Когда праматерь наша, луноликая Ы, выпала из подмышки Имеющего Сказать, солнца еще не было ни за, ни над горизонтом. Многие рапиды времен прошли, прежде чем встала луноликая наша праматерь Ы и двинулась медленным юзом туда, куда не достигал взгляд Имеющего Сказать. Там окуклилась и возымела объем. Многие рапиды времен прошли. И сказал: подохла там, что-ли? И зашевелилась. Нечем было смотреть исподлобья, нечего было упирать в боки, ничего не чесалось. Тогда сказал: на и пользуйся! И возымела. Ходила вправо и влево праматерь наша, ходила вперед, по диагонали, ходила на одном месте. Не было пользы в том. Тогда сказал: вот направление. Иди, пока не упрешься. И через триста тысяч движений уперлась. И был голос Имеющего Сказать: перешагни. Малые свои силы напрягла праматерь наша, и большие силы свои напрягла она же, луноликая Ы, но не хватило их, и она не смогла. Обойди! - сказал. Вправо и влево была ходить несравненная, но задаром. И говорил: от так новость! И говорил: а ежли чем садануть? И сказал: вот граница тебе. Окопайся и жди.
И прошла еще треть всех времен. Прошло время, чтобы запомнить, прошло время, чтобы забыть, кончились запасы времен, данные на всегда. Выпал из другой подмышки мужеподобный праотец наш квадратный А и встал на попа. Говорил ему: весь вылез? Говорил: вот тебе, чтоб чесалось.Вот тебе, чтоб чесать. Этими ходи, этими маши. Дал направление. Пошел и уперся. И тогда сказал Имеющий Сказать, и все сказанное подчеркнул: чего хотите, как угодно, пока не лопнете. Но чтобы много всего и кое-чего по паре. Пускай шевелится, течет, дует, воняет, плодится и носится. Приду, проверю. И ушел играть в поддавки фигур с самим собой на пинки. Напряглись совместно среброрёбрая праматерь наша долгогрудая Ы и златолобый праотец наш пеннобородый А. И произвели твердь, мякоть, сушь, мокроты, запустили жуков, взметнули птиц, положили семена в землю, а соли в воду. Тогда пришел и сказал: привет! Вижу-вижу, старались. Вот тебе и тебе. И дал на ленточке праматери нашей меднощекой двоебедрой Ы и на застежке праотцу нашему железнопалому бронебокому А, сказав: от Меня. И ушел играть в три семерки сам с собой на желания. Возгордилась одноглавая великая наша праматерь ломоносая Ы и возгордился двуединоутробный мощный наш праотец пилорукий А. Посмотрели они на дела свои, и не стало предела гордости их. Возымели они гордость свою, и не стало ничего вровень с гордостью. И решили превзойти Того, Кто Имеет Сказать, помыслом и попыткою. И взяли гору. Из горы взяли глину. Из глины взяли суть, а от себя взяли форму. Тугоглазая праматерь наша оберукая Ы слепила ее. Ясноухий праотец наш парноногий А слепил его. Но задаром. Ибо не стояли и не ходили, но падали и ломались. Ибо глина была и осталась. Засмеялся Имеющий Сказать. И засмеялся ближе. И засмеялся, стоя рядом, в глаза. Говорил: материализм! Говорил: механики сраные! Говорил: курва и дятел! Сорвал ленточку, сломал застежку, зашвырнул далеко, плевал вслед. Говорил: Аз есмь, а ду бист нихт. Сказал: статус кво. Рек: крэкс, пэкс, фэкс. И не стало обоих. Крашекудрой праматери нашей вислогубой Ы и плоскостопого праотца нашего полоротого А. И не стало опять солнца ни за, ни над горизонтом. И не стало всего. И многие-многие рапиды времен прошли, прежде чем Имеющий Сказать снова напряг пути, выводящие Слово. Далее см. Библию.