Мы были с ним, как говориться одного поля ягода. Я - уставшая от жизни, перепробовшая (звучит как перебродившая) все или почти все, легко соблазняющая, но также легко теряющая интерес, к тем, кого соблазнила. Не знаю, тяготилась ли я одиночеством, пожалуй - нет. Его было ровно столько, сколько я в состоянии выдержать, окунувшись в него и насладившись хорошей литературой и коньяком, я возвращалась в мир интрижек, смешных забот и обычных человеческих трагедий. Порог моего логова он перешагнул на втором курсе журфака, на который я попала из-за скуки, он из-за связей. Уже имея в своем запасе одно законченное высшее и два незаконченных, я принялась изучать людей и их взаимоотношения. На журфаке людей было навалом, между которыми завязывались отношения всех сортов.
Нас разделяли пять лет жизни и его финансовая зависимость от родителей. Но наше совместное поле раскинулось на просторах плотского удовольствия: шелковых или льняных простынях, осенних листьях, еще хранящих уходящее тепло земли, барных стойках, запотевших улиц и лестничных пролетов нашей студенческой бесприютности. Мы оба умели наслаждаться телом другого, отлично понимая недостаток и ограниченность собственного. Но мы оба хранили неприкосновенной душу, соединясь для познания экстатического счастья, а не разведения соплей по поводу пережитых драм. Ни он, ни я никогда не были хорошей жилеткой, но оба вполне неплохо смотрелись в неглиже.
Понимая, что разница в возрасте наделяет меня ореолом материнства, я всегда старалась уходить от заботы о нем. Имея неплохой доход от продажи своих романов и публичных выступлений, деньги я ссужала ему исключительно в долг и на короткий срок, не допускала использования своих связей и требовала подарков по соответствующим случаям. Иногда мы вместе появлялись на полубогемных тусовках - его смазливое личико умело изображать такое подобострастное увлечение моей персоной, а умение подать себя и среагировать на хамоватую выходку с должной долей интеллигентности и грубости позволяли мне выдержать экзамен на предмет: "скажи мне с кем ты спишь и я скажу кто ты".
***
Голосистая, волевая, слегка застенчивая в шумных компаниях первокурсница, не отягощенная заполненностью биографических граф, пышущая здоровым семнадцатилетним вожделением, закованным в романический бред бульварных романов, она претендовала на исключительные отношения с противоположным полом. Выбрав ее среди толпы таких же бледнеющих от духоты вузовских кабинетов студенток, Стас обрек себя на бесконечные выяснения отношений, долгие бесцельные прогулки по парку под аккомпанемент философских исканий, скучное чтение чужих стихов и совсем неподходящие траты на неумолимо увядающие гвоздики с запахом тухлой воды.
Первая встреча, позволявшая им сблизиться, произошла на общежитской вечеринке по поводу католического рождества. Для Катерины дух студенческих тусовок был нов и стесняющ: пьяные прокуренные голоса, визги однокурсниц, пощипываемых однокурсниками, сальные анекдоты и небогатый закусон. Для домашней московской девушки, любящей Бродского и своего спаниеля Дашку, все происходящее в студенческой среде казалось слепящим калейдоскопом, заставляющим жмурится каждого, кто оказывается не участником, а лишь свидетелем происходящего. Стас ей нравился, как впрочем и еще пара его сокурсников - Андрей и Макс и один пятикурсник, имени которого она не знала. Несколько раз она видела Стаса, провожающего молодую женщину, явно выглядящую старше его, очень грациозную, почти томную, однако о характере их отношений старалась не думать. Обнаружив руку Стаса на своей талии, а губы подле шеи, Катя задрожала - и от страха, и от желания, чтобы это касание длилось как можно дольше. К полуночи Катя заспешила домой, и вечер обещал закончиться банальным провожанием девушки до дома - почти ритуальное сопровождение завязывающихся отношений до жути раздражавшее Стаса. Тем не менее он пошел ее провожать, по дороге болтая о привычных мелочах, позволяющих скрывать чувства. Что рассказывала Катя в этот вечер, припомнить он не мог.
