Шихарева Варвара Юрьевна : другие произведения.

У семи нянек

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.70*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Маленькое хулиганство переросло в большое, потому что у меня появился соавтор - Servolf. Из этого, в высшей степени поучительного, произведения, читатели узнают. Что можно найти в корзинке, которую Вам оставила молодая, очаровательная девушка( на котенка можете не рассчитывать) Как варить манную кашу без комков. Откуда появились гремлины... И так ли на самом деле злы страшные и таинственные некросы, при виде которых трепещет сердце каждого обитателя Герварии.

   НЯНЬКИ или ДОЧКА ТРЕХ АЛХИМИКОВ.
  
   Глава 1. В КОТОРОЙ МЫ ЗНАКОМИМСЯ С ТРЕМЯ БРАТЬЯМИ И ИХ НЕЛЕГКИМ РЕМЕСЛОМ.
  
   Не так давно, всего каких-то двести лет назад, в маленьком, но гордом королевстве Герварии, в славном городе Купипродаме жил был один алхимик. И было у него всё, что полагается иметь человеку подобной профессии: мрачный, немного запущенный дом; полная разнообразных колб, реторт порошков и реактивов лаборатория; самый натуральный философский камень, и небольшое семейное дело. Наш герой, в отличие от алхимиков из модных романов в ярких обложках, не был ни бездумным искателем приключений, ни авантюристом, а потому не превращал свинец в золото и не искал эликсир вечной молодости. Зато он изготовлял ароматное мыло, кое-какую косметику, замечательное средство от кашля и, просто-таки превосходнейшую сапожную ваксу! Рецепты всех этих нужных и полезных в хозяйстве вещей хранились в памяти философского камня, но чтобы извлечь их оттуда, требовалась изрядная сноровка. Переживший уже несколько поколений алхимиков кристалл, на старости лет обзавёлся характером, и теперь, в ответ на вопрос то брюзжал какие-то философские сентенции, то, непонятно зачем, требовал пароль, а то и вовсе светился небесно-голубым светом и упорно молчал...
   Впрочем, с причудами философского камня наш алхимик управлялся довольно-таки легко. Почтенному горожанину, куда сложнее было справиться с тремя своими отпрысками, тем более, что в нелёгком деле воспитания сыновей ему никто не помогал. Жена нашего алхимика, устав от скучного, вечно занятого опытами мужа, проказливых отпрысков и пирамид грязной посуды, в один прекрасный весенний день сбежала из Купипродама, вместе с бравым и усатым кавалерийским офицером. В родной городок она больше никогда не заезжала, так что в нашей истории она тоже вряд ли появиться...
   Так вот - алхимику было нелегко воспитывать трёх непоседливых, всюду сующих свои любопытные носы сыновей, но сгубил его не сердечный приступ из-за их очередной шалости (бедняга и без того едва не сделался заикой, когда ночью к нему на постель запрыгнуло нечто мяукающее, взъерошенное и светящееся потусторонним зеленоватым светом), а собственная оплошность. Как-то раз он просто перепутал колбы, а результатом этой роковой ошибки стала неконтролируемая цепная реакция, после которой от нашего героя осталось лишь затейливое, багрово-фиолетовое пятно на стене лаборатории. Сыновья, как водится, поплакали, поместили пятно в симпатичную деревянную рамку с чёрной ленточкой, и с горем пополам начали взрослую жизнь.
   Приключившаяся с сиротами беда не прошла мимо соседей, но если Витольдина Эрзамус (образцовая жена и не менее образцовая мать пятерых детей) каждый день носила сиротам специально приготовленные обеды, другие ждали, когда их дом будет выставлен на торги, тем более что банк "Три Медяка" неожиданно предъявил братьям астрономический счёт...
   Впрочем, всё обошлось - интрига банкиров (жадности и коварству которых, позавидовал бы даже Тёмный Властелин) в этот раз не удалась. Главным образом из-за старшего брата, который с детства отличался редкой щепетильностью и любовью к порядку - он раскопал бумаги, неопровержимо доказывающие, что и кредит, и проценты давно погашены! После посрамления банкиров, Бром ещё и окончательно убил надежды мечтающих о переезде соседей, повесив над входной дверью спасённого им дома новую, чёрно-белую вывеску, на которой очень красивыми буквами было выведено:
   "Бром, Рут и Ко. Лучшие товары для дома".
   Первым, уже освоивший отцовское ремесло Бром, конечно же, поставил себя, вторым значился средний из братьев - Рут, а под сокращением "ко." подразумевался младшенький - шалопай и бездельник Аргон.
   Чудные имена братьев в Купипродаме никого не удивляли: в ту пору даже шелудивые дворняги знали, что алхимики испытывают благоговейный трепет перед создателем Таблицы Элементов, великим учёным Менделерием, и называют детей в честь означенных в этой таблице элементов. Менделерий, кстати, был троюродным дедушкой наших братьев, но этот факт хоть и давал им повод для вполне законной гордости, совершенно не объяснял того, что юные алхимики разнились между собою так же, как и элементы из знаменитой таблицы.
   Старшенький, о котором мы уже говорили, был сутул, худ и темноволос, но природа не остановилась на этом, и наградила его ещё и немного лошадиной физиономией. Что же до педантичности старшего из братьев, то она выходила за все рамки разумного - всё у Брома должно было делаться по инструкции и лежать на пронумерованных полочках в идеальном порядке. Он мог целый день разыскивать оптимальное место для стола и стульев, переставлять тарелки и чашки в пузатом буфете, добиваясь идеальной симметрии, или укладывать половички так, чтобы их полоски совпадали с линиями паркета. К сожалению, все плоды его кропотливой работы шли насмарку, стоило младшим братьям появиться в столовой... Нелёгкая ответственность старшего, и патологическая невозможность наведения в доме идеального порядка вскоре привели к тому, что Бром совершенно разучился улыбаться, а по мрачности мог дать фору любому профессиональному могильщику.
   Дело осложнялось ещё и разочарованием Брома в противоположном поле. Достигнув двадцати лет, молодой алхимик вознамерился найти себе достойную спутницу жизни, и подошёл к поиску будущей супруги со всей, присущей ему, серьёзностью. Прежде всего, он составил продуманный и очень логичный список качеств, необходимых будущей невесте... Пунктов в списке было совсем немного - всего сорок восемь, но найти подходящий под эти параметры идеал оказалось совсем непросто. Брома, впрочем, трудности не пугали и, после долгого присматривания к молоденьким горожанкам, он все-таки встретил подходящую под описание девушку и даже пришёл к ней свататься. Родителям девушки молодой алхимик пришёлся по вкусу, да и сама избранница Брома не возражала против такого ухажёра - согласие на брак было получено, но когда молодые люди, согласно традиции, сели пить чай, новоиспечённая невеста перепутала великого Менделерия с создателем бравурных маршей и полек, композитором Меельдоном! Такое надругательство над святыней стало для молодого алхимика настоящим ударом - он тут же разорвал только что заключенную помолвку, и навсегда зарёкся не только от женитьбы, но и вообще от всяких ухаживаний за женским полом...
   Средний брат Рут (что означало "ртуть" на мужской манер) подобных терзаний не испытал, но произошло это исключительно потому, что он являлся самым обычным гением - а этим представителям рода человеческого присущи одержимость наукой и фантастическая рассеянность, и очень посредственное знание жизненных реалий. Да и о каких девушках можно было говорить, если первыми словами Рута стали не "мама" и "папа", а "йод" и "калий", пробирки и колбы ему были милее любых игрушек, а ход его, без сомнения гениальных, мыслей не понял бы даже сам дедушка Менделерий (именно Рут вымазал фосфором того злополучного кота)...
   Постоянно витающий в недоступных для обычного ума эмпиреях средний брат, не только частенько забывал о внешнем, царящем за стенами лаборатории мире, но и оставался глух к мольбам собственного желудка. А потому следящему за внутренним распорядком в доме Брому то приходилось бегать за своим талантливым братом с бутербродами и стаканом тёплого молока, то за шиворот выволакивать Рута на вечерний променад. Запоздалые прохожие, завидев бредущего по аллее Рута, нередко сплёвывали через левое плечо и тут же переходили на другую сторону, ведь внешность у доморощенного гения была вполне соответствующая. Повадками и фигурой Рут походил на слегка контуженого аиста, его светлые, наэлектризованные волосы всегда стояли дыбом, а бледная кожа в тусклом свете газовых фонарей казалась мертвенно-зеленоватой. Но больше всего прохожих пугали красные от недосыпа, горящие вдохновением истинного учёного глаза Рута - в них обывателям чудилось нечто безумное, а сюртук гениального алхимика, испещрённый подозрительно бурыми пятнами от реактивов, делал Рута точь-в-точь похожим на кровожадного маньяка, о которых так любят писать вечерние газеты.
   Да что там прохожие! Сам Бром относился к сиянию глаз брата с величайшей настороженностью, а во время особенно острых приступов вдохновения Рута, старательно прятал все мало-мальски способные к взрыву вещества, ведь тот с лёгкостью мог разнести в пух и прах не только родной квартал, но и весь Купипродам. Следует честно признаться - в этих случаях Бромом двигало вовсе не сочувствие к соседям или беспокойство за судьбу родного города. Его беспокоила возможность лишиться крова и любимого кресла с высокой спинкой и ножками в виде львиных лап - всяческие перемены и потрясения Бром не любил...
   Что же касается самого младшего брата - Аргона, то он унаследовал от матери не только весёлый нрав и смазливую мордашку, но и её нелюбовь к точным наукам. Хотя младший с лёгкостью запоминал формулы и секретные алхимические приёмы, в лаборатории ему было скучно: у стола с колбами он зевал, во время опытов мирно посапывал, прикорнув около куба выгонки...
   Зато гулять мог с вечера и до самого утра, да, к тому же, не один. Шалопай обладал природным обаянием и хорошо подвешенным языком, так что с девушками у него проблем не было. Бром всячески пытался найти подходящее занятие для непутёвого младшенького, но в цирюльне тот с тоски перекрасил бакенбарды задремавшего во время бритья мэра в ядовито-малиновый цвет, а из солидной гробовой конторы, в которой ему, и надо было лишь записывать красивым почерком в гроссбух имена и суммы, Аргон удрал уже через пол дня. Он, видите ли, очень боится покойников!.. А чего их, спрашивается, бояться - смирно лежат себе в гробах и совершенно никого не трогают... Возмущению Брома не было предела, но настаивать на возвращении младшенького в так не понравившуюся ему контору не решился: воспоминание о мэровских бакенбардах было ещё слишком свежо!
   После этого прецедента Бром перебрал для младшего брата не меньше десятка самых разных занятий, пока не услышал, как тот, провожая домой очередную барышню, заливается соловьём о сладости и поэтичности поцелуев при луне. От его слов барышня откровенно млела и готова была провожаться хоть до самого утра, а наблюдавшего за этим безобразием Брома неожиданно посетила такая гениальная мысль, которой позавидовал бы даже Рут. Если Аргон так любит прогулки и разговоры с девушками, то пусть ими впредь и занимается!
   На следующее утро Бром вручил младшему лоток с товаром и объяснил поставленную задачу, а Аргон, уразумев, что от него требуется, впервые отнёсся к затее старшего брата с энтузиазмом. Его вояжи по улицам и скверам Купипродама, сразу же стали приносить доход, и вскоре Бром начал отправлять младшего брата с образцами товаров в соседние городки - производство косметики и ваксы было хорошо отлажено и теперь следовало подумать о расширении клиентуры...
   Если бы Бром знал, к чему это приведёт всего год спустя!..
  
   Глава 2. О ТОМ, ЧТО МОЖНО НАЙТИ В ПЛЕТЁННОЙ КОРЗИНЕ.
  
