Аннотация: Сказочная история о маленькой мышке и горьком пьянице заставит подумать о традициях, семейных ценностях, и просто - о добре и зле.
Татьяна Шипошина
feodossan@mail.ru
ФАМИЛЬНЫЙ РУКАВИШНИКОВ
Сказка
ГЛАВА 1
Эта история произошла в старой части Санкт-Петербурга, в коммунальной квартире на четыре семьи, на втором этаже.
В коммуналке, вместе с другими жильцами, проживал дядя Вася Рукавишников. Он занимал в квартире две комнаты, которые достались ему в наследство от родителей.
Раньше дядя Вася проживал здесь вместе с женой Машей и сыном Ванюшкой.
Но вот уже второй год пошёл, как жил дядя Вася в одиночестве. Ушла жена от дяди Васи. И Ванюшку забрала. Ютилась теперь где-то в общежитии, и к дяде Васе возвращаться не хотела.
Жена ушла по известной причине, в наше время ни для кого не удивительной. Как-то так получилось, что неплохой мальчик Васёк, затем - хороший парень Василий преобразовался в пьяницу, дядю Васю.
Почему это произошло, да почему именно с Васей... Кто вам сразу на эти вопросы ответит?
Вот и мы отвечать на них не берёмся. Ну, а история - вот она.
ГЛАВА 2
- Вот так, вот так... Напьётся, и света белого не видит. Разве ж так можно? Совсем разум потерял! Жаль человека! А ведь он родился человеком, а не каким-нибудь котом!
Вася проснулся под утро. Он даже не смог сразу сообразить, от чего. Какой-то звон, писк над ухом...
"Мерещится, наверное, - подумал Вася и побил себя по уху. - Или это совесть меня так мучает. Ишь, уже не просто достаёт, а разговаривать стала.
Вася вздохнул и повернулся на другой бок
- Ишь, ворочается! - продолжалось пищание. - Семью потерял, с работы выгнали! Если последний разум пропьёт - что же с ним, бедным, будет?
"Да, - горько подумал Вася. - Разум я потерял... А был ли он, разум-то..."
Тут Вася развернулся и сел на диване. Пружины жалобно скрипнули. Нет, это определённо не совесть! Это кто-то говорит! Вернее, кто-то пищит над Васиным ухом!
"Всё, допился до белой горячки, - подумал Вася. - Уже мне голоса мерещатся..."
- Так и до белой горячки не далеко, - пропищало рядом.
Вася вскочил и подбежал к выключателю. Щёлкнул. Лампочка на шнуре закачалась.
В комнате было пусто.
- Почудится же такое, - вслух сказал Вася.
- Ему ещё и чудится что-то, - грустно пропищали ему в ответ.
Вася сел на диван, сжал руками голову, и горестно вздохнул:
- Елы-палы!
- Да... я бы подумала о жизни, на твоём месте. Жаль, что ты меня не слышишь. А если слышишь - не понимаешь.
- Я тебя слышу - ответил Вася. - И понимаю, кажется. Ругаешься ты. Я только не пойму - кто ты, и где.
- Не может быть! - пропищал кто-то с удивление в голосе. - Неужели дедушка не врал?
- Да кто же ты? Где? При чём здесь дедушка?
- Вася, Вася! Глаза открой пошире! Я тут, перед тобой на стуле сижу! Рядом с твоей немытой чашкой!
Вася поднял голову.
- Провалиться мне на этом месте! - прошептал он.
- Не надо проваливаться, - пропищали ему в ответ. - Под полом и без тебя тесно.
Маленькая серая мышка высунулась из-за чашки и помахала Васе серенькой лапкой.
- В-вася... - промолвил Вася, заикаясь.
А что ему ещё оставалось делать?
ГЛАВА 3
- Ты настоящая? Откуда ты взялась такая? - спросил Вася. - Ты не мерещишься мне?
- Настоящая, конечно.
- Почему же ты по-человечески разговариваешь?
- Ты лучше спроси, почему ты меня понимаешь?
- Почему?
