Так бывает, что совершённый в детские годы поступок отравляет всю жизнь... или большую часть жизни...
* * *
Ивану Ивановичу просто хронически не везло. И, хотя, в конце концов, он и на работу пристроился, и неплохо обеспечивал себя, но и работа была неинтересной; и творческим его амбициям негде было развернуться, и самое главное - его никто не любил, и он был одиноким.
И ел и пил, и спал, и в кино ходил, и просто прогуливался - всё это в одиночестве. Ивану Ивановичу было тошно от такой жизни, но он не знал, как её изменить.
По окружающим их городок лесам он иногда бродил, но и это всё были одинокие и от этого мучительные прогулки. И только в одну часть леса он почему-то никогда не захаживал. Сам не понимал - почему? Просто не хотелось ему туда идти, вот и всё.
И в День своего тридцатилетия, когда никто его даже не поздравил, он, жаждя хоть что-то изменить, и, не зная, как это сделать, направился именно в эту, отдалённую часть леса (ведь это было хоть какое-то изменение!).
И там нашёл берёзу. Могучее дерево было крепко обмотано цепями и колючей проволокой.
Так как дерево всё-таки росло, то и цепи, и колючая проволока глубоко вошли в её плоть, и расходились вокруг таких мест ржавые потёки, а кора потрескалась и потемнела. Когда налетел ветерок и зашумел в берёзовой кроне, то почудился Ивану Ивановичу в этом звуке мучительный стон. И тогда он вспомнил...
Это он обмотал берёзу цепями и колючей проволокой. Сделал это в двенадцатилетнем возрасте.
Зачем обмотал? А просто потому, что некуда было выместить накопившуюся агрессию. Много времени на это потратил: несколько раз с цепями приходил, и уже потом, созерцая изувеченное дерево, выкрикнул:
- Ну, вот то-то же! Теперь будешь моей пленницей!
И вот, спустя восемнадцать лет, потрёпанный жизнью Иван Иванович заплакал, и прошептал:
- Прости меня, пожалуйста...
А потом добавил:
- Я скоро вернусь...
И он бросился в город, где купил в магазине плоскогубцы, пилу и большие клещи. А потом он, уже в сумерках, побежал обратно в лес.
А в лесу он заблудился, и до самого утра продирался через мокрые, после недавно прошедшего дождя, заросли, и приговаривал:
- Только бы найти её...
И когда взошло солнце, он нашёл берёзу, и ещё многие часы потратил, освобождая её от цепей и колючей проволоки.
А вечером, ещё раз попросил у освобождённой берёзы прощенья, и, покачиваясь от усталости, побрёл в город.
* * *
Нельзя сказать, что сразу после этого случая жизнь Ивана Ивановича наладилась. Нет - она возрождалась также медленно, как и освобождённая берёза.
Но всё же, после освобождения берёзы в душе его произошёл перелом. Душа его сбросила с себя цепи. И он выразил себя как художник. И уже проходили его выставки, а он, поглощённый творчеством, не замечал, как летит время.
У него появились друзья, а потом и любовь...
Спустя десять лет он, вместе с женой и детьми гулял по парку, и подошёл к берёзе, которая полностью уже возродилась.
Иван Иванович хотел сказать что-нибудь наставительное, но, взглянув на изумительную, мягко золотящуюся крону, понял, что напыщенные речи окажутся неуместными, и молвил просто: