Аннотация: Смыслов в рассказике много - попробуйте найти свой
Косолапый уныло брёл по родному Лесу. С некоторых пор его жизнь превратилась в фильмы ужасов, о которых в Лесу говорили только шёпотом. Специальная Служба Леса не любила выпускать информацию из лап, но кое-что просачивалось к СМИ - сорокам массового информирования.
Сороки трещали, что в этих фильмах бродили чудовищные звери, о которых не знали даже за Океаном. Тем зверям даже слоны из Городского зоопарка были на один укус. Медведь хотел сейчас повстречать такого зверя, чтобы разом покончить с жизнью и своим позором.
Мишка шёл, изредка ломая попавшее под лапу тонкое деревце. Вскоре он вышел к дороге. По правилам лесного движения следовало посмотреть по сторонам, а после переходить дорогу, но сегодня медведю было не до того. Он сделал шаг и замер, заслышав приближающийся шум мотора.
Стоило бы спрятаться, но косолапый так устал, что решил - будь, что будет. Он присел на пыльный гравий, и повернул морду в сторону надвигавшегося звука.
Из-за поворота вывернул длинный автобус, набитый человеческими детёнышами. Увидев мишку, они заорали из окон:
- Медвед! Превед!
Косолапый обхватил голову лапами.
- У-у-у-у! - казалось, это не глотка, а измученное сердце исторгло вопль отчаяния. Мишка поднялся и потрусил через бетонку. Из-за поворота опять послышался шум мотора. Медведь прибавил скорости и скрылся в кустах. В набегающем шуме ему послышалось "превед". Косолапый захныкал и побежал в глубину Леса.
Через полчаса изрядно потрёпанный мишка неожиданно для себя выбежал аккурат на стоянку туристов. Тихое бренчание гитары испуганно заглохло, а через мгновение тишина Леса взорвалась радостными криками:
- Смотрите! Медвед! Ура!!!
Косолапый устало завыл и ринулся в кусты. В след ему летело восторженное:
- Превед!
Мишка бежал, не глядя под лапы, которые уже заплетались от усталости. Пропустив трухлявое бревно, он споткнулся и кубарем полетел в темноту оврага.
...Когда мишка очнулся, рядом с ним сидел крупный заяц. Косолапый устало рыкнул в его сторону, но тот даже не дёрнулся, только вперил холодный взгляд в Мишкину переносицу и процедил на общелесном пиджин-русише:
- Чё казалапый, праплемы?
- А тибе-та чё нада? - зло огрызнулся мишка.
- ЭЗэЗэЛ нада взё, чё в Лизу праизходид, - важно произнес заяц. Медведь почувствовал, как по спине пробежался холодок. Заяц оказался не простой, а работник Спецслужбы Леса.
- А я чё, я ничё, - виновато зачастил косолапый, - ани зами ка мне лезуд.
- Ничё! - приподнялся заяц. - А кито тибя, олуха, празил вылезад, ката эда парачка спаривалаз? А кито тибя, маркофка гнилая, празил кричад им "превед"? Кито, а?
- Та я эта, - заныл мишка, предчувствуя недоброе, - я тока пашутид хател.
- Пашутид! - гневно завопил заяц. - Я тибе дам пашутид! Мы апирацию гатофили-гатофили, учили взех кафарид па чилавечезкаму, разветку ва взе заапарки и цырки фнетрили, а ты, кофрик хадячий, нам чуд взё не зафалил!
Медведь вжался в холодную глину оврага.
- Ну, я ничаяна!
- Знаиш, жопа с ручкай, как бьюд за ничаяна? - угрожающе спросил заяц.
- Прастите! - завыл мишка, чувствуя приближение "болезни" его имени. - Я больши ни буду!
- Канечна не будишь, - неожиданно спокойно произнес заяц. - А читобы мы былы уферены в этам, ты зделаиш вод чито...
...Косолапый сидел за решёткой Городского зоопарка. С другой стороны бродили люди, показывали на него, что-то говорили. Несмотря общелесной, понимал он их с трудом. Когда набиралось десятка три посетителей, он поднимал лапы вверх и лениво говорил:
- У-у-у...
Люди радостно кричали: "Превед!" и кидали в клетку снедь и разное барахло, вроде сотовых телефонов, очков и почему-то женских трусиков. Барахло забирал подкупленный Спецслужбой Леса сторож, который за это позволял мишке раз в месяц уходить на побывку в Лес. Это мирило медведя со службой в зоопарке. Да и шоколад, что бросали в клетку люди, не сильно уступал дикому мёду. Особенно, если учесть, что к шоколаду не прилагались пчёлы.
Немного портило картину то, что кое-чем из снеди приходилось делиться с куратором-зайцем, да регулярно докладывать ему о людских беседах. На память мишка не жаловался, но язык людей отличался от общелесного, поэтому он пока с трудом понимал вражеские разговоры. Впрочем, заяц его убеждал, что после некоторой тренировки будет легче. Медведь ему верил. Приходилось верить.
Вечерело. Северный ветер принёс вонь от обезьяньей клетки. Косолапый поморщился, и полез в искусственную берлогу. Работать на ССЛ ему оставалось целых четыре года. Он свернулся клубком в углу и успел ещё подумать - на общелесном для тренировки:
- А чё, пажрад дают, рабоды не многа - значид жид можна.
После чего мирно заснул, сопя в две дырочки. Снился ему Лес и родная берлога, где всегда стоял приятный мускусный запах. И никаких женских трусиков.