Всего на "Проныре" Кадык располагал десятью челноками. Скажете, много? Отнюдь. Для пиратского судна, экипаж которого постоянно использует абордаж, как способ захвата торговых звездолетов, такое количество следует признать явно недостаточным.
Судите сами.
Устремляясь осиным роем на свою жертву, челноки, стрельбой из лазерных пушек и пуском тактических ракет, сначала дырявят обшивку атакуемого корабля. Затем, облепив его, как какие-нибудь паразиты, присасываются к жертве в местах пробоин. Через бреши в корпусе на борт высаживаются группы боевиков, которые - на раз-два - решают исход схватки.
Отсюда вывод: чем больше челноков - тем короче и успешнее сражение.
Для операции на Амальгаме-1 Кадык выделил Эйтуаре и ее экипажу три челнока за номерами 6, 8 и 9. На Шестерке летела сама Эйтуара, Восьмым и Девятым командовали ее помощники, соответственно Хобот и Зяблик. Была еще Десятка, в которой на Амальгаму был отправлен Эрлик, второй помощник капитана Кадыка. Ему вменили в обязанность лишь издали надзирать за проведением операции, не вмешиваясь в ее ход непосредственно. И ни в коем случае не контактировать с амальгитами или "заразными" членами экипажа Эйтуары!
При всем том, бортовые компьютеры челноков с номерами 6, 8 и 9 были запрограммированы так, что всякое их действие в любой момент могло быть заблокировано бортовым компьютером Десятки. Таким способом Кадык рассчитывал удерживать Эйтуару на коротком поводке.
Четыре летательных аппарата отделились от сверкающего в лучах голубой звезды корпуса "Проныры" и устремились вниз, к скрытой за плотными облаками поверхности планеты на границе рассвета. Быстро миновав облачный слой, они сразу погрузились в царство вечного сумрака и бескрайних болот.
Мрачная и безжизненная громада "Эфтиага" привычно темнела в ложбине между двух холмов, окруженная островками коралловидных кустарников. По заболоченной низине стелился белесый туман. В сине-зеленой дымке все казалось серым, но там, куда с челноков падали лучи прожекторов, краски неожиданно вспыхивали, поражая своей необыкновенной яркостью и разнообразием оттенков. Нечто подобное я видел на Нимфее в подводном заповеднике коралловых рифов: то же буйство цветов, та же немыслимость форм. Увы, выдумав этот мир, Создатель не позаботился о должном естественном освещении. Во всяком случае, не нашему зрению было по силам любоваться его красотами при низко нависшем иссиня свинцовом небе и скудных остатках света, пробивающегося с небес к поверхности.
Эйтуара велела посадить челноки на склоне одного их двух холмов повыше "Эфтиага". Амальгитов, издали напоминавших силуэтом какую-нибудь гигантскую гидру или актинию айптазию, здесь было гораздо меньше, чем в низине: очевидно, что болотистую жижу, в которой им проще было передвигать щупальца, они предпочитали только слегка увлажненной почве холма.
Выбрав площадку поровнее, Эйтуара приказала лазерами выжечь на ней все живое в радиусе трехсот метров. Посадив на нее челноки, она каждому отвела свой сектор ответственности, в пределах которого он отслеживал, чтобы ни одно существо, а тем более амальгит, не переступало границу выжженного пространства.
Челнок номер 10 занял позицию на самой вершине, откуда Эрлик следил за всеми действиями бывшего капитана "Надежного".
Эйтуара ощущала в душе необычайный подъем: она снова окунулась в свою стихию, близость опасности приятно щекотала нервы, а сложность поставленной задачи позволяла продемонстрировать всем свои незаурядные способности и решимость.
- Хобот, - распорядилась она, - возьми своих людей и обследуй корпус "Эфтиага". Выясни, где броня тоньше всего. Но только с нашей стороны! На другую сторону не заходить! Всем держаться на виду в лучах прожекторов!
- Есть, капитан, - с воодушевлением откликнулся тот, намеренно именуя ее прежним званием, чтобы это было слышно всем.
