- В этот раз поговорим о вере, церкви и религии. Не стоит смешивать их воедино. Вера присуща всем - атеистам, христианам, буддистам, мусульманам, зороастрийцам, синтоистам - всем. Человек не может без веры. Человек, который не верит хоть во что-то - не человек.
Вера - это стремление к чему-то, неистребимое и неостановимое. Цель его может меняться, иногда на прямую свою противоположность, но вера в живом человеке всегда есть. Именно вера есть путь духа. Именно вера есть прямое отражение души. Именно вера есть свод сил, воплощенных духом, и творящих мир в его подвижности и устойчивости. Вера - вектор мирового движения. Пусть даже этот мир связан с одним-единственным человеком. Вера - это путь для вечного пламени, возжигающего свет в человеческой жизни. Без веры нет ничего.
Церковь - это группа людей, имеющих сходную веру. Собираясь вместе, они усиливают друг друга, отвечают на те или иные вопросы, помогают друг другу стремиться к тому, во что верят. Церкви бывают разные - возвышенные и низменные, помпезные и скромные, созидающие и разрушающие, утешающие и проклинающие. Церкви есть те, что нужны верующим. Если ты в церкви, то она или нужна тебе, или ты не можешь её покинуть.
Есть церкви веры - те, в которые люди приходят искренно, и церкви лжи - те, из которых они просто не могут уйти. Обычно те, кто не может покинуть церковь лжи, стремится в церковь веры. И для разных людей одни и те же церкви могут быть и истинными и ложными.
Любая церковь рано или поздно, а обычно - почти сразу, создаёт религию.
Религия - это правила церкви, положения и основы. Это дорожная карта для движения веры.
Цель религии - дать понятное и ощутимое направление. Цель религии - позволить даже тем, кто далёк от церкви, примерить её на себя, на свою веру. Цель религии - дать множеству человеческих вер единое русло, создать из них единый поток, единое стремление. Особо необходима религия становится, когда церковь начинает объединять слишком большое количество душ, которые не могут все вместе собраться и объяснить себе, что они есть, во что они верят. Как и в войске, верующим людям нужен устав. Этот устав и есть религия.
Перо ложится на клочок, заскорузлый от чернил.
Фольговый покров накрывает почти пустую гильзу.
Свет скрывается за поворотом коридора.
Коста долго тянулся к ключу-блокиратору.
Так и этак.
Металлический цилиндр был слишком далеко - навигатор не мог до него дотянуться ни рукой ни ногой.
Попытался дотянуться до винтовки - зацепил её, уронил.
Винтовка упала прикладом к нему.
Грамматикус монотонно ругался.
Наконец он повернулся к Свальре:
- Ну что молчишь, твою мать?
Свальре вздохнул:
- Что я тебе отсюда посоветую? Я эту тварь даже не вижу.
Коста снова ругнулся.
- Что делать-то будем, а? Мне что, себе руку отгрызть?
- Тихо, - сказал Свальре, - помолчи секунду.
Коста замолчал.
И в тишине оба услышали, как скрежещет металл, двигающийся по пластику.
Цилиндр блокиратора двигался к ним.
Торцом вперёд.
Когда он остановился, Свальре сказал:
- Вот теперь пробуй.
Когда Коста разомкнул наручники, Свальре рефлекторно потёр запястья и обратился к сканерам.
Вокруг краулера лежала пустыня. Очень знакомая пустыня. У Свальре зачесалась скула.
- Идентификация уровня, - скомандовал сержант.
Информсистема поморгала индикатором загрузки и выбросила формуляр, начинающийся со строчки:
- Уровень 37-25-4-б.
- А-атлично! - Свальре развернулся к навигатору, рассматривающему отчёт. - Что напрашивается?
Коста повернулся к Свальре. Подбросил на ладони ключ от наручников.
- Судя по всему, это очень тонкий намёк, что мы всегда и везде под колпаком. Ау, Натан?
Мгновения тишины были ему ответом.
Потом экраны заслонила карта с двумя маркерами.
Над первым было написано "Вы", над вторым - "Цель".
Свальре вполголоса выругался. Затем скомандовал:
- Полный тест систем!
Вставая, он сказал Косте:
- Пойдём перекусим. Потом попробуем связаться с базой.
Коста буркнул, вставая:
- Этот ряженый сказал, что связи не будет.
- Даже если он сказал правду, я не намерен верить ему на слово.
Информсистема издала звук, похожий на радостный писк.
Стрелок и навигатор обернулись.
- Так держать, Свальре! - возвещало висящее поверх всех окон сообщение.
- Сука, - почти равнодушно ответил на это стрелок.
"Проверка систем завершена. Все системы краулера полностью исправны. Функциональность 97 процентов."
Свальре и Коста оставили чай.
Коста вывел на кухонный терминал рабочий стол системы.
4. Подсистема позиционирования - перечень интерфейсов не разрешён, 80% подсистемы;
5. Подсистема идентификации - перечень интерфейсов не разрешён, 95% подсистемы."
