Щербинин Дмитрий Владимирович : другие произведения.

Украденное Солнце

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Дмитрий Щербинин

"Украденное Солнце"

(фэнтези-повесть)

  
  

Глава 1

"Пришествие тьмы"

  
   Слабые, но прекрасные лучи заходящего солнца ещё проникали в горницу, и семнадцатилетний Ваня смотрел на них, сожалея, что день так быстро заканчивается, и что впереди долгая августовская ночь.
   Но на рассвете юноша собрался идти на реку, вместе со своим другом Петей - рыбу удить...
   Вдруг в горницу вошла Ванина мама Марья Владимировна, и, встав возле печи, в которой трещало жаркое, многоискорное пламя, тяжело вздохнула...
   - Что такое? - не отрывая взгляда от солнечных лучей, спросил Ваня.
   - Что-то на сердце тяжело...
   - С чего бы? - пожал плечами Ваня. - Ведь какая все последние дни стояла ясная, солнечная погода, - и, помолчав немного, спросил. - Из-за отца волнуешься? Ну так он в город вместе с обозом, с мужиками деревенскими поехал. Кони-то у них хорошие, что с ними случиться может?.. Ведь уже давно в наших местах ни зверей хищных, ни разбойников, ни уж, тем более, нечисти не замечали.
   Некоторое время Марья Владимировна ничего не отвечала, а когда заговорила, то голос её был по-прежнему печальным:
   - Про разбойников говорят, что они где-то в глубинах этих лесов свой лагерь обосновали. Но хорошо их государевы солдаты припугнули: сидят там, в дебрях, и на большую дорогу не выходят. Насчёт разбойников я не волнуюсь. И всё же - тяжесть на моём сердце. И за отца, и за тебя, и за всех людей волнуюсь. Будто беда приближается.
   - Да ладно, мама. Какая ещё беда? Вот завтра Солнце взойдёт, снова мир ярким станет, и все эти мрачные мысли ты забудешь...
   - Хотелось бы верить, - прежним тоном ответила, и через силу улыбнулась Марья Владимировна.
   Сели ужинать, но ужинали, впрочем, без аппетита. Какое-то тревожное, неопределённое чувство овладело и Ваней. Сердце подсказывало: "Жди беды".
   Между тем, за окнами уже окончательно стемнело. Ночь наступала безлунная, чёрная. И Ваня подумал - как же хорошо, что вот он находится дома, и никуда ему не надо идти. Представил, как страшно в это время в лесу, и поёжился. А потом представил, что его отец, конечно же, остановился на постоялом дворе, где светло и уютно, и от этого Ване стало немного полегче...
   Легли спать. Мама - на печке. Ваня - в своей маленькой горенке. Но, несмотря на то, что за прошедший день он много ходил, много дел переделал - ему совсем не спалось. Всё он ворочался, вспоминал лучи ушедшего солнца уже с тоской; хотел, чтобы поскорее Солнце взошло, рассеяло окружавший его мрак.
   Перед тем как заснуть, вспомнил Лену. Лена была его ровесницей, и жила в его деревне на окраине. С недавних пор, Ваня начал обращать внимание на Лену, и каждый раз, когда он её видел, согревалось его сердце, хотелось сделать что-нибудь прекрасное, ради неё. Вот и теперь, при одном воспоминании об этой девушке посветлело на Ваниной душе. С этим воспоминанием он и заснул...
  

* * *

  
   Проснулся Ваня с ощущением того, что он уже окончательно выспался, и что даже спал дольше обычного. Но удивился тому, что в горнице также темно, как и в тот час, когда он ложился спать.
   Как же так? Ведь все чувства подсказывали ему, что уже должно было взойти Солнце...
   Он подбежал к окну, и выглянул в распахнутую форточку. Действительно - на дворе было совсем темно, а в чёрном, безлунном небе посвёркивали яркие, но в тоже время не дающие света звёзды. Откуда-то с окраины деревни доносились встревоженные голоса.
   Ваня быстро оделся, затем неуверенно, осторожно приоткрыл дверь, выглянул в большую горницу. Он ещё думал, что, может, чувства обманули его, что ещё действительно время ночи.
   Но вот увидел, что в той горнице у печи стоит его мама, и на её лице была тревога ещё большая, чем накануне.
   Тогда Ваня уже увереннее шагнул в горницу, и сказал:
   - Мне показалось, уже утро должно было наступить...
   На что Марья Владимировна сразу ответила:
   - Не зря тебе так показалось. Я уж знаю, что сейчас утро. Только...
   Она не договорила, и посмотрела в окно испуганными глазами. А за окном по-прежнему было темным-темно.
   - Так куда же Солнце подевалось? - спросил Ваня, и сам подивился тому, как странно прозвучал его вопрос.
   - Уже должно было взойти, - растерянно проговорила мама. - Но над восточным лесом ни единого лучика не видно. У нас петухи в сарае попытались было кричать, да тут и осеклись. Ведь петухи Солнце восходящее славят, а тут, стало быть, чувствуют, что сегодня не восходит. Но как же так?..
   Ваня произнёс то первое, что пришло ему в голову:
   - Ну, ещё взойдёт.
   И тут сам почувствовал, сколь неубедительно звучит его голос. Не знал он, взойдёт ли ещё когда-нибудь Солнце. Тем более, не знал, куда оно подевалось.
   Ваня пребывал в растерянности, и, также как и его мама, повернулся к тёмному окну, и смотрел в него, больше всего желая увидеть хоть единственный лучик...
   И как же его сердце дёрнулось, когда действительно увидел - сверкнул там свет. Тогда Ваня воскликнул:
   - Вот, восходит! - и бросился на крыльцо.
   Марья Владимировна поспешила за ним.
   Но на крыльце Ваню ждало разочарование. Небо над восточным лесом по-прежнему оставалось чёрным, и беззаботно сияли там холодные звёзды.
   Зато к их дому быстро приближался кто-то с факелом. Именно отсветы факела и увидел через окно Ваня.
   Из-за спины Вани раздался испуганный голос его мамы:
   - Осторожней! Лучше в доме укрыться...
   Она ведь и впрямь опасалась, что это приближается какое-то чудище, и что утащит оно Ваню.
   Но Ваня громко окрикнул:
   - Кто идёт?
   И тут же услышал знакомый голос:
   - Да я это...
   К крыльцу подошёл Ванин друг Петя - одного с ним возраста, но с более светлыми волосами.
   И первое, что спросил Петя, было:
   - Что думаешь делать?
   - Ты о чём? - молвил Ваня, хотя уже понимал, что хочет узнать Петя.
   Тут уточнил:
   - Ну, в связи с тем, что Солнце пропало. Ведь теперь вся жизнь изменится, и мы не сможем жить так, как прежде.
   На что Ваня неуверенно ответил:
   - Может оно ещё вернётся.
   - Очень маловероятно, - тут же изрёк Петя. - Я так думаю, какая-то тёмная сила наше Солнце похитила.
   - Ах, ужасы какие говоришь! - всплеснула руками Марья Владимировна.
   - Я говорю то, что мне кажется наиболее вероятным, - нисколько не смутившись, ответил Петя. - И мы теперь не можем сидеть, сложа руки, мы должны сделать всё, чтобы Солнце вернуть.
   Марья Владимировна проговорила:
   - Что же мы можем сделать с такой силой, которая Солнце похитила?
   Но Ваня уже не слышал этого, вполне закономерного замечания. Дело в том, что Ване стало стыдно. Ведь как же он мог сидеть, дожидаться чего-то, и сам первый не побежал к Пете, и не предложил ему то, что теперь предлагал Петя.
   И вот Ваня сказал:
   - Да, я готов...
   - Вот и замечательно! - кивнул, и крепко пожал ему ладонь Петя.
   Помолчав немного, Ваня спросил:
   - А что, собственно, мы будем делать?
   Тут и Марья Владимировна подала голос:
   - Да, хотелось бы мне знать, что вы такое задумали?
   Ваня, не дожидаясь Петиного ответа, сам решил проявить инициативу:
   - Прежде всего, надо разузнать, что с нашими отцами.
   Он имел в виду и Петиного отца, который также отправился в город, продавать мясо, рыбу и ягоды, а покупать нужные в деревенском хозяйстве предметы.
   Марья Владимировна ответила:
   - Так они же сегодня вечером должны были вернуться. Вот и вернутся. Пусть в темноте, а дойдут до дома.
   - Очень бы хотелось в это верить... Ну а если не дойдут? - начал Ваня, а Петя закончил:
   - Тогда мы отправимся на их поиски!
   - Какие страшные вещи вы говорите, - покачала головой Марья Владимировна. - Надо верить в лучшее...
   Но сердцем Марья Владимировна чувствовала, что надо готовиться к худшему, и сердце её не обмануло.
   К тому времени, которое должно было быть вечером, Солнце так и не взошло, и не вернулся обоз с теми, кто ездил в город.
   В одиннадцать часов этого условного вечера почти все жители их деревни Соловьёвки собрались в центральной избе, где не только жил деревенский голова, но и находился склад продуктов.
   Там люди решали то, что Ваня и Петя уже решили - что делать дальше.
   Вот перед собравшимися встал дед Егор Петрович - белобородый старец, с самым почтенным в деревне возрастом. Некоторые считали, что ему за сто лет перевалило. Но для своего возраста сохранился он отменно, и, например, в летнюю страду наравне со всеми работал в поле.
   И заговорил Егор Петрович голосом убеждённым, сильным:
   - Надо навстречу им выходить. Берём факелы, идём по дороге...
   Но ему возразил чей-то испуганный голос:
   - Что ж мы с факелами пойдём в эту темнотищу страшную? Да без всякого оружия...
   На что Егор Петрович ответил:
   - Кое-какое оружие всё же найдётся: ведь у каждого есть дома кухонные ножи. А кое у кого - и охотничьи. Также и вилы можно взять...
   Но вновь нашлись возражающие:
   - Хорошо же оружие: ножи да вилы. А кто знает - какие чудища нас в этой темнотище поджидают?..
   И начался жаркий спор. Кто-то говорил, что надо немедленно выступать, кто-то настаивал, что надо подождать хотя бы до того времени, когда по часам должно взойти Солнце.
   Ваня и Петя стояли возле двери. И вот Петя шёпотом спросил:
   - Ну, что думаешь делать?
   Ваня тоже очень тихо ответил:
   - Сил нет - их слушать. Они так ещё три часа могут проспорить и ничего не решить. А нашим родным, может быть, вот именно сейчас помощь нужна. В темноте они могли заблудиться. Ведь у них то факелов с собой нет, дорогу осветить не могут...
   - Так, значит, выходим? - шёпотом спросил Петя.
   Ваня быстро огляделся. Вроде бы никто не обращал на них внимания, не смотрел в их сторону. Все заняты были спором.
   И тогда Ваня произнёс:
   - Да. Вот прямо сейчас и выходим.
   И, только они шагнули к двери, как с улицы раздалось шебаршение, будто бы кто-то вёл рукой по стене этой избы, и уже вот-вот должен был толкнуть дверь.
   - Слышишь? - испуганно прошептал Петя.
   Ваня молча кивнул, и пожалел, что он не воин государевой дружины, что нет у него хорошего меча. Так, с мечом, он бы мог противостоять...
   Он не знал, кто там приближался, но воображение рисовало отвратительное, никогда прежде невиданное чудище, которое, быть может, и поглотило Солнце, а теперь вот добралось до их деревеньки...
   И когда дверь распахнулась, и за ней увидели они только темноту, то и Ваня и Петя вскрикнули, отпрянули.
   Но уже в следующее мгновенье через порог переступила Лена. Это была та самая девушка, которая нравилась Ване. Сейчас лицо её было сосредоточенным, даже мрачным.
   Посмотрев на побледневшие лица друзей, проговорила:
   - Извините, что пришлось вас напугать...
   - Где же ты была? - пытаясь сдержать дрожь в голосе, спросил Ваня.
   - А я деревню нашу у окраинных калиток обходила. Казалось мне, что ветер какие-то голоса издали, со стороны лесов доносит. Думала - может, это наши возвращаются. Даже позвать их собиралась, а потом прислушалась - страшные то, нечеловеческие голоса были. Ветер их откуда-то из далёкого далёка принёс... Одно могу точно сказать - очень страшно сейчас на улице, в темноте этой. И несчастен тот человек, который заблудился, и не знает, где его дом...
   Появления Лены никто, кроме Вани и Пети, не заметил - так все были увлечены спором.
   Ваня же проговорил быстро:
   - Ладно, Лена, ты тут послушай, о чём они говорят, потом нам расскажешь. Ну а мы с Петей должны идти, обсудить кое-что...
   И, схватив своего друга за рукав, вытащил его на улицу.
   Отошли шагов на тридцать от избы. И там уже почти ничего не было видно - кромешная тьма окружала их, холодные звёзды перемигивались в небе...
   Петя спросил:
   - Ну а что же ты Лене о нашем замысле не рассказал? Может, она бы присоединилась к нам...
   Но Ваня ответил:
   - Возможно, это окажется опасным путешествием. Мало ли, что случится, кто нам встретится. А Лена - она такая хрупкая. Лучше она здесь подождёт...
   На самом то деле Лена не была хрупкой. Много времени она проводила на свежем воздухе, работала и в огороде и на поле, так что и здоровьем и удалью не отличалась от своих деревенских сверстниц. Просто Ваня очень волновался за Ваню, хотел уберечь от бед.
   Итак, друзья прошли к Петиному дому. Там никого не было, так как и Петина мать, и две младшие сестрёнки находились в избе, где спорили.
   В горнице взяли два пирога, а из погреба Петя достал несколько смоляных факелов, заготовленных ещё когда-то давно, на всякий случай. В качестве оружия прихватили два охотничьих ножа.
   После этого они вышли из дома, и, стараясь отогнать страх, вышли на дорогу.
   Было темно, но факелы они решили не зажигать до самого леса, так как опасались, что их увидят деревенские и попытаются остановить...
  
