Наташа не находила себе места... Всеми помыслами тянулась домой, к детям... каждый день звонила... Вика, уже сдала один экзамен на отлично и успокаивала маму, что бы она ни волновалась за них.
-Буля ездила к Дениске в лагерь, - торопливо докладывала дочь, - он там делает сумасшедшие успехи. Говорит, что тренер им очень доволен. Но в этом случае наша Булька может и приукрасить немного, хотя, Дениска - молодчина. За меня не волнуйся. Откармливают как поросенка на вырост. И даже в школу норовят напихать пирожков. Я, правда, и не сопротивляюсь. Бабулькины шанежки любят все мои друзья в школе. Да! Еще и тетя Лариса постоянно с Ленкой передает мне всякие вкусности - она такая замечательная женщина. Знаешь, мам! - с удивленными интонациями в голосе докладывала Вика, - тетя Лариса стала какая-то непривычно молчаливая, но по-прежнему, такая же ласковая. Все время передает тебе привет. Мы очень ждем тебя с папой домой. Я не представляю выпускного вечера без вас. Чем больше задумывалась Наташа о возвращении домой, тем острее испытывала невероятную тревогу, а что будет дальше?! Потом?! Внутри начинала ощущать отторжение... Как будто что-то важное отслаивалось от нее... Вместе с кожей... Делило на ту, которая была ДО, и ту, чем является ТЕПЕРЬ... Да, именно ЧЕМ, а не КЕМ. Непривычно странно прикасаться к Вадиму. С одной стороны, это был до боли родной человек, но с другой...
Возвращаясь из госпиталя в отель, Наташа каждый вечер прогуливалась по городу и непременно подходила к дому моделей, рассматривала афишу прощального аукциона - показа. Образцы в витрине привлекали своей романтической нежностью - никакого авангарда. Это тот стиль, к чему она всегда тяготела. По возвращении в номер, ложилась на кровать и тихо-тихо плакала о чем-то своем, несбыточном, эфемерном и, как казалось, навсегда для нее утерянном. Утром разбудило веселое чириканье птичек в сквере. Она подошла к окну и долго с улыбкой наблюдала за суетнёй милых пичужек.
- Как же им необходимо суматошиться, чтобы выжить! - вздохнув, подумала Наташа.
- А нам?! Разве не надо также суетиться?! - внезапно промелькнуло в голове забавное сравнение. Хотя, почему потешное? Им даже проще - они хотя бы свободны от всяких обязательств перед миром, - размышляя таким необычным образом, быстро привела себя в порядок и спустилась к завтраку в гостиную. Это была очень уютная комната, где по утрам гостей кормила опрятная женщина. Звали ее Энн. Здесь уже собрались все постояльцы, и комнату заполнил аромат, щекочущий ноздри запахом свежеиспеченных круассанов и горячего шоколада. Сегодня, все пребывало как прежде. Правда, есть совсем не хотелось, хотя вроде всё, как обычно, но внутреннее волнение - убивало аппетит. Наташа вышла из отеля и направилась в сторону госпиталя. Тут вдруг она увидела машину Жана - он суетливо парковался возле соседнего кафе. Этот факт не очень удивил, если бы он вчера не говорил, что должен завтра утром с компаньонами Владлена Германовича ехать в долину реки Луары.
Приглашал ее с собой, завлекая рассказом о красивых старинных замках и дегустационных залах. Скорее всего, приглашал из вежливости, не надеясь, что Наташа согласится. Жан уже быстрой походкой направлялся в ее сторону. Совершенно взъерошенный облик, делал его еще более уморительным, хотя сейчас не заметила его обаятельной извечной улыбки, красноречиво дополняющий этот образ.
-Наташа, Наташа! Давайте, давайте мы с вами где-нибудь выпьем по чашечке кофе! - даже не поздоровавшись, со странным натиском повел себя Жан. Знаете, я голодный, - торжественно - торопливым голосом докладывал, и одновременно просил ее об этом, не дождавшись ответа, мягко подталкивал к столикам прямо на улице, рядом с бистро.
