СОДЕРЖАНИЕ:
Ностальгия пионевожатого
Вьюга след заметает
Свадебное
Мучительней всех испытаний ...
Взгляд, как скрещенные пальцы
Памяти Валерия Харламова
Хвастун
ДТП
Продразверстка-1988
Дефицит-1988
Один день пенсионера Денисыча
Не дал Господь таланта
Янки еще не покаялись
Ода холодильнику
Хиромантия
Ода юбиляру
Свадебное сыну
Добрые соседи
Бредет израненный кабан
Памяти О.Янковского
На юбилей ОТКрытого Литературного Клуба 'ОткЛик'
Хотел я музу заменить
Не ношу я светофильтры ...
22-е июня
Кошачий круг
Ветераны
Дума в октябрьскую ночь
Первое сентября
К юбилею шефа ОТКЛИКА
Раздумья попугая
Поэзия кулинарии
Восточный календарь
О судьбе
Вынос тела
К юбилею ОТКЛИКа
Память лётчика-штурмовика
Бывший садовод
На полянке лесной волейбол ...
И снова о жаре
Безработица
Грехи наши ...
Актёришки
Школьные годы
Разодрали страну
НОСТАЛЬГИЯ ПИОНЕРВОЖАТОГО
Песня горна туманом пуховым,
Будто вестник прощанья и слез,
Растворилась в багрянце ольховом,
В нежном вздохе косичек берез.
И вуаль паутинок стеклянных
Вторит дятлу из звонких кустов.
Словно отзвук торжеств барабанных,
Словно отблеск угасших костров.
Близость скорой и долгой разлуки
Приглушила ребячий галдеж.
У похмелья не сладостны муки,
Как ни весел угарный кутеж.
Отошли безрассудства лихие,
Отболели, как детская корь,
И останется лишь ностальгия
По безумству предутренних зорь,
По рукам, от желаний дрожащих,
И по взглядам взывающих глаз,
О любви откровенно молящих
Среди пьяных двусмысленных фраз.
Бесшабашные песни допеты,
Замер звук дребезжащей струны.
Синеватый дымок сигареты
Растворился в сиянье луны.
ВЬЮГА СЛЕД ЗАМЕТАЕТ
Триста верст индевелой чащобы,
Проутюженных стужей полей,
Отблеск звезд в луковичках церквей
И сугробы, сугробы, сугробы.
Вьюга след заметает звериный,
Время вязнет в искристом снегу.
Триста бед - по одной на версту -
Помнит путь ярославский былинный.
Лунный блик, стылых рельсов свеченье,
Обрамленных пушистым руном.
Каждый стык - путевой метроном -
Нашей жизни считает мгновенья.
СВАДЕБНОЕ
На долгой житейской дороге
Не много размечено дат,
Которыми вехи-итоги
Этап за этапом столбят.
Ну, скажем, родился тогда-то,
На школу сменил детский сад,
Вот паспорт, вот зрелости дата,
Когда был вручен аттестат.
А зрелость не в бланках с гербами,
И мало "свалить" сопромат,
Чтоб детство ушло и за нами
Начался отсчет новых дат.
Отсчет начинаем с мгновенья,
Когда две далеких судьбы
Сливаются с благословенья
Всевышнего дара - любви.
Промчатся полвека мгновеньем,
Согретым любовью детей.
Мы в "Праге" шампанское вспеним
За ваш золотой юбилей,
За то, что в любви и согласье
Вы жили не хуже других,
За ваше здоровье, за счастье,
За долгую жизнь молодых!
1983 г.
МУЧИТЕЛЬНЕЙ ВСЕХ ИСПЫТАНИЙ ...
Мучительней всех испытаний,
Что вынести мне довелось,
Душить в себе спазмы рыданий,
Неметь от непролитых слез.
И хочешь порой нестерпимо
Поплакаться другу в жилет
На то, что глядишь нелюдимо
На весь легкомысленный свет.
И друг бы терпел поневоле,
Послушав, сказал: - Твою мать!
Зациклился в этой юдоли.
Кончай, старина, раскисать!-
Бессильна, увы, медицина:
Ни друга, ни недруга нет.
И снова глядишь нелюдимо
На весь опостылевший свет.
ВЗГЛЯД, КАК СКРЕЩЕННЫЕ ПАЛЬЦЫ
Нехватит мне ямба в четыре стопы,
хотелось бы выбрать анапест.
Увидел впервые. Он сразу на "ты",
свои, мол. Но это покамест
свой в доску. Глаза его маслом скользят.
Встречались подобного типа.
Прозрачны они, как глаза дошколят.
Правдивость в них - чистая липа.
Зрачки не способны секунды стоять.
Они - блудники и скитальцы
не спрячут свою плутовскую печать,
и взгляд, как скрещенные пальцы.
А я с ним расстаться спешу поскорей,
ведь я не хитер, не лукавист.
Нет, здесь не годятся ни ямб, ни хорей,
но может сгодится анапест?
ПАМЯТИ ВАЛЕРИЯ ХАРЛАМОВА
Зал беснуется ревом трибун,
Стонет лед в поножовщине лезвий.
