротивлялся. В любом случае, убийца скрыл нанесенный им ущерб гримом, благодаря чему они оба снова выглядели идеально. Извращено, да? он улыбнулся, волнение от того, что он снова оказался в компании демона, заставило его забыться. Когда Ева обеспокоенно посмотрела на него, он откашлялся и сел. — Завтра я отнесу это шефу.
  — Кто тебя поддерживает? – спросила его Ева.
  ' Хм ?'
  — Знаешь, кто за тобой присматривает? С кем ты над этим работаешь?
  — Новый парень… Констебль. Ее лицо поникло. — Он хорош, — заверил ее Чемберс. — Он тебе понравится.
  « Хммм », — ответила она, играя со своими заплетенными волосами, доедая последние кусочки еды.
  'В чем дело?'
  Отодвинув от себя тарелку, Ева встретилась с ним взглядом: «Знаешь, к чему ведет каждый путь, если идти по нему достаточно долго?»
  Чемберс выглядел пустым.
  «Это ведет к тому, что вы ищете».
  'ХОРОШО?'
  — И вы ищете демона в человеческом обличье. Вы уже знали, что он умен. Теперь вы знаете, что он также может быть жестоким. Ты сидишь и улыбаешься, как будто это игра, но это не так. Это твоя жизнь, а сегодня она переплелась с его – с жизнью серийного убийцы».
  Перегнувшись через стол, Чемберс взял ее за руку. — Первое: я не буду рисковать, клянусь тебе. И второе: технически он даже не серийный убийца. И мы поймаем его задолго до того, как кто-нибудь начнет выдвигать подобные условия».
  «Я ищу серийного убийцу!» — крикнул Уинтер, выплеснув полпинты на пол.
  'Что?!' - кричала женщина сквозь музыку.
  — Я… ищу… серийного убийцу! он взволнованно кивнул, сделав колющее движение рукой.
  'Что?!'
  «Серийный убийца!»
  На этот раз она услышала его и сразу же извинилась, чтобы сходить в ванную.
  «Туалеты там!» — услужливо посоветовал он, указывая в противоположном направлении, пока она поднималась по лестнице, а затем выходила через выход. — … Да, она не вернется.
  Не испугавшись, «бросив» некоторые из лучших «форм» в своей жизни, Уинтер вернулся на танцпол под синтезаторное вступление к песне «When Will I Be Famous?». прогремело через динамики. Безупречно заменяя слово « знаменитый » словом « охота на серийного убийцу » каждый раз, когда приближался хор, он освобождал себе значительное пространство от остальной толпы, чувствуя себя непобедимым, ощущая себя самым удачливым человеком на свете – героем среди простых смертных и полная невосприимчивость к воздействию алкоголя.
  «Это … много рвоты», — вздохнул уборщик в «Кибер-комнатах» , столкнувшись с лучшим в карьере вызовом, который поставил перед ним Винтер. «…Я ненавижу свою жизнь».
  На следующее утро в 8.55 Чемберс выругался, увидев состояние своего посетителя. Частично одетый, с зачесанными вперед волосами и большим темным пятном, все еще растекающимся по форме, Уинтер держал в руке пустую кружку и заснул в кресле.
  'Привет!' — рявкнул Чемберс, щелкнув пальцами возле уха спящего. 'Зима! … Зима!'
  Он проснулся, вздрогнув от боли, ударив себя в висок, когда поднял руки к голове: « Аааа» . Что?'
  — Встреча через пять минут.
  Глубоко выдохнув, он посмотрел на себя: «Ты заставил меня пролить кофе».
  'Вставать!'
  Неуверенно поднявшись на ноги, он позволил Чемберсу уложить его и немного привести в порядок.
  — Ты пьян ? — спросил его Чемберс, застегивая верхнюю пуговицу.
  — Больной… Пищевое отравление.
  — Ох, — сказал он, немного смягчившись. — Что у тебя было?
  — Одиннадцать бутылок пива, — рыгнул Винтер.
  Чемберс посмотрел на него, совершенно не впечатленный: — Знаешь что? Забудь это. Ты для меня бесполезен.
  'Привет!' Зима кричала ему вслед, когда он уходил. 'Привет! Подожди!
  — Иди домой! Чемберс перезвонил. — Вы отстранены от дела.
  «У меня сложилось впечатление, что к нам присоединится констебль Винтер», — сказал Хэмм, не пытаясь скрыть своего неудовольствия по поводу того, что Чемберс назначил встречу. Он закрыл дверь в свой кабинет.
  — Он не мог…
  В окно настойчиво постучали.
  ' Ах . Он сделал это. Удачи в следующий раз, — сказал ему Хэмм, жестом приглашая Уинтера войти.
  Лицо все еще было мокрым, волосы теперь, по крайней мере, торчали в правильном направлении, молодой констебль выглядел почти презентабельно, когда сел.
  'ХОРОШО. У меня много дел сегодня. Что все это значит? — спросил их Хэмм, и телефон на его столе зазвонил в тот момент, когда он это сказал. 'Подожди.'
  «Я сказал вам идти домой», — прошипел Чемберс, пока его старший инспектор был занят другими делами.
  «Я тоже часть этого», — прошептала Винтер в ответ.
  «Часть ничего, если мы не сможем продать это Хэмму».
  — Я здесь, не так ли?
  'Отлично. Помни, заставь его поверить, что ты меня ненавидишь.
  — Это не должно быть слишком сложно, — пробормотал Винтер, когда Хэмм закончил разговор.
  — Ладно, — сказал он, наконец уделив им свое внимание. — Что у тебя есть?
  Оба они представили свои доводы безупречно, Чемберс выглядел уверенным в своей теории и активным в своих действиях. И, как и планировалось, Винтер противоречил ему при каждой возможности, используя свою очевидную враждебность, чтобы завоевать расположение Хэмма, одновременно скармливая ему именно то, что им нужно было услышать. Когда главный детектив сравнил фотографии с места преступления, сделанные накануне, с изображениями знаменитой скульптуры, Чемберс и Уинтер обменялись улыбками, зная, что лучше и быть не могло.
  В конце концов Хэмм снова посмотрел на них. «Какая куча дымящегося дерьма», — заключил он, швыряя им фотографии.
  — Босс, я…
  — Заткнись! — рявкнул он, перебивая Чемберса. — Ты несешь мне чушь последние пятнадцать минут. Теперь ваша очередь слушать. Вы пришли сюда с двумя сценами убийства, разделенными милями, тремя разными МО, никакой связью между снеговиком в парке и кем-либо из наркоманов, и только с вашего слова , что он был расположен примерно так же, как эта скульптура, когда вы его нашли. Это статуя парня, сидящего на заднице! Я сейчас сижу на заднице – думаешь, я тоже так выгляжу?»
  — Честно говоря, телосложение немного отличается от твоего, — вмешался Уинтер, очевидно, все еще немного подвыпивший. — Ты немного мягче во всем… во всем.
  Хэмм пристально посмотрел на него.
  — Пожалуй, перестань говорить, — прошептал Чемберс.
  'Ага.'
  «Есть ли хотя бы связь между этими двумя статуями?» — спросил их Хэмм. — Кто сделал сидящего парня?
  — Роден, — ответил Чемберс. — Он француз.
  — Никогда о нем не слышал. А Иисус и Мария?
  «Микеланджело».
  — Вы, наверное, слышали о нем, — сказал Винтер.
  Хэмм в раздражении поднял руки. «Кстати, я знаю, о чем идет речь», — сказал он Чемберсу, обвиняя его пальцем через стол. — Ваша судьба. Всегда стремишься что-то доказать, не так ли? Самое последнее, что нам сейчас нужно, — это какой-нибудь символический наемник, распространяющий свои недоделанные идеи и разозляющий прессу по пустякам».
  В ужасе Уинтер открыл было рот, чтобы что-то сказать, но заметил, как Чемберс слегка покачал ему головой.
  — Мой приказ, — продолжал Хэмм, — расследовать эти два совершенно разных инцидента. Еще одно слово о статуях или серийных убийцах, и я переведу вас на другую должность. Я ясно выражаюсь?
  — Прекрасно, сэр, — ответил Чемберс, понимая сигнал встать.
  — Сэр, — сказал Винтер, тоже поднимаясь на ноги. «Я хотел бы попросить остаться и заняться этими двумя делами под руководством детектива Чемберса. Я был первым, кто прибыл на место происшествия в обоих случаях, и считаю, что это может стать бесценной возможностью для обучения».
  Хэмм выглядел скучающим: «…Я поговорю с вашим шефом».
  — Спасибо, сэр.
  С этими словами двое мужчин быстро вышли и отошли на безопасное расстояние от двери.
  — Я так понимаю, я должен игнорировать каждое слово, выходящее из его уст? — спросил Винтер.
  Чемберс кивнул.
  — Итак, куда?
  — Лаборатория судебно-медицинской экспертизы… — решительно сказал ему Чемберс.
  Представление закончилось, и Уинтер начал выглядеть так, будто он снова может умереть.
  «… Через кофемашину», — добавил он.
  — О, слава Богу.
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 6
  — Думаешь, когда в следующий раз придешь ко мне, ты сможешь принести что-нибудь простое? - спросила доктор Сайкс, стоя над телом Альфонса Котийяра, подростка, найденного на руках его матери. «Например: парень без головы. А потом вы спросите: «Какая причина смерти, док?», на что я отвечу: «Ну… у него нет головы, вот и все».
  Она выглядела немного напряженной.
  Сделав еще один глоток кофе, она спросила: «Как выглядит ракурс скульптуры?»
  «Мертвый в воде», — ответил Чемберс, полагая, что чем меньше людей будут знать, что они все еще преследуют его, тем лучше.
  — Очень уместно, — кивнул Сайкс, не вдаваясь в подробности. — Итак, кто-нибудь из вас хочет рискнуть предположить причину смерти? Я дам вам подсказку: оно начинается с буквы «Б ».
  Чемберс и Уинтер переглянулись. При резком флуоресцентном освещении и при отсутствии макияжа была очевидна вмятина на черепе молодого человека, глубокая рана, проходящая через середину, тщательно склеенная.
  — Травма тупым предметом, — пожал плечами Чемберс.
  Доктор повернулся к Уинтеру.
  — Травма тупым предметом, — согласился он.
  Сайкс маниакально покачала головой: « Черт побери!»
  — На диване ? — спросил Винтер.
  «Без сомнения, это результат травмы головы, но объем жидкости в его легких позволяет предположить, что он был еще жив после того, как его ударили чем-то твердым и круглым, от шести до восьми дюймов в диаметре». Я также обнаружил многочисленные синяки на его руках и шее, свидетельствующие о борьбе. Но чего я до сих пор не нашел, так это колотой раны на теле».
  Все трое молча смотрели на труп.
  — … Что за жидкость? - спросил Чемберс.
  'Мне жаль?'
  — В его легких.
  — Боюсь, это просто скучная старая вода.
  — Оно было хлорировано?
  Уинтер взглянул через стол на Чемберса, понимая, к чему он клонит.
  'Нет. Почему?' – спросил Сайкс.
  — А как насчет его кожи? — настойчиво спросил Уинтер, многозначительно взглянув на Чемберса.
  — Я, конечно, могу взять образец и…
  — В этом нет необходимости, — сказал ей Винтер, наклоняясь, чтобы обнюхать руку трупа.
  ' Ммм . Прошу прощения. Как ты думаешь, что ты делаешь? – встревоженно спросил Сайкс.
  — Это отвратительно, — заметил Чемберс, скривившись.
  — Да, — заткнул рот Винтер. — Уже пожалел об этом. Встав обратно, он глубоко вздохнул, нуждаясь в минутке. Он посмотрел на Чемберса и кивнул.
  «Хлор на коже, пресная вода в легких», — размышлял вслух опытный сыщик.
  — … Душ в плавательном клубе? — предложила Зима.
  — Какой плавательный клуб? — спросил Сайкс, чувствуя себя отстраненным от разговора.
  — Пойдем, — сказал Чемберс.
  Не говоря больше ни слова, два детектива вышли наружу, оставив доктора наедине с ее существованием без окон и окружением мертвых тел.
  — Хорошо… Тогда пока, пока! — позвала она их вслед, получив в ответ лишь хлопок двери.
  — Что там со стариками и раздевалками? — спросил Винтер, выглядя травмированным. «Я имею в виду, я время от времени хожу плавать. И да, в какой-то момент стволы придется снять, но…
  — Но ты оберни себя полотенцем! Чемберс согласился, явно чувствуя себя так же сильно, как и Уинтер, когда дело касалось этой темы.
  «Или сделай вот что: держи полотенце в зубах, чтобы оно свисало, как какая-то занавеска в промежности». Отсутствие согласия Чемберса наводит на мысль, что он, возможно, поделился слишком многим. — В любом случае, чего ты не делаешь , так это стоишь и поправляешь галстук, а уздечки развеваются на ветру.
  Чемберс согласно кивнул, когда они вошли в душевую. — Наше место убийства… Возможно, — объявил он.
  «Идеальное место, чтобы смыть кровь».
  «Идеальное место, чтобы подкрасться к кому-то», — возразил Чемберс, сомневаясь, что намерением убийцы было повредить его «произведения искусства».
  — Позади тебя треснула плитка, — заметил Винтер.
  — Не могли бы вы посмотреть, есть ли у них под рукой крестовая отвертка?
  Он вопросительно посмотрел на Чемберса, который указал на три металлические крышки водостоков, вмонтированные в пол. 'Конечно.'
  Он вышел из комнаты всего за двадцать секунд, прежде чем Чемберс услышал, как он зовет его по имени. Поспешив подняться наверх по лестнице, ведущей к бассейну, он посмотрел вниз на Уинтера – руку в перчатке, держащую высоко над его головой одну из гирь, используемых в подводных упражнениях. За исключением маленькой ручки, он был совершенно круглым и явно довольно тяжелым.
  «Наше орудие убийства?! … Может быть!' — триумфально позвал он, прежде чем
  заметить обеспокоенные лица людей, берущих уроки. Опустив груз, он неловко помахал им рукой: «Не обращайте на меня внимания».
  К большому неудовольствию управляющего развлекательного центра и толпы стариков, жаждущих спустить штаны, Чемберс и Уинтер закрыли душевую, уверенность в том, что они нашли место, где произошло убийство подростка, росла.
  Однако для доступа к дренажной системе потребовалось нечто большее, чем предложенная отвертка: смотрителю пришлось перекрыть подачу воды, чтобы снять пластиковую систему фильтрации, скрытую под металлической решеткой. На разборку первых двух сливов ушло более получаса, и в результате получилось немногим больше двадцатипенсовой монеты, потерянного ключа от шкафчика и, по необъяснимым причинам, промокшей карты видеопроката «Ритца».
  Но когда последнее укрытие было снято, Чемберс в предвкушении двинулся вперед, оставив свое место рядом с разбитой настенной плиткой.
  Спустя несколько ворчаний и стонов смотритель вытащил пластиковую коробку с пола и осторожно отвинтил ее, чтобы осмотреть содержимое. Он выглядел удивленным: «Это…?»
  — Игла, — закончил от его имени Чемберс.
  — И разбитое стекло, — взволнованно добавил Винтер. «Не шевелитесь», — сказал он мужчине, стоя на коленях рядом с ним с сумкой для улик наготове. На его лице появилась улыбка: «У нас кровь».
  Чемберс кивнул. И действительно, несколько осколков были испещрены малиновыми пятнами.
  — Собери это, — приказал он Уинтеру. — Я попрошу кого-нибудь его забрать.
  'Почему? Куда мы идем?
  — Чтобы нанести мистеру Слипу еще один визит. Посмотрим, сможем ли мы убедить его расстаться с отпечатками пальцев и образцом крови.
  В 15.15 Чемберс и Уинтер сидели в магазине пирогов и пюре на Тауэр-Бридж-роуд, волнение дня в сочетании с их частыми поездками в Нью-Скотланд-Ярд и обратно заставило их полностью забыть об обеде. По чистой случайности плитка от пола до потолка в этом заведении как нельзя лучше напоминала об открытии душевой комнаты.
  Они ели молча уже больше пяти минут, когда Уинтер почувствовал, что ему нужно что-то выбросить из груди:
  — Прошу прощения за сегодняшнее утро.
  Чемберсу потребовалось время, чтобы понять, о чем он говорит; столько всего произошло с тех пор.
  «День рождения друга и волнение от работы над реальным делом о серийном убийце взяли верх надо мной», — продолжил он. «Это больше не повторится. И я очень ценю, что вы позволили мне пойти с вами.
  Последовавшая за этим затянувшаяся тишина стала немного неловкой, пока Чемберс доедал последний заливной угорь. Он промокнул рот салфеткой и затем посмотрел на Уинтера.
  — Сегодня ты справился хорошо, — сказал он довольно разочаровывающе, вставая из-за стола. — У меня есть телефон, которым я могу воспользоваться? — спросил он женщину за стойкой, показывая свое удостоверение.
  «Сзади», — рассеянно ответила она, ее разговор с одним из завсегдатаев имел прецедент.
  Пройдя через дверь, он достал адресную книгу, чтобы найти номер судебно-медицинской лаборатории.
  — Доктор Сайкс, — ответил голос.
  — Это Чемберс.
  «Ах, детектив! Вам нужны хорошие новости или плохие новости?
  'Хороший.'
  — На одной из гирь, которые вы принесли, были следы крови Альфонса Котийяра. Вы нашли орудие убийства.
  — Отпечатки?
  «Стерто начисто».
  Дверь распахнулась, ударив Чемберса в плечо.
  «Прости, дорогая», — извинилась женщина, протискиваясь мимо со стопкой грязной посуды.
  — А игла? — спросил Чемберс, как только она вышла за пределы слышимости.
  «Это правильный диаметр. Больше нечего об этом сказать. Но стекло хоть и разбито, но искривлено и покрыто крошечными черными отметинами. Это шприц; Я бы поставил на это свою карьеру. Я знаю, что вы спросите дальше, но ответ отрицательный : все следы бромида панкурония, если они когда-либо были, смыты. Но игла и шприц доказывают, что два ваших расследования почти наверняка связаны.
  — Итак, какие плохие новости?
  — Кровь на стекле: это не Слипа.
  Чемберс в отчаянии ударил кулаком по стене: «Это не значит, что он этого не делал».
  — Это не так. Но я все равно прогоню через компьютер. Посмотрим, не появится ли что-нибудь.
  — Дайте мне знать, — сказал Чемберс, вешая трубку и возвращаясь к столу, чтобы сообщить Уинтеру.
  — Итак… мы направляемся прямо в офис Хэмма и скажем ему, что он был неправ, верно? — спросил Винтер, уже вникнув в курс дела. '… Верно?'
  Чемберс выглядел неуверенно: «Он отнимет у нас это».
  'Но …?'
  — Без препарата будет недостаточно, и следа не осталось.
  Винтер вздохнул: «Хорошо. Итак, что нам теперь делать?
  «Расстались. Вы возвращаетесь в развлекательный центр. Посмотрите, что вы сможете найти… И проверьте, был ли когда-нибудь там членом Генри Джон Долан».
  'А ты?'
  Чемберс колебался: «Я уверен, что найду чем заняться».
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 7
  Песня Джейсона Донована «Too Many Broken Hearts» стала нежелательной минусовкой встречи, что усугублялось тем фактом, что никто не разговаривал. Борясь всеми фибрами своего существа, чтобы не присоединиться к финальному припеву, Винтер снова попытался извлечь кровь из камня:
  — Кто-нибудь, с кем вы могли видеть, как он разговаривал? Возможно, кто-то, кого вы раньше не видели?
  Вернувшись в развлекательный центр, он попросил дежурного менеджера собрать всех, кто работал в ночь, когда умер Альфонс Котийяр. Результат: шестеро безмозглых подростков, один из которых, как он был почти уверен, уснул.
  — Что-нибудь вообще? он попытался, выглядя обнадеживающим, когда рука взлетела в воздух, только чтобы понять, что это был всего лишь зевок. '… Спасибо. Вы мне очень помогли.
  Когда его вялая аудитория вернулась к работе, он пошел поговорить с менеджером.
  — Подростки, да ? — усмехнулся молодой человек.
  Парень выглядел как ребенок с накладными усами на две трети.
  Вежливо кивнув, Уинтер вытащил из кармана сумку для вещественных доказательств, в которой находился ключ от шкафчика, найденный в канализации душевой.
  «Могли бы вы или кто-нибудь еще знать, если в одном из шкафчиков пропал ключ?» — спросил он, зная, что хватается за соломинку.
  — Детектив, мы даже не знали, когда там кого-то убили. Так что… Нет, — ответил он легкомысленно, но резко меняя тон, заметив выражение лица Винтер. «Если кто-то не сообщит о потере ключа, мы не будем регулярно проверять».
  — А есть ли способ узнать, какому шкафчику это принадлежит?
  — Если бирка исчезла… — молодой человек беспомощно пожал плечами. «Единственный способ — попробовать их все».
  Винтер вздохнул: «Я подумал, что ты можешь так сказать».
  Лишь одним из многочисленных недостатков скоротания времени под заброшенными железнодорожными арками является их открытое приглашение с целью публичного мочеиспускания, недостаток, на который, как подозревал Чемберс, он наткнулся, укрываясь от дождя. Освещенное окно на другой стороне улицы бросало на булыжники приветливый свет. Стуча зубами, он сунул руки под мышки и вышел из лужи, не отрывая глаз от знакомой роллетной двери.
  Способный не обращать внимания на любой шкафчик, из которого уже торчал ключ, Уинтеру понадобилось всего пятнадцать минут, чтобы найти нужный. Спустя приятный щелчок он услышал, как упала выкупленная двадцатипенсовая монета, и был приятно удивлен, обнаружив, что шкафчик все еще полон. Он протянул руку и снял джинсы, доставая бумажник, засунутый в задний карман, а связка ключей упала на пол. Нарастая волнением, он развернул бумажные водительские права, принадлежащие Альфонсу Котийяру.
  Вытащив рюкзак, он сел на скамейку и начал его распаковывать: завинченный джемпер… ланч-бокс… бутылка с водой… подборка учебников… дневник. Он открыл его и пролистал, чтобы найти самые последние записи:
  …не знаю, почему Джордан такая ревнивая сука по этому поводу.
  Он перевернул страницу:
  … чувствую себя настолько разбитым, словно это выбор между моим будущим и тем, чтобы моя мама не покончила с собой.
  Следующая страница:
  Надеюсь, сегодня вечером я снова увижу Роберта. Он меня понимает, тем более, что сам учился в Кембридже. «Процветающие бедняки» – так мы себя называем. Иногда мы разговариваем часами после тренировки. Он такой источник вдохновения и многому меня научил. Его страсть к своей работе и искусству…
  Его искусство . Уинтер прочитал достаточно, и ему нужно было поделиться последними событиями с Чемберсом. Он сунул дневник в карман пальто и снова закрыл шкафчик, держа ключ, и выбежал из раздевалки прямо на одного из подростков, которого узнал по непродуктивной встрече.
  — Прости, — извинился он, обходя ее, когда она остановила его:
  'На самом деле. Я ждала тебя, — сказала она ему, с тревогой глядя в коридор. 'Мы можем поговорить?'
  — Конечно, — сказал он, следуя за ней через ближайший выход в ночь.
  Пока он был внутри, небеса открылись, поэтому они не вышли за пределы крытого входа. Когда она предложила ему сигарету, он согласился и закурил, пока они какое-то время стояли, наблюдая за дождем.
  «Я не хотела ничего говорить при остальных», — начала она, закрывая глаза и вдыхая блаженный глоток дыма. «Коротко говоря: я раньше жаловался на этого парня, и он потерял из-за этого работу, но никто из них мне не поверил. Ты же им не скажешь, верно?
  Винтер едва мог слышать ее из-за шума ливня.
  «Нет, если только мне действительно не придется», — честно ответил он.
  Девушка кивнула, видимо, удовлетворенная.
  'Как тебя зовут?'
  'Иордания.'
  «Ну, здравствуй, Джордан», — сказал он, указывая на сигарету в руке и отчаянно пытаясь не подавиться ею. Он не курил, но знал, что найти общий язык — лучший способ заставить подростка раскрыться.
  «Мне понравился Алфи», — грустно сказала она. «Альфонс. Знаешь… он мне очень понравился.
  — Круто, — прохрипел Винтер, понимая, что он переигрывает.
  «Это было как… мы вдвоем против всего мира, имеет ли это какой-то смысл?» Я имел тенденцию замечать, куда он идет… с кем он туда идет». Она сделала успокаивающий вдох. «Там был этот человек… очень жуткий тип. В частности, с ним нет ничего плохого, но знаешь, какие чувства иногда возникают? Так или иначе, он продолжал приходить к Алфи. Я говорю о каждой ночи. Продолжал трогать его руку и все такое, пока они разговаривали. Он был там той ночью… Той ночью. Он был там и с тех пор не возвращался.
  Она уронила сигарету на землю и топнула по ней, как будто это был особенно отвратительный паук, поэтому Винтер последовала ее примеру, радуясь избавлению от этой ужасной твари.
  Она странно посмотрела на него: «У тебя еще осталось где-то половина».
  — Да, но у меня была лучшая половина, — мудро сказал он ей, доставая блокнот. — Есть идеи, как зовут этого человека?
  'Роберт.' Она покачала головой: «А вот насчет фамилии понятия не имею».
  — Вы можете описать его?
  — Возможно, твоего возраста, — пожала она плечами. «Странные волосы – как подстриженные – всегда в его глазах. Он был худым. Спортивный… Высокий.
  «Это все очень полезно», — сказал Винтер, записывая это.
  «О, это ничего», — сказала она ему. «К тому времени, когда он появился в третий раз, я попытался уговорить его зарегистрироваться в членстве, чтобы получить от него некоторые подробности. Но у него ничего из этого не было, поэтому я последовал за ним до его машины».
  Уинтер сохранял нейтральное выражение лица, но чувствовал, как его сердце бьется быстрее: «Был цвет или марка?»
  «Воксхолл Кавалер». Одна целая шесть литров. Бордовый. Налоговый диск с печатью в Уондсворте. Его номерной знак тоже есть, — сказала она, протягивая ему сложенный листок бумаги.
  Уинтер выглядел одновременно ошеломленным, благодарным и довольно больным: «Однажды из тебя выйдет чертовски хороший детектив».
  Она застенчиво улыбнулась. «Как я уже сказал, он меня прямо напугал… Ты ведь не куришь?»
  — Нет, — признался он, открывая дверь и провожая ее внутрь. «Итак, меня немного вырвет, а потом я займусь этим», — пообещал он, уже направляясь в туалет, чтобы выполнить первый шаг своего двухэтапного плана.
  Свет погас.
  Оставаясь в тени, Чемберс наблюдал, как Тобиас Слип запирался на вечер, а его подозреваемый не заметил его ни в арке, когда он пробежал мимо под проливным дождем, ни когда он развернул свой фургон, два ярких луча пробежали по периметру, как прожектор.
  Глядя, как тьма поглощает ржавую машину, Чемберс метнулся к роликовой двери, а затем поднялся по пожарной лестнице к уязвимому окну офиса. Убедившись, что берег свободен, он ткнул локтем в одно из плохо подогнанных окон, трещина стекла затерялась во время строительного шторма. Он протянул руку и ослабил защелку, открыв ее ровно настолько, чтобы перелезть через стол и некрасиво приземлиться на другую сторону.
  Включив фонарик, он закрыл то, что осталось от окна, и положил ветку, которую нашел снаружи, среди разбитого стекла, чтобы создать впечатление, будто ущерб причинил летящий обломок, а не отчаявшийся детектив.
  Он начал с того, что пролистал документы на столе в поисках каких-либо упоминаний о Мыслителе , Родене, Пьете , Микеланджело, бассейнах, больницах – обо всем, что могло бы связать Слипа с убийствами. Перейдя к ящикам, он вскоре разочаровался, не найдя ничего, кроме счетов-фактур, налоговых деклараций и фотографий проектов реставрации на разных стадиях.
  Сдавшись и осознав, что каждая минута, проведенная там, была минутой, посвященной его карьере, он открыл дверь в главную комнату. Статуи внизу прорисовывают во мраке тревожные силуэты – словно четверо стражей, затаившихся в засаде.
  Спускаясь на уровень земли, он застыл, когда его нога сбила с последней ступеньки что-то тяжелое. Прозвучав как раскат грома в тишине, он ударился о твердый пол и покатился в металлический ящик с инструментами.
  Все снова стихло.
  Собравшись с духом, Чемберс посветил фонарем на повреждения.
  «Дерьмо», — пробормотал он, увидев компрометирующий след жидкости, идущий через комнату и все еще обильно вытекающий из металлической банки.
  Решив, что он мало что может с этим поделать, он перешел к системе шкивов. Он провел фонарем по всей длине толстой веревки, от излишка, намотанного вокруг лебедки, до конца, похожего на петлю, его глаза расширились, когда он что-то заметил.
  Он быстро обернулся, чтобы лучше рассмотреть внутренний край, где из основного переплетения торчали грубые нити, цвет которых потемнел за годы использования и грязи. Но он определенно это видел: засохшую кровь и что-то похожее на человеческие волосы.
  Его дыхание участилось, он вытащил из кармана пару одноразовых перчаток и только нашел сумку для улик, чтобы собрать несколько образцов, когда послышался звук мокрых шин… гул двигателя… автомобиль, подъехавший прямо к двери. Выключив фонарь, он стоял неподвижно, прислушиваясь и слыша только проливной дождь.
  Внезапно металлическая дверь открылась.
  Укрывшись за ближайшей из статуй, он вздрогнул, когда прожекторы наверху ожили, а затем услышал приближающиеся неспешные шаги.
  — Вот ты где! - победоносно объявил Слип.
  Чемберс затаил дыхание, ожидая столкновения, но затем услышал звон ключей, а затем звук удаляющихся шагов… но затем они остановились. Он рискнул окинуть взглядом статую, но смог увидеть только тень Слипе, когда она присела, чтобы поднять что-то с пола. Чемберс вздрогнул, уже понимая, что это было.
  'Привет?' — позвал Слип. — Там кто-нибудь есть? Чемберс наблюдал, как тень вооружилась большим инструментом. — Если там кто-то есть, выходите сейчас же!
  Шаги приближались.
  Он оказался в ловушке посреди комнаты, и ему некуда было идти и негде спрятаться. Обходя статую в такт шагам, Чемберс знал, что он лишь оттягивает неизбежное, что его могут обнаружить в любой момент, а открытая ставня дразняще близка и в то же время так далека от досягаемости. Но затем порыв ветра сильно захлопнул дверь офиса, привлекая внимание Слипа.
  — Там кто-нибудь?
  Чемберс наблюдал, как он в последний раз оглядел комнату, прежде чем медленно подняться по ступенькам. Он бросился к следующей статуе, убедившись, что его не услышали, прежде чем перейти к следующей. Присев за бронзовым святым, он чувствовал ветер на своем лице, дождь брызгал на тыльную сторону его руки. Он выбрался из этого.
  ' Дерьмо . Черт . Черт , — прошептал он, оглядываясь на улики, висящие в центре комнаты. Он не мог оставить это, особенно когда был так близко.
  Слип вошел в кабинет.
  Воспользовавшись случаем, Чемберс выбежал на открытое место. Не имея времени ни на перчатки, ни на пакеты для улик, он схватил пригоршню окровавленных волокон веревки, надеясь, что там остались волосы, и вырвался через открытую дверь.
  Держа ветку в руке, Слип услышал, как кто-то пробежал мимо его разбитого окна. Он поспешил обратно на дорожку и посмотрел вниз на главную комнату, где подвешенная веревка дико раскачивалась, как ловушка, которая не сработала. Но с его возвышенного положения мокрые следы были ясны как день: они петляли между его статуями, прежде чем вернуться за чем-то, а затем ускользнуть в бурю.
  OceanofPDF.com
  Четверг
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 8
  Чемберс и Уинтер не разговаривали друг с другом.
  Морозная тишина стояла на всей Уондсворт-Хай-стрит, пока они ехали по утреннему потоку машин. Следующий красный свет размылся на лобовом стекле, когда «морось» превратилась в нечто среднее между «плевком» и «легким ливнем». У британцев было около дюжины разных терминов для обозначения одного и того же: еще один несчастный день.
  Чемберс фыркнул: «Ты собираешься дуться всю дорогу?»
  — Я просто не думаю, что ты даешь ему шанс.
  — Я согласился встретиться с ним, не так ли?
  — Неохотно, — усмехнулся Винтер.
  «Я просто не уверен, что он «тот самый», — сказал Чемберс, переводя их на одно место вперед в очереди.
  — А твой парень , я полагаю? Мой парень не может быть более совершенным», — заявил Уинтер. «Он высокий. Он спортивный.
  «Он живет дома со своей мамой», — отметил Чемберс.
  — По крайней мере, он не стар.
  «Мой парень опытный . К тому же он умный.
  — Как и мое! - отрезала Зима. — Он преподаватель в университете!
  «Мой парень работает один, потому что у него собственный бизнес».
  'Ах, да? Ну, мой парень… — Винтер замолчал, поняв, что, возможно, разговор начинает звучать немного странно. «Все, что я прошу, это сохранять непредвзятость, пока Сайкс не вернется к нам с результатами теста».
  «Конечно, буду», — сказал Чемберс, наконец пройдя через светофор и свернув на жилую улицу. «Смотрите, мы здесь», — объявил он, подъехав к очаровательному коттеджу с террасами, где армия керамических гномов ловила рыбу, каталась на тачках и карабкалась по безупречному палисаднику. — Не совсем логово Скараманги, не так ли?
  — Заткнись, — ответил Винтер, вылезая наружу.
  Он указал на темно-бордовый «Воксхолл Кавальер», затем прошел через частокол и направился к входной двери. Они оба одновременно потянулись к дверному звонку.
  — Ты хочешь? — нетерпеливо спросила Зима.
  'Нет. Нет. Все ваше, — улыбнулся Чемберс, убирая руку назад.
  Он оглядел веселые украшения, пока музыкальный колокол играл свою мелодию: там был крошечный каменный бассейн со струящейся водой, пара хорошо пережеванных собачьих игрушек и почти все газеты, находящиеся в обращении, ожидающие на ступеньке.
  Искаженная фигура приблизилась к стеклу. Спустя три комплекта замков он наконец открыл им дверь.
  Уинтер хотел представиться, но потом совершенно забыл, что собирался сказать, и оба детектива просто уставились на странного на вид человека. По описанию подростка, он был высоким, с прямыми волосами мышино-каштанового цвета, подстриженными слоями, которые, казалось, двигались независимо друг от друга, и, как диктовали стереотипы его профессии, он носил коричневые брюки и твидовый пиджак. Однако она забыла рассказать им о его почти насекомоподобных характеристиках: его маленькие глазки-бусинки, бегающие из-за толстых круглых очков, зубастый поджатый рот, который, казалось, был готов укусить их.
  — Я полагаю, детектив-констебль Адам Винтер из полицейского участка Шепердс-Буш-Грин? — сказал он, нарушив молчание.
  ' Ммм . Да, — ответил Винтер, немного удивившись, что он так точно запомнил их короткий телефонный разговор. — И это…
  — Чемберс, — прервал своего коллегу Чемберс. — … Просто Чемберс.
  Мужчина какое-то время рассматривал их, казалось, почти изучал.
  Чувствуя себя неловко, Винтер нервно улыбнулась: «Спасибо, что встретились с нами».
  «Я заблаговременно сообщил своему работодателю о своем неизбежном опоздании. Они должны были быть в состоянии принять соответствующие меры».
  Ни Уинтер, ни Чемберс не знали, как ответить, поэтому и не сделали этого.
  — Можно войти? — спросил Винтер, наполовину надеясь, что он откажется . Но когда он отступил в сторону, пропуская их, они без особого энтузиазма пошли по мрачному коридору, слыша, как замки за ними щелкнули обратно на место.
  Они прошли в гостиную, где разные кресла были обращены к открытому камину, а сетчатые шторы пожелтели от никотина.
  — Мне немного страшно, — прошептала Винтер.
  — Да, я тоже, — признался Чемберс, оба приятно улыбаясь, когда хозяин вошел в комнату.
  — Пожалуйста, присаживайтесь, — сказал он.
  Нерешительность на их лицах не была незаметной, поскольку каждый из них пытался определить, какое из потертых стульев выглядело наименее призрачным. Поняв, что они оба преследуют одно и то же, Винтер практически нырнул через комнату, с самодовольным видом погружая ягодицы в приз.
  'Чай?' — предложил мужчина. 'Кофе? Заварной крем?
  'Нет. Спасибо», — ответил Чемберс.
  «Я буквально только что выпил кофе, — солгал Уинтер, —… и немного заварного крема».
  Чемберс покачал головой своему партнеру.
  Мужчина подошел и сел, оба детектива заметили его явную хромоту. Затем он присел на самый край подушки, словно готовый нанести удар, и его темные глаза следили за каждым их движением.
  Уинтер достал блокнот и раскрыл его: «Итак, мистер Роберт Дуглас Коутс…»
  — Роберт Дуглас Сеймур Коутс, — поправил его мужчина.
  — Конечно, — сказал Винтер. — Я просто запишу это…
  Уколоть
  — А твой возраст?
  'Двадцать четыре.'
  — Ты знаешь, почему мы здесь? — спросил его Уинтер, заметив тиканье каретных часов на каминной полке в паузе, прежде чем он ответил.
  Он грустно кивнул: «Я слышал в новостях. Ты здесь из-за Альфонса.
  'Это верно. Итак, вы знали его?
  «Я считаю, что мне повезло сказать это».
  — И могу ли я спросить, где вы познакомились?
  Чемберсу пришлось снять куртку, неосмотрительно выбрав стул, ближайший к батарее, которая отдавала тепло с неудобной скоростью.
  — В развлекательном центре.
  «Где ты…?» Зима оставила этот вопрос открытым.
  'Плавать.'
  — Итак, вы были… друзьями?
  «Я бы назвал это скорее отношениями учителя и ученика по своей природе. Я увидел в нем многое от себя, глубины его неиспользованного потенциала».
  Был немного неловкий момент, когда и Уинтер, и Чемберс оглянулись на сумму неиспользованных потенциалов Роберта Дугласа Прика Коутса.
  — Ты живешь со своей матерью? - спросил Чемберс, заслужив взгляд Уинтера за то, что он напал на подозреваемого.
  — Больше нет, — ответил Коутс. — Она вошла в дом месяц назад.
  — Вы не против, если я спрошу, что случилось с вашей ногой? — спросил Винтер, возвращаясь к делу. Коутс не выказывал никаких признаков того, что слышал этот вопрос, пока Уинтер не подошел, чтобы задать его снова: «Мистер Коутс, вы не возражаете, если я спрошу…»
  — Я разрезал его… на каком-то стекле.
  И Уинтер, и Чемберс неосознанно наклонились вперед, повторяя встревоженную позу Коутса.
  — И где это было? Зима его подтолкнула.
  «В развлекательном центре. В душевой комнате.
  Два детектива переглянулись с нетерпением, Уинтер пытался вспомнить, в какой карман он положил наручники.
  — Я полагаю, что оно не представляет большого интереса для полиции, — продолжал Коутс, — но оно выглядело как шприц, втоптанный в пол. Я порезал им нижнюю часть ноги. Это было довольно больно. Затем я смахнул все, что смог найти, в ближайшую канализацию, чтобы никто не поранился. Излишне говорить, что с тех пор я сюда не возвращался».
  Они оба немного расслабились, обезоруженные весьма правдоподобной историей этого человека.
  — Вы преподаватель Биркбек-колледжа? — спросил его Винтер, меняя курс.
  — Это верно.
  «История искусств?»
  — В общих чертах.
  — Итак, вы, должно быть, довольно много знаете о… скульптуре ?
  Коутс ничего не сказал, оба мужчины внимательно наблюдали за ним, пока Уинтер продолжал.
  Мыслитель » Родена ? Пьета Микеланджело ?'
  'Конечно. Это два самых известных и прославленных произведения, когда-либо созданных».
  — И как эксперт…
  — История искусств — довольно обширный предмет, — прервал его Коутс.
  — По сравнению с нами тогда, — поправил Уинтер, а Коутс кивнул в соответствии с его логикой. «Можете ли вы придумать какую-нибудь связь между этими двумя произведениями искусства?»
  'Связь?'
  — Что-нибудь вообще?
  Коутс выглядел озадаченным: «Я думал, речь идет об убийстве Альфонса?»
  «Развлеки меня».
  Лектор, казалось, на несколько мгновений отключился, грыз ноготь и обдумывал эту тему.
  «Я считаю, что «Мыслитель» изначально был лишь небольшой частью гораздо более амбициозного произведения под названием « Врата ада …» Немного смутившись, Винтер записал это. «Многие полагают, что на ней изображен Данте, но есть и те, кто подозревает, что на самом деле это сам Роден. Тем временем Пьета запечатлела Марию, держащую на руках мертвого сына», — размышлял он вслух. — Один живет в Париже, другой — в Риме. Они были созданы с разницей в столетия. Одна бронза, один мрамор… Честно говоря, я не могу придумать ничего, что их связывало бы».
  — Нам понадобится образец вашей крови, — выпалил Чемберс, застав Коутса и Уинтера врасплох.
  — Моя… кровь?
  — Чтобы исключить вас из расследования.
  'Конечно. Я буду сотрудничать, насколько смогу».
  'Признателен. Могу ли я воспользоваться вашим туалетом?'
  И снова Коутс ответил не сразу, словно растворившись в собственной голове, чтобы просчитать свой ответ.
  «Наверху. Первая дверь слева. Вам придется извинить за этот беспорядок.
  Чемберс кивнул и встал, предоставив Уинтеру добивать. Выходя из дома, он заглянул в устаревшую кухню, не заметив ничего необычного, и поднялся по лестнице на лестничную площадку, где ковер был покрыт собачьей шерстью разных цветов. Он подозревал, что весь дом обычно выглядел одинаково, только первый этаж спешно готовился к их визиту. К сожалению, обе двери спальни были закрыты, и он не осмеливался рискнуть их попробовать, дом скрипел и стонал, сообщая о каждом его движении своему хозяину внизу.
  Зайдя в ванную, он закрыл дверь и поспешил прямо к аптечке. Там был впечатляющий выбор таблеток, большинство из которых принадлежали миссис М. Коутс, но не имели никакого значения. Разочарованный, он оглядел пустую комнату в поисках дальнейших сведений о жизни странного человека. Не имея никаких идей получше, он вошел в ванну и дотянулся до заиндевевшего окна, заставив ржавую защелку выглянуть в сад за домом. По сравнению с ухоженной площадкой гномов впереди, задняя часть поместья представляла собой состояние — заросшее и дикое, за исключением участка нарушенной почвы в самом дальнем конце.
  Понимая, что это уже слишком долго, Чемберс закрыл окно, промыл цепь и на всякий случай вымыл руки. Он потянулся к дверной ручке, но остановился, увидев свисающее с нее самодельное украшение. Он перевернул его и прочитал надпись, выгравированную на дереве:
  «Хотя грехи ваши подобны багрянице,
  они будут белы, как снег.
  ИСАИЯ
  
