fermer, Некромант1488 : другие произведения.

Битва за небеса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фанфик к циклу "Мир за гранью".


Глава 1

   Гитлер, наконец, прекратил созерцать альпийские пейзажи, расстилающиеся вокруг его летней резиденции "Бергхофф" и, опершись на перила балкона, повернулся к своему собеседнику.
   - Итак, Рейнхард, я изучил ваш доклад и даже обсудил некоторые его положения со специалистами... Не делайте озабоченное лицо, сам доклад я никому не показывал. Пусть факт появления в нашем мире пришельца из будущего и та информация, которую он нам столь любезно предоставил, будут нашей маленькой тайной. - Гейдрих молча кивнул, успешно скрыв победную улыбку. Гитлер, как и ожидалось, не захотел делиться полученной информацией ни с кем - хорошее начало.
   - Так вот: специалисты, с которыми я счел нужным посоветоваться, сочли основные предложения, содержащиеся в вашем меморандуме, вполне обоснованными и заслуживающими внимания. Более того, все ваши предложения органично объединены в единую систему и взаимодополняют друг друга. Так что можете принять мои поздравления, Рейнхард, ваши эксперты отлично поработали.
   - Благодарю, мой фюрер. Мои люди провели самый тщательный анализ всей доступной нам информации, стремясь именно к созданию единой непротиворечивой системы необходимых мер.
   .....
   - Но если уж речь идет о сотрудничестве, то за всю произведенную продукцию, а также за полную или частичную переналадку производства Германия должна будет заплатить владельцам заводов...
   - И она заплатит. А деньги на оплату будут изъяты из казны оккупированных стран - в счет частичного погашения репарационных выплат. Полагаю, такой подход удовлетворит всех. Германия получит фактически бесплатно дополнительные средства для ведения войны, промышленники - крупные заказы для своих предприятий, а правительства оккупированных стран должны быть довольны, что, изымаемые из их стран репарации, вкладываются в их же экономику, а не уплывают за рубеж.
   - Хм, остроумно. И весьма прагматично. Мне нравится ваш подход, Рейнхард. Я полагаю, что мы сможем реализовать, предложенный вами вариант. - Гейдрих коротко кивнул. Не покидавшее его последнее время внутреннее напряжение неумолимо наступающей неизбежности, слегка ослабило свою железную хватку. Он сумел! История начала изменять свой ход.

* * *

   В полной мере насладиться ощущением вершителя судеб и творца истории Гейдрих не успел.
   - Что там, ещё один меморандум? - спросил Гитлер и кивнул на папку, зажатую у него в руке.
   - Да, мой фюрер, можно сказать и так, - Гейдрих переложил папку в другую руку, постаравшись украдкой вытереть вспотевшую ладонь. - Здесь анализ показаний пришельца в плане развития техники.
   - О-о! Именно этого я и ждал, сподобились наконец-таки, - Гитлер радостно улыбнулся, взмахом руки показал в угол веранды, где ждал гостей небольшой круглый стол и комплект плетёных кресел. - Полагаю, что там нам будет удобно.
   Усевшись в кресло, он сдвинул фруктовую вазу в сторону, вытянув шею, уставился на манипуляции с папкой и бумагами.
   - Рейнхард, долго ещё будешь копошиться? - не выдержал он ожидания. - Специально издеваешься или как?
   - Ни в коем случае, мой фюрер? - продолжая раскладывать бумаги в каком-то, ведомом одному ему порядке, ответил Гейдрих. Интонация вопроса однозначно говорила о благорасположении вождя, и Гейдрих позволил себе даже не отрываться от бумаг.
   Подняв глаза, он встретил горящий нетерпением взгляд, глубоко вздохнул и сокрушённо развёл руками.
   - К сожалению, дельной информации довольно-таки мало, она разрозненна и нет гарантии достоверности.
   - Полагаешь, что этот школьник мог обманывать?
   - Нет, проблема отнюдь не в этом, - мотнул головой Гейдрих. - Она в том, что следователь в основном сконцентрировался на этой сверхбомбе, остальная информация отрывочна и выловить из неё крупицы чего-то полезного стоило немалых трудов.
   - Я надеюсь, что труды эти всё же не были напрасны?
   - Да, мой фюрер. Кое-что весьма существенное, по части наших промахов, из рассказов англичанина нам понять удалось.
   Подвинув к Гитлеру один из листов, Гейдрих отправил следом ещё один и прокомментировал.
   - Этот школьник очень плохо знал историю и его знания, в основном, базировались на фильмах. По техническим вопросам ситуация не намного лучше - знал лишь то, что в его время считалось обыденной повседневностью.
   Бегло просмотрев оба листа, Гитлер поднял голову и недоумённо спросил.
   - Рейнхард, какого чёрта я должен читать эту галиматью? Тут ведь никакой толковой информации.
   - Прошу прощения, - Гейдрих с показной виноватостью пожал плечами. - Зато Вы сами можете убедиться, что за экземпляр к нам попал. Про вычислительные машины, то есть компьютеры, банальность его времени, наподобие наших народных приёмников, он, в итоге сумел объяснить лишь то, что это "помесь телевизора и печатной машинки".
   - Это-то я понял, - перебил его Гитлер. - Насколько мне помнится, телевидение его времени - это наше дальновидение. Но причём здесь фон Нейман, какая-то архитектура его имени, биты-байты, причём здесь печатная машинка, в конце-то концов?
   Глядя на возмущённого фюрера, Гейдрих едва сдержал улыбку - в данный момент Гитлер весьма походил на ребёнка, разочарованного подарком на Рождество. Спрятав эту мысль подальше, Гейдрих протянул фюреру ещё один лист: "Вот он - настоящий подарок" и, откинувшись на спинку кресла, застыл в ожидании вердикта. Ждать пришлось недолго, а вдохновенное лицо фюрера яснее ясного показывало, что собеседнику предстоит стать единственным слушателем на очередном митинге. Так оно и оказалось.
   Экзальтированно сжав кулаки, Гитлер воскликнул.
   - Я знал, я был уверен, что мы были первыми, что германский народ, вырвавшись из оков чужеродных паразитов, может и должен занять подобающее место. Значит, в его время создателем первого рабочего компьютера считают Конрада Цузе!...
   Именно так, - поспешил поддакнуть Гейдрих, дабы фюрер не успел погрузиться в пучину ораторского мастерства, и быстро продолжил. - Мои люди подняли всю информацию и, что совсем уж интересно, Цузе ещё два года назад выступал в Берлинском университете с обоснованием возможности создания вычислительной машины, но тогда ему не поверили, а год назад он создал действующий прототип для института аэродинамических исследований.
   - Вот как, - Гитлер фыркнул, демонстрируя отношение к "умникам" и спросил. - И где сейчас наш гений?
   - В армии он, пехотинцем, - Гейдрих развёл руками. - Должен был демобилизоваться, но, поскольку приказ о расформировании части дивизий отменён, то продолжает служить.
   - Рейнхард, ты меня разочаровываешь, - усмехнулся Гитлер. - Неужто, до сих пор ничего не предпринял?
   - Вообще-то, некоторые шаги сделаны, - Гейдрих покаянно пожал плечами. - Сейчас мои люди выполняют приказ изъять Цузе из армии и, с максимально возможной предупредительностью, направить ко мне. Хочу сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться.
   - Ишь, шустро как, - Гитлер шутливо погрозил собеседнику пальцем. - Хочешь ещё и эту тему под себя подгрести?
   - Ни в коем случае, - резко открестился Гейдрих. Чутьё аппаратного волка подсказало единственно верный ответ. - Судя по показаниям пришельца, эти машины нужны во многих отраслях, поэтому Цузе надо только помочь в работе, а под чьим началом - не так уж важно, лишь бы результат дал.
   - Ладно, после обсудим, - отмахнулся Гитлер и кивнул на бумаги. - Что там ещё выудить удалось?
   Дальше информация гораздо хуже, - Гейдрих глубоко вздохнул и пододвинул отсортированную стопку фюреру. - Здесь то, чем англичане гордятся настолько, что об этом известно даже их школьникам.
   В этой подборке были отсортированы материалы о "воздушном наступлении" на Рейх, о проигранной немцами "войне электронных чародеев" (The Wizard War), про ковровые бомбардировки...
   То, что Гитлер прочитал о последствиях ковровых бомбардировок, Гейдрих понял без усилий. Остановившийся взгляд потускневших глаз, играющие по скулам желваки и судорожно открытый рот яснее ясного показали, что творится у того в душе и какие картины стоят перед глазами. Он и сам с огромным трудом сумел избавиться от кошмаров наяву, когда глядя на пока ещё чистые и уютные городские улицы, видел неотвратимо валящуюся из поднебесья смерть. Видел, как накрывают город за городом волны взрывов, как превращаются в горы залитого огнём щебня дома и улицы, слышал вопли заживо погребённых и сгорающих людей. Каково приходится фюреру, с его талантом художника, представить невозможно.
   Захрипев, словно от удушья, Гитлер рванул воротник рубашки, отскочившая пуговица запрыгала по полу, подрагивающая рука схватила стакан с минералкой, несколько судорожных, давящихся глотков, часть воды стекла по подбородку.
   - Боже, Рейнхард, неужели нас ждёт ЭТО? - отдышавшись, просипел Гитлер.
   - Мой фюрер, предупреждён - значит, вооружён.
   Плетёное кресло вылетело из под Гитлера, который вскочил, прижал к груди кулаки и с "фирменной" бешенной энергией крикнул.
   - Этот толстый боров клялся мне, что на территорию Рейха не упадёт ни одной бомбы, что его орлы посбивают всякого смельчака, посмевшего сунуться в наше небо, а на самом деле....этот... этот...
   Рефлекторно вскочивший Гейдрих, с затаённой улыбкой наблюдал за разбушевавшимся Гитлером, который грозил нынешнему командующему люфтваффе всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Что ж, по всему получается, что англичанин, несмотря на общую никчёмность в плане информации, пользу принёс всё равно огромную. Его общие слова и фразы дали ориентир, а над, казалось бы, непотопляемым Герингом сгустились тучи и громыхали раскаты начальственного гнева. Пока ещё заочно, но всё впереди, а пока надо поставить на место опрокинутое кресло, тем самым дав знак фюреру, что он не на митинге, нечего красноречие впустую тратить.
   Манёвр ли Гейдриха был замечен, или Гитлер успел "выпустить пар", как бы то ни было, но фюрер сел обратно за стол и, неожиданно спокойно, сказал.
   - Если у тебя есть что-то подобное, то давай сразу.
   - Именно такого - Гейдрих неопределённо покрутил рукой в воздухе. - Пожалуй, что нет.
   - Ладно, будем на это надеяться, а ты садись, воздух не загораживай - пробурчал Гитлер и снова углубился в чтение. Через некоторое время он судорожно вздохнул и запустил ладонь под отворот пиджака.
   - Знаешь, Рейнхард - поднял голову Гитлер. - Это очень больно - читать о последствиях собственной глупости.
   От удивления Гейдрих едва не раскрыл рот, помешала лишь неописуемая тоска в глазах вождя.
   - Именно собственной, - продолжил Гитлер, сгорбившись и опуская взгляд. Зажатый в руке листок затрясся. - Мне года два назад показали способ нейтрализации радаров с помощью полосок металлизированной фольги, назвали "система дуппель". Я запретил дальнейшие исследования и приказал уничтожить образцы, поскольку боялся, что наши враги пронюхают.
   - Выходит, что они таки пронюхали? - насторожился Гейдрих.
   - Вряд ли, - махнул Гитлер рукой. - Там тоже есть инженеры, и таланты имеются. Прогресс не остановить глупыми запретами.
   Не зная, что тут сказать, Гейдрих смотрел на поникшего фюрера, который совершенно ушёл в себя. Прошло немало времени, прежде чем тот встрепенулся, вздохнул и вернулся к чтению. По всей видимости, Гитлер оправился от нанесённого удара из будущего, поскольку распрямился и вернулся к привычно-мгновенному ритму чтения.
   - Неплохо, - буркнул фюрер, отложив в сторону прочитанный лист, взял следующий и снова углубился в чтение. На этом листе была подготовлена краткая аналитическая справка по упомянутым вопросам.
   Второй лист прочёл, не отвлекаясь, затем просмотрел ещё раз, поставил локти на стол, ладонями упёрся в лоб, некоторое время сидел молча. Пауза затянулась и Гейдрих едва не забыл как дышать, гадая про себя - всё ли он сделал верно?
   - Совсем неплохо, Рейнхард, - нарушил тишину Гитлер. - Даже, можно сказать, что хорошо. Настолько хорошо, насколько это может быть в нашем положении.
   Гейдрих облегчённо вздохнул, его инициатива пришлась Гитлеру по душе, тот вновь вскочил, заставив подняться и собеседника. Нарезая круги вокруг стола, Гитлер, в радостном возбуждении, словно уговаривал сам себя оптимистическими выводами.
   - Не так всё и страшно, значит. Хорошо, что этот недоучка запомнил словосочетание "сантиметровый диапазон", выходит, что мы от него отказались, понадеявшись на блицкриг, а эти островитяне изначально рассчитывали на долгую войну и вложились в долгосрочные исследования. Теперь мы от них не отстанем, более того! - я уверен, что превзойдём. Никакой информации о лазерах, только "когерентное излучение" вспомнил, зато по инфракрасной теме у нас АЕГ с 36-го года работает, а над ракетами фон Браун не покладая рук трудится. Надо только его сориентировать, чтобы все силы бросил на зенитную ракету, а дальнобойную, то есть межконтинентальную, пока отложим на будущее. Кстати, согласно последнему докладу Дорнбергера, его А-5 устойчиво поднимается на 12 км, два десятка удачных пусков сделали, вот пускай ею и занимаются. О немецком космонавте только слухи и легенды, а до шестидесятых надо ещё дожить. Космос отложим на после войны. Что у нас ещё? - ах, да! - вычислительные машины...
   Гейдрих замер в ожидании.
   - Рейнхард, ты и твои люди отлично поработали. - С этими словами Гитлер сел в кресло и кивнул на разложенные бумаги. - Я ещё раз изучу эти документы, а ты пока занимайся своими делами, встреть Цузе, намекни ему, что он может стать для Рейха вторым фон Брауном. Можешь идти, спасибо за работу.
   Проводив взглядом спину Гейдриха, Гитлер откинулся на спинку кресла, закинул руки за голову, некоторое время сидел, рассматривая проплывающие над головой облака. Затем встряхнулся и погрузился в чтение оставленных бумаг. Выглянувшему из двери секретарю дал знак, что занят. Плеск воды в бассейне и звонкий голос Евы, донёсшийся снизу, заставили оторваться от чтения, но ненадолго - дела важнее, ведь его миссия на Земле может закончиться сокрушительным крахом. И дело отнюдь не в собственной смерти. После траншей Великой войны он прекрасно осознавал, что люди, и он в том числе, внезапно смертны, и два своих Железных креста считал заслуженными. Гораздо страшнее было закончить жизнь с осознанием краха своего дела, своей миссии - тысячелетнего Рейха, просуществовавшего всего двенадцать. Сделанного не воротишь, и в новую мировую войну он, всё-таки, вляпался. То, что Франция и Англия вступились за поляков, стало тяжелейшим шоком, кабы знать заранее, он бы отказался от договора со Сталиным, но... Единственное утешение - это Вермахт, ведь ни поляки, ни французы, никто даже предположить не мог, что военные кампании окажутся столь скоротечными, они все рассчитывали на очередную выматывающую войну ресурсов, где у Германии нет никаких шансов, и они просчитались. Он тоже просчитался, коммунистам верить нельзя, а он поверил, и теперь..., и теперь Судьба дала ему ещё один шанс. Похоже последний. Стоп, а если шанс дан не только ему, а вдруг у англичан, советов или американцев тоже оказались такие вот... пришельцы? Вдруг это такой экзамен? - кто лучше использует свой шанс? Впрочем, нечего забивать себе голову лишними вопросами, у него своя миссия.
   Закончив с чтением и обдумыванием предоставленных материалов, Гитлер нажал кнопку вызова. В распахнутых витражных дверях материализовался дежурный секретарь.
   - Связь с Герингом, телефон сюда.
   Секретарь щёлкнул каблуками, кивнул и исчез, Гитлер вновь начал просматривать бумаги, погрузившись в чтение. Ждать пришлось недолго, всего пару минут.
   - Командующий люфтваффе слушает, - секретарь протянул трубку, поставил аппарат на стол, замер, ожидая дальнейших распоряжений.
   Гитлер кивнул, взмахом руки дал понять, что тот свободен, приложил трубку к уху, прихлопнул документы, вздумавшие разлететься под порывом ветра.
   - Добрый день, Герман. Чем занимаешься?
   - Добрый, мой фюрер, - в голосе Геринга сквозила нешуточная усталость. - У меня весь штаб на ушах стоит, работаем по плану.
   - По тому самому?
   - Так точно.
   - Операция отменяется - это приказ.
   Некоторое время на другом конце провода стояла мёртвая тишина, нарушаемая лишь техническими шумами и отдалёнными голосами штабных офицеров. Придя в себя, Геринг выдал очередь вопросов.
   - Но как? Почему? Всё ведь было решено...
   - Герман, это приказ! - жёстко отчеканил Гитлер и, убрав металл из голоса, продолжил. - Разрешаю только разведку. Ты понял? - только разведку, больше ничего.
   - Понял, - а голос-то у командующего совершенно убитый.
   - У меня для тебя и твоего штаба другое задание.
   - И какое же? - скептицизм Геринга просто сочится через телефон. Ещё бы - он готовился ударами бомбардировщиков принудить Англию к миру, наглядно показать, что их остров, их география больше не гарантирует полной безопасности и тут такое. Всё равно, что скомандовать собаке "Фас", а когда она разогналась и готова вцепиться, дёрнуть за поводок со строгим ошейником.
   - Собери все материалы по американским и английским четырёхмоторным бомбардировщикам, приведи в понятный вид, обобщи и подготовь анализ дальнейшего развития. Через два дня позвоню, доложишь, как идёт работа, определимся с датой большого совещания по авиации.
   - Только американские и английские? - поинтересовался Геринг.
   - Можешь ещё советские включить, этого хватит. Всё, до связи.
   Оборвав разговор, Гитлер кинул трубку на аппарат, попытался представить, что сейчас творится в штабе люфтваффе, усмехнулся и сразу помрачнел. Теперь, отменив бомбардировки острова, он совершенно не понимал - как он мог в той истории довериться гипнотической уверенности Геринга? Ведь это же элементарно - англичане будут драться истребителями и зенитками, над своей территорией, их выжившие пилоты возвращаются в строй, а для люфтваффе потери безвозвратные, хоть убитые, хоть пленные. Эту "засаду", спасибо пришельцу, обойти удалось.
   Ну что же, можно сказать, что первый шаг сделан, теперь надо готовиться к совещанию и, кстати, ... ну конечно!
   Вновь материализовавшийся в дверях секретарь услышал ожидаемый приказ
   - Накрывайте ужин, - зато следующий приказ оказался неожиданным. - Найдите мне книгу генерала Дуэ, итальянца, о воздушной войне.

* * *

   Следующие трое суток остались в памяти обслуживающего персонала "Бергхофа" как сплошной аврал, ведь такого наплыва посетителей в истории резиденции ещё не было. С раннего утра и до позднего вечера приезжали учёные и промышленники, администраторы и военные, практически каждый из которых мучительно недоумевал о причинах вызова. Всех их следовало разместить, обеспечить им комфорт и согласовать время приёма, в запланированное время не укладывался практически ни один из вызванных, и график бесед ломался на ходу. Взмыленная обслуга носилась по территории резиденции как угорелая, едва успевая готовить гостевые комнаты, разносить еду и напитки, и обеспечивать безопасность мероприятия. Одним из итогов этой суматохи стал ночной разговор Гитлера с Альбертом Шпеером - личным архитектором фюрера.
   - Если я правильно понял, то на мировую англичане не пойдут? - спросил Шпеер в продолжение разговора.
   - Именно так! Они готовы воевать до последнего солдата, - Гитлер усмехнулся. - Раньше до последнего французского, теперь до последнего русского, а после их заокеанские кузены подключатся, устроят нам бомбовый ливень днём и ночью.
   - Может разведка несколько сгущает краски?
   - Альберт, эта информация получена из весьма достоверного источника, никаких сомнений у меня нет, и тебе я советую принять за аксиому, что нас ждут те самые бомбёжки, которые предвидел этот макаронник, ... гениально предвидел, надо отдать ему должное.
   - Неужели они станут целенаправленно бомбить жилые кварталы? - возмутился Шпеер. - Это же варварство!
   - А ты подумай хорошенько, затем попробуй ответить на свой вопрос сам.
   В голосе фюрера проскользнули нотки раздражения, и Шпеер счёл за благо промолчать. Он ехал с мыслью, что они вновь будут обсуждать грандиозные планы реконструкции Берлина, на всякий случай захватил с собой множество эскизов и набросков, а вместо этого узнал оглушительную новость, что эти плутократы решили сровнять Рейх с землёй с помощью невообразимо огромных бомбардировщиков в непредставимом количестве. Подумать только - удар тысячью бомбардировщиков, каждый из которых готов высыпать не одну, не две и даже не три тонны бомб, сегодня один город, завтра другой, послезавтра третий и, чтобы ты ни построил, какой бы шедевр ни возвёл, всё это станет лишь грудой обломков. Такова реальность сегодняшнего дня.
   - Я правильно понял, что мне предстоит заняться проектированием бомбоубежищ?
   - Ты быстро всё схватываешь, - ответил Гитлер, затем покачал головой. - Однако в этот раз ошибся. Строить убежища найдутся люди и без твоего таланта, а для тебя найдётся другая задача, гораздо ответственнее.
   - Какая же? - удивился Шпеер.
   - Альберт, ты весьма талантлив, а талантливый человек всегда разносторонен, - Гитлер сделал паузу, обдумывая дальнейшие слова, и Шпеер поспешил ответить.
   - Благодарю, мой фюрер, но...
   - Не перебивай меня - сверкнул глазами Гитлер. - Сиди и слушай! Я хочу, чтобы ты сделал эти бомбёжки невозможными.
   - Но к-как? - удивление Шпеера переросло в изумление.
   - На словах просто, а вот на деле,... на деле сложнее. Но ты сможешь, я это знаю.
   Глядя на совершенно ошеломлённого своего, теперь уже бывшего архитектора, Гитлер едва сдержал улыбку. Альберт действительно талантлив, он справился с поставленной задачей в той истории, значит, справится и в этой. Тот английский школьник не знал о ходе войны практически ничего, но Роммелю и Шпееру буквально пел дифирамбы. С промышленностью пока обождём, слишком там всё переплетено, но вот это направление надо разгребать немедленно.
   - Мне надо, всему нашему Рейху надо, чтобы ты навёл порядок в науке.
   - Но как!? - воскликнул Шпеер, непонимающе глядя на фюрера.
   - Видишь ли, Альберт, в последнее время я много общался с самыми разными людьми практически на одну и ту же тему. Как ты, наверняка понял, на тему защиты нашего неба. И выяснил, несколько неожиданно для себя, что в сфере науки у нас творится страшный бардак. Есть министерство науки, просвещения и воспитания, со своим научно-исследовательским советом, обществом кайзера Вильгельма и своими лабораториями. Есть лаборатории наших промышленных концернов, у военных каждый вид вооружённых сил имеет свой научный сектор, да ещё плюс Имперская почта со своими учёными. Есть Государственный научно-исследовательский совет и параллельно с ним Управление развития экономики. Получается, что по многим направлениям у нас идут одни и те же исследования в разных секторах и учёные, которые в них заняты, ничего не знают о своих коллегах из других ведомств. Нет ни одной инстанции, которая бы руководила ходом исследований, некому обобщать результаты и доводить их заинтересованным сторонам, в общем и целом - бардак!
   - Но причём здесь я?
   - Притом, что у тебя есть мозги и есть талант, для которых найдётся лучшее применение, нежели работа на стройке. Поэтому успокойся и прими как данность, что ты назначен на должность рейхскомиссара по научным исследованиям. Для начала лично ознакомься с ситуацией, пообщайся с людьми, набросай план мероприятий, обдумай и, как будешь готов, сразу ко мне на доклад. Но не позже, чем через месяц! Список первоочередных исследований обсудим завтра, заодно и позавтракаем. Когда план реорганизации составишь, сразу получишь все необходимые полномочия.
   - Мой фюрер! - от избытка чувств Шпеер вскочил. - Как я могу координировать научные исследования, если не разбираюсь в них? Как я определю правильность выбранного пути?
   Вместо ответа Гитлер махнул рукой.
   - Садись и слушай, - вздохнув и потерев лоб ладонью, он продолжил. - До тебя я общался с полковником Фишером, начальником школы аэрофотосъёмки, обсуждали технические проблемы. Так вот, оказалось, что работы по его направлению параллельно ведут Цейс, Аэрофотограф, Ганза-Люфтбильд и Фотограмметрия, все эти фирмы разрабатывают методы и технику для аэрофотосъёмки, всем нужны специалисты, деньги, материалы и время, при этом ни одна из фирм не имеет никакого представления о достижениях и неудачах коллег. От тебя вовсе не требуется быть учёным в области оптики или фотографии, тебе надо скоординировать их работу так, чтобы силы, время и деньги не распылялись, не уходили водой в песок. Таких примеров я могу привести множество, и поэтому мне нужен человек, который возьмёт на себя наиболее востребованные направления исследований и обеспечит их максимальную эффективность.
   - Но почему именно мне...?
   - Потому, что этого хочу я и потому, что это нужно Рейху! - резко оборвал начинающиеся возражения Гитлер. - Ты пойми, что из тысячи новорожденных только один имеет шанс стать учёным-первооткрывателем, двое-трое смогут открытие продолжить и развить, а у нас они, получается, что дублируют друг друга. И это в тот момент, когда наша страна ведёт войну на выживание, против нас практически весь остальной мир, все эти плутократы и жидобольшевики желают нашей гибели и мечтают видеть Германию вымаливающей пощаду.
   - Но ведь у нас пакт со Сталиным, он поддержал нас в польском вопросе, - вклинился в речь фюрера Шпеер.
   - Поддержал, - с горечью усмехнулся Гитлер, - Тебе пока незачем знать некоторые вещи, может быть, позже я расскажу о них, но пока вспомни их главную риторику до пакта - "Грязное, преступное порождение империализма - фашистская Германия". Это сейчас у нас мир и дружба, но у Сталина есть свои цели и мир долго не продлится. Сейчас он выкручивает мне руки по финскому вопросу, лезет в Румынию, на Балканы и, если продолжит в том же духе, его придётся останавливать силой.
   - То есть, нас ждёт ещё и война со Сталиным?
   - Не исключено, хоть мне и хотелось бы этого меньше всего. На осень у нас намечены очередные переговоры, в Берлин прилетит Молотов, тогда и определимся насчёт отношений с коммунистами. Всё, Альберт, спать пора, ты ведь не хочешь, чтобы Ева тебе яду в бокал подсыпала, а то и чего похуже?
   Ночь, для Шпеера, выдалась бессонной. Он до утра ворочался с боку на бок, перебирая варианты действий, самый простой из которых - решительный отказ. Однако фюрер недвусмысленно дал понять, что отказа не примет, его аргументы логичны, а уверенность в правильности выбора, что ни говори, воодушевляет. Он дал месяц на вхождение в курс дела, теперь осталось узнать о конкретных направлениях работы, а там видно будет. Да и действительно, если ситуация обстоит именно так, то деваться некуда - надо впрягаться и тащить, другого выхода нет, под угрозой само существование Рейха.

* * *

   Полученная от Гитлера эмоциональная накачка, в сочетании с характером трудоголика заставили Шпеера трудиться, не зная ни сна, ни отдыха, а поставленная задача - обеспечить надёжную ПВО страны, тяжким грузом ответственности легла на его плечи. Чем глубже он вникал в связанные с ней проблемы, тем сильнее становилось ощущение полнейшего бессилия. Практически любой вопрос требовал многочисленных консультаций, согласований и бесконечных совещаний, каждый из участников которых всеми силами стремился получить хоть малую толику дополнительного влияния, расширения властных полномочий и подконтрольных ресурсов. На фоне этих бесконечных дрязг, интриг и перекладывания ответственности, настоящей отдушиной остались встречи с доктором Тодтом. Доктор, сам тянущий на себе неимоверный груз руководства тремя министерствами и организацией имени себя, с неизменной приветливостью встречал Шпеера в своём скромном жилище на берегу Хинтерзее, особенно радуясь, когда земляк появлялся с женой. Помимо общих профессиональных интересов, - оба строители - и землячества, у них обнаружилась ещё одна причина для сближения.
   Несмотря на искреннее уважение к фюреру, оба профессионала не могли скрыть за тщательно обтекаемыми формулировками своё презрение к многочисленному племени партийных горлопанов, которые, словно пена на гребне волны, захлестнули все стороны общественной жизни Германии. Первичное безоглядное доверие, родившееся из фантастического рывка страны, сумевшей вырваться из унизительных оков Версальского мира, из нищеты Веймарской республики, постепенно сходило на нет при виде вчерашних лавочников, торгашей и просто люмпенов, превратившихся в чванливых вельмож благодаря подвешенному языку вкупе с беспринципным интриганством. Особенно их возмущало заигрывание партийной верхушки с низами общества через унижение учёного сословия, а последней каплей стало выступление Роберта Лея, умудрившегося заявить, что для него любой дворник гораздо выше любого академика. Мол, дворник одним взмахом метлы сметает в канаву мириады бактерий, а какой-нибудь учёный гордится тем, что за всю жизнь открыл одну-единственную бактерию.
   В ходе рабочих встреч и консультаций Шпеер познакомился с бывшим командующим пятым флотом Эрхардом Мильхом, ставшим генерал-фельдмаршалом за Норвежскую операцию. Тот сильно натерпелся от идёйных болтунов, поскольку его мать была еврейкой и лишь решительное заступничество Геринга, заявившего, что у себя в штабе только он решает, кто еврей, а кто нет, спасло Мильха от травли. Геринг доверил ему пост статс-секретаря и начальника вооружений люфтваффе, поэтому именно с ним Шпееру пришлось контактировать больше всего при вхождении в курс дела. На почве общих взглядов и характеров они весьма быстро образовали ещё один "полюс силы" в руководстве страны. Может показаться странным, но их почти союзником стал Геббельс, который весьма настороженно относился к группировке Гесса и Бормана. А тут ещё и резкий взлёт Гейдриха, в одночасье ставшего ещё одной значимой фигурой на политическом небосклоне.
   Оказавшись в этой "банке с пауками", ломая голову над раскладами, складывающимися между всевозможными клановыми и ведомственными группировками, Шпеер искренне завидовал Тодту, который умудрялся сохранять практически со всеми ровные отношения и пользоваться безграничным доверием фюрера. Компенсацией за потраченные нервы и время выступало то обстоятельство, что дело стронулось с мёртвой точки, а эскизные наброски по решению поставленной задачи постепенно превращались в рабочий чертёж, своего рода технологическую карту. Сегодняшнее собрание подводило итог трёхнедельных встреч и консультаций, оно же являлось вторым этапом сегодняшнего выступления Геббельса в Берлинской высшей технической школе, где собранные со всех отраслей "авторитеты-технари", довольно неожиданно для себя, узнали о новом курсе во взаимоотношениях между ними и государством. Ещё более удивительным стал фактический приказ, высказанный в форме пожелания о том, чтобы они подготовили списки молодых специалистов - на своё усмотрение! - которых следовало забрать из армии и вернуть обратно в науку. На этом же "первом этапе" собравшимся представили нового рейхскомиссара по научным исследованиям, он же заместитель Уполномоченного по четырёхлетнему плану (Геринга), он же А. Шпеер.
   Для второго этапа Гитлер, весьма впечатленный информацией из будущего, решил использовать помещение рейхсканцелярии, символизируя этим одновременно отношение к Шпееру, приглашённым гостям и важности обсуждаемых вопросов. Одним из самых важных и "болезненных", для Шпеера и Гитлера, стал отказ от планов грандиозной реконструкции Берлина и других городов Рейха - эти замыслы отложили на "после войны". Заодно решился вопрос со строительством башен Винкеля, бомбоубежищ в форме термитника, массовое строительство которых решено было ускорить всеми силами. Логическим продолжением башен Винкеля стала идея зенитных башен, насущная необходимость которых вытекала из того простого факта, что городская застройка не позволяла размещать на крышах зенитки "серьёзней" 20-мм, а при размещении на земле те же 88-мм пушки и более крупные перспективные калибры, получали слишком узкие сектора обстрелов. Крупнокалиберные зенитные орудия требовалось поднять выше уровня городских крыш, к выводу об этом в люфтваффе пришли достаточно давно, но лишь теперь сошлись воедино интересы ПВО, желание Гитлера и архитекторский талант Шпеера. Проекты первых зенитных башен он набросал буквально "на коленке" только ради того, чтобы вернуться к привычному и знакомому делу.
   Вот и сейчас, проезжая мимо знакомого полицейского, открывшего ворота, он обдумывал, как сделать башню "многофункциональной", как её можно относительно безболезненно "вписать" в городской ландшафт, а вовсе не над координацией научных исследований. В вестибюле, где разрешалось курить, Шпеер поздоровался с несколькими курильщиками и прошёл в гостиную, единственное помещение, которое считал уютным и где обычно накапливались гости перед приглашением за стол. По заведённой традиции здесь не использовалось партийное приветствие и никогда не велись деловые разговоры, заменяясь сплетнями, новостями культурной жизни и анекдотами. Сегодняшней темой стало очередное выступление так называемых "неформалов" в Гамбурге, которые в очередной раз нарвались на активистов гитлерюгенда. Перемыть им косточки до основания не удалось, поскольку появился Гитлер, пожал собравшимся руки и, по своему обыкновению, уселся на любимое кресло, попутно захватив со стола свежую газету. Незнакомые со здешними правилами поведения гости сперва оторопели, и Шпеер взял инициативу на себя.
   - Итак, господа, мы собрались, чтобы обсудить проблему защиты нашего неба, а именно совершенствование радаров и весь комплекс взаимосвязанных вопросов. Предлагаю выступить моему заместителю по работам в области высоких частот инженеру Брандту.
   После этой фразы Шпеер уселся на диван и знаком показал собравшимся, чтобы те не терялись и занимали места, где им удобнее. Три десятка приглашённых быстро разместились, а к столу вышел Брандт.
   - Фактически мы находимся лишь в начале пути - сказал он, подойдя к столу и окидывая взглядом аудиторию. - Тем не менее, некоторые наши фирмы на свой страх и риск вели работы по этому направлению, я говорю о сантиметровом диапазоне. Особенно следует отметить фирму "Лоренц", именно их работы дали основную почву для выводов. Можно констатировать, что этот диапазон позволяет значительно увеличить точность выдачи координат и является весьма перспективным. Однако, при этом следует отметить, что он же довольно значительно зависит от погодных условий, а главное в том, что на пути его внедрения стоит множество технических проблем. Требуются длительные и дорогостоящие эксперименты, прежде чем мы сможем использовать такие радары. Поэтому принято решение продолжать работы над метровым диапазоном, используя данные радары для обнаружения, а радары целеуказания пока будем использовать дециметровые, всемерно повышая их помехозащищённость. В рамках нашей Комиссии по радиолокации, названной "Комиссия 10", будет создано четырнадцать рабочих комиссий и четыре рабочие группы для координации, их руководители здесь присутствуют. В области разработки электронных ламп рабочая комиссия доктора Штаймеля одновременно является органом Комиссии по радиолокации и комиссии по сантиметровым лампам. Для информации о результатах работ, обсуждения и принятия решений запланированы ежемесячные собрания "Комиссии 10", а узкотехнические вопросы будут обсуждаться внутри рабочих комиссий...
   То, о чём рассказывал Брандт, было заранее обговорено, и Шпеер позволил себе немного расслабиться. Всё равно сейчас начнётся разговор профессионалов, а он ничегошеньки не понимает в их диаграммах направленности, волноводах-фидерах и прочих магнетронах. Он мысленно поморщился, когда вспомнил беседу со специалистами "Цейса", которые занимались приборами управления зенитной стрельбой и заставили его чувствовать себя беспомощным младенцем, рассуждая про прямоугольную, сферическую и цилиндрическую системы координат, их перевод и прочую заумь. С другой стороны они же подсказали несколько направлений, которые обязательно надо увязать с обсуждаемой темой. Собственно говоря, именно поэтому Винер (разработчик Wikog -9SH, наиболее совершенного ПУАЗО) также участвует в работе "Комиссии 10".
   От флотских зенитчиков пришла идея, что с увеличением скорости самолётов, ручной привод становится неэффективным, требуется переход на механический. Специалисты "Телефункена" требуют увеличить финансирование на работы над радиовзрывателями, а Цузе обещает к новому году создать вычислительную машину, которая намного увеличит скорость исследований. И всех их надо "запрячь в одну упряжку", поставить задачи, разграничить сферы ответственности, не дать погрязнуть в склоках... - та ещё головная боль.
   По ходу обсуждения Гитлер в основном молчал, ограничившись несколькими уточняющими вопросами, причём сумел удивить собравшихся точностью формулировок. Когда было вспыхнувшая дискуссия на тему люминофоров для экранов, пошла на спад к Гитлеру подошёл его личный официант Канненберг, что-то прошептал ему на ухо, после чего тот встал и объявил
   - Господа, приглашаю вас посетить ресторан "У весёлого канцлера"!
   Шпеер, знакомый с этой формулировкой как человек имеющий право на ежедневный обед у фюрера, лишь усмехнулся, глядя на ошарашенных гостей провожающих взглядом спину вождя.
   - Без церемоний, господа, - бросил Шпеер, направляясь к дверям. - И помните, что за столом беседуют о чём угодно, но не о делах.
   В этот раз ему пришлось быть одним из самых высокопоставленных участников застолья, из соратников Гитлера присутствовал только Гейдрих, и Шпееру пришлось занять место за большим круглым столом, а не за привычным столиком в углу, где можно было беседовать комфортно и спокойно. Дальнейшую программу вечера он знал практически наизусть, будет обсуждаться Великая война, какая-нибудь свежая сплетня из жизни гауляйтеров и прочие дежурные темы. Впрочем, с этим можно смириться, ведь главное, что Гитлер, судя по всему, доволен собранием и не высказал несогласия по каким-либо вопросам. А раз он одобрил принятые решения, то будет теперь сам настаивать на них и, значит, дело сдвинулось.

* * *

   Через четыре месяца, 13 ноября 1940 г. Берлин, украшенный по такому случаю красными транспарантами и прочей наглядной символикой союза двух режимов, встречал Молотова. Надо было обсудить те условия, на которых СССР был готов войти в "Антикоминтерновский пакт". За эти месяцы в советско-германских отношениях изменилось многое. Вопреки прогнозам живущих прошлым теоретиков, никакого позиционного фронта во Франции не возникло, теперь Молотову приходилось считаться с тем, что вермахт и РККА могут встретиться на поле боя в ближайшее время. Собственно говоря, практически никаких иллюзий участники переговоров не питали, и выдвигали взаимно бредовые предложения.
   Об этом визите Шпеер узнал, когда ему пришлось согласовывать мероприятия по встрече высокопоставленного гостя и график-маршрут колонн строительной техники, работающей на котлованах будущих зенитных башен. Работы велись на шести огромных участках, разворачивать транспортные потоки, ради помпезности визита он счёл ненужным. Достаточно проезда кортежа почётной охраны по второстепенным магистралям и небольшой массовки. Нечего мешать складывающемуся и пока ещё хрупкому механизму грандиозной стройки.
   Комплексы ПВО будут строиться по индивидуальным проектам и, спустя год, горожане должны увидеть, как над городской застройкой возвышаются крепостные башни. Символизируя связь прошлого и будущего, они могут стать архитектурным украшением Берлина. Мимо такого соблазна Шпеер пройти не смог, поэтому взял под личный контроль работу над крепостью "Тиргартен" из трёх башен. Ещё две крепости по две башни, курировал профессор Фридрих Таммс из ведомства Тодта, которое и вело строительные работы. Под дружеским присмотром Тодта Шпеер проходил практику управления многоотраслевым объектом государственной значимости.
   Самые яростные баталии кипели вокруг проекта перестройки в зенитную башню здания рейхстага, отвлекая на себя скандалистов, а тем временем Шпеер стал ежедневным визитёром на строительстве "Тиргартена", сдать который планировалось в апреле 41-го.
   На чертежах и эскизах "стандартная" крепость состояла из двух башен: артиллерийской и управления. Флотский опыт показал, что радары оптимально располагать не ближе 300м от ведущёй огонь артиллерии, поэтому боевая башня становилась платформой для четырёх перспективных 128-мм спаренных установок. По замыслу, целеуказание она получает от расположенной в полукилометре башни управления, главным оружием которой планируется выдвижная чаша радара "Вюрцбург-2". В убранном положении антенна и "сопутствующие" механизмы/персонал/приборы, занимают половину седьмого этажа - выделено с расчётом на перспективные антенны. Другая половина предназначена для технических служб радара ближнего целеуказания, оптического дальномера и звукопеленгаторных установок. Всё бы ничего, но в помещениях нуждаются ещё и представители конструкторских бюро, которые планируют использовать башню управления как полигон для лабораторных образцов.
   Один этаж "уходит" штабу воздушного флота "Райх", требования к планировке от них меняются день ото дня, общее единодушие только насчёт вертикального планшета обстановки и балкона для торжественных речей. Много решений напрямую приходит из флота, поскольку там давно решена задача хранения и подачи боеприпасов из глубины, герметизация, стрельба по вычислителю и множество других. Главный калибр ПВО страны пройдёт войсковые испытания на башнях, затем станет вспомогательным калибром для линкоров, крейсеров и основным для эсминцев. Для этого в конструкцию будут внесены улучшения по итогам эксплуатации и добавлены корабельные устройства.
   До третьей башни крепости "Тиргартен" 40 километров на запад, она предназначена для радара дальнего обнаружения "Вассерман", отдельный кабель связи, а две башни "Зоо" соединяет туннель. Каждая башня сможет укрыть от бомбёжки до 20 тыс. человек и гарантированно защитить от полуторатонной бомбы.
   Через год Берлин должны прикрывать семь башен первой очереди, три из которых боевые и теоретически способны поставить непроходимую огненную завесу на всех требуемых высотах.
   Такие же комплексы строятся в Гамбурге, Вене, Бремене, прорабатывается идея зенитных бронепоездов, Конрад Цузе обещает к Рождеству рабочий прототип первого универсального вычислителя ...
   Этот бесконечный поток замыслов крутился в голове Шпеера, пока он ехал на очередное заседание "Комиссии 10", после которого его ждал Пенемюнде и фон Браун на испытательном полигоне.
  

Глава 2

  
   Рождественские каникулы преподнесли изрядное число новостей по самым разным направлениям. Цузе действительно представил на суд взыскательной публики из высших эшелонов власти опытный образец вычислителя, за который вновь разгорелась свара между институтом аэродинамики и командой фон Брауна. Более всего "Z-2" походил на бильярдный стол, только увеличенный втрое. Ещё одним отличием стало то, что вместо зелёного сукна и шаров, агрегат показывал работу без малого тысячи телефонных реле и вакуумных трубок, металлических пластин, отвечавших за память и другой загадочной машинерии. По словам Гитлера, не хватало только парового котла.
   Цузе настоял на использовании телефонных реле, давно отработанных промышленностью, киноплёнки для перфолент и других подобных комплектующих, чтобы обеспечить максимальную надёжность и наглядность работоспособности его идей. Через два года он обещал показать прототип серийного вычислителя, под выпуск которого резервировались производственные площади в подземном комплексе "Миттельверке", основной задачей которого должен стать выпуск ракет фон Брауна. "Z-3" разрабатывался ламповым, каковых планировалось две тысячи, поэтому в работе опытного цеха фирмы "Zuse Ingenieurburo und Apparatebau, Berlin" на первый план вышел инженер-электронщик Гельмут Шреер. Фирма Цузе, персонал которой насчитывал 10 человек с уборщицей, стала первой на Земле коммерческой компанией, поставившей своей целью только развитие компьютерных технологий, и готовилась к новоселью на один из этажей башни управления крепости "Фридрихсхайне". Руководство воздушного флота "Райх" согласилось на передачу помещения только после железной договорённости, что прототип "Z-3" и следующего "Z-4" останутся работать вычислителями командного пункта ПВО страны.
   Подобно температуре за окном, на Рождество пришли к точке замерзания германо-советские отношения. После ноябрьских переговоров с Молотовым, закончившихся дежурно-общими дипломатическими фразами, в пропаганде сторон проявилась двусмысленность. Не то, чтобы вернулись времена оголтелого клеймения, но советские статьи о доблестных английских моряках, прорывающихся к родным берегам, показывали, что Берлин и Москва могут вновь изменить отношение друг к другу. Об этом же свидетельствовал нарастающий вал претензий по кредитному соглашению, согласно которому СССР должен был получить высокотехнологичное оборудование и лицензии. Но теперь немецкие фирмы всеми способами затягивали отправку, не соблюдали комплектность и отказывались от уже заключённых соглашений.
   Тем временем в небе над Англией практически беспрерывно шли поединки между эскадрильями дальней разведки люфтваффе и перехватчиками островитян. Особое место в них занимали полёты "группы Ровеля".
   Эта группа, находясь в подчинении Абвера, занималась стратегической разведкой и аэрофотосъёмкой в глубине территории потенциального противника. На вооружение ей поступала самая разная техника из опытных, предсерийных, импортных и реэкспортных образцов, а личный состав подбирался из лучших экипажей эскадрилий дальней разведки. Свою лепту в пополнение группы внесла также компании "Люфтганза", которая предоставила вместе с экипажами три "Фоке-Вульф-200", ранее бывших дальними четырёхмоторными пассажирскими самолётами. Помимо аэрофотосъёмки группа занималась также десантированием иностранных агентов Абвера.
   Опыт показал, что Хейнкель-111 и Дорнье-17 - основная матчасть разведывательной авиации - в английском небе становятся довольно лёгкой жертвой истребителей RAF, им не хватало ни скорости, ни маневренности. Чтобы провести фотосъёмку затребованных участков, люфтваффе приходилось устраивать настоящие экспедиции из сотен самолётов, использовать Ме-110 с увеличенной дальностью и установленными вместо вооружения камерами, продумывать маршрут и анализировать активность истребителей. Все эти ухищрения оказались паллиативом - потери элитных экипажей росли, а вылеты стали походить на лотерею.
   Осенью дневные полёты над Англией практически прекратились, впрочем, как и ночные, поскольку единственный образец ночной фотокамеры был ручным, с фокусным расстоянием всего 18 см и крохотным негативом. Исключением стала 1-я эскадрилья, получившая летом 40-го шесть Юнкерсов-88Д и группа Ровеля.
   К Рождеству перевооружение дальней разведки в целом завершилось, фирма "Цейс" представила на испытания новые камеры, а инспектор разведывательной авиации генерал Богач получил внушительный перечень объектов и направлений. Система, выстроенная Богачем, оказалась жизнеспособной и эффективной. С самого начала (августа 39-го) предполагалось, что воздушная разведка в ходе боевых действий, прежде всего, обслуживает интересы наземных войск, а значит, и получает задания от армейского командования. Поэтому, к штабам всех групп армий и танковых групп направлялись "командиры Люфтваффе", в чине не менее полковника. Штаб группы армий получал заявки на проведение воздушной разведки, а также сам формировал задания на разведку в ближнем тылу противника. Затем все они передавались "Колюфту" (Koluft), который непосредственно и отдавал боевые приказы конкретным эскадрильям ближней разведки.
   С эскадрильями дальней разведки решалось иначе. Районы действий и конкретные объекты для них определялись как в штабе группы армий, так и в штабе соответствующего авиакорпуса или воздушного флота. В итоге они действовали как в интересах командования Вермахта, получая приказы напрямую от Koluft, так и в интересах командования Люфтваффе.
   А директивы, полученные Богачем, однозначно свидетельствовали, что ближайшей целью вермахта назначен Советский Союз.