Он на цель устремлен, как тайфун,
В море свиста и в шквале приветствий.
И вгоняя в неистовый раж,
Клюшек треск сотрясает планету.
В память врезан Валерин вираж
Финну, чеху и прочему шведу.
И канадцы запомнят финты,
Непосильные ?звездам? отпетым.
Профи, стиснув беззубые рты,
Клюшкой били его, как кастетом.
Пусть площадок ущербный метраж,
Пусть трибун фанатизм без просвету,
Только круче Валерин вираж
Чтоб заткнуть свистобратию эту.
Наводя на голкиперов страх,
Зал скандирует: -Шайбу, Валера!
Проблестала в хоккейных боях
Легендарной кометой карьера.
И не спишешь легенду в тираж,
И за хвост не удержишь комету.
В память врезан Валерин вираж,
Черной рамкой, прильнувшей к портрету.
Резко линию жизни скрестил
С серой лентой шоссе глупый случай.
Зал минутой молчанья застыл,
Мир прощается с тем, кто был лучший.
И судьбы роковой карандаш
Эпикризом закончил анкету.
Заложил он последний вираж,
Из которого выхода нету.
Сентябрь 1981 г.
ХВАСТУН
Знакомый мой мрачнее тучи -
от фобий нет спасения.
Он лютой завистью замучен
ко всем без исключения.
И из-за зависти наверно,
напряг свой компенсируя,
хвастлив всегда во всем безмерно,
"успехами" бравируя.
И лучше всех идут делишки,
гребет успех лопатою,
ужасно умные детишки
папашу только радуют.
А зять вчера купил машину,
"Лендровер" называется.
Она не требует бензина,
а воздухом питается.
............................
Я хвастунов в упор не вижу,
им врать совсем не совестно.
Они считают даже грыжу
своим мужским достоинством.
ДТП
Мой "мерин"-старик, изменившись в "лице",
Ободран, как в рубище нищий,
Страдает на Третьем злосчастном кольце
С огромною лужей под днищем.
Из "вен" хлещет масло, тосол и бензин,
Капот - не узнаешь штамповку.
Усатый, пальцатый сухумский грузин
Брезгливо сует мне страховку.
Оценщик - не промах и очень не глуп,
Подкормлен, обласкан госстрахом,
Пощупал, попробовал бампер на зуб,
В три раза надул одним махом.
Госстрах от него отставать не хотел -
Урезал для выплаты сумму.
Ну, тоже в три раза - настолько сумел,
Чтоб не было лишнего шуму.
За то, что мой "мерин" в преклонных годах,
Пробег на три круга исхожен.
Ну, вобщем, остался я тут "на бобах",
И счастлив, что сам хоть не должен.
Читаю инструкцию, коей творят
Оценщики суд и расправу.
Они не со зла ведь, а кушать хотят
И жить веселей на халяву.
Нашел я в инструкции пунктов пяток,
Где "лепят горбатых" клиенту.
Иду я к оценщику: - Слушай, браток!
А он посылает ... ну, в энту.
Тогда обращаюсь в контору "Госстрах",
Толкую, что так, мол, и эдак.
Там тоже советуют следовать НАХ
И в суд подавать напоследок.
Ну что ж, согласился принять их совет.
Судебную тяжбу затеял.
Не просто судиться, коль опыта нет,
Но влезть в эту драчку сумел я.
По пунктам претензии все разложил.
К примеру скажу вам такое:
Конечно, мой "мерин", увы, старожил,
Но, значит, на нем все родное.
Так что ж мне запчасти из Чайны суют?
Считать обучили нас в школе.
Они подешевле штамповку куют,
У "Мерса" же втрое поболе.
Так все популярно судье рассказал,
Но вроде как зря беспокоил -
Я вижу по смурым судейским глазам,
Что он это дело не понял.
И начал грузить то одним, то другим.
Таскаю за справкою справку.
Короче, прошло пару лет, пару зим,
И запер судья свою лавку.
Госстрах этот, видно, судейских достал,
Впустую судье заговаривал зубы.
Вердикт зимним громом для нас прозвучал:
Мне выплатить более Исковой суммы!
Да здравствует наш российский суд,
Самый справедливый суд в мире!
ПРОДРАЗВЕРСТКА - 1988
Слух пустили как-то раз,
Что в продмаг "Находку"
(это лету только час)
завезли селедку.
Как и все, икру мечу,
Расшибаюсь в доску
И в счет отпуска лечу
Делать продразверстку.
Спутник мой не даст соврать:
У торговой точки
Тьма любителей пожрать,
Как селедок в бочке.
Всех клеймят, а номера
Пишут где угодно.
Бедолаги у костра
Греются повзводно.
Я, как принято, сую
В ближней подворотне
В лапу писарю - стою
В первой полусотне.
По толпе пошла молва
И терзает жалом,
Мол, селедка уплыла
По другим каналам.
Дескать, для сирот-детей
Разошлась по блату ...
Для реакции моей
Не хватило мату.
Ну, народ вогнали в раж!
Он в одно мгновенье
Взял продмаг на абордаж
И застыл в смятенье.
И чего тут только нет?!-
Ничего нет, кстати.