  1:18
  Нахмурившись, он повернул ручку и направился обратно вниз, где Винтер уже стоял на ногах, готовый уйти.
  — Я еще не видел ваших собак, — сказал Чемберс, собирая куртку.
  Коутс настороженно посмотрел на него.
  «Видел волосы на ковре», — объяснил он.
  'Собака. Только один, — сказал ему Коутс. «К сожалению, он скончался. На самом деле совсем недавно. Думаю, это стало последней каплей для моей матери».
  — Мне очень жаль, — сказал Чемберс. — Что это был за пес?
  «Дворняга. Мы всегда принимали бездомных.
  «Поступай с другими так, как ты бы хотел, чтобы они поступали с тобой», — сказал Чемберс, игнорируя вопросительный взгляд, которым Уинтер бросил на него взгляд.
  Коутс на мгновение выглядел растерянным, но затем улыбнулся впервые с момента их прибытия.
  «Теперь вы говорите как моя мать», — сказал он, показывая им на дверь.
  Забравшись в машину, Винтер выжидающе посмотрел на коллегу:
  — Итак … что ты думаешь?
  'ХОРОШО. Я был неправ, — признал Чемберс, запуская двигатель. — Я понимаю, почему он тебе интересен.
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 9
  С насмешливой усмешкой миссис Чемберс разложила основное блюдо по тарелке, и единственная ложка закуски, которую ей удалось взять, очевидно, наполнила ее.
  — Что это еще раз? — спросила она, погружая палец в соус.
  — Курица, — коротко ответила Ева. «Нелетающая птица у нас дома. Один из рецептов моей матери.
  — И где же мой дом?
  «Содержано, Ямайка».
  « Хммм », — ответила пожилая женщина, обратив неодобрительный взгляд на явно неприятное окружение. — Итак, они называют это «чердаком», не так ли? — спросила она, отодвигая от себя тарелку.
  — Да.
  — Просто красивое слово для обозначения «квартира», не так ли?
  — Думаю, так оно и есть.
  — Тот, который стоит столько же, сколько дом.
  — В зависимости от дома.
  Еще раз фыркнув от общего неудовольствия, миссис Чемберс на мгновение взглянула на хозяйку, сидящую напротив нее за столом, а Еву в предвкушении сжимающую руку мужа:
  «Ты очень красивая…»
  'Спасибо. Как любезно с вашей стороны заметить это.
  '...для одного из них.'
  ' Ой! Иисус! — выпалил Чемберс, и ногти Евы наконец вспороли его кожу. Он перевел взгляд между двумя женщинами, ни одна из них не выглядела особенно счастливой, и заподозрил, что что-то упустил.
  — Ты закончила, Люсиль? — спросила Ева, вставая из-за стола.
  «О, совершенно определенно», — ответила она, передавая тарелку, как будто не могла отобрать ее достаточно быстро.
  — Хочешь помочь мне с десертом? – спросила Ева Чемберса.
  — Я думал, это уже было придумано…
  «Помоги мне с десертом!»
  Он послушно поднялся на ноги: «Мама, можно мне еще… воды из-под крана?»
  'Нет. Спасибо, — сказала она, прикрывая верхнюю часть стакана рукой, как будто он мог попытаться украдкой долить его без ее согласия.
  — Ты это слышал? — улыбнулась Ева, пока они несли тарелки на кухню. «Она даже воду не любит!»
  — Хотя я думаю, что все идет хорошо, не так ли? с надеждой улыбнулся Чемберс, получив в ответ взгляд «ты спишь в гостевой комнате».
  «Разве вы не сидели с нами за одним обеденным столом?!»
  ' Шшшшш . В чем дело?'
  «Не шшшшшш !»
  'Мне жаль. Она тебе не нравится?
  «Как она?!» — снова плюнула Ева, слишком громко. «Надеюсь, она подавится моим пирогом с манго!»
  Чемберс выглядел немного озадаченным… а затем немного занервничавшим:
  «Она не очень любит манго… или пироги».
  Бросив красиво оформленную тарелку в раковину, она ударила его по руке.
  ' Ой! '
  — Почему ты не заступился за меня?
  — Я даже не слышал, что она сказала!
  «Потому что ты мечтал… как обычно», — фыркнула она.
  — Послушай, — начал Чемберс, — мама просто… немного старомодна. Она очень гордится своим ганским происхождением и тем, что она британка».
  — И тебе не нравится, что ты тратишь себя на какое-нибудь старое «Джамо»?
  Чемберс вздохнул: «Я этого не говорил».
  — Не надо было… А как насчет наших детей? Она собирается относиться к ним так же?
  Чемберс выглядел потрясенным: «Вы…?» Ты хочешь сказать, что ты…?
  Ева скрестила руки на груди: «Что бы ты сказал, если бы я была?»
  — Я бы сказал… это чудесно.
  «Ну, это не так».
  «О, Иисус Христос ! Слава Богу!' — выдохнул он, прижимая руку к сердцу.
  Она улыбнулась: «Что с тобой происходит?» Что-то случилось сегодня с делом?
  Чемберс оглянулся через комнату, чтобы убедиться, что его мать по-прежнему выглядит такой же скучающей, с отвращением и возмущенной одноэтажностью его жилого помещения, как и раньше.
  «Кровь и волосы, которые я выхватил из веревки, не принадлежали нашей жертве… ни одной из наших жертв».
  — Тем не менее, кровь и волосы. Что оно там делает?
  — Что оно там делает? согласился Чемберс.
  — Давай поговорим об этом позже, — сказала ему Ева, сжимая его кровоточащую руку. — Просто сначала помоги мне пройти через это. Ты мне нужен.'
  На следующее утро Чемберс приковылял в офис, и запасная кровать, очевидно, встала на сторону Евы в споре. Пропустив любезности, он жестом пригласил Уинтер следовать за ним в конференц-зал, закрыл дверь и лег со стоном облегчения.
  Ничуть не смутившись, Уинтер достал блокнот и сел на пол рядом с ним, глядя на испачканную потолочную плитку:
  — Как кому-то удалось пролить туда кофе? — спросил он.
  «Босс швырнул его в того, кто ему не понравился».
  'ВОЗ?'
  'Мне.'
  'Ой. Похоже на «Тысячелетний сокол», — сказал он, покосившись на него.
  «Я имел в виду лезвие топора», — сказал Чемберс. — Но как будущему детективу по расследованию убийств полезно знать, о чем твоя голова. Итак, алиби Роберта Коутса в ночь первого убийства?
  «Один дома».
  — Не имеет значения. У меня есть новый взгляд на ситуацию, — объявил Чемберс, залезая в карман куртки и протягивая Уинтеру ярко-оранжевую резиновую игрушку для жевания. «Собаки».
  — Отлично, — сказал он ободряюще. — Подожди… Что?
  — Собаки, — повторил Чемберс. — Я подобрал это в его палисаднике, когда уходил.
  — Может, тебе стоит взять выходной, — предложил Винтер.
  «Просто посмотрите на следы зубов», — сказал ему Чемберс. «Одна группа из семи близко друг к другу, другая из четырех дальше друг от друга, а затем еще пара глубоких проколов, совершенно отличающихся от остальных».
  'ХОРОШО?'
  «По меньшей мере три разные собаки жевали эту штуку. А когда я поднялся наверх, ковер был весь покрыт мехом всех цветов под солнцем».
  'ХОРОШО?'
  — А в саду за домом есть могила.
  — Могила?
  «… Площадь нарушенной почвы.»
  Уинтер выглядел сомнительным: «Это еще не значит, что это могила».
  — Помните, что мы сказали в тот вечер, когда нашли Генри Джона Долана на трибуне?
  — Эээ ?
  «Ни к чему не обязывающее». Возможно, предварительное первое убийство? Собираем детали, но затем позволяем погоде делать за него грязную работу. Знаете ли вы, с чего начинают большинство серийных убийц, прежде чем перейти к реальным людям?
  — С животными, — сказал Винтер, догоняя его.
  «А один из двух наших главных подозреваемых, кажется, с угрожающей скоростью теребит собак».
  — А как насчет Тобиаса Слипа? — спросил Винтер. «У него есть система блоков, с помощью которой он легко может поднять человека, покрытого волосами и кровью. Кажется, он столь же виновен.
  «Теперь тебе нравится мой парень?» — спросил его Чемберс.
  — Да, из них двоих, я думаю, он более вероятен.
  — Ну, мне нравится твой.
  «Итак, что нам делать? Сделай неправильный выбор, и мы проиграем дело».
  Чемберс на мгновение задумался:
  'Оба. Одновременно. Один из нас перекапывает сад, а другой хватается за шкив.
  — Без ордера? — скептически спросил Винтер.
  — Без ордера, — кивнул Чемберс. «Вход и выход. Уверенность – это ключ к успеху».
  «Один из нас будет не прав».
  «Но один из нас будет прав», — отметил Чемберс. — Даже Хэмм не может этого игнорировать. Я не сомневаюсь, что один из этих двух уродов — наш убийца… Ты?
  'Без сомнения.'
  — Тогда мы не можем проиграть, не так ли? Ты дома?
  — Я… Когда?
  «Нет времени лучше настоящего», — сказал Чемберс. «Чем дольше мы ждем, тем дольше им придется снова убивать».
  Дверь конференц-зала распахнулась, когда вошел Льюис, споткнувшись о двух мужчин, лежащих на полу, и пролил кофе на стену:
  — Что мы делаем? — спросил он их, стряхивая болезненный ожог.
  — Поправляю спину, — ответил Чемберс, не делая попыток пошевелиться. — Лучшая половина заставила меня провести ночь на запасной кровати.
  «Ну, вступай в клуб», — сказал Льюис, ставя чашку с кофе на стол, прежде чем лечь рядом с ним. Он вздохнул с облегчением. «Не могу вспомнить, когда мне в последний раз разрешали лежать в собственной постели… Босс ищет тебя».
  — Что еще нового?
  Мирная тишина опустилась на троих мужчин, прерванная лишь тогда, когда Винтер указал на свежее пятно на стене:
  — Кто-нибудь еще видел световой меч? — спросил он.
  «Отвертка», — ответил Льюис.
  «Да, определенно отвертка», — согласился Чемберс. — Не волнуйся, — сказал он Уинтеру. — Ты получишь это.
  Чемберс был припаркован в пятидесяти футах дальше по дороге от коттеджа Роберта Коутса и дважды возился с каждой кнопкой на приборной панели, ожидая наступления 13:45, времени, согласованного с Уинтером, чтобы позволить ему занять позицию. Он посмотрел на темные облака: «Давай. Не дождь. Пожалуйста, не ра…
  Словно по команде небеса разверзлись, за считанные секунды затопив улицу.
  — …Спасибо, Господи, — пробормотал он, еще раз взглянув на часы на приборной панели:
  13:42
  Достаточно близко , решил он, схватив лопату из пространства для ног пассажира и вылезая наружу. Полностью промокший к тому времени, как он миновал соседские дома, он прошел через главные ворота коттеджа под бдительным взглядом ухмыляющихся гномов. Звук капель дождя, ударяющихся об их керамические тела, казалось, оживил их – словно крошечные инструменты, усердно работающие под покровом дождя.
  Боковые ворота раскололись от одного удара, позволив ему преодолеть заросший сад за домом, ежевика цеплялась за его брюки, пытаясь утащить его назад. Заметив, как дернулись шторы в соседних домах, Чемберс наконец добрался до восьмифутового участка земли в дальнем конце. Понимая, что часы уже тикают, он высоко поднял руки, а затем резко опустил их, металл глубоко погрузился в пропитанную землей.
  'Полиция! Открой! — кричала Винтер, ударяя по металлической ставне реставрационной мастерской «Слип и Ко». «Открой!»
  Роликовая дверь ослабила хватку на стене, и в проеме появился Тобиас Слип, выглядевший таким же грязным и растрепанным, как и всегда. Его глаза закрывали темные очки, а в руке он держал паяльную лампу.
  — Положи это на землю! — приказал Винтер, настороженно глядя на него. — Положи это!
  Следуя его инструкциям, Слип снял очки с растерянным выражением лица.
  «Я захватываю вашу систему блоков», — сказал ему Винтер, входя в здание.
  «Мне это нужно для работы».
  — Могу поспорить, что да, — понимающе сказал Уинтер. — Это улика в расследовании убийства.
  Достигнув подвешенной веревки в центре комнаты, он попытался скрыть свою тревогу, не увидев нигде следов ни крови, ни волос, но заметив заметно незагрязненный потертый конец, торчащий из замысловатого узла:
  — Когда это было вырезано? — настойчиво спросил он Слипа.
  — Моя память уже не та, — ответил он неискренне. — Я не могу вспомнить.
  — Поднимитесь в свой офис и ждите меня там! — рявкнул на него Уинтер, в его голосе слышалась дрожь отчаяния, а победоносная ухмылка на лице собеседника подтверждала, что он тоже это слышал. — Мне нужен доступ к вашим мусорным бакам.
  — Вы найдете их в переулке сзади. Пожалуйста, помогите себе, — сказал Слип, поднимаясь по лестнице.
  Глядя на веревку, Винтер выглядел больным.
  Они поставили на это все.
  — Черт, — прошептал он, лишь надеясь, что Чемберсу повезло больше.
  — Простите, детектив! … Прошу прощения!' - крикнул Роберт Коутс из-под зонтика, пробираясь через сад, чтобы добраться до измученного Чемберса, все еще получающего безрезультатные удары по полу пятифутовой ямы. Куча грязи над ним растворялась под ливнем, заполняя яму быстрее, чем он мог ее вытащить. — Что, черт возьми, ты думаешь делать?
  — Расследование… убийства… Альфонса… Котийяра, — задыхаясь, Чемберс швырнул за собой еще одну лопату земли.
  — Полагаю, вы можете показать мне ордер?
  Не обращая на него внимания, Чемберс продолжал копать.
  — Детектив?
  — Что у тебя здесь похоронено? — спросил его Чемберс, неуверенно натыкаясь на земляную стену.
  — Это был огород моей матери, — ответил Коутс, присев, чтобы встретиться с ним взглядом. Дождь прекратился, когда его черный зонтик затмил небо. «Детектив. У… у вас… есть… ордер?
  Сдавшись, Чемберс бросил лопату на землю и вызывающе встретился с черными глазами-бусинками над собой:
  'Нет. Я не.'
  — В таком случае, — спокойно начал Коутс, — немедленно покиньте мою территорию и ожидайте звонка от моего адвоката до конца дня.
  Непрекращающийся дождь возобновился, когда он встал и направился к дому.
  Едва держась на ногах, Чемберс смотрел, как вода поднимается у его ног, и ирония его карьеры закончилась в могиле, которую он выкопал сам, и это не потерялось для него.
  Он облажался.
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 10
  Оживленную платформу сменила темнота.
  Джеймсу «Джимми» Меткалфу казалось, что он наблюдает за происходящим путешествием, а не предпринимает его сам, когда женщина, на которую он смотрел последние пять минут, встала и ушла. Выйдя из оцепенения, он понял, что пускал на себя слюни, но его это не особенно заботило, он наслаждался каждым моментом этого прощального кайфа, последнего, которым он будет наслаждаться еще долгое время, а возможно, и никогда. По правде говоря, он совсем не был уверен, что на этот раз переживет процесс вывода. Даже если бы он этого не сделал, это все равно было бы предпочтительнее альтернативы.
  Выйдя из метро в Вестминстере, он вышел на оживленную улицу, чувственная перегрузка: движение транспорта, голоса, тренировки – все соперничало за внимание под ослепительным серым небом, мир стал еще ярче после его подземного путешествия. Он заставил себя сосредоточиться:
  'Извинение-'
  Молодой человек прошел мимо, словно привидение.
  — Извините, — попробовал он еще раз.
  'Нет. Извините, — ответила женщина, отворачиваясь, пока он не оставил ее одну.
  После многих лет суровой жизни, когда все его мирское имущество занимало жалкие две трети рюкзака за спиной, он хорошо привык к таким пренебрежительным приветствиям.
  «Извините, пожалуйста», — улыбнулся он, удивив человека, считающего сдачу, выходящего из газетного киоска. Он видел, как вращаются шестеренки: мужчина переводил взгляд с пригоршни денег на вредного для здоровья человека перед ним. Не видя выхода, незнакомец вытащил фунт и без особого энтузиазма предложил остальное. 'Нет. Но спасибо, — улыбнулся он. Ему это не понадобится . — Не могли бы вы подсказать мне дорогу в Нью-Скотланд-Ярд, пожалуйста?
  Менее чем через десять минут он прошел сквозь беспокойную тень культового вращающегося знака, сразу же привлекая внимание стоявших на страже офицеров. Шатаясь, пройдя к ним извилистой тропой, он кивнул в знак приветствия, а затем дико замахнулся, импровизированный кастет безжалостно разбил кость, и мужчина потерял сознание еще до того, как упал на землю.
  Ворвавшись в здание, он перепрыгнул барьер безопасности, прежде чем кто-либо успел отреагировать, сбив с ног нескольких человек, когда он промчался через атриум, офицеры приближались со всех сторон, некоторые были вооружены огнестрельным оружием, большинство просто приближались с поднятыми дубинками.
  — Остановись на месте! - крикнул один из вооруженных офицеров. — Остановись, или я тебя пристрелю!
  Приняв, что он полностью окружен, бомж замер и уронил окровавленное оружие на пол:
  'ХОРОШО!' он задыхался. «Ты меня поймал! Ты меня поймал! Он поднял руки, в левой руке у него был виден небольшой пластиковый пакет.
  'Что это такое?' — спросил его офицер, осторожно приближаясь.
  Он все еще переводил дыхание: «… Доказательство».
  'Из …?' Выхватив у пленника прозрачный пакет, один из его коллег удержал мужчину за руки.
  «Моя вина», — ответил бездомный, улыбаясь, когда на его запястьях затянулись наручники. «Я сделал что-то очень, очень плохое».
  «… И теперь две жалобы за один день!» — проревел Хэмм, Чемберс и Уинтер, желательно сохраняя молчание по другую сторону стола. — Адвокат Коутса уже подал на нас в суд за преследование. Думаете, Sleepe будет далеко позади? И эй, хочешь знать, как я сейчас провожу вечер пятницы? Мой босс и команда юристов решают, какую пользу нам принесет сокрытие этого от бумаг. Я же говорил тебе относиться к этому как к двум… отдельным… инцидентам! Зима поднял руку. «Если то, что вот-вот выпадет из этой дурацкой кровавой дыры на твоем лице, включает в себя слово «статуи», — предупредил его Хэмм, — я бы посоветовал тебе закрыть это».
  Он так и сделал.
  — Есть еще кое-что, — начал Чемберс.
  ' Еще ?' — усмехнулся Хамм. — Вы имеете в виду человека, которому заплатили за восстановление поврежденных статуй, выполняющего ту самую работу, для которой его наняли, и тот факт, что два сотрудника развлекательного центра иногда мимоходом разговаривали друг с другом?! Нет никакого «другого». У тебя... нет... ничего!
  — Есть еще кое-что, — повторил Чемберс, тыкая в медведя, — нечто, что мы еще официально не задокументировали. На месте убийства подростка мы нашли иголку и битое стекло. Мы считаем, что…
  — Ты ошибаешься.
  'Но-'
  — Я сказал: ты ошибаешься! Хэмм крикнул ему, напугав всех в главном офисе, которые делали вид, что не подслушивают.
  'Сэр?'
  Хэмм швырнул ему через стол пачку бумаги:
  «Полное признание некоего Джеймса Меткалфа в отношении убийства Генри Джона Долана в Гайд-парке».
  Чемберс и Уинтер растерянно переглянулись: «Кто?»
  'Двадцать пять. Бездомный. Этот парк был его местом», — объяснил Хэмм. «Он увидел возможность и воспользовался ею».
  — Вы хотите сказать, что это было просто ограбление? - спросил Чемберс. «Ни в коем случае это не правильно».
  'Действительно?' Хэмм протянул руку, забрал документы обратно и начал их листать. «Здесь он объясняет, как заманил жертву в парк под предлогом продажи ему наркотиков. Здесь описывается, как он заставил Долана самому подняться на подиум, сказав ему, что именно там он спрятал свой тайник. И здесь он вводит ему инъекцию в шею, парализует его, забирает бумажник, часы и одежду, а затем оставляет его там умирать».
  — Но, — начал Чемберс, — как…
  «У него была чертова игла!» - закричал Хэмм, заставив его замолчать. — Шприц весь в крови нашей жертвы, все еще мокрый от препарата. Дело, черт возьми, закрыто!
  Чемберс выглядел раздавленным.
  «Эти убийства никогда не были связаны между собой, тупой придурок, ищущий славы», — сказал ему Хэмм, явно наслаждаясь этой частью. «Никогда не было никакой связи со статуями. Тебя отстранили ни за что.
  'Приостановленный?'
  — Ты меня услышал. Хэмм повернулся к Уинтеру: — Я позволю твоему шефу решить, что с тобой делать. Ты больше не моя проблема.
  «А как насчет Альфонса и Николетт Котийяр?» — спросил Уинтер, пока Чемберс обрабатывал новости.
  «Расследование все еще продолжается. Подумал, что на этот раз я мог бы пойти в новом направлении и попробовать передать это кому-нибудь действительно компетентному.
  — А кровь, которую мы нашли на веревке?
  — Ой, извини, — саркастически сказал Хэмм. — Я не знал, что это был твой первый день. Это совершенно бессмысленно. Вы, два идиота, получили его незаконно. Мы не можем доказать, откуда он взялся, а теперь вы говорите, что шкив все равно чистый. Это тупик! Просто уйдите с моих глаз, вы оба!
  Все еще немного ошеломленный, Чемберс последовал за Уинтером в главный офис, игнорируя ехидные ухмылки и даже ехидные замечания подслушивающих коллег.
  Льюис ждал их у лифтов и похлопал друга по спине, когда они вошли внутрь.
  Чемберс бессмысленно посмотрел на него: «Я был так уверен».
  — Я знаю, что так оно и было, — он сочувственно улыбнулся, когда дверь между ними с дрожью закрылась.
  Чемберс услышал, как хлопнула входная дверь, и быстро налил бокал вина, прежде чем Ева вошла в комнату. Ее взгляд метнулся от кипящих на плите кастрюль, к свече, мерцающей в центре стола, к бокалу в его руке, к его сильно забинтованному пальцу, к привычной улыбке, которую Чемберс зафиксировал на своем лице: одна часть... Мне очень жаль», две части: «Какие мы?», немного «Я так рада тебя видеть», и немного «Я очень сильно обожгла большой палец, готовя для тебя, и улыбаюсь». сквозь боль».
  Ее хмурый взгляд смягчился, и через мгновение она даже улыбнулась в ответ.
  Успешно справился .
  — Я думала, ты сегодня вечером работаешь, — сказала она, принимая у него стакан.
  «Забавная история об этом», — начал он, прежде чем сделать несколько медлительных глотков собственного напитка.
  '… Да?'
  — Мы поговорим об этом после ужина.
  'Нет. Сейчас мы поговорим об этом, — сказала ему Ева, ставя стакан в сторону.
  'ХОРОШО. Но не злись. Знаешь дело, над которым я работаю? И ты знаешь, как ты всегда говорил мне просто следовать своей интуиции, оставаться верным себе и тому, во что я верю?»
  «Эти слова буквально никогда не сходили с моих уст».
  — Ну, я перефразировал.
  «Тогда я сказал: не следуй своей интуиции, просто следи за тем, чтобы, что бы ты ни делал, ты сохранял свою работу?» Не оставайся верным себе, потому что нам нужно оплатить счета? И к черту то, во что ты веришь; мы не можем позволить себе это место только на мою зарплату?!'
  « Мммм ».
  — Бен, тебя уволили?
  'Нет! Конечно, меня не уволили!» он засмеялся, и Ева слегка расслабилась. — …Просто отстранен.
  «Я ухожу».
  'Что?'
  «Я ухожу. Ты должен был работать, — сказала она ему, направляясь к спальне. «Это мой вечер с девчонками с работы».
  «Что, эти заносчивые партнеры и соратники, которые всегда с тобой разговаривают свысока?»
  Дверь захлопнулась прямо перед его носом. Зная, что лучше не преследовать ее дальше по чердаку, он сел на пол:
  — Я приду и пресмыкаюсь первым делом в понедельник утром. Обещаю, — крикнул он через дверь. «Я облажался. Я имею в виду, действительно, очень облажался. Я просто хотел… я хотел поймать его, прежде чем он сможет причинить кому-нибудь вред. Я знаю, ты думаешь, что я хотел что-то доказать, доказать, что я умнее их, но это не так. Он вздохнул, на мгновение задумавшись в своем импровизированном монологе. «Я просто думал, что смогу предотвратить что-то плохое с человеком, который этого не заслужил. Я должен был попробовать. И мне жаль, что ты на меня злишься, но я не сожалею об этом.
  Дверь спальни скрипнула, и вышла Ева в своем втором любимом платье. Она улыбнулась ему и потянулась, чтобы взять его за руку:
  — И я не ожидал бы от тебя чего-то меньшего.
  — И все еще хочешь, чтобы я унижался перед Хэммом? — спросил он с надеждой.
  «Все еще унижаюсь», — сказала она ему. «Правда: я просто рад, что все закончилось. Это дело задевало тебя. Она нахмурилась: «Все кончено ?»
  «Просто это не имеет смысла».
  — Тебе придется оставить это сейчас. Для твоей работы… Для меня.
  Чемберс колебался.
  'Бен! Скажи мне, что все кончено!
  'Все кончено. Все кончено, — сказал он, сдаваясь.
  — Обещаешь?
  '… Я обещаю.'
  В 20.15 Чемберс был припаркован возле колледжа Биркбек, когда шумная группа студентов проходила по обе стороны от его машины. Однако он почти не замечал, что даже их тщательно продуманные маскарадные костюмы не могли отвлечь его внимание от окна второго этажа, где Роберт Коутс то появлялся, то исчезал из поля зрения, работая в ночи.
  Решив, что сидеть на морозе и смотреть, как он помечает бумаги, мало что можно получить, он завел двигатель и тронулся с места, намереваясь использовать время, чтобы проехать мимо Sleepe & Co. Restoration по пути домой. Если бы он не играл с темпераментным обогревателем, он, возможно, бросил бы последний взгляд вверх, мог бы заметить острое лицо Роберта Коутса в освещенном окне, его глаза-бусинки, устремленные на удаляющуюся машину… наблюдающую, как Чемберс уезжает.
  OceanofPDF.com
  Понедельник
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 11
  'Привет. Это я, — сказал Чемберс, вставляя в щель еще одну монету в десять пенсов и зажимая трубку между плечом и ухом.
  'Что?'
  'Это я!'
  'Что?'
  'Бен! … Бенджамин Чемберс… Мы живем вместе».
  'Бен? Связь ужасная. Где ты?'
  Он выглянул в окно и был вознагражден видом пьяного завтракателя, писающего на стену центра занятости.
  «Вестминстер», — солгал он. «Здания Парламента справа и слева от меня…» Он повернул голову и поморщился: дикий на вид кот, казалось, ел дохлую крысу. «Ну, вы поняли. Я хотел позвонить тебе прямо сейчас. Угадай, кто получил испытательный срок!
  — Вас больше не отстраняют?
  'Нет. Вы бы видели меня. Я спокойно ворвался прямо в кабинет Хэмма, осторожно захлопнул дверь, помог себе сесть в кресло, когда меня попросили, а затем сказал ему в лицо, как мне искренне жаль».
  'Спасибо.'
  — Завтра первая смена.
  «Мне нужно идти, но это такие хорошие новости. Теперь жизнь может снова вернуться в нормальное русло, не так ли?
  «Да, может», — ответил Чемберс, почти успев сказать ей, что любит ее, прежде чем она повесила трубку. «Вернуться к нормальной жизни. Назад к нормальному состоянию, — пробормотал он про себя, переходя улицу, чтобы войти в ветхую мясную лавку.
  Мужчина за прилавком подозрительно взглянул на него, когда, словно свернувшаяся змея, кусок толстой веревки попытался вырваться из сумки, которую он нес.
  — Что я могу тебе дать?
  — Две пинты вашей лучшей свиной крови, пожалуйста.
  Зима действительно, действительно могла бы обойтись и без опозданий на работу. Одетый в джинсы и джемпер, он выскочил из автобуса на Аксбридж-роуд и побежал мимо магазинов к полицейскому участку Шепердс-Буш-Грин, слишком спеша, чтобы заметить Чамберса, ожидающего его снаружи.
  'Зима!' крикнул он.
  'Ой. Нет . Нет . Нет . Я не разговариваю с тобой, — сказал он, проходя мимо. — Разве ты не доставил мне достаточно неприятностей?
  — Я так понимаю, не отстранен?
  «Нет», — признал он. — Удар второй.
  'Мне нужна ваша помощь.'
  Горько смеясь, он повернулся к Чемберсу с яростными глазами: «Нет».
  'Ну давай же. Мы оба знаем, что здесь что-то не сходится. Вы знаете , что эти два случая связаны.
  — Я ничего не знаю ! Зима отступила, когда начал моросить дождь. — Этот парень признался, Чемберс!
  — Но что, если мы сможем доказать, что он лжет? Покажите им, что мы были правы с самого начала?
  Винтер взглянул на часы: «Как?»
  «Мы их провоцируем. Мы заставляем их реагировать эмоционально, совершать ошибки».
  — И почему это звучит так знакомо? — сухо ответил он, оглядывая своего растрепанного коллегу с ног до головы.
  'Я в порядке.'
  — У тебя кровь на ботинках.
  Глаза Чемберса скользнули вниз, но он не объяснился.
  «Я не могу сделать это в одиночку. Я не могу смотреть их обоих одновременно».
  — Мне очень жаль, — сказал Винтер, отворачиваясь.
  «Смотрите, вы встречали этих людей. Они расстроены. Я знаю, что если мы их толкнем, один из них сломается. Наконец-то они покажут свое истинное лицо. И когда они это сделают, мы будем ждать.
  — Ты кажешься расстроенным.
  — Это да ? — спросил его Чемберс с отчаянной улыбкой.
  Винтер покачал головой: «Я тебе не помогаю. Пожалуйста, не приходите сюда больше… До свидания, Чемберс. И с этими словами он развернулся и ушел.
  Тобиас Слип оставил сигнал тревоги включенным в темноте и поспешил обратно внутрь, кровавый след тянулся за ним, когда он бросил пропитанную веревку на пол. Завязанный в аккуратную петлю, он был брошен на капот его фургона – ясное сообщение о намерениях детектива по расследованию убийств, который не знал, когда остановиться, сообщение, которое обойдется ему очень дорого.
  Вытерев руки о фартук, он поднялся по металлической лестнице в свой кабинет и уселся перед мерцающим монитором службы безопасности. Он пролистал каналы, перемотал соответствующую кассету на пару минут и затем нажал кнопку воспроизведения . Нетронутый фургон почти был виден в нижнем углу экрана. Прошло тридцать секунд без происшествий, Слип в предвкушении приближался все ближе и ближе к черно-белому изображению…
  По бетону перед автомобилем пролилась тень, появившаяся, казалось бы, из ниоткуда… А затем тяжелая веревка кучей упала на капот, брошенная с моста наверху, чтобы ускользнуть от камер.
  Слип вскрикнул от гнева и ударил кулаком по столу, монохромная запись прокрутилась по монитору, как титры в конце фильма.
  Чемберс все еще мыл руки в раковине, когда Ева вернулась домой с вечерних занятий. Отложив свои увесистые книги по юриспруденции, она вопросительно посмотрела на него:
  — Ты стираешь ? — спросила она, а машина в шкафу зажужжала.
  'Ага.'
  — По вашей собственной воле?
  'Ага.'
  '… Почему?'
  «Быть полезным».
  'Почему?'
  — Только что был, — пожал он плечами, изо всех сил пытаясь удалить остатки крови из-под ногтей. — Хочешь пойти куда-нибудь сегодня вечером?
  'Я устал.'
  — Картинки?
  — Я просто усну.
  Тогда для разнообразия могу пойти и посмотреть что-нибудь, что захочу . Выключив кран, он вытер руки кухонным полотенцем. 'Ну давай же. Мне хочется праздновать».
  — Только чуть не уволили?
  — Не только это.
  — Что тогда?
  Чемберс подошел и обнял ее:
  — Я даже не знаю: мы… ты… все. У меня хорошее настроение. Я просто чувствую, что все будет хорошо».
  Роберт Коутс прошел под уличными фонарями, отгонявшими суровую ночь. Заметив отсутствие серебристого «MG Maestro», который он дважды видел припаркованным возле своего коттеджа за выходные, он свернул в свой сад. Заметив конверт, аккуратно лежащий в центре коврика снаружи, а не висящий насквозь, он нагнулся и поднял его, разорвав бумагу и развернув короткую записку, написанную, казалось, кровью:
  Хотя грехи ваши подобны багрянице,
  они будут белы, как снег.
  Оглядываясь на пустынную дорогу, его глаза скользнули по ряду темных машин: пустых, неподвижных и холодных. Единственный звук исходил от деревьев: ветер шелестел в листьях, а их ветки танцевали тени в пятнах оранжевого света. Ничего не беспокоясь, он аккуратно сложил записку, положил ее обратно в конверт и открыл дверь своего маленького домика.
  OceanofPDF.com
  Вторник
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 12
  Спустя почти девять часов после начала смены энтузиазм Чемберса начал угасать. Вместо этого прогнозируемый снегопад проявился в виде непрекращающегося ливня с мокрым снегом и дождем, что уменьшило количество звонков, которые его просили принять, и в четыре раза увеличило время в пути между теми, которые он действительно получил.
  Его разум был повсюду. Тем утром он провел в офисе целый час, но передумал расспрашивать о расследовании дела Альфонса и Николетт Котийяр, понимая, что уже шел по очень тонкому льду. Это был самый разумный шаг, редкий проблеск самосохранения, но после того, как целый день доводил себя до безумия, задаваясь вопросом, есть ли какой-нибудь прогресс, он начал сожалеть, что не рискнул.
  Отказавшись от пробки, иначе известной как Грейт-Портленд-стрит, он припарковался, судьба забросила его прямо через дорогу от зоомагазина. Ему пришла в голову идея, и он решил бросить вызов погоде, лавируя среди стоячих машин, чтобы добраться до скромного маленького магазинчика.
  «Там дождь из кошек и собак!» хозяин приветствовал его.
  Полагая, что это попытка изобразить пресловутый зоомагазинный юмор, Чемберс вежливо улыбнулся и направился к аксессуарам, сразу же привлеченный поводком для собак с силуэтами разных пород, украшающими кожу.
  — Нужна помощь? — спросил его хозяин.
  «Нет», — ответил Чемберс с ухмылкой. «Думаю, я нашел именно то, что искал».
  Два с половиной часа спустя Чемберс оказался недалеко от Биркбек-колледжа. Надеясь не ответить на звонок за тридцать минут до конца смены, он решил, что будет сидеть тихо, инстинктивно направляясь обратно на то же место, где припарковался прошлым вечером, чтобы посмотреть на то же окно второго этажа.
  Знакомое лицо в очках повернулось и выглянуло на улицу. Хотя Чемберс был уверен, что Коутс не сможет увидеть его в темной машине, он рухнул на свое сиденье, пока окно снова не опустело. Нервно проверяя время, он возился с радио, ему приходилось включать его на полную мощность, чтобы услышать его сквозь грозу.
  Три песни спустя, какое бы тепло ни оказалось в машине с ним, оно нашло способ спастись, и хотя офис Коутса оставался освещенным, Чемберс какое-то время фактически не видел этого человека. Он смотрел в окно, находя утешение в том, что точно знал, где в данный момент находятся Коутс или Слип.
  Неизбежное шипение помех раздалось из динамиков, прерывая последнее предложение Бон Джови. Он взглянул на часы на приборной панели и вздохнул.
  «Все подразделения. Всем подразделениям, — крикнул в эфир диспетчер. — В Британском музее происходит возможное покушение на убийство.
  «Типично» , — подумал он, зная, что находится прямо за углом:
  — Да, это Чемберс. Выделите мне».
  'Полученный. Коллер утверждает, что на него напал мужчина со шприцем и он больше не чувствует своих ног».
  Чемберс выпрямился и включил двигатель, щетки стеклоочистителей пришли в движение, когда он включил фары.
  — Есть еще подробности? — спросил он, уже ускоряясь по дороге.
  «Говорящий прячется в учительской в отделе греческих скульптур… Сейчас он говорит, что не чувствует ничего ниже пупка. Он говорит, что слышит нападавшего, но тот в ловушке.
  «Все получено».
  «Резервное копирование в пути».
  'Весьма признателен.'
  В четырех милях от них Уинтер и Рейли слушали короткий разговор по радио, а Уинтер все еще смотрел на маленький черный ящик еще долго после того, как статика рассеялась.
  — Даже не думай об этом, — впервые в жизни предупредила его Рейли, и ее краткий тон сменился искренней заботой о нем.
  За пятнадцать минут до окончания смены они уже собирались закончить поздно, а гораздо ближе были бы десятки ресурсов, которые могли бы поддержать Чемберса.
  «Зима… Зима!» Он тупо уставился на нее. «Они больше не потерпят. Они мне так и сказали. Отпусти ситуацию.'
  Он довез их до конца улицы и остановился на перекрестке – налево приведет его домой, направо – к Чемберсу и, скорее всего, к концу его карьеры…
  Оставив машину посреди пешеходной площади, Чемберс помчался по ступенькам к колоннам, обрамляющим величественный фасад музея. Проходя через двери, настолько массивные, что они выглядели готовыми приветствовать гордого Бога, зашедшего полюбоваться его творением, он взглянул на список выставочных залов, указывающих во всех направлениях.
  «Греческая скульптура?!» - крикнул он, выставив напоказ удостоверение личности. Женщина за столом просто смотрела на него. «Греческая скульптура?!» — потребовал он еще раз.
  Она указала на другой конец зала.
  Войдя в лабиринт тихих коридоров, Чемберс последовал за стрелами над головой, сюрреалистические образы мелькали мимо, но задерживались в его сознании: открытый саркофаг, драконоподобные существа, вырезанные из камня, колоссальная половина головы бородатого божества. Наконец он дошел до таблички с надписью: Греки и ликийцы 400–325 гг. до н.э.
  Достав свой нестандартный складной нож, похожий на те, что несла половина отряда в крайнем случае, он вошел в первый мрачно освещенный зал, где его ждала толпа богов, словно спящие гиганты. Чувствуя себя тревожно незащищенным, он придерживался тонкой дорожки света, проходящей через всю комнату, как если бы это был мост, пересекающий пустоту, чтобы добраться до входа в Мавзолей Галикарнасоса.
  Длинные тени отбрасывались от освещенных прожекторами скульптур, незавершенных и разрушенных временем. Заметив неприметную дверь в стене, он пробрался туда, обнаружив внутри только чистящие средства. Почувствовав, что позади него что-то движется, Чемберс поднял оружие и развернулся, галерея выглядела такой же неподвижной, как и раньше… но затем услышала торопливые шаги, доносящиеся из следующего зала.
  Преследуя звук, он оказался в еще одной пустынной комнате, атмосферу которой нарушил прямоугольник теплого света, льющийся из открытого дверного проема. Осознавая свое окружение, Чемберс медленно приближался, с каждым шагом открывая все больше комнаты, пока он не достиг порога: офис пуст, телефон снят с подставки и оставлен подавать свой отключенный сигнал.
  Звук бегущих шагов вернулся.
  Чемберс среагировал слишком поздно, почувствовав острую боль в затылке, но набросившись на нож, когда упал вперед, и каким-то образом сумев выбить дверь нападавшему, когда тот упал на пол. Хлипкая древесина отскочила назад, но Чемберс снова ударил ногой. На этот раз защелка достигла рамы, когда он поднялся, чтобы повернуть замок. Дверь задрожала и раскололась, когда на нее напали с другой стороны, ручка сама по себе дергалась вперед и назад, когда попытки неоднократно предпринимались безрезультатно.
  А потом, так же внезапно, как и началось, все стихло.
  Чемберс поднес руку к шее, пальцы стали мокрыми от крови. Стараясь сохранять спокойствие, он протянул руку и сжал рану, как он тренировался, истекая кровью, как если бы он делал любую другую травму от укола иглой, чувствуя, как теплые капли стекают по его спине. Не обращая внимания на иголки в пальцах рук и ног, он поднял нож с пола и распахнул дверь: никаких следов нападавшего нигде не было, пока поблизости не сработала сигнализация.
  Чувствуя себя пьяным, он побежал на шум, вырвался через запасной выход в служебный переулок. Когда машина тронулась, его выбросило на яркий свет, мокрый снег искажал воздух вокруг него, когда «Форд Транзит» агрессивно дал задний ход. Преследуя его до входа в музей, Чемберс почувствовал, что зрение слегка замедлилось, что придало его движениям почти сказочный вид, а покалывание в пальцах распространилось на ладони. Выжженный оранжевый фургон отскочил назад на обочину, а затем умчался, а он помчался обратно к своей машине.
  Вслепую нащупывая трубку, он завел мотор и погнался за ним:
  'Контроль? … Контроль?!'
  «Прием».
  «Чемберс. Преследуя оранжевый «Транзит», направляющийся на восток по Блумсбери-плейс, — невнятно пробормотал он.
  'Повторить. На какой улице?
  — Бум … сби Пейс .
  — Детектив Чемберс, я не могу разобрать, что вы говорите. Мне нужно знать, где ты.
  Фургон ускорился и проехал на красный свет. Чемберс в ответ нажал на педаль, его левая рука безвольно свисала сбоку, когда яркие огни проносились мимо окон, двигатель кричал, чтобы он переключил передачу, машина продолжала набирать скорость: 50 миль в час… 55 миль в час…
  Опустившись на руль, когда они проезжали мимо отеля «Кимптон Фицрой», Чемберс остановился рядом с мчащимся фургоном, не в силах разглядеть фигуру на водительском сиденье. Почувствовав, как онемение поднимается по шее, он в последнем акте отчаяния дернул руль.
  Автомобиль врезался в заднюю часть фургона и отправил его в бешеный штопор, в то время как его собственный автомобиль врезался в перекресток и перевернулся, разрушительно перекатываясь снова и снова, разбрызгивая металл и стекло в воздух, прежде чем, наконец, остановиться на боку.
  Чемберс пришел в сознание. Он лежал лицом вниз на дороге, его выбросило из смятой машины, которая все еще опасно покачивалась рядом с ним. Он не мог пошевелить ни одной частью своего тела, не мог говорить, не мог ничего делать, кроме как смотреть, как поврежденный фургон поворачивает задним ходом по улице к нему.
  Он попытался крикнуть, и все, что он смог издать, это был слабый стон, когда в поле зрения появилась пара ботинок, он взял что-то из задней части машины, прежде чем подойти. Он пытался кричать, умолять, слезы разочарования текли по его лицу, когда рядом с ним на землю положили ржавую пилу. Почувствовав фигуру, стоящую над ним, он наблюдал, как ее тень опустилась на колени, охваченный паникой и беспомощностью, когда рука в перчатке потянулась, чтобы поднять пилу.
  Не чувствуя никакой боли, Чемберс все еще чувствовал, как волосы притягиваются к его черепу, когда тень перемещала его голову, точно так же, как он чувствовал давление зазубренного лезвия на затылок, вибрацию зубов, цепляющихся за кость…
  Рев двигателя предшествовал приезду патрульной машины, скользнувшей из-за угла, синие мигающие огни заставляли ковер из битого стекла сверкать под ним. Предупреждающе завыли сирены, тень отпустила голову Чемберса и побежала обратно к фургону.
  «Оранжевый фургон, задняя часть повреждена, сейчас на Бернард-стрит!» — крикнула Уинтер в радио, когда Рейли распахнула дверь и побежала за подозреваемым. — И мне нужна скорая помощь в «Кимптон Фицрой»! Сейчас!' — добавил он, вылезая из машины, потратив несколько секунд на то, чтобы осознать разруху перед ним. Разбитая машина валялась по всей дороге, единственная работающая фара освещала ее хаотичный путь.
  Его рот открылся, когда что-то похожее на большую змею начало скользить к ним, пронзительные зеленые глаза ловили свет.
  'Полиция! Останавливаться!' он услышал крик своего партнера.
  Отвлекшись от сюрреалистической сцены, он бросился к Чемберсу, с первого взгляда полагая, что тот мертв: из ужасной раны на шее видна бледная кость, вид его правой ноги, лишенной плоти и все еще частично раздавленной под ней. нестабильная машина захватила его дыхание.
  'Останавливаться!' — крикнул Рейли, когда оранжевый фургон с хрустом включил передачу, его шины визжали, а задняя дверь бесполезно висела, пока он катился по улице.
  Уинтер опустился на колени рядом с Чемберсом и с облегчением обнаружил слабый пульс, а запах бензина усиливался по мере того, как машина истекала кровью по асфальту. Быстро сняв ремень, чтобы образовать импровизированный жгут, он увидел, как вдалеке появилось море мигающих огней, удаляющийся фургон затормозил и развернулся, прежде чем снова ускориться по дороге к ним.
  'Привет. Сейчас зима», — сказал он своему тяжело раненому коллеге. «С вами все будет в порядке», — пообещал он, глядя одним глазом на машину, направлявшуюся прямо к ним, в то время как разрушенный столб бросал искры в растущую лужу бензина и масла. Он затянул кожаный ремень так сильно, как только мог, лишь замедляя кровотечение.
  Ревущий двигатель фургона набирал обороты.
  — Уйди с дороги! — крикнул Рейли, бросаясь обратно к патрульной машине.
  Уинтер попытался поднять Чемберса, но не смог: его нога была прочно зажата под перевернутой машиной. Он попробовал еще раз, когда единственная искра упала в темную лужу, поджигая дорогу, а фургон находился менее чем в паре сотен метров от него.
  — Оставь его, Зима! - плакал его партнер. — Оставь его!
  Поморщившись, Винтер схватил то, что осталось от ноги Чемберса, вывернул его и потянул, и зажатая ступня наконец вышла на свободу. Схватив выведенного из строя детектива за руку, он оттащил его от машины всего за несколько мгновений до того, как она загорелась, а взорванный топливный бак загорелся почти мгновенно.
  Взрыв на мгновение ослепил их всех, Уинтер протер глаза и с ужасом наблюдал, как оранжевый фургон отклонился от курса и теперь направлялся прямо к патрульной машине.
  — Рейли! - крикнул он, его ошеломленная партнерша свернулась под колесами, как тряпичная кукла, когда фургон сбил ее и умчался в ночь. — Рейли? — крикнул он, глядя на неподвижную кучу, залитую светом костра. Сделав шаг к ней, он заметил свежую лужу крови, в которой он стоял, все еще обильно стекавшую из ноги Чемберса.
  В ошеломленном шоке он упал на колени и поправил жгут, приложив весь свой вес к артерии, чтобы остановить кровотечение, но оказался перед невозможным выбором, когда его смятый партнер потянулся к нему, Винтер не мог пошевелиться, не мог пойти к ней.
  — Помощь почти здесь! — отчаянно кричал он, мигающие огни быстро приближались. — Я здесь, Рейли! Просто держись! Тридцать секунд, обещаю! Просто держись!
  Ее рука упала на бетон.
  — Рейли? он позвонил. «… Рейли?!»
  Хор сирен заполнил ночное небо. Сломившись, он смотрел, как падает мокрый снег в свете бутиков, расположенных вдоль дороги, такая обыденная обстановка для такого судьбоносного момента, никаких следов угольно-черной змеи, которую он видел всего шестьдесят секунд назад. Задаваясь вопросом, было ли это вообще на самом деле, было ли что-то из этого реальным, Винтер закрыл глаза, желая проснуться.
  OceanofPDF.com
  Семь лет спустя…
  