- Зяблик, ты со своими людьми осмотрите корму, - продолжала Эйтуара. - Видишь, в том месте, где гребень холма обрушился на нее? Убедись, что там не образовался какой-нибудь пролом. Учти, это опасно. Докладывай обстановку каждые пять минут.
- Будет сделано, Эйту.
- Я прикрою вас с тыла и попробую связаться с Шилом на "Эфтиаге". Если мне это не удастся, взрежем или взорвем броню звездолета и войдем в брешь. Всем все ясно? Тогда за дело.
Эрлик с высоты холма наблюдал внутри сияющего туманного шара, окутывающего лагерь Эйтуары, как из челноков выехали сначала одна бронированная машина-амфибия и направилась к корме "Эфтиага", затем другая, и двинулась прямо к звездолету, по корпусу которого, разрезая сумрак, били слепящие лучи прожекторов, скрещиваясь и разбегаясь на фоне темного неба.
Тем временем Шило, с которым вознамерилась связаться Эйтуара (он же Задница, по версии боцмана Хлыста, он же наш приятель Влад), завершал восстановление кабелей системы управления лазерными пушками "Эфтиага", напевая под нос ненавязчивый мотивчик, когда услышал в голос Ника, звучащий из громкоговорителей внутренней связи:
- Владик, у нас кажется, гости.
- Что? Гости? Только не говори, что сам Кадык заявился.
- Не знаю. Четыре челнока. Но на связь тебя вызывает Мирочка.
- Мирочка? Ух, ты! Удивил. Что же ты сам с ней не поворкуешь? Стесняешься? Я б на твоем месте сказал ей пару ласковых...
- Владик, ну не могу я на нее сердиться.
- Ладно, переключай на меня.
- Не могу. Видишь ли, Соис не разрешает отвечать ей...
- Не, ну он ваще меня достал, твой хозяин - сказал Влад, обращаясь к большому ремонтному роботу, помогавшему ему в работе. - Опять чудит, жестянка пустомозглая... Сейчас иду к вам, Ник. Жди.
И оставив роботу доделывать работу, неповоротливый в своем скафандре, Влад двинулся к рубке управления.
Между тем, снаружи началось настоящее светопреставление, к которому ни Влад, ни Ник не имели ни малейшего отношения. Все было исключительно выдумкой Соиса.
- Что за... Капитан, вы это видите? - взвизгнул Эрлик.
- Ну и дерьмо! - откликнулся Кадык, наблюдавший за всем по монитору. - "Эфтиаг" жив!
- Всем замереть! - распорядилась Эйтуара. - Ничего не предпринимать!
Дело в том, что корпус "Эфтиага" вдруг осветился многочисленными габаритными огнями, мигающими как елочные гирлянды, всеми цветами радуги, обрисовывая детали такелажа и надстроек, словно это был какой-нибудь туристический корабль, наряженный для праздника.
Потом со стороны малурианского звездолета ударили ослепительные снопы света, накрыв собой всех людей Эйтуары, и даже челнок Эрлика на гребне холма, заставив их почувствовать себя очень и очень неуютно, как раздетые догола пациенты на операционном столе.
Под конец, над "Эфтиагом" возникла гигантская, выше холма, объемная фигура малурианского воина в космических доспехах, светящаяся, будто призрак, и трубным голосом, от мощной вибрации которого у людей сотрясались грудные клетки (Соис задействовал мощные наружные громкоговорители), объявила:
- Наглые пришельцы! Этот звездолет - собственность правительства Трех Планет Малурии. Уничтожен будет всякий, кто посмеет приблизиться к нему, будь то человек или робот. У меня достаточно вооружения, чтобы противостоять боевой эскадре. Этот залп последнее предупреждение для вас. Убирайтесь прочь по-хорошему.
Только голос смолк, а фигура воина, прекратив жестикуляцию, гордо выпрямилась, скрестив руки на груди, как ударили мощные лазеры, взбивая взрывами почву вокруг людей Эйтуары, бросившихся в врассыпную в поисках убежища. Челнок Эрлика также не был обойден вниманием: полагая, что именно там находится командный пункт противника, Соис выстрелил так близко от него, что челнок накренился и уткнулся носом в дно большой воронки, образовавшейся после взрыва.