На подстилке из газет
Килечка в томате.
Все Программы костеря
От души и хлестко, ...
Боком вышла для меня
Эта продразверстка.
1988
ДЕФИЦИТ-1988
С жиру мир пошел ва-банк,
Роет себе яму -
Вот вам вместо масла танк,
Вместо щей - Программу.
В магазине, между тем,
Опустел прилавок.
Нет жратвы и нет проблем
И не стало давок.
Знают бабы что почем,
А то выли дуры,
Что от сумок не в подъем
Портятся фигуры.
Вот теперь трусцой весь день
При пустой кошелке.
Стали легкие, как тень,
Злые, словно волки.
По стране повальный шмон,
За вином до драки.
В ход пошел одеколон,
Политура, лаки.
Мчит Россия под уклон.
Пьянство и разруха.
Стынет в жилах самогон
И подводит брюхо.
1988
ОДИН ДЕНЬ ПЕНСИОНЕРА ДЕНИСЫЧА
Что о жизни этой молвить?!
Встал, умылся, завтрак принял,
благо есть кому готовить.
Проминаж по магазинам.
День за днем, часы заело
беспросветной мглой и сплином.
До чего ж осточертело!
Как Онегин иль Печорин,
стал вдруг лишним человеком.
Может, кто-то и доволен
вот таким финалом века.
Всем бездельникам подобен -
вот сижу, пишу стихи я.
Не работа это - хобби.
Мир - враждебная стихия.
Толчея и лиц угрюмость,
окружение в коросте.
Всюду старость, а не юность,
"праздник жизни", где ты гостем.
Ну, кому же интересно
это, посудите сами.
Не о том поется песня,
а она о культпрограмме.
Нервов звон. Готов завыть я
в суматошной круговерти.
Успокаиваюсь, видя,
как играют в сквере дети.
Успокаиваюсь сразу,
негативов нет промозглых,
видя детские проказы,
их игру "по-правде" в взрослых.
Только случаи не редки:
из-за куклы иль машинки
избалованные детки
громко воют без запинки.
И в истерике колотят,
лежа, по земле ногами.
Всех визжанием изводят.
С ними мамы воят сами.
Оглушающ нервов звон,
хоть к чертям отсюда вон!
Не хотел, ей-богу, втуне
поминать нечистого.
Лучше, сидя на трибуне,
не болея истово,
любоваться лошадями
вороных, гнедых мастей,
грациозными рысями,
блеском золота кистей.
Их движенья горделивы,
ноги делают кресты,
антрацитный отблеск гривы,
водопадных струй - хвосты.
Вороная, как кокетка,
припустить готова в пляс.
Даже мерин на трехлетку
положил цыганский глаз.
Вид наездниц символичен,
как портретных королев.
Величава эротичность
в строевой посадке дев.
Эх! И мы бывали рысаками,
только пусть останется меж нами.
День склоняется к закату.
Солнце в облачной вуали.
Время двигаться "на хату".
Завтра новый шаг спирали.
Околачиваю груши.
Сплин, хандра - все это мелочь.
А могло ведь быть и хуже -
обязаловка и немощь.
НЕ ДАЛ ГОСПОДЬ ТАЛАНТА
В искусствах мне Господь
не отпустил таланта:
не пел и не плясал,
поэтов не читал,
недолго побывал
в обличье музыканта,
но, маму обманув,
аккордеон загнал.
На слух греша,
не стал я меломаном,
не подобрав себе любимый жанр.
Увлекся историческим романом,
но не надолго -
спорт разжег пожар.
И живопись влекла порою -
пейзажи лунные писать.
Увы, нет школы под рукою,
а мячик есть где погонять.
Не дал Господь таланта,
к искусствам не сподобил...
Я вспомнил Иоланту -
а, может, так спокойней?
ЯНКИ ЕЩЕ НЕ ПОКАЯЛИСЬ
к годовщине массового убийства жителей японских городов
Янки еще не покаились
за Хиросиму и Нагасаки -
экспериментом,
без риска расправились
с сотнями тысяч без драки.
С сотнями тысяч детей, стариков,
женщин - людей беззащитных.
Будут прокляты янки во веки веков
за атомный гриб,
за невинно убитых.
Не раскаялись янки в содеянном.
С океаном сравнимы грехи.
В упоении самонадеянном
расходятся тех преступлений круги.
И опять без возмездия страха,
под прикрытием лживых тирад
"свободу" несут вместе с кровью Ираку,
демократии бомбами учат Белград.
Мировая война не стучала им в дверь.
В надежной броне океанской защиты
в счет Европы жирели почти без потерь
и стригли купоны с арены корриды.
Жирели и мощь набирали.
Жируют
и мощью и силой нахраписто прут.
Как жить
и молиться на доллар диктуют.
Взбрыкнули?! -
вершат показательный суд.
Все ближе и ближе возмездия час.
Гигантской волной наступает лавина.
Океанский ваш щит
не спасет в этот раз,
он разверзнет вам бездну пучины.
Останется память недолгих,
но мерзких годов,
память сгинувшей эры.
Останется цепь
голых скал-островов -
архипелаг Кордильеры.