  OceanofPDF.com
  Пятница , 15 ноября
  
  1996 г.
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 13
  Она не совсем понимала, что ее разбудило: испорченный солнечный свет, желтушный из-за запятнанных штор, ноябрьский холод, дующий на ее обнаженные плечи, или хлопанье дверец машины на улице.
  Высвободив руку из-под своего изнуренного друга-торговца-случайного компаньона, она села на порванный матрас, простыня постепенно соскользнула, словно обнажая произведение искусства. Замысловатые татуировки боролись за то, чтобы заявить о своих правах на покрытую мурашками кожу, покрывая всю длину обеих рук и даже перетекая на ее руки, когда они полностью заполнили ее спину и грудь. Осторожно, чтобы не наступить на выброшенную иголку, которой она была благодарна за спокойный ночной сон, она встала, чтобы одеться, и услышала, как внизу распахнулась входная дверь:
  'Полиция!'
  «На полу! Я сказал: на полу!
  Когда тяжелые шаги раздались вверх по лестнице, она оставила своего бессознательного знакомого, где он лежал, выглядывать из-за стены, натягивая через голову веревку, а в коридоре от ее рамы отделялась еще одна дверь:
  'Полиция! Встань на колени!
  Они находились в комнате ее друга Грега – сокровищнице наркотиков, контрафактных товаров и сомнительно приобретенных высококачественных велосипедных запчастей.
  Выругавшись, заметив в дверном проеме свой рюкзак и ботинки, она осторожно вышла, чтобы забрать их, и прокралась в холл как раз в тот момент, когда по лестнице с грохотом поднимались еще несколько офицеров.
  Бросившись в соседнюю комнату, она толкнула дверь и подождала, пока они пройдут.
  — Что… Что происходит? — спросила девушка, которую она не узнала, сидя на потертом диване. Волосы свисали над замазанными тушью глазами, иголки все еще свисали из обеих рук.
  ' Шшшш! - прошептала она в ответ. 'Ничего. Иди спать.
  Более чем счастливая, девушка легла на спину и натянула одеяло на голову.
  Закатив глаза, она не чувствовала ни капли вины. У нее не было возможности выбраться, имея за собой одну из полужареных шлюх ее старой школьной подруги.
  Воспользовавшись случаем, она на цыпочках вышла обратно в коридор и начала спускаться по лестнице, замерев, когда в приземистый дом вошли еще четыре офицера, заполнившие коридор внизу и заблокировав ей выход. Не имея другого выбора, она поспешила обратно и вернулась в комнату, из которой только что пришла, когда началась суматоха: Грег, пристрастившийся к неверным решениям, как и любой наркотик, решил дать отпор.
  Она осторожно закрыла дверь и бросилась к заиндевевшему окну, по пути опрокинув голову шевелящейся девушки обратно на подушку. Открыв лишь самый верх, она протиснула сначала рюкзак в узкую щель, а затем по одной выкинула ботинки. Забравшись на подоконник, она оставила на коже несколько аккуратных белых пятен и упала на пожарную лестницу.
  Лондон был своим обычным серым лицом, когда она надела ботинки, забросила рюкзак через плечо и начала спускаться к улице, дьявол на ее плече убеждал ее пропустить последние десять ступенек, упав на капот полицейской машины. который оказался менее незанятым, чем казалось на первый взгляд.
  Молодой офицер, сидевший на водительском сиденье, смотрел на нее, держа радиотелефон перед открытым ртом.
  «О, дерьмо», — пробормотала она, прежде чем спрыгнуть с машины и помчаться в переулок напротив.
  Она вышла на Парламент-стрит и присоединилась к процессии офисных служащих, идущих по дороге. Сознавая, что она по-прежнему слишком заметна среди людей в костюмах и ботинках, она собрала волосы до подбородка и стащила пару пластиковых солнцезащитных очков с витрины уличного торговца.
  Увидев впереди на перекрестке полицейскую машину, она заставила себя не реагировать и продолжила идти прямо к ней, краем глаза наблюдая, как она свернула на главную дорогу и проехала мимо. Она сделала еще как минимум пять шагов, прежде чем услышала вой сирен.
  Перейдя на спринт, она оттолкнула бизнесмена со своей дороги и помчалась через улицу, в ее ушах звучали автомобильные гудки, когда она вошла в паб «Красный лев» и вышла через заднюю часть на Дерби-Гейт. Когда она поспешила к заднему входу в соседнее здание, она услышала, как сирены становятся громче… патрульная машина мчится за углом за ней.
  'Ну давай же. Ну давай же. Пойдем, — прошептала она, сделав шаг вперед в очереди.
  Вручив мужчине у входа свое удостоверение личности, она вовремя шагнула в двери Нью-Скотланд-Ярда с ухмылкой на лице, наблюдая, как полицейская машина прекратила охоту и развернулась.
  Выполнив свой утренний ритуал, она вышла из лифта на два этажа выше, чем нужно, и короткая прогулка до лестничной клетки предоставила возможность заглянуть через стеклянные двери отдела убийств. Недавнее замораживание набора персонала, совпавшее с единственной возможностью продвинуться в команде по борьбе с наркотиками, временно отклонило ее карьерный путь, но если и было что-то, чему она научилась за свое короткое время в полиции, так это то, что всегда легче двигаться дальше. в сторону, чем вверх.
  Выйдя с лестничной клетки, она направилась в туалет, чтобы выглядеть немного более презентабельно, умывшись, сняв кольца с носа и губ, прежде чем встретиться со своим до боли консервативным тренером Деннисом Траутом, который, без сомнения, уже сидел за своим столом, рвущийся вперед.
  «Боже мой. Боже мой, мисс Маршалл, — воскликнул он, когда она рухнула в кресло напротив. Ему было далеко за пятьдесят, и он был по своей природе добродушным, мягким и скучным человеком. Деннис не курил. Он не пил. Ему нравились модели самолетов. Как, черт возьми, он выжил в своей карьере в отделе по борьбе с наркотиками, когда выглядел как человек, который разбавляет микстуру от кашля, было для нее непостижимо. — Вы почти на час раньше! – сообщил он ей, прежде чем неодобрительно взглянуть на прозрачный джемпер и рваные джинсы. — Эммм, Маршалл.
  'Я знаю. Я знаю, — оборвала его она. «Эй, а сегодня утром был рейд, о котором я не знал?» Мне показалось, что я что-то передал по пути.
  Нахмурившись, Деннис пощелкал по компьютеру, прежде чем оглядеть комнату. — Не мы, — пожал он плечами.
  «Пока я ничего не упускаю», — улыбнулась она. 'Кофе?'
  «Это было бы великолепно. Но сначала… И я знаю, что это не мое дело говорить, но…
  — Давай, — фыркнула она.
  — Просто я никогда не думал, что у тебя их так много…
  — Татуировки?
  'Да.' Она ждала точки, которая, по-видимому, уже приближалась. — Возможно, я мог бы дать вам небольшой дружеский совет от человека, который сам был «татуирован».
  «Мне бы этого очень хотелось», — саркастически сказал Маршалл.
  «Больше не бери».
  'Большой.'
  «Не пойми меня неправильно, ты выглядишь великолепно, и у тебя есть вся эта злобная байкерская манера . Но со временем они потускнеют и станут синими, и к тому времени, когда ты станешь моего возраста, ты будешь выглядеть как…»
  — А …? — подсказывала она ему, пока он искал нужное слово.
  «… Смурф».
  Не в силах сдержать улыбку, она встала и ласково сжала плечо Денниса:
  — Должным образом отмечено. Так как насчет кофе?
  В 19.15 Чемберс поднялся по подъездной дорожке к своей входной двери, и каркас строительных лесов, стоящий между ним и домом, стал нежелательным напоминанием о тюремных камерах и стрессах, связанных с работой, каждый раз, когда он возвращался домой. Страдая от проливной простуды, с слезящимися глазами и растертым носом, он вернулся с опозданием почти на сорок пять минут — этого времени было достаточно, чтобы атмосфера внутри похолодела, и ее невозможно было спасти.
  Скинув обувь, он оценил поле боя: Ева трудилась на кухне, полупустая бутылка вина стояла на столешнице, а его мать отпускала бесполезные замечания, сидя за обеденным столом:
  — Ты убьешь нас всех, если снова нагреешь это.
  «Мне должно быть так повезло», — пробормотала Ева себе под нос, прежде чем перезвонить: «Я не буду его разогревать». Я просто все еще грею его. Есть разница.
  Миссис Чемберс посмеялась над этим: «Может быть, оттуда, откуда вы родом».
  — Всем доброго вечера, — поприветствовал он их, воспользовавшись сигналом вмешаться. «Извини, что опоздал», — сказал он, торопясь помочь Еве, которая рассеянно поцеловала его в глазное яблоко.
  — Что-то происходит на работе? — спросила она.
  « На работе всегда что-то происходит», — хором проговорили они, к большому неудовольствию пожилой женщины.
  Когда они наконец сели есть, Чемберс вздохнул с облегчением, потирая правое колено, а Ева с беспокойством наблюдала за ним.
  — Ты переусердствовал, — сказала она ему, слегка невнятно, решив, что, попытавшись постоять за себя, убив ее добротой, а однажды даже пригрозив лишить старую летучую мышь внуков, просто назло ей… она попыталась бы выпить во время визита свекрови, проводимого раз в два года. «Вы должны сказать людям, что не можете быть на ногах весь день».
  'Я в порядке. И я не хочу, чтобы все знали о моем бизнесе».
  «Это твоя нога, а не твои надежды и мечты!»
  — Я не хочу, чтобы они знали! Выражение его лица стало печальным, Чемберс взял ее за руку, а его мать выглядела так, будто вот-вот бросится с ножом, чтобы разлучить их. — Потому что это постоянное напоминание о том единственном разе, когда я нарушил данное тебе обещание. И я ненавижу это».
  Ева крепко сжала его руку.
  — Значит, «бунгало» — это просто причудливый термин для квартиры с крышей, не так ли? — выпалила миссис Чемберс, облажавшись в этот трогательный момент.
  чертовски любишь лестницы ?!» Ева огрызнулась на нее, терпение, очевидно, иссякло.
  Даже вытяжной вентилятор отключился, чтобы насладиться наступившей ошеломленной тишиной.
  Решив, что лучше сделать вид, будто ничего не произошло, Чемберс отпустил руку Евы, взял столовые приборы и улыбнулся:
  «Выглядит восхитительно. А не ___ ли нам?'
  Тринадцать часов спустя смена прошла без происшествий, и Маршалл вернулась в свою крошечную квартирку-студию, единственным достоинством которой был бетонный балкон с видом на реку. Бросив сумку на диван, она приступила к своему вечернему ритуалу: поставила еду на одного в микроволновую печь, закурила сигарету и вышла на улицу, чтобы посмотреть на огни города на воде.
  Запихнув в рот безвкусную лазанью, она открыла бутылку пива и села на пол рядом с архивными коробками, содержимое которых уже было разбросано по ковру. Она взяла копию подписанного признания Джеймса «Джимми» Меткалфа, бездомного, который признался в убийстве Генри Джона Долана в парке и в результате отбыл более семи лет своего пожизненного заключения.
  Подтянув телефон настолько близко к себе, насколько позволял кабель, она набрала номер тюрьмы Белмарш, нацарапанный внизу страницы, рассеянно заштриховав часть рисунка, над которым работала, ожидая, пока кто-нибудь ответит. .
  'Привет. Это детектив-стажер Мар… Да, снова я. Так ты его спросил? … Да… Ты меня гадишь?! Извини. Я имею в виду: это здорово! Как насчет завтра? … Тогда увидимся.
  Положив трубку обратно на подставку, она посмотрела на бумажный пол: нераскрытое дело Альфонса и Николетт Котийяр; потрепанная страница фармакологической энциклопедии, описывающая действие панкурония бромида; отчет о нападении на детектив-сержанта Бенджамина Чемберса; и три просроченных книги по истории искусства, одна из которых лежала раскрытой на двухстраничном развороте « Врат ада» . Она подняла свою бутылку в тосте за прекрасно созданное Роденом изображение мучений и страданий, самых темных частей ее тоски по мимолетному заглянуть внутрь.
  Сделав праздничный глоток, Маршалл улыбнулся.
  Наконец-то она куда-то добилась.
  OceanofPDF.com
  Суббота
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 14
  «Всем доброе утро. У нас белый мужчина, объемистый, темно-русый… по-видимому, довольно красивый.
  «Похоже на меня», — пошутил Уинтер, отвечая в рацию, осматривая тех, кто находился поблизости.
  Статический щелчок:
  — Да, если под «темно-русым» ты имеешь в виду «теряющего», а под «громоздким» ты подразумеваешь… «просто толстый». К тому же этот парень не стар».
  Винтер выглядела растерянной: «Старая? Ты думаешь, я старый?
  Радиомолчание.
  '… Ребята?' Однако в ответ раздался лишь пронзительный сигнал тревоги, когда кто-то, подходящий под описание, выбежал через двери. — У нас есть бегун!
  Выбежав на Фулхэм-Хай-стрит, напряженным от света глазам Уинтера потребовалось время, чтобы привыкнуть. Заметив мужчину в спортивном костюме, проносившегося мимо разбитых окон Аргоса, он бросился в погоню, лавируя между потоками машин, следуя за своим подозреваемым в парк.
  'Привет!' Зима нездорово кашляла, уже сильно запыхавшись и сдавая позиции. Он хотел перепрыгнуть через скамейку, но потом передумал и вместо этого направился прямо к пожилому джентльмену, катящему еще более пожилой велосипед: «Сэр, мне нужно конфисковать ваш автомобиль».
  «Моя жена подарила мне этот велосипед».
  — Я уверен, что ты сможешь получить еще один.
  'Жена?' Старика, казалось, очень увлекла эта идея.
  'Велосипед.'
  — Ох… Тогда нет.
  'Отлично. Я верну его. Я обещаю.'
  Пенсионер с неохотой позволил Уинтеру доехать до дома и после шаткого старта помчаться вслед за неутомимым преступником.
  Набрав некоторую скорость, он был всего в нескольких метрах позади, когда мужчина распахнул ворота и направился к игровым полям.
  'Останавливаться!' — задыхалась Винтер, чувствуя себя совсем больной. — Стой, ублюдок!
  Но когда он не подчинился, Винтер встал на педали, чтобы ускориться сильнее – последний всплеск скорости, когда он нацелил руль на спину своей жертвы.
  Поморщившись, он закрыл глаза… болезненно столкнувшись с преступником и приземлившись в беспорядочную кучу колес и конечностей посреди дороги.
  Уинтер безвольно хлопнул подозреваемого по груди: «Властью, данной мне многонациональным конгломератом Sainsbury's plc. Теперь я объявляю вас: на самом деле вам не разрешено идти.
  'ХОРОШО. ХОРОШО. Вы выиграли. Поскольку очередь на дорогах росла с каждой секундой, мужчина расстегнул молнию на куртке, чтобы сдать банку «Ирн-Брю» и копию « Парка Юрского периода» на видеокассете.
  — Мне все еще нужно тебя принять, — сказал ему Винтер, изо всех сил пытаясь высвободить ногу из-под спиц.
  'Справедливо.'
  — … Хотя, возможно, тебе придется нести меня.
  С помощью задержанного Уинтер гордо проковылял обратно в двери супермаркета, а сигнализация возвещала о его триумфальном возвращении, словно хор труб. Его босс, Дэн, покрытый прыщами жирный подросток, выглядел явно не впечатленным, когда передавал найденный товар.
  «Одна банка газированной неприятности и «приключение, которое готовилось шестьдесят пять миллионов лет», — объявил он, читая цитату на обложке. 'Пожалуйста.'
  — Тебя не было около часа! Уинтер была немного расстроена такой реакцией. — Пока ты играл в полицейского, сработала сигнализация как минимум пять раз .
  «Он разбил велосипед какого-то старикашки и все такое», — добавил невнятный магазинный вор, чувствуя, что ситуация меняется в его пользу.
  — Спасибо, — саркастически сказал ему Винтер.
  Мужчина улыбнулся.
  — Отпусти его, — сказал Дэн.
  'Что?!'
  — Отпусти его. Я накопил залог за дом, и к тому времени, как придет полиция, вы будете находиться на глубине шести футов под землей.
  «Я не старый!»
  «Мы вернули акции. И вообще, я его знаю. Его няня живет дальше от моей дороги. Маркус, да?
  — Угу , — проворчал помощник для ходьбы Винтер.
  'Но-'
  «Это прямой приказ твоего начальника», — сказал ему Дэн.
  Пальцем за пальцем Винтер ослабил хватку молодого человека, который поправил свой костюм-ракушку, как если бы это была прекрасная тройка. Выглядя ошеломленным, он медленно отступил.
  «Знаешь, что делает меня менеджером?» Я умею читать людей. Он больше этого не сделает, — понимающе сказал Дэн, наблюдая, как пленник Уинтера бродит по проходам, как реабилитированное животное, которого он только что выпустил на свободу.
  «Он направляется прямо к видео», — заметил Уинтер.
  — Вы получили последнее предупреждение. Понял?'
  — Да, сэр.
  Снова сработала сигнализация, магазинного вора Маркуса больше нигде не было видно.
  Повернувшись к Дэну, Винтеру пришлось физически прикусить язык в целях самосохранения.
  — Ну, — сказал подросток, как будто он ни в чем не виноват. — Тогда иди за ним.
  Зима теперь действительно могла почувствовать вкус крови:
  «Магазинный вор – я преследую!» Проковыляя к открытым дверям, он пробормотал про себя: «Может быть, я слишком стар для этого».
  Маршалл не был уверен, как долго она смотрела в пространство, когда металлическая дверь громко лязгнула, и тюремный надзиратель проводил смутно знакомого мужчину в зал для свиданий. Он выглядел хорошо, намного здоровее, чем на фотографии, приложенной к делу о его аресте. Он был среднего роста и телосложения, чисто выбрит, его длинные всклокоченные волосы теперь были подстрижены чуть выше уха. Даже темно-синий комбинезон смотрелся на нем почти сшитым на заказ.
  — Джеймс Меткалф? она улыбнулась, поднялась на ноги и протянула руку. — Констебль-стажер Джордан Маршалл. Она решила, что лучше опустить фразу «детектив».
  «Джимми», — ответил мужчина. — И… — Он извиняющимся тоном поднял скованные руки.
  — Можем ли мы снять их, пожалуйста? — спросила она у охранника, которому эта просьба, похоже, не понравилась. 'Все в порядке. Я уже согласовал это с губернатором и подписал отказ. Снимите их, пожалуйста.
  Мужчина сделал так, как ему было приказано.
  — Приветствую, Фрэнк, — любезно сказал Джимми.
  — Хочешь, чтобы я остался с тобой? – спросил охранник Маршалла.
  'Нет. Спасибо. С нами все будет в порядке.
  — Веди себя прилично, Джимми, — улыбнулся мужчина. «И не думайте, что я забыл об игре со «Шпорами».
  «Да, да», — засмеялся молодой человек, дверь закрылась за ними, и он повернулся обратно к Маршаллу. — Может, он и придурок, но с ним все в порядке, Фрэнк.
  Она жестом пригласила его занять место напротив стопки бумаг, где на столе его уже ждала бутылка охлажденной воды:
  — Прежде всего, позвольте мне поблагодарить вас за то, что согласились поговорить со мной.
  — Не мог же я продолжать говорить «нет», не так ли? После того, как ты так любезно попросил почти двадцать раз.
  — Двадцать два, — поправил его Маршалл, — но кто считает? - сказала она беззаботно, но прекрасно зная, почему он согласился встретиться с ней именно в этом случае. О нем говорили на удивление хорошо для человека, прожившего на улице большую часть своей взрослой жизни. Но потом она почувствовала себя осуждающей сукой даже за то, что подумала об этом. Она лучше других знала, как одно-единственное решение может изменить ход жизни человека. — Могу я вам что-нибудь дать, прежде чем мы начнем?
  'Я в порядке.'
  'ХОРОШО. Как я уверен, вы уже догадались, я — приспешник, которому они поручили расставить все точки над «i» и зачеркнуть «t» на складе старых материалов дела. Это всего лишь формальность, но, как я объяснил на днях вашему губернатору, во время работы по консолидации я столкнулся с несоответствием, которое могло иметь большое значение для доказательств, которые привели к вашему осуждению. Поэтому, очевидно, я счел важным прийти и прояснить некоторые детали убийства Генри Джона Долана, которое вы якобы совершили и в котором признались».
  — Я сделал это, — выпалил Джимми.
  'Мне жаль?'
  «Я просто говорю, что сделал это. В этом нет никакого слова «якобы». Я сделал это и признался. Конец истории.
  — Конечно, — улыбнулся Маршалл. Она взглянула на одну из стопок документов, лежащих перед ней. — Из твоего дела я вижу, что ты то попадал в тюрьму, то выходил из нее с восемнадцати лет, а до этого — в колониях для несовершеннолетних. И все за ненасильственные преступления: кражи, грабежи, незаконное проникновение».
  'Это верно.'
  — И вы совершили покушение на свою жизнь еще в восемьдесят шестом году?
  — Просто крик о помощи, — пренебрежительно ответил Джимми.
  — Ты спрыгнул с моста.
  — Но не очень высокая.
  — Судя по всему, вы находились в больнице большую часть пяти месяцев.
  Он просто пожал плечами, и Маршалл пошел дальше:
  — Ваше самое продолжительное пребывание в реальном мире длилось с января восемьдесят седьмого по октябрь того же года. Что изменилось?
  «Впервые за мной кто-то присматривал».
  — И что случилось?
  «Он не позаботился о себе». Джимми выглядел подавленным, воспоминания все еще были слишком свежи. «Но это для тебя улицы», — продолжил он, снова насторожившись. «Так или иначе, ты потеряешь всех». Он взял бутылку с водой и сломал печать, прочистив горло от лягушки.
  «Мне очень жаль», — искренне сказал Маршалл, прежде чем показаться немного рассеянным. — Надеюсь, ты не против, если я скажу, но ты совсем не тот, кого я ожидал.
  — И чего ты ожидал?
  «О, я не знаю. Тот полуголодный, заляпанный грязью наркоман с дикими глазами, фигурирующий в деле об аресте. Но ты совсем не похож на этого мужчину, даже наоборот. Кажется, тюрьма тебе идет», — похвалила она его с легким намеком на флирт, но достаточным, чтобы заставить заключенного улыбнуться.
  «Они говорят, что здесь должно быть чистилище, но они о нас заботятся».
  — Я рад это слышать, — сказал Маршалл. — Почему ты сдался? — прямо спросила она, меняя темп, чтобы застать его врасплох.
  «Я, хммм . Вина… я полагаю.
  «Та самая вина, которая не материализовалась все двенадцать часов, которые, как вы знали, Долан находился на подиуме, медленно замерзая насмерть?»
  — Думаю, — ответил он, оборонительно скрестив руки.
  — О, я чуть не забыл, — сказал Маршалл, откладывая ее бумаги и приближаясь к нему. Она понизила голос: «Может быть, ты можешь что-нибудь для меня сделать?» Ну, втихаря. Он выглядел настороженным. — Мой старый друг некоторое время назад заперся здесь. По понятным причинам я не могу увидеть, как я прихожу к нему в гости. Итак, я просто подумал, что вы сможете передать сообщение. Просто у его мамы и Сэмми все в порядке».
  — Мама и Сэмми?
  'Ага. Вы не возражаете?'
  'Конечно. Как его зовут?' — спросил Джимми, распрямляя руки.
  — Вы, вероятно, знаете его как «Роуди»… Огюст Роден?
  Она внимательно наблюдала за ним, когда на его лице появилось пустое выражение при упоминании знаменитого французского художника.
  — Нет, — сказал Джимми. — Но я спрошу об этом.
  Маршалл мило улыбнулся: «Откуда у вас паралитик?»
  «Я рассказал об этом полиции, когда они арестовали меня – моего знакомого парня, который раньше работал в парке».
  «О, да. Это снова был Большой Тони или Микки Ди?
  «Большой Тони».
  «Известный также как Энтони Стюарт Бейкер, — сказала она, беря еще одно дело, — которого случайно арестовали через неделю после вашего ареста за то, что он продавал таблетки школьникам». Она перелистнула страницу с закладками. «Сейчас я просматриваю список всего его изъятого имущества и, хотя я вижу впечатляющий набор различных наркотиков, там нет ни одного упоминания о бромиде панкурония. Это странно, правда?
  '… Наверное.' Джимми прижал руку к животу. 'Знаешь что? Я не чувствую себя так хорошо. Думаю, мне, возможно, придется пойти прилечь.
  — Последний вопрос.
  'Мне жаль. Мне правда пора идти. Он пошел вставать.
  — Еще один последний вопрос, — сказал Маршалл, — и вам больше никогда обо мне не придется слышать. Я клянусь.'
  — …Один вопрос, — кивнул Джимми, снова садясь и скрещивая руки на груди.
  'ХОРОШО. Итак, Джимми, ты действительно думаешь, что я бы заставил охранника снять с тебя наручники, а затем отправил бы его из комнаты, если бы я поверил хотя бы одному? в тот момент, когда ты действительно кого-то убил? Теперь Джимми выглядел вполне обоснованно нездоровым. 'Не волнуйся. Твой секрет в безопасности со мной. Я понимаю. Там тяжело. И я готов поспорить, что если ты проведешь достаточно времени в аду, чистилище станет выглядеть очень заманчиво.
  — Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — неубедительно сказал он, делая еще один глоток воды, чтобы скрыть свое бедное невозмутимое лицо.
  «Вы правша», — заметил Маршалл, и Джимми выглядел смущенным. — Бутылка воды, — объяснила она.
  'Ага? … Так?'
  — Судебная медицина шагнула далеко вперед за семь лет, прошедших с тех пор, как вы здесь заперты. Наш убийца был левшой, — просто сказала она ему, рискуя всем ради слабого блефа. — Судя по следам на трибуне, он тоже левша. Все дело в распределении веса и всяких других хитростях, которые меня особо не волнуют». Она наугад взяла файл и прочитала его с пустой страницы:
  «Учитывая угол инъекции и четкие следы пальцев в синяках на шее, практически невозможно физически предположить, что убийство могло быть совершено нападавшим-правшой».
  Она окончательно закрыла папку и бросила ее обратно на стол. «Помимо того факта, что я могу доказать вашу невиновность и разрушить всю эту уютную маленькую жизнь, которую вы здесь устроили, есть человек, который сделал это с Генри Доланом, который затем убил женщину по имени Николетт Котийяр. и ее сын Альфонс, который был для меня кем-то очень особенным. Этот человек все еще там. Христос знает, скольким людям он причинил боль за эти годы. Мы можем остановить его, но мне нужна твоя помощь.
  — С чем?
  — Правда, не для протокола, конечно. Мне нужно знать все , что произошло той ночью: как вы оказались с иглой и шприцем, покрытыми кровью Долана, откуда вы узнали, что там находится паралитик».
  Закрыв лицо руками, Джимми тяжело вздохнул.
  «Джимми, ты победил. Вы получили то, что хотели; вы сбежали с улицы лишь потому, что убедительно солгали и ударили одного полицейского по лицу. Но ты уже не безупречен в этом... не сейчас. Не тогда, когда ты знаешь, что он поступал так с другими людьми».
  Он неуверенно посмотрел на нее: — Не для протокола?
  — Не для протокола… и это, — сказала она, указывая на стол с бумагами, — все уходит.
  — Ты клянешься?
  'Я клянусь.'
  Глубоко вздохнув, он кивнул: «… ОК».
  — Гот, второй проход. Повторяю: готика, проход второй. Хочет поговорить с охраной.
  Лишь на полпути, смывая грязь с лица в туалете, Винтер взял в руки рацию:
  'На моем пути.'
  В порванной и заляпанной грязью униформе он направился обратно в цех, где в конце прохода его ждала черноволосая, одетая в кожу молодая женщина, выглядящая как персонаж из фильма ужасов.
  'Привет!' Винтер приятно поприветствовал ее, заметив, что ее осуждающие глаза бросили на его неопрятный вид. 'Да, извини. Это был напряженный день. Мне пришлось преследовать магазинного вора… дважды». Она не выглядела особенно заинтересованной. «Люди были очень взволнованы», — заверил он ее, начиная лепетать. «Сказал, что я был очень храбрым. Один человек даже аплодировал!»
  — Случайно не ты, этот человек?
  «Что я могу сказать? Я был впечатлен… Ты хотел поговорить со мной?
  Менеджер Дэн сунул неприятную голову в сторону печеной фасоли:
  « Dos minutos , затем снова в дверь!»
  Винтер помахал рукой в знак признания.
  «Думаю, что-то перепуталось», — сказал ему Маршалл. — Я ищу полицейского констебля Адама Винтера.
  — Чтобы … околдовать его? — спросил он, сразу же пожалев, что спровоцировал страшную молодую женщину, когда она уставила на него свои темные глаза.
  — Детектив-констебль Джордан Маршалл, — объявила она, подняв удостоверение личности и тактически расположив большой палец над словом «Стажер» .
  — Ну, в таком случае я — это он… я… то есть я Адам Винтер.
  Она посмотрела на него с сомнением: — Ох… Ох! Нам нужно поговорить.
  «Мы говорим ».
  — Тридцать секунд, — пробормотал Дэн, проходя мимо, и один из его больших прыщей даже лопнул, когда он слишком сильно нахмурился.
  — Я имею в виду разговоры, разговоры, — пояснил Маршалл.
  «Вы ведь знаете, что я сейчас не нахожусь на действительной военной службе, верно? Отсюда… это.
  'Да. Я это понял.
  'ХОРОШО. У меня перерыв в два.
  Она посмотрела на часы и пошла уходить: «Тогда увидимся».
  'Эй, подожди! О чем это?
  Вздохнув, она повернулась к нему:
  — Вы меня не помните, но мы уже встречались раньше — в развлекательном центре на Бридж-стрит, более семи лет назад. Вы «расследовали» чье-то убийство, но я сомневаюсь, что вы…
  — Альфонс Котийяр, — пробормотал Уинтер, погруженный в свои мысли, — и его мать Николетта. А ты… Ты была девушкой с сигаретами.
  — Да, — сказала Маршалл, пытаясь скрыть свое удивление. — Пока ты в ударе, имя Джимми Меткалфа тебе о чем-нибудь говорит?
  — Да. Он признался в убийстве Генри Джона Долана, что положило конец всему нашему делу.
  'Это верно. Ну, я говорил с ним сегодня утром.
  'Почему?'
  «Потому что мне нужно было услышать это из первых уст. Мне нужно было услышать его признание.
  ' Эрррм . Он уже признался.
  Маршалл покачала головой:
  — Признайтесь, что он этого не делал … потому что это означает, что вы и детектив Чемберс были правы с самого начала: что за решеткой оказался не тот человек, что убийства связаны между собой, что убийца копирует знаменитые произведения искусства… Вы были правы во всем. об этом.
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 15
  — Ты готов? — спросил Маршалл, входя в двери супермаркета.
  Винтер кивнул, застегивая поверх формы флисовый топ:
  — Дальше по дороге есть кафе, если хотите…
  — На самом деле, — прервала его она, — я имела в виду что-то немного дальше. Подвезли?
  'Неа.'
  — Думаю, тогда мы возьмем мой.
  Они вышли на улицу, и Винтер в замешательстве наблюдала, как Маршалл направилась к мотоциклу, незаконно припаркованному перед магазином. Она отцепила шлем от задней части велосипеда и протянула ему.
  ' Эрррм . Я не знаю, как…»
  'Подожди?' — нетерпеливо спросила она. 'Ладить.'
  Все еще хромая после неприятного опыта на двух колесах, полученного ранее в тот же день, он без особого энтузиазма повиновался:
  — Итак, мне нравится… обнять тебя сзади? — спросил он ее.
  Маршалл посмотрел на него как на извращенца:
  — Держись здесь и здесь, — показала она ему, несколько секунд после этого настороженно глядя на него.
  Уинтер так крепко обнял Маршалла, что она едва могла дышать, превращая их в кладбище Олд-Мортлейк, где деревья, обозначающие внешние границы, были окрашены тысячами различных оттенков красного и коричневого.
  В тот момент, когда она остановила велосипед, он спрыгнул, сняв шлем и задыхаясь, рухнув на землю с восторгом космонавта, вернувшегося на Землю.
  — Кладбище? — сердито спросил он. «Ты заставил меня пройти через это, чтобы привести меня на кладбище?!»
  «Это мирно», — рассуждал Маршалл. — И это личное. Пойдем прогуляемся.
  Встав на ноги, они начали ходить между рядами надгробий.
  — Как долго вы были вдали от полиции? — в разговоре спросил Маршалл.
  ' Мммм . Пять месяцев… на этот раз. Это медицинская проблема», — пояснил он.
  'Ой. Извини. Не мое дело.
  «Все в порядке. Я на самом деле в процессе возвращения. Но до тех пор «Сейнсбери» — довольно хороший концерт. Мне нравится спать, и теперь мне никогда не приходится заканчивать работу позже девяти часов. Жизнь хороша! Итак… Джимми Меткалф? Зима подсказала ей, сменив тему. Он также осознавал, что уже прошла треть обеденного перерыва, и ранее видел большой красный крест рядом со своим именем в офисе Дэна.
  Маршалл колебался.
  «У меня буквально семнадцать минут», — напомнил он ей.
  Порыв ветра пронесся над кладбищем, и звуки смерти пронеслись по деревьям, трупы бесчисленных листьев обесцвечились и окаменели, как будто в трупном окоченении над ними.
  Маршалл глубоко вздохнула, чувствуя тревогу теперь, когда дело дошло до того, что ей пришлось разделить свое одинокое предприятие с другим человеком…
  Джимми Меткалф не мог перестать трястись. Холод больше не просто охватил его – он заразил его.
  'Стэнли?'
  Он слегка встряхнул своего друга, и пожилой мужчина безжизненно рухнул на дверной проем, где он, сам того не зная, решил провести свои последние часы. Они разговаривали только в тот день, когда ветеран, плохо спящий, пообещал остановиться в общежитии, но полуопустошенная бутылка на ступеньке рядом с ним наводила на мысль, что он решил по-другому попытаться пережить ночь. .
  «О, Стэнли», - грустно вздохнул Джимми, прежде чем опуститься на колени, чтобы порыться в карманах старика, избавив его от 3,72 фунта мелочью, шляпы-пупса, которая ему больше не понадобится, и оставшейся бутылки виски.
  Сделав глоток в честь друга, Джимми ласково сжал ему руку, встал и пошел прочь, не оглядываясь.
  Два часа спустя, едва держа глаза открытыми, Джимми заставил себя идти дальше, намереваясь гулять по городу всю ночь, зная, что остановиться — значит замерзнуть. Он свернул за угол на Бэйсуотер-роуд, знакомую территорию, и был удивлен, услышав голоса, не понимая, почему кто-то решил выйти так поздно в таких суровых условиях.
  Чуть дальше по улице рядом с парком шли двое мужчин – один крупный, мускулистый, другой постройнее и ниже ростом. Явно опьяненный, более крупный мужчина потерял равновесие на льду, а другой безуспешно пытался поймать его, прежде чем они оба приземлились кучей на тротуар. Разразившись приступами смеха, обе фигуры не предприняли никаких усилий, чтобы встать, более стройный мужчина перекатился поверх другого, пока они целовались …
  «Вау. Вау. Вау, — сказала Винтер, остановившись. — Насколько я понимаю, более крупный человек — это Генри Джон Долан? Итак, вы говорите, что есть какой-то любитель-гей, о котором мы ничего не знали?!'
  — Ты дашь мне закончить историю или нет? – спросил его Маршалл.
  'Извини. Пожалуйста, продолжайте.
  Чувствуя себя некомфортно прерывать интимный момент, Джимми медленно начал пробираться, решив, что отчаянные обстоятельства оправдывают вторжение, и осознавая, что пьяные люди, как правило, более щедры, чем трезвые.
  Пока большие снежинки по очереди затмевали уличные фонари, Джимми был еще в двадцати футах от них, когда пара снова встала на ноги: более стройный мужчина повел Долана через вход в парк.
  Не обращая внимания на его присутствие, два силуэта, шатаясь, шли по извилистой тропе, а Джимми наблюдал за ними из ворот. Залез в карман и обхватил пальцами рукоятку ножа, размышляя. Разумеется, он никогда им не воспользуется. Ему просто нужно было их немного напугать. В тот раз, когда он сделал это раньше, все закончилось менее чем за тридцать секунд, краснолицый бизнесмен передал бумажник, как будто он ждал его, никакого вреда не было и захватывающая история, которую можно рассказать своим коллегам в следующий раз. утро. Однако чувство вины все еще тяготило Джимми. Он был кем угодно, и его жизнь определенно сложилась не так, как он планировал, но он никогда не считал себя плохим человеком.
  Все еще не определившись, он последовал за ними по тропинке, держась на расстоянии. В тишине разносился голос Долана:
  — Я так рада, что ты заставил меня пойти с тобой.
  — И ты думал, что у тебя будет ранняя ночь! засмеялся другой мужчина.
  Увидев свой шанс, Джимми вытащил нож и ускорил шаг. Но затем худощавый мужчина схватил Долана за руку и увел его с тропы к деревьям.
  Проклятия затуманились перед его лицом, Джимми оглянулся туда, откуда пришел – парк все еще был совершенно пуст. Это была слишком редкая возможность, чтобы упустить ее, и если ему когда-либо и требовалась комната на ночь, так это сегодня вечером.
  Он с хрустом пробрался по свежему снегу к линии деревьев. Двое мужчин вышли на небольшую поляну, где большой каменный постамент стоял зловеще пустым, как будто его обитатель мог бродить где-то по парку под покровом темноты. Присев на корточки, чтобы его не заметили, Джимми наблюдал, как стройный мужчина взбирается на пустой подиум.
  'Куда ты идешь?' Долан крикнул ему вслед. 'Вы с ума сошли?'
  — Давай, — сказал ему другой мужчина. — У меня сюрприз.
  'Нет! Ты ни за что не затащишь меня туда!
  'Ни за что?' — игриво спросил он, исчезая из поля зрения, прежде чем вернуться с корзиной для пикника и одеялом, которые он, должно быть, спрятал там ранее в тот же день. Он достал бутылку шампанского и выдернул пробку. — Как хочешь.
  Долан фыркнул, симулируя раздражение, и начал подниматься по замерзшей лестнице к безопасной каменной вершине.
  Посмеявшись над своим невезением, Джимми сунул нож обратно в карман, чувствуя больше облегчения, чем что-либо еще. Он повернулся, чтобы уйти, когда его внимание привлекла резкая перемена в языке тела стройного мужчины; Продолжая подниматься, Долан достал что-то из корзины, все следы изнурительного алкоголя исчезли, когда его твердые руки собрали аппарат.
  Джимми почти хотелось выкрикнуть предупреждение, он не был уверен, что именно он скажет – просто что-то было не так? Поэтому он молчал, с болезненным ожиданием наблюдая, как Долан наконец достиг верхней ступеньки.
  — Небольшая помощь! — засмеялся он, изо всех сил пытаясь перелезть через уступ.
  Другой мужчина медленно подошел, вытянув левую руку, чтобы повалить своего громоздкого товарища на камень, а правую руку опустил вниз, вонзив что-то ему в затылок.
  «Какого черта?!» — проревел Долан, неуверенно вскакивая на ноги, когда другой мужчина попятился. 'Что ты сделал?!' — крикнул он, поморщившись, потирая колотую рану.
  Человек в тени хранил молчание, пока Долан упал на колени.
  Джимми неосознанно двинулся вперед, из-под прикрытия леса на открытое пространство, загипнотизированный событиями, разворачивавшимися в десяти футах над головой.
  — Я не чувствую своих ног, — охнул Долан в страхе и растерянности. 'Что ты сделал со мной? — спросил он. «Я не чувствую . . . что-либо. Я не могу . . . Я … '
  Придя в себя, Джимми поспешил к подиуму, скрываясь из поля зрения человека где-то над ним. Пока он пытался привести свои мысли в порядок, чтобы вспомнить, где находится ближайшая работающая телефонная будка, рядом с ним на землю упала пара элегантных коричневых туфель. Спустя несколько мгновений с неба упал черный носок . . . а потом еще один.
  Решив, что ему нужно выбираться оттуда, Джимми заколебался, когда изодранная рубашка безуспешно затрепетала на ветру, как птица со сломанным крылом, и что-то маленькое и твердое упало в самый центр ее при приземлении.
  Отойдя так далеко, как только мог, от безопасного каменного пьедестала, Джимми посмотрел вниз на влажный шприц, прикрепленный к игле с малиновым наконечником. Услышав, как что-то волокут по поверхности наверху, он выскочил на открытое место, с колотящимся сердцем, когда он схватил дорогие на вид туфли и окровавленный шприц, прежде чем броситься обратно в деревья, оставив рыдающее бормотание «Мне очень жаль». по его следу.
  — Он… плакал ? — недоверчиво спросил Винтер.
  'Видимо.'
  Он выглядел растерянным: « Так… ?»
  «Джимми Меткалф забирает туфли себе, а шприц и иглу передает в полицию, но когда он добрался до телефонной будки, ему в голову пришла другая идея. Он считал, что Долан уже мертв, и стоял там с орудием убийства в руке, рассматривая это как билет в один конец, чтобы навсегда уйти с улиц. Вы когда-нибудь слушали запись его интервью?
  Зима покачал головой.
  «Детектив явно думал, что Рождество наступило раньше: он задавал наводящие вопросы, подсказывал детали, с которыми тот боролся, и подписывал договор, не задумываясь».
  — Без сомнения, следуя инструкциям Хэмма. Он бы сам признался в убийстве, прежде чем признал бы правоту Чемберса». Зима вздохнула, когда солнцу удалось вырваться из туч. — Пожалуйста, скажите мне, что Меткалф дал вам описание убийцы.
  «Не очень», — ответил Маршалл. 'Кавказский. Шесть футов ростом. Возможно, от двадцати до тридцати пяти лет, но, возможно, даже старше. Темные волосы. Звучало шикарно. И он был стройным.
  'Вот и все?'
  'Вот и все.'
  «Вы сказали, что убийца обращался со шприцем», — попытался он.
  — А затем Меткалф вытер его начисто, прежде чем покрыть своими отпечатками. Он не хотел, чтобы его история вызвала какие-либо сомнения».
  « Черт побери, Джимми Меткалф», — пробормотал он.
  — Черт побери, Джимми Меткалф, — согласился Маршалл.
  — И он не позволит вам использовать это, чтобы возобновить дело? Он отсидел бы добрых несколько лет только за уничтожение улик и вранье…
  «Этого не произойдет».
  — Черт возьми, Джимми Меткалф, — повторил Уинтер. 'ХОРОШО. Переходим к слону на… кладбище: зачем ты мне все это рассказываешь? Почему бы не поехать в Чемберс?
  — В идеале я бы предпочел не приходить ни к кому из вас, — прямо сказал Маршалл. — Но потребности должны. Уинтер нахмурилась от горечи в ее голосе. «… Однажды я стану детективом по расследованию убийств. Но самый быстрый способ гарантировать, что этого никогда не произойдет, — это ворваться туда и устроить засаду моему будущему начальнику с недоделанной теорией. Причина, по которой ты мне нужен , заключается в том, что мы оба знаем, как работает эта работа: произошли вещи, которые не попали в отчеты. Мне нужно, чтобы ты заполнил пробелы.
  'Такой как?'
  — Что искал Чемберс в тот день, когда он решил раскопать сад за домом Роберта Коутса? Неужели он действительно мог рассчитывать найти тело?
  «Собаки».
  — … Собаки?
  «У Чемберса были свои причины полагать, что Роберт Коутс с пугающей скоростью терзал собак-спасателей и что Генри Джон Долан был первым пробным убийством, чьим-то переходом от животных к реальным людям».
  — Интересно, — сказал Маршалл, вращая шестеренки. — Следующий: я прочитал два разных рассказа о том, что произошло в ночь нападения на Чемберса… оба от вас.
  'ХОРОШО?' - сказал Уинтер, немного обороняясь.
  «Один — стенограмма вашего ночного интервью, другой — ваше официальное письменное заявление, сделанное на следующий день… Что случилось со змеями?»
  Казалось, он испытывал искушение не отвечать:
  «Правда в том, что я не знаю, были ли они настоящими. Чемберс лежал, истекая кровью, прямо на дороге. Машина была настоящим адом, а Рейли был… — Уинтер на мгновение вернулась туда. «Это была худшая ночь в моей жизни. Сейчас это все еще кажется сном. И я, честно говоря, не удивился бы, если бы что-то видел. Когда за ночь не поступило сообщений о змеях, бродящих по улицам Блумсбери, я подумал, что оставлю себе психологическую экспертизу и оставлю эти подробности».
  — Ты знаешь, что ты видел, — подтолкнул его Маршалл. Она остановилась. — Вы видели змей?
  — Я только что сказал тебе…
  — Вы… вы… видели… змей?
  Винтер застенчиво перетасовала: —… Да.
  — Я вам верю… Они по-прежнему отказывались связывать эти три инцидента даже после того, как на Чемберса напали?
  «Из моего очень ограниченного участия после той ночи я знаю, что к тому времени, когда Чемберс был в состоянии сказать им, что ему что-то вкололи, это было три дня спустя, он дважды был в операции, и у него была кровь. переливание.
  — Доказательства пропали.
  — Доказательств больше нет, — кивнул Уинтер. — И я не думаю, что он настаивал на этом.
  'Почему нет? Почему Чемберс никогда не предпринял никаких усилий, чтобы найти человека, который пытался его убить?'
  — Вам придется спросить его об этом.
  'Я буду. Значит, вы вообще не следили за расследованием убийств Алфи и Николетт? — спросила она с осуждающей колкостью.
  Винтер покачал головой: «Не совсем. Они не хотели, чтобы я был рядом с ним. Я знаю, что какое-то время им нравился местный дилер, кажется, даже арестовали его, но все это сошло на нет.
  Маршалл кивнул: — Файл у меня.
  «А еще были такие сталкеры, которые жили в квартирах напротив развлекательного центра, — вспоминал он, — но к тому моменту они уже уже надрали дно бочки. В плохих людях нет недостатка, но это не делает их теми, кого мы ищем».
  «Я собираюсь взять интервью у подруги Генри Долана, — сказал Маршалл, думая вслух, — посмотреть, что она знает о том, что он держится за руки со странными мужчинами в темных парках». Тогда я хочу узнать, где сейчас находится Роберт Коутс. Тогда он был главным подозреваемым; он и сейчас здесь».
  — А как насчет Тобиаса Слипа? — спросил Винтер. — Неужели мы сбрасываем со счетов его только из-за расплывчатого описания Джимми Меткалфа воспоминаний семилетней давности?
  — Не только это. Маршалл кивнул в сторону надгробия, возле которого они остановились, когда очередной порыв ветра пронесся сквозь деревья:
  ТОБИАС ПЕРСИВАЛЬ СОН
  1932 – 1996
  Преданный своей работе.
  «Это все равно мог быть он», — заметил Винтер, с пренебрежением читая надпись.
  — Могло быть, — согласился Маршалл, выглядя немного бледным. « Боже , я надеюсь, что это было так. Но мне нужно знать наверняка.
  OceanofPDF.com
  Воскресенье
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 16
  Зима проснулась во тьме.
  С мокрым от пота лицом он понял, что сидит прямо, а пуховое одеяло валялось кучей на середине комнаты. Все еще задыхаясь, он в панике потянулся к своим ногам, чувствуя необходимость убедиться, что они целы, прежде чем включить лампу, но обнаружил, что скучные четыре стены мало утешают.
  « Дерьмо », — прошептал он, вытирая глаза, вылезая из кровати и подойдя к окну, выглянув наружу, обнаружил, что главная улица все еще темна, а звук пекарей внизу, уже усердно работающих, был единственным признаком жизни.
  Когда он отпустил занавеску, награда в рамке, стоявшая на подоконнике, упала на ковер лицевой стороной вниз. Испытывая искушение оставить его там, где он был, он присел, чтобы поднять его, не понимая, почему он вообще хранил его так долго – праздник своей «храбрости», постоянное напоминание о ночи, которую он только хотел забыть.
  Каким храбрым он был, наблюдая, как его партнер умирал на дороге, как животное .
  Как смело он плакал, держа ногу Чемберса вместе .
  И какую храбрость он проявил в течение пяти отдельных периодов отсутствия на работе, потому что он не был достаточно мужчиной, чтобы справиться со своими воспоминаниями .
  Отнеся его на кухню, он бросил его в мусорное ведро, мгновенно почувствовав себя немного лучше.
  Сквозняк свободно проникал через плохо подходящее окно в его ванной, где он нашел коробку с пароксетином на задней полке – тот факт, что он сохранил лекарство, доказывал, как мало он верил в себя.
  Он выпил две таблетки, запил водой, а затем посмотрел на свое отражение в зеркале: избыточный вес, редеющие волосы, неспособный выполнять свою работу и теперь, как и много раз раньше, боящийся даже заснуть.
  Жалкий .
  Решив стать лучше, он вернулся в спальню, надел пару спортивных штанов и толстовку и отправился на пробежку, прежде чем мир проснулся. На цыпочках, чтобы не мешать соседям, он тихо задвинул за собой дверь.
  Маршалл протопала по коридору, отпугнув соседскую собаку, и ногой распахнула входную дверь, слишком уставшая, чтобы даже снять ботинки, и рухнула на кровать лицом вперед.
  На протяжении многих лет ее нонконформистскую внешность часто сравнивали с внешностью вампира, и это сходство никогда не было более точным, чем во время работы в зимнюю ночную смену, когда она могла проводить дни, не видя солнца, избавляя ее от необходимости даже прикасаться к жалюзи. , ее студия размером с гроб превратилась в темный ящик, в котором можно спать целыми днями.
  Она так устала – балансировала на грани сна и все же сопротивлялась, застряв на нейтральной полосе между ними, где человек теряет всякий контроль над тем, куда ведет его разум…
  Шел снег, шел уже несколько дней, огромные сугробы осаждали старые железнодорожные арки, дорога граничила с непроходимостью, пока она продолжала идти под мостом, где разорванное знамя вилось к земле, как висящая змея:
  пpи с Новым 1996 Годом!
  Соседние помещения стояли замороженными и забытыми, либо давно освобожденными, либо все еще закрытыми после длительных рождественских каникул. Поэтому она испытала облегчение, когда одинокая пара следов, по которым она шла от главной дороги, свернула вправо и резко закончилась у ржавой роллетной двери «Слип и Ко. Реставрация». Заснеженная тишина явно играла с ее разумом, и она легко могла представить себе призрак, все еще стоящий там и ожидающий, чтобы его пригласили войти. Она подошла к ставню и постучала по металлу, громовое эхо звучало обманчиво увереннее, чем она была на самом деле. чувство …
  Температура резко упала, когда она переступила порог мира Слип, ее туманное дыхание выдавало ее беспокойство, когда она смотрела на крышу над ними – острую как бритва и сюрреалистическую – пронизанную миллионом сосулек.
  Ее удостоверение личности было твердым в ее руке – все еще совершенно новое, когда сгорбленный мужчина указал на сверкающую лестницу – покрытый льдом металл, поднимающийся в темноту…
  В офисе было тепло, древний обогреватель пылал, как огонь, пока они разговаривали над раскрытыми на столе папками.
  Он насмехался над ней, каждое слово было пронизано злобой, ошибочно считая себя безупречным, защищенным преклонными годами.
  Отталкиваясь от его гнилой улыбки, она посмотрела на черно-белое изображение Алфи – просто набор напечатанных фигур на фотокопии документа, внутри нее нарастала ярость, поскольку мужчина, который, возможно, был ответственным за это, наслаждался этой последней возможностью поиграть с ним. полиция…
  Они оба были на ногах: хрупкий мужчина выходил из маленькой комнаты, когда она кричала на него, а газеты столичной полиции падали на главную мастерскую, словно гигантские снежинки, когда она следовала за ним…
  Маленькое тело лежало внизу лестницы, островок среди малиновой лужи, все еще растекавшейся по полу.
  Она смотрела на него, казалось, очень долго, ожидая, чтобы что-то почувствовать, но этого не произошло.
  Вернувшись в офис, она собрала материалы дела и сняла ленту с видеомагнитофона. Рукавом свитера она вытерла стол, вспомнив дверную ручку и поручень на выходе. Выловив последний промокший документ от крови Слипа, она обернула шарф вокруг шеи и направилась обратно в снег.
  OceanofPDF.com
  Понедельник
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 17
  Маршалл немного завидовал девятичасовому финишу Уинтера после двух особенно трудных смен; три рейда и скоординированная операция с аэропортом Лондон-Сити имели приоритет над ее запросами в нерабочее время. Отчаянно нуждаясь во сне, она испытала большое облегчение, когда с бывшей девушкой Генри Долана, Ритой, не удалось встретиться до окончания работы.
  Преодолевая проливной дождь, Маршалл постучал в дверь салона красоты, чувствуя себя немного неловко, когда безукоризненно одетая женщина пригласила ее присесть на диван в приемной, все время глядя на нее с плохо завуалированной жалостью. Распаковывая сумку, она старалась игнорировать столь же осуждающие взгляды других женщин, суетящихся вокруг, пока они убирались перед вечером.
  «О, я надеюсь, вы не возражаете; Я попросила Дэйва присоединиться к нам, — сказала Рита с эссекским акцентом, который соответствовал ее эссекскому загару.
  — Дэйв? — спросил Маршалл.
  «Дэйв Торнтон. Мой парень. Он знал Генри почти так же хорошо, как и я.
  Маршалл написала записку, когда к ним подошел самый крупный мужчина, которого она когда-либо видела вживую. Он выглядел одновременно впечатляюще и абсурдно, передвигаясь с ловкостью робота, и в то же время выглядел готовым лопнуть, если Рита неосторожно обращается с одним из своих когтей.
  «Мне нравятся бодибилдеры, не так ли, любимая?» — сказала она, рискованно сжимая Дэйва, когда за окнами загорелись первые уличные фонари.
  «Спасибо, что встретились со мной», — начал Маршалл.
  — У вас нет особого выбора, когда об этом спрашивает полиция, не так ли?
  Маршалл быстро двинулся дальше:
  «Я здесь не для того, чтобы вскрывать старые раны, и я знаю ваше первоначальное заявление наизнанку, поэтому не собираюсь вдаваться в подробности, обсуждавшиеся ранее».
  — Тогда в чем дело? — спросил Дэйв, наклонившись вперед, альфа-самец до мозга костей.
  «Недавно появилась новая информация», — пояснил Маршалл. «И именно на этом я хотел бы сосредоточиться».
  — Они поймали этого парня, не так ли? – спросил ее Дэйв, пользуясь любым предлогом, чтобы разозлиться. «Этот бездомный тип. Он признал это!
  «И моя работа — сделать так, чтобы он никогда больше не увидел дневного света», — солгала она, читая комнату. «Мне нужно убедиться, что все галочки отмечены, иначе адвокаты найдут способ проникнуть… Они всегда это делают».
  — Значит, это всего лишь упражнение для галочки? — спросил Дэйв.
  Маршалл не мог сдержать гримасу, которую она скорчила.
  — Она буквально только что это сказала, не так ли? Рита отругала его.
  — Я просто хотел сказать, — пожал он плечами, откидываясь назад, насколько позволяло его тело.
  — Что это за новая информация? — спросила Рита, поворачиваясь к ней спиной.
  Почувствовав, что уши подслушивают в глубине комнаты, Маршалл понизила голос:
  — Это касается… сексуальной ориентации Генри.
  Рита выглядела еще более растерянной : «Что? Например, с какой стороны он это сделал?
  ' Мммм . Нет. Сексуальная ориентация, например… натурал или гей.
  Она заметила, как Дэйв взял свою девушку за руку.
  — О чем ты? Рита спросила ее, но так, будто она уже знала.
  — Что его видели с каким-то мужчиной в ночь убийства.
  — Ну, — засмеялась Рита, — это не значит…
  — Свидетель видел, как они держались за руки, — оборвал ее Маршалл. — Он видел, как они целовались.
  'Я знал это. Разве я не говорил? — спросила она Дэйва. — Я, черт возьми , знал это!
  — Ты знал ? – спросил ее Маршалл.
  — Ну, не «знал», а знал, но у меня было предчувствие.
  — Ходили… слухи, — загадочно добавил Дэйв, обнимая Риту.
  «Мне нужно установить, кем был этот человек», — сказал им Маршалл.
  «Откуда мне знать?!» — расстроилась Рита, слезы грозили испортить ее идеальный макияж.
  — Кто-нибудь, с кем он проводил много времени?
  'Нет.' Она покачала головой. '… Только …'
  Маршалл выпрямилась на своем месте: «Только?»
  Рита повернулась к Дэйву: «Там был тот новый парень… на вечеринке по случаю его дня рождения, помнишь?»
  — Да, — кивнул он. 'Я помню.'
  — Знаешь его имя? — спросил Маршалл.
  Они оба покачали головами.
  «Он резко взорвался, как только я появилась», — горько сказала Рита. «Думаю, теперь это имеет смысл».
  — Ты помнишь, как он выглядел?
  «Белый парень. Звучало по-южному. Знаешь, шикарно. Он не был большим – просто нормального размера. Темные волосы. Полагаю, довольно красивый. Это было очень давно.
  — Вы узнаете кого-нибудь из этих людей? — спросил их Маршалл, передавая фотографии Тобиаса Слипа и Роберта Коутса. Она затаила дыхание в ожидании…
  «…Нет», — ответила Рита.
  «Нет», — сказал Дэйв, возвращая фотографии.
  Не в силах скрыть разочарование в голосе, Маршалл снова взяла блокнот:
  — Что-нибудь еще вы можете вспомнить об этом человеке? Что-нибудь вообще?
  У Дэйва явно возникла мысль, уличный фонарь за его головой зажегся, как по сигналу:
  — Он водил какой-то фургон.
  — А… фургон? — взволнованно спросил Маршалл.
  — Откуда ты это знаешь? – спросила его Рита.
  — На вечеринке по случаю дня рождения, — объяснил Дэйв. «Он заставил меня отодвинуть машину, чтобы выпустить его. Ты же знаешь, что такое парковка в «Джордже».
  'Цвет?' Маршалл чуть не крикнул на него.
  Дэйв скривился, ломая голову: «… Оранжевый. Я думаю.'
  — Спасибо, — сказал Маршалл, уже собирая сумку. «Вы мне очень помогли».
  К 20.40 магазин «Сейнсбери» был почти пуст, а это означало, что Уинтер был привязан к штабелируемым полкам и, в свою очередь, заручился помощью Маршалла.
  «Это важно, правда?» — сказала она, держа в руках охапку PG Tips. — Вы с Чемберсом оба приехали в оранжевый фургон в ночь нападения, и теперь мы узнаем, что кто-то, подходящий под описание убийцы Генри Долана, водит тот же автомобиль!
  — Это что-то, — кивнул Винтер.
  «Это больше, чем просто «что-то», — утверждала она, пока они шли к Nescafé, поскольку никто не покупал никаких странных травяных препаратов.
  «Мы до сих пор не можем связать это с Альфонсом или его матерью».
  — Вы не думаете, что описания Риты и Джимми Меткалфа не применимы к Роберту Коутсу?
  'Нет. Нисколько. Подруга Долана сказала, что он «красивый».
  «Ну, это субъективно».
  — Не так уж и субъективно. Этот парень похож на богомола».
  — Хорошо, тогда как насчет этого? И у Генри Джона Долана, и у Алфи за несколько недель до их убийств в жизни появился кто-то новый, человек, которому удавалось оставаться полностью оторванным от своих социальных групп, но при этом формировать с ними быстрые и необычайно близкие отношения: романтические в случае с Долан, сильный мужской образец для подражания в Alfie's. Это не может быть просто совпадением.
  Уинтер выглядел впечатленным: «Ты хорош во всей этой «полицейской» штуке, не так ли?»
  Маршалл улыбнулся: «Это то, что вы сказали мне семь лет назад».
  «Однако вы забываете одну важную деталь», — сказал он ей. «Вы показали и девушке, и другу фотографию Роберта Коутса, и никто его не узнал».
  У Маршалла не нашлось ответа на эту небольшую формальность:
  «… Мы что-то упускаем».
  — Тогда, возможно, пришло время пригласить Чемберса?
  Она неохотно кивнула ему: — Ты хочешь ему позвонить?
  — Это твоя миссия мести. Почему бы и нет?
  — Я его не знаю!
  — Ладно, — фыркнул Винтер. — … Я позвоню ему.
  На следующий вечер Маршалл и Уинтер ехали на такси до «Черного пса» в Камдене, Чемберс согласился на встречу с мужчиной, которого он не видел много лет, и женщиной, которую он даже не знал, по самым скудным сведениям. Нервно постукивая ногами, Зима жевал ногти, наблюдая за дождем, пока город проносился за окнами.
  «Вы, кажется, немного нервничаете», — сказал Маршалл, пока таксист спорил с радио, стоявшим впереди.
  'Я в порядке. Просто не видел его с тех пор…
  'С …?'
  — С тех пор, как я помог погрузить его в машину скорой помощи.
  — Но разве вы не были партнерами? — спросила она в замешательстве.
  'Нет.'
  — Вы не… навещали его в больнице?
  'Нет.'
  — Думаешь, он тебе это простил?
  'Нет.'
  — И ты не подумал, что, возможно, тебе следовало упомянуть об этом раньше?
  '… Нет.'
  «Мокрая собака» было бы более подходящим названием для сырого маленького заведения на берегу канала, мускус, исходящий от мокрой обуви, дополненный несвежим пивом и доберманом у камина, тошнотворным коктейлем, в который втиснулись Уинтер и Маршалл. уголок возле окна. Они молча потягивали пиво, наблюдая, как шумные завсегдатаи обмениваются добродушными оскорблениями через бар.
  «Вот он идет. Вот он идет, — прошептал Уинтер, вставая на ноги, его нервозность усиливалась, Маршалл тоже вставал, чтобы поприветствовать его. Между ними и мужчиной, ожидающим туалета, это, должно быть, выглядело так, как будто они принимали королевскую особу в дальнем углу. — Чемберс! он улыбнулся, когда они пожали друг другу руки.
  — Прошло много времени, — ответил он, поймав взгляд Маршалла на своей ноге.
  «Спасибо, что пришли. Я хотел бы познакомить вас с детективом-констеблем Джорданом Маршаллом.
  «Чемберс», - представился он, пожимая ей руку дольше, чем казалось естественным, рассматривая замысловатые татуировки, поднимающиеся по ее руке, ее темную одежду и многочисленные пирсинг. — Убийство?
  «Наркотики… в настоящее время», — ответила она.
  Он приятно улыбнулся и сел.
  — Мы предположили, — сказал Уинтер, ставя перед собой пинту.
  — Даже близко нет, — улыбнулся Чемберс. — Но спасибо.
  Тишина повисла над группой, когда он сделал большой глоток напитка. Вытирая усы из «Гиннеса», он терпеливо посмотрел на них.
  — Итак… — Винтер поколебался… а затем струсил: — Ваш местный?
  Маршалл закатила глаза.
  — Раньше было, — кивнул Чемберс, с любовью оглядывая комнату. — Хотя я не возвращался сюда уже много лет. Почему-то это казалось уместным… Ты все еще в Шепердс Буш? — спросил он.
  — «Сейнсбери», — весело ответил Уинтер. — Но, надеюсь, скоро вернусь. Фактически, сегодня у меня была встреча с представителями гигиены труда.
  — Хорошо, — кивнул Чемберс. 'Это хорошо.'
  Напряженная атмосфера вернулась, и на этот раз все они жадно допили свои напитки.
  — Итак , — начал Уинтер, пытаясь еще раз, — как я уже говорил, мы хотели поговорить с вами о…
  «Анри Долан, Альфонс и Николетт Котийяр», — закончил от его имени Чемберс.
  'Верно.'
  — И, как я уже говорил, — твердо сказал Чемберс, — меня это не интересует, и единственная помощь, которую вы получаете от меня, — это то, что вы можете получить за следующие две с половиной пинты.
  — Зачем тогда вообще приходить? Маршалл бросил ему вызов.
  — Я могу пойти сейчас, если хочешь? — предложил он, поднимаясь на ноги.
  — Конечно нет, — сказал Уинтер, глядя на Маршалла. — Нам нужна ваша помощь.
  Чемберс выжидающе посмотрел на молодого детектива, чьи неохотные извинения были достаточно искренними, чтобы убедить его сесть обратно.
  — Хотя это хороший вопрос. Единственная причина , по которой я вообще здесь, это то, что семь лет назад этот человек спас мне жизнь. Но, пожалуйста, продолжайте и скажите то, что вы пришли сказать.
  В течение следующих двадцати пяти минут и еще одной порции выпивки Маршалл объяснила свою связь с этим делом. Она рассказала ему о неофициальном признании Джимми Меткалфа и тайном любовнике Генри Долана, об оранжевом фургоне и официальной версии смерти Тобиаса Слипа, а затем поделилась своей теорией о загадочных незнакомцах, внезапно вторгающихся в жизнь каждой жертвы. .
  «Я думаю, что следующий шаг — снова поговорить с Робертом Коутсом», — сказала она ему. 'Завтра. Я устрою «случайную» встречу под видом студента, начну устанавливать контакт».
  «Установление взаимопонимания»? Чемберс с энтузиазмом кивнул, прежде чем взять свою пинту, проглотить остальное и бросить стакан на стол. — Что ж, будьте осторожны, — сказал он, вставая и выходя, не говоря ни слова.
  Маршалл повернулся к Уинтеру: «Какого черта ? »
  «Это всегда было маловероятно», — сказал он ей.
  «Ему действительно плевать на полеты, не так ли?» — рявкнула она, хватая пальто.
  ' Эррр . Куда ты идешь?'
  — Чтобы сказать ему, что именно я о нем думаю.
  'Ждать. Я не думаю, что это… Подожди! он позвонил слишком поздно, изо всех сил пытаясь высвободить ноги из-под стола, наблюдая, как она выбегает за Чемберсом.
  'Привет!' — рявкнул Маршалл, пока она шла по темной тропе канала. — Чемберс!
  Со вздохом раздражения он остановился и обернулся, Винтер поспешил вмешаться.
  «Тебе должно быть стыдно», — сказала она ему.
  — Это правда?
  «Сколько именно лет нужно, чтобы стать настолько ожесточенными и отстраненными, что жертвы перестанут чувствовать себя настоящими людьми?» — спросила она его. — Ты смог так легко уйти, не так ли? Тебе было плевать на Алфи и на поиски его убийцы. Никто из вас этого не сделал! — крикнула она, тоже глядя на Уинтер. «Вы просто прошли все этапы, получили расчетные ведомости, ожидая, когда вас переназначат на что-нибудь попроще… или снова скинут на больных», — добавила она, снова глядя на Уинтер.
  «Ты не знаешь, о чем говоришь», — спокойно, но с огнем в глазах сказал ей Чемберс.
  После часовой отсрочки начали падать первые капли дождя, по поверхности воды образовалась рябь, как будто канал начал кипеть.
  Чемберс обратился к Уинтеру:
  — Ты думаешь, меня втягивают в крестовый поход этой разгневанной девушки? — спросил он, прежде чем снова сосредоточиться на Маршалле. — Ты не детектив. Не совсем. Думаешь, я не заметил, как Мария и Иисус закрасили внутреннюю часть твоей руки… поверх следов? Где оказался Роден?
  Взгляд Маршалла непроизвольно метнулся к ее другой руке.
  «… Ты говорил себе, что делаешь все это ради своей подростковой любви?» — спросил ее Чемберс. ' Чушь . Могу поспорить, ты даже не помнишь, как он выглядел. Вы просто потерянная маленькая девочка, которая ухватилась за первое, что появилось, чтобы придать своей жизни какой-то смысл, используя это, чтобы оправдать то, насколько «запутались» вы себя ведете . Если кому здесь плевать на жертвы, так это вам».
  — Чемберс! — сказал Уинтер, его тон подразумевал, что он перешел черту.
  На грани слез Маршалл отвернулся.
  Выглядя немного виноватым за эту вспышку гнева, Чемберс вздохнул:
  «Я просто хочу оставить это позади. Каждый раз , черт возьми, я делаю шаг, это напоминание. Мне больше не нужно».
  — И ты думаешь, что я знаю ? — спросил его Зима. — Как ты думаешь, почему я никогда не приходил к тебе в больницу? Как вы думаете, почему мне удалось продержаться только месяц, прежде чем я заболел? Это потому, что каждый раз, когда я закрывал глаза, я снова был там – обматывал поясом твою искалеченную культю ноги, черные змеи скользили вокруг нас, как будто Аид наконец-то вырвался наружу, и смотрел, как Рейли умирает один на улице в двадцати футах от меня. потому что я держал твою артерию вместе! … Я не мог смириться с тем, что увижу тебя». Со слезами, катящимися по его щекам, над ними раскрылись небеса. Он поднял глаза и горько рассмеялся: «И знаете что?! Кошмары вернулись снова. Но я все еще здесь, не так ли?
  Маршалл не мог смотреть ему в глаза, как тот, кто втянул его в свою одержимость.
  «Я понятия не имел», — сказал Чемберс, ободряюще похлопывая своего бывшего коллегу по спине. Он откашлялся: — Хотя мы все делимся, есть кое-что, что я тебе не сказал… никому не сказал. Когда я сказал семь лет назад, что ты спас мне жизнь, я имел в виду не только ногу. Может, я бы истек кровью, а может, и нет, это не имеет значения, потому что, пока я лежал там… беспомощный… он вернулся за мной».
  — Убийца? — спросил Маршалл.
  Чемберс кивнул:
  «Он повернул назад по улице. Он вылез из фургона и подошел ко мне». Теперь даже у Чемберса налились кровью глаза, когда он раскрыл тайну, которую хранил столько лет. «В руке у него была ножовка…»
  Маршалл поднесла руку ко рту.
  «Он схватил меня за волосы и поставил мою голову на место… Я почувствовал, как зубцы лезвия впились в мою кожу… Эта рана на затылке – она возникла не в результате автокатастрофы». Зима выглядела больной. — Но потом ты выскользнул из-за угла, хотя тебя там вообще не должно было быть… Спас меня.
  « Господи» , — сказал Уинтер, потирая лицо, в то время как Маршалл молчал, понимая, что она несправедливо осудила этих двух мужчин, которые уже преследовали этого убийцу через ад и обратно.
  «Однажды это дело едва не стоило мне жизни, — сказал им Чемберс, промокший до костей, — и все потому, что я нарушил обещание, данное своей жене. Мне жаль. Я не могу повторить ту же ошибку снова. А теперь, если вы меня извините, я чувствую себя дерьмово. Он повернулся, чтобы уйти, но не раньше, чем добавил: «Будьте осторожны. Я имею в виду… вас обоих.
  OceanofPDF.com
  Среда
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 18
  Лезвие с такой легкостью прорезало кожу, первая капля крови скатилась по его щеке, словно алая слеза.
  — Дерьмо, — пробормотал Чемберс, не зная, как долго он смотрел на себя в зеркало. Он положил бритву и вымыл лицо в раковине.
  «Мне понравилась твоя борода», — сказала ему Ева из спальни, натягивая колготки.
  «Оно побелело», — напомнил он ей, говоря в полотенце.
  — Я думал, ты из-за этого будешь выглядеть очень…
  'Старый?'
  '… мудрый.'
  «Та же разница».
  Когда он залечивал свою новую травму, Ева позвала: «Я приготовлю нам полезные омлеты».
  — С сыром? — спросил он с надеждой.
  — У тебя нет сыра.
  Все еще прижимая к щеке салфетку, Чемберс рассеянно тыкал в свой завтрак.
  — Что-то происходит на работе? – спросила Ева поверх чашки с кофе, открывая рот, чтобы прозвучать вместе с ним неизбежный ответ.
  '… Хм ?'
  Она поставила свой напиток: «Что это?»
  Он слабо улыбнулся ей: «Ничего. Просто не очень хорошо спал.
  — Твоя нога снова не дает тебе спать?
  «Да», — солгал он.
  Допив остатки кофе, Ева посмотрела на часы:
  — Мне пора на работу. Я сегодня в суде. Ты закончил? — спросила она его, протягивая руку, чтобы взять тарелку.
  'Извини. Что?' - ошеломленно ответил он.
  — Ты закончил? — спросила она еще раз. — Или ты собираешься закончить это?
  Глядя на Еву с болезненным выражением лица, Чемберс сжал ее руку: «… Я еще не решил».
  С рюкзаком через плечо, одетая в рваные джинсы и фланелевую рубашку, Маршалл гуляла по коридорам Биркбек-колледжа, приложив пугающе мало усилий, чтобы вписаться среди моря футболок с песнями «Нирвана» и «Ярость против машины». Она следовала указателям по коридорам со стеклянными крышами, из которых, словно распустившиеся побеги, вырастали вспомогательные постройки.
  Ее план: пока только установить контакт. Ее обложка: плачущая студентка-гуманитарий, убежденная, что выбрала неправильную дисциплину и тем самым полностью разрушила свою жизнь, ища совета по переводу на курс, который позволил бы ей специализироваться на ее истинной страсти: скульптуре. Проведя предыдущий вечер всего лишь за повторением того немногого, что она помнила из искусства уровня A, она не чувствовала себя уверенно ни в чем, кроме самых поверхностных разговоров, и планировала разрыдаться каждый раз, когда гигантские пробелы в ее знаниях оказывались под угрозой. быть разоблаченным.
  Какая-то часть ее боялась, что Роберт Коутс каким-то образом узнает ее. Конечно, это было абсурдно; Тогда она была всего лишь незначительной сотрудницей развлекательного центра, и тем не менее, самые искренние колкости в насмешливом отзыве Чемберса о ней заставили ее почувствовать себя ближе к этому бесцельному подростку, чем она чувствовала за очень долгое время.
  Затхлый запах вернулся, когда она вышла из современной пристройки и вошла в тихий коридор, таблички с именами на дверях служили обнадеживающим знаком того, что она оказалась в нужном месте.
  Примерно на полпути по длинному коридору она остановилась:
  Профессор Роберт Д.С. Коутс, доктор философии.
  Глубоко вздохнув, пытаясь вызвать слезы, Маршалл постучал в дверь.
  … Нет ответа.
  Она постучала еще раз, подождала, а затем попробовала ручку, чтобы убедиться, что она заперта. Взглянув налево… а затем направо, она вытащила из кармана швейцарский армейский нож, уверенная, что он более чем способен преодолеть устаревший механизм. Зажав пилочку для ногтей между дверью и рамой, она зажимала ее до тех пор, пока не услышала щелчок.
  'Я могу вам помочь?' — спросил кто-то из соседней двери.
  Опустив инструмент в задний карман, Маршалл обернулась, покрасневшая и совершенно сопливая:
  — Я ищу профессора Коутса, — фыркнула она.
  — Его здесь нет, — сообщил ей маленький человечек в майке голосом, полным подозрений.
  — Но мне нужно поговорить с ним. Это срочно!
  — В среду его день с матерью. Утром он снова придет.
  — Хорошо, — всхлипнула она, уже начиная пятиться.
  — Могу я сообщить ему, кто заходил? мужчина позвал ее вслед.
  'ХОРОШО!' Маршалл беспомощно крикнул в ответ, направляясь прямо к ближайшему выходу.
  Припарковавшись прямо через дорогу от главного входа, Уинтер уже почти сунул себе в лицо булочку с завтраком, когда заметил, что Маршалл выбегает из дверей. Собрав остатки, он облизал пальцы и пошел переходить дорогу, колеблясь, когда увидел, как Чемберс мчится к ней через двор. Решив держаться подальше от этого, он снова сел на стену, с интересом наблюдая за языком их тела, читая по губам, убежденный, что уловил суть, несмотря на расстояние между ними:
  — Вы, сэр, действительно были со мной довольно грубы накануне! Наверное, сказал Маршалл, дико жестикулируя.
  Чемберс поднял руки вверх, то ли в знак мира, то ли в знак оптимистического и откровенно неуместного «дай пять». Он провел правой рукой по груди:
  «Мое сердце болит, потому что мне очень жаль».
  «У меня это хорошо получается», — похвалил себя Уинтер, заглядывая в мусорное ведро со своим недоеденным завтраком. Похоже, ничто из этого не вышло из упаковки, по крайней мере, настолько, чтобы соприкасаться с чем-то еще внутри. Убедившись, что никто не смотрит, он протянул руку и достал его, пропустив при этом несколько строк диалога:
  совершенно ясно дали понять , бла-бла-бла … бла », — почти наверняка сказал Маршалл.
  Чемберс с сожалением покачал головой:
  «Я что-то не сделал с чем -то тобой».
  В этот момент Уинтер был изрядно отвлечён своим завтраком, который, при ближайшем рассмотрении, наверняка соприкоснулся с чем-то ещё внутри.
  — Вы нашли Коутса? — спросил ее Чемберс.
  Это было легко.
  «Нет», — ответил Маршалл. — Он проводит среду в «Макдоналдсе».
  «Макдональдс?»
  «Макдональдс», — кивнул Маршалл.
  — Тогда пойдем. Подожди, а где Винтер? — спросил ее Чемберс.
  — Вон там, — сказал Маршалл, указывая в его сторону.
  Он поднял корзину с завтраком в знак приветствия.
  «Я очень уважаю этого парня», — мог бы сказать Чемберс. «Он лучший».
  Маршалл согласно кивнул: «Да, Зима самая крутая».
  «Я самый крутой», — улыбнулся Винтер, на этот раз навсегда избавившись от запятнанного парня, и встав на ноги, когда они переходили дорогу. — Доброе утро, — сказал он разговорчиво.
  — Прости за вчерашний вечер, — сказал ему Чемберс, голос его звучал лучше, но без боли в сердце, что почему-то не казалось таким искренним. Зима отмахнулась. — Это твое? — спросил он, нахмурившись, глядя на фургон U-Drive, в который, кажется, забирался.
  Уинтер гордо похлопал по приборной панели, а затем вытер липкую руку о сиденье:
  — Арендован сегодня утром… На случай, если нам понадобится перевезти заключенного сзади.
  Видя, что они только что помирились, Чемберс дипломатично прикусил язык. Следуя за Маршаллом в каюту, он пристегнулся, и все трое сидели в ряд, словно зрители, смотрящие самый скучный фильм на свете.
  «Нам лучше поговорить с вами о том, что мы обсуждали», — сказал Маршалл.
  — В этом нет необходимости, — понимающе сказал Винтер. — Есть кто-нибудь из Макдональдса?
  И Маршалл, и Чемберс выглядели пустыми. Подозревая, что его навыки чтения по губам все еще нуждаются в доработке, он завел двигатель.
  — Возможно, тебе лучше меня догнать.
  Парковочные места в доме престарелых в Талл-Оксе не были спроектированы с учетом плохо управляемых арендованных фургонов с длинной колесной базой.
  «Вы попадете в цель», — предупредил Чемберс, глядя на сокращающуюся пропасть между ними и новой «Фиестой».
  «Нет, это не так», — настаивал Уинтер.
  «Зачем мне лгать?!» — спросил его Чемберс.
  «Просто развернись и попробуй еще раз», — сказал ему Маршалл.
  'Отлично!' — фыркнул Уинтер, ища снаряжение. «Дайте мне передышку; Я давно не водил машину.
  Внимание: автомобиль движется задним ходом . Осторожно: движение автомобиля задним ходом …»
  — Господи Иисусе , — пробормотал Чемберс, закрыв лицо рукой. — Если Коутс заметит кого-нибудь из нас, нам конец. Просто припаркуйтесь на дороге.
  Найдя место прямо через дорогу от дома престарелых, они втроем вылезли из него, а затем забрались в кузов, чтобы завершить свои планы.
  «Обратили внимание на темно-бордовый Vauxhall Cavalier Winter, в который чуть не врезался задним ходом?» — спросил их Чемберс. — Это Коутса. Он там. Он вытащил что-то из кармана пальто.
  — Это… провод? — взволнованно спросила Винтер.
  — Я не хотел, чтобы ты ходил туда один , — сказал он Маршаллу, передавая ей письмо.
  Чувствуя себя немного глупо из-за того, что сама об этом не подумала, она принялась кормить его под рубашкой.
  — Мы будем слушать, — заверил ее Чемберс. «При первом признаке беды мы с Зимой прибежим».
  «Со мной все будет в порядке», — сказала она, подняв воротник ко рту. Чемберс поднес наушники к уху: «Тестирование: один. Два. Один. Два.'
  Он кивнул: «Итак, что у тебя за «в»?»
  «Я осматриваю дом с целью перевезти туда мою мать. Забота о ней в прошлом году наконец-то стала слишком тяжелой и помешала мне поступить в университет, чтобы изучать мое единственное увлечение в жизни…»
  « Скульптура» , — дружно прозвенели все трое.
  «Мне это нравится», сказал Чемберс.
  — Знаем ли мы, в каком состоянии страдает его мать? — спросил Маршалл.
  — Боюсь, нет.
  «Позор», — вздохнула она. — Могли бы использовать это как точку соприкосновения. Ну что ж, пожелайте мне удачи, — сказала она, вставая и выпрыгивая, не колеблясь ни секунды, закрывая за собой дверь.
  — Тогда пока, — пробормотал Чемберс.
  Он протянул Уинтеру наушники, и тот нетерпеливо надел их.
  — Хорошо, что ты вернулся! — кричал он через весь фургон, играя с регуляторами громкости.
  — Я не вернулся, — пробормотал Чемберс, больше для себя, чем для человека, который явно его не слышал, и натянул свои наушники на уши.
  Это был утренний кофе; идеальное время. Никто даже не взглянул на Маршалл, пока она бродила среди жильцов и разных родственников в переполненной комнате отдыха. Быстро обнаружив, что Коутса там нет, она направилась к дверям с надписью «Жилое крыло».
  В ожидании подходящего момента вспыхнул удобно рассчитанный спор по Scrabble, отвлекший нескольких сотрудников, когда она спешила незамеченной, и неряшливая доска на стене оказалась полезной:
  Комната 20 Джудит Харт
  Комната 21 Мередит Коутс
  Комната 22 Кэрол МакНилл
  Коридор заполнили тревожные крики, становившиеся громче по мере увеличения номеров комнат. К тому времени, как она прошла семнадцатую комнату, Маршалл уже смог расшифровать отдельные слова:
  «Это яд! Это все яд!
  Раздался громкий грохот, а затем через несколько дверей появился медицинский работник с разозленным выражением лица, в униформе с чашкой кофе. Маршалл виновато замер, но мужчина пронесся мимо, не обратив на нее ни малейшего внимания.
  Пройдя комнаты девятнадцать и двадцать, она остановилась у открытой двери комнаты двадцать один; суматоха внутри раздражалась успокаивающими звуками чьего-то пения:
  «Если все… что у нас есть… это время… которое мы делим… тогда у меня… есть все… что мне нужно».
  Крик утих, когда к первому присоединился слабый голос:
  — И если бы я… мог проводить… все свое время… с тобой… тогда время… является другом… мне.
  — Так лучше, мама? — спросил мужчина, и Маршалл увидел, как он взял морщинистую руку женщины в свою. 'Ну давай же. Может, усадим тебя и вольем в тебя немного кофе?
  Решив, что в данных обстоятельствах невозможно организовать «случайную» встречу, Маршалл повернулся и поспешил уйти, прежде чем ее заметили, что-то в разговоре, свидетелем которого она стала, раздражало ее, когда она снова забиралась в фургон.
  — Забыл, зачем ты туда пришел? — шутливо спросила Зима. «Серийный убийца. Вы вошли туда… из-за серийного убийцы.
  «Это было не время», — ответила она. «Он кормил свою маму в ее комнате. Она выглядела растерянной.
  — Думаешь, нам удастся добиться от нее чего-нибудь? - спросил Чемберс.
  — Судя по тому, что я только что видел: маловероятно. Но позже она может стать другой».
  Он кивнул: «Посмотрим, куда он пойдет дальше».
  Прошло еще сорок минут, прежде чем они увидели, как Роберт Коутс вышел из дома престарелых, насвистывая, крутя ключи на пальце. Его волосы теперь стали короче, а насекомоподобные черты лица значительно смягчились благодаря современным очкам, которые ему подходили гораздо лучше.
  «Похоже, кто-то обрел чванство с тех пор, как мы его видели в последний раз», — сказал Винтер.
  Маршалл нахмурилась, и к ней вернулись те же мучительные сомнения, когда она смотрела, как профессор университета садится в машину и уезжает.
  — Хорошо, — сказал Чемберс. — Следуй за ним.
  Зима включила передачу.
  « Осторожно: автомобиль движется задним ходом …»
  «Он идет домой», — сказал им Чемберс, узнав этот район.
  — Сможешь ли ты опередить его? — спросил Маршалл Уинтера, который свернул за угол и поставил ногу на землю, звук его залога разлетелся по дороге, когда он на скорости сорока пяти миль в час наехал на «лежачих полицейских».
  — О чем ты думаешь? Чемберс с интересом спросил ее.
  — Случайная встреча… своего рода.
  «Мы здесь!» — объявил Уинтер, нажимая на тормоз и указывая на дом. — Тот, что с гномами.
  Схватив рюкзак, Маршалл распахнула дверь.
  — Привет, — крикнул ей вслед Чемберс. — Мы будем слушать. Она хлопнула дверью и поспешила через парадные ворота. — Еще раз: до свидания, — пробормотал он, Уинтер припарковал их немного дальше по улице, оба нырнули под приборную панель, когда мимо проехала знакомая бордовая машина.
  Уинтер первым снова надел наушники.
  '… Один. Два. Тестирование: одно. Два, — прошептал Маршалл через динамики с нетипичной тревогой. «Я очень надеюсь, что вы меня слышите…» Они наблюдали в боковое зеркало, как Коутс вылез из машины и остановился, приближаясь к открытым воротам. — … Потому что он идет.
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 19
  'Что ты делаешь?'
  «Добро пожаловать» , явно по иронии судьбы . Она обернулась, выглядя одновременно виноватой и смущенной.
  — Я спросил, что ты делаешь?
  — Я , ммм … мистер Коутс? — робко спросила она. 'Извини. Я бы сказал, профессор Коутс.
  В тот момент, когда слова сорвались с ее губ, она увидела, как мужчина перед ней полностью превратился в другого человека: поза напряглась, когда он стал еще на два дюйма выше, рот поджался, чтобы приспособиться к выступающим зубам, глаза, казалось, сжались за очками. Хотя Маршалл и играл роль растерянного студента, на мгновение он действительно потерял дар речи.
  «Правильно», — ответил он, изучая ее так же внимательно, как и она его.
  'Ой! Я просто вставлял записку в твою дверь, — сказал Маршалл. — Я не ожидала, что ты… — Она протянула руку и сделала шаг к нему. «Позвольте мне начать снова. Привет! Я Лора.
  Слабо пожав ей руку, он тут же сделал шаг назад, восстанавливая дистанцию между ними, ожидая объяснений.
  «…Я собираюсь переехать на улицу. Номер шестьдесят пять, — солгала она, заметив в саду вывеску «Пусть» , когда они проносились мимо. — Я разговаривал с соседкой… Вы случайно не знаете ее имени?
  Коутс покачал головой, ни в коей мере не проявляя симпатии к своему неожиданному посетителю.
  «В любом случае, — продолжила она, — мы поговорили об искусстве и тому подобном, и я показала ей некоторые из своих рисунков», — она указала на альбом для рисования в своих руках. «А потом я сказал, что надеюсь изучить это в университете, и в этот момент она сказала мне, что профессор искусств Биркбек-колледжа живет всего в нескольких домах отсюда!»
  — Понятно, — сказал Коутс, слегка расслабляясь.
  — Итак, будучи дружелюбным… или просто нагло нахальным, смотря как на это смотреть, я надеялся, что мы сможем поболтать за чашкой чая или чего-нибудь еще? Просто чтобы получить совет о том, на какие курсы мне лучше всего подать заявку и что я могу сделать, чтобы иметь больше шансов на поступление». Она с надеждой улыбнулась.
  Коутс взглянул на часы: — К сожалению, сегодня не…
  — Всего лишь одна чашка чая, — настаивал Маршалл, прерывая его оправдание. «Всем нужен чай!»
  Он выглядел разбитым: «У меня осталось недолго».
  'Боже мой. Большое спасибо !' Он повернулся обратно к главным воротам. 'На самом деле!' - выпалила она. — Наверное, надо было упомянуть, что у меня там пока нет ни мебели… ни посуды… ни чайника — скрытые мотивы так к вам обратились! она засмеялась, зная, что испытывает удачу.
  Коутс устремил на нее свои насекомые глаза, Маршалл не мог не пошевелиться, чувствуя себя так, словно смотрел прямо сквозь ее смехотворную шараду.
  — Ваш медиум? — спросил он, проверяя ее.
  «Скульптура», — ответила она.
  'Современный? Абстрактный?'
  «Классический».
  Он одобрительно кивнул: «Женщина по сердцу… Художница?»
  — Нечестный вопрос. Не могли бы вы выбрать хотя бы один?
  — Бернини.
  — Тогда я скажу… — Она глубоко вздохнула, размышляя, как далеко она осмелилась подтолкнуть его так скоро: —… Челлини.
  В сотне ярдов дальше по улице Уинтер заметила, как Чемберс напрягся и сложил руки вместе, как будто в молитве, по какой-то причине ведя себя так, как будто она дала неправильный ответ.
  Маршалл не смела дышать, наблюдая, как Коутс обдумывает ее ответ, его бесстрастное лицо ничего не выдает… Но затем на его лице появилась зубастая улыбка:
  «Один из немногих истинных мастеров своей дисциплины», — согласился он, и это одобрение было таким же комплиментом вкусу Маршалла, как и художника.
  Он указал на входную дверь.
  'Вот дерьмо!' — воскликнул Винтер гораздо громче, чем ему нужно. — Она идет внутрь!
  «Она в порядке», — сказал Чемберс, несмотря на беспокойство, отразившееся на его лице.
  — Думал, что сказать? — неопределенно спросил Винтер, поднимая наушники.
  'Что?'
  — Знаешь, если нам придется туда ворваться, — объяснил он. «Прошло семь лет. Кажется, кто-то из нас должен сказать что-нибудь крутое, тебе не кажется?»
  Чемберс посмотрел на своего коллегу как на идиота:
  — Все ваше, — сказал он ему, пытаясь сосредоточиться на прослушивании провода Маршалла, когда она вошла в дом.
  Пока Коутс присела, чтобы собрать почту и скомканную записку, глаза Маршалла просматривали ненадежные стопки документов, счета и корреспонденцию за многие годы, покрывающие каждый дюйм поверхности коридора, и одно письмо особенно привлекло ее внимание. Но как только она сделала шаг навстречу, по лестнице послышались шаги.
  Черный лабрадор чуть не сбил ее с ног, взволнованно подпрыгнув.
  — Привет, — засмеялась она, потирая ему уши. «Он великолепен», — сказала она Коутсу, который не проявил никакой привязанности, когда щенок лапал его за ноги. 'Как его зовут?'
  «Я еще не успел выбрать один», — ответил он, направляясь на кухню, а лабрадор помчался за ним.
  — Мне снять обувь? Звонил Маршалл, слоняясь по коридору.
  'Незачем.'
  В доме было неприятно жарко и пахло старостью и затхлостью, обветренные обои поднимались до изысканных потолков Artex, устаревшие орнаменты претендули на каждое свободное пространство; нетрадиционный образ жизни тридцатиоднолетнего профессионала. Она прошла на кухню 1960-х годов, где Коутс набирал в миску собачий корм.
  — Ты живешь здесь один? — в разговоре спросил Маршалл.
  — Да, — ответил он, вымыв руки и наполняя чайник. «Моей матери пришлось пойти в дом», - объяснил он. «Я сохранил его в том виде, в каком она его оставила, на случай, если она когда-нибудь вернется, но сейчас это кажется маловероятным». Он зажег плиту и поставил на нее чайник. 'Могу ли я?' — спросил он у альбома для рисования в ее руках.
  «Ох», - сказал Маршалл неловко, чувствуя себя глупо из-за того, что не предвидел такого развития событий, зная, что три фотографии, содержащиеся внутри, могут в одно мгновение стереть ее прикрытие. — Они не очень хорошие, — застенчиво сказала она.
  'Все еще. Мне бы очень хотелось их увидеть.
  «Извини, но нет», — засмеялась она, кладя его на поверхность позади себя.
  Когда вода начала закипать, Коутс снял очки и протер глаза, лабрадор заскулил и укрылся под кухонным столом.
  Также почувствовав резкую перемену в атмосфере, Маршалл испытала искушение извиниться и уйти, но вместо этого сумела заставить себя застенчиво улыбнуться:
  'ХОРОШО. ХОРОШО. Но будьте вежливы, — сказала она, снова поднимая альбом и передавая его.
  Надев очки, Коутс положил книгу на стол и сел, шипение пара, вырывавшегося из носика, время от времени попадало в ноты, словно он все еще учился свистеть. Маршалл с тревогой наблюдал из другого конца комнаты, как он открыл первую страницу «Мыслителя» Родена, воплощенного в жизнь карандашом и негативным пространством.
  «Все хорошо», — сказал он ей, когда чайник запел.
  Маршалл нервно улыбнулся в ответ: «Хорошо. Этого достаточно. Могу ли я получить его обратно сейчас?
  Не обращая на нее внимания, он перевернул страницу, не выказав никаких заметных эмоций, когда ему представили трагическую сцену « Пьеты » Микеланджело ; Спаситель человечества жалко растянулся на коленях у матери.
  Чайник начал трястись, словно пытаясь спастись от пламени. Однако Коутс остался там, где был, и перешел к незаконченному окончательному рисунку: мрачному изображению Бенвенуто Челлини Персея с головой Медузы , змееволосой Горгоны, изображенной в ужасных деталях, обезглавливание теперь стало трофеем полубога.
  Обнаружив, что последующие страницы пусты, Коутс закрыл книгу и поднялся на ноги, пар теперь вырывался из чайника позади него. Наконец, сняв огонь, он стоял и смотрел на нее.
  Сознавая, что он только что вооружился, Маршалл не сводила глаз с контейнера с кипящей жидкостью в руке.
  «Ты очень умная молодая женщина, Джордан», — сказал он ей.
  «Спасибо», — ответила Маршалл, прежде чем осознала свою ошибку. С лягушкой в горле она поправила его: «… Это Лора».
  — Я вас сначала не узнал, — сказал он, его отталкивающий маленький рот скривился в усмешке.
  Маршалл почувствовала себя так, словно ее ударили ногой в живот. Она с тоской посмотрела в коридор на входную дверь.
  «Это совсем не похоже на меня», — продолжал он, все еще просто стоя с кипящим чайником. — Я всех помню… Интересно, что это говорит о тебе?
  Вы просто потерянная маленькая девочка, которая ухватилась за первое, что пришло ей на ум, чтобы придать ее жизни какой-то смысл – слова Чемберса, сказанные прошлым вечером, вернувшиеся на сторону своего врага.
  Когда он сделал шаг к ней, она отступила назад, отправив одну из керамических фигурок на пол:
  'Бог! Мне очень жаль, — сказала она, приседая, чтобы собрать осколки, но при этом разрезала свою трясущуюся руку. «Я думаю, ты принимаешь меня за кого-то другого», — неубедительно сказала она ему, когда по ее руке потекла струйка крови.
  — Думаю, нет. Друг Альфонса, — кивнул он, закрывая глаза, чтобы вновь вспомнить это. — Вы вместе работали в развлекательном центре. Он много говорил о тебе – боюсь сказать, не все хорошее. Чувствуя, как слезы защипляют глаза, Маршалл покачала головой. — Почему ты на самом деле здесь? — спросил он, вставая между ней и дверным проемом.
  'Мне жаль. Я правда не знаю, о чем ты говоришь. Сейчас я должен идти. Прошу прощения.'
  Коутс не выказывал никаких признаков движения, зачарованно наблюдая, как эмоции отражаются на ее лице.
  «Ты вольна делать все, что пожелаешь», — сказал он ей, и чайник дернулся в его руке.
  Маршалл остался там, где она стояла, не желая приближаться к нему так близко:
  — Я не могу пройти.
  — Конечно, можешь, — заверил он ее, улыбка исчезла, когда он увидел, как она поднимает воротник ко рту.
  — Я не могу выйти, — сказала она громко. 'Мне нужна помощь.'
  Передняя и задняя двери распахнулись одновременно, когда Чемберс и Уинтер ворвались внутрь, окружив главного подозреваемого на его собственной кухне.
  'Ты в порядке?' — спросил ее Чемберс, заметив мокрую кровь на полу.
  Она кивнула и подошла, чтобы встать рядом с ним.
  «Теперь я буду принимать эти заварные кремы», — сказал Уинтер Коутсу, но в глубине души знал, что это был не тот шварценеггеризм, к которому он стремился.
  Поставив чайник на поверхность, Коутс по очереди оглядел своих гостей:
  ' Ах . Чемберс. Он кивнул в знак приветствия. «И детектив Констебль… Адам Винтер», — вспоминал он, как будто теперь все это имело смысл. «Я думал, что мы уже прошли это».
  «Мы были в этом районе», — пожал плечами Чемберс. — Думаю, мы могли бы прийти и забрать нашего друга.
  «И собака», — добавил Маршалл, указывая на перепуганное животное в углу.
  — И собака, — согласился Чемберс.
  «Животное останется со мной», — просто сказал ему Коутс. — Полагаю, я буду тратить силы на вопрос, есть ли у вас ордер на пребывание в моем доме?
  Отсутствие ответа было достаточным ответом.
  — Тогда я требую, чтобы ты ушел. До свидания, — коротко сказал он, прежде чем повернуться к Маршаллу. «Было приятно снова увидеть тебя, Джордан», — улыбнулся он, прежде чем повести их, наблюдая через сломанную входную дверь, как они пересекают сад.
  Но когда они подошли к воротам, Чемберс сунул пальцы в рот и громко свистнул:
  — Давай, мальчик! — позвал он, и щенок промчался по коридору, проскочил мимо Коутса и последовал за ними наружу, даже не спросив дважды.
  «Мне очень жаль», — сказал Маршалл, когда они погрузились в фургон.
  Зима завела мотор: «Куда?»
  — Просто вытащите нас отсюда, — ответил Чемберс, наблюдая, как Коутс наблюдает за ним, пока они отъезжают.
  «Челлини?!» — проревел Чемберс, когда Уинтер припарковался напротив площадки для отдыха, теперь вполне уверенный, что что-то упустил.
  «Я знал, что он одобрит», — заявил Маршалл.
  «Это было слишком много и слишком рано, и это разрушило ваше прикрытие!»
  — Дело было не в этом, — вздохнул Маршалл, зная, что правда ничуть не лучше.
  — В любом случае, — сказал Чемберс, — мы закончили.
  Он вылез, хлопнул дверью и ушел.
  — … Челлини? — спросил Винтер, когда собака вскочила и заняла свободное место.
  «Я не знала, что он знал», — сказала она, прижимая рукав к болезненному порезу на руке.
  — Коутс?
  — Чемберс, — печально ответила она, наблюдая, как он шагает по опушке леса. ' Персей с головой Медузы . В ту ночь, когда на него напали, я думаю, это то, что убийца пытался воссоздать – свое третье «произведение искусства».
  — Медуза? — спросил Винтер. — Как… змей?
  «И свежая голова врага», — кивнула она, потянувшись за альбомом для рисования, только чтобы понять, что, спеша уйти, она забыла его на кухне Коутса.
  — Господи , — фыркнул Уинтер.
  — Это он, Коутс, — решительно сказал Маршалл, и образ изломанного тела Тобиаса Слипа незвано всплыл в ее сознании. «Это всегда был он. И теперь я еще больше в этом уверен. Это был уже не тот Роберт Коутс, которого я встретил семь лет назад». Она сделала паузу, пытаясь привести в порядок свои мысли. «Я имею в виду, это был тот же самый человек, но это был не тот же самый человек, если это имеет какой-то смысл?»
  — Никакого.
  — Это был даже не тот Роберт Коутс, которого я видел раньше в доме престарелых.
  'Что вы говорите?'
  «Думаю, я знаю, почему подруга Генри Джона Долана не узнала фотографию, которую я ей показал… Коутс — хамелеон».
  — Хамелеон?
  «Он принимает личность, меняет свою внешность, он становится тем, кем он кому-то нужен». Она повернулась к Винтеру, который выглядел немного растерянным: «Что ты думаешь?»
  — Я думаю… нам следует рассказать Чемберсу.
  Они вылезли из-под дерева, такого красного, что оно портило свет вокруг него, и направились к нему, пока их новый питомец сжигал немного энергии.
  — С тобой все в порядке? — спросил Маршалл.
  «Просто нужна пара минут», — сказал Чемберс. «Это была ошибка. Это моя вина. Я не должен был позволить себе снова втянуться в это. И все равно все это было напрасно».
  — Я бы не сказал, что все просто так, — возразил Уинтер. «Мы вытащили оттуда собаку», — отметил он, наблюдая, как она гоняется за белкой по дереву… а затем испражняется.
  Чемберс выглядел не впечатленным.
  — И я получил это, — объявил Маршалл, вынимая из ее кармана смятое письмо и протягивая ему. «Его мать снимала участок в Уэст-Патни еще до его рождения», — объяснила она. «Может быть, ты не ошибся, когда искал что-то в тот день, когда перекопал его сад… Интересно, ты просто копал не в том месте?»
  
