Зина стояла в шкафу, среди чужих вещей, и тряслась от страха: сейчас её обнаружат и с позором выставят. И зачем только позволила себя уговорить?
Но как он ухаживал! Он - это Глеб, красавец, высокий, с голубыми глазами и копной чёрных волос, с низким голосом и пронзительным взглядом. Возник он в жизни Зины внезапно, налетев на неё на улице. От неожиданности Зина выронила из рук сумочку, та упала, содержимое рассыпалось по сырому асфальту.
Зина бросилась всё собирать, виновник столкновения - тоже, они стукнулись лбами.
- Простите, - потирая лоб, произнёс незнакомец, - я торопился и вас не заметил.
- Да, - пытаясь сгрести с асфальта сумочный хлам, ответила Зина, - я вообще, не очень заметная.
- Да я не в том смысле, - стушевался мужчина, - давайте помогу.
Он сгрёб в ладони помады, флакончики, свёртки и другую всячину и высыпал это добро в сумочку. Среди знакомых вещей туда затесались посторонние предметы, которые к Зине никакого отношения не имели, и валялись на асфальте, брошенные кем-то из неаккуратных прохожих: намокший конфетный фантик и мокрый окурок.
- Может, я лучше сама? - прервала она возню незнакомца.
- Извините, - сконфузился тот, а потом улыбнулся.
Не улыбнуться в ответ Зина не могла, настолько искренним казалось его смущение.
- Глеб, - он протянул руку.
- Зина, - пришлось тоже представиться.
Ей показалось, что уголки его губ дрогнули, что ж, она привыкла к такой реакции и не обижалась. Имя, которым наградили её родители, прочими людьми считался пережитком прошлого и атавизмом. С самого детства она испытывала из-за этого различные неудобства, потому что дети склоняли её имя на различный манер, самым распространённой рифмой к нему являлась резинка.
Поначалу Зина обижалась и даже плакала, но потом решила на провокации внимания не обращать, а со временем и вовсе научилась достойно на них отвечать. Хотя до конца комплекс имени искоренить не удалось, и, представляясь в компаниях, Зина испытывала неловкость.
- Вас, наверное, раньше дразнили? - улыбнулся Глеб, улыбнулся не обидно, без подвоха.
- И сейчас бывает, - честно призналась Зина.
- И меня обзывали.
- Вас-то как?
- Да по-разному, например, Глеб - ширпотреб, - он посмотрел ей в глаза, и они рассмеялись.
С тех пор прошёл месяц, иногда он встречал её после работы, всегда подтянутый с неизменным букетом цветов. Как может замужняя женщина реагировать на такое? Безусловно, категорическим нет, то есть, сразу расставив все точки над "и" - мол, у нас не может быть ничего, поэтому не тратьте времени понапрасну. Поначалу Зина так и делала, отвечала отказами на предложения прогуляться и даже цветов не брала, но однажды Глеб прислал эсэмэску в стихах, где забавно и неуклюже сравнивал её с птичкой.
Это было так мило и трогательно, что Зина в тот день позволила себя выгулять. Так про себя она окрестила их с Глебом променад, не понимая, откуда подобное слово откопалось в её лексиконе, будто речь шла о кобыле, а не об интересной женщине. Так или иначе, они прошлись по парку, Глеб рассказывал занятные истории из жизни, врал, скорее всего, но Зине было смешно его слушать, потому что Глеб был собеседником интересным. Затем зашли в кафе, выпили кофе, она и не заметила, как пролетел вечер.
Вернулась домой поздно, муж вышел в коридор, молча посмотрел на неё.
- На работе пришлось задержаться, - соврала она и поняла, что краснеет. Хорошо, что свет в коридоре тусклый, муж ничего не заметил и отправился спать.
Глядя ему вслед, она думала, любит ли его. Конечно же, любит, просто совместная жизнь несколько притупила чувства, вот и всё. Обычная история, так со всеми бывает. Вдруг поймала себя на том, что сравнивает Глеба с мужем, Глеб побеждал с явным преимуществом.
Из комнаты выглянул сын, вихрастый восьмилетний сорванец с хитрыми глазками.
- Мам, а мы с Вовкой ракету построили, - заговорщицки сообщил он, - там, - он махнул на окошко, - в кустах, - а Танька, зараза, нас выследила и Димке с Федькой всё рассказала. Они пришли, всё поломали, а мы им за это врезали, - последние слова были пронизаны гордостью, - а Таньке крысу подбросили, Танька так верещала... Будет знать, как секреты выбалтывать!
- Ну, во-первых, что это за слово "зараза"? - сдвинула брови Зина. - А, во-вторых, разве можно девочкам крыс подбрасывать? Девочек надо защищать, а не обижать.
- Да какая это девочка, это - Танька, - пожал плечиком сын, - а крыса и не взаправдашняя была, а тряпочная.
- Всё равно, так больше не делай, - Зина провела ладонью по мягким вихрам.
- Ладно, не буду! - сорванец отвернулся, Зина поняла, что он всё равно будет.
Ну разве сможет она променять это вихрастое чудо и мужа, то есть свою семью, на кого-то другого, будь он хоть трижды красавец. Ни за что! Завтра она скажет Глебу, что встречаться им больше не стоит.
Но на следующий день всё повторилось поновой, обещание, данное самой себе, было отодвинуто на задворки, они с Глебом провели замечательный вечер в ресторане. В этот вечер было всё, ласковые слова, прикосновения и даже поцелуй, такой мимолётный, неглубокий, но от которого у Зины затрепетало сердце и случился спазм в животе. Зина поняла, что до морального падения остаётся всего ничего и решила поделиться всем с Машкой, давней подругой и авантюристкой.
Маша считала, что проводить жизнь в вечном замужестве - это преступление перед личностью. Поэтому трижды была замужем и намеревалась выскочить вновь, находясь в поисках походящей кандидатуры. Она утверждала, что любой индивид нуждается в сильных эмоциях, а чтобы их постоянно иметь, нужно разнообразие. В её понятии это разнообразие сводилось к единовременным отношениям минимум с двумя мужчинами - в идеале мужем и любовником. В этом разрезе нетрудно было представить, что подруга может Зине насоветовать, но Зина всё равно решила с ней поделиться. Во-первых, излить душу - не последняя потребность у женщины, во-вторых, Маша, несмотря свою на взбалмошность, была вовсе не глупой и могла что-нибудь подсказать.
Они встретились в их излюбленном месте - уютном кафе на углу улицы, договорились позвать Иру, ещё одного члена тайного ордена под названием "бывшие однокурсницы и подружки до гроба". Маша называла Иру нейтрализатором, мол, твоя, Ирка, фригидность, действует на меня как тормоз, в том смысле, что компенсирует мою сексуальную необузданность. Ира не обижалась, давно привыкнув к подобным нападкам, а только поправляла Машу: мол, это не необузданность, а неразборчивость. Дальше разговор шёл в стиле мягкого переругивания, Зина получала от этого несказанное удовольствие, в это время она отдыхала душой. Да и Ира с Машей, наверное, тоже.
Если отбросить в сторону Машино ёрничание, то она была где-то права - Ира являлась её полной противоположностью. Моралистка до мозга костей, она не разделяла Машиных взглядов на отношения с мужчинами, считая их чересчур вольными. Одевалась она строго, как правило, в деловой костюм, неизменные очки придавали суровости, а стянутые в пучок волосы делали её похожей на учительницу или на чиновницу из собеса, из-за этого её всегда хотелось назвать по имени-отчеству: Ирина Михайловна. Она имела мужа и двоих замечательных дочек.
- Нет, девки, - вздохнула Маша, когда их троица заняла столик возле окошка, - всё-таки скучно мы живём.
- Мне, например, не скучно, - вздохнула Ира, - целый день только и крутишься.
- Да уж ты-то, - махнула на неё Маша, - о тебе и речи-то нет, ты человек конченный, считай, предклиматический.
- Зато ты у нас - всех путан за пояс заткнёшь!
- Ой, заткну, - вздохнула мечтательно Маша, - куда им до меня, горемычным. А ты по-прежнему стоишь на моральных платформах или чуточку развратилась?
- Не бойся, не развратилась, - заверила Ира.
- И как только с тобой Пашка живёт? В постель чай только по выходным и ложитесь, и поза, наверное, миссионерская.
- Какая надо, такая и поза! - отрезала Ира.
- Девочки, - встряла в спор Зина, - не ссорьтесь.
- Так это она вон, - Маша ткнула пальчиком в сторону оппонентки, - психует, а я, между прочим, о её здоровье пекусь.
- Чего!? - Ира сморщилась так, будто сжевала червя.
- Того! - передразнила её Маша. - Я вот читала, что если хотя бы раз в день испытывать оргазм, то до ста лет можно дожить, как не фиг делать!
Зина попыталась представить, как столетняя Маша получает оргазм, сознание выдало какое-то непотребство, Зина прыснула.
- Чего ржёшь-то? Я ж серьёзно - научно доказанный факт, между прочим!
- Может, ещё расскажешь, как его доказывали?
- И расскажу, - зачем-то понизила голос Маша, - учёные взяли и провели опыт на обезьянах...
- А в качестве самки пригласили тебя, - закончила за неё Ира.
- А что, сплошная экзотика и никаких тебе комплексов.
- Машка, ты неисправима, - улыбнулась Зина.
- Во-во, - поддакнула Ира, - горбатого только лопата исправит.
- Колись, чего звала, - не обращая внимания на последнее замечание, обратилась Маша к Зине, - я ж вижу - глазоньки-то блестят, не иначе хахаля завела.
- С чего ты взяла? - Зина поняла, что краснеет.
- Ой, а зарделась-то вся, аки цветочек аленький. Давай, колись, кто такой, откуда...
- Так, знакомый один, - вздохнула Зина, потом добавила: - случайный.
- До постели они все случайные, - с видом знатока сообщила Маша, - а после - закономерные, диалектика! - она вздёрнула пальчик.
- Демагогия это, а не диалектика, - не согласилась с ней Ира.
- Тьфу на тебя, - шутливо фыркнула Маша, - ты её не слушай, - она вновь обратилась к Зине, - ты меня слушай, я плохого не присоветую. Скажи, у вас уже это...грехопадение было?
- Ну тебя, Машка, у тебя одно на уме, - отмахнулась от неё Зина.
- Ну хоть как он, ухаживает? - не унималась подруга. - Cлова нежные говорит?
- Говорит, - призналась Зина, - цветы дарит, в ресторан ходили...
- А-а, значит, он тебя уже выгулял!
Вот откуда взялось это дурацкое "выгулял"- из Машиного лексикона.
- Зин, ты чего это, серьёзно? - Ира посмотрела на неё с осуждением.
- Нет, конечно, - Зина пожала плечами, - ничего такого и не было, просто...
- Просто ей подвернулся нормальный мужик, - вновь встряла Маша, - все прелюдии уже соблюл, осталось то самое, а она кобенится! А чего тут кобениться - ныряй в постель, да и всё! Такой заряд получишь, пару лет в момент скинешь, это я тебе говорю.
- Ты уж тогда в ясли должна ходить, а не по мужикам бегать, - съёрничала Ира.
- Тьфу на тебя ещё раз, - отмахнулась от неё Маша и снова повернулась к Зине, - не слушай эту фригидную тумбу, а просто отдайся чувству, не сделаешь - будешь жалеть и рвать на себе волосёнки.
- Что ты насела-то! - попыталась осадить её Ира. - У неё ж семья имеется, муж.
- Ну и что? - не унималась провокаторша. - Это и для него хорошо, между прочим. После этого знаешь как отношения обновляются, медовому месяцу и не снилось!
- Тоже на обезьянах проверяли? - уточнила Ира.
- Сама ты обезьяна! - набычилась Маша.
Они просидели ещё около часа, Маша с Ирой продолжали беззлобно ругаться, Зина слушала их вполуха, время от времени вставляя разные замечания. А, может, подруга права? Плюнуть, да и пуститься во все тяжкие? Она посмотрела на Машу, легко ей живётся - ни тебе сомнений, терзаний, понравился мужичонка - прыг в койку, и все дела. Даже завидно, честное слово. Господи, о чём она думает?
Это было позавчера, сегодня Глеб позвонил снова и предложил встретиться. Зина хотела отказаться, но в последний момент передумала. Может, это Машка с её дурацкой теорией так на неё повлияла, но скорее всего дело было совсем в другом - Зине самой хотелось с ним увидеться.