   То роковое, полностью перевернувшее жизнь братьев, утро было настолько солнечным и безмятежным, что его лживому очарованию поддался даже Бром: до блеска натирая бронзовый подсвечник, он даже начал мурлыкать себе под нос какую-то песенку. В самом деле - погода на улице стоит просто чудесная, Аргон отбыл с образцами косметики в городок Тьмутаракань, в котором, согласно наведённым справкам, проживало много интересующихся новинками косметики девиц, Рут в кои-то веки не носится со своим очередным гениальным изобретением, а занят изготовлением необходимого заказа. Дела идут просто превосходно, и ни что не нарушает наведённый в гостиной идеальный порядок уже два часа: вот бы каждый день был таким!..
   Закончив с подсвечником, Бром ещё раз с гордостью обвел взглядом гостиную, устроился в любимом кресле и налил себе в чашку свежезаваренного кофия. По комнате тут же поплыл ни с чем несравнимый, просто-таки божественный аромат, а Бром, сделав первый глоток, прикрыл от удовольствия глаза... Из благостного состояния его вывел звонок дверного колокольчика - алхимик аккуратно поставил чашку на блюдце и, подойдя к окну, осторожно выглянул из-за портьеры на улицу. Оказалось, что у дверей его дома стоит настоящее чудо женского пола. Незнакомке было не больше восемнадцати лет, а кожа её кукольного личика не уступала по красоте фарфору столичных алхимиков. Эта, оттенённая лишь лёгким румянцем белизна, удивительно шла девушке, а в сочетании с небесно-голубыми глазами и волосами цвета светлого золота делали незнакомку похожей на фею, тем более что и одета она была в нечто очень опрятное, воздушное и зефирное. Единственным признаком, который доказывал, что девушка вполне реальна, была большая плетёная корзинка с крышкой, которую прекрасная незнакомка сжимала в руках.
   Колокольчик снова звякнул и Бром, смахнув с рукавов своего тёмно-коричневого сюртука несуществующие пылинки и убедившись, что пряжки его туфель с квадратными носками хорошо начищены, пошёл открывать дверь очаровательной клиентке, да и кем ещё могла быть прелестная незнакомка с корзинкой?.. Когда алхимик коснулся дверной ручки, колокольчик нетерпеливо тренькнул ещё раз. Бром открыл дверь.
   - Доброе утро. Что Вам угодно?
   Увы, прелестное видение проигнорировало его вежливость и сердито блеснуло глазами.
   - Мне было бы угодно, чтобы ты, неуклюжий мерин, быстрее переставлял свои копыта и не мариновал меня на пороге!
   Лицо услышавшего такой ответ Брома вытянулось ещё больше - теперь он действительно стал похож на грустную, на собственной шкуре убедившуюся в несовершенстве этого мира конягу, но виной тому была не только грубость незнакомки, но и её голос, ни капли не похожий на нежный перезвон серебряных колокольчиков. Именно такими голосами, по мнению алхимика, должны были обладать все хорошенькие девушки, но в данном случае это было не так - больше всего интонации незнакомки походили на завывания старой гарпии.
   - Извините, что заставил ждать. - Многолетнее общение с самыми разными клиентами позволило Брому быстро совладать с собой. Он немного посторонился, чтобы незнакомка могла войти в дом, но та осталась стоять на пороге.
   - Я могу увидеть Аргона? Он ведь, кажется, живёт здесь, если, конечно, не соврал! - на лбу у незнакомки появилась некрасивая складочка. Бром едва заметно вздохнул - очарование девушки таяло прямо на глазах!
   - Мой брат действительно живёт здесь, только увидеть его у Вас не получится - он в отъезде. Но Вы можете сказать мне, чем Аргон Вас обидел?
   Девушка сердито выпятила розовые губки.
   - Девять месяцев назад, Аргон продал мне микстуру от кашля, и теперь из-за этого у меня возникли ненужные осложнения. Я хотела передать их ему лично, но если Вы его брат, то разбирайтесь сами! - и незнакомка, впихнув в руки опешившего Брома свою корзинку, развернулась и пошла прочь, не сказав даже традиционного "до свидания". Алхимик ещё пару минут наблюдал за тем, как казавшееся таким нежным и беззащитным создание уверенно прокладывает себе путь в людской толпе, расталкивая прохожих локтями, а потом посмотрел на оставленную ему корзину. В сердце Брома зародилось нехорошее... Нет! Просто таки жуткое подозрение, но проверить его он решился лишь тогда, когда внёс корзинку в дом и тщательно запер за собою дверь.
   Вернувшись в гостиную, Бром поставил корзинку на стол, собрался с духом и откинул плетёную крышку. Все его самые ужасные подозрения немедленно подтвердились - в корзинке лежал крошечный младенец! Судя по розовым лентам на чепчике и такого же цвета одеяльцу - девочка... Бром с минуту смотрел на мирно посапывающее в плетеной колыбели существо, которое своим появлением положило конец привычной, хорошо отлаженной жизни, а потом в отчаянии схватился за голову.
   - Негодяй! Как он мог! Никогда не прощу! Разложу на атомы! Отправлю в адронный коллайдер и скажу, что так и было!
   - Из-за чего столько шума, Бромми? Муха покусилась на твою любимую чашку или просто гренки подгорели? - изготовивший заказ, и теперь забредший в гостиную в поисках брата и свежезаваренного кофия Рут, с удивлением уставился на Брома, который, стоя посреди гостиной, в отчаянии рвал на себе волосы. Тот, услышав вопрос, на секунду оторвался от своего занятия и полным истинного трагизма жестом указал на корзину.
   - Это всё из-за Аргона...
   Рут подошёл к корзине и заинтересовано заглянул вовнутрь - из-за защитных очков с толстыми стёклами он казался сейчас на диво лупоглазым.
   - Ух, ты!.. А причём тут Аргон?
   Уже собравшийся вновь погрузиться в бездны отчаяния Бром вздохнул. Неосведомлённость Рута в некоторых житейских вопросах была просто удручающей.
   - Притом, что наш младший брат - отец этой малышки! А новоиспеченная мать не придумала ничего лучше, как оставить ребёнка нам!
   Рут удивлённо посмотрел на брата:
   - Если это так, то я совсем не понимаю тебя, Бромми! Малышка такая симпатяга... - в подтверждение своих слов Рут тут же состроил девочке козу, но этот знак симпатии малышка проигнорировала. Несмотря на громкие голоса, она продолжала мирно спать... Бром снова тяжело вздохнул и, вынув из кармана носовой платок, вытер им лицо.
   - Симпатяга она только потому, что всё ещё спит! А вот когда она проснётся, для нас начнётся сущий ад, ведь её надо будет пеленать, кормить, развлекать, купать, убаюкивать - и так целые сутки, без сна и отдыха...
   Монолог Брома прервал отчаянный плач - Рут (из самых лучших побуждений, конечно) ущипнул малышку за щёку, и тем самым не только разбудил, но и испугал. Бром выхватил пищащую девочку из корзины и, пытаясь успокоить, начал судорожно трясти на руках.
   - Вот видишь - уже начинается! А дальше будет ещё хуже - из-за неё мы не будем успевать с заказами, начнём терять клиентов... - плач малышки стал ещё горше, и Бром с трудом перевёл дыхание, но потом он решительно тряхнул головой. - Впрочем, я уже придумал, что нам делать: я немедля сдам девчушку в приют!
   - Нет! - Рут с неожиданной для него прытью выхватил малышку из рук брата и прижал к себе так, точно она была бесценной колбой с формулой его последнего изобретения. - Она же наша племянница, Бром!.. Я сам о ней позабочусь - уверен, с малышкой не будет никаких хлопот...
   Бром скорбно посмотрел на Рута.
   - Ты думаешь, что всё так просто... А вот чем, к примеру, ты собираешься её кормить?
   Рут погладил по-прежнему плачущую девочку по голове и наморщил лоб:
   - Ну, у меня получаются неплохие бутерброды с ветчиной, а ещё я умею жарить яичницу.
   Услышав слова брата, Бром снова схватился за голову:
   - Ветчина и яичница!!! Да как ты только додумался до такого!..
   Рут недоумённо хлопнул глазами.
   - А чем тебе не нравится ветчина? Натуральный, выращенный на проверенных фермах продукт. Никакой алхимии...
   Бром вздохнул - видно, опять придётся пояснять брату элементарные вещи:
   - Натуральный-то он натуральный... Только жевать твои яичницу и ветчину малышке нечем - у неё зубов нет.
   - Бедняжка... - Руту, наконец, удалось успокоить девочку, и он снова показал ей козу. - Но ничего, это дело как раз поправимо: я сейчас работаю над специальной пастой, которая не только укрепляет зубную эмаль, но и способствует росту самих зубов. Осталась всего одна проверка и если это сработает...
   Договорить Рут не успел: Бром решительно забрал у него малютку и водворил её обратно в корзинку.
   - Нет и ещё раз нет, Рут! Я не позволю тебе ставить опыты над невинным ребёнком - малышке и так уже не повезло с родителями...
   Приняв решение, старший взял в руки корзинку и направился к выходу:
   - Схожу к Витольдине за консультацией. Уж кто-кто, а она в детях точно разбирается!
   С этого самого дня жизнь алхимиков претерпела разительные метаморфозы: на кухне расположился целый батальон крошечных бутылочек и маленьких кастрюлек, возле всех каминов и окон сушились пелёнки, а сами братья разрывались между лабораторией, заново устроенной детской, и походами к Витольдине Эрзамус за очередным советом. Рут, проникшись к девочке самыми тёплыми чувствами, снизошёл со своего пьедестала великого учёного и не только был готов неотлучно находиться при малышке, но и начал священнодействовать на кухне - мыл и кипятил бутылочки и пустышки, учился варить молочные каши без комков... Стоит ли удивляться, что именно Рут придумал девочке имя: алхимик назвал девчушку Делией, а когда старший брат задал вполне закономерный вопрос, что сие имечко означает, Рут лишь мечтательно протянул: "Ничего. Зато оно такое кра-аси-и-ивое!" В честь кого оно такое "кра-а-асивое", навсегда осталось для Брома тайной за семью печатями, ведь до этой обмолвки ему была известна лишь одна возлюбленная Рута - Наука, а знакомство с девушками и прогулки средний брат всегда откладывал на потом...
   Как бы то ни было, имя прижилось, а вскоре Бром с удивлением заметил, что даже ночью отчаянный писк малышки больше не вызывает у него раздражения. Теперь при малейшем всхлипе девочки, Бром мчался к ней, чтобы успокоить и защитить, а при взгляде на мирно спящую племянницу на лице Брома расцветала уже изрядно позабытая им самим улыбка!
   ...А ещё через три недели из Тьмутаракани вернулся, ничего не подозревающий, Аргон. Он не стал звонить в дверь, а открыл её своим ключом и прошёл по коридору в гостиную... Да так и застыл на пороге комнаты, ведь его глазам предстало фантастическое зрелище - преисполненный отчаяния и решительности Бром носился по всей гостиной с видом потерявшей след собаки и напряжённо что-то искал, самолично уничтожая столь излюбленный им порядок. Он переставлял чашки и блюдца в буфете, откидывал края половичков, рылся в цветочных горшках и заглядывал во все, самые тёмные углы... зрелище было настолько невозможным по самой своей природе, что Аргон на какое-то время просто потерял голос. Впрочем, когда в пылу отчаянных поисков любимое кресло Брома было сдвинуто им со своего, воистину священного места, дар речи к младшему брату всё же вернулся.
   - Что здесь происходит?! Из колбы вытек веселящий газ? Или моих братьев подменили феи?!!
   Увы - возглас Аргона остался без ответа. Бром, сделав очередной круг по комнате, подбежал к секретеру и стал судорожно выворачивать содержимое его многочисленных ящичков прямо на пол. Уже через полминуты на ковре образовалась целая горка самого разнообразного хлама, в которой Бром начал рыться с азартом охотничьего терьера. Наблюдающий за непонятными манипуляциями брата Аргон, окончательно утратил чувство реальности: он уже было решил, что по-прежнему спит в номере придорожной гостиницы, а происходящая вокруг несуразица - всего лишь последствие выпитого им накануне пива, как тут Бром с торжествующий возгласом поднял над головою зажатый в руке предмет.
   - Вот! Вот она! Я успел!!!
   Аргон внимательно взглянул на находку брата и тут же потёр глаза кулаками. Снова посмотрел. Увы! Бредовое видение по-прежнему никуда не исчезало - в руке Бром сжимал детскую пустышку с розовым колечком!..
   - Что за... - снова начал, было, Аргон, но тут его прервал раздавшийся откуда-то из глубины дома отчаянный детский плач. Торжествующая улыбка медленно сползла с лица Брома.
   - Всё-таки не успел... - обречённо констатировал он, и, поднявшись с колен, хмуро посмотрел на Аргона.
   - Ну что ж, братец. Пойдём, посмотришь на прибавление в нашем семействе...
   Жалобный плач доносился из комнаты, которая служила в качестве детской всем братьям поочерёдно, а потому уже несколько лет пустующей и пыльной - Аргон помнил, что даже вечно заботящийся о порядке Бром редко уделял ей своё внимание и время. Но теперь памятная Аргону комнатка с кремовыми стенами и занавешенными тёмными шторами окнами разительно изменилась. Во-первых, сквозь чисто вымытые, занавешенные белоснежным тюлем окна лился солнечный свет, во-вторых - в самой комнате не было и пылинки, а её стены оказались заново обтянутыми светлой тканью.
   Но главным было даже не это, а то, что в комнате теперь стояли небольшой шкаф, пеленальный столик и детская кроватка - именно из неё плач и доносился, хотя склонившийся над колыбелью Рут кудахтал, как заправская квочка. На стук двери средний брат даже не обернулся - он просто вытянул руку назад.
   - Давай сюда. Скорее!..
   Бром отдал брату свой трофей, и Рут немедля затряс пустышкой над колыбелькой.
   - Не плач, Делия! Дядя Бром уже её нашёл!
   Писк смолк, словно бы по команде, а Аргон не нашёл ничего лучшего, как спросить.
   - Делия?!! И какой болван придумал такое имечко?
   - Я. И оно девочке подходит. - Рут повернулся к вошедшим, и Аргон остолбенел так же, как до этого в гостиной. Что случилось с его средним, постоянно витающим в облаках братом?!! Рут по-прежнему был длинен и нелеп, как журавль, но, в тоже время, словно бы в одночасье повзрослел и стал до странности серьёзен... Вывод из всего этого напрашивался только один, но это был невероятный, химерический вывод! Аргон повернулся к Брому:
   - Наш затворник стал отцом?!! Как это случилось?..
   - В результате неудачного эксперимента! - мрачно хмыкнул старший брат, и тут же покачал головой. - Рут, конечно же, не отец девочки. Счастливый папаша у нас ты!
   - Этого не может быть! - быстро ответил Аргон, а Бром посмотрел на него с мрачной снисходительностью судьи.
   - Разумеется, ты не причём, Аргон. И цвет глаз девчушки не более чем совпадение.
   - Что ты имеешь в виду, Бром? - младший осторожно покосился в сторону колыбели. Потом сделал шаг вперёд и заглянул в кроватку с такой осторожностью, точно в ней спрятался тролль-людоед с тесаком на изготовке, а успокоившаяся малышка глянула на Аргона зелёными, как майская листва глазёнками... Аргон глубоко вздохнул - крыть ему было нечем...
   - И кто же мать девочки?
   - Ну, это тебе лучше знать.- Бром скрестил руки на груди. - Я, например, даже представить не могу, где ты выкопал такую вульгарную особу. Нет, она конечно хороша собой, но лишь до тех пор, пока не откроет рот: лицо феи и язык, как у армейского капрала! Жуткое сочетание!..
   Пытаясь понять, какая из его многочисленных пассий могла произвести на Брома такое впечатление, Аргон наморщил лоб, но почти сразу, улыбнулся.
   -Эвелина-Анжелика!.. Больше некому... Но ты совершенно напрасно считаешь её вульгарной, Бром. Я бы сказал, что острый язычок придаёт ей изюминку. Эдакую пикантность, без которой Эви была бы слишком сахарной...
   Бром, услышав такое определение, изменился в лице, но первым на Аргона обрушился, до сих пор стоящий у колыбели с видом стража - Рут.
   - Пикантность!!! А ты знаешь, что эта твоя Эвелина-Анжнлика запихнула малышку в корзинку с крышкой? Девочка могла задохнуться!
   - А ещё замёрзнуть и простудиться! Ты хоть представляешь, чем грозит воспаление лёгких в таком возрасте! - голос присоединившегося к брату Брома был полон искреннего негодования, а ещё через миг старшие братья обрушили на Аргона настоящий словесный водопад.
   - Эта вульгарная, беспринципная, бессердечная...
   - Просто оставила корзинку и ушла...
   - Как можно было так поступить с малюткой...
   - Бросить на произвол судьбы невинную кроху!..
   Аргон закрыл уши руками.
   - Тише!!!
   Братья немедля замолчали, и младший глубоко вздохнул.
   - Я понимаю, что девочка доставила вам хлопоты, но больше вам не о чем беспокоиться. Я сегодня же найду подходящую кормилицу и заберу девочку - она больше не доставит вам неудобства.
   Вместо ответа Рут вынул девочку из колыбели и принялся укачивать её на руках. Бром же сумрачно улыбнулся.
   - Делия наша племянница, Аргон, и она останется здесь, нравится тебе это или нет... И вообще - никто не ждёт, что от тебя малышке будет хоть какой-то прок...
   - Что?!! - ещё пять минут назад готовый всеми правдами и неправдами отрицать своё отцовство младший, теперь искренне возмутился. - Я, между прочим, её отец!
   Но Бром на возглас брата лишь покачал головой.
   - Ты безответственный, аморальный тип, Аргон, так что поручать твоим заботам малышку было бы в высшей степени неблагоразумно. А теперь, будь добр - покинь детскую. Ты уже полчаса топчешь ковёр грязными ботинками, а ребёнку необходимы уют и чистота... - произнеся такую сентенцию, Бром достал из кармана часы на цепочке и взглянул на циферблат. - Обедать будем через полчаса в гостиной. Надеюсь, ты ничего не имеешь против сосисок с тушеной капустой.
   - Я только за... - пробормотал Аргон, подумав при этом, что к сосискам очень подошло бы пиво... Чтобы сегодняшние события хоть как-то могли уложиться в голове...
  
