Звонок для всех звучал как вестник утреннего садизма. Михаил Владиславович обвел необъятную аудиторию взглядом, и, насчитав там не более пятнадцати-двадцати лиц (половина из которых были едва знакомы), тяжело вздохнул. Первые пары он терпеть не мог.
- А если бы Цезарь опоздал к переходу Рубикона? - вяло съязвил он над очередными не менее вялыми оправданиями сонных опоздавших. Черкнув в журнале пару строк, одному ему понятных, Михаил Владиславович подлетел к доске, раздумывая: стоит ли начинать лекцию или и так сойдет?
"А потолки-то пыльные" - придирчиво отметил он, воспарив повыше. В дверь кто-то аккуратно постучал, и он, опомнившись, снова полетел к столу. Михаил Владиславович неделю как был в серьезной ссоре с кафедрой физики, а потому других способов перемещения принципиально не признавал.
- После Теслы и Эдиссона все они все равно выглядят жалко! А у меня от их экспериментов все лампочки перегорают! - безапелляционно говорил он в деканате, для большей убедительности витая где-то под люстрой. Декан лишь качал головой и ждал, пока все образуется само собой.
Стук в дверь повторился, и Михаил Владиславович деловито поплыл открывать. На пороге стоял комнатный цветок в горшке - повышенной пышности и разлапистости, весь усыпанный мелкими розовыми цветочками. Предполагалось, что сами горшки не имеют привычки с утра пораньше шастать по аудиториям, следовательно, его кто-то держал, невидимый из-за активного буйства зелени. Впрочем, вопрос о личности гостя был сугубо риторический. С цветами в обнимку по кабинетам могла ходить только Анна Никифоровна.
- Не приютили бы вы у себя этого красавца, Михаил Владиславович? - без предисловий вручив парящему в воздухе историку горшок, поинтересовалась она.
- Ох, я бы с радостью, - он на миг замялся, но тут же снова воспрянул духом. - Вот только им ведь свет нужен, так? Да, я это точно помню! А у меня, вы только вообразите, все лампочки опять перегорели!
- На-адо же, - сочувственно покачала головой Анна Никифоровна, поправляя круглые очки.
- Именно! А ведь физики эти, они ни перед чем не остановятся, Анна Никифоровна! Так и до ваших теплиц, гляди, дойдут...
-Кафедра ботаники в боевые действия не вступает, - категорично заявила юная Анна Никифоровна, мотая головой. Толстая русая коса едва болталась туда-сюда. - Нам пока тепло и зелено, а там - посмотрим.
Подождав, пока за преподавателем ботаники закроется дверь, Михаил Владиславович раздосадовано прищелкнул языком. Попытка заманить в армию восстания против кафедры физики еще одного бойца не увенчалась успехом. Грустно вздохнув, историк велел студентам рыться в учебниках, и полетел рассматривать перегоревшую лампочку в люстре.