ОБМАННАЯ ПЛАНЕТА

    

    

     Мы подлетали к 18 Скорпиона.

    У всех членов экипажа настроение было приподнятое. С тех пор, как звезда начала расти в размерах, как-то сами собой стихли все споры, позабылись обиды, на усталых лицах засияли улыбки. Если прежде любой приказ воспринимался, едва ли не как личное оскорбление, и вызывал бурю в стакане, то теперь каждый спешил предложить другому свою помощь, или выдумывал для себя ненужную работу -- все, лишь бы только заглушить лихорадочное, до дрожи в руках, возбуждение, которым были охвачены все.

     Наше состояние не трудно объяснить: почти пятнадцать лет полета, миллиарды призрачных километров сейчас отделяли нас от Земли. Мы достигли цели, и впереди нас ожидало неведомое, сулившее либо громкую славу, либо верную смерть.

     18 Скорпиона была заурядной звездой, вроде Солнца. Сто двадцать лет тому назад, когда усовершенствовались приборы и методы наблюдения, около звезды обнаружили планетарную систему -- так себе, ничего особенного; одну из многих, какие Человечество открывало для себя в ту пору подле ближайших звезд. Лишь через двадцать лет кто-то обратил внимание, что четвертая планета 18 Скорпиона излучает в пространство радио и ультракороткие волны.

     А это значило, что на планете существовала техническая цивилизация.

     Тогда в головах ученых уже бродили идеи фотонного звездолета, но потребовалось почти полсотни лет интенсивных исследований и немыслимые капиталовложения, чтобы на свет появился "Альфа-Фаэтон" -- первый звездолет, реально способный приблизиться к световому барьеру скорости.

     Увы, он взорвался в первом своем штатном полете. Вместе с экипажем в тридцать пять человек.

     Затем были "Бета-Фаэтон", "Гамма" и "Дельта". Испытания каждого приводили к трагедии, так или иначе. Но людей окрыляла мысль, что где-то там, в пугающей глубине Вселенной, на маленькой, как пылинка, планете, живут их братья по разуму, ради встречи с которыми они готовы были жертвовать своими жизнями.

     "Эпсилон-Фаэтон" оказался удачной конструкцией. Его третья кодификация, "Эпсилон-Фаэтон-3", успешно прошел все испытания. Он и был отправлен в плавание среди звезд с двадцатью шестью членами экипажа на борту более пятидесяти лет тому назад по земному исчислению.

     На "Фаэтоне" этот срок сжался до пятнадцати лет благодаря эйнштейновскому замедлению времени.

     Кому-то на Земле наш полет мог бы показаться увлекательным романтическим путешествием, но на деле это не так: попробуйте хотя бы полгода безвыходно просидеть взаперти в своей собственной квартире, даже вместе с любимой женщиной и собакой, или с кем бы вам хотелось еще, и скоро вы поймете, как жгуче вы ненавидите тех, кто вас окружает. Нечто похожее испытывали все мы -- тринадцать мужчин и столько же женщин -- на борту Фаэтона последние пятнадцать лет.

     Мы жили в комфорте. Нас не отягощала работа. На наш стол ежедневно подавали курятину. Понимаете? Каждый день в течение пятнадцати лет мы были вынуждены есть курятину! И еще картофель, огурцы, помидоры и бобы -- то, что в избытке нам давали наши пищевые плантации и фермы. Хоть кого бы это свело с ума!

     Наш корабль был и оставался нашей тюрьмой на протяжении всех лет полета. За "решеткой" - иллюминатором мы всегда видели однообразную черную бездну, с едва меняющимся рисунком созвездий. Земля и воля надолго, а казалось, что навсегда, остались где-то позади, в другой, почти забытой жизни. Даже виртуальные компьютерные симуляции не приносили нам облегчения, не давали отдохновения от поблекших красок реальности.

     Время от времени вспыхивали ссоры. Кто-то надолго запирался в одиночку в каюте, как в келье. Кто-то запил (на корабле мы гнали собственный спирт), или предался необузданному разврату. Просто удивительно, как нам все-таки удалось долететь! И на что все мы стали похожи к тому времени, как 18 Скорпиона начала расти!