  

Глава 3 ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ МОЛОДОГО ОТЦА или

БЕЗУМНЫЕ ХЛОПОТЫ.

  
   Вкусные и горячие сосиски примирили Аргона с переменами в родном доме, а кружка пива и вовсе настроила младшего алхимика на философский лад. Тем не менее, вечером Аргон долго ворочался и не мог уснуть: не из-за посетивших его голову мыслей, просто тяжесть в желудке мешала. Он уже принял для себя, что теперь у них в доме живет его ребенок, но последствия этой перемены еще не осознал...
   Утро началось жестоко. С детского крика. Умаявшийся вечером Бром быстро проснуться не смог, первым вскочил Рут, а его укачивания ребенка не очень успокоили. Даже водруженная на голову подушка не смогла заглушить младенческих воплей и не помогла Аргону заснуть. А потом к этому добавились головная боль и настойчивое желание посетить определенное место - вчерашнее пиво просилось наружу.
   По дороге его хотели привлечь к возне с малышкой, но Аргон, скорчив самую жалобную физиономию из всех возможных, прикинулся больным, и недовольные братья его отпустили. Вот только вторая попытка заснуть оказалась такой же провальной, что и первая. Монотонное бормотание Брома вкупе с грохотом кастрюль и горшков на кухне (там, видимо, орудовал Рут) спать всячески мешали. Потому пришлось встать, одеться и спуститься вниз с грацией сонной мухи. Готовить тоже пришлось самому, поскольку Рут опять никак не мог добиться нужной температуры для приготовления манной каши. По кухне плыл непередаваемый запах горело-жженого молока.
   Аргон уже раздумывал над тем, как бы побыстрее улизнуть из дому под благовидным предлогом, когда понял - что-то изменилось. Осторожно откусил кусок от горбушки и запил его холодным киселем. Похоже, удалившийся в лабораторию Рут сумел-таки доварить кашу - там он мог контролировать температуру. Наевшись, ребенок спокойно уснул, и наступила благословенная тишина. Аргон счастливо выдохнул, и тут появились оба старших брата.
   - И чего сидим? - недовольно прищурился Бром.
   - А что надо делать? - осторожно поинтересовался Аргон.
   - Как что? Прибрать тут!
   - Но это же не я, это Рут. - оскорбился не доевший свой скромный завтрак Аргон.
   - Ребенок не может жить в грязи, а не хочешь прибирать тут, можешь отправляться присматривать за малышкой.
   - Бром, я лучше пойду в лабораторию, мне необходимо горелки отрегулировать и паропечку настроить, иначе девочке нечего будет есть - проинформировал брата задумчивый Рут. Он, похоже, уже что-то высчитывал в уме.
   - Тогда я буду смотреть за ребенком. - решил Бром. - а ты чтобы все прибрал и помыл. Девочка не может дышать такими отходами.
   Мыть посуду Аргон не любил совершенно, но с Бромом спорить было бесполезно. Ворча, как столетний дед, Аргон принялся за дело, не забывая при этом мысленно передразнивать Брома: "Ты безответственный тип, Аргон, поэтому тебе мы ничего поручать не будем... Ну, совсем ничего!" Горшки и кастрюли между тем отмываться не спешили - похоже, Рут, как всегда, экспериментировал, пробуя несколько вариантов. В результате, грязной была почти вся посуда.
   Что только не делал Аргон в попытках отмыть накипь и нагар, но в холодной воде у него это получалось плохо. К тому же, уже после трех кастрюль руки у младшего алхимика замерзли, и он перестал чувствовать пальцы. Пришлось идти затопить печь и только с горячей водой все получилось более-менее приемлемо. Утомившись, Аргон горестно размышлял над своей тяжелой судьбой младшего брата, когда на пороге кухни появился Бром.
   - Опять сидишь?
   - Я все уже сделал, чуть руки не стер и рукав подпалил: - Вот! - возмутился на такое самоуправство Аргон.
   Рукав он и правда подпалил: печь, ни в какую разгораться не желала, и тогда Аргон решил использовать "земляное масло" для растопки. Несколько капель попало на рукав, и в момент, когда истопник брызгал нефтью в печь, огонь, наконец, разгорелся. Бутылка в руке не полыхнула только чудом. Зато загорелся рукав: его удалось потушить, благо, ящик с песком был близко. Потом охающий пострадавший, спрятав масло, таскал и грел воду, долго драил медь и железо, и вот только присел.
   На брата, правда, печальная повесть Аргона впечатления не произвела.
   - Я в город, вернусь через два часа - у нас совсем нет детских вещей. Пока ребенок спит, не будите. Если что, поможешь Руту. Я быстро, и не шуметь мне! - Бром погрозил брату кулаком и быстро вышел.
   Аргон (если честно) вздохнул после ухода Брома с облегчением, и даже решил побаловать себя за столь неудачное начало дня. Нашел кусок ветчины и добрую выпивку. Нарезал, налил, поднес ко рту и тут... Ребенок заплакал.
   Невыпитую рюмку пришлось оставить и тащиться в детскую. Там уже вовсю суетился Рут, укачивая девочку. Вот только это помогало совсем мало, Делия ревела все громче и требовательней.
   - И зачем ты ее разбудил? - вопросил недовольный Аргон.
   - Я ее не будил, она сама проснулась, а успокоить я ее теперь не могу. - пожаловался Рут.
   Пока Аргон размышлял, что делать с ребенком (ну не любил он детей, а маленьких в особенности) Рут на всяческие лады пытался успокоить Делию. Аргон уже было пришел к выводу, что необходимо позвать соседку, (чему братья, скорее всего, воспротивятся), как Рут нашел причину плача.
   - Наша девочка сходила в туалет!
   Аргон сориентировался мгновенно и постарался, прикинувшись глухим и слепым, тихо ретироваться на кухню, но был остановлен на пороге громким выкриком брата: - Стоять! Быстро тащи из лаборатории, - дальше последовал такой внушительный список предметов, что Аргон усомнился, что сможет принести все за пару ходок.
   Но ему таки это удалось, правда, пришлось отправиться на кухню за теплой водой. А потом братья уложили ребенка на пеленальный столик и начали облачаться сами. Маски и фартуки для химических опытов, защитные очки и колпаки, кожаные перчатки. Лишь только после того, как все это было надето, Рут разрешил подойти к девочке. Ребенок счастливо улыбался и агукал, глядя на то, как двое больших дядей превращаются в лупоглазых страшилищ.
   Размотать пеленки они сумели быстро, помыть и посыпать присыпкой почти всю Делию тоже оказалось довольно просто. Ребенок весело смеялся и размазывал присыпку по очкам и фартукам. В конце концов, ребенка снова помыли, и вот тут-то и начались проблемы. Чистые пеленки были, но как завернуть в них младенца, оба брата не представляли. Было предпринято несколько попыток.
   В результате первой пеленка просто сползла. В результате второй, почему-то оказались открытыми ноги, а замотана голова. После третей оказалось, что одна ножка выбралась наружу. Наконец после четвертой, когда ребенок рыбкой выскользнул из сложенной пеленки и уверенно посматривал за край столика, удерживаемый только руками Аргона, уставший Рут объявил:
   - Все. Жди меня здесь!
   Заинтригованный Аргон остался удерживать ребенка, которого, похоже, уход второго дяди огорчил. Делия снова начала тихонько хныкать, а Рут же гремел крышками и стучал ящиками. Потом, наконец, появился на пороге: взъерошенный, весь в тальке и паутине, но со свертком в руках. В свертке оказались старые ползунки. Братья не любили выбрасывать вещи, так что все старье тщательно хранилось.
   Вот только и ползунки Руту с Аргоном помогли мало. Ребенок мило улыбался дядям, агукал, но ползунки одевать не желал. То есть, если им удавалось надеть рубашку, то штанишки - нет, и наоборот. Малышка перекатывалась, ворочалась, юлила ножками, смеялась, но одеваться никак не решалась. А четырех рук братьям катастрофически не хватало. Пока наденешь одну штанину или рукав, ребенок успеет выбраться из другой. Игра Делии нравилась чрезвычайно. Дяди сипели, потели, краснели, скрипели зубами и всячески сдерживались, но ничего сделать не могли. Так продолжалась час по старинным ходикам, и вечность, по ощущениям Аргона.
   Потом Делии, похоже, надоело играть, и она слегка успокоилась: ползунки на нее были надеты и ребенка перенесли со всеми возможными предосторожностями в кроватку, но спать она не захотела. Рут догадался, что ребенка следует покормить, и пока он ее кормил, уставший Аргон устранял следы погрома в комнате, чтобы Бром не увидел. Наевшись каши, девочка уснула, и братья на цыпочках покинули комнату.
   Сначала они отправились на кухню, но потом решили все же переместить ближе к комнате малышки, а то мало ли, что?
   Яблочный сидр и бутерброды, пришлись весьма кстати, братьев слегка разморило от усталости и съеденного, так что они вздремнули прямо на ступеньках лестницы в детскую, как были - в очках, масках, фартуках, перепачканные в тальке и пыли, прислонившись друг к другу.
   Разбудило их разъяренное шипение Брома.
   - Что здесь происходит?
   Первой мыслью Аргона была: "Надо срочно бежать!", второй: "Хорошо, что ребенок не проснулся".
   Между тем проснувшийся Рут начал что-то пояснять Брому, но его рассказ был прерван раздавшимся из детской подозрительным хрустом. Услышав этот звук, братья застыли каменными изваяниями, а к хрусту между тем добавился оглушительный скрип и глухой стук. Закончилась эта какофония вполне закономерным детским плачем, стремительно переходящим в рев.
   Первым пришел в себя Бром: выйдя из оцепенения, он совершил сложный акробатический трюк. С разгону перепрыгнув сидящих на лестнице братьев, старший алхимик вихрем ворвался в комнату. Аргон отстранено подумал, что и не догадывался о том, что его унылый и неспешный старший брат способен откалывать такие номера.
   Руту же было не до отстраненных умозаключений - стараясь избежать встречи с ногами Брома, он упал на спину и, немного съехав вниз, застыл на лестнице в позе морской звезды.
