Задумав взорвать локатор, я понимал, на какое опасное предприятие отважился, и что оно может стоить мне жизни. А потому с самого начала решил подставить робота. Что поделать. Мой двойник, конечно, очень мне нравился, но жизнь мне нравилась куда как больше; при помощи саркофага Луса я еще наделаю немало своих копий - столько, сколько душе будет угодно, и именно поэтому я не колеблясь пожертвовал первой из них.
Показав роботу, как управляться с пушкой, и наметив цели, куда он должен палить, я покинул башню лазерного орудия. Стараясь не высовываться из траншеи, чтобы не угодить под обстрел солдат Луса, незамеченный даже моими собственными друзьями, я уже пробирался к челноку, когда позади раздался оглушающий грохот - то разорвалась башня лазерной пушки, в которую угодила самонаводящаяся ракета. Меня швырнуло наземь взрывной волной. Сверху посыпались обломки, и один из них, видно, уж очень увесистый, долбанул меня сзади по шлему. Удивляюсь, как только башка не отлетела?! Краешком ускользающего сознания я понял, что кажется, сам угодил в ловушку, которую, вообще-то, готовил роботам Луса: прямо на меня падала вышка локатора. После чего закатил глаза и провалился в небытие.
Все, что происходило после, я помнил словно в тумане. Не знаю, сколько времени я провел в забытьи, но очнувшись, сразу пожалел, что не умер: так раскалывалась от боли голова. И все-таки я помнил, что на челноке меня ждут друзья, что мне надо добраться до них во что бы то ни стало, потому что каждая минута промедления грозит им гибелью. Гибелью, которая останется на моей совести. Превозмогая головную боль и слабость, я ползком выбирался из-под обломков.
В ушах стоял непрекращающийся пульсирующий гул - то мое сердце разгоняло кровь по артериям. Никаких других звуков я не слышал. Попробовал связаться по рации, но безрезультатно. Должно быть, повредился расположенный на шлеме передатчик. Ни предупредить, ни позвать на помощь. Теперь я мог рассчитывать только на свои силы, а их оставалось все меньше.
Кое-как мне удалось, где по-пластунски, где на четвереньках, добраться до места обвала, откуда я скатился вниз по откосу: тут неподалеку должен был сесть челнок и мои друзья должны были ждать меня. Но ни челнока, ни друзей я не обнаружил. Видно, они улетели, посчитав меня мертвым. "Так тебе и надо, - сказал я себе, - ты сам всегда был и остаешься эгоистом, почему же ты думаешь, что кто-то обязан рисковать своими жизнями ради тебя? Тебе надо радоваться, что твой геройский поступок помог им целыми и невредимыми вырваться из подобной кутерьмы".
Радоваться. Но мне что-то было невесело. Поднявшись во весь рост и пошатываясь, я сделал несколько шагов вперед и упал ниц, потеряв сознание.
Я ритмично покачивался в такт шагам и каждый шаг сопровождался резкой болью в затылке, вынуждая меня морщится. Открывать глаза совсем не хотелось. По висячему положению своего ноющего тела я уже догадался, что меня несут на плечах, а для того, чтобы выяснить, кто взвалил на себя подобную обузу, мне именно требовались глаза.
С огромным трудом я разлепил налитые тяжестью веки. Сквозь образовавшиеся щелки взглянул прямо перед собой, но увидел только бегущую подо мной поверхность болота. Наверное, от необычного ракурса у меня сразу закружилась голова, и застонав, я снова зажмурился.
Разумеется, мой стон сквозь шлем не был никем услышан, и я пожалел, что очнулся только для того, чтобы подвергнуться такой изнурительной пытке. Но деваться было некуда, приходилось, стиснув зубы, терпеть мучения. Мне еще повезло, что я мог не стесняясь стонать, без опасения прослыть неженкой среди местного населения.