- Эйту, я нашел! Нашел! - вопил в это самое время Зяблик.
- Нашел что?
- Проход на звездолет! Он существует! Открытый шлюз рядом с местом обвала.
- Жди там! Сейчас буду! - ответила Эйтуара. - Хобот, прими командование и отводи людей к челнокам. Перебазируйтесь на другую сторону холма. Я направляюсь к Зяблику. Ждите дальнейших указаний.
- Есть, капитан! Все слышали? Возвращаемся на челнок! Живо!
Безудержно отважная, не обращая внимания на поднятую суматоху и всеобщую неразбериху, Эйтуара запрыгнула в бронированный транспортер и, оставив Шестой челнок на своего заместителя, в одиночку рванула на максимальной скорости к месту обвала, где ее должен был дожидаться Зяблик.
- Ты что делаешь? Прекрати! Прекрати немедленно! - кричал на Соиса Ник.
- Что случилось? - с любопытством спросил появившийся в рубке управления Влад.
- Этот идиот палит по челнокам!
- И пусть! Мы же этого и хотели, не помнишь? Иначе Кадыка не убедить.
- Но там же Мирочка!
- Тьфу, пропасть! Далась тебе эта подружка! - в сердцах посетовал Влад. - Эй, Соис, ну все! Прекрати! Прекрати, я тебе говорю! Я приказываю, черт возьми!
- Вы мои пленники, вы не можете мне приказывать, - безразлично отвечал Соис.
- Да? А если я сейчас пойду и сломаю все, что до сих пор чинил и ты опять останешься без пушек - кто я буду тогда?
- Ты будешь вражеским диверсантом. Которых мне полагается уничтожать.
- Ладно, я уже никуда не иду. Но послушай, ты достаточно всех напугал. Они всё поняли, вишь как разбегаются? Чего тебе еще?
- Не все: я вижу боевую машину. Она движется к корме. Я ее уничтожу.
- Нет, нет, не смей! Не смей! - неистово закричал Ник, заметивший, как двумя минутами раньше Эйтуара залазила именно в этот броневик.
Но поздно: на большом мониторе хорошо было видно, как транспортер Эйтуары подкинуло в воздух, перевернуло и швырнуло на груду камней, скатившихся сюда должно быть после обвала.
- Теперь всё, - произнес Соис с чувством исполненного долга.
Взрывы прекратились.
Ник и Влад, застыв, смотрели на неподвижный транспортер, выступающий из болота гусеницами кверху.
- Ты ее убил, - обреченно произнес Ник, и подавленный, без сил опустился в кресло.
- Ты только посмотри, что они творят! Что творят! - кипел от негодования Кадык на борту "Проныры". - Жалкие заморыши! Недоноски! Мозгляки! Свиньи позорные! Я их... в порошок сотру! И по ветру развею! Носорог, готовь новые челноки!
- Это будет бесполезно, капитан.
- Что значит "бесполезно"? Разве ты не видишь, они бросили мне вызов?! Они плюнули мне прямо в лицо! Я их уничтожу!
- Капитан, надо смотреть правде в глаза: у них боевой корабль. Такой нам с наскоку не прошибить. Разве что только хитростью. Может, стоит договориться с ними?
Кадык сел за стол, со злости смел все, что на нем было, и обхватил голову руками. По его тяжелому дыханию, по играющим на скулах желвакам можно было предполагать, какая жестокая внутренняя борьба раздирает его душу.
- Хитростью? - бормотал он. - Договориться, а потом ударить под лопатку...
Но даже в таком виде мысль о переговорах казалась ему унизительной. Только что он чувствовал себя на коне - и вот, в один миг, он вдруг уже на самом дне пропасти! Заискивая, просит перемирия у пары сопляков. Кадык остро ощутил всю глубину падения и всю меру собственного бессилия.
А ведь он еще не догадывался, что то было всего лишь начало.
Начало его полного краха.
Худшее уже близилось. Оно подкрадывалось незримо и тихо, как звездолет, плывущий во мраке и безмолвии космического вакуума.