Говорят, что с возрастом приходит мудрость, но вместе с ней и болезни, как напоминание о неизбежном завершении жизненного пути. Похоже, что именно серьёзная операция, когда "Три дня за гранью бытия //Мой дух витал" заставила Р. Гамзатова пересмотреть всю свою жизнь и ценностные ориентации. Он осознал, наконец, что его чиновничья должность, за которую он отчаянно боролся и цеплялся полвека, все его депутатские и прочие обязанности были лишь веригами на ногах и изменой литературному творчеству.
Он понял всю бессмысленность "побрякушек и фальшивых наград", за которые он "Свою волю и молодость предал". Фальшивые, то есть не заслуженные награды за какие-то подвиги или благородные дела на благо общества, а как бесплатное приложение к официальным чиновничьим портфелям, то, что сейчас биографы выставляют как величайшую оценку его жизни. А вот он понял всё ничтожество этой мишуры! Он раскаивался в том, что воспевал лиходея Сталина, лишь опозорив свою честь. Он в ужасе от того, что лишил себя веры и ему нечего представить на Высшем суде.
В молодые годы, будучи атеистом, в стихе "Когда я родился" Расул воспевал революцию и сатирически обличал муллу, который призывал к газавату - священной войне против безбожных коммунистов:
В те дни у коммунаров на рубахах
Алели пятна - знаки свежих ран,
В те дни в лесах Гуниба и Ахваха
Шли в смертный бой отряды партизан.
Шакалья стая, позабыв о страхе,
У стен аула сумерек ждала,
И поутру в чалме поверх папахи
В ауле появлялся наш мулла.
С мясистых губ облизывая сало,
Лениво, монотонно, как сквозь сон,
Голодным людям, хмурым и усталым,
Повествовал о вечном братстве он.
Но, как писал Расул, слова этих кровопийцев не внушали доверия горцам:
И верили не кадиям, а детям,
Камням могильным у больших дорог,
Где каждый мёртвый был живой свидетель
Того, что лгут и кадий наш, и бог.
...Уйди же, кадий, нет тебе поживы,
Святой Коран людей не убедит!
Нас не обманешь проповедью лживой,
Бедняк давно уже речами сыт!
И так далее, всего 18 строф гневной отповеди старому миру и пропаганды за советскую власть. Странно, что такое писал человек, получивший среднее специальное и высшее образование, и не где-нибудь, а в Москве. Он изучал историю и не мог не знать, что голод начала 20-х годов был следствием политики военного коммунизма Ленина, когда голодали 40 миллионов человек, а шесть миллионов умерли голодной смертью. М. Горький обратился за помощью к правительству США, и американцы прислали очень много продовольствия и тем спасли более пяти миллионов людей. Именно голодомор привёл к бунтам и восстаниям по всей стране, и это заставило большевиков, чтобы удержаться у власти, перейти к НЭПу.
Прошли годы, и Гамзатов переоценил прежнее отношение к исламу:
Свои стихи читать мне странно...
Какой я, чёрт возьми, поэт,
Когда в моей душе Корана
Не просиял нетленный свет?
Прошло ещё какое-то время, и Гамзатов в стихе "Молитва" в отчаянии взывает к небесам: "Молю, Всевышний: рассеки мне грудь, //Чтобы душа очистилась от скверны". Чувствуется, что ему не по силам самому справиться с грузом своих грехов, которые он начинает перечислять:
И дружбу с подлецом, и те стихи,
Которые я не написал бы ныне.
Признаюсь по житейской простоте:
Меня в мечети люди не видали.
Где жил я, боже, ангелы и те
Святыми оказались бы едва ли.
Похоже, что ему стыдно за те стихи, которые он писал против Корана, муллы и за коммунаров. Стыдно за свой атеизм и за безобразные попойки с совписами в ресторане ЦДЛ и прочих вертепах. Теме безбожия он посвятил стих "Аульская мечеть", понимая, "Как много себе нанесли мы потерь", став атеистами-коммунистами, а значит слугами Сатаны. Детская память ещё хранит пятничные молитвы в этой мечети, куда теперь привела его внутренняя потребность покаяния перед Аллахом за многочисленные грехи. Большевики сказали: "Бога нет", а значит всё дозволено: бражничать, курить, блудить, воровать, лгать, убивать, лицемерить. Безбожники освободили неразумную молодость от химеры совести, от страха ответственности за свои поступки.