ОДА ХОЛОДИЛЬНИКУ
или охота на кротов
Я вам поведую сейчас,
ручаясь в достоверности.
про позабытый бренд "Донбасс",
еще советской древности.
Одними он забыт, другим неведом.
Еще бы - столько лет минуло.
А я доволен этим брендом
и горд, как самоваром Тула.
О холодильнике ведется разговор.
Ему за сорок, но морозит до сих пор.
Исправно службу он несет
без отдыха все сорок лет,
продукты превращая в лед.
Такого качества уж нет!
Имеет он, увы, порок врожденный:
в своем рабочем промежутке
он тарахтит, как оглашенный,
кончая тряской, дрожью жуткой.
Подвинчивал, подкладывал, слегка стучал,
но он по-прежнему мучительно кончал.
Морально устарел потом -
и имидж уж не тот - старо,
и недостаточен объем.
Короче, в зад ему перо.
И он поехал послужить на дачу.
До гайки, до болта разобран,
чтоб поместиться в мою "тачку",
как соколом общипан ворон.
Сосед-умелец дал напутственный совет:
- В утиль. С твоей разборкой в сборке
смысла нет.
Я не умелец, не мастак.
Сложил, свинтил - излишков нет.
Включил. О, Господи! Все так:
гудит, трясется. Много лет.
Жить рядом с ним, как жить на автотрассе.
Привык уже, но он стал злее.
Здесь пусть грохочет на террасе ...
Вдруг в голову пришла идея:
А если этот темперамент приложить
к борьбе со злом, что мне давно
мешает жить?
А что мешает нам? - кроты.
Копают, роют, все в делах.
Ведут тоннельные ходы.
Газон в проплешинах-прыщах.
Ничем их одолеть не удается -
капканы, химия - все пусто.
Земля вздымается и рвется,
буграми покрываясь густо.
Дает совет мой многоопытный сосед:
- Воткни вертушки и кротов
в помине нет.
Но мне сомнителен совет.
Эффект вертушек невелик,
коль вон в засаде мой сосед
застыл, как памятник, стоит,
кротов с лопатой карауля,
затих и дышит еле-еле.
Великовозрастный сынуля
из шланга воду льет в "тоннели".
Вибрация. Нет, в этом все же что-то есть -
когда трясет, готов я на стену залезть.
А ну-ка, старый друг "Донбасс",
тряхни, тебе не привыкать.
Землей смени полы террас -
там ждет тебя кротовья рать.
Буравит землю тряскою и звуком
и днем и ночью у газона,
он долбит грызунам науку:
газон - сейсмическая зона.
"Донбасс" и дальше к совместительству готов.
Кого б найти? - во всем поселке нет кротов.
ХИРОМАНТИЯ
Судьба ладонь разрисовала.
Штрих-код пожизненной анкеты
сулил мне степень, эполеты,
большое сердце ..., жизни мало.
Промчалось с той поры лет тридцать,
как разглядела хиромантка,
предельный срок, для жизни планку,
и этот год не мог забыться.
За тридцать лет все оправдалось:
друзей тепло, врагов коварство,
восторг побед, утрат мытарства.
Но сколько жизни мне осталось?!
Настал тот год,
когда обещан мой черед.
ОДА ЮБИЛЯРУ
Л.Г.
Эта маленькая Лили -
Целый мир противоречий,
То трагедий, то идиллий!
Что за ласковые встречи.
А.Н. Майков из Гете.
Прости за слог высокопарный,
Но дата требует того.
Я твой поклонник благодарный -
Твоих стихов, твоих ... всего!!!
Хотя любовь к подруге гордой
Не передать мне даже одой,
Высоким слогом поздравляя,
Пишу одической строфой.
Сегодня мы за рюмкой чая
Заочно чокнемся с тобой.
С утра все города и веси
Твой день отметили уже.
Пусть скорпион, лаская перси -
Мой добрый знак в твоей душе,
Как добрый сон, как светлый путь,
Как радость встреч ... когда-нибудь.
Плюмажем пыль смахну с паркета -
Тебе нижайший реверанс.
Ты дай мне хоть единый шанс -
Я воспарю душой поэта.
Сегодня в сонме пожеланий,
Привычных для подобных дней,
Произношу без колебаний:
- Нет никого тебя милей!
Лилею Лилию свою -
Южанку в северном краю.
Не счесть заслуги Скорпиона.
Рожденной в свете ярких звезд
Я шлю привет за сотни верст,
Вздох восхищения и стона.
СВАДЕБНОЕ СЫНУ
При трепетном свечей сиянье,
Под звон фужеров, блеск зеркал
Таинство бракосочетанья
Скрепляет "Бирюзовый" зал.
Среди полсотни очевидцев
Скрепляет в кольцах золотых,
В двух экземплярах, чтоб храниться
В сердцах бессрочно молодых.
Скрепляет в громогласных "горько!",
Предупреждая наперед,
Что в жизни-то, увы, не только
Одно лишь сладкое их ждет.
Скрепляет маршем Мендельсона -
Здесь нужен абсолютный слух,
Чтоб сохранилась верность тона
И фальшь не зазвучала вдруг ...