     Однако, какая разительная перемена случилась с нами сразу после этого!

     Первым новость узнал Кэд Ботоп: то была его вахта, когда он дежурил на мостике в Главной рубке. Он первым обнаружил незначительное, всего в полсекунды дуги, приращение диска и, бросив все, побежал по коридорам звездолета, вопя во все легкие: "Прилетели! Прилетели!"

     Поднялась невообразимая суматоха и шум. Все выскакивали из кают, в чем были, не стесняясь друг друга. Слышались возгласы: "Что случилось? Не может быть! Кто? Правда?" Люди, мужчины и женщины, которым всем уже было под сорок, вешались на шею друг дружке, обнимались, целовались, приплясывали, словно дети, и пели песни. Самые недоверчивые устремлялись в рубку, чтобы лично по показаниям приборов убедиться в достоверности известия. Отшельника Дюка, который более двух лет не выказывал носа из своей каюты, и оброс волосами, как библейский старец, насильно выволокли из нее, для чего потребовалось выломать двери.

     Затем, когда первая волна радости понемногу улеглась, все самым тщательным образом занялись своей внешностью, точно назавтра предстоял официальный прием в посольстве. Само собою, все подбородки были аккуратно выбриты, все брови искусно подведены. Серебряные бляхи на отутюженных униформах сверкали, как маленькие солнца.

     А ведь до 18 Скорпиона оставалось еще более трех месяцев полета!

     На корабле установилась примерная дисциплина, причем никого не требовалось к ней понуждать: всякий с энтузиазмом исполнял любой приказ вышестоящего офицера. Создавалось впечатление, будто все мы сговорились играть в какую-то увлекательную детскую игру и получали от нее огромное удовольствие. Пожалуй, только одно распоряжение капитана вызвало неодобрительный ропот экипажа -- это когда он запретил беспричинное появление в главной рубке. Дело в том, что каждый по нескольку раз в сутки заходил туда, чтобы проверить, как быстро растет диск приближающейся звезды, и если обнаруживал даже едва заметное приращение, немедля отправлялся сообщить новость товарищам. Из-за этого рубка всегда бывала полна народу -- положение, явно противоречащее уставу, и капитан положил этому конец: теперь была установлена строгая очередность -- кто и когда поднимается на мостик с малозначащим докладом к капитану, а заодно узнает новости о звезде у дежурной смены.

     Существовала еще одна тема, вызывавшая острый интерес у людей: сто двадцать лет на Земле принимали сигналы от 18 Скорпиона-4, но никому до сих пор не удавалось их расшифровать. Возможно, тому причиной было чудовищное расстояние между планетами? Но как же всем хотелось увидеть на экране монитора изображение инопланетян! Услышать их речь, если они вообще разговаривали в привычном понимании слова!

     К несчастью, сигнал приходил на Землю сильно ослабленным и искаженным, так что скорее напоминал нестройную систему помех от тысяч работающих электробритв. В конце концов, на Земле сошлись во мнении, что если на 18 Скорпиона-4 и функционировали известные на Земле виды связи, то принципы ее, по всей вероятности, сильно отличались от наших.

     Дело не сдвинулось с мертвой точки и на борту "Фаэтона", который несся навстречу планете с почти световой скоростью, что создавало лишние трудности для расшифровки. Группа наших дешифровщиков денно и нощно просиживали зады в своей лаборатории, пытаясь подобрать ключ. Чего они там только не испробовали, а только загадка никак решению не поддавалась.

     Капитан Сковородин хмурился:

     -- Нам бы совсем не помешало заранее знать, с кем придется иметь дело, -- постоянно повторял он. -- Пробуйте еще, парни! Пробуйте! Особенно речь, черт побери! Я хочу знать, о чем они говорят!

     Он, как всегда, хотел знать совсем немного, наш любимый капитан!