Далеко не все мусульмане приняли советскую власть, большинство остались правоверными, тому же учили детей дома. Но вот Расул родился и вырос в семье добровольного отступника от веры, который в одночасье стал ярым пропагандистом новой власти. Поведение Гамзата Цадасы более чем странно - как мог молодой человек, воспитанный в глубоко религиозной семье родного дяди, изучавший 20 лет Коран, арабский язык, восточную поэзию и философию, так легко принять большевизм и стать его апологетом?
Оказывается, он вёл двойную жизнь лицемера, "тайно молился мой честный отец". Но разве можно считать его честным, слугу двух господ? "Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне" (Мф. 6:24, Лук. 16:13). Его израненная душа страдала от двуличия, как пишет Расул, но, тем не менее, он убеждал своих соплеменников принять новый образ жизни и собственных детей воспитал атеистами. В голове не укладывается, как можно было жить с таким камнем на душе!
В забытой мечети стоит тишина,
Но много ль достигнуто прока,
Что смолоду горцам свобода дана
Кидаться в объятья порока.
И страшных годов захмелевший юнец,
Я не был обучен Корану.
И тайно молился мой честный отец
С душой, походившей на рану.
И к небу открыто в ауле вознёс
На камне могильном он руки.
А я без любви, милосердья и слёз
К иной приращался науке.
...Хоть век мне твердили:
"Ты в Бога не верь!"
На этом опомнившись свете,
Открыл покаянно скрипучую дверь
Забытой аульской мечети.
Я не уверена, что стихи были написаны именно в такой последовательности, ибо они не датированы и никак не систематизированы. Это не "полное собрание стихов и поэм", а "шурум-бурум", то есть полнейшая неразбериха. Но общая канва прозрения взрослеющего и стареющего Гамзатова, я думаю, ясна. На мой взгляд, нет оснований не верить в искренность признаний, написанных зрелым человеком, пришедшим в конце жизненного пути к Творцу, чтобы покаяться за всю свою непутёвую жизнь.
Но вот то, что произошло дальше, изумляет ещё больше. Как мог он, пришедший к Аллаху, открывший ему свою израненную душу, осознавший "фальшивость наград", принять за два месяца до смерти ещё одну "побрякушку" - орден Святого Андрея Первозванного? Что это было: извечная трусость, тщеславие, жадность, возможность материально помочь детям или внукам? В ноябре 2019 года на аукционе Künker в Германии такой орден был продан за 280 тысяч евро.
Как мог он принять награду из рук "лиходея", взорвавшего дома в Москве, Волгодонске и Буйнакске, убившего 300 тысяч ичкерийцев, в том числе 42 тысячи невинных детей, злодейски уничтожившего генералов Д. Дудаева и Л. Рохлина? Но принял покорно, безропотно, стоя в позе висельника перед ничтожеством, ныне ставшим мировым изгоем, военным преступником, разыскиваемым международным судом в Гааге. Как можно каяться и снова повторять те же грехи, чтобы на следующий день вновь стенать и вымаливать прощение у Всевышнего?
Складывается впечатление, что под именем Расула Гамзатова жили и писали два разных человека, потому что такое раздвоение личности приводит в ступор. Благородные мысли одного никак не соотносятся с низкими поступками другого. То ли он писал, будучи трезвым, а потом в состоянии алкогольного опьянения совершал поступки, диаметрально противоположные логике и здравому смыслу? Или всё дело в переводчиках? Ведь нет подстрочников к стихам ни на аварском, ни на русском языках. Может быть, он писал одно, а переводчики совсем другое, сообразуясь с собственным пониманием добра и зла? Биографы называют 17 переводчиков, после смерти Н. Гребнева и Я. Козловского появились ещё человек пять, не могли же они все думать и выражать свои мысли одинаково? Вот конкретный яркий пример пафосной поэзии, вызывающей недоумение каждого, кто знает беспримерный конформизм Гамзатова со всеми властями и режимами:
В кавказца, как бы он ни каялся,
Проклятьем выстрелю в упор,
Когда бы он начальству кланялся,
А не вершинам отчих гор.