  OceanofPDF.com
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 20
  Прождав столь существенный прорыв в деле более семи с половиной лет, Чемберс почувствовал себя немного разочаровывающим, когда адрес в верхней части украденного письма привел его в унылый коридор в недрах городского совета Уондсворта. офисы. Из-за явно ненужного окна безопасности женщина за столом велела ему занять место, лидеры совета, очевидно, ожидали, что их избиратели ворвутся и в любой момент ограбят департамент парков и открытых пространств их сомнительных сокровищ.
  Поскольку время имело решающее значение, Роберт Коутс, несомненно, уже звонил по своим жалобам и инструктировал своего бульдога-адвоката, и у них было считанные часы, чтобы найти некоторые вещественные доказательства, прежде чем бюрократическая волокита и дисциплинарные разбирательства сделали их главного подозреваемого неприкосновенным. Итак, команда распалась. Пока Чемберс следовал за распределением, Маршалл и Уинтер вернулись в дом престарелых в Толл-Оукс, чтобы продолжить ее теорию, и мать Коутса казалась логичным местом для начала.
  Затхлый запах тысячи сигарет возвестил о прибытии недовольного «добровольца», вышедшего разобраться с ним. Бесстыдно почесывая обнаженную нижнюю часть пивного живота, мужчина перечитал скомканное письмо:
  — Участок восемь-шесть-один, — сказал он в знак приветствия, избегая светских любезностей. — Это э-э-э … Доверхаус-роуд.
  Он вернул письмо Чемберсу и пошел прочь – еще одна хорошо выполненная работа.
  — Отлично, — сказал Чемберс, вставая. 'Пойдем.'
  Мужчина выглядел так, будто его только что ударили.
  «Мне нужно, чтобы вы отвезли меня туда», — пояснил Чемберс. '… Прямо сейчас.'
  — Ты разбил окно? — спросила Маршалл после того, как показала свой значок сотруднику дома престарелых и попросила отвести его к миссис Коутс.
  — Я же говорил тебе, — оборонительно ответил Винтер, — я едва попал в цель!
  — Я имел в виду собаку.
  'Ой. Тогда да.
  Кто-то пришел проводить их по коридору: «Привет! Я Мейси! женщина поприветствовала их так, будто они только что прибыли на домашнюю вечеринку. «Я основной опекун Мередит. Пойдем со мной. Я покажу тебе ее комнату.
  Инь и янь Маршалла, женщина, казалось, потеряла интерес к радостям жизни – человек, который фотографирует цветы и выхаживает птиц со сломанными крыльями, возвращая им здоровье – благонамеренная, но не обращающая внимания на мир, который однажды съест их вверх и выплюнуть обратно.
  — О, кто это уронил? — спросил веселый смотритель, остановившись перед ними в коридоре. Она была слишком велика для ее униформы, и она изо всех сил пыталась поднять расческу с пола, подставляя при этом поясницу Уинтеру и Маршаллу.
  — Это… Марвин Марсианин? - спросила Винтер, столкнувшись с необычной татуировкой.
  'Да, это!' Мейси улыбнулась. «Вы фанат?»
  Он выглядел немного неловко: «Я имею в виду, так же, как… любой другой».
  — Я слышал, что миссис Коутс временами может быть немного придирчивой, — сказал Маршалл, прерывая бессмысленный разговор, но стараясь не упомянуть, откуда она знала, что это так.
  «О, она прекрасная женщина», — сказала ей Мейси. «Но да, у нее бывают моменты . Вот почему я взял на себя роль ее основного опекуна. Знаешь, ее сын однажды сказал мне, что он когда-либо встречал только двух человек, которые ладили с его матерью лучше, чем он, и я был одним из них. Она гордо улыбнулась. «Именно такие мелочи делают все это стоящим. Верно. Вот и мы, — сказала она, дважды постучав, прежде чем войти в личную комнату Мередит Коутс, где пожилая женщина лежала на спине и бессмысленно смотрела в потолок.
  «Боюсь, этот разговор конфиденциальный», — сказал Маршалл сопровождающему.
  'Конечно. Тогда я не войду, иначе она захочет, чтобы я осталась, — прошептала Мейси.
  «Спасибо за вашу помощь», — сказал Маршалл, закрывая перед ней дверь и садясь рядом с кроватью. — Миссис Коутс? — спросила она. — … миссис Коутс?
  Хрупкая женщина повернула голову, но затем посмотрела сквозь нее, как будто ее вообще не было, затерянная где-то в собственном сознании.
  — Могу я называть тебя Мередит? она улыбнулась, узнавание мелькнуло на пустом лице. — Это Мередит. Я здесь, чтобы задать вам несколько вопросов о вашем сыне.
  Пока Маршалл упорствовал в своих тщетных усилиях, Винтер подошла к туалетному столику. Увидев себя в зеркале, он застенчиво зачесал волосы вперед, остановившись, чтобы проверить, не выглядит ли его залысина хуже, чем в прошлый раз, когда он проверял. Заставив себя сосредоточиться на более насущной проблеме, он повернулся к ней спиной, незаметно выдвинув верхний ящик в щель и обнаружив внутри коллекцию ночных рубашек и нижнего белья. Закрыв ее, он перешел к следующей: еще больше одежды. Не имея возможности незаметно дотянуться до нижнего ящика, он быстро опустился на колени и потянул за ручку…
  Когда он встал со старым фотоальбомом в руках, что-то выпало на пол. Он наклонился, чтобы поднять его.
  — Ммм , Маршалл, — перебил он, вручая ей конверт с более поздними фотографиями, еще не вошедшими в пожелтевшие страницы альбома, на первой из которых был запечатлен красивый на вид Роберт Коутс, обнимающий привлекательную женщину. Они выглядели искренне счастливыми. «Похоже, она была одной из его учениц», — сказал он ей, когда на второй фотографии была изображена та же женщина в выпускном платье, на баннере на заднем плане было написано « Выпуск 94 года» .
  Поделившись важным взглядом на это последнее событие, Маршалл снова повернулся к пожилой женщине:
  — Мередит, ты можешь сказать мне, кто это?
  Подняв трясущуюся руку к фотографии, она ответила: «Это мой Роберт».
  — А женщина? — терпеливо спросила она. — С кем Роберт?
  Заметив уязвимую женщину в мимолетном моменте просветления, Маршалл увидел, как она грустно улыбнулась, прежде чем впервые встретиться с ней взглядом:
  «… Элоиза. Такая замечательная девушка.
  — Элоиза? Вы случайно не знаете ее фамилию? — тихо спросил Маршалл.
  Она покачала головой: «Она навещала меня».
  'Здесь? Когда она в последний раз приходила к вам?
  И с этими словами она снова исчезла, на ее лице появилось пустое выражение, как будто ее только что перезагрузили.
  Тяжело вздохнув, Маршалл снова встал и присоединился к Уинтеру, пролистывавшему изящный фотоальбом, где различные фотографии Роберта Коутса разных лет больше походили на фотографии нескольких братьев, его внешность претерпевала радикальные изменения, вес колебался. , его вкусы в одежде варьируются от домашней конопли хиппи до элегантной деловой одежды и соответствуют всем промежуточным тенденциям.
  «Он нам понадобится», — тихо сказал ему Маршалл, проверяя, что берег свободен, пока Винтер запихивал его в куртку.
  Пыхтя на каждом шагу, земледелец повел Чемберса через ворота на ничем не примечательный участок земли:
  — Восемь шесть один, — объявил он, уже потянувшись за следующей сигаретой.
  В шатком сарае стояли поджаренные овощи, сгоревшие за год, и заросли ежевики, осаждавшие заброшенный дальний конец.
  'Вы не возражаете?' — спросил его Чемберс, указывая на лопату на соседнем участке.
  Мужчина пожал плечами, очевидно, ему было наплевать.
  Собрав инструмент, Чемберс вернулся на то же место, вонзив его во влажную землю и начал копать.
  Старые книги посетителей дома престарелых хранились за пределами здания. И даже не зная, с какого года начать просмотр, в условиях срочных обстоятельств это казалось тупиком.
  — Езжай в университет на фургоне, — сказал Маршалл Уинтеру, когда они поспешили на автостоянку. — Узнайте все, что сможете, об этой Элоизе.
  'ХОРОШО. Только одно… Я сейчас охранник, а не полицейский».
  «Так что импровизируйте! Используйте свое воображение. У нас заканчивается время! И мне нужен фотоальбом.
  Расстегнув куртку, Винтер протянул ее: «Зачем? Куда ты идешь?'
  «Если мы хотим, чтобы дело было возобновлено, нам нужно связать Коутса с убийством Генри Долана», — объяснила она. «И это поможет нам получить положительное удостоверение личности».
  Ржавый металл ударился о что-то твердое всего в трех футах от поверхности.
  Отбросив лопату, Чемберс упал на колени и наклонился к яме. Раскопав остальное вручную, белое как мел пятно почти светилось на фоне грязи, пока он чистил его. Зарывшись кончиками пальцев под гладкую поверхность, он осторожно вытащил его из земли: длиной не более нескольких дюймов, с острее на одном конце, это, несомненно, была кость.
  Вскочив на ноги, он оглядел опустевшие участки в поисках обиженного представителя городского совета:
  'Привет!' Чемберс позвонил, чтобы привлечь внимание мужчины. — Ты можешь на нем водить? — крикнул он, указывая на мини-экскаватор у входа.
  Вооружившись тремя фотографиями Элоизы, Уинтер поступил в Биркбек-колледж, все еще пытаясь придумать, как уйти оттуда с личной информацией о студенте без значка, не говоря уже об ордере. Его самые многообещающие идеи на данный момент: отстраненная относительная рутина, включение пожарной сигнализации или (и это, по общему признанию, зависело от огромного и широкого спектра факторов)… соблазнение делопроизводителя.
  Подойдя к главной лестнице, он остановился, а затем вернулся обратно к огромному шкафу с трофеями. Поднеся одну из своих фотографий к командному изображению чемпионок по лакроссу среди женщин 1992 года, он посмотрел на молодую женщину, поднимающую золотой кубок над головой – на фотографию выпускника – и обратно, подпись внизу гласила: Элоиза Браун (капитан команды) ).
  - Ха , - он улыбнулся, чувствуя себя вполне довольным собой. «Это была халява».
  За десятиминутную поездку на такси, казалось, потемнело. Выбравшись перед салоном красоты, Маршалл попыталась открыть дверь и обнаружила, что она заперта, а кривая табличка «Закрыто» напоминает ей проверить время. Выругавшись себе под нос, она постучала в окно, пока ее наконец не залил свет, когда на нее уставились три безупречных лица.
  «Мне жаль, что я появился вот так без предупреждения», — сказал Маршалл, садясь напротив бывшей девушки Долана во второй раз за столько же дней. «Но мне нужно спросить, узнаете ли вы кого-нибудь из этих людей» – эти люди кажутся проще, чем пытаются объяснить, что это был все тот же человек.
  Рита начала листать фотоальбом, Маршалл терял надежду, пока она смотрела, как отбрасывают фотографию за фотографией… Но затем она перевернула страницу назад и покосилась на одну из фотографий:
  — Вот этот, — сказала она, постукивая по нему кроваво-красным ногтем.
  — Вы абсолютно уверены? – спросил ее Маршалл.
  — Сто десять процентов, — кивнула она. «Это он. Это «особенный» друг Генри.
  Наступила простуда, из-за чего у него заболела нога, а таблетки почти сдерживали боль. Едва успев выпить кофе, Чемберс при свете факелов наблюдал, как команда муниципальных работников раскапывает это место. Два экскаватора последние пару часов перекапывали землю, в то время как другие копали вручную, суматоха привлекла аудиторию скучающих подростков и сплетничающих жителей домов позади. Патрульные машины, которые он запросил, оцепили территорию и на данный момент проделали замечательную работу по сдерживанию людей.
  — Извините, детектив, — сказал мужчина, с ног до головы покрытый грязью. — Вы хотели знать, когда был очищен первый квадрант? — спросил он, выглядя немного травмированным.
  Чемберс кивнул и последовал за ним на участок размером пять на пять метров, высеченный в земле, осторожно ступая через ковер из костей, скелетов десятков животных, многие из которых все еще идеально собраны – братская могила, накопившаяся за годы.
  — Сколько еще землекопов вы сможете сюда пригласить? — спросил он мужчину.
  «Третий квадрант почти готов», — ответил он. — Двое не за горами. Я думаю, мы сможем сделать это с тем, что у нас есть».
  Чемберс смотрел на море наделов с уколом вины. Сараи огорожены равномерно расположенными заборами. Это выглядело как миниатюрная деревня в темноте:
  «Это только сегодняшняя работа», — сказал он. — Завтра мы приступим к остальному.
  « Эрррр … Простите?»
  «Вы меня услышали. Разорвите все это .
  Собака свернулась калачиком в пространстве для ног, фургон U-Drive оказался на удивление уютным способом провести вечер: из печки в салон подавался горячий воздух, а под ними тихо урчал двигатель. Зима припарковала их под тем же деревом, что и раньше, тихий парк прямо за углом от дома Коутса был логичным местом для встречи с их контингентом столичной полиции.
  Собака подняла голову, когда раздался стук в стекло.
  — Маршалл? — спросил офицер в форме, когда она опустила окно.
  'Ага?'
  — Для вас по рации вызывает детектив-сержант Чемберс.
  'Спасибо.' Она повернулась к Уинтеру: «Ты идешь?»
  — Нет, — он зевнул. — Я присмотрю за собакой.
  Проследовав за офицером до его машины, она села в нее и взяла трубку, а мужчина и его коллега пошли покурить, чтобы дать ей немного уединения.
  — Чемберс?
  Щелчок: «Просто проверяюсь… Кончено».
  — Все еще ждем отряд вооруженного реагирования, но у нас есть люди, которые следят за домом. Над.'
  — Они выдали ордер на арест… Конец.
  — Как раз вовремя. Ты должен быть здесь ради этого. Над.'
  — У меня здесь дел полно. Над.'
  — Я так понимаю, человеческих останков еще не осталось? Над.'
  «Отрицательно. Я до сих пор подозреваю, что Долан был его первым. Над.'
  Маршалл пришлось прикрыть глаза, когда лучи фар свернули из-за угла:
  — Похоже, они здесь. Мне лучше идти. Над.'
  'Будь осторожен. Над.'
  — Скопируйте это… Вон.
  'Идти! Идти! Идти!'
  Уинтер чувствовал себя немного лишним, наблюдая, как группа вооруженных полицейских штурмует собственность Роберта Коутса, первого офицера, взявшего на себя ответственность за сломанный замок, который он выбил ранее в тот же день, темные силуэты двигались по сетчатым занавескам, рассеиваясь по маленькому пространству. дом; рейд теневой марионеточной полиции.
  Маршалл вошел в дверь последним и решительно отстаивал эту честь. Крики «Чисто!» начала приближаться со всех сторон, пока она в замешательстве шла по пустому коридору; мебель осталась, но стопки бумаг исчезли. Проходя мимо, она заглянула в гостиную и увидела, что она выглядит такой же скудной.
  «Кто-то разжег костер», — прокомментировал офицер, когда она вошла на кухню, во внутреннем дворике все еще тлела группа из четырех металлических мусорных баков.
  Она нахмурилась, увидев свой альбом для рисования, зловеще ожидающий на столе, и направилась к нему, когда разочарованные офицеры начали выходить из дома. Коутс, похоже, сжег все, что у него было, и все же он оставил это – акт доброты, на который она считала его неспособным, что могло означать только то, что он оставил это для другой цели.
  Она осторожно открыла его, пролистав свой набросок « Мыслителя» … а затем Пьету … незаконченный рисунок Персея с головой Медузы . Задержав дыхание, она перевернула страницу, чувствуя, как у нее замирает сердце, когда Уинтер ворвалась в комнату позади нее.
  — Они сказали, что он ушел? — спросил он, запыхавшись. — Маршалл? Что это такое?' Он присоединился к ней возле стола, заглядывая через ее плечо, пока она переходила к следующему новому изображению… затем к следующему… и к следующему. — Что это ? — спросил он, но она, казалось, не услышала. — … Маршалл?
  Она медленно повернулась и посмотрела на него:
  — Господи, Винтер, — сказала она безучастно. — Что мы сделали?
  OceanofPDF.com
  Четверг
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 21
  Ева встала за пять минут до того, как должен был прозвенеть будильник. Обычно она начинала так рано, когда впереди у нее был целый день в суде. Возясь в темноте, чтобы не потревожить Чемберса, она успешно выключила будильник, взяла со спинки стула свою одежду и выбралась из спальни, лишь дважды задев при этом палец на ноге – новый личный опыт. записывать.
  Она открыла дверь и немного расслабилась, включив на кухне телевизор, установленный на постоянное бормотание. Наполняя кофеварку, она с удивлением обнаружила, что она еще теплая со вчерашнего утра . еще одна вещь, требующая замены . Когда она достала молоко из холодильника, на заднем плане появились утренние новости:
  «… сегодня утром жители этого сонного прибрежного квартала проснулись от последствий ужасного преступления…»
  Зевая, она добавила в свою любимую кружку две чайные ложки сахара с горкой… а потом и третью.
  «… тело молодой женщины. Сообщения, поступающие из оцепленной зоны, позволяют предположить, что по крайней мере одна из ее конечностей отсутствует. Пока мы не знаем, была ли это предыдущая травма или она была получена во время нападения…»
  Навострив уши, когда из динамиков продолжали гудеть подробности ужасной истории, Ева взяла в руки пульт:
  
  «… Опять же, эти сообщения пока не подтверждены. Но теперь несколько источников сообщили нам, что расположение тела имеет сверхъестественное сходство с этим конкретным произведением искусства…»
  С дурным предчувствием дежавю Ева выключила звук телевизора, как будто отсутствие звука могло каким-то образом заставить его исчезнуть. Отчаянно не желая говорить мужу, она несколько мгновений стояла, размышляя, смиряясь с тем фактом, что ему нужно знать. Не обращая внимания на щелчок нагревающейся кофеварки, она направилась обратно к двери спальни, полоска света рассекала тьму, когда она подкралась к кровати.
  — Бен, — прошептала она. «… Бен». Сидя рядом с ним, она протянула руку… ее рука опустилась на матрас, прежде чем откинуть одеяло и обнаружить, что кровать пуста. Вскочив на ноги, она включила прикроватную лампу, крича в тихий дом: «… Бен?!»
  Держа в руке термос с кофе, Чемберс нырнул под полицейскую ленту и показал свое удостоверение личности первому подбежавшему офицеру:
  «Чемберс. Убийство, — объявил он.
  'Христос!' молодой человек вздохнул с облегчением.
  «… Чемберс », — повторил он, обеспокоенный тем, что в своем бессонном бреду он мог несколько переоценить себя.
  Офицер улыбнулся:
  — Я имею в виду, Господи , как я рад тебя видеть! Ну давай же. Вот сюда. Он повел Чемберса вниз по холму к реке, где грязное одеяло было накинуто на фигуру размером с человека, делая ее похожей на полузадой костюм Хэллоуина на фоне холодного рассветного неба. «Это единственное, что у меня было в машине», — объяснил он, уловив выражение лица детектива.
  «Сними это».
  — Но… пресса…
  «Людям платят гораздо больше , чем нам, чтобы о них беспокоиться, — сказал ему Чемберс, — и они представляют собой отдаленную заботу по сравнению с сохранением улик».
  — Да, но…
  'Смотреть!' Чемберс рявкнул на него. Это было слишком рано. — Если тебя это так беспокоит, я благословляю тебя стоять здесь, приподняв свое грязное одеяло, пока здесь не появится ширма. Но сними... это... сними.
  Когда отруганный молодой человек пошел искать свою жертву, Чемберс подошел к кромке воды, как всегда собираясь с духом, прежде чем увидеть любое мертвое тело: душа, вырванная из существования против своей воли, волновой эффект печали, потери и гнева, касающийся неисчислимое количество других жизней – тех, кто их знал… тех, кто теперь никогда не узнает…
  Отойдя от своих размышлений, он покачал головой: философия Евы действительно начала мешать ему в выбранной им карьере.
  Он наблюдал за отражением в воде, плещущимся у берега, когда одеяло упало, обнажив изуродованный шедевр, которого он так боялся. Чувствуя, как у него замирает сердце, он наконец заставил себя посмотреть на него.
  Волосы были заплетены вокруг ее макушки, листья были вплетены в замысловатый узор. Красивая женщина стояла топлесс, только прозрачная ткань, оживленная ветерком, свободно висела вокруг ее талии. Каким-то образом она выглядела умиротворенной, даже счастливой, намек на улыбку, изгибающуюся в уголках ее рта, тем более преследовал ее, учитывая свежие расчленения чуть ниже обоих плеч. Без обеих рук фигура отбрасывала неровную тень, кожа резко, неестественно обрывалась, словно разбитый мрамор – Венера Милосская возродилась в изуродованной плоти.
  Насмотревшись, Чемберс поплелся обратно по травянистому берегу, а неопытный офицер все еще галантно поддерживал свое дырявое одеяло:
  'Привет!' он позвал Чемберса. 'Куда ты идешь?'
  — Чтобы вытащить из постели кого-нибудь, кто сможет тебе помочь.
  — Так… не ты?
  Не оглядываясь назад, Чемберс покачал головой: «Не я».
  «Хорошо, — начал главный инспектор детективов Уэйнрайт, — кто хочет рассказать мне, что такое стажер из отдела по борьбе с наркотиками…» Маршалл застенчиво
  избегала взглядов других, почти забыв о том, что она все еще всего лишь стажер, «… детектив и… — суровая женщина перепроверила лежащий перед ней лист бумаги, —… охранник Сейнсбери проводит несанкционированное расследование по делу семилетней давности?
  Уэйнрайт был третьим старшим следователем в отделе по расследованию убийств после Хэмма, который нанес удар из полиции, совершив шаг, которого никто не ожидал, по «личным причинам» - причине, по которой Чемберс лично не чувствовал, что он уловил силу, с которой он ударил кулаком. один из его констеблей… который тоже не предвидел этого. Все это, конечно, было скрыто, старый знакомый позаботился о том, чтобы неквалифицированный, неподходящий и невменяемый Хэмм ушел с высоко поднятой головой, полной пенсией и проводами, достойными героя.
  По сравнению с ним Уэйнрайт был желанным глотком свежего воздуха, временами немного строгим, но в целом справедливым и доступным. Должность, которую она заработала тяжким взяточничеством, годы ночных смен, нездоровой пищи и алкогольной зависимости, которую выдавал работодатель, сказались на ней, как и на всех остальных: глубокие складки, пробегающие по ее коже, словно русла высохших рек, сделали свое дело. она выглядела на десять лет старше, чем была на самом деле.
  '… Хорошо?' она подсказала им, когда никто не ответил.
  Винтер прочистил горло:
  «Все началось сразу после того, как я вернулся из погони на высокой скорости… Ну, на средней скорости было бы точнее; мы оба все еще изрядно устали после его первой попытки записать «Парк Юрского периода» на видео, и я…» Почувствовав, что теряет аудиторию, и фактически услышав, как Чемберс хлопнул себя по лбу, он замолчал. «Да, вы, наверное, захотите услышать это от одного из них», — заключил он, неловко откинувшись на спинку стула.
  Уэйнрайт обратился к Чемберсу:
  — Объясните мне, почему вы вообще занимались расследованием человека, с которого уже были сняты подозрения?
  Чемберс нахмурился: «Но кто на самом деле это сделал ?»
  «Но в первую очередь, кого вам не следовало расследовать», — возразил старший инспектор полиции, а двое других наблюдали за тем, как дебаты перекатывались взад и вперед по столу.
  «Но кто, если бы мы этого не сделали, остался бы незамеченным, потому что ни один другой ублюдок не собирался его проверять», — разгневался Чемберс.
  — Тебе следовало сначала спросить разрешения.
  — Вы бы дали это?
  'Нет.'
  Собираясь взорвать, он в раздражении поднял руки.
  — Послушайте, — спокойно сказал Уэйнрайт. «Я не говорю, что не рад, что ты сделал то, что сделал, просто мне придется наказать тебя за это. Имеет ли это смысл?
  — Буквально вообще ничего.
  Зима осторожно подняла руку.
  'Да?' — спросил Уэйнрайт, поворачиваясь к нему.
  «Может ли мое наказание быть назначено владельцами компании Sainsbury's plc?» «Потому что я снова опаздываю на работу, а мой менеджер Дэн облажается».
  'Отлично.'
  'Большой. Итак, я могу идти?
  'Нет.' Уэйнрайт уже выглядел изнуренным. — Вы , — сказала она, обращаясь к Маршаллу. — Ты меня еще не разозлил. Почему бы тебе не ввести меня в курс дела?
  '... и он добавил пять новых фотографий?' — спросил Уэйнрайт с больным видом и заговорил впервые за более чем пятнадцать минут. — Итак, еще четыре убийства?
  «Я думаю, мы должны предположить, что это его намерение», — кивнула Маршалл, и внутри нее скручивался тот же комок тошноты, который она испытывала весь день.
  — Господи, — простонала она, упав на стул. — Зачем ему это нам говорить? Зачем вообще оставлять эскизы?
  — Не знаю, — пожал плечами Маршалл. — Чтобы насмехаться над нами? Чтобы проверить нас? В любом случае, после нашей встречи на кухне он понял, что мы идем за ним и что ему уже нечего терять, — виновато закончила она.
  — Хорошо, — решительно сказал Уэйнрайт, снова поворачиваясь к Чемберсу. — Я поручаю вам вести это дело.
  'Мне жаль?' — спросил он удивленно.
  — Это ваше дело.
  ' Нет . Нет . Нет , - сказал он. «Отдай это кому-нибудь другому».
  «Вы работали над первоначальным расследованием», — рассуждала она. — И ты был прав во всем с самого начала, что делает тебя наиболее подходящим человеком для поимки этого человека. Можете ли вы назвать мне хотя бы одну вескую причину, почему вы не согласны на это?
  Неловко поерзав, Уинтер взглянул на своего коллегу, в то время как глаза Маршалла, находившегося по другую сторону от него, метнулись к его ноге…
  — …Нет, — ответил он, разочарованно покачивая головой.
  — Тогда решено, — сказал Уэйнрайт. — Вы хотите, чтобы я попросил, чтобы Маршалла перевели на помощь? … Если вас это, конечно, устраивает? — спросила она офицера отдела по борьбе с наркотиками, который энергично кивнул.
  — Конечно, — проворчал Чемберс. «Чем больше, тем лучше».
  — А Винтер… — начал детектив-старший инспектор. Он взволнованно сел. — … тебе, вероятно, следует вернуться к работе до того, как «Дэн» пройдет тот кирпич, о котором ты упомянул.
  — Ох, — сказал он, выглядя немного разочарованным.
  — Итак, что дальше? — спросил Уэйнрайт.
  — Элоиза Браун, — ответил Маршалл. «Мы полагаем, что в какой-то момент у нее были отношения с Коутсом. Нам нужно поговорить с ней.
  — И теперь, когда мы стали официальными, — с горечью начал Чемберс, — я хочу обыскать его кабинет в университете.
  «Это работа номер два и три», — сказал им Уэйнрайт. «Во-первых: нам нужно, чтобы все люди в стране искали этого человека. Мне нужно, чтобы вы предоставили мне подборку фотографий для распространения в средствах массовой информации.
  — Вы уверены, что хотите пойти с этим в прессу? — спросил ее Чемберс.
  «Хочу» тут ни при чем. Но я не совсем понимаю, какой у нас есть выбор. Как красноречиво выразился Маршалл: этот человек – хамелеон. Мы не найдем его одного.
  — И что ты собираешься им рассказать? — спросил он, задаваясь вопросом, каковы его шансы скрыть это от Евы.
  — Достаточно, — задумчиво сказал Уэйнрайт. '… Правда. Что сегодня, спустя семь лет, оставаясь незамеченным, Роберт Коутс официально стал серийным убийцей.
  
  OceanofPDF.com
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 22
  Чемберс предложил подвезти Уинтера на работу по пути на встречу с Элоизой Браун, но беспощадное лондонское движение, как и ожидалось, превратило этот жест в огромное неудобство.
  'Привет, ребята?' Зима донеслась с заднего сиденья.
  Маршалл обернулся, но тут же пожалел об этом:
  «Господи, Зима! Надень штаны!
  — Я не ожидал, что ты посмотришь!
  «Вы сказали «привет, ребята» – конечно, я посмотрю!» — рявкнула она, пристально глядя на идущую впереди машину, в то время как он уперся ногами в окно, чтобы одеться в униформу.
  Несколько мгновений они сидели молча.
  '… Привет, ребята?'
  'Что?!'
  — Мне было интересно… ну, я больше думал о том, что, может быть, ты мог бы… ну, знаешь, подождать, пока я закончу работу, и сходить к Элоизе Браун.
  — Ты шутишь, да? - спросил Чемберс.
  — Я просто подумал…
  «Это расследование убийства . Коутс уже сказал нам, что собирается снова убивать. Каждая секунда имеет значение. И ты хочешь, чтобы мы тебя подождали ?
  — Теперь, когда я слышу это вслух… — неловко сказал Винтер. «Да, ты прав. Не обращай на меня внимания.
  «Будьте с ним поосторожнее», — сказал Маршалл Чемберсу. «Мы бы даже не знали о существовании Элоизы Браун, если бы не Уинтер». Она повернулась и ободряюще улыбнулась ему: «Ради всего святого!» Где твой топ?!'
  «Он заперт в твоей двери», — ответил он, свесив живот за пояс.
  Маршалл быстро открыл и закрыл пассажирскую дверь, прежде чем бросить рубашку-поло на багажник:
  — Как насчет того, конечно, с разрешения Чемберса, — она взглянула на него, — я зайду позже и расскажу тебе обо всем? … ХОРОШО?'
  — Ты бы сделал это? Зима с надеждой улыбнулась.
  Чемберс неохотно кивнул и остановился у дверей супермаркета.
  — Тогда увидимся, — сказал Винтер, выпрыгивая на тротуар.
  'Сумка!' она напомнила ему.
  'Спасибо. Пока!' он позвонил после того, как забрался обратно, чтобы забрать его, Чемберс и Маршалл отмахивались от него, как гордые родители, когда он практически бросился на работу.
  — Уверены, что это то место? — спросил Чемберс без особого энтузиазма относительно входа в подземные туалеты.
  «Совершенно уверен», — ответил Маршалл, указывая на новенькую вывеску:
  Галерея.sw7
  Распахнув металлические ворота, они спустились по каменной лестнице на шум строительных работ, запах застоявшейся мочи усиливался, буквально щипал глаза к тому времени, когда они достигли многолюдного подземного пространства.
  'Ой! Привет!' улыбнулась привлекательная женщина, ее светло-каштановые волосы были собраны в игривые пучки, в большой рубашке, покрытой засохшей краской. — Ты тот парень из туалета?
  Глядя на Маршалла, когда она хихикала, Чемберс достал удостоверение личности, чувствуя себя немного неловко – это были его самые нарядные брюки:
  'Нет. Я детектив по расследованию убийств.
  — Это было сегодня? она головокружительно рассмеялась, прежде чем нахмуриться: «И когда придет туалетный парень?»
  Все трое какое-то время стояли молча, как будто она действительно ожидала, что Чемберс узнает.
  «… Я правда не могу тебе помочь. Вы Элоиза Браун? он перепроверил, чувствуя необходимость с рассеянной женщиной.
  'Ага. Это я. Я бы пожала тебе руку, но… — она посмотрела на свою, — я не совсем уверена, что это такое. Вытирая то, что это было, о рубашку, оба детектива выглядели немного отстраненными. 'Извини. Я снова веду себя грубо? Я даже больше ничего не могу сказать. Я знаю, что сейчас это выглядит не очень, но несколько слоев краски — и это будет самая стильная галерея в городе».
  Выражение «ты не можешь отполировать какашку» слишком легко пришло на ум, но Чемберс решил оставить его при себе.
  «На земле я не смогу позволить себе столько места и через миллион лет», — весело сказала она им, осматривая свою хорошо организованную империю. «Но это место… Это похоже на добычу нефти в центре Лондона».
  «Я не уверен, что это нефть», — пробормотал Чемберс, переступая через неприятно выглядящую лужу. — Как ты думаешь, мы могли бы поговорить где-нибудь немного… в другом месте?
  Элоиза пожала плечами: «Конечно».
  И Маршалл, и Элоиза с тоской посмотрели на отель «Рембрандт», но, видя, что Чемберс платит, они вежливо согласились на его предложение, и все трое сели за липкий столик в «Макдоналдсе» дальше по дороге. Заткнув рот, Чемберс слушал, как Маршалл вел интервью:
  «Я начну с нескольких простых», — сказала она Элоизе. — У вас были отношения с Робертом Коутсом?
  — Да… Это было легко!
  — С каких пор и до каких?
  Она подумала об этом и затем начала считать на пальцах:
  — С марта по ноябрь девяносто четвертого. Восемь месяцев. Мы разговаривали в коридорах, когда никого не было рядом, выделяли несколько минут здесь и там, когда могли. Он не хотел, чтобы о нас кто-то знал. Он был параноиком по этому поводу – настоящим приверженцем правил. Нашим первым «официальным» свиданием стал вечер моего выпускного». Она хмуро посмотрела на Чемберса: «Это твой второй бургер?»
  — Я не сплю с пяти!
  — А как бы вы описали Роберта? Маршалл продолжил, обе женщины отошли от куска пережеванного мяса, который Чамберс плюнул через стол.
  И снова Элоиза не торопилась обдумывать ответ:
  — Красивый, обаятельный, — она покраснела, как будто он только что прошел мимо и сделал ей комплимент, — невероятно умный и… напряженный.
  'Интенсивный? Каким образом?
  — Во всех отношениях. Например, как он предложил мне выйти за него замуж всего через три месяца… Маршалл подняла брови – она собиралась подождать, пока ее избранник не докажет свою ценность и не будет похоронен на глубине шести футов, прежде чем сетовать на тот факт, что, возможно, им следовало пожениться. после всего. «… И потом каждый божий день после этого», — печально добавила Элоиза. «В то время я думал, что это было романтично. Теперь я не так уверен.
  — Вы часто были… близкими?
  ' Вау! Как бы мне ни хотелось поделиться подробностями моей сексуальной жизни с вами и с «Гамбургларом», я думаю, вы должны рассказать мне, о чем идет речь.
  «Ваш бывший — серийный убийца», — прямо ответил Чемберс. — Он убил троих человек в восемьдесят девятом году и еще одного сегодня утром: молодую женщину… отрезал ей руки. Маршалл спросил: «Ты с ума сошёл?» лицом к нему. ' Что ?' — сказал он, взяв пригоршню фишек. — В любом случае это будет во всех новостях.
  Потратив несколько минут на то, чтобы обдумать это откровение, Элоиза просто кивнула в ответ.
  — Простите за мои слова, — начал Маршалл, — но для человека, который провел восемь месяцев своей жизни с этим человеком, вы не выглядите слишком шокированным.
  «И как человек, который разорвал эти отношения, а затем изо всех сил старался никогда больше не видеть этого человека… я нет».
  — Попытаться ? — спросил Маршалл.
  «Роберт до сих пор время от времени связывается со мной: письма… цветы. Я просто склонен их игнорировать».
  — Когда это было в последний раз?
  'Я не знаю. Несколько месяцев назад, — она пожала плечами.
  — Тогда у вас были подозрения на его счет?
  «Это была всего лишь мелочь», — сказала Элоиза, глядя в окно, как будто наблюдая, как история разворачивается где-то на улице. — Он чаще гостил у меня. Все было хорошо. Мы были счастливы. Однако каждую ночь раздавалось царапанье стен, звук чего-то царапающегося прямо у нас над головами.
  — Мышь? — спросил Маршалл.
  'Верно. Итак, что делать, если у вас есть мышь? Вы идете и покупаете ловушки. Именно это я и сделал – даже не по-гуманному, поймать его в ловушку и выпустить наружу, сортировать. Я выбрал подходящий металлический стержень пружинного типа, способный раздавить насмерть. Я хотел убить это существо… пока утром не заметил, что ловушка исчезла.
  «Я спустилась вниз, направилась на кухню и никогда еще не чувствовала к себе такого отвращения – видя, как это безобидное маленькое животное приколото, но все еще мечется от боли. Я просто хотел повернуть время вспять, вылечить его, построить ему уютный домик в стене – добавить туда немного света. Потому что теперь, когда я подумал об этом, слышать, как он чешется по ночам, было успокаивающе. Это означало, что я никогда не был по-настоящему один.
  — В любом случае, Роберт явно только что нашел его и решил избавить бедняжку от страданий, прежде чем я расстроюсь. Я уже собирался ускользнуть обратно из комнаты, когда увидел, как он вынимает из ящика нож для сыра. Один из действительно острых, изогнутых, с двумя зубцами на конце? И тогда я заметил на рабочей поверхности еще два ножа, оба залитые кровью. Я ахнула, и он повернулся, чтобы посмотреть на меня. Он ничего не сказал… просто стоял с этим бесстрастным выражением лица и этими мертвыми глазами. Я как будто впервые его увидел… Настоящий он .
  «Знаете, когда ребенок отрывает крылья журавлю? Это жестокий акт доминирования, отвергаемый как «нормальный наивный интерес», оправданный непониманием развивающимся умом последствий, неспособностью примириться со своим местом в естественном порядке», — сказала она, и безумная личность уступила место красноречивому университету. в сознании выпускницы, перемена в ней была настолько драматичной, насколько мог себе представить Роберт Коутс. «Все было именно так – не столько ему нравилось мучить крошечное животное, сколько ему нужно было это делать».
  Гамбургер испортился, Чемберс положил его обратно в упаковку.
  — Вы сообщили об этом? – спросил ее Маршалл.
  'Кому?' — нетерпеливо спросила Элоиза. — Полиция? А рассказать им о чем именно – об уже умирающей мышке и жутком виде? Я не думаю, что они пришлют сюда вертолеты, а вы?
  Маршалл выглядел немного смущенным.
  — У вас двоих была собака? — спросил Чемберс, когда на ум пришла более насущная проблема. Он быстро повернулся к Маршаллу: «Что случилось с нашей собакой?»
  — Мама Уинтера пока взяла его.
  — Ох, — сказал он с облегчением.
  — Она назвала его Берти.
  — Берти ? Он не Берти», — неодобрительно усмехнулся он, прежде чем вернуться к первоначальному вопросу: «Так у вас двоих была собака?»
  'Нет. Почему?'
  «Нет причин».
  Элоиза какое-то время смотрела на него, но затем воспользовалась возможностью и задала один из своих вопросов:
  — Вы сказали, что он… отрезал девушке руки? — прошептала она, соответственно потрясенная.
  «Пока она была выведена из строя… немного похожа на вашу мышь», — ответил Чемберс с обвинительной ноткой в голосе, как будто она должна была видеть знаки.
  'Боже мой.'
  «…Прежде чем изобразить ее как Венеру Милосскую », — добавил он.
  Элоиза даже не вздрогнула, ее цвет потускнел, когда снаружи надвинулись грозные тучи, окутывая мраком весь ресторан.
  'Что это такое?' — спросил Маршалл, увидев выражение ее лица.
  «Это просто… Это так похоже на Роберта», — ответила она. «У него есть эта… потребность создать что-то прекрасное из уродства. Наверное, это то, что мне в нем нравилось больше всего», — горько рассмеялась она. «Насколько это плохо? Полагаю, это странно, но это похоже на его способ справиться с вещами, которые он не может принять».
  'Такой как?' Маршалл толкнул ее.
  — Например, когда в университете случился пожар. Они потеряли половину арт-блока – всех этих лет работы, незаменимых… неповторимых. И знаете, что сделал Роберт? Он провел целую неделю по колено в развалинах, воссоздавая по памяти то, что мог – эти невероятные скульптуры из пепла».
  «Скульптуры?» — спросила Маршалл, переглядываясь со своим коллегой.
  Элоиза кивнула, задумчиво улыбаясь воспоминаниям, несмотря на то, что она только что узнала о герое своей истории:
  «Это было действительно потрясающе… правда. Ой! Или случай, когда я сломал руку и мне сказали, что я не смогу рисовать несколько месяцев. Я был совершенно безутешен. Но Роберт, он сидел рядом со мной почти два дня подряд, создавая одну из самых невероятных картин, которые я когда-либо видел на своем гипсе, чтобы подбодрить меня».
  — Что он нарисовал? – спросил ее Маршалл, и это звучало скорее как завистливый друг, чем как офицер полиции.
  — Мы, — улыбнулась Элоиза, ее глаза блестели. «Мы как Аполлон и Дафна… Что?» — спросила она, заметив обеспокоенные взгляды на лицах двух детективов напротив. '… Что?! '
  — Нам нужно, чтобы вы пошли с нами.
  — Думаешь, ты мог бы пролить немного фальшивой крови? Здесь все выглядит немного более кошмарно? Чемберс с раздражением спросил констебля Пса (никто не знал его настоящего имени), увидев галерею увеличенных фотографий с места преступления рядом с выдающимися произведениями искусства. Пытаясь найти место, чрезмерно усердный молодой человек даже закрыл окна, придавая картинам на стекле жуткое сияние, когда свет просачивался по краям.
  Они привезли Элоизу обратно в Новый Скотланд-Ярд для дальнейшего допроса, в ужасающую комнату в отделе по расследованию убийств, где они расследовали убийства вместе со своей быстро расширяющейся командой. Зачарованная окружавшими ее призрачными образами, Элоиза обошла стену с уликами, пока Чемберс выселял своих подчиненных и включал свет.
  — Это все , Роберт? — спросила она отстраненным и ошеломленным голосом.
  Уважительным шепотом Маршалл кивнул: — Да.
  «Они в каком-то смысле красивы, не так ли?» — сказала Элоиза. — …Я имею в виду, это ужасно, конечно. Эти бедные люди, — быстро добавила она, но не в силах скрыть искру удивления в своих карих глазах.
  — Не торопитесь, — сказал ей Маршалл. «Любая информация, которую вы можете нам дать, даже самая маленькая, может оказаться важной».
  «Я действительно не знаю, что я смогу вам сказать, кроме того, что Роберт воссоздает определяющие моменты своей жизни… Но я думаю, вы это уже знали». Ее встретили два очень пустых выражения лица. — …Ты еще этого не знал?
  — Возможно, вы могли бы немного уточнить? — предположил Маршалл, решив, что это звучит лучше, чем прямое признание, что они понятия не имели.
  — Они были найдены в таком порядке? – спросила ее Элоиза.
  'Они были.'
  Она достала из кармана очки и надела их на нос, анализируя фотографии вскрытия Генри Джона Долана, как будто критикуя картину:
  «Роберт всегда питал привязанность к «Мыслителю» ; эта одинокая фигура, сидящая в глубоком созерцании посреди хаоса, изображенного в «Вратах ада» : погруженная в воду и в то же время каким-то образом отделенная», — сказала она им. — Существуют разные интерпретации: некоторые полагают, что это Данте, размышляющий о своих девяти кругах ада, тогда как другие полагают, что это…
  — Сам Роден, — закончил от ее имени Чемберс, желая, чтобы вокруг было больше людей, которые могли бы услышать самые культурные слова, которые он когда-либо мог сказать.
  «Роберт придерживался этой второй школы мысли, потому что именно так он видел себя… интеллектуально… творчески – как человека, который не принадлежал к той сцене, в которой они оказались в ловушке, его потенциал растрачен миром, который его не ценил. '
  — И это не вызвало никаких тревог? — спросил ее Чемберс.
  «Высокомерие и искусство обычно идут рука об руку», — пожала плечами Элоиза. «Он все время это рисовал. Как одержимо. Там, где другие люди сидят и мечтают, чертя чушь, он, даже не осознавая этого, чертил эти невероятные зарисовки». Она подошла к стене, посвященной Николетте Котийяр, держащей на руках своего мертвого сына, в знак уважения к шедевру Микеланджело. ' Пьета . Это явно отсылка к его матери», — заявила она.
  'Мередит?' — удивленно выпалил Маршалл, чувствуя, что шестифутовый садовый гном был бы более подходящим.
  'Нет. Я имею в виду его биологическую мать. Чемберс и Маршалл переглянулись; Вероятно, это было подходящее время, чтобы еще раз сказать «не могли бы вы поподробнее». «Она была наркоманкой», — продолжала Элоиза, Маршалл неосознанно почесал оспины на ее внутренней стороне руки. «…Героин, порок, который она передала своему сыну, когда он родился. Мередит ничего тебе об этом не говорила? — спросила она их с удивлением.
  Маршалл в ответ просто покачала головой, не желая, чтобы разговор отклонился от темы обостряющегося слабоумия пожилой женщины.
  «Короче говоря: Роберт был невероятно крошечным и нездоровым ребенком, который дважды переставал дышать в первые несколько дней жизни. Он всегда изо всех сил пытался осознать, насколько близок он был к тому, чтобы едва существовать – все, чего он собирался достичь и создать, просто стиралось вот так , – она щелкнула пальцами, – лежа в объятиях женщины, слишком далеко зашедшей в жизни. даже заметьте.
  «Однако Дева Мария не была наркоманкой», — отметил Маршалл.
  «Но Николетт Котийяр была », — напомнил ей Чемберс. — И мне нет необходимости говорить вам , как сильно Альфонс хотел за него. Уловив странный комментарий, Элоиза вопросительно переглянулась с двух детективов, но не вдавалась в подробности. «Возможно, даже достоин сыграть Роберта Коутса в одном из его «шедевров», — предположил он.
  — Как и Генри Джон Долан, если следовать этой логике, — скептически сказал Маршалл. — Я не вижу здесь особого сходства.
  «Может быть, мы говорим слишком буквально», — сказал Чемберс. «Может быть, это более символично. Генри Долан, несомненно, был впечатляющим образцом мужчины. В другое время он был бы гладиатором или военачальником, а не «пропадал бы» на роли аккомпанирующего танцора и массовки на телевидении».
  « Теперь ты думаешь больше как Роберт», — сказала ему Элоиза. «Правда в том, что мы здесь глубоко в его голове, и я сомневаюсь, что мы сможем разобраться в этом. Что мы действительно знаем, так это то, что он своим извращенным способом пытается найти смысл и красоту в уродстве того, что он делает. И по какой-то причине он выбрал это изображение, — она указала на фотографию настоящей скульптуры, — чтобы ассоциировать его с этой травмой.
  — А как насчет этого? — спросил Чемберс, продвигая ее дальше.
  « Персей с головой Медузы », — сказала Элоиза. «Почему нет фотографии тел?»
  — Потому что он не успел закончить.
  'Ой. Лучшее предположение: это он, наконец, освобождается от нее раз и навсегда.
  — Его мать? — спросил Маршалл.
  Элоиза кивнула: «Несмотря на то, что Мередит усыновила его, он запланировал еженедельные визиты к матери до одиннадцати лет. Она по-прежнему имела огромное влияние на его жизнь, пока… — Она замолчала. «Полагаю, сейчас это не имеет значения: он украл из аптечки немного опиоидного лекарства Мередит и подлил его в чашку чая своей выздоравливающей матери. К концу недели ее нашли потерявшей сознание в приземистом доме, и ей запретили доступ к нему до тех пор, пока она не докажет, что она чиста… чего так и не произошло. Этот маленький поступок означал, что он одержал победу над величайшим чудовищем в своей жизни… Кого он выбрал своим Персеем?»
  «Мы так и не нашли тело», — сказал Чемберс.
  — Тогда кого он выбрал в качестве отрубленной головы Медузы?
  '… Мне.'
  Она выглядела обеспокоенной: «Ух ты. Должно быть, он действительно тебя ненавидит.
  «Я так думаю, да».
  Она подошла к следующей подборке фотографий с места преступления — полуобнажённому и изуродованному телу Венеры Милосской, сидящей на берегу реки:
  — Кто она?
  Маршаллу даже не пришлось сверяться с листком бумаги: «Тэмсин Фуллер, техник художественного факультета университета».
  — Должно быть, присоединился после того, как я ушел. А это? — спросила она, указывая на коллекцию восковых зеленых листьев, которые были собраны в мешок для вещественных доказательств.
  «Они были разбросаны вокруг жертвы, — объяснил Чемберс, — но, похоже, не совпадали ни с одним из деревьев в этом районе. Кто-то пытается опознать…
  — Лорел, — прервала его она. «Это лавровые листья… Это послание», — сказала она, впервые глядя на изувеченный труп с соответствующей степенью отвращения и печали.
  — Сообщение? – спросил ее Маршалл.
  Кивнув, Элоиза глубоко вздохнула: «…Это я».
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 23
  Барри «дерьмовая работа» Кинг оправдывал свое имя. Там, где его товарищи-рейнджеры проводили дни, общаясь с девушками, сажая деревья и заводя друзей с белками, ему почему-то всегда приходилось тушить пожары, выселять группы несовершеннолетних пьющих и бороться с дикой природой, находящейся на последнем издыхании. И именно эта неприятная задача заставила его подпрыгнуть на своем внедорожнике по гравийной дороге к озеру через две минуты после финиша после сообщения о крови и перьях на пешеходной дорожке. Обычно звонивший не мог ждать, а это означало, что ему предстояло полчаса бродить в темноте в поисках того, что оставили ему лисы.
  Он заглушил двигатель, когда лучи фар скользнули по воде, как скользкие камни, а ручник сомнительно скрипнул, когда он вылез из машины и отправился на колени по озеру. Проводя фонариком по неровной местности, Барри молился, чтобы это был всего лишь один из этих ублюдочных канадских гусей:
  — Не утка Большой Боб, — прошептал он. — Пожалуйста, не Большой Боб.
  Примерно на четверти пути вокруг озера, на предсказуемо грязном участке берега, первые пушистые белые перья поймали свет факела и дрожали на ветру, как будто все еще не оправившись от испытания, свидетелями которого они только что стали. Подобно снежинкам в грязи, он следовал за самой большой концентрацией к линии деревьев, белизна постепенно сменялась малиновой – эти перья совершенно неподвижны… насыщены… мертвы.
  Заметив кровавый след, блестящий на срубленном дереве, он перелез через ствол, подвернув лодыжку тому, что ожидало его на другой стороне: останки двух взрослых лебедей, их длинные шеи были провисшими и искривленными, с зияющими темными дырами там, где их крылья когда-то прикрепленные к их телам.
  'Какого черта ?' — пробормотал он, освещая фонарем в поисках недостающих частей, несмотря на то, что знал, что ни одна существующая лиса не сможет сразить двух больших початков за один раз.
  Начав чувствовать себя немного уязвимым в тишине, он перелез через ствол дерева и поспешил к озеру, решив, что эта работа может подождать до утра.
  Маршалл взглянул на разноцветную выставочную палатку… а затем снова на Винтер:
  — Я не буду в этом участвовать.
  — Пойдем, — сказал он ей. — Я не закончу еще сорок минут.
  «Я офицер полиции. Я не собираюсь прятаться от твоего…
  'Дерьмо! Дэн идет! — прошептал Винтер, очевидно, через свою обширную заднюю часть, когда тот исчез в проеме.
  'Зима! Я не собираюсь…» Однако она замолчала, когда из-за угла послышались голоса:
  «Если он снова окажется с этой страшной девчонкой-готом, клянусь, я уволю его здесь и сейчас».
  «О, ради всего святого, подвиньтесь», — фыркнула она, нырнув внутрь как раз в самый последний момент и наблюдая, как мимо маршируют две пары ног. Не впечатленная, она взглянула на Винтер: «Это смешно ».
  — Добро пожаловать в мою жизнь, — пожал он плечами. — Так ты говорил?
  Маршалл застал его за неожиданно продуктивным разговором с Элоизой Браун и, с предварительного согласия Чемберса, пригласил его на встречу на следующее утро, где она собиралась познакомить их с оставшимися набросками один за другим.
  «Я до сих пор не получил лавровые листья», — прошептал он, прогоняя вторгшегося малыша, когда тот попытался забраться с ними внутрь.
  «Это просто вещь, которая была у них двоих», — объяснила она, вообще ничего не объясняя. — Он разбросал листья вокруг нашей Венеры Милосской … Может быть, что-то связанное с искусством, браком и нимфами ?
  — Ну, это проясняет ситуацию.
  — Это вылетело у меня из головы, окей? Но она непреклонна, это касается ее.
  — Итак… мы взяли ее под защиту, верно?
  — Чемберс во всем разобрался. Однако она убеждена, что Коутс никогда бы не причинил ей вреда.
  Зима посмотрела скептически… а потом немного проголодалась:
  — Хочешь чего-нибудь поесть… может, выпить?
  — Что у тебя есть?
  «Буквально что угодно», — сказал он ей, указывая на супермаркет за молнией.
  — Бутылку красного, чтобы поделиться?
  — Скоро.
  «… Мальбек или бордоский купаж».
  ' Мммм . Посмотрю, что можно сделать, — улыбнулся Винтер, почти уверенный, что уже забыл об этом.
  «… Но француз, а не аргентинец, если вы предпочитаете Мальбек».
  Уже наполовину выбравшись из своего укрытия, Винтер оглянулся на нее с раздраженным выражением лица.
  «Мой отец был большим любителем вин», — извиняющимся тоном сказал Маршалл.
  'Сомелье?'
  «Пьяный. Да , и сыра с печеньем не помешало бы… И Зима!
  'Да?' — спросил он откуда-то из-за палатки.
  — Не могли бы вы взять с собой пластыри и обезболивающие? … Моя рука действительно начинает болеть».
  Уинтер вернулся через несколько минут с «одолженным» ужином. К счастью, он не заметил испуганного взгляда Маршалла, когда тот вручил ей бутылку Мерло от... она даже не удосужилась доклеить этикетку, чтобы выяснить, кто признал ответственность.
  «У меня возникла мысль, — сказал Уинтер, — за прилавком с сыром», — признался он, сам не совсем понимая, почему эта деталь важна. «Рискуя показаться снобом…»
  Они ужинали «Мерло» и «Дайрилеа Трейанглс».
  «… кажется вероятным, что Роберт Коутс и его биологическая мать, будучи наркоманкой, могли жить в муниципальном жилье… пока его у нее не забрали».
  — Я, конечно, могу проверить. Почему? О чем ты думаешь?
  «Этот Альфонс и его мать-наркоманка тоже жили в муниципальном поместье».
  — Вы думаете то же самое? — заинтригованно спросил Маршалл.
  «Из того, что вы сказали, просто кажется, что если статуи представляют события из его жизни, а жертвы имеют общие качества с людьми из его жизни, то из этого следует, что места также могут быть в некотором роде важны».
  — Хммм , — сказала Маршалл, частично задумавшись, но главным образом потому, что ее рот был полон. — Знаешь, если бы ты время от времени говорил что-нибудь умное в адрес Чемберса, он бы ждал тебя, и мы, вероятно, не вели бы сейчас этот разговор в палатке.
  — Но что в этом интересного? он улыбнулся, поджаривая вместе с ней картонные стаканчики.
  — Дорогая, я… — Чемберс замер в дверном проеме. Ева ждала его, скрестив руки и уже переодевшись перед сном. — …Извините за что-нибудь? — спросил он со слабой улыбкой, проведя вместе вечер в одиночестве, обыскивая офис Коутса. «Что я сделал?»
  'Что ты сделал?! Что ты сделал?!'
  — Я… я не знаю, — заикался он.
  Она подошла к телевизору и нажала кнопку воспроизведения на видеомагнитофоне:
  «…серийный убийца. На снимке изображен ведущий следователь по этому делу детектив-сержант Бенджамин Чемберс, присутствующий на месте последнего жестокого убийства, в ходе которого…»
  Она выключила его.
  — О, — сказал Чемберс. ' Что .'
  — Это снова он — человек-статуя! Тот, кто сделал это с тобой! Она указала на его ногу. — Ты обещал мне.
  «Дорогая, я…»
  — Не ласкай меня!
  — Хорошо, — сказал он, подняв руки вверх. — Ева … Я пытался сказать «нет» , но…
  — Ты пробовал? она горько рассмеялась. — Ты недостаточно старался! Ты сказал им, что это дело уже чуть не убило тебя?
  — У них есть файлы.
  — И ты сказал им, что все еще не можешь утром пройти через стойку регистрации на работе, не остановившись передохнуть?
  'Я-'
  — Ты сказал им, что уйдешь, если они попытаются заставить тебя это сделать?
  Чемберс вздохнул: «… Нет».
  — Значит, ты вообще не старался, да?
  Он открыл рот, но затем заколебался, зная, что не сможет заснуть, если нарушит обещание и солжет ей в тот же день.
  Раздраженная его молчанием, Ева бросилась прочь, захлопнув за собой дверь спальни.
  Вернувшись в недавно созданный штаб-квартиру по расследованию убийств Сейнсбери, Маршалл и Уинтер произвели впечатляющую работу в своей бутылке вина и ассортименте сыров, предназначенном в первую очередь для детей. Когда Маршалл распаковал Babybel, сочетание алкоголя и мрачного зеленоватого света внутри палатки повергло Маршалла в меланхолическое настроение:
  «Она была бы жива, если бы не я».
  Винтер выглядела растерянной: «Кто?»
  — Тэмсин Фуллер. Он все еще выглядел потерянным. « Венера Милосская !» — огрызнулась она, злясь на него за то, что он уже забыл имя, и это было все, о чем она могла думать. — Если бы я просто оставил это в покое… Он бы остановился. Он закончил, пока я не появился у него дома. Она уставилась в свой кроваво-красный напиток. «Они на мне. С этого момента… кому бы он ни причинил боль. Они все на мне.
  Винтер фыркнула и наполнила свой праздничный кубок:
  «При всем уважении, это самая большая чушь, которую я когда-либо слышал. Мы полицейские», — с гордостью сказал он ей, видимо, забыв, что сейчас им не является. «И полицейские ловят плохих парней, даже если они могут плохо на это отреагировать. В смерти этой женщины виноват Роберт Коутс – никто другой. И это трагично, но не более трагично, чем три жизни, которые он уже отнял и которым сошло с рук. Так что перестань так думать.
  Маршалл заправила темные волосы за ухо, как будто она за ними пряталась.
  'Можно вопрос?' — сказал Винтер, понизив голос до шепота.
  'Конечно.'
  «В тот вечер мы встретились с Чемберсом в пабе, он сделал комментарий». Маршалл прекрасно знал, что будет дальше. — Он сказал, что у тебя на руках следы.
  — Я помню, — кивнула она. — Он ничего не упускает, не так ли?
  — Так… это правда?
  « Угу» .
  — Это что-то вроде работы ? — неловко спросил он. — Типа, из-за того, что работал под прикрытием?
  «Ты посмотрел слишком много фильмов».
  Он выглядел растерянным: «Но… вы же офицер по борьбе с наркотиками».
  «И это позволяет мне очень хорошо это скрывать».
  — Разве они не проверяют тебя на такие вещи?
  «Частые выборочные анализы мочи, — рассказала она, выражение его лица не улучшилось, — ничего, что не может покрыть один-три дня и повторный рецепт на кодеин», — улыбнулась она. «… Боль в спине».
  Уинтер знал, что он не в себе: «Ты… в порядке?»
  — Вы имеете в виду: я наркоман?
  'Ага.'
  'Нет. Я не наркоман, и да, со мной все в порядке».
  'Затем …?'
  Она тяжело вздохнула: «Вокруг героина существует такая социальная стигма, что любой, кто его принимает, мгновенно становится изможденным зомби с запавшими глазами, хотя на самом деле это гораздо больше похоже на алкоголь, чем они хотели бы признать. Есть люди, обладающие сдержанностью, позволяющие погружаться и выходить и знать свои пределы. Точно так же, как есть те, кто становится его рабом и позволяет ему поглотить себя. Мне посчастливилось попасть в первую категорию. В любом случае, они старые. Большинство из них. Сувениры растраченной юности, за исключением очень редких рецидивов.
  — Насколько редко?
  «У тебя когда-нибудь бывают такие дни? Те дни, когда кажется, что твой разум кричит на тебя? Когда у тебя столько всего происходит одновременно, что ты чувствуешь, что не можешь справиться, не можешь сосредоточиться, будто вот-вот взорвешься? … Дни, когда ты чертовски устал притворяться и все, что тебе хочется, это пойти домой, собрать сумку и пойти… а потом продолжать? Просто оставить все это позади и никогда не оглядываться назад?
  — Я… Может, тебе стоит поговорить с кем-нибудь, — предложил Винтер.
  — Я говорю с тобой, не так ли? - сказал Маршалл. «Так что да, на моих руках есть следы, тактически закрытые татуировками, и каждый из них представляет один из тех дней. И знаете что? Я благодарен им, потому что они спасли меня от чего-то гораздо худшего».
  — Спас тебя? — спросил он с искренним интересом.
  «У некоторых людей есть друзья, у других – множество других пристрастий. У меня… есть это. Маршалл закрыла глаза и глубоко вздохнула, испытывая призрачный прилив эйфории только при воспоминании о том, как вонзил иглу в кожу. «Это как… как проколоть воздушный шарик. Не вкладывать в тебя что-то, а что-то отнимать: резкий укол здесь, а затем с самой макушки он начинает спускаться вниз, все эти проблемы, заботы, стрессы и сожаления вымываются из тебя, перезагружая тебя хотя бы на один раз. ночь… Это мир, и это очень ценная вещь».
  Она открыла глаза, увидев обеспокоенного Уинтера, поняв, что большой палец ее правой руки все еще зажат над воображаемым поршнем:
  — Привет, — она пожала плечами. — Ты спросил.
  Пятнадцать минут спустя они снова собрались на улице: Уинтер наконец закончил свою смену.
  — Еще не так поздно, — сказал он, застегивая молнию на куртке. — Все еще голоден? Хотите где-нибудь выпить?
  'Нет. Но спасибо. Я изможден. Мне лучше пойти домой.
  — Хорошо, — он улыбнулся, немного обеспокоенный тем, что это прозвучало так, словно он приглашал ее на свидание.
  — Не волнуйся, — заверила она его, с тревожной точностью прочитав выражение его лица, — я знаю, что ты имел в виду не это.
  ' Хм? Нет! Конечно. Я не думал… — Он замолчал. — В любом случае, увидимся завтра.
  'Ага. Увидимся завтра.'
  — Привет, Маршалл! - выпалил он, когда она пошла уходить. — … Джордан, — поправил он себя. «Я твой друг», — искренне сказал он ей.
  Она улыбнулась: «… Я знаю».
  Винтер кивнул и направился в другом направлении, когда выражение лица Маршалла испортилось. С воплем ума она отчаянно пыталась понять, где ей ближе: к приземистому дому в Мейда-Вейл или к стриптиз-клубу в Фаррингдоне, но не могла ни на чем сосредоточиться.
  Сегодня вечером она никак не могла пойти домой.
  OceanofPDF.com
  Пятница
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 24
  «Вы гений», — поприветствовал Маршалл Уинтер, когда она пришла забрать его с потертых диванов в приемной Нью-Скотланд-Ярда в той же одежде, что и прошлым вечером.
  «Я знаю», — кивнул он, когда они направились к лифтам, с облегчением оторвавшись от разбросанных повсюду газет, на первых страницах которых была одна и та же фотография Венеры Милосской . '... Но почему?'
  — Муниципальное поместье Алфи и Николетт — ты был прав. Это был тот самый дом, где жила мать Коутса. Я не думаю, что это совпадение».
  Надев костюм по этому случаю, пытаясь произвести впечатление на Чемберса своим профессионализмом, Уинтер чувствовал себя довольно неуютно. Судя по всему, он прибавил несколько фунтов с момента последней прогулки и сделал мысленную пометку ослабить пояс еще на одну ступеньку, когда в следующий раз у него появится такая возможность.
  — А как насчет других мест? — спросил он, когда они начали подниматься по зданию.
  «Коутс когда-либо жил только по двум адресам, но мы составляем список прошлых работодателей и попросили его банк отмечать любые повторяющиеся или заметные транзакции… Но наш лучший выбор — это Элоиза Браун».
  — И что она сказала? — спросил он, желая наверстать упущенное, прежде чем он сможет попасть туда и опозориться, как третье колесо, которым он был.
  Когда двери лифта с дрожью распахнулись, Маршалл вышел и удивленно посмотрел на него:
  — Мы подумали, что ты захочешь спросить ее об этом сама.
  Выражение гордости на лице Зимы тут же сменилось подозрением:
  — И Уэйнрайта это устраивает?
  Маршаллу потребовалось слишком много времени, чтобы ответить: «… Конечно».
  — Она не знает, что я здесь, не так ли?
  — Не так уж и много.
  Винтер не могла перестать смотреть на Элоизу.
  Становилось немного жутковато.
  Все это заметили.
  Но то, как Роберту Коутсу удалось добиться расположения такой умной и красивой женщины, было непостижимо. Даже в стенах унылой следственной комнаты она, казалось, излучала веселье и позитив, легко скрашивая день любому, кому посчастливилось вступить в контакт с…
  — Ты снова это делаешь, — подтолкнул его Маршалл.
  'Извини.' Он заставил себя снова взглянуть на список перед ним.
  В офисе царило оживление. Люди входили и выходили с охапками документов, а звонки телефонов, доносившиеся из телефонной линии, не прекращали переводить дыхание – освещение событий в общенациональной прессе быстро набирало обороты.
  Было такое ощущение, будто они куда-то шли. После того, как Элоиза показала на карте место, где была обнаружена их Венера Милосская , воспоминания вырвались на свободу: она и Коутс выходят из метро на станции Пимлико, чтобы прогуляться вдоль реки. Собрав подборку фотографий с места преступления, за исключением недавно построенного многоквартирного дома на заднем плане, она узнала в нем место, где они двое поделились своим первым поцелуем. А затем, когда список прошлых работодателей показал, что Коутс три лета подряд работал в Британском музее, не могло быть никаких сомнений в том, что эти места были столь же значимы, как и произведения искусства, которые он имитировал.
  «Думаю, у меня что-то есть!» — позвал Маршалл, хватая карту с соседнего стола. «Тайбурния Грамматика», — объявила она, указывая направо на обширное зеленое пространство. — Его средняя школа. А от Гайд-парка всего несколько дорог.
  Чемберс наклонился, чтобы рассмотреть поближе, но затем нахмурился: четыре дороги, стоящие между парком и парком, беспокоили его. Охваченный идеей, он вернулся на свое рабочее место, чтобы достать одну карту сети лондонского метро и еще одну, показывающую запутанную путаницу автобусных маршрутов, завязанных вокруг города:
  — Он должен был прийти из дома гномов в Уондсворте, верно?
  — Верно, — ответил Маршалл.
  Он удовлетворенно постучал пальцем: — Станций метро поблизости нет. Автобус номер двадцать восемь должен был доставить его туда, но высадил не на той стороне парка… Место убийства должно было оказаться на его ежедневной дороге в школу».
  «Мы приближаемся», — с облегчением улыбнулся Маршалл, Чемберс согласно кивнул:
  «Мы приближаемся».
  Люди — поверхностные, простые существа, а красота — не более чем инструмент для использования этого фундаментального недостатка — приспособления к определенной группе, создания обманчивого впечатления о себе, привлечения жизнеспособного партнера — животное поведение в его самой примитивной форме. и Роберт Коутс понимал эту концепцию лучше, чем кто-либо другой.
  Там, где долговязый и неуклюжий университетский профессор мог бы отразить большинство близких встреч в ситуациях, когда внимание неизбежно, красивый и обаятельный незнакомец с легкостью заводит новые дружеские отношения – с теми, кто хочет быть с ним, – с теми, кто хочет быть похожим на него. , оставляя после себя неизгладимое впечатление.
  Однако ни то, ни другое не подходило для сегодняшнего дня. Сегодня он сутулился и шаркал, как будто на него давила тяжесть мира. Он с надеждой улыбался любому, кто попадался ему на глаза, как бы говоря: « Пожалуйста, Господи, позволь мне переложить на тебя некоторые из моих проблем», и смотрел, как они удаляются от него. Он сбрил щетину, отбрасывавшую такую приятную тень на линию его подбородка, и выбрал для себя самую земную одежду, радугу бежевых и коричневых оттенков, которая делала его похожим на кусок камня, когда он прекращал двигаться.
  Потому что сегодня ему нужно было быть невидимым.
  