-Жан, доброе утро?! Что это с вами такое?! Почему не уехали?! Вы же должны были сегодня уезжать?! - с улыбкой спрашивала Наташа, ожидая услышать очередную уморительную историю его вечных злоключений, мешающих осуществлению планов. В это время к столику подошел официант, и Жан стал заказывать кофе. Просил Наташу то же заказать себе, но она отрицательно покачала головой.
- Я ведь только сейчас завтракала, - удивившись, что он забыл об этом...
Сам ведь каждый день спрашивал, завтракала ли она в отеле?! И съедает ли все фрукты, которые каждое утро в номер приносит горничная?! Да, действительно, Наташа была поражена тем фактом, что каждый день появляются фрукты и маленький букетик фиалок, но из осторожности, чтобы не платить за них лишние деньги, не притрагивалась даже к ним. А вот фиалки всегда ставила рядом со своей кроватью.
Это были ее любимые цветы. И только после того, как горничная пожаловалась Жану, что их гостья совершенно не ест фрукты, он ей объяснил, что это сервис, за который оплачено. И она просто обязана все съедать, тем более что сейчас весна, а у нее большой стресс. Ей просто необходимы витамины. Нужны силы, чтобы поддержать мужа, ведь предстоит серьёзная операция, а потом очень долгий реабилитационный период.
-Нужны силы вам. Все ложится на такие хрупкие плечи, - Наташа тогда даже рассмеялась, слушая бурную агитацию Жана. Хотя она смутно представляла их дальнейшую жизнь с Вадимом. Но сейчас гнала от себя эту мысль и пыталась, как могла, поддержать: неважно бывшего или настоящего, но пока мужа... Жан был необычайно взволнован и убедителен тогда. Пришлось сдаваться. Она стала поедать фрукты, про себя думая, - очень жаль, что ими сейчас нельзя кормить Вадима. Пока он под аппаратом, поддерживающим жизнь. Вдруг он внезапно схватил ее за руки и повел куда-то, оставив официанта стоять с совершенно обескураженным выражением лица. Как, оказалось, тащил к самой дальней скамейке в сквере... Усадил и крепко сжал ей руки... Ладони были совершенно мокрыми от волнения. Смотрел в упор растерянным, детским взглядом... И еле слышно проговорил:
-Наташа! Сегодня утром, в четыре часа, скончался Вадим... Сказав это, еще крепче сжал ее руки, не давая вырваться. Она забилась в его крепких лапах, как птица, попавшаяся в силки. Жан, сдерживал ее, как мог, но потом схватил всю дрожащую фигурку в охапку и прижал к себе.
Наташа обмякла. Тело сотрясали слабые стоны... Так, они просидели довольно долго... Потом она стала высвобождаться из объятий Жана и лихорадочно пыталась достать носовой платок, но, не заметила, что выронила его на траву. Стащила с шеи шарф и буквально зарылась в него, разразившись бурными рыданиями. Жан, совсем раздавленный, ничего не произносил. Давал выплакаться. Потом начал тихо сообщать:
- Сегодня в половине пятого утра мне позвонили из госпиталя и попросили срочно приехать. Я сразу понял, что случилось что-то очень важное.
- Но, как же?! - вскочила Наташа на ноги. Глаза ее были наполнены ужасом и негодованием. Как же это так?! Ведь они говорили, что успеют сделать операцию?! Что же?! Обманывали?! Я не верю... Иду в госпиталь.