Если кто-то не согласен, путь вспомнит хоть один конкретный пример выступления депутата Гамзатова в защиту сирых и убогих, против руководства ССП или страны. Он всегда голосовал "ЗА", когда травили самых достойных, честных, смелых, принципиальных писателей, учёных, военных. За это он и получил от преступной власти несметное количество "фальшивых побрякушек", а гонимых исключали из ССП, оставляли без средств к существованию, отправляли в лагеря, откуда многие не вернулись. Сами же конформисты, совершив очередное предательство, шли в ресторан ЦДЛ и напивались до положения риз, чтобы одурманить мозги и забыть поскорее ещё одну подлость. Или вот такой "шедевр" патетики:
Проклятье трусу в дни обычные,
Проклятье дважды - на войне.
Вам, алчные, вам, безразличные,
Проклятье с трусом наравне.
Гамзатову ли писать такие высокопарные строки, трусу, прятавшемуся четыре военных года в горах, бегавшему как заяц с одной работы на другую, чтобы замести следы и уклониться от призыва? А после войны, без тени смущения он всю жизнь изображал из себя ветерана борьбы с фашизмом наряду с ряжеными клоунами, которых, чем дальше от войны, становилось всё больше:
Под сенью собственного
флага
На стенах взятого рейхстага
Мы начертали письмена:
"Конец войне!", "Победа!",
"Слава
Тебе, советская держава!"
А рядом - наши имена.
Ладно, оставим в покое войну и преступную, антинародную власть - не у всех совков с рабской психологией была смелость идти против течения. Но вот пример поведения Гамзатова в простой житейской ситуации, описанной им в стихе "На дороге". Однажды в горах он встретил семейную пару из соседнего села - муж ехал верхом на коне, а за ним следом семенила жена с ребёнком на руках, обливаясь потом, как слезами. Это было в 50-е годы, когда ему было примерно 30 лет. И как же он повёл себя в такой ситуации, "сгорая от стыда и гнева?"
Так долго стоял я и вслед им глядел, -
Как много ещё недоделанных дел
Тебе предстоит, мой бичующий стих,
Чтоб нам не краснеть за джигитов своих!
Это поступок мужчины? Не намного же он лучше семейного тирана, если не остановил его и не объяснил неучу недопустимость такого отношения к женщине, жене, матери его детей. Всё это он мог сказать спокойно, в корректной форме, а если даже допустить, что хам мог повести себя неадекватно, разве он не смог бы дать ему отпор? Он уповал на действенность своих стихов, как будто такие невежды вообще что-то читают! Одно дело - заниматься морализаторством, сидя в кабинете, совсем другое - защитить женщину. А если бы он стал свидетелем избиения женщины? Не сомневаюсь, что дал бы стрекача. Трусы всегда славят себя не делами, а словами: "Вот бы мы им дали, если бы они нас догнали!"
Гамзатов противоречит себе на каждом шагу, то одно пишет, то прямо противоположное. Не знаешь, чему верить, был ли он когда-нибудь искренним? То кается, то возносит себя на пьедестал. Что это - забывчивость или беспринципность? Наверняка, он сам не читал и не правил вёрстки, это делали многочисленные помощники. Иначе, как он смог написать огромное количество стихов, поэм, прозы, публицистики, если у него были десятки чиновничьих должностей, и как он сам говорит, объехал весь мир! Чтобы столько написать, надо было не спать, не есть, никуда не ездить и нигде не работать - только сидеть за письменным столом. Творчество - это сложный и даже мучительный процесс. Например, Л. Толстой писал роман "Война и мир" шесть лет, восемь раз переписывал, а некоторые эпизоды по 26 раз!
Вот как можно всерьёз воспринимать такое безапелляционное заявление: "И не плясал я под чужую дудку", если он всю жизнь только этим и занимался, будучи пожизненным царедворцем, осыпанным мыслимыми и немыслимыми почестями от лиходея Сталина до лиходея Путина! За что все эти подарки с царского плеча? За правозащитную деятельность? Или вот такое "смелое" заявление зайца возле мёртвого льва:
После Сталина я никого не боялся -
Ни Хрущёва Никиты, ни прочих из них.
И собою самим, как поэт, оставался,
И при этом не врал я, в отличье от них.
Ах, как расхрабрился наш "герой", наверное, после бутылки коньяка! Почему же нет ни одного критического стиха за полвека после 1953 года? Разве не было поводов проявить свою смелость и отвагу? Почему не поддерживал требования депортированных народов возвращения их на родину? Почему молчал в 1956 году, когда советские танки давили людей в Будапеште, а в 1968 году на улицах Праги? Почему молчал, когда Г. Вишневскую и М. Ростроповича лишили во время гастролей советского гражданства? Почему не дрогнувшей рукой подписал пасквиль на правозащитников А. Сахарова и А. Солженицына, которые не на словах, а на деле проявили смелость и гражданское мужество в борьбе с КПСС и КГБ? Почему ни слова не сказал в защиту суверенной Чеченской республики Ичкерия? Потому что всегда был трусом, всю свою жизнь. А вот и очередная "явка с повинной":
Мои стихи не я вынашивал,
Бывало всякое, не скрою:
Порою трус пером их сглаживал,
Герой чеканил их порою.