Мой спаситель, кем бы он ни был, решил, наконец-то, передохнуть, и достигнув сухого пригорка, выступающего из болота, осторожно опустил меня на траву. Осторожно - это в его представлении. Если судить по моим ощущениям, я бы сказал, что он сбросил меня на землю, как мешок с костями. Зато потом я почувствовал некоторое облегчение. Грудная клетка освободилась от давления, дышать стало легко. Немного переведя дух, я скосил взгляд на того, кто сидел рядом.
Сы-Чин?! Вот так сюрприз! Ни за что бы не подумал! Вот и делай людям добро! В том смысле, что надо почаще делать добро, чтобы тебе аукнулось тем же. Особенно приятно, если такое случается, когда ты сам этого меньше всего ожидаешь!
Но с какой стати? Как? Почему он решил меня спасать? И уверен ли я, что он именно спасает, а не задумал какое-нибудь изощренное убийство? - точило меня изнутри сомнение. Не владея малурианским, я не имел возможности спросить напрямик. Зато я мог предположить, что он искал в окрестностях "Эфтиага", когда нашел там меня.
Нет, не сокровища привлекли его туда. Я думаю, он искал встречи с теми из членов экипажа малурианского звездолета, которые еще были живы только потому, что превратились в амальгитов. Он хотел посмотреть на то, каким в скором времени станет сам, и, возможно, решить для себя, стоит ли ему продолжать жить.
Он что-то сказал, о чем я догадался по движению губ на обезображенном лице. Потом помог мне встать на ноги и, обхватив рукой за талию, снова взвалил себе на плечо.
Мы продолжили путь, и мои мучения возобновились.
Как далеко в результате мы ушли от "Эфтиага", я сказать затрудняюсь. По всей видимости, на протяжении всего пути я несколько раз терял сознание. Время от времени Сы-Чин останавливался для отдыха. Так продолжалось несколько часов. Все, что запечатлела моя память во время этого похода, было бесконечное болото, затуманенные холмики, поросшие коралловыми кустами, слабо светящиеся очертания амальгитов, попадающиеся то тут, то там.
Что было удивительно, они на нас не нападали. Возможно, они чувствовали в Сы-Чине своего, а меня считали его добычей, и повинуясь каким-то своим, специфическим нормам поведения, принятым в их среде, держались поэтому в стороне.
Всему когда-нибудь приходит конец. Настал он и для нашего блуждания по болотам. Как-то внезапно Сы-Чин остановился, и поставил меня на ноги, прислонив спиной...
Помните, я говорил о челноках, покинувших "Проныру" перед самым его взрывом? Тогда я еще сказал, что о судьбе большинства из них мне ничего не известно? Так вот, достоверные сведения я имею только о двух: о челноке Љ1, севшим рядом с "Эфтиагом", на котором летели Кадык вместе с Носорогом, да вот об этом, под номером 4, к которому меня принес Сы-Чин.
Челнок оказался покинутым. Сколько человек находилось на нем в момент вылета, мне неизвестно. Вероятно, опасаясь быть подбитыми в небе над "Эфтиагом", пираты сели в стороне, решив добираться до малурианского звездолета пешком и плохо представляя себе опасности, связанные с переходом. На транспортнике они рассчитывали найти защиту от солдат Луса, но в результате попали на пиршество амальгитов в качестве их основного блюда.
Прислонив меня к опоре челнока, Сы-Чин покивал мне головой, что-то при этом говоря, потом похлопал по груди, должно быть, желая удачи, повернулся и зашагал прочь в направлении, откуда только что пришел. Думаю, он возвращался к "Эфтиагу".
Я же постоял, провожая его взглядом, пока он не скрылся за холмиком. Вдруг осознав, что оставшись один, я легко могу подвергнуться атаке амальгитов, придерживаясь за корпус челнока, я подошел к тому месту, где располагался интерфейс внешнего коммутатора. Нажав кнопку вызова, прождал перед объективом видео глаза, как мне показалось, целую вечность, пока бортовой комп идентифицирует меня и примет решение позволить или нет подняться на борт. Слава Богу, его решение было положительным. Основной компьютер "Проныры" всегда передавал бортовым компам челноков данные о всех членах экипажа и их допусках. А я, как вы помните, подписал с Кадыком стандартный контракт, согласно которому официально считался полноправным членом экипажа. Теперь этот факт, можно сказать без преувеличения, спасал мне жизнь. Двери люка открылись и я вошел внутрь.
