Шегге Катти : другие произведения.

Глава 6. Дары

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Не жди взаимности, не надейся на бескорыстие...

  Длинные ножны были выкованы из крепкой стали и украшены серебряными листьями вьюна, а рукоятку меча венчали три изумруда, переливавшиеся на солнце. Вин никогда в жизни не держал в руках такое красивое оружие. Но более всего его привлекало гладкое лезвие меча, способное легко разрезать шелковый платок или разрубить молодую ветку. Рудокопы не поскупились на подарки. После того, как вести о появлении нома облетели подземелья и поднебесный город горняков, друзья оказались в центре всеобщего внимания. Хотя, бесспорно, больше всего взоров было устремлено в сторону Дугласа - парень пропадал днем в пещерах, ведя долгие разговоры со старейшинами рудокопов, а ночи они проводили в самых высоких домах Рохно, хозяева которых считали за честь принимать у себя странного сородича, прибывшего из далеких краев за горами.
  На пятый день своего пребывания в поселке путешественники все-таки продолжили путь. Хошиен, один из немногих рудокопов, занимавшихся обменом, по велению бана Гриаша погрузил на шестерых мулов тюки дорогих тканей, вышитых золотыми нитками, и корзины спелых плодов. Купец последовал на север, чтобы указать дорогу и провести чужестранцев к соседнему подземному городу, где он должен был передать радостные известия местным старейшинам.
  Дорога шла среди скальных расщелин и ухабов. Мулы ступали по извилистой каменной тропе, неся на себе поклажу, рядом с ними шли купец и его помощники. В путь двинулись старшие сыновья ходока и родственники жены. Все они были безродными, так назывались те, кто утратил или сбросил с себя меду, знак номов. Это означало, что люди отныне не имели права спускаться в подземные шахты и заниматься ремеслами, бывшими в почете у их предков. Образ жизни и умения в каком-либо мастерстве передавались у горняков от отца к сыну. При этом немалую роль играла меда. Ежели старейшины преподносили после рождения младенцу меду иного цвета, чем у его отца или матери, то следовало передать это дитя в иную семью, воспитавшую бы его как родного. Толщина, металл и обрамление браслета, который рудокоп одевал на руку с вступлением в юношескую пору, указывали на то, каким трудом он будет служить своему народу и номам: горным делом, охотой, земледелием, станет он умельцем или советником.
  Переход невысокой гряды проходил при ясном небе и теплом ветре. Люди, привыкшие к долгим пешим странствиям, шагали от восхода до заката, изредка устраивая короткие остановки. Ортек с Дугласом обычно шли впереди отряда вместе с Хошиеном. Черноморец часто заглядывал в дневник Отиха, заново просматривая записи смертника о бродяжничестве по Рудным горам. Отих указывал на пустынный каменистый берег Алдана, по которому он поднимался к истоку реки. В них не было ни слова о рудокопах или номах, повстречавшихся бедняге, поэтому царевич просил купца не отдаляться на запад от устья потока. Царевич намеревался держаться маршрута смертника. Дуглас переводил ответные слова рудокопа:
  - Незачем к реке приближаться. Гранитные подъемы образуют крутой берег, что ни к воде не подберешься, ни от жары под сенью деревьев не спрячешься, ни еды никакой не найдешь. Река здесь проходит опасные пороги: соскользнешь в неё случайно со скалы - и не выберешься обратно.
  Вин обычно замыкал шествие. Он присматривал за единственной девушкой среди неотесанных мужиков, которые с опаской кидали взгляды на чужеземку, её светлые кудряшки и большие карие глаза. Пират не раз усмехался, когда горные парнишки низко кланялись Лиссе, прикладывая левую руку к груди. Они высоко чествовали сестру рудокопа, способного понимать язык номов, которая к тому же совсем не походила на местных низкорослых темноволосых женщин. В ней многие угадывали женщину Пелессов, черты горцев, с которыми рудокопы в былые времена жили в мире и дружбе. Сам граф также не спускал с неё глаз. Тайя, как всегда, отставала, хотя нынче ей не приходилось нести припасов или пробираться через густой бурелом. Но порой, как догадывался Вин, девушка намеренно замедляла шаг: у неё ведь был постоянный собеседник, и она нередко разговаривала шепотом со своим духом подальше от чужих ушей, чем еще больше изумляла рудокопов, замечавших её невнятное тихое бормотание в одиночестве.
  Утром седьмого дня, едва караван двинулся с места ночной стоянки, пришлось устраивать непредусмотренный привал. Вин поспешил пробраться между вереницей мулов к шедшим впереди проводникам-рудокопам, сгрудившимся в кучу. Его уже опередила Лисса. Девушка растолкала мужчин в разные стороны и упала на колени перед бледным бессознательным телом брата, покоявшимся на земле.
  - Он свалился без чувств, - ответил Ортек на немой вопрос релийца. Черноморец также был отстранен от тела брата обеспокоенной тайей, которая ощупывала лоб, щеки и руки Дугласа. - Сегодня он был бел как снег, но не стал возражать или жаловаться, когда я решил прибавить шагу. А потом... так внезапно... Но он дышит, я думаю вскоре он придет в себя.
  Вин поглядел на испуганное лицо Лиссы. Девушка колдовала над неподвижным телом. Её старания не пропали даром - вскоре рудокоп открыл глаза и приподнялся на локте над землей. Хошиен протянул ему флягу с чистой водой. Дуглас жадно припал к прохладной жидкости. Он встал на ноги, опираясь на плечо сестры, и отошел к большому камню, осколку гор, лежавшему недалеко от дороги и содержавшему в себе полтора человеческих роста. Дуг оперся об его шершавую пыльную поверхность спиной, вновь прикрыв глаза. Вин и Ортек не отходили от товарища ни на шаг, но в их сторону то и дело метался порой испуганный, порой ненавидивший взгляд Лиссы. Рудокопы в это время по приказу командира распрягали животных.
  - Это не может быть конец, - прошептала Лисса, склонившись над слабым братом. По её лицу текли слезы. - Дуглас, Дуг! Они забрали Ныша, а теперь хотят уничтожить и тебя. А обещали ведь спасение и избавление...
  - Подожди меня провожать в море, - слабо ответил Дуглас. - Я немного отдохну и продолжу путь.
  - Ты совсем без сил. Почему они тебя не исцелили, раз считают себя всемогущими? Почему? - навзрыд вопрошала девушка, но Дуглас лишь тяжело сглотнул слюну и громко задышал. - Ланс говорит, ему поможет водяная лилия, - Лисса подняла глаза на стоявших рядом мужчин. - У неё резкий запах и большие цветы. Ортек, ты должен знать это растение, - её приказной тон возымел действие, и черноморец быстро отошел в сторону, расматривая под ногами редкую траву. Он двинулся по каменистому спуску к далекой реке. Вин неодобрительно поглядел ему в след. Отыскать на этой пустынной скалистой тропе нужное лекарство было невозможно, и черноморец мог лишь заблудиться или в бесполезных блужданиях соскользнуть с крутого обрыва в пропасть.
  - Сарпион бы сумел облегчить его боли и страдания, - произнес пират. Он был удивлен столь резким речам девушки. Он тоже переживал о пропаже дракона, который, по-видимому, сбежал из Рохно в испуге перед столь многолюдными каменными постройками, но не следовало же в этом обвинять всех жителей Рудных гор, которые оказали путешественникам радушный прием.