***
В этот месяц мы мало виделись, он был всецело занят нашим проектом, идея которого появилась у меня еще пару лет назад, но в моем окружении не было подходящего исполнителя. Мое активное участие в проекте предполагалось лишь на более позднем этапе. До сих пор не знаю, насколько его реализация удовлетворит меня, но определенный опыт получить мне бы хотелось.
Коварство и любовь. Любовная драма. Любовный треугольник. Анна Каренина и Эмма Бовари - героини, которые заслуживают иронии и жалости, или искренность их чувств именно то, что жаждали изобразить художники слова прошлого (или прошлые художники слова, или художники прошлого слова?)
Я далека от романтики и всего, что с ней связано, прагматизм, умение пользоваться ситуацией и стремление получить от своей жизни максимум удовольствия - вот то, что есть ядро моей жизни. Молоденькие мальчики, обрюзгшие богатенькие мужики, властолюбцы и бабники- все они лишь исполнители моих желаний, захваченных желанием получить мое тело. Никого из них не интересовала душа, и слава Богу, кто знает, что б они там обнаружили. Еще бы обделались на шелковую простыню...
***
На протяжении всего месяца Стас чувствовал, как колебания Кати уменьшаются, и он все больше становиться необходимым ей. Все больше ее нежное холеное девичье тело хотело тепла, все больше оно стремилось к слиянию с грубым волосатым мужским. Теперь медлил Стас. Он с искренним интересом наблюдал, как его подруга начинает тихо беситься, как не ладится всегда легко дававшаяся учеба, как обида и недоумение заставляют ее кружиться волчком. Во время каникул Стас сказал, что уезжает к давно не виденной им тетке в Саратов. Предлог, отчаянно позаимствованный у классика, вызвал не подозрения, а недельную депрессию, растаявшую однако к его "возвращению". Молодость и неопытность женского организма еще позволяет не замечать обман и прощать все с приходом весны под соблазнительные звуки любимого голоса. Мартовская капель крестила их первый интимный порыв, интимность которого вполне могла быть нарушена парой-другой любопытных глаз, зорко всматривающихся сквозь еще по-зимнему обнаженные стволы деревьев вечереющего парка.
Была ли Катя счастлива в эти дни? Да, как может быть счастлив тот, кто не ведает о неизбежности конца всего в этом мире. Неизвестность пугает только тогда, когда заранее знаешь, чем она может закончиться, а когда еще есть место мечтам, неизвестность предоставляем им полную свободу размножения в своем бескрайнем будущем. Именно в эти наполненные ощущением полноты девичьей жизни дни Стас представил ее той томной особе. Она действительно оказалась намного старше их обоих (как тогда еще казалось Кате) и произвела впечатление зрелой женщины, готовой холить и опекать молодежь. Ревность, готовая вспыхнуть лишь от упоминания особы женского пола из уст Стаса, взыграв, тут же стала щемяще затихать под бархатным взглядом новой знакомой. У Кати она вызвала интерес и что-то близкое к почитанию. Она поняла, что в этой женщине есть то, что ей - еще сопливой девчонке - не достает. И это жажда стать похожей на нее, впитать и усвоить то, чем она обладала, перевесила всё то, что могла бы испытывать одна женщина к другой.
Иногда Стас подтрунивал над ней, говоря, что Катя влюбилась в его знакомую, а не в него, и что это у него есть повод для ревности. Катя молчала, она была близка к тому, чтобы в это поверить.
***
Этой зимой я много проводила времени за чтением, однако нарисовалось и двое новых поклонников. Оба были яркими представителями современного общества. Один - банкир, на крутой тачке, не выпускающий мобилу из рук, пьющий исключительно дорогой коньяк и предпочитающий двухдневную щетину. Второй - вырождающийся романтик, художник, подающих слабую надежду на то, что его можно продать за рубеж, при удачной подачи его агентом тамошнему любителю примитивизма, плюс разделяемая мною любовь к Баху, и не разделяемая к темному пиву. Первый несколько разочаровал меня отсутствием чувства юмора. Вполне могу признать, что часть моих шуток далеко не безобидна. Отношения наши закончились, когда я передала ему приглашение "моего отца" поужинать у него в офисе всем вместе, по дороге добавив, что папа работает в налоговой полиции. До папиного офиса, в качестве которого я выбрала ресторан русской кухни, в непоправимой близости к пугающему заведению, я добралась в одиночестве, где и состоялся выход на сцену номера 2. В тот вечер он предпочел пиво шампанскому и икре, что, по всей видимости, нас и сблизило, вместе мы скоротали оставшиеся зимние вечера.