   Донесшийся из детской свирепый рык Брома заставил братьев вскочить почти одновременно, но затем оба алхимика, запутавшись в руках, ногах и фартуках, вновь упали. Так что путь до двери в детскую им пришлось проделать ползком и на четырех костях, перемежая его экспрессивными алхимическими формулами.
   А в детской Бром, квохча, точно заправская наседка, уже укачивал ревущего ребенка. Поэтому братья имели прекрасную возможность разглядеть его синие домашние тапки. Рут едва не впал в оцепенение, пытаясь рассчитать усилие, потребное для прыжка в такой неудобной обуви на нужное расстояние.
   Бром же, заметив незадачливых братьев, перестал сюсюкать с Делией, и напустился на них:
   - Быстро тащите свежее белье в твою, Аргон, - но потом передумал, - в мою комнату, Рут захвати чемоданчик.
   После отданных приказаний, братья кое-как встали и, охая, держась за дверь, косяк и друг за друга, отправились выполнять новое приказание. Постель пришлось перестилать трижды, пока Бром не кивнул со страдальческим видом. Затем началась операция по лечению ребенка.
   Бром не давал братьям приблизиться, и не передавал девочку на руки - только командовал. Поэтому мыться и переодеваться, вновь поминая заковыристые алхимические формулы, Руту с Аргоном пришлось трижды. Наконец, Бром и, совершенно довольный, уже улыбающийся сквозь еще не высохшие слезы ребенок, пришли к выводу что: "этих неумех можно допустить к младенцу".
   Вот только Делия лечиться не желала, а поскольку Бром только аккуратно ее придерживал, то девочка сделала все возможное и невозможное, чтобы усложнить дядям задачу. Она вертела головкой, агукала, играла с дядиными волосами и пальцами - в общем, развлекалась, как могла. Итогом лечения стали вырванный клок волос у Аргона, малость прореженный ус Рута и по шишке у каждого из братьев - чтобы никому не было обидно.
   Когда у алхимиков прекратили сыпаться искры из глаз, довольный младенец был уложен на кровать, но до того дядя Бром снова осторожно осмотрел Делию - ссадины после падения из кроватки у малышки не было, лишь небольшой синяк на лбу. Гематомы у всей семьи смазали бриллиантовой зеленью, так что теперь разношерстное семейство обрело необычайное сходство. Разнилось лишь расположение синяков - если у Делии кровоподтек был почти в центре лба и прикрывался челкой, то у дядей синяки наличествовали в районе висков. У Брома слева, а у Аргона и Рута справа.
   После того, как с лечением Делии, а потом и себя, любимых, было закончено, Бром с любопытством поинтересовался у младших братьев, как так получилось, что девочка осталась без присмотра. При этом на лице Брома застыло такое кровожадное выражение, что Аргон снова подумал о побеге.
   К счастью, до страшной кары для неосмотрительных нянек дело не дошло - чуть успокоившись, Бром принялся укачивать засыпающего ребенка, а братьев отправил чинить детскую кроватку.
   - Чтобы она не могла себя покалечить, иначе я вас аммиак получать заставлю. Неделю! - Тихо, но внушительно прошептал старший, и Аргон нутром почувствовал, что это не пустая угроза.
   Кроватка была самой обычной - с решетчатыми стенками, вот только один из деревянных прутьев качался и девочка, пользуясь этим, выскользнула на пол, благо до него было совсем невысоко. Обсуждение, что делать, длилось долго. Вначале братья попробовали вынести кровать для починки в коридор, чтобы не шуметь, но не получилось. Тогда решили сделать так - Рут принес мерку, и, замерив необходимое, отправился пилить доски, а Аргон занялся поисками подходящей обивки.
   Поскольку стучать молотком было нельзя, то для крепления досок использовался мгновенный алхимический клей. Доски в виде лесенки приклеивали к стойкам кровати, предварительно каждую, обернув красивой расписной тканью, которую Аргон купил по случаю. На ней были сказочные птицы. Девочке понравится, решил Рут. Аргон не возражал.
   Когда доски были склеены, а кроватка готова, братья бросили жребий, кому идти за Бромом. Выпало Аргону, и тот поплелся к старшему брату с докладом.
   Бром пришел - осторожно ступая, и с девочкой на руках. Внимательно все осмотрел, кивнул, и осторожно уложив Делию в кровать, выпроводил их из комнаты. Как только дверь закрылась, он злобно прошипел:
   - А теперь рассказывайте!
   Братья, уже успевшие облегченно вздохнуть, понурились, а выглядели они надо сказать презабавно: банка с клеем и рулон ткани у Аргона, ножницы и мерки, набор ножей и пила - у Рута. В этот момент запахло дымом.
   Бром закатил глаза:
   - Это еще что такое?
   Дым был чрезвычайно вонючим, хотя его и было немного. Шел он из лаборатории. В ней Рут поставил эксперимент, как долго и при какой температуре можно греть кашу для ребенка. Лаборатория была в кисло-горьком чаду, с синим едким дымом. Хитрая система добавляла спирт по мере выгорания в горелку, фиксаторы позволяли контролировать температуру и размеры огня.
   Пламя тщетно лизало стеклянные стенки колбы, пытаясь пробраться за них. В колбе выкипали остатки воды, превращаясь в пар. Из хитрого патрубка пар по спирали огибал большую банку с кашей, чтобы она всегда была теплой. Вот только... температура была слишком высокой. Стекло было раскалено, и каша тлела, распространяя мерзкий запах. Хотя сказать, что это именно каша, было уже невозможно. Молоко выкипело, и светлый ком превратился в коричнево-черную массу. Сизый дым пластами плавал в воздухе, а вытяжка совершенно не справлялась.
   Увидев эту картину, Бром побагровел прямо на глазах и взревел:
   - Ты что, Рут, совсем, обезумел? Оставить систему перегонки без присмотра! А если бы она взорвалась?.. Аргон выключи это немедля.
   Но ничего у него не вышло. От бега по лестнице клей слегка расплескался, и банка намертво прилипла к ладони. А ко второй как-то так случайно приклеилась ткань. Так что Аргон, кинувшись выполнять приказ, застыл, не зная, что ему делать. Бром в это время открыл вытяжку, но как назло, ветра не было, поэтому дым продолжал плавать внутри лаборатории, а в железное нутро вытяжки втягиваться не желал. В него точно вселился ехидный и вредный разум.
   Увидев застывшего Аргона, Бром возмутился:
   - Чего встал?
   Тот продемонстрировал ему беспомощные руки и постарался принять самый несчастный вид, но судя по лицу Брома, это не возымело на старшего никакого действия.
   - Может, я? - решил спасти положение Рут.
   - Нет уж, хватит с меня твоих экспериментов на сегодня. - прошипел Бром. - Стой, где стоишь!
   Обиженный Рут застыл, с интересом разглядывая результат своих трудов.
   Бром самолично выключил горелку и вытолкал братьев вон. Пока они чихали и кашляли, терли слезившиеся глаза, плевались и сморкались, прошло минут десять.
   - Так, - начал Бром, - я понимаю, что ты ставил эксперимент с кашей Рут, но зачем три литра сразу?
   - Было больше, но я поел сам и покормил девочку. Осталось вот столько.
   Бром страдальчески застонал.
   - Она же младенец брат, ей столько каши не съесть.
   - А про запас? - немедля ответствовал Рут, и Бром, махнув на него рукой, немедля напустился на Аргона.
   - Ну, а ты? Разве нельзя было поаккуратнее? И что мне теперь делать? Гений, витающий в облаках, и безрукий продавец! Да и я сам хорош - оставил на вас ребенка. Кто бы мог подумать, что вы устроите пожар, травмируйте ребенка и не справитесь даже с такой простой вещью, как пеленка?
   Бром на мгновенье умолк, а братья постарались сделаться как можно меньше и незаметнее.
   - Сделаем так! Ты, - Бром уставился на Рута, - отправляешься готовить кашу.
   Рут шагнул к лаборатории.
   - На кухню! - зарычал Бром, - на сегодня лаборатория закрыта.
   - Но у меня не получается ничего с температурой. - попытался оправдаться Рут.
   - Меня это не интересует! Учись - кухня защищена от пожара, и, Рут, не больше пол-литра каши, и что-нибудь к ужину. Аргон, - Бром вытащил из рук уходящего Рута ножницы, - иди сюда. - Быстро орудуя ими, он вырезал приклеившийся к руке брата кусок ткани и скомандовал:
   - На крышу, мехи у вытяжки качать.
   - А??? - Аргон не осмелился возражать, но показал руку с банкой.
   - А универсальный растворитель внутри лаборатории, и если даже он и подействует, то банка отклеится только через три дня. А открывать до того, как проветрим лабораторию - нельзя, не позволю же я травить ребенка. Все, я к девочке. И вы мне, два балбеса, несмотря на все ваши увертки, не помешаете вырастить Делию!
   Аргон обреченно кивнул и отправился на крышу.
   Утомительный и беспокойный день, между тем, потихоньку превратился в вечер. Рут все-таки совладал с плитой и сварил очень приличную манную кашу, со второй попытки, правда, но Бром остался доволен. Делия под присмотром старшего дяди спала спокойно и крепко. Скорее всего, ей уже просто хватило на сегодня приключений. Аргон нажил себе мозоли, пока давил ручку мехов. Жаловаться на это он, правда, опасался, подозревая, что никакого снисхождения не получит.
   После осмотра лаборатории оказалось, что оборудование и реактивы почти не пострадали, а вот новая партия душистого мыла, еще не упакованная... Пахла непередаваемо. Запах зеленого яблока с горелой кислятиной не имел ни малейшего шанса стать хитом сезона. Потому Рут до поздней ночи искал способы фильтрования, а Аргон со скорбным лицом резал готовые кусочки для переработки.
   Последней мыслью, с трудом добравшегося до собственной постели младшего алхимика, было назойливое: "Бежать!!! Бежать немедленно". Вот только сбыться этой мечте было не суждено.
  

Глава 4. О ЛЮБЯЩЕМ ОТЦОВСКОМ СЕРДЦЕ

  
   Очередное утро, начавшееся, опять же, с хныканья Делии, еще больше утвердило Аргона в принятом им решении - жизнь и здравый рассудок ему сохранит лишь побег из отчего дома, который теперь каким-то невообразимым образом превратился в дом для умалишенных.
   Аргон не представлял, что будет делать после побега, но хорошо знал, что для такого шага нужна хорошая подготовка...
   А потому, как только Бром ушел относить заказ одной из клиенток, Аргон заявил Руту, что растворитель, способный отлепить банку от руки лишь через три дня, никакой не универсальный, а так - обычный, ничем не выдающийся рецепт. Рут, которому и принадлежало авторство формулы универсального растворителя (о чем Аргон, конечно, знал), тут же оскорбился, и заявил, что ускорить процесс растворения легче легкого. Аргон, почуяв, что брат проглотил наживку, не согласился, и Рут решил доказать ему свою правоту, не выходя из лаборатории.
   Неверие не только губит гениев - иногда оно действует с точностью до наоборот, подводя их к новым свершениям. Уже через два часа Аргон избавился от прилипшей к ладони банки. Из-за того, что братья проводили эксперимент сразу на руке Аргона, за свою свободу младший алхимик заплатил небольшим ожогом на ладони - малиновым по центру и со странными серебристыми краями - но его, в отличие от банки, легко было скрыть перчаткой.
   Вдохновленный своей первой маленькой победой, Аргон, перекусив, занялся дальнейшими сборами. В итоге, кухня алхимиков обеднела на солидный кусок ветчины, кружок сыра, хлебный каравай и бутыль сидра; из кладовой исчез десяток кусков розового мыла (его Аргон намеревался продать с неплохим наваром в соседнем городке), а из кассы, замок которой Бром наивно полагал верхом надежности, а Аргон легко вскрывал с помощью шпильки, испарилась часть серебра. Свою, решившую так не вовремя подать голос совесть, Аргон успокоил тем, что братья себе еще заработают, а ему предстоит начинать совершенно новую жизнь, в которой он будет лишен даже крыши над головой... Совесть еще немного поворчала, но согласилась - она всегда отличалась у Аргона редкой сговорчивостью...
   Наконец, сборы были закончены, сюртук и дорожные башмаки вычищены, а широкополая шляпа Аргона обзавелась новой лентой и пером. Еще раз, осмотрев себя в зеркало, Аргон подмигнул своему отражению и, подхватив тяжелый баул, покинул отчий дом.
   Его уход (так же, как и сборы) остался незамеченным. Хотя Делия, по сравнению со вчерашним, вела себя тихо, наученный горьким опытом Рут старался не оставлять ее надолго одну, а потом и вовсе перетащил в лабораторию, устроив в большой корзинке на одном из столов. Теперь средний брат делил внимание между пробирками и спящей племянницей. В этой хрупкой (до первого крика или первого сбежавшего реактива) пасторали присутствие Аргона было совсем необязательным...
   Так что через четверть часа младший алхимик уже бодро шагал по мощенной булыжником мостовой к Мясницким воротам. Ярко светило солнце, всюду раздавался веселый птичий щебет. В душе выбравшегося из преисподней, подгорелых каш и мокрых пеленок, Аргона цвели незабудки, а возможное будущее мнилось ему легким и приятным. Путешествия, новые города, улыбки юных прелестниц... Витая в облаках, Аргон совершенно позабыл об окружающем мире - нависшая над ним опасность осталась незамеченной, так что на землю младшего алхимика вернул грозный окрик:
   - Стой, подлец!
   Вырванный из мира грез Аргон споткнулся, остановился, огляделся... И обмер. К нему, уверенно раздвигая прохожих, шел сам Петар Молот - хозяин самой большой кузни в ремесленном квартале и бессменный победитель кулачных боев, которые уже много лет устраивали в городе во время Большой Осенней Ярмарки. Года три назад - как раз в самый разгар такой вот ярмарки Петар на глазах всего честного народа завалил одним ударом сорвавшегося с привязи, разозленного быка, после чего стал победителем боев досрочно. В тот день не нашлось смельчака, готового померяться с кузнецом силами. Да и теперь такие сорвиголовы встречались нечасто - оспорить силу Петара решались лишь обитатели окрестных деревень, не знающие о грозной славе Молота. В самом же Купипродаме таких безумцев уже давно не осталось.
   По-хорошему, Аргону тоже бы следовало держаться от Петара подальше, но молодого алхимика прельстила кузнецова дочка - сдобная и румяная, точно свежая булочка, смешливая, с ясными синими глазами.
   Аргон лазил в сад к Петару целых два месяца - бессчетное количество раз он был проклинаем грозным папашей, пару раз едва не попался ему в руки, но конец свиданиям положил не суровый отец, а сама Ольжина. Перед отбытием Аргона в Тьмуторакань она увидела, как тот нежничает на рынке с другой девушкой. Надо отдать кузнецовой доченьке должное - ни вцепляться в волосы соперницы, ни клясть изменника на людях Ольжина не стала, зато, дождавшись вечера, залепила пробравшемуся к ней в сад Аргону такую плюху, что тот не смог устоять на ногах - силу девушка унаследовала от папаши... Алхимик попытался оправдаться, но Ольжина не стала его слушать - наградив Аргона второй плюхой, после которой только вставший на ноги Аргон снова сел на землю, Ольжина велела ему убираться из сада и не казаться ей более на глаза...
   Так Аргон и сделал, но Петар, похоже, не знал о разрыве дочери с ненавистным ему поклонником, и теперь горел желанием намять Аргону бока...
   Смекнув какая участь ему грозит, молодой алхимик начал отступать от Петара вверх по улице, а кузнец, поняв, что добыча вот-вот улизнет, возопил:
   - Стой! Я тебе сейчас уши оторву!
   После такого увещевания Аргон, конечно же, перешел с быстрого шага на бег, а кузнец, сопя точно бык, ринулся за ним.
   - Остановись! Не то хуже будет!
   Очередной окрик еще больше подстегнул летящего, точно стрела, Аргона - не сбавляя скорости, он завернул в одну улочку, в другую... Топот пудовых башмаков кузнеца немного стих, но стоило Аргону подумать том, чтобы перевести дух, как шаги преследователя вновь зазвучали громче. Алхимику даже показалось, что он слышит у себя над ухом свирепое сопение разгневанного папаши.
   Отбросив мысли об отдыхе, Аргон метнулся в густую сеть переулков, ведущих к Конному рынку. Он бежал во всю прыть - одной рукой Аргон прижимал к сердцу тяжёлый баул (выкинуть его мешала свойственная всем трём братьям бережливость), а другой придерживал готовую слететь с головы шляпу... Кузнец, хоть и был тяжеловесным, точно слон, сходить с дистанции упорно не желал, и если Аргон, оглядываясь, и не видел своего преследователя, то его громкое: "Стой, подлец!" слышал очень даже ясно.
   Наконец, один из запутанных переулков вывел Аргона к рынку - проскакав мимо рядов с овощами, точно олень, Аргон, заметив пустующий прилавок, нырнул под него, но не успел он плюхнуться на землю, как сзади раздалось сердитое:
   - Куда уселся! Место занято!
   От неожиданности Аргон подскочил, со всего маху треснулся головой о верх прилавка, и со стоном присел обратно. Искры из глаз сыпались недолго, так что, повернувшись назад, Аргон вполне ясно различил забившегося в угол худого и рыжего парня. Алхимик уже открыл, было, рот, чтобы спросить, от кого прячется под прилавком обладатель столь приметной шевелюры, как рядом раздался топот пары десятков ног и громкие вопли: "Держи Вора! Не уйдешь, Рыжий пройдоха!"
   - По твою душу? - уточнил Аргон у парня, как только поднятая преследователями пыль немного улеглась.
   - Угу... - ответствовал рыжий, но, заметив, как перекосило Аргона от раздавшегося неподалёку вопля: "Стой, подлец!", широко усмехнулся - А это по твою?
   - Угу... - ответствовал алхимик, крепко прижимая к себе баул. Соседство с вором было не самым приятным - оно сразу же заставляло беспокоиться о сохранности кошелька, но и выбраться из-под прилавка Аргон не решался. Петар бегал по рынку кругами и никак не желал успокоиться... Так же, как и преследующая рыжего воришку толпа... Последнее соображение навело алхимика на весьма смелую идею, и он снова обернулся к воришке.
   - Скажи, они тебя ведь по шевелюре знают?
   - Еще бы не знали... - печально проворчал воришка, а Аргон сказал:
   - Могу предложить свою шляпу. Она скроет пожар на твоей голове, а вместо разъярённой толпы за тобою будет гоняться лишь один человек.
   Рыжий склонил голову к плечу и лукаво прищурился:
   - Предложение, конечно, заманчивое, но кто этот твой недоброжелатель? Может, он один целой толпы стоит?
   Аргон собирался было сорвать, но потом, ещё раз взглянув на воришку, передумал - он солжет сейчас, а Рыжий, попав в руки к Петару, от страха выдаст его с головой... Аргон тяжело вздохнул и обречённо признался:
   - За тобой будет гоняться сам Петар-Молот...
   Услышав имя, воришка протяжного присвистнул и после минутного молчания спросил:
   - Ты его обокрал, что ли?
   Аргон, решив, что, что Рыжий не согласился, лишь рукой махнул:
   - Хуже. Я с его дочкой целовался.
   После этого признания Рыжий чуть заметно подался вперёд:
   - А она красивая?
   - Она миленькая... - осторожно уточнил алхимик, и тут же добавил. - Но я больше к Ольжине ни ногой!
   - Ясно... - воришка на миг задумался, а потом протянул руку к Аргону. - Давай сюда свою шляпу!
   Алхимик, ещё не веря своей удаче, молча, отдал воришке требуемое, а тот, нахлобучив шляпу до самых бровей, спросил:
   - Одно только скажи - ты как к ней пробирался.
   - В садовом заборе одна доска отходит... - честно признался Аргон и Рыжий усмехнулся.
   - Что ж, повожу Молота за нос - он всё же лучше, чем десяток стражников, а вечером наведаюсь к его дочке и узнаю, стоила ли она таких жертв... Ты ведь точно больше с ней не встречаешься?
   - Точно! - утвердительно кивнул Аргон, и воришка, подмигнув ему на прощанье, выскользнул из-под прилавка.
  
