Город Ж. стоял на берегу реки с ярко-жёлтой, но всё же пригодной для питья и купания водою. И эта река была единственным спасением для жителей города Ж., а иначе бы они давно иссохли. Дело в том, что этот город окружала безбрежная пустыня, и лишь раз в тридцать лет приходил из неё дождь.
Тридцать лет небо было ослепительно белым и жгучим; тридцать лет Солнце безжалостно кололо своими южными лучами, и лишь единожды в тридцать лет, небо наполнялось могучими чёрными тучами; непрерывно звучали громы, сверкали молнии, а с неба лили и лили водные потоки. По улицам неслись ручьи, сначала грязные, уносящие накопившийся за эти годы песок и пыль, а потом уже чистые.
В этот день, привыкшие к жаре жители города N. боязливо прятались по своим домам, и читали молитвы к божкам пустыни. И один только ученик часовых дел мастера, двадцатилетний Жак выбежал на улицу. Он носился под небесными водопадами, он смеялся, он барахтался в воде, и ему было так хорошо, как никогда прежде не было.
В этом счастливом царствии встретил Жак девушку. Они брызгались друг на друга, они хохотали, и верили, что никогда это счастье не закончится. Но потом ударил слепящий солнечный свет, и когда Жак привык к нему, то понял, что девушка исчезла.
Он очень долго искал её, но всё напрасно. Потом вернулся к своему наставнику, и продолжил изучение часовых механизмов. Летели дни, слагались в недели, недели - в месяцы, месяцы - в годы.
Изредка Жак выходил из часовой лавки, которая теперь принадлежала ему; плёлся под слепящим солнцем, по пыльным, раскалённым улочкам. На улочках было столпотворенье; метались люди, скрипели телеги, и Жак знал, что в этой преисподней ему не суждено найти ту девушку.
Ночи в городе Ж. были угольно-чёрными, и, стоило перешагнуть порог, как затухали любые осветительные приборы; всякий, кто выходил в ночь, бесследно исчезал.
Прошло тридцать лет. Одинокий пятидесятилетний Жак, сидел в своей лавочке, согнувшись над очередным часовым механизмом.
И вдруг он услышал удар грома, и понял, что настал его день. Он вышел на улицу, и встретил там дождь. Прохладные потоки придали ему сил; он засмеялся, и вновь почувствовал себя юношей. Он побежал, зная, что сейчас встретит ту девушку.
И на этих очищенных от суетливой толпы, и от мрачной ночи улицах он действительно встретил её. Хотя она уже и не была девушкой, а пятидесятилетней женщиной. Но она сияла, и она была прекрасна.
И они смеялись, и они брызгались водою, и они бегали друг за другом, а кругом сверкали молнии, и лил могучий дождь.
Но тут Жак увидел, что надвигается стена света. Он взял свою возлюблённую за руку, и прошептал:
- Мы не должны потеряться, потому что следующего раза не будет. Мне не прожить ещё тридцать лет.
Налетел солнечный свет, ослепил. Жак почувствовал, что рука его возлюбленной тает, словно воск в печи.
Он пытался увидеть её, но видел лишь мрак. Он кричал:
- Не уходи! Не оставляй меня одного!
А она шептала нежно и печально:
- Прости, но я не могу остаться, я ухожу вместе с дождём. Дождись меня. Через тридцать лет и вернусь и заберу тебя с собою...
И Жак остался в одиночестве.
Через тридцать лет, Жаку исполнилось восемьдесят. Дряхлый, седой старец вышел под надвигающийся дождь. Медленно побрёл среди водных потоков, он чувствовал, что его сердце останавливается.
Навстречу ему шла юная девушка. Она улыбнулась, обняла его, и впервые за всю жизнь, поцеловала. Этим поцелуем она забрала его жизнь, растворила его тело в дожде, навсегда забрала с собою.
Когда дождь ушёл, оказалось, что часовая лавка Жака исчезла, и никто не вспомнил, что жил такой человек.