- Наташа, погодите, - Жан едва успел схватить ее за плащ. Вы должны выслушать меня. Поверьте, мне морально очень трудно сдерживать вас, но так надо. Все это говорил он, пытаясь остановить мечущуюся женщину. Наташа рвалась в госпиталь, но интонация Жана ее застопорила. Вся хрупкая фигурка, ещё и потому что она за эти дни очень похудела и осунулась невероятно, все еще была в движении... В стремлении, куда-то бежать... Что-то делать... Жану все-таки удалось ее усадить на скамеечку. Наташа смотрела своим красивыми глазами, и было видно, что ждет еще более жестокое сообщение, хотя, что уж страшней еще может быть, но была недалека от истины. Оказывается, и смерть способна создавать чудовищную, своей извращенностью - палитру чувств...
Он полез в карман своей куртки и достал лист бумаги, свернутый вдвое. Подняв голову, пристально посмотрел Наташе в глаза, кладя листок ей на колени. Дрожащими руками, все еще, не отрывая от него взгляда, медленно развернула письмо и резко впилась в него, надеясь найти там, что-то такое, что полностью опровергнет все сказанное Жаном. Другой, положительный ответ на ее немой вопрос:
- ЧТО ТАМ?! Она несколько раз перечитывала письмо. По щекам скатывались крупные слезинки, но Наташа уже не дрожала так сильно. Теперь вся нахохлилась и зрительно стала больше, от заполнившего ее существо огромного и нелепого горя. Очередной, уродливый удар судьбы был подтвержден словами и рукой самого Вадима. Надежды уже не могло быть никакой. Женщина окаменела и на мгновение, кажется, даже забыла о присутствии Жана... Так, долго просидела, глядя в никуда, а потом повернулась к нему и с устало - отрешенной интонацией спросила:
- Как это произошло?
- Он отключил аппарат жизнеобеспечения, - односложно ответил. Потом оба, не сговариваясь, поднялись со скамейки и тихо пошли по направлению к госпиталю. Врачи, казались, совершенно обескураженными. Их можно было понять, потому что Вадим буквально воспрянул духом, когда приехала эта женщина, что вселило уверенность в благоприятном исходе операции. Целыми днями находилась с ним, держа за руки, но, правда, когда она уходила, он становился необычайно задумчивым и грустным. Врачи не знали, что произошло между Вадимом и Наташей... разве что в общих чертах... А что творилось в душе их пациента, теперь оказалось возможным понять только из письма. Наташу отвели к мужу и оставили попрощаться. Через некоторое время она медленно вышла из бокса и попросила воды. Ее сильно стало тошнить, а потом открылась страшная рвота. Вся побелела и опустилась на пол...
Очнулась уже в палате. Перед ней с тревогой в глазах стоял Жан.
-Что со мной?! - спросила Наташа.
- Все уже хорошо, - поторопился успокоить, - это реакция вашего ослабленного организма на мощный стресс.
- Наташенька, дорогая, мы сейчас поедем к моей маме. Вам следует перевести дух немного, собраться с силами. Предстоят довольно неприятные хлопоты, и вы просто обязаны отдохнуть, - уговаривал ее этот милый человек.
- Спасибо, Жан, но я не могу ехать к вам. Хочу побыть с Вадимом одна... Позже пойду в отель.
- Но, я не брошу одну, - запротестовал Жан. Тем более что врачи не разрешат сейчас здесь оставаться. Предстоит вскрытие, возник очень важный вопрос, который им требуется разрешить. Вы ведь не будете возражать против этой процедуры? Они просят вас дать разрешение. В воздухе повисла напряженная пауза.
- Да, конечно. Я все понимаю. Мне тоже необходима ясность. Наташа спокойно поблагодарила Жана и совершенно твердым голосом сказала, что будет в гостинице, а завтра они встретятся, чтобы обо всем поговорить. Извинилась и тихо пошла к выходу. В номере, задвинув портьеры, медленно разделась и поплелась в душ, волоча за собой халат. Сплошная, упругая струя воды неистово избивала ее безвольное тело. Не помнила, сколько прошло времени, пока, наконец, качаясь, почти выползла из душа и рухнула на постель, едва прикрывшись халатом.