     Так мы и летели три месяца кряду, возбужденно обсуждая одну единственную новость -- приближение к таинственной звезде. Скоро она засверкала во всю мощь в иллюминаторах левого борта. Когда ее косые лучи заливали каюты светом, создавалась иллюзия, будто мы на Земле, и наши души наполнялись беспричинной радостью, к которой, впрочем, примешивалась чуточка беспокойства. Ведь на самом деле мы ни на секунду не забывали, где в действительности находимся.

     А вдали искоркой во тьме уже виднелась четвертая планета.

     Вот тут для нас и начались сюрпризы.

     Первый преподнес Амин, глава радиометрической лаборатории.

     -- Капитан, -- доложил он, -- что-то я ничего не понимаю.

     -- В чем дело, Амин?

     -- Хотя мы достаточно приблизились к планете, общая плотность радио волнового фона не увеличивается. Даже наоборот, иногда мы попадаем в полосы абсолютного штиля.

     -- И что это значит, по-вашему?

     -- Похоже, на планете нет никакого теле или радиовещания.

     Все люди, бывшие в главной рубке, в тот момент недоуменно переглянулись.

     -- А значит, нет и цивилизации, -- тихим голосом подвел итог кто-то.

     -- Тогда что, черт подери, мы принимали все эти сто двадцать лет на Земле? -- взорвался капитан.

     -- У нас в лаборатории сложилось мнение, -- продолжал Амин, -- что на планете существует развернутая сеть радио волновых излучателей, ведущих узконаправленную передачу в направлении Земли и только на нее.

     -- Стало быть, хоть какая-то цивилизация там все-таки есть? Кто-то же построил все эти трансляторы?

     -- По-видимому. Затрудняюсь сказать. Это могут быть и автоматизированные системы.

     -- Хорошо, Амин. Спасибо.

     Этот разговор быстро облетел весь корабль, не раз он бурно обсуждался в кают-компании, где часто собирался экипаж в полном составе. Предположения были самые разные, но главное -- получалось, не мы открыли эту чертову планету и с ее псевдоцивилизацией, а они, эти неведомые чужаки, открыли нас, и в течение почти полутора столетий зазывали к себе, не давая никакой конкретной информации, помимо ничего незначащих радио шумов, на которые земляне клюнули, как безмозглая рыбешка на червяка.

     -- Ловушка! Это ловушка, братцы! -- уверенно заявляли некоторые.-- Зачем еще им заманивать нас сюда?

     От такого предположения мурашки пробегали по спине. Наше путешествие давно перестало нам казаться красочным, вроде радуги, теперь оно уже не было и серым, как будни; оно окрасилось в угрожающие фиолетово-красные тона. Опасность ощущалась физически, все равно, как если бы вы стояли с завязанными глазами на краю пропасти, рискуя каждую секунду потерять равновесие и упасть, ощущая в желудке неприятный холодок пустоты.

     Действительно, зачем им понадобилось манить нас? Чтобы схватить и исследовать, как кроликов? Чтобы после знать, как проще всего захватить Землю? Выведав все наши недостатки, слабые, уязвимые места? -- Ничего другого не приходило нам голову в то время.

    

    

     Наконец, настал долгожданный день, когда "Фаэтон" вышел на орбиту 18 Скорпиона-4, и тут нас ждал новый сюрприз.

     Все мы сгрудились у большого обзорного иллюминатора кают-компании: всем хотелось поглазеть на планету, ради которой мы совершили такой длительный перелет через космос.

     Планета оказалась сплошным нагромождением скал. Тут не было ни единой приличной долины, где могла бы произрастать хоть какая, самая неприхотливая растительность. Температура на планете колебалась от холодной на дневной стороне, до очень холодной на теневой -- то есть, от -20 градусов по Цельсию до -80. В метан-аммиачной атмосфере долго не продержался бы, наверное, ни один земной микроб.

     Словом, то была мертвая планета. Ни о каких городах, ни о какой цивилизации не могло быть и речи. Совсем не так мы представляли себе свое появление на орбите планеты с внеземной цивилизацией. Сценариев было множество -- так много, как, наверное, фильмов о пришествии инопланетян на Землю, с той лишь разницей, что теперь мы должны были выступить в их роли. Только во всех сценариях люди непременно и обязательно присутствовали на Земле, а вот инопланетян-то на планете не оказалось!

     -- Ну, что будем делать, капитан? -- задал свой вопрос штурман Шибански.

     Капитан задумчиво изучал поверхность планеты.

     -- Для начала, -- сказал он, -- найдем один из этих чертовых трансляторов. Зависнем над ним. Спустим на планету челнок, обследуем транслятор. Если понадобится, обследуем все трансляторы. Мы не можем быть уверены, что на планете нет разумных существ.

     -- А если это все-таки ловушка?

     -- Будем предельно осторожны. Мы должны высосать из планеты столько информации, сколько сможем. Ничего другого нам все равно не остается.

     -- За работу! За работу, господа! - добавил он, видя унылые лица членов экипажа.-- В любом случае, мы вернемся на Землю, как герои, если вернемся не с пустыми руками.

     -- Есть, -- нехотя, за всех, отозвался штурман и пробурчал себе под нос: -- Если вообще вернемся.

     С десяток трансляторов мы давно запеленговали и нанесли на карту планеты. Теперь штурман из общего числа выбрал тот, выйти на который можно было с наименьшей коррекцией орбиты.

     Несколько часов продолжались маневры, но в результате корабль завис над одной точкой поверхности.

     Внизу под нами в бортовой телескоп хорошо просматривалась огромная чаша транслятора. Обычно, такие строения на Земле окружены целым лесом зданий -- не впритык, разумеется, но поблизости. Тут же были одни голые скалы. Чаша громоздилась на пике высочайшей горы, на крутых отрогах которой долго не устояла бы даже хижина.

     -- Наверное, все остальное скрыто внутри горы, -- предположила лейтенант Сьюзан Смоул.-- Должно же все это откуда-то управляться!

     -- Простите, милочка, но вы мыслите реалиями земной цивилизации. Мы же с вами ничего не знаем о расе, выстроившей это чудо инженерной и технической мысли.

     Это вступил в разговор профессор по контактам с иными цивилизациями. Звали его Эдмундо Сокорро. Профессору шел шестой десяток, и он мог позволить себе некоторую фамильярность в общении с хорошенькой молодой женщиной.

     -- Так это или нет, мы скоро узнаем, -- оборвал спор капитан. -- Согласно Инструкции ОШО на планету высаживается исследовательская группа N 1 под прикрытием специального подразделения Альфа. Высадка осуществляется на челноке К-3. Лейтенант Цзян-Ци, дополнительные указания вы получите перед отправкой через три часа. Идите, готовьте людей. Дежурной смене - режим повышенной бдительности. Все остальные свободны. И сделайте одолжение, не путайтесь под ногами!

     Но разве можно удержать людей вдали от центра событий! Само собой, повинуясь приказу, мы потихоньку рассосались из рубки управления, чтобы "не путаться под ногами", как изящно выразился капитан, однако все как один, исключая дежурную смену, собрались в кают-компании.

     Признаюсь, все мы были взбудоражены до крайности, потому что поверили: эта планета -- обманка, ловушка для нас, а если кто-то и утверждал обратное, то скорее из чувства противоречия, нежели по чистой совести. Каждую секунду мы ожидали, что вот-вот из-за планеты вынырнет флот чужаков и принудит нас к сдаче. Или случится еще что-нибудь непредвиденное и из ряда вон выходящее. Интуитивно мы ощущали приближение опасности, какой-то критической ситуации -- развязки нашего затянувшегося путешествия.

     И действительно, новый сюрприз не заставил себя ждать.

     В то мгновение Сьюзан -- она же лейтенант Смоул -- взяла меня за руку и проговорила одними губами:

     -- Рони!

     Мы сидели на мягкой софе в кают-компании, где все наперебой делились друг с другом своим мнением относительно успеха предстоящего десанта на 18 Скорднона-4.Сначала я вопросительно поднял на нее глаза, а потом, проследив ее взгляд, удивился еще больше.

     Потому что с большого монитора кают-компании на всех нас, ныне присутствующих, взирала самая заурядная земная, но при всем том, никому незнакомая физиономия.

     Все голоса в каюте разом смолкли.

     -- Рад приветствовать вас, земляне, -- проговорила физиономия, -- на орбите Окситома-тэма.

     Мы в недоумении переглядывались друг с другом: чья-то глупая шутка? Нервы у всех и без того были на пределе.

     -- От имени цивилизации Кота-Иси шлю вам свой пламенный привет, -- торжественно продолжила физиономия.

     Надо заметить, что артикуляция губ человека, произносившего эти слова с экрана, не соответствовала звукам, доносившимся из динамика. Это бросалось в глаза. Монитор кают-компании легко подключался к видеофону главной рубки управления и теперь капитан, поступив благородно по своему обыкновению, не стал делать секрета из своих переговоров с инопланетянами (а мы тотчас догадались, что это они) -- напротив, он переключил нас на главную рубку, чтобы экипаж был в курсе событий. Лично я его за это только хвалю.

     В углу монитора немедленно выделился прямоугольник, в котором появилось изображение нашего капитана на мостике.

     -- Кто говорит? -- в общем-то, грубовато спросил капитан.

     -- Мне необходимо быть там! Мне срочно необходимо попасть на мостик! Чтобы инструктировать нашего капитана! -- засуетился профессор Сокорро, протискиваясь к выходу.

     -- Я -- полномочный представитель цивилизации Кота-Иси, имирамп Тликалхбу,-- сообщила физиономия заурядного землянина, движения губ которого по-прежнему не соответствовали звукам, слетавшим с них.

     За спиной капитана мелькнула согбенная тень профессора Сокорро, поспешно скользнувшая в сторону из поля зрения объектива видеофона.

     -- Представиться! Вам надо представиться! -- донесся из динамиков его приглушенный шепот. Хотя сценарий церемонии официального представления был заранее разработан до мельчайших подробностей и в нескольких вариантах, в продолжение разговора мы не раз слышали поучающие ремарки старого профессора, и, надо отдать должное капитану, он почти всегда неукоснительно следовал советам специалиста.

     -- Я -- капитан космического корабля "Фаэтон", Евгений Сковородин. От имени цивилизации землян приветствую своего высокого собеседника.

     "Высокий собеседник" изволил слегка наклонить голову в ответ. У всех нас в кают-компании возникло ощущение, что его образ на экране не более чем компьютерная программа, о чем по залу немедленно пробежал шепоток, и что подтвердилось следующими его словами:

     -- Вы, земляне, должно быть, несколько сбиты с толку моим внешним обликом, который копирует во всех деталях вид Человека Разумного, как вы себя называете, не так ли?

     -- Не скрою,-- подтвердил капитан,-- мы в некотором замешательстве. Не будете ли вы любезны объяснить, зачем вам потребовалось скрывать свое настоящее лицо под видом землянина?

     Имирамп, правильнее сказать, заурядный землянин, энергично закивал с экрана головой.

     -- Вы правы, это не мое настоящее лицо. Вы еще не вполне готовы воспринять облик представителей моей расы. Образ землянина заимствован из случайной земной видеопередачи, которые смотрят мои собратья, когда посещают вашу планету.

     -- Черт подери! -- громко выругался кто-то в кают-компании.

     Готов поспорить, то же самое выражение едва не слетело с уст капитана, но он вовремя сдержался.

     -- Значит, вы часто посещаете Землю? -- взволнованно спросил капитан.

     -- О! Не я лично, конечно, но наши корабли заходят туда регулярно. От них, к примеру, мы узнали, что 34 тэка назад -- по вашему исчислению 52 года -- земной корабль вылетел в направлении Окситома-тэма. Этот корабль.

     Если имирамп старался произвести на нас впечатление своей осведомленностью, то это ему удалось вполне.

     Капитан растерянно смотрел куда-то вбок. Скорее всего, он искал глазами стоявшего где-то поблизости за камерой профессора, чтобы попросить у него помощи.