На долгой жизненной дороге
Приобрести и сохранить
Так много нужно! Но в итоге
Нужней всего одно - любить!
1984 г.
ДОБРЫЕ СОСЕДИ
Опять гроза! Опять ненастье!
И звон посуды за стеной.
Все перебили. Только счастье
их дом обходит стороной.
При встречах милые улыбки,
рука в руке и лучезарный взгляд.
Как голубки с рождественской открытки,
как пара ласковых котят.
Потом я слышу воркованье -
проникновенный баритон.
Очередное расставанье,
и, как всегда, учтивый тон:
"При расставании грущу.
Я провожу Вас до порога,
а дальше с лестницы спущу -
не обижайтесь, ради Бога".
БРЕДЕТ ИЗРАНЕННЫЙ КАБАН
Бредет израненный кабан
Бредет израненный кабан.
Он победил,
но дорогой ценой.
Сочится кровь из рваных ран,
глаза закрыты
красной пеленой.
Качает дюжину пудов.
Он слеп,
без глаз,
с трудом к земле припав,
копнет ее
остатками клыков -
найти бы корешки
лечебных трав!
Он не остыл.
Не кончен бой.
Крушить врагов,
сбивать их и колоть!
Земля гудит,
смешались визг и вой,
трещала раздираемая плоть.
Вот промах.
Лязг зубов.
Упал.
Мелькают пасти пенные волков,
их рык,
зубов ощеренных оскал
и месиво кровавых потрохов.
Он не остыл,
но сил уж нет,
до логова добраться
не судьба.
Шакалы вдалеке
идут след в след.
И вместо злости
слышится мольба.
..........................
Как изваяние,
не дрогнет,
застывшим глазом,
не моргнув, глядя,
гриф ждет,
покуда жертва сдохнет,
за нею пристально следя.
ПАМЯТИ О.ЯНКОВСКОГО
Как просто,
как обыденно,
как больно!
Ушел от нас безвременно актер,
и помрачнел весь люд первопрестольной -
как демон крылья черные простер.
НА ЮБИЛЕЙ ОТКРЫТОГО ЛИТЕРАТУРНОГО КЛУБА "ОТКЛИК"
Привычен зуд весенних обострений.
А тут к тому же
Возник синдром последних воскресений -
Я занедужил.
Судьба взбрыкнула на излете срока,
Сказав мне: 'Рок лих!',
И маску сняв оскала рока,
Послала 'ОткЛик'.
Безмерно рад свалившейся удаче -
Скриплю покуда.
Ведь расхотелось жить на даче,
Вдали от Клуба.
Влечет
В стихи закованное слово.
Подобно чаду,
Родив сей Клуб, им правит Королева
Два года кряду.
Я здесь нашел своей душе обитель:
Искусство - сила!
Благодарю тебя, Руководитель!
Виват, Людмила!
ХОТЕЛ Я МУЗУ ЗАМЕНИТЬ
Кастинг нужен. Для живых, не клонов.
Всех построю, осмотрю со всех сторон,
отберу без париков и силиконов,
лучше не свистушек, а матрон.
Дело ведь серьезное - смотрины.
Ошибиться тут нельзя никак.
Это же вам муза, не дивчина.
Очень просто с ней попасть впросак.
И пойдут стишата-недоноски.
Этого потомства я боюсь.
Нет, не пудрите мне мОзги.
Лучше уж я с прежней перебьюсь.
НЕ НОШУ Я СВЕТОФИЛЬТРЫ ...
Не ношу я светофильтры,
От людей не прячу глаз.
Пусть читаются, как титры -
В них все мысли без прикрас.
Это вовсе не пугает,
Ибо черных мыслей нет.
О тебе, как рыбок стая,
Мысль оставила свой след.
22-е ИЮНЯ
Сорок первый. Июнь.
Слепит солнце глаза
самоварной латунью.
Приближаясь, рокочет гроза.
Твой любимый июнь.
День рождения скоро - четвертый!
Ты счастливый, Егорка! Тьфу, сплюнь
через левое, в черта.
'Завтра двадцать второе, ура!
Воскресенье! Приедут родители.
Значит, будет рыбалка с утра -
мы с отцом ведь большие любители.
А сейчас погулять! Вот и кстати
за окном ребятни голоса'.
Солнце в тучи зашло на закате.
Приближаясь, рокочет гроза.
Память утро хранит.
Помню, бабушка Богу молилась.
Небо чистое, солнце слепит,
но другая гроза разразилась ...
Память детства: рубцы
на года остановленных стрелок,
в пропыленных колоннах бойцы
и вещание черных 'тарелок'.
КОШАЧИЙ КРУГ *
Март позади. Что не угомониться
и ратных ран не зализать?
Нет, кисок морды (тьфу ты, лица)
ночами не дают мне спать.
Я в мае подкатил к сибирской кротко:
так мол и так, одних кровей.
Июль - ангорская красотка,
как зной непаханных полей!
Потом пошло: бобтейл, шартрез, сиамки.
За ними пикси-боб, кимрик ...
Короче, протянул бы лапки,
но я ведь к трудностям привык.