  
   Бром к утру более-менее успокоился и даже о наказании братьев, страшном и очень болезненном для самолюбия, думать перестал. Девочка спокойно позавтракала и мирно спала. Бром решился все-таки сходить с заказом к нэре Альтон, весьма щепетильной и старомодной вдове живущей на другом конце города. Надо сказать, что нэра не переносила ни Аргона, которого считала негодяем и бабником, ни Рута которого полагала слегка ненормальным. Доверяла она почему-то одному Брому. А заказ - особые духи для нэры требовалось отнести еще вчера. Духи были сложными и дорогими, нэра давней и очень полезной клиенткой. Количество ее подруг подсчету не поддавалось, как и количество ее канареек. Потеря ее как клиентки или решение нэры, перейти к другому алхимику могло повлечь за собой серьезные последствия. Стать героем сплетен особенно в такой момент Брому не хотелось, уж терять клиентов и подавно. Посему Бром, после утреннего кофия поглядев на мирно спящего ребенка, отправился к ней лично. Строго-настрого велев Руту не спускать с ребенка глаз, а Аргону заняться готовкой и всячески Руту помогать. Сам же Бром, облачившись в лучший выходной костюм и прихватив саквояж, отправился к нэре Альтон.
   Почтенной вдовы двухэтажный домик с небольшим садом походил на игрушку. Нэра отличалась хорошим вкусом и приличным капиталом. Имела к этому огромное количество знакомых и чуть меньшее количество родственников. Поскольку детей у нэры не было, она занималась устройством судьбы своих многочисленных родичей, отдавая предпочтение молоденьким нисс. Внутри дома гости имели право ходить только по первому этажу. К их услугам были: гостиная, столовая и комната канареек. Крахмальные занавески и накидки, фарфоровые слоники на всех возможных поверхностях. Две служанки занимались уборкой, а третья ухаживала за канарейками. Канареек было много... нэра имела слабость к их пению и любила проводить время за вязанием слушая своих любимцев.
   Вдова смотрела на вошедшего алхимика с немым укором и поинтересовалась:
   - Что заставило вас задержаться, молодой человек?
   - Прошу прощения нэра, вчера из-за весьма неудачного эксперимента случился небольшой пожар и пострадал мой младший брат. Пришлось остаться, чтобы не допустить большого пожара и помочь пострадавшему.
   Нэра милостиво кивнула и выдала:
   - Ну что молодой человек, вы имели вполне достойную причину, так что я не в обиде. Показывайте мои духи.
   Тут Бром не сплоховал, каждый раз они с Рутом придумывали и выдували для нэры новый флакон и чуть-чуть меняли аромат. И надо сказать, что все бутылочки почтенная вдова ревностно хранила. А также пыталась угадать, что братья придумали в этот раз.
   Но теперь все было немного не так. Потому что нэра завела разговор о другом:
   - Что вы думаете о детях, молодой человек?
   - О детях? - Бром закашлялся, - дети это прекрасно, нэра Альтон.
   - Но у вас их пока нет? - обвиняюще сказала вдова.
   - Да... - Бром размышлял, откуда до нэры успели дойти подобные слухи и мечтал добраться до дома, чтобы с пристрастием расспросить братьев.
   - Вот и у меня с моим мужем нелом Апортом детей не было. Так что теперь у меня одна отрада - племянницы. Вдова смахнула невидимую слезинку. - А поскольку вы, мой дорогой мальчик, мне слегка задолжали, то в качестве наказания останетесь на обед.
   - На обед? - слова выходили с трудом. - Но я должен... - Бром пытался придумать достойную причину для отказа.
   - Возражения не принимаются, тем более что у меня гостит племянница очень милая девушка, и она скучает.
   Пришлось выдохнуть и соглашаться.
   Обед прошел... ожидаемо. Бром вежливо слушал и кивал, а нэра Альтон представив племянницу начала осаду.
   "Очень плохо, что столь перспективный молодой человек, думает только о работе".
   "Вести дом трем мужчинам тяжело, требуется женская рука, чтобы создавать уют и комфорт".
   "Без присмотра настоящей женщины мужчины дичают, а что творится с их пищеварением, вот мой бедный нел Апорт..."
   "Не пора ли вам молодой человек остепениться?"
   Пришлось кивать и соглашаться, скрывая оторопь.
   Юная племянница больше всего походила на фарфоровую куклу: кудряшки непонятного цвета, белила и румяна, нарисованное лицо, губки бантиком, в яркой помаде и тонкий неприятный голос. Бром с ужасом представил что увидит ее без маски, или того хуже в маске с утра. И его неожиданно передернуло. А племянница оживленно болтала о шляпках, нарядах и обоях, потом перешла к мебели и ремонту. Бром с удивлением осознал, что сия дама уже распланировала, что и как будет делать в его доме. И это придало бедному алхимику сил. Но как сделать так, чтобы отделаться от столь неожиданного знакомства и вероятной почти решенной женитьбы? Ведь нэра не хочет ничего дурного, а желает искренне бррр помочь непутевому?
   Поэтому Брому пришлось быстро прокрутить в голове несколько вариантов и сочинить какую-то причину для того чтобы быстро вывернуться, у него дома девочка наверняка уже проснулась, а эта парочка балбесов...
   - Вы согласны, молодой человек? - вывел его из задумчивости голос старушки.
   - Да, нэра, но вынужден вас огорчить, я связан договором, давним, подписанным еще моим отцом. У него, так сложились обстоятельства, был друг из судейских, как-то отец, возвращаясь из поездки, подобрал раненого и избитого путника. Привез его в свой дом, лечил и кормил, они быстро подружились, а так как почтенный стряпчий воспитывал трех замечательных дочек, один, совершенно один, то ничего удивительного в этом не было. И вот перед отъездом, не знаю, что их подвигло к этому, они с моим отцом заключили договор, что в ознаменование их дружбы дети поженятся. Через год старшей дочери нэла Юлена исполниться шестнадцать и я, выполняя волю отца, должен буду сделать ей предложение.
   - Ах, какая печальная история, - нэра Альтон даже слегка всплакнула.
   - А до тех пор, как бы мне не хотелось, я не могу связывать себя обещаниями и обнадежить кого-то другого. Мне очень жаль нисс, но пока я ничего не могу сделать. - Для правдоподобия Бром тяжко вздохнул.
   - Такая романтичная история, - округлила ротик племянница.
   - Что же молодой человек, в таком случае мы просто подождем. Вы же не будет принуждать бедную девушку к браку, если она не захочет идти за вас замуж?
   - Да как вы могли подумать о таком, нэра Альтон? - Бром выглядел оскорбленным.
   - Ну, вот и прекрасно, молодой человек. - Через год поговорим, - веско закончила вдова, - а Бром уже с облегчением выдохнул, когда нэра добавила, - я с удовольствием помогу вам в организации свадьбы.
   Пришлось благодарить за заботу и прощаться, принести долгие и пустые извинения юной племяннице (лет двадцати, чьего имени даже не запомнил) и быстро ретироваться. За порогом женитьба вылетела из головы, и Бром помчался домой. Девочка почти полдня без него. А на братьев никакой надежды. По городу Бром несся сломя голову, пользуясь не главными улицами, а запутанным кружевом кривых переулков, чтобы никто не видел спешащего старшего алхимика. Дома он быстро закинул монеты в кассу, которая открылась слишком легко, Бром сделал зарубку на память - пересчитать деньги, и кинулся в детскую. На счастье Рута он только недавно закончил и перенес девочку в детскую, а то бы не миновать ему головомойки. Увидев мирно агукающего ребенка, Бром взял его на руки и успокоился. Какая женитьба, какая невеста? Самая важная его женщина с ним, а остальное - жили они без дам в доме и дальше проживут.
  
