Настала осень. Созрела, как водится, под окном хурма. Самая обычная полудикая, никакой не "королёк". Листья вспыхнули всеми цветами радуги, поколыхались под осенним дождём и ветром, и облетели. Осталась хурма яркая, как оранжевые шары на новогодней ёлке.
По случаю созревания, на прокорм появились воробьи и дрозды, до того регулярно проверявшие степень зрелости плодов. Теперь они их откровенно трескали за оба клюва, так что мякоть сочилась прямо на землю.
Наведывались другие птицы - синицы, сойки, даже дятлы всех трёх местных пород - зелёные, чёрные, пёстрые. Как-то поздно вечером заглянул енот. Обошёл все ветки, перещупал все плоды, а их не меньше тысячи, остался недоволен и больше не появлялся.
А урожай-то действительно знатный, ветки гнуться. Хурма, она такая - год родит, два погодит, да так, что на всём дереве две с половиной уродливые хурмины висят. А тут изобилие.
Появилась, наконец, и белка. У неё нет нужды что-то там проверять, она не ест хурму на дереве, среди пернатых. Белка хурму запасает, и знает как. Белка живёт тут давно, она уже опытная. Раньше, в молодости, она срывала плоды и запасала их, загоняя в развилки веток на соседней груше, наивно полагая, что тут они будут в сохранности. Как же, размечталась, крылатые разбойники всех мастей нагло расклевали весь запас ещё до нового года. С того раза белка поумнела и организовала склад припасов в дебрях густого кипариса, так же растущего неподалёку. Рабочий день её начинался около десяти утра не зависимо от погоды. Белка деловито по-хозяйски появлялась на дереве, разгоняла скворцов и начинала отбор. Плоды брала не расклёванные и самые крупные. Она аккуратно отгрызала плод, оставляя плодоножку на дереве (зачем лишнюю тяжесть таскать?), ловко захватывала его зубами и стремглав, перебирая всеми четырьмя лапами и заруливая хвостом, неслась через опавшую шелковицу и вечнозелёную мушмулу к заветному кипарису. Там исчезала и долго копошилась, пристраивая добычу.
Распорядок дня не менялся в течение двух недель - пять хурмин в день, не больше и не меньше, с десяти до двух и не часом позже. Это был конкретный план и не сгибаемая система. Всё посчитано и разложено по полочкам (веточкам). Подозреваю, что до десяти утра и после двух дня белка отнюдь не бездельничала, а запасала что-то ещё, созревшее к тому времени.
Птицы доедали остатки изгрызенных всеми животными перезревших плодов. Белка же больше не появлялась, блюла видать качество заготовки. А я подумывал, что нам у Природы и её творений ещё учиться и учиться. Даже простая белка может преподать хороший урок хозяйственности.