  - Не волнуйся, Лансу тоже многое по силам, - язвительно ответила Лисса. - А ты, я вижу, уже соскучился по колдунам и ... колдуньям. Ты знал, ты знал, что ожидает смертника, променявшего быструю смерть на мучительное существование. Знал и посмел предложить ему такой конец! - обвиняющее и в тоже время молящее, жалобное выражение её карих глаз заворожило пирата.
  Он не мог не предполагать о предстоявших муках, подумал про себя Вин. Ведь его могло ожидать такое же наказание. За пиратство морийский государь приказывал рубить преступникам головы или отправлять на каторгу, и тогда единственным спасением для обреченного узника была это старинная традиция. Он знал и видел, что пришлось пережить тем, кто избрал подобный путь. Но жизнь всегда лучше, чем смерть... Так считаешь, пока тебе неведомы страдания и лишения. Он отвел взор от её красивого лица, испачканного пылью и слезами, лишь когда к ним подошел юный рудокоп, державший под узды мула. Юноша обратился к спутникам, но никто из них не понял сказанных слов. Он оставил мула, со спины которого были сняты полные тюки и закреплено удобное седло, а затем отошел к своим сородичам.
  - Я приму их предложение, - после долгого молчания тихо произнес Дуг. Видимо, солнечный свет причинял ему боль, он прикрыл глаза ладонями. - Мы двинемся дальше по дороге. Время поджимает. Я поеду на нем, - Дуглас попытался встать, и был подхвачен с обеих сторон Лиссой и Вином, которые помогли ему забраться в седло.
  Рудокопы не сразу продолжили путь. Некоторое время пришлось разыскивать черноморца, спустившегося в овраг, располагавшийся за высокой грядой, по которой тянулась узкая тропа. Хошиен объяснил своим спутникам, что дорога проходит в стороне от селений горняков, находившихся на западе в лоне гор. Ею пользовались лишь пастухи, перегонявшие скот с горных пастбищ в речные низины. Но каравану вскоре предстояло свернуть на закат. Город Орне, куда они держали путь, лежал в нескольких днях перехода. Их ожидала самая тяжелая часть пути: пологая дорога должна была смениться густым ельником и опасным подъемом по острым скалам, за которыми лежала Долина Воды.
  Бледный вид Дугласа, который отныне ехал верхом в конце вереницы мулов, вызывал тревогу и опасения у всех, но сам рудокоп на вопросы и озабоченные взгляды лишь улыбался. Хотя походило, что даже эта улыбка давалась ему с мукой и болью. Лисса не отставала от брата. Она не выпускала из рук его слабую ладонь, как будто своим присутствием и прикосновением могла передать ему часть силы и здоровья. Ортек брел с поникшей головой: как только отряд свернул в темный лес, черноморец не поднимал глаз от земли, разыскивая в зелени под ногами знакомые целительные травы и корешки. Его поведение передалось и молодым горнякам. За один день они насобирали большую охапку цветов, стеблей и листьев всевозможных растений, каждое из которых, по их мнению, должно было помочь Дугласу.
  Обвинение застыло в глазах тайи. Поначалу, Вину казалось, что девушка злилась лишь на него. И он стойко переносил её укоры и насмешки, понимая, что вспомнить все, что произошло за долгую дорогу по болотам в летнюю жару, ему было пока не дано. Он знал, что подался уговорам колдуна отправиться к морю - к морю, по которому он скучал, которое снилось ему по ночам и перекатывалось волнами в его гудящей от зноя голове. Пират считал, что затуманенное сознание было вызвано слишком долгим нахождением на суше - ведь как у крестьянина в первый раз на волнах порой начинается морская болезнь, так и бывалый моряк может грезить о покачивании по бурной воде наяву. Для него прошедшие дни вставали как смутный сон. Он помнил привалы и ночевки на болотах, дорогу, которая не менялась день ото дня, но чаще всего у него перед глазами являлись синие глаза далийской графини. А Лисса? Что делала она в это время? Графу порой казалось, что девушка оставила своих друзей, и он очень по ней скучал. Лишь при спуске по реке он понял, что она всегда была рядом, а он совсем позабыл об этом. "Но, конечно, река излечила его", - наивно полагал пират, а иные мысли, что иногда приходили ему на ум, в которых виновниками его забытья являлись колдуны и их чародейство, прогонялись прочь.
  Холодность еще сильнее ранит сердца женщин, чем увлечение кавалера другой красавицей - так говорили светские дамы на релийских приемах. Уж лучше отказать словами и презрительными взглядами, чем ответить равнодушным молчанием. Граф де Терро редко следовал этим советам, ибо не имел времени на любовные интриги и заигрывания, сразу переходя к действиям, которых несомненно желали и предвкушали его возлюбленные. В конце концов, в портовых домах редко встретишь воспитанную барышню, всё больше милых сговорчивых девиц. Граф уже знал женщин всех занятий, родов и запросов. Они сами его выбирали, покоряли и оставляли, в этом не было ни капли горечи или сожаления. Но нынче ему следовало признаться, что он совсем поглупел в обращении с дамой. А разве Лиссу можно было назвать дамой?! Она всегда называла себя тайей, то есть дочерью Тайры, а дамы, по её мнению, проводили жизнь среди нарядов и слуг. Вин усмехался столь крайнему суждению, которое было далеко от истины. Но в устах Лиссы даже безрассудная фраза звучала как неоспоримое доказательство, и ей не нужны были иные аргументы и опровержения. Такой упрямый характер, порой размышлял граф, такой скверный нрав.
  Долина Воды поражала своим видом: изрезанная трещинами, застывшая, гладкая поверхность, из которой временами вздымались вверх гремучие мощные струи воды, производившие при этом пар, резкие запахи и дрожание земли. Караван обогнул эти места стороной, по редкому пролеску, спускавшемуся в широкую пропасть, на дне которой виднелись удлиненные дома рудокопов.
  - В Долине Воды всегда тепло, - ответил Хошиен на расспросы Дугласа. - Здесь находятся парильни номов. Защитники подогревают целые озера, что расположены под землей, на незримом для человеческого ока огне, после чего выбрасывают горячие потоки наружу.
  Рядом с наземным городом Орне в пещерах, уходивших в глубину гор, проживали горняки, добывавшие в шахтах уголь и золотые самородки. Этот драгоценный металл можно было обнаружить и возле мелкого русла широкой речушки, протекавшей на каменистой поверхности, поведал проводник. Из подземелий, которые величественно назывались Золотой Жилой, в Орне вышли старейшины рудокопов, как только Хошиен сообщил своим знакомым, что сопровождает чужеземца, снискавшего милость номов. Для рудокопа Дуглас несмотря на коренастость, а тем более меду, все-таки оставался чужаком, странником, который взбудоражил все селения в горах.
  Баны долго беседовали с Дугласом в доме, где гостям предложили ночлег, теплый очаг и богатый стол. Они почти не глядели в сторону его спутников, но с самого парня не отрывали глаз, особенно после того, как он достал из-за пазухи аккуратно перевязанную платком золотую веточку и бережно передал её старейшинам, приложив при этом руку к груди.