- Слушай. Мне об этом дедушка рассказывал. А моему дедушке - его дедушка. А ему - прадедушка.
- Мне никто ничего не рассказывал. У меня прадедушка на войне погиб. А прабабушка - в блокаду. Дедушка и бабушка рано умерли. А папа на подводной лодке служил... я его почти не помню
- Так вот, - продолжала Тари. - Твой прапрадед... Ты хоть знаешь, что твоим прапрадедом был купец знаменитый? Василий Рукавишников? И весь этот дом когда-то ему принадлежал?
- Что-то слышал. Только мне от этого ни холодно, ни жарко.
- Вася-Вася... короче, был он купцом, мануфактурой торговал. Тканями, значит, и прочим... По рассказам, добрым был и справедливым. К нему, под праздники, очередь из неимущих выстраивалась. Никто с пустыми руками не уходил. Но, что самое главное...
- Что ж ещё?
- Он всегда мышей кормил. На ночь ставил им тарелки с хлебом и сыром.
- Может, он так ткани свои оберегал! - догадался Вася. - Чтоб мыши их не грызли!
- Может, и так. Только он, понимаешь, кота не натравливал, отраву не покупал, и норки мышам не законопачивал. Мышеловок, Вася, он не ставил! А угощал! Понимаешь?
- Ну, да.
- Вот как-то раз мышиный предводитель решил купца Рукавишникова поблагодарить. Хоть и страшно ему было, а ночью пошёл он к купцу. Сел рядом с кроватью, ну, и начал благодарить. А купец вдруг проснулся и стал предводителю отвечать. У обоих открылся дар: они смогли друг друга слышать и понимать.
- Что-то не верится.
- А со мной разговаривать - верится? Дар-то передаётся по наследству. По мышиной линии - точно. А вот по человеческой... Можно сказать, что мы - фамильные мыши семьи Рукавишниковых. А Вы, Рукавишниковы - наши фамильные люди. Ты - мой фамильный Вася.
- М-да... - почесал затылок Вася.
Тари повела ушами и взмахнула хвостом:
- Но ты, Вася, извини меня... ну, не лучший представитель человеческого рода. Столько лет не то, что меня - никого вокруг не слышал и не слушал. И не замечал.
- Да я...
- Ладно, Вася. Не всё потеряно! Услышал же ты меня сегодня! Значит, не утерян дар. Вот бы дедушка порадовался...
- Мой? - спросил Вася. - Мой дедушка?
- Нет, не твой. Мой! Твой бы дедушка, наверное, в ужас пришёл, глядя на то, во что его внук превратился. Неужели, Вася, у тебя совести нет?
Вася взлохматил волосы и сокрушённо произнёс:
- Эх! Есть у меня совесть! Есть! Утром, когда я просыпаюсь, она тоже просыпается, и начинает меня грызть. А как только выпью - так она... ну, сначала затихает... а после третьего полстакана совсем уходит. Вот я её и гоняю.
- Ты, Вася, поступаешь, как котяра неразумный... Жаль. За женой, за сыном - не скучаешь?
- Не напоминай... А то уже совесть мне всю душу изгрызла.
- Вместо того, чтоб пить - пошёл бы, погулял с сыном. Сегодня суббота, он дома. В зоопарк бы его сводил. Мороженое бы ему купил. Учить тебя.
- Я бы пошёл, - сокрушался Вася. - У меня же денег нет. Ни копейки!
- А на что ты собирался выпивать?
- Так товарищи... ты - мне, я - тебе.
- Товарищи... Собутыльники! Нет, чтоб на ночь для мышей тарелочку поставить! Я уж про сыр не говорю! Хоть бы с хлебом! Не блокада же!
- Прости, - сказал Вася. - Прости, Тари...
ГЛАВА 4
- Ладно, - вздохнула Тари. - Прапрадеда своего благодари. Сейчас.
Тари ловко сползла со стула и исчезла в щели на полу. Вася ждал её, ждал...
Потом назвал сам себя "дураком" и пошёл к пивному ларьку.
