Лучи полной Луны ярко пылали на спокойной глади горного озера. От озера и от заполненного крупными блёстками звёзд неба веяло прохладой, едва ли не холодом. Кругом возносились кручи неприступных скал, а ещё дальше выделялись на фоне небес горы со снежными шапками.
По небольшой тропке возле озера шла, задумавшись, красивая, стройная девушка по имени Элла. Несмотря на прохладу, девушка одета была легко - в простое платье и такую обувку, в которой удобно было ступать по каменистой почве.
Платье её было тёмным, и казалось частью и порождением ночи. Девушка прижимала к груди только недавно сорванные и ещё благоухающие цветы. А если заглянуть в её выразительные, прекрасные очи, то можно было прочесть там глубокую печаль...
О чём же печалилась прекрасная Элла? Почему, остановившись у берега, долго смотрела на одну из самых высоких, заснеженных гор, силуэт которой напоминал заснувшего и весьма страшного великана?
Вспоминала Элла своего возлюбленного, камнереза Керзо. Высокий и статный, Керзо сочинял красивые стихи и сказки и рассказывал или пел их своим сильным, вдохновенным голосом. И не было ему равных в камнерезном деле. Он не работал - он творил; каждую, даже и самую небольшую и незначительную вещь он делал с большим воодушевлением. И выходили у него прекрасные произведения искусства, которые даже и неудобно было использовать в повседневной жизни, казалось, что они - экспонаты какого-то музея.
Но в последнее время стала замечать Элла, что Керзо не спит ночами, а выходит к околице и стоит недвижимый, и смотрит на эту, похожую на заснувшего страшного великана гору.
Элла брала его за руку, и спрашивала:
- Что тревожит тебя? Почему с таким вниманием глядишь ты на эту гору?
А Керзо отвечал:
- Горный великан зовёт меня. Ему нужно моё сердце, моя кровь, чтобы согреться, и дерзновенно пойти по земле, сотрясая.
- Что ты! Что ты! - испуганно восклицала Элла. - Наверное, то, что ты мне сейчас рассказываешь - это какой-то отголосок страшного сна. Ведь только дети верят, что легенды о горных великанах это - правда.
В ночи звучал грустный голос Керзо:
- Так при свете дня или в стенах своих хижин мы смеёмся над сказаниями древности, но сейчас ночь, и взгляни на эту гору. Видишь - этот великан, он более реален, чем наши мысли о том, что его просто не может быть. Он заполняет мою душу, и скоро я уйду, не попрощавшись с тобой. Обещай, что не станешь меня искать...
- Какие страшные вещи ты мне говоришь! - воскликнула Элла, и крепко прижалась к груди Керзо. - Но я верю - это наваждение пройдёт, и ты навсегда останешься со мною...
Но по прошествии недолгого времени Керзо действительно ушёл. И, сколько его ни искали (даже и с собаками), так и не нашли никаких следов. Тогда Элла едва не помешалась от горя. Она была уверена, что её любимый ушёл к каменному великану. Она даже отправилась в горы, и, словно горная козочка, карабкалась вверх и вверх, по обледенелым, холодным склонам, до тех пор, пока совсем не выбилась из сил. Только по счастливой случайности её нашли и почти бездыханную принесли обратно в деревню, где выходили.
Прежде жизнерадостная, весёлая Элла очень изменилась с тех пор. Ни единой улыбки не появлялось на её губах. Бледная, задумчивая, ходила она и ни с кем не разговаривала, на вопросы отвечала односложно.
Долгие ночные прогулки по окрестностям деревни, возле холодного озера стали для неё обычным делом.
А иногда она останавливалась, и долго с чувством то печали, то гнева смотрела на похожую на спящего великана гору. Она шептала, зная, что и шёпот её будет услышан горой:
- Зачем ты похитил у меня моего возлюбленного?.. Я ведь всё равно не отступлю, пока вновь не прильну в жарком поцелуе к его милым губам.
И вот в эту тёмную ночь, по горам пронеслось такое эхо, будто разом сотни молний впились в землю, или же горы сбросили все свои снежные шапки, которые и сошли могучими лавинами.
И увидела Элла, что зашевелился горообразный великан, сотрясая землю, привстал, и начал вытягивать к Элле свою исполинскую длань. Зрелище было действительно жутким, девушке казалось, что она будет раздавлена. Элла вскрикнула и, прижимая к груди цветы, бросилась бежать.
Она укрылась за отвесной скалой, и, прижимаясь к её холодной тверди, застыла, глядя расширившимися глазами на озеро. Вот потемнели отражённые в водах звёзды - это приближающаяся ручища горного великана закрыла их. От сотрясений почвы появилась на поверхности рябь, потом и волны поднялись.