  Чемберс снова закрыл крышку ручки и повернулся к Элоизе:
  «Расскажите нам о Венере Милосской ».
  Одетая в еще одну забрызганную краской рубашку, она встала, держа в руках презентацию, над которой работала все утро:
  « Венера Милосская — это мраморная скульптура, приписываемая Александру Антиохийскому где-то около 100 г. до н.э. Она немного больше натуральной величины и выставлена в Лувре в Париже».
  Ободряюще улыбнувшись ей, Винтер записал подробный набор заметок о ее представлении, которые, даже самый тщательный детектив не мог отрицать, были совершенно бесполезны для их расследования.
  «Она также носит имя Афродита Милосская ».
  'Афродита?' - спросил Чемберс в знак признания.
  Элоиза кивнула: «Богиня любви и красоты».
  «Итак, мы знаем, что это должен быть ты», — сказал Уинтер, и Чемберс, и Маршалл обернулись, чтобы посмотреть на него. «Я имею в виду, почему мы думаем , что он думает, что это ты», — быстро добавил он, но покраснел еще быстрее.
  На лице Элоизы появилась смущенная улыбка.
  Маршалл закатила глаза.
  Чемберс покачал головой.
  Они оба повернулись лицом вперед.
  — Так это Афродита или Венера? - спросил Чемберс.
  — И то, и другое, — ответила Элоиза. «Афродита гречанка. Венера – римлянка. Одна и та же богиня, разные имена. Но, конечно, это искусство и интерпретации есть разные. Некоторые, включая Роберта, вообще не верят, что это Афродита, но Амфитрита , которая, когда Посейдон попросил ее руки и сердца, сбежала в Атлас на дальнем конце света».
  «Как будто вы отвергли предложения Коутса», — сказал Маршалл, теперь понимая, почему Элоиза была так непреклонна в том, что статуя символизирует ее появление в его жизни.
  'Именно так.'
  «Имеет смысл», — заключил Чемберс, снова снимая крышку с ручки, чтобы написать имя следующей статуи в списке. «Тогда идем дальше: Психея, возрожденная поцелуем Купидона ».
  Опустив глаза в пол, волосы были предоставлены сами себе в невзрачной прическе, даже скромный букет цветов в руке представлял собой пресную коллекцию приглушенных оттенков, Роберт Коутс бродил по коридорам больницы королевы Елизаветы незамеченным. Рюкзак, который он нес, оказался намного тяжелее, чем он ожидал. Натянув его обратно на плечо, он с интересом наблюдал, как приближаются два изголодавшихся по сну санитара, их разговор перешел в крещендо, когда они проходили мимо него:
  '...уже поздно. Серьезно, если я опоздаю на поезд, она меня убьет. Не могли бы вы передать это…
  Коутс повернул обратно той же дорогой, что и пришел, болтливый мужчина уже снял белую тунику, собираясь уйти. Он остановился, чтобы прочитать доску объявлений, когда они подошли к двери с надписью « Только для персонала» , наблюдая, как они вводят четырехзначный код, прежде чем исчезнуть внутри…
  Ухватившись за тяжелую дверь прежде, чем она успела захлопнуться, он подождал, пока голоса стихнут, а затем вошел в раздевалки, и их разговор снова был слышен, пока он преследовал их через лабиринт шкафчиков:
  «Худший… стриптиз… когда-либо!» — засмеялся новый голос, когда пара брюк кучей упала на пол. 'Идти! Идти! Торопиться!'
  Шлеп босых ног по плитке сменился шипением оживающего душа.
  Положив рюкзак, Коутс продолжил путь до конца следующего ряда, зависая вне поля зрения, мужчина находился всего в нескольких дюймах от него, блики кожи дразнились из-за угла, когда он вешал свою одежду в шкафчик.
  'Дерьмо!'
  Грохот чего-то, падающего на плитку, эхом разнесся по комнате.
  Почувствовав, что это его возможность, Коутс вышел на открытое пространство, мужчина, стоявший на коленях, не обращая внимания, шарил под скамейкой, покрытой одеждой.
  Он молча начал приближаться…
  «История гласит, что однажды в большом городе, название которого давно затерялось во времени, жили три принцессы, младшую из которых звали Психея, чья красота, как говорили, могла соперничать с красотой самой Венеры, — комплимент, который богине это не понравилось. В отместку из ревности Венера послала своего сына Купидона выстрелить в принцессу одной из своих стрел в рамках коварного плана заставить ее влюбиться в какого-то отвратительного зверя; однако при этом Купидон случайно царапается, из-за чего он безумно влюбляется в самое первое, на что он смотрит, которым, конечно же, была Психея.
  ' Яда . Яда . Яда . Что-то о полезном муравье, золотой овце и ситуации типа заложника-невидимого любовника. В середине все становится немного странным, пока мы не доходим до сцены, изображенной на скульптуре, где Венера требует, чтобы Психея отправилась в Подземный мир с флягой, чтобы забрать кусочек красоты у Прозерпины.
  «Успешно выполнив свою задачу, Психея возвращается на землю, но ее охватывает жгучее любопытство. Игнорируя все данные ей предупреждения, она поднимает крышку и заглядывает внутрь – фляга наполнена не красотой, а Ночью Стикса, которая погружает ее в глубокий и продолжительный сон, где она остается, пока ее не обнаруживает Купидон, который забирает ее в своих объятиях и оживляет ее одним уколом стрелы.
  «Когда хватка Венеры окончательно разорвана, Психее даровано бессмертие, чтобы она и Купидон могли выйти замуж и провести остаток вечности вместе».
  Закутавшись в полотенце, опоздавший санитар вышел из душа как раз вовремя, чтобы увидеть, как его коллега достает из-под скамейки баллончик с дезодорантом.
  «Извините», — сказал он, протискиваясь мимо, чтобы дотянуться до своей смятой стопки одежды, но сразу же заметив, что ему не хватает одной вещи. С озадаченным выражением лица он повернулся к своему другу: «Эй, ты не видел мою форму?»
  Керамические чашки звенели на блюдцах, как будто ветхая тележка с прохладительными напитками пережила землетрясение, а не катилась по гладкому полу. Одетый в белую тунику и темные брюки, Роберт Коутс протолкнул тележку через двери реанимационного отделения, и никто даже не моргнул глазом, чему способствовал жужжание мощного напольного вентилятора, который снова сделал его невидимым. Осматривая палату, как часовой, он раздувал холодный воздух во всех направлениях, когда он припарковался возле поста медсестер и включил чайник в одну из доступных розеток. Отвлеченные и обеспокоенные, несколько человек поспешили мимо, но никто не обратил на него ни малейшего внимания, когда он спокойно щелкнул выключателем и направился обратно.
  — Итак… — начал Чемберс, выглядя озадаченным. — Мы думаем, что ты здесь Психея?
  — Да, — ответила Элоиза.
  — И это относится к тому времени, когда ты выскочил в Подземный мир, чтобы что-то подобрать?
  «Это мой несчастный случай», — грустно ответила она. «Была осень, и стемнело за час до того, как я ушел с работы. Я, как обычно, ехала домой на велосипеде по своему любимому маршруту через Гринвич-парк, когда… — она вздохнула, — меня сбила машина. Она сделала паузу, как будто все еще не могла поверить в то, что произошло дальше. «Я слышал, как они остановились… только на мгновение… а затем уехали. Они просто оставили меня там.
  «И мотоцикл, и я перевалили через гребень. Никто не знал, что я лежу там, беспомощный, почти без сознания и сильно раненый». Но затем она подняла голову и улыбнулась: «Он нашел меня. Когда я не вернулся домой, Роберт всю ночь искал меня. Я до сих пор помню ощущение, когда он взял меня на руки и посадил на заднее сиденье своей машины».
  — В какой части парка? — спросил Маршалл, готовый добавить его в список значимых мест.
  — Прямо возле Королевской обсерватории, — сказала ей Элоиза. «Именно так я сломал руку. И он нарисовал шедевр на моей гипсовой повязке, используя всего лишь детский набор для рисования, который нашел в больничном магазине… Он никогда не отходил от меня».
  Чемберс и Маршалл обменялись многозначительными взглядами:
  — В какой больнице? они звенели в унисон.
  НЕ НАЧИНАЙТЕ
  ГЛУБОКУЮ ОЧИСТКУ В
  ВЫПОЛНЕНИИ
  'Что происходит?' — спросил швейцар, столкнувшись с запечатанными дверями и россыпью желтых конусов, закрывавших вход в палату.
  — Очень заразный пациент, — ответил Коутс скучающим голосом, слоняясь по коридору.
  Мужчина поморщился: «Они сказали, как долго?» Он посмотрел на пожилого мужчину в инвалидной коляске, которую он толкал, как будто раздумывая, куда его опрокинуть.
  — Полчаса… Сорок пять минут, — пожал он плечами. «Но я бы, наверное, подождал», — посоветовал Коутс, понимающе кивнув, пользуясь лояльностью нижних чинов. — Дай знать и остальным, ладно?
  'Сделаю. Спасибо», — сказал мужчина, которому не нужна дополнительная информация, чтобы начать распространять теории заговора, о которых «начальство» не хотело бы, чтобы они знали. — Тогда давай отнесем тебя обратно в зал ожидания, Дес! — заорал он на своего пациента, который, казалось, прекрасно слышал.
  Коутс смотрел, как они уезжают, как раз в тот момент, когда пятиминутный таймер на его цифровых часах достиг нуля.
  Пересекая собственную баррикаду, он убедился, что никто не наблюдает, а затем проскользнул внутрь, остановившись, чтобы натянуть на лицо кислородную маску и открыть баллон с резким шипением воздуха. Взяв его за ручку, он прошел по короткому коридору и прошел через двойные двери в конце.
  В шумной палате теперь было совершенно тихо, если не считать вращающегося напольного вентилятора, который все еще дышал испорченным воздухом над скоплением людей, растянувшихся на полу и столах. Переступив через коренастую медсестру, пытавшуюся ползти на четвереньках, он подошел к тележке с прохладительными напитками, выключил чайник, а затем открыл багажное отделение внизу, чтобы забрать свой рюкзак.
  Следуя списку гостей, написанному фломастером за постом медсестер, он пробрался в одну из шестикамерных палат. После презрительного взгляда на хрупкую женщину, спящую в кровати слева от него, он прошел мимо трех пустых отсеков и добрался до двух человек в дальнем конце комнаты – оба без сознания, оба жалко беспомощные, оба вверили свою жизнь банкам устаревших знаний. техника – одна из бежевых коробок, буквально скрепленная скотчем.
  Он подошел к женщине на кровати у окна и, не колеблясь, выключил ее экраны один за другим, отключив различные предупреждения и сигналы тревоги. Зачарованно он наблюдал, как мешок, нагнетающий воздух в ее легкие, просто перестал это делать, а теплая кровь, закачиваемая обратно в ее тело, становилась вязкой и медленной.
  Подойдя к кровати напротив, он посмотрел на мужчину – спокойного во сне, несмотря на свежие повязки. Закрыв глаза, он понял, что подстроил свое дыхание под хрип вентилятора, находя его странно успокаивающим в тишине палаты. Ему почти не хотелось выключать его.
  Подняв большой палец к машине, он остановился, чтобы в последний раз взглянуть на одного из немногих людей на этой живой аду планеты, с которыми он действительно мог общаться…
  Он заслуживал большего – более прекрасного конца .
  Убрав руку с выключателя, он поставил кислородный баллон, чтобы расстегнуть рюкзак, обнажив металлические детали и выпуклый пластиковый пакет внутри, прежде чем потянуть занавеску через конец комнаты.
  Ведь ему еще многое предстояло сделать.
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 25
  — Подожди в машине! — рявкнул Чемберс, затормозив перед входом в больницу и присоединившись к трем другим полицейским машинам, брошенным на дороге. Он, Маршалл и Винтер пошли вылезать наружу: «Я сказал: подождите в машине!»
  'Извини. Я думал, вы разговариваете с… — начал Уинтер, но они уже были вне пределов слышимости, пробегая сквозь толпу журналистов, которых сдерживали за широкими стеклянными дверями. — Да, тебе все равно. Чувствуя себя немного смущенным, он вернулся к Элоизе и спросил ее: «Что ты можешь сделать?» пожимаю плечами.
  Она потянула за ручку и вылезла наружу.
  'Привет!' — крикнул он ей вслед, когда она поспешила за ними внутрь. '… Привет!'
  Назвавшись мужчиной на двери, они прошли через хаотичную палату. Поскольку обслуживающий персонал исключил утечку газа, прежде чем убрать подозрительный чайник, невозмутимые медсестры открыли все окна и теперь как обычно выполняли свои обязанности вокруг своих выздоравливающих коллег и места преступления в соседней комнате. Завернув за угол, Чемберс не успел прийти в себя, от ожидавшей их сцены у него перехватило дыхание, словно от удара.
  Сюрреалистичный… Элегантный… Брутальный.
  «О Боже мой», — выдохнул Маршалл рядом с ним, не пройдя дальше в комнату, чем он сделал.
  На равном расстоянии между двумя отсеками в дальнем конце комнаты стояла пара распущенных веером белых крыльев, казалось, вырвавшаяся из позвоночника стоящего на коленях человека. Достигнув потолка, они затмили свет, льющийся из окон, отбрасывая длинные тени, из которых оба детектива инстинктивно вышли.
  — Чемберс? — прошептал Маршалл. — … Чемберс?
  — Мне нужна минутка, — признался он.
  Она понимающе кивнула, а затем пошла перехватывать своих коллег, прежде чем они успели заметить его стоящего там.
  «Маршалл», — представилась она офицеру в форме, который совершенно растерялся, не зная, с чего начать. — Я работаю с детективом Чемберсом.
  'Ой! Буквально никогда не был так рад никого видеть!» - сказал он ей, прежде чем снова повернуться к крылатой мерзости рядом с ними: «Я имею в виду, серьезно, какого черта ?! »
  Она посмотрела на два тела – мужское и женское, понимая, что то, что напоминало небрежную кучу на другом конце комнаты, на самом деле было слишком знакомой и тщательно срежиссированной позой. Полностью обнаженный мужчина-жертва поддерживался его вытянутой правой ногой, когда он держал безжизненное тело женщины в своих руках.
  Маршалл обошел тела и направился к окну, крошечные веревочки, удерживающие крылья, отражались на солнечном свете, и с отвращением обнаружил, что ангельские придатки на самом деле торчали из тела жертвы-мужчины, кольцо темной крови все еще сочилось из тела жертвы-мужчины. раны.
  «Лебеди… я думаю », — прокомментировал офицер.
  Она кивнула, пригнувшись, чтобы осмотреть замысловатый металлический каркас, который, казалось, вырос из пола, изгибаясь и сжимаясь в разных точках, чтобы удерживать двух «субъектов» на месте.
  «Он делал это не здесь», — сказал Чемберс, напугав Маршалла, который явно не услышал его приближения. Он надел пару перчаток и потянулся, чтобы коснуться конца одной из металлических фигур, переформовывая ее с умеренной силой. — Однако податливый. Какой-то алюминий? Какие-нибудь очевидные торговые марки или символы на колчане? — спросил он.
  'Колчан?' - ответил Маршалл. Она еще даже до этого не дошла.
  — Они тоже были, — сказал офицер, указывая на пол.
  — Стрела, которой он ее разбудил, и фляга с «Ночью Стикса», — пробормотал он.
  — Эрррр … прошу прощения?
  «Не беспокойтесь об этом», — сказал Маршалл офицеру. — Когда они были найдены?
  — Около тридцати минут назад, когда один из уборщиков вошел и обнаружил, что все потеряли сознание на полу.
  — Потерял сознание или проснулся, но не в состоянии пошевелиться? — спросила она его. «Есть разница».
  ' Эмм . Я проверю. Кажется, никто не помнит, чтобы кто-то входил или выходил. Как будто они были невидимками или что-то в этом роде».
  — Возможно, так оно и было, — уныло пробормотал Чемберс.
  Офицер взглянул на него, явно не понимая, были ли это раскопки в его полицейской работе или он искренне верил в привидения:
  — Это снова Роберт Коутс, не так ли? — спросил он их. — … Статуи?
  Чемберс спокойно повернулся к нему:
  «Пресса уже здесь. Надеюсь, я могу положиться на ваше благоразумие?
  — Конечно, сэр.
  — Отлично… А теперь уходи.
  — Да, сэр.
  Сквозь крылья Купидона он и Маршалл смотрели друг на друга.
  «Я видела фотографии», — ошеломленно сказала она, когда шаги офицера удалились из комнаты. «Я знал, чего ожидать… И все же я этого не ожидал ».
  — Ты уже проверил колбу? — спросил кто-то с порога.
  Элоиза стояла в дальнем конце комнаты, на ее лице не было ни следа страха или отвращения – только благоговение.
  Вслед за ней в комнату ворвался Уинтер, сопровождаемый офицером, от которого им удалось уклониться по пути.
  «Они со мной», — сказал Чемберс, отозвав констебля, прежде чем снова обратить свое внимание на остальных: «Я сказал вам оставаться в машине».
  — Я пытался остановить ее, — прохрипел Уинтер, на его лице не было и следа благоговения — только страх и отвращение.
  «Вы не можете здесь находиться», — сказал им Чемберс.
  — Ты уже проверил колбу? Элоиза спросила еще раз, как будто не услышала его.
  «Это место преступления!»
  «Это Роберт! — она немного отреагировала, приближаясь к крылатому богу и его принцессе, яркие глаза всматривались в каждую деталь сцены перед ней.
  С выражением сильного неудовольствия Чемберс подошел к керамической фляжке, лежащей на простыне, рассыпанной по полу. Он присел и схватился за крышку, колеблясь на мгновение, когда истории о мстительных богинях и проклятиях Подземного мира проносились в его голове.
  Он осторожно снял верх… и заглянул внутрь.
  'Что это такое?' Зима позвала из безопасного коридора.
  — Уходит, — ответил Чемберс, с беспокойством глядя на Элоизу. «… Лорел уходит».
  «Мне это не нравится», — сказал Чемберс. Он и Маршалл вышли на улицу, чтобы выпить кофе и подышать свежим воздухом во дворе, на который курильщики из числа персонала давно заявили права.
  «До сих пор она была для нас неоценима».
  — Вы видели там ее лицо. Не совсем тонко, не так ли? Ей это нравится не меньше, чем Коутсу.
  «Это не значит, что она в этом замешана», — заметил Маршалл.
  — И помощь нам не обязательно означает, что она нет .
  Она кивнула, щурясь, когда ноябрьское солнце снова появилось: «Я согласна, что это одна из возможностей».
  — А потом, — продолжал Чемберс, — он постоянно разбрасывает листья, чтобы мы могли найти для нее маленькие любовные записки.
  — Скажи, что ты прав — зачем ей нам помогать?
  — По той же причине, что и он . Зачем Коутсу оставить нам твой альбом для рисования?
  — Как мы уже говорили: в качестве насмешки, — предположил Маршалл. — Угроза? … Крик о помощи?
  Чемберс покачал головой: «Я не думаю, что Роберту Коутсу наплевать на игры. Он мог бы обратиться к прессе в любой момент, но не сделал этого. Он не ищет славы и в любом случае не ожидает, что мир его поймет. Он делает это для него ».
  — Тогда почему, по -твоему , он оставил это?
  Если бы я знал, я бы чувствовал себя намного лучше. Но какова бы ни была причина, он оставил это ради своей выгоды, а не нашей. И нам следует помнить об этом». Он посмотрел на часы: — Уэйнрайт будет здесь через несколько минут. Я должен объяснить, почему у нас есть еще два трупа и целая больничная палата, накачанная чем-то вроде его паралитика.
  — Я пойду с тобой.
  «Я справлюсь. Тебе следует поговорить с Элоизой и решить, оставим мы ее при себе или нет.
  — Вы доверяете мне это решение? — спросила она удивленно.
  — У меня достаточно дел, — просто сказал он ей, возвращаясь внутрь.
  — Кто они? — спросил старший инспектор Уэйнрайт, все еще внимательно наблюдая за крыльями псевдобога, как будто ожидая, что они снова начнут хлопать в любой момент.
  «Хавьер Руис и Одри Фэйрчайлд».
  «Те, что из новостей?!» — спросила она срочно.
  Чемберс просмотрел свои записи в поисках помощи, понимая, что у него не было времени взять газету или сесть перед телевизором с тех пор, как все это началось.
  — Пара трансплантатов? она подсказала ему.
  — Тогда да. Трансплантация легких. У нее было…
  — Муковисцидоз, — прервал его Уэйнрайт, глядя на двух жертв теперь с совсем другим выражением лица. «Они дали ей шесть месяцев жизни».
  — Хорошо, — сказал Чемберс, складывая свой бесполезный лист бумаги.
  «Ее парень предложил стать донором. Врачи сказали, что это не так просто: он должен идеально подходить друг другу и без второго донора им придется взять у него изменяющее жизнь количество тканей. Но он, несмотря ни на что, продолжал идти вперед, и каким-то образом звезды сошлись… Это попало в новости, потому что они забронировали свадьбу до того, как отправиться на операцию – через шесть месяцев после того, как Одри поставили диагноз, – грустно сказал Уэйнрайт, выглядя почти искушенным обнять трагических влюбленных. . — …Почему они?
  «Не та больница, не то время», — пожал плечами Чемберс. «Брак кажется повторяющейся темой. Это может быть даже так просто, как «мужчина спасает женщину, которую любит». Честно говоря, кто знает?
  Его босс выглядел немного удивленным его откровенностью.
  — Этот парень ушел к феям, — продолжил Чемберс, слегка понизив голос. «У нас нет реального представления о том, как его извращенный разум формирует эти смутные связи с жертвами, нет возможности предсказать, на ком он может зациклиться в следующий раз, нет модели поведения, над которой можно было бы работать, потому что он не настоящий человек; он — зеркало, которое может только подражать другим… Местам, — решительно сказал он. «Все дело в локациях. Они — наша единственная константа, наше единственное преимущество перед ним».
  Уэйнрайт кивнул в ответ на его логическое изложение: «Что вам нужно?»
  — У нас есть список значимых мест от его бывшей. Я бы хотел, чтобы за каждым из них наблюдали двадцать четыре часа в сутки, пока все не закончится.
  «Сколько локаций?»
  — Возможно, четыре.
  — У тебя есть неделя, — сказал ему Уэйнрайт. — Если к тому времени у вас все еще ничего не будет, нас всех, вероятно, все равно переназначат.
  Маршалл и Элоиза нашли столик в дальнем углу больничной столовой, и эти две женщины представляли собой явно несовпадающую пару: Элоиза непринужденно красива без макияжа, в яркой и удобной одежде, ее волнистые волосы собраны в небрежный хвост; Маршалл, как всегда, в своей монохромной боевой раскраске, каждое ее движение ограничено слоями темной одежды и кожи.
  Уинтер держался так долго, как мог, дав себе целых пятьдесят минут, чтобы совершить часовую дорогу на работу, но, по крайней мере, имел в виду, что он должен успеть добраться до Дэна с прыщавым лицом. С ним все будет в порядке, пока Софи, заносчивая новенькая из другого магазина, не донесет на него.
  Маршалл покачала головой, задаваясь вопросом, с какой стати она вообще все это знала.
  Сознательно избегая более очевидных и неприятных тем, две женщины вели светскую беседу, в основном о галерее: Элоиза была в восторге от своих планов относительно нее, Маршалл несколько разозлился на свой фейерверк, когда она указала его как другое место, которое Коутс мог бы выбрать для них. тело.
  Во время естественного затишья в разговоре Маршалл затронул реальную проблему, которая волновала ее:
  «Это странно… впервые видеть труп», — начала она. «Это не то, что показывают по телевизору, не просто человек, лежащий неподвижно. Они как-то изменились .
  — Со мной все в порядке, — заверила ее Элоиза.
  — Кажется, ты справляешься с этим на удивление хорошо: те фотографии с места преступления в офисе… а теперь это … Она выжидающе помолчала…
  — Я не уверен, что вы хотите, чтобы я сказал.
  — Почему ты не волнуешься прямо сейчас? - выпалил Маршалл. «Вы только что видели одно из самых тревожных мест преступлений, на которых когда-либо были я или Чемберс».
  Откинувшись на спинку стула, Элоиза повозилась с пластиковой мешалкой из чашки чая:
  «Потому что это было красиво».
  'Красивый? Это были трупы».
  «Некоторые вещи могут быть и трагичны, и прекрасны одновременно».
  Маршалл внимательно наблюдал за Элоизой, обдумывая ее следующий шаг, решив, что прямота — лучший выход:
  — Чемберс беспокоится о тебе. И, честно говоря, я тоже».
  — Как беспокоишься?
  — Что вы хотите, чтобы Коутс добился успеха.
  '… Я делаю.'
  Ошарашенная, Маршалл скрестила руки на груди и посмотрела в глаза другой женщине:
  — Тогда у нас серьезная проблема.
  «Я действительно не понимаю, почему. Морально я хочу помочь тебе остановить его, прежде чем он причинит вред другому человеку. Но с художественной точки зрения, я считаю, что для нас всех большая честь стать свидетелями его гениальности в любой форме, и какая-то часть меня определенно хочет увидеть, как он закончит свою… коллекцию».
  'Коллекция?' — потрясенно спросил Маршалл. Голова начала болеть. 'ХОРОШО. Скажите мне вот что: когда дойдет до критической ситуации и вам придется выбирать, какая сторона победит?
  — Честно говоря, я не знаю.
  Она раздраженно покачала головой:
  — Ты все еще любишь его? … Даже после всего этого?
  '… Да.'
  — Ты не боишься его?
  «Он меня просто пугает».
  «Потому что он монстр!» — рявкнул Маршалл, чувствуя, что они ходят кругами.
  — О, без сомнения, — согласилась Элоиза. «… Но он мой монстр».
  