Часа через четыре, с трудом переставляя ноги, Вася возвратился домой. Когда он открыл дверь в свой подъезд, в нос ему ударил запах дихлофоса, или ещё какой-то гадости, чем обычно травят мышей и крыс.
Не смотря на то, что мозги Васи весьма затуманились алкоголем, он сразу же вспомнил про мышку, которая утром разговаривала с ним.
Сердце Васи заколотилось.
"Да это - всё дурь и ерунда", - сказал Васе внутренний голос..
Но у Васи всегда было два внутренних голоса! И второй внутренний голос тут же ответил первому:
"Нет, это правда!"
Пока Вася полз на второй этаж, два внутренних голоса спорили:
"А если вдруг мышка уже отравлена?" - чуть не плакал второй внутренний голос.
"То же мне, беда! Мышка дохлая! Об этом и думать смешно!" - отвечал первый.
"Часто ли ты видел фамильных мышей? Да ещё и говорящих?" - не унимался второй внутренний голос.
"Дурак ты, Вася. Заблудился... в трёх мышах..." - вздохнул первый.
На этом оба внутренних голоса согласились. Чего уж там!
Когда Вася открыл дверь в свою квартиру, его встретил сосед Семён Петрович.
- С тебя двести рублей, - сказал он Васе, вместо "здравствуйте".
- За что? - не понял Вася.
- За отраву для мышей.
Вася схватился за сердце. Его худшие опасения подтвердились.
- А я что, просил их травить?
- Тебя, алкаша, самого надо, как этих мышей, - тихонько, чтоб Вася не слышал, прошептал Семён Петрович.
Хоть Семён Петрович и храбрился, но Вася был ростом в полтора раза выше его. И силушку богатырскую - ещё не всю пропил.
Из квартиры N3 высунулась маникюрша Лидочка.
- Он думает, что мы за него все услуги оплачивать будем, - сказала она.
-- Пора его, пьяницу, вообще из квартиры выселить! - не успокаивался Семён Петрович.
Когда рядом появлялась Лидочка, он чувствовал себя храбрее.
Вася продвигался по коридору со странным выражением лица. Он молчал.
- Ладно, если надо, я за него внесу двести рублей, - учительница Нина Алексеевна, четвёртый жилец коммунальной квартиры, вышла из кухни с чайником в руке.
Вася отодвинул от своей двери маленького и толстенького Семёна Петровича, который едва доставал ему до плеча лысой макушкой
- Я отдам деньги... заработаю, и отдам...- сказал он.
Вася вошёл к себе и быстро закрыл дверь своей комнаты. Если бы кто-то через минуту посмотрел на Васю со стороны - точно подумал бы, что у Васи - "крыша поехала".
Вася ползал на коленях по грязному полу своей квартиры и взывал:
- Тари! Таричка! Тари, Тари-бари-растабаричка! Откликнись, пожалуйста! Ты жива? Таричка!
Тари не выходила.
- У-у-у... - просто завыл Вася. - Это я! Я виноват! Похмеляться пошёл! А тут... Тари! У-у-у-у...
ГЛАВА 5
- Вася... - раздался слабый писк из угла. - Помогите...
- Тари!
Из уголка комнаты, действительно, выползла Тари. Она едва дышала. Лапки, слабенькие, как травинки, еле двигались.
- Вася...
Вася взял Тари, и положил её на ладонь. Он бросился к окну и распахнул его. Свежий и холодный осенний воздух хлынул в комнату.
- Вася... половицу подними... там наши... погибают...
Вася аккуратно положил Тари в вазочку, стоящую на подоконнике, и бросился в угол комнаты. Поддел шваброй и без жалости отодрал старую половицу. Потом кинулся к буфету, вытащил из него пару блюдец и налил в них воды из графина.
Аккуратно поставил блюдца на пол.
Пока он носился с блюдцами, из-под пола выползли штук двенадцать мышей разного возраста.
Недоверчиво поглядывая на Васю, они всё же подползли к блюдцам и начали пить воду.
- Вася, - позвала Тари. - Я подышала. Опусти меня к нашим.