Проект двигался как нельзя лучше, я была удовлетворена его ходом. Близился и тот час, когда мне предстояло активно включиться в него.
***
Катерина расправила крылья и из трепетного воробушка превратилась в паву. Вот тут-то и появились поклонники, завистницы и недобрые взгляды преподов. Стас занимал место "ее парня", с претензией на длительные отношения, которые вполне могут закончиться законным бракосочетанием. Свою покровительницу Катя окрестила "мушкой", в принципе произведенной от мамушки, обделенной первым слогом, дабы скрыть его неуместность во взрослых отношениях.
"Мушка" действительно благоволила Кате и подчас прощала даже дерзкие выходки. Избыточное подражание ей в любой другой ситуации повлекло бы непримиримую борьбу с особой, позволившей себе такую вольность. У Кати она его даже поощряла. Неудивительно, что через несколько месяцев молодая девушка готова была рассказать о себе все и делать все так, как скажет старшая подруга. Безусловно, главной темой разговоров были мужчины, точнее один конкретный мужчина, которого любила Катя, и множество мужчин-идей, лишенных своей реальной плоти, заимствованных из разных бывших в действительности и выдуманных когда-то неумными писаками, отношений, которые заняли прочное место в психической реальности второй женщины. Коллекционируя эти рассказы из жизни своей покровительницы, Катя делала для себя разные выводы, подчас очень иллюзорные или до безумия простые, но главное, что она отмечала каждый раз, что ее отношения со Стасом совсем другие, возможно, что идеальные, что ей с первого раза исключительно повезло встретить того единственного, который станет рыцарем ее сердца на всю жизнь.
Стас с его безупречным вниманием и обходительностью, набиравшими обороты все последнее время, лишь добавлял уверенности Катиной версии.
***
Мы славно сработались. В любовнике важно умение чувствовать партнера. Это как в танце - не важно кто ведет, главное, что со стороны должно выглядеть как безупречное движение не двух, а одного тела. И этот танец нам удавался как нельзя лучше. Проект двигался на всех парах. Пора начинать его описывать. Теперь моя задача отразить то, что получилось в реальности на плоскости вымысла. Писательская стезя - всегда балансировка между тем, что есть и тем, чего не было. Журналисты наивно полагают, что описывают действительность. Читатель газет наивно полагает, что читает про действительность. Так порождается бесконечная череда иллюзий, в которых живет человек. Писатель изначально не пишет о действительности, он сознательно создает иллюзию действительности, черпая героев и события из своей психической реальности. Я же решила создать в действительности то, что родилось в моем временами болезненном воображении и посмотреть, насколько герои и события, созданные мной, смогут жить своей собственной жизнью.
Теперь мы будем видеться часто, нужно просчитать каждый шаг и четко направиться все дальнейшие действия моего главного героя.
***
К летней сессии между Катей и Стасом возникла напряженность. Непредсказуемость, какая-то неуловимая издевка сквозила в поведении молодого человека. Катя заметалась и единственное, что ей оставалось - излить душу мушке-старушке. Как и следовало ожидать, ее покровительница не колеблясь дала четкую характеристику происходящего. Ее версия состояла в том, что скорее всего Стас - как любой повеса в его возрасте стал тяготиться их отношениями, которые слишком обязывали и связывали его, и скорее всего пытается добрать радостей полной жизни где-то на стороне, в компаниях и тусовках со всеми вытекающими отсюда последствиями. Катя позволила себе разреветься, потом позволила себя утешить, потом дала себя споить и осталась ночевать на белоснежных шелковых простынях.
Под утро она почувствовала нежное прикосновение чужих пальцев на своей шее, затем легкий поцелуй; запах привычных духов и кофе проник и защекотал ноздри. Ей было неожиданно приятно вот так проснуться и позабыть все тревоги предыдущих дней. Наконец отрыв глаза, она почувствовала себя неловко и озадаченно. Ее утешительница стояла рядом в прозрачном коротеньком халатике, который абсолютно не скрывал обнаженности ее первоклассного тела. Стыд и восхищение заставили девушку зажмуриться. С этого дня Катя будет часто видеть этот образ по утрам - добрые чуть с поволокой глаза, усталые губы, чашка кофе в руке и женская нагота, такая призывная и волнующая.
