Шибакина Надежда Ивановна. Наш дом или счастье на звериной морде

Шибакина Надежда Ивановна : другие произведения.

Наш дом или счастье на звериной морде

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Оставить комментарий © Copyright Шибакина Надежда Ивановна (shibackina@yandex.ru) Размещен: 23/04/2025, изменен: 23/04/2025. 369k. Статистика. Сборник рассказов: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:

Наш дом, или счастье на звериной морде

Надежда Шиба

КАК СДЕЛАТЬ ЖИЗНЬ СЧАСТЛИВОЙ.

Наверно, это самый трудный вопрос в жизни,

трудней бинома Ньютона. Моя мама в юности жила

в Туле, была бойка, всегда сдавала обидчику

сдачу, имела длинные кудрявые волосы и велико-

лепную фигуру. Я как-то папу спросила, какая

она была в молодости. И папа сказал, что была

очень доброжелательной и ласковой.

Мама рано потеряла отца, он был столяром-кра-

снодеревщиком. Ее семья в военную годину в пол-

ной мере познала и голод и Сталинские репрес-

сии. Когда ночью "воронки" забирали соседей,

она с такими же девчонками бегала смотреть, ко-

го в этот раз. Напротив их дома жила ее одно-

классница. В один из дней забрали родителей

этой одноклассницы. Саму девчонку не тронули.

Родных у нее не было, она продолжала ходить в

школу. Питалась по соседям. Мама говорит, что

прибежит к ним и спросит, мол, обедали еше или

нет? Сироту сажали за стол и она ела со всеми

то, что на столе было. И хотя боялись, как бы

это не аукнулось, девчонке ни разу не отказали

от стола. И так два года, пока ее не приняли на

работу.

Когда немцы приблизились к городу, его

стали готовить к уничтожению. По домам и квар-

тирам ходили военные и говорили, чтобы жители

срочно выезжали. Тула-город оружейный, он стоял

на подземных складах с оружием, и чтобы эти за-

пасы не попали к немцам, городом решили пожерт-

вовать. Но мама никуда не поехала-ее мать бы-

ла больна и немощна, в дорогу брать было нече-

го, за Тулой родных не было.

Сестру и брата ее взяли в ополчение. И мама

говорит, что тот танк, который сейчас в центре

города, был подбит единственной бутылкой с за-

жигательной смесью. Город замер, ожидая, что

будет. Без военных он был обречен.

Может, было немножко не так, но мама помнит

именно это. Когда наши войска заполнили Тулу, к

ним на постой встал военный хирург, Петровский

Борис Васильевич, и мама потом, уже при мне,

всегда следила за всеми его возвышениями, гор-

дясь, что знала его лично, ставшего министром.

Во время военных действий в Туле было очень

голодно.Чтобы хоть как-то кормиться, с окрест-

ных полей собирали остатки овощей, стремились

хоть где-то работать, чтобы получать рабочий

паек. В доме одни женщины, и вся семья держа-

лась на маме, которая работала потому, что брат

был политрук.

Война кончилась, но жизнь продолжалась, тяже-

лая и жестокая.

Как-то мама поехала со своей матерью прове-

дать сестру Валю, и на вокзале познакомилась с

молодым человеком в военной форме. Юноша был

красив и учтив. Принес им воды, которую было

не найти, развлекал разговором, взял их адрес.

И только потом, много время спустя, мама узна-

ла, что этот военный познакомился с ней не про-

сто так. Он побывал в нескольких городах специ-

ально, присматривался к красивым девушкам. И

был покорен ее кудрями и ее песнями.

Так началось их знакомство. Сначала письма, по-

том редкие встречи. В один из вечеров бывший

солдат постучался к ним в дом, сказал своей на-

реченной, что приехал жениться на ней, и они

зарегистрировались. Через три дня он уехал. В

Первоуральск. В этом городе папа работал и ждал

свою жену. А она все не ехала. Сначала я должна

была родиться, потом я была слишком мала для

поездки, потом заболела...В общем, у папы лоп-

нуло терпение и он приехал за ней в Тулу. И от-

вез в Первоуральск. Мама любит вспоминать, как

привезла в Первоуральск красивые туфельки, пер-

вые туфельки, купленные после войны. И три года

не могла их одеть-деревянных тротуаров было ма-

ло, она ходила в сапогах.

Сколько помню, мама всегда улыбается, всегда

в хорошем настроении. Куда бы мы не пришли, ее

обнимают, тормошат, целуют. Мама с папой только

на работу ходили по-одному. А так- только вдво-

ем. У мамы было правило, что папа никуда один

не ходит. Даже если дома стирка- подождет, про-

гулка с мужем важнее, даже если уборка- никуда

квартира не денется, пусть лучше у мужа будет

хорошее настроение. Если папа придет не в духе,

мама ненавязчиво сведет разговор к его делам и

всегда скажет, что он прав, вот только сказать

надо было вот так, а сделать чуть -чуть по-ино-

му. Папа дома -всегда герой дня. Для него все

подается на стол, он не знает, что ложки, вил-

ки, стаканы, тарелки берутся из шкафа, что по-

суда, оказывается, моется, что пол-подметается.

Свою жену он одевает с иголочки. Раньше, ког-

да папа работал, он с каждой зарплаты шел с

мамой в магазин и она получала то шляпку, то

пальто, то платье. Сейчас папа не работает, но

все равно, у мамы шуба, и не одна, и шапки, и

туфли, брючный костюм и на каждый праздник-но-

вая блузка. В годы моей юности у меня было одно

платье, одно пальто, но было само собой разуме-

ющимся, что мама одевается так, чтобы папа шел

с ней рядом и видел-ни одна женщина не одета

лучше , чем его жена. Даже если тебе за семьде-

сят, и неизвестно, сколько жить осталось, но

выглядеть надо на двадцать лет моложе и носить

только шляпы. Счастливы ли они? Вот счастье,

как его потрогать? Почувствовать? Может, оно

в слезах, когда не знаешь, встанет ли жена по-

сле операции? Или в сознании того, что идешь

рядом с мужем и он есть и ты с ним вместе?

МОЙ ПАПА САМЫХ СТРОГИХ ПРАВИЛ.

Помню, мы жили в бараках. Папа работал на за-

воде посменно. Знаю, что я была очень малень-

кая. На улицу меня одну не пускали, а мне очень

хотелось. Папе надо было идти работать в ночь.

Я сидела дома и на шнурках ботинок, от нече-

го делать, вязала узелки. Потом шнурки от ле-

вого ботинка связала со шнурком от правого бо-

тинка, и пробовала ходить. Ходить не получа-

лось. Папа спал, мне было скучно. Я стала пры-

гать двумя ногами вместе, стараясь делать это

бесшумно, чтобы папу не разбудить, а он все ра-

вно проснулся. И, ни слова не говоря, выпустил

меня на улицу, где я полдня развязывала узелки.

Мы переехали в однокомнатную квартиру. Балконы

наш и соседский были разделены решеткой. На со-

седнем балконе жила моя подружка Света. Я хоте-

ла играть на ее стороне балкона, там был детс-

кий велосипед, и для этого перелезала через ре-

шетку, не понимая,чего это женщины внизу ахают,

это ведь всего лишь третий этаж. Скоро папа за-

бил дверь балкона большими гвоздями. Я подумала

и решила, что через форточку тоже неплохой вид

с третьего этажа. В конце концов мне на шею по-

весили большой ключ и я целыми днями проводила

время в песочнице или на турнике. Школа была за

углом. В первом классе я долго не понимала, как

читают книги. У меня в дневнике стояли большие

жирные лебеди-двойки. Папа меня здорово отругал

и хорошо всыпал ремнем. Раз мне попало, я ре-

шила, что в школу ходить не стоит, и объявила

бойкот. Он длился неделю, после чего мама от-

вела меня в школу за руку. Мама смеется и го-

ворит, что у меня папин характер.

Он иногда рассказывал, как их раскулачивали

в 1932 году. Жили они в селе Булдыга, под Моск-

вой. У них был один дом и шесть комнат.

В каждой комнате семья из 5-7 человек. Было

много скотины. Дед делиться не разрешал. Когда

пришли за ними, была зима. Всех выгнали на мо-

;

роз босиком, покидали в сани. Дед закрыл собой

внуков, умолял, чтобы их оставили. Молодой за-

конник молча выстрелил деду в лоб. Когда сани

медленно ехали по улице, выбегали соседи, кида-

ли в сани кто валенки, кто тулуп, кто шаль. Не-

сколько дней всех держали в сельсовете, а потом

отправили в Казахстан. Сгрузили в степи. Люди

зимой, полуодетые, рыли землянки. Стояла охра-

на. Надо в туалет-солдат отведет в низинку и

ждет. Потом обратно.Только года через два сняли

охрану. В папиной семье из семи детей остался

он один. Вот почему по переписи в Казахстане

всегда русского населения было больше, чем ка-

захов. А мне до сих пор не ясно, откуда в 1932

взялись кулаки, если их еще в семнадцатом году

перевели? В сорок третьем папу призвали на

фронт. Был он артиллеристом, танкистом, меха-

ником. Я все время помню фотографию, где он в

гимнастерке сурово и уверенно стоит перед фото-

графом. На этом фото он старшина, и лет ему

тридцать пять. Хотя на самом деле в сорок пя-

том ему было всего двадцать два года. Два ра-

за лежал в госпитале и медаль "За отвагу"- са-

мая дорогая для него. В сорок седьмом его де-

мобилизовали, и он ехал домой на громадном не-

мецком коне-тяжеловозе. Кормить в дороге его

было нечем. Проезжая через деревню, увидел,

как вся семья, состоящая из одних женщин, за-

пряженных в плуг, пашет землю. И отдал им коня.

Эта военная черта взаимопомощи все время при-

сутствует в его жизни.

Что бы папа ни делал, я всегда сидела с ним

рядом и "помогала" во всех его делах. Ремонти-

рует он утюг, или плитку, где спираль перегоре-

ла, или штепсель меняет, я ему фаянсовые изоля-

торы на проволочки одеваю, болтики закручиваю в

местах, где его пальцы не помещаются. Свой пер-

вый ремонт ванной комнаты я помню до сих пор-

папа не вмешивался ни в одно мое действие. Вся

моя самостоятельность мне потом очень пригоди-

лась в жизни-я была независима в своих поступ-

ках. А называли это - вредностью.

Первоуральский завод был папиным местом ра-

боты много лет, пока его не выгнали, как пенси-

онера. Его обида не успокоилась до сих пор.

Он по порядку закончил вечернюю школу, металлу-

ргичесий техникум, заочный УПИ. Был начальником

бюро по надзору за кранами. Его страшно не лю-

били на заводе-был слишком горд и бескомпроми-

сен. Но и уважали за это. Как-то он пришел до-

мой в сильном волнении. Оказывается, водил по

основным цехам группу руководителей, и проходя

мимо вытяжного вентилятора пояснил, что сетка

на нем-чтобы руки внутрь не совали. Самый пос-

ледний товарищ, шутки ради, сунул палец в круп-

ную ячею, и вмиг остался без пальца. Папу спас-

ло его педантичное отношение к делу- высокие

гости подписали требования техники безопасности

перед тем, как войти в цех. К тому, что с ним

здоровались за руку все высшие руководители за-

вода, папа относился как к положительному итогу

;

своей работы на заводе. Как-то ему надо было

остановить за явные нарушения эксплуатации мос-

товой кран, и он пошел к главному инженеру по-

советоваться. Остановка крана-дело серьезное-

летит план, а значит, зарплата. Но главный ин-

женер был занят, возможно, на самом деле. А па-

па на субординацию смотрел всегда под острым

углом. Кран был остановлен на три дня для уст-

ранения недостатков. С тех пор я не помню, что-

бы он был задержан перед высокой дверью

хоть на минуту. Точное соблюдение папой

правил техники безопасности портило нам жизнь.

Он всегда проверял дома, как сильно включен

газ, эксплуатировал электрику, ни на одну букву

не отступая от инструкции. Если папа сказал

нам, что делать надо так, а не иначе, это было

законом и обсуждению не подлежало. Наверное,

техника была его призванием. Неполадки в работе

мостового крана он определял по слуху, называл

причину и поднимался в кабину, чтобы проверить

правильность своего диагноза. Точно так же он

делал ремонт любой техники, но особенно любил

ремонтировать часы. Иногда ему приносили очень

красивые старинные ходики. Он возился с ними

целыми днями. Одни часы девятнадцатого века иг-

рали в былое время красивую мелодию. Папа поме-

нял на них шестеренки, выправил барабан с пе-

нечками и, не имея собственного слуха, по мами-

ной наводке настроил мелодию. И чего бы не кос-

нулись его руки, все начинало работать.

Сейчас, конечно, возраст берет свое, папа не

может, как в былые дни, весь день быть на ногах

без отдыха. Но он и сейчас, в свои 74 года, го-

раздо сильней меня. Если надо доску выдвинуть

из поленницы, я вся искручусь, пока с места ее

сдвину, а он приподнимет, вынет ее и спокойно

отнесет на нужное место, махнув мне, чтоб под

ногами не мешалась.

Я иной раз думаю, почему дети родителей оби-

жают? И вижу одну единственную причину. Нельзя

все делать только ради ребенка. Папа каждый год

возил маму на курорт лечиться, а я ждала их до-

ма. Он заваливал маму арбузами и фруктами, так

как это рекомендовали врачи, и я ела только

свою порцию, как и сам папа. Он за обедом стро-

го следил, чтобы мама лишнего куска хлеба не

съела-ее больная печень портила ей жизнь. И так

во всем, если это касалось маминого

здоровья. Оно было главным. Когда в юности

я приходила домой поздно, папа беспокоился не о

том, что со мной что-нибудь случится, а о маме,

что она переживает и спать не может. Когда у

меня дочь родилась, папа сказал, что им после

работы тоже надо отдохнуть, и мы с мужем почти

три года не были в кино-любимое чадо оставить

было некому. Когда ребенок подрос, мы во все

поездки брали ее с собой. Папа всегда отмечал,

что у Юльки есть родители, пусть они ее и вос-

питывают. В результате она с трех лет ездила

везде с нами, и не скажу, что это было напрас-

но. Денежные вопросы тоже решались просто. Если

;

папа что-то дарил, то это была крупная вещь-ко-

вер, пианино. Он всегда считал, что свой долг

по моему воспитанию выполнил, образование дал,

а деньги должна зарабатывать сама. Но я всегда

знала-меня любят больше всех на свете, посочув-

ствуют мне от чистой души только они, родители.

И раньше, и сейчас мне хочется что-то для папы

сделать. Позвонить вечером, ведь ему нужна то-

лько я, купить что-нибудь, и он будет моей по-

купкой долго наслаждаться, что-нибудь сделать,

и папа с удовольствием не раз об этом вспом-

нит. Родители-это тот лучик любви, который не

раз поддержит вас в этом мире.

ЛЮБИМАЯ ПОЛОВИНА

Иду я как-то из института с Иринкой, своей

подружкой, той самой, с которой я на велосипе-

дах ездила. До дома у нас с ней полдороги марш-

рут общий. Идем и всю дорогу хи-хи да ха-ха. И

так нам хорошо, что мы еще на развилке постояли

минут сорок, и заметила я, что невдалеке какая-

то темная фигура околачивается. Рассталась я с

подружкой, косо проследила за нашим преследова-

телем и успокоилась-этого друга я знаю, с нами

учится на соседнем курсе. Иду. Темно. Фонари за

спиной делают мою тень ростом с Гулливера. Смо-

трю, рядом вторая тень появилась. Нагоняет меня

она и вежливо интересуется:

-Так поздно занятия кончаются?

-Как и у вас, грешных,-отвечаю парню, который

смог дождаться конца нашего с Иринкой разгово-

ра.

А он будто мысли мои прочитал:

-Я уж думал, ты с подружкой всю ночь простоишь.

-Не с тобой же стоять,-покосилась я на него. А

он ухмыльнулся и говорит:

-Я не кусаюсь. Можно и со мной...

Проводил он меня до подъезда, и мы расстались.

В институте через неделю был дан бал в честь

восьмого марта. Сдвинули мы с дечонками столы

вместе и подсели к нам мальчики с соседнего ку-

рса. И рядом со мной оказался тот ночной юноша.

Он ненавязчиво попадался на глаза во все будни,

иногда пропадая по неделям, иной раз день за

днем сопровождая меня до дома. Так продолжалось

полгода, пока на каком-то вечере я не поинтере-

совалась, куда он пропадает. Женька заулыбался

и галантно объяснил:

-Я временами хожу на работу в ночную и вечернюю

смену.

И только. Я была разочарована. Никакой фантас-

тики. Хотя чего мне надо? В этот раз Женька по-

просил мой телефон, и пока я думала, Валентина

решила мне помочь и назвала номер. Так у нас

произошло постепенное слияние мальчишника и де-

вичника. Мы собирались на вечеринки или у Али-

ка, Женькиного друга, или у Валентины, моей по-

дружки. Мальчики собирали стол, готовили прог-

рамму вечера, иногда прося помочь материально,

и мы наслаждались их вниманием, не особо доро-

жа их обществом. А чего дорожить. Почти весь

факультет был забит парнями, девчонки учились

только на экономическом курсе. И к нам подходи-

ли только мальчики с нашего факультета. Другие

парни, с улицы, как-то не удерживались. Прошел

год, когда Женя, после вечернего сопровождения

меня домой, закапризничал и сказал, что хочет

чаю. Я не знала, что делать. Дома он у нас ни

разу не был, сейчас родители спят, стану брен-

чать на кухне чашками, разбужу папу..А Женя ни-

как не уговаривается. В общем, напоила чаем, на

следующее утро выслушала папин выговор и Женьке

сказала, что поить и кормить его буду только

днем, пусть не обижается. Но случая все не пре-

дставлялось. Прошло полтора года, пока на этот

раз уже Женя привел меня к себе и познакомил с

родителями. Наши отношения стали налаживаться

более тесно. Нас стали воспринимать, как сло-

жившуюся пару. А я все сомневалась. Женя стал

настаивать на регистрации. Папа сказал, пока не

принесешь диплом- никакой свадьбы. До диплома

оставалось девять месяцев, когда Женя стал тре-

бовать подать заявление в ЗАГС. И я пошла у не-

го на поводу. Папа был страшно недоволен, и на

регистрации его не было, хотя присутствовать на

свадьбе мама его уговорила. Теперь Женька всег-

да говорит, что диплом защищала Юлька, потому-

что, когда я стояла на защите диплома перед че-

ртежами, у меня было семь месяцев беременности.

Так что это утверждение не лишено смысла. Мо-

жет, и пятерку при защите она получила?

Вскоре, путем хитроумных комбинаций, мы въе-

хали в двухкомнатную малогабаритку, и шестиме-

сячная Юлька получила собственную комнату. Нам

так нравилась наша квартира, ведь это была пер-

вая собственность, которую мы имели. Я быстро

убедилась, что дорогой любимый муж тщатель-

ностью работы не отличается. Если он делал ве-

шалку, то прикручивал ее четырьмя пятисантимет-

ровыми шурупами за каждый конец, так что в гла-

за бросались шурупы, а не вешалка. Если красил,

то поверхность после покраски напоминала гармо-

шку-краска накладывалась щедро, от души. А руч-

ку для двери он приспособил такую же, которые

были на дверях магазинов, и найти ее можно было

в любую темень при любом состоянии сознания.