Вот так кляну, посыпав шерсть золою,
годичных циклов маяту.
Наступит март - опять завою,
как и положено коту.
* Пародия на стих "Круговорот" Северкота с сайта 'Стихи для тебя'.
ВЕТЕРАНЫ
Путь от Волги до Шпрее кровав и долог.
Обелиски столбами стоят верстовыми.
Все сжигающий монстр, ненасытный Молох
Ставит метки на жизнь огневые.
Смерч огня полнит смерти копилку.
Перелет, недолет.
Половинит свой шаг разящая вилка,
Отмечая воронкой друга уход.
Вся земля стонет в шрамах, жестоко взрыта,
Нашпигована сталью, рубцами окопов,
Алой кровью обильно в боях полИта,
Сожжена плазмой струй огнеметов.
Как вы вышли живыми из ада?!
Милосердна судьба.
Только сердце щемит за друга и брата -
Где взорвался снаряд, там зреют хлеба.
Ветеранов осталось немного в жизни.
Повезло, пронесло. Удивляются сами.
Но все чаще и чаще справляют тризны,
И сегодня прощанье с друзьями.
Снова смерть их ведет под прицелом.
Недолет, перелет.
Ветераны в глаза глядят смерти смело.
И опять половинит вилка черед.
Май-август 2010.
ДУМА В ОКТЯБРЬСКУЮ НОЧЬ
Воздух октябрьский прозрачностью дышит.
В небе мерцают монисты созвездий.
Город такой тишины не услышит
И не заглянет в бездоние бездне.
В городе неба такого не видишь -
Нитью алмазной на бархате черном
выткан в веках заблудившийся Китеж,
нас колокольным тревожащий звоном.
Предки к нему Млечный Путь проложили,
Звездами высветив в Мире огромном,
Спели в балладах нам древние были,
Тайны Вселенной шепнув Посвященным.
В Космосе там, за созвездием Лиры
Матерь Природа недремлющим Оком
Нас наблюдает сквозь Черные Дыры,
Злобу людскую карая жестоко.
Все мы - участники эксперимента,
Пыль на предметном столе микроскопа.
В заданном темпе прокрутки жизнь-лента -
Только одна из бесчисленных проба.
Но и Природе конец предрешенный,
Силой назначен, которая властна,
Тоже которая Оком бессонным
Смотрит сквозь Дыры другие всечастно.
Рябью бессчетные ленты прокрутки,
Точкой - подопытных сонмы клиентов.
Мозг мой погряз в бесконечности жуткой
Неисчислимости экспериментов.
Это и есть мирозданье мутантов,
Реализованных мыслепотоков - разнообразных миров-вариантов,
Жизнь на предметных столах микроскопов.
Мозг отказал и идет на попятный.
Крыша поэта рискует свихнуться.
В свой, пусть конечный, мирок, но понятный
Лучше всего поскорее вернуться.
Веет прохладой от лунного света,
Заголубела над лесом Венера.
Млечным Путем на свиданье с Адептом
К вечному Китежу следует вера.
ПЕРВОЕ СЕНТЯБРЯ
Нынче сделан к зиме первый шаг,
Непогодь утвердилась в правах.
С обожженной дерев головы
Ветер гонит остатки листвы.
Зло по ранцам он хлещет дождем,
Первоклашек смочив сентябрем.
К ЮБИЛЕЮ шефа ОТКЛИКА
Господь талантом скупо метит,
Из тысяч выделив одну.
Средь поэтесс красавиц встретить,
Как в полдень разглядеть луну.
Судьба фасадом повернулась,
И мне на редкость повезло -
Подправив возраста сутулость,
Удачным выпала числом.
Как в реверс запустили ролик,
Сместилась вновь земная ось,
Когда в скучище сайтов 'ОТКЛИК' -
Мне вдруг услышать довелось.
К тому же к ОТКЛИКу в придачу
Нам дан прекрасный его шеф.
При ней ведь каждый из нас мачо
В кругу таких прекрасных дев!
Мне трудно выразить стихами
Признаний благодарных рой,
Любовь, восторг. Чудесной маме
Расти, цвести и ... быть собой!
РАЗДУМЬЯ ПОПУГАЯ
Завлекают лазурью высОты.
В небо взвиться бы гордым орлом!
До чего же летать мне охота
Остальным попугаям назло.
Но...
Но зачем же мне быть вольной птицей,
На базаре воруя зерно?
Чтобы снова в окно это биться,
На кормушку смотря сквозь стекло?
Нет ...
Не хочу я скитаться по веткам.
Высота мне чужой каравай.
Мы в России привычные к клеткам.
Не орел я, друзья, - попугай.
ПОЭЗИЯ КУЛИНАРИИ
Для графомана нет мучительней процесса,
Чем поиск тем, чтоб зуд унять души.
Ведь истоптали всё поэты, поэтессы,
И в темах не найти глуши.
И вдруг толчок, меня как осенило!
Нехоженые тропы есть:
Вот в кулинарии божественная сила.
Одну любовь ей можно предпочесть.
Я в классиках копался тщетно,
Надеясь отыскать хоть что-нибудь про снедь.