Кто-то сильно закричал... Она резко вскочила - часы показывали три часа ночи. Из сквера доносились веселые голоса и прекрасная музыка... Тихая и очень красивая.
- Что это был за крик?! - подумала сквозь туман в голове Наташа. Взгляд выхватил письмо Вадима - оно лежало на столике, рядом с фиалками... Стало невыносимо жутко. Так, чудовищно, что по телу пробежали мурашки и зубы выбивали мелкую дрожь. На воздух! К людям... - стучало в висках. Какой воздух?! - сопротивлялся разум. Уже три часа ночи, но это уже не удерживало. Ей никогда раньше не приходилось бродить в такое позднее время, тем более в чужой стране. Здесь не имеет значения, когда тебе хочется слиться с природой, потоком людей. Город ждет и всегда открыт всеми скверами, створками и всевозможными кафе. Готов принять тебя: страждущую общения, участия, спасения от одиночества. Только найди сил в себе довериться и поверь ему. Не замыкайся в своем горе. Иди к людям. Наташа торопливо накинула на себя платье и плащ, проверила - в сумочке ли телефон? Хотя, зачем теперь он, - мимоходом подумала, но все равно положила в сумочку и быстро вышла из номера. Тут же, вернулась взять письмо Вадима.
Это был не самый оживленный район Парижа, тем не менее - жизнь кипела, и многочисленные вывески предлагали вам свое ночное покровительство. Наташа шла вперед и вперед по улице. Наконец, решилась подойти к какому-нибудь кафе и села за столик у дерева под навесом - прямо на улице. Ветви каштана спускались на стол, нашептывая слова соболезнования. Листья не мешали, а, наоборот, создавали неповторимый уют - слияния с природой. К ней уже шел официант, улыбаясь всем своим видом. Ночная гостья была не в состоянии заметить и удивиться этому факту.
- Что я делаю, - подумала бедная женщина?! Ведь здесь все дорого, а мне сейчас так нужны деньги. Лихорадочно достала кошелек и стала пересчитывать все, что там осталось. Официант терпеливо стоял перед ней и смотрел, доброжелательно улыбаясь. В его облике отражалась масса терпения без малейшей суеты. Женщине сделалось неудобно, и она, сконфузившись, попросила принести чашечку чая.
Он любезно закивал головой и вполне доброжелательно, как будто получил заказ на тысячу долларов, из, которых как минимум триста перепадают ему в виде чаевых, помчался выполнять заказ... Эти злосчастные подсчеты совершенно, не то чтобы отрезвили ее, скорее, вывели из состояния заторможенности. Наконец, начинала понимать, какие сейчас предстоит решить невыносимые проблемы: похороны, деньги, деньги, деньги... Мозг разрывался от напора... Сколько это будет стоить?!
Где предавать земле?!
Как везти?!
Боже мой!
Дети! Вика! Денис!
А мама, его матушка!
Как же?!
Дрожали руки, и сильно стучало в висках. Голова стал раскалываться на две части. Лихорадочно копалась в сумочке, пытаясь найти визитку Владлена Германовича- тогда в Питере сказал, что она может звонить в любое время, если возникнут проблемы. Визитки в сумочке не оказалось, и тогда Наташа, почти, не понимая, что делает, позвонила Жану. У него, как ни странно, был совсем несонный голос, и ответил так быстро, как будто ждал ее звонка.
- Жан, извините, пожалуйста, но я... - вся дрожала и не могла говорить. Я должна позвонить Владлену Германовичу, но у меня нет его номера. Сейчас, конечно, очень поздно, вы мне, пожалуйста, скажите, когда ему можно позвонить. И-и-и-и удобно ли это? Понимаете?! Мне необходимо. Очень нужно... - уже в полном изнеможении договаривала Наташа. Она дрожала, и вся покрылась испариной.
-Наташа, не волнуйтесь, пожалуйста! Где вы находитесь? Но она не знала, как называется это место, тогда позвала официанта - он объяснил Жану.