Я стала приспосабливаться. Перед побелкой Же-

ня накладывал щедрыми мазками мел на стенку, а

я, после просушки, уже аккуратно белила колером

в несколько слоев, макая кисть в тазик, который

таскал за мной следом муж. Так же была положена

плитка на кухне и в санузле, и Женя смог заме-

шивать цемент и подавать мне плитку для наклей-

ки. Правда, он перед этим полностью сменил сан-

технику, некоторые трубы и большую громадную

ванну. Но, в конце концов, должен же мужчина

хоть что-то делать дома. Пусть хоть это, если

на большее не способен.

Но вообще-то я очень люблю шить и вышивать, а

не ремонтом заниматься.У моей мамы была швейная

машинка "Волга". Мама ее никогда от меня не

прятала и разрешала шить, когда у нас в школе

было домоводство. Я, как королева, единственная

в классе сидела за электромашинкой. Но умела не

столько кроить и вычислять формулы для выкроек,

сколько обращаться с машинкой. Что не прибавля-

ло мне хороших оценок. Потом, когда я стала

учиться в УПИ, мне пригодилось умение нажимать

на педаль. Мы с подружками сразу после зарплаты

-все учились на вечернем отделении УПИ-забегали

в магазин, и из весьма небогатого выбора тканей

ухитрялись выбрать что-нибудь подходящее. И не

боялись кроить из тканей любой стоимости.

;

Потом был момент, когда Валентина выходила

замуж, и я шила для нее платье на первый день

свадьбы, на второй, и самой себе тоже, потратив

на все четыре дня. Причем на свадебном платье

рукава были гофре, на платье на второй день по-

лагалась пелерина, а на моем платье, которое

мама вызвалась погладить, прожгли дыру по рель-

ефу утюга, так как шерсть была искусственной.

Мама чуть не плакала. Но я сделала на сожженом

месте кокетку, и платье стало еще интересней,

чем до аварии.

Но вот мой муж это шитье органически не

переносил, как и моя дочь впоследствии. Они не

понимают до сих пор, как можно весь день во-

зиться с тряпками, без конца мерить, пороть,

резать, утуюжить и вертеться у зеркала. А

мусора от этого действа-нитки, сломанные иголки

и обрезки тряпочек...

Женя увлекался совсем другим делом-настоящим

мужским: читал журнал "Катера и яхты" , мечтал

о собственной лодке, поглощал фантастику тонна-

ми и зачитывался Пикулем. Этого Пикуля у нас-

четверть книжного шкафа. Одно время он пытался

построить плот, но благие намерения тем и кон-

чились. Для меня важнее оказались полки на кух-

не. Я сама строгала доски на машинке, лачила,

украшала рисунком и намечала отверстия для шу-

рупов. Потом брала дрель и кричала, что сил нет

у меня дырки сверлить, и не хочет ли мой обожа-

емый муж сбросить пару грамм жира. После чего

Женька с угрюмым видом-эти бабские заскоки-брал

дрель, одевал резиновые рукавицы и показывал

мужскую силу. Ну, а уж раз отверстия есть, то

заодним и шурупы приходилось закручивать и ве-

шать этот неизвестно зачем ненавистный ящик.

И что бы я без него делала? Без мужа, разуме-

ется. Ведь для чего-то его природа выдумала.

Но что мне в Женьке всегда нравилось, так

это то, что даже серьезные вещи он переводил

на язык юмора. Как-то раз он меня несколько

дней просил ему носки заштопать. А я штопать и

чинить вещи страшно не люблю. На пятый день он

протягивает мне носок и говорит:

-У меня не только пальцы, а даже пятка вывали-

вается.

После одного ужина, когда я гордо неделю корми-

ла свою семью помидорами, Женька встал из-за

стола и смиренно констатировал сей факт:

-Я, вообще-то, не мечтал превратиться в жвачное

животное. Для сена у меня зубы не приспособле-

ны.

Так что, обычно, все разногласия у нас реша-

ются с помощью стрел сатиры, и до тяжелой ар-

тиллерии дело доходит весьма редко.

ЧЕМ ОТЛИЧАЕТСЯ БОЛЬШОЙ РЕБЕНОК ОТ МАЛЕНЬКОГО

Я принесла свою новорожденную дочь домой и

Женя ее сразу снял на кинопленку. Обычно роди-

тели ничего не могут сказать про маленького

ребенка, так как забывают, каким он был в гру-

дном возрасте, ведь им кажется, что сейчас, ко-

гда вашему чаду пять лет, или десять, или

пятнадцать, это совсем другой ребенок. Но это

неправда. Ребенок остается тем же, даже спустя

много лет. Вот я смотрю кинопленку, и вижу кад-

ры, когда ей была неделька. Юлька крутит голо-

вкой в стороны, пока не распотрошит пакетик,

в который она заключена. И сразу засыпает. И до

сих пор она не любит тесную одежду и тугие кол-

готки. Вот Юльке месяц. Она с упоением сосет

молоко из груди и вдруг, резко выплюнув со-

сок, отворачивается и перестает им интересо-

ваться. Сейчас она точно так же, сидя за сто-

лом, ест суп, пьет чай и, не допив из стакана

два глотка, отставляет его. Выпить его до кон-

ца ее не заставишь. Возраст три ме-

сяца. Женька протянул ей руки и она схватилась

за его большие пальцы, поднатужилась и се-

ла. После этого ее невозможно было заставить

лечь. А когда ей удалось в шесть месяцев само-

стоятельно встать, она больше не села. И до сих

пор, если ей что-то надо, она добивается своего

до конца, смотря что ей хочется-новую ли книгу,

студенческий билет, практику в ветпункте или

собственную фирму. В год она пошла за любимым

мячом, который бабушка выронила из рук, и кото-

рый она желала получить. Сейчас мой большой ре-

бенок прокатится из Первоуральска в Екатерин-

бург, чтобы проверить, не появилась ли в прода-

же нужная ей книга или пакетик редких семян.

И что бы я ни вспомнила в прошлом, я вижу

те же аналоги сейчас. В пятом классе Юлька пи-

сала в сочинениях, что она любит животных и бу-

дет ветеринаром. С восьмого класса мы с ней вы-

бирали профессию. То дрессировщик в цирке, то

проводник служебной собаки, то, опять же, ле-

карь животных... Одиннадцать классов моя люби-

мая дочь окончила без фанфар. По химии знала

только формулу воды, а по биологии-на уровне

аспиранта. Теперь после работы меня ждала не

кухня, а дочь с химией Глинки под мышкой. Ровно

полтора месяца потребовалось для того, чтобы я

вспомнила всю институтскую химию, а дочь полу-

чила знания химической науки по первый курс

института включительно. И поступила на ветери-

нарное отделение Сельхозакадемии с первого ра-

за. Чем дальше, тем больше я вникала в проблемы

ветеринарии. Начинала я с названий костей, мышц

и внутренних органов, сейчас практикуюсь в ди-

агнозе болезней. Частенько слушаю студенческие

истории в Юлином изложении. Как-то мой ребенок,

поздно приехав домой и успокаивая мои нервы,

поведал одну из студенческих историй:

-Ехали утром, как обычно стоя, в Екатеринбург.

Танька ( Юлина подружка ) увидела знакомого па-

рня и поспешила отвернуться. Потом рассказыва-

ет:

-Вы знаете?! Ехала я с Эдиком вечером домой. И

призналась ему, что хотела бы почитать что-ни-

будь из японской поэзии. В частности, послед-

него модного поэта. Он согласился что-то там

принести для ознакомления.

-Для незнающих Эдика,-уточняет Юлька,-поясню,

что он учится в Университете на курсе междуна-

родных отношений. На их факультете изучают

японский язык. Судя по всему, Эдик его прекрас-

но изучил и при любых обстоятельствах этим

пользуется. Парень сам похож на японца -корейца

-монгола, хоть и числится русским, и знание

чужого языка прямо генетическое.

Танька продолжает:

-В общем на следующий день, на большом переры-

ве , он специально пришел в институт! Специаль-

но отыскал меня! Уволок в темный угол! И зажал

там!! Далее был сплошной кошмар. На протяжении

целого часа-столько длится перерыв- Эдик читал

лекцию о японской поэзии вообще, и того японс-

кого поэта в частности. После чего на японском

языке прочитал несколько его произведений. Пе-

ревел их на русский язык. И тщательно обсудил и

проанализировал каждую строчку. После чего про-

читал свои любимые стихи этого японского поэта.

О какой-то лягушке, которая прыгает по болоту и

кочкам.Пообещал принести несколько !! сборников

этого поэта для меня. В общем, я с трудом дож-

далась начала учебного часа и с облегчением

вздохнула, когда Эдик убрался. Теперь просить

Эдика о чем-то рассказать-да никогда в жизни.

Я Юльке говорю, что это прекрасный мальчик. А

она смеется. Вообще, с мальчиками-полное недо-

разумение. По признанию Юли, те мальчики, кото-

рые на нее смотрят- ей не нравятся, а те, кто

ей нравится, на нее не смотрят. Я как-то ехала

с дочерью в Екатеринбург, и, в отличие от нее,

изредка поглядывала по сторонам. Могу с ответ-

ственностью утверждать, что на нее смотрят. И

оценивают. Но подойти к девочке, которая ходит

в шляпе, не красится, незнакомым не улыбается и

обратить на себя внимание не старается, решится

не всякий юноша.

История с Эдикам завершилась очень поучи-

тельно. И наверняка Танька пожалела, что этот

увлеченный мальчик к ней больше не подошел. По

окончании Университета его послали работать в

Японию. Юности свойственны категорические суж-

дения, и только спустя время появляется понима-

ние ситуации.

В один из дней мой ребенок со смехом поведал

историю состязания:

-Сегодня ехали втроем из института. Я, Наташка

и Ленка ( ее не близкие подружки ). Они с фа-

культета зооинженерии. Как всегда начался спор,

какой факультет лучше. Наташка с Ленкой стара-

тельно, по косточкам, обработали мой факультет,

и завели речь об хирургических операциях. Обсу-

дили, что и как вливают для наркоза. Каждый был

великим ученым в этой области. Ленка вспомнила,

что кроме наркоза ставят еще что-то:

-Юль, а что ставят кроме наркоза для местного

обезболивания? Забыла это слово. Забор? Нет.

Ограда? Нет. Ну как же оно называется?

Наташка тоже вспоминает:

-Что-то, кончающееся на -ода.

В конце концов,-ухмыляется Юлька,- я над ними

сжалилась.-Да блокада это называется,- говорю.

Они обе затараторили и сказали мне:

-Ну, вот, а мы что говорили?

Уже на последнем курсе Юлька стала думать про

работу. Она перебирала варианты и обсуждала их

с разных сторон. И несколько раз мне говорила,

что много денег иметь хорошо, но что с ними де-

лать? Копить, куда-то складывать, снова копить?

Но это не интересно. Что-нибудь покупать? За-

чем? Одно купишь, другое купишь. И только мно-

го время спустя ее озарила идея, которая напол-

нила ее жизнь смыслом. И которая явилась толч-

ком к появлению этой книги.

ХОМЯЧИНЫЙ БИЗНЕС

Дочь пришла с прогулки возбужденная- в ее

карманах нашли приют два хомячка с кофейную ча-

;

шку величиной, коричневого и тельного окраса. Я

приняла незванных квартирантов без восторга,

очень уж они запашисты и беспокойны. Эта па-

ра жила тихо и неприметно, пока

самочка не решилась на продолжение рода.

Бедному самцу, арендовавшему общую на двоих **

площадь аквариума, пришлось переселяться в неу-

ютную 3-х литровую банку. Впрочем, когда у не-

го заросли уши и бока, порванные сварливой же-

ной, он уже не горевал. А его половина разроди-

лась дюжиной ! хомячат. Это многочисленное по-

томство, едва научившись ходить, поглощало в

день одно сырое яйцо, полстакана молока и

горсть зерна в сутки. Через месяц после рожде-

ния стало видно, что несколько штук хомячков

обладают на редкость длинной и красивой шерст-

кой. Юлька, начитавшись книжек, очень этим воо-

душевилась, и, раздав почти все пото-

мство, оставила одного самца рядом с

первой самочкой, отправив ее мужа в

ссылку к подружке. Новая пара хомяч-

ков дала новое потомство, сплошь длинношерст-

ное. Вот уж был успех так успех. Жадничая, моя

дочь забрала емкость моей "Малютки", перегоро-

див ее надвое, и еще две пары длинношерстных

бестий дали потомство, а от них еще...Это было

как зарубежный сериал. Я не успевала покупать

молоко и яйца, весьма дефицитные в 1990 году, и

глаза мои не глядели на этих Юлькиных длинно-

шерстных идолов. В конце-концов, обнаружив, что

нет ни одной свободной 3-х литровой банки, я

начала войну против хомячиного нашествия. На

следующий же день папа с дочерью уехали в Свер-

дловск в зоомагазин. Так у меня освободились

кухня и все банки, которые пришлось кипятить в

соде. Доход в 60 рублей достался Юльке на книги

и краски.

Но вот ее интерес к хомячкам стал потихоньку

падать, особенно после того, как одна мамаша

съела весь приплод, а вторая кинула своих отп-

рысков на общество, отказавшись от воспитания.

Перенаселение нарушило их инстинкты. Юлька со

своей подружкой сложили почти все поголовье в

*** ведро и, обойдя детсады и школы, бесплатно реа-

лизовали молодняк и взрослое поколение. У нас в

аквариуме остался только один, большой, длин-

ношерстный хомячок Фомка. Его Юлька использова-

ла как производителя для хомячих, которых дер-

жали ее подружки.

Но вот наш старожил Фомка постарел,

а тут одна из девочек принесла хомячиху, удиви-

тельно красивую по окраске. Снова был затребо-

ван Фомка-девчонки хотели получить длинношерст-

ных хомячков нового цвета. Но, во-первых, он

из-за солидного возраста перестал обращать на

самочек внимания, и, во-вторых, остался таким

же забиякой, как и в молодости. Все его тело и

уши были покрыты боевыми шрамами. Молоденькая

хомячиха, в экстазе, поднимала перед ним хвос-

тик, замирала от вожделения, едва он прикасал-

ся к ней своими жесткими усами, но так и не до-

;

ждалась милости ухажера. В это время пришла еще

одна девочка, и похвасталась хомячком, сыном

Фомки, который превзошел отца и величиной,

и яркостью расцветки. Но Фомка признал его не

своим сыном, а сопливым соперником. Наш стари-

чок кинулся на пришельца, разорвал ему ухо,

укусил в живот, тут же быстро набросился на са-

мочку и доказал ей свою любовь. Чего только не

сделает ревность.

Больше Юлька своего хомячка как производите-

ля не использовала. Она его берегла и играла с

ним почти каждый день. На пианино устраивались

две горки как попало сложенных книг, на них

клали линейку и садили Фомку на пианино. Фомки-

на страсть к исследованиям заставляла его ла-

зать на книги, переходить по линейке на другую

сторону и там спускаться вниз. Потом Юлька бра-

ла платочек и натягивала его на 40-50 сантимет-

ров ниже крышки пианино. Фомка становился на

самый краешек, опускал передние лапки все ниже,

сползал вниз головой и падал в подставленную

люльку. Через мгновение его счастливая мордочка

гордо осматривалась из Юлькиных ладошек. Эта

игра могла продолжаться бесконечно. Когда Юлька

уставала ловить маленького лавеласа, она выкла-

дывала на крышке пианино из книг и тетрадей ту-

ннель, затыкала выход из него платочком, и Фом-

ка, торопясь, лез в туннель и вылезал оттуда,

мордочкой выталкивая затычку. Но даже играя,

Фомка никогда не забывал метить свою террито-

рию. У него на бедрах были пахучие железы. Сна-

чала он расчесывал свои бедра, а потом терся

боками о книги и пианино, обозначая свою собст-

венность. Сделав эту важную работу, Фомка снова

принимался за игру.

Летом мы делали ремонт и Фомку в аквариуме

переселили на балкон. Дали ему кучу тряпочек

для постели, жестяную банку для гнезда и две

чашечки для корма. Он прожил там с месяц,

когда уже в сентябре стало холодно. О своей

живности мы вспомнили через неделю после холо-

дов. Кормить то его мы кормили, каждый день

выделяя ему паек из зерна и молока с яйцом и

хлебом. А вот, что он холода боится, забыли.

Выглянула я на балкон и смотрю, чем наша зве-

рушка занимается. А его не видно. Я тихонько

позвала:

-Фомка, ты где?

Смотрю, отверстие в банке запечатано кусочком

ватина. Тряпочка зашевелилась и в отверстии по-

казался кончик носа. Потом хомячок со вкусом

земнул и нехотя вышел наружу, направляясь к

кормушке. Пока он копался в ней, я быстренько

засунула палец в банку, а она внутри аккурат-

ненько, со всех сторон, выложена тряпочками: и

потолок, и стены, и пол...Только в октябре мы

занесли обитель Фомки в квартиру. Наутро увиде-

ли интересную картинку. Все тряпочки из банки

вытащены и сложены рядом, и на них спит Фомка.

А из банки он устроил склад и до упора занял

его остатками несъеденных деликатесов.

;

Пришла к нам Юлина подружка Наташа, дочка

Валентины. Охота ей было Фомку потрогать.

-Юля,-просит Наташа,-а можно я хомячка возьму?

Он кусается?

-Меня не кусает,-говорит Юлька.

Наташа, не долго думая, взяла Фомку за заднюю

ножку и тащит его из гнезда. А мы Фомку так ни-

когда не брали. Всегда сначала позовем и ладонь

подставим, он сам на нее забирается.И вдруг его

так бесцеремонно схватили. Не успели мы Наташу

остановить, как Фомка извернулся и схватил ее

за большой палец, прокусив до кости. Бедная На-

таша. Мы знали, как это больно. Этот укус зажи-

вал у нее почти месяц. Хорошо, что загноения не

было.

Прошло сколько-то времени, сидим мы в го-

стях у Валентины, а по телевизору передача дет-

ская, и маленькая девочка рассказывает о хомяч-

ках, таких же, как наш Фомка:

-Они хорошие, ласковые, не кусаются...

-Ага,-громко возразила Наташа,-не кусаются!?

Фомка прожил у нас до глубокой старости

две зимы и три лета...

КАК МЫ ГУНДУ КУПИЛИ

Девчонкам было 14 лет, когда я и Валентина

перебирали варианты, чем их занять, чтобы не

шлялись по улицам и подворотням. Они только

что закончили музыкальную школу. Валина дочка,

Наташа, полненькая и очень своенравная девочка,

давно хотела чего-то живое, с кем можно гулять

и командовать. Моя же уже знала о собаках то,

от чего не все решаются их завести- лохматые

;

друзья требовали прогулок и выгула всегда в та-

кое время, когда идет интересное кино или при-

ходит любимая подружка, не говоря уже о том,

что после выгула своего питомца в шесть утра

заснуть более не удается.

-Что-то среднее, пушистое и послушное, -реши-

тельно утверждала я, как более опытный содержа-

тель животных.

-А охрана?- недоумевала Валентина,- я живу под

самой крышей, мне телохранитель нужен.

-Лаять любая собака может,-настаивала я,- а вот

справиться с телохранителем ты не сможешь,а де-

вчонки тем более.

-Нет, только большую, злую, немножко красивую.

-Так не бывает,- уговаривала я свою не уступа-

ющую в личном мнении подружку,-ты служебную

собаку испортишь и еще дождешься от нее непри-

ятностей. Давай возьмем большого пуделя. Высо-

кая, красивая, послушная.

-А лаять она умеет?- сдалась Валентина.

-Мама, давай пуделя,- заверещала Наташа, явно

представив себя и пуделя рядом, - мы с Юлей их

учить будем.

-Еще и учить?-задумалась Валентина.