* * *

   Согласно одной из них, первым в Финляндию вылетел FW-200, с экипажем из пилота Корнелиуса Ноэля и штурмана Зигфрида Кнемейра. С этим экипажем (и ещё несколькими) была связана забавная ситуация, когда пришедший из гражданского флота штурман командовал военным пилотом. Таковы были правила немецкой разведывательной авиации, и ефрейтор Кнемейр ранее отдавал приказы лейтенанту Рунке. Правда, командование сориентировалось, стало быстро продвигать в званиях бывших "штатских" и, к моменту командировки в Финляндию, Кнемейр стал обер-лейтенатом.
   Один из FW-200 задействовался в операции, поскольку такие же самолёты выполняли регулярные пассажирские рейсы по маршруту Берлин - Данциг - Кенигсберг - Белосток - Минск - Москва, они же летали и в Скандинавию, поэтому разведчик мог "затеряться" на маршруте, затем провести аэрофотосъёмку ряда объектов в Ленинграде и обстановки на "линии Маннергейма". Помимо FW-200, в Финляндию направлялись также два бывших почтовых гидросамолёта Bv-142 и один Юнкерс-88Д, оснащённый прототипом новой автоматической, широкоформатной, ночной фотокамеры. Настоящим же "козырным тузом" воздушной разведки стал Юнкерс-86П, доработанный вариант отвергнутого люфтваффе бомбардировщика, переоборудованный для высотных полётов. Первый прототип этого самолёта прошёл испытания летом 40-го в группе Ровеля и, совершая полёты на высоте до 14 км, проявил себя с наилучшей стороны. Англичане его просто не обнаруживали.
   Вдохновлённое этим успехом техническое управление министерства авиации выдало заказ на 40 таких самолётов в трёх модификациях: "чистый" разведчик, высотный бомбардировщик и самолёт радиотехнической разведки. Последняя модификация выросла из "туристического вагона" - гондолы, вывешиваемой с борта дирижабля "Цеппелин-2", напичканной оборудованием для фиксации параметров излучения английских радаров и радиообмена. С 39-го года полёты этого дирижабля стали невозможными, однако нужда в такого рода информации только обострилась, и Ju-86P был признан наиболее подходящей платформой для доработанного комплекта аппаратуры.
   Помимо Абвера, разворот вектора усилий германской военной машины, также стал понятен для эскадрилий погодных разведчиков - Wekusta. Четыре "изначальных" эскадрильи, сформированные из персонала школ слепых полётов, превратились в одиннадцать, их маршруты полётов дополнились советским Заполярьем и Кавказом. Специально для "погодных лягушек" был заказан сверхдальний четырёхмоторный Ju-290, перевооружение на который планировалось с осени 1942 года, а пока они осваивали Ju-88D.
   Занимаясь обеспечением ПВО страны, Шпееру "поневоле" пришлось разбираться и с делами воздушной разведки, поскольку именно эта структура выступала своеобразным полигоном, на котором можно было смоделировать возможные ходы противника в ходе грядущего воздушного наступления. Помимо информации о затребованных объектах, рейды разведчиков люфтваффе предоставляли богатейший аналитический материал по структуре и действиям английской ПВО. Практически сразу был сделан вывод, что дневные налёты люфтваффе отразить сумеет, но вот ночные отражать попросту некому и нечем, поскольку существующая организационная и материально-техническая база, в ходе командно-штабных учений, показала полную несостоятельность.
   Нельзя сказать, что до вмешательства Шпеера, "орлы Геринга" почивали на лаврах, нет - ещё в 39-м была сформирована 1-я эскадрилья ночных истребителей, а в мае 40-го Геринг пригласил на совещание капитана Фалька, который буквально завалил вышестоящие инстанции рапортами о необходимости создания специальной структуры. Заслушав соображения Фалька, Геринг немедленно назначил его командиром первой эскадры ночных истребителей. Вот только эскадру эту предстояло ещё создать.
   Занимаясь архитектурой Берлина, в лице зенитных башен, Шпеер практически устранился от непосредственного участия в комплектовании эскадр ночных истребителей. После многократных встреч и обсуждений, он убедился, что это направление надёжно взяли на себя генерал-майор Каммхуббер, назначенный в октябре 40-го инспектором ночных истребителей*, и майор Фальк. Сам же Шпеер вплотную занялся радиоэлектронным оборудованием наведения ночных истребителей, а также их материально-технической частью - "выцарапать" из Геринга как можно больше Bf-110, оказалось задачей нетривиальной.
   То, что этот двухмоторный дальний истребитель как нельзя лучше подходит к роли ночного, было понятно всем и сразу, однако "толстый Герман" ещё питал надежды, что фюрер скоро изменит решение, разрешив бомбардировки острова, поэтому всеми способами противился изъятию и переоборудованию "церштёреров" (Zerstoerer - тяжёлый истребитель). Помимо них, в ночной истребитель "переквалифицировали" часть Do-17, сведённые в группу дальних ночных истребителей под командованием капитана Гейзе. На эту группу Каммхуббер возлагал особенные надежды - бывшие бомбардировщики планировалось использовать в небе острова, чтобы ловить на взлёте/посадке самолёты англичан. Дело оставалось за "малым" - обеспечить ночников потребной аппаратурой.
   Ежемесячные отчёты перед фюрером по "сантиметровой папке" привели к тому, что тот, устав выслушивать претензии заинтересованных сторон, дал Шпееру карт-бланш по радиоэлектронной промышленности. Бывший архитектор воспринял этот "подарок" даже с некоторым удовольствием, поскольку ему действительно не хватало полномочий, при этом надеялся, что с него снимут тяжелейший груз по тематике реактивных двигателей, однако надежды оказались напрасными и, с каждым визитом к фюреру, Шпеер отчётливо понимал, что эту, поистине адскую тематику, разгребать придётся лично.
   На первый взгляд положение дел и ход работ там выглядели на редкость позитивно. С 1937-го года работу по реактивным двигателям "тянул" Гельмут Шельп, ранее получивший в США степень магистра и прошедший спецкурс для будущих руководителей авиационной промышленностью. Именно он, проделав выдающуюся теоретическую работу, обосновал, что максимальная скорость оптимального дозвукового самолёта должна соответствовать 0,82М, то есть в диапазоне 850-900 км/ч. Рассмотрев существующие на данный момент авиационные двигатели, он пришёл к выводу, что альтернатива реактивной тяге отсутствует. Его идеи нашли живейший отклик у многих инженеров, он нашёл единомышленника Ганса Мауха, который отвечал за ракетную тематику, был составлен план работ вплоть до 1950-го года, но вот затем... начались сложности. Мягко говоря.
   Прежде всего Шельп перешёл из отдела общих исследований Технического управления люфтваффе в отдел двигателей ("поближе" к Мауху), рассчитывая проломить консерватизм моторных отделов БМВ и Даймлер-Бенц, твёрдо стоявшие на том, что поршневые двигатели далеко не исчерпали потенциал развития. Инициативу Шельпа поддержал моторный отдел Юнкерса, но руководитель отдела Отто Мадер на дух не переваривал ведущего инженера Макса Мюллера и делал всё, чтобы заменить его на австрийца Ансельма Франца.
   Кроме того, Шельп твёрдо настаивал на приоритетности осевых компрессоров, а на фирме Хейнкеля ещё с 1936-го года работал фон Охайн, так же одержимый идеей реактивных двигателей, но сделавший ставку на центробежный компрессор и добившийся фантастического прорыва - в конце августа 1939-го, на его двигателе HeS-3b, в небо поднялся первый в мире реактивный самолёт Не-178. Однако на фирме Хейнкеля попросту отсутствовали мощности для производства двигателя.
   Но самым большим разочарованием Шпеера стали консультации по этому вопросу с руководством люфтваффе. Ни Геринг, ни Удет, ни даже Мильх отнюдь не видели ничего выдающегося в полёте Не-178. И, формально говоря, имели на то основание, ведь самолёт показал скорость всего лишь 600 км/ч. При этом поршневики уверенно гарантировали, что новые самолёты с их двигателями смогут перешагнуть рубеж в 700 км/ч. К тому же, трудоголику Шпееру было просто по-человечески противно, видеть погрязшего в оргиях и пьянстве Удета, наслаждающегося роскошью и гедонизмом Геринга и, явившего нутро прожжённого интригана, Мильха. Последний, правда, за интригами хотя бы не забывал о делах. Поэтому Шпеер предпочитал общаться и решать вопросы с начальником связи люфтваффе Вольфангом Мартини и надеялся, что для реактивной темы Гитлер подберёт кого-нибудь другого.
  

Глава 3

   Новый, 1941-й год эти надежды развеял по ветру. Январский доклад о ходе работ над сантиметровыми радарами шёл своим чередом, хотя, говоря по правде - это был не доклад, а скорее перечень пожеланий и намерений. На разработку измерительных приборов, испытательных стендов и новых материалов требовалось, как минимум, ещё полгода. Поэтому Шпеер сосредоточил внимание фюрера на первичном успехе, достигнутом в дециметровом диапазоне. Этап лабораторных испытаний завершили два образца приставок к станциям орудийной наводки: Вюрцлаус "отсекала" помехи от металлизированных лент на принципе изменения фазы отражённого сигнала, а Нюрнберг "цеплялся" за периодические колебания от винтомоторной группы.
   - Таким образом, если помехи не превышают уровень отражённого сигнала более чем в пять-десять раз, то наши радары смогут выдавать целеуказания, невзирая на фольгу - закончил доклад Шпеер.
   - А если... как там, - Гитлер поморщился. - Уровень помех будет больше чем в десять раз? Тогда что?*
   Шпеер развёл руками.
   - В таком случае станции ослепнут, мой фюрер, но...
   - Никаких "но"! - вскочив, буквально взорвался Гитлер. - Я не желаю слушать этот жалкий лепет, мне не нужны оправдания, мне нужен результат! Неужели ты полагаешь, что англосаксы построят десятки тысяч тяжёлых бомбардировщиков, но при этом не смогут найти достаточного количества этих ленточек? У них хватает всего, с избытком хватает, а меня каждый день мучают тем, что у нас нету железной руды, нефти, ванадия, марганца, никеля... проще сказать, что у нас есть.
   Выплеснув гневную тираду, адресованную не иначе как высшим силам, обделившим немцев столь необходимыми ресурсами, Гитлер продолжил.
   - У нас есть только таланты наших инженеров, мастерство наших рабочих и Вермахт. Всё!
   - А ещё у нас есть фюрер, - не преминул вставить реплику Шпеер.
   От столь неприкрытой лести Гитлер запнулся, хмыкнул и уселся обратно за стол.
   - Это так. Провидение действительно дало германскому народу меня, и я хочу, чтобы эти приставки обеспечивали работу при двадцати... нет! пятидесятикратных помехах. Задача ясна?
   - Да, мой фюрер, - кивнул Шпеер.
   - Это хорошо. А что у нас с зенитными ракетами?
   По этой тематике ходом работ руководил фон Аксхельм, назначенный заместителем Шпеера и генеральным инспектором ПВО. Именно на него указал Геринг, вспомнивший о докладных записках "прожектёра-мечтателя". Генерал, несколько неожиданно для себя, получивший мощную поддержку собственным идеям с вершин властной пирамиды, развил бурную деятельность и постоянно "крейсировал" между Пенемюнде и заводскими КБ. Поэтому к вопросу Гитлера Шпеер был готов и ответил развёрнуто.
   - Меморандум фон Аксхельма* разослан, направления работ определены, ответственные лица назначены.
   Первое - это создание дешевых неуправляемых ракет с двигателями на твердом топливе для заградительной стрельбы на путях следования целей;
   Второе - исследование и развитие более крупных управляемых ракет на твердом и жидком топливе. Создание ракет с визуальным слежением и управлением по радио, которые можно создать в кратчайшее время;
   Третье - исследование и создание самонаводящихся ракет и неконтактных взрывателей.
   Испытательный полигон Пенемюнде реконструируется и получает новое оборудование, в частности оборудование для траекторных измерений, фирма Аскания предоставила новейшие фотокинотеоделиты, также строятся два новых железобетонных стенда, техническая позиция, стартовая площадка и...
   - Хорош, Альберт, прекращай тараторить, - махнул рукой Гитлер, прерывая бодрый доклад. - Понятно, что с ракетами ждать скорого успеха не приходиться, ситуация такая же как с новыми радарами. Ты мне лучше по реактивным двигателям доложи.
   Шпеер поморщился, вздохнул и начал перебирать бумаги в принесённой папке. Заранее заготовленные аргументы под сверлящим взглядом вождя куда-то разлетелись, оставив в голове лишь звенящую пустоту, и вынуждая говорить начистоту.
   - Мой фюрер, с этой темой я не справляюсь.
   - Почему? - удивился Гитлер, всем своим видом выражая недоверие к произнесённым словам.
   "А, да чего уж там" - подумал Шпеер и продолжил сеанс самобичевания.
   - Потому что я не знаю какими именно они должны быть, потому что у меня нет представлений о необходимой реорганизации и ещё мне катастрофически не хватает времени.
   - Времени не хватает всем, - философски заметил фюрер. - Вроде совсем недавно был молодой, а тут раз и старость совсем близко. Поэтому давай по первым двум пунктам. В чём проблема с типом двигателя и почему нужна реорганизация? Говори, не стесняйся.
   - Прежде всего, я не знаю на кого сделать ставку. У Хейнкеля есть фон Охайн, их реактивный самолёт уже летает, но с такими характеристиками, что руководство люфтваффе просто отмахивается от него.
   - Альберт, запомни, - Гитлер гневно раздул ноздри. - Ты подчиняешься только мне, коль потребуется, то Геринг и вся его компания будут обожать и Хейнкеля и его самолёт. Так что там с Охайном?
   - Там всё довольно просто. Охайн сделал двигатель с центробежным компрессором, но сделал буквально в сарае, на коленке. Производить его негде, у Хейнкеля нет производственных мощностей.
   - Что он предлагает по этому поводу?
   Собственно говоря, именно предложение Хейнкеля и заставило Шпеера всеми силами пытаться спихнуть с себя ответственность за внедрение реактивных двигателей. Предложение радикальное и заставляло Шпеера вторгаться ещё и в сложно-переплетённые финансово-производственные связи страны. Однако на прямо поставленный вопрос фюрера отвечать надо и предложение Хейнкеля озвучить пришлось.
   - Он хочет присоединить фирму Хирт, ему нужен кредит для покупки контрольного пакета акций.
   - Почему именно Хирт?
   - Они занимаются производством нагнетателей, нужное оборудование у них есть.
   Получив ответ, Гитлер откинулся на спинку кресла и начал рассматривать лепнину на потолке, размышляя и перебирая варианты действий. Предоставленную паузу Шпеер использовал, чтобы ещё раз систематизировать всё "узкие места" по данной тематике. Фюрер крайне заинтересован реактивными двигателями, готов пойти на самые решительные шаги, вплоть до крайних мер и прямых инвестиций. Достаточно вспомнить, как бесславно закончился феерический взлёт Удета. Летом, в июле, он стал генерал-оберстом, рассадил друзей-собутыльников по всем подчинённым структурам и казался непотопляемым благодаря дружбе с Герингом. Август и сентябрь он посвятил вхождению в должность, "сопутствующим" попойкам, а в октябре застрелился.* Далеко не последнюю роль в этом шаге сыграл и сам Шпеер, который в то время весьма тесно общался с Хейнкелем и фон Охайном. История с однозначно неудачным бомбардировщиком Хейнкель-177, который Удет пропихивал на вооружение для бомбёжек англичан, послужила последней каплей, переполнившей чашу терпения Гитлера.
   Всполошившийся, после бесед с Хейнкелем Шпеер, собрал ворох экспертных отзывов про идею четырёхмоторного пикирующего бомбардировщика, что закончилось изгнанием Удета со всех постов и пулей в висок. После этой истории у Шпеера сложились весьма напряжённые отношения с Герингом, которые усугублялись с каждой встречей, что служило дополнительным стимулом для нежелания ещё глубже влезать в вотчину "толстого Германа".
   - Это не проблема, - принял решение Гитлер. - Хейнкель получит свой кредит, я распоряжусь.* Какие ещё сложности?
   - Главная в том, что Шельп настаивает на приоритетности работ по осевым компрессорам, а сам намерен заниматься диагональными, это такой тип, который...
   - Альберт, уволь меня от этих подробностей, - скривился Гитлер. - Говори по существу.
   - Если по существу, то есть такой инженер Макс Мюллер, который раньше работал на фирме Юнкерс, но у него не сложились там отношения. Он также увлечён идеей реактивных двигателей, работает над двигателем с осевым компрессором, только теперь у Хейнкеля, поэтому занят борьбой с Охайном, а не конструированием.
   - Выходит, что Хейнкель решил собрать под своё крыло оба направления.
   - Именно так. Но добром это не кончится, я так считаю.
   - Согласен, надо обдумать более основательно. Давай по другим вопросам этой темы пока пройдёмся. Где ещё сложности?
   - На первом месте, само собой - это жаропрочные материалы. Крупповские спецы создали тинидур, сохраняющий рабочие качества при 700 градусах, но там в сплаве тридцать процентов никеля, поэтому использование материала под вопросом. Сейчас они работают над другим сплавом, в основе которого менее дефицитный хром, но он менее тугоплавкий. Есть идея делать лопатки рабочей турбины охлаждаемыми, но там масса технологических сложностей. Да и массовое производство этих самых лопаток - это отдельный вопрос. Проблем столько, что я боюсь мне не справиться.
   С последними словами Шпеер поник и уставился в поверхность стола. Он действительно не видел путей решения поставленной задачи - за два года дать люфтваффе реактивные истребители, способные бороться с армадами бомбардировщиков. Гораздо чётче он видел этот путь через "демонстрационно-показательный" Хейнкель-100, но фюрер решительно против.
   В этот момент Гитлер разрывался между желанием посвятить Шпеера в тайну пришельца из будущего и уверенностью, что время ещё не пришло. Он мучительно подбирал нужные слова, искал обоснования своей уверенности, но ведь нельзя сказать прямо, что английский школьник говорил именно о реактивных немецких истребителях как об упущенном шансе. А значит, в той истории удалось справиться и с дефицитом никеля, и с производством лопаток, поэтому надо лишь вдохнуть в Альберта собственную уверенность, это его долг как фюрера, в конце-то концов. И слова нашлись.
   - Альберт, посмотри на меня, - неожиданно мягко сказал Гитлер.
   Шпеер поднял глаза, встретил сочувствующий взгляд и добрую улыбку фюрера. Природный магнетизм Гитлера никогда не доводил его до экстаза, в отличие от многих, но именно сейчас он вдруг ощутил, что вождь действительно способен видеть его до глубины души. Тем временем тот, с мудрой, понимающей усмешкой, не давая оторвать взгляд, начал говорить.
   - Вспомни, как ты разбирался с радиотехнической промышленностью. Помнишь?
   - Конечно, мой фюрер.
   - Тогда ты обязан помнить, что было в итоге запрета на кварцевую стабилизацию. Помнишь?
   - Да, мой фюрер, помню. Роде и Шварц создали новые катушки индуктивности, а инженеры Лоренца два года назад внедрили порошковое литьё с микронной точностью. И теперь мы не зависим от поставок из Бразилии.
   С этими словами Шпеер оживал на глазах, распрямился, во взгляде появилась твёрдость, а на губах заиграла ответная улыбка. Заметив эту смену настроения, Гитлер решил закончить воспитание эффектно и рявкнул:
   - Так с чего ты начал впадать в уныние? Я же сказал, что у нас есть таланты наших инженеров и мастерство наших рабочих. Дай им задачу, поставь им цели, тогда они свернут горы и свершат невозможное! Неделя тебе сроку и чтоб предложения лежали у меня на столе!
  
   ----------------------------------------------------------------------------------------------------
  
   * Факт из реальной истории
   * В РИ, после применения этих приставок, авиация "союзников" буквально заваливала немецкие РЛС фольгой, добиваясь превышения в 40 раз
   * В РИ появился в сентябре 1942
   * В РИ это произошло в ноябре 1941
   * В РИ это случилось в октябре 41-го
  

Глава 4

  
   На талантливых инженеров и рукастых мастеров надеялись не только руководители Рейха - куда больше на них рассчитывали пилоты ночных истребителей.
   Перед новообразованной первой дивизии ночных истребителей поставили задачу обеспечения взаимодействия экипа­жей перехватчиков, служб воздушного наблюдения, наземных РЛС, прожекторов и зенитной артиллерии с целью предотвращения бомбардировок Рурского промышленного района. Но для того, чтобы островитяне страшились бомбить не только днём, но и под покровом темноты, требовалось решить превеликое множество проблем. Достаточно сказать, что в составе дивизии поначалу не было ни одной РЛС, штаб и командный пункт только предстояло создать, а первая эскадра ночных истребителей представляла собой редкостный "зоопарк" разнотипных машин, причём большинство из них оказались не приспособлены к ночным полётам. Прожекторный полк был всего один. Единичные же успехи базировались лишь на мастерстве и энтузиазме пилотов и наземных служб.
   Невзирая на трудности и препоны, к январю 41-го Каммхубер и его подчинённые добились многого, а самое главное их достижение заключалось в том, что эскадру майора Фалька перестали поддразнивать "ночными сторожами" - прозвищем, намекающим на их бесполезность. Поначалу ночные истребители люфтваффе выглядели и в самом деле на редкость беспомощно, особенно на фоне тех затрат и усилий, которые задействовались для обеспечения их эффективности. Цепь зон ПВО, прозванная англичанами "линией Каммхубера", защищала северо-запад Германии прожекторными секторами и зонами ответственности истребителей. Первая "полоса обеспечения" шла от Шлезвиг-Гольштейна до Льежа, а вторая, прикрывающая Берлин, протянулась от Стендаля до Гарделегена. Вдоль всей линии развернулось строительство одиннадцати аэродро­мов с бетонными ВПП, кроме того аэродромы ПВО оборудовались капитальными и замаскированными укрытиями для самолетов. На побережье Голландии в районе городка Нунспеет, где чаще всего отмечались пролёты английских бомбардировщиков, установили РЛС дальнего обнаружения "Фрейя". Командиром поста назначили лейтенанта Германа Дихля, который, собственно и разработал метод наведения истребителей с помощью данного типа РЛС, получивший название "тёмный ночной перехват".
   Метод был неплох, однако требовал весьма высокой квалификации операторов, к тому же производство этих огромных радаров разворачивалось с трудом и поэтому, с октября 40-го линия Каммхубера оснащалась РЛС "Вюрцбург", а ночные истребители отрабатывали действия методом "светлого ночного перехвата". Понятное дело, что наиболее перспективным подходом было бы оснащение ночных истребителей собственными радарами, однако конструкторские изыскания в этом направлении только начались и результат ожидался не ранее весны 41-го. Наиболее сложной задачей в этом вопросе, оказалось сломить сопротивление Геринга, который заявил, что "истребитель - это вам не кинотеатр" и продолжал упорно сопротивляться передаче Bf-110 на нужды ПВО. Несмотря на то, что недавно созданный воздушный флот "Райх" и входящая в его состав 1-я ночная эскадра формально оставались в подчинении люфтваффе, Геринг буквально спинным мозгом чуял, что ПВО, за делами которой столь пристально наблюдает фюрер, постепенно и незаметно, но выходит из доктрины "всё, что летает - это моё".
   Именно поэтому в сентябре 40-го Геринг согласился с "перепрофилированием" 1-й авиашколы тяжёлых истребителей в 1-ю авиашколу ночных истребителей, с переводом туда ряда преподавателей и инструкторов из школ слепых полётов. Однако планы расширения и реформирования 5-го воздушного флота, представленные на утверждение зимой 41-го были им отвергнуты, что называется, "с порога". Три эскадры истребителей, не считая прочего, заставили "толстого Геринга" буквально взбелениться. И было от чего - ведь эскадры предполагалось вооружать и оснащать по усмотрению Каммхубера и маячившего за его спиной выскочки Шпеера. От люфтваффе требовались лишь пилоты и наземный персонал, а самый "вкусный" момент распределения заказов на нужные заводы нужным подрядчикам, фактически уходил в другие руки. Этого Геринг не стерпел и Каммхуберу, взявшему на себя вопрос согласования планов, пришлось выслушать натуральную истерику с заключительными словами: "Вы страдаете гигантоманией! Если Вы хотите иметь под командо­ванием всё Люфтваффе, то почему бы Вам не занять моё крес­ло?!"*
   // * в РеИ эти слова Каммхубер услышал в мае 43-го, но в остальном, за исключением появления ВФ "Райх" еще в 40г, показаны события РеИ //
   Впрочем, перипетии борьбы за сферы влияния в высших эшелонах власти, при всей их значимости, лейтенанта Рудольфа Краузе интересовали лишь в отношении влияния на прохождение службы. Закончив обучение для разведывательной авиации летом 40-го, лейтенант пять раз летал в смертельно опасном небе над Англией, а затем принял предложение о переводе в ночные истребители. Люфтваффе уделяло особое внимание лётчикам-разведчикам, достаточно сказать, что их учёба была самой продолжительной, и поэтому Рудольф без особых затруднений прошёл программу переподготовки.
   Опыт перехватов осени 40-го сразу показал фундаментальную разницу между действиями истребителей днём и ночью. В дневном воздушном бою одним из решающих факторов выступало личное мастерство пилота, его индивидуальные пилотажные навыки и, своего рода, "натиск агрессивности". Для ночника же на первое место выходили навыки взаимодействия с наземной службой наведения, опирающиеся на умение терпеливо ждать. Кроме того, не менее важную роль играло взаимопонимание между пилотом и оператором аппаратуры обнаружения, поэтому школа ночных истребителей выпускала не отдельных членов экипажа, а сработавшиеся "двойки" из подружившихся курсантов.
   В том, что Рудольф дал согласие на перевод в ночные истребители, немаловажную роль сыграло и то обстоятельство, что он, летая разведчиком, фактически работал "водителем штурмана" и подчинялся бывшему штурману "Люфтганзы". Для молодого (в ноябре исполнилось 25 лет), по-хорошему амбициозного парня, необходимость подчиняться в полёте "старому (32 года) пердуну" была просто нестерпимой, а ночная авиация предоставляла возможность вернуться к правильному порядку, когда пилот - это Командир экипажа.
   Свои способности пилотажника Рудольф оценивал достаточно высоко, причём небезосновательно - его Do-17 пять раз возвращался на базу, выполнив задание и увернувшись от английских перехватчиков. Маневрируя курсом, высотой и скоростью он оставлял в стороне разрывы снарядов зениток, осколки которых лишь два раза успели "попятнать" корпус самолёта, и Рудольф находил особое упоение в те моменты, когда в игре со смертью он предугадывал следующий ход врага. Эти моменты могли бы послужить компенсацией за унизительное чувство бессилия, когда надо было строго удерживать курс для фотосъёмки, но более всего его угнетала изначальная роль разведчика - своего рода "жертвы" для стай охотников. Возможность поквитаться с перехватчиками островитян, сменить роль и самому быть охотником, на самом деле и стала главной причиной его согласия на перевод.
   Оператором бортового оборудования Его экипажа стал Конрад Петц, один из трёх курсантов, ранее служивших операторами наземных РЛС, а подружились они благодаря внешней похожести до такой степени, что их поначалу принимали за родных братьев. Поскольку курсанты, узнав, что они друг другу ни разу не родственники, немедленно принялись острить на тему отцовских похождений, им пришлось дружно отбиваться и между собой выяснить подробности биографии родителей. Тщательное расследование не нанесло ущерба ничьей семейной чести, и Рудольф с Конрадом отнесли свою похожесть на некий каприз природы, а затем и подружились.
   В первом наборе школы преобладающим контингентом были экипажи Bf-110, которых перевели в ночники целыми эскадрильями, однако встречались представители других родов авиации и даже (!) лейтенант-танкист.*
   // * РеИ - Мартин Древес //
   В ходе классных занятий, которые зачастую превращались в яростный обмен мнениями, разбирали сильные и слабые стороны английских самолётов, благо курсанты видели их не только на картинках, создавались тактические приёмы и изучались технические новинки. К сожалению, на текущий момент приходилось довольствоваться ультракрасными детекторами и расплывчато-туманными лекциями от фирм, занявшихся тематикой бортовых радаров. Основной упор в подготовке был сделан на организацию связи с наземными постами и практику по "слепым полётам".
   Тем временем фронт воздушной войны с островитянами приносил тревожные вести. Их система ПВО реагировала всё эффективнее, количество перехватов увеличивалось с каждым месяцем, хотя не каждый перехват заканчивался сбитым разведчиком люфтваффе, но сам факт того, что английские истребители становились всё "глазастее", наглядно показывал, что там идут схожие процессы и работы по ночным истребителям. Кроме того, всё ощутимее становились удары английских бомбардировщиков, они всё точнее выходили на цель и наращивали мощь ударов. Никто не сомневался в том, что основные схватки ждут всех впереди, а то, в чём они принимали участие ранее - было лишь "разминкой".
   К весне 41-го, а точнее в апреле, основную массу курсантов сочли достаточно подготовленной для отправки в войска, а Рудольф подтвердил мастерский класс на Do-17, поэтому их экипаж направили в группу капитана Гейзе - дальних ночных истребителей. Основная же масса была направлена для пополнения и расширения штатов двух других авиагрупп, а также формирования четвёртой группы.
   Своевременность выпуска фронтовая действительность показала сразу - в течение недели.

* * *

   Для Рудольфа и Конрада эта неделя пролетела калейдоскопом отрывочных впечатлений. Берлин и речь Каммхубера с балкона только что сданной в эксплуатацию башни управления крепости "Тиргартен", экскурсия по городу и посещение телевизионного салона Рейхспочты, с просмотром очередного бравурного выпуска "Вохеншау", повествующего про успехи вермахта на Балканах. Завершением столичной культурной программы стал поход в ресторан, закономерно закончившийся визитом к "жрицам любви". Затем поезд до Оберпфаффенховена, обкатка новенького Do-215Z, перелёт в Дипензее, где заработал центр переоборудования серийных машин для действий ночью, оттуда на аэродром бельгийского Шарлеруа, доклад о прибытии командиру группы и вовлечённость, что называется сходу, в спор о праве на вылет с предсерийным локатором Лихтенштейн-1а.
   - У лейтенанта тоже есть боевые над Островом! - представитель Телефункена продолжал упрямо отстаивать точку зрения, что решающее значение имеет опыт подготовки на таком рабочем тренажёре, где занятия не заканчивались фразой: "включаете блок питания, загорается зелёная лампочка, после чего здесь и здесь.... может быть, но скорее всего именно таким образом, засветятся индикаторы цели". Фирма вела собственные изыскания по бортовым радарам в 38-м, с того времени "в запасниках" хранился макет, где рабочим был только блок питания, плюс некоторые наработки по компоновочным решениям. Когда техническое управление люфтваффе проявило интерес к данной тематике, макет "отряхнули от пыли", а спешно созданная рабочая группа, помимо работ над собственно радаром, сделала полноценный тренажёр, в котором роль индикаторов цели выполняли экраны осциллографов. Старый макет работал наглядным пособием в школе ночных истребителей, а действующая модель срочным порядком отправилась в Дипензее.
   Причиной спора выступило то обстоятельство, что под радар, ожидаемый "с минуты на минуту", группа неделю назад получила точно такой же Do-215Z, переданный экипажу Людвига Беккера. Тридцатилетний обер-лейтенант с обманчивой внешностью вечного подростка в люфтваффе по праву считался "суперзвездой". Он был первым, кто сбил вражеский бомбардировщик, используя "сапожную колодку" (прибор ночного видения), он же первым добился успеха методом "тёмного ночного перехвата", разработал несколько тактических приёмов и довёл личный счёт до шести сбитых вражеских самолётов. Ни Рудольф, ни, тем более, Конрад, даже не собирались оспаривать право обер-лейтенанта на установку локатора, однако вмешался лаборант Телефункена.
   "Фирмач", которого, по личному ходатайству доктора Рюге, выдернули из войск за дипломный проект "станция защиты хвоста самолёта", ещё живо помнил армейские будни с "тасканием круглого и перекатыванием квадратного", поэтому горел желанием доказать свою полезность в качестве научного работника. Как самый молодой (и перспективный) сотрудник лаборатории Рюге, он отвечал за войсковые испытания аппаратуры и был кровно заинтересован в том, чтобы станция доказала свою пригодность. Подготовка экипажа на тренажёре в Дипензее, по его мнению, играла решающую роль для наглядного показа возможностей радара.
   - Так, лейтенанты, давайте рассказывайте - что там такого особенного было в этом тренажёре? - спросил командир группы, обращаясь к Рудольфу и Конраду, восседая на кресле хозяина замка во главе пиршественного убранства, "модифицированного" под командный пункт и столовую группы.
   Переглянувшись с Рудольфом, отвечать взялся Конрад. Для этого он поднялся из-за стола в "гостевой зоне", кашлянул и приступил к пояснениям.
   - Дело в том, что тренажёр даёт представление о метках цели, неплохо моделирует засветки от земли, но главное - он даёт возможность освоить индикаторные шкалы расстояния и направления. Всего экранов три - показывают расстояние, направление и высоту. С общими характеристиками радара все наверняка уже ознакомлены, поэтому остановлюсь на некоторых особенностях индикации. Шкала расстояния круговая, размечена до восьми километров, однако уверенное определение цели возможно не далее трёх, максимум четырёх. Метка цели на всех индикаторах высвечивается довольно размыто и даже может исчезать, как пояснил инженер-инструктор - это связано с биениями между высшими гармониками частот суперизации, импульсов и антенного коммутатора...
   - Стоп, - прервал докладчика Беккер. - Что, да как, да почему - оно всё интересно, но ты лучше ответь на один вопрос.
   - Какой?
   - Радар приедет сегодня вечером, а к завтрашней ночи он должен быть готов к работе. Мой радист успеет освоить работу с ним?
   - Нет, - в один голос ответили Конрад и "фирмач".
   - В таком случае ты, завтра, летишь со мной, - подведя итог обсуждения, Беккер подтолкнул плечом своего радиста и перевёл взгляд на командира группы.
   Кивнув, капитан Гейзе подтвердил слова обер-лейтенанта, после чего выдал вердикт.
   - Будешь летать пока с Людвигом, расскажешь и покажешь особенности работы - те, что приметишь в небе. Когда Вилли будет готов, то вернёшься к своему лейтенанту. После обеда решаете канцелярские вопросы, затем подберём вам борттехника. Ваше место среди нас теперь будет здесь.
   Заключительные слова он сопроводил взмахом руки налево от себя, где линия столов, занятых экипажами, зияла промежутком нетронутой сервировки.
   Время до ужина новички группы провели занимаясь "бюрократией", сопутствующей зачислению в штат, затем Конрад и "фирмач" поехали на старый вокзал города за локатором, а Рудольф направился в командирский кабинет для общего инструктажа по обстановке и задачам группы. Кабинет встречал посетителей фигурой рыцаря в готическом доспехе, с лётной курткой наброшенной на руку, держащую копьё. Планшет, шлем и прочие "аксессуары" оказались прицепленными к прихотливым выступам турнирного щита. За спиной рыцаря на стене расположились всеразличные образцы умерщвления себе подобных эпохи холодного оружия. Заметив вспыхнувшие интересом глаза Рудольфа, командир спросил.
   - Увлекаешься темой?
   - Да, есть такое дело.
   - Турнен?*
   /культурная традиция Германии, включает в себя так называемое "ролевое фехтование", народные танцы, кухню и т.д. В Третьем Рейхе поощрялась на государственном уровне./
   - Он самый.
   - Это хорошо, - довольно улыбнулся командир. - У нас есть любители позвенеть железом, думаю, что в коллектив быстро впишешься.
   Усевшись за массивный, явно старинный стол, капитан указал на кресло сбоку.
   - Располагайся, - раскрыв папку с личным делом, он пробежал взглядом по верхнему листу характеристики и поднял голову.
   - Я слышал о тебе. Вскрытый аэродром двадцать третьей эскадрильи - ваша работа?
   - Да, наш экипаж работал.
   - Хорошая работа... да и в целом вся разведка поработала отлично - система базирования ихней авиации вскрыта практически полностью. Во всяком случае, аэродромы бомбардировщиков уж точно известны. Собственно говоря, именно поэтому наша группа и появилась - гораздо проще ловить их на взлёте/посадке, чем гоняться в ночном небе. Другое дело, что быть сбитым над Островом означает смерть или плен без вариантов - но нас ведь этим не испугать?
   - Jawohl!
   - Именно. Поэтому вникай - за прошедший период группа потеряла полтора десятка самолётов, из них пятеро разбились при посадке. С пополнением ситуация стала более-менее исправляться только с начала года, но в итоге нас, один хрен, всего две эскадрильи. Юнкерсы в четвёртой, "сипухи"* в пятой.
   /kauz (сипуха) - птица, крик которой предвещает беду. Так обозначались Do-17 и Do-215 приспособленные для ночных истребителей. Дабы не загромождать текст излишней детализацией (типа Do-17.Z10.Kauz - U1а/2b...), мной принято для классификации допущение, что базовая модель самолёта различается по назначению одной буквой. Dо-17R -разведчик, Do-17Z - ночник и т.д. Соответственно Лихтенштейн -1а в РеИ - это Li.ВС/
   После некоторой паузы, сопровождаемой закушенной губой, капитан Гейзе продолжил рассказ.
   - Над Островом нас ловят примерно тридцать-сорок Бленхеймов, схожих по виду и характеристикам с семнадцатой дорньешкой. Кроме того, у англичан есть множество Дифайэнтов, одномоторников с четырёхстволкой пулемётов в турели. Их наши ребята весьма качественно потрепали в дневных боях над Дюнкерком, поэтому англичане убрали эти недоистребители в ночь. В ночной ипостаси они оказались вполне пригодны, то бишь противник опасный, хоть калибр пулемётов винтовочный, но огонь даёт плотный, изрешетить может качественно - если зеванёшь.
   - Мне доводилось с ними сталкиваться... и от спитфайра тоже приходилось уходить.
   - Со спитами ты теперь вряд ли повстречаешься, - Гейзе усмехнулся, но затем помрачнел. - Зато повстречаешься с другими новинками. У них появились новые двухмоторники, типа нашего юнкерса восемьдесят восьмого в истребительном варианте. Одного мы точно приземлили, но над Островом, поэтому толком о нём мало что известно. Бленхеймы совсем недавно, буквально на днях, пробовали копировать нашу тактику - прилетали на охоту над Голландией. Одного сбили, экипаж погиб... а если точнее - местные их палками забили.
   - Ого!
   - А ты думал! Островитяне неделю назад пробовали бомбить "Филлипс", только промахнулись здорово и сыпанули бомбы на какой-то посёлок. Экипаж со сбитого в том районе и приземлился.
   - Бывает.
   - Такова война, не удивлюсь, если кого из наших на Острове встретили не лучше, - Гейзе философски развёл руками. - Кофе будешь?
   После небольшой запинки, вызванной неожиданным вопросом, Рудольф кивнул и, пока командир договаривался по телефону о заказе, обдумывал его предыдущие слова.
   Пока ещё ничего "сверхъестественного" капитан не рассказал, всё ожидаемо и совпадает с тем, о чём мы говорили в школе. В конце февраля из штаба флота "Райх" прислали директиву, что, судя по действиям английской ПВО, они развернули единую систему управления ночными истребителями. Кстати, надо будет спросить у командира мнение насчёт этого нового флота, а то совершенно непонятно, что он есть такое. По всему получается, что это нечто вроде ОКВ, личный секретариат фюрера, такая же "надстройка" над вермахтом, но только для люфтваффе. Вотчина Шпеера (какой-то протеже Гитлера), делами заправляет Каммхубер, но на пост командующего пророчат Штумпфа или Вейзе...
   Тем временем миловидная официантка из вспомогательной службы принесла заказ, размещая его, похвасталась декольте, улыбнулась, перехватив взгляд лейтенанта, и исчезла за дверью. Пока Рудольф провожал взглядом длинноногую фигурку с пластикой хорошей танцовщицы, капитан разлил ароматный напиток по крохотным чашечкам, хлебнул и зажмурился от удовольствия.
   - Она русская, - сказал Гейзе, встретив взгляд лейтенанта.
   - И как она у нас очутилась?
   - В городе довольно большая их община, бежали сюда после большевицкого переворота. В основном офицеры корниловского полка, в том числе и дочь Корнилова. Раньше они на шахтах угольных вкалывали, вместе с макаронниками, а сейчас многие из них в аэродромной команде как вспомогательный персонал работают. Они на англичан весьма сердиты, лояльность подтверждена и, забегая вперёд, хочу предложить тебе борттехника из них же.
   Прихлёбывая напиток Рудольф обдумал предложение командира, затем усмехнулся.
   - Менять магазины у пушек много ума не надо, а если что - в потери запишут двух немцев и русского, а не трёх немцев.
   - Именно так. Только учти, что я предлагаю тебе не просто заряжающего, а прапорщика императорской армии, по нашим чинам примерно обер-фельдфебель, при этом хороший механик со знанием французского, английского и весьма неплохо освоивший немецкий.
   - Ценный экземпляр, ничего не скажу.
   - Будет полезен, я уверен - но о нём позже. А пока продолжим. Кстати, на чём я остановился?
   - Англичане бомбили "Филлипс", а затем там сбили "Бленхейма".
   - Точно. Так вот, про их аналог юнкерса-истребителя известно только, что называется он "Бофайтер", но пока это несущественная деталь. Главная же новость в том, что у англичан появились новые бомбардировщики - четырёхмоторные! Пару штук засекли, когда они нефтехранилище возле Гамбурга пробовали бомбить, сбить не удалось, но видели их отчётливо.
   - Это ожидаемо, нас ещё в школе предупреждали о возможном появлении этого типа.
   - Нас тоже предупреждали, а теперь даю вводную - на аэродромах островитян кипит работа, практически круглосуточно, близко расположенные аэродромы практически срастаются и становятся гигантскими комплексами. Их даже особо не маскируют, потому как бесполезно. Выводы?
   - Аэродромы готовят для четырёхмоторников, которых будет много.
   - Их будут сотни! - капитан стиснул чашку так, что костяшки пальцев побелели и Рудольф приготовился, что она рассыплется.
   Однако обошлось, Гейзе глубоко вздохнул, аккуратно поставил чашку на стол и плеснул себе ещё кофе.
   - А нас всего два десятка.
   - Есть же и другие группы - на церштёрерах.
   - Конечно есть, более того - на базе нашей бывшей шестой эскадрильи создают новую группу, а для нас собираются формировать новую эскадрилью. Вот только у островитян бортовые радары появились ещё прошлым летом, я сам видел антенную группу на одном из Бленхеймов, а нам только сегодня привезут. Учти ещё то, что испытания в Рехлине показали, что церштёреру придётся снимать сапожную колодку. Там или радар, или ночное видение, иначе центровка нарушается катастрофически. Под совместное размещение пригодны только наши птички.
   - Так и хрен с ним, с ночным видением. Судя по отзывам парней со школы - эта аппаратура практически бесполезна!
   - Это они про вторую модель говорили, которая на тепло от двигателей реагирует. Первая модель - та, что с прожектором, вполне себе неплохая вещь. Громоздкая, конечно же, и обзор загораживает, но если правильно использовать, то очень хорошее подспорье и отказываться от неё нельзя. У нас такие на двух старых дорньешках стоят, экипажи наловчились работать с ними и вообще, я скоро очередной рапорт буду на эту тему строчить, чтоб прожекторный вариант вернуть для новых самолётов.
   - Что я скажу? - тебе виднее.
   - Точно! - Гейзе хмыкнул. - Пообщаешься с парнями на этих моделях - и тебе будет виднее. Теперь насчёт твоих полётов.
   Рудольф сразу подобрался и внимательно уставился на командира. Тот поставил пустую чашку и неожиданно выдал.
   - Полетишь со мной радистом. - заметив поджатые губы лейтенанта, примирительно выставил ладонь. - Я знаю, что ты хороший пилот и не сомневаюсь в этом. Завтра твой радист летит с Людвигом, но нам запретили полёты с радаром над Островом, сам понимаешь почему. Они будут охотиться в нашем небе, а мы с тобой полетим в самое логово, в гости к двадцать третьей эскадрилье - это они бросили нам вызов и теперь ищут наш аэродром. Нам понадобится твой опыт разведчика для планирования операции и там он тоже будет нелишним.