  

Глава 2

"Ховало"

  
   И вот они дошли до леса. Там Петя достал из кармана кремний и огниво, высек длинную искру. Загорелся сначала один, а от него и второй факелы.
   Как и следовало ожидать, факелы высветили только незначительный участок окружавшего их ночного мира, дальше же сгущалась тьма. Мрачными, чёрными великанами возвышались над друзьями деревья...
   Только ребята сделали несколько шагов по просёлочной дороге, которая через лес вела в сторону города, как налетел ветер, загудел в кронах деревьев, и друзья услышали то, о чём прежде говорила Лена - будто бы в ветре этом звучали чьи-то чуждые, нечеловеческие голоса.
   И от голосов этих мурашки бежали по коже, не хотелось идти дальше, а возникало желание броситься поскорее назад, спрятаться дома.
   Ваня крепче сжал факел, и решительно пошёл вперёд, весьма громко приговаривая:
   - Нельзя этому страху поддаваться. Я вот думаю, что впереди нас ещё больше всяких страхов ожидает. Так и что ж?.. Кто кроме нас Солнце вернёт?
   Петя шёл рядом, и спрашивал:
   - Думаешь, мы одни такие на всей нашей земле нашлись? Может, и из других городов и деревень вышли смельчаки...
   Тут в лесу громко треснула сухая ветвь. Друзья остановились, тревожно оглядывались. В высвеченное факелами пространство выступали ветви деревьев. А что же было дальше, в этой тьме непроглядной, между стволами?..
   Воображение рисовало самые ужасные картины: будто подбирались к ним ужасные чудища, и стоит только отвернуться, так сразу и наброситься, в спину вгрызуться, голову оторвут...
   Ваня прошептал:
   - Уж нас то смельчаками никак назвать нельзя, - и, посмотрев на дрожащие отсветы от своего факела, проговорил, - Вот, даже рука трясётся. Хорош бы я был, если бы сейчас встретился с настоящими врагами.
   - Жаль, что боевому делу не обучались, - вздохнул Петя, и, делая над собой явное усилие, побрёл дальше по дороге.
   Ваня не отставал от него...
   Так они и шли - вздрагивали от каждого стороннего шороха, а непонятный треск ветвей заставлял их трепетать.
   Страстно хотелось, чтобы поскорее взошло Солнце. Хотелось отсидеться где-нибудь, пока желанные лучи, не разогнали бы эту темень. Но они знали, что отсидеться не удастся, и что Солнце не взойдёт ещё долго-долго.
   Путь через этот лес для пешего занимал час, столько они, наверное, шли и в этот раз, но им то казалось, что они шли долгие, мучительные часы. И, когда, наконец, навстречу из тьмы дунул прохладный ветер с широкого, незримого поля, они совсем истомились от страха.
  

* * *

  
   Держа в руках догорающие факелы, они стояли на опушке, и смотрели на ту часть поля, которая была им видна. Над головами по-прежнему сияли звёзды, в черноте этой даже и Млечный путь отчётливо пролегал, но толку от этого не было. Там, в недостижимой выси, жила эта красота, здесь, на земле, распространилось что-то ужасное...
   Друзьям хотелось смотреть на прекрасные звёзды, но они вынуждены были смотреть на чёрную, точно выжженную землю. Они высматривали хоть какой-нибудь огонёк. Ведь это могло значить, что приближается столь желанный обоз с их родственниками...
   Так простояли они несколько минут - недвижимые, напряжённые и, наконец, Ваня воскликнул:
   - Вон смотри - мелькнуло!
   - Да где? Ничего не вижу, - встрепенулся Петя.
   - Вон там, только что мелькнуло, - произнёс Ваня, указывая в ту сторону, где едва-едва угадывались очертания крупного, единственного на этом поле холма.
   Испытывая нетерпение, ребята прождали ещё несколько минут. Но больше ничего не было видно.
   Наконец Ваня молвил:
   - Я не мог ошибиться, там совершенно точно что-то сверкнуло. Наверняка, это были наши...
   - Ну да, - согласился Петя. - Может, у них единственный факел сохранился. Наверняка, они с дороги сбились...
   И друзья поспешили прямо через поле к тому холму. Они прежде гуляли в этих местах, но, конечно, тогда мир выглядел совсем иначе. До холма было примерно полверсты, но так как никакой тропинки им не попалось, и приходилось продираться через весьма высокие травы, им потребовалось немало времени, чтобы преодолеть это расстояние...
   Наконец, когда до холма оставалось шагов пятьдесят, они вновь увидели тот отсвет, о котором говорил Ваня. Ничего общего со светом факела, он не имел.
   Синеватый, мерцающий - этот отсвет прорвался сразу с двух сторон холма, быстро перекатился по травам, и затух...
   Друзья остановились. Петя молвил:
   - Видел?
   - Да, - кивнул Ваня. - Вот чёрт, обознался я...
   - Лучше не поминай чёрта, - испуганно прошептал Петя. - Тут, возможно, и чёрт, и ещё всякая нечисть поблизости...
   - Сам то про чёрта говоришь, - проговорил Ваня, но всё же замолчал.
   И некоторое время они просто стояли и ждали неизвестно чего. Однако, больше ничего не происходило.
   Тогда Петя спросил:
   - Что дальше думаешь делать?
   На что Ваня ответил:
   - Думаю, сейчас возвращаться на дорогу бессмысленно. Раз уж добежали сюда, так надо посмотреть, что там такое...
   - Ладно, - согласился Петя. - Хоть и страшно, а надо. Может, и поймём, что тут к чему.
   К этому времени их факелы уже почти прогорели, пора было зажигать новые. Но Ваня сказал:
   - Сейчас лучше нам без факелов.
   Петя сразу кивнул:
   - Ага, я представляю, как нас далеко в этой темнотище с этими факелами видно. И не стоит нам так показывать себя тому, кто за холмом. Лучше мы потихоньку.
   И вот они затушили прогорающие факелы, и, пригнувшись, пошли вперёд. Чем ближе становилась вершина холма, тем ниже они пригибались, и, наконец, поползли среди трав. А травы на вершине были совсем невысокими, и едва ли смогли бы их скрыть.
   Ваня шептал:
   - А ты помнишь, что по другую сторону холма находится?
   Петя покачал головой, шепнул:
   - Да вроде бы, там такое же поле. Ничего особенного... Ах да, помню, там такой валун высокий, серый из земли торчит. Обточен он с одной стороны - явно кто-то над ним поработал, какой-то знак на нём оставил...
   - Вот, наверное, с валуном и связан таинственный свет, - произнёс Ваня.
   Итак, друзья доползли до вершины холма, и, раздвинув руками травы, осторожно глянули вниз...
   И ничего особенного не увидели. Под ними темнела часть поля, а дальше всё скрывалось в непроглядном мраке...
   И снова потянулись минуты томительного ожидания.
   Ваня думал: "Ну вот хотя бы ещё раз сверкнуло, тогда стало бы ясно, что это такое было..."
   Наконец Ваня молвил:
   - Ладно, поползли дальше. Может, там и разузнаем...
   - Или погибнем, - добавил Петя, но всё же последовал за своим другом, так как настроен был столь же решительно, как и Ваня...
   Так, ползком, они достигли противоположного подножья холма. Там тоже шумели в порывах прохладного ветра травы.
   Жутко было, казалось - нечистая сила уже рядом, и с интересом наблюдает за ребятами, посмевшими забрести на это место.
   Вот Петя шепнул испуганно:
   - Кажется, здесь кто-то есть...
   Ваня сжал его за локоть; взглядом предупредил - "Тихо!".
   Наконец Петя едва слышно вымолвил:
   - Нет, наверное, всё-таки показалось. Нет здесь никого...
   Как только эти слова были произнесены, полыхнуло ослепительно, и прямо над ними...
   Вспышка исходила из фигуры, которая словно бы из неоткуда выросла перед ними. Фигура показалась ребятам исполинской - настоящий великан, который непременно раздавит их своей тяжеленной пятой.
   Тогда ребята вскочили и из всех сил бросили бежать на вершину холма. Из всех сил они мчались, но всё же казалось, что тому существу ничего не стоит нагнать их.
   Вот уже почти и вершина холма. Почему-то им казалось, что с противоположной стороны холма эта нечисть уже не достанет их.
   Но вот и вершина. Там Ваня, постанывая от страха, выдохнул:
   - Что это было?!
   И тут же выросла перед ними та, ужас навевающая фигура. Выходит, чудище успело обогнать их, и подстерегало их уже у вершины.
   Вновь сверкнуло, и ослепшие ребята невольно повалились на колени. Раздался гулкий, словно из-под земли идущий голос:
   - Бесполезно от меня бегать!
   - Что вам от нас нужно?! - дрожащим голосом выкрикнул Петя.
   Вновь сверкнуло, но уже не так ярко как в прошлый раз, и ребята смогли разглядеть, что у существа этого почти бесформенная, похожая на обтёсанный с одной стороны валун голова. И было на этой голове двенадцать ярких глаз-каменьев, из которых били, змейками изгибаясь в воздухе, молнии. Тело существа было сокрыто бесформенной, клубящейся одеждой, из-под которой тоже выбивались отблески света.
   Конечно, вид этого существа был необычен, и совсем оно на человека не походило. Но всё же страшнее всего, когда врага не видно, а тут он стоял перед друзьями. Тогда Ваня поднялся на ноги, и проговорил:
   - Это ты Солнце похитил?
   Петя тоже встал рядом и выжидающе уставился на существо, из которого уже беспрерывно, но совсем неярко выбивались световые молнии-змейки.
   Существо загремело:
   - Вы спрашиваете - не я ли Солнце похитил? Да я бы в клочья разодрал того, кто это сделал! Ведь без солнца вся жизнь погибнет, и недра земли промерзнут...
   И теперь уже совсем без страха, а как на союзника смотрели друзья на двенадцатиглазого.
   - А кто же всё-таки его похитил? - спросил Петя.
   - Этого я не знаю, но собираюсь выяснить, - ответило существо.
   И тогда уже совсем доверительно, как к старому знакомому, обратился к нему Ваня:
   - Так пойдёмте с нами. Мы ведь тоже собираемся Солнце вернуть.
   В голосе существа послышалась лёгкая, печальная усмешка:
   - Силёнок то у вас маловато, смертные. Совсем вы ещё юнцы зелёные, а с какой-то тьмою великой, о которой и мне ничего неизвестно, тягаться вздумали. Но порыв ваш благороден, и я, чем смогу, тем и помогу вам...
   Тогда Петя поинтересовался:
   - А кто вы?
   На что последовал ответ:
   - Я - Ховало.
   - Ховало, - повторил Ваня, и тут же быстро, и даже радостно, от того, что знает кое-что об этом Ховале, отчеканил, - Так мне бабушка рассказывала: у Ховало двенадцать глаз. Но сами глаза каменные, и раскалённые, сияют подобно зареву большого пожара. Тяжёлыми веками те глаза закрыты, но как поднимет он их, так сразу всё кругом озаряет...
   На что Ховало ответил:
   - Да, почти верно. Только тяжеловато мне всё-время веки поднимать да опускать. Вот и держу глаза открытыми, но полыхнуть ими так могу, что вы совсем ослепните...
   - Лучше не надо нас слепить, - произнёс Петя.
   - Да не собираюсь, - насмешливо проговорил Ховало.
   - А зачем нас сначала так испугали? - поинтересовался Ваня.
   - А откуда я знал, кто вы такие? - отозвался Ховало. - Поначалу, подумал, что вы связаны с той силищей, которая Солнце похитила. Уж потом разобрался, что вы люди...
   - А вы здесь жили, - скорее утвердил, чем спросил Ваня.
   - Да, под валуном, - ответил Ховало.
   - А-а, я сразу заметил, что ваша голова на этот валун по форме похожа, - заявил Петя, и тут же смущённо добавил. - Надеюсь, не в обиду вам это прозвучало.
   - Нет, отчего же обижаться? Мне очень нравится тот камень, о котором вы говорите. Иначе бы не поставил его как вход в своё подземное жилище.
   - Ух, как интересно, - молвил Ваня. - У вас там, наверное, клад спрятан. Да? Мне бабушка рассказывала, что Ховало любит жить там, где клад в земле упрятан.
   На что Ховало ответил:
   - Много твоя бабушка знает. Да, действительно есть у меня клад, только не золото это и не каменья драгоценные.
   - А что же? - хором спросили ребята.
   - Цветок неувядающий, дивный. Смотреть на него мне в усладу и зимой и летом...
   Не сказал Ховало только о том, что пока жив тот цветок, жив и он, Ховало. Не сказал не потому, что ребятам не доверял, а потому что чувствовал тревогу, смуту, присутствие чего-то непонятного даже для него в окружающем тёмном воздухе. И опасался, что эта неведомая сила может подслушать, и добраться до ненаглядного цветка, лишить и цветок и Ховало жизни.
   Помолчали немного, потом Петя с надеждой спросил:
   - Ну, пойдёте ли с нами?
   - Солнце спасать? - насмешливо и, вместе с тем печально, осведомился двенадцатиглазый.
   - Ну, сначала надо найти наших, деревенских - молвил Ваня. - Они где-то в этой тьме заблудились. Вы, случайно, о них ничего не знаете?
   - Нет, ничего не знаю, - ответил Ховало. - А вообще много кто сейчас заблудился, много кому помощь нужна... Ладно, пойдёмте вместе...
  