-А как ты хотела? Высшее образование им не по-

мешает,-кивнула я ей,- девчонки горят энтузи-

азмом.

Уже через неделю,изучив спрос и предложения в

газетах, мы хором остановились на одном адресе,

предлагавшем щенков голубых кровей. Поехали с

мужем, взяв тысячу рублей, что при нашей зарп-

лате в 160 рублей было очередным безумством.

Так как Наташа мечтала о черном, а Юля о бе-

лом щенке, то хозяева уже знали наши вкусы.

Приехали, зашли, переступая через щенков и

удивляясь их количеству.

-Вот эта девочка родилась самая последняя, и,

хотя она самая маленькая, уже бегает быстрее

меня. И она черная, как вы и желали,- улыбалась

хозяйка, так и не догнав черную бестию, - а вот

эта девочка родилась самая первая, она самая

разговорчивая и ласковая,- тут заводчица поспе-

шила опустить на пол толстого щенка, чтобы вы-

тереть обслюнявенное лицо.

-Прекрасно,-без энтузиазма откликнулся мой муж,

держа обе ноги в приподнятом состоянии и пыта-

ясь спасти шнурки от ботинок.

-Я, пожалуй, подожду внизу, а вы тут развлекай-

тесь,- и вышел, чуть не подскользнувшись на лу-

жице у входа.

Деньги перешли из рук в руки, радость была

обоюдная. Нагруженная щенками, ничего не видя

под носом, я с торжеством вышла во двор.

-Держи,- я сунула белого и толстого щенка своей

любимой половине,-у меня уже отвисли все руки.

В трамвае дремавшие было щенки проснулись и

черный щенок, трогательно открыв ротик и смор-

щив нос, тихонько затянул:

-И..и..и..и..и..

-Ну что ты переживаешь,-удивленно спросил его

мой муж,-я вот уже пятнадцать лет с мамой не

;

живу, и еще не умер.

-А я бы рад к маме уйти,- понимающе наклонился

к нему мужчина с соседнего сидения,-да жена не

пускает.

На вокзале, пока мы долго и упорно ждали ав-

тобуса, около Жени тихо ходила маленькая девоч-

ка. Наконец она решилась и спросила:

- А где такие игрушки продаются?

В это время белый щенок сладко зевнул и открыл

глаза.

-Ой, мама, мама, она живая,-с восторгом кричала

девчушка, от полноты счастья прыгая перед ней и

показывая пальцем на щенка.

-Зато я скоро превращусь в мумию,-пробурчал Же-

нька, уже в сотый раз протирая очки от снега.

Приехав домой, мы осторожно поставили щенка

на пол, и он, не справившись с земным тяготе-

нием, опустился на живот, раскинув лапы в

стороны. А через час в другой квартире Наташка,

прижав свое черное чудо к лицу, с недоумением

разглядывала мокрое пятно на колготках.

Следующая проблема-имя щенка. Нам было велено

на букву Г. Мы перебирали весь вечер и следую-

щий день, пока Женька, глядя на наши мучения,

не подсказал:

-Помните девчонку нашей хозяйки в Очамчири? Ее,

вроде как, Гундой звали.

Я вспомнила упитанную и очень красивую девочку

хозяйки, у которой мы жили, отдыхая на юге. Да,

ее звали Гундой. Так в Первоуральске появилась

тезка той далекой девочки. Впоследствии Юлька

сокрушалась:

-Назвали собаку Гундой, вот она и выросла такой

же толстой, как та Гунда.

Через день позвонила Наташа и взахлеб сообщила:

-Тетя Надя, тетя Надя, мы свою собачку Гутой

назвали. Наше имя не берите...

Такими разными и любимыми они вошли в нашу

жизнь.

КОГДА У ВАС В ГОСТЯХ ЧУЖАЯ СОБАКА.

Как то раз, в один из теплых вечеров, мы по-

шли к моей подруге Валентине просверлить ей от-

верстия в стене, чтобы повесить навесной кухон-

ный шкафчик. Она собиралась ехать в деревню за

дочерью -приближалось 1 сентября. И мы предло-

жили ей оставить свою собаку у нас. Гута была

только что подстрижена под модерн. Ее шерсть,

как дорогой бархат, переливалась от глубокого

черного до стального. Конечно, мы повосхищались

ее видом. Гута, как опытная киноактриса, вста-

вала то в одну эффектную позу, отставив ножку и

подняв хвост, то в другую, танцуя и кокетничая.

Через два дня Валентина привела Гуту рано ут-

ром, за 5 минут до моего ухода из дома на ра-

боту. Я закрыла дверь на кухню, где в коробке

сидели шесть цыплят, чтобы не искушать охот-

ничьи вкусы Гуты. Мы сняли с собаки ошейник, и,

особо не беспокоясь, ушли. Визг и плач бедного

животного был слышен даже на улице. Ничего,

покричит и перестанет, решили мы. В обед, как

обычно, я прибежала домой поесть и покормить

свою живность. Но, во-первых, несмотря на то,

что замок был открыт, дверь не открывалась. Я

упорно ее толкала и в конце концов смогла про-

тиснуться в образовавшуюся щель. Во-вторых... я

не узнала своей квартиры. На полу коридора, на-

глухо забаррикадировав дверь, лежало все то,

чему полагалось висеть на плечиках. Эта куча из

пальто, курток, плащей и шапок была без вешалок

и поразила меня своей величиной. Я никогда не

думала, что у нас так много вещей. Сверху кучу

венчала новая шуба моей дочери, но я отлично

знала, что шуба, ввиду летнего сезона, висела в

шкафу, а не на вешалке в коридоре, так же, как

и меховые шапки. Сама Гута скромно виляла хвос-

том в сторонке, не зная, как себя вести. Пере-

тащив одежду в комнату на диван, я сделала по-

пытку войти на кухню. Да...Это было изумитель-

ное зрелище. А я то всегда считала, что курино-

го пера у меня только на одну подушку. Весь пол

кухни превратился в пуховое одеяло. От движения

двери и моих неуклюжих попыток собрать перо

и пух в мешок, в кухне начался снегопад. Когда

мешок был снова набит и крепко завязан, а на

полу и полках остались лишь островки льда из

пуха, времени обедать у меня уже не осталось.

Наскоро выпив водички, я взяла Гуту за ее див-

ную шубку на загривке, и мы с ней обошли кухон-

ные шкафы и вешалку, и я, тыча пальцем в эти

объекты, показывала ей, что ни в коем случае

ЭТО трогать нельзя. Гута вежливо со мной согла-

шалась, недоверчиво отворачивая морду от моего

пальца. Уже отчаянно торопясь, так как время

обеденного перерыва кончалось, я вспомнила о

цыплятах на кухне. Успела заглянуть за газовую

плиту, где шестерка цыплят нашла свое прибежи-

ще, постаралась прикрыть дверь кухни покрепче,

и ушла со смятением в сердце-смогла ли я успо-

коить животное, которое так внезапно осталось

без хозяйки? Вечером я застала в квартире ти-

шину и порядок. Гута играла с Женей в мяч, спо-

койно пролезая, в отличие от Гунды, под шифо-

ньер. Она тоже начала боготворить моего мужа. И

что собаки в нем находят? Утром в субботу Ва-

лентина не приехала и мы все вместе отправились

в деревню. Всю дорогу до электрички я не мог-

ла приноровиться к Гуте. Если она тянулась к

человеку, и я легонько дергала поводок, говоря

этим, что нельзя этого делать, Гута просто ни-

как не реагировала, если я оттягивала ее повод-

ком, она также резко бежала в другую сторону. В

общем, собачка совсем другого характера. К дому

вели ее на привязи, мы не были уверены, что Гу-

та не убежит. Попробуй потом отчитаться перед

хозяйками. Как обычно, и бабушка, и дедушка, и

Юля, и Гунда, вышли к нам навстречу. Родители

заохали-Гундина сестричка приехала. Единствен-

ное недовольство высказала бабушка, когда укра-

дкой-та не давалась-ухитрилась погладить пуде-

лька:

-Ну что за собака, кожа да кости.

-Вот, бабушка,-тут же выступила Юлюшка-а ты Гу-

нду закормила.

Собаки с восторгом бегали по огороду, катаясь

под яблоньками на многолетнем луке и набивая

землю в свои ухоженные шубки. На второй день мы

снова явились к родителям в полном составе. На-

ша черная леди привязалась к дедушке, и тот,

довольный вниманием, деловито рассказывал и

объяснял ей, что собаки должны ходить с естест-

венной стрижкой, и нашел полное понимание у

своей слушательницы. Бабушка же, считая, что

самое главное- хорошо покушать, при каждом

удобном случае совала Гуте лакомые кусочки, но

та, тихо вякнув для порядка, из рук не брала,

а только из чашки, специально ей выделенной.

В обед обе собаки ели каждая на своем месте,

без грызни и визга. Ну, чудо, а не собаки. Еди-

нственно, что Гута так и не приняла спокойно,

это наших цыплят в вольере. Пуделек хо-

дил за мной по огороду по пятам, а все дорожки

проходят около вольеры, и при каждой нашей

прогулке вдоль сетки в цыплят летела ругань,

;

сначала очень злая и неприязненная, а под ко-

нец равнодушная, для порядка. Днем было тепло,

и я вышла с собаками на улицу. Белый и черный

пудель-английский лев и модерн-это было удиви-

тельно красивое сочетание. Сестрички с напором

и показной злостью нападали друг на друга, кру-

тясь у моих ног и упираясь при защите от напа-

дения хвостом в мои колени. В это время, как на

грех, соседи выпустили кур. Я сразу сказала,

строго и сердито:

-Фу, фу, нельзя.

Гунде как-то хорошо влетело за охоту на кур, и

она только молча вздохнула от вожделения. Гута

же сидела, вся дрожа, глядя в сторону и скаши-

вая глаза на белых нахальных тварей. Бабушка,

не выдержав этой пытки, загнала собак во двор.

И за Гутой, и за Гундой протянулись по траве

паутинки слюнок. Все-таки нет ничего вкусней

курятины. Вечером бабушка с сожалением отпус-

кала нас на станцию, говоря, что если Гута

хочет, пусть остается, ей будут рады. До дома

мы шли, принимая знаки внимания к нашей черной

красавице. Но после ужина явилась младшая хо-

зяйка, с шумом и гиком примчавшаяся за своим

черным сокровищем, и также с грохотом исчезнув-

шая, и сказка кончилась.

КАК МЫ КУПИЛИ ДОМ И ЧТО БЫЛО ПОТОМ

Как-то раз мы отдыхали с родителями на базе

"Восток", что стоит на Билимбаевском пруду в

городе Первоуральске. Я все прикидывала, что

хорошо бы купить дом на берегу Билимбая. Но

одним нам не осилить-нет денег. Вот я и стала в

разговоре с папой все время подталкивать его к

мысли, что нам нужен дом. Он вроде не возражал,

и после месяца прикидок различных вариантов мы

с мужем решили посмотреть дом не в самом Би-

лимбае, а подальше. К тому же подоспел закон,

разрешающий в отдельных населенных пунктах по-

купать дома без прописки. Для начала мы реши-

ли съездить в Шамару, что на реке Сылва. Поеха-

ли утренним пассажирским поездом. Часов в де-

сять приехали в Шамару. Как же нам понравилась

эта большая деревня. Здание вокзала величест-

венно возвышается над железной дорогой.Недале-

ко мост через Сылву. На берегу Сылвы оживленное

строительство. Решили пройти через мост на про-

тивоположную сторону и дойти до следующей дере-

*** вушки. ( Недалеко от знаменитой Малебки). Так и

сделали. Вода с моста была абсолютно прозрач-

ной. В наши-то дни да прозрачная вода- приятная

роскошь. За мостом шла дорога сначала через

лес, напоминая изогнутыми стволами и резкими

поворотами творения итальянских живописцев,по-

том через поле и только тогда мы увидели дере-

вушку. Только один дом был красивый и статный.

Такой же хозяин суетился над голубой изго-

родью. А остальные дома были, видно, с прошлого

века. Самое жалкое впечатление производил

сгнивший дом, стены которого не подпирали кры-

шу. Мы искали, кого бы спросить об обстановке.

Прошли к речке. Там старый дед мыл бидоны. И, к

слову, воду тоже берут из небольшого закутка у

берега реки. Старик был полон достоинства и до-

брожелательности. Выглядел он лет на семьдесят,

весь в лукавых морщинках. Охотно поведал о жи-

телях, но, как выясилось, специально дома никто

;

не продавал. К нам подошла женщина с лицом ста-

рухи вредного нрава и с уверенными движениями

моложавого человека. Мужчина кивнул на женщину

и со смешком сказал, что прибыл его начальник.

Мужу с женой было только по 50 лет. Какую же

тяжелую жизнь надо прожить, чтобы так потерять

здоровье? Мы попрощались.

Обратно путь показался короче. Пришли на ста-

нцию и огорчились. Оказалось, что ушла послед-

няя электричка.Следующей электрички не предви-

делось до ночи. Если только, как в песне:

"И я по шпалам, опять по шпалам иду домой по

привычке..." Но нам такой вариант не подходил.

Я позвонила с почты домой, что задерживаемся и

приедем утром. Моя храбрая половина предложила

такой вариант-попробовать уехать на товарняке.

Такой как раз стоял. Мы прошли вдоль состава.

Несколько вагонов были с тамбуром. Мы забрались

в этот тамбур. Стоять было удобно, как в опер-

ном театре-и в зал не пускают, и сидеть негде.

Даже начавшийся дождь нас не мочил. Состав мед-

ленно тронулся. Проехали одну станцию, и тут,

когда нас обгонял еще один товарняк, оба поез-

да замедлили ход и остановились. Вдоль вагонов

шел машинист. Увидел нас и говорит:

-Не советую ехать дальше. Человек выпал. На

станции нас милиция ждет.

-Кто-то столкнул?

-Да нет. Друг его был на одной платформе, а он

на другой. Ну и захотели соединиться. Этот, ко-

торый убился, хотел по крыше лезть.

Мы, конечно, сошли. Товарняк уехал. Женя вор-

чит, что не надо было сходить. Нам на самом де-

ле падать было некуда, даже при желании.

Что делать? Пошли пешком дальше, все равно надо

идти до станции. Прошли метров сто-человек меж-

ду путей. Ноги вместе, руки крестом на груди.

Тот, который выпал. Мужичок маленький, жалкий,

неопрятный. Мертвый. Мы даже на другую сторону

путей перешли, чтобы не проходить рядом. Через

10 минут обгоняет нас товарняк на небольшом хо-

ду. В окне стоит машинист-рот до ушей. Увидел

нас, еще пуще заискрился улыбкой. Показывает

пальцем назад и руки на груди складывает. Мол,

видели?

Мы тоже поулыбались и кивнули:

-Видели.

Настроение чуть повыше стало. Стемнело. Вдруг

слышим, мужские голоса. Полотно дороги высоко,

и голоса слышны снизу, из кустов. Я так испуга-

лась, говорю Женьке:

-Бандиты.

А он отвечает:

-У тебя на уме одни бандиты.

А сам тоже в сторону кустов косится. Я остано-

вилась, мне жутко стало. Потемнело еще резче.

Раздвигаются кусты и вылезают на полотно трое

мужчин. Нас увидели, обрадовались. Говорят, что

ищут, где погибший родственник. Женька с ходу

им объяснил:

-Ищите 1105 километр.

;

Они рысцой туда. Мы заодно, уже в догонку, спро-

сили, далеко ли до станции. Махнули рукой:

-Рядом.

В общем, шли и шли уже в темноте. И когда было

метров 400 до сияющей огнями станции, нас обо-

гнала электричка. Мы за ней побежали. Женька

один бы успел, а я уже не могла. У меня что-то

с ногами случилось, я не могла наступать на

подошву. Пришлось на станции остановиться. За-

ходим туда, а там наши знакомые, которые мерт-

веца искали. Милиции полно. И наш товарняк

стоит. Так всю ночь и маялись. Утром уже уехали

на пассажирском поезде. Дома я посмотрела, что

с ногами. А на подошвах ног громадные мозоли.

Мама дала мне свои туфли без каблуков, чтобы

удобнее было долго ходить, и эти туфли оказали

мне медвежью услугу. Рассказали родителям о Ша-

маре. Но ездить туда с пересадкой накладно. По-

говорили и вспомнили, что рядом с Кузино есть

деревня, где речка рядом и нет заводов. Так мы

попали в Коуровку. Решили дом искать тут. И вот

я и мама каждое воскресенье ездили в Коуровку.

В конце концов была достигнута договоренность о

продаже имущества. Въехали мы в дом, еще не ку-

пив его, т.к. нужно было копать огород, а хозя-

ева, обходительные, доброжелательные люди, тве-

рдо держали свое слово. Мы внутри все по-

красили, помыли, побелили. Предпосылки для де-

ревенской жизни были заложены.

КТО В ДОМЕ ЖИВЕТ.

Семья наша была строго атеистическая. Папа до

сих пор ни во что не верит. Он вообще очень це-

нит свое мнение. Если, допустим, он сказал, что

этим летом картошка хорошо уродится, значит

природа просто обязана осенью выдать ему отлич-

ный урожай. Если он делает мостки, или парник,

или еще что-то, значит делать надо только так и

никак больше. Я могу возмущаться узкими мостка-

ми, т.к. ведро задевает за парник и мне его не-

удобно нести, или широким парничком, где я не

достаю до противоположной стенки, но убедить

папу в этом- архисложная задача. Как-то раз ма-

ма рассердилась и сама поправила мостки, уложив

рядом еще одну доску. Папе очень не понравилась

эта вольность, и он долго доказывал абсурдность

ее самоуправства. Если Женя, когда на него на-

ходило настроение поработать, подходил к папе и

просил или молоток, или топор, папа обязательно

спросит, для чего, и, подумав, ответит, что

этого делать не надо. В конце концов мой муж,

зная, что надо вытаскивать гвозди из перекладин

теплицы, или тесать колья, или еще что-нибудь

делать, стал возить в Коуровку свой инструмент.

С другой стороны, то, что в доме был один хо-

зяин, шло нам на пользу. Любая работа делалась

тогда, когда это было необходимо.

Дом был очень старый, в прошлом двухэтажный,

много повидал за прошедшие годы, и, как мне ка-

жется, был мудр и немногословен. Конечно, если

только правы старые люди и домовой-обязательный

антрибут таких домов, то в нашем доме жил такой

старичок. Он с юмором отнесся к смене хозяев и

;

быстро привык к нам, развлекаясь невинным хули-

ганством.

Надо сказать, что в начале этой новой для нас

жизни я часто ночевала в доме одна. И это было

совсем иное ощущение, чем когда ночуешь в го-

родской квартире. Я не боялась остаться в оди-

ночестве, была своя прелесть в одиноких вече-

рах. Но совершенно бесстрашной я не была. Стро-

ение дома было такое. Сначала с крыльца дома

попадаешь в холодный коридор. Из холодного ко-

ридора два входа- в комнату и в каморку, из ко-

торой идет лестница на чердак. И когда я ложи-

лась спать, то сначала закрывала дверь холодно-

го коридора на крючок, потом дверь в каморку,

уходила в комнату и накидывала крючок на дверь

комнаты. Двери в каморку состояли из двух поло-

винок. На одной- неподвижное кольцо,на другой-

крючок. Накидываешь крючок на кольцо и дверь

заперта. В общем, все выглядело фундаментально.

