В последнее время всё что-то не клеилось. Дела шли из рук вон плохо. Противная усталость, апатия, усталость и депрессия, и, что хуже всего, раздражительность... Что-то нужно было менять, что-то делать, куда-то бежать... Но что? Куда?! Работа, будь она неладна! Работа, от слова рабство! Вот оно! РАБСТВО!!! Неужели я нахожусь в рабстве? Да ну!!! Быть такого не может! Я же могу бросить всё и укатить в любом направлении... Вот возьму и уеду куда-нибудь... Вот только доделаю свои дела... Свои?!! Разве они мои? Так, стоп! Дела принадлежат работе, но никак не мне... Или мне? Ведь делаю их я... Но не для себя... Просто зарабатываю деньги, как и все остальные. Зарабатываю... опять это "раб"! Что это за замкнутый круг такой? Вот!.. Нашёл! Не работаю я, а тружусь! Тружусь? Нет... что-то опять не то... Труд, от слова трудность. Работа и бывает трудной, на то она и работа... Значит они связаны! Трудное рабство! Вот что это такое! Мне это нужно, быть в рабстве, да ещё и в таком трудном? Нет, нет, и ещё раз НЕТ!!!
На этой мысли я вдруг обнаружил, что уже в который раз, наверное в сотый, пересекаю комнату из одного угла в другой. Усмехнувшись, я взглянул в зеркало. На меня смотрели усталые покрасневшие глаза, обвисшее лицо, плотно сжатые губы и нахмуренные брови. Вроде бы я, но не совсем... Я знал себя всегда жизнерадостным, весёлым и энергичным, а тут... я попытался улыбнуться, но улыбка получилась какая-то вымученная. Нет! Хватит! Надо было развеяться, и я, надев туфли, схватив плащ и лёгкий шарф, выскочил на улицу.
Весна! Оказывается уже весна! Снег уже почти весь сошёл, на открывшейся серой земле проглядывала зелёная трава, весело журчали ручьи и чирикали воробьи. Солнце не было, зато был лёгкий ветерок, и я, обмотав шарф вокруг шеи, поспешил по улице, подальше от проблем и забот.
Мир вокруг изменился с того времени, как я последний раз его видел. Точнее, замечал, видел-то я его каждый день; а вот обращал ли я на него внимание... Город был довольно грязным, не буду перечислять всё то наследство, что оставляет нам зима, и пыльным... Пыль была везде, на старой сухой траве, на прошлогодней листве, на стволах деревьев, асфальте и стенах домов... Город требовал генеральной уборки, но его поносившийся старый костюм, кажется, никто и не собирался обновлять. Лишь кое-где делались жалкие попытки привести в порядок небольшие участки территории, оставляя остальное на лето, вырастет трава, прикроет срамоту, остальное смоет дождь и сойдёт... Видимо люди подсознательно чувствовали, что уборка это тоже работа, а раз работа, значит рабство...
Я остановился... Впереди шла Она... Лёгкое платье, не по погоде, кстати, едва развевалось на ветру. Но не её летнее платье с короткими рукавами, не её открытые красивые ноги, и даже не то, что она шла босиком, привлекло моё внимание. Была некоторая странность в её походке, она будто пританцовывала на лету... Её маленькие ступни, казалось, не касались земли одного сантиметра, хотя точно утверждать не берусь. Тонкие кисти рук делали лёгкие едва заметные взмахи, в такт мелодии, слышимой ей одной.
Подойдя ко мне, она замедлила шаг, и, взглянув на меня своими широко распахнутыми глазами, остановилась.
- Ну, здравствуй! - весело сказала она.
Я вдруг почувствовал сильное сердцебиение, и мне показалось, что земля всколыхнулась подо мной.
Она улыбнулась милой ободряющей улыбкой.
- Ну что же ты? Или онемел?
Я молчал, не зная, или не смея ничего сказать.
- Пойдём же, наконец! - она протянула руку, и, не дожидаясь, пока я отреагирую на её слова, схватила меня за запястье. - Иди уже, не стой, как чурбан! - и потянула меня за собой.
- Подожди! - опомнился я. - Кто ты?.. Вы... - она немного нахмурилась.