  

Глава 3

"Бабай"

  
   Ваня и Петя шли впереди, а Ховало - за их спинами. Иногда от двенадцатиглазого протягивались не слишком яркие вспышки, которые всё же высвечивали окружающее пространство на десятки метров. И теперь, когда рядом было это удивительное существо, ребята уже не чувствовали себя такими беспомощными, как в начале этого похода. Ведь рядом находилась дружественная им мистическая сила, которая могла защитить от иной, пока неведомой силы. И как-то думать не хотелось о том, что та неведомая, враждебная сила могла быть гораздо сильнее Ховало.
   Так дошли они до дороги, но Ховало выходить на неё не стал, а зашагал рядом, в травах.
   Петя окрикнул:
   - Эй, а по дороге то идти удобнее. Не хотите ли попробовать?
   В очередной раз сверкнули глаза Ховало, и он ответил:
   - Это вам, людям, по вашим дорогам ходить удобно. Ну а из меня эта дорога все силы высосет, так что, если понадобиться, я просто перескочу через неё...
   И чтобы продемонстрировать это своё имение легко, будто кузнечик, перескочил эту весьма уже широкую здесь, в поле дорогу...
   Примерно два часа они шли не останавливаясь, и в конце-концов Ваня вздохнул:
   - Э-эх, плохо мы всё же сделали, что наших деревенских не предупредили, что выходим. Хотя бы несколько строчек чиркнули...
   - Не подумали, - смущённо отозвался Петя.
   А Ваня продолжал:
   - Я то думал, что наш поход надолго не затянется. Найдём мы обоз с родными где-нибудь в лесу, и тут же вернёмся, чтобы к новому, дальнему походу готовиться... А наше исчезновение, наверняка, уже заметили. И страшно подумать, что думают... Волнуются, конечно...
   Петя сжал кулаки и проговорил:
   - Э-эх, быстрее бы найти наших с обозом. Я чувствую - они где-то поблизости...
   И обратился к Ховало:
   - Вы понимаете, прежде чем идти в дальний поход за Солнцем, мы ещё должны будем ненадолго в свою деревню вернуться. Вы ведь не оставите нас?
   На что Ховало ответил мрачным, загадочным тоном:
   - Но вам уже не доведётся вернуться в свою деревню.
   - Как это? - содрогнулся Петя. - Что, вообще никогда не вернёмся?
   - Может быть, когда-нибудь и вернётесь, но уже не такими как прежде.
   Петя хотел потребовать объяснений, но тут Ваня вытянул вперёд руку, и воскликнул:
   - Смотри - телега стоит!
   Ховало тут же полыхнул сильнее, и друзья увидели, что впереди, перегораживая дорогу, стояла даже не одна, а сразу несколько телег. И ребята сразу узнали эти телеги - это были их деревенские телеги. Только вот ни коней, ни людей поблизости не было видно.
   Осторожно, со вновь возродившимся страхом, ребята подошли к этому месту. Воображение рисовало какие-то страшные, неопределённые образы, что-то кровавое. Наверное, это окружающая их тьма внушала такое...
   Петя окрикнул каким-то не своим, хрипловатым голосом:
   - Э-эй, есть здесь кто живой?!
   От телег никаких звуков не раздалось, зато налетел неожиданно холодный, дрожь вызвавший ветер, и ребята расслышали те страшные, нечеловеческие, из далёкого-далёка прилетевшие голоса, о которых впервые поведала им ещё Лена.
   Ваня обратился к Ховало:
   - Знаешь ли ты, от кого это такие звуки доносятся?
   Ховало ответил:
   - После того, как Солнце исчезло, я их уже несколько раз слышал, но откуда они, кто их издаёт... Об этом я знаю не больше вашего. Мир изменился, и в дальнейшем изменится ещё больше.
   - Изменится в худшую сторону, - страшным шёпотом выдохнул Ваня.
   Ховало ничего не ответил, но и так было понятно, что именно это и имелось в виду...
   Ребята начали осматривать повозки, и обнаружили, что те вещи, которые деревенские везли из города, лежат нетронутыми, аккуратно упакованными.
   Ваня молвил задумчиво:
   - И почему же они всё побросали, и убежали?
   На что Петя тут же ответил:
   - Ну, должно быть, что-то их напугало. Причём сильно...
   И обратились к Ховало:
   - А вы случайно не знаете, что здесь произошло?
   На что последовал ответ его удивительным, так мало похожим на человеческий голосом:
   - Я чувствую, что здесь побывала сила, чем-то родственная моей, но тёмная, ночная...
   Друзья переглянулись, вздрогнули; опять воображение рисовало что-то ужасное, кровавое.
   Но вот поблизости раздался какой-то резкий звук, почудилось стремительное движение. Сильно полыхнули двенадцать глаз Ховало, и друзья ещё успели заметить мелькнувшую, быстро растворившуюся в глубинах ночи тень. Но что это было такое, они разглядеть не успели. Тень показалась им бесформенной и, вместе с тем, наделённой могучей волей...
   Затем они начали осматривать дорогу возле повозок. И вот воскликнул Петя:
   - Смотрите-ка, здесь след какой здоровенный!
   Ваня подошёл, Ховало остался стоять на самом краю дороги, но исходящего из его двенадцати глаз света было достаточно, чтобы рассмотреть этот удивительный след.
   Это был отпечаток широкой лапы, с большими когтями.
   Ваня проговорил:
   - Я прежде видел медвежьи следы, но у этого чудища, кем бы оно ни было, след раз в пять больше, чем у самого крупного медведя.
   Тут Ховало заявил:
   - А это след Бабая.
   Тогда Ваня поведал:
   - А я знаю, кто такой Бабай. Мне это тоже бабушка рассказывала. Бабай - это злой ночной дух, обитает он у болот, в зарослях камыша. Но иногда, в особо тёмные ночи, выходит оттуда. За спиной его объёмная котомка. Туда он детей сажает, к себе на болото несёт, а что там дальше с ними делает - это никому не известно, потому что никогда никто из тех детей назад не возвращался... Помню, очень я этого Бабая боялся. Как услышу под окнами какой шорох, так и думаю, что это Бабай за мной пришёл. Но, к счастью, так до сих пор и не довелось его увидеть.
   На что Петя тут же отозвался:
   - Ну, возможно, что придётся с ним познакомиться. Я вот что подумал: если этот Бабай детей хватает, и к себе в котомку кладёт, то что же ему помешает и взрослых также похитить? Может, он наших родных и унёс отсюда на своё болото.
   Ваня молвил:
   - Ага, я тоже об этом подумал, - и обратился к Ховало. - Знаете, где здесь ближайшее болото?
   Ховало кивнул, и добавил:
   - С Бабаем мы враждуем. Ведь ему сумерки нравятся, из мрака ночного силы свои он черпает. Ну а я хоть и сижу в земле, а во мне пламень горит.
   - Так доведёте нас до того болота? - спросил Петя.
   - Довести то доведу, но тут же скажу, что прежде моя сила с Бабаем была равной, а теперь, когда ночь такая длинная наступила, боюсь, у него больше моего сил...
   - Боитесь? - переспросил Ваня. - А ведь нам с вами уже и не страшно. В вас большая сила чувствуется...
   И вот они вновь пошли через поле.
   Их вела какая-то небольшая, должно быть зверьми протоптанная тропа. Следы Бабая им больше не встречались, но всё же Ховало заверял их, что движутся они в нужном направлении.
   Идти пришлось долго, и друзья не раз подумали о том, что в деревне их исчезновение заметили, и теперь ищут их, волнуются. Хотелось тут же оказаться перед своими родными, извиниться, но как это было сделать?..
   Оставалось только надеяться, что они скоро смогут вернуться и объясниться...
   Ховало прикрыл свои тяжёлые веки, и едва пробивавшиеся из-под них лучики света не в силах были отогнать окружавший их мрак.
   Вот Ваня спросил у Ховало:
   - А как вы думаете, может этот Бабай и похитил Солнце?
   На что Ховало тут же ответил:
   - У Бабая сил конечно много, но о том, чтобы он Солнце смог похитить и думать не стоит. Перед Солнцем - Бабай, что песчинка.
   Петя же произнёс:
   - Тогда, может, Бабай знает того, кто Солнце похитил. Ведь они одну тёмную силу представляют. В общем, надо этого Бабая поймать и допросить...
   Ховало ответил предупреждающим шёпотом:
   - Вы бы потише, а то уже к болоту подошли. И помните: моя сила сейчас вряд ли сравняется с силой Бабая, так что надо действовать осторожно. Возможно, придётся отступать ни с чем...
   Они оказались в низине на окраине поля. Практически ничего не было видно, но почва под ногами уже проседала, хлюпали жирные пузыри. А где-то впереди был зловеще, загадочно шелестел камыш - там было болото, обитель Бабая.
   Ховало ещё плотнее сомкнул свои веки, и стало совсем темно.
   Дальше они пробирались, пригнувшись к земле. Да и сам Ховало как-то сжался, стал неприметным; пожалуй, даже ниже, чем ребята...
   Вот и заросли камыша начались. И камыш этот стоял густой, тёмный - непонятно было, что в нескольких шагах от них находится...
   Ховало шепнул:
   - Осторожнее. Я чувствую - Бабай где-то рядом.
   Ребята замерли.
   На них хлынули страшные, из детства пришедшие воспоминания...
   Пускай это тогда их бабушки пугали страшным Бабаем, чтобы не выходили они за калитки ночью, и уж не думали в такое время в лес убегать, но ведь знали Ваня и Петя, что за этими страшными историями - правда. И вот теперь Бабай рядом...
   - Э-эх, нам бы оружие какое-нибудь раздобыть, - молвил Ваня.
   И тут всё задрожало, заколыхалось вокруг них. Сильнее забулькала болотистая почва, и какая-то тёмная, высоченная фигура взметнулась пред ними; казалось, что до самых звёзд достаёт она. От фигуры этой сильно несло болотным перегноем, и ещё каким-то тяжёлым, затхлым запахом...
   Страшный, тяжёлый и, как казалось, разом со всех сторон извергающийся голос нахлынул на них:
   - Как вы посмели прийти ко мне?!
   Ваня набрался смелости и выкрикнул:
   - А как вы посмели похищать людей?! Ведь вы их в свою котомку засунули, да?!
   Бабай не удостоил его ответом, но обратился к Ховало:
   - И ты, мой старый враг, решил пожаловать ко мне?! Ну что ж - замечательно! Пришёл то ты пришёл, да обратно не уйдёшь!
   - Посмотрим, - сдержанно ответил Ховало, который оставался тёмным, пригнувшимся к земле.
   Ребятам же он шепнул:
   - Вам лучше отступить. Сейчас здесь будет жарко.
   Ваня попробовал двинуть ногами, но оказалось, что они завязли в густой, похожей на смолу трясине. Такой же результат был и Пети...
   И тогда Бабай бросился на них. Казалось - ещё мгновенье и раздавит, и поглотит их, но тогда ослепительно полыхнул Ховало. Все его двенадцать глаз одновременно раскрылись. И все эти двенадцать глаз-каменьев пылали невыносимым жаром.
   Ребятам казалось, что тела их превращаются в уголья, горят, дымом исходят. Но всё же они ещё были живы, и увидели Бабай.
   Действительно страшным он был: метров десяти ростом, с длиннющими сильными руками, с головой, похожей на гнилой пень. Вместо одежды его бугристое тело облегала плотно и давно ссохшаяся болотная тина. Вместо глаз были чёрные провалы, в глубинах которых чувствовалась чёрная, чуждая всему живому сила...
   Но Бабай отдёрнулся от света Ховало так, будто другой великан ударил его стальной палицей по лбу. Затрясся Бабай; шипящие, страшные звуки вырвались из его широкого рта, оттуда же потекла какая-то тёмная, зловонная жидкость...
   Ховало же наоборот поднялся от земли, начал расти, и казался уже больше чем Бабай.
   Ваня, несмотря на то, что сам уже по колено погрузился в болотную трясину, воскликнул торжественно:
   - Ага, Бабай! Наша взяла! А тебе придётся отдавать тех, кого похитил!
   Но тут широко распахнулась глотка Бабая, и вырвался из неё не то вопль, не то стон. Только вот содрогнулось от этого жуткого звука всё болото. Вырвались из тины изгибистые, похожие на змей корни, обвились вокруг ног ребят, потянули их вверх.
   Самые же огромные, похожие на хвосты драконов корни обмотались вокруг Ховало, и тоже дёрнули его вниз, в трясину.
   В очередной раз полыхнули двенадцать глаз, но уже не было в них прежней силы. А тут ещё и грязь туда набилась. И хотя раскалёнными глаза Ховало были, а не могли иссушить всей грязи, потому что слишком много её было.
   Последнее, что увидел Ваня, был страшный великан Бабай, склонившийся над сжавшимся, потерявшим силы Ховало. Ну а в следующее мгновенье болотная тина поглотила юношу.
  