     В кают-компании поднялся страшный шум и гвалт. Хорошо, имирамп не мог всего этого видеть и слышать -- тут не было установлено никакой передающей аппаратуры. Но, что он сказал?! По всему выходило, что нас попросту дурачили!

     Инопланетяне знали о существовании Земли и ее цивилизации, регулярно, но тайно, посещали нашу планету, были хорошо осведомлены о целях экспедиции на 18 Скорпиона-4, однако позволили звездолету "Фаэтон" и его экипажу совершить бессмысленный перелет продолжительностью в пятнадцать лет в один конец, вместо того, чтобы вступить с нами в контакт еще там, на орбите Земли! Тут явно был какой-то подвох.

     Ко всему прочему, они скрывали от нас свою внешность, оправдываясь тем, что мы, видите ли, "еще не вполне готовы воспринять их истинный облик"! Что за дьявольщина!

     Имирамп Тликалхбу, скорее всего, предвидел, какую реакцию вызовут его слова у людей. Отчасти, он мог судить о ней по растерянному виду нашего капитана, и поэтому выдержал долгую паузу, давая всем нам прийти в себя. Затем поднял вверх ладонь правой руки, как бы прося внимания.

     Шум в кают-компании смолк.

     -- Теперь, земляне, -- сказал он, -- я должен перейти к официальной части.

     -- От имени Содружества Кота-Иси, я, имирамп Тликалхбу, поздравляю вас: вы доказали, что умеете путешествовать в Космосе. Вы совершили свой первый перелет от звезды к звезде, и, следовательно, ваша планета и ваша раса имеете право вступить в содружество звездных цивилизаций.

     Пауза.

     -- Потому, с чувством выполненного долга, вы можете вернуться на Землю, чтобы сообщить вашим собратьям великую новость, которая отныне круто изменит жизнь Человечества. Полномочные послы Содружества прибудут туда следом за вами.

     Новая пауза.

     -- Я же прощаюсь с вами и -- счастливого возвращения!

     -- Погодите! -- воскликнул капитан.-- Разве лично вы с нами не встретитесь?

     -- Не вижу в том смысла, -- был ответ. -- Я уже передал вам официальное послание Содружества и засим моя миссия окончена. Помимо того, такая встреча была бы сопряжена со множеством технических трудностей: у моей расы иная среда обитания нежели у вас.

     -- Но мы могли бы сами спуститься к вам на планету.

     Лицо имирампа выразило непонимание. Затем он рассмеялся.

     -- Вы, конечно, имели в виду Окситома-тэма? Но я в данную минуту не нахожусь на этой планете. И никто не находится: Окситома-тэма -- пустынная планета. Там только установлены наши волновые излучатели.

     Они не открыли нам даже место своего нахождения!

     -- Стало быть, эта планетная система вовсе не родная для вас? -- упавшим голосом спросил капитан.

     -- Конечно, нет. И ни для кого не родная. Цивилизованные звезды Содружества расположены много дальше в космосе. Обо всем вы узнаете в свое время, когда вернетесь домой и встретитесь с нашей делегацией.

     -- А не будет ли нам позволено,-- нерешительно начал капитан,-- осмотреть планету Окситома-тэма и излучатели?

     -- Нет, -- вдруг как-то излишне резко оборвал имирамп.-- Излучатели снабжены лазерными пушками и особым устройством, которое взрывается при попытке проникновения чужаков. Во избежание несчастного случая и неоправданных жертв, я не могу вам этого позволить.

     -- Тогда мы хотели бы посетить ближайшие планеты,-- пробовал добиться своего капитан. Он надеялся найти на планетах следы этой загадочной и скрытной цивилизации, чтобы изучив их, составить хоть какое-нибудь представление об инопланетянах.

     Однако и тут его постигла неудача.

     -- Все эти планеты -- собственность народа Кота-Иси, -- вежливо, но холодно сообщил имирамп. -- Боюсь, теперь я не смогу обеспечить вам разрешение посетить их. Если же вы поступите бесцеремонно и неуважительно по отношению к моему народу, мое правительство, возможно, сочтет этот акт за проявление агрессии с вытекающими отсюда последствиями.