- Эх! Неужели всё забыл? - она вдруг задорно рассмеялась, на мгновение мне даже показалось, что где-то зазвенели колокольчики. - Пойдем, говорю! - она решительно потянула меня за собой.
Я послушно поплёлся рядом, не зная, зачем, куда и с кем... Но у меня было ощущение, что ради неё я готов идти хоть на край земли. Она вела меня, а я шёл за ней, чувствуя, что если вдруг она исчезнет, то я уже не смогу спокойно жить, если вообще смогу. Сердце рвалось из груди, внутри разливался огонь, наполняя меня энергией жгучей и вместе с тем приятной. Волна смешанных чувств электрическими брызгами окатила меня с головы до пят.
- Кто же Вы? - осмелился я повторить свой вопрос.
- Во-первых, не Вы, а ты! А во-вторых, не буду я отвечать на глупые вопросы!.. - она поджала губу, делая вид, что собирается обидеться, но тут же улыбнулась, - Не обижайся! Ну не хочу я говорить, кто я! Ты лучше посмотри, какое Солнышко на небе! Так и хочется петь!
- Солнце? - опешил я, - Какое со...
Я замер, на небе действительно светило яркое весеннее солнце. Ещё недавней облачной дымки не было и в помине. Свет заливал улицы, пахнуло теплом и каким-то, давно забытым ощущением. Радость волной захлестнула меня.
- Что же мы стоим?! - почти крикнула она, так, что на нас стали оборачиваться прохожие. - Бежим!!!
Мы побежали, как дети. Странно, но я давно, наверное с детства, не чувствовал такого подъёма сил. Мы добежали до перекрёстка, машин не было, и мы пересекли улицу. Рядом находился старый парк, такой старый, что, наверное, и парком его назвать-то было нельзя. Ноги сами вели в сторону парка, или может, это вела меня Она?..
- Вот мы и на месте! - сказала моя незнакомка. - Не стой, помогай мне!
- В чём? - не понял я. Почему-то я совсем не удивлялся её командному тону.
Она, не обратив внимания на мой вопрос, подошла к ближайшему дереву, немного постояла, словно к чему-то прислушиваясь, обошла вокруг его мощного ствола и прикоснулась ладонями к старой шершавой коре. Подождала немного, взглянула вверх и зашептала так, что мне самому захотелось хотя бы на миг стать этим деревом.
- Просыпайся, друг! Очнись, брат!
Было что-то в звуках её голоса похожее на журчание ручья или пение птиц, но вместе с тем, это было что-то иное, нечто прекрасное, как колыбельная матери. Но это была не колыбельная, это была песня утренней зори, песня пробуждения, песня... Да, это она! Я, кажется, начинал понимать или вспоминать...
Она оглянулась на меня, словно читая мои мысли, и, улыбнувшись, тихо сказала, приложив палец ко рту.
- Смотри! - она показала на ветви дерева.
Я замер, не веря своим глазам. Все ветви быстро покрывались молоденькими крохотными зелёными листиками. Листочки трепетали, и, казалось, тянулись к моей прекрасной незнакомке.
- Твори со мной. Помоги мне пробудить всех.
Её ласковый и нежный голос не просил, не умолял, не требовал, он наполнял энергией жизни каждую клеточку моего тела, хотелось взмахнуть руками и взлететь высоко-высоко в небо, стать птицей и парить и петь о счастье, о любви, о весне...
Сам не зная почему, я пошёл вслед за Ней, стал касаться каждого кустика, каждой веточки... Просить уже было не надо, природа просыпалась сама. Лучи солнца сверкали в молодой траве, птицы начинали носиться в зелёной дымке ветвей. А босые ножки Весны оставляли за собой распускающиеся головки первых цветов...
Вечерело. Я возвращался домой. Встреча с Весной закончилась неожиданно, она подбежала ко мне поцеловала в щёку, и, шепнув спасибо, убежала. Оцепенение спало, я был свободен от её чар, но желание творить, радовать и любить осталось. Я шёл домой, понимая, что завтра опять работа, которая от слова рабство, но теперь я мог даже в эту работу вплести капельку своего творения. Пусть оно никому не нужно, но оно нужно мне! Я хочу наполнить мир вокруг себя жизнью и радостью, и я его наполню.