  

Глава 4

"Разбойники"

  
   Ваня пошевелился, и тут же почувствовал, что весь перепачкан в болотной грязи. Болью сдавило лёгкие, и он перевернулся на живот, тяжело закашлялся.
   Он ещё давился кашлем, а уже думал: "Ну, по крайней мере, я ещё жив. И где я сейчас нахожусь? Быть может, в котомке Бабая?.."
   И эта мысль придала ему сил. Он перестал кашлять, вскочил на ноги, и ещё ничего не видя, позвал:
   - Отец, ты здесь?!
   Но уже разглядел, что он находится не в котомке Бабая, а на окраине поля. Неподалеку волновались, шелестели камыши, над головой всё так же сияли безразличные ко всему земному звёзды...
   Тогда Ваня начал звать Петю и Ховало. Со стороны болота доносились какие-то неразборчивые, страшные звуки, которые не могли издавать его друзья, и от этих звуков дрожь пробирала Ванино тело.
   Он остановился в нерешительности, не зная, что ему делать дальше. Посмотрел на свои покрытые тиной руки, и увидел, что сжимает в правой руке охотничий нож.
   Это был тот охотничий нож, который он прихватил, когда выходил из Петиного дома. Тогда же Ваня вспомнил, как он выбирался из болота. Корни сжимали его ноги, тянули вниз, а он, уже с головой ушедший под тину, выхватил этот нож, и принялся резать их. Уже сознание уходило из него, а он ещё не сдавался - продолжал резать. А потом, наверное, находясь между жизнью и бредом, как-то выкарабкался из тин, и полз, ничего не видя и не чувствуя.
   Потом, когда силы окончательно оставили его, провалился в забытьё. Но вот сколько он пролежал так, без движенья?.. Этого Ваня не знал, а неизменно ночное небо ничего не могло ему подсказать.
   С новой силой полыхнула боль за близких ему людей. Что же с его хорошим, дорогим другом Петей? Неужели он погиб? Нет - не хотелось в это верить!
   Идти обратно на болото казалось Ване настоящим безумием. Что он сможет сделать против могучего Бабая? Может, броситься на него с этим охотничьим ножом...
   Надо было придумать что-нибудь получше. И тогда Ваня решил возвращаться на дорогу, и попытаться найти там какие-нибудь следы Пети или Ховало. Ведь не исключено, что им удалось вырваться из болота, и они уже где-то там, ожидают его. Во всяком случае, заманчиво было ухватиться за такую надежду, и вот Ваня поспешил к дороге.
   Вот и дорога, вот и оставленный деревенскими обоз. И вновь Ваня звал Петю или Ховало, но только лишь зловещую тишину слышал.
   Прихваченные из дому факелы они обронили где-то в пути, и тогда Ваня решил отыскать факел в одной из телег. Ведь брали же с собой пропавшие деревенские хоть какой-то запас факелов.
   Телега, в которую забрался юноша, была крытой, в ней стояло много ящиков и бочонков. Причём часть бочонков была пустой - прежде в них лежали проданные в городе соленья...
   Юноша уже решил, что сейчас направится назад, к родной деревне. Ведь он уже прямо-таки физически чувствовал, как волнуются за него родные. К тому же он ухватился за мысль, что и Петя, может быть, уже поспешил обратно к деревне. И дальше воображение уже рисовало - конечно, они не останутся в деревне надолго, только возьмут самое необходимое для дальнего похода, и отправятся вместе с Петей на поиски Солнце. Мысль о том, что он больше никогда не увидит Петю, казалось слишком страшной, и Ваня усиленно отгонял её...
   Вот и факел найден. Ваня уже намеривался воспользоваться кремнием и огнивом, когда услышал голоса. Это точно были человеческие голоса, и Ваня уже подумал, что это их деревенские решили-таки идти на поиски.
   Первый порыв был - выскочить к ним навстречу, поскорее узнать, с ними ли Петя. Раньше бы Ваня так и сделал, но последние события научили его осторожности, и поэтому он решил всё посидеть, укрывшись за бочонком, дождаться, когда они подойдут поближе.
   Отчетливо звучал перестук копыт - значит это были всадники. А вот голоса подъехавших, звучали совсем незнакомо. Были в них какие-то напряжённые, боевые нотки, будто бы они привыкли к они к ратным делам:
   Кто-то проговорил:
   - Гляди - обоз!
   - Я не слепой, сам вижу.
   - В обозе, должно быть, добра навалом.
   - А, может быть, засада.
   - Какая ещё засада?
   - Может быть, царские дружинники нас там поджидают. Сам знаешь, как давно они за нами охотятся.
   - Ха! Государевы дружинники говоришь? А ведь ни государю, ни его воякам теперь не до нас. После того как Солнце ушло небось и не высовываются из своего города. Боятся!
   - Хоть они и враги нам, а в трусости ты их зря обвиняешь... Ну да ладно. Кажется, здесь действительно никого нет - ни людей, ни лошадей. Так что будет чем поживиться.
   Ваня уже догадался, что это были разбойники, и теперь он думал, что ему делать. Выйти к ним? Что же - они его либо сразу убьют, либо возьмут в плен. Выскочить из телеги и броситься бежать? Юноша представил, что они сейчас напряжены, ещё ожидают засады и если он выскочит, то прежде всего пустят меткую стрелу. Ваня даже поёжился - так отчётливо представилась засевшая между лопаток стрела.
   И Ваня решил забраться в пустую бочку, там дождаться удобного момента, и уж тогда бежать...
   Пустые бочки стояли перевёрнутыми, и Ваня быстро приподнял одну из них, пробрался внутрь, оказался в кромешной темноте. Но от этих перемещений произошли некоторые звуки, которые и услышали подъехавшие и уже спешившиеся разбойники.
   Один из них прикрикнул:
   - Эй, слышали, здесь кто-то есть!
   Но другой ответил:
   - Никого. Разве что крысы...
   Они полезли в телеги, и начали проверять, что в них есть. Кто-то говорил:
   - Так, тут ткани. Тут домашняя утварь. Тут какие-то украшения. Кое-что можно прихватить с собой.
   По соседней с Ваниной бочке раздался сильный удар, и недовольный голос проворчал:
   - А здесь пусто. Надо выкинуть эти бочки.
   Ваня сжался, пытался сдержать дрожь. Вот сейчас его обнаружат - тогда надо сразу вырваться из телеги, и бежать в темноту. Может, и не успеют они в него стрелу всадить...
   Но тут опять закричали разбойники, и испуганными были их голоса:
   - А теперь слышали?!
   - Да!
   - Это с поля донеслось! Какие-то завывания, будто нежить какая-то...
   - Надо скорее отсюда сматываться!
   - Но нельзя же обоз бросать! Тут столько добра!
   - Так чего же медлите?! Скорее коней впрягайте!
   Ваня отчётливо слышал беготню. Испуганно ржали, чувствуя какую-то тёмную силу разбойничьи кони; сами разбойники, судя по голосам, были напуганы ещё больше, чем кони.
   Тем ни менее, добычу они не бросили, и очень даже споро впрягли в телеги коней. Ваня всё порывался бежать, и всё сдерживался, страшно ему было покидать своё ненадёжное убежище. Ведь явно, что ничего хорошего его снаружи не ждало.
   Разбойники закричали, кони поскакали, колёса телег натужно заскрипели, покатились по ухабистой дороге. Двое разбойников остались сидеть в телеге. Причём один из них сидел прямо на бочке, в которой укрылся Ваня. При каждом толчке, зад этого разбойника испускал неприличный звук, и источал зловоние, от которого юноша едва не задыхался.
   Зато дружок этого разбойника никакого зловония не замечал. Должно быть, он уже привык к подобным запахам.
   Сжавшись, зажав пальцами нос, Ваня вслушивался в их разговор. Тот что сидел на его бочке, спрашивал:
   - Ну чего - не соскучился ещё по солнцу?
   Второй отвечал:
   - Совсем не соскучился. Знаешь, я даже рад, что оно пропало.
   - Ну да, я тебя понимаю. На что нам Солнце? Нас оно только раздражает. При Солнце слишком многое видно, зато в темноте можно и грабить и убивать. Никто ничего не заметит.
   - Ну уж это ты - хватил: "никто ничего не заметит".
   - По-крайней мере, легче будет прятаться и убегать от воинов. Можно и на деревушки всякие нападать. Теперь заживём лучше прежнего. Сокровищ всяких себе наберём. Настоящими королями станем.
   - А ведь я не про людей сейчас говорил, - заметил второй разбойник. - Теперь всякие тёмные создания, всякая нежить повылазит. Вот чего мы сейчас так драпать стали?.. Как вспомню те звуки, которые с поля услышали, так сразу страх продирает. Вся царская дружина не страшна так, как всякие там призраки...
   - Типун тебе на язык! - воскликнул разбойник сидевший на Ваниной бочке, и испустил особенно сильное зловоние.
   С большим трудом юноша сдержался, чтобы тут же не вырваться из-под бочки. А так хотелось на свободу!
   Долго продолжалась эта тряска. Слышно было, как ветви деревьев задевают за крышу повозки, и Ваня догадался, что теперь они скачут по лесу. Если бы не двое оставшихся в повозке разбойников, то Ваня давно бы уже бежал. А так ему оставалось только терпеть и ждать.
   Он чувствовал, что с каждым мгновеньем удаляется от родной деревни, и что сложно ему потом будет найти дорогу домой...
   Но вот, наконец, повозка остановилась. Казалось, со всех сторон слышались грубые голоса разбойников. Вот они начали рассматривать то, что привезли.
   Ваня подготовился, что вскоре его должны заметить. Он покрепче сжал охотничий нож, намеривался подороже продать свою жизнь (впрочем, в то, что он может погибнуть, ему и не верилось).
   Но вот разбойники отошли от повозки. Они что-то горячо обсуждали, спорили. Голоса их отдалялись, и, наконец, стали едва слышными...
   Тогда Ваня приподнял край бочки, осторожно выглянул. Издали долетал отсвет факела, но вообще же было темно, и юноша никого не заметил. Тогда он спрыгнул с повозки и, озираясь, побрёл...
   Лагерь разбойников располагался в чаще леса. Кругом стояли древние, страшные деревья, а просветов между их ветвями практически не было.
   Честно говоря, Ваня даже и не знал, куда ему теперь идти. Он просто брёл, оглядывался по сторонам, и надеялся, что никого не встретит.
   Но вот он наступил на что-то мягкое, и тут же раздался пьяный голос:
   - Этот опять ты Кривоносый шляешься, не смотришь, куда прёшь!
   Ваня догадался, что наступил на пьяного, заснувшего разбойника, и посчитал за благо отскочить в сторону. Тот разбойник приподнялся, выкрикнул несколько ругательств, после чего повалился обратно на землю.
   Дальше Ваня пошёл ещё осторожнее, едва ли не на цыпочках...
   Так добрался он до хижины, которая была сделана кое-как и выполняла только одно предназначение - скрывать своих обитателей от дождя.
   Сзади послышался какой-то звук, Ваня развернулся, и медленно начал пятится вдоль стены. Так дошёл он до угла, и тут холодный острый клинок впился в его шею.
   Ваня замер...
   Так прошло несколько томительных мгновений, а потом неожиданно Ваня услышал возле самого своего уха девичий голос:
   - Ну и кто ты такой?
   - Ваня...
   - Откуда ты?
   - Из деревни.
   - Ну а к нам как попал?
   - В телеге приехал. Я не хотел. Мне вы вообще не нужны. Просто дайте мне уйти...
   - А ну-ка повернись, хочу на тебя поглядеть, - повелела девушка, и Ваня обернулся.
   Перед ним стояла невысокая, но привлекательная, стройная, темноволосая девушка. Ване сразу бросилось в глаза, что на её шее висело дорогое, с драгоценными каменьями ожерелье, которое как-то не сочеталось с её бедным, простым платьем тёмных тонов.
   Она фыркнула:
   - Фу, какой же ты грязный...
   От этих слов Ваня смутился и пробормотал:
   - В болоте я был. У Бабая... а отмыться ещё не успел.
   - У кого ты был в гостях? - заинтересовано переспросила девушка.
   - Да у чудища одного, - вздохнул юноша.
   ...Итак, Ваня внимательно смотрел на эту девушку, а девушка смотрела на него. При этом нож от Ваниной шеи не убирала.
   Наконец Ваня решился, спросил у неё:
   - Как тебя зовут?
   - Ириной.
   - Какое необычное имя, - вполне искренне вымолвил Ваня, так как прежде действительно никогда такого имени не слышал.
   Девушка продолжала смотреть на него. А потом вдруг проговорила:
   - Если я выдам сейчас тебя нашим, то тебя не пощадят. Уж, во всяком случае - не выпустят. Будешь работать у нас как раб. И следить за тобой будут строго, а то сбежишь, расскажешь солдатам о том, где наш лагерь находится...
   На это Ваня ответил:
   - Но если меня тут в рабстве держать будут, то кто же за Солнцем пойдёт?
   Чёрные ресницы Ирины вскинулись, и она спросила:
   - Так ты за Солнцем шёл?
   Ваня молча кивнул.
   Тогда девушка убрала от его шеи нож, сама отступила на шаг, и молвила:
   - А ведь я и сама по солнцу соскучилась. Без него так темно, страшно, тоскливо... Я тебя хорошо понимаю...
   Ваня совсем этому не удивился. Желание вернуть Солнце казалось ему таким естественным. Поэтому он от всего сердца предложил ей:
   - Пойдём вместе...
   Молодая разбойница глубоко вздохнула, и ответила:
   - Мне такой сон приснился, что я должна идти - далеко-далеко на запад, Солнце выручать. Но я отогнала этот сон, так как оставить своих - обречь себя на новую, неизведанную жизнь - это слишком тяжело...
   Тут поблизости раздался грубый, хрипловатый окрик:
   - Эй, кто тут?!
   Ваня сразу же юркнул в непроглядную тень у стены дома. Ну а к Ирине уже пододвигалась тёмная, размывчатая из-за сумрака фигура. Ване даже показалось, что это какой-то призрак приближается. Но, конечно же, это был один из разбойников...
   Ирина подошла к нему, и проговорила:
   - Это я...
   - Ты? - переспросил разбойник недоверчиво.
   - Ну да, а что - не узнаёшь?
   - Узнавать то узнаю, да интересно, с кем это ты разговаривала?
   - А сама с собой...
   - Что-то я прежде не замечал, чтобы ты сама с собой разговаривала...
   - А ты за мной вообще не следи. Не твоё это дело.
   - Но-но. Разговорчики. Я то, знаешь, к самому атаману Кондрату приближен. Вот как скажу ему словечко, так он тебя так накажет, что... В общем, будешь сидеть взаперти, а то совсем распоясалась, девка...
   - Ну ладно-ладно. Иди - дели добычу. Там, кажется, у телег началась суета...
   - А, действительно. Начали делить. Но ты, Иринка, запомни: за тобой теперь особый надзор будет. И если что-нибудь не так сделаешь - пеняй на себя...
   После этого разбойник припустил к телегам из крестьянского обоза, где его собратья по преступному ремеслу действительно начали делить привезённые вещи. Оттуда слышалась ругань. Кто-то, кажется, даже и подрался...
   Ваня выступил из тени, подошёл к Ирине. Та спросила:
   - Слышал?
   Юноша молча кивнул.
   А девушка продолжала:
   - Всё. Моё терпение закончилось. Надоело здесь сидеть, гнить. Ещё и надзор решили надо мной учинить. Подожди-ка...
   И Ирина бросилась в домик, возле которого они стояли. Из домика послышалась какая-то возня, и вот девушка уже вернулась. В руках она держала котомку. Она произнесла:
   - Я уже готова. Пошли.
   И они пошли. Так добрались до ограды. Ирина отодвинула какую-то, одной ей известную доску, после чего они оказались в непроглядно чёрном лесу.
   Но вот чиркнул кремний, и из огнива вылетели искры, зажгли захваченной Ириной факел.
   Увидели они, что под ногами лежат палые листья. И Ира молвила:
   - Ну вот и осень уже наступила...
   А Ваня произнёс:
   - Рановато что-то. Вещь ещё август не закончился.
   Ира вздохнула и произнесла:
   - А мне кажется, что если Солнце не вернуть, то скоро и зима начнётся. И будет холодная и лютая, и всё промёрзнет. А наши то дураки радуются - мол, в ночную пору их государевы солдаты не заметят. Глупо...
   По дну небольшого овражка, над котором росли густые кусты, прошли они несколько вёрст. Ирина ни о чём у Вани не спрашивала, молчала, лицо её было сосредоточенным, сердитым.
   Наконец Ваня спросил:
   - А как ты к разбойникам попала?
   Последовал ответ:
   - А я родилась среди них. И мать моя и отец были разбойникам.
   - И что - очень тебе среди них плохо было? - поинтересовался Ваня.
   Ирина сверкнула на него глаза, и молвила:
   - Ты, крестьянский сын, конечно, к разбойникам очень плохо относишься. Но было и у нас хорошее. Были благородные, героические люди. Например мой отец. Он погиб, сражаясь с государевыми солдатами, прикрывая отход своих товарищей. У нас вольно... У нас есть талантливые. Послушал бы, какие красивые, задушевные песни поют у нас у костра.
   Ваня искренне считал, что разбойники - это злодеи. И если один из них, прикрывая отход своих дружков, сражается с государевыми солдатами, то это ещё одно злодейство. Но всё же он посчитал, что здесь лучше промолчать.
   Но, помолчав ещё немного, спросил:
   - А твоя мама?..
   Ответ был кратким:
   - Она умерла.
   Дальше они опять шли в молчании.
   Похоже, что Ирина хорошо знала этот лес, и ещё через пару часов они вышли на поле.
   Правда, это было уже совсем не то поле, где Ваня встретился с Ховало и Бабаем и потерял Петю...
  