Вася опустил. Тари подошла к щели в полу и вытащила на воздух ещё одного маленького мышонка.
Вася отёр пот со лба и упал на диван. Он и не заметил, как протрезвел. Если бы пару дней назад кто-то сказал ему, что он будет спасать мышей...
- Тари, может, чего ещё надо? - спросил он.
- Неплохо бы сахару... песочку... - ответила Лиза.
- Сейчас!
Вася осторожно приоткрыл собственную дверь и отправился на кухню, за сахаром.
Сахарница у него, конечно, имелась. Но пустая. Вася рассматривал пустую сахарницу, и вспоминал, сколько уже дней она пустует. Дней, а, может, и недель...
"У Петровича позаимствовать, что ли?" - подумал Вася.
Оглянувшись, он взялся за ручку соседнего шкафчика. Шкафчик оказался заперт на замочек.
"Эх, Петрович!" - вздохнул про себя Вася, вышел из кухни и постучал во вторую квартиру.
- Нина Алексеевна, у вас сахарку не найдётся? Песочку?
Учительница открыла двери:
- Здравствуйте, Вася. Чайку решили попить?
- Да... Нет... Да... - промямлил Вася.
Нина Алексеевна высыпала из сахарницы пол стакана сахару и протянула Васе.
- Хватит?
- Да, - сказал Вася. - На всех...
- Сколько же вас? - удивилась Нина Алексеевна.
- Человек... штук двенадцать. Их...
- Вы здоровы, Вася? - спросила Нина Алексеевна.
- Нина Алексеевна, а вы как относитесь к мышам? - задал Вася встречный вопрос.
Нина Алексеевна чуть тревожно смотрела на Васю.
- Всё - Божья тварь, - наконец, заключила она.
Вася не понял, к кому относилась эта фраза - к мышам или к нему, Василию.
ГЛАВА 6
Маленький мышонок, которого Тари вытащила из щели последним, так и не пришёл в себя. В скорбном молчании мыши возвращались обратно под пол. Одна за другой спускались они в щель, вслед за большой серой мышью, которая несла малыша на руках....
- Можешь закрывать полы, - сказала Тари на прощание. - Я вернусь позже. Жди, Вася. Спасибо тебе.
Вася приставил к полу вывернутую доску и слегка прихлопнул её ногой.
Грустно стало на сердце у Васи.
Словно какая-то завеса поднялась там, в этом потрёпанном сердце. Словно бы в одночасье стало Васе ясно, что жизнь его протекает как-то неправильно, ненормально, а главное, слишком быстро и бесцельно.
Словно жил он, никому не нужный, да ему никто нужен не был. И вдруг... Мало того, что он вдруг нужным оказался - кто-то и ему стал необходим.
Кто-то серый с хвостом... Хочешь - смейся, хочешь - плачь.
Вася то сидел на диване, то лежал, то выходил на кухню, грел чайник. Пил Вася горячую воду, так как ни чая, ни, как вам известно, сахару в доме у него не водилось.
В кухонном шкафу скучали в одиночестве только пачка соли и пакетик лаврового листа.
На кухне Вася столкнулся с Ниной Алексеевной.
- Что, Вася, не весел? - спросила она.
- Я пока... это... жду... А скажите... бывает так, что человеку тошно не только на себя в зеркало смотреть, а вообще, всю свою жизнь разглядывать?
- Бывает, конечно. Есть много примеров в литературе. Лермонтов, например. Или Достоевский. Изучал в школе?
- Я про них давно забыл. Я и жил-то в последнее время... как-то очень просто... не до Лермонтова... День прошёл, и ладно. Глаза залил - и спать.
- А что у тебя случилось? Чего это ты такие вопросы задавать начал?
Вася только пожал плечами:
- Да... это... не поверит никто... Пойду... Дома побуду...
В этот день, впервые за много месяцев, Вася заснул трезвым. Во сне он видел себя, несущего на руках своего сына. Когда Ванюшка был ещё совсем маленьким. В пелёнках.
Он нёс Ванюшку, и плакал. Во сне...