  Вину были совсем неинтересны и непонятны длинные разговоры на чужом языке. Он радовался, что лица рудокопов светились добродушием, сулившее подмогу и полезные советы в продвижении на север. Один из старейшин передал хозяйке дома зеленый порошок, а также зеленый прозрачный камень размером с яйцо. Когда женщина залила все это кипятком, бан поддал ароматный настой в высокой глиняной чаше Дугласу. Тот без колебаний и сомнений осушил сосуд и продолжал выслушивать своих собеседников. В последующие дни пути, когда путешественники вышли из глубинного поселения на крутой подъем, ведущий на север, пират не раз убеждался, что угощение укрепило тело его друга, а также добавило надежду в сердцах всех четырех странников.
  Путь продолжили в одиночку пешим ходом. Дуглас вновь бодро шагал впереди по пустынной незнакомой местности. Он вел друзей по крутым подъемам, меж острых скал и глубоких расщелин. Рудокоп, казалось, прекрасно ведал, куда направлялся - они шли на север, устраивая кроткие привалы по дороге и ночные стоянки при теплом пламени костра под каменными навесами в скалах. Миновав около тридцати лиг по спускам и возвышенностям Рудников, через несколько дней друзья вновь выбрались к подземному городу. Горы, в которых выдолбили высокую акру для украшения входа в пещеры, были обтесаны до гладкой стены. Эти ровные поверхности издалека привлекали глаз пришельцев: на скалах были изображены натуральные сцены охоты, земледелия, в низких фигурах угадывались обожествляемые номы, а в некоторых местах стены покрывали узорчатые надписи. Скальная живопись начиналась у подножия гор и бросалась в глаза своими яркими, но уже стертыми красками. Несомненно, она насчитывала уже не одну сотню лет, но от этого еще сильнее завораживала взгляды своей мягкостью, мастерством и реалистичностью.
  Дозорные у входа в подземелья Сверкания Руды, как ни странно, пропустили чужеземцев за ворота в просторные освещенные факелами пещеры. Видимо, вести о путешественниках, следовавших северного направления, уже достигли здешних краев, хотя сами люди добирались до них без отдыха целую неделю. Однако, несмотря на благосклонность рудокопов к своему сородичу и его друзьям, путникам было дано разрешение проследовать лишь в крайние пещеры, где для них обустроили теплые постели в низкой каменной зале. Только Дугласа пригласили войти в главные помещения и галереи города. Надолго задерживаться в глубоких подземельях не было смысла и нужды, а особенно желания, ни у пирата, ни у черноморца, ни у их подруги. Лисса не переставала возмущаться образом жизни в темных туннелях под горами, где рудокопы не видели солнца и ясного неба, а только преклоняли колени перед карликами, которых порой никогда в жизни и не встречали. Но Дуглас, возвратившийся со встречи с банами, поведал об очередном изменении в планах:
  - Наступает осень, сезон урожаев, охоты и даров. Старейшины попросили меня присутствовать на торжестве, что утром они совершат для всех жителей Сверкания Руды, а после Незоир, глава охотников, приглашает нас на прогулку по лесу, чтобы принести богатую добычу номам и всем жителям города.
  - Так значит это будет не просто прогулка, - усмехнулся Ортек. - Ну что ж, пора уже испытать на что годны клинки рудокопов, как легко они проткнут шкуру кабана.
  С раннего утра, хотя об этом невозможно было судить по восходу солнца, ибо его было не видать под толстым каменным покровом, несмолкаемый стук молотов по железу был заглушен пением сотен звонких голосов. Этот шум пробудил ото сна Оквинде. Рядом с ним дополнить жужжащее гудение решил царевич. Он точил свой длинный меч, полученный в подарок от рудокопов Каменного Ложа. Черноморец находился в отличном настроении и с восторгом предвкушал предстоявшую охоту. Его ждало любимое, но давно заброшенное развлечение. Вин более сдержанно ожидал торжества: он до сих пор не видел ни одного охотника среди рудокопов и не представлял, как эти коренастые неуклюжие представители горного народа могли проявить достаточную ловкость и смелость, чтобы завалить ценную добычу, например, медведя или лося.
  Но вид охотников, которые поджидали компанию чужестранцев под крутой скалой на опушке леса, раскинувшегося у подножия гор, развеял все сомнения релийца. Незоир ростом равнялся пирату, а широченные плечи и огромные ладони позволяли назвать его настоящим здоровяком. Из пещер на землю под ласкающий солнечный свет и ясное небо вышло более двадцати рудокопов, в основном охотники, вооруженные луками и копьями, а также старейшины. Дуглас передавал Вину и Ортеку поздравления банов с наступившим праздником, а также строгие указания Незоира, руководившего охотой.
  - В этот день каждому стрелку принято двинуться за добычей в одиночку, - говорил Дуг. - Считается, что тот охотник, кто будет наиболее удачлив, обретет милость номов на весь предстоящий год.
  - А что это за праздник, раз старейшины приветливо кланяются в мою сторону каждую минуту, желая, надеюсь, при этом нам только благих свершений?! А не то как расценить их застывшую улыбку? - Ортек озадаченно переводил взгляд с рудокопов на друга, от которого дожидался объяснений.
  - Это последние дни, когда номы могут появиться на поверхности земли, то есть вообще показаться на глаза людям, - отвечал Дуглас. - Но как я понял, празднества затягиваются на две недели или около того. После даже баны не смогут выходить из подземных городов. Считается, что в связи с этим дни на земле становятся короче, а все живое лишается жизни, то есть увядает - номы уходят в глубину гор.
  - Это напоминает один из четырех наших праздников Моря, когда богу приносятся богатые дары. С началом осени урожаи в первую очередь передаются видиям для освящения морскими водами, - заметил Вин.
  - Да, но в Мории это не сопровождается непереставаемым песнопением да стуком десятков разноголосых молотов, - пожаловался черноморец. - Надеюсь, баны не будут распевать свои гимны и в лесу?
  - Честно говоря, старейшины вышли к лесу, так как я не отказался от предложения поучаствовать в охоте, - усмехнулся Дуг. - Порой мне кажется, что они ожидают, как мне вновь явится на глаза ном, и не хотят пропустить этого момента. Но я даже не желаю думать о том, чтобы действительно поднять копье на лесных обитателей или запустить стрелу в пернатых летунов. Просто нас бы в любом случае не отпустили из города в первый день празднеств, а вам, думаю, не особо пригляделась бы участь пленников в темных подземелиях, сокрушаемых гулом в сотни раз сильнее в эти дни. Поэтому я принял приглашение Незоира.
  - Благодарю тебя за это, друг, - Ортек достал из ножен меч. - Я прекрасно знаю, что по одному твоему свисту ты можешь привести к вратам города уйму живых звериных тушек, но я не откажу себе в удовольствии помериться с некоторыми из них силами. Может меч и не пригодиться, - он с сожалением убрал оружие, но тут же потянулся к луку за плечами, - но вот меткость моих выстрелов сегодня не единожды поразит воображение твоих сородичей.
  Незоир обратился к друзьям с речью, в которой он указал рукой в разные сторону леса, а после приложил ладонь к груди и поклонился им.