* * *

   То, что Рудольф был знаком с аэродромом 23-й эскадрильи островитян, конечно, пригодилось, хотя и было чистой случайностью. Во время того сумасшедшего полёта, когда он разглядел замаскированную взлётную полосу, ему пришлось на бреющем уходить от "Спитфайра", а зенитчики допустили ошибку, открыв огонь. Поэтому английских дальних ночников ждал разработанный общими усилиями безукоризненно рассчитанный курс бомбардировки. Fernnachtjagd-Gruppe, при поддержке церштёреров, наносила "визит вежливости" к аэродромам островитян - своеобразный ответ на становящиеся болезненными, удары английских бомбардировщиков. К инициативному рапорту Гейзе подключилось руководство флота "Райх" и частная инициатива местного командира в сжатые сроки перевела ответ Люфтваффе КВВС на совершенно другой уровень.
   Лучшие кадры гидросамолётов задействовались для поисково-спасательных мероприятий, поскольку основные бои планировалось завязать над проливом и северными морями. В беседе со Шпеером, главный связист Кригсмарине больше всего сетовал, что никак не удаётся отправить в Атлантику "Тирпица" со свитой. Флот продолжал повседневную боевую деятельность в виде прибрежной возни малых кораблей и эсминцев, параллельно с укреплением минного заграждения, прикрывающего Норвегию. Кроме того, англичанами не остались не замеченными попытки накапливания переправочных средств. Бомбардировщики Британии ударили, с ощутимым эффектом, практически по всем "точкам накопления".
   Момент, когда подготовка выплеснулась в радиоэфир, был достигнут быстро, что вызвало соответствующую реакцию английских оппонентов. Открылся новый виток противостояния средств РЭБ. До этого англичанам удалось подавить навигацию по "трамвайной линии"* и серьёзно затруднить работу "мигрени" (Knickebein) - дальнейшего развития аппаратуры дальней навигации Рейха.
   /* система навигации, состоявшая из пары разнесённых передатчиков, один из которых передавал точки, другой тире. Пилот, в нужной точке маршрута, слышал непрерывный сигнал. По такому же принципу работала ближняя система слепого захода на посадку./
   Поэтому на самолёте Гейзе, в числе первых, установили бортовой вычислитель X-Gerat. Эта четырёхлучевая система позволяла выходить к нужной точке с высокой точностью и бомбить по счислению. Лучи выставлялись по тщательным штабным расчётам, от экипажей требовалось оказаться в нужной точке, а бомбы сбрасывались автоматически. На следующем этапе, ближе к осени, планировалось озадачить островитян новой модернизацией всё той же "трамвайной линии", системой навигации по радару Wotan, аппаратурой опознавания Fug-25 и набором других новинок, призванных приблизить то время, когда штабы 1-го ночного корпуса и воздушного флота "Райх" смогут создать единый планшет управления боем.
   На фоне масштабного противостояния одиночный рейд Гейзе просто "терялся" в гуще событий, где флот высылал усиленные патрули и выводил на позиции подлодки, 40-я эскадра дальних морских бомбардировщиков готовила свой налёт, а группы церштёреров готовились встречать очередной "навал" островитян. Остальные боеспособные "птички" 2-й группы прикрывали обер-лейтенанта Беккера, готовились встраиваться в колонну возвращающихся бомбардировщиков, два Ju-88Z отправлялись по индивидуальным маршрутам. Боеготовыми оказались 14 самолётов, с учётом, что сипуху Рудольфа занял временно безлошадный Ганс Хан.
   Закончились обязательные вечерние физкультурные занятия, призванные скомпенсировать сидячий образ жизни, душ, ужин и снова ожидание сигнала на взлёт. Огненный солнечный шар скатывается за горизонт, обрамлённый кровлями бесчисленных замков, цитаделей, резиденций и пирамидами угольных терриконов промеж которых минаретами дымят трубы ТЭЦ и заводов. Сумерки укутывают уходящий день в вечернюю прохладу, близится время хищников ночи. Главным "призом" в этой "игре" выступают новые четырёхмоторники англичан, добыча (с высокой вероятностью) не сильно кусачая. Судя по тому, что перехват закончился сбитым Bf-110Z, экипаж в госпитале с тяжёлыми ожогами и ранениями, и реабилитация минимум полгода - это спорное утверждение - но! По их рапортам у Галифакса брюхо всё так же не защищено, просто истребитель допустил ошибку, попав в турбулентный поток и его "вынесло" под огонь восьми пулемётов в надфюзеляжной и хвостовой турелях. Предположительно ещё один в носу, калибр винтовочный...
   Обсуждение новинки островитян закончилось сигналом будильника и командир 4-й группы, час как приземлившейся двумя эскадрильями, обратился с предполётным напутствием, заключительными словами которого, стали:
   - Помните, что летом сильный северный свет, поэтому если не хотите, чтобы вас сбили, заходите с темной стороны. И ни на минуту не забывайте, что каждый бомбардировщик несет смерть и разрушение нашим городам. Защищайте свою страну, своих женщин и детей от смерти с небес. Делайте для этого все, что от вас зависит. Sieg Heil!
   Вскинутые в арийском приветствии ладони, щелчок каблуков и экипажи расходятся из командного пункта. Мгновенную паузу использовал порыв тёплого ветра, чтобы встряхнуть флаги новой власти и поворошить сучья в приготовленном под растопку камине.
   Первое, что отметил Конрад, начиная "обустраиваться" в кабине командирской дорньешки - это заметно возросшую стеснённость. Лаборант Телефункена клялся и божился, что в серию пойдёт вариант блочной компоновки, с тем, чтобы в кабину вынести только органы управления и индикации, но в текущий момент дополнительные громоздкие ящики весьма существенно ограничили свободное пространство кабины. Осталось ещё проверить их в бою и предоставить рапорт о ходе войсковых испытаний. Борттехник (вместо него летит радист Беккера) впереди и ниже, до пояса его прикрывает бронеплита из которой торчат казённики двух 20-мм пушек и четырёх пулемётов. Его "бюст" на уровне коленей, а за ним Людвиг тумблерами и кнопками исполняет ритуал взлёта. Четвёртая модификация "Kauz" дополнительно защищена от пехотной стрелковки и новый перегруз кабины заметно изменил характер взлёта. Пятая будет двухместной, как церштёрер, слухи о ней множатся...
   - Конрад, а как ты в ночники попал? - спросил обер-лейтенант, когда машина легла на нужный курс. До этого времени "для поговорить" просто не было. Пока прибывшая вместе с радаром бригада монтажников занималась установкой и настройкой "Лихтенштейна", Конрад зубрил позывные маяков, частоты связи и прочую жизненно важную информацию, затем святые часы предполётного сна, учебный "взлёт-посадка", инструктаж... ещё один... и ещё один... поэтому вопрос прозвучал только сейчас.
   - На моём прежнем месте справятся и наши мэдхен.
   - Исчерпывающий ответ, - хмыкнул Вилли.
   - Так он же оператор РЛС, "Фрейи".
   - Это типа той здоровенной мачты, что в районе будущего аэродрома сооружают?
   - Такой же, да, - подтвердил Конрад. - Только в районе Гамбурга.
   - Тогда рассказывай интересного за радары, - радостно затребовал Людвиг. - Нас сейчас дальним перехватом ведут, такой же станцией, вот и развлекай нас... пару часов.
   - За два часа у меня на языке мозоль будет, полчаса максимум, - Конрад обозначил собственные запросы, лишний раз убедился, что передатчики на "Aus" и приготовился развлекать экипаж в ожидании (возможно многочасовом) курса перехвата.
   - То, что сейчас нас наводят - оно со стороны неимоверная скука, да и вы наверняка в гостях там побывали, рассказывать особо нечего, а для смешных ситуаций долго объяснять придётся. Лучше я вам расскажу про наследника "Фрейи" - "Мамонта".
   - Судя по названию, будет та ещё махина.
   - Ага, здоровенная - так, может, ты и дальше будешь рассказывать?
   - Keine! (уточнить правописание, крайняя степень отрицания), давай рассказывай, я молчу.
   После некоторой паузы, Конрад, придав голосу, самые занудные учительские интонации, продолжил анонсированный монолог:
   - Так вот, неслухи и неучи, у "Фрейи" два развития - это "Вассерман" и "Мамонт", о первом я после вам расскажу, а сейчас слушайте за волосатого слана. У него, одна из конструкций - это специально рассчитанные отрезки коаксиальных кабелей, которые подключают и выключают с помощью специальных реле... в результате чего антенная решётка даёт набор фазовращателей. При том с дискретным изменением фазы. Они предназначены для изменения фазы проходящей через них волны. Диаграмма направленности становится настраиваемой в секторе сто, сто двадцать градусов. Это будет первый в мире радар с фазированной...
   - Вот про диаграмму и рассказывай! - севшим голосом проскрипел обер-лейтенант и озвучил страшную угрозу. - За коксильных кабелей я собирался тебя отправить два наряда дежурным по комендатуре сидеть и прыгать. И за Вассермана - ещё два...
   - И за фазированную...!
   - Командир, зачем комендатура в приличном обществе? - Конрад в притворном ужасе добавил в голос подхалимских ноток. - Хотите слова про диаграмму сто, сто двадцать сектор? И за Вассермана? Так их есть у меня! Мне, выросшему неподалёку от еврейского квартала, в бедной семье заводского рабочего, будет просто обидно, если упущу шанс рассказать за такого уважаемого человека, как Вассерман, который продал вагон мороженой картошки...
   - Есть подозрение, что и рабочий этот выходец из того самого квартала?
   - Вопрос предсказуемый, Вилли, поэтому сразу можешь сесть на жопу ровно - все документы о чистоте крови есть в наличии.
   - Та ладно, Кони, остынь. Даже если что и как, то мне оно глубоко параллелепипедно... примеров сам знаешь вокруг...
   - Я - немец!
   - Да Бога ради, мы верим! - командир. - Если твоя сказка про волосатого слана, первого в мире, будет интересной, то два наряда считай погашены.
   Столь убедительный стимул сразу направил речевую активность Конрада в правильное русло.
   - Это будет здоровенная хрень на четырёх ногах в одну линию. По виду как секция забора или гигантский рекламный щит. Шириной метров сто и высотой двадцать. Дальность обнаружения триста уж точно, но ожидают и четыреста километров. Антенна получается настраиваемой под нужное количество лучей, и станция сможет вести не "одну цель-один истребитель", а ... много!
   - Это будет хорошо, больше наших в дело одновременно пойдут, а то нет ничего хуже, чем кружить в зоне перехвата и ждать команды...
   - Неплохо, один наряд взыскания снят.
   - Могу рассказать про мощность импульса, точность выдачи координат...
   - Кони, откуда ты можешь про это знать?
   - Знать? Нет! Предполагать - исходя из воспоминаний о работе у доктора Кауфмана из Сименса и нескольких недавних встреч.
   - Ого, так ты учёный... а чего не в лаборатории тогда?
   - В лаборатории теперь я окажусь только если после войны... в случае если жив останусь.
   - Лейтенант, отставить трагедию! Про мамонтов историю послушали, давай теперь про Вассермана, но только не торговца яблоками.
   - Картошкой!
   - Насрать!
   В этот момент приёмник на резервной волне на чистом немецком выдал:
   - Валькирия-шесть, разбойники плюс два, направление...
   Договорить незваный диспетчер не успел, Конрад убавил громкость наушников как раз перед воплем командира:
   - Leckt mir Arsch!
   Как следует вдохнув, Беккер выдал на этой частоте перечень тех склонений и спряжений, на которых он видел отупевшего от самоуверенности овсяника вместе с его роднёй, погрязшей во грехе кровосмесительства и зоофилии... как и все овсяники-лимонники, затем обосновал, что брюквенная похлёбка есть наиболее подходящий корм для "просвещённых мореплавателей"... Конрад, тем временем, перенастраивал приёмник и наслаждался несуразным гвалтом в эфире. От наведения голосом диспетчера 1-я эскадра перешла к инструментальному решению - один из приёмников принимал кодовые группы и преобразовывал их в индикаторные указания на цель.
   Результат этих указаний оказался противоречивым и, на ещё влажных фотографиях, выглядел как четыре воронки перед зданием бывшего торгового центра, две из которых разнесли автостоянку. Оценка предполагаемых потерь варьировалась от "уничтоженной эскадрильи" до "перепуганного дворника". Так что эффективность рейдов на аэродромы базирования британских бомберов по-прежнему оставалась под вопросом. Отчёт об испытаниях лихтенштейна радовал гораздо более зримым успехом, Людвиг Беккер вновь стал первым - из тех, кто сбил четырёхмоторник и первым добился успеха с "радиоглазом".
   Радар доказал свою полезность, но и вызвал изрядное количество нареканий. Главная претензия к нему заключалась в излишне ярком свечении экранов. Оператор мог усиленно вглядываться в мельтешение тонюсеньких синусоид не более 15-20 минут, затем безудержно текли слёзы... зрение восстанавливалось лишь спустя примерно полчаса. Три километра дальности оказалось катастрофически мало в ночном небе, но нашлось и достоинство - станция уверенно вела цель до 200 метров. В рапорте Конрад указал, что на второго сбитого англичанина (бофайтера) наводил Вилли, а эпопея как он ослепший менялся с ним местами, уместилась в десять слов. Основным же результатом войсковых испытаний стало их общее мнение о том, что можно отказаться от индикатора расстояния. Расходились они лишь в части вопроса индикации стороны и высоты, либо одновременная, либо поочерёдная, ручным переключателем, что (теоретически) позволяло в дальнейшем обойтись одним экраном.
   В общем и целом, экранов, мега и микроламп (по голландской лицензии)\холстовских стаканов\математиков\новой математики... катастрофически не хватало. В ближайшей перспективе вырисовывалось, что обеспечение потребностей ПВО задействует, минимум, две трети точмаша страны и половину радиопрома - 42-43гг. Аналитики спецслужб сошлись на том, что "союзники" смогут организовать "событие Тысяча" не ранее 43-го года. В 42-м налёт такой силы ожидался, только если Бомбардировочное Командование кинет в бой все машины вплоть до учебных, и рискнёт бесценными инструкторскими кадрами.
   Грядущее "событие Тысяча" вызвало к жизни план "большого Удара". Его основой стало соображение о том, что ставка врагов на количественный перевес будет побита с помощью женской вспомогательной службы Люфтваффе и совместного детища СС и Гитлерюгенда - орденских замков пилотажных школ. Летом 43-го в боевой состав включались первые выпуски этих замков с двухлетней подготовкой, а к лету 44-го система выходила на "плановую мощность" в виде школ с трёхлетней подготовкой, выпуск которых способен перекрыть ежемесячные потери в тысячу лётчиков. Женские руки особенно требовались для точмаша (несколько типов радиоламп могли собираться на потоке только женщинами) и ради их вовлечения ведомство Геббельса развернуло отдельную компанию.
   На первом этапе программы "grosse Schlage" расширялись и строились новые производства, связанные с дальновидением. План производства приёмников видеотрансляции, по заказу Рейсхпочты и Министерства Пропаганды, претерпел существенные изменения. По июньским директивам весной 42-го будет выпущена заключительная массовая серия приёмников, после чего все производства (кроме исследовательских) переходят на выпуск продукции по стандарту Радиолампы Вермахта.
   Новые производственные цеха, половинный рабочий день для замужних, детсады при производстве, башни Винкеля вокруг школ, транспортных развязок и важных заводов, 8 тысяч батарей зенитных ракет и многое другое, пока ещё существовало лишь в намерениях.
   Время, остающееся для встречи меганалётов, стремительно таяло. Крайний раунд противостояния в воздухе показал, помимо прочего, что островитяне приступили к созданию системы навигации, способной выводить их бомбардировщики к цели в радиусе 500 км от передатчиков. Прогнозы аналитиков говорили: к зиме 41-го следует рассчитывать, что противник окажется способен провести налёт силами пяти сотен бомбардировщиков вглубь воздушного пространства Рейха на 500 километров. Под ударом оказывались города Западной и Северо-Западной Германии. Строго говоря, цифра в 500 бомбардировщиков - это была перестраховка штаба флота "Райх". Такое количество ожидалось только в случае максимально возможного подключения американцев. Потенциал островитян оценивался в 150-200 четырёхмоторников к Рождеству 41-го.
   Штабу "Райха" очередной этап войны дался тяжело. Особенно сбитый санитарный гидросамолёт, несущий всю положенную маркировку и второй, потопленный норвежским эсминцем. Уничтоженная в отместку госпитальная посудина вызвала в сегодняшних газетах англо-саксонского мира бурю возмущения варварским попранием законов войны... а гидросамолёты высаживали шпионов и диверсантов, прикрываясь опознавательными знаками. Успей обвинить первым, победитель напишет нужную ему историю о борьбе бобра с ослом, и кто был неправ. В своей итоговой победе англичане не сомневались - это ощущалось по тону их радиопередач, по армейским и любительским перебранкам в эфире... да и чего сомневаться, ведь на их стороне Америка!
   Для большинства же немцев сокрушительная промышленная мощь штатов была совсем не очевидна. Далёкая страна за океаном, да - промышленно развитая. Но! Флотом они уж точно не хуже Британской империи выступают, но Вермахта у них уж точно нету, на земле мы их всех раскатаем, а дальше... фюрер думает за нас, он чего-нибудь придумает.
   Лето 41-го обещало быть жарким - по всем приметам и во всех смыслах. Жаркие баталии шли, в том числе, по интеграционным процессам будущего Нордического Союза. 100 пехотных дивизий*, три моторизованных и одна танковая оснащались продукцией французского автопрома. В рамках евроинтеграционных процессов германские автомобильные (и не только) концерны получили лицензии на ряд узлов и деталей, взамен на портфель заказов от Рейха. Один из автомобилей, выпуск которых продолжился без изменений, пролоббировал Шпеер.
   Автомобили попали в его "зону рассмотрения" практически случайно. В строительных подразделениях Тодта были весьма "заметны" газогенераторные трёхосные грузовики Татра-81 с двигателем в 150 л.с. и поэтому он, как мог, посодействовал разработке модели "82". Затем, в ходе одного из совещаний, обсуждался подходящий носитель, и выбор пал на Роше-Шнейдер. Колёсная база и рама грузовика этой фирмы позволяла устанавливать кузова длиной более семи метров, что делало их удобной базой для пятитонных топливозаправщиков, мобильных мастерских и носителей РЛС.
   Дневные бомбардировочные налёты удалось "задушить в зародыше", но вот с ночными дела обстояли гораздо сложнее. План англичан просматривался и читался достаточно легко - вывести из строя девять железнодорожных узлов и, тем самым, изолировать Рейнско-Рурский промышленный район. Проблема для них заключалась в том, что бомбить подобные объекты можно лишь в ясные лунные ночи (чтобы опознать цель), а такие ночи длятся не более недели в месяц. Кроме того, экипажам бомбардировщиков недоставало квалификации - только один из десяти самолётов оказывался в радиусе десяти километров от цели.
   Тем не менее, воздействие бомбардировок ощущалось, пока больше психологическое, но хватало и его, особенно в контексте применения ядовитой химии. Среди гражданского населения даже единичные жертвы бомбёжек вызывали шоковый эффект, остановку производств, панические слухи и стихийную эвакуацию. Бесстрастные расчёты показывали, что зимой 42-го в налётах будут участвовать не десятки, а сотни бомбардировщиков врага, и какой эффект вызовет такая бомбардировка в ночном городе - предсказать несложно.
   ---------------------------------------------------
   * в РеИ- 88
  

Глава 5

   На июньское заседание "Комиссии 10" Гитлер заявился самолично, чтобы поблагодарить руководителей и их коллективы за, в целом успешный этап накопления первичного опыта и статистической информации. Итоговый отчёт зачитывал Шпеер.
   - Ёмкостные коммутаторы и ёмкостные переключатели с отдельной фазирующей петлёй, в качестве антенных коммутаторов бесперспективны, в силу предложения лаборатории Сименса релейного переключения. Изучается возможность совместной установки дециметрового и метрового радара. Начаты изыскания по самолётной рлс метрового диапазона, по сантиметровой папке достигнут предел измерений в триста киловатт. Для планируемой тысячи нужен кабельный материал, которого пока нет. Рабочую станцию в сантиметровом диапазоне, точнее, весь их спектр от самолётных до корабельных, обещаем к сорок третьему году, но есть немалая вероятность, что сможем и в сорок втором.
   Благосклонное покачивание головой сменилось резким выходом Гитлера к закрытому чехлом из парашютной ткани креслу будущего командующего флотом "Райх", и Шпеер прервал речь.
   Фюрер выглядел довольным, чему были все основания, невзирая на то, что флот "разменял" 11 церштёреров и юнкерс на 26 самолётов островитян. Практически все погибшие оказались из числа весеннего пополнения. Перед Шпеером выступал фон Аксхельм с моделькой "дочери Рейна", которая, будучи твердотопливной, наиболее соответствовала требованиям ПВО. Фон Брауновский жидкотопливный "водопад" рассматривался в качестве временного паллиатива, на котором можно отработать общие задачи с перспективным "беркутом". Все знали, что фюрер умел быть благодарным и теперь небезосновательно рассчитывали на некоторые блага, как денежного, так и карьерного подъёма, разместившись с бокалами в руках вокруг мини буфета для отдыхающей смены. Манёвр Гитлера заставил собравшихся переместиться в контуры будущего командного пункта флота и интуитивно занять своё место сообразно сложнопереплетённой иерархии отношений.
   - Хочу поблагодарить всех присутствующих, а также их команды за плодотворный труд. Особую благодарность хочу выразить Конраду Цузе, чьи научные заслуги настолько очевидны, что в скорой защите закрытой диссертации я не сомневаюсь. То, что ламповый вычислитель задерживается и следующей будет смешанная конструкция - меня лично только убеждает в правильности направления. Двадцать решателей в сорок третьем - это гораздо лучше, нежели один-два к сорок четвёртому. Работу над ламповым продолжите в Берлине, а для производства полумеханического я выделяю Нордхаузен. Ракетчики пусть пока уплотняются. Для моральной отдачи организовать переезд близких родственников всех сотрудников бюро.
   После аплодисментов и здравиц в адрес как фюрера, так и Цузе, Гитлер сорвал накидку с кресла командира флота.
   - Это кресло будет занято в тот момент, когда я увижу обещанный экран отображения обстановки на рубежах обороны Берлина и других городов Рейха. Когда флот Райх будет насчитывать, для начала, три эскадры... новых самолётов. Что за самолёт, и какие на нём поставят радары и пушки покажет будущее, а вот о крупнокалиберных пулемётах принято решение о переходе на американский патрон по итальянской лицензии. Для Люфваффе этот патрон адаптируют под электро-воспламенение.
   Но это всё дело достаточно отдалённого будущего, а вот про ближайшее могу открыть тайну, что завтра утром Германия приступает к окончательной ликвидации угрозы с востока. Азиатские полчища ждёт разгром в ходе летней кампании, очередная столица врага склонит голову и вынесет ключи победоносному Вермахту. Сейчас же я приглашаю желающих посетить бал в городской ратуше.
   Спускаясь с возвышения ко второму выходу, Гитлер поймал взгляд Шпеера и качнул головой, приглашая присоединиться.

* * *

   При приближении фюрера за поворотом коридора взору открылась неширокая, временная и пока фанерная, двустворчатая дверь. В своё время, за право её "разрисовать" прошёл неслабого накала страстей конкурс. В итоге победил вариант, увидев который "в формате" 4 на 3 метра, фюрер замедлил шаг и начал всматриваться в детали, затем и вовсе остановился.
   Берлин с высоты птичьего полёта, в ракурсе обзора 7 зенитных башен (4-х из которых в реальности ещё нет), каждая выполняет функцию одной из несущих опор для 8-ми полосной автомагистрали, которая проходит над историческим центром и уходит к циклопическим небоскрёбам на горизонте. На фоне неба вдалеке угадывается караван цеппелинов, виден участок железной дороги и паровоз из программы "сверхширокая колея"...
   Картину фюрер рассматривал достаточно продолжительное время, затем кивнул и двинулся вперёд. Синхронно распахнулись двери и "окно в будущее" сменилось царством бетона с расставленными "манекенами" охраны. В крохотном лифте 4 человека размещались с трудом, но двое вполне комфортно.
   - Твоя идея? - спросил Гитлер.
   - Да, моя, но только в общей композиции и нескольких деталях. А вообще - это коллективное творчество, - ответил Шпеер и, на всякий случай спросил:
   - Вам понравилось?
   - Конечно, - Гитлер улыбнулся, собрался ещё что-то добавить, но в проплывающих по бокам пролётах и запертых выходах 4-х этажей образовалась щель снизу, в которой открывалось пространство подземного гаража и открытый лимузин фюрера. Ранее приглушённые звуки работы отбойных молотков и прочих механизмов метростроевцев, теперь заставили Шпеера повысить голос.
   - Если война с СССР закончится к осени...
   - Никаких "если", Альберт, - Гитлер резко махнул рукой и вышел из лифта. - Война с Россией, а то, что она сейчас называется Советским Союзом, ничего не меняет, будет закончена к заморозкам. Наши истребители вернутся на Запад и прикроют ваши аэродромы. До этого времени рассчитывайте на зенитки и маскировку, зря что ли тратили деньги на фальшивые замки, передвижные холмы, сараи и прочие обманки.
   - Нет не зря, и я всё понимаю, но... всё-таки у нас пакт.
   - Сегодня он есть, завтра его нет - это политика. Значение имеет лишь целесообразность, а методы и способы её достижения весьма... многообразны. Подкуп, шантаж, убийство... ради власти и выгоды человек способен на мно-огое...
   - Особенно если власть нужна только для того, чтобы компенсировать пережитую нужду и унижение.
   - Да, особенно. Но я говорил о политике, а конкретно о том, что считаю целесообразным разорвать пакт и атаковать СССР до того, как он атакует нас. Если до мая характер построения их войск допускал и оборонительный вариант, то сейчас полчища красных формируют ярко выраженные ударные кулаки. Концентрация их сил огромна, я поручил Йодлю, специально, для наглядности, нарисовать в динамике карту перемещений русских войск. У меня просто нет другого выхода.
   Гитлер остановился рядом с распахнутой дверью лимузина, кивнул начальнику эскорта из Лейбштандарта, затем продолжил, в который раз оттачивая аргументы на очередном слушателе.
   - Я не могу дать старт "Зее лёве", покуда Германия и вся Европа находится под угрозой русского парового катка. Сталин - гений и это глупо отрицать. До чего ж искусно он управляет этим сборищем унтерменшей - я в восхищении. Но, завоевав власть в Кремле, он получил под свой полный контроль огромные людские ресурсы России и стал опасен. Сейчас он собирает обратно прошлую империю и даже не скрывает, что собирается получить власть над миром. Миллионы потомственных рабов, сменив попов на комиссаров, восторженно славят своего очередного правителя, и они горят желанием сокрушить для него Европу. Самое интересное, что наши специалисты, вернувшиеся из России, отмечают поразительную особенность. Там декларируется "государство рабочих и крестьян", но, по факту, рабочие и крестьяне живут в адово скотских условиях, при этом уверены, что рабочие Запада живут ещё хуже. Им об этом по радио каждый день рассказывают. Искусством пропаганды Сталин владеет не хуже меня. Пожалуй, после победы, я оставлю ему власть над остатками империи - за Волгой.
   Вежливо хихикнув этой известной фразе, Шпеер подождал, покуда фюрер разместится на заднем сиденье, затем сел рядом. Кортеж из трёх машин направился к спиральному выезду на поверхность, попетлял змеёй и выехал прямо на багровое солнце тёплого летнего вечера. Машины помчались по знакомым улицам, многочисленные прохожие, в основном женщины, иногда успевали поприветствовать фюрера, но в основном махали вслед. Нарушать очарование поездки разговором не хотелось никому, почти до городской ратуши ехали молча. Лишь перед заключительным поворотом Гитлер заговорил.
   - Я знаю, что ты не любишь "толстого Германа", да и он тебе отвечает взаимностью. Мы делаем общее дело, но мы все люди, со своими недостатками. Мне не жалко подарить ему очередной замок или дать денег. При всех своих недостатках он профессионал, создавший Люфтваффе таким, каким оно есть и эта его заслуга неоценима. Герман любит авиацию и лес, прекрасно организовал работу в своих проектах. Поэтому не спорь и прекращай транслировать мне аргументы Каммхубера. Эскадрилья ночных истребителей на Восточный фронт должна быть выделена в самое ближайшее время.

Глава 6

   Категоричность, с которой Гитлер на корню обрубил любые дальнейшие попытки "саботировать" концентрацию сил на Восточном фронте, была связана с июньскими изменениями в плане "Барбаросса" и внутриведомственными склоками в высших эшелонах Рейха. Геринг сделал свой ход в борьбе за контроль над формирующейся структурой власти.
   Он, при всех своих недостатках, в первую очередь нарциссизме, умел концентрироваться на проблеме и находить пути решения. Заплывший жиром толстяк и сибарит продолжал оставаться наци N2. Уполномоченный по четырёхлетнему плану может пролить над территорией/ведомством/фирмой... "золотой дождь инвестиций", Главный Лесничий популярен в народе за огороженные леса и рощицы, где кишмя кишит живность до косуль и кабанов включительно. Люфтваффе на пороге очередного перевооружения (по итогам летней кампании), десантникам достался ручной индивидуальный пулемёт, а против штаба флота "Райх" и 1-го корпуса ПВО есть 3-й флот, который к зиме усилится ночной истребительной группой, сформированной на Востоке. Для формирования группы нужен перспективный комэск, и это капитан Людвиг Беккер, только вот на днях награждённый Рыцарским Крестом.
   Строго говоря, "бодания с ночниками" занимали достаточно небольшую толику внимания толстого Германа. Он мыслил широко и не только лишь под влиянием кокаина. При этом не жадничал и делился с подчинёнными, что позволяло "избранным" офицерам штаба проходить через "пиковые нагрузки" с минимальным использованием "кокса для бедных" - явно химического розоватого порошка. Помимо изматывающей подготовки к схватке с авиацией РККА, Геринг держал на контроле положение дел и состояние дивизии имени себя.
   История её началась с одноимённого полка ПВО Берлина, ещё ранее личного эскорта Командующего, преобразованного в боевую группу капитана Клюге в ходе Датского марша. Французская компания прославила зенитчиков, когда их 88-мм флаки раз за разом останавливали атаки французских толстолобиков и британских "Матильд". В батальонах егерей, ставших панцергренадёрами, хватало сорвиголов, которые ещё с коммунистами на митингах дрались и боевой дух поддерживался на высоком уровне. Пока в верхах смутно вырисовывался план будущей Восточной кампании, полк охранял небо Парижа, Ла-Манша, а в мае переместился в Румынию, к Плоешти. Передислокация и его постепенная трансформация из полка в бригаду, а затем и в дивизию служила, помимо прочего, одним из индикаторов тщеславия рейхсмаршала. Дивизия должна упоминаться в сводках и выпусках военной хроники, поэтому, как только на картах появилась 5-я танковая группа Ханса-Георга Райнхардта, личный состав "перенастроился" с охраны нефтепромыслов на достаточно, как казалось, отработанную во Франции задачу взаимодействия с танковым кулаком.
   Развёртывание одной из ударных группировок в Румынии поверхностно намечалось генерал-майором Эрихом Марксом (тогда начштаба 18-й армии) ещё в августе 40-го, в ходе проработки концепции нанесения главного удара по сталинской империи через территорию Украины. Преимущества и достоинства такого варианта обосновывались возможностью снабжать войска, базируясь непосредственно на румынские и галицийские источники. Кроме того, украинское направление настоятельно рекомендовал 2-й отдел абвера, небезосновательно рассчитывая на полный успех в разжигании там антисоветских настроений. Минусами выступали гораздо худшие коммуникации после границы и многочисленные водные преграды в нижних течениях на пути к Донбассу - главной цели Группы.
   Как бы то было, но четыре танковые дивизии и моторизованная люфтов требуют много топлива, поэтому "этюд Маркса, дополненный и расширенный", стал руководящим документом для немецкой группировки из пяти бронемоторизованнных дивизий, плюс румынские союзники - одна танковая (с почти современными но уже стремительно устареваюшими чешскими Pz-35t) дивизия и три кавалерийские бригады. К 22 июня, из-за ротозейства итальянских кораблеводов, налетевших на британское минное поле, 5-я танковая группа лишилась двух танковых дивизий (второй и пятой), потерявших часть воружения и несколько сотен бойцев на затонувших транспортах, её главной силой остался LVIII корпус (15, 21 тд) Роммеля и дивизия зенитчиков, командир которой (полковник Пауль Конрат) подчиняется непосредственно Командующему Люфтваффе.
   Исчезнувшие на штабных картах обозначения означали, что для удара на Умань нет войск. Районы сосредоточения севернее Ясс, где собирались войска для удара на Бельцы, Могилёв-Подольский, стали "неактуальными". Наличных сил хватало только на один мощный удар, способный противника потрясти и Райнхардт выбрал направление Кишинёв-Тирасполь-Одесса.
   В ходе французской кампании зенитные дивизионы колоссально усиливали мощь танковых кулаков и перемололи сотни лёгких бомбардировщиков, безуспешно пытавшихся пробиться к транспортным узлам и складам. Право охранять помпезные торжества в Париже, во славу германского оружия, "зенитные егеря" получили заслуженно. Помимо использования тяжёлых зениток в противотанковых целях, личный состав на практике отработал "основные должностные обязанности" по методам ведения заградительного огня и воочию оценил их эффективность. Реальные бои показали тактику противника, и каждый из командиров искал свой способ построения "ловчей сети". Лучшие решения изучались, "перетасовалась колода кадров", то есть удалось определить, что этот командир толково строит систему огня вокруг стационарных объектов, а другой незаменим, взаимодействуя с танкистами "на передке". Проверилась в бою и техника, а материально-техническая база дивизии точно так же отражала тщеславие Геринга, как и её дислокация. Правда, помимо тщеславия, сыграла свою роль и коррупция.
   Едва только Геринг понял, что от него требуют максимально использовать авиапром покорённых стран в интересах Люфтваффе (и Рейха, само-собой), как соображалка закрутила привычные схемы "заказ-откат". То, что его личная дивизия взаимодействовала с Пятой танковой, стало дополнительным стимулом, поскольку дивизии Роммеля практически полностью оснащались за счёт союзника-вассала, и, если в танковых большая часть грузовиков/тягачей/бтр-ов... прошла через ремонт и восстановление, то зенитчикам машины пришли прямо с конвейера. Предварительные переговоры, парочка приглашений на псовые охоты, отзывы из войск, немного внимания и вуаля - фирме "Лаффли" не хватает производственных мощностей, часть заказа можно отдать "Гочкису" (как это уже имело место в прошлом, когда "зашились" с трёхосной моделью), а можно с Круппом обсудить перспективы "шнауцера".
   Ведомственные игрища со Шпеером и периодические обидные проигрыши, заставили Геринга собраться. Подробный анализ (в одиночестве, трое суток) привёл к достаточно предсказуемому выводу - сам виноват, расслабился. "Отпочковывание стратегической ПВО" проглядел вчистую, а тут ещё и моряки, оказывается, тянут загребущие лапы и проблема вовсе не в авианосце - этот пусть строят, ему понадобятся самолёты и пилоты..., а вот забирать гидросамолёты береговые - оно наглость. Понятное дело, что катерники натренировались с ними взаимодействовать, даже к устью Темзы ходили, но это не повод передавать разведывательные эскадрильи в состав военно-морских баз.
  

* * *

  
   Очередная и наиглавнейшая, на данный момент, угроза вотчине толстого Германа, пришла действительно с моря. Осознал он её, когда "добрые люди" доложили, что видели вместе Шпеера, Каммхуббера (инсп. ночных истребителей, командир 1-го корпуса ПВО), Мартини (нач.связи люфтов), Руге, с февраля 41-го руководящего морской обороной на Западе и начальника миноносцев Бютова. Вместо бала в Ратуше они сидели в ресторанчике, явно поджидая жён, и о чём-то увлеченно договаривались... наверняка на тему "как отмазать торпедаста и свалить вину на меня!" - решил рехсмаршал.
   На самом деле, встреча Шпеера "на флотскую тему" проходила не в ресторанчике, а в кафе-бистро, но то деталь. В кафе собирались для удобства добраться всем заинтересованным сторонам. Кроме упомянутых, ждали вовсе даже не жён, а нач. связи Кригсмарине, он же начальник управленческой группы морской разведки вице-адмирал Эрхард Мэртенс. Кроме них, помимо парочки официанток, в зале разместились по разным столикам референты/адъютанты /охрана и парочка якобы случайных посетителей в штатском. В данный момент все они о Геринге даже не вспоминали, хотя тень его тучной фигуры пару раз всплывала в репликах.
   Торпедаст, то есть Начальник миноносцев контр-адмирал Бютов, нашёл слова для оправдания трёхмесячного отсутствия победных реляций (подковёрные интриги имели место быть) и "переключался" на новый ТВД - Балтику. Его доклад внятно и доходчиво обосновал, что в новых условиях ведения войны на море даже торпедные катера могут "полноценно" действовать лишь с поддержкой авиации, прежде всего целеуказанием. В докладе действительно акцентировалось внимание на том, что наиболее успешные рейды шнелльботов всегда обеспечивались авиационной поддержкой и прикрытием. Ряд соображений, отмеченных там, касаемо взаимодействия с гидроавиацией, Геринга насторожил, но "угроза с моря" таилась гораздо глубже и в докладе не отслеживалась.
   Массирование сил на Восточном фронте, чего вождь германского народа затребовал и от флота, полностью изменило характер планируемых на Балтике операций. Три потрёпанные, но боеспособные и получившие бесценный опыт флотилии шнелльботов, переформировываясь "на ходу" в четыре, отправились на Балтику, а в Роттердам передислоцировалась учебно-испытательная, из пяти старичков S-18, "следующая станция" Шербур. Максимум их участия в изображении активности и нервотрёпки англичанам - это участие в минных постановках в качестве быстроходных минзагов. По текущим итогам за год шнелльботы уверенно держат первое место по эффективности. Пять эсминцев, 27 транспортов и четыре вспомогательных корабля англичан только потопленными, ценой четырёх катеров - это очень хороший показатель, даже подводники уступают.
   Чего ждать от "Тирпица"? - неизвестно, неполадки главного калибра задерживают зачисление в боевой состав на неопределённое время, в силу чего кораблям Бютова приходится играть роль своеобразного авангарда сил Кригсмарине, но только в засаде - в финских водах. Два десятка миноносцев, четыре броненосца береговой обороны (бывшие норвежские-голландские), учебно-артиллерийские "Бремзе" и "Драхе", когда-то норвежский крейсер-заградитель "Бруммер", более десятка минных заградителей и вспомогательных крейсеров (из небольших быстроходных пасажирских судов), четырнадцать шнелльботов, девять тральщиков специальной постройки типа М, пятнадцать раумботов (моторных тральщиков), шесть французских торпедных катеров, с французскими же экипажами из добровольцев ... и более сотни обеспечивающих посудин - сторожевики/канонерские лодки/вспомогательные корабли и катера - начиная с 12-го июня, скрыто перешли в шхеры Турку, Порккалла и Котки. В этот же день немецкие корабли получили инструкции на порядок выхода из советских портов. Передовой отряд Кригсмарине действует самостоятельно, взаимодействие с финскими коллегами и союзниками обеспечивает военный атташе контр-адмирал фон Бонин.
   Балтийский флот, под командованием вице-адмирала Цилиакса, в составе линкора "Тирпиц", тяжёлых крейсеров "Шеер" и "Лютцов", плюс 8-я флотилия эсминцев, поддержав приморский фланг группы армий фон Лееба, должен вернуться "к большой воде" после захвата Ленинграда. Операции против Лиепаи и в Рижском заливе возглавит командующий крейсерами - вице-адмирал Шмундт, которому подчиняются учебные броненосцы "Шлезиен" и "Шлезвиг-Голштейн", легкие крейсера "Эмден", "Лейпциг", "Кельн", "Нюрнберг", 2-я и 5-я флотилии миноносцев. На Севере, против судоходства у Мурманска, действует 6-я флотилия эсминцев и четыре вспомогательных крейсера из трофейных норвежских грузопассажирских судов. А после падение Ленинграда туда будут отправленны основные силы флота.
   Гросс-адмирал Э.Редер изо всех сил сопротивлялся переносу "вектора усилий" с англичан на советы, но прямого приказа Гитлера ослушаться не смог.
   В итоге он демонстративно игнорировал мероприятия Восточного похода, полностью сосредоточившись на проблеме морской войны с англичанами и их "кузенами". На предшествующих этапах хватало и громких побед и обидных поражений, главное - соблюдался некий "баланс". Но вот экстраполяция тенденций заставляла сердце адмирала холодеть. Германский флот полностью вытеснен из океанов и может активно действовать лишь в той прибрежной полосе, где возможно обеспечить поддержку с воздуха. "Бородатые мальчики Дёница" ещё продолжают радовать подтверждёнными победами, но и им с каждым походом становится всё сложнее поразить цель, а главное - найти её.
   Возрождённый флот Германии, с которым можно всерьёз задумываться о господстве на морях, планировался совершенно другим (одних шнелльботов 8 флотилий по 8 катеров), но "история отпустила молодому социалистическому государству слишком мало времени", и теперь гигантские вложения перед войной вновь оказались обессмыслены. Кригсмарине оказалось в шаге от положения кайзеровского флота, когда ценных кораблей слишком мало, чтобы они дали бой хоть с каким-то шансом на успех, но при этом их слишком много, чтобы жрать пайки и коптить небо в базах, углём и нефтью, нужным промышленности. Флот Рейха повторил далеко не все ошибки кайзеровского, но политика сделала его заложником ситуации.
   Господство на море за англичанами и это банальная неоспоримость. Офицеры из участников той Великой войны никаких иллюзий не испытывают, они хорошо помнят тогдашние успехи подводников, длинные списки потопленных судов и всеобщую эйфорию, жёсткую блокаду и прессованные картофельные очистки вместо дерева. Ещё раз видеть караван пленных германских кораблей, уводимых из Главной Базы Флота торжествующими победителями - это уже чересчур. Отгоняя подобные мысли и выискивая способ причинить "союзникам" побольше проблем, Редер утвердился во мнении, что единственный выход - это торпедоносная авиация, но только не "гидро-поплавковая", а "колёсно-аэродромная". Флоту нужны собственные группы, а лучше эскадры, скоростных ударных самолётов, без них не обойтись никак, и адмирал был полон решимости в очередной раз сцепиться с Герингом. Э.Редер и стал той самой "угрозой с моря", которую "верхним чутьём" почуял Геринг.
   Вдаваясь в подробности, Летающий Боров первым залез в чужую компетенцию. Для комплектования флотилий, взаимодействующих с гидроавиацией, его ведомство заказало и получило от французов шесть изначально торпедных катеров проекта "40К" в поисково-спасательной версии, и это только за последние полгода. Ко всему этому следует добавить перманентное "рейдерство" с переводом личного состава люфтам.
   И это при том, что подготовка к Восточному походу требовало от флота полного напряжения сил, в условях сокращения финансирования, в пользу сухопутных войск. Не хватало кораблей для действий в шхерах и обстрела берега, пришлось вводить в строй разномастное трофейное старьё, и интенсивно вооружать гражданские суда. Стало нехватать людей. Пришлось призывать резервистов старших возрастов, перетрясти береговые и тыловые службы, временно призвать несколько сотен моряков торгового флота и рыбаков. Частично выручал Дарлан, благодаря которому из добровольцев набрали экипажи для трофейных французских малых торпедных катеров, которые могли бы успешно действовать на мелководье восточной части Финского залива. Но людей все равно не хватает. У Толстого Германа даже на земле есть своя дивизия, а флоту с огромным трудом (включив в состав штрафной батальон) удалось скомплектовать штурмовой десантный отряд численностью в усиленный пехотный полк - отряд фон Диста, который сейчас в окрестностях Кёнигсберга, и морскую стрелковую бригаду "Нарвик", которую перебрасывают в Финляндию из Норвегии... Восточный фронт, будь он неладен. Хорошо, что хоть сухопуты и, особенно, генерал горных стрелков Дитль активно помогли с командными кадрами и обучением. Сказалась братство Нарвика.
   Взгляд адмирала скользнул по развешанным и расстеленным картам оперативного штаба. Один угол занимает "Балтийская кишка", три четверти штаба отслеживают ситуацию в Ла-Манше, Атлантике и Средиземном море. Французские базы на африканском побережье - это роскошный подарок, вот если-б ещё союзнички Рейху достались побоевитей, но... франко-италов англы гоняют в хвост и гриву, что, впрочем, ожидаемо. Италов тех ещё австрийцы гоняли. Французы получше - в сентябре прошлого года неплохо вломили англичанам под Дакаром (повредив у них два линкора) и в Сирии их войска пока стойко держатся... впрочем, там всё уже идет к концу. Как и у итальянцев, которые ещё держатся в горах Абиссинии.
   Но главное - Дарлан - это второй человек во Франции, и у него есть своя морская авиация, его торпедоносцы в последнее время добиваются определенных успехов. Адмиралу вспомнились события конца прошлогоднего ноября, когда Дарлан (после встречи с посланцем Гейдриха, которого Редер сам выгнал с флота за недостойное офицерской чести поведение - два романа одновременно), приказал своим летунам, в отместку за захват англичанами Габона, раздолбать небольшой британский конвой к югу от Сардинии. Тогда, кроме парочки транспортов, на дно отправился поврежденный в перестрелке с итальянским флотом крейсер "Бервик" и получил торпеду старый линкор "Рамильес", которого вишисты, итальянцы и орлы Геринга из десятого авиакорпуса Люфтваффе, добивали целый день, пока англичане сами его не затопили, после полной потери хода.
   Теперь большая часть Х-го корпуса должна поддержать чахлые силы Кригсмарине на Черном море... впрочем, пока они участвуют в налетах на английские корабли у побережья Сирии, пару дней назад отправив на дно новозеландский крейсер "Линдер". Это не считая потопленных ими в последние месяцы на Средиземном море крейсеров "Эбдиэл", "Саутхэмптон" и "Глостер", а также десятка эсминцев.
   Адмирал Редер был стороником "Средиземноморской стратегии" и размышлял о том, как много можно было бы достичь, если б бросить все силы на юг - пока остатки итальянцев ещё держатся в Ливии и Восточной Африке, а французы сражаются в Леванте. Но фюрер приказал идти на Восток. И это означает, что чем быстрее будет покончено с советским флотом, тем скорее вся собранная на Балтике сила вернётся на Западный фронт.
  

Глава 7

  
   - Вот это здесь силища порезвилась, Кони, ты только глянь - сейчас в полном ракурсе увидишь, - Рудольф перевернул церштёрер кверху брюхом и панорама города-порта, пережившего штурм, стала видна во всей красе, от "горизонта до горизонта", с минимальными мёртвыми зонами каркаса остекления кабины. Для всевидящего взора, когда "земля-чаша", преградой (и весьма серьёзной) остались клубы дыма, которые завиваясь, перекручиваясь и сливаясь-распадаясь, закрывали более половины панорамы Либау. Гавань порта с двумя входами, неподалеку от южного из моря торчат мачты и труба затонувшей посудины. Еще одна догорает на мелководье рядом с северным. И над всем этим лениво поднимается черный дым.
   Бинокль ночника, с отключенной подсветкой шкалы и убранным фильтром на инфракрасный прожектор, показывает детали - классический "цусимский броненосец", выставив таранный нос в небо, торчит возле входа в заводской канал, вокруг суетятся кораблики обслуги. Другой, похожий, лежит полузатонувший у южного пирса. Акватория внутреннего порта представляет мешанину торчащих из воды мачт, труб, полузатопленных корпусов в причудливых положениях, дымящих развалин, плавучего мусора и ... на вид целёхоньких "каябликов".
   - Руди, прекращай выкаблучиваться, с глиссады уходишь. Не хватало, чтоб зеленоклювики сели без особых нареканий, а ты козла выдал, - в голосе Беккера, садившегося первым, звенела подначка, и Краузе попросту отмахнулся. - К чертям глиссаду!
   С этими словами он вернул истребитель в нормальное положение, снова перевернулся, успокоительно ровный гул двигателей смолк, самолёт резко спикировал, кабину заполнили шорохи и свист рассекаемого воздуха, заключительный переворот, тремя размашистыми виражами гасится остаток энергии, мягкий гул насосов гидросистемы и толчки механизации крыла, практически сразу касание "впритирку параллельно" вяло трепыхающемуся конусу на ветер.
   - Позёр и хвастун!
   - Jawohl! Тщеславен и славолюбив. Имею право!
   - Ты знаешь полосу. И не говори, что здесь первая посадка!
   - Было дело, - не стал отнекиваться Рудольф. - Когда в Нойкурене (лётная школа), обучение заканчивал, дед возгорелся желанием обзавестись самолётом-лимузином для семьи, а здешний завод собирал подходящие модели, три дня переговоры, ну я...
   В этот момент достаточно тряский бег по испещрённой "оспинами" свежезаделанных воронок полосе, сменился ударом в левую стойку шасси, хлопок пневматика и густая россыпь искр от колёсного диска возвестили, что "заплатка" бетонки, выдержав пять посадок, церштёреру лейтенанта устроила западню. Самолёт резко развернуло, прихотливый порыв ветра принёс очередную завесу "горелого тумана", среди которой двухмоторный силуэт, слегка накренившись, занял место в центре "атакующего клина", нацеленного на заводские корпуса за каналом.
   - Нет бы шасси подломить, или вообще кувырнуться, я б тогда у тебя "носатика" изъял.
   - Даже не мечтай, машинка меня с женой на Куршскую косу отвезёт - после войны.
   - Ты не женат!
   - Ну и что? Буду... может быть.
   - Всё у тебя "может быть", - пробурчал Беккер и довольно язвительно передразнил. - Бывает всякое... это кому как... каждому своё... будущее покажет... собрал набор штампованных фраз и только ими общаешься. Корчишь тут из себя пруссака гипертрофированного.
   - Неправда!
   - Правда. И прекращай пререкаться, только задерживаешь всех. Вытряхивайте кости из кабины и рысью к ангару, только вас и ждём.
   Батский аэропорт Лиепаи, а точнее весь аэродромный узел этого третьего по величине города Латвии, занимал особое место в планах командования "Остзее". Геринг весьма болезненно среагировал на публичное напоминание Гитлера о неспособности люфтов сорвать эвакуацию англичан из Дюнкерка, поэтому сформированное 1-м воздушным флотом командование получило негласный, но однозначный приказ - перещеголять моряков в деле уничтожения советских кораблей и их береговой инфраструктуры.
   В конечном итоге, сложнейшая система иерархических отношений внутри Вермахта, понятная лишь изнутри, на низовых уровнях приводила к тому, что бывшие зенитчики Кёнигсберга (лишь в последний момент избежавшие отправки в Африку на помощь итальянским союзникам, отчего личному составу до сих пор массово снились южные моря, пустыня, верблюды, пальмы и прочие "фикусы") второй волной десантировались на идущую вдоль середины двухмильного канала полосу. А к месту высадки их доставили армейцы на сапёрных штурмботах.
  

* * *

  
   Все началось в четыре утра 22-го июня, когда город и окрестности, укутанные ватной пеленой тумана, безмятежно спали, досматривая последние мирные сны. Сперва "из ниоткуда" посыпались бомбы. Накрывшие землю облака приглушили взрывы до хлопков и заставили всполошиться лишь тех, кому по должности положено, но постепенно, сквозь вязкую тишину спящего города набат войны понесли нарастающий вой корабельных сирен и городских репродукторов, а затем о вторжении возвестила морская артиллерия.
   Одновременно с ударами по Лиепае с воздуха, немцы перешли в наступление и на всём сухопутном фронте. 291 пехотная дивизия, преодолев сопротивление советских частей, в 8 часов заняла Палангу, оттеснив красных в район Руцавы (40 км южнее Лиепаи). В течение дня части 67-й стрелковой дивизии и погранвойск вели тяжелые оборонительные бои на рубеже Бернати, Симаки, р. Барта.
   Однако основной удар был нанесен с моря.
   Захват Лиепаи внезапным морским десантом, кроме прочих выгод, позволял накрыть в базе часть подводных лодок - огромный советский подводный флот беспокоил Редера больше всего. Немцы не стали изобретать собственных велосипедов, тупо скопировав британский десант 18-го года в бельгийский Зеебрюге, когда морские пехотинцы высаживались прямо на пирс из перестроенного в штурмовой корабль старого крейсера "Виндиктив".
   В качестве собственных штурмовых кораблей переоборудовали списанные броненосцы "Церинген" и "Ганновер", первый из которых использовался как радиоуправляемый корабль-мишень, а второго перестраивали в таком же качестве. По образцу "Виндиктива" их оснастили трап-мостками для десанта. За железобетонными и стальными листами (вместо башен) явившихся на войну реликтов, ждали своей цели 150-мм орудия, "обязательные 88", зенитные автоматы, станковые огнеметы, крупнокалиберные траншейные мортиры, ещё дымный порох помнившие, и прочие откопанные на складах одноразовые неликвиды прошлой войны под снятый с производства боеприпас. Австро-венгерская 260-мм траншейная мортира 17г. бросала 83-х килограммовую бомбу почти на полтора километра, а 150-мм французская того же года доставала 17-ти килограммовыми снарядами на два. Для современной полевой войны такая дальность была явно недостаточной, но для "носителя-поддержки десанта" подходила идеально.
   В дальнем прикрытии находились главные силы - вице-адмирал Отто Цилиакс с флагом на "Тирпице" и 2-я учебная флотилия подводных лодок. Десантными силами и средствами командует вице-адмирал Хуберт Шмундт, держащий флаг на легком крейсере "Лейпциг". Ему подчиняются легкие и вспомогательные крейсера ближнего прикрытия, корабли огневой поддержки, а также флот десантных кораблей известный как "Экспериментальное соединение Балтийское море" (Erprobungsverband Ostsee (EVO)) капитана цур зее ( капитан 1-го ранга) Йоханнеса Риве, держащего флаг на моторной яхте "Фея".
   Корветенн-капитан (кап-3) Герхарт фон Дист разместился на мостике "Ганновера". В отличие от корабля, в прошлую войну он не видел дредноуты британского Гранд Флита под Скагерраком, но рядом с ним капитан брандера, а внутри корпуса изготовились 4-я, 5-я и 6-я роты его Флотского Штурмового Дивизиона и две роты саперного батальона 218-й пехотной дивизии. Часть, и немалая, морских пехотинцев сжимает в руках захваченные у французов и англичан американские автоматы Томпсона, хватает огнемётов. Каждой штурмовой роте приданы два бельгийских 47-мм противотанковых орудия и два (бельгийских же) 76,2-мм пехотных орудия в качестве десантных пушек. Цель группы "Ганновер" - северный вход в гавань.
   На борту "Церингена" флотский штрафбат "Восток" капитан-лейтенанта Георга Шнайдера. Цель группы "Церинген" - южный проход.
   За брандерами - штурмовыми броненосцами и катерами "первой волны" в порт заходят три реквизированных датских моторных железнодорожных парома - "Корсёр", "Селланд" и "Сторебелт", на которых размещены основные силы обоих десантных отрядов - 2-я и 3-я роты Флотского Штурмового Дивизиона, половина 218-й пехотной дивизии, и 5-я рота "морского" батальона трофейных танков. На вооружении роты восемнадцать английских крейсерских танков А-10, с длинным обозначением Kreuzer Pz.Kpfw. Mk.II 742(e), двенадцать из них перевооружены 75мм французскими орудиями (без оригинального массивного бронекожуха) от танков Б-1бис (тех под огнемётные приспособили), а также восемь английских же легких танков Mk.VIB (Leichter PzKpfw Mk.VIB 735(e)).
   Главным над десантом командир 218-й пехотной дивизии генерал-лейтенант фон Гроте, который, со своим штабом, находится на борту парома "Селланд".
  

* * *

   Основная тактика торпедных катеров это скрытно сблизиться на 300-500м (2-3 кабельтовых), нанести удар, врубать движки на полную и уноситься на пенных гребнях. Немецкие шнелльботы относились к тяжёлому классу океанских стотонников - по 1,2 млн рейхсмарок за "яхточку". Ухищрения Люрсена с рулями давали "лишние" пару узлов (но рубеж в 40 пока еще не был достигнут), зенитка-двадцатка и два MG, 2 торпедных аппарата (+ еще 2 запасные торпеды), шесть глубинных бомб, две канистры дымов. Больше всего намаялись с движками. Дальность являлась важнейшей характеристикой, поскольку немецкие катера должны были быть угрозой базам противника, что в свою очередь предопределило тип энергетической установки - Дизель. Рядный двухтактный MAN в конечном счете оказался изгнан из шнелльботов и прижился "как родной" в раумботах, а на торпедных катерах его заменил четырёхтактный V-образный Даймлер-Бенц того же класса "1500".
   Опыт войны породил первое требование - мачту нах! И складной вариант тоже нах!! Следующим шагом катера обвешались самодеятельной бронёй и самопально довооружались. Каждый индивидуален в наборе средств и умений, но важность дымов, в "играх" с охранным ордером понимается сразу. Огневая мощь важна не менее, поэтому три зенитных автомата в идеале и чтоб калибром под пятьдесят... пока мечты, зато MG по шесть-восемь на катер. Сегодня стрельба не приоритет, задача на эту операцию - дымить! Сейчас не надо - туман стелется низко и плотно, меньше кабельтова видимость, машины мерно гудят и ухают на малом ходу, но ближнее охранение из 3-й флотилии шнелльботов и раумботы 2-й флотилии катерных тральщиков держат "штабеля дымов" наготове.
   Наибольшей угрозой оценивались мины и потому, кроме раумботов, впереди штурмовых кораблей идут два больших трофейных норвежских грузовых теплохода, превращенные в прорыватели минных заграждений. С трюмами, набитыми бочками и пробкой для "усиления плавучести", с приказом при надобности таранить заграждения.
   За "Ганновером" держится группа из двух моторных яхт и восемнадцати больших морских мотоботов. Там группа корветтен-капитана резерва Эвальда Глазера - первая рота Флотского Штурмового Дивизиона и первая рота 218-го саперного батальона.
   Охраняет шестерка крупных бронекатеров - четыре артиллерийских и два разведчика. Довольно неказистого вида "обувных коробок" посудины, построенные во Франции в 40-41 гг. на базе немецких сапёрных десантных катеров (Pionierlandungsboot 40). Катера создавались на скорую руку, специально для морского наступления против СССР на Балтике, в первую очередь для действий в шхерах и ближней огневой поддержки десантов. При изготовлении использовались башни и части бронекорпусов британских танков, не подлежащих восстановлению. Первоначально моряки хотели просто поставить "металлолом" в качестве огневых средств на вышеупомянутых сапёрных десантных катерах, но затем мысль претерпела естественную эволюцию, и на катерах установили удлиненную носовую часть без аппарели, танковые башни и броню. Катера изготовленные разными французскими фирмами различались по своими характеристиками но в целом вложились в границах водоизмещения 85 - 100 тонн, скорость хода 9-14 узлов, бронирование: 6 - 30 мм, среднее углубление 1,12 м - 1,68 м.
   Сапёрные артиллерийские бронекатера от разведчиков, сохранивших в носовой башне родные английские 40мм пушки, отличались тем, что были перевооружены французскими 75мм танковыми гаубицами от танков Б-1бис, которые легко помещались в башне от крейсерского танка. На корме башня от легкого танка Mk VI. Пулеметы английские, пока хватает трофейных патронов. Дополняет немецкий 105-мм миномет и два 20-мм автомата за бронещитами.
   Вслед за штурмботами идут 32 тральных моторных катера, спущенных на воду с двух плавбаз (MinenrДumschiff 11 "Оснабрюк" и MinenrДumschiff 12 "Нюрнберг"). На борту две роты Флотской спецкоманды капитан-лейтенанта резерва Ричарда Биглера. Они берут на абордаж стоящие в порту торговые суда, проводят зачистку и разминирование порта вслед за штурмовиками.
   К северу от порта, на тамошний пляж, нацелилось ещё одно построение - Группа "Север". На борту штурмботов, паромов Зибеля, сапёрных десантных катеров, мотоботов, мелких каботажных теплоходов, самоходных и буксируемых барж вторая половина 218-й дивизии.

* * *

  
   Надо сказать, что задумка десанта носила определенно авантюрный характер, но у немцев нашелся неожиданный союзник - комендант базы, капитан 1-го ранга Михаил Клевенский. Боевая инициатива, намертво скованная комиссарами-особистами, привела к тому, что, даже получив известия о расстреле в 03.00 германским вспомогательным крейсером "Гельголанд" [Helgoland - пассажирский турбо-электроход (Turbo-Elektroschiff) 1939 года постройки, в РИ введен в состав Кригсмарине как минзаг но использовался в качестве плавучей казармы и войскового транспорта, в АИ переделан в легкий вспомогательный крейсер. 3545 т/2947 брт, 16 уз., РИ 4 -- 20-мм/65, 200 мин, АИ - 3x1 -- 127-мм/45, 9x1x40-мм/60, 16 -- 20-мм/65, 2x2 -- 533-мм ТА] бывшего латышского парохода "Гайсма", он не решился самостоятельно объявить боевую тревогу. Даже когда на город стали падать бомбы, руководством базы нападение немцев было оценено не как начало полномасштабных военных действий, а как провокация!
   А приказы более высокого начальства, как известно, практически всегда не отвечают сложившейся обстановке. Лишь в 4.59 Военный совет КБФ объявил по флоту о нападении Германии, а в 09.28 Нарком ВМФ направил военному совету КБФ директиву: "Выслать подводные лодки... Действовать неограниченно..." В 9.05 22 июня начальник штаба КБФ контр-адмирал Ю. А. Пантелеев отдавал приказание командиру Либавской ВМБ о постановке минного заграждения на подходах к порту, который, к тому времени, уже был потерян.
   Десантная армада не встретила оборонительных минных заграждений, подводные лодки советов все "на базе", а их экипажи, кроме вахтенных, в казармах на берегу. Офицеры спят в квартирах, боевых торпед на борту нет. Дозор в море несут только лишь два пограничных катера типа МО. Один из них в тумане попал под таран "Ганновера", другой оказался расстрелян шнелльботами сопровождения "Церингена", но успел поднять тревогу по радио и выпустить сигнальные ракеты.
   Лишь после этого комендант сообразил, что происходит, но было уже поздно.
   В готовности номер 1 отряд торпедных катеров каплея Осипова из пяти единиц. Только он может немедленно дать отпор врагу. Нет, конечно, в готовности четыре охотника охраны рейда и часть катеров 4-го дивизиона морской пограничной охраны, но они не представляют серьёзной опасности для десантной армады. Осипов вывел свои катера в море навстречу противнику через южный проход. Из-за тумана он обнаружил противника на минимальных дистанциях. Возглавляющий немецкий ордер прорыватель заграждений Sperrbrecher 17 "Темплар" получил два торпедных попаданий, потерял ход и загорелся. Пожар на борту послужил хорошим ориентиром советской береговой батарее 130-мм орудий и, довольно быстро, разнесенный практически на куски "Темплар" затонул. Идущий следом "Церинген" поймал одну торпеду, но на время сохранил ход и плавучесть. Два катера, включая флагман Осипова, были потоплены огнем "Церингена" и раумботов. Ещё один попытался пройти на юг, но, под огнем шнелльботов, выбросился на берег. Два оставшихся катера начали отход на север, и вышли на охранение группы "Ганновер". Один потоплен, другой поврежден и взят на абордаж.
   После того, как броненосцы арт. поддержки "Шлезиен" и "Шлезвиг-Голштейн" со свитой из миноносцев и тральщиков, выстраивают "подкову" напротив города-базы, начинается обстрел намеченных целей. Из-за тумана поначалу стреляют по карте, на основе математических расчетов, чуть позже огонь броненосцев начинают корректировать с кораблей десанта. Для этих целей специально выделены два бронекатера - разведчики.
   "Церинген", прикрываемый от советской батареи туманом и дымзавесой, на полном ходу врывается в гавань. Стоящий у пирса тральщик Т-204 "Фугас" старшего лейтенанта Гилермана, которий лишь в 2 часа пришел в базу с дозора, пробовал остановить надвигающуюся громадину огнем единственного 100-мм орудия, но был расстрелян в упор из пушек, после чего смят таранным ударом. С диким скрежетом, грохотом, пальбой и воплями "Церинген" притёрся к причалу, продолжая поливать огнем территорию порта, и медленно погружаясь. Трап-мостки сброшены, с палубы "посыпались" штрафники с автоматами в руках.
   Тем временем группа "Ганновер", приближаясь к северному входу в гавань, попала под огонь второй 130-мм батареи. Идущий головным Sperrbrecher 15 "Tаронга", получил несколько попаданий, загорелся и выбросился на мелководье. "Ганновер", ведя огонь по батарее из 150-мм пушек и мортир, ворвался в акваторию порта. Круша тараном "попутные" подводные лодки, катера и прочие посудины, старый броненосец устремился к творению Эйфеля - Калпакскому разводному мосту.
   Под мостом, выскользнув из-за прикрытия броненосца, должны были пройти катера штурмовой группы Глазера и выйти в бассейн завода "Тосмаре", с целью захвата самого завода и находящихся в ремонте кораблей и подводных лодок. Отряд фон Диста захватил мост практически не встречая организованного сопротивления, после чего вслед за штрафниками стал продвигаться в застройке военно-морского городка при поддержке огня тяжелых мортир с "Ганновера". Общим ориентиром и маркером для координации действий десантных групп, нацеленных на этот район города, выбран Морской собор, резервным репером - Водонапорка.
   Вслед за брандерами, бронекатерами и мотоботами в порт вошли, напоминающие в тумане доисторические чудовища, железнодорожные паромы, чтобы исторгнуть на причалы содержимое трюмов - танки и пехоту.
  

Глава 8

  
   Откровенно дурацкий выбор места базы российско-советского флота, при том, что создание порта потребовало рытья судоходного канала, устройства внутренней гавани и масштабных дорогостоящих гидротехнических работ, привёл к тому, что у защитников не было ни малейших шансов. Совсем очевидно это стало, когда к 6 утра укрывавший город туман понемногу рассеялся, после чего атаки орлов Геринга стали куда более адресными и массированными. Так называемая Северная полоса, обрабатывалась исключительно малокалиберным "горохом" - одно и двухкилограммовыми гранатами-минами, а также 50-кг "спаржей Динорта". Южная полоса, расположенная параллельно морскому берегу сразу за южными фортами, приняла гораздо более тяжеловесные "гостинцы".
   Лётный состав вражеских частей, подвергшихся уже третьей волне атаки, проявил упорство. Наконец получив разрешение на взлет, лётчики бросались к машинам, невзирая на разрывы бомб и пулеметный огонь развлекающихся борт-стрелков. Они вытаскивали самолеты из горящих ангаров и старомодные бипланчики начинали разбег по "оцарапанным и изрытым" полосам навстречу непроглядной стене дымовой завесы, сквозь которую периодически светились протуберанцы корабельных залпов. Многие тут же опрокидывались в воронках, кого-то ловили на взлёте и они падали грудой горящих обломков. И все-таки некоторым удавалось взлететь. С мужеством слепого отчаяния и злобы, не соблюдая уже никакого плана, вне строя, они вступали в одиночный бой. Вот только эта храбрость послужила лишь во вред собственной обороне. Их разрозненные усилия не могли быть серьезным препятствием выверенному плану штурма и по большей части лишь мешали огню собственных зениток.
   За исключением горных стрелков Дитля, усиленно зарывающихся в каменистые сопки Заполярья, на всём остальном фронте, от Балтики до Чёрного моря, германские войска настраивались прорываться сквозь километровые минные поля, прикрытые артиллерийским и стрелковым огнём, встречать авианалёты и отбивать контрудары знаменитого, хоть и изрядно поблекшего после Зимней войны "парового катка".
   В Либау, наряду с другими редкостными исключениями, эти ожидания оправдались практически сполна. Несмотря на "кумулятивную" мощь внезапного удара и скоординированную атаку с разных направлений, красные после первичной паники и растерянности, довольно быстро пришли в себя и стали оказывать ожесточеннейшее сопротивление. К полудню удалось лишь захватить порт, береговые батареи, завод Тосмаре, железнодорожный вокзал и часть центра города, а также создать плацдармы в развалинах старых фортов. При этом штрафники и некоторые передовые части 218-й дивизии понесли большие потери, но главное - стала сказываться нехватка боеприпасов, вследствие чего продвижение по земле застопорилось, после чего советы даже предприняли пару попыток контратак. Под прикрытием броневиков (на базе трёхосного грузовика с пушкой), и копий плавающего танка Карден-Ллойда, отряды дико орущих матросов, солдат и выдернутых из постелей непонятно кого, попытались навязать рукопашную, но, огнём в упор вплоть до картечи, были рассеяны и практически полностью уничтожены. Для отражения этих контратак Шмундт даже выдвинул легкие крейсера, которые ставили заградительный огонь из 150-мм орудий.
   Прекрасно в боях показали себя трофейные английские танки, особенно перевооруженные французскими 75мм гаубицами А-10. В ситуации когда не надо было совершать дальних маршей во время которых британские "крейсера" как правило быстро ломались, и имея трехместные башни с хорошим обзором, они эффективно подавляли огневые точки, превращали в металлолом легкую бронетехнику советов и выкашивали "оголтело" атакующие людские волны. В такой ситуации британские А-10 с наваренными дополнительными бронеплитами - почти вундерваффе, но, всё-таки, часть танков подбиты - в основном огнем 76мм зенитных орудий, но некоторые и 45-мм пушками.
   Также отлично показали себя бронекатера, особенно в городских каналах и на Лиепайском озере. Один из них даже успешно эвакуировал с берега озера пилота потерпевшего крушение от огня противника бортового хеликоптера крейсера "Кёльн". Парню до того уже повезло дважды - способность садиться на авторотации помогло не разбиться насмерть, а экспериментальная рация с "одноруким управлением" - вызвать спасателей.
   К тому времени 291-я пехотная дивизия, прекратив ломится на город с юга, начала обход его с востока, перекрывая пути отступления в Ригу.
  

* * *

  
   Покуда немцы меняли планы и перегруппировывались, пополняли боеприпасы, подтягивали подкрепления и сменяли "выдохшиеся" подразделения, к Лиепае долетела поднятая по тревоге морская авиация Балтийского флота. Укомплектованные дальними бомбардировщиками и торпедоносцами 1-й минно-торпедный и 57-й бомбардировочные полки 8-й бригады - 53 "ильюшиных" без истребительного прикрытия, нацелились на ордер и порт, но были перехвачены дежурной истребительной эскадрильей церштёреров из III./ZG26. Затем они встретились с зенитным огнём на порядки превышающим условия Зимней войны, а на отходе преследовались стодесятками бомбо-штурмовой эскадрильи, и парой ночников из смены барража над "Тирпицем". Небо сразу же разрисовали огненно-дымовые "кометные" хвосты от падающих самолетов, а грохот разрывов бомб заглушал артиллерийскую канонаду.
   Боевые корабли ордера уклонились от сброшенных торпед, из двадцати одного "низкого" торпедоносца только одному удалось добиться успеха. Под удар попал подходящий к месту событий "медленный" конвой третьей волны. Вспышка, огненный шар и грибовидное облако в небеса - трофейный голландский пароход RO 24 "Зонневийк" с боеприпасами и частью тылов 218-й дивизии, полным составом (несколько чудом выживших) выбыл из расписания.
   Высотные бомбардировщики, воспользовавшись отвлечением истребителей торпедоносцами, сбросили свой груз из более чем 200 бомб и даже две высотные торпеды на город и порт. В основном досталось городской застройке. В порту "Ганновер" сел на корму, коснувшись грунта. На железнодорожном пароме "Сторебелт" возник довольно сильный пожар. Трофейный пароходик "Виениба", команда которого запаниковала во время налета, выскочил на мель. Пошел на дно от близкого разрыва спасательный буксир "Бореас", получили различные повреждения трофейная плавучая мастерская "Хабаровск" и трофейные же пароходы "Шауляй", "Майя" и "Мееро".
   Эти довольно скромные успехи были достигнуты ценой 23 сбитых самолетов и ещё два ильюшина были настолько серьезно повреждены, что разбились при посадке.
   По итогам же сражения немцам в Лиепае достались просто сказочные трофеи. Только на заводе "Тосмаре" оказались захвачены находящийся в ремонте эсминец ''Ленин'', ледокол "Силач", ледокольный буксир КП-4, грузовые пароходы "Амата", "Аусеклис", "Велта", "Вента", "Кулдига", "Спидола", "Рига", "Балтедор" и 7 подводных лодок ("С-1", ''С-3'', ''С-9'', "Ронис", "Спидола", "М-71", "М-80"). Еще четыре подводные лодки (''Лембит'', ''Калев'', "Л-3" и "М-83") были повреждены и захвачены в порту, а четыре оставшиеся (''М-77'', "М-78", "М-81", "М-79") затонули в гавани в ходе штурма.
   Также в порту были захвачены танкеры ''Железнодорожник'' и "Горняк", новенькие паровые шаланды немецкой постройки "Амга" и "Тунгуска", старые паровые шаланды "Кронштадт", "Ораниенбаум" и "И-9" (такие шаланды в советском флоте любили переоборудовать в канонерские лодки со 100-130-мм орудиями), грузовые пароходы "Огре", "Кайя", "Кандава", "Рауна", "Дарбас", датский пароход "Доротея", десяток разных сторожевых катеров, часть из которых бывшие латвийские и литовские, несколько десятков рыбацких мотоботов, землечерпалка, разные баржи и буксиры. На складах базы находилось около 2,5 тыс. мин и минных защитников, 146 торпед, 41 трал, до 3 тыс. глубинных бомб, 585 тонн бензина, 10 505 тонн угля, 13,5 тыс. тонн мазута, 200 (по другим данным, 1911) тонн соляра. Это не считая складов сухопутных войск.
   Помимо перечисленного, немцам достались десятка два устаревших самолетов, полевые, береговые и железнодорожные орудия, бронеавтомобили и танки - только на ремонтной базе отправленной в Литву 23-й танковой дивизии взяли более 30 танков, в основном Т-26 и бывших латышских Виккерсов, много стрелкового оружия, включая новенькие самозарядные снайперские винтовки в смазке, железнодорожный подвижный состав, боеприпасы и продовольствие.
   Особенно важными тут были именно захваченные запасы топлива, которые позволяли Лиепае играть важную роль в деле снабжения дальнейшего наступления германских войск. Как известно, самые вкусные пирожки это пирожки отжатые у врага. Но какой же смысл захватить такие богатства ценой жизней нескольких тысяч прекрасных солдат и моряков если потом позволить сталинским соколам все это разбомбить?! Потому первым делом предстояло решать вопрос организации ПВО.
   По шаблону англичан ожидалось, что уцелевшие бомбардировщики отныне прилетят только после заката, и вряд ли для ночных истребителей найдётся более подходящая цель. В разгромном, по общему счёту дневном налёте, морские лётчики советов проявили отвагу и мастерство на уровне лучших эскадрилий англичан, поэтому на следующий день, когда закончилась зачистка очагов сопротивления и в Либау открылась линия снабжения, на Батский аэродром перебазировалась первая группа третьей эскадры ночных истребителей, пребывающая еще "в зародыше" и потому состоящая лишь из одной эскадрильи (1./NJG 3).
   Каммхуббер вовсе не собирался за просто так дать себя переиграть и, на пару со Шпеером, задумали комбинацию, выставляющую Геринга руководителем, не владеющим информацией в собственном ведомстве. Гейзе категорически отказался отдавать кого-либо, кроме Беккера и новичка, четыре экипажа пополнения выбрали из наиболее подготовленных курсантов, и теперь Шпеер ждал момента, когда на очередной возмущённый вопль Геринга про игнорирование распоряжений фюрера, он, в присутствии вождя, разыграет подготовленную пантомиму с заготовкой обличительной речи.
  

* * *

   Обличительную речь явно заготовил и Беккер, однако, при виде церемониально марширующего, прямого как столб Краузе и покачивающегося за ним оператора-стрелка, махнул рукой и повернулся к окружившим его полукругом подчинённым. Подчинённые нагло ржут и давятся смехом - непорядок! Разворот обратно в сторону "близняшек", стоят по стойке смирно, разведка изобразил скульптуру чинопочитания и преданно выпучился, оператор переминается за его спиной, то ли сбежать пытается, то ли на горшок... опять же, сбежать.
   - Что это было?
   Чинопочитание на лице сменяется калейдоскопом гримас, а четырёхрукая скульптура в шлеме-сеточке, ларинг болтается... исполняет вариации на Шиву, рука, протянутая в мольбе, покаянно ладонь на лоб и снова вытянулись во фрунт. За спиной откровенно гогочут.
   - Тихо! Смиир-на! Построение через полчаса, вольно-разойдись.
   - А вы куда?!
   - "Разойдись, полчаса".
   - То не для вас. Вилли, мы в конном бою этих комиков забьём?
   - Я буду лягаться.
   - Запрещаю!
   - Ладно, посмотрим, будущее покажет...
   Посмотреть и вправду было на что. Приличных размеров самолётный ангар разбит вдребезги, его придётся восстанавливать практически с нуля, плюс строить дополнительные - лучше защищённые. Ещё "прибраться" надо, потому как на каждом шагу следы жёсткого боя. А вот и подходящий кусочек луга со срубленными осколками деревьями, от сгоревшего полугусеничника прёт горелой резиной, зайти под ветер...
   Толкотня на травке носила шутливо-силовой характер, экипажи подружились задолго до вчерашнего вылета в патрулирование над "Тирпицем", где прошли проверку новые подкрыльевые держатели на 300 или 900 литров, которые сменили подфюзеляжный "живот таксы" и поправили реноме церштёрера, изрядно подпорченное крайней операцией 5-го флота. Замысел её был неплох - 21 оснащенный баками Bf.110D-1/R-1 из I/ZG-26 взлетели из Аальборга и вышли к точке рандеву с вылетевшими из Ставангера семью десятками бомбардировщиков Не-111 из I и II/KG-26. Командование рассчитывало, что налеты с юга оттянут на себя большую часть истребителей RAF, тем временем "северные" силы спокойно нанесут удар по аэродромам Дишфорт и Линтон-он-Оуз. Но англичане скрытно перебросили на север резервы истребителей.
   Когда рейдеры люфтов находились примерно в 25 милях от берега Альбиона, операторы британских РЛС вывели в атаку на бомбардировщики со стороны солнца спитфайры 72-й эскадрильи. В воздухе закрутились карусели "собачьих свалок", группы британских и германских самолетов полностью развалились. Летчики выясняли отношения в почти дуэльных ситуациях. Держатели топливных баков массово не сработали на сброс и церштёреры ("любимчики" Геринга) превратились, по сути, в мишени. Утяжеленные дополнительным топливом, они почти и не пытались защитить бомбардировщики, выстраивая оборонительный круг. Через пять минут к месту боя подтянулись харрикейны из 605-й эскадрильи. Потеряв почти треть самолетов, I/ZG-76 развернулась на курс, ведущий в Данию. Бомбардировщики остались предоставленными собственной судьбе.
   По итогам этого поучительного рейда было принято много решений, а одним из результатов стало то, что в выпуске новых и модернизации многоцелевых истребителей прежних моделей царил кавардак - в нумерациях и модификациях. Фюзеляж от одной модели, крылья от другой, движки какие есть в наличии, оборудование кабины угадать по "индексу" и вовсе ребус за пределами эрудиции.
   К моменту получения техники эскадрильей Беккера, выпуск "устоялся как норматив" в виде подфюзеляжных держателей на ассортимент бомб до 2х500 кг, подкрыльевых баков (на четырёх держателях под 50-кг бомбы), две двадцатки и четыре пехотных пулемёта в стандартной носовой установке. Два DB 601F мощностью 1350 л.с. позволили "экипировать" церштёрер 57-мм бронестеклом практически вкруговую без существенной потери лётных характеристик. Тем не менее, маневренность двухмоторника по факту всегда уступает одномоторнику (меньше скорость крена), поэтому уставные требования вести бой строго на вертикалях, многоцелевикам приходится соблюдать неукоснительно - за очень редкими исключениями.
   Редким (пока) исключением стала и ночная модификация "разрушителя". Впервые она пошла в бой в середине мая, когда девяносто девять "Хембденов", "Веллингтонов" и "Уитли" бомбили индустриальные центры и коммуникации в районе Рура. Английские бомберы испытали на себе воздействие тридцатимиллиметровой МК-101 "в комплекте" с двумя франко-бельгийскими FN 13.2x95, и взяли довольно продолжительный "тайм-аут". Если бы они знали, что тридцатка, по результатам сражения, была забракована и отправлена на доработку, чтобы снизить отдачу/повысить скорострельность/уменьшить вес..., то налёты, наверняка, были бы продолжены, но - слишком уж радостные вопли выдавал в эфир гауптман Вернер Штрайб, заходя на очередную цель.
   К моменту, когда эскадрилья Беккера получала матчасть, тридцатки МК-101 уже не устанавливались, ограниченная серия этих пушек продолжала выпускаться только в расчёте на перевооружение шнелльботов, а лётчики ждали обещанную МК-103 - под тот же снаряд 30х184, но с электрозапалом. Из всего богатства выбора, Беккер выбрал разведывательную модификацию (от которой "руками-ногами отбрыкался" Краузе) с фотокамерами, "ночным видением" и тремя крупнокалиберными пулемётами. Краузе и его оператор предпочли дециметровый Лихтенштейн-2, две двадцатки и три крупнокалиберника FN. Германо-итальянский ккп под 12,7х99 ещё не поставлялся в войска, в основном по причине доработки боеприпасов. Итальянская пуля совершенно не устраивала немцев, оценивших наглядный результат попадания мinengeschoß-ов с гексогеном, поэтому Хуберту Шардину пришлось вновь корпеть над расчётами по "фугасику".
   Основным же отличием ночной модификации церштёрера от остальных стала кабина, и спасательная лодка в хвостовой части. Дублирование основных органов управления на оператора, обеспечило повышенную (теоретически) живучесть, а поворотная чаша сиденья позволяла достаточно быстро "переключаться" на оборонительную стрельбу. Мессершмитт, в числе прочих работ, занялся ещё и трёхместным вариантом кабины, но опытный экземпляр показал себя образцово-показательным "бревнолётом", а тут ещё и "невезение за ошибкой вслед за переделкой" по работам над преемником церштёрера - Bf-210. Воспользовавшись этими проблемами, Шпеер "пропихнул" конкурс на новый ночной истребитель, рассчитывая на победу He-219.

Глава 9

   - Лютц (уменьшительная форма имени Людвиг), мы победили. Признай поражение, и пойдём молодняк строить и стращать.
   - Хрен тебе по всей роже лица! Ты лягался!
   - Не-а - не лягался, а лишь поймал тебя на шаге - широко шагаешь, командир.
   - А ты в этот момент и лягнул.
   - Не лягнул, а зацепил и на шпагат протянул!
   - Иди к чёрту, Руди! Нашёлся тут риттер без меча...
   - Риттер без меча подобен риттеру с мечом - только без меча!
   - Иди ты, - после секундной паузы Беккер махнул рукой, стряхнул с плеч оператора и принялся шлёпать по разрыву ткани на колене, горестно вздымая руки.
   Увидев, что продолжения ристалища не ожидается, Рудольф наклонился, немного присел и с его шеи на землю соскользнул Конрад. Силовая разминка в июньской жаре заставила экипажи хорошо пропотеть, и теперь лёгкий ветерок приятно щекотал разгорячённые тела.
   - Эхх, скупнуться бы, - протянул Вилли, отдышавшись и поймав "вкусный" порыв ветра, принесший запах моря и сосен.
   - Ага, в компании с дохляками всяческими - хорошее выйдет купание.
   - Так не здесь же - на озере!
   - Забыл штоль, что наши камераден летающие лодки там покрошили, тоже хватит и грязи, и жмуров.
   - М-да, умеешь ты настроение испортить.
   - Не без этого, - хмыкнул Рудольф и кивнул на приближающегося офицера зенитчиков. - Похоже, что вот кто испортит настроение ещё лучше меня.
   - Если ты угадал, то я вас точно в СС на опыты сдам, - пробурчал Беккер под нос, выходя навстречу зенитчику.
   Шуточная угроза была связана с майско-июньской "командировкой близняшек" в ведомство Гиммлера. Набирающее силу "Аннанэрбе", помимо прочих, всерьёз занималось темой близнецов, их взаимопониманием и связью. Экипаж Краузе быстро попал в поле зрения тамошних "колдунов", дополнительно наложились планы СС на собственную авиацию, в итоге за две недели их основательно "раздраконили" всеразличными тестами, проверками родословных и всяческими "заманухами" на дальнейшее прохождение службы. Положительными сторонами той командировки для экипажа стали комплекты эсесовского камуфляжа и дриллинг Зауэр М-30 в алюминиевом чемоданчике - из комплекта выживания для разведчиков Арктики.
   - Ага, боимся, - тем же тоном пробурчал Краузе и расположился на травке, прислонившись к "удачно" подрубленному войной дереву. Рядом с ним пристроились операторы, все дружно замолчали, ловя обрывки фраз.
   - Через десять минут построение, - пробурчал под нос оператор-стрелок Беккера.
   - У Дитера наверняка пару вёдер с прилёта наготове ждут.
   - Скорее всего, он успел душ с чёрной бочкой соорудить.
   - И такой вариант возможен. О - вроде закругляются.
   Общение командира с зенитчиком получилось недолгим - "неформальная зига", офицеры расходятся, жест "ко мне" от Беккера заставляет подняться.
   - Сейчас обустраиваемся, - задумчиво оглядев камрадов, Беккер продолжил. - Меня на "Зеландию" приглашают, к фон Гротту. На нашу сторону перешёл бывший командир этой базы - Клевенски, говорят, что интересные вещи рассказывает. Руди, остаёшься за старшего.
   Полученные полномочия Краузе использовал "на всю катушку", направив их на совершенствование физической формы пополнения. Проще говоря, устроил чемпионат по настольному теннису. Стол, сетки и прочие аксессуары прибыли ещё вчера, но "опустошение" выделенного группе каботажника ещё продолжалось, поэтому он, спихнув старшинство на командира третьего звена, умчался следить, чтобы при выгрузке не пострадал его обожаемый четырёхколёсный "друг-носатик" - лёгкий вариант Лаффли. Конрад же решил прогуляться по окрестностям, а их бывший борттехник, ныне "просто техник" Димитрий, перекрещённый в Дитера, увязался следом. "Искрожоп и маслопуп", хоть и подначивали периодически друг друга, но профессионализм каждого в своей сфере признавали и, по мере наработки словарного запаса с обеих сторон, общались всё откровеннее.
   Вот и сейчас, направляясь к мосту Оскара Калпака, Дитер крутил в руках советскую самозарядную винтовку и комментировал увиденное.
   - Ну ты сам посмотри - это-ж полный идиотизм!
   - В чём?
   - В газовом регуляторе! Такое ощущение, что его задумывали с тем расчётом, чтобы личный состав затрахался. Пять положений, перевод только специальным ключом, а чтоб перевести надо винтовку разобрать. Представляешь - разобрать! Если не угадал с нужным положением, то либо автоматика не сработает, либо начинка долбаться там будет со страшной силой. Могу поспорить, что в боях ключ будет теряться окончательно и бесповоротно, а циферки под обстрелом выветрятся из башки как сажа из берданки. Хочешь эти пять цифр попробовать запомнить?
   - В жопу эти цифры. Ты нафиг её вообще прикарманил?
   - Пригодится, для коллекции - тем более к ней оптика есть. Учитывай, опять же, что я механик хороший и могу за ней следить, а вот насчёт "сена-соломы" уверенности нет. Точнее она есть - в том, что побросают ваньки эти винтовки, да разбегутся кто куда.
   - Они и разбегаются, слышал же сводки. Говорят винтовок этих штабеля и оптика на каждой третьей.
   - Я их видел.
   Неспешная прогулка под багровеющим солнцем заката, привела к ажурному мосту, завидев который, Дитер ткнул пальцем и "завёлся речью".
   - Вот самый простой пример врождённого идиотизма "Рассии-матушки". Представь, что в начале века здесь ничего не было. Пара хуторов и всё! Канал этот к озеру вырыли, тьму кирпича с раствором угрохали на крепость и форты, которые сами же и взорвали в начале Великой. Коммунисты вроде как Россию отменили, о "проклятом прошлом" тарахтят без перерыва, но передовую флотскую базу организовали, опять же, здесь. Такое ощущение возникает, что вся база строилась только ради этого долбаного моста, чтоб в Париже козырять им, когда речь про Эйфеля зайдёт.
   - Всё может быть, - усмехнулся Конрад и покосился на техника.
   Тот покачал головой и вздохнул.
   - Проклятье на России какое-то лежит, переходящее из века в век. Всем будет легче, когда её не станет, в том числе и русским.
   - Ты же сам русский.
   - Я вырусь! Я тамбовец и сознательно не хочу иметь ничего общего с этим стадом и голодной ордой московитов. У нас форель, ну то есть гибрид выращивали с пальей которая, чернозём, а тут упыри голодные, по зубам сперва получили, так бронепоезда, авиация.... Эти твари в Гражданскую, они реально конгломерат погани всех мастей, одержимые пытками, казнями и грабежами...
   - Я понял тебя, Дитер - ты неправославный, старовер или ещё какой гусит/адамит...
   - Я мусульманин!
   - Как это?
   - А вот так вот. Везло по жизни на магометан, хорошие люди, там и произнёс шахаду.
   - Так вам пять раз молиться надо
   - Во-первых, сейчас поход, а во вторых мне придётся рассказать шесть основ веры, чтоб ты меня понял.
   - Лучше расскажи, где это ты ещё и такую загогулину судьбы поймал? Во, глянь - смотри, как броненосец быстро на ровный киль встаёт.
   Под приветственные крики зевак и участников работ "Ганновер" действительно выравнивался, и давал основания на расчёты по дальнейшим операциям Кригсмарине на Балтике. Одна единственная торпеда, из двух советских высотных, всё-таки нашла цель и едва не лишила вице-адмирала Шмундта второго и последнего штурмового корабля.
   Постепенно скрывающийся в темноте наступающей ночи броненосец, перестук и звон на его борту выступили в унисон с бурчащим желудком, напоминая о "дозаправке" и направив стопы обратно в расположение. Рядом с полуразрушенным ангаром зенитчики начали монтаж "Вюрцбурга", с привычной уже чашей более семи метров, но "другой архитектуры". Конрад немедленно навострился пообщаться с наземными коллегами. Подняв растопыренную ладонь к уху, он ответил на чёткую зигу Дитера, мыслями пребывая в намечающемся разговоре.
   Командир эскадрильи заявился только на следующее утро, сходу огорошив известием, что им предстоит очередной перелёт - в Хельсинки. После завтрака в палатке-столовой, за столами, накрытыми хрустящими от крахмала скатертями, когда сноровистые официантки убрали приборы из серебряно-фарфорового сервиза группы, начался инструктаж лётного состава.
   Третий день войны. Формирующиеся ударные кулаки советских войск, ещё в мирное время загнанные собственным командованием под окружение в выступы границы, буквально сметены в первые же часы войны. Они дезорганизованы, раздроблены, окружены или обращены в бегство, а подтягивающиеся к ним на помощь соединения, "наощупь" выползают к границе, под ударами авиации и прорывающихся немецких танков - их разгром вопрос лишь времени. Атака бомбардировщиков маловероятна, лётчикам советов надо прийти в себя и привыкнуть к действиям в сложившихся условиях. Этой ночью моряки, использовав радары, потопили у Эзелья в артиллерийском бою тяжелый крейсер советов "Максим Горкий" и два эсминца, ещё один подбитий эсминец выбросился на берег, иваны удирали из Рижского залива на север ...
   Закончив освещение общей обстановки, Беккер развернул стенд с картой обратной стороной, там маршрут на Хельсинки и "сопутствующие" таблицы. Прежде чем доводить порядок взлёта и прочую информацию, комэск внимательно вгляделся в лица подчинённых и спросил.
   - С кем мы воюем?
   В ответ послышалось.
   - Красными.
   - Большевиками.
   - Коммунистами.
   - Русскими.
   Выслушав эту разноголосицу, Беккер задал очередной вопрос.
   - А что вы о них знаете?
   В поднявшемся гвалте слышны ответы про Russisch Schwein, унтерменшей и прочие уничижительные характеристики. Покачивая головой, Беккер выслушал несколько определений, затем усмехнулся и поднял руку. В наступившей тишине слова вбивались как опорные сваи в податливый грунт.
   - На самом деле вы ничего о них не знаете. Наш пленник, Клевенски, изъявил желание сотрудничать и, во многом, прояснил ситуацию с этим... сообществом. Рудольф, помнишь наш разговор насчёт кантовцев и гегельянцев?
   - Конечно. У нас Кант, индивидуальность и права личности, а у них Гегель и интересы общества - два полюса, непримиримых. Благодаря гению фюрера и национал-социализму нам удалось синтезировать новое качество общества, которое...
   - Точно так. А теперь усвойте, запомните и детям передайте - они не народ, тем более не нация в нашем понимании. Совсем недавно, по историческим меркам, появилась германская нация, объединившая наши разрозненные народы в едином государстве. Мы, немцы, всегда считали и считаем себя единой нацией, но бережно храним и культивируем наши различия. Эти различия в единстве прусаков и баварцев, саксонцев, гессенцев, и прочих наших братьев мы называем извилинами на мозге нации.
   У московитов обратная ситуация - их вывели селекционными методами из потомственных ордынских рабов, одинаковых как штампованные изделия. Главным экспортным товаром Московии всегда были именно "породистые" рабы. Царь Пётр повелел им именоваться русскими, сейчас они сменили название на советских, но суть их не изменилась - они видят смысл существования в том, чтобы "русско-советским" стал весь мир. Их вывели исключительно для уничтожения других наций и народов. Они лишь прилагательное к московскому Кремлю, инструмент расширения империи. Там нет личности, есть лишь интересы общества - их общества. Находясь в кремлёвском рабстве, живя как последний скот, натурально по-свински, воспитанные в вечном страхе, они догадываются о собственной ущербности и ненавидят жизнь настолько, что не боятся смерти - она для них избавление. А наивысшее для них наслаждение - это когда хозяин решается на очередное расширение империи рабов, снимает строгий ошейник и командует "фас", разрешая урождённым скотам опустить соседний народ до своего уровня, пополнив ряды "русских". Помните, что под какими-бы именами и флагами они не выступали, в делах проявляется их сущность - они убийцы народов.
   Закончив речь, Беккер ещё раз оглядел примолкнувших камерадов и скороговоркой закончил.
   - После Хельсинки и атаки их аэродромов под Ленинградом, возвращаемся сюда.
   Беккер знал, что пока он говорит эти слова, немецкие войска высаживаются в Виндаве. А по возвращению им придется прикрыть десант на Ригу. Красные будут драпать через неё, поэтому следующая задача - способствовать тому, чтобы как можно меньшее их количество добежало до второй столицы и закрепилось в промышленной застройке. Но разглашать это все подчиненным он естественно не стал.

Глава 10

   Скомканное завершение утренней "летучки" имело причиной фигуру Дитера, который наполовину высунулся из-за закрытого пологом дальнего выхода и, вращая глазами, излучал флюиды о сверхважности гиперсрочного тет-а-тет. Выйдя через ближний вход, Беккер обошёл укрытую масксетью палатку на полсотни человек, встретил камрада и вопросительно изогнул бровь.
   - Сюда летит Геринг.
   - Время?
   - Двадцать минут, тридцать хорошо - если ветер за нас.
   - Техника?
   - Готова к перелёту, нутро забито, дело за подвесами.
   - Увидишь Кони, пусть мчит на локатор. Связь запрашивала его участие на притирку антенны к местности, поэтому он в служебной командировке, бумагами я займусь. Летишь стрелком.
   - Подвесы?
   - Штурманский расчёт - Руди, на подвесы спаржу всем сколько тянем в номинале, движки не жечь, взлёт на форсаже запрещаю, полоса продлена под "кондоров", как-никак, на железных листах с дырками, но с сегодня запасная полоса Девау! *(первый в Европе гражданский аэропорт Кёнигсберга. 1919г). Выполнять.
   Пока Дитер "озвучивал информацию", Беккер нашёл командира связистов и договорился, что, в обмен на командировку ценного специалиста, ему прямо сейчас организуют тренировку личного состава по экстренному вызову на перехват. План последующего перелёта-учений предусматривал полёт плотным строем, в условиях минимально допустимых для грозового фронта интервалов-дистанции, использования противопрожекторных шторок и был рождён на свет под пулемётный стрёкот трёх пишмашинок за десять минут из вчерашнего дня. Времени хватило как раз на то, чтобы экипажи посдёргивали с самолётных антенн развешенное на просушку бельё, заняли место в кабинах, взгромоздив седалища на мех-коже-шерстяные комбезы поверх парашютов, и начали выруливание. К моменту, когда трёхмоторному юнкерсу Геринга открылась полоса, эскадрилья серо-коричневых церштёреров стелясь над волнами, растаяла в туманной дымке.
   Гром и молнии, выплеснутые рейхсмаршалом в радиоэфир, за всю эскадрилью слушал только один ночной охотник, украшенный кровожадной ухмылкой какого-то океанского гада, остальные самолёты, несущие общую эмблему в виде силуэта четырёхмоторника, вид сверху, чёрного на синем фоне, "в обрамлении", общались через станции оптической связи, выстраивая плотную колонну. От операторов здесь требовалась очень точная "синхронизация направления антенн", поэтому им некогда было крутить верньерами и щёлкать тумблерами в поисках музыки для настроения. Когда рейхсмаршал начал сбиваться и повторяться, Дитер "дал запрос" тангентой внутренней связи.
   - Да, отключай, - отозвался Краузе и в очередной раз фыркнул/хрюкнул, удерживая напрашивающиеся на язык ответы. - Выдохся толстяк, кое-где на третий круг пошёл.
   - Дисбат, расстрел, повешу, сгною, не потерплю..., как всё мило и знакомо. Разница, что в росимперской армии он всё это мог бы сделать без особых последствий для себя. Ещё бы и семьи сгноил на каторгах-высылках.
   - А семьи зачем?
   - Чтоб порадоваться, - как о чём-то, само собой разумеющемся, ответил Дитер и надолго замолчал, заставив Рудольфа, в очередной раз глубоко недоумевать над логическим тупиком "загадочной русской души".
   Согласно плану полёта, самолёт Краузе занял позицию "сзади-правее-выше", наблюдая за перестроениями четверых подопечных и командира-напарника, с которым они в бою общались, перемигиваясь аэроогнями, фразами вида "крути яйца/ножницы" и просто на интуиции, выполняя отрепетированную фигуру, встретиться и выйти самому/вывести камрада на огневое решение. Новички совсем "зелёные", сбитых ни у кого нет, да и быть не может, зато начинали с планеров, выпуск на учебном двухмоторнике Фоккера-Танка в школе бомбардировщиков, продолжили обучение ночными охотниками на сто десятых.
   Полная загрузка делала самолёт тугим и валким, набор высоты шёл "в час по чайной ложке" и, через час после экстренного взлёта, Краузе откровенно заскучал. На четырёх тысячах над головой всё так же висели облачные острова-фигуры, мешая наслаждаться голубым небом во всю ширь, и Рудольф скомандовал.
   - Включай боевую сеть, - "активированные" заранее лампы откликнулись практически сразу, контрольное овальное окошко полпальца размером, перечеркнула белая полыхнувшая полоса на зелёном фоне, к тому времени самолёт Краузе прошёл над колонной и встал крылом к крылу с командирской.
   - Готово.
   - Лютц, айда на семь тысяч, я там попутный ветер вижу - хороший такой.
   - Да, вижу, - отвлекшись от наблюдения за эволюциями "подопечной группы", комэск тоже заметил возможность "оседлать попутку" и тут же его самолёт ухнул в воздушную яму, поставив "враскоряку" на левое крыло.
   - Срань говённая, проклятье.... Мог бы предупредить, чуть оба в штопор не ушли.
   - Сам поздно заметил, еле подготовился.
   Самолёты шли в окружении множества мелких белесых облачков, оставляя за собой чётко различимый след, но внизу, практически закрывая "распашку" окрестностей Рижского залива, шла слоями низкая облачность, с частыми вкраплениями серо-тёмных грозовых шквалов, набирающих влагу для взбудораженной обильными пожарами земли.
   - Теперь ещё плюс две карабкаться, течение может и уйти, отсюда не видать. Птенцы хорошо прошли зато. Сейчас передам им параметры климба и пойдём вместе на пятнадцати. Проконтролируем заодно как они по "два плюс два и три-один" схемы выучили. Встаём в горизонт, смотрим на заходы, корректируем пиф-паф.
   - Жду, - во внутреннюю связь. - Дитер, нас подписали быть мишенями для школьников, когда я скажу в эфир "Ты горишь, у тебя шесть", влепи трассу заметную, только не переусердствуй.
   - Сделаю. У трассеров баллистика другая, ими только если по земле помечать и вот так пополнение натаскивать, не жалко. Заодно пулемёт причина обслужить.
   - Нравится?
   - Натюрлих, - в голосе стрелка-оператора сквозило явное довольство, он наверняка был бы не прочь поговорить о типах пуль/цвете трассера/скорострельности и охлаждении, но в канал вернулся комэск.
   - Поехали, - выставив триммера, сдержанно поинтересовался. - Боров лютовал?
   - Грозился догнать и посбивать, - отозвался Рудольф.
   - На пердячем пару, что ль?
   - Отто Беренса стращал натравить. Из "команды сто девяносто"
   - Новый истребитель Танка, обкатка в войсках. Так они пока ещё в Рогентине, от Ростока недалеко.
   - Точно так. Общался с коллегой наземки оттуда, говорят, что умеючи, со сноровкой и удачей "спита" крутануть можно. Но пока в бой рановато, полгода на доводку, не меньше.
   - Неудивительно. Первую модель даже церштёрер перекрутил, Курта взяло за живое, вот он и старается Вилли обойти. Ястреб с движком воздушного охлаждения - это его главный шанс. Курт сможет, уверен в этом, а то месс за четыреста скорость и доворачивает всё хуже, за пятьсот неуправляемый снаряд какой-то.
   - "Фока" Танка на семистах управляется хорошо, с движком вот только надо сильно работать. Пока он ещё надёжность не тянет и ресурс мизерный. Между прочим Вилли тоже не лыком шит, он ещё осенью сорокового выкатил свой "месс" с воздушником - 801R в дуэль с куртовским прототипом. Разошлись на равных, Вилли однозначно ставит на водянку.
   - У него свои резоны и сейчас Вилли, я уверен, в раздумьях над каким проектом сосредоточить конструкторов-инженеров-производство...
   - Война моторов - она такая.

* * *

   Для Мессершитта очередной раунд "войны моторов" принёс печальное известие. Гигантский транспортный планер ещё проходит испытания и "шлифуется" (модификация "321А-1" уже построена в количестве ста экземпляров для эскадры тяжёлых планеров), но для буксировки каждого необходима тройка церштёреров, а требования к их общей слётанности - запредельны. Попытка использовать ракетные ускорители обернулась гибелью планера, буксировщиков и 120 десантников. В качестве буксировщика этих революционных машин планируется пятимоторная спарка "близнецов Хейнкеля", вот только когда она ещё будет готова... Решением проблемы могли бы стать захваченные во Франции двигатели "Гном-Рон" - есть черновая проработка четырёх и шестимоторных вариантов, но это предложение отклонено. Моторы остаются пожирателям лягушек, ряд их машин признаны пригодными для нужд Райха. Ему же остаются работы по модернизации и ожидание "свободных" двигателей.
   Работа на этом поприще предстоит немалая. Сейчас планер взлетает с транспортной тележки и приземляется на лыжи, для боевых операций изначально предполагается его одноразовость (предусмотрен заряд взрывчатки). Поэтому на первое место по важности выходит отработка шасси, способного выдержать невиданные доселе нагрузки - среднего танка или "ахт-ахта" с тягачом. В пассажирском же варианте грузовой отсек становится двухэтажным и вмещает до двухсот пехотинцев. Когда "выцарапать" двигатели удастся, надо подготовить для них вариант планера с двойным управлением под дальние перелёты, оборонительным вооружением из крупнокалиберных пулемётов и предусмотреть шкворневые установки для ведения огня десантом.
   Несмотря на "подножку" с моторами для сверхтяжёлых планеров, нельзя не признать, что лягушатники весьма полезны. Заказ на учебные самолёты его конструкции они взяли на себя практически полностью. На авиазаводе в Ле-Мюро, неподалёку от Парижа, разворачивается выпуск доработанной модели "тайфуна" - Ме-108. Двигатели к ним делают чехи на заводах компании "Вальтер" под Прагой. На этих двигателях, разработанных "Хирт-моторен", "тайфун" (в рекордном исполнении) взобрался выше девяти километров. Новый серийный "тайфун" готовился уже после разработки истребителя, поэтому приборная доска и рычаги управления выполнены максимально идентичными. И по своим характеристикам управляемости "тайфун" очень близок к 109-му. Когда лётчик-курсант пересядет с "летающей парты" на истребитель, он будет чувствовать себя как дома. Помимо учебного, "тайфун" может использоваться как связной, как транспортная машина генералов и старших офицеров, в тренировках истребителей как буксировщик воздушных мишеней... и пятьсот машин заказа - это внушительное количество. Как ни крути, но французы весьма весомо разгружают собственное производство, что малость "подслащивает пилюлю" с отказом на получение их двигателей.
   Из "горьких микстур" текущего момента особенно ярко выделяется положение дел вокруг двести десятого - наследника "церштёрера". По плану к концу года должно быть сдано более тысячи машин, а со сборочных линий Аугсбурга сходят только первые самолеты предсерийной партии. При этом четырнадцать опытных машин продолжают проходить лётные испытания, и на каждой из них проверяется какое-либо инженерно-конструкторское решение. Всё новейшее и лучшее вложено в этот самолет. Гладкие и круглые мотогондолы с DB-601F теперь выступают вперед за нос кабины экипажа. Более плотная компоновка позволила разместить под кабиной батарею пулеметов и пушек, и даже бомбоотсек. Исчезла носовая часть фюзеляжа, уменьшилась поверхность трения. Необыкновенна и форма остекления кабины. Для лучшего обзора вниз она выполнена выпуклой по бокам. Нашла применение и недавно разработанная компаниями "Рейнметалл-Борзинг" и АЕG система из двух вращающихся по бортам фюзеляжа, дистанционно управляемых стрелком-радистом турелей с крупнокалиберными пулеметами...
   В итоге самолёт категорически отказывается летать, аварии и катастрофы следуют одна за другой. Для опытных машин, пилотируемых опытнейшими лётчиками-испытателями, такая ситуация выглядела ещё терпимой, они таки сумели "обуздать" своенравную машину, но когда самолёты стали осваивать строевые лётчики не столь высокой квалификации, разразилась настоящая катастрофа. Фотографии показывают взлетно-посадочную полосу учебного центра, вокруг которой лежат новенькие 210-е. Пятнадцать аварий одна за другой, практически все на режимах взлета и посадки и теперь под серьёзной угрозой переизбрание в Академии авиационных исследований на следующие пять лет. Если бы не фюрер, то, наверняка, пришлось бы задуматься об отказе от конструкторской деятельности и принять очередное предложение Мильха о переводе на преподавательскую работу.
   Ранее наиболее высокопоставленным (в министерстве авиации) покровителем Мессершмитта был Удет, его самоубийство стало тяжелейшим ударом. Именно Удет "рационализировал распределение обязанностей", чтобы Хейнкель строил только бомбардировщики, а Мессершмитт только истребители, тем самым "выключив" Хе-100 из конкурентной борьбы. Отношение Мильха понятно и объяснимо - в катастрофах первых пассажирских самолётов тогда ещё начинающего конструктора он потерял несколько близких друзей, а гибель Ганса Хакмака сделала его настоящим врагом. Мильх везде и всюду старается намекнуть на его некомпетентность и легкомыслие, а проблемы с двести десятым стали бы ему настоящим подарком... если бы не фюрер...
   По партийной линии мощнейшую поддержку продолжает оказывать Гесс, благодаря ему на первомайских праздниках фирма Мессершмитта получила звание "Образцовое национал-социалистическое предприятие", но даже он оказался бессилен против хорошо спланированной и великолепно "оформленной" атаки Мильха.
   За два дня до вторжения в СССР, Гитлер приказал подготовить резкое увеличение производство самолетов. Геринг, недолго думая, конкретизировал указание четырёхкратным увеличением числа фронтовых самолетов, и предоставил Мильху специальные полномочия. Мильх, Тодт и Шпеер три дня обсуждали эту программу и выяснили истинные возможности авиапромышленности Рейха. Возможностей такого кратного увеличения выпуска попросту нет. Нет производственных, материальных и людских ресурсов, а забрать их у министра Тодта, обеспечивающего армию, можно только приказом, опять же, Гитлера. Результатом стали проекты трёх гигантских авиазаводов - в Брюнне, Гразе и Вене. Первоначальная задача - удвоить производство самолетов к концу весны 1942 года, на пути решения которой стоят три главные проблемы: двигатели, людские ресурсы и нехватка алюминия. Нужны 3,5 млн. рабочих к имеющимся 1,3 млн и Гиммлер придумал закон о том, что те, кто поменяют работу более трех раз в году, будут направлены в рабочие батальоны. За уклонение - расстрел. По опыту Великой войны предполагается большое количество военнопленных с Востока, их планируется задействовать на неквалифицированных работах.
   После завершения обсуждений Мильх прихватил Шпеера, чтобы вместе с ним проверить состояние дел на местах. Когда они приземлились на полосе завода, то увидели, что весь персонал Мессершмитта выстроен для парада. Затем на производственных линиях "109F" обнаружилось "сонное царство". Объяснялось оно просто. Помимо поставок фронту своих истребителей с постоянными мелкими, однако немаловажными улучшениями, Мессершмитт "параллельно" планировал и внедрял их серьезные модификации. Десятки модификаций каждой серии сто девятого, связанная с этим переналадка производства заметно снижали валовый выпуск, стоили многих недопоставленных фронту машин и создавали впечатление того самого "сонного царства". Налицо саботаж указаний фюрера, Мильх злорадно ярился и торжествовал, а Шпеер, открыто благоволивший Хейнкелю, лишь подливал масла в огонь.
   "Ревизия" опытного цеха добавила весомых аргументов сановным проверяющим, поскольку Мильх не раз прямо (хоть и "исподтишка") запрещал Мессешмитту работы по реактивной тематике, а в цеху обнаружился Ме-262. При этом Мильх знал, что двигатели ЮМО-004 еще даже не проходили испытаний на летающих лабораториях. Шпеер, в свою очередь, знал, что конструкторское бюро Макса Мюллера создано буквально "на днях" и ожидать, чтобы оно выдало результат за столь короткое время просто глупо. И действительно, установленные на Ме-262 двигатели оказались деревянными макетами. Разбушевавшийся Мильх приказал старшему военному представителю, инженер-полковнику Мейеру проследить, чтобы никаких работ по Ме-262 не проводилось, пока "109F-2" не покинут сборочные линии.
   На совещании в министерстве авиации Мильх, постепенно наращивая "тональность" доклада, представил ситуацию так, будто Мессершмитт уклоняется от насущной проблемы увеличения поставок фронту, припомнил неудачные схватки сто девятых со "спитами", превосходство последних в маневренности, и вдребезги раскритиковал церштёрер, закончив разгромный доклад без малого не срываясь на крик, в перечислении претензий к двести десятому. Отдышавшись, он представил собственную программу увеличенного производства фронтовых истребителей. Фаворитом программы объявлялся истребитель компании "Фокке-Вульф" - Fw-190, который, по результатам испытаний, превзошёл "актуальную" модель "Спитфайра" на основных высотах применения фронтовой авиации. Производственные линии заводов, выпускающих истребители Мессершмитта, он предложил переналадить на выпуск истребителя Курта Танка. Fw-190 выпускать втрое больше, нежели Ме-109F, а заводы других компаний, выпускающие истребители Мессершмитта по лицензии, отобрать.
   Шпеер, взявший слово следующим, в целом поддержал основные тезисы Мильха, единственной разницей стал выбор фаворита - место Танка занял Хейнкель и его улучшенная "сотка". Будучи координатором программы противодействия стратегическим бомбардировкам, Шпеер обосновал выбор "протеже" набором хорошо продуманных аргументов.
   Бомбардировщики островитян забираются всё выше и выше, поэтому, для борьбы с ними, необходим специально "заточенный" перехватчик. Лучшей кандидатуры, нежели "сотка", в данный момент не существует. Проектируя крыло данного самолета, Хейнкель особое внимание уделил подбору профилей с малым лобовым сопротивлением и повышенными значениями критических чисел Маха. Да, подобный профиль крыла несколько ухудшает его несущие свойства. Но при этом заметно снижается аэродинамическое сопротивление на больших скоростях и, в особенности, на больших высотах. Сложность, плохая живучесть и требовательность к обслуживанию испарительной системы охлаждения, вполне компенсируется использованием перехватчика в системе ПВО, с базированием на развитую аэродромную сеть внутри страны и подготовленные службы технической эксплуатации. Поскольку новый фронтовой истребитель с двигателем воздушного охлаждения практически готов, появляется возможность "перенаправить" часть продукции "Даймлер-Бенца" Хейнкелю. Данный шаг позволит "в натуре", а не только лишь в голой теории прояснить проблемы высотной аэродинамики и достигаемых в пикировании трансзвуковых скоростей. Даже с учётом перехода на реактивные истребители, накопленный к тому времени практический багаж, будет явно нелишним, тем более, что трансзвуковая аэродинамическая труба Гёттингена будет готова лишь в 43-м... если не к 44-му году.
   С началом совещания Мессершмитт без малого не поседел, лишь чудовищным усилием воли удерживая себя от реплик с места. Затем постепенно, наблюдая сменявших друг друга выступающих, он практически смирился со столь бесславным завершением собственной карьеры авиаконструктора и даже прекратил вслушиваться в ими произносимое. Время от времени он ловил какой-то непонятный взгляд Гитлера, надежда вспыхивала и угасала, оставляя в груди щемящую тоску. В кратких перерывах, Вилли, не чувствуя вкуса, проглатывал то ли чай, то ли кофе, то ли какао, прокручивал киноленту памяти и прощался с призванием.
   Вердикт, озвученный фюрером после довольно продолжительных кулуарных обсуждений, оказался совершенно неожиданным.
   Напомнив о роли "мессеров" в ходе прошлых и нынешних кампаний, Гитлер, с присущей ему эмоциональностью, выразил решительную уверенность, что потенциал Мессершмитта как конструктора ещё далеко не раскрыт и его ждут великие свершения на этом поприще. Речь фюрера была достаточно пространной, но в целом хвалебной, а конкретику ему довёл Шпеер.

* * *

   Стремление Мессершмитта "застолбить" за собой престижную нишу тяжелого многомоторника, имело в основе банальную ревность к успеху Курта Танка, создавшему четырёхмоторного "кондора". Этот лайнер стал первым сухопутным пассажирским самолётом, бросившим вызов гидросамолётам и пересекшим Атлантику по маршруту Берлин - Нью-Йорк, он же выполнил рекламный перелёт в Токио. Способность самолёта продолжать полёт при отказе двух двигателей одного борта, ярко высветила конструкторский талант бывшего партнёра по работе в BFW (баварский авиа-завод).
   До войны успели построить шестнадцать пассажирских "кондоров", но, с её началом, в первую очередь, потребовались дальние морские разведчики, в идеале способные нести бомбо-торпедное вооружение, и здесь Танк вновь оказался на высоте. Одиннадцать машин серии С-1 пошли на укомплектование первой эскадрильи дальних морских разведчиков сороковой эскадры. При захвате Норвегии самолёты этой эскадрильи перебрасывали в Нарвик срочные пополнения и выслеживали английские конвои, "ритмичные" поставки с заводов модификаций С-2 и С-3 позволили превратить эскадрилью в группу, и сейчас вся сороковая эскадра "охотников за конвоями" дислоцирована в окрестностях Бордо на побережье Бискайского залива. Оттуда начинается "стандартный" вылет, затем Британские острова огибаются с запада, пересекая наиболее загруженные маршруты направления США - Британия. Найти цель для бомбёжки там несложно, но можно и приберечь "гостинцы" на полёт до южного мыса Гренландии, затем с севера огибается Исландия, оттуда в Норвегию, к аэродрому Тронхейм (или Ставангер) - северным базам "бичей Атлантики".
   Громкое прозвище бывших пассажирских самолётов могло бы иметь ещё более внушительное обоснование, нежели реально достигнутые успехи, но мешало отсутствие авиационных торпед. Вернее сказать, что торпеда F5, предназначенная для вооружения самолётов, для боевых действий оказалась непригодна. Более половины пробных пусков, вследствие технических проблем, оказались неудачными. В доработке нуждались рули глубины, взрыватели, аэродинамическая форма... поэтому лётчики предпочитают использовать бомбы. Тем не менее, эффективность торпед, как таковых, под сомнение не ставится, работы идут по нескольким направлениям. Немецкая F5b, итальянская F5w приспосабливаются под Хейнкель-111 и Юнкерс-88 в инициативном порядке, но только вот перспективы этих начинаний выглядят весьма и весьма "туманными" из-за вмешательства французов и конкурента - "Фокке-Вульфа".
   В июле 1940 г. авиапредприятия SNCASO в Бордо уполномоченные фирмы Курта Танка взяли под свой контроль. Там они обнаружили около двухсот двухмоторных бомбардировщиков Bloch МВ.175 в завершающих стадиях сборки, а на следующие двести большую часть узлов и агрегатов. После того как представители Люфтваффе опробовали самолет и объявили его пригодным в качестве учебно-тренировочной машины, было разрешено возобновить производство. Завод в Бордо получил приказ собрать 200 MB.175 чем быстрее, тем лучше. С октября 1940 г. по июнь 1941 г. закончили и отправили в Германию 56 самолетов. Оставшиеся машины ждала печальная участь, именно их Мессершмитт собирался лишить двигателей, чтобы превратить планер-гигант в самолёт-гигант, но... "не срослось". Морские охотники оказались куда более востребованы, нежели транспортные самолёты.
   Все MB.175 первой партии срочным порядком переоборудовали, и французские 400-миллиметровые торпеды явочным порядком стали "стандартным калибром" самолётов-торпедоносцев. К началу "Восточного похода" успели вооружить и довести до полной боеготовности три эскадрильи - 6./KG 26, 1./KG 28 и 1./KG 26. Каждая по двенадцать торпедоносцев, базирование в Сирии. Вооружение из одной 400-мм торпеды, две крыльевые 20-мм пушки MG151 (или Hispano-404), такая же на верхней хвостовой оборонительной турели, три 7,5 мм пулемёта MAC.1934 в нижней хвостовой оборонительной турели. Аналогичный комплект вооружения несли самолёты 1./KG 26 и 1./KG 28, когда они, девятого июня приняли участие в сражении у реки Литанны. 6./KG 26, к тому времени, неделю как была отправлена на Восточный фронт, "попутно" пополнившись и пройдя модернизацию матчасти. Самолёты получили по шесть подкрыльевых труб под 150-мм "Nebelwerfer", 20-мм пушку в носовую установку, крупнокалиберный пулемёт в нижнюю турель, "свежие" двигатели и новое радиооборудование.
   Шестая эскадрилья предназначалась для усиления командования "Остзее" и 25-го июня она, отгуляв своеобразный "отпуск", вылетела в Хельсинки. Помимо двенадцати торпедоносцев, в эскадрилью включили четыре разведчика Bloch MB.174 и придали шесть штурмовиков Breguet.693. Самолёты летят "налегке", поскольку 400-мм торпеда - это вооружение французских торпедных катеров (и вспомогательный калибр их подводных лодок), их достаточно на судне обеспечения эскадры Бютова. Огромная (по сравнению с немецкими) дальность действия французских самолётов, была следствием требований заказчика, вынужденного рассчитывать на боевые действия над неосвоенными просторами Африки и Ближнего Востока. Немцы быстро оценили как предоставляемые самолётами возможности, так и резервы модернизации, вполне обоснованно рассчитывая, что наработки французской школы авиастроения окажутся полезными над дикими просторами сталинской империи. Первыми эти наработки оценили ночные охотники.

Глава 11

   Ночники стали первыми, кто оценил изыски авиастроения от кутюрье, но только среди участников "Восточного похода". Войска, сражающиеся на Средиземноморском ТВД, с весны 41-го учитывали эти торпедоносцы как "фигуры". Для разностороннего и "всеракурсного" рассмотрения они, в ходе боёв на Ближнем Востоке, получили достаточное время. Собственно говоря, именно Левант стал боевой школой германских торпедоносцев, уроки в которой весьма пригодились в ходе блокады Севастополя.
   История французского присутствия в Сирии и Ливане начинается в 1920 году. После разгрома Турции в Великой войне представители Антанты на конференции в Сан-Ремо достигли договоренности о предоставлении Франции мандата Лиги Наций на управление Сирией и Ливаном, а Великобритании - на управление Палестиной и Трансиорданией. Успевшее организоваться в Дамаске сирийское правительство Фейсала распускалось. Это известие вызвало бурю негодования в крупнейших городах Леванта, бушующие толпы сталкивались до драк, резни и перестрелок. Фейсал попытался было выступить посредником между воинствующими националистами и французами, признав в июле 20-го мандат Лиги Наций, и используя новобранцев для подавления выступлений в городах. Тем не менее, французские войска оккупировали Дамаск, разбив по пути отряды арабских добровольцев, а Фейсал был выслан за пределы страны. В 1921 англичане объявили его королем Ирака, на который они также получили мандат, его же старшего брата Абдаллаха ибн Хусейна сделали сначала эмиром, а затем и королём только что созданного эмирата Трансиордания.
   Французы активно взялись перекраивать доставшиеся им территории. Христианский маронитский район в Горном Ливане расширили путем присоединения к нему населенных преимущественно мусульманами долины Бекаа, и городов Триполи, Бейрут, Сайда и Сур. Остальная часть Сирии была разделена на пять полуавтономных единиц: Дамаск, Халеб, Латакию (область проживания алавитов), Джебель-эд-Друз (область проживания друзов с центром в Эс-Сувейде) и Александретту. Кроме того, на крайнем северо-востоке страны в окрестностях Ракки и Дейр-эз-Зора выделили отдельный округ, управлявшийся непосредственно из Дамаска. Политическими делами этих территорий ведал верховный комиссар, назначавший всех правительственных и местных чиновников и отвечавший за режим чрезвычайного положения.
   В последующие годы Левант стал ареной для бесчисленных вооружённых стычек в череде мятежей/бунтов/профсоюзных выступлений с туземными особенностями. Французы игрались в игру "метрополия-колония" около 20 лет - то создадут парламент, то разгонят, то дадут автономию отдельным областям, то слепят всех в кучу, то дадут конституцию, то отнимут. В сентябре 38-го Франция отделила от Сирии район Александретты и превратила его в Республику Хатай. В июне следующего года Хатай присоединилась к Турции. Особую роль в этой истории сыграл Ататюрк, начиная от названия, которое он придумал - Хатай (по имени жившего в Китае тюркского племени), заканчивая его посланцем, ставленником в президенты "государства Хатай" Тайфуром Секменом.
   Основная опора французов на подмандатных территориях - это Большой (Горный) Ливан, место компактного проживания христиан-маронитов, получивших широкую автономию под управлением Франции и максимально лояльных.
   Совсем иначе обстояли дела на территориях алавитов и друзов. Первые первоначально получили автономию, но в 36-м включены в состав Сирийской Республики. Несколько раз они поднимали восстание против французов. Алавитская страна это горный массив Шараа и его отроги. Граница с запада - Средиземное море, с востока - река Оронтес, с севера - приток Нахр-эль-Кебир. С юга нет такой определенной границы: ее можно отметить примерно у крепости Тартус. В этом неровном прямоугольнике, шириной в сорок километров и длиной в семьдесят пять, со столицей в городе Латакия, проживают около двухсот тысяч алавитов. Являясь формально шиитами, их верования довольно сильно отличаются от канона. Турки никогда не могли их полностью подчинить. Не поддающиеся политическому влиянию, закрытые и замкнутые в своей вере, слепо подчиняющиеся своим религиозным вождям... алавиты находились в крайне плохих отношениях с соседями. Именно это обстоятельство помогло французам после подавления восстаний превратить их в одну из своих опор в Сирии.
   При всём при этом друзы держатся за ножи при виде черкесов (и наоборот), а курды (абвер) всё настойчивее заявляют о намерениях в сторону государственности.
   К началу Второй Мировой войны французы сконцентрировали в Сирии и Ливане около 120 000 солдат и офицеров. В 1940 году, после разгрома Франции на континенте, последствия поражения сразу почувствовались на сирийско-ливанских подмандатных территориях. Даже в некоторых собственно французских частях отмечались случаи брожения. Но главным было опасение, что антифранцузская, проанглийская или националистическая пропаганда сделает ненадежными части специальных сил Леванта. К англичанам сбежала польская бригада карпатских стрелков, а также два конных эскадрона черкес под командованием полковника Колле. Но более серьезных эксцессов удалось избежать, хотя по поселениями друзов прокатилась волна выступлений - кочевники, в надежде на ослабление Франции, требовали больше прав и свобод. Хотя прибытие легионеров 6-го пехотного полка Иностранного легиона остудило горячие головы, вскоре появился новый повод для возмущений. Администрация подмандатных территорий резко увеличила количество эскадронов черкес - давних врагов друзов. До войны последние формировали шесть конных эскадронов, и с черкесами был примерный паритет. Теперь равновесие нарушилось.
   Для того, что бы удовлетворить амбиции туземцев, французский Дамаск придал "Группировке друзов" роту бронемашин.
   В конце августа 1940 года численность французских войск в Леванте, по условиям перемирия, была определена на сокращение до 35 000 человек -- количества, необходимого для поддержания порядка в колониях.
   Однако вмешательство Гейдриха в очередной раз сместило историю с "накатанной колеи" и сокращение остановили на уровне ста тысяч человек. Расформировали только некоторые вспомогательные части, а также состоящий из евреев и испанских республиканцев 11-й батальон Иностранного легиона. Глава французской администрации, верховный комиссар, генерал Анри Дентц, на фоне коллег выделялся не только гренадёрским ростом, но и ярко выраженной прогерманской позицией. Для повышения боеспособности находящихся в его распоряжение войск, он потратил множество сил и времени, а результате ему к началу вторжения "союзников" удалось сохранить должный уровень боевой готовности не только европейских частей колониальной армии, но и местных формирований.
  

* * *

   В то время Сухопутными силами "Армии Леванта" командовал генерал Де Вердилхак. Около десяти тысяч из них были солдатами "Специальных войск Леванта" (5000 пехотинцев и 5000 всадников).
   "Специальные войска Леванта" формировались по принципу "разделяй и властвуй" - представителей туземного большинства (арабов-суннитов) в них практически не было. Подразделения состояли из представителей национальных меньшинств: друзов, христиан, черкесов и алавитов.
   На момент начала боевых действий против англичан, "специальные войска" насчитывали восемь батальонов пехоты Леванта (алавиты, а также ассирийцы и прочие сирийцы), три батальона Ливанских стрелков (маронитов), трёх легких пустынных рот (каждая из двухсот арабов-бедуинов на верблюдах, усиленых бронемашинами), полсотни эскадронов кавалерии - из них шесть эскадронов друзов, восемь конных и два моторизированных эскадронов черкес, эскадроны курдов, алавитов, сирийских арабов, маронитов, эскадрон чеченцев, бронемашины, горные пушки и миномёты.
   90 000 солдат регулярных войск представляли собой не менее пёстрое воинство. Выходцы из Европы в шестом пехотном полку Иностранного легиона (четыре батальона и артиллерийский дивизион), зуавы во втором полку (три батальона), 24-й полк колониальной пехоты (три батальона), 6-й и 7-й полки африканских егерей (Chasseurs d'Afrique) - это, своего рода, "бронекавалерия" - в составе полков два танковых эскадрона и два эскадрона бронеавтомобилей. Всего около десяти тысяч белых солдат и офицеров.
   Туземная пехота (тиральеры) состояла из 10-й североафриканской полубригады (четвёртые батальоны 6-го и 7-го полков алжирских стрелков и пятый батальон 1-го полка марокканских стрелков), 22-го и 29-го алжирских, 12-го и 16-го тунисских и 17-го сенегальского стрелковых полков (каждый по три батальона). Туземная кавалерия (спаги) из 1-го марокканского, 4-го тунисского и 8-го алжирского кавалерийских полков - всего около семи тысяч спагов, частично по старинке на лошадях, а частично уже на грузовиках. Пехотные полки первоначально были сведены в три дивизии - 86-ю африканскую пехотную, 191-ю и 192-ю пехотные. После 1940 года дивизии и кавалерию фактически раздергали на смешанные боевые группы примерно бригадной величины, причем полки в их составе несколько раз менялись. 6-й полк ИЛ, 24-й колониальный полк и бронечасти вообще использовались батальонами и эскадронами для усиления туземцев на наиболее ответственных направлениях. Проще говоря, французы пробовали родить что-то вроде немецких кампфгрупп.
   В распоряжении вишистов имелось около сотни относительно современных танков Renault R-35, без малого двадцать устаревших танков Renault FT-17, полторы сотни бронеавтомобилей и бронированных грузовиков. Артиллерия включала в себя примерно двести полевых и горных орудий (три дивизионных артполка, полк тяжелой артиллерии, отдельные дивизионы и батареи), шестьдесят зенитных 75мм орудий, восемь 47мм и некоторое количество 25мм противотанковых пушек, полсотни береговых орудий калибром от 37 до 164мм (в основном 75мм пушки со списанных на лом устаревших эсминцев).
   ВВС (ArmИe de l'Air) которыми в Леванте командовал генерал Жаннекин, имели двадцать пять современных истребителей Dewoitine 520, восемнадцать истребителей Morane 406, двенадцать современных бомбардировщиков Glenn-Martin 167F, шесть устаревших бомбардировщиков Bloch MB.200, семнадцать современных разведчиков-штурмовиков Potez 63.11 и двадцать восемь устаревших разведчиков-бомбардировщиков Potez 25TOE.
   Базы ВВС размещались в Ливане (Райяк, Баальбек, Эстабел, Маджалоун) и Сирии (Эль-Кусайр (у границы с Ливаном), Хомс, Меззе (у Дамаска), Пальмира, Дейр эз Зор и Нераб (у Алеппо)).
   Французский флот представляла, базировавшаяся на Бейрут, "морская дивизия Леванта", под командованием контр-адмирала Гутона.
   Дивизия состоит из:
   - Третьего дивизиона контр-эсминцев (по французской классификации, эти корабли именовались "Contre-torpilleurs", в русскоязычной литературе, в различных изданиях, этот термин переводился как "эскадренные миноносцы", "контрминоносцы", "лидеры" - мы выбрали тот, который наиболее точно отражает их основное предназначение - уничтожать эскадренные миноносцы противника).
   Флагман "Гепард" под командованием капитана первого ранга Жерве де Лафон (он же командир дивизиона) и "Вальми" (капитан второго ранга Почо). Это хорошо вооруженные корабли, похожие на небольшие крейсера-скауты времен Первой мировой, но значительно быстроходней. От таких же быстроходных итальянских кораблей они отличались высокой боевой живучестью и отличным качеством постройки. Потому свою огромную скорость контр-эсминцы легко давали не только на испытаниях, но и в боевой обстановке. 138мм пушки позволяли эффективно поражать любые эсминцы и многие крейсера других стран, а 550мм торпеды мало чем уступали японским 610мм "длинным копьям", значительно превосходя 533мм торпеды англичан.
   - Девятый дивизион подводных лодок. "Фок" (капитан-лейтенант Буржуа), "Кайман" (капитан 3 ранга Гольс), "Марсуэн" (капитан-лейтенант Бриан).
   - 52-й отряд тральщиков: вспомогательные тральщики "Джебель-Санэн", "Авосетт", "Массали", "Жан-Мик", "Ле Сид".
   Там же авизо (быстроходный эскадренный тральщик) "Элан" (капитан 3 ранга Флери), эскадренный танкер "Адур" (капитан 3 ранга Прадаль), буксиры и портовые суда Бейрута, их "дополняет" патрульная эскадрилья морской авиации (AИronautique Navale) "19 S" (пять гидросамолетов "Луар-130"), с базированием на Триполи.
   Армия кадровая, прекрасно обучена и отличалась профессиональной гордостью. Белые солдаты и, в особенности, моряки ненавидели англичан за бегство с континента, нападения на французский флот и колонии, они были полны решимости восстановить подмоченную в 1940 году репутацию французской армии. Солдаты шестого пехотного полка Иностранного Легиона, (многие из немцев или русских) по боеспособности мало чем уступали лучшим бойцам Вермахта. Зуавы, которые в прошлом набирались из берберов, в XX веке представляли собою элитную лёгкую пехоту колониальных войск, состоящую из белых добровольцев-французов. От туземного прошлого они сохранили красные турецкие фески в качестве головных уборов.
   Туземные солдаты при всём их безразличии к политике, разделяли профессиональную гордость своих белых коллег и беспрекословно подчинялись своим офицерам, а те, в свою очередь, были вполне лояльны маршалу Петэну. С наибольшей же ненавистью офицеры-вишисты относились к солдатам из частей Свободной Франции, которых считали бунтовщиками и предателями.
  

* * *

   Лучшими солдатами среди африканских туземцев числились марокканцы, за ними следовали алжирцы, сенегальцы и тунисцы. Из левантийских солдат лучшими считались алавиты и черкесы.
   Марокко никогда не признавало власть турок, и даже под властью французов сохраняло некоторую независимость в виде местного султана, который являлся вассалом Франции. Марокканцы, как горцы из внутренних областей страны, так и потомки берберийских пиратов с побережья - это свирепые бойцы с фундаментальными "духовными скрепами". Меткие стрелки и прекрасные рукопашники, они отличались яростью в атаке и стойкостью в обороне. Ценным качеством марокканцев было то, что они, с "испанской командировки" не боялись танков и хорошо освоили искусство их уничтожения пехотными подручными средствами - гранаты/зажигательные бутылки/ловушки... В качестве недостатков наблюдатели отмечали их звериную жестокость к пленным и гражданскому населению противника, унаследованную ещё от прошлых веков, когда паруса марокканских кораблей несли смерть и порабощение христианам вплоть до берегов далекой Исландии. При недосмотре или послаблении со стороны офицеров, марокканец всегда готов заняться своим любимым делом - грабежами, насилием и поджогами. Это создавало определенные проблемы с дисциплиной и выдвигало особые требования к офицерскому составу. Командир марокканцев, с одной стороны должен быть храбрым для поддержания своего авторитета и уважать традиции подчиненных, а с другой - отличаться строгостью, уметь постоянно контролировать своих солдат и карать за чрезмерные проявления "духовности".
   Алжирцы представляли собою как бы "разбавленную" версию марокканцев - примерно как водка в сравнении с чистым спиртом. Из достоинств та же отвага и воинственность, из недостатков те же жестокость и склонность к мародерству. Но и то, и другое в ослабленном виде. Сенегальцы считались лучшими боевыми неграми в Африке, французы очень любили применять их в качестве карателей, причем не только в колониях, но и во Франции. Сенегальские стрелки охотно подавляли революционные выступления в белых частях французской армии в конце Первой Мировой войны. Тунисцы отличались куда боле спокойным нравом, уступая марокканским и алжирским отморозкам и как бойцы. Зато послушный и дисциплинированный тунисский солдат хорошо подходил для охранной и оккупационной службы. За ним не надо было постоянно присматривать, чтобы он самовольно не натворил какую-нибудь немыслимую жуть.
   Кроме перечисленных, французам оперативно подчинялись местные вспомогательные войска провинций и жандармерия (военная полиция) которая осталась "в наследство" от старой оттоманской жандармерии.
   При этом Сирия стала опорной базой Абвера на Ближнем Востоке. Глава Восточного Отдела германского МИДа Хентиг начал работу по созданию нацистских организаций из арабской молодежи в тесном контакте с местными националистами. Весной 41-го в страну стало прибывать все больше немецких "технических специалистов" и "туристов", и когда в мае началась Англо-Иракская война, войска Рашида Али поддержала немецкая авиация, использовав для промежуточного базирования и дозаправки французские аэродромы в Сирии. Французы также предоставили немецкому командованию разведданные о дислокации и планах британских сил на Ближнем Востоке, а иракцам - оружие и боеприпасы. В ответ на это с 14 мая 1941 года самолеты британских и австралийских ВВС начали систематическую бомбардировку французских аэродромов в Сирии. Французы ответили бомбардировками Хайфы.
   В конце мая, когда регулярная иракская армия развалилась под ударами англичан, и окончательное подавление разных вооруженных Абвером анти-британских повстанцев в Ираке стало лишь вопросом времени, Дентц обратился к Дарлану с просьбой вывести немецкую военную миссию из Сирии, чтобы лишить британцев повода для вторжения. К 6 июня все немецкие самолеты и военные оттуда убрались, но англичан это не остановило.
   Генерал де Голль сумел в очередной раз убедить Черчилля в том, что войска вишистов только и ждут, чтобы перейти на сторону Свободной Франции. Фиаско под Дакаром успели позабыть, а разгром огромной по численности итальянской армии в Восточной Африке и Киренаике породил иллюзию, что разобраться с французами получится столь же быстро. К тому же существовала теоретическая опасность развёртывания в Сирии германских сил для наступления на Палестину и Суэц с севера. Главнокомандующий британскими войсками на Ближнем Востоке - Уэйвелл был одним из немногих британских генералов, который сообразил, что вишисты намерены драться всерьёз, но, тем не менее, под давлением Черчилля отдал приказ о начале операции, которую возглавил генерал Уилсон. Войска для похода собрать удалось с трудом из-за разгрома в Греции и продолжавшихся в первой половине июня боев в северном Ираке, Восточной Африке и Ливии.
   Гористый рельеф юго-западной части Сирии -- ключевого в военном отношении района страны -- обещал наступающим дополнительные трудности.
  

* * *

   Для наступления с юга удалось собрать 7-ю австралийскую дивизию (18-я, 21-я, 25-я бригады), 9-ю австралийскую дивизию (20-я, 24-я, 26-я бригады), 6-ю английскую пехотную дивизию (14-я, 16-я, 23-я бригады) и 1-ю дивизию Свободной Франции (1-я и 2-я бригады - примерно 5 000 бойцов + 5-я индийская бригада). А также 11-й шотландский батальон коммандос (находился на Кипре) и еврейских боевиков "Пальмах". Резерв составляли 1-я кавалерийская дивизия (5-я и 6-я бригады), 2-я новозеландская дивизия (на Крите), 17-я австралийская бригада и части 7-й бронетанковой дивизии - причем последние находились на отдыхе в Каире, где занимались ремонтом техники после завоевания Киренаики.
   С территории Ирака, по мере завершения там зачистки, наступать должны были 10-я индийская дивизия (20-я, 21-я, 24-я индийские бригады), 17-я индийская бригада, 4-я кавалерийская бригада и Арабский легион.
   С воздуха силы вторжения первоначально поддерживали около 70 самолетов ВВС и 33 машины авиации Королевского ВМФ. Поддержку с моря оказывали три легких крейсера ("Линдер", "Фэб", "Аякс"), крейсер ПВО "Ковентри", восемь эсминцев и специальный десантный транспорт "Glengyle". В ходе операции к морской блокаде Леванта подключились и другие британские корабли.
   Численность сухопутных войск поначалу оказалась в пользу французов, кроме того, в составе задействованных британских сил отсутствовали танки, занятые добиванием итальянцев в Ливии или проходящие ремонт.
   Юг Ливана обороняли войска генерала Арбалоссе со штабом в Бейруте. Под его командованием, в первой линии находились штаб 86-й африканской пехотной дивизии с артиллерией и прочими дивизионными частями, 22 и 29 полки алжирских стрелков, 1-й батальон ливанских стрелков, 4-й тунисский кавалерийский полк.
   В резерве шестой полк ИЛ (три батальона с артиллерией), второй полк зуавов, двенадцатый полк тунисских стрелков, восьмой алжирский кавалерийский полк, шестой полк африканских егерей, 2-й и 3-й батальоны ливанских стрелков, часть местной кавалерии.
   Юг Сирии обороняли войска генерала Делхомме со штабом в Дамаске. Под его прямым командованием в первой линии располагались штаб 191-й пехотной дивизии с артиллерией и прочими дивизионными частями, 16-й полк тунисских стрелков, 17-й полк сенегальских стрелков, один сирийский батальон, пять эскадронов друзов.
   В резерве пребывали штаб 192-й пехотной дивизии с артиллерией и прочими дивизионными частями, 24-й Колониальный пехотный полк, десятая Североафриканская полубригада, 7-й полк африканских егерей, 4-й батальон 6-го полка ИЛ, эскадроны черкес и друзов.
   Север Сирии обороняли войска полковника Ротиера со штабом в Алеппо. Под его командованием было большинство сирийских батальонов и эскадронов. Резерв составил 1-й марокканский кавалерийский полк.
  

Глава 12

   Восьмого июня австралийские, индийские войска и подразделения Свободной Франции перешли границу Сирии с юга. В Ираке ещё возились с очагами сопротивления и потому обещали подключиться чуть позже.
   Подразделения 7-й австралийской дивизии пересекли границу ночью и начали продвижение на север по основной приморской дороге Хайфа - Бейрут к городу Тир, который захватили 9-го июня и продолжили движение вперед - к реке Литании.
   Девятого июня британские коммандос осуществили высадку десанта на северный берег Литании с целью захвата моста через реку и удержания его до прибытия австралийцев. Вишисты обрушили на десант огонь артиллерии, а затем, ожесточенной контратакой алжирской пехоты сбросили шотландский батальон в море. Командующий десантом подполковник Педдер и многие его офицеры были убиты, личный состав частично уничтожен, частично взят в плен, а тех, кто смог спастись, англичанам пришлось отправить на переформирование. Вишисты взорвали мост, когда австралийцы были на расстоянии всего 45 метров от него. Наступление застряло у реки. С моря, на котором по всем расчетам господствовал Королевский Флот, на головы австралийцев обрушились снаряды французских контр-эсминцев.
   Получив приказ обстрелять британские войска, продвигавшиеся на север при поддержке корабельной артиллерии по прибрежной дороге, командир 3-го дивизиона контр-эсминцев утром 9 июня вышел в море на своем флагмане "Гепард", в сопровождение "Вальми". После того как корабли выпустили полсотни снарядов по позициям австралийцев близ устья реки Литания, он уже собирался отходить, но около двух часов пополудни обнаружил шесть английских эсминцев, патрулировавших в четырех милях от берега. Экипажи контр-эсминцев натаскивали стрелять всем дивизионом из трех кораблей по одной цели, для чего каждый корабль дивизиона имел пристрелочные снаряды с краской своего цвета. Это позволяло артиллеристам по цвету всплесков отличать свои промахи от чужих. Прокляв последними словами перемирие, по которому третий корабль его дивизиона - "Верден" был выведен в резерв в Тулон, Де Лафон приказал открыть огонь с дистанции около 80 кбт. Над морем снова загремели орудия "Гепарда" и "Вальми" подняв красные и зеленные столбы воды вокруг ближайшего британского эсминца "Дженес". Пристрелялись французы быстро. Уже на восьмой минуте боя в эсминец попали разом три 138-мм снаряда. Первый убил всех находившихся на мостике, кроме чудом уцелевшего командира. Второй попал в одно из котельных отделений, разорвав на куски всех кто там находился, третий угодил в командирскую каюту - пустую. "Дженес" потерял ход и сразу же получил еще два попадания. "Джэкел" пытался укрыть его дымовой завесой, и тоже получил 138-мм снаряд. "Айсис" и "Хотспер" вели огонь по "Гепарду'' и добились одного попадания 120мм снарядом, не причинившее французскому флагману серьёзного вреда.
   Однако на помощь эсминцам уже спешили английские крейсера, потому французский дивизион развернулся обратно и направился в Бейрут. Пока "Кимберли" потащил подбитий "Дженес" на буксире в Хайфу, остальные англичане, во главе с новозеландским крейсером "Линдер", погнались за уходящими контр-эсминцами. Быстроходных французов догнать они не сумели, но попали под удар 1./KG 26 вылетевших из-под Афин на поиск британских кораблей у берегов Кипра, и срочно наведенных командованием 10-го авиакорпуса по докладу Де Лафона.
   Дюжина торпедоносцев выходила в атаку с двух бортов как на учениях, попутно поливая палубы и мостики британских кораблей огнем двадцатимиллиметровок. В "Линдер" попали три торпеды, из которых одна - в машинное отделение, и примерно через час крейсер затонул.
   В тяжелом ночном бою с 9-го на 10-е июня австралийцам удалось прорвать французскую оборону на реке Литания и навести понтонный мост.
   Стремясь исключить дальнейшее вмешательство французских кораблей, британские торпедоносцы "Суордфиш" в ночь с 12-го на 13-е июня атаковали гавань Бейрута. Контр-эсминцы не пострадали, но получил серьёзные повреждения танкер "Адур".
   На суше для "союзников" дела также складывались куда как сложнее, нежели рассчитывали. Солдаты Виши, вопреки ожиданиям, воевали всерьёз, оказывая ожесточенное и грамотное сопротивление на всех участках. При этом состоящие в основном из "цветных" и наемников Иностранного Легиона колониальные войска сражались так, как привыкли во время бесконечных войн с мятежными туземцами - жестоко, вероломно, безо всяких правил... кроме единственного, похоже, вбитого в их головы намертво - "не стрелять по санитарам противника". Остальное было можно - выбросить белый флаг и потом перестрелять из пулеметов подходящих в полный рост неприятельских солдат, атаковать во время переговоров, стрелять по парламентёрам, засылать противнику в тыл снайперов, переодетых в гражданскую одежду, издеваться над пленными и обращаться с ними как со скотом. Таких историй было немало. Особенное упорство в боях проявили легионеры -- их подразделения часто сражались до последнего человека и редко складывали оружие. Численное превосходство вишистов и наличие в их распоряжении большого количества танков и бронеавтомобилей позволяло им наносить чувствительные удары по войскам союзников.
   Пока происходили драматические события на побережье, колонна 9-й австралийской дивизии двинулась через горы вдоль долин рек Иордан и Литания по направлению к городу Мерджуюн, который захватила 10 июня, но подошедший 3-й батальон 6-го полка ИЛ, совместно с вторым батальоном 29-го полка алжирских и 1-м батальоном ливанских стрелков, при поддержке танкового эскадрона 6-го африканского егерского полка, после интенсивного артобстрела 15 июня вновь заняли окраину города, откуда легионеры и туземцы были выбиты только 24 июня в ходе жесточайших уличных боев. Туземные батальоны были разгромлены, но остатки 3-го батальона легионеров окруженные в цитадели города и некоторых других опорных пунктах, продолжали оказывать яростное сопротивление австралийцам и английским кавалеристам, сложив оружие только после 12-го июля.
   Другая колонна - 6-й английской дивизии - форсировала долину реки Иордан и наступала на город Кунейтра, который захватила 9-го июня. Однако дальше продвинуться англичане не смогли, а через неделю Кунейтру пришлось оставить после контратаки восьми конных и двух моторизированных эскадронов черкес, поддержанных танками и сенегальской пехотой. 1-й батальон Королевских Фузилеров при этом был окружен и разгромлен, до полутысячи его солдат и офицеров взяты в плен.
   Со стороны вишистов тяжелые потери понесли действовавшие на острие контрудара черкесы. В частности были убиты или тяжело ранены большинство их французских офицеров, по традиции с оружием в руках возглавивших атаки своих джигитов. Повторно взять Кунейтру чтобы продолжить продвижение к Дамаску англичанам удалось лишь 19-го июня.
   С юга на Дамаск наступали бригады Свободной Франции усиленные индийцами и англичанами. В течение 9-10 июня 5-я индийская бригада вышла к железной дороге к востоку от долины реки Иордан и, захватив город Дераа, создала оборонительный рубеж на линии Дераа -- Шейх Мескин -- Эзраа, обезопасив правый фланг наступающих от атак вишистов со стороны района Джебель-эд-Друз. При этом они разгромили 16-й полк тунисских стрелков и взяли много пленных.
   11 июня части Свободной Франции атаковали деревню Киссу на подступах к Дамаску, но их отбили с большими потерями и только ночная атака индийцев позволила захватить деревню в ходе уличных боев.
   На побережье 15-го июня австралийцам удалось взять город Сидон. Успеху способствовало прибытие из Северной Африки дополнительно двух эскадрилий истребителей и трёх эскадрилий бомбардировщиков Королевских ВВС. В тот же день французская 4-я бомбардировочная флотилия, морской авиации, в составе эскадрилий 6В и 7В, только что прибывших из Африки, совместно с Ju-88 немецкой II./LG 1, атаковала английские корабли в районе Сидона. В ходе налёта бомбы французов тяжело повредили британский эсминец "Айлекс", а немцев -- "Айсис". На этот раз спасти подранков англичанам не удалось - ближе к вечеру их добили германские торпедоносцы из 1./KG 28.
   Англичане сумели отомстить уже на следующий день. 11 июня из Тулона вышел контр-эсминец 5-го дивизиона "Шевалье Поль" с грузом боеприпасов для защитников Леванта на борту. 15-го июня западнее Кипра его встретили "Гепард" и "Вальми", отряд взял курс на Бейрут. Вечером в сумерках корабли обнаружила английская летающая лодка "Сандерленд" 230-й эскадрильи. В начале следующих суток, в двадцати пяти милях от Латакии, французские корабли атаковали пять торпедоносцев "Суордфиш" 815-й эскадрильи FAA с Кипра. "Шевалье Поль " получил попадание в котельное отделение; лишился хода и вскоре затонул. Один из "Суордфишей" удалось сбить огнем 13,2-мм пулемета. "Гепард" и "Вальми" спасли 240 человек с затонувшего корабля, а также пилота и стрелка сбитого "Суордфиша". Час спустя гидросамолет "Луар-130" эскадрильи 19S подобрал еще одного раненого моряка. Потери французов составили 6 убитых и 9 раненых.
   17-го июня 1-й батальон 6-го полка ИЛ контратакой отбил у австралийцев город Джеззине, в Ливане, который затем, несмотря на непрекращающиеся атаки и артиллерийский огонь противника, удержал до 6-го июля, после чего отступил на линию обороны реки Дамур.
   В этот же день контрэсминец 9-го дивизиона "Вокелен", вышедший из Тулона с грузом боеприпасов, вслед за "Шевалье Поль", необнаруженный противником, прибыл в Бейрут, где был незначительно поврежден в порту британскими бомбардировщиками Бристоль "Бленхейм". Близкие разрывы авиабомб изрешетили корабль осколками, экипаж потерял пять человек убитыми и семнадцать ранеными (двое скончались в госпитале). Зенитным огнем один из английских самолетов удалось серьезно повредить. После чего боеприпасы разгрузили без дальнейших помех.
   19-го июня 5-я индийская бригада вышла к Дамаску, захватив пригородный поселок Мецци с авиабазой, где тут же попала в окружение. Вишисты сначала контрударом отсекли индийцев от их отставших конвоев снабжения, затем в течение двух дней методично уничтожали при помощи танков и тяжелой артиллерии. В итоге полный разгром, много пленных, а тех, кто отказался сложить оружие колониальная пехота и легионеры 4-го батальона 6-го полка взорвали и сожгли в их опорных пунктах, превратив поселок в сплошные обугленные руины. Однако и вишистам эта победа стоило дорого - они понесли тяжелые потери в пехоте и бронетехнике, что сказалось в дальнейших боях.
   Утром 21-го июня к наступлению присоединились войска прибывшие из Кунейтры. Они прорвали оборону вишистов, повторно захватили Мецци и перерезали железную и автомобильные дороги Дамаск-Бейрут. С юго-востока к Дамаску опять приблизились части Свободной Франции и 22-го июня гарнизон вишистов, опасаясь попасть в окружение, отступив на север, покинул город.
  

* * *

  
   Падение Дамаска всего через две недели боев имело важное значение, но до победы "союзникам" было еще далеко. Более важным фактором стало начавшееся вторжение в СССР. До начала Восточного похода сирийская колониальная возня рассматривалась немцами как важная отвлекающая операция. Потому они оказали вишистам значительную поддержку. Заодно интенсивно накачивали разведканалы дезинформацией. Развёрнутым в Румынии и Болгарии войскам раздавали тропическое снаряжение, карты Турции, германо-турецкие и германо-арабские разговорники. Люфтваффе активно бомбило Крит и Кипр, наносило удары по британским кораблям. Опять заработал авиамост Греция - Родос - Сирия, что дало французским ВВС (ArmИe de l'Air) возможность перебросить в Левант несколько десятков самолетов из Северной Африки.
   14-го июня в Эль-Кусайр и Нераб (у Алеппо) прибыли тридцать три современных бомбардировщика LeO 451 и транспортные самолеты с наземным персоналом/запчастями на борту - девять Farman 222 и четыре Potez 650 из состава пятнадцатой транспортной группы. 20-го июня в Нераб прибыли также двадцать истребителей Dewoitine 520.
   Важным событием стало прибытие 21-го июня разведгруппы G.R. II/33 (одиннадцать разведчиков Bloch MB.174, два бомбардировщика Bloch 175, один бомбардировщик Bloch 176) и бомбардировочной группы G.R. II/52 (девять бомбардировщиков Bloch 175, два разведчика Bloch MB.174). При этом Bloch MB.174 были оснащены подфюзеляжным держателем на 250кг для бомбометания с пологого пикирования.
   Морская авиация (AИronautique Navale) усилилась уже упомянутой 4-й бомбардировочной флотилией, в составе эскадрилий 6В и 7В (по двенадцать бомбардировщиков Глен "Мартин" 167F), прибывших 15-го и 17-го июня, плюс эскадрилья поплавковых торпедоносцев Esc. 1T (шесть Latecoere 298) и эскадрилья 1 АС (двенадцать Девуатин 520 прибывшие 4-го июля.) Ещё одна истребительная эскадрилья 2AC, а также эскадрилья торпедоносцев Esc. 3T (двенадцать новеньких Bloch MB.175T), вместе с немецкими эскадрильями 1./KG 26 и 1./KG 28, дала возможность разом поднимать в воздух до тридцати торпедоносцев, прикрытых двумя десятками истребителей.
   Надо сказать, что торпедоносцы Bloch сразу показали себя грозным противником. Высокая "истребительная" скорость, прекрасная управляемость в воздухе и на земле, сильное вооружение и отличная маневренность, делала их очень трудной мишенью даже для питфайров" (основная масса которых сторожила небо над островом). Более медлительные аррикейны" и омагавки" могли перехватить этот торпедоносец лишь при большом везении. Лишь очень немногие самолеты этого типа в 1941 году были сбиты истребителями "союзников". Не последнюю роль в этом сыграла концепция лёгких авиаторпед. Для морского лётчика атаковать, да и просто увидеть авианосец или линкор противника - это очень большая удача. Гораздо чаще добыча просто не стоит того, чтобы тратить на неё "агрегат", созданный, дабы "ломать хребты" линкорам.
   "Внутренняя лужа" Средиземного моря у берегов Леванта стала ареной схваток кораблей рангом до крейсера, бои на суше, усилиями прессы "свободного мира", превращались в живописно-эпохальные батальные сцены, что позволяло достаточно долгое время создавать неопределённость намерений для советской стратегической разведки. К слову сказать, основным информационным каналом которой и была пресса "свободного мира" с дополнением в виде разнообразнейших слухов и сплетен от всевозможной "обслуги". Для "закрепления эффекта" германская транспортная авиация перебросила в Сирию значительное количество 25-и и 75мм зенитных орудий с расчетами, 25мм противотанковые пушки, боеприпасы и, главное - большое количество противопехотных и противотанковых мин.
   После начала "Барбароссы" активность люфтов резко снизилась по понятным причинам - эскадрильи требовались на Восточном фронте. Однако совсем бросить сирийский плацдарм немцы не хотели, ведь Вермахт, после разгрома СССР, должен наступать на Ближний Восток. Если бы Дентц продержался до этого времени, то это весьма облегчило для немцев ведение дальнейших операций. О том чтобы выделять на помощь французам собственных войск не могло быть и речи, однако можно ведь (по возможности) оказывать содействие наращиванию собственно французских сил. Этому также соответствовала поставленная перед Гейдрихом цель - вовлечь Париж в войну на германской стороне.
   Как итог, в оккупированный греческий порт Салоники по железной дороге перебрасываются французские войска для отправки в Сирию. Вот только пропустить их через свою территорию отказалась Турция, хорошо понимая, что руки немцев связаны в России.
   Оставалось море.
   В Ночь с 22-го по 23-е июня Де Лафон снова вывел "Гепард" в море в попытке прорвать британскую блокаду Бейрута но, после короткой перестрелки с британскими крейсерами и эсминцами, получив одно попадание, вернулся в порт, легко оторвавшийся от преследования. Этой же ночью сел на мель авизо "Элан". Хоть корабль и удалось с неё снять, но он остался небоеспособен до конца кампании.
   25-го июня, шедшая с грузом боеприпасов в Бейрут французская подводная лодка "Суфлер" была потоплена английской субмариной "Паршиен".
   Тем временем пришли в движение британские войска в Ираке. Со стороны южного Ирака в Сирию вторглась группировка под названием "Хабфорс", генерал-майора Кларка, включавшая в себя 4-ю кавалерийскую бригаду (командующий бригадир Кингстоун), 1-й батальон Эссекского пехотного полка и механизированный полк Арабского Легиона Трансиордании. Эта группировка, в майских боях порвавшая на британский флаг лучшие части армии Ирака, теперь получила приказ захватить Пальмиру с дальнейшим продвижением на Хомс.
   21-го июня "Хабфорс" начала свое наступление. Во второй половине дня англичане атаковали насосную станцию T.3 на трубопроводе Киркук - Триполи в ста километрах к востоку от Пальмиры. Станцию обороняли двадцать два легионера из состава 15-й роты 6-го полка ИЛ засевшие в бетонных дотах. Английская пехота, при поддержке артиллерии и минометов, день за днем безуспешно атаковала эти укрепления, каждый раз неся большие потери. Лишь 6-го июля легионеры, две недели сковывавшие около двухсот пятидесяти англичан, оставшись без пищи и боеприпасов, сложили оружие.
   В то же время (21-го июня) в двадцати трёх милях от Пальмиры наступающая колонна английских кавалеристов и мотострелков попала под удар французской авиации. Запрошенное воздушное прикрытие не появлялось, и несколько дней подряд французские бомбардировщики с утра до вечера утюжили колонны Хабфорс. В песках догорали грузовики, стволы пулеметов англичан раскаливались до красна от стрельбы, а ночью в пустыне царил Кавукджи
   Иракский майор Фавзи аль Кавукджи был одним из лучших арабских командиров - голубоглазый ливанец, более похожий на немца, чем на араба, бывший османский кавалерийский офицер награжденный железным крестом второго класса, выпускник французской военной академии Сен-Сир, активный участник арабских восстаний против французов и англичан в Сирии и Палестине, военный советник короля Саудовской Аравии и инструктор военной академии Ирака. Богатый послужной список. По ходатайству немцев Кавукджи получил помилование от Франции, где до того числился дезертиром и мятежником, затем возглавил отряд из более чем пятисот добровольцев, которые сражались против англичан в Ираке, а после разгрома иракцев продолжили воевать на стороне вишистов в Сирии. Отряд был полностью моторизирован примерно семью десятками грузовиков, на которых боевики установили пулеметы, противотанковые ружья и минометы. При поддержке вишистских бронемашин, Кавукджи занялся тем, что перерезал коммуникации Хабфорс. Его партизаны организовывали засады, громили автоколонны снабжения британцев и небольшие их гарнизоны, создавая подавляющее превосходства на участке атаки и уходя в пустыню от крупных отрядов противника. Судьба англичан и индийцев попавших живьём в руки боевиков, кроме тех везунчиков кого передали французской контрразведке, как правило оказывалась весьма незавидной - их подвергали жестоким пыткам и казнили по туземным обычаям, которые в тех краях от века в век не меняются. Сам Кавукджи был тяжело ранен 24 июня и вывезен самолётом на лечение в Германию, но его боевики продолжали сражаться до конца, а их уцелевшие остатки выехали в Германию (как гражданские) через Турцию уже после разгрома вишистов. Фавзи аль Кавукджи вернется в Сирию только через два года - в звание полковника Вермахта.
   К моменту ранения Кавукджи бригадир Кингстоун уже был госпитализирован из-за нервного срыва, вызванного постоянными атаками с воздуха, поэтому командование бригадой взял на себя майор Гуч.
   25-го июня, когда наконец-то прибывшая для прикрытия 3-я эскадрилья австралийских ВВС расчистила небо от французских бомбовозов, завалив сразу шесть машин противника, Хабфорс продолжила продвижение к Пальмире.
   Арабский Легион тем временем, англичане выдвинули для флангового обхода и выделили подразделения для зачистки тылов Хабфорс от друзов и партизан Кавукджи. Это была лучшая арабская армия созданная англичанами из бедуинов рожденных для войны в пустыне. Теперь дела у них пошли гораздо лучше.

Глава 13

   Ещё лучше, в сравнении с предшествующим этапом, дела продвинулись у Редера. Гроссадмирал считал, и не без оснований, что его заслуги перед страной позволяют вновь поднять вопрос о пересмотре "соглашения с авиацией". Перечисление заслуг можно начать хотя бы с того, что благодаря именно его решительности и настойчивости Рейх получил побережье Норвегии, соответственно, возможность продолжать войну.
   Первейшей задачей германского флота всегда было обеспечение безопасности маршрутов, ведущих в Гельголандскую бухту и из неё. Третьего сентября, в день начала войны, адмирал Заальвэхтер (командующий военно-морскими силами западного направления) получил приказ немедленно установить серию оборонительных минных полей в Северном море - так называемый "западный барьер". Самоотверженными усилиями команд крейсеров, миноносцев и флотской плавбазы "Сверчок" под командованием адмирала Денша (командующего рекогносцировочными силами), в считанные ночи, "из ниоткуда" появились минные поля, протянувшиеся широкой аркой от Терсхеллинга вдоль побережья Голландии, а затем к северу, вдоль побережья Дании вплоть до Хорн-рифа. Для прохода сквозь "западный барьер" оставлялись свободные полосы, ведущие к западу и к северу. Для осуществления мореходства нейтральных стран были проложены свободные от мин проходы, обозначенные поначалу плавучими маяками. О местоположении опасных для судоходства зон, конечно же, объявлено официально.
   Свободные от мин каналы (для входа и выхода за защитный барьер) ставились "с дальним прицелом" на то, чтобы оставаться недоступными для противника до самого конца... Однако лучшая оборона - это наступление, поэтому в кригсмарине перешли ко второму этапу минных постановок. Эсминцы, миноносцы и шнельботы, прикрываясь удлиняющимися ночами и осенне-зимней темнотой, "оставляли гостинцы" в водах английского побережья.
   Пока англичане лихорадочно обеспечивали прикрытие каботажных перевозок "со всех ракурсов", часть их забот взяли на себя... "стервятники Геринга", загнав, по несогласованности прохождения информации, пару своих новеньких, для германского флота поистине бесценных эсминцев на минное поле. Взявшись за постановку мин у побережья Англии, по составной части программы минирования, люфты предоставили англичанам новейшие образцы вооружений "с доставкой на дом"... Гроссадмирал тщательно протоколировал все "залёты" авиаторов, тем самым подготавливая почву для решительного разговора, по итогам которого 10-й корпус люфтваффе может изменить не только состав, но и подчинённость.
   Тем самым флотские погоны наденут обратно те триста офицеров, что в далёком теперь уже тридцать пятом, перешли служить в авиацию, чтобы сформировать двадцать пять эскадрилий для флота. До начала войны эти Luftwaffenkommando See находились в формально-номинальном подчинении Герингу. Когда "летающему борову" удалось "отжать" себе эскадрильи гидросамолётов (и несколько истребительных), Редер ответил отзывом ряда офицеров, что привело к расформированию большинства эскадрилий и появлению флотского ядра 10-го корпуса. Достаточно упомянуть, что ранее корпусом командовал человек, до сентября 1934 года носивший звание фрегаттен-капитана, и служивший в морской авиации ещё при кайзере. Будучи корветтен-капитаном, Ханс Гайслер ещё в начале тридцатых руководил "опытным радиокомандованием" в Варнемюнде.
   Гюнтер Кортен, командующий корпусом на текущий момент - это "ставленник люфтов", при котором начальником штаба остался Мартин Харлингхаузен, первым в бомбардировочной авиации награждённый Дубовыми Листьями к Рыцарскому Кресту за двадцать потопленных судов у побережья Норвегии. Суда отправились на дно с помощью метода, опробованного Харлингхаузеном еще в Испании и названного "Steckrubenverfahren" ("способ протыкания брюквы"), который затем получил название "топмачтовое бомбометание".
   В апреле 40-го, используя эту тактику, Харлингхаузен топил у побережья Норвегии один корабль за другим. В большинстве случаев вместе с ним в качестве пилота летал обер-лейтенант Роберт Ковалевски. Во время атаки транспорта "Сириус" их самолет пролетел так низко, что срезал и унёс с собой верхнюю часть флагштока, укрепленного на мачте. Ковалевски и после войны хранил эту "запчасть" как один из самых примечательных и редких сувениров Второй мировой войны... Командуя эскадрильей AS/88, Харлингхаузен участвовал в налетах на Валенсию, Таррагону и Барселону, где успешно применял на практике авиационные торпеды. В той же эскадрилье поплавковых Не-59 начинал свой путь и нынешний командир 6./KG 26 Вернер Клюмпер. "Многоходовочка" с переброской 6./KG 26 на Балтику, не просто усиливала созданное люфтами командование "Остзее". Через эскадрилью гауптмана Клюмпера Редер готовил почву для решительного ультиматума, предварительные условия которого можно оценить по событиям ноября 39-го, когда часть авиаторов, набранных из морских офицеров, без каких либо объяснений зачислили в подводный флот. В планах Дёница хватало должностей и званий офицерам люфтваффе, если они надумают вернуться к "альма-матер", взять к примеру Хардегена.
   В апреле 33-го он поступил на службу в ВМФ, в 34-м произведён в фенрихи. В середине 35-го перешёл в морскую авиацию, получил подготовку лётчика-наблюдателя, а затем и пилота истребительной авиации. В ноябре 39-го был переведён в подводный флот. В декабре 40-го назначен командиром подлодки U-147 (потопил норвежский "Аугвальд"), в мае 41-го назначен командиром U-123 и, в первом же походе к берегам Западной Африки потопил пять судов общим водоизмещением 21507 брт.
   Лютый кадровый голод - это естественное положение дел для всякой всерьёз воюющей структуры. Военно-морской штаб Рейха, созданный сочетанием отделов оперативного планирования и отдела операций, дополненных отделом разведки, переживал нехватку профильных специалистов не менее остро, нежели штаб воздушного флота "Райх". Война на море - это отдельная, "специфическая отрасль деятельности", которая таит предостаточно подводных камней. При создании нового корабля используется всё самое передовое, что только есть в стране, поскольку ему выполнять роль "витрины", зримого воплощения квинтэссенции мощи (на своём ранге). У корабля и пехотной части, при сравнимой численности "персонала", совершенно другая "шкала оценок/табель о рангах", передовые технологии требуют квалифицированных специалистов, формы войны меняются прямо на глазах, переходят под воду/в воздух/радиоэфир...
   В ходе поиска новых форм противостояния на морях, первой опробовали взаимодействие "кондоров" и субмарин. Первоначальные результаты оказались полностью отрицательные. "Предметами первой необходимости" стали в первую очередь: общая терминология и система связи/навигации, правильное опознавание и точность сообщений, наведение подлодок посредством радиомаяка и множество других вещей. Полный провал с авиационными торпедами временно закрыли мины и топмачтовая бомбардировка, впрочем Оскар Вер (главный по торпедам) таки загремел под следствие.
   Геринг вытащил Вера "из застенков гестапо" и "пригрел под своё крыло" в расчёте на собственный центр торпедоносной авиации, заодно спасая того от линчевания. Множественные отказы, сопровождавшие Норвежскую операцию, тогда загнали в натуральную депрессию предостаточно команд и асов. Трудно сохранить рассудительное трезвомыслие, когда слышишь удары трёх своих торпед в борт британского линкора, которые "бац! и фсё". Восемь торпед втыкаются в длинную стену неподвижных транспортников в Бигден-фьорде - эффект ноль, и много-много ещё подобных историй. Помимо утраты доверия к торпедам, Норвежская операция стоила кригсмарине половины (десяти) эсминцев, трёх крейсеров, миноносца, и восьми подводных лодок. Кроме боевых кораблей было потеряно одиннадцать транспортов. Англичане потеряли авианосец, два крейсера, шесть подводных лодок и девять эсминцев. По потерям можно сказать, что "стороны разошлись на равных", вот только для "владычицы морей" тот же эсминец (даже "Трайбл") - это "расходная мелочь", а для германского флота - Ценность.
   В ходе Норвежской операции моряки кригсмарине могли бы нанести реально катастрофические потери королевскому флоту, однако торпедный контактно-неконтактный взрыватель pi1 дал множество случаев отказа (порядка 70%). Очень часто торпеды с неконтактным взрывателем детонировали преждевременно, что демаскировало атакующего, или вовсе не срабатывали при прохождении под целью. Контактный взрыватель тоже "не радовал" - при углах соприкосновения с целью, более-менее отличающихся от 90 градусов, торпеда уходила в рикошет от борта корабля. Предпринятые, после такого фиаско, Инспекцией торпедного вооружения флота экстренные меры, позволили, к лету 41-го, вернуть былое доверие корабельным "угрям", однако время "выставки мишеней" было уже безнадёжно упущено.
   Эффективности кригсмарине мешало и то, что подводных лодок/шнельботов/авиа-торпедоносцев, на тот момент, было попросту мало. До весны 41-го года число действующих в море лодок неуклонно сокращалось. Дело доходило до того, например, что в рождественские дни 40-го года в боевых действиях участвовала всего лишь одна субмарина. Остальные находились на верфях или использовались в качестве учебных. Начиная с весны 41-го число вступавших в строй новых подводных лодок стало увеличиваться, в соответствии с планами Дёница. С ходом войны эти планы корректировались/приводились к реальности и снова корректировались лишь в сторону увеличения их роли. Увеличить роль шнельботов не получалось по производственным причинам. Для "прогнозируемых" объёмов заказа, сперва надо ввести в строй завод в Берлине, который бы изготавливал коленвалы двигателей в количестве не менее двадцати штук в месяц. Запуск завода ожидается к следующему Рождеству, на полную же мощь он выйдет лишь к началу 43-го. При этом лицензию на шнельбот союзники/вассалы/нейтралы охотно готовы купить и покупают.
   По настоянию энергичного капитан-цур-зее Петерсена (командира 2-й флотилии), который добился получения пяти комплектов авиационной РЛС, каждая флотилия должна иметь минимум один катер с "кошачим глазом", а по требованиям Бютова они должны "изначально" работать в связке с поисково-ударными гидросамолётами Не-115Т. Авиа-радары, которые Петерсену удалось "выцарапать", стали, одновременно, причиной его серьёзного конфликта с Начальником миноносцев, напрочь отрицавшим саму возможность установки РЛС на катер, и пристального внимания Шпеера.
  

* * *

  
   Вечером двадцать пятого июня пристальное внимание Шпеера было сосредоточено на синхроптерах, отметив новость о налётах красных на финнов, как "сопутствующую", а "общий горизонт" просматривался от ежемесячного "заноса гномам" золотишка (взамен почти миллиард долларов) и алмазного инструмента/оснастки до удручающих результатов германизации Словении и утреннего просмотра переведённого советского агит-фильма "Глубокий рейд".
   Начинается кино с показа семьи простого советского летчика, старшего лейтенанта, который награждён орденом Ленина за отличное освоение боевой техники. Семья его (сам летчик, жена и маленькая дочка) живут в огромной квартире с недосягаемыми потолками и красивыми портьерами на окнах. У них в квартире есть и телефон. К ним приходят друзья, чтобы поздравить с орденом, и тут по телефону всем летчикам приказывают прибыть в штаб. Это нормально, авиация как никто и нигде более позволяет "обнулить/нивелировать" ставку на количество в ущерб качеству и лётный аристократизм имеет место быть просто потому, как не всякому дано оно - летать/сбивать.
   Оказывается, некий Рейх (представители коего говорят и пишут по-русски, но используют готический шрифт, а символ страны у них - буква W) напал на СССР. Цеппелин (да-да), один-единственный, пересёк границу и вовсю бомбит советский город. Его сбивает героический советский истребитель (И-16). После эпичной битвы дирижбомбеля с "крысой" геройские советские летчики получают новое задание: в составе "события Тысяча" (три эскадры по несколько сотен тяжелых бомберов в каждой) они летят в глубокий рейд, чтобы разбомбить основные города псевдогермании (Санта, Пуллен и Форт). Объявляется война, взлетают четырёхмоторные бомбардировщики. Суперсовременные. С неубирающимися шасси.
   Пилоты люфтов, а это, несомненно, видно по пародии на мундиры, тоже готовятся к войне, но выглядит эта подготовка как продолжительный запой, в ходе которого лётчики перед вылетом тупо сидят и запрокидывают рюмку за фужером. Разговоры при этом ведутся самые пораженческие - а что если красные нас уделают и мы все совсем скоро умрем?!
   Хитрость советского плана заключается в неожиданности (надо же...). Первая задача массового налёта - уничтожить самолёты люфтов прямо на аэродромах, что удаётся просто идеально. Потом летят бомбить военные заводы в городах и плотину... плотину... В городах Рейха обитают только военные и немного чинуш из гау. Мирное население отсутствует как класс, нет ни женщин, ни детей, никого не жалко. В качестве мер ПВО показаны подземные аэродромы, без какого-либо прикрытия. Бомбовозам достаточно кинуть несколько бомб на то место, где как будто из-под земли вылетают самолеты, и весь подземный комплекс (совсем не похож) рушится. Одному бомбовозу повредили двигатели, и он направил свой самолет на подземный аэродром. Это было совершенно бессмысленно, потому что непосредственно перед этим он же этот же аэродром "кхерам" (как частенько выражаются белоэмигранты из привлечённых служащих) разбомбил.
   Зенитных башен не показано, но даже если бы и показали, то многометровой толщины бетонные стены с листами корабельной брони "вперемежку" всё равно дают ощущение непоколебимой защищённости со всех ракурсов, ну и сочатся влагой. Башня управления крепости "Тиргартен", слегка возвышаясь над городской застройкой, тем не менее, "тенью могущества" накрывает пространство гораздо далее окоёма небокрая. Не настолько массивная как боевая, она, своими антеннами и вытянутыми формами, радует берлинцев и без спаренных крупнокалиберных зениток. Общественное мнение горожан простило ей даже отказ от функций гражданского бомбоубежища, тем более что нормативные "койко-места" в кратчайшие сроки предоставили башни Винкеля. Отсутствие зениток (только "тарахтелки") помогает положительному имиджу башни ещё и тем, что от неё, во время еженедельных стрельб (если не боевая, то учебная) не доносятся "бьющие по мозгам" орудийные раскаты, после которых лопаются оконные стёкла, пострадавшие вереницей бредут к ближайшей медицине, очередь страдальцев пополняют ряззявы-терпилы от "осколочных осадков". В зависимости от ветра, бывает, что кварталы погружены в химическую мглу. Этим же сопутствующим фактором доказано превосходство башен Винкеля над подземными убежищами в защите от ядовитых газов, службы дегазации подземных коммуникаций и укрытий также прошли через "контрольную проверку".
   Гасящие вспышку выстрела пороховые флегматизаторы, главным своим недостатком имеют заметный, при дневном свете, выхлоп дыма. Горожане, согласно полицейских сводок, "бухтят", но мирятся, а вот матчасть артиллерии бастует в открытую. С планами получить на боевые башни первой очереди 128-мм спарку пришлось распрощаться, к сдаче башен в строй довести до ума смогли лишь проверенную корабельную "двустволку" SKC/33 калибром 105 мм, одна из установок служит опытным экземпляром башни Drh LC/38 - полностью закрытой, гироскопические стабилизаторы доработаны с участием голландской компании "Hazemeyer" и "на стенде" компенсируется наклон от бортовой и килевой качки корабля в пределах +/-20 градусов.
   Горожан успокоили слухом о том, что "нынешние бабахи - это цветочки, ягодки охренеют", когда стрельбу поведут зенитные шестидюймовки.
   А пока, в очередной раз, приходится "на ходу" вносить изменения в комплекты чертежей, особенно в подземной их части, но и "театральный кинозал" командного центра ПВО также нуждается в перекомпоновке, звукоизоляция пробковым листом, стремительно разрастаются штатные расписания, документооборот, перерасчёт вентиляции/канализации, дополнительная нагрузка генератору, новые фидера в резерв подготовить, шины, кабеля... Заканчивается разработка "проекта Эльба" - 115-километровой подземной кабельной линии постоянного тока, мощностью 60 МВт, напряжением +/-200 кВ, с использованием ртутных вентилей.
   Для того, чтобы командный пункт флота действительно стал "мозговым центром" воздушной обороны, прежде всего, необходима система связи и боевого управления. При современных, а уж тем более перспективных скоростях летательных аппаратов, на первое место выходят вопросы быстродействия системы, как можно больший объём информации надо передавать машинным способом, в максимально удобном для операторов штаба виде. Англичане, для своих танкистов, даже линейных, разработали светосигнальный командирский планшет-табло. Доработать и "совместить" его с энигмой для "Тигра" будущего! Эх-х, заглянуть бы хоть краем глаза в их штаб ПВО - мечты, мечты....
   Рация важнее оптики, оптика важнее ствола, а если для публикуемого материала, то "приоритет средств управления над средствами целеуказания, которые имеют приоритет перед средствами поражения".
   Горизонты познания раскрываются отовсюду, особенно ярко со стороны направления высокоточного оружия. Ставя задачи на этом направлении, Гитлер употребил этот термин естественно. Точный удар шпагой экономней размахивания дубиналом, и работы по созданию противокорабельной Hs293, под руководством профессора Герберта Вагнера, начались ещё в 39-м на авиазаводе фирмы "Хеншель". Для "ведомственных" предвоенных теоретических дискуссий, на тему авиации поля боя, война выявила победителя сразу, когда сотни лёгких горизонтальных бомбардировщиков Британии стали "кормом" истребителей и зенитчиков, в то время как пикировщики люфтваффе сеяли смерть и ужас над землёй и морями. Английская армия, сполна хлебнув во время боев во Франции от германских пикировщиков, начала требовать себе таких же, чтобы отплатить немцам той же монетой и натолкнулась на решительное сопротивление "маршалов авиации", не желавших признавать за собой вины. Дошло до прямого отрицания столь пугающей эффективности пикировщиков и стремления объяснить её "нацистской пропагандой" - тем лучше.
   Виннер и Цузе, работая над очередной приставкой к ПУАЗО, "синхронизирующей" данные радара с установщиком прицела/трубки взрывателя, открыли метод "предсказания траектории", обещающий лучшую точность прицельным комплексам и затребовали финансирования на следующую базовую модель, работающую на постоянном токе.
   Структура ПВО оказалась чудовищно требовательной к самому дефицитному на войне ресурсу - интеллектуально-аналитическому, математическому и инженерно-технологическому. Чутко уловивший новые тенденции Геббельс даже запустил акцию "вернись обратно к кульману".
   В центре всего происходящего в мирное и военное время всегда стоит человек, человек во всех своих жизненных проявлениях, человек как правитель, полководец, ученый, изобретатель и конструктор, как фермер, шахтер, промышленник и рабочий, как машинист, который доставляет на фронт продовольствие и боеприпасы, как администратор и, наконец, как солдат. Все задачи войны разрешимы только человеком и тесно связаны друг с другом. Первым конкретным выводом можно сказать, что в 39-м Германия не имела никаких планов использования людских резервов, и, следовательно, война не подготовлена. Чтобы "хвататься за голову" достаточно упомянуть, что результаты переписи населения в мае 39-го так и остались необработанными. Призыв более миллиона бывших военнослужащих (участников Великой) нарушил здоровый принцип целесообразного использования людских резервов - "молодых на фронт, средний возраст в тыловые части, пожилых внутри страны". Зима 40/41 прошла под знаком усиленной проверки всех случаев предоставления брони. Одновременно попытались ликвидировать особое положение "спецпредприятий". Всё трудоспособное население делится на специалистов, подсобных рабочих, учеников, переквалифицируемых, чернорабочих... В системе вооруженных сил также проведены организационные мероприятия по рациональному использованию кадров: служебные инстанции объединяются или расформировываются, молодые люди заменяются людьми более старших возрастов; в целях высвобождения солдат для фронта писарями и телефонистами назначаются женщины. Таким образом удалось обеспечить армию резервами на 41-й год.
   Все эти мероприятия вызвали постоянное движение людей из тыла на фронт и обратно. Общее количество таких "перемещаемых" достигло вскоре сотен тысяч. Оно увеличивается еще больше от того, что "центр тяжести" постоянно перемещается из одной отрасли военной промышленности в другую, в результате чего специалистов приходилось перебрасывать с фронта на производство необходимых в данный момент военных материалов и предметов вооружения. Каждая программа требует новых специалистов.
   Наибольший же успех в этом отношении будет достигнут только в том случае, если удастся "поставить каждого человека на своё место". Разворачивая махину государственной пропаганды, Геббельсу пришлось даже издать директиву о том, чтобы впредь в прессе, по радио, в кино, в театре и в литературе больше никогда не было "косых взглядов" против учёных и исследователей, против учителей и духовенства, а, напротив, подчеркивалось бы огромное значение их деятельности.
   Решительнее всего, "следуя по стопам Шпеера", поступил Дёниц. Он самовластно отбросил запутанную систему научного руководства, лично созвал конференцию ведущих специалистов, сообщил им со всей откровенностью о техническом кризисе подводной войны, назначил одного из учёных начальником научно-исследовательского штаба ВМФ и исключил все промежуточные инстанции тем, что подчинил этого нового "начальника штаба" лично себе.
   К лету 41-го Шпеер набрал достаточно веса и влияния, чтобы подчинить себе практически любого нужного специалиста, но он, по примеру Тодта, предпочитал договариваться. Вот только растущие аппетиты "комиссии "10"/флота "Райх"/ рейхскомиссара по науке" делали мирные договорённости всё более сложными и запутанными. Помимо людских ресурсов, противовоздушная оборона пожирает в несусветных количествах еще и материальные. Причем самые "вкусные". Вступая в жёсткую конкуренцию, а то и прямую конфронтацию, с другими претендентами на бюджетный пирог. Претендентов много, рекламных обещаний чудо-оружия предостаточно, а пока основными "расчётными боевыми единицами" флота Райх выступает "тяжёлая батарея ПВО" и "ячейка ночного истребителя".
   Тяжёлая батарея ПВО должна находиться на площадке диаметром не более 250 метров, т.е. на длине кабеля управления ПУАЗО. Данные на вычислитель могут поступать от самых разных источников. На дальномере "бревне" крутят бестолковками трое симулянтов, избежавших фронта. "Микро-вюрцбург", с полуметровой в диаметре антенной, требует одного оператора, "ловит цель" не далее четырёх километров, впрочем для малокалиберных тарахтелок этого хватает. Звукопеленгатор (RHH) в зависимости от погоды и типа двигателя на самолёте, обнаруживает воздушную цель от "гарантированных" пяти до двенадцати километров и оправдывает нахождение вокруг "смотровой площадки" ещё троих лоботрясов. Пост ультракрасного детектора, "гребёнки шнуропар", кабеля, провода, провода... "завалы и лианы" проводов/кабелей заполонили стены подобно растительным собратьям в джунглях и там, где раньше открывался прекрасный вид на окрестности, теперь постоянно маячат "делегаты-ремонтники".
   Пост управления огнём может получать данные с башен управления других зенитных комплексов города. Для этого имеется специальный прибор под названием "Malsi", ещё один запредельной сложности агрегат. Проблема в следящих приводах - сельсинах. Если использовать переменный ток, то сельсин содержит (как асинхронный двигатель) трёхфазный статор и ротор. Роторы сельсинов приёмника и передатчика подключены параллельно к питанию переменным током. "Звёзды" их статоров соединены просто параллельно. Значит, чтобы принять информацию от удалённого сельсина нужно минимум 5 проводов. Дублирование/резервирование проводов в кабеле потребует десять проводов. На радаре получают "обратную связь" об азимутальном положении орудия, это значит - в кабеле ещё десять проводов. Кроме оператора азимута на орудии есть ещё один рулевой со штурвалом угла места. Его сельсин-передатчик соединён с механизмом подъёма ствола. Меняешь угол наклона ствола - меняется информация сельсина. Это уже сорок проводов в кабеле. Оператор дальности устанавливает дистанционный взрыватель снаряда в положение, соответствующее сельсину-приёмнику на его хитром устройстве. Помощник оператора вставляет головку снаряда в бильярдную лузу механизма, фиксирует снаряд с гильзой там, а оператор проворачивает в механизме втулку взрывателя "до совпадения рисок". Всё - снаряд за пару секунд подготовлен к стрельбе с подрывом на заданной дистанции. Этот процесс требует ещё столько же проводов. Эффективность стрельбы во многом зависит и от одновременности выстрелов батареи (залпа), значит, на каждое орудие должна подаваться команда на выстрел. Вот так, "по мелочам" набирается кабельный объём в сто восемь проводов на одно орудие.
   Постоянный ток значительно упрощает "структурную схему изделия" и просто точнее.
   Точность наведения действующего "в ячейке" ночного истребителя, обеспечивают две семиметровые чаши локаторов Вюрцбург-Гигант. Один отслеживает цель, другой истребитель в пределах семидесяти километров. Радары дециметровые, стараниями Мартини, курирующего хитроумную войну чародеев радиоэфира, станции работают на нескольких "окнах частот", что усиливает их помехозащищённость. Его же выкладки "похоронили" исследования по радиовзрывателям, работе которых можно (теоретически) поставить помехи, в отличие от "часового механизма" дистанционной трубки взрывателя. Данные с локаторов относительно положения, курса и высоты цели, передаются на стол-планшет "штаба ячейки", называется "Seeburgtisch", в виде красных и зеленых огоньков на непрозрачном стеклянном экране. Обработанные операторами сведения о ситуации, "суммируются" и передаются на борт ночного истребителя. Когда операторы с земли выводят ночника в "зону обнаружения", тот включает бортовой радар. Это в идеальном случае, по которому можно примерно оценить задействованный "персонал" и стоимость их "инструментов".

Глава 14

   Идеальный случай - это академическая выдумка, абстракция, с помощью которой можно создать описательную модель явления. Идеально, как запланировано, никогда не получается...
   Такого рода философичными рассуждениями утешался Геринг на втором этаже лётно-аэропортной гостиницы Либау. Бои как-то миновали этот район и неприметный полу-особнячок в мощёных переулках, как всегда, укрывался от полуденной духоты в тени вековых лип. Номер люкс с балконом над парадным входом, видел немало лампасно-денежных персонажей, но ещё никогда в его стенах не находился настолько разгневанный постоялец, для которого всё вокруг выглядело бы настолько провинциально-карикатурно, особенно на фоне салона его нового самолёта.
   Переговоры в Италии закончились подписанием кучи бумаг с фуршетами-банкетами и посещением выставки перспективных истребителей Реджиа Аэронавтика - с немецким двигателем на своём планере. Там же, на лётном поле его ждал "раскормленный брат-близнец тётушки Ю" (Ju-52) "горбун" (SM-82) в люксовой комплектации, в итальянском понимании. На аналогичном, но классом пониже люксе рассекал генерал Валле, благодаря которому изначальная модель трёхмоторника пошла в войска.
   К лету 41-го самолёт безнадёжно устарел, попытки использовать трёхмоторные бомбардировщики как штурмовики поля боя, закончились ещё в 39-м, вместе с бомбардировочными stormo, в отличие от таких же торпедоносцев, которые продолжали эффективные атаки.
   Итальянцы по-своему отблагодарили главкома Люфтваффе за проявленные "интересы", среди которых им особенно понравилась профессиональная заинтересованность по 450-мм авиаторпедам и их носителям.
   Вообще фашизм в Италии переживал далеко не самые лучшие времена. "Дуче-павиан", охотно откликавшийся на призывы экзальтированных дамочек заделать им беременность, харизмой и болтливостью сумел убедить этих нищебродных пожирателей лука и спагетти, что, поскольку "дедываевали", то "как наследники скреп великой Римской империи - Абиссиния наш/Греция наш". Гонять голозадых негров максимум с берданками, при помощи хоть какой, но авиации и поддержке хоть какой, но брони - было "весело". Но, как только началась настоящая война "в европейской лиге", так везде и всюду беспросветный разгром, потери, прощай империя...и виноват конкретно Муссолини. Ему хотелось и супер-флот и мега-авиацию и супер-дивизии, которых много, нет, не так - которых слишком чересчур много. Их количество надо сократить раза в два, увеличив "силу" каждой, только тогда они смогут хотя бы примерно соответствовать английской/германской дивизии...
   Геринг был зол, очень зол на всех, начиная от Муссолини, "просравшего" Суэц и снова начиная обер-лейтенантом Людвигом Беккером, удравшим прямо из-под носа. Решительному настрою авиа-свинтуса "догнать/дождаться, стереть в порошок" мешало лишь присутствие здесь же, в городе (но "квартирующим" у моряков) Мартини. Там где нач. связи люфтов, там жди и Шпеера, потому как ещё одна должность связиста именуется Директор Комиссии "8", именно так его представил по телефону консьерж гостиницы.
   Дверь открылась без стука.
   - Даже так, Волк? - Геринг прищурился и оценивающе наклонил голову.
   - Именно и только так, - не останавливаясь в дверях, Мартини удобно устроился в кресле напротив и кивнул на журнальный столик между ними.
   - Хорошее вино, пробовал. А вот шприцы-порошки - это совсем лишнее. Дело твоё, но мне сказано передать, что про твоих слухачей помнят.
   - Каких слухачей? - рефлекторно сыграл изумление Геринг, однако во рту у него пересохло. Когда Гейдрих каким-то несусветным способом вскрыл его систему прослушки в "непростых местах", собрал неопровержимую доказательную базу, в том числе "пленных", и предложил "добром отдать всё по теме", Геринг согласился, ни секунды не колеблясь. И вот ему напоминает о "крючке" кто!? - бывший подчинённый!
   - Давай не будем затягивать комедию, Герман, - Мартини по-хозяйски махнул рукой и плеснул себе вина в бокал.
   - Кем сказано передать?
   - Это неважно...
   - Тогда зачем ты здесь?
   - Ты и вправду хочешь это знать? - Мартини развеселился, допил бокал и налил более "основательную дозу". - В ходе боевой практики выяснилось что позарез необходимо устройство, которое даёт на локатор сигнал "я свой!"
   - Знаю, - вклинился Геринг. - Год назад ещё образец готов был. Fug-25.
   - Этот другой совсем. Хотя и тоже двадцать пять, но А-модификация, передаёт двузначное кодовое число, меняется "наборной отмычкой", экипажам под роспись на сутки. Дел вообще по горло и меня на "Тирпице" ждут, времени нет, поэтому постараюсь покороче.
   Мартини сделал пару глотков, смакуя кьянти, посмотрел вино на просвет и "взял быка за рога".
   - Наши мореманские "французы" работают в паре с нашими ночниками, лучше всего будет им просто не мешать. Архитектор очень не любит, когда его людям мешают и Беловежская пуща может стать хорошим полигоном для Комиссии "10". За Краузе прячутся черепа из Аннанэрбе, спецотдел по его оператору открыли, в эту тему тебе лучше даже не соваться. На десятый корпус возвращается командиром Гайслер, флотом "Райх" командует Каммхубер. Плавсредства, истребители и пикировщики "Цеппелина" возвращаются Кригсмарине.
   - Его же разбирают до скелета!
   - Неважно это. Важно то, что тебя засыпало игрушками. Твоя дивизия и войсковые зенитчики, десантники и прочие лесники нас не интересуют. Но по морской и ночной тематикам, которые ты не тянешь, а лишь мешаешь - есть свои кураторы. Сейчас война и незачем устраивать конфликты внутри страны, но если вдруг захочешь пободаться, то Каммхубер получит под командование всё Люфтваффе и в новый роскошный штаб, стоимостью в зенитную башню второго поколения, будешь приходить по приглашению.
   Директор Комиссии "8" выждал паузу, поставил недопитый бокал и закончил.
   - Думаю, мы поняли друг друга, поэтому не вижу причин задерживаться.
   Геринг дождался пока за визитёром-парламентёром закроется дверь, лишь после этого добрался до спальни и едва не сгрыз подушку, заглушая бессвязный гневный рёв. В его крови кипел коктейль из гормонов, веществ и алкоголя, эмоциональная встряска закончилась "выпадением в осадок" на несколько часов беспокойно-тревожного забытья. В этом полусне он снова был одним из лучших истребителей Великой войны, лихо расправлялся с наивными врагами, вздумавшими покрутиться с ним "в сдохфайте", ощущалось незримое присутствие первой жены, в качестве главного врага-злодея персонифицировался почему-то Мессершмитт. Хотя почему "почему-то"? Лес тырит!
   И!!! Это на его сто девятых, из-за узкого шасси больше половины потерь самолётов (и треть выбывших из строя пилотов) засчитаны в графу "разбился на взлёте/посадке"! Да, применённая конструкция крыла весьма технологична, и узкое шасси обеспечивает лёгкость разборки/транспортировки/модернизации, однако с площадью и щитками-закрылками он промахнулся фатально. В модификации "F" эти, и множество других недоработок, попытались устранить, максимально возможно облагородив аэродинамику, но итальянцы показали гораздо лучшие "крылья к пламенному мотору". И у французов хватает наработок по деревянному самолётостроению, особо ценных в условиях запрета на использование алюминия в планере (только для бомбардировщиков). Добавляем "подставы" с церштёрером и двести десятым, и можно сделать вывод, что "не оправдал доверия".
   Сформулировав этот вывод, Геринг окончательно вынырнул из "монолога внутренней обезьяны", в твёрдой убеждённости, что в следующем поколении "бойцов первой линии" истребителей Мессершмита больше не будет. Действительность, как водится, была несколько сложнее.
   Бесстрастные кривые графиков и математические матрицы указывают, что "сердце следующего поколения" (DB-605) достигнет требуемой готовности к надёжной работе через год. Шестьсот первая серия вышла на "кривую затухания" и модификация "601N" отличается лишь достижениями народного хозяйства, которые позволили перевести истребители (и только их) на девяносто шестой октан.
   Северная часть Германии интенсивно выращивает картошку, южная зерно - всё на спирт, чтобы "бодяжить" скверный искусственный бензин, тонну которого получают, сжигая четыре тонны угля. В лабораторно-полигонных условиях удаётся гнать бензин с "выдержкой" в 140-150, но разворачивание полномасштабного производства этого топлива - вопрос весьма... многофакторный. Притом, что разведка однозначно указывает, что за океаном главный расчёт идёт именно на высокооктановое топливо.
   Доводя Мессершмиту мнение и указания фюрера, в его, Шпеера, понимании, "Архитектор Гитлера" обрисовал границы, не допуская двояких толкований. В интересах производства, чтобы рабочие могли получать зарплату и, главное - тратить её, серия "F" останется в производстве до тех пор, пока шестьсот пятый двигатель не заменит предшественника. Все работы по истребителям с этим двигателем забыть, сосредоточиться на главном - реактивном "Me-262". Хейнкель, само собой, тоже участвует в гонке по реактивным самолётам, но сейчас он больше занят доводкой опытной серии из десяти "He-100" на шестьсот первом движке и "моделированием" основной серии на "доляне малой" от выпуска шестьсот пятого.
   Фюреру особо понравились изначальный расчёт на недефицитные конструкционные материалы, выдающуюся встроенную ремонтопригодность и обслуживаемость в прифронтовой полосе и, особо, предложения по массовому выпуску с выносом в лесные массивы "цехов-времянок". Церштёрер продолжает выпускаться только для ночной авиации и только до тех пор, пока "не встанет на крыло" "He-219". Работы по двести десятому прекратить, полную лицензию покупает Румыния...
   Несмотря на несколько болезненных ударов по самолюбию, итогами "разборок" Мессершмит остался весьма доволен, можно сказать, что счастлив. Его конкуренты слишком увлеклись, рьяно следуя гражданской программе "подземная Германия". Даже на словах, затраты на "реконструкцию" завода с тем, что бы он, по сигналу воздушной тревоги, опускался под землю без остановки производства, выглядели запредельными. Первым, помимо столицы, от массированных налётов попытались защитить Бремен, как самую доступную и "вкусную" цель. Весь строительный ресурс Шпеера в этом гау ушёл, практически впустую, как памятник героически-самоотверженному труду строителей/ремонтников... - на реконструкцию завода Флеттнера. Предложение городской общине выстроить зенитную башню за свой счёт, встретило решительное негодование обманутых в лучших чувствах бюргеров, которые при этом, весьма охотно вкладывались в башни Винкеля.
   Довольно скабрезный вид этих сооружений, в их "бездекорной наготе" вызывал ассоциации, прежде всего, с фаллосом, причём фаллосом в эрегированном виде. Некоторые время юные и незрелые умы совращала идея дразнить почтенного архитектора "Lachs-фюрером" (от der Lachs - лосось (нем.). Так немцы в обиходе называют член). Перспектива устремить в небеса "мильоны железобетонных стоячих членов" вызвала живейший отклик в обществе, во всех его стратах и проявлениях... Откровенно "инсайдерско-протекционистская" задумка освятить/крест на купол, после войны на богоугодные дела... сходу встретила решительный отпор в отповеди святошам от "боевых малявок"" из Бременского Bund Deutscher Madel (женская молодёжная организация). "Ода фаллосу", в разных землях исполнялась на один мотив, с местными "переливами" и стихотворными рифмами. Неизменным оставался куплет "увековеченного", таким образом, Редера - за избыток морализаторского занудства и участие в печатных прениях.
   Примиренцы фонтанировали идеями разной степени фантастичности, например, во всей красе и мощи выступили "друидские жрецы" . По их эскизам-наброскам программа Винкеля наводнит окрестности и часть "внутренностей урбана упорядоченного" (где порядок должен быть), оххулиардом гигантских грибов. Незначительный по затратам "декор" превращал железнодорожный узел в поляночное месторождение поганок всевозможных, мухоморов и прочих белых грибов.
   Германская программа урбанизации страны всегда строилась на идеологии "вокруг природа" - можно ехать на "межгаштетном мотодрезинобусе" (в Пруссии между всеми хуторами узкоколейка) и наблюдать в окно салона косуль и кабанов на выпасе, автобаны/развязки также максимально вписаны в ландшафт. В лесах (не везде, но) ливнёвка каменными трубами проложена с рыцарских времён. Автомобильные дороги, во многих землях, сделаны "туннелями из кустов/деревьев". Потому предложения Мессершмита "спрятать/обезопасить производство/персонал под зелёный зонтик" нашли полное понимание фюрера, ступор Геринга, кадровые перестановки (осталось объявить официально) и открытое финансирование на все побочные исследования по гарантированному авансу на сотню ласточек. Индульгенция от фюрера, заодно, послужила и пропуском в высшие деловые круги Вены/Стокгольма....
   Строить зенитные башни за свой счёт охотно взялись австрийцы, а вот из Бремена все ценные производства пришлось убирать, в частности фирма Флеттнера эвакуировалась от греха подальше в Кёнигсберг, и у Танка добавилось серьёзных проблем с доводкой истребителя.
   Поэтому "фридрих" ещё надолго останется основным истребителем люфтов (год минимум), производство и технологии отлажены, остаётся лишь оперативно реагировать на пожелания фронтовых лётчиков. Их советы бесценны, взять хотя бы перенос индикатора боекомплекта в зону прицела. На "фоках" первой серии, как и на ранних "мессах", пилоту, чтобы посмотреть остаток боекомплекта, надо переводить взгляд на приборную доску.
   Впрочем, такими вещами делятся сразу, и для основной серии "фоккеров", эта "тонкость" учтена. Тем не менее, у продукции Мессершмитта есть определённое преимущество перед конкурентами в том, что его "родные производства" легко перенастраиваются "под клиента", вплоть до персональных истребителей по "хотелкам" какого-нибудь признанного аса. Кто-то больше всего ценит огневую мощь и хочет стрелковые подвесы, другой ценит лётно-пилотажные характеристики, оставляет себе только центральный пулемёт, снимая даже бронеспинку, а третьему хочется психологической защищённости, и он обвешивает фонарь "ремкомплектами" бронестёкол.
   Наибольшие сложности с "эталонным фридрихом" идут от вооруженцев. С самого начала истребитель предполагалось вооружить маузеровской двадцаткой, отличавшейся много более высоким темпом стрельбы, по сравнению с прежней эрликон-MG/FF. Однако вооруженцы облажались со сроками, и в развале блока цилиндров "F1" пришлось устанавливать MG/FF, с мизерным боекомплектом в шестьдесят выстрелов. В качестве временной меры, пока "151/20" дорабатывается, на "F2" ставят центральным пятнадцатимиллиметровый пулемёт с затребованным лётчиками боекомплектом в двести выстрелов. В принципе, если подразумевать схватки истребителей друг против друга - пятнадцати миллиметров по оси стрельбы, вполне хватает, вот только истребителям надо бороться ещё и с бомбардировщиками, где мощность боеприпаса играет решающую роль.
   Основной двухмоторный бомбардировщик англичан "Веллингтон", благодаря геодетическому (диагональному) силовому набору ("наследство дирижаблей Уоллиса), можно "прострочить пехотным калибром вдоль и поперёк" без малейшего эффекта. С ним даже двадцатка частенько "пасует", что уж говорить о надвигающихся "тучах четырёх/шестимоторников", против которых нацелена его "ласточка"?
   Пробная стрельба с борта "F2" батареей ракет (по четыре на консоль) заставила испытателя ругаться и плеваться - потеря "летучести" не стоила ракетного залпа с сомнительным шансом на успех. А сколько еще контрактов на модернизацию предыдущего "Эмиля"... Полным ходом идёт разработка "262", скоро начнут строить первые три опытных экземпляра, не успеют реактивщики - полетают на ракето-сменных. Группа Липпиша продолжает совершенствовать облик его ракетного истребителя-перехватчика Ме-163, вычерчивается дальний двухмоторный Ме-261, одновременно строится прототип. Сейчас его расчетная дальность 12-14 тыс. км, но есть идея, как её увеличить до 20 тыс. км.... Дела идут.

Глава 15

   - Дела идут - контора пишет, больше бумаги - чище задница, - насчёт изречений банальных фраз и истин, подводящих итог текущей темы, Дитер и сам был не промах. Житейской мудростью он намеревался закончить обсуждение предварительных итогов и выводов из "драпака от авиа-борова", но тут Краузе "выложил краплёную/битую карту".
   - Так было, есть и будет!
   Озвучивание столь заезженного тезиса вызвало волну общественного порицания в закрытой сети, остановленную лишь командирским рыком. Прослушивая эфир, его стрелок-оператор поймал новость о налётах авиации красных на Финляндию. Новость, став достоянием гласности, ввергла в радостный ступор не одних только ночников.
   Финляндия не присоединялась к Тройственному пакту и даже не вела (в отличие от большевицкого руководства) переговоров о таком присоединении. На 25 июня 1941 г. никакого публичного, открытого договора между странами не было. Между ними поддерживались дипломатические отношения, не более. Не существовало ни Договора о ненападении (германское предложение заключить такой договор финская сторона отклонила), ни Договора о дружбе и взаимопомощи (подобного тому, что был заключен между СССР и "народным правительством" Куусинена). Из двухсот мест в финском парламенте 85 принадлежали социал-демократам и лишь восемь мест занимали депутаты от антисоветской и антикоммунистической партии "Патриотическое Народное движение" (IKL). При таком раскладе шаги по втягиванию Финляндии в войну на стороне Рейха, предпринятые в тайне от парламента, могли бы вызвать очень резкую реакцию. Объясняясь с парламентским большинством 20-го июня, финский президент Ристо Рюти встречался с депутатами социал-демократической фракции парламента и заверил их, что финские войска для нападения на триэсерию задействованы не будут.
   Советское руководство преподнесло финским сторонникам "войны-реванша" такой подарок, о каком они не смели даже мечтать. Аккурат под заседание парламента, сталинские соколы вышли на цель и, под аккомпанемент взрывающихся в пригородах Хельсинки бомб, премьер-министр Рангель с трибуны парламента сказал: "Состоявшиеся воздушные налеты против нашей страны, бомбардировки незащищенных городов, убийство мирных жителей -- все это яснее, чем какие-либо дипломатические оценки, показало, каково отношение Советского Союза к Финляндии. Это война. Советский Союз повторил то нападение, с помощью которого он пытался сломить сопротивление финского народа в "Зимней войне". Как и тогда, мы встанем на защиту нашей страны".
   Одно дело, когда нейтральные "финики" пропускают войска и грузы для горных стрелков/люфтов/моряков..., прикрывающих бесценные, в условиях войны, никелевые рудники. Точно также функционирует советская база на Ханко. Совсем другое положение дел - это когда финны выставляют на действующий фронт свои пусть шестнадцать, но предельно мотивированных и изрядно прибарахлившихся дивизий. Парадоксально, но из разгрома на Карельском перешейке финская армия вышла значительно окрепшей, и не только лишь трофеями/импортными поставками, но и "дезертирами-волонтёрами". Особую же роль в оснащении финских войск сыграли шведы, для которых Зимняя война стала своеобразным "тренажёром добровольцев", подтолкнувших, своими "хотелками", промышленность страны.
   Основной "хотелкой" Краузе были развлекательные способы скоротать "скучные" времена полёта по внутренней самолётной связи. Обсудили столь неожиданный шаг красных, поиграли в города, пустопорожний трёп ни о чём перескакивает с женского персонала до "заговора жидорептилоидов", а полёт длится и длится. Давно привычные виды из кабины, игры с Ветром, самолёт управляется "на рефлексах и чутье", освобождая внимание для обдумывания стратегии подколок и подковырок стрелка-оператора. Минутная пауза и развлечения продолжены.
   - О велеречивейший из сладкоголосых! Неужто столь скудна сокровищница мудрости твоей, Дитер-оглы?
   - Иди в жопу!
   Вместо вхождения в перебранку Краузе издал самый мерзкий вариант гнусных хиханек.
   - Что не так, Дитер-оглы? Или не оглы? Может правильней говорить Дитер-бой? Точно! Буду звать тебя Дитер-бой... или просто бой...
   - Ты почти угадал, обладатель языка острее бритвы.
   - Да-нуу? - Рудольф насторожился.
   - В тех краях "бой" означает "богач", именно так меня там и звали.
   - Дитер-бой?!
   - Ахмад-бой.
   - И где так?
   - Горный Бадахшан, точикистон, памирцы, киргизы, Афганистан через речку.
   - Надо же, а так по тебе и не скажешь, что магометанской веры. Ни чалмы, ни коврика...
   - Не делай свою молитву достоянием многих и не приближайся к ней, покуда не будешь понимать то, что произносишь - это Коран.
   Замолчав, бортстрелок предоставил пилоту время для встречной реплики и Краузе практически подобрал вариант фразы, которая позволит "закуситься" и продолжить "обмен любезностями", однако "Дитер-Ахмад-бой" опередил.
   - У нас гости параллельно идут. На восемь часов, выше пятьсот, нас не видят.
   - Да, - подтвердил Рудольф, пошарив взглядом сквозь облачность в указанном направлении. - Команда звёзд Средиземья пожаловала, надо это дело с Людвигом обсудить, встретить как полагается, да и на низы их загнать.
   Переключившийся на внешний канал Краузе не успел услышать осторожное бурчание стрелка про "они выше, кабы нас самих не загнали", он азартно доказывал Беккеру осуществимость плана "пугануть зазнаек". Требовалось лишь командирское добро на минутный форсаж, затем в дело вступал инжектор "мерседовского" движка. Двигатели самолётов других стран пока ещё использовали поплавковый карбюратор, который "захлёбывался" при выполнении эволюций, доступных "мессерам" и хуже "ходили за газом"". Чутко уловив предварительное согласие командира "на пошалить", Краузе предупредил по внутренней связи
   - Дела продвигаются, сейчас дожму, - с этими словами он задрал нос в небо и "втопил педаль до полика". Когда самолёт "устоялся", сверился с Солнцем и надел моднючие очки-зеркалки. Закончив манипуляции, всполошился/предъявил:
   - Где цепки на мой пепелац, которые для погружения в полные говна?
   - У меня они, - спокойно отозвался "главмех". - Держат пару временных конструкций, после на сварные заменю, верну на место. А тебе зачем прям сейчас?
   - Чтобы было!
   - Будет!
   - Я прослежу.
   - Так точно!
   - Что так точно?
   - Ты проследишь!
   - А ты сомневаешься?
   - Никак нет!
   - Никак нет что. Так точно что?
   - Так точно, что точно сработала танковая связь.
   ...
   - Кто там?
   Вместо ответа "хаджи-бой" щёлкнул тумблером, и в наушниках Краузе зазвучал на редкость заунывный речитатив.
   - ...Филины пучеглазые, отзовитесь, ...отзовитесь пучеглазые дуплоторчатели, ухатели, угукатели и прочие непотребства на мышами совершатели...
   - Ах ты баклан помойный, ну погоди. Хаджи, когда передатчик раскочегарится?
   - Я не хаджи... две минуты
   - Да я тебя...
   ...
   - Шутка! Говори.
   - Слышь альбатрос помоек, не боишься в роли мышки оказаться?
   - День добрый. Видите нас?
   - А то!
   - Неужто?... хотя верю, слишком голосок масляно звучит.
   - Это помехи.
   - Ладно, вы где?
   - Выше правее, строим заход на три четверти.
   - Военная хитрость, понятно... чего-то я там ничего не вижу.
   - За облаком.
   - Не вижу!
   - Расслабься, сейчас увидишь мою лучезарную улыбку, после наши снизу подойдут.
   Высказать своё мнение насчёт "улыбок", дежурный по связи от жабоедов, не успел. Церштёрер Краузе, не на три четверти, но около вынырнул из облачного "языка", форсу ради притёршись кабинами валетом к ближайшему "пузанчику" и продолжив заход на идущих ниже "поджарых и борзых" торпедоносцев. Затем "обнюхались" командиры. После "верительных грамот", обсудили новые веяния и прочтения национал-социализма в частных вопросах, детские настольные игры, и чья сестра на коммутаторе сисястей. Закончили договорённостью, что посадка в Утти и если там будут шведы, то есть "зацепка подковырнуть их финской данью".
   Надо сказать, что в отношении финнов шведы исстари не скупились на уничижительные характеристики. Лишь отчаянно безнадёжная и, при этом вполне успешная попытка отбиться от чересчур навязчивых "братских объятий", позволила финнам сменить "тональность" международных переговоров. Нельзя не упомянуть, что отдельную и особую лепту в становлении независимой Финляндии внесли "дезертиры-волонтёры-беженцы" в нескольких волнах. Они слишком хорошо знали, что такое и кто такие "братья по классу" с их трескучими лозунгами и патетической фразеологией про борьбу с мировым буржуинством-олигархами. К тому же, во времена Российской империи финны традиционно "держали" в столице определённую долю рынка грузопассажирских перевозок. Работали извозчиками проще говоря, и своими глазами видели, что тогда творилось на улицах. Об этом же рассказывал на "обмене инфой" Дитер-Ахмад.
   Как из Зимнего Дворца, с весёлым уханьем и гиканьем выкатили бочки и понесли ящики с коллекционным алкоголем, неподалёку комиссар в кожанке угощает желающих кокаином, все прилегающие улицы и площадь натурально утопают в подсолнечной шелухе по щиколотку..., оружие раздают, надо только записаться в красногвардейцы/получить список адресов/заданий... Затем свежесформированная банда продолжает сезон экспроприации экспроприаторов, тобишь "грабит награбленное" - вот и вся русская революция без трусов и цензуры.
   Пока "рядовые революции" упивались вусмерть и, шатаясь по городу, грабили магазины/убивали офицеров/полицейских/обыскивали дам и барышень на предмет спрятанной ювелирки/раскладывали на толпу осмотренных... их вожаки творили то же самое, но только более организованно и масштабно. Ударной силой "взбесившегося хама" стала матросня с линкоров, прошкерившаяся всю войну на якоре в Кронштадте, и блатные солдатики питерского гарнизона. Ввиду слухов о предстоящей отправке на фронт они стали весьма чуткими к революционной пропаганде и получили вознаграждение - каждому своё. В столице "неучтённые" ценности закончились предсказуемо быстро, после чего банды красных ринулись к вокзалам формировать грабь-поезда, начав, тем самым, "триумфальное шествие Советской власти".
   - Классно сказки рассказываешь, Шахерезад ты наш. Хочешь назначу тебя любимой женой?
   - Правую руку назначь, или левую, на выбор. Бордель прибыл на место дислокации, а ты вместо чтоб талончик пробить, железки перебираешь. Проблемы?
   - Сгинь, успеется.
   - Посмотрим... Кстати, видишь этот пятиугольник крепости заросшей? - тянущееся в лобовом стекле и под брюхом "бесконечное" болото, обрывалось и, через теснину превращалось в бескрайнее озеро (Хауккаярви). - Чтоб это дефиле закрыть, при Суворове здесь возвели поперечные насыпи с пушечными редутами, затем крепость выстроили.
   - Изрядно заросло, - Рудольф вгляделся и левой рукой "изъял из подголовника принайтовленную" кинокамеру.
   - Рекрутики тут двадцать лет гнили без медицины заживо, чтоб Верхнюю Выборскую дорогу прикрыть, но дальше очередная попытка прибрать "чухонцев" под монаршую опеку закончилась тем, что граница подвинулась к Ботническому заливу. Крепости - эта не одна была - стали ненужными.
   - И как финнам понравилось быть "под русскими, а не шведами"? - наклонив "церштёрер", Рудольф вгляделся в проплывающие по левому борту оплывшие и заросшие лесом каменные валы/бастионы на перешейке между болотом и озером.
   - Спрашиваешь! Империя шведов познакомила их с выборностью местной власти, Магдебургским правом, состязательностью сторон в суде и прочими не перечесть достижениями Цивилизации... московиты-русские и тогда, и сейчас сам смысл слов таких даже не поймут. А "чухонцы", в итоге, вон как выступили.
   Действительно, заполучив удачно суверенитет, финны первым делом озаботились обороной от "старшего брата-защитника". В числе не терпящих отлагательств мероприятий занялись авиацией. Пустошь в Утти использовалась летчиками-энтузиастами еще в начале ХХ века, в 1918 году было решено, что это место подходит для аэродрома. Окончательное решение о строительстве в Утти аэродрома и лётного училища было принято в 19-м году. В 20-х гг. военные аэродромы для, по большей части, гидросамолётов, располагались преимущественно на юго-востоке Финляндии, но, с увеличением мощности наземных самолетов, по сравнению с гидропланами, аэродром Утти превратился в важнейшую базу финских военно-воздушных сил.
   - А вот и полоса.
   - Она самая, заход лёгкий, надо поползать на закрылках по окрестностям, как обычно замыкаем, вот и повод до неснижаемого остатка добраться, доложу, что сел пустым, наполни свою канистру контрабасовскую, спирт твой, не претендую...
   - Собираешься на носатике газануть?
   - А то.
   Произнося эти слова, Краузе не знал, что "газануть на носатике" он сможет в Риге, но перед этим они искупаются в Рижском заливе, почти вместе с Вальтером Новотны, которого вытащит из воды "мимопроходящий" раумбот. Им же предстояло "десантироваться на берег и брать штурмом Ригу".

Глава 16

   - Охренеть, не встать! - вынырнув из под набежавшей волны Краузе отплевался и с явным неудовольствием покрутил головой в стесняющем воротнике спасжилета. Коробочка с чудо-порошком исправно зашипела, газ наполнил "утрамбованные" полости и жилет вытолкнул носителя к поверхности. Судя по ныряющему среди гребней волн "поплавку" головы стрелка, и его активному маханию верхними конечностями, у того приводнение тоже прошло штатно.
   Недолгий заплыв навстречу друг другу и можно перекрикиваться, радостно ржать, что живой.
   - Алишер, ты прям как Санта-Клаус с мешком подарков. Или лодка прям на тебя шлёпнулась?
   - Почти!
   - Повезло хоть в этом.
   - Пуля дура, а снаряд так вовсе кретин. Главное, что от берега отойти успели, а то бы прям в гавани к борту ихнего какого сторожевика пришвартовались - ценный приз краснопёрым преподнесли.
   - Ага. Вот они бы возрадовались. Гномы хоть золотом по весу, хоть любой валютой за рабочую модель ночника готовы были платить. И не только они.
   Дальше надрывать голосовые связки нужды нет, в округе ближайшей ни одной, даже самой завалящей посудины не наблюдается, в силу чего атаковать Ригу с моря (тёплого только на мелководье) предстоит им двоим.
   А ведь задумывалось всё совершенно по-другому... как всегда.
   Планировался рейд в окрестностях Питера/Ленинграда, а попали, получается, что с войны на войну-продолжение... и ярмарку впридачу. То бишь приняли участие в международной выставке оружия, очень "узкоспециализированной, на торги в которой немцы выставили лот" под названием "Luftwaffenzielgeraet-EZ-41". Под этим зубодробительным названием скрывался новейший американский бомбардировочный прицел Нордена (работа Абвера), доработанный "надфилем" профессором Фухсом, и установленный на командирский торпедоносец Клюмпера. Основной "изюминкой" прицела было его "сопряжение" с автопилотом, что позволяло штурману в расчётный момент брать управление самолетом на себя, то есть появлялась возможность идти к точке сброса торпеды/бомб/ы, максимально возможно избегая "рельсоходства". Немцы, в свою очередь, хотели "поторговаться" насчёт шведского прицела для пикировщиков.
   - Как думаешь - красные лохань отправят за нами? - первым делом спросил Ахмад, когда завершилась возня с размещением на борту резинового плавсредства.
   - Передвинься на другой борт, - вместо ответа сказал Краузе и пояснил. - Захлёстывает с той стороны.
   - Тю-у, захлёстывает. С нас и так ручьями льёт, а вот если они какой никакой баркас выслали, то пора патроны проверять.
   - Много же ты навоюешь, с огрызком своим.
   - Это у тебя огрызок, а у меня Обрез! - воздев к небу указательный палец, Ахмад напыжился, затем выудил из штанины стилизованный под старинный пистолет куцый "Ли-Энфилд". Тонкие "девчачьи" пальцы бортстрелка сноровисто поклацали затвором, заменяя патроны.
   - И не лень тебе было английскую винтовку пилить...
   - У флотских их легко найти, патронов пока хватает, а четверть-поворот затвора может дать дополнительные полсекунды и направление нарезки деривацию полезной делает. По чуть-чуть, мало-помалу, но шансы на выживание увеличиваются.
   - Вот наставят на нас пулемёт, тогда и поглядим эти шансы, - скептически фыркнув, Краузе добыл из-за отворота камуфлированной куртки свой П-38, выщелкнул на ладонь магазин и загнал в рукоятку другой, предварительно размотанный из влагонепроницаемой укупорки.
   - Руди, всё хочу спросить, - усевшись по-турецки, Ахмад поглядел в сторону достаточно близкого прибоя.
   Плеск волн, насвистывания ветра и крики чаек удивительным образом "сочетались по уровню шумов" с доносящейся канонадой. Над островерхими крышами застройки и кудрями лесо-парков во все стороны "салютовали" трассеры/рикошеты/хлам после взрывов, дымы пожаров клубами и клочьями мотались по ветру, букет ароматов дополнился оттенком гари. Тряхнув головой, бортстрелок развернулся и закончил вопрос.
   - Конрада переводят совсем?
   Рудольф помрачнел и молча кивнул.
   - Это за его Дар, - спросил/ответил Ахмад, получив в ответ такой же жест.
   - Его ждёт Берлин и Вассерман, - ухмыльнувшись, Краузе разлёгся поудобнее, подпёр голову ладонью и замолчал в ожидании вопроса, который не замедлил последовать.
   - Какой ещё Вассерман? Посейдона/Нептуна... или ещё какого водяного колдуны призвали?
   - Нет, этот водяной к "Аннанербе" никоим образом не относится. Он такой же как мамонт, только высоту цели может определять. С волосатого слана только дальность\азимут видно, хоть и очень далеко.
   - А-а, я понял, Кони мне тоже однажды про это дело упоминал. - Ахмад наморщил лоб, вспоминая. - Погоди, так он сказал, что ещё год не меньше ждать пока станция заработает. В сорок втором только остров наглов считай до половины станем просвечивать.
   - Тем не менее, должность оператор-инспектора берлинского узла ПВО ему наготове. Мартини за ним приезжал на самом-то деле, уговаривал на перевод. Хорошая квартира в центре столицы ...плюс Карьера - это серьёзный стимул.
   - Особенно, если учесть, что он, в отличие от нас, окольцованный и пару киндеров успел заделать.
   - Обеих ждёт замужество и кирхен/кюхен/киндер, а пока пелёнки-распашонки и жена ежедневно по телефону мозги ему выклёвывает. Со стороны глядя, всё больше утверждаюсь во мнении, что женщина - это действительно друг человека!
   - Ханне Райч такое скажешь?
   - Да ну тебя, - Краузе отмахнулся в притворном ужасе, затем улыбнулся - Ханна не просто женщина - она уникум. И Конрад правильно сделал, что согласился на перевод. Таких одарённых больше нет, и там он будет гораздо полезнее для Рейха, нежели в кабине ночника. Это мы с тобой, можно сказать что расходный материал, а он штучный экземпляр.
   Дар, который обсуждал сбитый экипаж, пока прибой неспешно подталкивал лодку к берегу, открылся у Конрада случайно, в ходе первых боевых испытаний авиа-локатора. В один из моментов, когда нарастающая резь в глазах заставила Конрада закрыть ладонями экраны, он вдруг ощутил, что способен воспринимать информацию о цели без участия зрения. Каким-то непостижимым образом локатор, для Конрада, превратился в "зрительный протез", передавая информацию через руки. Сильно ошарашенный впечатлениями Конрад сперва не поверил сам себе, решил, что наваждение какое-то, однако заинтересованный Рудольф сумел разговорить невнятно мычащего и растеряно хлопающего ресницами оператора, после чего организовал серию натурных экспериментов. В результате выяснилось, что Дар действительно существует и он безошибочен, в отличие от аппаратуры.
   - Значит, я теперь твой напарник - на постоянку!
   - Да. Доволен?
   - Ещё бы. А тебе как?
   - Вполне. Ты хороший стрелок и мне спокойней, когда хвост надёжно прикрыт. Когда за новым летаком поедем, возьмём тот, который с прожектором инфракрасным.
   - Мы в ПВО остаёмся - или?
   - Или! Нас ждёт СС. Сперва Гейдрих хотел Вилли Биттриха вернуть в авиацию и сделать главным, но тот отказался. В итоге предложение поступило мне - через отца.
   - Вот это мне по душе, - Ахмад "вкусно", до хруста суставов потянулся и тронул Рудольфа за обшлаг камуфлированной куртки-рубашки. - И форма там красивая, и рядовые с офицерами "на ты". Мне заранее нравится... А твой отец он кто?
   - Про Альфреда Беккера слышал? - вопросом на вопрос ответил Краузе.
   - Кто же про него не слышал.
   - Отец круче.
   - Шутишь!
   - Ни разу. Мой дед, который по его линии, разбогател на продуктах, саморазогревающиеся консервы, всё такое, купил замок и титул, отец этого стеснялся и пошёл по рабочей стезе. Он токарь высшей квалификации, фрезеровщик и сварщик тоже высшей, чинит всё - от автомобилей до радиостанций. На прошлой войне командовал батареей, сейчас заведует ремонтной службой полка "Дойчланд", гауптштурмфюрер. Собственно говоря, поэтому Рыцарский крест мне так нужен - чтобы стать хозяином замка и настоящим фон Краузе.
   - Беккер высоко взлетел, раз твой отец круче мастер - он тоже может.
   - Может, но не захочет, шансов было предостаточно... ему действительно нравится в механизмах ковыряться.
  

* * *

   Капитан Беккер, будучи командиром 12-й батареи 227-го полка, немного, но прославился в ходе французской компании, когда собственными силами сумел превратить батарею в самоходную. За шесть месяцев на шасси английских лёгких танков Мк. VI (брошенных в районе Дюнкерка), установили бронерубки в которые и воткнули штатные 105-мм Feldhaubitze 16. Кроме шести самоходок для сверхштатной 15-й батареи, на том же шасси были созданы подвозчики боеприпасов. Испытания прошли успешно, и Беккер получил предложение перейти в "Алкетт", чтобы возглавить подразделение по модернизации трофейной и французской техники для нужд вермахта.
   Подразделение получило название Баукоммандо "Беккер" и разместилось в городе Люневиле с основной задачей адаптации гусеничных тягачей Лоррейн 37L. Эти танкетки использовались французами в качестве лёгких тягачей и подвозчиков боеприпасов, в немалых количествах став трофеями, кроме того, на заводе Ets.De Dietrich companie немцы обнаружили около полутысячи этих машинок, не успевших на войну.
   Политические и бюрократические заморочки с препонами, сопутствующие евроинтеграции, выдавили Беккера на "Гочкис" - именно там, для него и ядра команды из сослуживцев по 227-му полку, наступил "звёздный час".
   Основой и базой произведённого фурора стали трёхосные тягачи "Лаффли". В этих автомобилях была использована не мостовая, а бортовая схема трансмиссии, принципиальным отличием которой является то, что она позволяет обойтись одним межбортовым дифференциалом - при преодолении диагональных неровностей вывешивание колес не приводит к остановке машины. Вторым достоинством бортовой схемы является то, что угловые передачи в ней получаются более компактными, позволяя увеличить клиренс машины или уменьшить ее высоту. Основной "движущей силой" являются задние колеса, а в тяжелых условиях жестко подключаются средние и передние (каждое - к валу своего борта, причем по необходимости можно задействовать каждое из них отдельно). Правда в итоге трансмиссия получается весьма сложной. Зато технические характеристики в комплексе: независимая подвеска всех колес, качающиеся полуоси, балансирная рессорная схема сзади и пружинная спереди, обеспечили великолепные внедорожные качества боевой машины.
   Серийные тягачи Laffly W15T (для дивизии "Герман Геринг") во многом упростили, но БТР на их основе получил "всё по высшему разряду". Например, радиатор системы охлаждения был выполнен в виде 12 независимых блоков, которые в случае их повреждения могли быть индивидуально отключены от системы. Результатом использования такой схемы стала повышенная живучесть машины на поле боя, при некоторой дополнительной сложности.
   Команда Беккера пришла к выводу, что "навороты и обвесы" слишком сложны для массового артиллерийского тягача, но в целом приемлемы для бронетранспортёра повышенной проходимости особого назначения. В конце концов, если специально для авианаводчиков продолжили выпуск австрийского колёсно-гусеничного Sd. Kfz. 254, то найдётся ниша и для бронетранспортёра с практически неограниченной подвижностью вне дорог - для разведгрупп, моторизованных саперных частей, спецподразделений в горных, пустынных и других сложных природных условиях.
   Испытания показали, что новый БТР получился отлично управляемым даже на сложных скоростных или горных участках. Laffly W15VBD легко держал "крейсерскую" скорость без потери курсовой устойчивости. Для уменьшения нагрузки на руль был установлен усилитель, а для повышения надежности ходовой части использовались колеса с усиленными многослойными шинами с противопульным наполнителем.
   На пересеченной местности БТР запросто преодолевал противотанковые рвы, крутые придорожные кюветы, окопы, уклоны до 50 градусов, уверенно двигался по болотистой местности и размытой колее. Сравнительно маломощный мотор обладал большим крутящим моментом на низких оборотах, в сочетании с пониженной передачей он вытягивал водителя, командира и до восьми десантников из, казалось бы, безнадежных ситуаций. В целом Laffly W15VBD показал удивительную сбалансированность массы и крутящего момента.
   Сразу после окончания сборки и обкатки оба эти экземпляра отправились в "рекламный тур" на Берлин в составе автоколонны, составленной из модернизированных машин фирмы "Лаффли". Среди них были два тягача Laffly W15Т с разными прицепами, тягач Laffly V15Т, два "драгунских" Laffly W20TL, САУ Laffly W15TCC модели 1941 года, 105-мм миномет на базе Laffly W15Т, бронемашина Laffly W15TOE и два Laffly W15VBD. Все это великолепие сопровождала автомастерская Laffly S35. Баукоммандо "Беккер" продемонстрировала унифицированную линейку полноприводных автомобилей для подвижного соединения которая закрывала все позиции по колесному транспорту: транспортеры пехоты, артиллерийские тягачи, штабные автомобили, специальный транспорт, БТР и носители тяжелого оружия.
   Конкурентная грызня всевозможных лоббистов за долю от госзаказа, который предоставляет гарантированный сбыт/оплату выпущенной продукции, привела к, своего рода, соглашению о разделе сфер влияния. К примеру, предприятия бывшей Чехии стали "вотчиной" эсесовцев, а команду Беккера "взял под крыло" Геринг, стремящийся компенсировать уменьшение своего влияния в авиации за счёт сухопутной компоненты. На своих десантниках/мотострелках/войсковых зенитчиках Командующий Люфтваффе экономить не собирался, заказывая (и оплачивая!) всё, от разработки до производства "по высшему разряду" - начиная с FallschirmjДgergewehr и нового парашюта, заканчивая коническими стволами, безоткатными пушками и транспортной "многоножкой" Arado 232.
   Кстати, о последнем... Для Мессершмитта первый полёт серьёзного конкурента его моторизованному (в будущем) "Гиганту" мог бы стать весомым поводом для беспокойства, но...
  

* * *

   Настроение отличное, его завод/контора, "оркестр в целом" играют симфонию, и даже музыка сфер иногда... чудится? А может и нет... В любом случае на днях ещё одну премию всем заработаем.
   Большой и светлый кабинет на три окна в административном здании завода в Аугсбурге. Полированный рабочий стол с двумя телефонными аппаратами и навесной консольной лампой с абажуром придвинут торцом к окну, дневной свет падает с левой стороны. Мессершмитт, как всегда, одет с иголочки. Дорогой серый костюм-тройка на его высокой и стройной фигуре сидит безукоризненно, темный галстук и белая рубашка подчеркивают респектабельность. Лицо интеллигентного человека, с классическими чертами, отражает борьбу мыслей. Оно и теперь довольно привлекательно (любимая подтверждает), а в молодости было просто красивым. Большие проницательные глаза под низкими бровями, от взгляда которых не может скрыться даже самая маленькая деталь сложного чертежа, прямой римский нос, небольшой рот с тонкими губами и массивный волевой подбородок. Но главной особенностью его облика был большой лоб, который из-за облысения теперь занимает половину головы. Оставшиеся на голове темные волосы он бережно сохраняет и просит коротко не стричь. Такая необычная прическа делает его похожим на мага и волшебника.
   За спиной - изящный узкий столик, на котором только один единственный предмет - мраморная голова Гитлера на небольшом постаменте. На высоком потолке кабинета - люстра в форме большой стеклянной тарелки. Мягкие шторы обрамляют большие окна с крестообразными рамами. Прямо перед ним у противоположной торцевой стены кабинета - уголок для посетителей. Широкий стол, окруженный креслами, с лампой-торшером, уставлен моделями самолетов. Здесь же блюдо с яблоками и ножом для их разрезания. За этим столом он разговаривает со своими помощниками и конструкторами, которых вызывает через секретаря. Среди моделей самолётов его конструкции, "белой вороной" выделяется американский "XP-39", прототип заказанного англичанами истребителя "Р-400", который, по всей видимости, и станет одним из основных конкурентов его "фридриху" и перспективному "густаву".
   Тишина и уют роскошного кабинета помогают сосредоточиться и выделить главные пункты. Перевооружить пикировочные эскадры на двести десятый теперь не светит и штуке, как пикировщику, придётся "страдать до конца". То, что машина чрезвычайно уязвима перед истребителями - легко прогнозировалось изначально. И вопиющие случаи, когда эскадрильи расстреливались одиночными истребителями (последний, как хочется верить, раз над Минском), становились и становятся почвой для серьёзных оргвыводов. Превосходная, на уровне артиллерийской, точность бомбометания позволяет "обстреливать врага двенадцатидюймовками" на весь радиус действия эскадрильи/полка и примиряться со всеми недостатками самолёта. А ведь двести десятый планировался как замена штуке, и первые серийные самолеты предполагалось использовать в качестве пикировщиков с двумя пятисоткам. И воздушные тормоза наличествуют... Теперь если только румыны или венгры догадаются об основном предназначении самолёта.
   Идут работы на тему подвесить церштёреру бомбу в тонну - мелкая возня и рутина...
   Есть идея про бронированный пикировщик-бипланчик, для авианосцев, но морскую тематику плотно перехватил Танк. За ради такого дела он забросил даже работу над высотной "фокой-кенгуру", с турбокомпрессором на выхлопных газах и четырёхлопастным винтом с плавным шагом - Fw-190v- 18/U1. Моряки, как ни странно, полностью Танка поддержали в расчёте на дальнюю (очень дальнюю) перспективу, и ждут стодевяностую фоку как единую платформу/основу состава авианосной sonder-kommando "Z". Ждать им придётся достаточно долго, поскольку инспектор истребительной авиации суров, но справедлив.
   Ставка на жидкостное охлаждение полностью себя оправдала. Лётчики хоть и травятся этиленгликолем, но они летают и воюют прямо сейчас, в то время пока "сковородка" дорабатывается и не слазит с испытательных стендов. Так что подвели бывшего компаньона мотористы.
   Чуть было насмерть с BMW не расплевался, после того как весной едва жив остался из-за отказа двигателя. Восемьсот первый двигатель, к слову, параметрами отнюдь не блещет и шедевром его делает полный автомат управления, испытывая который Танк и разминулся со смертью на волосок. Ещё от пузырьков в масле защиту поставили, внедряется в стандарт. Под производство "Фокке-Вульф" строит заводы в Мариенбурге (возле Данцига), Котбусе (Берлин), Зорау (Ляйпцих) и Позене. В сухом остатке получаем, что ещё год-полтора, а то и два придётся ждать, пока главный конкурент по фронтовым истребителям по-настоящему выйдет на старт.
   Одна из флотских, теперь настоящих флотских, эскадрилий продолжит летать (в Норвегии) на авианосном варианте его стодевятого и возможность "вклиниться" остаётся. Флот "Райх", получается, что самолётами оснащает Хейнкель, единственный серьёзный конкурент которому - Клаудиус. Двигатель спереди с тянущим винтом, сзади с толкающим, экипаж посередине, по маневренности должен "изначально" перекрутить любой двухмоторник-классику. Учебная модель трансформируется в ночную.
   Ночной церштёрер на "торгах" в Утти произвёл фурор, но роль конструктора самолёта там минимальна. Радиооборудование, силикагель гермокабины/антибликовое стекло/тамошние слои поляризаций/следящие приводы бесчисленных систем ориентации/индикации/наведения..., а вовсе не носитель, заставили швейцарцев предложить "золотом по весу".
   Шпеер с Камхуббером эффектно выступили с гербом-эмблемой флота "Райх" - один в один как у люфтов, но свастика обратная и орёл её несёт в другую сторону - взяли за образец финнов с их дуализмом знаков - авиация vs ПВО.
   "Толстый Герман" какой-то пришибленный, аж перо на шляпе унылостью скорбит. Морячки резко обзавелись собственной авиацией, причём не только гидропланы, но и "штуки/мессеры/кондоры" отжать умудрились...
   Теперь по пунктам.
   - Нарастающие поставки девяносто шестого, максимум девяносто восьмого, бензина для истребителей химики обеспечить взялись (вложения/себестоимость - застрелись и утопись инвестор), закись азота/водометанол/фарфоровые подарки от Микадо и две тысячи коней под капотом вчерашнему школьнику...
   Девяностый бензин наполняет баки бомбовозам, восьмидесятый в начальные лётные школы - это "потолок" одновременно с "точкой отсчёта систем координат". Для альтернативно одарённых бензины разноцветные - красный, синий и "крутая зелень - мечта уличного гонщика". Удержать уровень для сорок второго/третьего года они позволят, но выше сотни октана на синтетике массово не прыгнуть, отчего в прогнозе на сорок четвёртый звенят тревожные маячки.
   - Предельной технологией эры Поршня просматриваются спарки перспективных двигателей. Очевидность этого подтверждает то, что шведы полностью финансируют разработку, постройку, отладку и запуск в производство икс-образного "DB-605", в расчёте под него выдали заказ собственным авиаконструкторам. Тоже спарка, но "продольной архитектуры" и потому проще осуществимая, лежит в основе натурных экспериментов и общего проекта Дорнье.
   - Комбинированные/турбинированные вычурные шедевры заката типа нитровпрыска/четырёхлопастного винта... - это всё вишенка на торте и предбанник эры Реактива. Его "кормёжка" - керосин. Когда реакторы по технологии Бергиуса-Пира "запыхтят" в полную мощь и соляры станет "хоть залейся" - зазвучит дизель-джаз-тевтон.
   Юнкерс реанимировал конструкторскую группу по дизель-проектам, тяжёлая автотехника "закладывается на соляру". Танкисты чутко принюхиваются - Порше за дизель, Майбах за бензин... Танкисты выслушивают обоих но и продолжают исправно платить по счетам Макса Мюллера.
   Да, Ивана Иванова/Джона Смита... однако Макс Мюллер на самом деле руководит величайшей ценностью (устоявшимся конструкторским коллективом) по тематике "реактивный танковый двигатель". Параллельно его группа работает над реактивной турбовальной установкой для синхроптеров. Только это не тот Макс Мюллер, который ответственный за реактив для истребителя (с управлением входом потока/форсажной камерой...), их коллективы соседствуют в одном столичном здании-предприятии, добавляя радости дедам-вахтёрам.
   - "Тандем Дорнье" становится основным конкурентом обоим истребителям Хейнкеля. Смахивающий на шарлатана Шаубергер, там же Белуццо, гораздо ближе к реальности "летающее крыло" Хортен, от лягушатников "знатные бананы" предлагаются Каммхуберу, под метровые радары пошли эскперименты по антенне с минимальным сопротивлением - тип "Моргенштерн"...
   Такие дела...
   Чтобы фронтовой "мессер" оставался в строю, сменив имя на "густава", он должен будет выдержать весьма суровую конкуренцию. Заказчик, первым делом, жаждет лёгкости взлёта/посадки, а вторым - хорошего обзора. И наилучшим образом этому требованию отвечает носовая стойка шасси - "фишка американца" и машин Хейнкеля/Дорнье. Катапульта, как и гермокабина, фронтовому истребителю избыточны, а вот насчёт электро-дистанционной системы управления от Сименса надо разобрать хвалебный отзыв Танка. Мало того, что свои самолёты сам испытывает, так ещё и находит время на опробование новинок. Лезть на высоту и бодаться с Хейнкелем по теме высотного перехватчика - означает конкурировать с критическим "изначальным" отставанием, расчёт крыла займёт слишком много времени - исход очевиден.
   У ПВО страны и фронтовой авиации требования к самолёту совершенно различны, начиная с того, что на фронте бои проходят, в основном, на средне-малых высотах и бронестекло, способное удержать валовый крупнокалиберник хотя бы только спереди - это пожалуй, единственное общее из требований к самолётам.
   Двигатель сзади мало того, что защищает пилота/топливо с самого опасного ракурса, так и равнодействующая аэродинамических сил получается почти как у "крысы", близко к центру масс. Управлять таким самолетом - все равно, что пытаться удерживать стальной шарик на кончике пальца - трудно, но возможно. И это путь к сверхманевренности...
   Говорите и "предъявляете", что "мессер" слепой, что плохо доворачивает и сложный взлёт-посадка... ну что же - вариант найден, теперь осталось воплотить задумки в жизнь...
  

Глава 17

  
   Главная задумка, после купания - это переодеться, благо, что аварийный запас подразумевает вымокнуть как обстоятельство непреодолимой силы. Переодевание прошло без особых эксцессов, довольно-таки "расшалившееся" волнение никого за борт не выкинуло - "заодно и помылись".
   Сухими, одежда с обувью радикальным образом меняют мировосприятие. Волна, выбросившая лодку на берег, оказалась какой-то кургузой, от пенящихся за ней сестёр-товарок пришлось улепётывать, лавируя среди полированных морем камней и глыб. Щедро промазанные ботинки выдержали удар стихий достойно, а мокрые до колена штаны с подштанниками - это ерунда. Канонада не сказать, что ревёт, так - доносится раскатами, а в районе этого прибрежного квартала и вовсе - даже стрелкотни не слышно, всё замерло, только безоружные цивильные украдкой порскают по углам. Остатки узкоколейной насыпи (сеть видно, что в глубоком упадке), брусчатка... обычный городской квартал у Балтийского моря, нечего особо рассматривать.
   Лодка, подтянутая фалом к ближайшему от уреза воды укромному местечку, заставила вновь страдать муками выбора. Пара канистр зелёного бензина - это мелочь на фоне "патронов мало, но больше не унести и "железной пайки", где множество экзотических вкусностей.
   - Может никуда не пойдём? - Ахмад "поводил жалом по воздуху", лицемерно схватился за поясницу. - Сейчас местные суккубы тему прочухают и начнут предлагать ночлег или продать что-нибудь ненужное...
   - А мы, кого присмотрим, той и сдадим на хранение...
   - Ответственное!
   - Да, на самое ответственное хранение сдадим валюту жидкую, да имущество подотчётно-казённое, - поёрзав седалищем "полуфон Краузе" развалился на бауле с тряпьём в накрытой тенью части лодки, задрал колени выше ушей и принялся поглаживать лежащую поперёк живота трёхстволку. Расслабленное бдение нарушил стрелок, попавший в поле зрения.
   - Пузырька резинового можно на парковое озеро рядом с замком твоим расположить в дислокацию, чтоб посреди лебедей основой для уточного домика композицию символизировал.
   - Какого нахрен озера?
   - Рядом с замком твоим.
   - Там пруд и карьер ещё бывший, горы в миниатюре изображает, карпы-гуси, утки-перепёлки... какие нахрен лебеди! Страусов ещё предложи.
   - Легко, но даже близко не страусов.
   - А кого?
   - Снежного барса хочешь?
   - Памир - это совсем далеко, давай чего пораньше.
   - Можно и ближе - на Кавказе есть места... у адыгов собачеллы хороши... а предложу-ка я тебе кенгуру на мясо, заодно и тренажёр по рукопашке - отбил мясца живого для мягкости с утра, в обед его же и покушал.
   - Чтоб тебя... Я ведь сказал - поближе!
   - Куда уж ближе, - пафосно возмутился стрелок, сменивший "отбойный молоток" турели, сперва на обрез, затем на MG, успевая параллельно с болтовнёй настраивать траншейный перископ. - В зоопарк идёшь - там тебе кенгурят на племя по мензуркам и рассадят... Да вот тля ты их покусай... и их тоже - глянь, зашевелились осмысленно!
   Мелкая суета "травы на поле боя" сменилась взрывной активностью мгновенно. Сперва, всё как обычно, всё как всегда и везде - белые как мел лица, искажённые стёклами, они походят на персонажи картин недо-художников, кое-где мелкота мамаш выгуливает, которые свято верят, что если будут продолжать свой каждодневный ритуал, то окружающие их "врата кошмара" развеются подобно злым чарам, и снова вернётся мирная жизнь. Затем, будто из каждой щели хлынули туземки-аборигенки всех возрастов, проявив изрядную конкуренцию в привлечении внимания представителей новой/старой власти.
   - Наконец-то!
   - Привет, красавчики!
   - У нас есть тёплый душ и мягкие постели!
   - Первым делом вывезли военных/полицейских, следом в Сибирь градоуправителей с юристами направили, а...
   - Ночнушек разных в шкафах много осталось - так эти жёны полковников-уполномоченных в них на свои гульбища-обжираловки как давай выряжаться, гордо так по городу дефилировали.
   ...
   Кажущийся бесконечным радостный гомон на некоторое время прервали идущие "на горизонте к большой воде" советские торпедные катера. Утром 27-го июня им, совместно с подводными лодками, был отдан приказ атаковать надвигающуюся десантную армаду, хотя десант на Ригу, по сути, начался ещё двадцать пятого.
   В день, когда вступила в войну Финляндия, части 218-й дивизии захватили порт Вентспилс (Виндава). Десант прошёл практически без потерь, деморализованные остатки 67-й стрелковой дивизии (подразделения 114-го стрелкового полка с одним артдивизионом), местная милиция и примкнувшая массовка в лице всевозможных истребительных отрядов смогли лишь создать несколько очагов сопротивления, задавленных в кратчайшие сроки.
   Брать столицу Латвии требовалось как можно быстрее, чтобы отсечь значительную часть отступающих советских войск на западном берегу Даугавы. Морской десант теоретически может вновь воспользоваться слабостью обороны красных с моря, захватить важный узел, трофеями разжиться... однако мешает география. Ригу взморье весьма "прихотливо упрятывает", десант выглядит несравнимо сложнее и не идёт ни в какое сравнение с "учебным макетом" Либавы. Тем не менее, операция готовилась, силы и средства собирались, войска тренировались, планы строились...
   Небольшое изменение в первоначальные планы внёс захват бранденбуржцами в Вентспилсе матчасти 10-го дивизиона БО - двух бронепоездов бывшей латвийской армии, а также (латвийскую же) железнодорожную артиллерию. Последняя представляла собою бывший 2-й дивизион полка Береговой оборона армии Латвийской Республики в составе 4-й и 5-й батарей - шесть шестидюймовок Канэ в двух трёхорудийных батареях на железнодорожных платформах. Краснофлотцы отправились под землю/в плен, а латышские офицеры и солдаты перешли на сторону немцев. Те тут же решили использовать латышскую железнодорожную артиллерию (а также захваченную в Лиепае 180-мм ж/д батарею) для поддержки 218-й дивизии, благо их можно использовать не дожидаясь перешивки дороги на европейскую колею.
   Кроме установок береговой обороны, Вентспилс порадовал находящимся на консервации (без паровоза и экипажа) бронепоездом N 2 "Истребитель коммунистов". В составе штабного броневагона, шести двухосных бронеплощадок - четыре с 18-фунтовой (83,8 мм) английской полевой пушкой и двумя пулеметами Максима на каждой, одна с 40-мм зениткой плюс четыре "Максима", и последняя с 37-мм пятиствольной (револьверной) пушкой Гочкиса плюс два "Максима". Четырёхосная бронеплощадка (с двумя британскими морскими 12-ти фунтовыми пушками в башнях/шестью Максимами) и четырёхосный броневагон для десанта подтверждали готовность железа оправдать название.
   Его собрат/соплеменник - N1, отличался лишь отсутствием четырёхосных платформ.
   Для обоих бронепоездов нашлось более интересное применение, нежели пальба за горизонт по указке сухопуты. Для N2 пригнали пару паровозов, каждому прицепили по шесть грузовых платформ (шпалы/рельсы), там же две 37-мм пятиствольных револьверных пушки Гочкиса, четвёрка трофейных ДШК (кустарная броня из железных плит и мешков с песком), отдельно катит восемь покрытых брезентом танков - четыре Kreuzer Pz.Kpfw. Mk.II 742(e), и четыре Kreuzer PzKpfw Mk.II 742(e) CS75.
   Командиром бронепоезда N1 стал капитан-лейтенант Биглер, бронепоезд N2 и вся "ж/д мангруппа" была подчинена корветтен-капитану Эвальду Глазеру руководившему захватом завода Тосмаре и Виндавского порта. Экипажи поездов наспех набрали в основном из моряков.
   Капитан-лейтенант Шнайдер был ранен, флотский штрафбат "Восток" остался лишь на бумаге, а уцелевших в Либавской мясорубке штрафников признали искупившими грехи и распределили по ротам Флотского Штурмового Дивизиона для возмещения потерь.
   Бронепоезд N1 стал вместилищем штаба и первой роты Флотской спецкоманды Биглера. Компанию им составили бойцы "Балтийской роты" (из русскоговорящих фольксдойче, литовцев, а также русских белоэмигрантов), полка "Бранденбург-800", лейтенанта резерва Адриана фон Фёлькерзама.
   В бронепоезде N2 "Истребитель коммунистов" разместились 2-я рота Флотской спецкоманды Биглера и рота латышских добровольцев зондерфюрера Абвера (и бывшего лейтенанта латвийской армии) Густава Целминьша. Последний был лидером небольшой фашисткой (причем весьма германофобской) партии "Громовой крест", запрещённой авторитарным режимом Карлиса Улманиса ещё до советской оккупации. Как итог, русофил Улманис отправился пленником в ссылку в Россию, а высланный им из Латвии германофоб Целминьш вернулся домой одетый в немецкую форму. В этом была некая ирония...
   Бранденбуржцев и латышей приодели в форму НКВД, чтобы размещались на платформах и бронеплощадках, в основном, открыто. Морпехи, одетые в немецкую форму, сидели внутри сиднем.
   В таком составе бронепоезда-оборотни 26-го июня выехали в Ригу, ибо линия фронта попросту отсутствовала. По наспех составленному плану они должны были по очереди высадить три десанта - первый для захвата ж/д моста через Даугаву. Второй нацелился на Центральный вокзал, а третий к Центральной тюрьме.
   Основной целью Операции "Гром" были именно Рижские мосты.
   И это, несомненно, было полной авантюрой.
  

