Не думал, не гадал, что у меня есть двойник. Но мы с ним встретились, и встреча эта произошла при самых изумительных обстоятельствах.
Встретились мы с ним в редакции. Вообще-то большинство редакций принимают рукописи посредством электронной почты, но та редакция, о которой здесь идёт речь, работала по старинке, то есть материалы принимали исключительно распечатанные.
Что ж: я распечатал свои недавние рассказы, и, хлюпая по апрельским лужам, направился в редакцию.
Солнышко светило, люди радостные ходили, мир ясен и добр, всё так расчудесно: надо бы улыбаться, я и улыбался. Только в сердце чуточку печально было. Из-за одиночества печально. Друзья, правда, были, да и сейчас есть. Влюблён был, но безответно, а, стало быть, настоящая любовь отсутствовала. Из-за отсутствия любви и печалился.
Ладно, чего уж там, тоску былую ворошить. Вот добрался до редакции. Вошёл. Гляжу, а у стола редактора стоит, ко мне спиной повернувшись, некто.
Подумал: должно быть, я сзади так же должен выглядеть. И волосы такие же длинные, наспех расчёсанные, и куртка такая же тёмная, и джинсы - чёрные. И даже ботинки, как у меня.
А как голос его услышал, так сразу свой собственный голос узнал. Печальный, меланхоличный, негромкий голос. И говорил он то, что я сам должен был сказать:
- Здравствуйте. Вот принёс вам свои рассказы.
И протянул редактору жёлтую папку. Надо сказать, что у меня была точно такая же папка.
- Так... так... - проворчал редактор, раскрывая папку, - А где здесь ваше имя?
- Ох, не написал. Можно сейчас напишу? - робко прошептал литератор.
- Ладно, давайте я сам, - отозвался редактор. - Так как вас?
И тут литератор назвал моё имя и фамилию. И я настолько изумился этому факту, что раскрыл рот.
- Ну, всё, - сказал редактор.
- А когда можно узнать... ваш ответ, - пробормотал литератор.
- Через месяц...
После этого литератор повернулся к выходу. И я увидел его лицо. У него было моё лицо. То есть, не просто похожее лицо, а именно фотографическая копия. И вообще, он был точной моей копией.
У меня округлились глаза, у двойника тоже.
Тут обернулся и редактор, он увидел нас, и присвистнул:
- Ничего себе..., - а потом подумал, и спросил. - Это что - розыгрыш?
И вот тогда я почувствовал, что встреча с двойником - это, быть может, самое замечательное событие в моей жизни. Я понимал, и чувствовал его, так же, как самого себя, но в тоже время, он был отдельным от меня существом, отдельной вселенной.
И я твёрдо знал, что он думает то же, что и я. Я сказал, улыбнувшись:
- Да - это розыгрыш.
А двойник кивнул, и тоже улыбнулся.
После этого мы вышли на улицу, и, уселись на лавочку, возле фонтана.
Мы поговорили ещё немного, и оказалось, что вообще все произведения, написанные мной, были написаны и им, причём - в одно и тоже время. Но это нисколько не расстроило. Тем более, не расстроило то, что и события наших жизней были практически идентичными друг другу, хотя и обитали мы в разных концах нашего весьма большого города.
Он, также как и я, был одинок. Так же как и меня, его ни раз отвергали. Но, если я всё-таки, пусть и безответно любил одну девушку, и, время от времени названивал ей, то он уже никаким девушкам не звонил.
- Как думаешь, почему она тебя не любит? - спросил двойник.
- Наверное, я кажусь ей слишком диким, нелюдимым, замкнутым. Но таким я раньше, до того, как тебя встретил. Но теперь всё изменилось. Хочешь, я тебя с ней познакомлю?
- Скажи, она ведь живёт на предпоследнем этаже четырнадцатиэтажного дома, а рядом с этим домом пруд и сиреневый сад?
- Да. А откуда ты знаешь?
- Мне снился этот дом, и девушка тоже снилась. Ведь её зовут Аней?
- Да. Выходит, и сны у нас одинаковые. Ладно, пошли, я вас познакомлю...
* * *
Дошли до Аниного дома, но я не стал подниматься на её площадку, а остался этажом ниже.
- Что же не идёшь? - спросил двойник.
- А зачем? Ведь теперь ты сам прекрасно знаешь, как себя вести.
- Да, действительно. Спасибо тебе.
- И тебе тоже спасибо.
Затем двойник поднялся на Анин этаж, и я услышал звонок. Скрипнула дверь, и раздался удивлённый Анин голос:
- Митя? (так звали меня и двойника)
- Да. Это я. Аня, я кое-что хочу сказать. Жизнь то прекрасна!..
Он говорил ещё что-то, а я слышал в его голосе силу. Сила, не значит громкость. Он говорил негромко, почти шёпотом. Но всё же в его голосе была такая же сила, как в травинке, которая на своём пути к солнцу пробивает бетон.
Потом заговорила Аня. Она говорила что-то такое общее, но по голосу её я понял, что она уже изменилась, и уже чувствует к нему любовь. А ещё я знал, что всё у них будет хорошо.
* * *
Настроение было отменным. Вышел из Аниного дома, и направился к лотку с мороженым. Купил порцию сливочного. Увидел девушку украшенную добрыми, кроткими очами. Так как денег больше не было, разделил свою порцию мороженого с ней.
- Ох, да что вы, - очаровательно смутилась она.
- Пожалуйста, не отказывайтесь, мне очень хорошо с вами, - сказал я.
- Ну, раз так... - прошептала она, и приняла половинку порции.
И я знал, что ей также хорошо со мною, как и мне с нею. Мы познакомились: её звали Оля. Она писала стихи, рисовала и училась в институте.
С тех пор мы вместе, и счастливы. Двойника я больше не видел, но знаю, что и он счастлив.
Оказывается, даже и в дождливый ноябрьский день, когда небо свинцовое, можно быть беспредельно счастливым, а в душе может сиять апрельское солнце.