Занимаясь Фростом, я принципиально не желал заглядывать ни в какие переводы этого автора, как в сети, так и в представленные на конкурс, чтобы избежать чужого влияния на свое восприяте текста. Каково же было мое удивление, когда, вписав свое название в общий список, я обнаружил, что оно единственное в своем роде! Почти все конкурсанты перевели "Into My Own" со смыслом "Вглубь себя"(?!). Даже те, которые, по их словам, владеют английским! Даже те, кто обращался за помощью к преподавателям и носителям языка!
Неужели я так здорово промахнулся? Пусть мне растолкуют знатоки, в чем моя ошибка, только вот словарь для "own" упорно выдает значения "свой, родной, любимый", а в сочетании с "my" получаем совершенно очевидное "Моим родным". Переводить как "К моему собственному" мне представляется совершенно искусственным построением. При обращении к себе имело бы место что-нибудь вроде "to myself". Возможно, на авторов как-то подспудно влияло ныне распространенное в русском выражение "себе любимому"? Только вряд ли Фрост был с ним знаком.
Но главным аргументом в пользу своего варианта названия я считаю то, что почти половину текста Фрост посвятил именно обращению к своим близким! Уж этого-то никак нельзя было не заметить! Соответствие содержимого названию налицо.
И наоборот - никаких признаков в тексте на уход автора куда-то вглубь себя, никакого самокопания, сомнений, обычно сопутствующих этому процессу.
Трудно искать черную кошку в черной комнате, особенно, когда ее там нет. Думаю, неверная установка направила авторов по ложному пути, заставив, по-видимому, немало попотеть. Очевидно, что ближе к истине оказались именно те, кто придерживался буквы оригинала.
2. О переводах.
Кто-то из авторов в комментариях высказался в том духе, что подобрать рифму к подстрочнику плевое дело, что сам он сделает это в пять минут. Меня заставило улыбнуться такое смелое заявление. Пусть попробует! Ведь подстрочник необходимо ужать, задать ему ритм, сохранив при этом авторские образы. По сути, в том и заключается работа профессионального переводчика: не создавать собственное оригинальное произведение, а будучи незаметным, как можно полнее передать форму и дух произведения переводимого автора. Потому переводчики и не известны широкой публике. Они работают с чужой интеллектуальной собственностью. Работа их творческая, но все же она работа. И собственные фантазии поощряются в ней так же мало, как приписки в годовом бухгалтерском отчете.
По счастью, организаторы конкурса не ставили столь жесткие рамки, а потому извилистый путь, который авторы избрали для собственного осмысления произведения Фроста, принес замечательные плоды. Кто-то создал оригинальное произведение по мотивам, кто-то старательно прививал авторским образам русскую одухотворенность. Я хотел бы тут отметить только несколько работ, которые приглянулись лично мне.
Прежде всего, это "Уйти в себя..." Jacqueline De Gueux. Тут мне понравились несколько моментов. Вход в иной мир как в чащу:
(Сень) Была не тем, что есть - вуалью темноты, -
А входом в дальний край у роковой черты.
Интерпретация вечности:
От пустошей вдали и столбовых дорог,
Где мерный ход колёс стирает в пыль песок...
Очень удачно о близких:
Не вижу, для чего я повернул бы вспять,
И почему б друзьям и близким не догнать.
И особенно красивы последние две строки:
Они нашли б меня таким, как прежде знали -
Чуть ближе к истине, быть может, чем в начале...
Мне показалось, что и по ритму, и по духу стихотворение очень созвучно оригиналу.
Интересный вариант перевода у Бар Л., в котором есть такие строки:
...как потемневшие от старости дубы
с раскидистою кроной, скованной покоем...
при описании деревьев. Или в финале:
...я б им сказал, назло несчастьям и потерям,
что буду верить в то, чему всегда был верен...
Я обхожу стороной вопрос о правильности перевода заключительного двустишия (мое мнение на этот счет отражено в моем переводе) - просто мне на слух приятно такое завершение стихотворения.
У Будяка И. Л. запомнились такие строки:
...но не из страха побывать в плену
открывшихся пространств, прямых дорог,
колёс, переливающих песок.
Или:
...и обойти меня. В своей тоске
они с моей тоской накоротке.
В переводе Клеандровой И. А. высвечивается аура собственной сложившейся поэтики:
Темных деревьев ряд - мой бредовый сон.
Ветра ладонь не тревожит замшелых крон.
Когти ветвей, где хоронится мрак ночной,
Тучи царапая, тянутся в мир иной.
Или финал:
Им не понять: то не я, хоть на вид похож.
Разум наивен и верит в любую ложь...
Замечательная метафора вечности у Тобольского А.:
Где сто вселенных в тонком волоске,
А время - лишь улитка на песке.
Или вот у Эстерис Э. в первой вариации:
Никто меня в пути не переймет
и вечности не тронет горький мед.
Словом, во многих переводах можно найти замечательные образы, навеянные талантом Фроста.
О чем хотел бы сказать еще несколько слов, так это о размере. Мое знание английского оставляет желать лучшего, но анализируя несколько строк, где меньше коротких слов, мне показалось, что автор использовал дактиль. Соответственно, этого размера придерживался и я в своем переводе, не увеличивая количество стоп (чем поставил себя в достаточно затруднительное положение). Однако должен признать, что ямб и амфибрахий некоторых переводов оказались более уместными для передачи на русском языке задумчивой философии оригинала.
3. О путешествии лирического героя или Пункт назначения.
Вопрос о том, куда путешествует ЛГ, по-разному трактуется конкурсантами. Однако в том, что касается первой строфы, разночтений практически нет. Мы имеем сумрачный лес, который ЛГ сравнивает с маской мрака (уныния), который (либо лес, либо мрак, в данном случае равнозначно) простирается до самого края гибели, до смерти, до гробовой доски.
На что здесь надо особо обратить внимание, это на то, что лесу и мраку положен предел. Линия эта очерчена совершенно точно. Это граница между жизнью и смертью. Запомните это!
Далее мы сталкиваемся с тремя образами: vastness, ever finding open land и highway. Первостепенным является вопрос об их нахождении. Ни простор (vastness), ни открытая страна (open land) никак не могут уместиться внутри леса, они находятся, за его пределом, которым, как мы помним, является смерть. Это и есть пункт назначения нашего ЛГ. Вот оно, его истинное владение, обретение которого он не страшится (fearless), и которое приобретает навечно (ever finding). Последний образ (highway) определенно рисует нам вечность в виде бесконечного пути, по которому колесо пересыпает песок. Некоторые переводили highway чуть ли не автобаном, но я бы посоветовал обратить внимание на внутренние составляющие слова 'высокий, верховный, главный путь'. Да, это главный путь человека - его путь в вечности. Именно на нем он получает должное (to come into one's own, фразеологизм - получи́ть до́лжное). Именно к этому СВОЕМУ движется ЛГ, и обретет его, как и все мы (suum cuique - каждому свое). Но в свое время и в свой черед, о чем ЛГ вместе с автором говорит в заключительной строфе.
Я не буду пытаться дать ей собственную трактовку. Для моего анализа это уже не имеет принципиального значения.
Итак, если бы конкурсное оценивание уже не началось (а коней на переправе, как известно, не меняют), я бы дал новое название своему переводу - 'К своему' или 'К вечности'.
P. S. И пусть никого не очаровывает предлог 'into' в названии: он не имеет никакого отношения к движению вглубь.
P. P. S. Есть у меня стихотворение, написанное достаточно давно, которое, менее замысловато и гораздо более пессимистично, но тоже указывает пункт назначения человека. Вот оно:
