Ну что, фебруарий, не спится? Тоска?
Над шляхом донецким, почти у виска,
Висит антрацитная ночь? Материнский
Невнятный, но все же родной, бормоток.
И пишется только по несколько строк
О дальнем, о темном, о близких.

Не будем, не будем кричать о неясном,
Что нами проглочено горькой слюной,
Где между согласных не ставится гласный
В редукции слюдяной.
Не будем пейзажи свои из Непала
На одеяла подружек менять,
И терриконовые покрывала
Пусть так же обнимут меня.

Написанное проплатим, отснятое оповестим.
И что это за полати? - где нету последней кровати,
Где мы в одиночестве спим?
Над шляхом, в дичающем поле,
В азовском слоистом боку,
Нам ухо цыган не проколет -
Татарин отрубит башку.
***
Снег скрипит от машин до замерзшего дома
Под ногами по пустоши и лай собак.
Вьюжно и весело в предвкушении Нового года
И ощущения на губах.

Патина на охладелых бутылках,
Чуть чадит раскаляясь русская печь.
Если бы не было слова "ссылка",
То в просторах этих за счастье - речь.

И проснувшись под вечер - не ныне, не присно -
Выйти к полю покурить на снежок -
Там над ельником темным арабской вязью написано:
"С нами Бог".
***
Специфический запах разогретого тела после солярия.
Дымка над морем. Медовый Спас.
Александр рвется сразиться с Дарием
Под вечерний намаз.

И янтарный песок под ступнями скрипит удавленный
Летним круговоротом, размоловшим акваторию дня.
Время, сваленное в подвале,
Вылезает в учебниках сентября.

Стоит надеяться, что старческое бессилие ясеня 
В позеленевшей  коре, пока не очнулась заря.
Детство превращается в юность засветло, 
Зажимая зубами на ленточках якоря.

Тальк от крыльев бабочки мешает смотреть телевизор.
Ночь бубнит сквозь собачий лай.
Звезды смотрят сквозь воздушную линзу,
Точно Виндзоры на Британию, не опуская чела.
***
Ну, что тебе надо? Не видно ни зги.
Уже ничего никогда не прочистит мозги -
Ни чтенье, ни бег, ни текила.
О чем ты меня попросила?
Я чищу не печень, а с параличом
У воли борюсь, как царизм с Ильичом,
Но кто победил всем известно.
В кровати постели погрей мое место.
И я приползу к тебе ночь ночеватьвек вековать.
Мы вместе купили в Икее кровать.
***
Умирать в городской больнице
На засеренных простынях.
Как всегда на себя лишь злиться,
Что рыдание не унять.

И на выработанное тело
С изумленьем смотреть немым.
В не отмытые окна с побелкой
Тянет кислый лиственный дым.

И казалось, что что-то скажешь
Этим плачущим дочерям.
А в губах только слово "надо ж",
И - отсутствие словаря.

И все видишь - как за стеною
Закрывают глаза рукой
И неведомое такое
Счастье в "может быть" не далеко.
***
Над Приволжской железной дорогой
Гудит в проводах напряженье,
Жар струится и делает скользким пологий
Склон. Вступая в звуковое сраженье
Кузнечики волной подлетают
В направлении "без", в направлении "через".
Хронос, дурманный летаргик,
Чистит от запекшейся глины свой череп,
В заскорузлые русла всыхают лягушки,
А бездушные птицы их шкурки пустые съедают.
Этот рай заселен - мы по рельсам заглушим
Тонкий звон этой степи перестуком кандальным,
И, выбрасывая наружу из под чипсов пакетик,
Пустую бутылку от пепси,
Не пытаемся больше ответить,
Что мы делаем в этом движении от Чувашии до Пресни.