  - Каждому из вас следует двигаться по разным тропам, - разъяснял Дуглас. - К вечеру надлежит завершить выслеживание и возвратиться к этим скалам. Видите, на них как раз изображена охота. Охота на тетеревов. Так что особо ценными будут птицы, попавшие в силки или пронзенные быстрой стрелой. После того, как соберутся все охотники, мы двинемся обратно в Сверкание Руды, где победитель покроется славой и сможет поведать всем жителям об удачном дне, принесшем ему самую богатую и ценную добычу. Я буду вас ждать здесь. Желаю удачи!
  Ортек двинулся прямо на восток вытоптанной широкой тропой, по которой не раз в лес ходили жители города за ягодами и грибами, Вин же удалился на поллиги на юг и только затем свернул под кроны деревьев. Граф медленно брел меж толстыми стволами и зеленым молодняком. Лес был светлый, под ногами подымалась трава, листва приоткрывала солнечные просветы, которые выводили на большие поляны и прогалины. По одной из них протекала небольшая речка, бравшая начало в скалах Рудников. Вин держал наготове тяжелый лук, но пока на вершинах деревьев он заметил лишь рыжую белку, а из-под его ног выскочил испуганный заяц. Не стоило на них задерживать внимание. Следовало подыскать кого-либо подостойней. Но граф прекрасно понимал, что в его случае надеяться действительно можно было лишь на удачу - следопыт из него был никудышный, в этом деле умение вести корабль по верному курсу не могло пригодиться.
  К полудню Вин вышел на открытую местность. Зеленый луг покрывал восхождение на холм, на котором вновь виднелся густой лес. Пират зашагал вперед. Опушку темной дубравы украшал журчавший родник, который был аккуратно обложен крупными камнями, образовывавшими небольшое углубление, откуда мог напиться усталый путник. Вин решил передохнуть. Несмотря на желтевшую листву, осеннее солнце высоко в небе заставляло изнывать от жары и покрываться каплями пота. Граф прилег на землю и прикрыл глаза. Как хорошо было поспать в обеденный зной, а не таскаться с тяжелым оружием на потеху рудокопов.
  - О чем грезит человек вдали от родины? - раздался незнакомый высокий голос, очень похожий на удивленный возглас ребенка.
  Вин открыл глаза и в замешательстве оглядел окрестности. Он ничего и никого не заметил. Парень вновь опустился на землю.
  - Как легко обмануть глаза, как легко обмануть слух, но легче всего обмануть самого себя, - вновь послышалось над ухом пирата. На этот раз он мгновенно вскочил на ноги и потянулся к мечу.
  На одном из гладких камней возле родника сидел смешной, крохотный человечек. Ном, тут же догадался парень. Вин убрал ладонь с эфеса и смиренно склонил голову в знак приветствия.
  - Вот это уже намного лучше, - усмехнулся карлик.
  - Я действительно вижу нома?! - сам себе задал вопрос Вин. - Господин ном, я не могу поверить своим глазам...
  - Ты сможешь легко себя убедить, что всё это тебе лишь приснилось, мориец, но я явился сюда не для этого, - его голос повзрослел, стал строгим и суровым. - Каррилейны - это дни, когда мы одариваем тех, кто желает этого превыше всего. И именно для этого я сюда явился.
  - Ты исполнишь мои желания? - лицо пирата исказила гримаса недоверия.
  - Я преподнесу тебе очень ценный подарок. Но он настолько ценный, что за него ты должен мне два обещания, - ном лукаво прищурился. Он был одет в цветной камзол, на голове скривился колпак, грудь была прикрыта длинной рыжей бородой.
  - Не знал, что за подарки надобно платить, - иронично ответил Вин. - Притом так дорого - двойную цену, целых два обещания.
  - Это совсем пустяковые обещания, парень, - ном улыбнулся, подергав при этом себя за бороду. - А обещания никогда не дают полную уверенность в их нерушимости, но я готов поверить твоему слову. Я прошу лишь, чтобы ты держал в тайне нашу встречу, а также я прошу, чтобы ты использовал подарок по его прямому назначению.
  - Первое я сдержу без возражений, а что касается второго - сперва покажи подарок.
  - А ты совсем не глуп, поэтому и я не сменю милость на гнев, и все-таки выполню задуманное в этот день празднеств под землей и на земле, - Вин только теперь осознал, что разговор с ним ном вел на чистом морийском языке, и поэтому уже решил, что все происходившее ему лишь снилось. Ном заложил руки за маленькую спину и внезапно достал оттуда небольшой, причудливо изогнутый лук, красное дерево которого было гладким, переливалось цветами на свету и издавало сладостный аромат.
  - Лук? - изумился пират. Он был удивлен как виду изящного оружия, так и тому, откуда оно оказалось у нома в руках.
  - Это орудие не ведает промаха, любая стрела, пущенная из него, достигнет желанной цели. Но главное, лишь этим луком ты поразишь синюю лисицу и обретешь славу самого меткого и быстрого охотника, - ном бережно положил лук, который был для его роста и телосложения великоват, поперек ручья. - Я верю твоему слову, Оквинде де Терро, - на этом карлик исчез.
  Вин онемел и застыл от изумления. Наконец, он протер глаза. Но лук, по-прежнему, находился возле родника. Граф взял его в руки и с восторгом оглядел. Упругая тетива, крепкая согнутая ветвь. Он достал из колчана, висевшего за спиной, стрелу и пустил её в синеющую даль, решив проверить дальность и силу полета. Выстрел получился неудачный. Лук был слишком малым и неподходящим для таких стрел. Она пролетела в воздухе не более тридцати локтей.
  Напившись прохладной воды и освежив лицо, релиец продолжил путь. Он закинул подарок за плечи - даже если он и был никчемным на охоте, за него всегда можно было выручить сотню монет, ведь материал и мастерство, с которым было изготовлено оружие, несомненно бы, оценились по достоинству. Углубившись в лес, де Терро продолжал подниматься по возвышенности, и вскоре за раскидистыми кронами засверкал просвет. Лес обрывался крутой скалистой пропастью. Вин двинулся по её краю, выйдя на открытую местность. Каменные валуны заросли мхом и травой, мимо них пролегала узкая дорожка, спускавшаяся вниз, где рокотала бурная река. Граф захотел заглянуть в глубокую пропасть, чтобы насладиться видом со скалистых вершин, но, поскользнувшись на мелких камнях, замер у края, и решил возвращаться назад под сень дубов. Он развернулся и замер как вкопанный на своем небезопасном месте - в нескольких шагах от человека на соседнем остром выступе застыла огромная кошка, готовая к прыжку. Её шерсть сверкала на солнце пятнами, морда была украшена длинными заостренными ушами, тело изогнуто, а длинный хвост прижимался к земле. Зверь почуял добычу и уже собирался нанести сокрушающий удар.