  

Глава 5

"Тёмный город"

  
   Иногда с воем налетал холодный ветер. Ветер громко шелестел травами, и всё казалось, что тёмное, неизведанное движется поблизости.
   Ваня и Ирина шли по тропе в сторону города, и каждый из них думал о Солнце. Казалось им, что стоит только солнцу взойти и то постоянное напряжение, тот страх перед неведомым, который сопровождал их последнее время, сразу оставит их.
   Но в тоже время они знали, что Солнце не взойдёт ни через час, ни через сутки. Не взойдёт оно до тех пор, пока они не помогут ему взойти.
   И единственным источником света был факел, который держала в руке Ирина. Но, конечно же, источаемого им света хватало только на то, чтобы высветить часть тропы да окружавшие её, и так тревожно вздыхающие травы...
   Ваня говорил:
   - До города здесь не больше версты осталось. А до моей деревни - уже все десять вёрст. Так что имеет смысл сначала город посетить. Быть может, кто-нибудь из тамошних знает, что с Солнцем случилось...
   Ирина ответила:
   - Ты только потише: смотри не обмолвись, где недавно был. Знаешь, государевы солдаты давно наш лагерь выискивают, и даже сейчас он для них лакомая добыча.
   - Хорошо, - кивнул Ваня.
   Через некоторое время Ваня произнес:
   - Странно... До сих пор такая темень...
   Ирина удивлённо вскинула глаза:
   - А ты чего ждал? Может, что Солнце нежданно-негаданно взойдёт?
   - Нет. Просто ведь я раньше бывал в Козельевске (так назывался город, в который они шли). Так вечером там всегда во многих окнах свет горел, да и на улицах фонари зажигали. Сейчас мы уже должны были увидеть эти огни. Но ничего не видать. Такая темень впереди. Мне кажется, что именно сейчас они должны были все огни зажечь. А ты бывала в городе?
   Девушка отрицательно покачала головой, и ответила:
   - Прежде всё время в лесу сидела. Там, конечно, много хорошего, но и надоело же мне это...
   Они прошли ещё несколько шагов, и тогда Ирина вздрогнула, остановилась резко, и вымолвила:
   - Вот и пришли... Вот и город...
   В трепещущий свет догорающего факела выступила деревянная стена окраинного дома. Ставни были распахнуты настежь, дверь приоткрыта. В доме царила кромешная темнота.
   Ваня молвил, настороженно:
   - Выходит, здесь и на всей улице, ни в одном доме свет не горит. Куда же они все подевались?..
   Ирина произнесла:
   - Нечистая сила здесь побывала и, быть может, до сих пор осталась где-то поблизости... затаилась...
   - Нечистая сила, - проворчал Ваня. - Не хотелось бы мне больше ни с какими чудищами встречаться. Слишком на многое за последнее время нагляделся. Может быть, они все перешли в центр Козельевска. Там же старое городище, окружённое высоким частоколом. Наверняка, они тоже опасаются нападения каких-то чудищ, и готовятся держать оборону...
   Девушка ответила:
   - Совсем это даже и не наверняка. Но что же нам теперь остаётся?.. Хорошо, пойдём в центр города. Может, и отыщем там что-нибудь...
   И вот они пошли по пустынной улочке городка Козельевска. Иногда они останавливались, вслушивались, вглядывались...
   Но нет - ничего-то они не видели, ничего не слышали. Только, разве что, ветер холодный завывал, да шелестели под ногами раньше времени опавшие листья...
   И вот они до городища, который располагался на холме, и действительно был окружён высоким частоколом.
   И, как только они подошли, как только увидели распахнутые ворота и тьму за ними, то поняли, что никаких людей здесь уже нет...
   Ваня прошептал:
   - Куда же они подевались? Неужели всех Бабай унёс?..
   - Кто-кто унёс? - переспросила Ирина.
   - Бабай... Ладно, лучше о нём сейчас не вспоминать... Ты бы лучше факел заменила, а то этот уже почти совсем догорел.
   - Всего один факел остался, - вздохнула Ирина. - Надо было побольше с собой захватить... Ну да ладно. Надеюсь, здесь ещё факелы найдутся...
   И она начала доставать притороченный к её поясу запасной факел. Ване же почудилось какое-то быстрое движение на самой границе освещённого пространства, и он отвернулся...
   Вдруг факел мигнул, и потух, разом стало совсем темно.
   Ваня быстро оглянулся, но в темноте уже совершенно ничего не было видно. Тогда он позвал:
   - Ирина, где ты?
   Но никакого ответа - только едва слышное шевеление послышалось. Ветер как-то особенно холодно, будто ледяными пальцами, прикоснулся. Ваня вздрогнул, спросил погромче:
   - Отзовись скорее.
   И снова - никакого ответа. Юноша шагнул к тому месту, где в последний раз видел Ирину, но там уже никого не было. Её факел - догоревший и разом почему-то остывший лежал на утоптанной многими ногами земле.
   И вот какие мысли побежали в Ваниной голове: "Главное сейчас - оставаться спокойным. Если буду дёргаться, дрожать - этим всё равно делу не помогу. А надо обдумать, что я смогу сделать? Действительно - что? Нет у меня ни оружия, ни воинских умений... Пожалуй, всё же стоит вернуться в родную деревню, а то мать, наверное, уже с ума сходит от переживаний..."
   И он действительно сделал несколько шагов по улице, направляясь в ту сторону, где на немалом уже расстоянии, за лесами и полями стояла его деревня. Но тут сзади, из приоткрытых ворот городища раздался странный звук. Показалось Ване, будто загудел что-то недоброе колдовской голос, и испуганно, измученно ответил человеческий голос. Не был ли этот человеческий голос, голосом Ирины?..
   Этого Ваня не знал, но зато он понял, что не сможет уйти так вот, не выяснив, что же случилось с этой лесной девушкой. Ведь она помогла ему, даже собралась идти за ним на край света, Солнце выручать, а он поддался первому порыву, испугался, собрался бежать, и ведь мысль о родных была только самооправданием...
   И вот Ваня повернулся, крадучись подошёл к воротам. Там остановился, слушая. А в голове его бежали мысли: "Взять ли факел? Наверное, его ещё можно зажечь огнивом и кремнием. Но нет, не стоит. Наверное свет ненавистен для тех, кто схватил Ирину, но свет и привлекает их. Они сразу заметят меня. А так, кто знает - может, они ещё не обратили на меня внимания..."
   И вот он юркнул во внутренний двор...
   Как и следовало ожидать, практически ничего не было видно. На фоне звёздного неба черной громадой возвышались хоромы градоначальника. Некоторые из окон были раскрыты, но нигде не горел свет.
   И вот уже показалось Ване, что за ним наблюдают. Откуда? Кто за ним наблюдал? Этого он не знал, но взгляд чувствовал, и от взгляда этого волосы на голове становились дыбом.
   И снова побежали тоскливые мысли: "Вот бы Ховало рядом со мной очутился. Как глянул бы своими двенадцатью глазами огненными, так всё бы кругом и озарилось..."
   Но Ховало сгинул в Бабаевом болоте, и дальше Ваня вынужден был идти один...
   Как же тяжело было пересекать двор!
   От напряжения кровь бабахала в висках, а колени тряслись. Он пытался настроить себя на нужный лад: "Хватит бояться. Ведь трусу никогда не вернуть Солнца..." Но что тут было поделать, когда рядом чувствовалось присутствие нечистой силы.
   И вот Ваня добрался до крыльца и начал подниматься по деревянным ступенькам, которые тихонько, но как казалось юноше, насмешливо поскрипывали.
   Ни на мгновенье не оставляло чувство того, что его собираются схватить, растерзать...
   Вот и последняя ступенька. Высокая, обитая железом дверь была заперта, но когда юноша толкнул её - она легко и даже стремительно распахнулась.
   Внутри хором воздух оказался ещё более холодным, чем на улице.
   Некоторое время Ваня простоял на пороге, пытался привыкнуть к той темноте, которая нависала внутри, но к этой темноте невозможно было привыкнуть...
   И, по-прежнему ничего перед собой не видя, Ваня шагнул вперёд.
   Сделал ещё несколько шагов по половицам, которые поскрипывали едва слышно, но, как показалось юноше - поскрипыванием этим оповестили всю нечисть, которая воображалась им в этом мраке.
   Сделав очередной шаг, Ваня не нашёл под ногами опоры. Нелепо взмахнул он руками, пытался за что-нибудь ухватиться, удержаться, но не смог. И вот он полетел вниз...
   Через секунду уже ударился об твёрдую поверхность, и тут же, не обращая внимания на боль в ушибленной груди, вскочил на ноги. Слепо выставив перед собой руки, сделал несколько быстрых шагов. И вот ударился об большую бочку. Догадался, что он свалился через открытый люк в подвал.
   Где-то поблизости расслышал не то шаги, не то просто какое-то шевеление.
   И захотелось снова, как и при встрече с лесными разбойниками, спрятаться в бочке. Он начал ощупывать ближайшую бочку, но она оказалась запечатанной. Между тем непонятные звуки приближались...
   Тогда Ваня забился в какой-то угол, и сжался там, выжидая...