Глеб ждал в паре кварталов от работы, он так делал всегда, чтобы их не засекли Зинины сослуживцы.
- Спасибо, - она поднесла цветы к лицу, вдохнула их аромат, - знаешь, - слегка нахмурилась, - я...
- Знаю, - перебил он, - ты хочешь сказать, что тебе надоело болтаться со мной по кафешкам, поэтому сегодня я приглашаю тебя к себе!
- Как?! - опешила Зина, вот оно, то самое, о чём талдычила Маша и от чего предостерегала Ира.
Зине стало не по себе, ноги сделались ватными, она силилась придумать ответ, но в голове почему-то билась совсем неуместное "Ничтоже сумняшеся".
- Да не бойся, не съем я тебя, - заметив её замешательство, пришёл на выручку Глеб, - просто посмотришь, как живу. Обещаю не приставать.
Как говорит Маша, если обещали не приставать - считай, ты уже в койке. Это как у разведчиков, - уверяла она, - пароль - "Я вас не трону", "отзыв - "Я не такая". Но это ведь Машка, у неё свой взгляд на вещи, а она, Зина, другая, и ничего зазорного в том, чтобы зайти к человеку в гости, вроде бы нет. К тому же ей было любопытно взглянуть, как живёт Глеб.
Жил он неподалёку, в нескольких минутах ходьбы, в доме с высокими потолками и маленькими балконами, украшенными лепниной. Квартира оказалась трёхкомнатной, уютной, хорошо обставленной. Кроме гостиной и зала, там ещё был замечательный кабинет, сплошь заставленный книжными шкафами.
Глеб включил музыку, налил вина, Зина не отказалась, он подсел ближе, взял её за руку, в этот момент раздался дверной звонок. Зина едва не подпрыгнула от неожиданности.
- Кто это? - она посмотрела на Глеба, тот казался растерянным, вдруг схватил её за руку и поволок в спальню, открыл шкаф. - Лезь! Быстрее!
Герой-любовник в один миг превратился в заурядного бабника, наверное, ещё и женатого. Как говорит Маша, диалектика. Господи, где были её мозги, когда она согласилась сюда притащиться? Маша бы точно сформулировала, где именно, и, скорее всего в рифму. Что ж делать-то?
Между тем, голоса в прихожей становились громче, обстановка накалялась с каждой секундой. Наконец, послышался вскрик, что-то упало, потом всё стихло. Скрипнула дверь, в спальню вошли, Зина, боясь дышать, пыталась слиться со шкафом в единое целое. В какой-то момент глаза, привыкшие к темноте, рассмотрели два непонятных знака, нарисованных на внутренней стенке шкафа то ли фломастером, то ли помадой. Два скрещенных ромба, взятые в круг, и перечёркнутый шестигранник. В другой раз она, наверное, рассмотрела бы их лучше, но сейчас ей было не до рисунков - сквозь щёлку в двери она заметила женщину, высокую, белокурую, одетую в серое пальто, на плече виднелось крошечное пятно.
Лица было не разобрать, незнакомка стояла спиной. Она будто что-то искала, наконец, присела на корточки, замерла, через мгновение послышался мягкий щелчок, женщина встала и, не поворачиваясь к Зине лицом, вышла из комнаты. Через минуту послышался стук входной двери, наступила тишина.
Зина облегчённо вздохнула - кажется, пронесло, сейчас придёт Глеб, скажет, что всё обошлось и можно выходить из подполья, она попрощается и отправится домой и больше ни на какие авантюры никогда не поддастся. Время шло, но Глеб почему-то не приходил, в квартире стояла полнейшая тишина, Зина стала подозревать, что её оставили здесь, в чужом доме, одну.
Это что ж получается, Глеб просто взял, да и ушёл с блондинкой? А как же она? Хотя, если это была его жена, не мог же он при ней подойти к шкафу и спросить "У вас продаётся славянский шкаф?" А оттуда ему - "Не продаётся, тут удобно прятаться!"