  Рука Вина по привычке потянулась к ножнам, однако с плеч соскользнул короткий лук, подарок нома. Релиец тут же выставил вперед оружие, приложив к тетиве стрелу. Его разум мгновенно оценил: меч пригодился бы, соверши зверь прыжок, однако после нападения будет трудно удержаться на ногах, а отскочить в сторону означало с большой вероятностью сорваться в пропасть. Стрела же могла приостановить хищника, пусть и легко, но ранить его и заставить хотя бы на время отступить назад. Кошка не сводила с человека немигающего взгляда. Она поднялась в прыжке в тот момент, когда Вин отпустил тетиву, и стрела загудела, рассекая воздушное пространство. От выстрела граф потерял равновесие и припал к земле. Он ползком отодвигался прочь от расщелины. От его внимания ускользнул зверь, де Терро полностью сосредоточился на том, чтобы поскорее спрыгнуть с вершины скалы. Когда под ногами оказалась твердая ровная поверхность, он тут же обнажил меч и обратил взор на хищника. Он выпустил в зверя всего одну стрелу, и совсем не был уверен, что попал в цель, хотя промахнуться с такого близкого расстояния для дворянина было бы позорно.
  На редкой траве, проросшей сквозь камни и известняк, под скалой, с которой он только что соскочил, неподвижно лежал зверь. Из его шкуры торчала стрела. Держа наготове перед собой меч, Вин осторожно приблизился к пораженному телу. Рысь, а именно так звали этих зверей в пелесских предгорьях Далии, была убита одним попаданием в сердце. Вин перевернул тяжелую тушу зверя. Такая добыча добавила бы немало доблести охотнику. Но заслужил ли её граф? Он отошел на несколько шагов и подобрал с земли лук нома, который отбросил в сторону при спуске с гигантского валуна. Воистину, слова нома о чудодейственности этого оружия находили подтверждение в делах.
  Вин вышел из леса к изрисованным стенам Сверкания Руды, когда солнце уже опускалось за горизонт. На его плечи была накинута шкура убитого зверя, а походная сумка была доверху наполнена сырым мясом. Ему пришлось долго поработать мечом, чтобы выпотрошить тушу, а после отмыться от крови у заветного ручья.
  Несколько костров, разложенных между крутыми горами и окраиной леса, наполняли вечерний воздух дымом и запахом копченного мяса. Вокруг них Вин заметил немало охотников, услышал одобрительный дружеский смех. Ему навстречу выступил высокий Незоир и Дуглас. Охотник поприветствовал графа уже привычным для него приложением руки к груди и жестом указал на зловещую морду рыси, произнеся при этом непонятные слова.
  - Он спрашивает тебя, как ты остался живым в схватке с этим опасным зверем? - перевел его речь Дуглас. - Для него большая честь встречать тебя, радоваться твоему возвращению и такой богатой добыче. А я, Вин, честно говоря, уж думал, не заблудился ли ты? - обеспокоено добавил парень.
  Незоир прошел к костру, приглашая морийца последовать за собой. В отблесках пламени Вин разглядел некоторые лица охотников, которые запомнились ему по утренней церемонии, а также восхищенный взгляд Ортека. Возле черноморца лежала толстая туша барсука, а рядом на тонких ветках подсушивались подстреленные птицы, зайцы и белки.
  - Они удивляются, что ты убил зверя одной стрелой, - заметил Дуглас, после того как шкура рыси, сброшенная пиратом на землю, прошлась по рукам охотников. Восхищение рудокопов можно было прочитать по их лицам и услышать в голосах.
  - Я нашел в лесу вот этот лук, - Вин поднес к огню полученный днем подарок, чтобы все могли его хорошо разглядеть, но граф не стал выпускать из рук столь дорогое оружие и раскрывать все его секреты. - И это мой первый трофей, добытый с помощью чудной находки. Я думаю, что этим луком я подстрелю даже синюю лисицу.
  - Ага, - усмехнулся Ортек, скептически посматривая на друга, - подстрелишь, только если она решит ошиваться около твоих ног. Это совсем крошечный лук, из него лишь ребятишкам по воробьиным стаям палить. Да и вообще, откуда ты прослышал про синюю лису, разве такие встречаются?
  Вскоре дружный смех раздался и среди рудокопов, которым Дуглас перевел слова графа.
  - Они говорят, что того, кому доведется увидеть собственными очами синюю лисицу, ждет удачная охота в течение шести лун, - пересказывал ответы охотников рудокоп. - Но подстрелить её невозможно, ибо она не оставляет ни следов, ни запаха, как внезапно появляется, так и пропадает с глаз, за это время не успеваешь и дотянуться до колчана. К тому же зачем её ловить или убивать - она оберегается и почитается старейшинами, которые глаголют волю номов.
  Вин не стал возражать. Ведь ему тоже нынче пришлось проведать о воле номов. Карлик неслучайно наградил его столь щедро, пират сдержит данные обещания.
  Когда солнце совсем скрылось, и на землю опустилась темная ночь, все жители подземелий возвратились в свои жилища под землей. Несмотря на богатую добычу, которые чужеземцы принесли после целого дня скитания по лесу, их не допустили пройти в главные галереи пещер и принять полноправное участие в празднике. Вин и Ортек возвратились в покои, где провели до этого ночь. Их уже заждалась Лисса. Весь день девушка не выходила из темного душного помещения и занималась тем, что перебирала вещи из походных рюкзаков, разглядывая новые гостинцы, которые приветливые хозяева города решили преподнести в дар странникам.
   Наутро маленькая компания вновь продолжила путь. Они прошли вдоль внешних стен города на север, не углубляясь в лес, тянувшийся на восток до самой реки. Дуглас сообщил друзьям, что Незоир описал ему ближайшие тропы, по которым легко можно выйти на зеленые пастбища, заполонившие равнины северных пределов Рудных гор. Припасов и воды у путников было в избытке, поэтому в течение последовавших дней они хотя и встречали селения рудокопов, в основном небольшие наземные жилища, не останавливались в них. Погода стояла теплая, дул южный ветер, а ночную прохладу разгоняли жаром костра: отряд предпочитал ночлег под открытым небом, а не среди рудокопов. Вести о чужаках, отправившихся на поиски священных вод в верховьях реки уже достигли здешних краев, ибо передавались с полетом птиц, но тем не менее крестьяне, населявшие эту местность, которые в придачу считались безродными и подозрительно косились на меду Дугласа, были лишены фанатизма старейшин и рудокопов подземных городов. Они не отказывали странникам в припасах или совете о тропах среди скал, расщелин и лесов, но никогда не настаивали на приеме в своих бедных домах. Эти жители Рудных гор вели в основном натуральное хозяйство, занимались обменом с ближайшими поселениями соседей и вспоминали карликовых подземных богов лишь в самые торжественные дни календаря рудокопов.
  - Не верю я, чтобы ты убил этого кабана одним выстрелом, - Ортек устроился возле пламени костра и ножом разделывал тушу громадного вепря. Этого зверя он тащил с Вином вместе из чащи леса, после того как пирату удалось завалить разъяренное животное. - Таких кабанов и копьем с первого раза не поразишь, а ты как обычно сделал это своим дурацким луком.
  - Ты просто завидуешь моей удачи, Ортек, - подколол друга релиец. Он обустраивал из веток небольшой шалаш на окраине поляны, где путники решили заночевать.
  Лисса подозрительно посмотрела на графа. Девушка заваривала в котле настой на травах, которыми уже не первый день поила брата. Своим видом она также показывала, что весьма сомневалась в словах меткого охотника.
  - Ну что я поделаю, ежели потерял ваше доверие?! - усмехнулся Вин. - Тогда как же, по вашему мнению, я сразил это чудовище?