Как я уже сказал, челнок был покинут людьми. Подвергнувшись в шлюзе обычной процедуре дезинфекции, я теперь безбоязненно мог снять скафандр и заняться лечением. Программа "Умный доктор" подсказала перечень инъекций и препаратов, которые мне следовало принять. Одно из лекарств, как выяснилось впоследствии, содержало в качестве компонента сильнодействующее снотворное, так что я даже не запомнил, как провалился в сон.
Не стану утверждать, будто проснувшись, я почувствовал себя свежим, как огурчик. Ничуть не бывало. И голова по-прежнему болела, и все тело ныло от усталости и ушибов. Боль я укротил новой горстью таблеток, о которых знал точно, что в них нет снотворного, потому что снова уснуть мне никак было нельзя. Я и так проспал без малого часов двадцать, надо было возвращаться на Амальгаму-Рай, куда, как я думал, давно улетели мои друзья.
На самом же деле они в это время находились всего-то километрах в двадцати к юго-востоку от меня, ожидая возвращения своего разведчика, робота Влада. Я стартовал раньше них и, сохраняя скрытность, на малой высоте перелетел на обратную стороны Первой Амальгамы, откуда стартовал в космос. Когда по параболе я пересекал пространство между двумя Амальгамами, Лус на крейсере был занят созерцанием аннигиляционного взрыва, устроенного им на "Эфтиаге".
Хотя логично было ожидать, что я сразу возьму курс на "Надежный", поступил я иначе: не смог удержаться от искушения провести хотя бы взглядом милого моему сердцу "Гордого Скитальца". Я ведь понимал, что Лус в скором времени снимется с якоря и со всей эскадрой отправится обратно на Горкалис. Я не мог последовать за ним, не имея гиперпривода. Но и не решился сдаться в плен, понимая, что Лус попросту сгноит меня в тюрьме. Единственное, что мне оставалось, так это навеки попрощаться со своим катером на расстоянии.
Я выбрал точку на планете, откуда мог наблюдать за крейсером, оставаясь для него незаметным. С "Надежным" связываться по рации я не стал из тех же соображений безопасности.
Не буду приводить здесь всех тех слов, с которыми я мысленно обращался к "Скитальцу", когда он пролетал мимо меня на фоне красивой алой туманности, боясь показаться излишне сентиментальным, но поверьте, сказано было немало, чтобы тронуть даже самое черствое сердце. Увы, Гордый, его бортовой компьютер, не мог меня слышать. Да и жив ли он был вообще?
Я все еще не мог оторвать взгляд от мерцающих сопел его фотонного двигателя, когда мой бортовой комп доложил, что пространство между планетами пересекает челнок с "Надежного". И направляется он от Первой Амальгамы ко Второй.
Опаньки!
"Так это что получается, мои друзья только сейчас улетели с Амальгамы-Ад?" - удивился я. - Тогда возможно, что они возвращались и искали меня, но не нашли?"
Для меня это было сюрпризом.
"Хорошо же, - решил я, - тогда и у меня для вас найдется маленькая неожиданность!"
Поскольку я был намного ближе к "Надежному", чем они, то и добрался до него намного раньше них. Причем ни Эля, ни Пучок не подозревали о моем прибытии. Связавшись с Виком, я попросту приказал ему скрыть от всех факт моего возвращения, и в этом заключалась вся прелесть обладания учетной записью администратора Вика.
Высадившись на планету, я приказал бортовому компу отвести челнок подальше от этих мест, и укрыть его где-нибудь в лесистой зоне, где он должен был дожидаться моих дальнейших указаний. Это мне было нужно, чтобы его не обнаружили с воздуха мои друзья при подлете. Затем я тайком прокрался на "Надежный", будучи предупрежденным Виком, что Эля с Пучком находятся снаружи неподалеку, после чего взялся за необходимые приготовления.