   А звуки всё приближались, и от чего-то неведомого веяло холодом невыносимым, зимней стужей.
   Юноша вздрагивал от напряжения, зубы его стучали и от страха, и от холода. Безудержный, безумный вопль так и рвался из него, и он не знал, как ему ещё удаётся сдерживаться, не закричать...
   А потом холод начал отступать, и Ваня понял, что он очень устал, утомился. Ведь, право, когда он в последний раз нормально спал?.. Наверное, в ту ночь, когда навсегда ушло Солнце...
   И пришёл тёмный, глубокий сон без сновидений...
  

* * *

  
   Очнулся Ваня, открыл глаза и не увидел ничего, кроме непроглядной темноты.
   Сколько он спал? Ответа на этот вопрос он дать не мог, ведь ничего в подвале не изменилось. Только вот рука, на которую он лёг, теперь затекла и болела. Наверное, он всё же долго пролежал.
   Мелькнула мысль: "Странно, что я вообще ещё жив..."
   И вот, преодолев слабость, но не в силах избавиться от страха, он побрёл в темноте. Часто задевал за бочки, за какие-то ящики, и всё ожидал, что столкнётся с нечистью. Удивлялся только тому, что его до сих пор ещё не схватили...
   И всё время в сердце своём хотел, чтобы вернулось поскорее Солнце. Но не возвращалось Солнце...
   Тянулись и тянулись нескончаемые, наполненные напряжением минуты. Но вот спереди раздался шёпот, в котором, как Ване показалось, узнал он голос Ирины. И позвал её по имени:
   - Ирина? Это ты? Отзовись...
   И сам своему голосу испугался - так громко прозвучал он в окружавшей тиши...
   Но вскоре и ответ последовал. Как казалось - шептание приблизилось. Вроде бы и шаги прозвучали...
   Но Ваня не был уверен - действительно ли это Ирина. А когда спереди повеяло сильным холодом, то вздрогнул, спросил насторожённо:
   - Что же ты ничего не говоришь?..
   И прозвучал какой-то скрежещущий, безумный смешок. Понял Ваня, что так Ирина не могла смеяться. Он отдёрнулся, начал пятится...
   Так пятился, пока не упёрся спиной в стену. Дрожащими руками начал шарить вокруг себя. Хотел найти какое-нибудь оружие, чтобы защититься, но ничего подходящего не попадалось.
   Между тем, холод усиливался, также и едва слышимые шаги постепенно приближались...
   И уже зная, что не Ирина это, вновь и вновь Ваня спрашивал:
   - Ирина?.. Ведь это ты?.. Отзовись... Ирина...
   А потом почувствовал Ваня на своём лице ледяное дыхание. Будто кто-то неведомый набрал в себя зимнюю стужу и теперь размеренно выдыхал её...
   От страха и от холода стучали Ванины зубы. Он проклинал свою слабость, жалел, что он не герой бесстрашный. А ещё страстно, больше всего на свете жаждал он увидеть Солнце.
   Вот взошло оно, могучее и ясное, разогнало бы своими лучами этот ненавистный мрак и всю нечисть.
   А в следующее мгновенье случилось такое, что показалось Ване настоящим чудом. Казалось, что его заветная мечта исполнилась, и случилось невероятное - Солнце ворвалось в этот мрачный подвал.
   Ваня отвык от более-менее яркого света, а поэтому в первые мгновенья просто ослеп. И всё же улыбался...
   А потом услышал властный голос. Звучали слова незнакомые, но наполненные какой-то неизъяснимой силой. Слова эти приободряли Ваню, отгоняли страх, внушали уверенность.
   Зато на то существо, которое подобралось к Ване, эти слова воздействовали иначе - существо заверещало, и, покачиваясь, начало отступать.
   Юноша уже кое-что мог видеть...
   И какого же было его удивление, когда он увидел, что этим враждебным существом была всё-таки Ирина. Во всяком случае, он узнал её лицо. Только лицо это было мертвенно бледным, без единой кровинки. Глаза её закатились, видны были одни белки, что производило страшное, отталкивающее впечатление.
   На Ирине было очень длинное, до пола достающее платье. И всё это чёрное платье шевелилось, дёргалось, и представлялось сшитым не из простой материи, но из ночных туманов...
   Только на Ирину глядел Ваня и не видел того, кто произносил диковинные, колдовские слова. Но вот слова прозвучали особенно громко - громом грянули, и Ирина страшно вскрикнул и, заломив руки, отскочила в нечеловеческом многометровом прыжке. Причём отлетала она не оборачиваясь, а всё время повернувшись к Ване своим восковым, мертвецким лицом.
   Скрылась она в темноте, там, куда уже не попадал свет. Зато Ваня обернулся, и увидел, что перед ним, на лестнице, стоит старец. Длинная седая борода, белые волосы и такие же белые одеяния - всё вполне соответствовало тому образу мудреца и доброго колдуна, который и прежде воображал себе Ваня...
   На вытянутой руке старец этот держал светящийся шарик, который действительно можно было принять за уменьшенную копию солнца.
   - Кто вы? - спросил Ваня.
   - Никодим Козельевский, - ответил старец, глядя на Ваню внимательным, и вместе с тем приветливым взглядом.
   Ваня проговорил обрадовано:
   - Так я слышал о вас: вы известный целитель и чародей.
   На что старец ответил:
   - В городе Козельевске, быть может, и известный, но в мире много чародеев, слава которых много больше моей...
   Но Ване показалось, что слова эти старец говорит из-за скромности. Ведь, по мнению юноши, разжечь такое вот миниатюрное Солнце на ладони мог только величайший волшебник...
   А потом юноша спросил:
   - Вы видели?
   - Что видел?
   - Ирину... эту девушку... Что с ней стало? Кто её заколдовал?..
   - А она ещё недавно была девушкой? Ты её знал? - вопрошал старец и, не дожидаясь Ваниного ответа, продолжал. - Была девушкой Ириной, а теперь стала ночницей...
   - Ночницей? - переспросил Ваня. - Что-то я о них слышал... Вроде бы бабушка рассказывала, что ночницы малых детей похищают, и в лес уносят.
   - Да, правильно, - кивнул Никодим Козельевский. - Ночницы - это души тех ведьм, которые тьме служили, и особенно много злодейств совершили. Действительно, раньше, бывало, детей малых крали, и в таких же как они, ночниц, их превращали. Но теперь, как Солнце пропало, совсем обнаглели, и напали на наш город.
   - Так это из-за них в Козельевске так пустынно? - спросил Ваня.
   - Не только из-за них, - ответил Никодим. - На второй день, после того как Солнце ушло, поднялся по всем домам шум великий. То страшилы разбуянились...
   - Что ещё за страшилы? - поинтересовался Ваня.
   - Да тоже духи нечистые. Так, бывает, в ночное время по стенам домов постукивали, иногда голосами странными мирных людей попугивали, но как Солнце исчезло, то, так же как и ночницы, решили настоящую войну людям объявить. Раньше в тенях отсиживались, а теперь и выбрались - образы зверей диковинных приняли. И пусть звери те призрачные, а люди-то совсем головы от страха потеряли. Куда не бросятся - отовсюду, прямо из стен нечисть эта ночная лезет...
   Тут в подвальном мраке что-то заухало, загудело, и с тяжёлым гулом покатилась на них бочка. На пути бочки попался деревянный столб, подпиравший потолок, но бочка этот столб проломила, и покатилась дальше.
   - Скорее - наверх! - скомандовал Никодим Козельский.
   И Ваня поспешил за ним. Только они поднялись, как бочка врезалась в лестницу, и разбила несколько нижних ступеней.
   Теперь внизу, в подвале вновь царил непроглядный мрак, и слышалось оттуда беспрерывное злобное шипенье, какое-то шевеленье, скрипы...
   Никодим Козельевский стремительно шёл по широкому коридору, а Ваня из всех сил старался не отстать от него, чтобы не выпасть из освещённого участка...
   Ваня спрашивал:
   - Хотел бы я знать, почему они меня раньше не схватили?
   - А ты посмотри на себя в зеркало, - посоветовал старец.
   Они как раз проходили возле зеркала, и Ваня, взглянув в него, сначала и не узнал себя. Показалось ему, что отражается там ещё один из страшных порождений тьмы. Некто облепленный ссохшейся тиной, которая образовывала наросты и на его голове и на ставшей бесформенной одежде...
   - Так они меня за своего приняли? - догадался юноша.
   Никодим кивнул. И тут Ваня приметил за своей спиной, во мраке движение. Вроде бы мелькнула там тень, и знакомое, но ставшее таким чуждым лицо Ирины-ночницы.
   Ваня произнёс:
   - Но теперь то они меня раскусили, и не оставят в покое...
   Старец произнёс:
   - Тебя надо вооружиться.
   - О да, вооружиться, - сразу согласился Ваня. - Давно бы я хотел, чтобы у меня был меч, да двуручный. А ещё доспехи крепкие-прекрепкие...
   Никодим печально улыбнулся:
   - Сразу чувствуется, что никакого опыта в подобных делах у тебя нет. Ведь, возможно, двуручный меч ты и не поднимешь, не то что хороший удар им нанести сможешь. А уж в "доспехах крепких-прекрепких" станешь таким неповоротливым, что нежити и бегать за тобой не придётся.
   Ваня обиделся, но, вместе с тем, чувствовал и то, что старец правильно говорит.
  