Влюблённый их писал возвышенно,
И лжец кропал, наполнив ложью,
А я мечтал о строках, писанных,
Как говорят, рукою божьей.
Откровенное признание, что стихи не он вынашивал, а "суррогатные матери, литературные подёнщики, два десятка переводчиков", получавших гонорары из государственного бюджета. Никто его за язык не тянул, сам исповедался во время очередного приступа покаяния. Признался, что был трусом и лжецом - кто бы сомневался. Следующее откровение, что он бессмысленно полжизни просидел в кремле, а в это время, как я и предполагала, за него писали профессионалы. При этом никаких наград они не получали, в ССП их не принимали, а вот на фронте, в отличие от Гамзатова, воевали и Н. Гребнев, и Я. Козловский, оба получили тяжёлые ранения, оба закончили после войны Литературный институт. Вот только у них не было всемогущего папеньки и связей во властных структурах. В отличие от Расула, который первую книгу стихов опубликовал в 1943 году, после чего его сразу же приняли в Союз писателей СССР! Уникальный случай!
По тюрьмам я ни разу не сидел,
В Кремле я рядом с сильными сидел,
Полжизни там напрасно просидел.
Напрасно жил, напрасно поседел...
В последние годы жизни его мысли становятся очень печальными. Друзей всё меньше, болезней всё больше, он часто лечится в больнице, и не где-нибудь, а в ЦКБ - центральной кремлёвской больнице для высшей партийной номенклатуры. У него роскошный дом в Махачкале, прекрасная квартира в Москве. Но единственное, что согревает его сердце - три дочери и внучки. Верная жена Патимат умерла в 68 лет, ему одиноко и горестно, он продолжает самобичевание, обращаясь к Аллаху:
Молиться бы - а я кропал стихи,
Поститься бы - а я лакал вино.
Прости, Аллах, за все мои грехи,
Грешить уже недолго всё равно.
Он пишет прощальный стих из 11 строф "Покаяние", в котором признаётся себе и Всевышнему, что "Путь мой долгий отмечен ошибками, //Но другого не будет пути", "Много в жизни наделал я лишнего - Ничего уже не изменить". С точки зрения обывателя у него было всё, о чём только может мечтать человек: полноценная семья, богатство, слава, почёт, мировая известность, квартиры, машины, обслуга, поездки по всему миру, санаторное лечение - упивайся счастьем! Только его уже ничто не радует, болит душа, одолевают мрачные мысли, а по ночам он беседует с чёрным человеком. Уже нет смысла хорохориться, доказывать что-то себе и обществу, ему очень плохо, он устал от постоянной лжи и трусости, больше нет смысла скрывать, то, что по сей день бессмысленно умалчивают его биографы - он был грандиозным проектом КПСС и КГБ, лицом, брендом кооператива "Расул Гамзатов":
Свой намаз совершаю последний я,
И ладони мои, как шатёр.
Всемогущий Аллах, на колени я
Ни пред кем не вставал до сих пор.
Ты прости меня, время безумное,
Что и мне не хватало ума...
За меня чьи-то головы думали,
Мои строчки прессуя в тома.
И шайтанская сила незримая
По бумаге водила порой
Мою руку неисповедимую,
Искривляя прямое перо.
Ты прости меня, солнце закатное,
Что на склоне желаний моих
Меня больше, как прежде, не радует
Отблеск этих лучей золотых.
Странно и прискорбно, что Гамзат Цадаса, изучавший в медресе восточную поэзию, и его сын Расул Гамзатов, получивший образование в Литературном институте, не усвоили или проигнорировали мудрые мысли великих персидских философов 12 века Омара Хайяма: "Лучше впасть в нищету, голодать или красть, // Чем в число блюдолизов презренных попасть, // Лучше кости глодать, чем прельститься страстям, // За столом у мерзавцев, имеющих власть" и Анвари: "О придворных поэтах речь мою разумей, //Чтоб толпу лизоблюдов не считать за людей!"