Зина внезапно опомнилась - господи, она же в чужой квартире, её только что чуть не застукали, а она о всякой чепухе думает. Наверное, Глеб увёл жену специально, чтоб она могла выбраться, вот и надо выбираться. Она легонько толкнула створку, та бесшумно отъехала в сторону, Зина вышла из шкафа, огляделась - в том месте, куда нагибалась блондинка, заметила маленький сейф с кнопочками. Стараясь не шуметь, подошла к двери, заглянула в соседнюю комнату, в гостиной всё было по-прежнему, только бокалов с вином было не два, а один. Наверное, это Глеб его куда-нибудь спрятал. Зина бесшумно пересекла комнату, выглянула в коридор и чуть не брякнулась в обморок. На полу прихожей, раскинув руки, лежал Глеб, его глаза были раскрыты, а по виску расползалось красное пятно.
На ватных ногах Зина подошла ближе, склонилась над распластанным Глебом, тронула за плечо.
- Глеб, - тихонько потрясла.
Тот не отвечал. Стараясь не смотреть на кровь, Зина взялась за руку, пульса не было. Всё поплыло перед глазами, появились точки, круги, не в силах больше стоять, она села на корточки, облокотилась о стену, закрыла глаза. Сейчас брякнется в обморок, и всё, её найдут возле мёртвого Глеба. "Мёртвого" - в голове опять зашумело, Зина представила себя лежащей здесь, в чужом коридоре, неожиданно обморок отступил, она сделала глубокий вдох, потом ещё. Через пару минут поняла, что может подняться. Встала, стараясь не смотреть на тело, подошла к входной двери, повернула замок и выбралась на лестничную площадку.
Как очутилась на улице, не помнила, ноги несли сами, она не замечала ничего вокруг, перед глазами стояло лицо Глеба, его остекленевшие глаза и пятно на виске.
- С вами всё в порядке? - раздался вдруг голос.
Зина вздрогнула, заметив пожилого мужчину, в его взгляде читалось участие.
- Что? - выдавила она из себя и не узнала собственный голос, охрипший и низкий.
- Вы бледная и виски трёте, вам плохо? - мужчина тронул её за руку. - Валидолу хотите?
- Хочу, - неожиданно для самой себя брякнула Зина. - Спасибо!
Мужчина с готовностью полез за пазуху, пошурудил там с минутку, наконец, вынул упаковку с таблетками. Отделил одну и протянул Зине.
- Вот, положите под язык и сосите!
Зина кивнула, закинула валидолину в рот и принялась жевать. Во рту расползлась мятная свежесть, а мужчина укоризненно покачал головой.
- Эх, молодёжь! - вздохнул он. - Всё торопитесь, бежите куда-то, а о здоровье не думаете, в таком-то возрасте, и уже таблетки глотаете.
Зину сценка с сердобольным мужчиной и валидолиной привела в чувство. Пока её собеседник сетовал на беспечность нового поколения, она осмотрелась, оказывается, ноги принесли её к метро.
- Спасибо! - бросила она мужчине и направилась к входу в подземку, позади снова раздалось укоризненное "Эх, молодёжь!"
Бедный Глеб, - в сознании снова всплыло распластанное на полу тело, - кто его так, неужели та блондинка, что шарила в спальне? Что ж он сделал такого, что его убили! Внезапно Зину пронзила догадка - а если бы она не сидела в шкафу, её тоже могли, как и Глеба, ведь свидетелей не оставляют. От этой мысли по спине пробежал озноб. Наверное, надо было позвонить в милицию, сообщить обо всём. Но тогда всё откроется, её затаскают по допросам, позору не оберёшься, муж всё узнает...
Неожиданно зазвонил телефон, Зина чуть не подпрыгнула, глянула на экранчик - звонил как раз муж.
- Ты домой скоро? - cпросили из трубки, голос был неприветливый и холодный.
- Да, уже рядом, - стараясь не выдать волнения, ответила Зина.
- Сёмка захворал. Кашляет и горячий весь.
Сёмка, её вихрастое чудо, восьмилетний сорванец, который подбрасывает девочкам тряпочных крыс, заболел! Тут же всё отодвинулось на второй план, Зина бросилась к турникету, на ходу буркнула в трубку "Сейчас буду!", бегом пролетела эскалатор, через минуту гудящая электричка несла её к дому.