   Аргон осторожно высунулся из-под прилавка и был мгновенно пойман за ухо. Ухо выкрутили как-то по-особому, и неудавшийся беглец зашипел сквозь зубы от боли.
   - Это что-то творится люди добрые? Не успеешь по делам отлучиться, так твой прилавок уже и занят? Мамаша Игер торгует на рынке овощами уже тридцатый год, а вы ворье, тут в мое отсутствие безобразить не будете.
   - Почтенная, - нашел в себе силы прошептать Аргон. - Вы не так поняли.
   - Я не так поняла? Ишь, какой вымахал, а все туда же обносить честных торговцев. - Недовольная матрона, поймавшая его в столь неудачный момент, носила аккуратный чепец, темно-зеленое платье и имела бородавку под носом. Несмотря на прожитые годы, дама героических пропорций, хотя и носила с собой клюку весьма тяжелую, постоянно жалуясь на больные суставы всем желающим, сил и сноровки еще не утратила.
   Аргон понял что попал, потому внимание торговки решил отвлечь, катнув по земле серебрушку. Та, поймав солнечный лучик, ярко сверкнула и взгляд владелицы злополучного прилавка изменился. Она выпустила клюку и наклонилась за монетой. Аргон использовал этот момент, чтобы освободить свое многострадальное ухо. Почтенная же дама с неожиданной быстротой подхватила монетку, и лихо спрятала ее за корсаж перехватила клюку поудобнее. Потому перелезший за это время через прилавок алхимик был награжден парой увесистых ударов тяжелой клюкой поперек спины. А потом достойная женщина набрала воздуху побольше и на весь рынок заорала:
   - ЛЮДИ! ДЕРЖИ ВОРА!!!
   Аргон проклиная в душе этот день ринулся наутек, на бегу перепрыгивая через кучи фруктов, лотки и скамейки, ведра и ящики, а вслед ему неслось:
   - ВОР УБЕГАЕТ!!!
   Под ноги летела не только мостовая, а и гнилые фрукты которыми недовольные торговцы хотели замедлить его бег. Но почти до самой границы рынка Аргону везло, только гнилая картошка, высыпанная прямо на дорогу каким-то сердобольным торговцем заставила его упасть, но Аргон, немало поднаторевший в путешествиях, быстро очнулся и встал на колени. Тут сбоку раздался какой-то шум и через стоящего в грязи Аргона кто-то перепрыгнул.
   - Че встал? Бежим. - и мнимому грабителю помогли подняться. Кто знает, сколько бы он, еще постанывая, приходил в себя, но тут сзади раздалось знакомое:
   - Подлец!!! - и мимо головы Аргона пролетела приличных размеров свекла. Данный факт отвлек Аргона от размышлений о вечном, и они с рыжим воришкой бросились бежать.
   Свернув в мешанину переулков примыкающих к Конному рынку парочка начала тут же петлять, но рев и грохот ног погони не умолкал. Тогда собратья по несчастью рванули кружным путем обратно к рынку. Аргон может и попробовал бы протестовать, но сил на это уже не осталось. Потому пришлось бежать, петлять протискиваться через дыры в заборах, перепрыгивать сточные канавы и ямы.
   Наконец, они выбежали к огромному складу, и парень с помощью Аргона быстро забрался на плоскую крышу. За ним Аргон закинул свой мешок и, пыхтя и цепляясь за стену, влез следом. Беглецы отползли от края и разлеглись на крыше.
   Когда дыхание стало чуть более спокойным, Аргон поинтересовался:
   - Почему ты мне помог?
   - Ты бы мог меня страже сдать, они все кучей следом бежали, а кузнец хоть и зол мешать бы не стал.
   - Спасибо, - придушено выдохнул Аргон.
   - Да ладно, но шляпу не отдам. - хмыкнул рыжий.
   Погоня добралась и до склада, не заподозрив ничего, пронеслась мимо, и Аргон уже собрался покинуть крышу, но вор зло прошипел: "Рано!"
   Через полчаса поимщики вернулись обратно, оглашая воздух руганью и проклятьями в адрес удачливых беглецов. Когда они прошли, рыжий осторожно поднялся, провожая их взглядом. Спуск прошел гораздо проще, оба просто спрыгнули в стог сена, который еще не перекидали или не продали, и осторожно покинули рынок. В переулке подельники распрощались и отправились каждый своей дорогой. Аргон же осмотрев свой дорожный костюм, пришел к выводу, что придется возвращаться. Потому что в таком виде он далеко не уйдет. Пара разошедшихся швов была наименьшей проблемой. Штаны и спина камзола были в грязи и гнили, грязь на коленях и рукавах. А запах? И шляпу утащил рыжий. Так что придется вернуться хотя бы для того чтобы привести себя в порядок и попробовать снова. Хотя по размышлении Аргону показалось что его побег слишком... В общем слишком непродуман, неподготовлен и обречен на неудачу. Потому придется придумать какое-то объяснение для братьев, как-то вернуть деньги и подготовиться получше. И тут послышалось знакомое:
   - Где ты, подлец?
   Судя по голосу, кузнец был на соседней улице, и Аргон поспешил свернуть в ближайшую подворотню. До дома Аргон добрался без приключений, даже успел подложить деньги обратно в кассу и умыться. Брома еще не было, а Рут как раз попросил помочь перенести девочку в корзине в детскую из лаборатории. После этого Аргон решил устроить стирку, чуть позже появился Бром. Когда горе-беглец закончил все свои дела, и удобно устроившись на лавке с кружкой сидра, сидел, глядя в окно, мимо по улице недовольно глядя на окна, прошел кузнец. Аргону пришлось спрятаться под стол, как он себя убедил: "на всякий случай". Но кузнец просто прошел мимо, судя по движению губ что-то недовольно бурча.
   Уже укладываясь спать, Аргон подумал, что, в конце-то концов, стены родного дома послужат ему лучшей защитой от кулаков разъяренного папаши, а побег дело слишком опасное и ненадежное. Еле жив остался...
  

Глава 5. ВСТРЕЧА В ПАРКЕ.

  
   Остаток дня миновал тихо и спокойно, но вечером к братьям на правах соседки и старой знакомой наведалась Витольдина Эрзамус. Хотя многодетная матрона всегда была на стороне братьев, защищая их от нападок языкастых сплетников и сплетниц, в деле воспитания малышки женщина алхимикам не доверяла, и теперь регулярно заходила с инспекцией, чтобы проверить, что да как, и, разумеется, дать пару ценных указаний.
   Бром всегда выслушивал Витольдину с самым серьёзным видом, да и еще, вдобавок, что-то черкал в блокноте; Рут, похоже, впадал в состояние глубокой медитации, а вот Аргон почувствовал себя так, словно внезапно оказался в армии перед строгим капралом... Ну, или не совсем строгим - после того, как Делия беззубо поулыбалась почтенной нэре и подергала ее за напудренные букли, та впала в умиление и благодушие, и отправилась в столовую, вкушать вместе с братьями кофий. Разговор крутился вокруг разных мелочей, но потом Витольдина спросила о том, кто гуляет с малышкой, и, узнав, что Делию пока из дома никуда не выносили, не на шутку разгневалась.
   - Держать маленькую девочку в четырех стенах безвылазно? - нэра Эрзамус была не на шутку разгневана, она с преувеличенным вниманием помешивала кофий. Для братьев подобное ее поведение было сигналом недовольства. - Это преступление! - заявила нэра непререкаемым тоном.
   - Но позвольте, - начал Бром, - мы посчитали, что пока девочка так мала, достаточно будет просто регулярно проветривать комнату.
   - Регулярное проветривание не заменит прогулок на свежем воздухе. - подчеркнуто холодно ответила нэра Эрзамус.
   - А если малышка заболеет? - Рут попробовал помочь брату.
   - Заболеет? - Холод в голосе почтенной матроны можно было нарезать и продавать вместо мороженного по три серебрушки за порцию. - Мужчины! Вы собрались запереть маленького ребенка в четырех стенах и вовсе не выпускать его на улицу? Чтобы она не заболела? - Нэра перестала помешивать кофий и закончила: - Или чтобы она поскорее зачахла без солнечных лучей?
   Бром как самый сообразительный, в житейских вопросах попытался сгладить создавшееся положение.
   - Нэра Эрзамус, тогда посоветуйте нам что делать? - Старший алхимик вытащил карандаш и раскрыл блокнот. Средний попытался найти некую тайну среди балок на потолке столовой, а младший, поняв, что гроза миновала, налил себе еще кофию.
   - Когда на улице стоит сухая, ясная и теплая погода с девочкой следует гулять ежедневно. - Начала матрона менторским тоном, иллюстрируя свои наставления взмахами кофейной ложечки. - Девочке просто необходимо солнце и свежий воздух. В разумных пределах, разумеется... Поэтому включите в свое расписание прогулки в городском парке, мальчики.
   После этого Бром начал задавать уточняющие вопросы, как долго гулять при какой температуре, сколько можно находиться на солнце, какой ветер считать сильным, следует ли ребенка на улице кормить. И еще десятка два подобных же вопросов. Нэра постепенно отошла и отвечала уже благожелательно. Бром вздохнул с облегчением, Рут высчитывал состав для нового опыта с ремнями для точильщика, а Аргон просто пил кофий.
   - Кстати, мой младшенький как раз стал становиться на ножки, и я отдам вам превосходную коляску с кисейным пологом. Для прогулок в парк - самое то... - завершила свои рекомендации совершенно довольная нэра Эрзамус.
   И вот тут Аргон, как раз допивший свой кофий, сделал ошибку.
   - Мы ее у вас выкупим, достопочтенная нэра... - уже в следующее мгновение выяснилось, что сказал он это зря.
   - Что?!!! - глаза матроны начали метать молнии, ложечка со стуком опустилась на блюдце (событие для Витольдины почти небывалое)
   - Да как вы могли подумать, что я буду, ПРОДАВАТЬ коляску? Детскую коляску для прогулок! Для сироты! Вы нанесли мне тяжкое оскорбление, молодые люди.
   - Но мы только хотели, - постарался успокоить соседку Бром.
   - Я же не наживы ради, а от всего сердца!!! - не слушая его, продолжила обиженная до глубины души матрона. Далее последовала лекция минут на пятнадцать, о людской неблагодарности. Примерно на середине Бром понял, что уговоры не помогут, и отправил Рута, предварительно выдернув его из мысленных расчетов тычком в бок, за духами, предназначенными в следующем месяце для продажи нэре Альтон. Пытавшийся уменьшиться Аргон также был отправлен, но не в лабораторию, а нам ледник за кремовыми пирожными. В этот раз младший алхимик истолковал ситуацию совершенно верно, и по собственной инициативе присовокупил к подношениям подарочную упаковку туалетного мыла трёх сортов - земляничного, яблочного и с ароматом сирени.
   Дослушав совершенно справедливую лекцию о собственной неблагодарности, братья налили воспитавшей их с младых ногтей и хотевшей им, непутевым, только добра нэре еще кофию, придвинули пирожные, и начали расхваливать подарки.
   Рут заливался соловьем о химическом составе, пришлось налить еще кофию, затем Бром рассказал о полезности и удобстве подарков, и кофия налили снова. Аргон же под недобрым взглядом нэры сумел пояснить, что мыло можно использовать не только для умывания, в этом случае улучшиться состояние кожи и начнут разглаживаться морщины. Ну и конечно мыло можно использовать как саше. А вот духи... Это не просто духи - это произведение искусства для самых утонченных ценителей. Обычные покупатели их даже не видят, ибо они изготовляются по специальному заказу. И братья дабы загладить свою вину( хотя вообще-то, ее загладить никак не возможно, но хотя бы немного уменьшить), хотят преподнести их ей, вмести со своими извинениями.
  
   И только после этого Витольдина вновь пришла в благостное расположение духа, она отправилась к себе домой в сопровождении Рута, нагруженного подарками, который вскоре вернулся, таща за собою детскую коляску ярко-лазоревого цвета, к ней прилагался тюлевый, расшитый серебряными звездочками полог. Подаренный транспорт был внимательно осмотрен лично Бромом, и, после признания его годным, водворен в прихожей. Кроме того нэрой для Делии была передана целая коробка детских игрушек, с уточнением, что их использование пояснят позже, а пока следует повесить в коляску вот эти ( и именно эти ) погремушки, долженствующие развлечь ребенка.
   Прогулки с Делией в парк было решено начать прямо с завтрашнего дня, а поскольку Руту и Брому теперь вновь предстояло заняться духами для нэры Альтон, выгулять малышку предстояло Аргону.
   Младший брат, помня о суровом кузнеце, отнёсся к этому предложению без особого энтузиазма, но потом, успокоив себя тем, что в городском парке, Петар вряд ли станет его искать, положился на волю Провидения...
  
   Большой парк Купипродама был местом отдыха всех горожан и их законной гордостью. Расположенный в самом центре города, он был обнесён высокой кованой оградой и разделялся надвое широкой, мощенной булыжником дорогой, которая вела к дому градоначальника и мэрии. От главной дороги отходило множество более узких, посыпанных жёлтым песком дорожек. Они затейливо вились между клумбами, розовыми кустами и купами деревьев, этот лабиринт был любимым местом прогулок семейных пар, нянечек с детьми и молодоженов. Помовленным же и не женатым девицам следовало гулять исключительно по главной дороге, и в сопровождении как минимум подруги. Ибо тенистые, запутанные тропинки таили в себе угрозу девичьей добродетели. Во всяком случае, так считали добропорядочные матроны Купипродама. Все тропки рано или поздно приводили гуляющих к весьма обширному пруду. У его берегов росло множество кувшинок, а по водной глади плавали откормленные донельзя, ленивые лебеди, которых можно было покормить булкой. Для влюбленных же предполагалась иная забава - прогулка на лодке.
   В зимнее время суета в парке несколько затихала, оживляясь лишь во время празднования нового года. Тогда в вечернее время в небо запускалось множество фейверков, детвора лепила из снега разных животных и монстров, а красноносые и краснощекие разносчики предлагали горожанам бесплатный пунш... Но до этого времени было еще далеко и сейчас гуляющим предлагались холодный лимонад и мороженое.
  