-Наташа, не уходите. Я сейчас вам позвоню. Хорошо? Подождите несколько минут.
Попыталась пить чай, но не могла держать чашку, и кипяток выплескивался на стол. За ней пристально наблюдал официант. Она этого не замечала. Только сейчас обрушилось, как водопад - горе, начиная с отъезда Вадима, и теперь вот... Принималась несколько раз читать письмо, но строчки дрожали перед глазами и расплывались... В руке завибрировал телефон, слабо наигрывая смешную французскую мелодию, которую Жан специально поставил ей, чтобы поднимала настроение.
-Алло!- еле-еле произнесла Наташа.
-Наташенька, здравствуйте! На ее лице выразилось недоумение и растерянность...
Не ломайте голову - это Владлен... через люфт паузу - Германович. Примите мое соболезнование, дорогая! Она не мгла вымолвить ни слова. Тело будто бы парализовано.
- Что это?! Где это?! Откуда?! - стала извиняться, что так поздно звонит ему, но он ее перебил ответив:
-Это я вам названиваю, Наташа, а не вы мне. Пожалуйста, не волнуйтесь. Она крепче схватила трубку, словно очнулась, боясь, что пропадет и связь... Прижалась к ней и не своим голосом закричала... О! Это ей казалось, что... кричала... На самом деле - это был беспомощный стон.
- Владлен Германович! Пожалуйста, не кладите трубку. Я... я... я не знаю, что мне делать!? Я не могу звонить домой! Не имею права убивать праздник моей дочери. Совершенно одна в этом городе, стране. Кроме вас, мне некому говорить все это, - постепенно затихая и, обмякнув, упавшим голосом договаривала Наташа... И уже совсем еле слышно добавила извиняясь... У меня осталось всего пятьсот долларов из тех, что вы одолжили в Питере... Я, я не знаю, хватит ли их на... Но ей не дали договорить.
- Наташенька, а я и не собираюсь бросать трубку. А насчет денег - вы чудовищно расточительны... От этих слов женщина буквально вся сжалась... И голоса, голоса, который стал звучать так близко и странно, что ее охватила паника. Наташа затихла, и сразу почувствовал, как на ее вздрагивающие плечи легли большие и теплые руки... Она с ужасом прикрыла глаза и тут же распахнула... Перед ней за столиком сидел Владлен Германович, а в стороне стоял Жан. Наташа смотрела на него широко раскрытыми глазами, которые казались еще больше на осунувшемся лице.
-Наташа, ну разве можно так тратить деньги?! - не к месту пошутил Владлен. И, увидев, что его каламбурчик повергает просто в ужас и не понимается, быстро схватил за руки и ласково стал успокаивать.
Да любая другая женщина растратила бы эти деньги за два дня, а вы переживаете, что остается всего пятьсот долларов... Вы же, вообще, ничего не потратили. На что же питались?! Он строго посмотрел на Жана, но тот опустил взгляд и, что-то сказал по-французски, а потом добавил:
-Ты бы сам ее попробовал уговорить.
- Как?! Как вы меня отыскали?! Откуда вы?! - дрожа всем телом, спрашивала Наташа. Она никак не могла прийти в себя от шока, вызванного появлением Владлена.
-Наташ, вы вся дрожите. Совершенно продрогли. Мы сейчас немедленно едем в теплое место; постарайтесь полностью довериться мне и ни о чем не думайте. Попытайтесь расслабиться хоть немного. Таких слов от мужчины она никогда не слышала за всю свою жизнь, а тем более в страшной ситуации - казались ей нереальным и почти что сном. Совершенно безропотно поднялась и даже не заметила, как её практически несет на своих руках Владлен. В машине положил подушку и укрыл пледом, а потом, немного приподняв голову, стал поить горячим грогом, который сварила мама Жана специально для нее. В него добавили дозу снотворного, рекомендованную врачом.
![[]](/img/s/sheremetewa_s/ksyu-106/slezyfialki.jpg)