Увы, несовместимость явная заметна:
Писать стихи и есть хотеть.
Я классиков закрыл, не солоно хдебавши,
И понял: подымать МНЕ эту целину.
Ведь я пишу поемши, но не спамши,
Неся за графоманство тяжкую вину.
И чтоб восполнить сей в поэзии пробел,
Я гастрономию воспел.
Декабрь 2010
ВОСТОЧНЫЙ КАЛЕНДАРЬ
Метельный учинив разгул,
Заснежив веси, города,
Опять нас всех Восток надул,
Всучив за тигра нам кота.
Изрядно тигр поцарапал
Меня своей когтистой лапой.
Бросал то об стену, то на пол,
То лез мне в душу тихой сапой.
Ушёл! Какая благодать!
Уход его мне благо.
Кот сможет раны зализать,
Хоть он и не собака.
Когда то тут, то там болит,
С котом общаться очень кстати.
Залечит он радикулит
И прочие напасти.
А если он не кот, а кролик,
То проку от него лишь шкурка?
Какая разница, коль хроник,
И жизнь моя, как сивка-бурка.
Январь 2011
О СУДЬБЕ
Увы, улыбкой жизнь нам светит не всегда,
и проще объяснить невзгоды все: "Судьба!".
Но для того и дан нам разум,
чтоб ручки вверх не вскидывались сразу.
Ломай судьбу, выстраивай свой век,
ведь ты не агнец Божий - ЧЕЛОВЕК !
И духом тоже должно жить.
Души и мозга паритет
дает нам наш менталитет,
и шанс про заданность забыть.
январь 2011
ВЫНОС ТЕЛА
Как никогда, актуальна идея
выноса тела из Мавзолея.
Очень скорбит православный народ:
грешника тело в земле не гниёт.
Единодушно считает Расея:
с глаз бы долой - от бед панацея.
Стоит поглубже вождя закопать,
станет Россия век процветать.
"Правое дело" в мечтах бронзовеет
дать постояльца для Мавзолея,
и, наконец, на трибуну залезть,
выставив лотом совесть и честь.
апрель 2011
К ЮБИЛЕЮ ОТКЛИКА
Кому апрель - звенит капель,
Нам - дифирамбов звонких трель
В день достославный юбилея,
И од прозрачных акварель,
В любви признания-пастель.
Наш клуб - прекрасная затея!
И с каждым клубным юбилеем
Я года на три молодею.
Глядишь, годов так через двадцать,
Коль в этом темпе буду впредь
Я не стареть, а молодеть,
Настанет час опять влюбляться.
Наш ОТКЛИК так влекущ и ярок,
Он - королевский нам подарок
От милой сердцу Королёвой.
Её ребёнок номер три
(четвёртый нежится внутри.
Пусть будем умный и здоровый!).
Наш ОТКЛИК для поэтов манна,
Приют активных графоманов.
Нет, я хотел сказать не это.
Признаюсь я в день юбилея:
Он от безтемья панацея,
Приют талантливых поэтов.
ПАМЯТЬ ЛЁТЧИКА-ШТУРМОВИКА
Человеческой памяти клинопись
сохранила безумие юности.
И попробуй теперь вот вылечись
от бессонницы зрелой мудрости.
Ветерана замучила память.
Сколько слёз она губкой впитала!
Не дано её переупрямить -
ей всё мало и мало.
Под зенитных разрывов "барашками"
на "летающем танке" утюжили
за грехи их, фашистов тяжкие.
Мы платили своими душами.
Поливали огнём, продираясь
сквозь пургу пулемётного шквала.
И жалели, домой возвращаясь:
уничтожили мало.
Возвращались, латали пробоины,
бинтовались в санчасти и верили,
что везучими были оба мы,
но везенье - оно качелями.
Я тот день помню красно-туманным.
Тело рвали осколочьи жала.
Дотянул. Только друг бездыханный.
Жил геройски, но мало.
Фейерверком расцвечено небо,
как зенитной шрапнелью под Брянском.
Наливаю нам, друг, ветеранские.
Твоя кружка под ломтиком хлеба.
БЫВШИЙ САДОВОД
К земле любовь моя поблекла,
К лопате приутихла страсть.
То холодрыга тут, то пекло -
Никак не попадаю в масть.
На даче грустен и печален,
Ведь к грядкам мне талант не дан.
Я только дачник, не крестьянин.
Люблю шезлонг, стихи, роман.
Мой сельский друг по мне пройдётся.
Что в оправдание сказать?
Газон заросший остаётся
Глагольной рифмой воспевать.
Люблю считать на небе звёзды,
О лунных пятнах горевать
И, на листе рифмуя грёзы,
По звёздным топям строить гать.
Не скрою, трогают меня
Рассветный шепоток листвы,
Росой умытая стерня,
А в полночь песня соловья
И запах скошенной травы.
Июнь 2011
НА ПОЛЯНКЕ ЛЕСНОЙ ВОЛЕЙБОЛ ...
На полянке лесной волейбол,
"чужаки" держат бой против "наших".
За кустом под газетами стол -
накрывается в счёт проигравших.