ГЛАВА 7
Тари появилась утром. Вася сразу же проснулся.
- Как малыш? - спросил он.
- Похоронили... - Тари утёрла глаза лапкой.
- Ты это... Прости нас... людей...
- Так заведено в этом мире, - вздохнула Тари. - Люди... да. А коты? Это сейчас коты ленивые. Вискасом их кормят. А раньше... Сколько мышей погибало... Бедный малыш...
Тари помолчала и подняла глазки на Васю:
- А ты как? - спросила Тари. - Не надумал к сыну сходить? Смотри... прервётся связь времён... если твой сын будет в другом месте жить. Надо, чтоб здесь. В фамильном доме.
- Да как же я к ним пойду? Во-первых, побриться надо. Во-вторых, у меня же ни копейки денег нет. Что, я к сыну с пустыми руками пойду? Пока на работу устроюсь, пока аванс получу. Не знаю, что делать. Хоть сейчас бы к нему побежал, но...
- Ах, да! Я и забыла! - взмахнула хвостом Тари. - Я же ещё вчера собиралась тебе принести, а ты пьянствовать убежал. Подожди. Я сейчас.
Тари появилась минут через пятнадцать. В маленьких лапках, чуть придерживая носом, она держала довольно большой для неё круглый предмет.
- Бери! - пропищала она.
Вася наклонился и взял из лапок Тари этот предмет. Это была старинная монета!! Господи! Что это?
- Тари! Ты что принесла? Она что - золотая?
- Как видишь, - с достоинством ответила Тари. - Своему прапрадеду спасибо скажи. Ну, и моему.
- Как? Как?
- Когда революция началась, твой прапрадед эти монеты припрятал. Вернее, моему прапрапрапрадеду оставил не сохранение. Ведь наша жизнь короче человеческой. Так и сказал: "Отдадите, мол, моим потомкам. Если им надо будет".
- Так это...тащи их все сюда! Там же много?
- Нет, дорогой. Всему своё время. Ты давай-ка беги туда, где нумизматы собираются. Монету продай. В парикмахерскую сходи, еды купи. И - к сыну и жене! А завтра - работу искать.
- Да, - сказал Вася, пристально разглядывая монету и вертя её в пальцах. - Да. Ты права. Я, наверное, так и сделаю.
- Беги!
- А ты? Вы... как же?
- В одну воронку снаряд дважды не падает. В одной квартире два дня подряд мышей не травят. Беги!
Вася уже сбрасывал домашние тапки.
- Стой! - вдруг остановила его Тари. - Я забыла тебе сказать. Нельзя обо всём этом рассказывать никому. Только сыну, когда он подрастёт. Ну, и дочке можно. Когда родится. Понял?
- Чего тут не понять, - вздохнул Вася и натянул куртку. - До встречи, Тари.
ГЛАВА 8
Тётя Маша, жена дяди Васи, никак не могла понять, что же случилось с её бывшим, а теперь - уже снова настоящим мужем. Пить перестал, на работу устроился. Сам!
Вечером - шутка сказать! - книжки стал читать. С сыном - то в зоопарк выбирается, то в музей. А иногда, по выходным... вы не поверите - в церковь! Говорит, надо. Как деды, мол, и прадеды...
Только странность одна у него появилась: вроде бы иногда разговаривает с кем-то, а никого вокруг не видно. Или спать ложится - кому-то вроде как рукой машет. А на ночь ставит на пол тарелочку с крошками хлеба и сыра.
Глядь, а с утра тарелочка и пуста...
- Ты чего это, Вася? Кого это ты кормишь? - спрашивала Маша - Расскажи!
А Вася - ни в какую:
- Да так... - говорит. - Ты, Мань, меня не спрашивай пока. Вот Ванюшка подрастёт - я ему всё расскажу.
Тётя Маша поспрашивала мужа, поспрашивала, да и отстала. Привыкла.
Сама стала тарелочки с хлебом и сыром на ночь ставить. Она ведь добрая женщина, эта тётя Маша. Добрая, и неглупая...