Рядом с Эллой посыпались тяжеленные глыбы - это великан шарил ручищей, разыскивая её, и попутно разрушая скалу, под которой она укрылась. Вот приблизился исполинский палец, и Элла зажмурилась, приготовилась к смерти, так как считала, что будет раздавлена, как какой-нибудь муравей.
Но когда девушка приоткрыла глаза, то поняла, что не погибла она и не раздавлена, а лежит на каменной ладони, достаточно широкой, чтобы на ней разместилось несколько деревень, подобных той, в которой жила Элла. Подобно сторожевым башням поднялись вокруг неё пальцы, и не давали ураганному ветру подхватить её лёгонькое тело и унести его в бездонное ущелье.
Странно, но Элла даже и не испытывала страха. Она ждала, она надеялась на долгожданную встречу со своим любимым, с Керзо.
И вот движение прекратилось, подобные башням пальцы опустились, и Элла поняла, что находится на вершине горы.
Пронизывающий, ледяной ветер ударил её, и Элла задрожала от холода. Она тут же закричала:
- Керзо, где ты?! Отзовись, любимый!
И услышала не голос своего возлюбленного, но громоподобный голос самой горы:
- Я хотел, чтобы его горячее сердце согрело мои каменные жилы. Видно, века одиночества и вспышка далёкой звезды внесли смуту в обычное течение моих мыслей. Мне хотелось пройтись по земле, как это было давным-давно, ещё до появления первого человека. Но я не могу сдержать в себе этой горячей человеческой крови, она рвётся из меня, на свободу...
- Так освободи же Керзо! - воскликнула Элла.
- Рад бы освободить, да не могу, - прогрохотала гора. - Он всё же стал моей частью. Только ты можешь помочь, только твоё верное сердце помнит его облик.
- Да, конечно, я помню, но что я должна буду делать? - спросила Элла.
- Сейчас я спущу тебя обратно в долину, ты возьмёшь в доме Керзо его инструменты для резки камня, а потом выйдешь с ними, и я вновь подниму тебя сюда. Ты будешь работать, ты высечешь из каменной тверди статую, которая и станет Керзо...
- Конечно, я согласна, - кивнула Элла.
- Но, предупреждаю: это будет очень долгая и тяжёлая работа, - ревела гора.
- Я готова к любым трудностям и испытаниям, - заверила гору Элла.
И вот вновь подхватила её каменная рука и отнесла в долину.
Из опустевшего дома Керзо взяла Элла его инструменты, а когда вышла наружу, то ручища вновь подхватила её и вознесла к вершине.
Там Элла начала работать. Точнее - творить.
Сначала она пробила ледовый панцирь, который покрывал один из уступов возле вершины горы. Затем начала вбиваться, вгрызаться в каменную твердь. Она замёрзла, она устала, руки её кровоточили, но также кровь выступала и из камней. И Элла знала, что это - кровь её возлюбленного Керзо.
Наконец, обессиленная упала она, и забылась тяжёлым сном. Она бы замёрзла во сне, в ледышку превратилась, но из трещин в камне исходило тёплое дыхание её возлюбленного и согревало её...
Очнулась она на рассвете и продолжила работу...
Всё же ей нужна была еда, и теперь каждый день великанская рука спускала Эллу в долину. Жители деревни уже знали, что Элла связалась с духом горы, и боялись девушку как опасную колдунью, только заметив её издали, тут же в ужасе разбегались. Но оставляли ей горячий хлеб и молоко, надеясь, что она не нашлёт на них проклятье. Элла брала эти дары и шептала печально:
- Простите меня за то, что так огорчаю вас. Но иначе я не могу...
И свистела. На этот свист откуда-нибудь из-за ближайшего утёса появлялась горная ручища и возносила её к снежным вершинам. Там Элла продолжала свою работу.
Сначала она ещё считала дни, а потом сбилась со счёта, и знала только, что прошло очень много времени. Однажды в зеркале изо льда увидела она своё отражение, и не узнала - такой она стала бледной, так заострились черты её лица. Теперь она и сама казалась выточенной из камня.
Но, продолжая творить статую, она шептала:
- Даже если ты не примешь меня такой, какой я стала; даже, если умру от этого ледяного ветра - всё равно не отступлю...
А из горы гремел глас:
- Скорее завершай свою работу. Его человеческая кровь скоро сожжёт меня, и я стану вулканом. Он так рвётся на свободу, к тебе!
И эти слова воодушевляли Эллу...
Однажды настал день, и она поняла, что уже внесла последний штрих, и перед ней стоит Керзо, такой же, как и прежде... только каменный.
В долгом поцелуе припала она к его губам. И если вначале эти губы были твёрдыми и холодными, то потом потеплели, стали мягкими, и Элла почувствовала дыхание своего любимого.
Глянула она и увидела его живые глаза рядом со своими глазами.
Долго стояли они, слитые поцелуем, а над ними нависал заснеженный склон вновь и уже навсегда заснувшей дерзкой горы.