Жил да был в одном селе человек по имени Агафон. Его и за человека-то не считали: придурок какой-то... Надоел он! То примется сочинять трактат о запахе птиц. То носит в дом жижу из сортира - будто вызнал, как из дерьма чеканить золотые монеты. Была, однако, у него жена, на ней дом и держался. И жена его поколачивала, если вытворял совсем уж непотребное.
И вот однажды Агафон задумал пешком идти на Солнце, чтоб, говорит, узнать, что за люди там живут, всех перебить, забрать богатство, а четверть Солнца покрошить на кусочки и по ночам ставить вместо свечей. Так хвастал он в трактире - и, устав балаболить, пошёл с бутылкой в уголок. Видели с ним в тот вечер какого-то странника с чёрной повязкой через весь лоб, но не слышали, что́ тот Агафону шептал. А шептал он так: "...На Солнце попасть мо́жно. Только не днём - сгоришь! Вот что надо: в новолуние, в полночь выйди на пустырь за огородами, повернись к лесу и закрой глаза. Сделаешь три шага - повернёшь направо, ещё три - опять повернёшь. Так и дойдёшь."
Дождался Агафон новолуния, вышел на пустырь... сделал всё, как советовал чужеземец. Шагал он, шагал - и начало мерещиться, словно сквозь дым: стоит он на широкой улице, вокруг - золотые дома спиралями, башнями, букетами. Над блестящей плиткой мостовых скользят в воздухе золотые механизмы - ни крыльев у них, ни колёс, а за прозрачными окнами кто-то шевелится. Услышал Агафон, как играет странная музыка, по краям улицы увидел людей - точь-в-точь, как мы, но в золотых одеждах, у каждого во лбу третий глаз - и этот глаз ослепительно сияет! Подбоченился Агафон, стал что-то кричать - как вдруг один солнечный житель подошёл, направил на него сверкающий луч из третьего глаза. Тут Агафон почувствовал, что этот свет смотрит во все его потроха с мыслями и вроде бы смеётся. В это время солнцежитель повернул Агафона за плечи, будто бы и матюгнулся по-нашему - да как толкнёт ногой в зад!
Очнулся Агафон на кровати, рядом жена, за окном утро. Только зад отчего-то горит. Рассказал он свой сон. "Жена, - говорит, - посмотри, что там у меня." От смеха упала жена с кровати: на агафоновой заднице большой ожог, формой - вылитый след сапога! Когда узнали в трактире - то и там впокатуху, аж стены тряслись. Среди пьянчуг смеялся и странник, тот самый, и всё поправлял на лбу повязку, из-под чёрной ткани роняя на засаленную столешницу, на копоть потолка светлые, солнечные блики.