Был "обмыт" не один уже сет,
даже рефери сбился со счёту,
а конца матчу, видимо, нет.
Вот команды попались - упёрты!
Тщетно борется с сеткою мяч.
То он "за", то в её цепких лапах.
Не летит он ни в пас, ни с подач.
И его опьянил, видно, запах.
Всех бодрит аромат портвешка
и амбре прёт от килек с томатом.
Рефери строг, но исподтишка
завершил этот матч как бы патом.
И СНОВА О ЖАРЕ
Под палящим солнцем "греюсь" -
в тридцать три палит!
Обезвоженный троллейбус
ваттами кипит.
Пассажиры, как салака
в собственном соку.
Рядом дама - фуга Баха!
Колики в боку.
И опять в июле песни
только о жаре.
О любви же, ну хоть тресни,
будут в ноябре.
Скорпион мне симпатичен
с некоторых пор.
Крепок стан и голос зычен,
язычок остёр.
А про прочие детали
лучше промолчу.
Скорпион, короче, краля -
я её хочу.
Допекли меня июли,
перегрева криз.
Не придуманы пилюли,
чтоб в ноябрь please!
Тридцать три. Кипит троллейбус.
С омами предел.
Но ведь едет же! Вот ребус!
О любви запел!
БУЗРАБОТИЦА
Только стукнет сорок пять -
пересортица.
Место лучше не терять -
безработица.
Профсоюз тебе не сват
и парткомы кончены.
Коль не мат ещё, так пат -
сгинешь на обочине.
Пенсиона злой удел.
Руки в дело просятся,
но остался не у дел -
безработица.
Раз уж ты не академик,
то без сожаления
мимо жизни, мимо денег -
в поселение.
Людям всё наобещали,
но как водится
почему-то обнищали -
безработица.
Возмущайся хоть до гланд,
жри одни пельмени.
Есть у нас один гарант,
так ему до фени.
ГРЕХИ НАШИ ...
Вечно грешим, снова молим прощение,
верим, что в силах унять свою прыть.
Чтобы отделаться от искушения,
нужно всего лишь ему уступить.
(из Декатрена-5)
Нам без грехов житьё однообразно,
служенью инока сродни -
клади поклоны ежедневно, ежечасно.
Господь, от святости спаси!
Каких же только нет соблазнов,
мостящих в ад дорогу для души.
Их много всяких - жутких и прекрасных.
Итог один - грешим.
Грешим, неважно в мыслях или телом.
Грешим тщеславием своим,
деянием жестоким, неумелым,
несущим горести другим.
Греши, но только не другим во вред,
чужая жизнь грехам твоим - табу.
Предателям прощений нет
и подлецам гореть в аду.
АКТЁРИШКИ ...
Актёришки, фигляры мы
на жизненных подмостках.
Недугом недоростков -
всю жизнь тщеславием больны.
Сценарий писан всем один,
рисован под копирку.
За куклу, за квартирку
от детских ясель до седин
Рабы мы суеты сует,
сжигающей нас страсти.
Нет в нашей жизни счастья,
раз есть у них, у нас же нет.
За чин, за вымпел, за значок
мы лезем вон из кожи.
За степень даже можем
простить сопернику плевок.
Заветы, якобы, блюдя,
утрёмся, всё прощая,
не ощущая края,
тщеславия и фарта для.
ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ
*
Нынче сделан к зиме первый шаг,
Непогодь утвердилась в правах.
С обожженной дерев головы
Ветер гонит остатки листвы.
Он по ранцам стегает дождем,
Первоклашек смочив сентябрем.
*
Школьную жизнь начинали детьми.
Тайно в портфеле игрушка любимая.
Делать уроки гони хоть плетьми,
Коль футболисты мы неукротимые.
Сборы, кружки, пионерский отряд.
В птиц из рогаток пальба скорострельная.
Вот бы за косы подёргать девчат,
Но обучение было раздельное.
*
Школьные годы. Последний звонок.
Две пятилетки от детства до юности.
Жизнь открывалась, как бурный поток
В блеске своей многоструйности.
Кончилось время безусых бравад.
Жизнь заострила вопросы насущные.
Дальше кому-то 'светил' сопромат,
Ну а кому-то слесарить сподручнее.
Бал выпускной. На распутье стезя.
Что же подскажут учёбы премудрости?
Школьные годы вместили в себя
Детства закат и расцвет нашей юности.
РАЗОДРАЛИ СТРАНУ
Всё смешалось в облонской России:
ананасы дешевле картошки,
все - поэты, витии, мессии.
Наша гордость - балет и матрёшки.
Постсоветский погром учинили
мародёры, вкусивши свободы.
Разодрали страну, поделили,
а взамен дали гласность народу.
Насчёт гласности слово сдержали -
их клянут обнищавшие люди,
и в своей безутешной печали
непечатно по матушке судят.
Дефицитною стала работа.
Поминаем правителя-гада.
Но в избытке есть слова свобода:
президент тот - исчадие ада!
Навредив, он туда и вернулся,
при хвосте, при копытах, рогатый.
Сатане, как родне, ухмыльнулся,
деловой и порядком поддатый.