* * *

  
   ...Наконец, после весьма продолжительного блуждания по коридорам и залам, большим и малым, остановились они перед высокими, железными дверьми. Красивая, изящная резьба украшала эти двери, но и замок был внушительным.
   Ваня думал, что старец произнесёт какое-нибудь заклятье, и замок сам раскроется, но тот просто достал из кармана ключ, и повернул в замке. Затем толкнул дверные створки и те, несмотря на свою тяжесть, сразу распахнулось.
   Они увидели залитое неожиданно ярким светом помещение. Трепещущие, столь желанные огоньки горели в многочисленных масляных лампах, которые стояли и на полу, и на полках.
   И когда Ваня уже перешагнул порог, то увидел, что в помещении этом находятся люди. Там были несколько мужчин - сильных, с виду воинов, там были и старики и старухи, там были и женщины и дети. Всего человек сорок...
   - Здравствуйте, - произнёс Ваня, и вопросительно обернулся к старцу.
   И Никодим Козельевский произнёс:
   - Вот все те, кого удалось спасти в нашем городке Козельевске. Остальные, как я уже говорил, разбежались...
   С этими словами старец закрыл дверь...
   Ваня обратил внимание на то, что и у мужчин и у женщин, и у стариков и даже у кое-кого из детей было оружие.
   Также оружие было развешано и на стенах. И щиты, и копья, и мечи, и доспехи. Также оружие лежало и в приоткрытых сундуках. В общем, хватило бы на то, чтобы вооружить ещё человек сто.
   Несложно было догадаться, что они попали в оружейную.
   К Никодиму Козельевскому подошёл пожилой, но очень крепкий, широкий в плечах мужчина. По тому, как он держался, Ваня сразу догадался, что это человек важный - скорее всего, глава всего города.
   Мужчина спросил:
   - Вот кого я привёл. Что-то этого юношу я прежде не видел...
   - Я из деревни... из Соловьёвки, - чуть хрипловатым от волнения голосом произнёс Ваня.
   - Это ещё надо проверить, - сурово проговорил мужчина.
   - А что проверять-то? - недоумённо и испуганно спросил Ваня.
   - Быть может, ты нежить, - холодно ответил мужчина.
   - Я... нежить..., - Ваня аж передёрнулся от возмущения.
   Тут Никодим Козельский проговорил, обращаясь к мужчине:
   - Ну, Степан Романович, в этом юноше можешь не сомневаться. Он такой же человек, как и все здесь собравшиеся. Я это сразу почувствовал, и проверять его больше незачем. Лучшая проверка уже свершилась: все эти создания тьмы свет не выносят, а здесь светло...
   И Степан Романович, который действительно был градоначальником, устало вздохнул, и сказал, глядя на Ваню:
   - Ты поймёшь моё недоверие, если узнаешь, сколько за последние дни довелось пережить...
   - Дни! - горестно воскликнула сидевшая возле стены, и прижимавшая к груди грудного младенца женщина. - Разве можно назвать это днями! Всё ночь да ночь распроклятая. И куда только наше солнышко подевалось?! О-ох...
   И слёзы покатились по её щекам.
   Ваня обернулся к Никодиму Козельскому и спросил:
   - Быть может, вы знаете, кто Солнце украл?
   Никодим Козельский ответил:
   - Это мне неведомо.
   Тогда Ваня сам заговорил:
   - А, наверное, все эти нечистые создания, порождения ночи объединились, и похитили Солнце. Они думают, что так, без света, никто их злодейства творить не помешает.
   - Кто знает? - молвил Никодим Козельский. - Быть может, ты и прав. Может, и нет.
   - Ну а за Солнцем иду! - вдохновённо воскликнул Ваня, и тут почувствовал себя настоящим героем. - Кто-нибудь со мной пойдёт?..
   - Вот так удивил, - произнёс Степан Романович. - Ты знаешь, хотя бы, куда идти?
   - На запад. Туда, куда оно ушло, - быстро ответил юноша.
   Никодим Козельский положил ладонь Ване на плечо и проговорил:
   - А как далеко тебе идти? Сколько земель затемнённых преодолеть предстоит? А там и моря тебя ждут. И везде мрак. Рассчитал ли ты свои силы? Дойдёшь ли?
   - Не знаю, дойду ли, но все силы, какие есть отдам. Я так решил.
   Старец посмотрел Ване в глаза и ответил:
   - Хорошо. Я тебе верю. Быть может, из этого твоего искреннего порыва что-нибудь и получится, хотя шансы на успех ничтожны. Я привёл тебя сюда, чтобы дать оружие, и ты его получишь. Здесь же у нас и еда есть...
   - Ах, еда! - воскликнул Ваня, и тут же заурчал у него желудок, только теперь он вспомнил, как же давно он не ел.
  

* * *

  
   Прошло, наверное, два часа и Ваня, покушавший и отдохнувший, приласканный светом, который лился из масляных ламп, вместе со Степаном Романовичем и Никодимом Козельским подошёл к стене, на которой развешены были доспехи и оружие.
   Ваня сразу потянулся к массивному мечу с украшенной драгоценными каменьями рукоятью. Но, когда снял этот меч, и взмахнул им, то едва и не выронил.
   - Нет, нет, повесь на место, этот меч не по тебе, - посоветовал Степан Романович.
   Ваня с сожалением повесил меч на место, а Никодим Козельский, тем временем, достал из сундука клинок небольшой и с вида совсем неприметный. Этот клинок старец протянул юноше и сказал:
   - Вот возьми. Это оружие как раз по тебе...
   Степан Романович проговорил:
   - Ох, и дорогой же подарок ты нашему гостю отдаёшь. Достоин ли он его?
   На что старец ответил:
   - Мне сердце подсказывает, что достоин. Сокрыта в этом юноше сила... Кто знает, может и дойдёт он до Солнца...
   Ваня смотрел на клинок, и думал - не издеваются ли над ним старец и градоначальник. Ведь этот клинок казался самым бедным, неказистым из всего оружия, которое их окружало.
   Но вот заговорил Никодим Козельский, и многое объяснилось:
   - Клинок этот не простой, а заговорённый. Выковал его мой прадед, тысячу лет назад. Все свои силы колдовские в него вложил, так как должен был выйти сражаться с драконом тёмным. Победил прадед дракона, а клинок в оружейную Козельевска попал. В клинке - сила Солнца.
   Ваня принял клинок, взмахнул им на пробу...
   Показалось ему, что клинок необычно лёгкий, что подходит он ему, как нельзя лучше.
   И тогда Ваня склонил голову и произнёс:
   - Спасибо вам...
   А Никодим Козельский молвил:
   - Я пойду с тобой...
   Кажется, Никодим Козельский был весьма удивлён. Он и спросил:
   - А как же мы?
   Ответ был:
   - Я пройду с Ваней день с половиной, а потом, на третий день вернусь к вам, в эту оружейную палату. Дождитесь меня.
   Подошла какая-то женщина, спросила:
   - А что же, если масло в лампах закончится раньше, чем на третий день?
   Никодим Козельский склонил голову и ответил:
   - И всё же я вам обещаю, что либо вернусь на третий день, либо, если не вернусь, то уж значит - погибну.
   А женщина продолжала:
   - Ну а если не вернётесь?
   Никодим Козельский ничего не ответил. Он бы мог что-то ответить, но знал, что без его магии эти люди вряд ли что-то сделают...
   Без него они были обречены. В этом светлом помещении они могли рассчитывать только на свет ламп. Пока масло в этих лампах не прогорело...
  
  
  

Глава 6

"Волчий пастырь"

  
   Когда Ваня и Никодим Козельский вышли за ворота города Козельского, далеко, над западным горизонтом, к которому и стремился Ваня, беспрерывно сверкали молнии.
   Ваня, глядя на светящийся, похожий на уменьшенное Солнце шар в руках Никодима Козельского, произнёс:
   - А вот не боитесь ли вы, что нечисть, завидев этот шар, к нам побежит?
   На что старец ответил:
   - С тех пор, как ты, ту, что прежде Ириной была, отогнал, нечисть за нами беспрерывно следит. Так чего же после этого бояться?
   Ваня промолчал, хотя мог бы сказать, что действительно: с тех пор как вышел из оружейной города Козельского, чувствовал на себе враждебные взгляды. И какой был смысл тушить свет, когда от этих взглядов им всё равно было не избавиться?..
   ...Шли они по безмолвным, тёмным полям. Неширокая, но хорошо утоптанная дорога вела их на запад. И хотя Ваня вспоминал свою родную деревню Соловьёвку, он понимал, что возвращаться туда уже бессмысленно.
   Сможет ли он заменить своей матери Солнце? Наверное, сможет. А другим людям? Нет! Для других людей он пока что не так много значил. Другие люди, кроме его матери, да кое-кого из деревенских и не знали Ваню. Лучшее, что он мог для всех них сделать - это вернуть Солнце. Вот о других людях, да и о самом себе думал Ваня.
   Больше всего он вновь хотел увидеть Солнце!
   Его мама, его друг Петя, и девушка, которая ему нравилась - Лена - все они остались в той жизни, в которой было Солнце...
  