Признаться себе, что она влюбилась в свою старшую подругу и готова пойти на что угодно ради обладания ее телом, Катя не позволяла себе всего лишь пару недель. События этих двух недель сводились к ссорам со Стасом, который был с ней неимоверно резок и груб, открыто появлялся в разных шумных компаниях, окруженный девицами без тени интеллекта на их накрашенных личиках, охотно компенсирующих сей недостаток длиной ног и умением смеяться не краснея над любой пошлостью. Катя чувствовала себя брошенной, униженной, оскобленной и зажатой в тиски морали, которая не позволяла отплатить ему той же монетой. От боли и беспомощности, которая пожирала все существо, Катя бросилась в другие объятия, которые казались нежными, принимающими и способными защитить. Эти не по-женски сильные объятия делали ее мягкой и податливой, как тесто, в них она обмякала, растекалась и послушно следовала за парой ухоженных рук.
Через две проклятые недели, две подруги отправились на лоно природы, где шум потихоньку нагревающихся под июньским солнцем воды, шелест молоденьких светло-зеленых листочков, озадаченный бег трудолюбивых муравьев и назойливое беспорядочное кружение мух действовали чрезвычайно расслабляющие на измученное сознание Кати. Шампанское, фрукты, темнеющее небо, подчеркивающие острые углы звезд - все было похоже на романтическое свидание. Пусть оно им и будет до конца.
***
Что ж - близок триумф моей затеи. Первая часть эксперимента прошла более чем успешно. Оказывается, создавать людские отношения, руководить чувствами других и получать задуманный результат - не выдумка литературных циников. Мы все способны стать творцами человеческих судеб, их вершителями.
Стас блестяще выполнил свою задачу - соблазнить девственницу, обнадежить и унизить с тем, чтобы она стала ненавидеть его и всех мужчин вместе взятых, проклиная тот день, когда позволила себе влюбиться. Я чувствовала, что в нем многое от актера, способного сохранять дистанцию между собой и своей ролью.
Мы встретились на следующий день после того, как Катя стала моей, и устроили себе маленький праздник - заказали ужин из маленького китайского ресторанчика, зажги свечи и расположились на татами, которые вот уже год бесхозно томились в углу. Острота китайских блюд всегда разжигала во мне активность, впрочем, и его организм не оставался равнодушным к приправам и сливовому вину. Татами стали жертвой нашей разгоряченности.
Стас стал просить, чтобы я показала уже написанный материал. Опрометчивая поспешность. Ведь еще не было финала. И вообще я довольно суеверна в том, что касается моих романов - пока не дописано до конца, показывать нельзя. Хотя его любопытство вполне понятно. Ведь, кто знает, что происходит с актером, когда он уходит со сцены, отыграв роль, внушив зрителям истинные чувства, оставив их наедине с воплощенным им образом. Я тоже могу лишь догадываться, что будет чувствовать он, когда развязка будет позади. Не исключаю возможности, что он может и вправду влюбиться в эту девчонку, она - хороша собой, в ней проснулась сексуальность, исчезла прежняя заносчивость, она мягка, податлива, чувствительна. Другое дело, что после всего она его возненавидит до умопомрачения и не подпустит к себе на пушечный выстрел. А может вообще убьет? Ведь ее психика до того расшатана, бедная девочка. Но хватит соплей. Творец не должен снисходить до человеческих слабостей.
Катюша считает, что влюбилась в меня и что мужчин в ее жизни больше не будет, что она раскрыла свою настоящую сущность и отныне ее сердце, прочем и то, куда оно помещено, принадлежит мне. Интересно, что она думает о моих чувствах? Неужели искренне верит, что ради нее я променяю удовольствие засыпать в объятиях мужчины, обладая тем, чем природа обделила меня, предоставив, однако, взамен бескрайнюю возможность соблазнять. Что ж такая компенсация меня вполне устраивает, я научилась максимально ее использовать, и рассчитываю получить еще больше в дальнейшем, ведь пару десятков лет у меня в запасе есть.
Через несколько дней я намерена закончить роман.