* * *

   С моря атака на Ригу шла гораздо более планомерно, нежели по сухопутью. Столицу Латвии должна была брать загодя переброшенная из Норвегии 163-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Эрвина Энгельбрехта, ещё прошлой весной получившая практический опыт десантных операций в ходе "Учений на Везере". От Кригсмарине в помощь армейцам выделялись весьма солидные силы поддержки, что и неудивительно, учитывая сложность поставленной задачи.
   Война идёт полным ходом, а базирование передовых сил советского флота на пригород Риги - Дюнемюнт/Даугавгрива/Усть-Двинск позволяет создать глубоко эшелонированную противовоздушную оборону, кроме того, прикрыть район базирования береговой артиллерией с острова Сааремаа и южного побережья Ирбенского пролива. Рижский залив, помимо прочего, может обеспечить скрытность развертывания при проведении активных действий в средней части Балтийского моря и сообщения с базами Финского залива через пролив Муху-Вяйн. Устье Даугавы удобно для рассредоточения кораблей, вплоть до крейсеров...
   Есть и "минусы из справочника" - залив зимой замерзает, выход на север мелководен...
   Эскадры для прорыва позиций Ирбенского пролива начали движение практически одновременно с десантом на Вентспилс.
   Утром 25-го июня ближнее прикрытие флагмана (легкие крейсера, в сопровождение миноносцев 5-й флотилии и тральщиков типа М) провели разведку боем. "Кёльн" и "Нюрнберг" огнем своих 150-миллиметровок подавили советскую 130-мм батарею на латвийском берегу, а "Эмден" и "Лейпциг" обстреляли полуостров Сырве, вступив в перестрелку с советской береговой артиллерией. В 6:00 корабли открыли огонь, который с перерывами велся в течение 5 часов. С берега активно отвечала 315-я батарея, 180-мм орудия которой заставляли крейсера периодически прекращать обстрел, ставить дымзавесы и разрывать дистанцию.
   Повторить набег предполагалось на следующие сутки. Германские корабли отошли с тем, чтобы рано утром 26 июня вновь оказаться у Сворбе.
   Вновь "Лейпциг" выпустил гидросамолет и, спустя пять минут, открыл огонь.
   С берега снова ответила 315-я батарея, накрыв крейсер, которому пришлось отойти. С находящегося в воздухе "Арадо", донесли о подходе торпедных катеров.
   В 9:17 четыре торпедных катера были замечены наблюдателями "Эмдена". Оба крейсера немедленно прервали бомбардировку и, увеличив ход, отвернули в море. Спустя пару минут после обнаружения "Эмден" открыл огонь из носовых орудий с дистанции 60 кабельтовых, а через несколько минут, когда дистанция сократилась до 35 кабельтовых, к нему присоединился "Лейпциг".
   Первый катер скрылся в дымзавесе, второй не успел, получил попадание и взорвался. Остальные выпустили торпеды с большого расстояния и развернулись. После того, как советские катера отошли под защиту береговых батарей, открывших точный огонь по преследовавшим их миноносцам, крейсера вернулись на позицию и продолжили обстрел берега.
   После полудня легкий отряд вновь отошел, взяв курс на Лиепаю для дозаправки и пополнения боезапаса.
   Эстафету у крейсеров принял "Тирпиц", обрушив на полуостров огонь своих 380-мм орудий. К вечеру, когда "Лейпциг" и "Эмден", без дальнейших происшествий добрались до Либау, советская береговая оборона на Сворбе прекратила свое существование.
   Высадившиеся вечером с десантных катеров бойцы саперного батальона 218-й дивизии, после короткого и жестокого боя подорвали все, что ещё уцелело под градом корабельных снарядов, и тут же эвакуировались, не дожидаясь подхода резервов красных из глубины острова.
   Под прикрытием огня "Тирпица" Ирбенский пролив прошли тральщики, вслед за которыми прошли основные силы Рижского десанта.
   Благодаря поддержке флагмана кригсмарине, прорыв через Ирбенский пролив прошёл быстро и успешно, встретив меньшее сопротивление, чем ожидалось. Советская авиация БФ днём бомбила финский аэродром в Турку, наступающие же сумерки окончательно исключили её вмешательство.
   Несколько раз были обнаружены подводные лодки, которых отогнали глубинными бомбами сторожевые корабли. U149 из дальнего прикрытия у выхода из Финского залива к Югу от о. Утё торпедировала советскую лодку М99.
   Минную опасность нейтрализовали первая, четвёртая, пятая флотилии тральщиков (тип М) и 17-я флотилия (вспомогательных) тральщиков (бывшие рыболовные траулеры). Со своей задачей миноловы справились прекрасно, но потери всё же были. В водах Ирбенского пролива подорвались и затонули тральщик M201 (5-я флотилия), а также вспомогательные тральщики M1706 "Гертруд Кемпф" и M1708 "Альдебаран". Кроме того в ходе прорыва на минах погибли ещё два бывших траулера - охотник за подлодками UJ113 "Нордмарк" и сторожевик V309 "Мартин Донандт". Среди транспортов потерь не было.
   Но главное веселье началось в ночь на 27-е июня, когда шнелльботы 3-й флотилии, прикрывавшие фланг десантной армады, столкнулись с советскими эсминцами "Смелый", "Сердитый", "Стойкий", "Сторожевой", "Энгельс" и сторожевым кораблем "Буря", которые были отправлены ставить дополнительные мины в Ирбенском проливе.
   В короткой схватке "Смелый" был торпедирован S54 лейтенанта Вагнера и, переломившись пополам, быстро затонул. В "Сторожевой" попала торпеда не то с S59, не то с S31, оторвав кораблю нос по баковое орудие. Остальные эсминцы, ведя интенсивный огонь, начали преследование удирающих обидчиков.
   С немецкой стороны, после израсходования катерами торпед, в бой вступила тройка небольших вспомогательных крейсеров из ближнего прикрытия конвоя. Одним из них был успевший прославиться "Гельголанд". Двоих других звали "Гейер" и "Эбер". Первый в прошлом норвежский грузопассажирский теплоход "Bretagne" (3285 брт), а второй когда-то голландский грузопассажирский турбинный пароход "Batavier-III" (2686 брт). Оба давали примерно по шестнадцать узлов, несли каждый по четыре 150-мм орудия, две 88-мм зенитки, более десятка зенитных автоматов, а "Гейер" получил ещё и строенный 533-мм торпедный аппарат.
   Неподалёку крутились также тральщики типа "М" 5-й флотилии - M23, M31, M202, M251 и M252, каждый из которых был вооружен двумя 105-мм орудиями и зенитными автоматами. Но из-за скоротечности ночной схватки и общей неразберихи "пахари моря" попросту не успели принять участие в общем веселье. Собственно, из трёх вспомогательных крейсеров активно повоевать довелось тоже не всем.
   Первым в бой вступил "Гейер", обстреляв вынырнувший из темноты "Стойкий". Но эсминец оказался не из робкого десятка и, полностью оправдывая своё название, энергично ответил, включившись в артиллерийскую дуэль. Через несколько минут к перестрелке присоединился и "Сердитый", быстро добившись пары попаданий. Положение немца сразу стало незавидным. Ситуацию выправил подтянувшийся к месту боя "Гельголанд". Этот кораблик, уже успевший отличиться в начавшейся войне, снова оказался на высоте, сходу засадив снаряд в корму "Стойкому" и фактически переломив исход боя.
   Теоретически у подобных посудин вообще не было ни малейших шансов против эсминцев, но в темноте советские моряки приняли их за настоящие крейсера, громившие накануне береговые батареи. Кроме того, на борту советских кораблей находились мины заграждения, чреватые взрывом-детонацией от случайного осколка. Неудивительно, что после нескольких залпов миноносники, отстреливаясь, бросились наутёк. Про подранка в общей суматохе забыли, а "Сторожевой", между тем, упорно не хотел тонуть. Затопление удалось остановить, и корабль даже сумел дать ход в семь узлов, двигаясь кормой вперёд.
   Тем временем, удирающие советские эсминцы столкнулись со своими германскими коллегами из 8-й флотилии эскадренных миноносцев "Нарвик". Капитан цур зее Готфрид Пёнитц откликнулся на довольно нервные сообщения катерников и вспомогачей об атаке советских эсминцев и поспешил на помощь. Последовала короткая перестрелка, русские выпустили несколько торпед, которые ни в кого не попали, и снова побежали, чтобы остановиться только в Усть-Двинске. Немцы же, продолжая прочёсывать море в поисках возмутителей спокойствия, наткнулись на кое-как ползущий "Сторожевой". Стоит отдать должное красным военморам - даже в безнадёжной ситуации они сражались до конца, успев дать несколько залпов из ютовых орудий и даже каким-то чудом увернуться от двух торпед, прежде чем искалеченный остов их корабля перевернулся под градом 150-мм снарядов с Z25 и Z26.
   А пока "камрады грохотали артой", минзаги "Бремзе" и "Бруммер", в сопровождение 2-й (S42, S43, S44, S104, S105, S106) и 5-й (S28, S46, S47) флотилий торпедных катеров "втихаря" поставили минное заграждение к северу от Моонзунда для изоляции Рижского залива. При этом во время операции уже на советских минах погибли катера S43 и S106.
   Десантная же армада, несмотря ни на что, неуклонно приближалась к Усть-Двинску.
  

* * *

   Получив известие о прорыве Ирбенской позиции, контр-адмирал Дрозд объявил срочную эвакуацию кораблей из ВМБ Усть-Двинск. Теоретически можно было бы попробовать нанести удар ночью, но Дрозд прекрасно помнил расстрел крейсера "Максим Горький" и трёх эсминцев у Сааремаа в ночь на 23-е июня. Распечатка последнего сообщения покойного капитана Святова о вражеских линкорах до сих пор стояла у него перед глазами.
   Уцелевшие моряки "Стерегущего", выбросившегося на берег и добитого артиллерией "нарвиков", в один голос докладывали о "Тирпице", "карманном линкоре" и не менее десятка эсминцев, проявившихся во тьме словно призраки, "буквально из неоткуда".
   Потом "Тирпиц" смешал с землей защитников Сырве. И вот теперь немецкий монстр пришел за ним! За контр-адмиралом Дроздом! И что ему можно противопоставить? 180-мм пушки "Кирова"? Даже не смешно! Нет, такие звери явно были не по зубам Отряду Легких сил КБФ и потому нужно спасать корабли - уходить через Моонзунд.
   К счастью, командующий КБФ адмирал Трибуц уже дал указание об эвакуации Прибалтийской военно-морской базы. Приказ об эвакуации Усть-Двинска был получен ее командиром в 3.00 27 июня, срок окончания был установлен к исходу того же дня. Контр-адмирал Дрозд мог не опасаться, что его расстреляют за трусость.
   Первыми, ещё в темноте, из Усть-Двинска вышли крейсер "Киров", эсминцы "Грозящий", Сметливый", "Стойкий", "Сильный", "Сердитый", "Энгельс" и сторожевой корабль "Буря". Дальше под охраной торпедных катеров, тральщиков и малых охотников, по мере готовности, в спешке выходили подводные лодки, транспорты, вспомогательные суда, буксиры, плавучие краны...
   В Риге началось восстание, связь Прибалтийской ВМБ со штабами Прибалтийского ОВО и 8-й армии прервалась. Ввиду отсутствия централизованного руководства эвакуацией, переход кораблей и транспортов из Рижского залива в Моонзунд больше напоминал паническое бегство, чем по сути и являлся. Часть ценных грузов базы была взорвана, а большая часть оказалась просто оставленной противнику. Транспорты уходили из Риги недогруженными. В Усть-Двинске оставались несколько малых кораблей под командованием командира Охраны рейдов. Личный состав Охраны рейдов должен был взорвать портовые сооружения и затопить брандер на фарватере в устье Западной Двины. К утру бывший литовский пароход "Мариямполь" был затоплен, но он полностью не загородил, а только стеснил вход в устье реки. Из-за поспешного отхода не было произведено минирование реки. Эсминцы перед уходом успели лишь поставить "куцее" минное заграждение на подходе к городу. Только подводные лодки и торпедные катера получили приказ атаковать приближающийся десант.

Глава 18

   - Куда это они? Бодро так... - обратился Краузе к обступившей экипаж дюжине девах, матрон и бабуль. Дюжина в это время стремительно множилась, да и самая шустрая мелюзга начала выглядывать из-за кустов и палисадников.
   - Куда-куда? К маяку на Рухну, в тень от острова, - сварливо заметила явно авторитетная старушенция при жакете "по форменным мотивам" и с повадками адмиральши. Остальные юбконосительницы сгруппировались вокруг неё, не забывая демонстрировать завлекательные ракурсы по мере возможностей каждой.
   - Да адмирал-фрау! - Краузе приподнял зад с ладони - ей же он упирался в ствол ружья, изображая треногу релакса, - Позвольте представиться. Обер-лейтенант Краузе. Люфтваффе СС, комэска. Очень-спец-зондер-эскадрилья...
   - Лучше скажи мне, когда прекратится этот бред. Там бронепоезд этих лапоть-комиссаров, айзсарги его заперли, но оно стреляет по Саулкрасты.
   - При всей моей насущной потребности в Рыцарском Кресте, - начал было Краузе, но старушенция бойко вернулась "сидеть на свободных ушах".
   - Я не собираюсь предлагать двум сбитым лёт...
   - Совершившим вынужденную посадку!
   - Сбитых, сбитых. И не перебивай меня, я и так знаю, что ты хочешь спросить - Где мы, покажите на карте...
   От столь уверенного сомнения в профпригодности Краузе чуть не подпрыгнул.
   - Не совсем так, я понимаю общее местоположение, но местная топонимика такая причудливая, ничуть не уступает оригинальности здешнего пернатого мира. Такое скопление удодов, камни посреди царства белого песка, который в часах песочных пересыпается... - Краузе провёл свободной рукой по дуге, отмечая повсюду снующих хохлато-длинноклювых птичков.
   Робкая попытка разжалобить бабуленцию лирикой красот природы, была пресечена решительно.
   - Зачем тебе Крест, лоботряс?
   - Приставка фон полезна и вообще - хорошо смотрится на визитке.
   - Что же, понимаю. Вам бы устроить отпуск посреди войны, ждать основные силы и самим их набираться в разгар сезона, но... Труба зовёт, тревога! мой лоцман тоже всё смолоду рвался ластами махать и посейчас не угомонился... Есть возможность быстро до Риги добраться, дальше сам Крест свой ищи. Интересно?
   "Недо-фон" заинтересованно кивнул и даже прекратил неуставное использование оружия в качестве третьей ноги-подпорки.
   - Ладно, слушай. Поезд краснопузых заперт, его объедете по узкоколейке, эта саранча не успела ещё всё подчистую выгрести. Паровозы с вагонами утащили, даже песок из насыпи повадились, но есть пара вагонеток... С парусом умеет кто обращаться?
   - Да, - кивнул Краузе. - Справлюсь.
   - Вот и хорошо. Приладим парус от моего детского ялика, а когда доберётесь до широкой колеи - сами разберётесь, подходящий кливер на случай дрезины я подберу, или порт поможет, - определив ближайшее будущее, адмирал-фрау подозвала белявую малявку лет двенадцати. - Вы отдыхайте пока, Лайма проводит, а за багажом присмотрим.
   Покосившись на пару жухлых причалов, Краузе благоразумно сдержал мнение насчёт масштабности "порта" и потихоньку двинулся в сторону подпрыгивающей от нетерпения шмакодявки, но вдруг присмотрелся к поднимаемой паровым краном на стропах корове и даже "добыл из подмышки" театральный бинокль. После чего повернулся к стрелку.
   - Ты тоже это видишь?
   - Ага. Корова. Синяя. Радикально синяя корова, - прекратив выцеливать столь подробно описанную корову, стрелок закинул пулемёт обратно за спину и пожал плечами. - Моя оптика так показывает.
   - Её, похоже, прячут - видать местная реликвия.
   - Бери больше - святыня!
   - Предлагаешь украсть?
   - И съесть...
   - Подумаем, но сперва сопроводим юную фройляйн к дому. Может пожрать чего дадут... туристического.
   - После наденем пляжные тапочки и возляжем на шезлонги умные мысли думать, да план-распорядки подвигов составлять.
   Идти пришлось не очень далеко, к пансионатику/кемпингу дальше по берегу, ничем не примечательному среди своих многочисленных "собратьев/конкурентов" щедро рассыпанных по берегам Рижского залива. Традиционные мостки в две-три доски, соединяющие края "песчаных тягунов" сделали поход вполне себе комфортным, птички в небе вели свою охоту, опять же - экзотика. Воздух своеобразно-восхитительный, с собой только железный рацион, основной груз - ленты и ствол к МG. Двести выстрелов в первоочередной "раздаче", ещё четыреста оттягивают плечи пилота, исполняющего нынче роль второго номера пулемётного расчёта. Можно накинуть ременную шлейку (подарок стрелка) на лоб, тем самым подтягивая дно ранца и разгружая спину, но сейчас важнее другое. Очки на нос и... Ахмад за рукав дёргает.
   - Командир, отдай патроны, я их спереди прилажу, как раз груз у меня уравновесится - и мне хорошо и тебе легче.
   - Нет. Страдай! - главный эффект достигнут, пигалица обернулась и замерла с поражённым видом. Ещё бы! Под два метра рост, камуфло и ружьё на плече элегантно так бликует, дополняя зайчиков от очков. За спиной дюна сосновая, сбоку море волнуется, облака пеленой белоснежной ветер гонит и небо тёмно-синее - как её глаза. Малявке оказалось примерно лет пятнадцать-шестнадцать, но выяснилось это лишь при близком знакомстве, когда молнии полыхнули сквозь платиновую чёлку и всю дорогу только вид со спины выражал обиду на предложенную "для познакомиться" конфету. По силуэту девочка спортивная, теннис, явно теннис, не плаванье, есть хореография за спиной, и мордашка симпатявая аж слюни капают, охренеть красотка получится!
   - Гад он, командир твой, - белокурая бестия решила справиться с ситуацией, взяв стрелка под ручку, даже "сиськой (нулёвкой!) того мазнула" и без малого чуть на шее не виснет! - Господин капрал, дайте мне эту сумку, я сама помогу, без этого... обойдёмся.
  

* * *

  
   - Без этого не обойтись никак, мой фюрер, - развёл руками Шпеер. - Только личное знакомство с предметом даёт весомые обоснования для экспертного заключения.
   - Глава Танковой Комиссии учится водить танк, - Гитлер фыркнул и покрутил головой. - Оригинальный слушок до меня долетел, да и ты - оригинал тот ещё. Как складываются отношения с Порше? Я был прав?
   - Да, мой фюрер. Хороший друг близкого друга. Мы ладим.
   Альпийская резиденция (она же дача, она же убежище) Гитлера предоставляет для обзора шикарные виды окрестностей, но стены бункера безлико-стандартны, намёк на уют присутствует лишь в паре помещений. Личные апартаменты вождя гарантируют полную конфиденциальность и, заодно, являют собой неслабый знак доверия - для допущенных.
   - Это хорошо. Скоро появится ещё один человек, он тоже друг друга, рассчитываю, что сработаетесь, - предостерегающее покачивание пальцем. - Я помню, что обещал тебе должность в нагрузку ненадолго. Всё в твоих руках, чем раньше я увижу твой план выпуска бронетехники, тем быстрее про него и должность забудешь.
   - Забудешь тут, как же, - Шпеер раздражённо взмахнул рукой. - Сплошная беспомощность, сами ничего решить не могут, только галдят друг на друга и кляузы строчат.
   - На тебя-то особо не погалдишь. Это с Порше Управление-шесть как кошка с собакой общались, с тобой шёлковые... практически. А насчёт беспомощности - так не тебе мне рассказывать. Мне лично пришлось разрешить дульному тормозу "Тигра" поглощать семьдесят пять процентов отдачи. Мне лично пришлось настаивать на том, чтобы у командира танка была закрытая позиция и резервные приводы наводки, а инструкцию весёлыми картинками Геббельсу контролировать пришлось. Про "сундук Роммеля", обязательный к модернизации всем нашим танкам, для "Тигра" они тоже... "забыли".
   - Уверен, что история взаимоотношений Танковой комиссии и Управления-шесть достойна назидательной повести для подростков...
   - Сам и напишешь, какие принял решения. Какие для начала, кстати сказать?
   - Пока напомнил им про давнее требование мехвода справа по-английски размещать и в башне пересадки. Пусть как хотят выкручиваются, без этого к конкурсам даже не подпустим. Ещё выбрал единое лёгкое бронешасси - тридцать восьмая чешка.
   - Уверен?
   - Да, мой фюрер. Уверен. Танкисты в восторге от ходовой, и нам только она и нужна. Разворачивание полномасштабного производства не представляет особых затруднений, спектр машин на ходовой базе просто бесконечен, вплоть до восемь-восемь образца сорок первого для фольксштурма. Могу показать эскизы.
   - Успеется, и до фольксштурма хотелось бы не доводить - выставил ладонь Гитлер. - Похоже, что наш друг прибыл.
   Запорные винты на тяжеловесной двери провернулись, рычаги сняли фиксаторы и дверь, гулко лязгнув, медленно отворилась. Слегка пригнувшись, в проёме мелькнул узнаваемый силуэт, приветствие.
   - Мой фюрер...
   - Проходи, присаживайся. Как прошла операция?
   - Взяли на карандаш всех, оптом. Это было просто - прозвенел "сторожок", что некие персоны интересуются каким-то неудачником, а дальше - дело техники.
   - Хорошо, очень хорошо, результат позже обсудим. Альберт, ты должен знать, что после войны я отдам вам двоим бразды правления, привыкай, если сам ещё не догадался. Договоритесь там сами как-нибудь, а пока Рейнхард расскажет предысторию.
   Предыстория, "если плясать от печки", началась в пригороде Парижа Буа Коломб ещё в далёком 33-м году. Если сказать точнее, то история взаимоотношений "Эрликона" и "Хиспано-Сюизы" имеет ещё более глубокие корни. Но в 33-м году "Эрликону" пришлось договариваться. Три их новые системы (FFF, FFL и FFS) отличались длиной ствола и мощностью применяемых патронов. Была существенно снижена масса орудий, а скорострельность, наоборот, возросла. Но, несмотря на прекрасные характеристики нового оружия, продажи их сдерживала невозможность синхронизации пушки из-за конструкции автоматики, работавшей на основе свободного затвора, а установку пушки в развале блоков цилиндров двигателей, патентом на которую владел Марк Биркье, обойти не представлялось возможным. Единственным решением, которое напрашивалось, было сотрудничество между фирмами. И в данном вопросе интересы фирм "Oerlikon" и "Hispano-Suiza" удачно совпадали. В 1932 году между ними было заключено лицензионное соглашение. "Эрликон" получал лицензию на использование патента по установке пушки в блоке цилиндров, а Марк Биркье получал лицензионное право на производство самой мощной из линейки швейцарских пушек - новейшей системы, еще только находившейся в разработке пушки Тип FFS.
   "Oerlikon" вскоре после начала лицензионного производства пушек во Франции, отказалась соблюдать патентные права "Hispano-Suiza" на ряд технических решений Биркье, так что деловое сотрудничество между двумя фирмами быстро подошло к концу. Производство пушек HS.7 и НS.9 во Франции было продолжено, но только до окончания срока действия лицензии. То ли Биркье решил подстраховаться и продал швейцарцам лишь часть своих изобретений, то ли "Эрликон" решил "откусить руку", вместо предложенного пальца и обошел патенты Биркье. Но факт тот, что уже в 1933 году соглашение было разорвано. "Hispano-Suiza" выпустила несколько сотен пушек HS.7 и HS.9, а конструктор вынужден был приступить к разработке собственной конструкции пушки.
   В 1936 году английские представители смогли оценить боевые качества французского орудия. В старинном форте Bouviers была проведена демонстрация. Рядом установили два орудия - первым HS.404, вторым швейцарский Oerlikon FFS. Французская пушка показала полное превосходство. Была отмечена высокая скорострельность, оцененная британцами в 700 выстр/мин, по сравнению с 400 у Oerlikon, более высокая кучность и точность стрельбы. По требованию англичан обе пушки были разобраны, после чего было отмечено, что HS.404 состоит из меньшего числа функциональных узлов и более технологична.
   В 1937 году Франция национализировала все частные предприятия, работающие с военными заказами, не был исключением и завод "Hispano-Suiza" в Буа Коломб. Марк Биркье вынужден был перенести производство в Женеву. Все его разработки, существовавшие в виде прототипов, были переданы в государственную компанию "Шательро", где предполагалось завершить разработки и внедрить в серию новые орудия. Естественно, что такого рода манипуляции не могли положительно сказаться на производстве. Внедрение в производство и доводка пушек затянулась. И если HS.404 уже выпускалась серийно, то турельная версия HS.405 и 23-мм HS.406/407 к началу войны существовали лишь в единичных экземплярах. Большую часть документации по этим образцам Марк вывез в Швейцарию, надеясь наладить производство пушек там. Была развернута широкая рекламная компания в надежде заинтересовать иностранных покупателей. Создалась странная ситуация, когда одни и те же разработки предлагались на продажу французской государственной компанией и швейцарской частной фирмой. Причем, производственные мощности и оснастка находились во Франции, а документация и "мозги" в Швейцарии. Построенный в Англии завод по производству HS.404, а также купленная США лицензия, предполагали заключение контракта с французской стороной, которая оказалась не в состоянии осуществить техническое сопровождение продаваемой продукции.
   Изобретатель, обиженный на французов и изменивший произношение своей фамилии на данную при рождении, переживал не лучшие времена., когда к нему обратился неприметный человек в штатском. Французское правительство национализировало фабрику, похоронив все проекты, автомобильная фирма в Швейцарии разорилась, и после весьма недолгих "уговоров", Биркье согласился "вернуть украденное".
   - Мой человек красиво всё сделал, по учебнику. Выбрал момент, когда полное дно и банкротство по всем фронтам, затем показал Шанс и сигнальные нити повесил грамотно.
   - Клиент должен дозреть. Без этого никак.
  

Глава 19

   Клиент дозрел до видений силуэта "Тирпица" в Рижском заливе, но...
   Вопреки страхам контр-адмирала Дрозда, "Тирпиц" в Рижский залив не полез. Линкор, израсходовавший большую часть боекомплекта, отбыл в Данциг с эскортом из второй флотилии миноносцев (Т-2, Т-5, Т-8, Т-11) корветтен-капитана Эрдманна.
   Легкие крейсера "Эмден" и "Лейпциг" и "окружающая свита" миноносцев 5-й флотилии корветтен-капитана Морица Шмидта ("Кондор", "Ягуар", "Фальке", "Грейф", "Зееадлер" и "Илтис"), после пополнение топлива и боезапаса в Мемеле, должны были снова взять курс на Рижский залив 29-го июня.
   Пока же прикрытие десанта от возможного вмешательства советских кораблей осуществлял отряд во главе с тяжелым крейсером "Лютцов", на который с "Лейпцига" перенёс свой флаг командующий крейсерами вице-адмирал Хуберт Шмундт. "Карманный линкор" сопровождали легкие крейсера "Кёльн" и "Нюрнберг", а также упомянутая уже восьмая флотилия эскадренных миноносцев "Нарвик" капитана цур зее Готфрида Пёнитца, состоящая из пяти эсминцев (Z23 - Z27).
   Вспомогательные крейсера, ночью отважно защитившие десантный флот от советских эсминцев, входили в состав 1-й группы минных заградителей "Пруссия", капитана цур зее Бентлаге. Для операций на Балтике Кригсмарине таких групп создало три. "Пруссия" базировалась в Пилау, "Север" - в шхерах Турку, а группа "Кобра" - в шхерах Поркалла и Котки.
   По первоначальному плану, их задачей становились активные минные постановки в советских водах. После принятия наступательной морской стратегии на востоке, к ней добавились атаки советских торговых судов, охрана конвоев и разведка в интересах главных сил. Весомость, залпам прикрытия создавали вспомогательные крейсера, плюс сами заградители имели достаточно сильное вооружение для этих целей.
   В итоге группу "Пруссия" составили три вспомогательных крейсера ("Гельголанд", "Гейер" и "Эбер") и четвёрка минзагов, каждый с "биографией", отсюда нюанс ситуации.
   Турбинный пароход "Versailles" (2156 брт), французский пассажирский паром девятнадцатого года, из-за сильного износа натужно выдавал 17 узлов, вместо 23-х времён своей молодости. После захвата немцами был введен в состав германского флота как вспомогательный минзаг, который нёс 4 20-мм зенитных автомата и 200 мин. Минзагом он оказался не слишком хорошим. В рамках подготовки Балтийской операции корабль прошел капитальное переоборудование в легкий вспомогательный крейсер, получив два 105-мм орудия, а зенитное вооружение переработали кардинально (соответственно "доктрине вермахта - двадцатки только счетверёнки"), плюс два спаренных 533-мм торпедных аппарата и противолодочное вооружение. Оборудование для приема и постановки мин при этом демонтировали, хотя корабль по бумагам ещё числился минзагом.
   Роль флагмана тройки "конкретно минзагов" вручили "Грилле" - государственной яхте с водоизмещением 3430 тонн, вооруженной тремя 127-мм орудиями, 20-мм и 37-мм автоматами плюс 280 мин в трюмах и турбины, разгоняющие весьма элегантно выглядящую посудину до 26-и узлов.
   Теплоход "Пройсен" (2529 BRT) - пассажирский паром, пыхтел машиной на пределе для шестнадцати узлов, вместо "юных" двадцати трёх, вооружён двумя 8-8, зенитными автоматами, мог брать до четырёх сотен мин.
   Теплоход "Скагеррак" (1281 BRT) являлся пассажирским паромом из страны фьордов трески и камбалы, выдавал восемнадцать узлов, был вооружен 20-мм и 37-мм зенитными автоматами, мог брать до ста шестидесяти мин, а в свете новых задач флота, перед нападением на СССР, на нём установили ещё и пару знаменитых ахт-ахтов.
   С рассветом, получив сообщения разведчиков Люфтваффе, корабли группы "Пруссия" развернулись на восток и стали прочесывать Рижский залив в поисках бегущих из Риги советских транспортов.
   Одним из первых вновь отличился везунчик "Гельголанд", захватив плавучий кран и потопив охранявший его "малый охотник". Ещё по одному плавучему крану захватили "Скагеррак", "Гейер" и эсминец Z25.
   "Пройсен" захватил латвийский грузо-пассажирский пароход "Кондорс" вместимость 137 брт (водоизмещение 210 т). Потом он же задержал латвийский грузовой пароход "Илга" вместимость 211 брт. Правда в последнем случае захват был весьма условным, ибо латышский экипаж уже успел разоружить и частично даже выбросить за борт эвакуировавшуюся на нём небольшую группу коммунистов из числа ответственных партийных работников.
   "Versailles" тем временем захватил латвийский грузопассажирский пароход "Банга" водоизмещение 800т, "Эбер" - латвийский грузовой пароход "Аретуза" (полная вместимость 477 брт), эсминец Z27 - латвийский грузовой пароход "Расма" (3204 брт) а эсминец Z23 - эстонский грузовой пароход "Марта" (1414 брт).
   Более-менее достойное сопротивление немцы встретили лишь когда "Грилле" сумел перехватить отставшую от конвоя плавбазу подводных лодок "Иртыш". Последняя представляла собой бывший грузопассажирский пароход водоизмещением 2325 тонн. Скорость 9 узлов. Вооружение: 2 х 45-мм пушки. То есть при встрече с быстрой и отлично вооруженной немецкой яхтой эта посудина не могла ни сражаться, ни убежать. Однако советские моряки отказались спускать флаг и отстреливались из своих малокалиберных пушек, пары зенитных пулемётов и даже винтовок, пока спустя полчаса пылающая от носа до корми плавбаза не погрузилась в воды Рижского залива. А спустя каких-то 20 минут после этого прискорбного события советская подводная лодка "С7" выпустила торпеды по "Грилле" и тральщикам, которые занимались спасением остатков экипажа "Иртыша", но промазала. В ответ M202, M251 и M252 атаковали лодку глубинными бомбами. Поврежденная лодка всплыла неподалеку от "Грилле" и была потоплена таранным ударом яхты.
   Лодка "С101" пробовала выйти в атаку на "Нюрнберг" но была обнаружена и повреждена гидросамолетом Арадо, а потом потоплена глубинными бомбами эсминцев Z24 и Z26.
   Лодка "С102" атаковала один из конвоев, но неудачно - торпеды из-за малой глубины зарылись в дно.
   Атака торпедных катеров тоже не дала результата. Катера не смогли пробиться через стену заградительного огня немецких кораблей и выпустили торпеды с большого расстояния без всякого результата. Двое из катеров при отходе были потоплены немецкими истребителями воздушного прикрытия.
   А затем начался штурм.

* * *

   Оборона Риги с моря на 27 июня была откровенно слабой. Даже слабее, чем во времена Латвийской республики, когда столицу от атак с моря охраняли более двадцати орудий (девять из которых шестидюймовки Канэ и две стотридцатки Обуховского завода), что считалось явно недостаточным. После оккупации Латвии, старые армейские 107-мм пушки Шнейдера и 152-мм гаубицы Виккерса, сняли с вооружения береговой артиллерии, а новые современные пушки поставить не успели.
   Ригу с моря оборонял 98-й дивизион береговой обороны в составе 192 батр (3 - 152-мм орудия Канэ бывшего полка Береговой артиллерии армии ЛР), 151 батр (2 - 130-мм орудия Обуховского завода бывшего полка Береговой артиллерии армии ЛР), 415 батр (4 - 76-мм cтационарных орудия образца 1931 года), 417 батр (2 - 76-мм cтационарных орудия образца 1931 года). При этом 192 батр и 151 батр находились на правом (восточном) берегу Даугавы на полуострове известном как "Мангальсала", а 415 батр - на левом (западном) берегу в крепости "Усть-Двинск", в форте "Комета".
   От воздушных атак ВМБ "Усть-Двинск" прикрывал 104 зенитно-артиллерийский дивизион КБФ в составе 510-й, 511-й, 512-й и 231-й батарей по 4 76-мм зенитных орудия. 152-мм орудия, ранее стоявшие на левом берегу, ещё при Латвийской Республике, переставили на ж/д платформы. После оккупации 10 артдивизион, в составе 193-й и 194-й ж/д батарей отправили в Вентспилс, где он и был захвачен немцами.
   В Мангальсале также находилась прожекторная станция.
   В рижском предместье Ринужи, на берегу Даугавы, находилась кинжальная батарея из двух 75-мм пушек Шнейдера образца 1897 года в бетонных казематах. Изгиб реки позволял ей простреливать "кинжальным" огнём фарватер, на случай прорыва судов неприятеля в Даугаву.
   И как прикажете с таким набором разработать нормальный план обороны?!
   Одним из пунктов последовательности выработки командирского решения значится "оценка обстановки", без неё никак не обойтись. Общую обстановку в городе и окрестностях характеризовало одно слово - бардак, или, если хотите, пять - пожар и наводнение в борделе.
   К моменту начала боев под Ригой, Северо-Западный фронт красных уже потерпел поражение в Приграничном сражении с немецкой группой армий "Север". "Руководство фронта потеряло всякую связь с войсками. Армия неуправляема, стихийно отходит, беспорядки", - докладывал 26-го июня в Москву замначальника 3-го отдела штаба фронта Асмолов.
   Стрельба в городе началась задолго до подхода немцев - с 23-го июня. 25-го составлявший гарнизон Риги 28-й мотострелковый полк и курсанты Рижского пехотного училища, были выведены из города и спешно брошены на Либавское направление. Их выход из города и послужил сигналом для общего восстания националистов. Порядок в столице Латвии на период отсутствия регулярных советских войск должны были обеспечить чекисты и отряды так называемой "рабочей гвардии", но с этим также возникли определённые трудности.
   Оборону города возглавил штаб 22-й мотострелковой дивизии НКВД (командир подполковник Головко). В соответствии с мобпланом, дивизия "набухала" до трёх полков (1-го, 3-го и 5-го мсп НКВД), но 1-й полк дислоцировался в Каунасе, оказался втянут в боевые действия и не смог соединиться с основными силами. 3-й полк дислоцировался в Таллине и также не смог войти в состав дивизии. В Риге находился лишь 5-й мотострелковый полк и дивизионные части, включавшие артиллерийскую батарею, пулемётную и танковую роты. Потому подполковник Головко включил в состав своей дивизии то, что было под рукой - 83-й железнодорожный полк НКВД, 155-й конвойный батальон НКВД, а также три батальона и отдельную роту "рабочей гвардии", которых свели в Красногвардейский полк. "Рабочим гвардейцам", среди которых было много рижских евреев, раздали около тысячи английских винтовок Росса-Энфильда со складов айзсаргов, а отсутствие пушек/пулемётов должен был "скомпенсировать" бронепоезд.
   83-й полк и Красногвардейский полк заняли оборону по берегу Даугавы, 155-й конвойный батальон оборонял узкое межозерное дефиле и мост через реку Югла, к востоку от Риги, 5-й мотострелковый полк остался в резерве и вёл борьбу с группами повстанцев в городе. Артиллерийская батарея, пулемётная рота и танковая рота находились в распоряжении 83-го полка, но периодически их бросали на подмогу пятому полку. У "чердачных/лесных стрелков" не было центрального руководства, но и Головко не имел связи с моряками, и не мог ничего поделать с бегущими через город войсками. Чекисты установили в "плавающих подконтрольных" участках города режим террора, но это не решило проблему полностью, хотя в целом восстание удалось взять под контроль.
   Начиная с утра 27-го июня, через Ригу на восток стали беспрерывным потоком проходить машины штаба 8-й армии и других частей. Этот поток машин послужил стимулом для начала новой волны восстания. Скоро из многих домов с чердаков и окон опять началась стрельба по отходящим частям.
   А над Рижским заливом загрохотали 280-мм орудия броненосцев "Шлезиен" и "Шлезвиг-Голштейн", ознаменовав начало морского штурма города. Огонь старых броненосцев корректировали с воздуха самолеты, с моря бронекатера-разведчики. А вслед за ударами одиннадцатидюймовок, загремели пушки канонерских лодок и сторожевиков.
   Операцией руководил вице-адмирал Хуберт Шмундт, который перенёс свой флаг с "Лейпцига" на тяжелый крейсер "Лютцов".
   Флаг командира десантных кораблей капитана цур зее Йоханнеса Риве, как и под Либавой, развевался над моторной яхтой "Фея".
   Корветенн-капитан Герхарт фон Дист разместил свой штаб на захваченном в Либаве бывшем литовском сторожевом катере "Partizanas". По тем временам современная быстроходная посудина с дизельным мотором, 57-мм пушкой и несколькими пулеметами.
   Командир 163-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Эрвин Энгельбрехт, со своим штабом, оккупировали старый миноносец Т-190 "Claus von Bevern".
   Основные потери вызвала спешка/цейтнот, при прорыве наспех поставленного заграждения. Этим занималась 31-я флотилия тральщиков вооруженная мобилизованными 100-тонными гражданскими мотоботами. Первым, с большей частью экипажа, на воздух взлетел тральщик M-3134 (Verkehrsboot HAV 3), через несколько минут взорвался и затонул флагман - M-3131 Betje, на борту которого в числе двадцати двух моряков погиб также командир флотилии - корветтен-капитан Хейнрих Конрад.
   После этого за дело взялись "раумботы" второй флотилии катерных тральщиков. Но, несмотря на их усилия, скоро подорвались и пошли на дно бронекатера-разведчики "Флинк" и "Эгер".
   Впрочем, немцев это ничуть не смутило и уж тем более не остановило. С бортов старых миноносцев и быстроходных транспортов спустили штурмботы с морскими пехотинцами первой волны. При этом подорвался на мине и затонул на мелководье старый миноносец Т-157.
   С полуразрушенного форта "Комета" открыла стрельбу последняя уцелевшая 76-мм пушка, уничтожив 4 штурмбота с морпехами, после чего была приведена к молчанию огнём канонерских лодок и бронекатеров. Вторая и третья роты Флотского Штурмового Батальона, усиленные саперами 163-й дивизии, высадились на берег со штурмботов и тральных баркасов. После чего те из них, кто пережил очередной бой, "короткий, но весь накоротке", овладели полуразрушенным фортом. Вслед за тем, с барж, паромов Зибеля и каботажных судов, на берег высадилась пехота.
   Примерно через час, когда на сушу доставили полевую артиллерию, 307-й пехотный полк начал штурм крепости "Усть-Двинск". Первая попытка штурма прошла без надлежащей подготовки, "отряды пошли по предсказуемым траекториям", в результате атаку, проведенную при поддержке лёгких пехотных орудий, советские моряки отбили, нанеся немцам заметные потери. "Если вражина не сдаётся - его уничтожают", подумал генерал-лейтенант Энгельбрехт, после чего пришло время работы тяжёлой арты. Повторная атака, после обстрела одиннадцатидюймовками броненосцев, дала результат, и пехотинцы ворвались в крепость. Советские моряки отважно сражались за каждый метр, но их было слишком мало. Примерно к обеду в Усть-Двинске всё было кончено.
   В Мангальсале немцев встретил куда более горячий прием, поскольку пушки 192-й и 151-й батарей оказались не подавленными, и чуть не сумели сорвать высадку.
   Первую волну десанта на этом участке составили 1-я, 4-я, 5-я и 6-я роты Флотского Штурмового Батальона и 5-я рота "морского" батальона трофейных танков. Так как восемь танков отдали бронепоездам, а часть потеряли в Либаве, то последняя теперь имела на вооружении лишь два Kreuzer Panzerkampfwagen Mk.II 742(e), пять Kreuzer PzKpfw Mk.II 742(e)CS75, два Leichter PzKpfw Mk.VIB 735(e), пару Т-26 и три бронеавтомобиля БА-10.
   Огонь береговой артиллерии за короткое время "цепанул" сторожевые корабли F-5, F-7, и F-10. Затем попадание получила канонерская лодка SAT-1 Ost, которая, попытавшись выти из-под обстрела, наскочила на мину и, после сильного взрыва, затонула.
   Русские перенесли огонь на десантные средства. Первое попадание разнесло на куски мотобот "Мемель", следом пошел на дно бронекатер "Беовульф", "булькнули" мотоботы "Эсте" и "Стар". Несколько снарядов отправили на дно самоходную баржу вместе с бронеавтомобилем БА-10 и обоими трофейными Т-26.
   Морские пехотинцы под градом снарядов, старались окопаться на берегу. Именно там, на берегу, уже после высадки десанта, от попаданий русских снарядов сгорели ещё четыре баржи без мотора, три саперно-десантные катера и пять штурмботов.
   Назревающий кризис атаки вновь спас огонь броненосцев. Прикрытые огнём "больших калибров" баржи, выпустили на волю оставшиеся танки и морпехов, ринувшихся на штурм батарей. Картечь вовремя - это страшно, но... перезарядка, и у батарей, лишенных пехотного прикрытия, равно как и противотанковых средств, попросту не осталось шансов.
   Захват батарей стал "отмашкой" для высадки в Мангальсале солдат 310-го пехотного полка. Примерно к тому времени наскочил на мину, затонув на мелководье, пароход А-19 "Шванек" водоизмещением 4600 тонн. На борту транспорта находилось шесть сотен солдат, 88 лошадей и 35 автомобилей. Надстройки корабля остались торчать над водой, так что подавляющее большинство солдат и членов экипажа спаслись, но лошади и автомобили остались под водой.
   Между тем, запустив вперёд бронекатера, канонерские лодки вошли в устье Даугавы и вступили в перестрелку c кинжальной батареей. Получив несколько попаданий 75-мм снарядами, затонул бронекатер "Один", после чего немецкие корабли отошли.
   Тем временем, захватившие Мангальсалу немецкие пехотинцы, на штурмовых лодках форсировали старый приток Даугавы, и атаковали рижские предместья Ринужи, с кинжальной батареей, и Вецмилгравис с судоремонтным заводом. Развернув парочку уцелевших 152-мм и 130-мм пушек на отбитых батареях, немецкие моряки поддерживали атаку огнем.
   Серьезное сопротивление немцы встретили только у кинжальной батареи, где русские сумели отбить первую атаку и продержатся пока не подошли немецкие танки, под прикрытием которых форт, вместе с его защитниками, взорвали саперы.
   К тому времени над полем боя, наконец-то, опять появилась советская морская авиация 8-й бригады Балтийского флота. В критические дни 25-26 июня бригада бомбила военные объекты в Финляндии, несла при этом потери и получала кое-какие пополнения. Для вылета под Ригу удалось поднять в воздух 46 "ильюшиных", 15 из которых несли торпеды. И снова на советские машины набросились церштёреры из III./ZG26, а потом уцелевших встретила стена зенитного огня с кораблей. На этот раз немцы, помня попадание в "Ганновер" высотной торпедой, занялись в первую очередь высотными бомбардировщиками. Большинство из них не сумели прорваться к кораблям и сбрасывали свой груз на уже захваченную немцами крепость "Усть-Двинск" и военно-морскую базу. Бомбы с адским грохотом крушили старые бастионы и прочие строения, поднимая огромные столбы пыли и дыма от разгорающихся пожарищ. Им на встречу с неба опять тянулись "кометные" хвосты падающих самолетов и белые купола парашютов.
   Парочка бомб, рванув на мелководье, изрешетили осколками борт парохода R-28 "Филип Хейнекен" водоизмещением 4000 тонн. При выходе из Копенгагена на его борту было 800 солдат, 55 лошадей и 20 различных повозок. К счастью для немцев, солдат, лошадей и половину транспортных средств уже успели разгрузить, так что потери ограничились парой десятков убитых и раненных моряков.
   Этот успех стоил русским 16 сбитых бомбардировщиков. Торпедоносцы подошли к цели с небольшим опозданием на малой высоте, и их встретила та же стена разрывов и огненных трасс. Да ещё пикирующие сверху Bf-110. Русские бортстрелки отбивались отчаянно и даже сумели сбить два церштёрера, но 11 торпедоносцев друг за другом рухнули в воды Рижского залива. Экипаж последнего из них врезал свой подбитый самолет в канонерскую лодку SAT-20 West, отправив её на дно вместе с собою. Это и стало единственным успехом торпедоносцев.
   Все эти события проходили без вмешательства подполковника Головко, у которого просто не хватало людей, да и попросту не было связи с моряками.
   Только после обеда, когда немцы атаковали северные предместья Риги с кинжальной батареей, Головко уже был просто вынужден реагировать. Он отправил на подмогу уже уничтоженной кинжальной батарее свой бронепоезд.
   Как оказалось - не вовремя.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   117
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"