Свальре отстранённо поинтересовался:
- Перечень не разрешен - это значит, что прав у нас нет, верно?
Коста кивнул:
- Да. Связь можно даже не пробовать - заблокировано значит заблокировано.
- Перегрузить систему можем?
Коста скомандовал:
- Полная перезагрузка системы, восстановление базового профиля!
"Операция не разрешена".
Коста откинулся на стуле. Глянул в пустую чашку.
- У нас выпить есть?
"Ресурс заблокирован."
- Твою мать, - задумчиво сказал Коста.
Повертев в пальцах чашку, он допил остатки чая, встал и швырнул чашкой в экран.
Свальре поморщился - на него попали брызги.
Коста сидел в кресле. Перед ним бежали показатели телеметрии.
- Нам вернули всех "ос", - отстранённо сказал он Свальре через плечо. - И даже зарядили и заправили.
- Это радует, - ответил сержант.
Коста вздохнул. Повернулся к напарнику.
- Какие мысли?
- Начинать движение к указанной цели. Есть подозрение, что других вариантов нам не оставляют.
Коста кивнул:
- Странно, но ты почти не изменился после отмены психоблока. Так, глаза чуть поживее.
Свальре скривил губы:
- Теперь мне в общих чертах понятна ситуация.
- А то, что ты так и остался лабораторной мышкой, ничем тебя не тревожит?
Стрелок пожал плечами:
- Кажется, я начинаю привыкать к тому, что всегда на том конце непонимания есть кто-то, кому можно вскрыть ливер.
- И?
- И главное, что надо делать, это держать нож под рукой. Рано или поздно он подставится.
Коста хмыкнул:
- Так к чему суетиться? Сядем тут на якорь и все дела.
Свальре откинулся на спинку, скосил задумчиво глаза на телеметрию на экране Косты и ответил:
- Даже лабораторной мыши интереснее двигаться. Кроме того, мы тут совершенно не владеем ситуацией. Если нам отрубят, скажем, энергогенератор, сдохнем тут как та парочка, из-за которой мы, в общем-то, и сидим здесь.
Коста помолчал. Потом ответил:
- Сидим здесь мы не из-за них. Сидим здесь мы из-за себя.
Он глянул на экран и отдал команду:
- Начать движение к отметке "Цель".
Повернув голову от монитора, он увидел, что Свальре задумчиво трёт мочку уха.
Заметив взгляд Косты, Свальре грустно улыбнулся и показал ему поднятый большой палец.
Кочерга сидел на своём месте и наблюдал за сообщениями информсистемы краулера. Ходячий отсыпался.
Кочерга смотрел, как цепочка логаута течёт по экрану, и вылавливал из неё странные, понятные уму, но неясные душе и сердцу слова:
"Обнаружено минеральное скопление - никель, глубина залегания от 1900 метров, объём залежи от 18 миллиардов тонн".
"Поисковое соответствие аномалии углеводородного проявления - нефтяной газ. Локация отмечена для архива."
"Положительная гравитационно-магнитная аномалия."
"Захоронение углеродных организмов, глубина от 18 метров."
"Подземные пустоты, глубина от 57 метров."
"Скопление биологических организмов, вероятно, пустынные змеи. Гнездо от 50 особей. Глубина от десяти метров."
За прошедший год, который он провёл в краулере, он видел их много. Слова не слишком задерживались в его мозгу, но с каждым из сообщений в его голове на секунду вспыхивало понимание, о чём говорит скопище сенсоров металлического червя, в нутре которого он жил.
Там, за стальной чешуёй, пылала Адская Глотка. Всякий, кто не укрывался в дарованной Великими тени, был обречён.
Кочерга помнил, как молился Великим, принося им в жертву часть даров, которыми они одаривали достойных жизни - тенью, водой и пищей.
Когда Великие были благосклонны, они дарили своим потомкам ещё немного тени, влаги и пищи, и тем самым проявляли самое высокое милосердие - дарили жизнь, то, что никто другой подарить не мог.
Кочерга был уже немолод, ему было восемнадцать лет, и он знал, что происходит между мужчиной и его женщиной, укрывшимися в благословенной тени, знал и то, что Великие дарили новую жизнь племени паре, любившей друг друга воистину сильно. Те, кто уединялся просто заради низменного удовольствия, не получали высокого дара. И таких племя карало.
Он помнил, как мужчины, не подарившие ни одной из своих жён ребенка за те два года, что проходили после после получения взрослого имени, становились "тенями".
"Тени" не имели права слова на мужском совете, выполняли самую чёрную работу и шли туда, где был самый высокий риск.
Тени умирали первыми и смертью своей искупали прегрешения перед Великими.
Кочерга помнил это.
Так было заповедано Предком.
До конца вахты Кочерги оставалось всего ничего, когда поток логаута удивил его.
В потоке сообщений появилось новое, никогда прежде не виданное.