  OceanofPDF.com
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 26
  Одетый в бежевую рубашку и куртку, настолько изъеденную молью, что было удивительно, как она все еще держится вместе, сержант Филип Истон представлял собой образ измученного полицейского, отчаянно пытающегося выйти на пенсию.
  Он все это видел, все это сделал и пришел к неизбежному выводу, что невежество действительно является блаженством.
  После того, как утро уже было непрерывным, он вернулся в полицейский участок Харроу-он-Хилл с булочной в руке и направился обратно к своему столу.
  «У вас есть клиент», — поприветствовал его один из коллег.
  Он вздохнул: «Мне нужна еда. Ты не можешь справиться с этим?
  «Пропавший без вести», — пожал плечами мужчина. — …Ваши полномочия.
  Подняв голову к небесам, Истон посмотрел вверх через световое окно, расположенное удобно, чтобы эффективнее стрелять в вонючего Бога.
  «Могу ли я не получить ни одного неприятного момента для себя?!» — сплюнул он, продолжая свою напыщенную речь, проносясь по офису: « Все , что я хотел, это съесть одну чертову … Добрый день!» он приятно улыбнулся, отложив обед в сторону и сел. — Я детектив-сержант Истон. Или ты можешь называть меня Филом, если хочешь?
  Неряшливая женщина, сидевшая напротив него, посмотрела в ответ, как будто не поняла ни слова.
  «Тогда», — сказал он, взглянув на те немногие детали, которые его коллега удосужился записать. — Ты грек? - прокомментировал он с вынужденным интересом. — Итак, что я могу для вас сделать, миссис… — он покосился на бланк, —… пап… а… доп… оу… лу.
  «Пападопулу», — сказала она ему с очень сильным акцентом.
  «Пападопулу», — поправил он себя. — Я так понимаю, вы здесь, чтобы сообщить о пропавшем человеке?
  «Мой сын», — ответила она на ломаном английском, но беспокойство в ее голосе было кристально ясным. «Он не вернулся домой из…» Похоже, она застряла.
  '… Работа?' Истон догадался.
  'Да! Работа. Он сегодня не пришел с работы.
  'Сегодня?' — спросил он с легким напряжением в голосе. — Дело в том, что обычно мы бы не…
  — У него… ум… ребенка, — прервала его она.
  — Понятно, — сказал Истон, обводя в бланке раздел «Уязвимые взрослые» . — А он когда-нибудь делал это раньше?
  'Нет!' — ответила она, заливаясь слезами.
  Он дал ей салфетку и изо всех сил старался обнадеживающе улыбнуться:
  — Тогда давайте узнаем от вас некоторые подробности. Можно мне его полное имя, пожалуйста?
  «Эван Иоанну Пападопулос».
  — Не Пападопулу?
  «Пападопу лос .»
  Он заставил ее объяснить это ему.
  'Дата рождения?'
  — Седьмое октября тысяча девятьсот семьдесят третьего года.
  — Делаем его… Двадцать два, — сказал Истон немного громче, чем это необходимо, чтобы продемонстрировать свои способности, подобные Человеку дождя. '… Ждать. Нет. Двадцать три? В конце концов он прибегнул к подсчету на пальцах. — Идем дальше: высота?
  'Ой! Восемь и четыре.
  Истон выглядел растерянным: — Если возможно, в футах и дюймах?
  'Да. Восемь и четыре.
  Он закрыл ручку ручкой крышкой и нетерпеливо постучал ею по столу:
  — Вот что я вам скажу — мы к этому еще вернемся. У вас есть с собой какие-нибудь недавние фотографии Эвана?
  «Да», — ответила она, роясь в своей сумочке и передавая ему фотографию своего сына, стоящего среди остальных Пападопули.
  Истон уставился на него, снова посмотрел на обезумевшую женщину, а затем осмотрелся, нет ли вокруг хихикающих коллег. Осторожно он снова снял крышку со своей ручки:
  — Рост: восемь футов четыре дюйма.
  Королевская обсерватория (авария)
  Пострадавший от пожара художественный блок (колледж Биркбек)
  Могила его матери
  Лавровый лес
  Позаботившись о безопасном выносе тел из палаты восстановления, вид белых перьев, волочащихся по полу из-под одеяла, стал топливом для кошмаров, по крайней мере, на следующий год, Чемберс реквизировал лекционный зал больницы. Прежде чем прибыли остальные, он нацарапал список мест, важных для Роберта Коутса, на доске ручкой, которую, как он теперь подозревал, был перманентным маркером.
  Старший инспектор полиции Уэйнрайт, выглядевший немного утомленным после выступления перед прессой, первым присоединился к нему и занял место в самом начале. За ней внимательно следил Маршалл, который совершенно четко обдумывал, как далеко она сможет сидеть от грозной женщины, не выглядя при этом грубой – ответ, по-видимому, находился в двух пустых стульях от нее.
  — Это все мы? Чемберс многозначительно спросил ее, так как у них не было возможности наверстать упущенное после разговора во дворе.
  Словно по команде, Элоиза поспешила в дверь:
  'Извини!' — сказала она, запыхавшись, с чашкой кофе на вынос в руке и села в двух пустых стульях от Маршалла.
  — Хорошо, — сказал Чемберс. — Элоиза Браун, мой босс, старший инспектор полиции Уэйнрайт. Босс, бывшая Роберта Коутса, Элоиза Браун», — представил он их, прежде чем перейти непосредственно к делу. Он указал на доску позади себя: «Это наши четыре потенциальных места совершения трех оставшихся убийств».
  «Может быть, пять площадок», — пропищал Маршалл. — Галерея Элоизы?
  Чемберс взглянул на Уэйнрайта, и тот неохотно кивнул ему.
  Он добавил его в список.
  «Босс утвердил наблюдение за каждым на следующей неделе при условии, что мы возьмем на себя часть слабины», — сказал он, глядя в сторону Маршалла.
  Стремясь произвести хорошее впечатление на своего будущего начальника, Маршалл выглядела практически в восторге от перспективы потерять следующие семь дней своей жизни, сидя в морозных машинах.
  «…Надеюсь, и зима», — добавил он запоздало, убедив Уэйнрайта ускорить возвращение случайного констебля на работу при условии прохождения собеседования с отделом кадров и благословения врача. «Вопрос в том, — продолжил он, — где сосредоточить наши усилия?» Он повернулся к Элоизе: «Как вы думаете, вы могли бы расположить эти места в порядке от наиболее вероятного к наименее вероятному, по вашему мнению?»
  — Я… не… правда… — запнулась она, явно чувствуя, что он поставил ее в тупик.
  — Ваше лучшее предположение, — поддержал он ее.
  Поставив стакан, она встала и, проходя мимо, забрала у него маркер. Несколько мгновений она смотрела на доску, а затем решительно приступила к стиранию верхней строки:
  «… Оно не отрывается».
  Чемберс поморщился:
  «Составьте новый список», — посоветовал он, вместо этого указывая ей на флипчарт.
  1. Огонь
  2. Могила
  3. Лес
  4. Обсерватория
  5. Галерея
  Она вернула ему маркер.
  — Расскажите нам об этом, — сказал Чемберс.
  «Ну, галерея важна для меня, но не для него. Так что, я думаю, хотя это и возможно, но это наименее вероятно. И такое ощущение, что о моем несчастном случае здесь, в больнице, уже рассказали». Она снова взглянула на свой переупорядоченный список. «Самое важное для Роберта, то, что его определяет , — это его искусство… за которым следует его ненависть к матери… а затем ко мне и нашим отношениям», — с горечью закончила она.
  «Лавровые листья говорят об обратном», — утверждает Чемберс. — Возможно, он делает все это ради тебя… или чтобы добраться до тебя.
  — Роберт никогда бы не причинил мне вреда.
  «Это не тот шанс, на который я готов пойти. Мы согласны, — сказал он, снова глядя на Уэйнрайта. — С этого момента вы находитесь под круглосуточной охраной. Если ты не с нами, то с компетентным офицером в форме… Или, конечно, с Винтером. Он снова повернулся к доске. «Я думаю, нам нужно расставить приоритеты…»
  Уэйнрайт прочистила горло:
  — Простите меня, детектив, но это очень похоже на то, что вы уже переходите к следующему трупу, не предприняв ничего для расследования тех двоих, которых мы только что положили в кузов фургона.
  Чемберс с вызовом посмотрел на нее: «Мы ничему от них не научимся».
  — Ты бессердечен.
  «Я реалист ».
  «Я не уверен, что это успокоит семьи двух наших жертв».
  «Или миллионы выносят суждения, сидя на своих толстых задницах перед телевизором», — ответил он. — Но на самом деле не имеет значения, что они думают, не так ли?
  «А я думал, что вы «реалистичны», — спокойно сказал Уэйнрайт. «За каждым нашим шагом следит вся страна. Не ожидают ли они слишком многого, желая увидеть, как ведущий детектив по этому делу приложит некоторые усилия, чтобы выяснить, что произошло?
  В этот момент двери распахнулись в стену, и в комнату ворвался растерянный мужчина в костюме в тонкую полоску:
  — Речь идет о… — он взглянул на свой пропуск для посетителей, — «Превентивная или необоснованная колоноскопия»?
  'Нет. Но это определенно начинает ощущаться, — пробормотал Чемберс, жестом приглашая мужчину выйти. Он снова повернулся к Уэйнрайту: «Мы ограничены в ресурсах и не можем спасти мертвых. Мы знаем, что эти люди были убиты Робертом Коутсом, который изменил свою внешность, чтобы получить к ним доступ. Ничто из этого мне ни капельки не помогает.
  «Мы запросили записи с камер видеонаблюдения, отдали предпочтение внешним камерам на случай, если он окажется настолько глуп, что залезет в машину или сядет в автобус. У нас есть люди, связавшиеся со всеми местными парками, где есть озера, чтобы узнать, не изрубали ли там лебедей, и мы обнаружили следы почвы на нескольких листьях внутри фляги. Я попросил лабораторию проанализировать его для детального анализа его компонентов в надежде, что мы сможем хотя бы сузить круг вопросов, из какой части города он прибыл. Смерти Хавьера Руиса и Одри Фэйрчайлд расследуются , но я бы не выполнял свою работу, если бы уже не заглядывал в будущее».
  … Тишина.
  Напряженное противостояние в конце концов закончилось, когда Уэйнрайт коротко кивнул ему.
  — Расскажите нам о следующей статуе, — подсказал Чемберс Элоизу, поставив ее в тупик второй раз за пять минут. Он посмотрел на свои записи: « … Крылатая победа Самофракии ?»
  «У меня нет с собой презентации, но я, конечно, могу дать вам общий обзор», — улыбнулась она, но с резкостью в голосе.
  сейчас не нравится слово « крылатый» , — прокомментировал Маршалл. — Еще один бог?
  — Богиня, — поправила ее Элоиза. — Ника, если быть точным.
  — Никогда о ней не слышал, — сказал Чемберс, садясь.
  «Конечно, да: как вы думаете, в честь кого назван бренд спортивной одежды?» И вы, наверное, видели Серебряную Леди, которую она вдохновила, на передней части каждого Роллс-Ройса? Она даже фигурирует на олимпийской медали. Ника — богиня победы, дочь Паллады и Стикса».
  — Опять не Стикс! — фыркнул Чемберс, устало потирая лицо.
  Уэйнрайт вопросительно посмотрел на него.
  — Это название реки, которая отделяет землю от врат Ада… Фу! Врата ада! — пожаловался он, жалея, что просто держал рот на замке.
  «Греки верили, что Ника может сделать их непобедимыми и дать им силу и скорость, необходимые для достижения успеха в любых начинаниях», — объяснила Элоиза. «Затем она награждала победителей венком из лавровых листьев».
  Был такт, в котором никто не удосужился озвучить значение листьев в третьей женской статуе.
  «К какому событию это относится?» - спросил Чемберс.
  «Я не знаю», — ответила она.
  — Она — это ты, не так ли?
  'Да.'
  — Тогда ты знаешь , — бросил он ей вызов.
  — Дайте ей передохнуть, Чемберс, — бросил Маршалл.
  Он поднялся на ноги, понимая, что уже принял собственное мнение насчет бывшей Коутса, независимо от того, что думал Маршалл:
  «На кону жизни людей!» крикнул он. 'Думать!'
  — Детектив! — твердо сказал Уэйнрайт, но все же подтолкнул ее:
  — Что ты дал Коутсу? Как вы его наградили? В чем ему нужна была ваша поддержка, чего он не смог бы сделать без вас?!»
  На лице Элоизы, близком к слезам, внезапно проступило понимание:
  «Огонь!» она ахнула. «Строим скульптуры из ясеня… Это огонь!»
  — А награда? — спросил он.
  Элоиза вспомнила, чего давно не вспоминала:
  «Он попросил меня снова выйти за него замуж в ту ночь, когда мы закончили их, в окружении этих монохромных форм и фигур, выросших из грязи. Как будто мы с Робертом были единственными двумя цветными вспышками на черно-белой картине… это был единственный раз, когда я сказал «да ».
  Удовлетворенный, он выжидающе посмотрел на Маршалла: «Тогда чего же мы ждем?»
  Трое ее сопровождающих переговаривались между собой, Элоиза отставала на несколько шагов, пока они бродили по бесконечным коридорам больницы в поисках менее публичного выхода. Принуждение противостоять этому конкретному воспоминанию пробудило в ней некоторые удивительные чувства, напомнив ей о лжи, которую она говорила себе, называя одну из самых волшебных ночей в своей жизни ошибкой, которую лучше всего забыть, обвиняя в этом импульсивность своего молодого «я». принять его предложение, хотя по правде говоря, она никогда ни в чем не была так уверена.
  Они говорили о ней. Она могла это сказать, потому что Маршалл продолжал оглядываться назад и улыбаться. По-видимому, это было задумано с благими намерениями, но на ее бледном лице Невесты Дракулы, костюме Хэллоуина, выглядело довольно зловеще.
  Мило улыбнувшись в ответ, Элоиза заметила мужчину, который, казалось, слишком интересовался ее отвлеченным окружением, приближаясь с противоположной стороны. Одетый в землистые цвета и несущий рюкзак, что-то в нем казалось смутно знакомым: не его походка … не его волосы … даже не то, что она могла разглядеть в его лице – но что-то …
  Поскольку пропасть между ними продолжала сокращаться, Элоиза посмотрела в глаза незнакомцу, а затем громко ахнула, мгновенно узнав его. Коутс выглядел столь же ошеломленным, увидев ее за стеной детективов, его шаг замедлился, когда Маршалл оглянулся, чтобы проверить ее. .
  Она не могла дышать. Она открыла рот, но не произнесла ни слова. Коутс теперь был всего в нескольких метрах от нее. Но он не остановился, а продолжил идти прямо на них – демонстрируя свое полное доверие к ней, когда он незаметно протянул левую руку в сторону.
  Маршалл нахмурился: — Элоиза? Все в порядке?
  Она чувствовала себя так, будто ее разорвали на две части, и все еще не могла перевести дух, когда их группа неосознанно приблизилась к Коутсу, а в ее голове повторялись предыдущие слова Маршалла:
  Когда дело доходит до дела, и вам приходится выбирать, какая сторона победит ?
  Честно говоря, я не знаю .
  Сохраняя молчание, она кивнула, Маршалл повернулся как раз в тот момент, когда Элоиза повторила жест Коутса, раскрывая руку, их пальцы соприкасались на самые мимолетные мгновения… а затем он исчез.
  Сердце колотилось, она заставила себя не оглядываться назад, желая этого так сильно, что думала, что может взорваться, и всю дорогу на ее лице сияла воодушевляющая улыбка.
  Потому что теперь она знала .
  «Я хочу, чтобы эти ворота были заперты, чтобы кто-нибудь был в этом окне, а кто-то в здании напротив», — рявкнул Чемберс, и поток пыли поднимался по его ботинкам, чем дольше он ходил по покрытой пеплом земле.
  Он и Маршалл оставили Элоизу с Уэйнрайтом в больнице, а затем помчались через город к Биркбек-колледжу, чтобы оценить местоположение, пока у них еще был свет.
  Подобно свежему стеблю, выросшему из поврежденного растения, новая пристройка нашла свой собственный путь, обволакивая существующую конструкцию, и только ее тень падала на строительную площадку, которую оставил позади пожар.
  Помещения Школы искусств на Гордон-сквер смогли вместить подавляющее большинство перемещенных классов, что сводило на нет необходимость срочной реконструкции. Теперь эта территория представляла собой немногим больше, чем металлические заборы, яркие указатели, указывающие на здоровье и безопасность, и скипы, переполненные мусором. Пепел сделал землю под ногами черной, давно ушедший экскаватор сгреб излишки грязи в три большие кучи в центре. Чемберсу пришлось рассчитывать на то, что в предыдущие пару дней не шел дождь, поскольку большую часть времени это место, без сомнения, представляло собой недоступную трясину. Большой забор отделял помещения университета от аналогичного места на другой стороне, куда огонь распространился, как зараза.
  «Выясните, как мы получим доступ к этому прожектору», — приказал он одному из офицеров, указывая на запечатанный блок управления, в который ушло несколько толстых проводов.
  — Да, сэр.
  «Я хочу, чтобы весь персонал и техника были на своих позициях и скрылись из виду через полчаса!» — крикнул он остальной команде. — А ты… Да, ты! он позвал кого-то. — Похоже, здесь прошла армия. Когда все уйдут, хватайте метлу и заметайте наши следы как можно лучше. Мы не можем рисковать, спугнуть его. Заметив Маршалла у ворот, он подошел к нему: — С тобой все в порядке?
  — Один вход. Один выход, — сообщила она ему, а два других входа теперь заперты.
  «Хорошо», - сказал он с удовлетворением, рассматривая эту сцену, которая теперь в его глазах напоминала не рабочую площадку, а скорее гигантскую клетку. — Но вы не ответили на мой вопрос. С тобой все в порядке?
  «Это просто…»
  — Что?
  — Все это хорошо, но…
  «Но кто-то еще умрет», — закончил он от ее имени.
  Она кивнула:
  «И мы ничего не можем и не делаем, чтобы предотвратить это. Как-то это нехорошо… Я знаю. Я знаю, — добавила она, прежде чем он успел что-нибудь сказать. «Невозможно узнать, на кого он нацелится в следующий раз. Это просто не очень приятно. Но это похоже на то, как вы сказали в больнице: «Мы не можем спасти мертвых».
  Чемберс прислонился к стене рядом с ней: «Его ищет вся страна, офицеры опрашивают всех, кого он когда-либо знал».
  — Они его не найдут.
  — Нет… Нет, не будут, — задумчиво сказал он. «Но вот оно. Вот где все заканчивается после всех этих лет… Спасибо». Маршалл выглядел растерянным. «Я ушел от этого, — объяснил он, —… от него. Но теперь мы здесь, и впервые в истории у нас есть преимущество. Коутс приедет; он не может с собой поделать. И когда он это сделает, мы будем ждать. Итак… спасибо.
  Поняв это чувство, Маршалл нежно похлопал его по руке
  :
  — Поблагодари меня, когда все закончится.
  — Детектив! — позвал офицер, присев рядом с блоком управления прожектором. — Думаешь, они пытаются связаться с тобой! - сказал он, указывая на свое радио.
  Нахмурившись, Чемберс прибавил громкость, чтобы уловить конец искаженной передачи:
  «…сейчас просит вашего присутствия. Над.'
  Он снял его с ремня: «Это Чемберс. Это было для меня? Над.'
  'Утвердительный. Нам позвонил муниципальный работник на некоторых участках в Патни, — начал диспетчер, Чамберс поднял радио, чтобы Маршалл тоже мог его подслушать. — Он говорит, что они обнаружили несколько костей, которые, по его мнению, принадлежат людям. Над.'
  Он и Маршалл переглянулись.
  'Полученный. Посоветуйте звонившему немедленно прекратить деятельность на месте и попросить команду криминалистов встретиться со мной там. Над.'
  «Уилко. Вне.'
  — Нечестивцам нет покоя, — зевнул Чемберс. «Нам предстоит долгая ночь», — сказал он Маршаллу. — Не думай, что ты должен…
  — Я пойду с тобой, — оборвала она его.
  — Как хочешь.
  «Оно было закопано далеко не так глубоко, как другие», — сказал им бородатый работник совета, координировавший раскопки.
  Зеленый оазис было неузнаваемо: вырванные с корнем сараи стояли кривыми группами за линиями работ, подавляющее большинство участков теперь было либо засыпано землей, либо разведочными ямами. Мужчина шел впереди. Сразу за местом, где был припаркован один из мини-экскаваторов, все трое растянулись по краю неглубокой могилы, в центре которой находился частично обнаженный труп – почти скелет, находящийся на поздней стадии разложения. На теле лежал каменный меч, напоминающий рыцарей прошлого, а на бледных костях все еще висели рваные куски одежды, а сама могила глубиной не более трех футов – явно вырытая в спешке.
  «Думаю, я могу догадаться, откуда этот меч», — сказал Чемберс. «Это было здесь уже много лет. Получить удостоверение личности будет непросто».
  — Кристофер Райан, — сообщил им бородатый проводник.
  Чемберс бросил на мужчину странный взгляд:
  — Вы… узнаете его? — сухо спросил он, снова взглянув на обложку альбома Iron Maiden у их ног.
  Работник совета вручил ему заляпанный грязью ламинированный значок:
  «Мы нашли его до того, как нам сказали прекратить работу», — объяснил он. «Оно торчало из-под него. Я думаю, оно должно быть было у него в заднем кармане или что-то в этом роде.
  Тот факт, что Коутс пропустил это, еще раз подтверждает теорию о том, что он избавился от тела в спешке.
  Чемберс кивнул в знак благодарности, мужчина собирался присоединиться к своим коллегам, оставив их в компании трупа с ввалившимися глазами.
  «Это не в духе Коутса — тратить труп напрасно», — сказал Маршалл, тут же решив, что она хочет, чтобы ее кремировали. 'Что вы думаете?'
  «Что без своей Медузы Персей ему больше не нужен», — ответил Чемберс, чувствуя, как рубцовая ткань на задней части его шеи натягивается. Он посмотрел на ноябрьское солнце, висевшее низко в небе. Почувствовав тепло на своем лице, он глубоко вздохнул и улыбнулся: «Это будет прекрасный закат», - прокомментировал он, Маршалл, нахмурившись из-за нелогичного ответа, повернулся спиной к могиле и зашагал в направлении могилы. машина.
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 27
  Последний участок неба горел оранжевым и розовым на фоне наступающей ночи, темные облака привели с собой хищника на охоту, что стало недостойным и жестоким концом для его добычи.
  Чемберс наблюдал, как погас огонь наверху, сменившись его собственным измученным отражением в окне. Когда все это началось, он был еще молодым человеком, а не тем седым, лопающимся от таблеток месивом, который он теперь видел, глядя на него в ответ. Там, где он когда-то был грозным присутствием, теперь он стоял высокий, но невзрачный. Если раньше он мог бодрствовать два дня подряд и при этом все еще функционировать, то теперь он выглядел постоянно истощенным. И там, где его ум всегда был острым, как бритва, он чувствовал, что замедляется…
  Он знал, что ему чего-то не хватает.
  «О, хорошо! Ты здесь, — воскликнул кто-то, направляясь к нему по коридору.
  Он повернулся и увидел приближающегося доктора Дрю Сайкса. Всегда ладивший со своей матерью, он возлагал большие надежды, когда молодой человек занял ее место. К сожалению, дерзкий и резкий судмедэксперт унаследовал лишь некоторые из привлекательных качеств ушедшего на пенсию врача. Однако он, похоже, достаточно хорошо любил Чемберса, который, как правило, сталкивался с ним меньше проблем, чем большинство других.
  Они пошли к дверям в дальнем конце.
  «Вы хотите хорошие новости или плохие новости?» – спросил его Сайкс.
  'Хороший.'
  — Та девушка, о которой я тебе говорил, Фиона? Сегодня вечером третье свидание. И ты знаешь, что это значит!
  Сделав вид, что не заметил приглашения на «дай пять», Чемберс терпеливо спросил:
  — Что касается тел?
  «О Боже, нет. Нет. Это все плохие новости.
  «Фантастика».
  Они вошли в судебно-медицинскую лабораторию, где на металлических каталках уже лежали пострадавшие из больницы. Рядом с ними от стены оттащили стол, на котором были выставлены две кучки
  забрызганных кровью перьев. С отвращением Чемберс вспомнил слова Элоизы, резюмировавшей Роберта Коутса: он был похож на ребенка, отрывающего крылья журавлю.
  — Ему становится хуже, — сказал Сайкс, надувая щеки. — В любом случае оба были под сильными успокоительными, так что следов проколов не было. Цыпленок…
  «Одри Фэйрчайлд», — просветил его Чемберс, раздраженный его непрофессионализмом.
  'ХОРОШО; Тогда Одри Фэйрчайлд. Это явный случай удушья. Он просто выключил ей аппарат искусственной вентиляции легких и… игра окончена. Однако самец … Они подошли к другой каталке. «Его крылья были прикреплены , когда он был еще жив… Без сознания, но живой».
  Чемберс взглянул на кучу белых перьев, на длинную сломанную кость, торчащую из края стола, как лезвие: « Иисус ».
  'Я точно знаю? Крылья проткнули его легкие с обеих сторон сзади, отсюда и кровавые пятна на перьях, вызвавшие катастрофический гемопневмоторакс». Чемберс выглядел пустым. «Он практически утонул в собственной крови», — объяснил Сайкс, и эта мысль, казалось, даже поколебала его высокомерный вид.
  «Удушье и утопление на следующий день после трансплантации легких», — размышлял Чемберс вслух. «Полагаю, где-то здесь есть какая-то извращённая поэзия».
  Он посмотрел на часы.
  «Ты выглядишь ужасно. Как ты держишься? — спросил Сайкс, что на самом деле звучало как искреннее беспокойство.
  Должно быть, дела обстоят плохо .
  'Я в порядке. Просто нужно где-то быть. А как насчет чайника? — спросил он, заметив рядом с кучами перьев улики, которые они конфисковали из больницы.
  «Абсолютный гений», — ответил Сайкс, взглянув на невинно
  выглядящий прибор.
  — Значит, именно так он накачал наркотиками всех этих людей одновременно?
  — О, определенно, — кивнул судмедэксперт. — В этом нет сомнений… Хотя это не чайник.
  Чемберс выглядел озадаченным: «Вы меня потеряли».
  «Когда-то это было, но в него подделали: перемонтировали проводку, нагревательный элемент заменили ультразвуковой мембраной, а носик сузили, разделили и придали ему форму для достижения большего рассеивания».
  'Так …?' начал Чемберс, ничего не зная.
  «Это диффузор, маскирующийся под чайник. Кипячение бромида панкурония не поможет. В итоге вода испарится при температуре сто градусов, а лекарство просто останется на дне контейнера. Но установите ультразвуковую мембрану на правильную частоту, вода и лекарство испарятся в сухой туман. Видимо, рядом был вентилятор?'
  — Я имею в виду, возможно, — пожал плечами Чемберс. В тот момент его немного отвлек крылатый труп в другой комнате.
  «Распространяя его на несколько метров во всех направлениях, таким образом давая всем, кто находится поблизости, изнуряющую, но несмертельную дозу… Как я уже сказал: гениально».
  Чуть менее воодушевленный развитием событий, Чемберс устало протер глаза:
  «Итак, теперь ему даже не нужно вводить кому-то инъекцию, чтобы парализовать их. Это просто здорово. Как будто у него еще не было всех карт на руках». Но затем он нахмурился, когда ему пришла в голову мысль: «Лечение есть, верно?» … Чтобы обратить вспять действие паралитика?
  — Есть — смесь атропина и неостигмина.
  — А машины скорой помощи возят эти лекарства?
  — Возможно, атропин, но они никогда не догадаются его дать… Почему?
  — Тогда, как вероятные первые люди на месте происшествия, не думаете ли вы, что нам следует это сделать?
  Сайкс неловко заерзал и, наконец, догнал: — Ты не врач.
  «Это не значит, что я не могу спасти чью-то жизнь, — возразил Чемберс, — особенно если он сейчас отравляет газом комнаты, полные людей, за один заход».
  Сайкс все еще выглядел неуверенно.
  — Давай, Дрю. Это может спасти чью-то жизнь, возможно, даже одну из нас».
  Он фыркнул: «Никаких обещаний. Но я рассмотрю это.
  'Спасибо.' Понимая, что он зашел в этом вопросе настолько далеко, насколько мог, Чемберс пошел дальше: «Есть ли прогресс с почвой?»
  «Мы разобрали его на части, но образцы все еще ждем». Чемберс взглянул на часы второй раз за две минуты. — Однако у меня была мысль, — продолжил Сайкс. «Мы могли бы применить тот же принцип, чтобы определить, откуда взялся этот лебедь». Он подошел к столу, где были сложены крылышки. «На этих перьях все еще есть следы воды. Я мог бы взять образец, разбить его на процентную диаграмму его состава, а затем сравнить с другими образцами, собранными со всего города».
  Не переводя дыхания, он поспешил к компьютеру: «Конечно, это трудоемко. И, очевидно, это займет некоторое время. Но, как говорится, «хорошие вещи приходят к тем, кто…» Он оторвался от экрана и обнаружил, что он один. В растерянности заглядывая под каталки, он задавался вопросом, как долго он разговаривал сам с собой: «…подожди».
  'Я в порядке.'
  — И возвращение к расследованию после всех этих лет не вызвало у вас новых снов об этом инциденте?
  — Нет, — солгал Винтер.
  Заполнитель формы отдела кадров заполнил ее форму.
  — А работа вместе с детективом Чемберсом — как тебе это удалось?
  'Отлично.'
  — Никакого напряжения?
  Уинтер вспомнил, как он напал на них в пабе в Камдене.
  — … Никаких аргументов?
  Он представил, как они втроем кричат друг на друга под дождем на берегу канала.
  — … Никаких обостренных эмоций?
  Он, Маршалл и Чемберс все в слезах.
  Винтер выпятил нижнюю губу и покачал головой: «Не то, чтобы я мог об этом подумать».
  «Ваш врач сообщил мне, что вы не продлили свой рецепт на…» она взглянула на факс, «…пароксетин в течение некоторого времени. Ты не веришь, что они тебе больше нужны?
  Он чувствовал, как контейнер в кармане прижимается к его ноге:
  «… Нет. Как я уже сказал: со мной все в порядке».
  Истон ждал у входа в садовый центр Торнби более десяти минут, наблюдая, как гипнотически вспыхивают рождественские огни из затемненного угла магазина.
  — Детектив Истон? — спросил усатый мужчина, вырывая его из мечтаний. «Джастин Хьюм. Я здесь менеджер. Они пожали друг другу руки. «Мы все очень беспокоимся об Эване. Я говорю это не только потому, что он пропал: он действительно один из самых милых и нежных людей, которых я когда-либо встречал».
  Он провел Истона через дверной проем, ведущий в невзрачный, освещенный полосами служебный коридор.
  — Что здесь делает Эван?
  «В основном за домом», — сказал ему мужчина с легким намеком на вину. — Наверное, это звучит ужасно, но уверяю вас, это не связано с его размером. Я имею в виду, дети обожают его, а он обожает их. Настоящий гигант, с которым можно играть! Но у Эвана с английским не очень хорошо, и он немного…» Ему потребовалось время, чтобы подобрать подходящее слово, «… медленный», — объяснил он, но ему это не удалось.
  — И это общая черта гигантизма? - спросил Истон, когда до него дошло, что, будучи работодателем Эвана, они, вероятно, хранили его медицинскую историю, которая могла бы заполнить некоторые пробелы, которые не мог сделать ограниченный английский его матери.
  «У Эвана нет гигантизма».
  После этой бомбы Истон остановился и повернулся к другому мужчине:
  — В нем восемь футов, черт возьми, четыре!
  — Я имею в виду медицинский смысл этого слова, — пояснил менеджер. « На самом деле у него есть нечто, называемое синдромом Сотоса, который, насколько я понимаю, предполагает аномальный рост детей, который обычно замедляется к взрослому возрасту… Обычно. Вот причина его…
  «Трудности в обучении?» — предложил Истон, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще подстрекательское.
  'Верно.' Он открыл дверь в тесную комнату, где на столе лежала стопка видеокассет. «Это для тебя. Это все записи с камеры сегодняшнего утра.
  «Я заберу их по дороге», — сказал ему Истон. — У Эвана есть здесь шкафчик или какие-нибудь личные вещи?
  'Конечно. Сюда.'
  Они прошли в унылую учительскую, вся дальняя стена была закрыта хлипкими синими дверями. Когда менеджер открыл один из них, казалось бы, наугад, штанина джинсов пропавшего гиганта выпала на пол, как щупальце. Фотография Эвана, согнувшегося пополам, чтобы обнять мать, была приклеена внутри.
  Истон посмотрел на менеджера, а затем на его одинаково одетых сотрудников, сидевших за столом:
  — Он носит такую форму? — спросил он.
  'Да.'
  Он кивнул, отметив, что, несмотря на то, что его одежда все еще здесь, пропавший мужчина, скорее всего, все еще был одет для работы:
  — А в какой смене он был сегодня?
  — С пяти до десяти утра. Это непопулярный вариант, но нам нужен кто-то, кто будет принимать поставки.
  Он закрыл дверцу шкафчика: «Покажи мне».
  Истон вздрогнул, когда они вошли в погрузочную площадку, где три большие роллетные двери громко хлопали каждый раз, когда дул ветер, совершенно не защищая от холода.
  — Камеры? — спросил он, не видя никого.
  «Снаружи, но не здесь», — сообщил ему менеджер, опрометчиво надев только рубашку-поло.
  Истон входил и выходил из аккуратно сложенных коробок, замечая окурки на земле, велосипед, прислоненный к стене, и две красные кнопки возле каждой из металлических ставен:
  — Сегодняшние поставки здесь?
  'Да.'
  — Все?
  'Да.'
  — Можно ли закрыть эти двери снаружи?
  'Нет.'
  Истон заинтересованно кивнул, а затем продолжил бродить по лабиринту товаров.
  — Могу я узнать, что вы ищете?
  «Ничего особенного», — ответил он, остановившись, когда наткнулся на немного свежей земли на полу. Присев, он провел большим пальцем по темной трещине в одном из керамических горшков… поняв, что тот, что рядом, полностью разломился пополам… из соседнего горшка вырвался крупный осколок. Нахмурившись, он начал вытаскивать тяжелые горшки один за другим, чтобы обнажить багровое пятно, въевшееся в грязь.
  — Я не эксперт, — сказал усатый мужчина, заглядывая через плечо, — но это нехорошо, не так ли?
  Истон вздохнул. Почему он всегда справлялся с дерьмовой работой?
  — Нет, Джастин. Это определенно нехорошо».
  Все еще одетый в рабочую форму, Винтер на мгновение отдышался, глядя вниз на семь этажей лестницы, как будто он только что покорил Эверест. Однако его самодовольное настроение длилось недолго, когда одна из самых хрупких старух, которых он когда-либо видел, последовала за ним, даже не вспотев.
  «Извини, дорогой», — обратилась она к его заднице, Винтер отошла в сторону, когда молодой человек с длинными черными волосами, перегруженный сумками с покупками, с трудом поднялся позади нее. Он был похож на Маршалла – черные ботинки, щетина, как наждачная бумага, и кожаная куртка – и кивнул в знак приветствия Уинтер, прежде чем проводить пожилую женщину до ее двери. Все еще придя в себя, Винтер не смог удержаться и подслушал их короткий разговор:
  «Ты милая. Я не знаю, что бы я делал без тебя.
  — Вам нужно, чтобы я их привел?
  'Нет. Нет. Ты сделал достаточно.
  'ХОРОШО. Просто постучите мне, если вам что-нибудь понадобится.
  'Я буду.'
  Дверь закрылась.
  «Эта лестница просто убийственна», — понимающе сказал мужчина Уинтеру, который не был слишком взволнован близостью к Элоизе красивого рок-н-ролльного соседа, когда он с важным видом вошел в одну из двух оставшихся дверей на лестничной площадке.
  - Придурок , - ревниво пробормотал он.
  Насколько он мог прийти в себя, Уинтер дважды проверил адрес, нацарапанный на тыльной стороне ладони, и постучал в дверь квартиры двадцать три, услышав, как голоса внутри замолкают.
  'Кто это?' кто-то позвонил.
  «Адам Винтер – лучший в Сэйнсбери».
  Замок щелкнул, и дверь приоткрылась, женщина-офицер осматривала его с ног до головы из-за натянутой цепи.
  - Привет, - он приятно улыбнулся.
  — Ты опоздал.
  — Вы на седьмом этаже.
  Вспыльчивая женщина сняла цепочку, чтобы пропустить его внутрь, уже натягивая пальто, чтобы уйти:
  «Сегодня все тихо. Я вернусь завтра в… — она взглянула на часы, — в двенадцать. минут восьмого, — многозначительно сказала она, захлопнув за собой дверь.
  «Она кажется милой», — сказал он, обращаясь к Элоизе, свернувшейся калачиком на диване.
  Он подумал, что она выглядит потрясающе: в удобных спортивных штанах и свободном джемпере, который ей как минимум на два размера больше, а там, где она завязала волосы, на шее вились выбившиеся каштановые пряди.
  Он определенно снова смотрел.
  «Итак, угадайте, кто отлично справился с собеседованием, навязанным отделом кадров!»
  'Ты?'
  «… Нет. Но я протиснулся, и этого для меня достаточно», — сказал он, прежде чем поднять сумку в руке. — Я подумал, что ты, возможно, голоден. Я принес нам пиццу, мороженое и «Доритос».
  — Похоже на еду из кинофильма, — сказала Элоиза, вставая, чтобы взять ее у него.
  — Забавно, что ты так говоришь, потому что… — Он извлек из-за спины черный ящик. « Парк Юрского периода на видео!»
  'Удивительный!' она улыбнулась, пройдя на кухню, чтобы включить духовку и поставить мороженое в морозилку.
  Сняв куртку, Уинтер запер входную дверь и сбросил туфли на коврик.
  — Я встретил соседей, — сказал он в разговоре. «Они кажутся милыми».
  «Да, Дорис — хороший персонаж, и я не думаю, что когда-либо говорил Крису больше пяти слов за те два года, что он здесь живет. Его никогда нет рядом. Зима немного расслабилась. — Хотя ты всегда знаешь, когда он. Надеюсь, ты не против заснуть под звуки Metallica», — пошутила она.
  «Вы рисовали», — прокомментировал он, заметив холст, установленный на мольберте в спальне.
  «Пришлось что-то сделать, чтобы отвлечься».
  Пока Элоиза разбирала ужин, он осматривал скромную комнату, рассматривая побеленные стены и гордо выставленные напоказ трубы в индустриальном стиле, ее немногочисленные предметы мебели, простые, практичные, без ненужного беспорядка.
  «Мне нравится то, что ты сделала с этим местом», — сказал он ей.
  'Что?' — спросила она с полным ртом чипсов.
  — Я сказал, что мне нравится то, что ты сделал с этим местом. Вся эта «артистическая» минималистская атмосфера, которую ты создаешь».
  ' Ах . Ага. Нет. На самом деле это не «атмосфера» как таковая. Я просто полностью сломлен. На самом деле я не могу себе позволить ничего».
  — Ох, — сказал он, немного смущенный.
  «Оказывается, быть противоречивым художником, который бросает вызов предвзятым представлениям людей о том, что такое искусство, в то время как жизнь в самом дорогом городе мира — это не совсем то, что можно себе представить», — пошутила она, наливая каждому по бокалу вина.
  — Я работаю, — сказал Винтер.
  — Итак, вам платят?
  'Я надеюсь, что это так.'
  — Тогда ты только надеешься работать, не так ли? она дразнила его. — Чтобы сказать спасибо за ужин. Ты ведь не собираешься заставлять меня пить одного? Ну давай же! Только один.
  Он пробрался.
  — Отлично, — сказал Винтер, рассыпаясь, как тот Дорито, на которого он только что наступил. Он взял стакан, а Элоиза подняла свой тост:
  'Ваше здоровье!'
  — Мы можем отключить это, если хочешь? — предложил Уинтер, тактично остановив фильм на одном из разговорных моментов.
  ' Хм ?' — спросила Элоиза, которая смотрела на уличные фонари со времен брахиозавра. 'Нет. Я наслаждаюсь этим».
  — Ты беспокоишься… о Роберте.
  — Нет… Может быть… я не знаю.
  Винтер понимающе кивнула, прежде чем выпалить: «Когда-то у меня была морская свинка».
  Элоиза выглядела ошеломленной.
  — Дель Бой Троттер, — продолжил он, рассмешив ее.
  — Вы назвали свою морскую свинку Дель Бой Троттер?
  « Угу» .
  — Почему не просто Дель Бой?
  — Это немного слишком знакомо, тебе не кажется? — спросил он ее прямо. «Я думаю, что только его близкие друзья и семья называли его Дель Бой. Для остальных из нас он всегда был Дель Бой Троттер. У нас здесь будут проблемы?
  — Нет, — ухмыльнулась она. — Пожалуйста, продолжайте.
  — В любом случае, Дель Бой Троттер начал вести себя немного странно, ходить кругами… внутрь вещей… от вещей. Мы отвезли его к ветеринару, который сказал мне, что собирается усыпить Дель Боя Троттера. Я, конечно, расплакалась. Я умолял его. Я предложил оплатить его лечение своими карманными деньгами, но у Death-Vet их не было. И что еще хуже, моя мама с ним согласилась. Итак, угадайте, что я сделал.
  'Что?'
  «Я подождал, пока Смерто-Вет выйдет из комнаты, чтобы сделать укол, схватил Дель Боя Троттера со стола и помчался домой. Я побежала наверх, собрала сумку с самым необходимым… почти только штанами и шоколадными батончиками, и наполнила корзину велосипеда едой и постельным бельем для него».
  — У твоего велосипеда была корзина?
  — Да, — обороняясь, сказал Винтер. — Для таких чрезвычайных ситуаций, как эта. А потом мы отправились в путь — два наплевательских беглеца в бегах, намеревающиеся начать новую жизнь в чужой чужой стране. Я проехал два города и провел ночь в чьей-то теплице, а затем позвонил маме, чтобы она подвезла меня домой».
  'Впечатляющий. А что случилось с Дель Боем? Уинтер нахмурилась. — … Троттер.
  «О, он умер. Подозреваю, что эта дурацкая тварь умерла еще до того, как я прошел мимо школы. Он был очень плохим подопытным кроликом и, несомненно, нуждался в усыплении».
  Элоиза ушиблась, сдерживая смех: «Это очень печальная история».
  «Я хочу сказать… иногда нужно отпустить то, что любишь. Учитесь на моих ошибках. Не делай этого, Дель Бой.
  Она ласково улыбнулась ему.
  'Что?'
  'Ничего. Мне понравилась ваша история. Вот и все.'
  Винтер какое-то время подозрительно смотрела на нее, а затем взяла в руки пульт:
  «Теперь ты хочешь посмотреть, как этого парня-юриста съедят в туалете?»
  Подхватив «Доритос» за спину, Элоиза заерзала на своем месте, чтобы устроиться поудобнее:
  — Ты чертовски прав!
  Пока Элоиза чистила зубы, Винтер застелил постель на диване. Он проверил кого-то в Нью-Скотланд-Ярде и еще раз убедился, что входная дверь и окна надежно заперты.
  Выйдя из ванной в длинных пижамных штанах и майке, Элоиза сняла макияж и каким-то образом выглядела от этого еще красивее.
  '… Что?' — спросила она.
  — Ничего, — ответил он, взбивая подушку.
  «Ну, я собираюсь…»
  'ХОРОШО. Я буду здесь… очевидно .
  'Спокойной ночи.'
  'Ночь.'
  Она застенчиво улыбнулась и направилась в спальню, закрыв за собой дверь.
  Прошло несколько минут, в течение которых Уинтер налил себе стакан воды, выключил свет и, одетый, забрался в постель. Но затем послышался скрип, когда дверь спальни медленно открылась.
  'Адам?' — прошептала Элоиза.
  'Ага?' — ответил он, сидя в темноте.
  — Я… — И затем, несмотря на ее непоколебимую настойчивость с самого начала, что Коутс никогда не причинит ей вреда, она спросила: — Вы не будете возражать, если я оставлю дверь открытой?
  'Нет. Конечно, нет.'
  — Спасибо, — сказала она, возвращаясь к своей кровати и перекатываясь на бок, чтобы отвернуться от него.
  Винтер просто посидела, прислушиваясь к приглушенной какофонии человечества: где-то в здании хлопали двери, по соседней улице жужжал мопед, а потом легла обратно, уже скучая по ней.
  22.34 – Чемберс и Маршалл сидели в темноте более двух с половиной часов, достаточно времени, чтобы сто раз проиграть в своей голове его последний бой с Евой, второй за такое же количество дней.
  Она боялась за него… после того, что произошло, его автокатастрофа навсегда обескровила его в ее глазах. Он мог видеть это каждый раз, когда она смотрела на него. До этого он был для нее непобедимым, сверхчеловеком, теперь она считала его слабым, хрупким – одной из жертв. От этой мысли ему стало физически плохо, и, возможно, именно поэтому он так яростно набросился на него по телефону.
  Припаркованная под строительными лесами нового арт-блока, машина была окутана тенью, ее лобовое стекло обрамляло единственные открытые ворота, как картина маслом. Он взял радио:
  — Альфа всем подразделениям, регистрируйтесь, — тихо сказал он, осознавая, что три черные кучки пепла частично закрывают ему обзор.
  '... Бета: все ясно.'
  — Чарли: ясно.
  Раздалось электронное шипение.
  'Дельта: Да, здесь все чисто.'
  Положив трубку, Чемберс нетерпеливо фыркнул: «Где он, черт возьми ?»
  23:14 – Подавив свой первый за ночь зевок, Чемберс допил остатки теплого кофе.
  12.22 – Не имея возможности рискнуть включить двигатель, Чемберс и Маршалл завернулись в пахнущие плесенью одеяла.
  «Не надо было пить кофе», — сказала она ему, когда на лобовом стекле начали образовываться кристаллы льда.
  'Почему нет?'
  «Потому что если ты пойдешь поссать, твоя штука упадет».
  Чемберс выглядел раздраженным: «Большое спасибо… А теперь мне нужно в туалет».
  1.37 ночи – Маршалл тихонько похрапывал на пассажирском сиденье, а обиженный и мутный Чемберс хмурился на нее, отсчитывая минуты до своей очереди.
  2.44 утра – Чемберс громко храпел на водительском сиденье, а Маршалл, задумчивый и широко раскрыв глаза, смотрел в небо.
  3.33 утра – «Ты проснулся?» — спросил Маршалл, подталкивая его. «Чемберс! Ты проснулся?
  — Да, я проснулся! — рявкнул он, давая себе крепкую пощечину, просто чтобы убедиться.
  «Пришло время проверить связь», — напомнила она ему.
  — Хорошо, — сказал он, дважды уронив трубку, прежде чем найти кнопку передачи . — Все устройства, — зевнул он, — связь проверена.
  — Бета: принимаю тебя громко и ясно.
  «Чарли: принимаю».
  — Дельта: все еще не сплю… просто …
  4.18 утра. — Я же говорил тебе, что тебе не следовало пить этот кофе, — самодовольно сказал Маршалл, когда Чемберс вернулся в машину, его замерзшие пальцы все еще боролись с ширинкой. — Чувствуешь себя лучше?
  Стуча зубами, он повернулся к ней: «… Много».
  5.05 – «Движение у ворот!» — прогудел голос по радио. «Движение у ворот!»
  Мгновенно проснувшись, Чемберс и Маршалл вгляделись в темноту, ворота все еще дрожали, а кто бы или что бы ни потревожило их, нигде не было видно.
  — Видишь что-нибудь? — прошептала Маршалл, не отрывая глаз от заброшенного места.
  «Ничего», — ответил Чемберс, неуверенно взяв в руки радио: «Дельта: это были вы?» У вас есть визуал? Это Коутс?
  Прежде чем он ответил, прозвучало несколько статических щелчков:
  «Отрицательно. Извинения. Это кот. Просто кот, все. Иди спать.
  — Ему легко говорить, — пробормотал Чемберс, неловко ерзая на стуле. «Мне нужна еще одна туалетная вода».
  6.46 утра – Первый участок неба загорелся оранжевым и синим цветом на фоне отступающей ночи.
  Чемберс выглядел так, как будто зомби укусил его во время одного из четырех «перерывов на отдых», Маршаллу дела обстояли не намного лучше.
  «Может быть, мы были не в том месте», — сказала она, и рассвет придал ей уверенности, чтобы немного повысить голос.
  «Это то место», — уверенно ответил Чемберс.
  — Тогда, возможно, он знал, что мы здесь.
  «Или кто-то из наших знакомых предупредил его, что мы такие», — возразил он, в отчаянии ударив кулаком по приборной панели. «Какая трата ночи!» — сплюнул он, вылезая из машины.
  — Чемберс! — прошептал Маршалл. 'Куда ты идешь?!'
  — … В постель.
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 28
  Помня, что это была суббота Евы в офисе, Чемберс изо всех сил старался успеть домой вовремя, но у города, трещащего по швам, были другие идеи, замедляющие его прогресс на каждом шагу. Завернув за угол и обнаружив, что ее машина уже ушла, он проследовал по подъездной дорожке и вошел в тихий дом.
  Больше не нуждаясь в том, чтобы продолжать действовать, он, хромая, подошел к холодильнику и обнаружил, что в нем нет ни сообщений, ни даже кратких инструкций или напоминаний, которые он мог бы добавить к своему секретному запасу памятных подарков. Он подумывал о том, чтобы пойти к ней на работу и купить по дороге чего-нибудь в ее любимом кафе – жест, чтобы показать ей, что он сожалеет, что он не имел в виду ничего из тех обидных слов, которые он сказал, которые он пропустил. ей ужасно за последнюю неделю. Отбросив эту мысль, он улыбнулся тому, как сильно она ненавидела бы это – «выносить напоказ свое грязное белье», как она говорила, давая своим сплетничающим коллегам тему для ужина в ресторане – необъявленный визит, столь же компрометирующий, как цветы, подаренные из чувства вины, или шоколад, пропитанный сожалением.
  Когда он заметил на стойке перфорированный конверт, ожидающий его, он не удосужился его открыть, точно зная, что будет написано в его платежной ведомости: он пожертвовал своим телом, своим психическим здоровьем и был на пути к крушению. его брак – и все это для того, чтобы зарабатывать меньше, чем его сосед, который преподавал в начальной школе дальше по дороге.
  Бросив его в кучу ненужной почты, он принял три обезболивающих, доковылял до спальни и рухнул на кровать.
  Верная своему слову, офицер Отдыхающая-Сука постучала в дверь квартиры Элоизы ровно в двенадцать минут девятого.
  «Точно вовремя!» Винтер любезно поприветствовал ее, несмотря на то, что знал, что опоздает на работу.
  'Не совсем. Я сижу здесь и читаю свою книгу уже четверть часа.
  Его улыбка рассыпалась: «Я действительно ненавижу тебя».
  Невозмутимо она просто смотрела, как он натягивает пальто.
  « Бегущий по лезвию» сегодня вечером? он перезвонил Элоизе.
  — И не забудь, что ты обещал мне карри! она напомнила ему.
  Посмеиваясь, он собирался сказать что-нибудь остроумное, но ORBF стало скучно и он захлопнул дверь перед его носом.
  Поспав целых три часа, Чамберс по возвращении на работу первой остановкой стал судебно-медицинской лаборатории, где Сайкс оправдывал свою репутацию, издеваясь над пакетом чипсов, в то время как разложившиеся останки с участка лежали на столе.
  Один из их коллег проверил имя Кристофера Райана на бейдже, и нашел весьма вероятное совпадение: знаменитого лондонского художника, чья современная тематика, созданная с использованием традиционных материалов и техник, принесла ему международное признание. Говорят , что его самая известная работа – «Незнакомцы на автобусной остановке » – была наполнена красотой и мастерством самого Караваджо, а его картина, изображающая бунтовщиков, поджигающих полицейскую машину, напоминала атмосферу и театральную постановку Жана-Антуана Ватто.
  Он также был официально объявлен заочно умершим в 1995 году, поскольку к тому моменту он пропал без вести более шести лет.
  — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — спросил его Сайкс, комкая пакетик с чипсами. — Это точно он? Я не могу.
  Чемберс вздохнул:
  — Кто-то собирается поговорить с семьей. Мы возьмем у вас отпечатки пальцев.
  «Отпечатки пальцев?!» он засмеялся. «Для каких пальцев?» Я никогда не извлеку из них ничего полезного!
  — Тогда кровь… или волосы… или одежда, — поправил себя Чемберс.
  Он так устал.
  ' Спасибо! - раздраженно ответил Сайкс. — Потому что, если бы вы попросили меня опознать его прямо в эту секунду, я бы предположил, что… — он взглянул на коллекцию костей, —… Скелетор.
  Насытившись, Чемберс направился к двери.
  «И для поклонников Cluedo среди нас, — крикнул ему вслед Сайкс, — я думаю, что Хи-Мэн сделал это… в Замке Серого Черепа… с помощью Силового Меча!» Чемберс захлопнул за собой дверь, но в коридоре раздался голос Сайкса: «Дайте мне немного ДНК!»
  — Детектив Чемберс!
  Едва он сделал два шага в кабинет, как вокруг него собралась небольшая толпа:
  «Меч, найденный в могиле, почти наверняка был взят из поврежденной статуи на первом месте убийства», — полукрикнул кто-то.
  — Так и думал.
  «Контактные данные устарели, — заметил другой, — но я разыскал сестру Кристофера Райана и сейчас направляюсь туда».
  «Хорошо», — ответил он. — Криминалистам нужны образцы ДНК. Спросите ее конкретно о каждом новом человеке, который появился в его жизни, и сделайте с собой несколько фотографий Коутса… А когда вы вернетесь, мне нужно все, что вы сможете найти о нем: финансовые показатели, предыдущие адреса, история трудоустройства… многое.
  — Да, сэр, — ответила женщина, когда ее место занял неуклюжий мужчина.
  — Возможно, у нас есть сведения об оранжевом фургоне, — сказал он, сунув распечатку Чемберсу в руку. «Пришел по телефону: владелец гаража помнит, как устранял ущерб, описанный в пресс-релизе».
  Взглянув на него, Чемберс вернул его:
  — Воспоминания семилетней давности нам не приносят особой пользы. Скажи ему, чтобы он откопал свои записи. Если он не может сообщить нам регистрационный номер, платежные реквизиты или альтернативное имя или адрес, который использовал Коутс, не тратьте больше на это времени».
  — Я позвоню ему сейчас, — сказал мужчина, уступая место следующему выжидающему лицу.
  — Еще три возможных места наблюдения: Ислингтон, Камбервелл и Хайбери.
  «Отдайте предпочтение Ислингтону и Хайбери, поскольку они относительно близки друг к другу».
  Офицер кивнул и поспешил прочь, оставив только одного.
  'Да?' - спросил Чемберс.
  — Я хотел узнать, могу ли я принести вам кофе, сэр?
  «О, Господи , да! Спасибо!' - сказал он, наконец добравшись до своего стола, и когда он рухнул в кресло, в воздух взлетела, как бабочки, горстка красочных и, без сомнения, важных, липких заметок. — Дерьмовые штуки, — пожаловался он, наклоняясь, чтобы поднять их.
  Сидя в тени башни, сложенной на подносе с почтой, он испытывал желание позвонить Маршаллу, но не хотел беспокоить ее, если она спит. Вспомнив, что Винтер сразу же отправился на свою другую работу, он признал, что ему пришлось позвонить Элоизе, желая спросить ее о человеке в могиле и знает ли она, почему Коутс мог нацелиться на него.
  Он набрал номер и подождал, прозвенев не менее двадцати раз, прежде чем сдаться.
  'Привет!' - позвал он, жестом кого-то подзвав.
  — Да, сэр?
  — Мне нужно, чтобы ты вышел на радио. Узнайте, кто сегодня с Элоизой Браун. Сначала проверь, все ли в порядке, а потом выясни, какого черта они не взяли трубку, когда я звонил».
  — Да, сэр.
  Металлические ворота галереи с грохотом закрылись, полицейский эскорт Элоизы наблюдал, скрестив руки, как она несколько раз продевала цепь, прежде чем убедиться, что она заперта.
  «Спасибо вам за это», — сказала Элоиза, взяв холст и понеся его в машину. «Всегда интересно продать один».
  'Что это такое?' — спросила другая женщина, когда они забрались внутрь, Элоиза гордо подняла ее.
  «Это абстрактная картина известной абстрактной картины», — объяснила она. «Итак, музей, люди, стены и рама были сведены к простым формам, а картина внутри картины была возвращена в натуралистическое состояние».
  Офицер покосился на него: «И это кто-то купил?»
  'Да.'
  — Ради денег?
  'Да.'
  'Сколько?'
  — Триста фунтов… включая почтовые расходы.
  Покачав головой, женщина завела мотор:
  «Будешь стоить целое состояние, когда ты умрешь», — сказала она, и прошло по крайней мере двадцать секунд, прежде чем она поняла, что комментарий, возможно, может быть воспринят как немного бестактный: «… старости».
  «Они были на галерее», — выпалил офицер, которого Чемберс даже не узнал, когда вышел со встречи с Уэйнрайтом.
  'Хм?'
  — Вы просили меня выяснить, почему Элоизы Браун не было дома раньше.
  — О, да, — кивнул он, едва не сказав: это ты ?
  — Они пошли в ее галерею. Чемберс нахмурился. «Что-то насчет коллекционирования картин», — пожала она плечами.
  Теперь еще больше смутившись, вспомнив антисанитарное состояние подземной площадки, он поблагодарил офицера и прошел все четыре шага, прежде чем заметил свое следующее вторжение:
  «Почему на моем столе чучело?»
  — Это не обычное пугало, — сообщил ему Льюис. — Это детектив Страшила из «Харроу на холме». Он спрашивал о Маршалле, но я думаю, тебе следует поговорить с ним, — сказал он своему другу с многозначительным взглядом.
  — Как будто мне нечем заняться, — пробормотал Чемберс, направляясь к своему растрепанному посетителю.
  — Детектив Чемберс?
  — Единственный и неповторимый… к сожалению , — сказал он, пожимая руки и садясь.
  «Филлип Истон… Фил. Я знаю, насколько вы сейчас заняты, поэтому сразу перейду к делу. Имя Попилопадопалус вам о чем-нибудь говорит?
  '... Динозавр?'
  'Человек. Эван Иоанну Попилопиди… — Он сдался.
  'Нет. Почему? Должно ли это быть?
  — У вашего коллеги сложилось впечатление, что это возможно. Чемберс выглядел потерянным. — Видите ли, я работаю над делом о пропавших без вести людях, и… если честно, оно немного странное: греческий гигант ростом восемь футов четыре дюйма с трудностями в обучении.
  'Гигант?' — спросил Чемберс, садясь, но не понимая, почему Истон пришел к ним с этим письмом. Подробности об остальных скульптурах держались в строжайшем секрете, и, насколько ему было известно, в прессу ничего не просочилось.
  — Значит, это один из ваших? — с интересом спросил Истон.
  — Возможно, — ответил Чемберс. Поскольку до этого была обещана еще одна статуя, у команды было мало времени, чтобы подумать о предпоследнем творении Роберта Коутса. — Мне понадобится все, что у тебя есть. Когда он пропал. Откуда. Любая имеющаяся у вас информация о его…
  — Мои извинения, — прервал его другой детектив. — Я думаю, мы пересеклись. Я здесь не для того, чтобы помогать вам в расследовании. Я здесь для того, чтобы ты помог мне с моим.
  Скрестив руки в оборонительной позиции, Чемберс откинулся на спинку стула: — Продолжайте.
  — Там, где в последний раз видели моего пропавшего гиганта, была найдена кровь. Я попросил об одолжении и попросил кого-нибудь поработать над этим за ночь».
  — У тебя была спичка крови ночью? — скептически спросил он.
  'ХОРОШО. Это была большая услуга. И, конечно же, помогает регулярное обследование сотрудников отдела по борьбе с наркотиками».
  'Почему?' — спросил он, ему не нравилось, к чему все идет. — Чей это был?
  — Детектив-стажер констебль Джордан Маршалл.
  В панике Чемберс потянулся к телефону, но затем остановился:
  — Когда, вы сказали, вы снова нашли кровь?
  — Я этого не делал, — ответил Истон. — Но это было вчера днем.
  Совершенно уверенный, что с тех пор он провел с Маршаллом целую ночь, Чемберс весьма лаконично подытожил свою смесь эмоций, растерянности и усталости:
  'Ждать! Что?!'
  Уинтер добежал до седьмого этажа и, если судить по колющим болям в груди, до того места, где все для него закончилось. Надеясь, что куриная корма Элоизы не взорвалась, когда он споткнулся (в первый раз), он взял себя в руки и постучал в дверь, грохот тяжелой рок-музыки доносился со стороны шумного соседа напротив.
  'Кто это?'
  — Как ты думаешь, кто?
  Распахнув дверь, ORBF посмотрел на него с презрением:
  — Ты сделал что-нибудь другое со своими волосами?
  'Нет. Оставь меня в покое.'
  «Она в душе», — сказала несчастная женщина, прежде чем еще раз взглянуть на него с презрением. «Просто совет: этого никогда не произойдет. Ей около восьми с половиной, может быть, девяти, а тебе — двойка… при правильном освещении… то есть при очень слабом освещении».
  «Да, но я забавный… иногда».
  «Хорошая мысль. Я как раз думал, что заказать на девичник моей сестры – «Чиппендейлс» или «Джаспер Кэррот». Хм .' Она потерла подбородок: «Какой?» … Который из?'
  «О Боже мой, просто иди!» - отрезала Зима. — Обязательно передай привет Адольфу и Владу Цепешу, когда вернешься домой!
  «Просто пытаюсь не дать тебе опозориться», — сказала она, направляясь к выходу.
  — И к вашему сведению: у Элоизы явно хладнокровная десятка! — крикнул он ей вслед, хлопнув дверью.
  «Я что?» — спросила она из дверного проема ванной, ее мокрые волосы были завернуты в полотенце.
  — Ничего, — застенчиво улыбнулся он. — Значит… еда?
  20:00 – И вот снова, – вздохнул Чемберс, закрывая дверь машины, в то время как дневная смена пробиралась через пожарный выход. — Поспать?
  — Некоторые, — ответил Маршалл. «Я просматривал старые файлы на случай, если мы что-нибудь пропустили. Ты?'
  'Немного.' Он колебался. — Сегодня меня посетил детектив Истон, который на самом деле вас искал. Он расследует исчезновение восьмифутового гиганта.
  «Гигант?!» Тревожные образы обещанной скульптуры Роберта Коутса заполонили ее разум.
  — Вы когда-нибудь были в «Торнби» в Харроу?
  'Нет. Что это такое?'
  «Последнее известное местонахождение пропавшего мужчины… Ваша кровь была обнаружена на месте происшествия».
  — Моя кровь? Она выглядела ошеломленной. — Это… это невозможно.
  «Правда?» — сознательно спросил Чемберс, у которого было несколько часов на раздумья. Его взгляд метнулся к ее руке.
  «Фигурка, которую я сломал!» — ахнул Маршалл, догоняя его. — И он… уберег мою кровь от этого? — спросила она с отвращением. — Зачем ему это делать?
  'Я не уверен. Но вы должны посмотреть на это с того места, где я сижу».
  — Давай, Чемберс. Ты не можешь! — сказала она ему, предупреждая то, что он собирался сказать.
  «У меня есть пропавший гигант, хотя мы знаем, что он ему нужен. И твоя кровь попала туда, где ее не должно быть…
  — Я нужен тебе для этого!
  «… когда мы знаем, что ему еще предстоит отлить две женские фигуры».
  — Чемберс!
  — Мне очень жаль, — сказал он твердо. — После сегодняшнего вечера я поручу вам дежурить за столом и назначу офицера к вам домой.
  Покачав головой, Маршалл уставилась на три холмика пепла, чувствуя, что уже знает каждую неровность и изгиб их силуэтов, единственную точку фокуса в безликом пейзаже.
  — Я помогу тебе с Истоном, — сказал Чемберс, — пойдем с тобой на собеседование. Мы разберемся в этом беспорядке в кратчайшие сроки.
  — Спасибо, но я могу о себе позаботиться.
  Сдавшись, он накинул на плечи одеяло и устроился на ночь на своем месте.
  20.33 – Устав от тишины, Чемберс рискнул включить радио, убавив громкость до тех пор, пока оно не стало едва слышно из-за ветра.
  «… Иоанну Пападопулос – в последний раз его видели вчера утром на месте работы: в садовом центре Торнби в Харроу. Любой, кто обладает какой-либо информацией, должен связаться с…»
  «Похоже, Уэйнрайт внесла свою лепту», — прокомментировал он, не получив ничего в ответ от Маршалла. «Наверное, правильный ход. Если публика когда-нибудь и найдет для нас кого-нибудь, то это будет восьмифутовый гигант с мультяшным шмелем на спине». Он повернул ручку управления и нашел песню UB40 для прослушивания. Но напомнив ему о Еве и их ссоре по телефону прошлым вечером, он снова выключил его, все-таки предпочитая тишину.
  21.10 – Между прочим, я понимаю, – выпалил Маршалл, заставив Чемберса подпрыгнуть, не произнесшего ни слова уже больше часа. — Если бы я был на вашем месте, я бы тоже отстранил себя от этого дела.
  — Я не отстраняю тебя от дела.
  Она нетерпеливо посмотрела на него.
  'ХОРОШО. Я вроде как отстраняю тебя от этого дела.
  — Просто… ты знаешь, что это для меня значит.
  'Я делаю. Но я бы предпочел, чтобы ты разозлился на меня, чем умер. Это не стоит вашей жизни, ни одно дело.
  Маршалл подняла брови: «Это очень богато от тебя».
  Выглядя оскорбленным, он затем задумался и кивнул: «Да. Справедливо.'
  22.04 – Первые капли дождя ударили по лобовому стеклу.
  « Прекрасно », — зевнул Чемберс, понимая, что помимо того, что их машина тонет в грязи и промокает каждый раз, когда ему приходится справлять нужду, видимость всей команды будет ухудшаться. Он опустил окно и высунул руку. «Это всего лишь плевок», — заверил он Маршалла за несколько мгновений до того, как небеса разверзлись, и поток библейских масштабов грозил смыть их всех. Быстро открыв окно, он потянулся к радио: «Альфа всем подразделениям: прием?» Над.'
  Статическое шипение.
  — …Альфа всем подразделениям: прием? Над.'
  На этот раз ему ответила единственная прерванная передача: «Ч-т.е. ре-инг-вер».
  «Альфа последнему выступающему: вы сломаны и нечитаемы. Всем подразделениям: мы здесь слепы. Повторить. Мы слепы… Вон.
  Он положил трубку обратно на место и наклонился вперед на своем сиденье, пытаясь вглядеться сквозь потоки воды, омывающие стекло.
  — Видишь что-нибудь? — спросил Маршалл.
  «Я думаю… идет дождь», — невозмутимо произнес он, когда радио громко затрещало:
  «Л--ц... Ту-- т-- Ли----.»
  «Думаю, они не услышали, как я сказал «выходи», — фыркнул Чемберс. Он схватил трубку: «Это Альфа: вы сломаны и нечитаемы. Над.'
  '--i-- на --rn Ли-- --n.'
  Он обратился за помощью к Маршаллу, который в ответ пожал плечами: «Не смотри на меня».
  - Ради всего святого , - пробормотал он, еще раз нажав кнопку передачи , - это Альфа, мы делаем не читаю тебя. Повторить сообщение. Над.'
  Стараясь услышать что-нибудь сквозь ливень, он выкрутил ручку громкости до максимума, когда они оба наклонились поближе к колонкам…
  — Ты… давай! … Включите свет!
  — Дерьмо , — выплюнул он, включив зажигание и заливая стройплощадку дальним светом машины.
  Маршалл уже ушел. Выпрыгнув за ней, он помчался сквозь сверкающий дождь, когда прожектор над головой ожил, как белое солнце во тьме.
  «Есть что-нибудь?!» — кричал он сквозь рев дождя.
  'Ничего!' — крикнула Маршалл в ответ, прежде чем посмотреть вниз на реку черной грязи, омывающую ее ноги, и ее взгляд проследил за ней вверх по холму, к трем большим холмам пепла. Пытаясь увидеть, как ледяная вода текла по ее лицу, ее глаза начали подниматься к растворяющимся вершинам… вплоть до безголового бюста, вырывающегося из центральной горы земли, с почерневшими крыльями, развевающимися на двухтысячелетнем ветру, отсутствие оружия, создающее нечеловеческий силуэт.
  Прежде чем она успела что-либо сказать, Чемберс помчался к ближайшему холму, отчаянно откапывая землю вручную.
  — Могут быть и другие! — кричал он, в то время как испачканная мантия Ники продолжала вылезать из грязи. «Проверьте последний!» он приказал первым из своей команды добраться до них. «Проверьте последний!»
  Слегка покачав ошеломленному офицеру головой, Маршалл направился к своему начальнику, который теперь стоял на четвереньках и царапал землю. Она присела рядом с ним.
  «Почему ты не копаешь?!» — спросил он ее. 'Помоги мне!'
  Она успокаивающе положила руку ему на плечо:
  — Она была здесь по меньшей мере два дня, Чемберс, прямо у нас на глазах. А если здесь еще кто- то похоронен, то они тоже уже мертвы».
  Сначала он тупо посмотрел на нее, но затем понимание пришло, когда он сел на колени, частично погруженный в поток воды. Глядя на обезглавленную богиню, как раболепный поклонник, ищущий благосклонности, он признался: «Я так устал».
  — Я тоже, — сказал ему Маршалл. 'Я тоже.'
  Он с удивлением посмотрел на себя, промокшего до костей, его одежду и обувь, скорее всего, уже невозможно было спасти.
  «Мы можем закончить здесь», — сказала она, тело еще даже не было полностью обнаружено. — Мы проверим наличие других жертв и пригласим на место судебно-медицинскую экспертизу. Почему бы тебе не пойти и не обтереться? Она протянула ему руку.
  Кивнув, он протянул руку и взял его, Маршалл поставил его на ноги:
  — Это у меня есть, — заверила она его.
  — Я знаю, что ты знаешь.
  — …Что с ним? — спросил один из офицеров, когда Чемберс ушел.
  'Ничего. С ним все в порядке, — коротко ответил Маршалл, поворачиваясь к возвышающейся над ними богине. Она обошла кучу мокрого пепла: черная вода текла по распростертым крыльям, мантия была сделана из той же воздушной ткани, что использовалась в двух предыдущих убийствах – прозрачной там, где она прилипала к коже. 'Привет!' – позвала она, подзвав мужчину. — Помогите мне подняться, — настойчиво сказала она, пристально глядя на темную фигуру под прозрачным материалом.
  Офицер любезно протянул руки, чтобы поддержать ее, Маршалл старалась балансировать только на твердом постаменте, на котором стояла фигура. Она напряглась, чтобы поднять глаза на уровень поясницы богини, пристально сосредоточившись на пугающе знакомом образе: огромной паре ног, юбке, выступающей из хрупкой рамы… и двух ярких глазах, выглядывающих из затемненного шлема.
  ' Дерьмо . Подведи меня! Подведи меня! она позвонила.
  'Что это такое?' — спросил ее офицер, вытирая грязные руки о мундир.
  — Марвин Марсианин, — ответила она, выглядя немного ошеломленной, а мужчина тупо смотрел на нее. «…Я знаю, кто она».
  Вытерев лицо грязной рукой, Чемберс покинул край света прожектора и побрел обратно к машине, краем глаза увидев вспышку движения. Когда дождь утих, он оглянулся на своих коллег, пересчитывая их. Медленно он приблизился к сетчатому забору, отделявшему их от соседнего участка, под пронзительный звон капель дождя, ударяющих по металлу, почти музыкально, пока он наблюдал за темнотой на другой стороне в поисках каких-либо признаков жизни…
  Тишина.
  Он повернулся, чтобы направиться обратно к машине, когда позади него раздался тихий голос:
  «Я думал, что дождя никогда не будет».
  Чемберс обернулся, не увидев ничего, кроме повторяющегося узора крест-накрест. Он посмотрел на белое сияние прожектора, размышляя, стоит ли позвать свою команду, но зная, что с их стороны нет возможности получить доступ. Передумав, он подошел к забору, просовывая пальцы в щели и прижимаясь лбом к холодному металлу. Дав глазам привыкнуть, темная фигура отделилась от черноты и начала приближаться.
  — Я должен был быть уверен, что ты ее нашел, — гордо сказал Коутс, остановившись всего в нескольких футах от проволочной сетки между ними, его лицо было скрыто тенью, как чистый холст, которым оно и было.
  Он пошел уйти.
  — Ты не доберешься до нее, понимаешь? Чемберс позвал в пустоту. — Элоиза. Она у нас есть. Она в безопасности… Мы знаем про лавровые листья! — выпалил он в отчаянии, и прошло несколько мгновений, прежде чем Коутс вернулся.
  Его любопытство взяло верх, и на этот раз он подошел прямо к забору, чтобы встретиться взглядом с Чемберсом, их лица были всего в нескольких дюймах друг от друга.
  — Значит, мы были правы? Чемберс насмешливо улыбнулся. — Статуи вокруг нее.
  На лице мимика появилось выражение потери и сожаления, не принадлежащее никому другому:
  всегда было о ней – убийство… не убийство». Коутс, казалось, погрузился в воспоминания. — Ты хоть представляешь , что нужно, чтобы отрицать то, кем ты являешься? Изменить себя ради кого-то до глубины души? Любил ли ты когда-нибудь кого-нибудь настолько, чтобы сделать это?
  Чемберс стыдливо молчал, потому что знал, нарушая обещания хромать вслед за серийными убийцами в темноте, что он совсем не изменился.
  «Семь лет я обходился без этого», — продолжил Коутс, доверяя Чемберсу, как будто они были старыми друзьями. «…Когда я преследовал ее, пока мы были вместе, даже потом, когда все, чего я хотел, — это вернуть ее. Я так старалась быть нормальной… А потом ты вернулась ко мне. Ты показал мне, насколько я заблуждался, что мне никогда не достичь счастья, как бы я ни старался». Он задумчиво рассмеялся. «Знаешь, какое-то время мне кажется, что даже я поверил, что изменился».
  Чемберс чувствовал, как ткань пальто другого мужчины касается кончиков его пальцев:
  — Я не позволю тебе причинить ей боль.
  — Сделал ей больно? — озадаченно спросил Коутс. «Зачем мне когда-либо хотеть причинить ей боль?»
  — Потому что ты больной придурок, который винит всех, кроме себя, в присущей ему посредственности. Даже в тени Чемберс заметил волну гнева на его лице. — Значит, ты способен на эмоции? он подстрекал его. — Я не был уверен.
  Коутсу потребовалось время, чтобы обдумать свой ответ. Он взглянул вниз:
  — Как нога? — спросил он с насмешкой, а затем откровенно улыбнулся, когда Чемберс неловко поерзал. — Будьте уверены, детектив, я бы не хотел провести ни единого дня на этой земле, если бы ее не было на ней.
  Чемберс нахмурился – что-то в той страстной манере, с которой он это сказал, звучало правдоподобно.
  Внезапно Коутс схватился за проволочное ограждение между ними, и вдаль разнеслась волна, когда он вцепился в руку Чемберса, прижавшись лицом к металлу:
  «Я причиню ей боль не раньше, чем тебе», — выплюнул он, пока Чемберс боролся. «Только живые могут страдать так, как ты», — улыбнулся он, прежде чем отпустить его.
  В свете прожектора доносились крики команды и звук их шагов, бегущих к ним. Инстинктивно взглянув в их сторону, Чемберс оглянулся и обнаружил, что он снова один.
  — Коутс? - в отчаянии позвал он. «… Роберт?!»
  — Скоро, детектив, — прошипел голос из тени за несколько мгновений до того, как команда добралась до них. — Все почти закончилось.
  