Но вот какая деталь. Проделав все эти операции,

я пила чай, и потом, перед тем как выключить

свет, еще раз выходила проверить запоры. И тут

меня всегда ожидал сюрприз-дверь в каморку была

открыта. Т.к.на чердаке висели коровьи копыта,

ватные драные штаны, которые загадочно чернели

днем под пробившимися солнечными лучиками, и

совсем не загадочно действовали мне на нервы

вечером, естественно, что я старалась оградить

себя от неприятных впечатлений. Закрыв крючок,

я с минуту расшатывала дверь. Все было незыб-

лемым. Я отправлялась в постель и засыпала, ед-

ва коснувшись подушки. Утром, уже не думая ни

о ворах, ни о чертях, я распахивала дверь ком-

наты и ...видела открытые двери каморки. Умыв-

шись, выходила в огород. Приезжали родители и

моя семья. И я забывала о дверях до вечера. Но

через пару недель я рискнула пожаловаться папе.

На второй же день двери каморки были закрыты

на замок и забиты двумя досками. И все. Они

прекратили свою самостоятельную жизнь. С того

случая прошло много лет, замок и доски давно

сняты, но двери более не открывались, подчиня-

ясь тому же кольцу с крючком. Все, кому я рас-

сказывала, не верили и выдвигали множество ги-

потез от сквозняков до кошек, но куда делись

эти явления сегодня?

Как-то раз мама мне говорит, что в доме тво-

рится нечто, а папа не верит. Он в этот день

как раз пошел за водой. Воду возили на санках в

двух флягах. Ездить надо было до водокачки. Вот

папа ушел, а мама говорит:

-Слушай, сейчас ЭТО будет.

Я у окна сидела и видела, как папа повез санки

с флягами и закрыл за собой калитку. Вот тут и

начались странности. Я услышала, как по сту-

пенькам тяжело поднимается человек и с грохотом

ставит флягу с водой. Полное впечатление, что

папа вернулся и заносит воду. И хотя я только

что видела, как папа ушел, не удержалась и ти-

хонько вышла на крыльцо. Конечно, никого я не

увидела. Потом, когда папа вернулся, мы ему в

;

два голоса о происшедшем, но он так и не пове-

рил. Мы уже забыли об этом, т.к. явление сошло

на нет, но как-то я сижу у стола, и боковым

зрением вижу, как за мамой, которая между печ-

кой и столом посуду переставляла, какая-то кру-

глая тень ходит, утыкаясь в ее пятки. Я маме

говорю:

-Ты знаешь, что за тобой кто-то ходит?

-Знаю,-говорит мама без удивления,-я иногда чу-

вствую, что не одна в доме, как-будто кто-то на

меня смотрит.

-Тебе боязно?-пожалела я маму.

-Да нет,-отмахнулась она,-хотя иногда бывает

не по себе.

Я у своих родителей единственный ребенок, и мне

даже страшно подумать, что я останусь без роди-

телей. Когда мне очень плохо, я приезжаю к ним

в старый дом и рассказываю свои горести и за-

труднения. Папа обычно слушает молча, иногда

ничего не скажет, а вечером, все обдумав, выне-

сет свой вердикт, что ерунда это, все пройдет;

или утешит, что по большому счету сейчас лучше,

чем было; или посоветует, что надо бы то-то или

то-то попробовать сделать. Уеду я от них домой,

а на сердце у меня хорошо и спокойно делается.

Свой дом предполагает массу трудной и необходи-

мой работы. Начала заваливаться труба у печ-

ки от того, что подгнили нижние венцы и дом на-

чал крениться на бок. Женька натаскал камней и

папа пилой кусочками вырезал гнилые венцы и на

их место клал на цементном растворе каменную

кладку. Таким образом были заменены бревна с

подгнивших венцов с трех сторон дома. Каморка,

некогда пугавшая меня самовольно открывающейся

дверью, превратилась в летнюю комнату с двумя

спальными местами, и за право спать там мой ре-

бенок ведет непрерывную борьбу с бабушкой, ко-

торая, как все бабушки, напридумывает тридцать

три несчастья.

В доме, как во всех уважаемых себя домах,

живут две собачки, Ролик и Шарик. Ролик- собач-

ка маленькая, с кошку, с длинным туловищем и

короткими кривыми лапками. Она была подарена

Юлькой бабушке, чтобы той не было одиноко в до-

ме, т.к. дедушка тогда работал на заводе и ба-

бушку охранять было некому. Ролик вырос очень

ответственным сторожем. Он никогда не позволял

себе спать на посту. На огороде, в тихом месте,

у него стоял его личный домик с сеном, куда Ро-

лик прятался в очень холодные дни зимой, и ба-

бушка говорила, что собачка утром иногда не вы-

лезала из своего спального места, так ей было

там тепло и уютно. Летом на Ролика ложилась вся

ответственность за сохранность нашего урожая.

С одной стороны нашего дома жили соседи, кото-

рые не считались с правом собственности кого бы

то ни было. Чтобы не портить нервы себе ежедне-

вным подсчитыванием убытков, и был призван Ро-

лик. Его язык хорошо понимали и соседи и мы.

Инциденты более не повторялись, и все были до-

вольны. Дедушка без Ролика шагу ступить не мо-

жет. Если идет в курятник, Ролик лезет к курам

;

в ящик, забирает пастью яйцо и ждет, когда де-

душка яичко возьмет, надеясь в глубине души,

что вдруг забудет? Когда дедушка в огород идет,

Ролик гордо идет впереди по досочкам и ведет в

теплицу, а то дедушка может дорогу потерять.

Если же дедушка полет огород, или окучивает

картошку, Ролик лежит рядом, охраняет хозяина,

чтобы никто его не обидел. Ну что бы дедушка

без Ролика делал?

Вторая собачка появилась у нас благода-

ря Юлиной жалости. У нее в Ветеринарной Акаде-

мии прошла спасательная акция пятнадцати щенят

некой погибшей дикой суки, так как иначе ее

приплод шел на опыты для студентов. Юные души

учащихся возмутились и расхватали подопытный

материал. Результатом стало появление в нашей

квартире рыжего щенка. Его опекал наш белый

пудель Гунда. Щенок за полгода жизни в квартире

не научился чистоте, описал все двери, в ре-

зультате чего краска на полу сходила клочьями.

Наша любимая дочь, скрепя сердце, отвезла Шари-

ка в Коуровку, объяснив дедушке, что у Гунды

началась охота и Шарика просто необходимо отде-

лить от течной суки. В отличие от обычных со-

бак, у нашей Гунды это состояние ее организма

никак не проходило, и Шарик был вынужден навсе-

гда остаться в Коуровке, чем вызывал вечный во-

прос у дедушки. Шарик вырос изумительно краси-

вым, чистая лиса-огненно рыжий, с шалевым воро-

тником и длинными очесами на ногах, с узкой ли-

сьей мордочкой и страусиным хвостом. Однако,

этим его достоинства и кончались. Подросшему

Шарику во дворе, перед окнами дома, поставили

собственный домик, где он и обитал ночами, не

интересуясь людьми и их поступками. Его голос

раздавался только утром, когда бабушка начинала

кормить ночных сторожей. Дедушка ругал Шарика

за наплевательское отношение к своим обязаннос-

тям, но собачонка так радовалась его присутст-

вию, ласкаясь и помогая во всех делах, разносил

ли дедушка корм курам и козам или строгал дос-

ки, что дед собственноручно стелил Шарику на

дно мотороллера старую телогрейку для отсыпа

после бессоной, якобы, ночи.

Во дворе дома был старый колодец. Из него вода

шла только на полив огорода. Как-то было очень

сухое лето. Вся вода, почти до донышка, ушла на

полив теплицы. Дедушка подумал и решил колодец

углубить. Остатками воды полили всю картошку,

откачав ее насосом, подняли венцы колодца, спу-

стили вниз лестницу, и Женька героически час за

часом отправлял наверх ведра с глиной. На тре-

тий день колодезной эпопеи на самом дне стал

куриться какой-то туман и начали летать ужасно

кусачие мухи. Одна укусила меня в губу и можно

представить, с каким лицом я пошла на работу.

Дедушка срубил новый сруб для колодца, они с

Женькой опускали его венец за венцом вниз и ко-

дец получился, как на картинке. С крыши протя-

нули слив и теперь дождевая вода без помех вся

шла в колодец, туда же текла верховая вода, по-

;

дпираемая рекой Чусовой, и после дождливых дней

вода в колодце стояла по самые краешки. По ходу

выхода ее из колодца мы сажали капусту.

Рядом с домом, под одной крышей, был большущий

сарай, построенный еще старыми хозяевами. На

его крыше был сеновал, который мы каждое лето

заполняли сеном. От тяжести сухой травы балки,

держащие сеновал, скрипели и прогибались, не-

смотря на то, что были положены из целых бре-

вен. Рядом с сараем, также сложенные из бревен,

было два хлева, один для свиней и коз, другой

для кур. Вода там, даже в самые суровые морозы,

никогда не замерзала, и куры и козы, надышав

себе тепло, чувствовали себя комфортно.

Старый дом, несмотря на свой возраст, был еще

здоров и крепок. Как-то Юлька, копаясь в поли-

саднике, где она садила какие-то неведомые рас-

тения, лопатой наткнулась на что-то звякнувшее.

Она не поленилась порыться и с торжеством вбе-

жала в комнату, неся на ладошке серебряную мо-

нету 1898 года с надписью " Николай Император".

Сколько было восторга. Соседи вспомнили, что

когда умер последний кровный хозяин этого дома,

что случилось до революции, его гроб осыпали

монетами. Так еще раз дом напомнил, что было

время иное, были иные люди, были иные судьбы...

КАК ЧЕРВЯКИ КУР СЪЕЛИ

На семейном совете было решено кур завести.

Я села и проштудировала журнал "При-

усадебное хозяйство", списалась с одним люби-

телем из Подольска, Золотухиным. Взяв чемодан,

приспособленный для перевозки цыплят, я с мужем

поехала в Москву, чтобы уже из нее ехать в По-

дольск. В нем я была в юности во время девичье-

го велопробега от Москвы до Киева. Мне хотелось

проверить свои юношеские впечатления. Золотухин

принял нас радушно, с гордостью показав и цып-

лят, и инкубаторы в специально приспособленных

холодильниках, и подростков с голенастыми нога-

ми, и взрослых кур. Муж с умным видом тоскливо

бродил вокруг вольеров, пока я и хозяин от души

обсуждали куриные проблемы. Но вот, счастливо

передав Женьке полный чемодан цыплят, я и моя

измученная половина отправились обратно в Мос-

кву. Привезли в Коуровку двенадцать цыплят бе-

лых и черных брам, шесть карликовых кур и шесть

цесарок.

;

Вся наша семья чинно стояла и восхищалась

цыплятами. А они, зная о торжественном моменте,

гурьбой носились за мошкарой, отнимали друг у

друга червяка-горемыку, и хуже всего было тому

цыпленку, который этого червяка нашел. Пытаясь

спрятаться от преследовавших его алчных ртов,

цыпленок долго уворачивался от всей шайки цып-

лят, спасая свою добычу, и если был недостаточ-

но ловок, червяк доставался самому бойкому.

Прошло время. Наши цыплята подрастали. Юлька

жила у бабушки и весь день нянчила птичих малы-

шей. На это уходил весь день. Одной травы цып-

лята съедали целые охапки. А ведь ее надо было

еще и нарезать. Мы любовались на опушенные нож-

ки, микроскопические гребешки и точеные клюви-

ки. Вот только худые они были. Настоящие под-

ростки-непоседы.

В один из дней я в полном одиночестве хозяй-

ничала в доме и не заметила, что стал накрапы-

вать дождик. Сижу себе у печки, что- то делаю.

А тут как гром грянет, ливень хлынул, рядом

стоящего дома не стало видно. В первое мгнове-

ние я оценила мощь небес, во-второе - вспомнила

про цыплят и в ужасе бросилась в огород. Вот

незадача. Ни один цыпленок не попытался спря-

таться под навес укрытия. Посередине вольера

лежала жалкая мокрая кучка перьев и ножек. Я

побежала обратно в дом, схватила тазик и под

бешенным ливнем стала кидать в него птенцов.

Всхлипывая и причитая, втащила своих пернатых в

дом, отлила воду из тазика и засунула его в

печку. Она была еще достаточно теплая. Цыплята

лежали не шевелясь, даже их дыхания было не ви-

дно. Жалкие, страшненькие. Перо и пух скатались

в мятые комочки. Везде торчала пупырчатая синяя

кожица, гребешки побледнели. Ужас. Минут трид-

цать, пока от цыплят не пошел пар, я усиленно

прокручивала в голове варианты, что делать,

если цыплята сдохнут. И что наврать Юльке про

ее воспитанников. Но цыплята не дали мне справ-

лять по ним панихиду. Первыми ожили цесарята.

Дернулись ножки, моргнули глазки, и вот еще мо-

крый и взъерошенный цесаренок попытался взле-

теть на край тазика. Пока остальные цыплята

приходили в себя, цесарята уже клевали крошки

на полу комнаты и умело охорашивались. Приехав-

шие позже родители с Юлькой недоверчиво выслу-

шали мой рассказ. Мохноногие хулиганы гонялись

как ни в чем не бывало за букашками.

Однажды Юлька чуть не придушила цесаренка.

У нас пустовал парничок, где обычно огурцы са-

жают. И туда временно поместили цесарят, так

как эта своенравная птица гоняла цыплят кур и

отбирала корм у них перед носом. Как только

Юлька открывала парничок и сыпала им корм, це-

сарята всей оравой взлетали на бортик парничка,

надеясь воспользоваться свободой. Тогда Юлька

ставила крышку парничка вертикально, и, пока

она падала, обоими руками с двух сторон сметала

птенцов с бортика внутрь. Крышка с налета за-

крывала их обитель, и все были довольны. Цеса-

;

рята философски хватали корм, а моя дочь отды-

хала от неблагодарной работы. Но один раз чере-

счур шустрый цесаренок, сметенный внутрь, взле-

тел на бортик вторично, и крышка весьма весомо

придавила его за шею. Юлька птенца вынула из

западни со слезами, положила на краешек теплич-

ки и пошла ко мне плакаться. Приходим с ней к

дохлой цесарке, а птица сидит и с осоловелыми

глазами на ногах качается. Юлька ее целовать да

нежить, чуть снова не задушила. Уже вечером моя

дочь, в полном недоумении, затруднилась опреде-

лить, какая же это бестолочь свою шею подстави-

ла.

В один прекрасный день заходим мы в вольер,

а на земле дохлая молодая курочка валяется. Мы

тщательно всю вольеру осмотрели, остальных кур,

но причину не отгадали. На второй день вторая

занемогла. Юлька ей червяков, улиток, но и эта

курица приказала долго жить. Проходил день за

днем, и наш вольер все более пустел. Наконец

осталась одна единственная курочка. Самая боль-

шая и черная. Мы долго не знали, что за причина

перевела нашу птицу.

Но однажды, зимой уже,звонит нам бабушка и кри-

чит в трубку:

-По радио передали, нельзя осенью кур червями

кормить! Черви чем-то птицу заражают!

А мы то! А мы то! Курица занеможит, ей червей

на десерт, да побольше. Знать бы,где споткнешь-

ся. С тех пор, начиная с середины июля, мы сво-

ей птице цервей не давали, и такого падежа у

нас больше не было.

КАК ПЕТУХ НАС ВОСПИТЫВАЛ

Дело двигалось к весне, а у нас не было пе-

туха. Моя дочь ездила из города в пригород, на

Динас-в музыкальную школу. И я работала, ради

нее, на Динасе на заводе, встречала дочь после

занятий музыкой и мы вместе ехали домой. Как то

знакомый слесарь с завода подсказал, где можно

купить петуха. Мы поехали по данному адресу.

Хозяйка уже знала, что мы за петухом. У них бы-

ла небольшая стайка, птица вольно гуляла по вы-

гулу. Нас не пустили, так как боялись, что пе-

тух набросится. Я удивилась. Не петух, а соба-

ка. Сговорились об оплате и сразу с Динаса пое-

хали в Коуровку. Петух всю дорогу тихонько ру-

гался, а рядом сидящие недоуменно оглядывались.

Ближе к деревне петуха как прорвало и он голо-

сил без перерыва, пока не объявили остановку.

Так мы и шли к дому под непрерывное истеричес-

кое кукареку. Во дворе дома я представила своим

родным петуха. Он неловко выбрался из мешка

хвостом вперед, захлопал крыльями, попрыгал на

месте и, кося на нас желтым глазом, отправился

к курам. Это был плимутрок во всей своей красе-

каждое перо в черно-белую полоску.

Этот петушиный мужчина галантно ухаживал за

курами, долбал цесарок и никогда не уступал до-

рогу маме. Ей приходилось отодвигать его ногой

или перешагивать через него. Мы не знали, что

это только прелюдия к тому, что он будет тво-

рить летом. Но в данный момент петух себя пол-

ностью оправдал. Черная курица стала нести яич-

ки. Так как еще в Новый год я купила заводской

инкубатор, яички было куда класть. Всего черная

курица снесла 15 штук. В назначенный срок из

яиц раздался писк. В одном яйце показалась тре-

угольная дырочка. Прошел час, а цыпленок и не

думал выбираться. Я прочитала некоторую литера-

туру, там было написано, что сначала будет яйцо

;

наклевано, а уже потом выведется цыпленок. Но

интервал между наклевом и выводом нигде не ука-

зывался. Так что я была в полной уверенности,

что у моего цыпленка что-то не так. Попробовала

чуть расширить дырочку, а там мокрый цыпленок

дышит. Глаза закрыты, клювик чуть слышно чири-

кает. Я испугалась, что повредила ему. Так и

легла спать с мыслью, что мой первый цыпленок

пропал. Утром, чуть свет, снова в окошечко ин-

кубатора посмотрела-нет, не вылупился. А еще на

двух тоже дырочки. И так я огорчилась, что и не

сказать. Вечером прибежала с работы, и сразу к

инкубатору, а Юлька кричит:

-Мама, вылупились.

Думаю, почему вылупились, а не вылупился? Отк-

рываю крышку инкубатора-сидят три цыпленка и

недоуменно на меня смотрят. В их мире темно и

жарко. Шкурки обсохли и выглядели малыши просто

неотразимо. Ножки их еще не держали, но это был

вопрос времени.

Так у меня вылупилось 12 цыплят. Интересно

было за ними наблюдать, как они входили в наш

большой мир. Вот цыпленок пытается первый раз

в жизни почесать ножкой голову, но теряет рав-

новесие и плюхается на пушистый задок. Другой,

недовольный жизнью из-за зуда под крылышком,

долго и упорно пытается клювом почесать это ме-

сто, но каждый раз кувыркается через голову.

Время от времени я сыпала им вареное яйцо, со-

блазняя несмышленышей постучать клювиками. На

это тоже без улыбки смотреть было нельзя. Про-

мазав несколько раз по приглянувшейся крошке,

цыпленок подводил клюв и буквально слизывал ее

с пола. Только на 2 или 3 день цыплятам удава-

лось без проблем брать корм, и приятно было

слушать дружный стукоток их клювиков. В это

время мой папа срочно готовил вольеру для за-

селения. Перед этим были некоторые споры о ее

местонахождении. В конце концов выгул было на-

мечено строить перед сарайчиком, куда куры мо-

гли зайти при желании отойти от мирской суеты.

Вольера была построена в рекордно короткий срок

и разделена пополам сеткой, в одной половине

мы поселили взрослую птицу, а в другой гуляли

подросшие цыплята. Между собой петух и черная

курица жили душа в душу, но петух ненавидел лю-

дей, особенно женщин. Что уж он так невзлюбил

нас, не знаю, но от него не было никакого спа-

сения. Когда мама заходила к ним с кастрюлькой

корма, петуха приходилось отгонять длинной вну-

шительной дубинкой. Возможно, его гарем был

слишком мал для такой энергичной птицы, а воз-

можно проявлялась его вредность характера. Если

я проходила вдоль вольеры, он бежал рядом и ры-

чание клокотало у него в горле, как у тигра.