  - У нас и так достаточно провианта, ты мог бы уже прекратить свои забавы, - с упреком произнес Дуглас, который вынес из леса еще одну охапку длинных сучьев. Возводимый шалаш в первую очередь предназначался для Лиссы. Весь прошедший день моросило, и девушка не желала спать на сырой земле да к тому же под холодными каплями дождя, который вновь набирал силу с наступлением сумерек.
  Вин не ответил на замечание рудокопа. С одной стороны, тот был прав, так как копченного мяса у друзей набрались полные сумы, но с другой стороны, Вину нравилось проверять божественную силу полученного оружия. Он уже не сомневался, что номы действительно обладают несравненным могуществом, раз способны одаривать обычных смертных людей такими изумительными вещами.
  - И где мы находимся, Дуг? - задал вопрос черноморец после того, как друзья неспешно подкрепились свежей едой и стали готовиться к ночному бдению, а кое-кто долгожданному сну после изнурительного целодневного пути. - Может нам все-таки пора приблизиться к реке и держаться её берегов?
  - Старейшины не раз говорили мне, что река в этих местах спускается к югу по горным порогам, её берега заросли лесом, заселены диким опасным зверьем и непроходимы для незнакомца. В них легко заблудиться.
  - Не с твоими способностями, - возразил Ортек, - да с меткостью нашего графа, - насмешливо скривившись, добавил он после недолгой паузы.
  - Эри, ном, который явился мне в пещерах, велел идти на север. Неслучайно же он оставил мне эту золотую ветвь, - спокойно продолжал Дуг. - Я должен передать её другому ному, который в свою очередь и поможет нам заполучить живую воду.
  - Но в записях Отиха ничего не сказано о номах, - уже который раз заметил черноморец. Его голос был полон возмущения.
  - Да что эти записки! - также взбудоражено ответил Вин. - Это воспоминания полоумного человека. В них нет четкого описания дороги, Ортек. Пора отбросить эту книжонку и прислушаться к здравым речам. Дуглас знает, на что способны номы и что находится в их власти.
  - А может вы, наконец, покажете и мне этот таинственный дневник бывшего прокаженного, - вмешалась Лисса.
  Ортек извлек из-за пазухи неровные листки твердой бумаги, сшитые в верхнем углу. Записи были обернуты кожаным чехлом. Черноморцу удалось уберечь эту книжицу от болотников, от огня и от воды. Он передал сверток девушке, которая аккуратно развернула его и, приблизившись к пламени костра, пробегала глазами мелкие, исписанные корявым почерком строчки.
  - Отих от нечего делать описывал бредовые воспоминания, и это совсем непохоже на путеводитель к живому источнику, - скептически отозвался Вин, наблюдая, как внимательно девушка вчитывалась в каждую страницу.
  - Он пишет, что за любой проступок в жизни следует платить, - ответил Ортек. - Так и он, терпел свои язвы и воспринимал их как плата за свершенное убийство. Отих ведь признавался, что заслужил смертную казнь, и искупал её мучениями и страданиями. Боги видят всё, Вин. Я не верю, что номы преподнесут нам живую воду лишь по своей благосклонности и доброте.
  - А я думал, что ты в последнее время не веришь в богов, - заметил пират. - В конце концов разве мало выпало на нашу долю страданий?
  - Номы властелины здешних краев, - произнес Дуглас, - ежели живая вода проистекает в их пределах, так только с их разрешения нам будет позволено заполучить хотя бы её каплю. И они установят свою цену, за которую будет неуместно торговаться.
  - А если номы действительно боги, то обычной ставкой в делах людей и богов выступает жизнь, - мрачно продолжила Лисса мысли брата.
  Вскоре рудокоп и черноморец улеглись на землю, прикрываясь дорожными плащами от редких капель дождя. Лисса еще некоторое время перелистывала дневник смертника, а когда дождь забарабанил с окрепшей силой, скрылась в маленьком, сооруженном из веток шалаше. Вин остался на страже.
  Пасмурные ночи длятся особенно долго, если в это время нет надежной крыши над головой. Мелкий дождь не давал дозорному заснуть. Вин подбрасывал в костер сухие ветви, чтобы поддержать пламя, иначе его товарищи бы совсем окоченели на сырой земле. Когда небо прояснилось, и из-за туч выглянула луна, Вин углубился в лесные дебри за поляной, чтобы насобирать валежника, еще не промокшего от капель воды. Он возвратился с полной охапкой хвороста, которую скинул недалеко от мерцавшего очага. И хотя в первую очередь следовало добавить веток в огонь, Вин совсем позабыл об этом.
  В стороне приютилась маленькая худая фигурка девушки, которая куталась в уже изношенный плащ. Лисса уселась на широкую кочку и тихо дожидалась возвращения пирата. Вин понял это по взгляду, который тайя не спускала с него. Он присел рядом на землю:
  - Не спится? Или ты совсем замерзла? - шепотом спросил он, чтобы не разбудить посапывавших спутников.
  - Мы с Лансом поддерживаем огонь, - Лисса улыбнулась ласково, как будто это было в порядке вещей: одинокая девушка присматривает в незнакомом лесу за костром.
  - Иди-ка лучше спать, - посоветовал Вин. Он осторожно взял в руки её холодные ладони. - Ты совсем окоченела. Вот, постели еще мой плащ. С рассветом мы опять тронемся в путь.
  - А я не хочу уходить, Вин, - Лисса прижалась к другу, сидевшему рядом, и он обнял её крепкими руками. - Ведь если мы опять двинемся в дорогу, мы до чего-то дойдем, а после этого мы расстанемся и уже никогда больше не будем блуждать вчетвером в неизвестных поисках. Не будем спорить, строить планы, смеяться и мириться. Все закончится, и я совсем не представляю, что будет после этого.
  - Дуглас исцелится...
  - Марго говорила, что начнется новая жизнь. У неё она уже началась, а я не хочу новую. Мне нравится эта.
  Вин привлек к себе лицо девушки и нежно прикоснулся к её губам.
  За три последовавших дня путники вышли из леса и преодолели еще десятки лиг подъемов между скал. Затем дорога вновь пролегла через зеленые равнины, и очередной привал друзья устроили в редком пролеске, где деревья уже начинали перекрашивать свою листву в золотой цвет. Вин с Ортеком отправились собирать сучья для костра, Лиссе с Дугласом надлежало подготовить для усталых путешественников достойный ужин.
  Оквинде перебирал в закатных часах хворост, который хрустел под ногами, распугивая лесных обитателей. Граф с интересом поглядывал на макушки деревьев: не заметна ли среди листвы большая птица или белка. Последние дни он не охотился, хотя никогда не снимал свой лук с плеч и всегда был готов без промаха пустить стрелу в мясистую добычу. Вдалеке среди стволов в куче желтых опавших листьев он заприметил быстрое движение. Что-то совсем странное, привлекавшее внимание, мелькнуло перед глазами. Вин замер на месте и вгляделся в лесную чащу. В наступившей тишине вновь послышались птичьи трели. Де Терро же мгновенно развернулся и устремил зоркий взор в бок - он заметил незнакомого зверя, но самое поразительное было, что графу почудился синий цвет.