  OceanofPDF.com
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 29
  Чемберс колебался на пороге.
  Он провел годы, вежливо развлекая причудливую смесь верований и обычаев Евы, но никогда не придавал особого значения ни им, ни чему-либо еще, если уж на то пошло. И все же он колебался, зная, что если бы хоть в чем-то из этого был хоть проблеск истины – если бы все зло в мире на самом деле было делом рук злобных демонов, ведущих нечестивцев к проклятию – тогда они кружили бы вокруг теперь ждет вместе с ним на этом темном пороге – все те вещи, которые он поклялся никогда не приносить домой.
  Бросив иррациональный взгляд через плечо, он присел, чтобы достать мешок с рисом из-за горшка с растением: еще одна особенность карибского фольклора. Высыпав щедрую кучу на землю для одержимого Джамби, который считал каждую крупинку до восхода солнца, он возился с замком и захлопнул за собой дверь – грязные следы, преследующие его по коридору, наводят на мысль, что, возможно, не достаточно быстро. Пытаясь скинуть туфли, он подвернул лодыжку и грохнулся на пол, малейшего неудобства было достаточно, чтобы довести его до слез.
  Полусонная Ева, держа в руках крикетную биту мужа, высунула голову из-за угла:
  'Бен?' — спросила она, морщась от оскорбительного света. — Что ты такое… — Однако она замолчала, увидев состояние своего промокшего мужа. 'Бен!' — выдохнула она, бросаясь к нему. 'В чем дело?'
  — Ничего, — ответил он, смущенно вытирая слезы. «Я поскользнулся. Вот и все. Возвращайся в постель. Я в порядке.'
  — Чушь собачья, — сказала она, потирая участок темной грязи, покрывавшей его кожу. 'Ты ранен? Это твоя нога?
  Глаза Чемберса наполнились гневом. Он поднялся на ноги, оставив на стенах аплодисменты черных отпечатков ладоней по пути в ванную. Он включил душ и вошел в кабинку полностью одетый, а Ева поспешила за ним в комнату.
  — Бен, ты меня пугаешь! — сказала она, наблюдая, как он изо всех сил пытается снять испорченную рубашку, прежде чем бросить ее в ванну. — Расскажи мне, что произошло.
  Закрыв глаза, когда вода начала парить, он опустил голову в недоверии, в неудаче, в сожалении о собственном тусклом блеске:
  «Зачем кому-то складывать пепел посреди площадки?» — спросил он себя в отчаянии. — Это мешает. Его нет рядом ни с одним из входов, которые можно было бы убрать». Он горько рассмеялся: «Это было в гору от расчищенной местности!» Несколько раз ударив себя по голове, он прошептал: « Глупый !» Глупый ! Глупый !'
  'Привет!' — закричала Ева, схватив его за руку, прежде чем он успел еще больше пораниться. «Прекрати это!» О чем ты говоришь?'
  С пустым взглядом в глазах он обратился к ней:
  — Крылатая девушка… Он добрался до нее.
  Ева ничего не сказала, но положила руку ему на грудь, прижав ее к сердцу.
  — Отруби ей голову, — продолжил он с больным видом. — Забрал и ее руки.
  — О, Бен, — с жалостью прошептала она.
  «Я поймал его», - сказал он, когда вода вокруг его ног постепенно превратилась из черной в серую. «Я прикоснулся к нему. Я чувствовала его дыхание на своем лице… И была бессильна что-либо с этим поделать».
  Выглядя вполне понятной обеспокоенной, Ева приложила отважные усилия, чтобы сохранить ровный голос:
  — Что значит, ты прикоснулся к нему? Он кто? спросила она; хотя, опасаясь, она уже знала ответ.
  — Коутс! — с отвращением сплюнул он. — Он говорил со мной.
  — С вами говорил серийный убийца? Пытаясь расстегнуть пуговицу на поясе, Чемберс кивнул. — Позвольте мне, — предложила она, но он отшлепнул ее руку.
  'Я могу сделать это!' - проревел он. — И не смотри на меня так! Я выдержу!
  — Что взять?
  «Все это!» — крикнул он, начисто оторвав пуговицу и вылез из промокших брюк. — Еще! … Все, что кто-нибудь может бросить в меня! Потому что, что бы вы ни думали, я не слабый!»
  Ева выглядела одновременно обеспокоенной, обиженной и растерянной:
  «Почему я, из всех людей, должен думать, что ты слабый?»
  тех пор ты не относился ко мне по-другому », — усмехнулся он, указывая на шрамы, змеившиеся от нижней части его боксеров до правой ноги.
  — Это то , о чем идет речь? — спросила она его, бросая в ванну его мокрые брюки вместе с рубашкой. — Ты пытаешься что-то доказать? Поэтому вы согласились взяться за это дело? Поэтому вы сейчас ведете частные беседы с серийными убийцами?
  — Не то чтобы я его искал.
  — И все же ты каким-то образом оказался в ситуации, когда он мог оставить тебя наедине. Глядя на него, как будто он был прозрачным, она вздохнула: — Хотя ты прав . После аварии я посмотрел на тебя по-другому. И это правда, возможно, с меньшим уважением, чем я питал к тебе раньше.
  Хотя он всегда это подозревал, Чемберс почувствовал себя уязвленным, услышав, как она произнесла это вслух.
  — Но не потому, что я считаю тебя слабым, Бенджамин, — продолжила она. — А потому, что я считаю тебя безрассудным. Потому что я думаю, что ты слишком горд для своего же блага. Потому что я не думаю, что ты знаешь, когда остановиться… и не знаешь, даже если бы ты это сделал.
  «Это работа», — сказал он ей.
  «Тогда уходи», — просто ответила она. «Можете ли вы вспомнить, когда в последний раз вы приходили домой и могли сказать об этом что-нибудь положительное?»
  «Я не могу просто уйти!»
  'Почему нет?'
  'Потому что …'
  — Потому что?
  'Потому что!'
  — Потому что нашей маленькой жизни для тебя недостаточно без ощущения, что тебя чуть не убьют каждый раз, когда мы не вместе?
  Понимая, что у него нет для нее ответа, он не мог встретиться с ней взглядом.
  — Знаешь, чего я хочу? — спросила она его. — Я бы хотел, чтобы ты ушел от этого ужасного дела. Я бы хотел, чтобы ты посоветовал им просто найти кого-нибудь другого. Я бы хотел, чтобы ты взял несколько выходных, пока все это не прояснится. Я бы хотел, чтобы ты остался здесь… со мной.
  Чемберс выглядел виноватым: «Я не могу этого сделать».
  'Вы могли бы. Но ты этого не сделаешь.
  Он протянул влажную руку и погладил ее по щеке: «Я не заслуживаю тебя».
  'Нет. Нет, — сказала она как ни в чем не бывало. — Но я все равно буду здесь и ждать тебя.
  Маршалл постепенно пришёл в себя, лежа на незнакомом полу.
  Со стоном она заставила себя выпрямиться, не узнавая никого из других людей, потерявших сознание по комнате.
  Она чувствовала себя нехорошо – в голове кружилось, координация ухудшилась, когда она попыталась встать, но не смогла, гадая, какое токсичное дерьмо она вложила в свое тело на этот раз. В отчаянии она сделала ставку и проиграла на неизвестном и явно худшем продукте, но чувство вины все равно вернулось, как и всегда.
  Она потянулась к своей сумке, но затем запаниковала, поняв, насколько она легка, открыла ее и обнаружила, что она вычищена: ее сумочка, ключи; они даже забрали ее проездной.
  « Дерьмо », — прошептала она, снова легла и полезла в карман джинсов за мелочью, но оказалась пустой. 'Дерьмо!'
  В отчаянные времена, когда требовались отчаянные меры, она оглядывалась на спящих людей, но затем замечала их разбросанные вещи, разбросанные по полу – впавшие в кому отбросы общества – легкая мишень для тех, кто стоит на одной ненадежной ступеньке социальной лестницы.
  «Ты глупая …» — отругала она себя, скривившись, когда нюхала свою футболку, и комната была наполнена недовольством.
  Неуверенно поднявшись на ноги, она, спотыкаясь, прошла по коридору и вышла через металлическую дверь в конце, оказавшись в темном переулке. Дождь пропитал ее одежду за считанные секунды, когда ее вырвало на стену, а затем, пошатываясь, направилась к главной дороге, все еще понятия не имея, где она находится, пока ее призрачное отражение обшаривало витрины магазинов в поисках подсказки:
  Магазины на Холлоуэй-роуд
  Ей пришлось опереться на фонарный столб, она не могла вспомнить, как оказалась так далеко.
  Неудержимо дрожа, она спокойно попыталась оценить ситуацию: была середина ночи. Она застряла в нескольких милях от дома на морозе, без денег, без банковских карт, без проездных билетов и едва могла функционировать.
  Она была облажалась.
  Глядя на пустынную улицу, она заметила красную крышу телефонной будки.
  ' Пожалуйста . Пожалуйста . Пожалуйста , — прошептала она, открывая сумку, чтобы порыться в мусоре, квитанциях и бесполезных татуировках, которые они сочли нецелесообразными брать, и с облегчением обнаружила официальную визитную карточку столичной полиции и, что более важно, два нацарапанных на ней номера телефона. спина.
  Она поспешила через дорогу к телефонной будке и закрылась от холода снаружи, стандартный монтаж номеров секс-телефонов и рекламы девушек по вызову украшал заднюю стену, когда она взяла трубку и набрала номер оператора:
  'Привет? Да, я хотел бы позвонить, пожалуйста, но отмените оплату». Она дала им номер и стала ждать. — Давай, Зима. Ну давай же.'
  Прошло тридцать секунд, прежде чем оператор вернулся:
  — Боюсь, они не берут трубку.
  « Дерьмо !» — крикнул Маршалл, бросая трубку и вспоминая, конечно, что он будет с Элоизой.
  Чувствуя, что вот-вот расплачется, она посмотрела на другой номер, нацарапанный под ним, зная, что у нее не осталось других вариантов.
  Она заметила приближающиеся фары и с опаской подошла к обочине, когда рядом с ней остановилась машина. Когда она забралась в машину, Чемберс на водительском сиденье выглядел совершенно измученным, а слабая улыбка, которую он попытался угодить ей, только заставила ее чувствовать себя еще хуже.
  — Привет, — поздоровалась она с ним, натягивая ремень безопасности под скрип дворников по стеклу.
  «Привет», — ответил он, включив для нее обогреватель, часы на приборной панели показывали 5:55 утра, когда он выехал на дорогу.
  Ни один из них не произнес ни слова, пока он вез их через пустой город, Маршалл не был уверен, ценит ли она то, что он держится особняком, или часть ее хочет, чтобы он на нее рассердился:
  — Ты не собираешься спросить, что случилось?
  — Думаю, ты мне расскажешь, если захочешь.
  Она смущенно кивнула: «Как ты себя чувствуешь?»
  «Как будто я не могу больше вынести», — ответил он с удивительной честностью.
  «То же самое», — призналась она, Чемберс снова упустил возможность поинтересоваться о ее вечере. — Спасибо, что пришли за мной.
  «Ты мне нужен», просто сказал он, остановившись на круговом перекрестке, когда мимо проехала единственная машина на дороге.
  Маршалл чувствовала, что вот-вот взорвется, теперь не питая иллюзий, что тяжесть секрета, который она хранила, будет стоить ей жизни, если она не раскроет его:
  — Это не я, понимаешь? — сказала она ему, а Чемберс сосредоточился на дороге. «Может быть, когда я был моложе, но не сейчас. Я снова употребляю только с января… а потом со всем происходящим…»
  — Вы можете придумывать любые оправдания, — задумчиво сказал Чемберс, — но если сегодняшний вечер и научил меня чему-то, так это тому, что люди не меняются… Никто из нас не меняется. Всегда найдется еще одно оправдание, а после него – еще одно. И когда они появятся, мы все продолжим с того места, на котором остановились: Коутс снова начнет убивать; Я сознательно подвергаю себя опасности, лишь бы что-то доказать; Винтер вернется к работе, которая разрушила его жизнь; и ты будешь продолжать делать то, что делаешь. Мы все просто ждем оправдания».
  Дав на мгновение своему удручающему прозрению успокоиться, Маршалл выключил обогреватель и посмотрел на мерцающие огни:
  — Мне нужно кое-что тебе сказать… скажи кому-нибудь. Она глубоко вздохнула. — В ту ночь, когда умер Тобиас Слип… я был там. Чемберс поднял брови, но не перебил. — У меня были ваши старые материалы дела. В его мастерской было холодно – повсюду лед, поэтому мы пошли поговорить в его кабинет, но я разозлился, и он попросил меня уйти. Я кричал на него. Он повернулся ко мне и… Это был малейший промах, но я до сих пор помню звук его падения с лестницы. А я просто стояла на месте, смотрела на него… Я его там оставила, — стыдливо закончила она.
  Чемберс не сводил глаз с дороги, обдумывая свой ответ:
  Никогда никому больше не рассказывай эту историю. Понимать?' Маршалл кивнул. — Тобиас Слип не стоит… этого , — продолжил он, оглядывая своего растрепанного коллегу с ног до головы. «Я работаю на этой работе уже долгое время. Я узнаю плохого человека, когда вижу его: он был, а ты нет. Возможно, мы никогда не узнаем, кому принадлежала эта кровь на веревке, но я вполне уверен, что без него мир стал бы немного лучше». Она все еще выглядела разбитой. Чемберс вздохнул: «Как единственный человек, которому вы когда-либо расскажете об этом, я освобождаю вас от ваших грехов. Трахни его . Давай никогда больше не будем об этом говорить, — сказал он, повернув направо.
  — О, я в том направлении, — сказала она, глядя налево.
  'Я знаю. Я просто хочу сделать короткую остановку по пути.
  — Что мы здесь делаем? — спросила она его, пока дождевые облака рассеивались по утреннему небу, когда они припарковались возле галереи Элоизы.
  Выбравшись из машины, Чемберс подошел к машине на другой стороне дороги и постучал по стеклу. Маршалл последовал за ним, а офицер с затуманенными глазами опустил окно.
  — Доброе утро, детектив-сержант.
  «Мне нужны вчерашние журналы», — сказал Чемберс, человек, передавший ничем не примечательные отчеты о наблюдениях.
  — Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр? — спросил он, когда Чемберс перевернул один лист и провел пальцем по странице.
  «Видно, как Элоиза Браун и ее полицейский эскорт вошли в галерею с картиной, а через девять минут ушли с другой», — прочитал он вслух. «Какая картина?» — риторически спросил он Маршалла. — Там нет никаких картин!
  — Это не совсем так, сэр, — вмешался мужчина в машине. — Один всегда был над входом.
  Чемберс оглянулся на галерею, а затем швырнул блокнот в окно: — Ключи! — потребовал он, и сонный офицер нашел время, чтобы их найти.
  'Что происходит?' — спросил его Маршалл, бегая трусцой, чтобы не отставать, пока он шел к металлическим воротам, а Чемберс смотрел сквозь решетку на освещенную картину, запечатанную в коробке из плексигласа над дверью:
  Сукин сын !' — сплюнул он, отпирая ворота, прежде чем снять коробку со стены.
  — Чемберс? Разобрав пластик, он снял холст. 'Что ты делаешь?' Он включил фонарик и, объясняя, осветил им картину. '… Что?' — спросил Маршалл в недоумении.
  — Она предупреждает его.
  — Она что?
  Он провел лучом по серым блокам среди моря зелени: — Могилы?
  — Я… Возможно.
  — …Огонь, — сказал он, выделив оранжевую фигуру в углу.
  « Мммм ».
  — И деревья.
  '… Так?'
  — Могила его матери, пожар в университете и лавровый лес. Она предупреждает его, что мы знаем!
  «Я говорю это с величайшим уважением, — дипломатично сказал Маршалл, — но я думаю, что вы достигаете цели. Это всего лишь формы. Вы видите то, что хотите видеть».
  — Я ей не доверяю!
  «Вам не обязательно! Но она нам нужна . Этого недостаточно, чтобы поставить это под угрозу. Где бы мы сейчас были без нее? У него не было возможности вернуться за это. «Я просто говорю: давайте не будем принимать поспешных решений».
  — Нам нужно внимательно следить за ней.
  «Мы сделаем это», — заверила она его, Чемберс с презрением смотрел на картину:
  «И я все еще снимаю это».
  — Доброе утро, — проговорила Ева, направляясь к кофемашине. Чемберс сгорбился над книгой на кухонном столе. — Во сколько ты вернулся?
  Он на мгновение взглянул вверх: «Около часа назад». … И затем снова вниз.
  — Как она?
  — С ней все будет в порядке.
  — Почему бы тебе не попытаться снова заснуть? — сказала она, хотя он не показывал никаких признаков того, что слышит ее. Налив себе выпить, она села рядом с ним, отодвигая две другие книги, чтобы освободить место для своей кружки. — Что ты читаешь?
  — Библия, — ответил Чемберс, не отрывая глаз от страницы. — Давид и Голиаф, если быть точным. Для воскресенья было слишком рано; Ева выглядела совершенно потерянной. — Предпоследняя статуя, — объяснил он с болезненным выражением лица.
  'Что это такое?'
  — Просто… я не понимаю… смысл, скрытый за этим.
  — Я не эксперт, — сказала Ева между глотками кофе, — но разве это не история о том, как добро побеждает зло, несмотря ни на что?
  «Добро» и «зло» — это вопрос точки зрения», — зевнул Чемберс.
  «Тогда явно предвзятая история неудачника», — поправила она себя.
  «Вот и все», — сказал он, поворачивая к ней еще одну книгу, в которой лежала открытая драматическая фотография маленького мальчика, сражающегося со свирепым врагом, в то время как за этим наблюдала целая армия. «История гласит, что каждый день в течение сорока дней великан Голиаф выходил из рядов филистимлян, чтобы бросить вызов лучшему воину израильтян на бой один на один, чтобы решить исход битвы, и каждый день царь Саул отказался, будучи трусливым и неспособным управлять.
  «Так продолжалось до тех пор, пока Давид, молодой мальчик-пастушок, не принял вызов и не вышел на поле битвы, чтобы встретиться с гигантом, имея только пращу и пять круглых камней из ручья. Ударив его прямо в лоб, он сбивает Голиафа с ног, а затем отрубает ему голову своим огромным мечом… и все это во имя Бога».
  — В чем проблема? — спросила Ева.
  «Проблема в том, что, согласно книге, лежащей у вас под локтем, рогатка может произвести почти столько же энергии, сколько
  винтовочный патрон длиной двадцать два миллиметра, а это означает, что Дэвид, по сути, использовал пистолет для боя на мечах… «Бой» — неправильное слово. слово: исполнение . У этого бедного гиганта не было ни единого шанса.
  — Вы хотите сказать, что Голиаф был аутсайдером в этой истории?
  Чемберс кивнул: «И был отправлен соответственно».
  'ХОРОШО. Как ты думаешь, что это значит?
  Он оттолкнул от себя увесистую книгу и потянулся за своим прохладным напитком:
  «Что, когда он сталкивается с перспективой боя, в котором он не может победить, даже Бог не прочь обмануть, как и все остальные».
  В комнате для расследования воняло чьими-то остатками индийской еды.
  — Что там происходит? — спросил Чемберс, держа в руке четвертый кофе за день.
  «Я не уверен», — ответил Маршалл с точно таким же выражением лица, когда Элоиза игриво хлопнула Уинтера по руке.
  — Я имею в виду, мне нравится этот парень, — продолжал он, застыв, — и в тот раз он сказал одну забавную вещь, но он такой…
  'Верно?' кивнул Маршалл.
  — И она как…
  'Я знаю!'
  — Если вы раньше не думали, что она что-то задумала… — Чемберс многозначительно посмотрел на нее. — В любом случае… тогда убийство? — легкомысленно предложил он.
  «Убийство», — согласилась она, сидя в двух пустых стульях от Уэйнрайта, который тоже смотрел на несовпадающую пару, как будто ей что-то не хватало.
  Неудивительно, что отношения между ними были немного неловкими: Маршалл знал, что она навсегда ему в долгу, Чемберс все еще смущался из-за своего провала в университете. Конечно, он еще и усугубил ситуацию, не узнав ее с расстояния в три фута – без ее обычного густого макияжа и кожи – и попросив ее принести ему сэндвич из столовой.
  Все еще съеживаясь от этого, он занял свое место возле исписанного стола в передней части комнаты.
  
  
  «Вот где мы находимся», - начал он со вздохом. — Кто-то просматривает записи с камер наблюдения в больнице, а еще один работает под углом зрения Кристофера Райана. Оранжевый фургон зашел в тупик, и мы все еще пытаемся выяснить, где и когда он мог добраться до работника службы ухода из Толл-Оукса. Нам осталось уничтожить две статуи: гиганта, которого нет уже более сорока восьми часов, и кровь Маршалла на полу, где пропал упомянутый гигант. Я решил отстранить ее от военной службы ради ее же собственной безопасности. Она очень недовольна мной по этому поводу.
  «Это правда», — подтвердил Маршалл остальным. «Он ведет себя покровительственно и чрезмерно опекающим придурком».
  — Говорил тебе. Да , и, как вы все знаете, нам с Коутсом вчера вечером тоже нужно было немного наверстать упущенное, — добавил он с притворной бравадой, сознательно избегая взгляда Маршалла, который знал, насколько тонким был этот фасад на самом деле.
  — А как поживает старый педераст? — спросил Винтер, подыгрывая.
  «Он хорош. Он хорош. Чего бы это ни стоило, он сказал, что больше никого не убивал за последние семь лет. Мы говорили о погоде, о моей ноге, а потом он рассказал мне, что не смог бы прожить и дня на этой земле, если бы на ней не было Элоизы».
  — Ну, это мило, — саркастически пробормотала Винтер; хотя, судя по выражению лица Элоизы, он только что был полностью отодвинут на второй план нарциссически бредовым серийным убийцей.
  «Вчера вечером мы получили удар», — продолжил Чемберс, уже более серьезным тоном. — Плохой. Мы уверены, что это тело Мэйси Джефферс, которая работала в доме престарелых, но без головы и отпечатков пальцев, мы ждем подтверждения анализов крови. Но план твердый. Мы на правильном пути. Прошлая ночь доказала это; локации являются ключевыми. И это была лишь слепая удача со стороны Коутса, что он уже спрятал тело до того, как мы туда приехали.
  «Он, должно быть, подозревает, что мы сейчас наблюдаем за этими местами», — заметил Уэйнрайт, Чамберс и Маршалл переглянулись.
  — Верно, — кивнул Чемберс. «Но он не может переписать свое прошлое, и я не верю, что он оставил бы одно из своих «работ» где-нибудь, что не имело бы для него большого значения».
  Все с ожиданием повернулись к Элоизе.
  Она выглядела немного неловко: «…Я согласна».
  Они повернули обратно на фронт.
  «Тогда у нас осталось еще четыре места», — объявил Чемберс, указывая на другой список.
  1. Огонь
  2. Могила
  3. Лес
  4. Обсерватория
  5. Галерея
  — … Элоиза была права насчет пожара, поэтому мы сосредоточим наше внимание на могиле матери Коутса и лавровом лесу…
  — Что и где именно? — спросил Уэйнрайт.
  «Уимблдон Коммон», — ответила Элоиза. — Немного западнее ветряной мельницы.
  — …Осуществляя пассивное наблюдение за обоими другими объектами, — закончил Чемберс, как будто его не перебили. Он посмотрел на Уинтера: «Мне нужно, чтобы ты сегодня вечером занял со мной место Маршалла. Я найду констебля из местного участка, который посидит с Элоизой. За исключением Уэйнрайта, никто не выглядел особенно довольным новыми аранжировками. 'Хороший. Тогда решено. Он поколебался, снова обменявшись взглядом с Маршаллом. — … Мисс Браун?
  Он отошел в сторону, чтобы дать ей комнату.
  « Бронзовый Давид» . Донателло. Середина пятнадцатого века, — начала Элоиза, представив свое ставшее фирменным, но всегда лишнее представление. Маршалл открыл альбом на соответствующей странице и показал его остальным. «Оригинал хранится в Национальном музее дель Барджелло во Флоренции, но копии есть и в Музее Виктории и Альберта, и в Кью-Гарденс прямо здесь, в Лондоне, если кому-то интересно».
  Это не так.
  «… На нем изображен молодой и, несомненно, женоподобный Давид в минуты после победы над Голиафом в бою. Одетый только в сапоги и шляпу с лавровым верхом, он стоит, положив одну ногу на отрубленную голову гиганта».
  — Мне кажется, — выпалил Уинтер, — или использование гиганта для изображения гиганта кажется Коутсу слишком «на носу»?’
  « И по тематике она поразительно похожа на одну из более ранних статуй – Персея с головой Медузы », – добавил Маршалл.
  «Что ему так и не удалось закончить», — напомнил им Чемберс, чувствуя, как знакомые покалывания на его шее возвращаются, как и каждый раз, когда он вспоминал это воспоминание. Он посмотрел на Элоизу: — Есть теории?
  «Об этом я думала всю ночь», — сказала она им. «До этого момента все статуи символизировали самые значимые события в жизни Роберта в хронологическом порядке», — сказала она, указывая на список. — Итак, само собой разумеется, что к какому бы событию это ни относилось, оно либо произошло после того, как я ушла от него, либо…
  '… Или?' Уэйнрайт подсказал ей.
  — … Или … мы наконец-то догнали.
  — Догнали? — спросил главный инспектор. 'Мне жаль. Я не слежу за тобой.
  «То есть, это все еще происходит… прямо сейчас», — объяснила Элоиза. «Роберт уже называл Чемберса величайшим монстром в своей жизни. Возможно, следующая скульптура изображает Роберта, наконец-то победившего его или полицию в целом, раз и навсегда».
  Маршалл подняла руку.
  — Эммм, да? — неуверенно сказала Элоиза.
  «Я думаю, ради безопасности нам следует отстранить Чемберса от действительной военной службы».
  Он бросил на нее взгляд, показавший, что ему не весело.
  — Подожди, — сказал Винтер, озадаченно нахмурившись. «Если это правда и следующая статуя основана на том, что происходит сейчас – на том, как он нас избивает… тогда о чем, черт возьми, последняя ?!»
  Комната снова повернулась к Элоизе, которая на мгновение просто стояла там, выглядя неловко:
  «Полагаю, согласно этой логике, нам следует подготовиться к тому факту, что большой финал Роберта, точка, к которой шла вся его жизнь, определяющий момент его существования… еще впереди».
  Тяжелая тишина воцарилась во время встречи, пока каждый из них пытался обдумать, какое злодеяние Роберт Коутс мог сотворить, чтобы превзойти все ужасы, которые ему предшествовали... во всяком случае, каждый из них, за исключением Уинтера, чье урчание в желудке выдавало, что он думал совсем о другом:
  — Кто-нибудь получил информацию о последнем луковом бхаджи?
  
  OceanofPDF.com
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 30
  «Я не понимаю, какое это имеет отношение».
  «При всем уважении, я на самом деле не считаю важным то, что вы делаете или не считаете… важным. Так почему бы тебе не посмеяться надо мной? Правда или нет , что у вас есть личный интерес в деле, которое вы сейчас расследуете?
  «Как и все в команде».
  — И ты думаешь, что это уместно?
  «Я думаю, это мотивирует».
  Однако мотивация – это очень широкий термин, включающий в себя все: от долгих часов работы до мести – до нехарактерного и отчаянного поведения. Как насчет того, чтобы сосредоточиться на этом на минутку?
  После брифинга команды и чувствуя, что она уже достаточно задолжала Чемберсу, Маршалл собрала свои вещи и направилась прямо на четвертый этаж, где располагался всегда
  непопулярный Департамент профессиональных стандартов. Они были более чем любезны, предоставив Истону отдельную комнату, чтобы он мог провести собеседование с коллегой-офицером, в то время как бесхарактерный мужчина в дешевом костюме, представитель ее профсоюза, молча сидел рядом с ней. Маршалл представлял себе напористого и красноречивого юриста, готового броситься в атаку и забрасывать его еще более неловкими вопросами детектива, а не бесполезную, дышащую ртом массу плоти, которую они ей предоставили.
  Интервью началось как обычное упражнение по постановке галочки, как она надеялась, но затем быстро приняло другой оборот: заявления, пронизанные обвинениями, разносились по столу с такой скоростью, что она даже не была уверена, к какому из них она обращается. больше. Любопытно, что та самая тактика, которой научилась применять сама Маршалл, все еще могла так эффективно действовать на нее.
  «Вы говорите, что у других членов вашей команды есть свои собственные «мотивы», — начал Истон, словно поднимая провокационную тему для разговора на званом обеде. — Вы это обсуждали между собой?
  — Конечно, — ответил Маршалл. «Мы бы не проделали большую часть работы, если бы не знали историю дела, не так ли?» Это прозвучало гораздо более ядовито, чем она предполагала, и она знала, что он будет с интересом наблюдать за ее реакцией. — Почему ты вообще спрашиваешь меня об этом?
  Она ударила мужчину слева в живот локтем, чтобы убедиться, что он еще не спит.
  « Было бы полезно, если бы вы объяснили, почему эта деталь важна», — сказал он Истону. — Детектив Маршам…
  — Маршалл, — прошептала она.
  «…Маршалл участвует в активном и очень громком расследовании, и в результате неизбежно появятся детали, которыми она в настоящее время не может поделиться».
  Не совсем Джонни Кокрен, но это было начало.
  — Послушайте, — сказал Истон, возвращаясь к своему более дружелюбному поведению, — я пытаюсь здесь помочь. Я на твоей стороне. Но у меня на месте пропавший человек и твоя кровь. Прошло уже более сорока восьми часов, дело переросло в похищение, если не в потенциальное убийство, а вы мне ничего не даете.
  — Я уже говорил тебе…
  «Вы порезали руку во время незарегистрированного посещения дома Роберта Коутса еще до того, как вас поручили вести это дело», — закончил он от ее имени.
  Профсоюзный чиновник резко вздохнул, как будто наконец-то с него хватит, как будто вот-вот взорвется, как будто готовясь пресечь отчаянные попытки Истона обвинить ее в отсутствии настоящего подозреваемого…
  Он чихнул.
  Закатив глаза, Маршалл сняла пластырь, чтобы показать Истону заживающую рану на ее большом пальце.
  — Я полагаю, у вас есть свидетели, которые подтвердят, что вы получили эту травму?
  Она пошла ответить, когда в дверь постучали, и облегченно улыбнулась, когда знакомое лицо вошло в комнату.
  — Детектив Чемберс, — холодно сказал Истон. — Я не знал, что ты присоединишься к нам.
  'Нет. Я тоже.
  — Если бы я был там, я бы посоветовал тебе не беспокоиться. Это частное…
  — Я хочу, чтобы он был здесь! - выпалил Маршалл.
  — Может, и так, но, как видишь, мы все наелись.
  — Все в порядке, — сказал Чемберс. — Я просто займу место Марти. В любом случае он почти бесполезен.
  «Меня это возмущает», — сказал ему представитель профсоюза.
  «Но не отрицайте этого», — отметил Чемберс. Он придержал дверь открытой для человека, с которым имел несчастье иметь дело в прошлом, пока собирал сумку и собирался уйти.
  — … Бенджамин.
  — … Марти.
  Закрыв за собой дверь, Чемберс сел рядом с Маршаллом.
  — Думаю, я говорила тебе, что могу позаботиться о себе, — прошептала она.
  — Ты это сделал. Но ты также сказала мне, что я был «снисходительно чрезмерно опекающим придурком», — напомнил он ей, обращая внимание на неряшливого мужчину, быстро теряющего уверенность напротив них.
  Успешно успокоив Истона на данный момент, Чемберс и Маршалл должны были насладиться неторопливым путешествием на лифте обратно в отдел убийств, прежде чем приступить к следующему занятию.
  «… Мои руки связаны», — без извинений сказал Уэйнрайт. — Помощник комиссара сама заблокировала это.
  — На каком основании? - спросил Чемберс, не пытаясь скрыть своего разочарования, попросив разместить дополнительные ресурсы в здании Элоизы.
  — На том основании, что нас там разрывает пресса! Что у нас все еще больше офицеров, чем мы можем выделить, сидя в четырех разных местах по всему городу, один постоянно с мисс Браун, другой сейчас с детективом Маршаллом, и нам еще предстоит добиться какого-либо ощутимого прогресса в фактической поимке Коутса! она немного отреагировала, ее собственное давление, сосредоточенное на столе, взяло верх.
  «Роберт не причинил бы мне вреда», — в который раз настаивала Элоиза, и в этот момент эти слова начали казаться крылатой фразой. — Он даже тебе это сказал.
  « Все это из-за тебя!» - заявил Чемберс, и его голос звучал скорее обвинительно, чем обеспокоенно.
  — Детектив, — твердо сказал Уэйнрайт, борясь с начинающейся головной болью, — если вы так обеспокоены безопасностью мисс Браун, вы можете переназначить часть группы наблюдения.
  «Они нужны мне там, где они есть!»
  Она подняла руки, сдаваясь.
  — Я останусь с ней, — предложил Винтер. «Все время».
  'Нет. Я хочу, чтобы ты был со мной», — сказал Чемберс.
  — Вы могли бы позволить мне помочь, — предложила Маршалл так любезно, как только могла, не желая отталкивать человека, который уже дважды приходил ей на помощь в тот день.
  «Не начинай», — предупредил он ее, прежде чем повернуться к Элоизе: «Почему бы не войти?» Здесь ты в безопасности. Только до тех пор, пока это не закончится.
  — Что, жить здесь? она усмехнулась. — Нет, спасибо.
  — Могу ли я предложить компромисс? - вмешался Маршалл. «Согласны ли мы, основываясь на всем, что было сказано ранее, что все признаки указывают на могилу матери Коутса как на место следующей статуи? Это, без сомнения, самое подходящее место для демонстрации побежденного монстра. Коутс выдвинул против меня реальную угрозу , приложив все усилия, чтобы оставить мою кровь там, где она должна была быть обнаружена, и мы знаем, что у него уже есть свой гигант. Поэтому маловероятно, что эта предпоследняя статуя каким-либо образом связана с Элоизой».
  Она встретилась взглядом с Чемберсом, и в подтексте возникла целая отдельная дискуссия:
  — Итак… как насчет того, чтобы Элоиза осталась дома со своим одним офицером охраны на какое-то время? сейчас , но если мы не сможем его остановить, если ему каким-то образом удастся завершить «Бронзового Давида» и сбежать, она немедленно придет и не уйдет, пока он не окажется под стражей?'
  Наступила пауза, во время которой каждый из них обдумывал ее логический план действий.
  «Я была бы готова с этим согласиться», — сказала Элоиза.
  Зима улыбнулась ей.
  — Чемберс? — спросил Уэйнрайт. Он неохотно кивнул ей. «Фантастика. Помощник комиссара будет рад, — сухо сказала она, глядя на часы. — …Тебе уже пора спать, не так ли?
  — Давно прошло, — согласился Чемберс, несмотря на то, что полуденное солнце согревало комнату. — Я собираюсь поехать на кладбище Маргрейвин, проверить работу дневной смены, внести любые изменения, которые могут нам понадобиться сегодня вечером, а затем отправиться домой на несколько часов. Маршалл, не мог бы ты закончить с бумагами за вчерашний вечер?
  — С удовольствием, — горько сказала она.
  — Элоиза, тебе, наверное, стоит собрать сумку для неотложной помощи, как только вернешься домой. Зима, отвези ее обратно. Сообщите тому, кто за ней присматривает, что делать, если мы позвоним и скажем, что ей нужно прийти.
  — Сделаю, — весело сказал он.
  Чемберс издал утомленный вздох: «Предположим, тогда я увижу тебя на кладбище».
  По чистой случайности путь Чемберса к Хаммерсмиту и кладбищу Маргревин пролегал через Южный Кенсингтон и музейный район, где огромные искусственные дворцы группировались вместе, в то время как остальной мир трансформировался вокруг них.
  Выключив двигатель, когда он не двигался с места более пяти минут, он взглянул через дорогу на Музей Виктории и Альберта, почти без всякого интереса вспоминая презентацию Элоизы и ее волнение, что где-то находится копия Бронзового Давида в натуральную величину. в своих лабиринтах залов.
  Вернувшись к остановившемуся потоку машин и бесперспективному вою сирен впереди, он выругался себе под нос, включил зажигание и сделал сомнительный законный поворот направо в сторону автостоянки на Принс-Консорт-роуд в поисках кофе и туалета.
  Глядя на черный оникс шедевра Донателло, Чемберс испытал то же чувство благоговения в сочетании с собственной несущественностью, которое он испытал семь лет назад на складе Тобиаса Слипа. Выполненная из раскрашенного гипса, скульптура была в точности такой, как Элоиза описала ее при первом осмотре, но чем дольше он смотрел на нее, тем более сложные детали начинали открываться: сломанный меч – его лезвие, несомненно, зацепилось за какую-то кость или хрящ на его путь через горло своего владельца, или тщательность, с которой вырезано каждый лавровый лист на шляпе молодого победителя.
  Это было, несомненно, красиво, жестоко, деликатно и ужасно одновременно: то, как длинная борода Голиафа обвилась вокруг ноги его убийцы, наводило на мысль, что мальчик стоял там какое-то время, возможно, даже провел пальцами ног по ноге поверженного врага. волосы – темная сторона Божьей победы, о которой в историях не упоминается… явные признаки становления психопата.
  Маршалл защищала свое крошечное пламя от ветра, пока она стояла в общем свете свечей друзей и родственников Тэмсин Фуллер. Дежурство, проходившее на берегу реки, где было обнаружено ее тело, было частным делом, о котором она узнала только в ходе расследования. Вооруженная временем и местом, она хотела отдать дань уважения их покойной Венере Милосской, чувствуя, что это самое меньшее, что она могла сделать для женщины, которую подвела.
  Скорбящие родители приняли ее расплывчатое объяснение о том, что она «подруга с работы», вручили ей свечу и горячий напиток и приняли ее как семью. Набив ведро для пожертвований деньгами на продукты на месяц, Маршалл слушал, как самые близкие Тэмсин рассказывают свои истории, делясь своими замерзшими слезами и сентиментальным смехом, причем никто из них не подозревал о крови на ее руках – что это она спровоцировал Смерть.
  Как только последний человек сказал слово и мистер Фуллер поблагодарил их всех за то, что они пришли, небольшая толпа рассеялась, как светлячки, потревоженные из травы.
  'Иордания?' Сделав вид, что не слышит ее имени, Маршалл продолжил подъем на холм. 'Иордания!' — повторила мать Тэмсин, которая все время стоически стояла рядом со своим плачущим мужем. — Это Джордан , не так ли? — спросила она, наконец догоняя.
  'Да. Извини. Я был за много миль отсюда, — сказала Маршалл, мерцающая свеча в ее руке только подчеркивала тушь на ее лице.
  — Вы сказали, что работаете… работали с Тэмми в университете?
  « Угу» .
  — Итак, ты увидишься с Тедом в понедельник?
  Маршалл колебался: «Я не уверен».
  Подозрительный взгляд пожилой женщины подтвердил, что это была ловушка:
  'Кто ты? Действительно? … Нажимать? …Какой-то чудак, который услышал о нашей трагедии и решил, что ты зайдёшь сюда ради любопытства?
  'Нет. Ничего подобного. Маршалл посмотрел на ворота, испытывая желание убежать.
  — Ну и что?
  «Просто тот, кому нужно было посмотреть тебе в глаза и сказать, как мне искренне жаль», — сказала она, чувствуя, как набираются слезы. — Потому что я думаю, что то, что случилось с Тэмсин, — моя вина.
  — С какой стати ты так думаешь?
  Она глубоко вздохнула:
  «Я офицер полиции. И человек, который сделал это с Тэмсин, семь лет назад сделал то же самое с человеком, который мне очень дорог.
  — Мне очень жаль, — сказала миссис Фуллер, взяв ее за руку. Этот жест был слишком силен для Маршалла, который начал лепетать, уже на грани слез.
  «Я просто так сильно хотел его поймать. Я никогда не задумывался о… о том, чего это может стоить. А теперь она ушла, и мы его не поймали, и… мне очень жаль!
  ' Шшшш . Шшшш , — прошептала мать Тэмсин, крепко обнимая ее. — Вы знаете, что делала Тэмми в ту ночь, когда пропала? … Возвращаю платье, которое купила мне на день рождения, — рассказала она, отпуская Маршалла, но снова взяв ее за руки. «Весел бы мы сейчас этот разговор, если бы я не упрямо сказал, что предпочитаю синий?»
  «И вы видите вон того мужчину, разговаривающего с моим мужем? Это ее бывший парень, Стивен. Он расстался с ней месяц назад. Каждую среду вечером они обязательно ходили с друзьями на викторину в пабе. С ними она была бы в безопасности…
  — А ты видел, как там разговаривала ее сестра?
  Маршалл кивнул, восхищаясь этой женщиной, которая могла оставаться такой рассудительной и сдержанной, в то время как все остальные вокруг нее разваливались.
  «…Они не разговаривали более четырех месяцев. Последнее, что она сказала Тэмми, было то, что она ее ненавидит. Она, конечно, не имела это в виду, но и никогда не сможет вернуть свои слова назад. Хуже того, она проигнорировала ее звонок той ночью.
  «Моя точка зрения такова: вины более чем достаточно. Каждая из этих вещей привела к смерти Тэмми, и в то же время ни одна из них вообще не привела к смерти. Вы думаете, это моя вина, что моя дочь умерла?
  'Нет. Конечно, нет!'
  Пожилая женщина грустно улыбнулась: «Значит, это тоже не твое».
  На кладбище было совершенно тихо – тихо, если не считать шелеста разбросанных ветром листьев, случайного уханья совы где-то на деревьях напротив и чавканья Зимы, всасывающей остатки газированной коричневой воды из «Бургер Кинга».
  Не могли бы вы сделать это? — прошептал Чемберс, скучая по компании Маршалла всего через сорок минут.
  Вынув соломинку изо рта, Винтер поставил бумажный стаканчик на пол вместе с остатками своего мусора:
  'Извини.'
  Они оба обернулись, чтобы посмотреть на море надгробий, мерцающих в лунном свете, тела, уложенные в землю, как свежие луковицы, ожидающие весны.
  Ранее в тот же день Чемберс обошел все кладбище в поисках нарушенной почвы или свежего газона, поскольку не было лучшего места, чтобы спрятать тело перед его торжественным открытием, его час в компании мертвых все еще играл на его разум:
  — Я нашел ее могилу, — пробормотал он, нетипично зажигая разговор. — … Мать Коутса, — уточнил он.
  «Интересно, сидели бы мы здесь до сих пор, если бы она не превратилась в такую катастрофу».
  «Я задавался тем же вопросом», — сказал Чемберс, наклонившись вперед, как будто что-то заметил, но затем расслабившись, когда бегун миновал ворота. — Знаешь, что написано в надписи? — риторически спросил он. «Элизабет Мэри Хэллоус. С девятнадцати сорока девяти до тысяча девятнадцати семидесяти семи.
  'Вот и все?'
  'Вот и все. Ничего о том, что она была дегенеративной наркоманкой… даже во время ее беременности, о том, что она чуть не убила собственного ребенка, передав свою испорченную кровь вместе со своими пристрастиями, что из-за ее слабостей теперь мертвы девять невинных людей».
  «Да, они склонны оставлять такие вещи без внимания», — сказал Винтер.
  «Может быть, им и не следует», — размышлял Чемберс. «Может быть , если бы они начали выгравировать список всех грехов человека на камне, под которым он собирался провести вечность, люди бы остановились и дважды подумали , прежде чем совершить их, и взяли бы на себя какую-то чертову ответственность за это ужасное дерьмо». они делают друг другу».
  Винтер взглянул на своего угрюмого коллегу: «С тобой все в порядке?»
  — Думаю, просто устал.
  «С другой стороны, во всей этой истории есть, по крайней мере, один положительный момент».
  Чемберс застонал, у него не было настроения обсуждать процветающую личную жизнь Уинтер.
  «… Я уже некоторое время чувствую, что чего-то не хватает», — все равно продолжал он.
  « Угу» .
  «… Неудовлетворенный».
  Чемберс поморщился.
  — Думаешь, это должно быть в письме?
  'Письмо? Будь мужчиной. Им это нравится», — мудро сказал ему Чемберс, сам не зная, зачем ввязался. — Тебе следует сделать это лично.
  Винтер нервно ковырял ногти:
  «Я просто не уверен, что смогу справиться с отказом лицом к лицу… и потом, даже если это будет «да» , что, если я буду не так хорош, как раньше?» Чемберс теперь выглядел совершенно потрясенным. '...Прошло много времени. И, поначалу, я даже не был так уж хорош в этом».
  ' Господи! - пожаловался Чемберс, отшатнувшийся от него настолько далеко, насколько это было возможно на таком близком расстоянии.
  '… В любом случае. Думаю, я готов, — уверенно кивнул Винтер. — И я уже не мечтаю о твоей ноге так часто, как раньше.
  '… Что?! – спросил его Чемберс, чувствуя себя частично растерянным, частично оскорбленным. — О чем, черт возьми , ты говоришь?
  — Перевод в отдел убийств, — ответил Уинтер.
  — Ох… Ох! '
  'Почему? О чем ты говорил?
  «Да, это. Работа.
  Последовало неловкое молчание, во время которого оба мужчины прокручивали в голове разговор предыдущих пары минут.
  — Знаешь, — выпалил Уинтер, быстро двигаясь дальше, когда клуб тумана катился по траве, словно надвигающийся прилив. — Я до сих пор думаю о том времени, когда мы нашли Альфонса Котийяра и его мать, что, очевидно, было ужасно, но это не то, что я об этом помню. Я тебя помню . Ты был так смехотворно хорош. За секунды вы увидели то, чего мы не заметили за десять минут. Я думаю, именно поэтому, когда то, что произошло… произошло, это так сильно на меня повлияло. И не только из-за твоей ноги, которая, кстати, была ужасной…
  — Приятно знать.
  — …но потому что, если бы это могло случиться с тобой, когда ты был так хорош, какой шанс был бы у меня?
  Чемберс не принял комплимент, не сводя глаз с клишеной сцены за лобовым стеклом:
  — Ты хороший офицер, Винтер. Я имею в виду это. И ты слишком много мне доверяешь. Я был безрассуден и глуп. И именно это привело меня в такое состояние, когда я лежал посреди дороги. Вы можете замечать все мелкие детали, которые вам нужны, в течение всего дня, но все это ничего не значит, если вы не можете сделать шаг назад и увидеть более широкую картину».
  — А мы? — спросил его Зима. 'Здесь? Сейчас? С Коутсом?
  На этот раз Чемберс взглянул на него, грустные глаза теперь были полны беспокойства.
  Он колебался: «Нет. Я так не думаю. Но будем надеяться, что мы увидели достаточно».
  OceanofPDF.com
  Понедельник
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 31
  — Чемберс? … Чемберс?
  Он проснулся, вздрогнув, с болью во всем теле и неуверенностью в том, где он находится, поскольку грязный свет пасмурного неба щипал его глаза.
  — Дневная смена будет здесь через десять минут.
  Он бессмысленно посмотрел на Винтер, а затем потер лицо: «Дерьмо. Извини.'
  «Не волнуйся», - он улыбнулся в ответ, что только подчеркнуло темные круги под его глазами. — Похоже, тебе это нужно.
  Сидя, Чемберс посмотрел на кладбище, ветер со здания заставлял ковер из янтарных листьев волноваться, как вода вокруг каменных буев.
  — Никаких новостей? — спросил он.
  'Ничего.'
  — Слышно от остальных?
  — Если бы было что рассказать, они бы передали по рации.
  Все еще полусонный, Чемберс кивнул, стараясь не вдыхать слишком глубоко, от запаха упаковки фаст-фуда Уинтера у него свело желудок:
  «Мне кажется, или мне кажется, что он играет с нами?»
  Винтер пожал плечами: «Так всегда было».
  Надев ботинки, выходя за дверь, Маршалл подскочила:
  « Христос!» — выдохнула она, прижимая руку к сердцу. «Я забыла, что ты здесь», — сказала она офицеру с детским лицом.
  «Рад слышать, что произвел такое впечатление», — пошутил он.
  За исключением стакана воды и двух походов в туалет, она не услышала ни звука от молодого человека, который послушно и, без сомнения, под страхом смерти Чемберса, всю ночь оставался у ее входной двери.
  — Мы куда-нибудь уходим?
  « Я собираюсь на работу».
  Он терпеливо посмотрел на нее.
  — … Мы собираемся работать, — вздохнула она.
  Кивнув, как бы говоря: «так лучше», он спросил: «Ты ведь это не носишь ?»
  Маршалл застенчиво взглянула на свой ансамбль: один из ее самых ярких номеров – темно-коричневые джинсы действительно «выступают» на фоне черного всего остального:
  'Ага. Почему?'
  «Тебе нужно пальто», — сказал он ей, говоря, как суетливый дедушка и бабушка. «Это похоже на конец света».
  Как только он это сказал, Маршалл заметил тихое гудение ветра, проносившегося через вентиляционную систему. Разозлившись, она вошла обратно внутрь, натянув свою самую шерстяную зимнюю куртку, прежде чем взять альбом для рисования, который оставила на столе.
  — Теперь счастлив? — спросила она его, закрывая за собой дверь.
  — Наряд одобрен, — улыбнулся он. — Серьезно, ты не видел прогноза погоды на этой неделе?
  — Была немного занята , — отрывисто ответила она, пока они шли по коридору.
  «Сегодня вечером сильный шторм», — произнес он, превращаясь из восьмидесятилетнего парня в метеоролога на ее глазах. — Порывы до ста миль в час. Похоже, он был расстроен ее явным равнодушием. «Они сказали, что к вечеру возникнет значительный риск материального ущерба и опасности для жизни».
  Маршалл натянула на голову капюшон:
  — Тогда это похоже на любую другую ночь в Лондоне.
  «Это странно», — сказал офицер, призванный собрать информацию о давно скончавшейся жертве с участков.
  'Что?' — спросил ее чересчур нахальный коллега, хватаясь за любой повод, чтобы пододвинуть стул к ее столу. Облако лосьона после бритья сопровождало его, когда он подошел неловко близко, чтобы посмотреть на ее экран.
  «Ему по-прежнему приходят и уходят регулярные платежи», — объяснила она.
  'Так?'
  — Он мертв семь лет назад.
  ' Ой . Тогда одно из двух: либо семья так и не удосужилась закрыть его банковские счета… Такое случается».
  '… Или?'
  — Или это мошенничество с личными данными. Часто случается с неактивными учетными записями, когда люди их отключают. Отметьте это, — властно сказал он ей, несмотря на то, что они были одного ранга.
  Когда он откатился, она распечатала и выделила подборку оскорбительных транзакций, поместив их в тусклую синюю папку. Пройдя через кабинет в комнату инцидентов, она постучала в дверь:
  — Детектив Чемберс здесь? — спросила она людей, работающих внутри.
  — Его еще нет, — рассеянно ответил один из них.
  — Какой у него стол?
  Следуя их пренебрежительным словам, она подошла к лотку для писем, переполненному такими же унылыми папками, поэтому оторвала стикер, чтобы надписать его:
  Кристофер Райан – Важно!
  Приклеив ее вперед, она аккуратно сбалансировала папку поверх стопки и направилась к выходу… один угол красочной записки уже начал скручиваться, когда беспомощный клей сдал свою хватку.
  Уинтер лежал на завтраке. Растянувшись на кухонном столе Элоизы, он вспомнил, как направился к ней после того, как закончил на кладбище с коробкой свежеиспеченных деликатесов, которую впоследствии раздавил, прежде чем кто-либо из них откусил кусочек.
  — Элоиза? — крикнул он, вставая на ноги, когда шторы развевались по комнате, как паруса. — Элоиза! - крикнул он, когда не было ответа. — Элоиза!
  Входная дверь открылась, и она поспешила войти с пустой кружкой:
  — Ты встал, — поприветствовала она его.
  'Где вы были?!'
  — Разговариваю с Патриком.
  'Патрик?'
  — Неудачливый получатель награды «Короткая соломинка» столичной полиции сегодня днём.
  'Полдень?' — спросил он с затуманенными глазами.
  — Десять минут четвертого, — сообщила она ему, подходя, чтобы закрыть окно, видя нарастающий апокалипсис снаружи. «Не хотелось бы здесь находиться сегодня вечером», — сказала она, наблюдая, как дождь оставляет горизонтальные шрамы на стекле, в то время как немногие деревья, чудом выжившие в мегаполисе, сгибаются пополам, борясь за свою жизнь против мятежного настроения природы. — Судя по всему, будет только хуже.
  Она присела, чтобы собрать упавшую на пол горсть листьев и веток, что-то напомнив Зиме:
  «Эй… Итак, я никогда до конца не понимал всей связи с лавровым листом, — сказал он ей, подбирая нескольких бездомных, добравшихся до кухонного стола, — например, почему они так значимы для него… для обоих». из вас.
  Поколебавшись, Элоиза направилась к мусорному ведру, прежде чем ответить:
  «Ну, чтобы понять это, вам нужно понять финальную скульптуру: Аполлон и Дафна ».
  Зима присела: «У меня целый день».
  — Нет, ты этого не делаешь.
  'Нет. Ты прав, я нет. У меня будет минут сорок, если я пропущу душ. И все же… Мне бы очень хотелось это услышать.
  — Хорошо, — сказала она, садясь напротив него. «Скульптура Бернини « Аполлон и Дафна» широко считается одним из самых красивых произведений искусства, когда-либо созданных. В нем запечатлены кульминационные моменты мифа, рассказанного в «Метаморфозах» Овидия , который гласит: высокомерный и ликующий после победы над великим змеем Пифоном Аполлон натыкается на Купидона…
  — Опять Купидон?
  «Да, Купидон играет со своим луком и стрелами. Он насмехается над молодым богом, унижая его, спрашивая, зачем ему военное оружие. В гневе Купидон выхватывает из своего колчана две разные стрелы — одну, чтобы зажечь любовь, другую, чтобы погасить ее, — поражая в сердце могучего Аполлона, который мгновенно безумно влюбляется в нимфу Дафну, дочь могущественного речного бога. Затем Купидон берет стрелу со свинцовым наконечником и вонзает ее в красивую девушку, которая, отброшенная наступлением Аполлона, убегает в лес.
  «Аполлон тоскует по Дафне, не находя другой, равной ей. Итак, однажды он следует за ней в деревья, преследуя ее, даже когда она убегает от него. Он умоляет ее остаться, но она все равно бежит, а он с каждым шагом желает ей только большего. «Так полетели бог и дева – он на крыльях любви, а она на крыльях страха». Но он был быстрее ее, и когда силы ее начали покидать, она обратилась к отцу за помощью: «Открой землю, чтобы заключить меня, или измени мою форму, которая привела меня в эту опасность!»
  «Не успела она произнести эти слова, как окостенелость сковала все ее конечности. Ее грудь покрылась нежной корой, а волосы превратились в листья. И когда ее руки превратились в ветви, а ступня коснулась земли, как корень, откуда-то глубоко внутри ухнуло слабое сердцебиение.
  «Убитый горем Аполлон обнимает все, что осталось от Дафны, осыпая поцелуями дерево. И, не менее любя, он дарует ей вечную жизнь, обещая, что ее листья останутся вечнозелеными… что она никогда не узнает гниения».
  Винтер надул щеки: «Интенсивно».
  — А ты знаешь, что по-гречески означает лавр ? она спросила его: «… Дафна».
  — Опять те же темы, не так ли? Безответная любовь, брак и побег от любовника».
  «Роберт называл меня своим лавром», — вспоминала она с грустью.
  — Теперь это имеет смысл, — сказал Винтер с обеспокоенным видом. — Чемберс что-нибудь об этом знает?
  'Некоторый. Но-'
  ' Ага . Ага . Роберт не причинил бы тебе вреда.
  — Если он делает все это для меня. Он хочет, чтобы я это увидел.
  Уинтер не выглядел таким убежденным: «Ты собрала сумку?»
  'Вчера.'
  — В тот момент, когда мы позвоним и скажем, что тебе нужно войти… ты заходишь. Понял? — сказал он ей необычайно авторитетно. 'Я серьезно. Обещай мне.
  'Я обещаю.'
  Он крепко обнял ее. А затем, без энтузиазма взглянув на грозу, он направился к двери.
  'Ждать. Куда ты идешь?'
  «Чтобы положить конец этому и перестать беспокоиться о тебе».
  Уинтер проинструктировал Патрика о двери, прежде чем пройти по скользкой лестнице, и пассивно-агрессивно кивнул мокрому длинноволосому соседу Элоизы, когда тот проходил мимо него по пути вниз.
  Выйдя на улицу, безжалостный ветер усилился странным гудением, проносившимся по городу – одновременно жутким и мощным – словно дыхание Бога.
  Чемберс вошел в дверь отдела убийств…
  — Судмедэксперт хочет видеть вас внизу.
  … фыркнул и направился обратно.
  — Детектив Чемберс, Кристофер Райан. Кристофер Райан… Да, тебе все равно. Ты мертв.
  — Я так понимаю, ДНК совпала? — нетерпеливо спросил он Сайкса.
  — Это действительно было так.
  — Ты мог бы просто позвонить.
  «Может быть, это не то, о чем мне нужно было тебя видеть», — ответил он, делая шаг к нему. «Вы получили это не от меня», — прошептал он, как будто обеспокоенный тем, что люди в морозильных ящиках могут подслушать, когда он передавал небольшую металлическую банку.
  Открыв его, Чемберс внимательно рассмотрел содержимое.
  — У вас есть одна доза, — сообщил ему Сайкс. — И даже не спрашивай, как я достал это для тебя.
  — Хорошо, — пожал плечами Чемберс. Он не собирался этого делать. «Спасибо», — сказал он, засовывая его во внутренний карман и направляясь к выходу.
  — И ты мне должен, Чемберс! … Пора! — крикнул ему вслед Сайкс, когда дверь захлопнулась во время их разговора.
  «Мы соберемся здесь завтра в», — Чамберс взглянул на часы, потеряв всякое чувство времени. «Господи, снова пять часов», — сказал он, прерывая командный брифинг.
  Уэйнрайт быстро встала и направилась на следующую встречу, а остальные остались на своих местах.
  — У кого-нибудь еще плохое предчувствие по поводу сегодняшнего вечера? — спросил Винтер, наблюдая, как дождь стучит по окнам.
  Ни Чемберс, ни Маршалл не ответили, очевидно, у них были схожие мысли.
  «Всегда бывают такие дни, когда приходит плохая работа, — продолжил он, — дни, когда физически чувствуешь, как нарастает давление… напряжение в воздухе».
  Бросив на него смешной взгляд, Чемберс повернулся к Маршаллу:
  — Хотите сверхурочную работу сегодня вечером? — спросил он небрежно.
  — Что делать?
  «Займитесь оформлением документов. Сделайте некоторую регистрацию. Сижу в комнате отдыха всю ночь и смотрю EastEnders , мне все равно. Я бы предпочел, чтобы ты был здесь сегодня вечером.
  «Ты позволяешь Зиме добраться до тебя», — сказала она ему.
  Не обращая внимания на шуршащий звук, когда колесо его стула вдавило в ковер отклеившуюся записку, он пожал плечами: «Я знаю. Но все же…
  Завывание ветра больше походило на крик, проносясь мимо окон, стекла дрожали все сильнее и сильнее, пока не утихли.
  — Да, конечно, — сказала она, резко изменив свое мнение. — Мне негде быть.
  Чемберс потянулся за синей папкой и разложил документы на верху почтового лотка, когда в дверь настойчиво постучали:
  — Детектив Чемберс? — сказал растерянный констебль, не дожидаясь, пока его пригласят. — Я думаю, вам нужно кое-что увидеть… Просто… Чемберс, пожалуйста, — добавила она, когда все трое пошли вставать.
  Нахмурившись, он последовал за офицером и присоединился к ней возле ее компьютера в главном офисе.
  «Последние два дня я просматривал записи из Сент-Мэри. Как вы и просили, я зарегистрировал каждого одинокого мужчину, входящего в больницу в течение двух часов после убийства и выходящего в течение двух часов после него, используя, где это возможно, видеонаблюдение, чтобы отслеживать их перемещения между ними.
  — Хорошо, — сказал он, не удосужившись сесть.
  «Что, — продолжила женщина, — именно то, что я сделала с этим человеком». Она включила трехсекундный ролик, в котором мужчина с рюкзаком и букетом входит в главную дверь, на зернистом изображении невозможно было разглядеть лицо. «Теперь посмотрите», — сказала она, переключаясь на другой канал: два санитара исчезают в комнате, тот же мужчина бежит, чтобы поймать дверь.
  Заинтригованный, Чемберс пододвинул стул и сел.
  «А это три минуты спустя», — сказала она, прыгая вперед, и мужчина снова появился, но теперь в белой тунике.
  «Это он. Это Коутс, — взволнованно сказал Чемберс.
  — Я уже собирался прийти и забрать тебя, как вдруг вспомнил, что видел этого человека где-то еще.
  Она нажала на последнее видео, Чемберс напрягся, увидев себя на экране, Уэйнрайт и Маршалл были рядом с ним, а Элоиза последовала за ним.
  Она нажала кнопку воспроизведения .
  Чемберс наклонился вперед, с тревогой наблюдая, как Коутс проходит мимо них. Он обхватил голову руками и выдохнул.
  — Ты это видел? — спросила она его.
  — Что видишь?
  «Посмотри на Элоизу Браун», — сказала она ему, выглядя немного нервно, пока проигрывала клип в замедленном режиме — едва заметное, но несомненное поднятие пиксельной руки Элоизы навстречу его руке, когда они проходили мимо друг друга в коридоре.
  Видео продолжало повторяться, пока офицер повернулся к нему:
  «Мне жаль, если я был там груб. Я просто не знал…
  «Вы поступили правильно», — заверил ее Чемберс, глядя через офис туда, где Маршалл и Уинтер болтали в комнате для происшествий.
  У них не было времени тратить время на очередной спор об Элоизе – лавровые листья, картина в галерее, а теперь вот это: он уже принял решение.
  «Я хочу, чтобы вы пока оставили это между нами», — сказал он офицеру.
  — Да, сэр.
  Он кивнул: «Не могли бы вы дать мне минутку?» Мне нужно воспользоваться твоим телефоном.
  В парадную дверь постучали.
  — Заходите, Патрик! — крикнула Элоиза из спальни, услышав, как осторожный офицер сдвигает засов, пока она складывала белье в стопки. 'Чай?' догадалась она, когда он появился в дверях. Она заметила, как он беспокойно заерзал. — … Патрик?
  «Я только что получил сообщение от детектива Чемберса», — сказал он ей.
  — Все в порядке?
  — Не совсем.
  Он снял с пояса пару наручников.
  ' Ой .'
  — Приказы, — сказал он извиняющимся тоном, входя в комнату. «Элоиза Браун. Я арестовываю вас по подозрению в соучастии в убийстве…»
  Ошеломленная, Элоиза села на край кровати, голос офицера стал далеким, ощущение холодного металла, обхватывающего ее запястья, едва ощущалось, когда она смотрела на грозу в здании – такой разочаровывающий финал для такой тщательно продуманной постановки, но зная судьба музы — тихо угаснуть из света гениев, которых они вдохновляют.
  «Я еще не очень голоден».
  'Есть.'
  'Но-'
  — Ешь сейчас или умри с голоду, — просто сказал Чемберс. «Я не проведу еще одну ночь в вони твоих оберток от гамбургеров».
  Словно ребенок, проглатывающий брюссельскую капусту, Уинтер сунул ему в лицо остаток своего «Воппера», пока Чемберс ковырял чипсы. Из своего стенда в Burger King они наблюдали, как процессия фар ползет мимо уже затопленных дорог, которые быстро поднимаются.
  — Нам лучше добраться туда, прежде чем мы больше не сможем.
  — Но ты сказал…
  — Я знаю, что сказал. Второй раз за тридцать секунд Чемберс почувствовал себя строгим родителем. «Но это было до того, как в центре Челси возникла новая река». По глупости он сказал Уинтеру, что по дороге они проедут мимо «Виктории и Альберта». А затем, что еще более глупо, он сообщил, что накануне остановился, чтобы посетить статую, о которой Элоиза так страстно говорила. Зима выглядела удрученной. 'ХОРОШО. Ладно, — сказал он раздраженно. — Если … движение не такое уж и плохое. И если … мы сможем припарковаться, мы сможем пойти и посмотреть это. Но нам нужно входить и выходить. Иметь дело?'
  — Договорились, — улыбнулась Винтер в ответ.
  Маршалл чувствовала себя как дома за столом Чемберса, теплый свет настольной лампы отражался в темных окнах, радиатор у ее ноги поднимал горячий воздух, а шторм бушевал всего в нескольких дюймах от нее. Было такое ощущение, будто она снова вернулась в школу – вечера, которые она проводила в комнате Алфи, пока он пытался (и с треском провалился) помочь ей не отставать по физике.
  Позволив себе потеряться в воспоминаниях, ее вернул в настоящее приглушенный звонок телефона. Испытывая желание дать ему зазвонить, она заметила, что звонок исходит с внутреннего номера, возможно, даже кто-то в офисе мог видеть, как она сидит там:
  — Телефон детектива Чемберса, — ответила она, сбитая с толку звуком, который ее приветствовал.
  — Чемберс здесь? — закричал голос, его слова были едва различимы в ветре.
  'Нет. Нет, — ответил Маршалл, пытаясь понять, как внутренняя линия могла выйти наружу.
  — Его здесь нет! голос передал кому-то другому. 'Кто это?' — спросил он ее.
  — Детектив Маршалл. Я работаю с ним, — ответила она, все еще не понимая, что происходит.
  — Маршалл! — крикнул мужчина, погода почти заглушила его. — Она сказала, что ее зовут Маршалл! Прошло несколько мгновений, прежде чем его голос вернулся, буря резко утихла, когда он, по-видимому, снова вошел внутрь: — Привет, детектив Маршалл?
  — Все еще здесь, — сказала она.
  — У нас… ситуация. Вы нам сразу же понадобитесь внизу.
  'ХОРОШО. Вы видели это сейчас. Мы можем пойти? — слишком громко спросил Чемберс о притихшей галерее, заслужив взгляд гида, увлекшего группу пенсионеров одной из других статуй.
  — Еще минутка? — умоляюще сказал Уинтер, снова обходя бесценную копию, положив руку на подбородок в раздумье, как будто обдумывая, стоит ли делать дерзкое предложение.
  Качая головой, Чемберс сам без особого энтузиазма рассматривал шедевр, на этот раз не в силах разглядеть противоположные выражения двух субъектов – самодовольную улыбку на лице пастушка, выражение удивления, ужаса и сожаления, отраженное в лице гиганта, так охотно идущего в ловушку молодого человека.
  — Детектив Маршалл? — спросил вооруженный офицер, спешащий встретить ее, когда она пересекала атриум. — Найтон, — представился он, пожимая ей руку.
  'Что происходит?' — спросила она его, перешагивая через телефонный провод, пробираясь от стойки регистрации к дверям.
  — Вам знакомо имя Эван Пападопулос? Он жестом пригласил ее следовать за ним.
  — Гигант? — спросила она срочно. — Ты нашел его?
  «Не совсем», — ответил Найтон, когда один из его коллег подарил Маршаллу бронежилет и внутриканальный радиопередатчик. — Скорее, он нашел нас .
  — Он здесь? — спросила она, ее разум все еще пытался догнать.
  — Он просил детектива Чемберса, — объяснил он, остановившись у двери, — но, похоже, достаточно хорошо знал ваше имя. Говорит, что больше ни с кем не будет разговаривать. Найтон колебался: — У него с собой сумка.
  — Сумка? Что в нем?
  — Мы не знаем… Отсюда и жилет.
  - Верно, - обеспокоенно кивнула она.
  — Послушай, я не могу заставить тебя пойти туда. Но мне сообщили, что он пропал без вести из-за трудностей с обучением, поэтому я хотел дать ему шанс».
  — Шанс?
  «Если он откажется бросить сумку и сдаться, он не оставит нам другого выбора, кроме как нейтрализовать угрозу», — объяснил он без извинений. — …Протокол.
  В голове Маршалла мелькнул образ головы Голиафа, лежащей отдельно от его тела.
  'Нет. Не делай этого. Я поговорю с ним.
  — Ты уверен?
  Она кивнула: «Но сделай мне одолжение. Вызовите мне по радио детектива Чемберса.
  — Я буду продолжать попытки, — пообещал Найтон, распахивая дверь против ветра, когда Маршалл вышел в бурю.
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 32
  Земля мерцала под ногами, каждый шаг Маршалла посылал рябь по затопленному проходу в сторону человека, обрамленного светом: ростом более восьми футов, его руки были обхвачены мешком, достаточно большим, чтобы внутри мог поместиться взрослый человек. Она медленно подошла, подняв руки, и прошла в нескольких дюймах от вооруженного офицера. Однако она не узнала его, желая оставаться отдельной сущностью для тех, кто направил свое оружие на неожиданного гостя.
  — Не ближе десяти футов, — посоветовала Найтон в наушник.
  Пока их собственная армия зрителей наблюдала за происходящим из окон окружающих зданий, Маршалл вышел на свет, сделав еще четыре шага, прежде чем остановиться – Давид к своему Голиафу, одинокий лицом к гиганту.
  Уинтер отошел в сторону, когда туристическая группа спустилась к «Бронзовому Давиду» и направилась поговорить с Чемберсом, у которого, похоже, были проблемы с радио.
  — Это Чемберс. Вперед, продолжать.' В ответ он получил лишь набор щелчков и потрескиваний. — Повторяю: это Чемберс. Вперед, продолжать!' — полукричал он, на этот раз получая набор одобрительных возгласов и покачиваний голов от престарелой толпы, которая изо всех сил старалась услышать своего гида в его нынешнем виде.
  — Кто это был? — спросил его Зима.
  «Понятия не имею. Эта чертова погода… — Он фыркнул. «Я собираюсь найти телефон. Ты оставайся здесь.
  'ХОРОШО.'
  «Не двигайся».
  'Понятно.'
  — Мы уезжаем, как только я вернусь.
  'Верно.'
  Видимо удовлетворенный, Чемберс поспешил продемонстрировать сотруднику свое удостоверение личности, Винтер использовал время, чтобы прогуляться по другим предметам, в то время как гид продолжал свою речь:
  «… и, конечно, изображает библейский рассказ о Давиде и Голиафе, с которым, я полагаю, мы все знакомы?»
  В ответ море седых волос покачивалось вверх и вниз.
  «…И хотя эта копия и не является оригиналом, она, отлитая в конце восемнадцатого века, сама по себе является произведением искусства».
  Винтер подошел к следующей статуе, поглядывая на дверь в поисках Чемберса.
  «… идеальная копия шедевра Донателло во всех отношениях, кроме одного…»
  Навострив уши, он присоединился к задней части аудитории.
  «… Кто-нибудь может мне сказать что?»
  Все выглядели озадаченными, но затем в воздух поднялась хрупкая рука.
  'Да?'
  — Меч… или его отсутствие.
  'Очень хороший! Переднее сиденье для тебя по дороге домой», — пошутил гид. — Итак, не…
  'Привет! Прошу прощения!' — позвал Зима, проталкиваясь вперед. 'Прошу прощения!'
  'Я могу вам помочь?'
  'Что это было?'
  — Извините, сэр, но, как видите, у меня есть своя группа, чтобы…
  — О мече! Винтер повысил на него голос. — А что насчет меча?
  — Что у него его нет, — раздраженно ответил мужчина.
  «Да, я это вижу».
  — Но в оригинале есть. Во Флоренции Дэвид все еще держит в руках оружие, которым он отрубил голову гиганту».
  С выражением растущего беспокойства на лице Уинтер вырвался из толпы и помчался из зала вслед за Чемберсом.
  — Эван? — спросил Маршалл, дождь больно барабанил по ее голове. Было ясно, что он напуган, его налитые кровью глаза говорили о том, что он плакал, когда он крепко сжимал сумку, как защитное одеяло.
  — Детектив… Маршалл? — спросил он глубоким, но в то же время детским голосом.
  — Верно, — улыбнулась она. — Тебя ищет много людей.
  Он нахмурился, неспособный услышать ее из-за дождя.
  Она шагнула к нему.
  «Не делай больше ни шагу!» — рявкнул голос ей на ухо.
  Бросив гневный взгляд на приемную, Маршалл снова повернулся к гиганту:
  «Я сказал: многие люди очень беспокоятся о тебе!» - крикнула она. 'Где ты был?'
  — С Робертом.
  — Он здесь? — спросила она, глядя на освещенную аудиторию.
  'Нет.'
  — Вы знаете, где он?
  'Нет.'
  — Но он знает, что ты здесь? — спросила она его, подходя немного ближе.
  — Да, — кивнул Эван, нервно глядя на вооруженного офицера слева от него. — Он сказал мне передать это только вам или детективу Чемберсу, — сказал он, поглаживая раздутую сумку в руках.
  Наблюдая за прибытием на место саперов на заднем плане, лицо Маршалл не выразило никакой реакции, когда она снова переключила свое внимание на зловещий подарок Коутса. Опасаясь ответа, она знала, какой вопрос ей придется задать следующим:
  — Что в сумке, Эван?
  Телефон на столе Чемберса начал звонить в третий раз, что побудило Льюиса в этот раз встать и ответить на звонок:
  — Телефон сержанта Чемберса, — сказал он, отпивая чай.
  'Льюис?'
  — Чемберс?
  — Где Маршалл?
  — Судя по всему, она пошла разобраться с каким-то инцидентом в вестибюле.
  — Что за инцидент?
  — Что-то вроде того, — повторил он.
  — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня. Есть ли где-нибудь на моем столе альбом для рисования?
  Сделав еще один неторопливый глоток напитка, Льюис просмотрел груду документов, заваленную компьютером:
  «Это было бы отрицательно».
  — Черт … Есть там какие-нибудь вещи Маршалла?
  'Да. Ее пальто и ее сумка.
  — Посмотри туда, — сказал ему Чемберс.
  ' Мммм . Мне не очень комфортно с…
  'Просто сделай это!'
  'ХОРОШО! ХОРОШО!' - сказал Льюис, украдкой бросив взгляд, чтобы увидеть, кто был рядом, прежде чем начать рыться в личных вещах коллеги: - ... Понятно.
  'Хороший. Отнесите его Маршаллу вниз.
  — Но она…
  — Соедините меня со стойкой регистрации, а затем отвезите прямо к Маршаллу. Скажи ей, с чем бы она ни имела дело, это не может быть важнее этого.
  — Что в сумке, Эван?
  Он предложил ей это.
  — Не отнимайте у него это, — прогудела Найтон в наушнике.
  — Эван, ты сделал то, что просил Роберт, — тихо сказал Маршалл. «Итак, мне нужно, чтобы ты просто положил сумку и отошел».
  Он покачал головой: «Он сказал мне отдать это тебе».
  — Я не могу отнять это у тебя. Мне нужно, чтобы ты положил это для тех людей, — сказала она, указывая на офицеров по обезвреживанию бомб, ожидающих рядом.
  'Нет!' - крикнул он, начиная нервничать.
  Когда он отступил от них к зданию, из оружия офицеров раздался хор щелчков.
  'Ждать!' - кричала Маршалл, в отчаянии вытягивая руки вперед, увидев страх и растерянность на его лице.
  Найтон снова произнес ей на ухо:
  — Не делай этого. Я серьезно, Маршалл. Не забирайте у него эту сумку.
  «Он убежит, если я этого не сделаю», — решительно сказала она ему, заставив улыбнуться на лице, прежде чем медленно приблизиться к напуганному мужчине.
  Он осторожно передал почти невесомую сумку.
  — Хорошо, Эван. Вы сделали это. Теперь мне нужно, чтобы ты сделал именно то, что я говорю, хорошо?
  Он кивнул.
  — Мне нужно, чтобы ты встал на колени.
  — Но… там мокро.
  'Я знаю. Но ты должен.
  С огромным усилием огромный мужчина спустился на землю, но все еще оставался немного выше ее.
  — И мне нужно, чтобы ты заложил руки за голову. Наблюдая за ее демонстрацией, он сплел пальцы. — Верно… вот так.
  «Заходите!» Заходите! — проревел один из офицеров. Эван бросил на нее предательский взгляд, когда его толкнули на живот и связали руки.
  — Детектив Маршалл, — прогудел Найтон. «Я хочу, чтобы ты аккуратно положил сумку и пошел обратно ко мне».
  Медленно она следовала его инструкциям, отряд саперов толпился вокруг, а Найтон выбежал ей навстречу:
  — У меня есть для вас телефон детектива Чемберса.
  Вернувшись в здание, Маршалл нахмурилась, увидев на стойке регистрации свой альбом для рисования, и взяла трубку:
  — Чемберс? — спросила она, всхлипывая, и вода текла с ее мокрых волос.
  'Что происходит?'
  — Гигант Истона только что появился снаружи.
  '… Живой?'
  Вокруг ее ног начала образовываться лужа, промокшая одежда замерзла там, где прилипала к коже:
  — Он хотел нам кое-что подарить: сумку… от Коутса.
  — Что в нем было?
  Она взглянула на группу, почти комично ковыляющую в громоздком защитном снаряжении:
  — Сейчас идет сапёрный отряд.
  — …А у тебя есть альбом для рисования? — спросил он ее.
  'Да.' Уловив настойчивость в его голосе, она решила не спрашивать, как оно сюда попало.
  « Бронзовый Давид », — сказал он ей.
  Она пролистала страницы, каждая потерянная жизнь, пока не добралась до предпоследней картинки:
  'ХОРОШО?'
  — Он держит меч?
  ' Хм? '
  «Меч. Дэвид держит меч?
  Она посмотрела на рисунок Коутса: «…Нет. Почему?»
  Повернувшись к Уинтеру, Чемберс покачал головой, оба мужчины обменялись одинаковыми обеспокоенными взглядами:
  «Он нарисовал копию», — сказал Чемберс, отчаянно пытаясь собрать кусочки воедино. «Зачем ему рисовать копию?»
  Выражение лица Маршалл на другом конце города повторяло выражение лица ее коллег, когда она наблюдала, как член команды по разминированию поднял большой мешок и пошел к зданию.
  «Сейчас они принесут сумку», — сказала она Чемберсу, и страницы альбома для рисования перевернулись сами собой, когда офицер вернулся из урагана.
  Выглядя явно не впечатленным, он бросил письмо ей под ноги:
  «В безопасности», — сказал он Найтону, и это означало, что он зря потратил их время.
  «Что в сумке?!» — потребовал Чемберс.
  Зажав телефон между ухом и плечом, Маршалл присела на корточки. Осторожно она начала раздвигать шнурок, чтобы заглянуть внутрь. А затем она протянула руку и погрузила руку глубоко в хрупкое содержимое.
  «Маршалл, что такое?!» — спросил он снова.
  — …Листья, — ответила она, вынимая черно-коричневую пригоршню, которая треснула между ее пальцами. «Это просто листья».
  — Лорел уходит? — спросил Чемберс, пока Винтер тревожно расхаживала по комнате.
  — Трудно сказать, — сказал Маршалл. «Они все мертвы. Но… да. Я так думаю.'
  «Зачем присылать нам мешок мертвых лавровых листьев?» — задумался он вслух.
  — Элоиза! Уинтер ахнул, схватив Чемберса за руку, его глаза расширились от страха.
  Потребовалось время, чтобы кусочки встали на свои места – большая картина, которой им не хватало все это время: Коутс оставил им альбом для рисования, нарисовал копию статуи, которая никогда не соответствовала шаблону, пропавший человек гарантированно привлечет их внимание, и пустая угроза в адрес одного из них – все они сговорились довести свои и без того ограниченные ресурсы до предела, предоставив ему возможность завершить свою работу.
  Все всегда было о ней.
  — Маршалл, — сказал Чемберс с заметной дрожью в голосе. — Мне нужно, чтобы ты узнал, куда забрали Элоизу.
  Винтер в замешательстве уставился на него, когда Маршалл спросил: «… Взяли?»
  Он не хотел, чтобы они узнали вот так.
  «…Я арестовал ее сегодня вечером», — признался он, теперь подозревая, что допустил ошибку.
  «Ты сделал что?! — крикнул Уинтер, отталкивая его спиной к стене и сжимая кулаки.
  — Когда ты собирался нам это сказать? — спросила Маршалл, ее беспокойство перевешивало гнев.
  — Просто выясните, где она, — сказал Чемберс. По взгляду, который кинула на него Винтер, он понял, что никогда не простит ему того, что он сделал. — Скажи им, что он идет за Элоизой… Скажи им, чтобы послали всех.
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 33
  Огни города растворились в неоновом пейзаже мечты, пока Уинтер мчался сквозь пробки, а Чемберс отдал ключи, зная, что его собственные нерешенные проблемы только замедлят их прогресс. Остро ощущая, как штифты скрепляют его ногу, он крепко вцепился в сиденье обеими руками, опасаясь, что машина может перевернуться каждый раз, когда они на скорости поворачивают.
  — Ты можешь это получить? … Чемберс? … Чемберс, подними это! — крикнул ему Винтер, обогнув идущую впереди машину и едва не задев встречный грузовик.
  Радио болтало, его было не слышно за шумом двигателя, его слабая оранжевая подсветка терялась в калейдоскопе красок за окнами. Отпустив хватку, он потянулся к трубке:
  «Чемберс. Вперед, продолжать.'
  — Они так и не вернулись на станцию. Никакого ответа ни на телефоне Элоизы, ни на рации офицера, — сообщила Маршалл, паника в ее голосе была очевидна, вой сирен, доносившийся из динамиков, раздражал их собственный. Винтер взглянул на него, на его лице было написано слишком много эмоций, чтобы их можно было прочитать. — Мы направляемся в квартиру, — продолжила она. — Местный блок в трех минутах отсюда.
  — А команда в лесу? — спросил Чемберс, прижимая руку к приборной панели, чтобы сохранить равновесие.
  — Они были предупреждены.
  Уинтер настоял на своем, когда светофор впереди загорелся красным. Бросив трубку, Чемберс схватился за дверную ручку, когда они дошли до перекрестка, фары светились на них со всех сторон, повсюду раздавался визг тормозов и автомобильных гудков, а затем затихал вдалеке, пока они продолжали свой путь.
  Потрясенный, он нащупал передатчик: «Принято. Вне.'
  — Вот они! — сказала Уинтер, указывая на линию мигающих синих огней, проносящуюся по мосту.
  Повернув руль, их обоих мгновенно выбросило со своих мест, когда машина выехала на обочину и накренилась над пешеходной зоной – а затем снова, когда они вернулись на дорогу на другой стороне, Уинтер агрессивно ускорился вверх по пандусу, ведущему на мост. Когда машина отодвинулась в сторону, пропуская их, он топнул ногой по полу, быстро догоняя хвост колонны.
  ' Ну давай же . Ну давай же . Давай , — пробормотал он себе под нос.
  Мелькнул дорожный знак.
  — Ее квартира или лес? — спросил его Чемберс. Это было не его решение, когда на кону было так много.
  Начала формироваться объездная дорога, ответвление от асфальта расширялось с каждым пройденным метром. Все еще не определившись, Винтер пересек дорожную разметку, зависая наполовину внутри, наполовину вне обеих полос, когда материализовалась развилка дороги.
  — Ее квартира или лес, Винтер? - воскликнул Чемберс, выпрямляя ноги и втискиваясь обратно на сиденье.
  Полностью маневрируя на выездной полосе, как раз в тот момент, когда металлический барьер пронесся мимо окон, как поезд, идущий в противоположном направлении, Винтер переключил передачу, и стробоскопы машин их коллег то появлялись, то исчезали из поля зрения, пока он обгонял их одну за другой. .
  На фоне сверкающего под дождем города, вершин культовых небоскребов, покрытых облаками, скопление синих огней продолжалось вдоль одной из бесчисленных бетонных жил, словно недостаточное противоядие от системной болезни.
  Все, кроме одного: единственный танцующий свет, отделяющийся от остальных.
  Одинокий танцующий свет, одинокий во тьме.
  Подразделения уже были на месте, когда Маршалл выскочила из машины и помчалась внутрь, обойдя на лестнице нескольких своих коллег. Она ворвалась в квартиру и обнаружила двух офицеров в форме, оказывающих первую помощь другому, который лежал совершенно неподвижно, едва дыша, на полу в гостиной. Были явные признаки борьбы.
  — Элоиза? - крикнул Маршалл. — Элоиза!
  «Здесь больше никого нет», — сказал ей один из офицеров. — Но дверь была заперта изнутри.
  Она нахмурилась.
  «Раньше сосед слышал крики», — объявил один из стада людей, протискивающихся в дверь. «Она предположила, что это была просто музыка или телевизор». Должно быть, он увидел выражение полного отчаяния на ее лице, потому что затем добавил: «Мне очень жаль».
  Она взглянула на недееспособного мужчину у ее ног:
  — Скорая помощь уже в пути? — спросила она.
  'Да.'
  — Скажи им бромид панкурония. Понял? Пан… ку… роний, — сказала она, уже направляясь в спальню. «У нас здесь кровь!» — позвала она, идя по алому следу к запятнанным ножницам, лежащим на ковре.
  — Это не его! подтвердил офицер, ухаживающий за своим коллегой.
  'Радио!' — потребовал Маршалл, и кто-то бросился передать ей свои.
  «Чемберс. Зима. Войдите.'
  Вздрогнув, когда пассажирская дверь коснулась деревянного столба забора, Чемберс потянулся к трубке, пока Уинтер проезжала на гидроплане через затопленный вход в Уимблдон-Коммон и мчалась по гравийной дороге.
  — Давай, — ответил он сквозь визг двигателя.
  — Ее здесь нет. Повторяю: ее здесь нет!
  — Детектив Маршалл! позвала офицера, чье радио она одолжила, и ее сердце упало, когда она увидела выражение его лица, когда он смотрел на шкаф в углу.
  «… Подожди», — сказала она Чемберсу, готовясь к худшему, обогнув кровать и только сейчас заметив кровь, размазанную по деревянной двери. Она глубоко вздохнула, когда офицер отошел в сторону. Ожидая увидеть тело, она открыла рот, заглядывая сквозь стену в соседнюю квартиру.
  Она обратилась к ошарашенному коллеге:
  — Хватай еще двоих и обойди спереди… Вперёд! сказала она ему, когда он не смог пошевелиться, войдя в темный шкаф и раздвигая висящую одежду вдоль перил, когда она прошла через арку из тщательно вынутых кирпичей в кошмарную версию комнаты, из которой она только что вышла.
  Выброшенные конструкции стояли пустыми, смертоносными и открытыми, словно гигантские ловушки для людей, ожидая, пока она подойдет слишком близко. Темные стены, серые на первый взгляд, на самом деле представляли собой граффити, наложенные друг на друга… сотни и сотни из них, каждый из которых был произведением искусства. А в самом центре комнаты лежала шевелюра человеческих волос, словно пол поглотил человека целиком. Нерешительно она опустилась на колени и подняла влажный парик с спутанными черными волосами, когда входная дверь распахнулась.
  — Господи Иисусе , — пробормотала она, снова поднеся радио ко рту. — Чемберс? … Чемберс, входи. Спикер просто плакал от обратной связи. — Чемберс, входи!
  «Мистер Кристофер Райан», - услышала она, как один из офицеров прочитал вслух, пролистывая несколько сообщений, адресованных семилетнему трупу, который в настоящее время находится в морозильной камере судмедэксперта.
  — Чемберс! она попыталась еще раз, закрыв лицо руками в поражении.
  «Маршалл?!» — крикнул он в трубку, гравийные камни врезались в машину, словно пули, когда они проносились сквозь строй движущихся деревьев.
  «Это сосед», — сказала она им. — Должно быть, он носил какую-то маскировку. Но Коутс все это время был ее соседом!
  Уинтер повернулась к Чемберс с выражением лица человека, который сам перерезал ей горло, вспоминая многочасовые воспоминания о том, как она проходила мимо длинноволосого мужчины на лестнице.
  — Она у него, — продолжал Маршалл, — и он все время был у нас под носом.
  Чемберс удерживал кнопку передачи – транслировал только фоновый шум, не зная, что сказать:
  '... Скопируйте это.'
  Въехав на парковку рядом с ветряной мельницей, Уинтер выпрыгнул еще до того, как машина полностью остановилась, фары освещали ему путь, когда он помчался к деревьям.
  'Зима! Зима, подожди! - крикнул Чемберс, вылезая за ним, его слова заглушал ветер, грязь и мусор сыпались на него со всех сторон, а с неба буквально лил дождь. 'Зима?!' — крикнул он снова, следуя за ним в лес, но больно дернув ногу всего лишь на нескольких шагах по неровной земле.
  Звук был не похож ни на что, что он когда-либо слышал раньше: шелест миллиардов листьев, словно гремучая змея, свернувшаяся для удара, скрип ветвей над головой, перемежающийся резкими тресками, когда могучие долгожители теряли еще одну конечность, и рев ветра, прорывающегося сквозь деревья. как огромные волны, разбивающиеся о скалы.
  «Элоиза?!» чуть впереди он услышал крик Винтер. «Элоиза, где ты?!» В агонии Чемберс пошатнулся на звук. «Элоиза?! ...Элоиза?'
  Но затем, хотя он был уверен, что он догоняет, звонки замолчали.
  'Зима?!' - крикнул он, не получив ответа.
  Не обращая внимания на боль, он вслепую бежал через затопленный лес с нарастающим дурным предчувствием, узнав деревья, которые теперь окружали его: живые среди леса смерти.
  Выйдя из-за леса, он наткнулся на небольшую поляну, полную вздувшегося ручья, подходящего для речного бога, где Зима рухнула на колени в грязь.
  'Зима?' - спросил Чемберс.
  Он не отреагировал.
  '… Зима?'
  Медленно приближаясь, Чемберс посмотрел на потревоженные листья позади своего друга, теперь понимая причину его молчания.
  «О, Боже», — прошептал он, хромая к двум телам, запертым против бури замысловатым металлическим каркасом: Роберт Коутс все еще преследует свою возлюбленную, даже после смерти, его левая рука навсегда обхватила обнаженное тело Элоизы, когда она отвернулась от него в последний раз.
  Чемберс нежно прижал пальцы к ее горлу… температура ее кожи рассказала ему все, что ему нужно было знать. Он оглянулся на Уинтера, желая сказать ему несколько слов ободрения, но ничего не последовало.
  Повернувшись к безжизненной фигуре Коутса, он проделал ту же проверку, приложив кончики двух пальцев к его шее…
  Вздрогнув, Чемберс отдернул руку, и его охватило ярко выраженное чувство дежавю, когда он много лет назад взбирался по ледяной лестнице к замерзшему Мыслителю , теперь взгляд неподвижного человека смотрел на него, нервно следя за каждым его движением, за пологим подъемом. и падение его груди постепенно набирало темп.
  'Зима!' Чемберс позвал, не отрывая взгляда от живой статуи. — Ты нужен мне здесь. Сейчас!'
  С трепетом Винтер поднялся на ноги. Сознательно избегая смотреть в сторону Элоизы, он подошел к Чемберсу, который достал из внутреннего кармана небольшую металлическую банку и открыл ее, обнаружив внутри тонкий флакон, шприц и набор игл.
  'Что это такое?' — спросил его Винтер, его голос надломился.
  «Противоядие. Я поручил Сайксу это придумать». Широко раскрыв глаза, он посмотрел на Элоизу. «Не для нее», — грустно сказал ему Чемберс. — …Для него. Когда Уинтер медленно повернулся к Коутсу, Чемберс даже больше не узнал своего друга – вся ярость, вся боль, вся власть, которую он внезапно приобрел над жизнью другого человека, каким-то образом изменила его черты. — Он еще жив, — объяснил он, передавая банку и отходя прочь. — Это ваш выбор.
  — Мой звонок? — в замешательстве спросил Винтер, глядя на металлический ящик в своих руках, пока две статуи мягко покачивались на безжалостном ветру.
  Чемберс кивнул: «Ваш выбор. Но помните – это то, чего он хочет. Если он умрет, он победит.
  Винтер задумалась об их затруднительном положении, но лишь на мгновение:
  «Честно говоря, мне уже все равно. Я просто хочу, чтобы он ушел, — сказал он, сломленный человек, протянул руку и вынул стеклянный флакон, прежде чем уронить его на землю.
  Когда Чемберс не предпринял никаких усилий, чтобы вмешаться, он поднял ногу, чтобы вычеркнуть Коутса из их жизни раз и навсегда… но затем заколебался, конфликт ясно отразился на его лице, когда он перевел взгляд с псевдобога, бессильного остановить его, на Элоизу. такой элегантный и спокойный – и затем снова к партнеру. Дрожащими от нерешительности ногами он сделал ровный вдох и стиснул зубы, устремив взгляд на хрупкий пузырек под собой…
  Со слезами, катящимися по его лицу, он закричал против ветра и отошел прочь.
  — …Сделай это, — сказал он, закрывая глаза, как будто ему не хотелось смотреть.
  — Ты уверен?
  'Просто сделай это.'
  Понимая, что, возможно, уже слишком поздно, Чемберс поспешил к нему, испуганные глаза выведенного из строя мужчины следили за ним, когда он опустился на колени, чтобы забрать флакон, его окоченевшие пальцы слегка подергивались, когда его вырвали из рук Элоизы и положили на землю. Собирая инъекцию, Чемберс снова посмотрел на Уинтера, давая ему последний шанс протестовать, но промолчал. Вонзив иглу глубоко в шею Коутса, он поднес большой палец к поршню:
  — Роберт… Роберт, ты меня слышишь? — прошептал он на ухо умирающему. Медленно темные глаза нашли его. «Только живые могут страдать так, как вы хотите», — удовлетворенно произнес Чемберс, прижимая большой палец и выливая все содержимое шприца в кровоток.
  Приковав Коутса наручниками к своему металлическому каркасу, он снова встал, чтобы присоединиться к своему коллеге, когда деревья невероятно склонились над головой, затмив небо.
  Несколько мгновений они стояли молча.
  «Я собираюсь вызвать скорую помощь», — сказал ему Уинтер, поворачиваясь спиной к сцене, вид Коутса, неохотно возвращающегося к жизни рядом с драматичным трупом Элоизы, был для него слишком тяжелым.
  Не зная, что сказать, Чемберс похлопал его по спине и смотрел, как он уходит. Всего за пять шагов он полностью исчез в движущихся деревьях.
  Оставшись один, Чемберс осторожно подошел к женщине, которую, как он чувствовал, он полностью потерпел неудачу, – Элоизе: нежной, красивой и застывшей в полете, когда он нашел время, чтобы рассмотреть последний трагический шедевр Коутса.
  «Мне очень жаль», — прошептал он, теперь уже готовый заплакать.
  Ошеломленный, он хотел прикрыть ее, хотя знал, что не сможет. Тонкая мантия, надетая так аккуратно, как будто естественным образом соскользнула с ее тела, превратилась дюйм за дюймом в насыпь земли и веток, которые теперь поглощали ее ноги. А ее руки, любовно удаленные, были заменены двумя цветущими ветвями темно-зеленых лавровых листьев – кульминация работы всей жизни Роберта Коутса, завершающаяся с началом ее метаморфозы.
  