   Младший из трех алхимиков тяжело вздохнул, все его попытки остаться сегодня дома пропали втуне. Братья были неумолимы: им следовало как можно скорее изготовить новый флакон духов, так что Аргон был выгнан вон. По улицам родного города он шел с опаской, а самым плохим во всей этой истории было то, что бедняга так и не решил, что ему делать в случае встречи с грозным Петаром. Погруженный в тяжелые размышления, Аргон шагнул в главные ворота парка.
   Алхимик купил себе лимонаду, а потом, бросив быстрый взгляд, по сторонам, уже собрался разбавить его прихваченной из дома выпивкой (надо же было успокоить нервы после последних приключений), как рядом раздалось:
   - Какой милый младенец! Кто это у нас тут?..
   Аргон убрал пальцы с фляжки и, раздвинув губы в вежливой улыбке, обернулся навстречу любопытной нэре. Отвесив ей вежливый поклон, алхимик поздоровался:
   - Доброго дня, нэра Фаустина Рапунцель-Гефестус.
   Но в ответ на него вместо приветствия обрушился настоящий град вопросов:
   - Это девочка? Или мальчик? А сколько ему?... А откуда у вас ребенок? И почему мы ничего не знаем?.. Как зовут нашу крошку?
   Аргон подавил горестный вздох и начал отвечать. Все равно от любопытной нэры и ее товарок не скроешься.
   - Это девочка. Она еще совсем маленькая, зовут Делия... - И, после паузы, неуверенно добавил. - Это моя дочь.
   - Как дочь? - нэра перестала играть с ребенком и уставилась на Аргона. Поняв, что он совсем не шутит, она даже приоткрыла рот от удивления. На пару мгновений воцарилось молчание, но потом Фаустина, справившись с сиюминутной слабостью, привычно перекинула косу через плечо, и приступила к тщательному допросу своей жертвы - А мать?
   Алхимик немедля состроил жалобное лицо:
   - Она нас бросила.
   - Как бросила? Почему? - тут нэра спохватилась, - Так вы воспитываете ее один?
   - Братья немного помогают. - слегка погрешил против истины Аргон.
   - И давно? - поинтересовалась нэра.
   - Что давно? - не понял молодой отец.
   - Девочка у вас давно?
   - Уже несколько месяцев. Я, признаться, времени не считал, - (и это была чистая правда. Аргону действительно казалось, что с момента появления дочери прошло несколько лет)
   - Но вы не сдали ее в приют, и даже не наняли кормилицу? - продолжала допытываться Фаустина.
   - Я не мог отдать своего ребенка в приют, - подобный оборот разговора Аргону совсем не понравился, и алхимик добавил льда в голос. Вот только нэра пропустила его грозный тон мимо ушей:
   - Но как же вы, мужчины, будете воспитывать одни маленькую девочку?
   - Как-нибудь справ... - закончить фразу Аргону так и не дали.
   - Фаустина!
   По боковой дорожке как раз прогуливались две закадычные подруги мадам Рапунцель-Гефестус: Верелия Вантро и Сигизмунда Бахус. Увидав подругу, они немедля подошли поздороваться, и все началось по новому кругу.
   Ребенок был осмотрен, с ним поагукали, поиграли и вопросительно воззрились на папу. Такого жестокого экзамена Аргон не выдерживал со времен приходской школы: чем кормите, как ухаживаете, умеете ли менять пеленки, сколько ребенок ест, что, как часто, а сколько времени отец проводит с девочкой? И главное: где мама, и кто она?
   Узнав, что мамы нет, обе дамы синхронно ойкнули и стали извиняться. А потом начались советы и комплименты. Взмокший во время первой части разговора Аргон, наконец, то почувствовал себя немного лучше. А потом случилось и вовсе невероятное. Каждая почтенная матрона или мать семейства из обширных знакомых трех подруг, сочла своим долгом подойти и выяснить в чем дело. Делия весело смеялась - столько женщин сразу она еще не видела. Дамы умилялись, узнавали историю "одинокого отца", еще более умилялись, и считали своим долгом сказать ему пару теплых слов. В результате Аргон, оказавшись в привычной среде столь милого ему женского внимания, совсем успокоился. Благо, даже пересказывали новости за него уже другие. А история немедля обросла кучей подробностей, и совершенно свободно гуляла сама по себе.
   В этот светлый момент, когда оба действующих лица купались в лучах славы, Аргон вообще забыл о грозящей ему роковой встрече с кузнецом. И, по закону подлости, опасность не замедлила о себе напомнить. Петер Молот как раз возвращался из мэрии, и никак не мог пройти мимо столь большого столпотворения.
   - Нутка, раскудахтались тут, клуши! Пропустите меня! - зычный голос кузнеца раздался как раз над ухом Аргона.
   - Это кто тут клуши? - нэра Фаустина, никак не могла спустить такого оскорбления. Когда-то (не скажем, как давно) кузнец ухаживал за девицей Рапунцель, но, как утверждала молва, не выдержал удара ее косы. И был девушкой отвергнут. Оба с тех пор продолжали всячески избегать друг друга, а их встречи часто перерастали в перепалки, которые горожане очень любили.
   Фаустина перекинула косу на спину и начала энергично проталкиваться сквозь толпу. А надо сказать, что нэра будучи женой булочника имела соответствующую комплекцию и силу. Ее и раньше Создатель не обидел, а уж теперь... Фаустина не только сохранила красоту, но и прирбрела изрядную пышность форм (а хорошего человека, как известно, мало не бывает). Круглолицая, с аккуратным носиком, зеленоглазая блондинка величествено прошла через толпу. Петар, увидев прекрастную и грозную в своем праведном гневе Рапунцель, нервно сглотнул.
   - Это мы, значит, клуши? И это говоришь ты - вечно недовольная жизнью орясина! Вместо того, чтобы рычать-ворчать, спросил бы вежливо, что и как. Тебе бы все пояснили и пропустили. Так нет, тебе, как всегда, надо всех оскорбить, привлечь к себе внимание, и сбежать по своим "важным делам". Мы тут молодого человека жизни учим, а он... Эх... - нэра Фаустина резко развернулась, и ее шикарная коса, доходившая почти до земли, от резкого движения взлетела и весьма чувствительно саданула кузнеца по руке. Тот охнул, удар пришелся по небольшой ране, полученной во время недавней погони за Аргоном. Толпа тут же возбужденно зашушукалась...
   Пока Аргон лихорадочно искал пути к отступлению, нэра хозяйским жестом выкатила коляску прямо перед Молотом и победно заявила: - Вот!
   Кузнец, толи из-за накатившего на него приступа чадолюбия, толи из-за робости перед Фаустиной, наклонился пониже, чтобы рассмотреть ребенка, и тут же принялся басовито сюсюкать с младенцем. Делия же, увидев вместо очередного женского лица, огромного, заросшего до самых глаз бородой дядьку, весело загукала и немедля решила поиграть. Она потянула на себя притороченный к коляске тонкий ремешок с погремушками, а как только бородач опустил голову пониже, резко его опустила. Ремешок - (результат "неудачного эксперимента" дяди Рута) полетел вперед, и два бубенчика угодили точно в глаза Молоту. За такую проделку Аргон, и так уже смекнувщий, что девочка у него - чистый клад, немедля проникся к ней истинным обожанием. Еще никто и никогда (за исключением Фаустины) не проделывал такой шутки с Петаром!..
   Увы, уже через пару мгновений триумф Аргона был подпорчен. Кое-как устоявший на ногах кузнец проморгался и, увидев своего врага, взревел, точно раненый дракон:
   - Подлец!!!
   Аргон, от неожиданости, так и присел, но тут вопль Петара легко перекрыл зычный голос нэры Фаустины:
   - Петар Молот! СТОЯТЬ!!!
   ...И пришлось кузнецу остановиться. По нескольким причинам. Он, конечно, мог бы растолкать всю эту женскую компанию. Наверное, где-то через час. Но присутствие нэры Рапунцель все меняло. Фаустина легко могла вспомнить былое, и отходить несчастного косой. А коса у нэры не уступала по силе удара кулаку самого Петара, и при попадании в лоб тяжелым снопом волос, потеря сознания обеспечивалась на раз. Так что рисковать пока не стоило.
   - Объяснись немедля! - велела нэра Фаустина, немного нервно накручивая косу на руку.
   Петар громко сглотнул, но объясняться ему так и не пришлось, потому что рядом раздалось:
   - Некросы едут!..
   И через ворота городского парка пролетела черная карета... Нет, не так.... Черная карета некросов!
   Казалось бы, что такого в обычной черной карете, пусть и украшенной серебром? Подумаешь, колеса у нее высокие и спицы посеребренные... Да и вообще, разукрашена эта карета, как парадный экипаж Его Величества... Так ведь вельможи да придворные вечно друг другу норовят пыль в глаза пустить. Что тут удивительного?..
   Так то оно так, вот только запряжена пресловутая карета была четверкой крупных лошадиных скелетов. К выбеленным временем костякам прилагались длинные черные гривы и роскошные хвосты. Конские скелеты шли иноходью, прилаженные к их черепам плюмажи из страусинных перьев мерно покачивались, переливалось серебрянное шитье на длинных попонах...
   Увидев публику, два конских скелета немедля заржали, в их глазницах вспыхнул зловещий зеленый огонь, и толпа гуляющих испугано охнула.
   Сидящий на козлах кучер-скелет немедля успокоил инфернальных лошадок хлыстом, но и сам не удержался от того, чтобы не осклабиться на публику во все свои тридцать два зуба и величественным жестом приподнял треуголку.
   Пара излишне нервных барышень после такого приветствия немедля сомлели, а кучер, явно ожидающих от девиц совершенно другой реакции, смахнул пару соринок с богатого сюртука с галунами и поправил украшающий его череп парик, а треуголку лихо заломил...
   Последовал еще один вскрик и, соответственно, обморок.
   Завидя столь неудачные попытки понравиться, парочка скелетов-лакеев, удобно сидевших на большом кованном сундуке, пристроенном на запятках кареты, тут же перестала лузгать семечки и скрипуче захихикала. Кучер вновь широко взмахнул кнутом, норовя достать насмешников, и хихиканье сразу стихло...
   И проехала бы карета себе дальше, оставляя за собой штабеля нервических барышень и волну слухов, да не тут то было. Когда экипаж слегка притормозил, шторка на его окне открылась, и за стеклом (весьма дорогим и чистым, не чета обычному) появилось сначала тонкая бледная кисть руки с крашеными в черный цвет ногтями, а следом изможденное, и густо напудренное лицо (если же грим снять, то бледное до синевы) в обрамлении длинных смоляных локонов. Тонкие губы-ниточки, прямой нос с горбинкой и черные, подведенные сурьмою, глаза, в которых плещутся вселенские усталость и скука.
   Пассажир со скорбным выражением лица обвел взглядом открывшуюся ему пеструю картину и мертвым, равнодушным голосом произнес:
   - Суета сует! Все суета!
   После этих слов шторка немедля закрылась, и кучер, страшно засвистев, погнал карету дальше. Лакеи, чтобы не упасть, вцепились в ручки массивного сундука.
   Через мгновение только пыль и рассыпанная по дороге шелуха напоминали о произошедшем... А вот в парке суета только начиналась.
   Кто-то после закрытия шторки, не придумал ничего лучшего, как гулко прошептать: "Сглазили". И кузнец Петер Молот, будучи очень суеверным, тут же решил, что сглазили именно его. И не нашел ничего лучшего, как грохнулся в обморок прямо на руки нэре Фаустине...
  
  
Оценка: 7.70*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"