  Сухие ветви были осторожно оставлены на земле, а пират бесшумно подкрадывался к дальним деревьям. Он снял с плеч лук и натянул острую стрелу. Что бы это ни был за зверь, нынче пора вновь покрепиться свежей пищей, решил он про себя. Граф добежал до места, где мелькнуло видение, и свернул на широкую занесенную листвой тропу через ровный строй молодых деревьев. Впереди вновь показался синий хвост. Вин, не раздумывая, спустил тетиву и побежал в том направлении. Аркада, образовавшаяся из крон деревьев, вывела его на открытую местность. Там, за двумя раскидистыми тополями, дорогу между которыми преграждала толстая ветвь, отсеченная от ствола молнией, зеленела луговая трава, а горизонт закрывали высокие горные вершины. Вин подбежал к деревьям и с размаху перевалил через упавшее бревно. Он приземлился в кучу листвы и в этот же момент издал изумленный окрик. Тишину леса мгновенно пронзил чистый звон колокола. Пират знал, что сигнальные колокола подвешены возле входа в подземные города рудокопов. Стражники звонили в них с восходом и закатом солнца, а также в минуты великой радости и опасности. Но нынче он не придал этому звону особое значение. Его глаза с ужасом созерцали поверженную добычу.
  На земле в нескольких шагах от деревьев, среди травы и опавшей листвы неподвижно лежал карлик. Это был ном. Его рост и одеяние походили на загадочного малютку, которого граф повстречал более десяти дней назад на охоте рудокопов. Однако приблизившись вплотную к раненному человечку, Вин убедился, что его лицо покрыто седой бородой, а маленький нос напоминал спелую редьку, которой совсем не было в образе прежнего знакомого. В груди нома торчала стрела, выпущенная из лука Вина, лука, подаренного ему хранителем гор. Пират осторожно приложил голову к маленькому хрупкому тельцу, надеясь различить в нем малейшие признаки жизни. Но лицо нома уже приобрело бледную окраску, а под толстым кафтаном невозможно было уловить ни единого вздоха. Оквинде обреченно огляделся. Он не понимал, как угодил в маленького бога. Ведь он целился в зверя, который передвигался на четырех ногах да к тому же имел длинный хвост. А номы, боги, должны же быть бессмертны.
  Парень замер возле бездыханного тела карлика. Он взглянул в сторону близких высоких скал - ему навстречу спешили трое вооруженных рудокопов, а за ними от каменных стен, в которых были расположены входные ворота, отделились еще несколько воинов. Бежать назад в лес или пытаться защищаться было бессмысленно. Он нарушил законы здешних земель, он понесет за это жестокое наказание. Но приговор свершится лишь над его главой, отступать или звать на помощь друзей означало навести беду и на их долю.
  
  ***
  - Вы слышите этот звон? - взволновано спросила Лисса, подвешивая над разгоравшимся костром котелок с водой. - Это колокол у подземного города звонит на закате.
  - Баны говорили лишь об одном подземелье в этих местах - Искристые Водопады, - отозвался Дуглас. - Кажется, именно в этих местах с гор стекают воды в русло Алдана. Далее на север земля все более скалиста и пустынна.
  - Вот и хорошо, - Ортек разламывал длинные сучья и подкладывал их в огонь. - Спустимся, наконец, в речную долину и продолжим путь по ровной местности.
  - И утопнем в болотах, - с сарказмом добавила тайя.
  - Да, Ныш бы нам очень пригодился сейчас, - вздохнул черноморец. - Но видимо его привлекли высокие горы. А мы справимся и без дракона, ведь проходили по топям люди до нас. Хотя неизвестно, кто из них вышел оттуда целым и невредимым. А куда подевался наш капитан? Вин уже давно должен был вернуться. Что там говорит лазутчик Ланс? - Ортек с интересом воззрился на девушку, ожидая услышать от неё ответ.
  - А что Ланс?! Он должен за каждым из вас присматривать? Он не бог, который может находиться одновременно в разных местах!
  - В первую очередь ему лучше не спускать с тебя глаз, Лисса, не то на наши головы обрушатся огни и молнии...
  Парень не успел договорить: в него уже летела маленькая горящая головешка, от которой он ловко увернулся. Но тайя и не намеревалась попасть точно в цель. Достаточно было того, что собеседник замолчал.
  Волнение за пропавшего друга не покидало усталых путников, а лишь нарастало с истекавшими минутами и часами. Ортек решил отправиться в лес по его следам, но ему пришлось прислушаться к здравым рассуждениям Дугласа: в наступившей темени черноморец не различил бы никаких следов друга и лишь сам мог потеряться среди деревьев.
  - Но не будем же мы сидеть сложа руки! - горячо воскликнул царевич. - На Вина могли напасть дикие звери, он мог пораниться, притом рядом живут рудокопы, которые порой оказывают совсем негостеприимную встречу незнакомому страннику.
  - Скорее всего он просто заблудился в погоне за очередной своей добычей, - отвечал Дуглас. - Он разумный человек, видимо, решил заночевать под деревом или на его ветвях, а с рассветом вернется по своим следам.
  - Ланс бы его нашел, если мы приблизимся к его местонахождению достаточно близко, - робко предложила Лисса. Она была не менее взволнована, чем царевич, но вела себя на удивление крайне тихо. - Если, конечно, он жив. Мы можем быстро пройтись по этому редколесью. Здесь же невозможно заблудиться, Дуг?! С ним что-то случилось.
  - Лес тих и спокоен, здесь нет диких зверей, опасных для путника. А рудокопы никогда не обидят мирного странника, пусть даже он чужеземец. Вин мог лишь оказаться их внезапным гостем, и посчитал, что для возвращения к нам уже поздновато. Мы быстро отыщем его с рассветом, или он вернется сам.
  На этом и порешили. Втроем они заночевали у пылавшего костра, а с восходом солнца тронулись в путь. С их лиц не сошла усталость вчерашнего перехода и ночного бдения - сон не одолел переживания за пропавшего товарища. В рассеивавшейся туманной дымке Ортек двинулся в сторону, где скрылся давеча граф, и вскоре отыскал его следы на земле. Пройдя около поллиги среди молодых деревьев, путники наткнулись на охапку хвороста, оброненную в пожухлую листву. Дуглас указал на широкую тропу, которая выводила из леса на светлые просторы. Рудокоп ускорил шаг. Чувства его не подводили никогда, а птичьи трели, разносившиеся кругом, передавали о тяжком бедствии и горе.
  - Вин! Он там, - громко прокричала Лисса и побежала вперед. - Что они сделали с ним?! - с ужасом и тревогой воскликнула она в пустоту.
  Когда они достигли зеленого поля, посреди которого вздымались два дерева, соединенные друг с другом поваленным бревном, взору предстали близкие горы и множество людей, заполонивших их отроги. Тотчас в сторону незнакомых путников направилось около десятка вооруженных рудокопов в сопровождении старейшины.
  Дуглас повыше закатал рукава просторной рубахи, выставляя напоказ блестящую меду. Его уже не смущал вид уродливых, изъеденных черными шрамами рук: он не собирался их прятать в перчатки, когда в воздухе стояла непереносимая жара. Также парень достал из-за пазухи подарок нома - золотую веточку - и бережно держал её около своей груди. Он склонился в приветствии перед старейшиной, приблизившимся со своими спутниками к незнакомцам. Это был мужчина уже преклонных лет, его длинная седая борода доставала до груди, через плечо была перекинута узорчатая саши, льняное покрывало, связанное концами у пояса. Все рудокопы, следовавшие за старейшиной, молчаливо остановились за его спиной. Их ладони крепко сжимали рукоятки мечей, пока еще покоившихся в ножнах.
