В некотором роде писателю Ш.П.С. удалось изобрести машину времени. И вот как это получилось:
Дело в том, что Ш.П.С. был не крупным, не известным писателем, а писателем начинающим, и только-только начали появляться в газетах его рассказики. В общем-то, и писателем, единственно только сам Ш.П.С. себя и величал.
Газетам особенно требовались рассказы к случаю. Так, например, к Новому Году - рассказ о Новом Годе, к 8 марту - поздравление дамам. И вообще: к весне - весенние рассказы, к лету - летние, к осени - осенние, к зиме, соответственно - зимние.
Но писать такие рассказы надо было загодя. Скажем, надо написать рассказы к Новому Году. Ш.П.С. начинал писать их осенью. Писал много и кропотливо, ведь многие рассказики были посредственны, и из многословного сора лишь три-четыре наименования проходили в печать. А на Новый Год он писал рассказы уже к 8 марта.
Сам себе сказал Ш.П.С.:
- Надо воображение развивать. Чтобы достойный весенний рассказ написать, надо зимой весну видеть.
Одинокий Ш.П.С. почти не спал. В долгие зимние ночи он сидел перед украшенным морозным узором окном, и представлял, как расцветают подснежники, как первые листочки на деревьях распускаются, как птицы щебечут.
Не сразу, но может, на вторую или третью зиму своего напряженного творчества, он стал слышать в январском воющем ветре соловьиные трели, а морозные узоры превращались в нежно-зелёные узоры молодой листвы. Вначале для таких трансформаций требовались от Ш.П.С. усилия воли, но потом он привык...
На календаре значился январь, и за окном был холодный январь, но форточка в комнату Ш.П.С. была открыта, и снежный ветер, влетая в неё, преображался в солнечный свет, чирикали воробушки, звенела капель, Ш.П.С. улыбался и писал вдохновенные весенние рассказы.
В марте у него окно было распахнуто настежь, и всё равно - душно было в московской квартире Ш.П.С., ведь Ш.П.С. прибывал в лете...
Он даже написал длинную летнюю повесть, почему-то назвал её "повестью в Чеховском духе", но она никому не приглянулась.
В июле уже залетали в его комнату октябрьские золотые листья, а в октябре он наряжал ёлку, пил шампанское, и поздравлял себя с Новым Годом.
Ш.П.С. был очень одинок, и он надумал жениться.
Кандидатура была одна. Его соседка - П. С. Ш. Дело в том, что Ш.П.С. совсем не знал женщин, а с П.С.Ш. сталкивался чаще, чем с другими. Однажды он даже говорил с ней в течение десяти минут. Потом он этот бессодержательный разговор по памяти записал на бумаге, и вызубрил.
П. С. Ш. была женщиной очень толстой и очень глупой. Она заикалась, сморкалась, кашляла, и читала только по слогам. Но, главное, она была Женщиной. Однажды Ш.П.С. спросил у неё, - одинока ли она, П. С. Ш. странно ухмыльнулась и ответила, что одинока. Ш.П.С. был несказанно рад.
Однажды он пригласил П.С.Ш. в гости...
Они сидели на кухне, и пили чай. От волнения Ш.П.С., не мог вымолвить и слова. Зато П.С.Ш. болтала без умолка. Она говорила, что её любимая колбаса раньше была повкуснее, она говорила, что её любимая колбаса раньше была повкуснее... она говорила об этом часов пять. Она даже не заметила, что, несмотря на зимнее время, в комнату Ш.П.С. уже врывается весенний свет.
Когда она ушла, Ш.П.С. понял, что она слишком для него необъятна, слишком загадочна. И он подумал, что надо бы ему совсем крохолюточкой стать, чтобы эта необъятная женщина взяла его, поглотила его... Ш.П.С. так старательно об этом думал, что стал уменьшаться.
Он уменьшился до размеров небольшого жучка. Тогда П.С.Ш. пришла, взяла его к себе, и в стеклянную коробочку посадила. Она кормила его молотыми грецкими орехами, и иногда - колбаской. По её прихоти Ш.П.С. плясал "казачка", и тоненьким голоском пищал русские народные песни. Они были несказанно счастливы.