Все произошло именно так, как я запланировал.
Вик объявил по громкой связи о приближении челнока. Эля с Пучком вышли на открытое место, встречая его. Когда из челнока спустились Ник, Влад, Эйтуара и Пилотка, все начали дружно обниматься. Потом возникла небольшая заминка: должно быть, друзья сообщали Эле и Пучку о моей гибели, так что Эля, услышав об этом, лишилась чувств.
Ничего себе! Я даже не предполагал, что она так переживала за меня. Выходит, моя месть за ее скверное обращение со мной перед моим отлетом удалась на славу, превзойдя все мои ожидания. Я был доволен, считая, что теперь мы с ней квиты. Получилось, правда, немножечко жестоко, но, после встречи со мной, она на радостях все забудет и простит, решил я.
Потом, когда друзья все вместе поднялись на звездолет, причем Эля, оправившись, уже передвигалась самостоятельно, лишь слегка поддерживаемая Эйтуарой за талию, Вик неожиданно объявил, что им необходимо срочно пройти в гостевую, чтобы выслушать важное сообщение. Ничего не понимающие друзья подчинились его настойчивому требованию.
Обстановка в гостевой мигом перенесла их более, чем на месяц назад, в тот памятный вечер, накануне появления пиратов, когда мы устраивали на "Надежном" вечеринку в честь мнимого дня рождения Ника, и нисколько (за исключением одной Эйтуары) не подозревали о тех неприятностях, которые вот-вот свалятся нам на голову. Четыре трида, расположенные по углам каюты, воссоздавали в гостевой интерьер парадного дворцового зала в стиле барокко, с его обилием зеркал, позолоты и мрамора. В глубине был сервирован стол.
На одном из стульев, спиной к входу, сидел я, причем так, чтобы узнать меня сходу было невозможно.
Когда мои друзья застыли у входа, ошарашенные этим путешествием в недавнее прошлое, я сказал:
- Мне тут подумалось, наше возвращение на "Надежный" - чем не повод для хорошей вечеринки? Вы со мной согласны?
И встав, повернулся к ним лицом, с бокалом шипучего напитка в руке, который можно было бы принять за шампанское, если не знать, что его без остатка выдули пираты. Но получилось все-таки торжественно, как мне хотелось бы думать.
- Ми-ир! - разом огласилась гостевая хором из шести голосов.
Ну, вы сами понимаете, что было дальше.
Естественно, все устремились ко мне и первой повисла на мой шее Эля, которой остальные почему-то дружно уступили эту привилегию. Потом к ней присоединились Ник, Влад и Эйту; только Пилотка, улыбаясь, держалась чуточку в стороне.
Меня снова подбрасывали на руках, как в самом начале нашего знакомства с Ником и Владом, помните, когда я демонстрировал им свои познания в гиперприводе? Но в отличие от первого раза, теперь я это точно заслуживал. От взлетов и падений у меня что-то перемкнуло в голове, и я неожиданно потерял сознание. Мои друзья, поняв, что подбрасывают уже не меня, а какую-то тряпичную куклу, сразу остановились.
- Его что, укачало? - удивился Влад.
- Нет, здесь что-то другое, - возразила Эйтуара. - Смотри, у него кровь пошла носом. Давайте его срочно в лазарет.
Там меня быстро привели в чувство, и невзирая на все мои уверения, что со мной все в порядке, поручили обследовать Вику. Он выявил сотрясение мозга и прописал постельный режим вкупе с длинным списком лекарств. Так я оказался на положении больного. И это в дополнение к уже обретенному мной статусу героя, что было клево вдвойне. Все суетятся вокруг тебя, ухаживают, стараются предупредить каждое твое желание.
Нет, правда, я чувствовал себя на седьмом небе.
Может быть, думал я, счастье именно в этом и состоит: во внимании и любви твоих друзей?