     Это была уже прямая угроза! Капитан угрюмо молчал.

     -- Теперь, земляне, позвольте откланяться и еще раз пожелать вам счастливого возвращения на Землю! -- закончил имирамп с "американской улыбкой" на губах, вернувшись к своей первоначальной любезности.

     Монитор кают-компании погас.

     Установилась гробовая тишина.

     У всех нас возникло ощущение, что нас надули.

     Провели, как последних лохов!

     Тридцать лет жизни мы согласились отдать на то, чтобы совершить перелет к 18 Скорпиона и обратно. Мы испытали множество лишений, корабль превратился для нас в тюрьму, но нас окрыляла мысль, что вершим мы великое дело -- открываем для Земли неведомую инопланетную цивилизацию.

     А в итоге, нам дали щелчка по носу.

     Землю инопланетяне, оказывается, давно открыли сами и вели за ней негласное наблюдение. В контакт они могли вступить в любое время, когда бы им заблагорассудилось, но не сделали этого. Наш изнурительный полет -- для них не более чем эксперимент, в котором земляне доказывали свою способность путешествовать во Вселенной!

     Ну, а как же быть с нами, совершившими эту прогулку длиной в полжизни? Значит, все эти годы прошли для нас впустую? Или нет? С чем мы должны были вернуться на Землю?

     Когда в кают-компании появился капитан, все взоры разом обратились к нему. У всех в глазах стоял один и тот же немой вопрос: "Как же так?" Тишина была звенящей.

     Капитан не выдержал, смутился и, наконец, выпалил с вызовом:

     -- А что я могу?! Или у кого-то есть дельные предложения? Завтра берем курс на Землю. Советую всем отправляться спать, -- и удалился в свою каюту.

    

    

     Следующие несколько дней мы слонялись по кораблю, словно в воду опущенные, не зная, чем себя занять. Охватившее всех уныние было так велико, что я бы ничуть не удивился, встретив в одном из коридоров звездолета материализовавшийся образ этой абстракции: утверждают же, что коллективные психозы порождают призраков!

     Мои щеки заросли щетиной, ворот униформы -- расстегнут, но мне было плевать на подобные мелочи.

     В оранжерее я наткнулся на Инну Ферейра -- нашего биолога. Женщина всюду остается женщиной. Вот и на ней было вечернее платье с глубоким вырезом, сквозь полупрозрачную ткань которого виднелись темные кружочки сосков. Свою отутюженную униформу она, должно быть, уже зашвырнула куда подальше.

     В руках она держала непочатую бутылку с прозрачной жидкостью.

     -- Дюк опять заперся в своей каюте,-- сообщила она бесцветным голосом.

     -- А двери? -- полюбопытствовал я, впрочем, без всякого интереса.

     -- Заколотил вход листом пластика.Объявил, что не выйдет, пока на горизонте не покажется Земля.

     Я кивнул: ничего удивительного, что к людям возвращались прежние привычки и образ жизни -- все мы были чересчур разочарованы.

     -- У меня тут бутылочка водки, Рони. Может быть, составишь компанию? -- предложила она.

     -- Куда отправимся?

     -- Хочешь, в мою каюту?

     Ее зеленые глаза сверкнули огнем, как у мартовской кошки. Похоже, она до этого уже где-то хлебнула.

     -- Было бы неплохо прихватить с собой Сьюзан, -- намекнул я.

     Инна бесстыдно прильнула ко мне всем телом, намеренно подставляя губы для поцелуя.

     -- Любовь на троих, да Рони? -- дохнула мне перегаром в лицо. -- Ты всегда был неисправимым выдумщиком. Ладно, я согласна.

     -- Бутылка на троих, -- поправил ее я, поморщившись. -- А там посмотрим.

     И, обнявшись, мы отправились на поиски Сьюзан.

     Звездолет достиг поворотного пункта. Теперь прямо по курсу лежала Земля.

     Смешно, до чего же легко мы сдались!

     Впрочем, впереди нас ждало долгое путешествие. А вот, чем оно закончится -- кто знает, кто знает?..