Автобус обогнал мусороуборочную машину, раскрашенную под гигантскую божью коровку, и мягко подкатил к остановке. Большой, современный, с кондиционером и подъёмником для инвалидов автобус был гордостью муниципального автохозяйства. Водитель (не узбек) за год работы на чудо-автобусе в целом успешно переквалифицировался из обычного тракториста отсталой глубинки где-то на Востоке в настоящего водителя пассажирского автобуса. Ему очень нравилось управлять такой машиной. Общественное транспортное средство плавно начало торможение за пятьдесят метров до обозначенной остановки. Послушно подчиняясь воле шофёра, автобус встал точно напротив группы потенциальных пассажиров. Перед ними, интимно шипя, открылась средняя самая широкая дверь.
Будущие пассажиры чудо-автобуса, желая обрести этот почётный статус, не апатично выстаивали на остановке. Они загодя приготавливались первыми проникнуть в транспортное средство. У каждого имелась своя метода, собственные наработки. Те, кто помоложе, фланировали вдоль тротуара, выбирая правильное место для конечного рывка. Малоподвижные граждане с завистью поглядывали на молодёжь в тщетной надежде, что им повезёт, и каким-то чудом дверь откроется именно там, где они расположились. Тогда есть шанс первым попасть в автобус и занять сидячее место.
Только один пассажир на остановке не суетился, а незыблемо попирал тротуарную плитку в одном отдельно взятом месте. Он, а точнее, она твёрдо знала, что дверь откроется именно здесь и именно для неё. Для неё и её малютки, который покоился в роскошной коляске, чуде, не меньшем, чем подъехавший автобус. Мать не обращала внимания на остальных, её взгляд скользил выше голов и уходил куда-то очень далеко в сопредельное пространство.
Такова оказалась изначальная диспозиция перед посадкой. И, надо заметить, что уверенность мамаши с коляской оправдалась на все сто пятнадцать процентов. Двери чудо-автобуса с шипением начали открываться прямо напротив неё.
Однако, шустрая не по годам молодёжь и, проявившее неожиданную прыть клюкастое пенсионерство, не собирались так просто сдавать позиции. Битва за сидячее место в автобусе с кондиционером продолжилась в дверях. Не обладая таким неоспоримым преимуществом, как младенец в коляске, остальные пассажиры попытались организовать заслон из собственных тел. Бочком ринулись к разверстым дверям. Не тут-то было, младенец в коляске имел на этот случай весьма опытную и закалённую в таких делах мать, поэтому он, кстати, безмятежно спал, препоручив заботы о себе всецело ей.
На руку воинственному материнству дополнительно сыграл и водитель автобуса. Он стравил воздух, и автобус (недаром чудом называется) заметно накренился на правый борт, дабы удобнее было въезжать коляскам и прочим инвалидам.
Резкое, неожиданное шипение пневматики откуда-то из-под днища, заставило остальных пассажиров, штурмующих автобус, на секунду замешкаться. Этим замешательством пассажирка с коляской привычно и воспользовалась. Оттирая в сторону зазевавшихся старушек, выдавливая с дороги размалёванных, как портовые шлюхи, младших школьниц, переезжая почти автомобильными колёсами начищенные до блеска ботинки, она влетела в салон.
Точнее, влетела только коляска, а вот мамаша сделать этого не смогла. Не вписалась. Дело в том, что в салоне чудо-автобуса на средней площадке, специально предназначенной для парковки инвалидных и детских колясок, уже стояли две. Две детские коляски с полным комплектом снаряжения. Как-то: два младенца, две мамашки, два могучих материнских инстинкта при них.
Влетевшая в салон третья коляска, таранила две уже припаркованные. От резкого сотрясения очнулись младенцы в них. Все трое. И дружно зашлись криком. Детский хор поддержали матери. Тоже все трое.
-- Куда!!..Не видишь, занято!!...А ты!!...Подвиньтесь!!...Ещё чего!!!...Что вы кричите!!...Сама такая!! - невнятные возгласы посыпались со всех сторон.
-- Освободите проход!! - это уже ревели с улицы, перебивая младенческий вой, не попавшие в автобус пассажиры.