***
Несколько дней Катя пребывала в небывалом смятении. Она искала возможности хоть мельком встретиться со своей покровительницей - соблазнительницей, но тщетно. Все возможные способы связи отвечали пугающим безмолвием. Как назло нарисовался Стас, требующий встречи, чтобы поговорить. Катя чувствовала себя спутанной, готовой взорваться от малейшего слова или движения, обращенного к ней. Она стала избегать людей из своего привычного окружения, ее не покидало чувство гадливости по отношению к себе. Ведь еще год назад она была открыта миру и верила в близость своего счастья. Ей нравилось осваивать и познавать новое. Сейчас она узнала так много, что выдержать не под силу, она прикоснулась к самому грязному не только во внешнем мире, но и в самой себе. Катя узнала и как сильно она может любить и как сильно ненавидеть, она узнала муки ревности и боль унижения, ей хотелось исчезнуть, умереть.
Она избегала разговоров со Стасом, но он был настойчив и необыкновенно любезен. Катя не хотела разговаривать об их отношениях, они казались полностью исчерпанными. Катерина хотела узнать все об этой женщине, с которой он ее однажды познакомил. На очередной его звонок, она ответила, и дала согласие встретиться.
Они встретились в небольшой кафешке на Арбате. Разговор не клеился, Стас высказывал недоумение по поводу их размолвки. Его попытка прикинуться дурачком или свести все к женскому недопонимаю необходимости предоставлять мужчине некоторую свободу, раздражали Катю, готовую влепить звонкую пощечину, которая не осталась бы незамеченной для окружающих, и уйти, давя рыдания. Ей с трудом удавалось пересиливать себя, но она хотела добиться от него информации. Когда Стас перешел к воспоминаниям о том, как им было хорошо вдвоем, Катя задала свой вопрос.
--
Ты хочешь узнать больше о нашей общей знакомой. Что ж она - неплохая писательница, кое-что печатали, сейчас похоже она переживает творческий кризис, стремиться к уединению, что вообще-то у нее случается время от времени.
--
Расскажи, как вы познакомились, какая она, что ты знаешь о ее прошлом? И вообще откуда она взялась на журфаке, зачем ей это образование, если она и так пишет.
--
Знаешь, я могу тебе прояснить все, что касается ее, если мы зайдем ко мне домой, я недавно снял квартирку не далеко отсюда.
--
Если это отчаянная попытка вернуть меня, то она тебе не удалась, - Катя встала, взяла сумочку и направилась к выходу.
В метрах десяти от кафе Стас догнал ее, он сказал, что все, что хочет знать Катя, описано в мемуарах самой интересующей ее особы, экземпляр которых с дарственной надписью лежит у него дома. Он готов передать его Кате в знак искупления.
Катя действительно получила пачку отпечатанных листов. Она подошла к окну, перелистывая страницы и выхватывая отдельные фразы моношрифтного текста. Она была в ужасе.
В это время на пороге возникла и фигура самого автора. Как всегда изысканна и утонченна. Она мягко улыбнулась Кате, поцеловала Стаса и, изобразив на лице искреннее удивление, спросила, почему Стас еще не спустился, она уже как 15 минут ждет его в машине у подъезда.
От шока Катя отошла только к ночи, намотав бесчисленные километры по кривым московским дворикам. Выход она видела только один - самой стать творцом и вершителем судеб.
***
Что ж рукопись готова, издатель охотно взял современный мелодраматический романчик. Послесловие про двадцать лет спустя, пришлось придумать - ждать столь времени окончания романа издатель бы не согласился. Я дала краткий набросок, что стало со всеми членами этого надуманного треугольника.
Я ждала неплохого гонорара, Стас хандрил. Катя, как и следовало ожидать, исчезла.
***
Эпилог же этого романа предстоит написать мне. Перед тем, как меня арестовали за умышленное убийство, я связалась с издателем, представилась прототипом романа, который они издают, и предложила дать интервью. Он долго не соглашался, я решила вообразить себе ход такого интервью, написала его сама и отправила ему по электронной почте. Можно было считать это своеобразной исповедью.
Теперь через два года, которые я провела на лечении в психиатрическом отделении бутырской тюрьмы, роман переиздается с этой исповедью, а на мой счет в банке переводят часть гонорара.