так как птицы было немного, мы выпускали под-

росших цыплят вместе со взрослыми в огород.

Тут надо было держать ухо востро. Чтобы я ни

делала, полола ли грядки, поливала ли,все время

следила, где петух, держа под рукой лопату. Но

и это не всегда спасало. Если я замечала его

;

слишком поздно, не успевая поднять свое оружие,

петух прыгал на меня, ударяя и клювом и шпора-

ми. Так что скоро я не могла ходить в платьях

без рукавов и за неимением длинных юбок ходила

везде в брюках: и руки и ноги были иссиня чер-

ные. Но конец и моему и маминому терпению- она

меня очень жалела, в отличие от папы- положила

петушиная подлость. Я полола землянику. Петух

и его гарем ходили в метрах 50 у изгороди перед

моими глазами. Я, видно, увлеклась, когда пе-

тух, бросив своих поданных, сделал большой

крюк, чтобы не попасть мне на глаза, и, торжес-

твующе рыча, прыгнул мне на спину. Впечатление

было такое, будто на меня бросили бревно с суч-

ками. Пока я смогла подняться, так как моя не-

здоровая спина не позволяла резких движений,

петух вдоволь наиздевался надо мной. Вся в сле-

зах я зашла в комнату и говорю папе:

-Смотри, что твой любимец наделал.

Шея и полспины приняли оттенок черного лака.

Конечно, я не ожидала, что расправа с петухом

будет такой скорой, но тот факт, что на ужин мы

ели суп с курятиной, был красноречивей слов.

Петух и после смерти своей остался таким же

противным-его мясо можно было резать, но не же-

вать. Так что наш дедушка, к удовольствию Юль-

ки, сам съел своего обожаемого тирана. Но это

не было концом истории о нашем первом петухе-

изверге. Когда наши цыплята подросли, среди них

было два цыпленка с серо-белыми перышками, как

у плимутрока, но без гребешков и с пушистыми

ногами, как у брамы. И мы скоро стали замечать,

что молоденький серый петушишка подозрительно

медленно уступает дорогу маме и частенько, наг-

ло встав на пути, не мигая смотрит своими ян-

тарными глазами. Так как он был самый большой и

красивый, его оставили на зиму, и, имея ввиду,

что он перерос своего отца- петуха в полтора

раза, мы с мамой настороженно отмечали признаки

его несимпатии к нам.

ЧТОБЫ НЕ БЫЛО ЗАБОТ,КУПИЛИ ПОРОСЯ

Этой же весной мы не только петуха искали, но

и о свинке думали. В маминой организации про-

давали свинок. Нам досталось два поросенка.

Назвали их Мишка и Машка.Им было три дня, и

так как в сарайчике в феврале было прохладно,

мы взяли их в свою двухкомнатную квартиру на

пятом этаже. В Юлькиной комнате застелили пол

черной пленкой, поставили ящик с тряпками и

выпустили хрюшек на временное житье.

Теперь моей заботой была добыча молока.

которое было не всегда и не во всех магазинах,

а кормить квартирантов надо было каждый день. Я

не знала,будут ли трехдневные розовые создания

с карминными копытцами пить молоко из тарелки.

И вообще, как их кормить я не имела понятия. К

тому же эти поросюшки родились не в очень хоро-

ших условиях-были в обширных и серых болячках.

Даже на коленочках были коросты с пятак величи-

ной, тогда как сами хрюшки были с заварочный

чайник ростом. Поставила я тарелку с жидкой

манной кашей на пол, а поросята забрались под

диван, забились в уголок и выходить не хотят.

Оставили мы их с Юлькой в покое, а сами в трю-

мо, где отражалась Юлькина комната, наблюдаем.

Конечно, кушать хотелось, и наши младенцы вышли

к тарелке. Юлька почти вплотную к ним подобра-

лась и хихикает. Поросята, толкая друг дружку

головами, забрались в тарелку всеми четырьмя

ногами, и хлебают кашу под своими копытцами.

Наелись, вылезали тарелку, забрались в ящик и

;

легли нос к носу. Минут через 10 мы любовались

неподражаемой картинкой-два ребенка с пятачка-

ми, обняв друг друга ножками и соединив пятач-

ки, мерно поднимали и опускали в такт дыханию

толстые животики. Сами поросята напоминали ста-

рую клячу с полусогнуми коленками. Вечером я

напарила ведро воды с травой, остудила и мы с

Юлькой провели экзекуцию. Брали поросенка под

мышки, опускали в ведро с травой и ватой ти-

хонько поливали мордочку с болячками, ушки с

коростой, губы в трещинках. В первое свое купа-

ние поросята только тихонько постанывали. Но

уже на 3 день приходилось дверь ванны закры-

вать, иначе мы бы переполошили всех соседей.

Несмотря на то, что купания поросята боялись,

они окрепли, коросточки сходили на нет, ножки

округлились, спинка перестала напоминать пилу.

Теперь одной тарелки было мало. А так как

поросята поняли, что вся еда только для них,

приходилось хитрить. Мы с Юлькой заходили к ним

в комнату вдвоем, каждая с тарелкой каши. Я

звала Мишку, Юлька- Машку, быстро ставили та-

релки на пол и хватали своих подопечных за зад-

ние ноги, иначе все четыре копытца купались в

каше. Ну а передние ноги всегда ели вместе с

головой. Потом Машка бежала к Мишке, отгоняла

его от чашки и проверяла, на самом ли деле он

ел ту же кашу, что и она. Как-то я заглянула

тихонько в комнату, смотрю, Юлька сидит на по-

лу, а Машка с Мишкой спят у нее на коленях. Со-

всем ручными стали. Малышам исполнилось месяц.

Теперь за ними ухаживать стало трудней. Тарелки

они переворачивали, и супы, каши я им давала в

двух маленьких кастрюльках. Имея высокие стен-

ки, кастрюльки не позволяли маленьким жадинам

забираться в корм с ногами. А после того, как

они перевернули и кастрюльки, я свои железные

посудины привязала к фанерке, так что этот воп-

рос был решен. Самой главной проблемой стала

уборка за поросятами их отходов жизнедеятельно-

сти. Они без конца лили воду. Меня всегда воз-

мущало, что из таких маленьких животных вылива-

лось так много воды. Наблюдая, как присел один

поросенок, потом другой, я насухо вытирала пле-

нку, а наши хрюшки через пять минут накладывали

5-6 аккуратных кучек. Пока я, чертыхаясь, снова

шла за тряпкой и тазиком с водой, Машка могла

лихо пробежаться по этим кучкам и по всей ком-

нате оставить благоухающие следы, а Мишка, уди-

рая от тряпки, мог шлепнуться боком на сколь-

зкой пленке прямо в навоз и потом вытираться о

стенку. В общем, в месяц и 10 дней мы упаковали

своих зверей в мешок и повезли в Коуровку. Мама

с папой устроили торжественную встречу. Большое

корыто с сеном и пол с толстым слоем опила пол-

ностью покорили Машку с Мишкой. А мы с мужем

неделю драили полы и с содой, и с мылом, и с

хлоркой, а стены скоблили и мыли, скоблили и

мыли. Юлька потом целый месяц, заходя в свою

комнату, крутила носом.

ЧЕРНАЯ КОШШОНКА

В бытность работы Веры Павловны, нашей сосед-

ки, в АО, она приютила шоколадную кошку, кото-

рая выбрала мой кабинет в качестве своего офи-

са. Многие застывали в неожиданности, когда в

разгар разговора из-за компьютера дугой взлетал

хвост и крутая спинка потягивающейся кошки. В

конце концов я рассказала своей дочери, что не-

кая кошка встречает меня утром и провожает с

работы вечером домой. Она пришла, критически

осмотрела с торчащей клочьями шерстью кошку и,

хмыкнув, забрала домой. Полторы недели кошка с

двойным именем,-Димка-Кошшонка,-привыкала к на-

шей обстановке. А потом взяла власть в свои ла-

пы. Гунда-наш белый пудель-не имела права си-

деть рядом со мной, когда черная бестия сидела

на коленях хозяйки. На кухню ходить нельзя,

особенно когда там хозяйка, но когда ее нет,

а очень хочется, то можно. Брать со стола у Юли

расческу нельзя, но когда она спит, то покусать

ручку можно. Хуже, если Юлька застает кошшонку

за неправедным делом-точением когтей на подло-

котниках кресла. В этом случае воздушные полеты

за шкирку и воспитание веником обеспечены.

Через месяц наша шоколадная пантера вошла в

силу и природа заставила ее искать любви и уте-

шения. Кошка была безголосая, и громко заявить

о своей любовной тоске не могла, но вечно зад-

ранный хвост и бросание под ноги вывели мою

дочь из терпения.

С трудом дождавшись конца любовной эпопеи,

Юлька посадила кошку в портфель и отвезла в инс-

титут. На этом любовные страсти кончились.

После кастрации характер нашей, уже общей,лю-

;

бимицы стал намного лучше. Это было настоящее

произведение искусства. Негромкое:

-Мр-р,-прыгнуть можно?-Брысь,-степенно уходит.

А если:-Ну иди,-прыжок на колени, и удобно ус-

троившись, включается где-то у нее внутри мале-

нький моторчик. Вечером откроешь дверь- сидит

на трельяже у двери, первая ласка-ее. В летнюю

пору наш каштановый тигр мастерски ловил лас-

точек и самостоятельно снабжал свою особу

свежим мясом. Узнали мы об этом случайно. Как-

то Юлька мыла пол в своей комнате. Вдруг слы-

шу истерический ее вопль:

-Мама,смотри,скорей!

Думаю, что случилось, кого убили. Девчонка дер-

жит в руках пучок черных узеньких перышек.

-Димка наша ласточку съела,-с восторгом сообщи-

ла она.

-Вот паршивый кошшонок,-не одобрила я это жи-

водерство, -надо будет форточку закрывать.

-Ну что ты,-не согласилась дочь,-это ведь хищ-

ник.

Так что форточка продолжала открываться. А од-

нажды, когда я пришла домой раньше обычного, по

коридору, мне навстречу, важно шла Димка, неся

в пасти ласточку. Я только вздохнула. Отбирать

бесполезно, птица уже покалечена. Зато вечером,

когда мы все были дома, наша любимица гордо

прохаживала перед нами и разве что грудь не

выпячивала-охотница паршивая. Ну что с ней

делать? И промысел продолжался до отлета лас-

точек на юг.

Жизнь с собакой под одной крышей не позволяла

кошке оставлять в своей тарелке на потом выдан-

ный вечерний рацион, так что проблем с питанием

не было. Доходило до того, что, не имея сил и

большого желудка умять всю порцию, кошка дрема-

ла над своей миской, и, проснувшись через час,

доедала остатки содержимого миски. Но если суп

был не рыбный, а, допустим, гороховый, то она,

брезгливо вытянув шею, впитывала нелюбимый за-

пах и, дернув хвостом, уходила недовольная и

голодная. Наша же псина с чистой совестью до-

едала чужую порцию. Теперь кошшонок блестел

и переливался, как бабочка махаон. Узкая груд-

ка, изящные бедра, страусиный хвост и задние

ножки в длинных штанишках из ниспадающего оче-

са, заставляли замирать от восхищения многих

наших знакомых. Как-то в октябре наша красави-

ца решила ночью подышать свежим воздухом на

балконе. К несчастью, ей изменила ловкость и,

встав утром, мы нигде не нашли нашей любимицы.

Шестой этаж не давал надежды, что она жива, и

это единственное наше животное, не сохранив-

шееся на фото.

БАРАБАННЫЙ СТУК ДЛЯ СОСЕДЕЙ

В январе мы приехали к родителям на праздник,

когда мама, загадочно улыбаясь, открыла дверь

сарайчика и оттуда выбежала малюсенькая черно-

белая козочка. Юлька ахнула и с нежностью обня-

ла ее. Но бабушка нас разочаровала. Оказывает-

ся, не может козу второй день накормить. Козоч-

ке всего 4 дня. Я внимательно осмотрела живот-

ное. В первый раз глажу такую маленькую козлуш-

ку. Задние ноги мокрые и дурно пахнут. Понос.

Шерсть на голове и шее шевелится от насекомых.

Ужасно. Говорю маме:

-Зачем ее взяли?

А мама рассказывает:

-Соседка привела ее, а папа увидел и говорит,

что такая красивая, бери скорей. Вот взяли, а

она не ест.

-Бе-е-е,-тонко вякнула козочка, да, мол, не ем.

Так что пришлось мне взять ее домой. Привезли

и поселили в коридоре, закрыв вход в комнаты

фанерой. Я быстренько обзвонила знакомых, и мне

посоветовали от паразитов искупать малышку в

воде с уксусом. Приготовила ведро с теплой во-

дой, вылила туда бутылочку уксусной эссенции и

засунула в воду козочку. Козлушка купание при-

няла как должное.

-Бе-е-е,-раздавался ее голосок, мол, что даль-

ше?.

А дальше мы с Юлюшкой в четыре руки мыли ее мы-

лом, обливали шею и лобик из кружки, и, как

ни старались, попали ей водой в глаз, отчего

веко чуть покраснело от едкой жидкости. И вот

наша козлушка помыта. Чистой водой обливать не

стали, просто чуть обтерли, обтряхивалась она

сама. Затем наступила очередь новой процедуры.

Я постелила на пол коридора простынь, взяла

гребешок и начала чесать наше четвероногое. И

голову, и шею, и особенно брюшко. По ее телу

будьто кто мак рассыпал. И так неделю. Мыли и

чесали. И все. Уксус съел и взрослых паразитов,

и яйца, и личинок. Козочка уже на 3 день пере-

стала чесаться. Но еще оставалась проблема пи-

тания. Это было Юлькиной заботой. Моя дочь каж-

дые тридцать минут подходила к козочке и пре-

длагала ей бутылочку с молоком. И так весь

день. Всяким обманом и ухищрением удавалось вы-

поить ей 5-6 ложек молока. Через неделю Юлька

похвасталась: ее любимица выпила целую 100-

граммовую бутылочку напитка. Чтобы подкрепить

козочку, в молоко добавляли яйцо, рыбий жир,

купленный по великому блату ( не забывайте, это

был год разрухи ). Еще через две недели Юлька

сделала крошечный ошейник и вечерами, в темно-

те, выносила козу на улицу. Со стороны нипочем

не догадаешься, что это не собака. Впечатление

такое, что гуляет на поводке переросток той-

терьер. Теперь наша живность стала показывать

характер. Барьер из фанерки она легко перепры-

;

гивала. Тогда фанеру загородили стульями. Сра-

зу-же козлушка, которую назвали Биркой ( Бира,

Бирулька, Бирушка-обосрушка ), устроила себе

другое развлечение. Она прыгала под углом на

стенку, отталкивалась от нее копытцами и со

стуком приземлялась на пол. И снова вверх, и

снова стук, и все по новой. Вечером стало труд-

но ее успокоить. Расшалится, ничего не хочет

слушать. Пробовали на ночь застилать пол поло-

виком. Еще хуже. Ногами сбивает тряпку и начи-

нает стучать копытцами, будьто на барабане иг-

рает.

-Тра-та-та,тра-та,тра-та!

Кричим:

-Бирка,перестань!

А она:

-Тра-та-та-та!

Ух! Вылезала из постели, брала ее, непокорную,

на колени, ласкала, на ушко уговаривала, пока

наша Бирка не подгибала коленочки и не засыпала

у меня под мышкой. Я тихонько перекладывала ее

на половичок и наступала тишина. Теперь Бирка

выпивала 4 бутылочки молока в день с сырым яй-

цом и детским питанием. Юлька мне каждый вечер

докладывала:

-Три бутылочки нет...четыре нет...четыре с по-

ловиной...

- Так дошли до шести бутылочек. Козлушке испол

нился месяц. Шерстка блестела, рожки всегда го-

товы были бодаться с Юлькиной ладошкой. Мы же

не везли ее в Коуровку по той причине, что час-

тенько понос заставлял нас варить ей рисовый

отвар и без конца мыть задние ножки под краном.

Потом решили, что понос от того, что ей нужно

сено. И вопрос о переезде решился. Везли ее в

той же сумке, что и месяц назад, но теперь она

с трудом туда вошла. Дедушка постарался с се-

ном, но плохо сделал перегородку в сарае. Она

разделяла помещение пополам. Свое жилище козоч-

ка делила с поросятами. Перегородка была, по

моему мнению, низкая. Но дед ответил-все норма-

льно. Ну что ж, раз все нормально, запустили

козочку в сарай, покормили и ушли обедать сами.

Через час захожу к Бирке, а она с криком ко

мне. Боже мой! Весь правый глаз раздуло до ве-

личины маленького куриного яйца. Мне даже пло-

хо стало. Привезли такую красавицу. Видно, она

попыталась перескочить загородку, не смогла,

испугалась, упала и набила в глаз опила. Я ее

на руки и в дом. Родители тоже ахнули. Мама

чуть не плачет. Приготовили тарелку с водой и

марганцем. Я взяла вату, а у самой руки дрожат.

Юлька ревет, держа Бирку за все ноги, чтобы не

дергалась и уткнув нос ей в спинку. Дедушка де-

ржал козью морду и отворачивал веко. Я промыва-

ла глаз водой, вымывая сор и опилки. Веки опух-

ли, глаз полностью закрылся, показался гной.

Бирка так жалобно стонала, что у меня сердце

разрывалось. Но промыли, вазелином смазали, ус-

покоили. А у козы начался сильнейший понос. Так

как мы уехали, то Биркой занималась мама, без

;

конца моя ей ноги. Если не мыть-навоз засыхает

и козочка не может ходить. На второй день мама

звонит:

-Все в порядке.Глаз отмыли от гноя и Бирка его

открыла. Опухоли нет,только чуть краснота оста-

лась.

Ну, Бирка, ну, проказница. Следующее посещение

Коуровки состоялось через неделю. Бирка чинно

вышла к нам навстречу.

-Бе-е-е!-закричала она, увидев нас, и сразу к

Юльке в руки.

Юлька ее обнимать, тискать. А козочка вырвется,

бекнет, и снова к ней в объятия. Юлька в дом

ворвалась, бабушке кричит:

-Бабуля, Бирку кормила?

-Нет.

-Пошли скорей кормить.

Бабушка берет обыкновенную бутылку, наливает

молока с хлебом, натягивает соску и с Юлькой

идет кормить свое сокровище. Минут через двад-

цать Юлька уже мне кричит:

-Мама, ты посмотри только, как бабушка ее кор-

мит.

А сама хохочет, не может остановиться. Я вышла,

смотрю, бабушка несет уже пустую бутылку и тоже

смеется. Говорит:

-Мне некогда бутылочки менять, я сразу стала из

большой поить.

-Вот, мамочка, мы бутылочки считали, а бабушка

сразу большую готовит,-заливается смехом Юлька.

Бирка так любила Юльку ( и наоборот ), что хо-

дила за ней куда угодно, как пришитая, справед-

ливо полагая, что приемная мать всегда ее за-

щитит. В это лето мы каждый свой приезд обстав-

ляли своеобразным ритуалом. Открывали ворота,

выкатывали тележку, брали 5 мешков, веревки,

серпа и ехали в лес за травой. На каждый мешок

уходило до 30-40 минут. Туго набитые мешки ук-

ладывали в тележку и намертво привязывали к ра-

ме. Везли воз как можно осторожней, чтобы не

перевернуть. Затем в полисаднике все вытряхива-

ли, вилами раскладывали поровнее и сено сохло.