  OceanofPDF.com
  
  OceanofPDF.com
  Семь месяцев спустя…
  
  OceanofPDF.com
  Четверг, 3 июля
  
  1997 г.
  
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 34
  Уинтер взглянул на ярко-оранжевую вывеску супермаркета, предполагая, что его возвращение в двери всегда было лишь вопросом времени. Выругавшись, когда он понял, что уже опоздал, он прекратил свои бессмысленные размышления и поспешил внутрь.
  «…С тех пор мы обнаружили, что Партридж находилась в баре одновременно с этим человеком», — сказала Маршалл, держа изображение с камеры наблюдения так, чтобы его мог видеть весь отдел убийств. Этот нервный опыт она впервые представила на их еженедельном мероприятии. прогрессивная встреча. «Имени пока нет, но известен сообщник не кого иного, как Чарли Слэттери», — объявила она, поймав взгляд Чемберса, когда комната взорвалась возбужденным ропотом от ее откровения.
  Она попросила его сесть впереди для моральной поддержки, но, похоже, она ей не была нужна – будучи вторым новым сотрудником департамента, она только что раскрыла это дело.
  — Итак, детектив, — начала Уэйнрайт, сидя на подоконнике. — Как вы собираетесь действовать?
  В этот момент дверь распахнулась перед Льюисом, когда в комнату вошла взволнованная и растрепанная Уинтер с двумя большими коробками. Его коллеги насмехались над ним, забрасывая его испорченными бумажными шариками, когда он пробирался к передней части комнаты.
  'Привет! … Привет!' — пожаловался он, ставя коробки.
  — Ты опоздал, новенький! кто-то перебил его.
  — Потому что я собирал вам чертовы пончики ! он жаловался.
  «Пожалуйста, просто сядьте», — сказал ему Уэйнрайт, прежде чем обратиться к остальной части шумной комнаты: «Хорошо. Успокоиться. Успокоиться!'
  Несколько разбросанных снарядов отскочили от головы Уинтера, когда он сел рядом с Чемберсом, которого, похоже, все это слегка позабавило.
  'Привет.'
  — Привет, — ответил Чемберс.
  — …Почему из твоего блокнота вырвана страница?
  Покачав головой, Уэйнрайт повернулась к Маршаллу:
  — Мои извинения, детектив. Как бы вы хотели продолжить?
  «Мне нужно найти человека на фотографии. Он наше единственное связующее звено между ними, но это займет много времени и работы. Я не думаю, что смогу сделать это самостоятельно».
  — Да я и не ожидал от вас этого, — просто сказал Уэйнрайт. — Итак… кто тебе нужен?
  Вопрос застал Маршалла врасплох. Но затем, со своего места в передней части зала заседаний по расследованию убийств, которой, очевидно, только что было поручено вести собственное расследование, она взглянула на Чемберса и Уинтера, ссорящихся в углу, и улыбнулась…
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 35
  Заняв свою обычную позицию между пожарной сигнализацией и черным пятном на стене, от которого она не могла избавиться, как бы она ни старалась, Дениз Смит ждала, пока тюремные надзиратели провожают заключенного по коридору, чтобы он мог провести тридцать минут отдыха.
  Его предплечья были обернуты выпуклыми белыми повязками, еще один беспорядок, который ее попросили убрать, заключенный, шаркающий мимо, Дениз, не отрывая глаз от пола, пока он проходил, всегда чувствовала себя немного виноватой из-за своих ежедневных посещений.
  «Все ваше!» один из офицеров перезвонил ей.
  Оттолкнувшись от стены, Дениз послушно схватила ручку швабры и покатила ведро в освободившуюся камеру.
  Она закрыла глаза, глубоко вздохнула в предвкушении, а затем снова открыла их.
  Как одна из немногих, кто когда-либо заглядывал внутрь, она чувствовала, что обязана потратить несколько минут, чтобы полностью оценить свое окружение, где каждый последний дюйм скучных стен, потолка и пола теперь был украшен захватывающими дух произведениями искусства: изящными карандашными набросками, угрюмые пятна, создающие идеальные тени, пастельные портреты, полные красок – каждый из них уникален, каждый — произведение непревзойденного блеска и, как всегда, каждый снова и снова изображает один и тот же предмет, лицо одной и той же красивой женщины.
  Но затем она заметила кое-что, что-то, что не принадлежало окружению такой любви и скорби: одинокую фигуру, созданную из угля и царапин, гнев в небрежных каракулях и размытых линиях, исходящий от нее, как будто ее вырвали когтями. стены. Подойдя немного ближе, она всмотрелась в безрадостный образ, узнав собственное подобие пленника, запечатленное в лице торжествующего воина, с высоко поднятой отрубленной головой его змееволосого противника – темнокожего и с пустыми глазами – трофея для всех. боги, чтобы увидеть.
  Ей это ничуть не понравилось, она поморщилась и отступила назад, чтобы оценить остальную часть своей личной художественной галереи.
  — Невероятно, — пробормотала она, в благоговении покачивая головой. Как она и ожидала, детали в различных выражениях лица красивой женщины были настолько реалистичными, что Дениз почти почувствовала, будто знала ее. «Просто невероятно», — повторила она, выжимая швабру над мыльной водой, прежде чем поднести ее к своему любимому из сегодняшних предложений и начать тереть.
  OceanofPDF.com
  БЛАГОДАРНОСТИ
  Во-первых, я хотел бы поблагодарить моего нового редактора проекта Джорджию Гудолл за то, что она напомнила мне включить их на этот раз, поскольку что касается Финала , кто-то почему-то забыл напомнить мне, чтобы я не забыл напомнить им, что я, скорее всего, так и сделаю (и впоследствии это сделал). совершенно забудьте – непреднамеренный отказ всем замечательным людям, которые сделали эту книгу возможной.
  Итак, в произвольном порядке:
  Огромное спасибо моему редактору Сэму Идсу. Как человек, которого можно назвать противником редакционной политики, я могу честно сказать, что совместная работа над этой книгой была просто потрясающим занятием, и я с нетерпением жду еще многих, многих других. Также с издательской стороны: Эллен Тернер, Ядира да Триндаде, Рэйчел Нили, Джейд Крэддок, Анна Валентайн, Кэти Эспинер и остальные члены команды Hachette.
  Как всегда, спасибо моему замечательному агенту Сьюзан Армстронг за ее советы и рекомендации, а также всей команде C&W: Доркас Роджерс, Трейси Ингланд, Джейку Смит-Босанкету, Александру Кокрану, Кейт Бертон и Матильде Айрис, и это лишь некоторые из них.
  … Моему на ¾ дикому коту Чонки за то, что позволил мне прожить достаточно долго, чтобы закончить это дело, а также всем остальным членам моей семьи: L2theB, Саре, Ма и Осси, Мело и Индиане Б, Бобу и КП.
  Не забываю моих очень хороших друзей Роба Парсонса и Мэтта Маскола за их бесконечную поддержку и за то, что они, вероятно, даже больше воодушевлены всем этим «быть писателем», чем я.
  Искреннее спасибо моим читателям за их преданность и неутомимый энтузиазм, а также всем книжным блоггерам, которые поддерживают эту книгу и помогают сделать так, чтобы ее заметили в мире шума.
  … И, наконец, особая благодарность Александре Лимон за то, что она вложила свой талант в создание прекрасных иллюстраций, которые оживили этот роман.
  «До следующего раза…»
  
  OceanofPDF.com
  
  OceanofPDF.com
  
  OceanofPDF.com
  
  OceanofPDF.com
  Вернитесь туда, где все началось…
  
  Прочтите отрывок из
  Рэгдолла.
  OceanofPDF.com
  ГЛАВА 1
  Суббота, 28 июня 2014 г.,
  3.50 утра.
  Вольф слепо искал свой мобильный телефон, который с каждой вибрацией все дальше продвигался по ламинированному полу. Медленно тьма начала распадаться на незнакомые формы его новой квартиры. Пропитанная потом простыня прилипла к его коже, пока он сполз с матраса под жужжание и раздражение.
  «Волк», — ответил он, испытывая облегчение от того, что, по крайней мере, понял это правильно, когда искал на стене выключатель.
  — Это Симмонс.
  Вольф щелкнул выключателем и тяжело вздохнул, когда слабый желтый свет напомнил ему, где он находится; у него возникло искушение выключить его снова. Крошечная спальня состояла из четырех стен, потертого двуспального матраса на полу и единственной лампочки. В клаустрофобной коробке было душно благодаря домовладельцу, который до сих пор не разыскал предыдущего арендатора за ключом от окна. Обычно в Лондоне это не было бы такой проблемой; однако Вольфу удалось совместить свой шаг с одной из нехарактерных для Англии волн жары, которая длилась почти две недели.
  — Не показывай себя таким довольным, — сказал Симмонс.
  'Который сейчас час?' зевнул Вольф.
  — Без десяти четыре.
  — Разве я не выходной на этих выходных?
  'Уже нет. Мне нужно, чтобы ты присоединился ко мне на месте преступления.
  — Рядом с твоим столом? — спросил Вольф полушутя, поскольку уже много лет не видел, чтобы его босс выходил из офиса.
  'Забавный. Из-за этого меня выпустили.
  — Так плохо, да?
  На другом конце линии повисла пауза, прежде чем Симмонс ответил: «Все очень плохо. Есть ручка?
  Вольф порылся в одной из коробок, сложенных в дверном проеме, и нашел ручку, которой можно было что-то писать на тыльной стороне ладони.
  'ХОРОШО. Вперед, продолжать.'
  Краем глаза он заметил свет, мерцающий над кухонным шкафом.
  — Квартира 108… — начал Симмонс.
  Когда Вольф вошел в свою плохо оборудованную кухню, его ослепили голубые мигающие огни, пробивающиеся через маленькое окно.
  «… Башни Тринити…»
  — Хиббард-роуд, Кентиш-Таун? — прервал его Вольф, глядя на десятки полицейских машин, репортеров и эвакуированных жителей квартала напротив.
  — Как, черт возьми, ты это узнал?
  «Я детектив ».
  — Что ж, тогда ты тоже можешь быть нашим подозреваемым номер один. Спускайся сюда.
  'Сделаю. Мне просто нужно… — Вольф замолчал, поняв, что Симмонс уже повесил трубку.
  Между прерывистыми вспышками он заметил ровный оранжевый свет, исходящий от стиральной машины, и вспомнил, что надел рабочую одежду перед сном. Он оглядел десятки одинаковых картонных коробок, стоящих вдоль стен:
  — Чушь.
  Пять минут спустя Вольф пробирался сквозь толпу зрителей, собравшуюся возле его здания. Он подошел к полицейскому и предъявил ордер, рассчитывая пройти прямо через кордон; однако молодой констебль выхватил карточку из его рук и внимательно ее рассмотрел, скептически взглянув на внушительную фигуру, одетую в плавки и выцветшую футболку с турне «Bon Jovi: Keep the Faith» 93-го года.
  — Офицер Лейтон-Фоукс? — с сомнением спросил констебль.
  Волк вздрогнул при звуке собственного претенциозного имени:
  — Детектив сержант Фоукс, да.
  — Типа — «Зал суда-резня Фоукса»?
  — Произносится как Уильям… Можно? Вольф указал на жилой дом.
  Молодой человек вернул Вольфу ордер-карту и протянул ему ленту, чтобы тот мог пройти под ней.
  — Хотите, я вас приведу? — спросил он.
  Вольф взглянул на свои шорты с цветочным принтом, голые колени и рабочие туфли.
  'Знаешь что? Думаю, я неплохо справляюсь сам».
  Офицер ухмыльнулся.
  — Четвертый этаж, — сказал он Вольфу. — И будьте осторожны, отправляясь туда в одиночку; это дерьмовый район».
  Вольф еще раз тяжело вздохнул, прошел через пропахший отбеливателем коридор и вошел в лифт. Кнопки второго и пятого этажей отсутствовали, а на остальной части панели управления засохла коричневая жидкость. Используя все свои детективные навыки, чтобы убедиться, что это были какашки, ржавчина или кока-кола, он использовал нижнюю часть своей футболки, лицо Ричи Самборы, чтобы нажать кнопку.
  В свое время он побывал в сотнях одинаковых лифтов: бесшовной металлической коробке, установленной муниципалитетами по всей стране. В нем не было ни напольного покрытия, ни зеркал, ни выступающих светильников или светильников. Неимущим жильцам было абсолютно нечего разрушать или красть из своего жизненно важного оборудования, поэтому вместо этого они довольствовались тем, что разрисовывали стены непристойными красками. Вольф успел только узнать, что Джонни Рэтклифф одновременно «здесь» и «геем», прежде чем двери на четвертом этаже распахнулись.
  По тихому коридору рассеялось более дюжины человек. Большинство выглядело немного потрясенным и неодобрительно разглядывало одежду Вольфа, за исключением одного неряшливого мужчины со значком судебно-медицинской экспертизы, который одобрительно кивнул и показал ему большой палец вверх, проходя мимо. Очень слабый, но знакомый запах усилился, когда Волк подошел к открытой двери в конце коридора. Это был безошибочный запах смерти. Люди, которые занимаются такими вещами, быстро привыкают к уникальной смеси затхлого воздуха, дерьма, мочи и гниющей плоти.
  Волк отступил на шаг от двери, когда услышал изнутри бегущие шаги. Молодая женщина выскочила в открытую дверь, упала на колени, а затем ее вырвало в коридоре перед ним. Он вежливо ждал подходящего момента, чтобы попросить ее отойти, когда послышались новые шаги. Он инстинктивно сделал еще шаг назад, прежде чем детектив-сержант Эмили Бакстер выскользнула в коридор.
  'Волк! Мне показалось, что я видела, как ты прячешься здесь, — проревела она через тишину коридора. «Серьезно, насколько это круто?»
  Она взглянула на женщину, блевавшую на полу между ними.
  — Не могли бы вы блевать где-нибудь еще, пожалуйста?
  Женщина робко отползла с их пути. Бакстер схватил Вольфа за руку и взволнованно повел его в квартиру. Бакстер был почти на десять лет младше его и был почти такого же роста, как он. Ее темно-каштановые волосы почернели в темноте невзрачного вестибюля, и, как всегда, на ней был темный макияж, из-за которого ее привлекательные глаза казались ненормально большими. Одетая в приталенную рубашку и элегантные брюки, она оглядела его с ног до головы с озорной ухмылкой.
  «Никто не сказал мне, что это день муфтия».
  Вулф отказалась клюнуть на наживку, зная, что она быстро потеряет интерес, если он будет молчать.
  «Насколько разозлится Чемберс, что он это пропустил?» она сияла.
  «Лично я бы тоже отправился в круиз по Карибскому морю и с трупом», — скучающе сказал Вольф.
  Огромные глаза Бакстера расширились от удивления: — Симмонс тебе не сказал?
  — Что скажи мне?
  Она провела его через переполненную комнату, тускло освещенную светом дюжины стратегически расположенных факелов. Хоть и не слишком сильный, запах становился все сильнее. Вольф мог сказать, что зловонный источник находился неподалеку, по множеству мух, лихорадочно носившихся над его головой.
  Квартира имела высокие потолки, не содержала мебели и была значительно больше, чем квартира Вольфа, но не была приятнее. Пожелтевшие стены были усеяны дырами, через которые устаревшая проводка и пыльная изоляция свободно вытекали на голый пол. Ни ванная комната, ни кухня, похоже, не обновлялись с 1960-х годов.
  — Что скажи мне? — спросил он ее еще раз.
  — Это тот случай , Вольф, — сказал Бакстер, игнорируя вопрос, — случай, который бывает раз в карьере.
  Вольф был отвлечен, мысленно оценивая вторую спальню и задаваясь вопросом, не переплачивают ли ему за его дешевую квартиру через дорогу. Они свернули за угол и оказались в переполненной главной комнате, и он автоматически осмотрел пол, между разнообразным оборудованием и парами ног, в поисках тела.
  — Бакстер!
  Она остановилась и нетерпеливо повернулась к нему.
  — Что мне не сказал Симмонс?
  Позади нее группа людей, стоявших перед большим окном от пола до потолка, доминировавшим в комнате, отошла в сторону. Прежде чем она успела ответить, Вольф отступил, его глаза были устремлены на точку где-то над ними: единственный источник света, который полиция не взяла с собой: прожектор на темной сцене…
  Обнаженное тело, искаженное в неестественной позе, казалось, парило в футе над неровными половицами. Он стоял спиной к комнате и смотрел в огромное окно. Фигуру удерживали на месте сотни почти невидимых нитей, которые, в свою очередь, закреплялись двумя промышленными металлическими крючками.
  Вольфу потребовалось мгновение, чтобы распознать самую нервирующую особенность развернувшейся перед ним сюрреалистической сцены: черную ногу, прикрепленную к белому туловищу. Не в силах понять, что он видит, он продвинулся дальше в комнату. Подойдя ближе, он заметил огромные швы, скрепляющие разные части тела вместе, кожу натянутую в месте прокола материала: одна черная мужская нога, другая белая; большая мужская рука с одной стороны и загорелая женская копия с другой; спутанные черные как смоль волосы тревожно свисали над бледным, веснушчатым, стройным женским торсом.
  Бакстер снова оказался рядом с ним, явно наслаждаясь выражением отвращения на его лице:
  — Он вам не сказал… Один труп — шесть жертв! — радостно прошептала она ему на ухо.
  Взгляд Волка упал на пол. Он стоял на тени, отбрасываемой гротескным трупом, и в этом упрощенном состоянии пропорции казались еще более резкими, пробелы света искажали соединения между конечностями и телом.
  — Какого черта там уже делает пресса? Волк не услышал, как его шеф кричал ни на кого конкретно. «Клянусь, в этом отделе утечек больше, чем на «Титанике» . Если я увижу, что кто-нибудь с ними разговаривает, их отстранят!»
  Вольф улыбнулся, прекрасно понимая, что Симмонс всего лишь разыгрывает роль стереотипного босса. Они знали друг друга более десяти лет, и до инцидента с Халидом Вольф считал его другом. Несмотря на вынужденную браваду, Симмонс на самом деле был умным, заботливым и компетентным полицейским.
  — Фоукс! Симмонс подошел к ним. Ему часто было трудно не обращаться к своим сотрудникам по прозвищам. Он был почти на фут ниже Вольфа, ему было уже за пятьдесят, и у него был управленческий живот. «Никто не сказал мне, что это день муфтия».
  Волк услышал хихиканье Бакстера. Он решил применить ту же тактику, которую использовал в отношении нее, проигнорировав комментарий. После неловкого молчания Симмонс повернулся к Бакстеру.
  — Где Адамс? — спросил он.
  'ВОЗ?'
  «Адамс. Твой новый протеже.
  — Эдмундс?
  'Верно. Эдмундс.
  — Откуда мне знать?
  — Эдмундс! — проревел Симмонс через оживленную комнату.
  — Сейчас много с ним работаешь? — тихо спросил Вольф, не в силах скрыть нотки ревности в голосе, что заставило Бакстера улыбнуться.
  — Присмотр за детьми, — прошептала она. — Он переведен из «Мошенничества», видел всего несколько трупов. Возможно, позже он даже заплачет».
  Молодому человеку, протискивавшемуся к ним сквозь толпу, было всего двадцать пять лет, он был худым и безукоризненно одет, если не считать растрепанных клубнично-светлых волос. Он держал наготове блокнот и оживленно улыбался главному инспектору.
  — Чем занимается судебно-медицинская экспертиза? — спросил Симмонс.
  Эдмундс перелистнул книгу на несколько страниц назад.
  «Хелен сказала, что ее команда до сих пор не нашла ни капли крови в квартире. Они подтвердили, что все шесть частей тела принадлежат разным жертвам и были грубо ампутированы, вероятно, ножовкой».
  — Хелен упомянула что-нибудь, чего мы еще не знали? — выплюнул Симмонс.
  «Вообще-то да. Ввиду отсутствия крови и отсутствия сужения сосудов вокруг ампутационных ран…»
  Симмонс закатил глаза и посмотрел на часы.
  «…мы можем быть уверены, что части были извлечены посмертно», — закончил Эдмундс, выглядя довольным собой.
  «Это фантастическая работа полиции, Эдмундс», — саркастически сказал Симмонс, прежде чем выкрикнуть: «Может кто-нибудь, пожалуйста, отменить рекламу коробки с молоком, изображающую человека без головы?» Спасибо!'
  Улыбка Эдмундса исчезла. Вольф поймал взгляд Симмонса и ухмыльнулся. Они оба в свое время подвергались подобным оскорблениям. Все это было частью обучения.
  — Я просто имел в виду, что тот, кому принадлежали руки и ноги, тоже определенно мертв. Они узнают больше, когда вернут тело в лабораторию, — смущенно пробормотал Эдмундс.
  Волк заметил отражение тела в темном окне. Поняв, что он еще не видел его спереди, он обернулся, чтобы посмотреть.
  — Что у тебя есть, Бакстер? — спросил Симмонс.
  — Не так уж и много. Небольшое повреждение замочной скважины, возможно, взломанной. Наши офицеры допрашивают соседей снаружи, но пока никто ничего не видел и не слышал. Да, и с электрикой все в порядке — все лампочки в квартире сняты, кроме той, что над жертвой… как будто ее выставляют напоказ или что-то в этом роде.
  — А что насчет тебя, Фоукс, есть идеи? Фоукс?
  Волк пристально смотрел на темнокожее лицо тела.
  — Простите, мы вам утомили?
  'Нет. Извини. Даже в такую жару эта штука только начинает вонять, а это означает, что убийца либо убил всех шестерых жертв прошлой ночью, что маловероятно, либо тела были заморожены.
  'Согласованный. Мы попросим кого-нибудь расследовать недавние взломы в холодильные склады, супермаркеты, рестораны и везде, где есть морозильная камера промышленного размера», — сказал Симмонс.
  — И посмотрите, не слышал ли кто-нибудь из соседей бурения, — сказал Вольф.
  «Сверление — достаточно распространенный звук», — выпалил Эдмундс, который пожалел о своей вспышке гнева, когда на него обратились три пары сердитых глаз.
  — Если это шедевр убийцы, — продолжал Вольф, — они ни в коем случае не рискнут, что он упадет с потолка и превратится в груду обломков к тому времени, как мы доберемся сюда. Эти крюки будут просверлены в несущих металлических балках. Кто-то должен был это услышать.
  Симмонс кивнул: «Бакстер, попроси кого-нибудь заняться этим».
  — Шеф, могу я одолжить вам минутку? — спросил Вольф, когда Бакстер и Эдмундс ушли. Он надел пару одноразовых перчаток и убрал с лица ужасной фигуры прядь запутанных черных волос. Это был мужчина. Глаза были открыты, выражение лица пугающе спокойное, учитывая явно жестокий конец жертвы. — Выглядишь знакомо?
  Симмонс подошел к Волку у холодного окна и присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть темное лицо. Через несколько мгновений он пожал плечами.
  — Это Халид, — сказал Вольф.
  — Это невозможно.
  «Правда?»
  Симмонс снова взглянул на безжизненное лицо. Постепенно выражение его скептицизма превратилось в выражение глубокого беспокойства.
  — Бакстер! крикнул он. «Мне нужны вы и Адамс…»
  — Эдмундс .
  «… в тюрьме Белмарш. Попросите губернатора отвезти вас прямо к Нагибу Халиду».
  — Халид? — потрясенно спросил Бакстер, невольно взглянув на Вольфа.
  — Да, Халид. Позвони мне, как только увидишь его живым. Идти!'
  Волк посмотрел в сторону своего квартала напротив. Многие окна оставались темными, в других виднелись взволнованные лица, снимавшие зрелище внизу на свои мобильные телефоны, предположительно надеясь запечатлеть что-нибудь ужасное, чтобы развлечь своих друзей утром. Очевидно, они не смогли разглядеть тускло освещенное место убийства, для которого в противном случае им пришлось бы занять места в первом ряду.
  Вольф смог заглянуть в свою квартиру, находящуюся через несколько окон. В спешке он оставил весь свет включенным. Внизу стопки он заметил картонную коробку, на которой были нацарапаны слова «Брюки и рубашки». « Ага !»
  Симмонс вернулся к Вольфу и потер усталые глаза. Они тихо стояли по обе стороны от подвешенного тела, наблюдая, как первые признаки утра загрязняют темное небо. Даже сквозь шум в комнате они могли слышать мирное пение птиц снаружи.
  — Итак, самая тревожная вещь, которую вы когда-либо видели? Симмонс устало пошутил.
  — На втором месте, — ответил Вольф, не отрывая глаз от растущего пятна темно-синего неба.
  'Второй? Хочу ли я вообще знать, что превосходит эту… эту штуку? Симмонс еще раз неохотно взглянул на висящую коллекцию расчленений.
  Волк осторожно постучал по вытянутой правой руке фигуры. Ладонь выглядела бледной по сравнению с остальной загорелой кожей и идеально ухоженными фиолетовыми ногтями. Десятки шелковоподобных нитей поддерживали вытянутую руку и еще дюжина удерживала на месте вытянутый указательный палец.
  Он проверил, никто ли не подслушивает их разговор, а затем наклонился, чтобы что-то прошептать Симмонсу.
  «Оно указывает на окно моей квартиры».
  OceanofPDF.com
  Об авторе
  Дэниел Коул (@DanielColeBooks) — автор бестселлеров «Санди Таймс» трилогии «Рэгдолл» , которая на данный момент опубликована более чем в тридцати странах и в настоящее время адаптируется для телевидения. Он работал фельдшером, офицером по защите животных и спасателями RNLI, но последние пять лет в документах описывал себя как «писателя, работающего полный рабочий день». «Мимик» — его четвертый роман.
  Он живет на южном побережье Англии и проводит время между пляжем и лесом.
  OceanofPDF.com
  Также Дэниел Коул
  Рэгдолл
  Палач:
  Финал
  OceanofPDF.com
  Авторское право
  Впервые опубликовано в Великобритании в 2021 году издательством Orion Fiction,
  издательство The Orion Publishing Group Ltd
  Carmelite House, 50 Victoria Embankment,
  Лондон EC4Y 0DZ
  Компания Hachette UK
  Авторские права на текст и иллюстрации No Daniel Cole 2021.
  Иллюстрации Александры Лимон.
  Моральное право Дэниела Коула быть идентифицированным как автор этой работы подтверждено в соответствии с Законом об авторском праве, промышленных образцах и патентах 1988 года.
  Все права защищены. Никакая часть этой публикации не может быть воспроизведена, сохранена в поисковой системе или передана в любой форме и любыми средствами: электронными, механическими, фотокопированием, записью или иным образом, без предварительного разрешения как владельца авторских прав, так и вышеуказанного издателя. эта книга.
  Все персонажи в этой книге вымышлены, и любое сходство с реальными людьми, живыми или умершими, чисто случайно.
  Запись каталога CIP для этой книги доступна в Британской библиотеке.
  ISBN (электронная книга) 978 1 4091 9803 1
  www.orionbooks.co.uk
  OceanofPDF.com
  Оглавление
  Титульный лист
  Содержание
  День, когда смерть пришла в гости
  Четверг, 2 февраля 1989 г.
  ГЛАВА 1
  Пятница
  ГЛАВА 2
  ГЛАВА 3
  Вторник
  ГЛАВА 4
  ГЛАВА 5
  ГЛАВА 6
  ГЛАВА 7
  Четверг
  ГЛАВА 8
  ГЛАВА 9
  ГЛАВА 10
  Понедельник
  ГЛАВА 11
  Вторник
  ГЛАВА 12
  Семь лет спустя…
  Пятница, 15 ноября 1996 г.
  ГЛАВА 13
  Суббота
  ГЛАВА 14
  ГЛАВА 15
  Воскресенье
  ГЛАВА 16
  Понедельник
  ГЛАВА 17
  Среда
  ГЛАВА 18
  ГЛАВА 19
  ГЛАВА 20
  Четверг
  ГЛАВА 21
  ГЛАВА 22
  ГЛАВА 23
  Пятница
  ГЛАВА 24
  ГЛАВА 25
  ГЛАВА 26
  ГЛАВА 27
  ГЛАВА 28
  ГЛАВА 29
  ГЛАВА 30
  Понедельник
  ГЛАВА 31
  ГЛАВА 32
  ГЛАВА 33
  Семь месяцев спустя…
  Четверг, 3 июля 1997 г.
  ГЛАВА 34
  ГЛАВА 35
  Благодарности
  Отрывок из Рэгдолла
  Об авторе
  Также Дэниел Коул
  Авторское право OceanofPDF.com
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"