* * *

  
   Всё чаще сверкали молнии, но не это казалось важным для Вани...
   Ваня запыхался, шёл с трудом и часто спотыкался. Наконец Никодим Козельский остановился и, обернувшись к юноше, произнёс:
   - Надо бы нам остановиться и передохнуть.
   Так они и сделали. Остановились. Ваня присел на широкий, плоский камень. Никодим Козельский встал рядом, опершись левой рукой на дубовый посох, а в правой руке - держа маленький светящийся шар, который казался уменьшенным Солнцем. Сам старец напоминал дуб - старый и могучий, который не могло свалить никакое ненастье.
   Ваня, глядя на спокойное лицо старца (больше вокруг не на что было смотреть - только мрак их окружал) - спросил:
   - Сколько мы уже прошли, и как скоро вам надо будет поворачивать назад, в Козельевск?..
   На что старец ответил:
   - Проёдем ещё пять часов, а потом я поверну. Те люди меня ждут.
   - Да. Я вас понимаю, - вздохнул Ваня.
   А Никодим произнёс:
   - Что же - думаешь, я тебя без этого света оставлю? Ты так долго не пройдёшь. Нежить тебя быстро растерзает. А я тебе половину того шара, который сейчас у меня в руке светится, отдам...
   Казалось, старец ещё что-то хотел сказать, да не успел. Тут раздался свист: загудело, заухало вокруг них. Ваня схватился за рукоять вручённого ему в оружейной клинка, и одновременно - почти вплотную примкнул к горевшему на ладони Никодима Козельского шару.
   Дрожащим голосом спросил:
   - Что это?
   Никодим Козельский, как казалось, оставался невозмутимым. Он ответил:
   - А это волчий пастырь вышел на охоту.
   Как раз в это мгновенье рядом бабахнул гром.
   - Волчий пастырь? - переспросил Ваня, пытаясь вспомнить что-то давным-давно, ещё в детстве слышанное.
   А Никодим Козельский продолжал:
   - Волчий пастырь бурями повелевает, а небесные волки ему подвластны. Как раз сейчас передние из этих волков мимо нас промчались...
   От налетевшего холодного ветра, и от пришедшего из сердца страха Ваня поёжился и спросил:
   - А волчий пастырь: он пройдёт мимо, да?
   И Ваня посмотрел на лицо старца, ожидая, что тот ответит утвердительно. Но старец произнёс:
   - Скорее всего, волчий пастырь постарается похитить нас.
   - Да зачем мы всей этой нежити нужны?! - воскликнул Ваня.
   В это мгновенье сильнее завыл, загудел ветер; полетели крупные холодные капли дождя.
   А Никодим Козельский произнёс:
   - Во всех нас есть определённая сила. Быть может - светлая сила. Во всяком случае, эту силу можно использовать. Сила - это власть. Запомни: именно власть самое важное для таких как волчий пастырь.
   - Ну а что же остаётся делать таким как мы?! - в сердцах прокричал, стараясь перекричать вой ветра и частый удары грома, Ваня.
   - Нам остаётся бороться и, несмотря ни на что, оставаться самими собой.
   - Но я устал! - едва сдерживая слёзы, молвил юноша.
   - Это тебе так только кажется. Ты меньше меня пожил, а силы в тебе сейчас ещё огромные. Так что вернёшь ты Солнце...
   Слова Никодима Козельского произвели на Ваню благодатное впечатление. Юноша приободрился, да и от клинка, который он так крепко сжимал в правой руке, исходила сила.
   И вот уже показалось Ване, что он могучий герой, что никакая нечисть ему не страшна.
   Никодим Козельский крикнул:
   - Осторожно! Не совершай опрометчивых поступков!
   Но какой там! Именно в эти мгновенье Ване ужасно надоело постоянно бояться, прятаться. Он решил вступить в открытый бой с нечистой силой...
   И вот Ваня бросился вперёд.
   Вот он уже на границы с тьмой. Оттуда всё чаще летели крупные, холодные дождевые капли...
   Вот в очередной раз полыхнула молния, и увидел Ваня, что над широким полем, которое их окружало, несётся на них какая-то громадная фигура, похожая на спустившуюся к самой земле грозовую тучу.
   Но впереди этого страшной живой тучи неслись тёмные фигуры гораздо меньших размеров. То были косматые, расплывчатые волчьи фигуры.
   Один из волков был уже рядом, и, широко распахнув пасть, прыгнул на Ваню. Юноша успел пригнуться, и одновременно выставил руку с клинком вверх.
   Итак, брюхо страшного волка было вспорото, а клинок на мгновенье вспыхнул солнечным светом, и в этой вспышке Ваня увидел, что на него несутся ещё несколько таких волков.
   Тогда юноша взметнул клинком, и убитый первым волк обратился в бесформенный сгусток тумана, отлетел далеко в сторону. Молнии не полыхали больше, чёрных волков больше не было видно, но Ваня чувствовал, что они рядом. Вот взвыл, ударил в Ванино лицо ледяной ветер. Юноша шагнул навстречу ветру, и ударил во тьму. И не ошибся - клинок попал в следующего волка.
   Обрадованный этой победой, Ваня усмехнулся. Теперь и победа над тем тучеобразным великаном казалась возможной. Но вот прыгнул на Ваню очередной волк, и Ваня не успел отразить его нападение. Удар волчьей лапы пришёлся ему в плечо, и был настолько сильным, что юноша не устоял и упал на спину. Рядом с его лицом сверкнули источающие синеватый свет клыки, и не миновать бы ему гибели, если бы не подоспел Никодим Козельский. Старец ударил по волку своим посохом, и тот, пронзительно взвизгнув, отлетел в сторону...
   Но тут на них сразу бросились разом несколько волков. Ваня ещё успел заметить, как Никодим Козельевский взмахивает посохом, как от его сильного удара отлетели ещё несколько этих наполовину призрачных тварей.
   И ещё одного волка смог поразить Ваня, но потом очередной волчара навалился на его грудь, придавил к земле, и оказался вдруг таким тяжёлым, что Ваня почувствовал - ещё немного и его рёбра просто не выдержат, будут раздавлены.
   Скрежеща зубами, Ваня попытался поднять руку, ударить врага в бок, но тут подоспел ещё один волк, и ударил юношу по запястью с такой силой, что ладонь его разжалась, и клинок отлетел далеко в сторону.
   Свет, который исходил от лежавшего на ладони Никодима Козельского шара, задрожал, стремительно отдёрнулся в сторону, потом и вовсе пропал.
   Из последних сил Ваня застонал:
   - Помогите... скорее...
   Но слишком слабым был его голос. Зато рядом ослепительно полыхнула зловещая молния.
   Прямо перед своим лицом увидел распахнутую пасть волка. Холод, который исходил от этой твари, заставлял Ваню дрожать...
   И думал Ваня, что это уже конец. Но вот грянул голос, достаточно громкий и раскатистый, чтобы принять его за очередной раскат грома. Но Ваня расслышал, что в голосе этом прозвучали слова.
   Конечно, это сам Волчий пастырь приблизился, и теперь командовал своим клыкастым поданным. Те покорно отскочили в сторону, и Ваня, едва сдерживая стон от боли в ушибленной, смог приподняться, быстро начал шарить руками. Пытался найти чудесный клинок, но его нигде не было.
   - Никодим! Никодим!! - закричал, борясь с кашлем, Ваня.
   Но вот сверкнула молния, и очередной выкрик оборвался...
   Прямо перед собой видел Ваня жуткую, на многие метры возносящуюся, клубящуюся громаду...
   Волчий пастырь казался таким громадным, таким всемогущим, что Ваня подумал - а, может, это он и похитил Солнце. Тут, казалось, и самый могучий, легендарный богатырь не справился бы. И всё же юноша не терял голову от страха. Он понимал, что бежать бесполезно, что волчий пастырь всё равно схватит его, а сейчас - просто разглядывает эту маленькую человеческую фигуру.
   И Ваня шагнул к этой клубящейся громаде и произнёс:
   - Зачем ты украл Солнце? Мир стал не только тёмным, но и холодным. Скоро все вымрут, помёрзнут, и тебе просто не на кого будет охотиться...
   Звуки, похожие на громовой хохот, заставили Ваню зажать уши. Но и так он почти оглох. Юноша смотрел не только вперёд, на эту страшную, живую тучу, но и оглядывался назад, всё надеялся, что появится Никодим Козельский, выкрикнет какие-нибудь светлые, колдовские слова, и отгонит волчьего пастыря. Но кругом только волчьи тени метались, да прорывались сквозь клубящуюся дымку отсветы молний.
   А потом к юноше протянулась громадная ручища, схватила, дёрнула куда-то вверх, и Ваня почувствовал, что стремительно летит по воздуху.
   "Куда ты несёшь меня, Волчий пастырь?!" - хотел выкрикнуть Ваня, но сильный встречный ветер вбил этот крик обратно в его рот, и он смог только закашляться.
  
  
  

Глава 7

"Солнце"

  
   Среди тёмного облака находился Ваня. Чувствовал он, что окружает его сила, многократно превосходящая его, человеческую силу, что сопротивляться этой силе бесполезно.
   Но вот Ваня спросил:
   - Куда ты несёшь меня, Волчий пастырь?
   Юноша не очень то надеялся, что услышит ответ. Но прозвучал громоподобный голос:
   - Несу в своё жилище, среди облаков... Там ты будешь служить мне верой и правдой.
   На что Ваня ответил:
   - Я не смогу служить тебе верой и правдой, потому что без солнечного света скоро погибну. Я уже долго находился во мраке, и я устал от этого...
   Тогда произнёс Волчий пастырь:
   - Что ж, тогда я сброшу тебя вниз, и ты, упав с большой высоты, разобьёшься.
   - Кидай! - выкрикнул Ваня с неожиданным ожесточением. - Раз помочь не можешь, так кидай... Ведь всё одно - ни мне, ни другим людям не жить без солнечного света...
   А волчий пастырь пророкотал раскатисто, словно бы Ванины мысли продолжая:
   - Вся земля ледяным панцирем покроется. Все умрут - и люди, и звери...
   - Бросай, бросай меня на землю, - продолжал кричать Ваня. - Тебе ведь только на радость погибель наша...
   Но Волчий пастырь неожиданно прогрохотал:
   - Нет, не на радость! Жить наедине с ветром, да снегом - это будет через чур скучно. Солнце должно взойти, и я помогу тебе...
   Услышанное показалось Ване столь неожиданным, что он онемел, и некоторое время молчал.
   Потом спросил, шёпотом, даже не надеясь, что Волчий пастырь услышит его:
   - Так отнесёшь ли меня на край света. Туда, где солнце за край земли заходит?
   И Волчий пастырь ответил:
   - Да, отнесу...
   И полетели они над тёмными лесами и полями, над горами и реками, над морями и островами. Многие месяцы, а то и годы понадобились бы Ване, чтобы преодолеть эти погружённые во мрак просторы...
   Но вот вперед показался остров, больший из всех, виденных Ваней за время этого полёта.
   Над островом возвышались горы. Из-за вершин этих гор вздымалось сияние, столь желанное Ваней, и он воскликнул:
   - Солнце светит! Скорее бы его увидеть!
   Поднялся над вершинами гор Волчий пастырь, и увидел Ваня туннель, уходящий в недра земли.
   В этот туннель и полетел Волчий пастырь...
   Долго летели они, и вот впереди увидел Ваня огромную сияющую златом сферу - то было Солнце. А рядом с Солнцем висела, сияя другая сфера - серебристая, мягкая...
   Ожидал Ваня увидеть невообразимое чудище, похитившее Солнце, а, оказывается, это Луна обняла Солнце своими нежными лучами, и не выпускало.
   Волчий пастырь и Ваня подлетели ближе, и тогда юноша почувствовал, что и Солнце и Луна заметили их, и теперь смотрят, ждут...
   Чтобы не ослепнуть, Ваня закрыл глаза. А потом закричал:
   - Солнце! Что же ты остановилось здесь! Земля замерзает без тебя! Лети скорее!
   В голове его прозвучал мягкий, тёплый голос:
   - Прости меня, простите меня, все люди!
   Теплом и светом от этого голоса веяло - то Солнце к Ване обращалось.
   А потом иной голос - мягкий и загадочный, - голос Луны зазвенел в голове юноше:
   - И меня простите все. За долгие века небесного плавания так я по любимому Солнцу соскучилась. Нам о многом надо было поговорить. Но теперь я говорю - "Прощай, любимое моё! Многие века пройдут, прежде чем мы встретимся вновь...
   И вот Солнце полетело дальше по туннелю, чтобы взойти над восточным краем земли, а Луна осталась на месте, дожидаться своей очереди...
  

* * *

  
   Обратно, над морями, островами, горами, реками, полями и лесами нёс Волчий пастырь Ваню.
   А потом поставил на землю, рядом с родной Ваниной деревней, а сам взмыл в небо, и, сверкнув на прощанье молнией, улетел...
   А над восточным краем небес, спокойное, уже восходило Солнце...
   Ваня направился к деревне.
   Там его ждала встреча с матерью и с Леной...
   Им он рассказал о своих приключениях, но ему не очень то поверили, потому что слишком уж всё это казалось невероятным
   А на следующий день вернулся отец, вернулся и лучший друг Петя...
   То, что с ними было, они не могли вспомнить, но всё же вернулись прежними.
   Ну а Ваня, прикрыв глаза, стоял посреди поля. Он чувствовал прикосновение солнечных лучей на своём лице и улыбался им...
  

КОНЕЦ

08.11.2006

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"