Сено для нас было проблемой. Нет транспорта,

нет участка, нет кос. Дедушка косы купил, но в

дом не вез. У него вообще была выжидательная

политика. Допустим, купил насос, а использовать

его стал только через два года. Косы наточил и

спрятал. Даже если просишь серп для работы,

даст не новый, а старый.

Мама все говорила:

-Он всегда такой. Дашь сапоги подбить, туфли. А

дедушка- седая бородушка,- и обнимет его силь-

нее, да еще за нос схватит,- одну туфлю подобь-

ет, а про вторую говорит, что через неделю сде-

лает.

Дед сидит, хохочет. Юлька потешается над ним

громче всех. Летом Бирка стала уже довольно вы-

сокой и красивой козочкой. Бабушка решила от-

дать ее в стадо. Договорились с пастухом и

дедушка с Юлькой отвели Бирку на луг. Посидели

с часик на бревнышке. Бирка пасется. Скучно.

;

Жарко. И они решили идти домой. Посмотрели, ко-

зочка на них ноль внимания, и ушли. Поели. По-

том все же решили проведать свою любимицу. Юль-

ка бегом на луг. А их пастух "обрадовал":

-Убежала ваша скотинка. А куда-не знаю. Не ус-

пел оглянуться-удрала.

Пришла Юлька вся в слезах. Дедушка молча сносил

бабушкины упреки. Потом всей семьей отправи-

лись искать козочку. Обошли близлежащие окрест-

ности, лес, дорогу. Нигде нет. Юлька легла

спать с опухшими глазами. Утром снова искали.

Нет. Вечером мы приехали и снова ушли искать.

Решили пройти по самой Коуровке. Перешли желез-

нодорожную линию и увидели...беглянку. Юлька

как закричит:

-Бирулька, Бирушка!

Козочка к ней. Прижалась к Юльке. Ножки дрожат,

глаза слезятся. Пытается бекнуть, а голоса нет.

Сорвала, пока кричала и искала свой двор. Юль-

ка на руках принесла свою Бирку в дом. Напоила,

дала хлеба. Только через три дня козлушка изда-

ла свое обычное, звонкое:

-Бе-е-е.

С животными всегда радость и горе идут вместе.

И поэтому стараешься создать им приемлемые ус-

ловия, даже когда держишь их для откорма.

Но козочке ничего не грозило, и от этого была

двойная радость. Наше рогатое парнокопытное

вкушало плоды нашей любви к ней.

КАК САНЬКА "ОТРЕМОНТИРОВАЛ" НАМ КУХНЮ

Шел второй год, как мы купили дом. У меня на

работе произошел неожиданный инцидент. Позвони-

ла начальник свинофермы и попросила, если нам

надо, забрать двух поросят, которые были сла-

бы и погибали. Я мигом собралась и привезла на

квартиру двух маленьких, трехдневных, скелети-

ков. Почему-то еще ни разу не видела нормаль-

ных кругленьких поросят, только доходяк. Скорей

им молока, манной каши. Один ест, другой пята-

чок воротит. Уж как я ни хитрила, как Юлька

ни старалась, один ест, другой отказывается. У

обоих сильнейший понос. Стала давать антибиоти-

ки. Не помогает. Через день ночью поросенок,

который ел и меня этим радовал, сдох. Остал-

ся тот, который в еде привередничал. Раз за ра-

зом мне и Юльке удавалось Саньку ( Саньку-мо-

таньку ) обманом заставить проглотить пару ло-

жек кашки. С каждым разом он ел все больше и

шел спать в шапку, старую Женину рабочую. Шапка

лежала под батареей и был полный комфорт для

младенца. Но дней через десять в шапку влезала

только Санькина попа, вечно грязная и плохо па-

хнущая, а голова лежала на краешке, неудобно

свесившись на пол. Понос все никак не проходил,

и я каждый день по несколько раз утром и вече-

ром мыла полы, Санькин зад и протирала руки

одеколоном. Очень уж воняло. Но вот полмесяца

позади, и Санька окреп, прекратился понос, кре-

пкий организм двухнедельной свинюшки требовал

выхода энергии. Своими проказами, пониманием и

сообразительностью Санька мог дать 100 очков

вперед всем собакам, в том числе и нашему пуде-

лю Гунде. Выход их кухни перегородили досками.

Санька ложился на пол, хребетиком приподнимал

перегородку и, топоча копытцами, бежал к Гунди-

ной миске. Та, ошарашенная, садилась подальше

и визжала, глядя на нас. Ведь кусать вонючую

бестолочь нельзя, схватить не за что, и, хотя

чашка пустая, но Санька осквернял ее своим при-

косновением. Я водворяла нахала назад, Санька

бежал под батарею. После этого уморившийся от

беготни Санька требовал следующего ритуала. Бы-

ла у нас старая шаль, в которую мы по мере не-

обходимости кутали самую разнообразную жив-

ность-от крольчат до цыплят. И вот этой шалью

надо было Саньку покрыть с головой. Он пыхтел в

темноте, ножки подгибались, Санька ложился на

бочок и на 40 минут наступала тишина.

Когда мой муж приходил на кухню поесть, то

можно было наблюдать такое уморительное зрели-

ще, что мы специально заглядывали полюбоваться

на эту парочку. Женя сидел на табурете, перед

ним книжка. Он ест и читает. В это же время

Санька лежит у него под ногами на боку, и Жень-

;

ка большим пальцем ноги чешет ему брюшко. У

Саньки глаза закрыты, он в полном экстазе от

счастья. Когда приходила на кухню Юлька, а ест

она медленно, обстоятельно, выпивая два-три

стакана чая, Санька вел себя по другому. Он на-

чинал крадучись подкрадываться к ней, так как

Юлька, пяля глаза в книжку, как и папа, не лю-

била, чтобы ей мешали. Санька очень тихо пару

раз обходил ее ноги по кругу, потом бросался

вперед и бил их клыком. Юлька, срывая голос,

хватала щетку для мытья бутылок и наносила 2-3

удара по розовому хребетику. Санька, отчаянно

визжа-не больно, но колко-прятался под батарею.

Только Юлька снова увлечется книжкой и чаем,

Санька снова подкрадется и на сей раз укусит

ее за палец, торчащий в дырявой тапочке. Бедный

Санька. По его спине "гулял" не только ершик

для посуды, но и полотенце, и тапочки. Тапоч-

ками отбивалась я. Стоило мне сесть за стол,

как Санька, совсем одурев, начинал скакать, как

лошадка. Голова к табурету и моим ногам, ноги в

галопе. Передние копытца стучат почти на месте,

а задние ноги описывают круг вокруг моих ног,

совсем как у боксера, разминающегося на ринге

перед соперником. Наконец, решив, что пора,

хрячок кидался на меня и я получала еще один

боевой шрам на память. Тут же тапочек слетал

с моей ноги и громкий шлепок по толстому задку

показывал, что и у меня ловкости не убавилось,

хотя процентов на 50 победа была на стороне

Саньки.

В три недели Санька спокойно доставал припод-

нятой головой до верха табуретки, где от него

спасалась наша дочь, и Юлька теперь ела в своей

комнате, так как высота табурета не спасала от

мокрого носа Саньки. Жене приходилось чесать

нахала уже двумя ногами. Когда Санька очень ду-

рил и я боялась, что от его галопирования сосе-

ди завозмущаются, брала его на колени. Санька

устраивался поудобнее, засовывал морду под ру-

ку, и засыпал так крепко, что выпадал язычок и

раздавался храп. Это называлось спать с "подо-

гревом".

Кочался январь месяц, на улице мороз "-40",

бревенчатый сарайчик промерз, и родители про-

сили Саньку подержать еще немного дома. Хря-

ку 1 месяц, куда-то силушку девать надо, и

Санька " развлекался". С уборкой его кучек про-

блем не было, он ходил в один уголок на газету.

Воду лил тоже только у порога кухни, где денно

и нощно лежала тряпка. И вот от мокрой тряпки,

ведь полдня дома никого не было и тряпку некому

было промыть, начала портиться краска пола.

Санька своим пятачком и зубами отдирал ее лен-

точками от досок и складывал посередине кухни.

Мы, приходя с работы, созерцали его творчество.

Потом наш "интеллектуал" начал с плинтусов

сдирать пленку, приклеенную для заделки щелей.

Сразу появились тараканы. Санька гонялся за ни-

ми и приканчивал на месте. Но это были цветоч-

ки. Санька был в полтора раза крупнее кошки

;

(большой и жирной кошки) и начал проявлять ин-

терес к холодильнику. Нет, не к его содержимо-

му, а к его расположению. От ничего неделанья,

от скуки и бессодержательной жизни, напоминая

молодых хулиганов, валящих телефонные будки и

переворачивающих скамейки на аллеях, поросенок

усердно, со знанием дела, передвигал холодиль-

ник от стены на середину кухни. Мы приходили в

отчаяние. Его уже не интересовало переворачива-

ние табуреток, не тянуло на копание тайного

хода в стене, надоело рвать полотенца в клочья

и чесание о батарею. Хотелось "больших"дел. По-

следней каплей послужило внимание Саньки к во-

допроводным трубам. В системе кухонной рако-

вины они были пластмассовые. Зная его харак-

тер, мы были уверены, что трубы будут "изучены"

на предмет выживания в агрессивных средах. Это

было уже нечто большее, что мы могли себе поз-

волить. И тогда, не ожидая, пока у нас все бу-

дет раскурочено, не слушая мольбы родителей, мы

в первую же субботу повезли Саньку на вокзал.

Тяжеленный хряк не хотел ехать на санках в

мешке, в уголке сделал дырку и громко возмущал-

ся нашим поведением. Понесли его на руках. Это

было то же, что нести бочонок с тяжелым содер-

жимым, который рвался выпасть из рук. В элект-

ричке Санька смотрел в окно и пассажиры в шоке

, не задали ни единого вопроса. Мой муж съязвил

ы что мое "чадо" сошло за ребенка-трехлетку у мам

на коленях. Коуровка Саньке не понравилась. Он

утомился в дороге от быстрой смены впечатлений,

разнервничался, описал Женьку водой в знак про-

теста и притих, лишь очутившись в своем сарай-

чике. Санька мигом оценил представившиеся воз-

можности. Гора сена и опила для почивания, бре-

внышко для игр, отличные доски на полу для уп-

ражнений в качестве живого гвоздодера. Что?

Холодно? Разве? Санька с презрением показал и

бабушке и деду, что нет прблем. Корыто с сеном

в качестве кровати его устроило, и он на часок

прикорнул для восстановления своих сил. Мы же

пошли обедать. Бабушкино сердце не выдержало

неизвестности, и, собрав все, что было вкусного

в доме, она с трехлитровой кастрюлькой отправи-

лась проведать жильца однокомнатной квартиры.

Тут уж мы удивились. Дома хватало литра густой

мешанки,а здесь Санька уписал 3 литра супа, вы-

пил водички, превратившись во внушительный ша-

рик, и продолжил заботу о благоустройстве сво-

его жилья. Мы вздохнули с облегчением.

Дома долго не могли привыкнуть, что Саньки

нет. Юлька автоматически забиралась с ногами на

табурет, а я еще долго с опаской продолжала ог-

лядываться, подстерегая несуществующие теперь

козни Саньки.

КАК САНЬКА ОТДЫХАЛ НА ДАЧЕ

После того, как Санька переехал на дачу, мы

сделали ремонт и вывели шестиногую живность.

Бабушка и дед регулярно докладывали о Саньке.

То Санька выдрал две доски на полу. Виноват

был дедушка. Одна доска была с гвоздем, его не

удавалось убрать, и дед решил доску поднять.

Мучился полдня, но не смог. А утром Санька по-

казал деду, как надо доски вынимать. И заодно

;

вырыл яму в полу. То большой уже хряк научился

своим весом открывать дверь перегородки и гу-

лял по двум отделениям сарайчика, что строго

воспрещалось-вторая половина плохо укреплена.

То убегал в огород, когда сердобольный дедушка

выпускал хряка погулять во двор и забывал за-

крыть дверь в огород. Можно представить, как

Санька предавался отдыху.В мае я копала землю

под топинамбур и выпустила Саньку побегать под

солнышком. Он копался рядом в земле, и, каза-

лось, не обращает внимания на Гунду, которая с

неодобрением следила за моей работой. Пуделюшка

не могла взять в толк,зачем хозяева вкусные ве-

щи весной закапывают, осенью выкапывают, ког-

да можно все это брать из погреба. Смотрю,

Санька начал копать траншею, и, судя по его

планам, пройдет она прямо под тем местом, где

предавалась размышлениям Гунда. Когда Саньке

осталось полметра до собаки, он с удвоенным

рвением пропыхтел к ней вплотную и, видимо не-

чаянно, в пылу работы поддел ее прямо в грудь

грязной мордой. Гунда, возмущенно взвыв, молни-

ей бросилась на Саньку, оседлала его, но заду-

шить не смогла- Санька отъелся и зубы собаки

только содрали шкуру на шее, не причинив вреда

обладателю столь скверного характера. На боках

остались кровавые полосы от когтей задних ног

собаки. Мы поспешили успокоить Гунду. Юлька

принесла йод и смазала царапины, рану на шее и

порванное ухо хряка. Санька от боли затрясся

мелкой дрожью, опрокинулся на спину и успокоил

свои страдания влажной холодной землей. Остава-

лось надеяться, что все будет в порядке. Бабуш-

ка вынесла Гунде косточку, и оскорбленная соба-

ка отправилась под яблоньку успокаивать нервы.

Но Гунде в этот день отчаянно не везло. Че-

рез час мы стали свидетелями уморительной

сценки. Впереди шел, напраляясь в куриный воль-

ер, петух. За ним суетливо бежала Юлькина люби-

мая курочка Петрушка, держа в клюве Гундину ко-

сточку, за Петрушкой с отчаянием на морде шла

Гунда, замыкали шествие две брамы-пуховые поду-

шки. Петрушка благополучно заскочила в свой за-

гон, куда Гунде вход был запрещен, и унесла ко-

сточку в сарай. А наша четвероногая простофиля

ушла за утешением к бабушке. С началом огород-

ного сезона Саньке больше не удавалось погулять

на воле, и дедушка, жалея хряка, выставил окно.

А потом кто-то не закрыл дверь стойла, и Саньку

просквозило. Мама позвонила мне на работу, что

Санька лежит и не встает, даже глаза не откры-

вает. Вечером я поехала в Коуровку, привезла

шприц, иголки, пенициллин. Бедный Санька. Я так

переживала, как я буду ставить укол, кипятила

инструменты, потом, вроде как положено, набрала

лекарства в шприц, выпустила воздух, накрыла

иголку ваткой и с мамой пошла к Саньке. Сделала

укол в заднюю ногу, а больная скотинка даже не

вздрогнула. Мама взяла старую телогрейку, заку-

тала поросенка в нее, уложила поудобнее. Где-то

через час мы снова пришли и сделали второй

;

укол, так как я не поняла, помог ли первый.Дол-

го стояли около больного, мама всю гладила его

мордочку и уговаривала бороться. Санька не реа-

гировал. Все было очень плохо. Каждые два часа

делала я укол и не видела результата. Следующий

день был не рабочий, и я снова возилась с Сань-

кой. Только к концу второго дня уже стало вид-

но, что хрячок почувствовал облегчение. Он стал

открывать глаза, тихо хрюкал на мамины слова. А

рано утром на третий день мы зашли в загон,

а Санька, качающийся, обвязанный телогрейкой,

вспахивает подстилку.

-Санька,маленький,хороший,-заулыбались мы.

Бабушка бегом за кастрюлькой. Санька чуть- чуть

поел, покачался на подгибающихся ножках и лег.

И спал до обеда. Теперь уколы давались с тру-

дом. Мама держала его за туловище,я обхватывала

его заднюю часть, крепко зажимала ногу и вводи-

ла иглу. В этот момент Санька начинал отбивать-

ся, иголка сгибалась под прямым углом и я с ве-

ликим усилием загоняла лекарство в мышцу. Тогда

я не знала, что свиней колят за ушами. Иголка

еще два дня выдерживала сгибания-разгибания, и

сломалась. В этот день хрячок сорвал с себя из-

рядно пощипанную телогрейку и стал считаться

здоровым.

Санька рос и рос и скоро вырос в длину так,

что был от стенки до стенки сарая. Когда я за-

ходила к нему, он сразу узнавал меня по голосу,

поднимался на дыбки, опирался на загородку пе-

редними копытцами, клал морду в мои руки и за-

крывал глаза. Женька перескакивал к нему прямо

в загон, и Санька мигом валился на бок, подс-

тавлял брюхо и поднимал заднюю ногу, чтобы по-

лучше почесали. А вот от Юльки хряк всегда отс-

какивал к окошку и искоса следил за ней. Не за-

был ее затрещин, хоть и стал почти в восемь раз

ее тяжелей. Но она его обхитрила. Санька любил

капустные листочки. Юлька их рвала, дразнила

Саньку и говорила:

-Санька, сидеть, сидеть,-и заводила их ему за

голову. Громадный хряк из-за специфического

строения тела высоко поднять голову не мог и

вынужден был садиться на окорока. Юлька со сме-

хом награждала его капустным листочком. Уже че-

рез 5-6 повторений Санька по единому ее слову с

готовностью садился, лишь бы заработать угоще-

ние. Бабушка кормила его из ведерной кастрюли.

Санька засовывал туда свою огромную морду, под-

нимал кастрюлю над собой и все ее содержимое

само текло ему в пасть. Потом кастрюля летела в

сторону, хряк с упоением подбирал с подстилки

выпавшую кормежку и отдыхал за рыхлением своей

постели. Дедушка тоже души не чаял в своем лю-

бимце, прощал Саньке все козни. А ведь Санька

был такой сильный, что мы всегда говорили, хо-

рошо, что он ручной. Если бы он нам не доверял,

ухаживать за ним было бы смертельно опасно.

Дед часто гладил Саньку и, вздыхая, пригова-

ривал:

;

-Эх, Санька, Санька, хорошо, что ты думать не

умеешь.

Деду до смерти было жалко такое великолепное

животное.

ПЧЕЛИНОЕ ЛЕКАРСТВО

Наш сосед в Коуровке, живший в симпатичном

доме с громадной черемухой, держал пчел. Я

давно хотела иметь таких животных, и вот как-

то раз уговорила мужа съездить и купить пару

пчелиных семей. Я проштудировала массу журна-

лов, но так и не поняла, как их содержать. Ре-

шила, что пчел купим, а я по ходу действия

соображу, что и как.

Ульев у меня нет, и взять негде. В журнале

по пчеловодству, который я полгода выписывала,

нахваливали конструкцию улья Роже Делона. Прос-

той в исполнении, с показанными размерами, улей

мне понравился. Я подумала и решила, что такой

пчелиный домик сделаю сама. Взяла у дедушки его

инструмент, и в своей квартире в коридоре давай

пилить, строгать, гвозди заколачивать. Все

строго по чертежу. Три дня-и я любуюсь своей

работой. Почему-то, когда я что-то строгаю, за-

биваю и вожусь с деревом, у меня появляется чу-

вство зря потеряного времени. Но здесь у меня

было только одно чувство-боль в руках от рубан-

;

ка и шершавого дерева. Моя интеллигентная шкур-

ка на руках была слишком нежной для такой гру-

бой работы. Мой любимый муж все время ждал, что

мне надоест и я забуду про свою бредовую идею.