Мамаша с коляской огрызалась, облаивая и тех, кто впереди и тех, кто сзади. Попутно она пыталась пристроить своё транспортное средство на площадке или хоть где-нибудь в салоне. На её беду это была не просто детская коляска, а подобие малогабаритного бронетранспортёра для перевозки любимого дитяти. Оно - это транспортное средство - и в одиночку-то на площадке поместилось бы с трудом. А тут - трое.
Ни вдоль, ни поперёк, ни по диагонали коляска не вставала, часть её, включая мамашу, всё равно оказывалась снаружи. Толчки, крики, сопение и визг. Кто-то попытался просочиться по стеночке, и был придавлен. Кто-то выронил свою клюшку и искал её среди колёс, в разгар веселья лопнул чей-то пакет, и на пол хлынула молодая и от того мелкая картошка. Процесс охватил уже почти весь автобус и стал всеобщим.
Но мать с коляской не сдавалась. Она предприняла отчаянную попытку поставить коляску "на попа". И это у неё почти получилось. Оплошал младенец. Он выпал из наклонённой коляски. Перед ним открылись невиданные доселе просторы, полные всего интересного. Он тут же затерялся среди картошки, колёс и запылившихся к тому времени ботинок.
Вопль возрос до небес. От крика стёкла в автобусе гулко вибрировали, сидячие пассажиры болезненно морщились и затыкали уши. Действо перешло в наиболее трагическую свою фазу.
Не все так болезненно переживали происходящее. От средней площадки к корме чудо-автобуса сидения поднимались амфитеатром. Со своего, заблаговременно занятого места, мне была хорошо видна развернувшаяся баталия. Вот мамаша бросает возиться со своей негабаритной коляской, до этого момента составлявшей её законную гордость, и, забыв о наряде, ныряет куда-то ближе к полу. Она истошно зовёт одной её понятным именем родное любимое чадо. Нет ответа. Чадо укатилось совсем далеко, его и по голосу не найти, потому что теперь кричат все или почти все. Голос подала самая молчаливая группа гастарбайтеров с Украины, которая начала раздавать совершенно противоречивые советы. Их, естественно, никто не слушал.
И тут, как в ретро фильме про хороших парней, нашёлся доброволец, готовый пожертвовать собой ради спасения невинных душ. Для начала он выволок за ноги из-под колясок мамашку, получив при этом от неё же несколько чувствительных тычков по разным частям тела. Следом отважный юноша извлёк затерявшегося младенца, который к тому времени давно умолк, поскольку ел картошку.
Вид, питающегося сырым запрещённым для грудников продуктом, младенца привёл к очередному приступу мамаши с коляской. Она открыла рот пошире и решала - то ли ей закричать, то ли грохнуться в обморок. Но тут уже вмешался водитель. Его национальное терпение подошло к концу, и сын неведомого, но очень доброго народа, надавил на клаксон. Громко и убедительно получилось. На какие-то несколько секунд в салоне воцарилась относительная тишина. В неё, в тишину водитель и произнёс своё -
-- Жьенщина и каляскя, пакынте автобус. Пажалста.
И она покинула. Ей помогли. Те самые гастарбайтеры с Украины, которых никто не слушал. Очень сердечно выкатили коляску-броневик, что-то поправили, где-то отряхнули, внутрь положили младенца. Он молчал и попеременно облизывал то грязную молодую картофелину, цепко зажатую в пальчиках, то не менее грязную соску с Микки-Маусом.
Автобус тронулся, нагоняя расписание. Мы оставили на остановке всклокоченную и всхлипывающую мамашку вместе с её волшебной коляской и пережившим приключение младенцем. Рядом с ними стоял тот самый молодой парень доброволец, который, видимо, решил испить чашу до дна. А может и ещё почему. Мамаша смотрела на него тигрицей.
-- Закусает.
-- Убьёт.
-- Или усыновит.
-- При чём тут сын, то была девочка.
-- А вам это откуда известно? Вы вообще всё проспали.
-- Ха, элементарно, Ватсон. Костюмчик-то розовый.
Чудо-автобус, ведомый твёрдой рукой сына степей или гор, плавно катил по солнечному городу. У пассажиров было, что обсудить на ближайшие полчаса. Всё-таки не Майдан.