Но не тут-то было. Единственно, что сильно сму-

щало меня-слово ВОЩИНА. Что это такое? Теорети-

чески я знала его значение, а практически даже

пчелиные соты ни разу не видела. Пришлось отло-

жить щекотливый вопрос в самый дальний уголок

сознания. Не Боги горшки обжигают.

В назначенный срок я созвонилась с Обществом

пчеловодов и отправилась в Екатеринбург, прих-

ватив любимую половину-для моральной и физичес-

кой поддержки. Таких же, как я, одержимых, ока-

залось чересчур много, и пришлось потерять пол-

дня, прежде чем Женя увязал на тележку с коле-

сиками два фанерных домика. Всю дорогу до до-

ма я с увлечением слушала пчелиный моторчик в

глубине домиков.

Привезли свою покупку в квартиру, поставили

в центре комнаты и любуемся. У меня буквально

руки чешутся - охота на личную жизнь пчел по-

смотреть. На дворе апрель месяц, пять градусов

тепла. Может, они замерзли?

Я и говорю мужу:

-Давай крышку откроем, посмотрим, как они там?

А Женя что, ему сказали, он делает. Взял ста-

меску и гвоздики вырывает. Потом начал верхнюю

крышку приподнимать. На наше счастье, Юлька

была в ванной комнате. Когда Женька крышку снял

и в домик свет хлынул, что тут началось... Из

ящика с грозныи гулом вырвалась свора крылатых

тварей. Наверно, вся пчелиная семья вылетела

разведать обстановку.

Я отшатнулась:

-Женя, закрывай скорее...

-Как, они же вылетели.

-Надо обратно загнать. Ну, что ты стоишь?

-А что мне делать?

Вот всегда так. Как только срочное решение надо

принять, у мужа проблемы с идеями.

-Бери банку и смахивай их туда,- командую я и

исчезаю из комнаты, оставив поле битвы за гроз-

ными насекомыми.

В комнате хоть и горят светильники, но нет яр-

кости солнечного дня. Вечер ведь. И пчелы не

стали метаться, а равномерно расселись на ров-

ных поверхностях-на ковре, стенах, окнах...Женя

в одиночестве, вооруженный стеклянной банкой,

тряпкой сметал туда насекомых, методически ос-

вобождая от них окружающее пространство. Когда

банка наполнилась, муж решил, что пора и мне

приложить руки к переселению пчел на старую

квартиру. Со всеми мыслимыми предосторожностя-

ми я подключилась к интернированию вражеского

войска. В торце ящика было круглое отверстие с

пятикопеечную монетку старого образца. Я позво-

ляла одной пчеле за другой выбираться из- под

крышки банки и заталкивала их в отверстие улья,

помогая им найти правильный путь кусочком поро-

лона. Я уже отсидела все ноги, сидя на корточ-

;

ках перед фанерным домиком, так как все время

была в напряжении, как бы раздраженные насеко-

мые меня не укусили. Но все равно, как я ни

старалась, пару раз пришлось мне банку отбрасы-

вать и, шипя и стеная, выхватывать ногтями жало

из кожи. Проходило минут пять, пока боль утиха-

ла настолько, что я могла опять сосредоточиться

на проблемах переселения. Я прокляла ту минуту,

когда мне в голову пришла мысль открыть ящик.

Конечно, виноват в этом полностью и безапелля-

ционно мой любимый муж.

-Нет, чтобы отказаться,-выговаривала я ему,-со-

всем не думаешь ничего.

-А я причем,-оскорбился Женя,- тебе ведь надо

было посмотреть, вот и полюбовалась.

-Вот бы и не открывал,-злилась я. Ну, что за

человек, никакого сочувствия.

После этой перебранки, стараясь сохранить свои

нервы целыми, Женька взял у меня банку, осто-

рожно отогнул верхнюю фанерку домика и аккурат-

но стряхнул туда остатки доблестной орды. Я

вздохнула и опухшими пальцами постучала Юльке в

ванну:

-Юля, можешь выходить,-позвала я дочь.

Юлька осторожно заглянула в комнату.

-Ну, дорогие родители,- недоверчиво сморщилась

Юлька,-брак в вашей работе,- и ткнула пальцем

на окно. Этого надо было ожидать: на окне и ко-

вре кое-где еще остались гроздья пчел.

В этот день мы очень поздно легли спать. У

меня ужасно болели все те места, куда ужалили

пчелы. На месте укуса образовывалась опухоль,

которая, как я узнала впоследствии, через 3-4

дня страшно чесалась. Юлька, дабы оградить себя

от неожиданностей, дверь в свою комнату закрыла

и даже щелки заткнула тряпочками.

Утром встали с осторожностью, и первым делом

открыли балкон и выгнали остатки пчел на улицу.

Сочувствия к ним у меня не было, хотя в глубине

души я соглашалась, что виновата сама. Упакова-

ли грозные семейки и уехали в Коуровку. Решили

пчел держать на сеновале. Дедушка сколотил

большой, высокий помост , на который поставили

два моих улья. Напротив летков прорезали в сте-

не отверстия и приготовились пчел переселять.

На улице было холодно, поэтому вчерашнего гнева

маленьких злющих тварей мы не увидели. Мои рам-

ки в самодельных ульях были маленькие. Приш-

лось родные рамки резать пополам по вертикали,

и дедушка полдня помогал мне их обрабатывать,

то есть я показывала пальцем, а он резал, отку-

сывал кусачками проволоку и переставлял изуро-

дованные рамки в новый улей. В верхнюю часть

улья я установила корпус уже с моими рамками, и

дело было сделано. Высыпали остатки пчел в улей

и удовлетворенно расслабились.Так я узнала, что

такое вощина-ничего страшного, оказывается,-

что такое рамки, как выглядят соты в натуре и

какой характер у наших крылатых животных.

Теперь я подолгу сидела на сеновале и наблю-

дала за насекомыми. Они освоили трассу и дело-

;

вито наполняли сеновал рабочим гулом своих кры-

лышек. Иногда одна-две пчелы броском устремля-

лись в мою сторону, и я затихала в своем уголке

-пчелы заставили уважать себя. От ульев исходил

дразнящий запах меда. Когда я полола или поли-

вала огород, то регулярно кидала взор на сено-

вал-у двух отверстий, против летков, колыхалось

звенящее облачко пчел. Около ульев у меня стоя-

ли блюдца с водой. Пчелы ходили по палочке на

водопой и чистили крылышки на керамическом кра-

ешке. В жаркое время дня я осмеливалась вплот-

ную приближаться к ульям.

Как-то сижу я на бревнышке после трудной

прополки лука, и смотрю наверх, на сеновал, где

пчелы суетятся слишком уж оживленно. И понять

не могу, что они вдруг разгуделись, как высоко-

вольтные провода. В это время масса пчел выле-

тает и буквально падает на высокую ветвистую

иргу передо мной.

-Папа, иди сюда, пчелы роятся,-кричу я, так как

его они не жалили и без него мне не справиться.

Папа вышел, подошел к дереву и стряхнул клубок

пчел в ведро, которое я подставила. Потом рука-

ми стал подбирать их с земли, пока всех не соб-

рали. Одна я бы не решилась брать их голыми ру-

ками-этих злюк я теперь боялась больше зубного

врача.

Раз появилась третья семья, я стала делать

третий улей. Так как папа мне помогал и дал хо-

роший инструмент, домик был готов за вечер, и

новоселье было отпраздновано сразу же.

Шло время. Наступил сентябрь. Я решила мед у

них не забирать и вообще в этот год не трево-

жить. Пчелы стали раздражительными. Всю неделю

меня у родителей не было, и в это время воду им

ставила мама. И даже за такое короткое время,

которое нужно для замены блюдца, пчелы успевали

ее ужалить. Мама мне все время жаловалась на

них, пока в один прекрасный момент не заметила,

что руки ее, болевшие несколько лет, вдруг про-

шли и она легко сгибает пальцы в кулак, чего не

могла делать уже года два.

Ближе к зиме, когда стала застывать вода в

лужах, пчелы прекратили вылетать из летка, и я

решила, что надо бы их как-то укрыть на зиму.

Сделала это просто-закидала их сеном с головой,

оставив нижний леток открытым и уменьшив его

кусочком поролона. На большее моих знаний не

хватало. В этот день я долго слушала их голос в

домиках и гадала, выживут ли мои животные, та-

кие грозные и беспомощные одновременно.

КАК НАД ДЕДУШКОЙ ИЗДЕВАЛИСЬ

Для дедушки, пока Юлька жила летом в Коуров-

ке, наступала полоса тяжелой жизни. Юлька все-

гда представляла себе, что дедушка создан в ос-

новном для забав, и ни для чего другого не го-

дится. Бабушка в каждый мой приезд пересказыва-

ла, как они с Юлькой над ним издеваются.

Садятся ужинать. Дедушка наш во веки веков не

знает, что значит самому встать и взять стакан,

тарелку, ложку. Говорит Юльке:

-Дай ложку.

Юлька с готовностью долго роется в ящике шкафа

и подает ему... чайную ложечку. Дедушка сердит-

ся. Юлька еще более старательно ищет ложку и

дает ему сначала десертную ложку, а потом лож-

ку- ситечко. Дедушка снова возмущается.

-Юля, ну сколько я буду просить.

Бабушка уже задыхается от смеха, но Юлька серь-

езна и неприступна. В конце концов дедушке пре-

длагается поварешка. Лишь после этого перебора

сжалившаяся над дедушкой бабушка награждает

его настоящей столовой ложкой. Когда доходит

дело до чаепития, еще хуже деду. Только дедушка

потянется к сахару, Юлька хвать сахарницу и

кричит:

-Дедуля, ты что делаешь, это же соль!

И тут же ему к стакану солонку пододвигает:

-Давай, я тебе сама положу.

Но дедушка решительно отклоняет заботу о себе.

А Юлька возьмет свою ложку и делает вид, что из

солонки в чай сахар накладывает. Самое смешное

было в том, что дедушка не всегда успевал

среагировать на эту коварную игру и один раз

решительно положил в чай соли. Когда же он со

смаком решил попробовать свой напиток, Юлька с

бабушкой от смеха чуть под стол не упали. Но

долг платежом красен. Как то Юлька, которая

отличалась своей кропотливой подготовкой ко

сну, стряхивала простыни, взбивала подушку, ук-

ладывала одеяло конвертиком, чтобы нырнуть в

свою норку, не заметила дедушкину хитрость. Ле-

гла и давай крутиться. То так послушает, то

этак, то под кровать заглянет. А дед молчит,

;

глаза закрыл и даже похрапывает, бабушка пос-

ледние стаканы после чая моет. Так что Юлькин

крик бабушку переполошил. Юлька кинулась к де-

ду на кровать, начала стаскивать с него одеяло,

выдернула подушку и села на него верхом. Дед

от смеха даже прослезился. Он, оказывается, ей

под подушку будильник спрятал. И так почти каж-

дый вечер. То Юлька дедову подушку спрячет, и

он ее в конце концов на печке находит, то дед

Юльке щетку под простынь положит. То Юлька

деду рукав ночной рубашки зашьет, и давится

смехом, когда ничего не подозревающий дедушка

силится протолкнуть руку в рукав, то дед Юльке

в валенок тапок положит...

Все потасовки кончались тем, что Юлька сед-

лала деда, обнимала его за шею и начинала изо

всех своих сил показывать, как крепко она его

любит. В конце концов дедушка вставал с висящей

на шее внучкой и сбрасывал ее на кровать.

Днем дед и Юлька работали. Вообще-то Юлька

лентяйка. Утром долго спит, потом долго завтра-

кает, проверяя тарелки, стаканы и ложки на пре-

дмет чистоты. Но дедушка деловито подвязывает

рубашку веревочкой, берет рукавицы и приказыва-

ет:

-Юля, идем работать.

Юльке делать нечего. Дедушка только тогда с ней

играет, когда они оба хорошо поработают. Берут

они тележку на двух колесах и отправляются или

за сеном, или за опилом, или за ветками. Юльки-

на работа-нарвать травы, чтобы дедушка умял ее

в мешок, подержать холщовую емкость, пока дед

опил лопатой сгребает и в мешок бросает, под-

бирать обрезанные ветки. Потом дедушка с трудом

везет тележку, доверху нагруженную, а Юлька в

прискочку идет впереди. Для нее жизнь-легкая

прогулка. С бабушкой у Юльки полное разделение

прав и обязанностей. Юлька ходит за курами и

цыплятами. Кормит их, носит опил на подстилку,

рвет им траву и подолгу сидит в вольере, лю-

буясь любимой курочкой или играя с цыплятами.

Бабушка весь день занимается более прозаической

работой. Готовит что-нибудь поесть нам, хрюшке,

моет посуду, потом идет предлагать свои услуги

работающим. С Юлькой курочек похвалит, и внуч-

ка для любимой бабушки поймает всех цыплят по

очереди, чтобы показать, какие у них выросли

перышки. С дедушкой немного покидает дров в по-

ленницу, со мной посидит у грядки и обсудит ви-

ды на урожай. И получается, что у бабушки самая

важная работа, без нее все мгновенно останавли-

вается. И даже для забав с дедом нужна бабуш-

ка, так как без зрителей спектакль не инте-

ресен.

КОГДА И ГОЛУБЬ-ЛИЧНОСТЬ

В нашей конторе двери всегда нараспашку. И

вот в один из весенних дней дней, когда вроде

бы вся живность, пережившая зиму, поет и раду-

ется, в двери вошел голубь. Не торопясь, солид-

но, по-свойски оглядываясь и не шарахаясь от

ног бесчисленных сотрудников. Сердобольные жен-

щины вынесли его на улицу, но и на второй день

голубь гулял по коридорам. Его опять выдворили.

На третий день, забежав в туалетную комнату, я

снова увидела серо-голубую птицу, вольготно си-

девшую на газете и довольно обозревавшую хлеб,

крупу и блюдо с молоком.

-Этот бомж не желает выселяться,-озабоченно ко-

нстатировала уборщица, для вида ворча и помахи-

вая около газеты лентяйкой,-не могу ведь я с

ним драться.И она легонько пихнула голубя руч-

кой лентяйки. Голубь тут же распустил хвост и

отбил палку крылом.

-Вот, пожалуйста, нахальничает,-уборщица подме-

ла пол и вышла, оставив поле боя победителю.

До конца недели незванный гость занимал свои

аппартаменты, но в пятницу кто-то увидел, что в

гости пришел худой и воинственный кот. Так что

я решила отвезти крылатого квартиранта в свой

дом в Коуровку.

Куры на голубя внимания не обратили, но наха-

льная птица этим не удовлетворилась. Две воль-

еры разделялись дверью, куры были вольны гу-

лять в любой половине, их привлекающей, и вот

голубь выбрал порожек в качестве насеста. Когда

бабушка давала курам зерно, зелень и кухонные

отходы, голубь распушал грудь и не пускал кур в

отделение с кормом. Куры метались вдоль сетки и

голосили на весь огород. Дедушка шел на шум,

;

сгонял голубя с порожка, обзывал его дуралеем

и вновь удивлялся, зачем я привезла эту никчем-

ную птицу. Видя, что досадить курам не удается,

голубь изменил тактику. Теперь, когда бабушка

высыпала корм, маленький наглец садился посере-

дине кормушки и крутился вокруг своей оси,

устрашая куриный народ. И снова дедушка прого-

нял его. Недели через три у дедушки лопнуло те-

рпение, и он в один прекрасный день не выпустил

голубя в вольеру. Весь день была тишина, никто

не мешал курам насыщаться. Но вечером куры, все

как одна, остались в вольере и не захотели идти

ночевать в сарай. Снова дедушка пошел узнавать

причину и долго ругался -голубь, сидя в лазе,

пугал кур крыльями и хвостом. С трудом мы де-

душку успокоили, не зная, над кем смеяться, над

ним или над голубем. А утром бабушка вдруг всех

разбудила с таинственным видом. Мы вскочили

посмотреть и ахнули-на тарелке, среди груды же-

лтых и белых яиц лежало одно маленькое белое

яичко. Голубиное.

-Дедуля,-веселилась Юлька,-как она тебя прове-

ла, эта голубка, какая она умница.

-Это она от испуга,-доказывал дедушка,-я обещал

ее выгнать на улицу.

Бабушка подмигивала Юльке и обе хохотали.

И почти целый месяц, когда каждый день, когда

через день, мы имели на тарелке голубиный пре-

зент. Но и это было не все. Вскоре бабушка при-

несла новость:

-Нет вашей голубки. Уж и не знаю, где искать.

Не крыса ли съела.

Юлька мигом выскочила-искать. А потом сообщила,

заливаясь беззвучно смехом и показывая паль-

цем:

-Смотрите на эту дурочку.

В уголке ящика, где неслись куры и было темно,

сидела голубка с самым серьезным видом. Юлька

тихонько пальцем подняла ей крыло. Птица заши-

пела и клюнула девчонку в руку, но мы успели

увидеть-под голубкой было большое белое куриное

яйцо. На семейном совете решили ее не трогать,-

она так старательно неслась, что нельзя было

лишать упрямую мать-одиночку заслуженной награ-

ды.

Чтобы не прерывать важного процесса насижива-

ния, бабушка каждый день ставила перед голуб-

кой блюдце с кормом, ждала окончания трапезы,

наливала из кружки воды и, с сознанием выпол-

ненного долга, возвращалась к повседневным де-

лам. Юлька с интересом наблюдала, что будет

дальше. В один прекрасный вечер она прибежала в

слезах, схватила меня за руку и утащила к воль-

ере. Конечно, этого следовало ожидать. Вылупив-

шийся цыпленок внушил голубке неподобающие чу-

вства, и она взлетела к потолку вольеры, чего

не делала ни разу. Т.к.вольера не была расчита-

на на полеты, голубке не пришлось долго искать

щелку. Она поспешила воспользоваться свободой.

Ну что делать? Взяли из гнезда цыпленка и Юль-

ка отнесла его к соседям на параллельной ули-

;

це, где курица ходила с только что родившимися

чадами. Новоявленная мамаша подозрительно уста-

вилась на черного неумеху, но калейдоскоп пи-

щащих деток не дал времени на раздумье. Мы зна-

ем, что серо-черная курочка счастливо осталась

на зимовку.

СИАМСКАЯ ПОЛУКРОВКА

Наша соседка, Вера Павловна, как-то пришла к

нам с таинственным видом, держа руку за спиной.

Пройдя танцующим шагом в комнату, она опустила

на пол что-то черное и нелепое, напоминающее то

ли кролика, то ли котенка. Задние ноги чисто

кроличьи, длинные и большие, передние-вроде ко-

шачьи, за все цепляются когтями, хвост- вере-

вочка тоненькая, а мордочка...Вроде и не со-

бачья, но и не кошачья точно. Этот черный уро-

дец, пришедший на смену нашей погибшей Димке,

сначала ставил нас в полное недоумение. Мы не

могли привыкнуть к его виду и стеснялись за не-

го перед знакомыми. Котенка назвали Рулик. Бла-

го, что кличка к нему подходила-он был шебурш-

ной и непоседливый. Спал на старом валенке у

батареи и изумлял Юлиных подружек своим нелепым

видом. На хорошем питании Рулька быстро росла и

ни минуты не сидела чинно, как полагается нас-

тоящей кошке. Раз подружка нашей дочери, тоже

Юля, потрепала котенка в ладонях, катая как ка-

рандашик, пока он не показал когти. Потом юная

кошка припала к полу и внезапно бросилась на

эту Юлю, разведя лапы в стороны и метя ей в

шею. Та едва успела заслониться ладонями. Мы

ахнули. Ну, Рулька, ну, кровожадина. Этот коте-

нок оказался тоже безголосым, как и наша первая

кошка.

Наша дочь доучилась до пятого курса Сельхоз-

Академии и летом проходила практику в нашем Пе-

рвоуральском ветпункте. Молодые женщины, с ко-

торыми она там работала, были старше ее чуть-

чуть и много ей позволяли. Когда пришла пора

заняться нашей Рулькой, Юлюшка сама отнесла ее

в ветпункт, и под руководством опытных женщин

свою кошку прооперировала. Любовные страсти ко-

нчились, не успев разгореться. Так как это была

первая Юлина самостоятельная операция, выявился

один дефект. Когда сняли швы, в одном уголке

;

разреза появилась дырочка. Юлька ответственно

следила за этим отверстием в недра брюшины, но

дырочка не гноилась и скоро закрылась. Рулька

эту операцию с Юлюшкой никак не связала и люби-

ла мою дочь во всю широту своего маленького се-

рдечка. Кошка оказалась очень игривой и злопа-

мятной. Чужих не любила, и когда Вера Павловна

у нас появлялась, на нее Рулькино снисхождение

не распространялось, хотя соседка и была ей

как бы "родней". До поры до времени нас это

смешило, пока кошка не кинулась соседке в лицо

только за то, что та слишком пристально на ко-

шачью мадам посмотрела. Гунда тоже испытала на

себе игривый характер черной пассии. Юлька лю-

била вызывать Рульку на кровожадный бросок, ра-

стопыренной ладошкой медленно наплывая на Руль-

кину морду. Кошка припадала к земле, оскалива-

лась, шипя и стуча хвостом о пол, и бросалась

на Юлькину руку, впиваясь зубами и повисая на

ней всеми четырьмя ногами. Рульке за кусанье и

царапанье до крови всегда доставалась пощечина,

и она скоро научилась играть, соизмеряя азарт с

осторожностью, терзая матерчатый рукав или шта-

нину Юльки, не касаясь кожи. Когда Рульке иг-

рать не хотелось, а Юлька настаивала, кошка

срывала свое раздражение на Гунде, вцепляясь

собаке в морду или кусая лапы. Гунда молча

ждала, пока черной бестии не надоест издеваться

над ней, и, вздыхая, уходила к порогу.

Несколько раз мы замечали странное явление.

Спит у порога Гунда. Рядом, прижавшись к ее жи-

воту, спит Рулька. Вдруг кошка поднимает голову

и начинает за чем-то следить. Голова поворачи-

вается, глаза двигаются неизвестно за чем. По-

том Рулька садится и вдруг передними лапами на-

чинает ловить...воздух. Мы много раз присматри-

вались, что же она ловит, иной раз и привскочит

вверх, иногда даже Гунда, потревоженная кошкой,

с интересом смотрит на что-то над своей голо-

вой, но ни разу ничего не увидели.

И я вспомнила один случай, происшедший, когда

Юльке было лет четырнадцать. Было утро. Юлька

только проснулась. Собака спала у нее в комна-

те. На столе стоял аквариум с морской свинкой,

которая блаженствовала на сене. Вдруг собака

вскочила и стала смотреть на что-то над своей

головой. Потом испугано шарахнулась к Юльке и

сунула голову к ней под одеяло. Собаку стала

бить сильная дрожь, даже кровать затряслась.

Юлька, не понимая в чем дело, тоже испугалась,

а тут еще морская свинка насторожилась и вдруг

прижалась ко дну аквариума, выгибая спинку так,

будто ее гладили. Мой ребенок в ужасе натянул

на голову одеяло и лежал, пока Гунду перестало

колотить от страха. Было такое впечатление, что

кто-то зашел или влетел в Юлькину комнату, по-

кружил над собакой, погладил морскую свинку и,

перепугав жильцов, удалился. Затем нечто подоб-

ное произошло со мной, но меня это странное яв-

ление привело в восторг. Я думаю, что эти сущ-

ности не во плоти, мы их не видим, если смотрим

;

прямо на них в упор, а вот боковым зрением их

можно заметить. Дело было так. Уже много раз я

замечала, будто живет в квартире какая- то

тень. То по коридору мелькнет, то под диваном

спрячется, то из-под стола прыгнет. Я все время

думала, что мне чудится. Сижу как-то раз в Юль-

киной комнате. Передо мной пианино, на нем ко-

лонка от проигрывателя, на ней высокий стакан

с веточкой традескации, которая висит почти до

основания колонки, изящно изгибаясь к свету.

Под пианино клетка с перепелами, и я задума-

лась, глядя на них. И вижу боковым зрением, как

по стене над пианино медленно сползает туманный

квадратик с закругленными уголками величиной с

тетрадный лист и маленьким хвостиком, как белка

-летяга. Глаза поднимаю, и видение сразу исчез-

ло, но я веду глазами вниз с той же скоростью,

что и квадратик перед своим исчезновением, и

когда дошла до веточки, она резко вздрогнула и

сильно закачалась, выписывая широкую амплитуду.

-Юля! Скорей! Смотри!- закричала я, тыкая паль-

цем в веточку.

Юлька вбежала в комнату и на веточку смотрит,

как та качается все тише и тише, пока снова не

застыла в неподвижности. Так я твердо и оконча-

тельно поняла, что мне не чудится и явление это

действительно существует.

После этих воспоминаний я частенько смотрела

на своих четвероногих не впрямую, и несколько

раз была вознаграждена-тень с тетрадный листо-

чек существовала, она то лежала около собаки

вплотную, то мелькала, когда животные вставали

с места. Вот бы приручить? Только как?

Как-то раз пришла к нам моя подруга Валенти-

на, увидела нашу Рульку, и встала в изумлении:

-Надежда, где такую красавицу взяли?

-Ты про кого?-не поняла я.

-Да вон же, на ковре сидит.

Смотрю я на ковер и вижу нашу кошку, лениво

оглядывающую мою гостью. И замечаю, что шерсть

ее блестит, переливается шоколадным оттенком,

желтые с зеленью глаза распахнуты в поллица,

уши чуть приподняты в вопросе -чтобы сделать?-

хвост задумчиво, самым кончиком, постукивает по

изящным лапкам...М-да, на самом деле, совсем не

плохо смотрится. И если забыть ее скверный ха-

рактер и детскую прошлую нелепость...

-Самая красивая на свете кошка,-с чистой совес-

тью вру я и тишком прогоняю шалунью в коридор,-

и ласковая, и игривая...,-и погрозив Рульке,

выжидательно приникнувшей к полу для прыжка,

добавляю правдиво,-а уж умна, куда Гунде до

нее по интеллекту...

РОГАТАЯ ИНТЕЛЛИГЕНТКА

Коза Милка появилась у нас зимой. Круторо-

гая, своенравная и вредная. Хозяйка пылко хва-

лила свое рогатое сокровище, но вынуждена была

признать, что больше стакана молока от козы

сейчас не добьешься, и ценитcя она, как мы по-

няли, за козлиный интеллект. Но сена у нас бы-

ло вдоволь, места много, а там глядишь, и про-

дуктивность повысится.

На дворе минус тридцать градусов, а у козы

от смены хозяев и переживаний началась весенняя

линька. Белая шерсть сходила клочьями, оставляя

голую розовую шкурку. Чтобы коза не тряслась от

холода, мама приспособила на нее телогрейку,

и теперь нас встречала не лысая коза, а барыш-

ня в тулупе.

Только через месяц после покупки эта барышня

позволила к ней прикоснуться. При дойке она бо-

далась, ходила на задних ногах, падала на брюхо

и всячески препятствовала производственному

процессу. Продолжалось это бесконечно долго, и

мама обзывала козу интеллигенткой.

Приехала я как-то к родителям, а мама пома-

нила меня за собой и ведет в козлиные аппарта-

менты. Я думаю, что там коза учудила. А Милка,

как назвали козочку, с высокомерием на меня

смотрит и лениво так сено жует. Потом нехотя

отошла к окошку и открыла за своей спиной двух

крохотных миниатюрных козочек-точные копии Бем-

би из магазина с этикетками на шейках, во вся-

ком случае, я с трудом убедила себя, что это не

заводные игрушки. Ну, молодчина, ну, хитруша,

всех обманула и себя уважать заставила.

К сожалению, козлиная гордость зашла слишком

далеко. Решив, что хозяева не перетрудились,

;

коза свои родительские обязанности сложила на

бабушку, не интересуясь воспитательным процес-

сом и не желая выхаживать своих отпрысков.

С этих пор, если я приезжала не слишком поз-

дно, то наблюдала любопытный ритуал на фоне

беленой печки. Резко распахивается дверь в ком-

нату и, стуча копытцами, врывается возбужден-

ная Милка. Спеша к миске с резаной сырой кар-

тошкой, она по пути заглядывает во все емкости,

стоящие по ходу ее маршрута, выуживая забытые

корочки хлеба или капустные листочки. Добрав-

шись до личной посуды, закрыв глаза, она с нас-

лаждением поглощает вкусное лакомство, пока не

подберет последний кусочек. Потом обегает печ-

ку кругом, важно идет к дедушке, кладет морду

в его руки и нежится от его ласки. Дедушка гла-

дит мягкие уши, аккуратные рожки, лилейные гла-

за,чешет Милке горлышко и приговаривает:

-Хорошая Милка, маленькая Милка, она хулиганить

любит, наша Милка...

В комнате давно уже нет цветочных горшков с

цветами, так как Милка, по недогляду бабушки,

реализовала их на собственные нужды.

Бабушка берет литровую кружку и садится рядом с

козой, потихоньку наполняя посуду доверху. По-

том идет к столу процедить и вскипятить моло-

ко, отлить половину козлятам и не забыть меня с

внучкой.

Дедушка часто над Милкой смеется, говорит,

что он ее кормит, а она с ним дерется. И про-

демонстрировал мне это наглядно. Стоит Милка и

в полном экстазе громко чавкает над своей мис-

кой: вкусно-не сказать! Дедушка тихонько к ней

подходит и делает рукой жест, будто отнять хо-

чет. Коза мигом разворачивается и с рогами на

дедушку бросается. Тот быстро к порогу отходит,

а Милка следом бежит, грозно наклонив голову,

да еще ногой топает - вдруг дедушка сам всю

ее картошку съест? Потом возвращается обратно и

смотрит на него изподлобья - моя миска!

У дедушки и бабушки обязанности строго раз-

делены. Дедушка Милку ласкает, водит ее пас-

тись на лужок у дома, массажирует ей вымя, поит

водой, а бабушка ругает козу за озорство, моет

и режет ей картошку, доит ее и кормит двух си-

ротинок при живой матери.

Если бабушка уезжает в город, коза благоск-

лонно примет дедушкины ласки, съест свое обяза-

тельное лакомство и наотрез откажется доиться-

дедушке это не положено.

Если дедушка решает заночевать в городе, ко-

за будет кричать с полным ртом картошки, прядая

ушами и прислушиваясь- может, спрятался? Каждую

минуту будет бегать к его кровати-может появил-

ся, пока она носом в картошке рылась? Конеч-

но, о молоке и речи быть не может.

Иногда, подходя рано утром к дому, я вижу,

как пасутся наши рогатые интеллигентки. У Милки

две дочки, белого и черного цвета, тоже откли-

кающиеся на кличку Милка. Под попечительством

бабушки они выросли и похорошели.Та, которая в

;

маму, пасется с ней бок о бок, немножко уступая

в росте, так как еще молоденькая. Это любимое

чадо Милки, ее коза любит, позволяя ходить ря-

дом и срывать вкусные травинки перед своим

носом. При взгляде со стороны, беленькая козоч-

ка похожа на маленького верблюдика с гордой по-

садкой головы и брезгливой губешкой, чванливо

глядящей на окружающий ее солнечный мир.

Черную дочку коза категорически не любит,

срывая на ней свое раздражение, и считает, что

она родилась случайно, по недоразумению. Нелю-

бимую дочь можно пинать, бодать рогами, толкать

плечом, если козочка вдруг замешкалась, не пус-

кать в родной дом и всячески портить ей жизнь.

Чернушка ищет утешения у дедушки, бродя за ним

следом и наступая на пятки. Когда дедушка са-

дится на походный стульчик, черная Милка ложит-

ся прямо ему под ноги. Поэтому я , найдя взгля-

дом белых гордячек, ищу черную около дедушки

и вижу ее меж его колен, по-хозяйски прислонив-

шуюся к его ноге.

Хлопот с козами много. Из дома надолго не

уйти- хоть раз в день, а подоить надо. Козли-

ные копытца, недостаточно полно стираясь о

землю, ужасно быстро отрастают, так что костя-

ной рог загибается наружу, как ботинки Чапли-

на. А твердость его такова, что дедушка, еже-

месячно срезая излишки, за время неприятной

для коз процедуры раза три нож поточит.

Вот и выходит, чтобы козочек держать, любить

их надо. На одном хотении далеко не уедешь.

ПАРТЕНОГЕНЕЗ, ИЛИ НЕПОРОЧНОЕ ЗАЧАТИЕ.

У моей дочери был пунктик- иметь звериный

уголок с мелкими животными, дрессировать их с

помощью ребят и показывать потом ребятишкам же.

;

Но чтобы иметь, надо сначала купить-кот Матрос-

скин отметил это очень правильно. И вот я и моя

дочь отправились на птичий рынок в Екатеринбург

посмотреть мелких животных, предлагаемых к про-

даже. Обходим один прилавок, второй, третий...

Что-то ничего интересного. Тут Юлька тянет меня

к большой клетке с какими-то змейками. А мы од-

но время мечтали иметь ужика, да видно он знал

об этом и не имел желания нам попадаться. Я на-

строилась отказаться- ужи не дрессируются. А

дочь смеется и говорит, что это фредки. Ну, то

же, что и хонорик. Или хорек. Ага, мне сразу

стало ясно, что это, а то фредка, хонорик...От-

куда только такие слова знает.

Походили вокруг клетки, а их там штук десять

переплелись между собой.

-Почем у вас зверушки,-пытаем мы объемного муж-

чину.

-Сто пятьдесят рублей,-незаинтересованно отве-

тил он.

Какие мы покупатели? Юлька завертелась-очень уж

ей хочется эту фредку.

-А чем кормите?-снова интересуемся мы.

-Всем,-выдал короткий ответ владелец. И доба-

вил, видя наше колебание,-пачкает в одном угол-

ке. А если кошка есть, то всегда отпор даст.

Кошка была, и мы приняли это к сведению.

-А насколько она вырастет?

-Уже не вырастет, ей год.

Посовещались, купили крохотную клеточку для пе-

ревозки живности и подаем деньги продавцу. Муж-

чина выхватил одну фредку и вытягивает ее из

кучи малы. А она тянется, тянется... Боже мой,

какой же длины ее туловище? Куча сразу уменьши-

лась раза в три. Их, оказывается совсем немно-

го. Просто они такие длинные. Но вот вытянул и

садит в клеточку. Клетка маленькая. Фредку туда

подталкивают, она тихонько втекает в дверку и

обходит клеточку кругом, сворачиваясь в полу-

торное колечко. Ну и длинна.

Привезли свое сокровище домой и не налюбуем-

ся. Смешная, потешная. Поселили в аквариуме.

Дали мясо вареное. Не ест. Рыбу сырую и варе-

ную. Не ест. Привиреда этакая. Кашу ей под нос.

Ого! Вот то, что она любит. Фредка с головой в

чашку залезла и чмокает кашу. Вот и угодили.

На второй день попробовали взять ее в руки. Те-

рпит, не кусается. Ходит по полу, везде сует

свою аккуратную треугольную головку, попятилась

в угол и выстрелила струйкой. Прав был продавец

-для туалета у них один уголок. Решили меню ей

увеличить. Дали суп рыбный. Ест, и с таким ожи-

влением.А когда облизывается, уморительно кива-

ет головкой влево-вправо. Вот чудо наше. За ее

сование носом во все щелки прозвали фредку

Варькой. Из пословицы-любопытной Варваре нос в

двери прижали.

Теперь каждый вечер у нас весело. Мы Варьку

кормим. Длинная, коротконогая зверушка умори-

тельно потягивается, откинув задние ножки. Ло-

жится плошмя и нежится, трется головкой о пол.

;

Снова кружит по полу, ищет приключений.

А приключения недалеко. Нашу фредку мигом

усекла Рулька, кошачья мадам. Выбежала Варька

из кухни, а Рулька прыг на нее. Мы не успели

отреагировать, как гибкий зверек взвился в воз-

дух и хотел схватить кошку снизу прямо за гор-

ло. Рулька с трудом увернулась и ошалело отпол-

зла. Не по зубам оказалась. Ну, что ж, нам спо-

койнее. Так наступило хрупкое перемирие.

Но вот мы забеспокоились. Наша Варька стала

линять. Начала с головки, потом длинная шейка,

холка, туловище. Тельце стало тоненьким и ху-

дым. Наверно, плохо кормим. И стали кормить еще

разнообразнее, все время рыбу варили, и Варька

ее оценила. И стала толстеть просто умопомрачи-

тельно. Наестся так, что брюшко по полу волочи-

тся. Хотели ограничить в питании-ничего подоб-

ного. Нам ясно было сказано, что такой номер не

пройдет. И Варька продолжала толстеть, поти-

хоньку превращаясь в грушку. Что делать, мы

смирились.

Как-то раз я проснулась рано. Женя собирался

на работу, а мне вставать лень.

-Как там Варька, есть не просит?-интересуюсь я

у мужа.

-Пищит,-лаконично ответил муж и исчез.

Я снова задремала, а в голове перебираю, почему

пищит, когда она шипит, пищать у нее не полу-

чается. Что-то не стыкуется. Вдруг Юлька прибе-

гает и с круглыми глазами меня манит и палец ко

рту прижимает-мол, тихонько иди. Я и иду тихо.

Чего она всполошилась? Пришла на кухню, загля-

дываю в аквариум и ничего не понимаю. Какие- то

розовые создания по нашей Варьке ползают. Я ду-

маю, черви какие-то, заразилась чем-то, что-ли?

-Да детки это ее!-с восторгом шепчет Юлька.

-Откуда?-я была в полном потрясении. Мы же ее

не покрывали, самца у нас не было.

А дочь хихикает, заливается и важно мне гово-

рит:

-Партеногенез.

-А по-русски?-спрашиваю я. Биологию- то изучала

двадцать лет назад.

-Непорочное зачатие, то есть,- продолжает со

смехом издеваться надо мной мой ребенок.

Так и пришлось мне этим успокоиться. Непорочно

зачатые детки пищали и издевались над Варькой,

залезая ей в глаза, уши, дергая за живот и тре-

буя молока побольше. И было их одиннадцать

душ.

Так что Юлькин план по дрессировке мелких

зверей дал непорочную трещину.

Счастье на звериной морде.

Потому- что звери тоже умеют улыбаться. Улыбающийся пес приподнимет верхнюю губу и покажет мелкие зубы прямо под носом. А счастье так и искрится из глаз. У кошки улыбается хвост, обвивающий вашу шею. Лошадка тихо "гмыкает" тебе в плечо и своими глазами встречается с твоими. Корова имеет мало мускулатуры на морде, чтоб улыбнуться, но она вместо улыбки оближет вам руки языком, как наждачная бумага. Даже курица, если ее погладить по оперению, будет прогибаться под вашей рукой- ее улыбка- это побыстрей склевать лакомство.

Вы стопроцентно человек, если животные вам улыбаются.

Оставить комментарий
Размещен: 23/04/2025, изменен: 23/04/2025. 369k. Статистика.
Сборник рассказов: Проза

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"