  - Приветствуем вас, достопочтимые жители Рудников! Здоровья и долгих лет! - величественно обратился Дуглас к местным жителям, но его речь ненароком прервала сестра:
  - Они приковали его к скале! Вон он, несчастный! - прокричала Лисса, вытягивая руку в сторону горных исполинов. Вдали виднелись сторожевые башни около входа в подземелья города горняков, а над ними в вышине десяти локтей на каменном выступе неподвижно застыла человеческая фигура.
  - Кто вы такие и что вам надобно в наших краях? - без лишних любезностей спросил бан.
  - Мы следуем к потайным озерам, - ответствовал Дуглас. - Мои спутники из далеких западных земель возле морских берегов, а сам я рудокоп, что подтверждает дар номов, меда, а также этот талисман...
  - За что? Спроси их, за что они сотворили это с ним? - Лисса не могла сдержать дрожь в голосе, готовую перерасти в рыдания. Она не понимала, что именно говорил брат на языке рудокопов, но тем не менее яростно дергала его за локоть.
  - Мне уже переданы сообщения о вашем скором прибытии. А тот человек, о котором так волнуется эта девушка, выходит также принадлежит к твоему отряду, Дуглас? - хмуро спросил старейшина.
  Дуглас крайне удивился тому, что его имя уже известно среди этих совсем недружелюбных людей, да к тому же им еще ведомы помыслы и волнения бедных путешественников. Парень пытался продолжать беседу в сдержанном тоне. Его настораживал и сам голос бана, проникавший в собеседника, угадывавший его действия и речи.
  - Да, мы потеряли его из виду вчера среди лесных зарослей. Он скорее всего заблудился и с наступлением темноты вынужден был в одиночку устраиваться на ночлег. Но если человек, стоящий на той скале, - Дуг взглянул в сторону гор, - и есть наш друг, то скажи мне, прошу тебя, за что вы обходитесь так грубо с мирными гостями?
  - Тот человек не гость и даже не пленник, - заявил бан. - Всю ночь его держали связанным в сторожевой башне, ибо таким преступникам не позволено переступать за ворота Искристых Водопадов, а утром стражники приковали его к скалам, чтобы он изжарился под солнечными лучами, иссох от жажды и исхудал от голода. Тогда смерть для него покажется менее мучительной, чем жизнь. Таково было решение банов.
  - Он не заслуживает даже такой милостивой казни за то, что пролил кровь в наших землях, - послышалось из рядов солдат.
  - Номы продлят его муки, - отозвался другой стражник. Дуглас старался не обращать внимания на толпу вооруженных рудокопов и направил взор к высоким скалам. - Они пошлют на его голову птиц, которые выклюют его глаза и вырвут волосы, а после мелкие твари нанесут ему столько укусов, что тело заноет от чесотки, а он не будет в силах и пальцем пошевелить...
  - Что они говорят? - обеспокоено спросил Ортек. Он, как и Лисса, переводил взор с Дугласа на незнакомую толпу и на далекие вершины гор, а после вновь на друга.
  - Я ждал твоего прихода, бродяга, - бан вновь обращался к Дугу. - Ты ищешь спасения от грехов чужеземцев. Мы бы с радостью приняли тебя в наших прохладных пещерах, но отныне тебе туда путь закрыт.
  - Так что же все-таки произошло? И как тебя нарекли номы, бан? - Дуглас подозрительно воззрился на рудокопа.
  - Зови меня Зошир. Твой спутник стрелой поразил на заходе солнца нома, хранителя этих гор, полей и лесов. Он понесет за смерть Всесильного справедливую кару. А вы же обходите наш город стороной, чтобы не вызвать волнения среди моего народа и ненавистную вражду к твоим людям.
  - Дуглас? - вновь нетерпеливо спросил Ортек, надеясь получить от друга внятные объяснения произошедшего.
  - Оквинде убил из своего лука нома, - коротко ответил парень друзьям. - Только я совсем не понимаю, как это могло произойти: номы почти не выходят на поверхность земли?!
  - Да этого не может быть! - Лисса возмущенно закричала, не обращая внимания на присутствие рядом совсем незнакомых и недоброжелательно настроенных горняков. - Да они сами в глаза этих номов не видели! А теперь хотят повесить какие-то убийства на ни в чем неповинного человека! Где же мертвый?!
  - Даже если вы захотите, никто никогда не покажет вам нома. С вечера торжественная церемония провела его вглубь города, где нынче нетленное тело попадет в умелые руки банов, после чего будет захоронено в усыпальнице, которую со временем обустроят в блеске золота и драгоценных камней на самых нижних ярусах, - Зошир ответил на возгласы тайи. Он понимал морийский язык, мелькнуло в голове у Дуга. Точнее бан, по-видимому, обладал тем же даром, что и сам парень.
  - Что он говорит? - нахмурилась Лисса. - Мы должны приблизиться к городу и попытаться спасти Вина. Ланс сможет избавить его от оков. Они ведь не собираются его сторожить днем и ночью... Но в любом случае нужно освободить его поскорее. - Девушка двинулась вперед, но по громкому приказу бана дорогу ей преградили острые мечи. Дуглас не знал, как закрыть сестре рот или хотя бы намекнуть, что все её слова понятны для старейшины.
  - Я пока еще ни в чем не обвинил тебя и твоих спутников, Дуглас, - строго произнес Зошир, - и не желаю совершать этого. Мои солдаты сопроводят вас на восток к реке. Они проведут вас близкой тропой, что спускается у водопадов в долину болот.
  - Уважаемый бан, разреши мне поговорить со своими друзьями наедине и передать им твои слова, - Дуг отошел на несколько шагов назад, приближаясь к лесу, и жестом привлек к себе спутников. Ортек обеспокоено приблизился, встав напротив Дугласа. Развернувшись спиной к обнаженным орудиям, к ним присоединилась Лисса. Шепотом, стараясь чтобы, произносимые слова достигли лишь ушей товарищей, Дуглас поделился подозрениями и полученными известиями.
  - Я не верю им! - Лисса не сдержала гневные восклицания. - Вин должен все объяснить! Он расскажет, что случилось на самом деле. Отпустите его и выслушайте, - последние слова были обращены к бану.
  - Он во всем сознался. Стражи ворот захватили его на этом лугу, когда он сжимал в руках оружие, а перед ним лежал убитый ном, - ответил Зошир, слова которого тут же перевел Дуглас.
  - Вин даже в глаза нома не видел. Он даже не знает, кто это такой. Он охотился и мог совершенно случайно попасть в хранителя гор. Ведь говорят, что они совсем маленькие, - Ортек также встал на защиту друга. И хотя голос его был пока еще спокоен, черноморец уже не снимал ладони с эфеса меча.
  - Если он убил нома, так пусть номы его и судят! - Лисса выхватила из рук брата золотую ветвь, которую он все еще держал на виду. - Вот это доказательство того, что он, - она указала кивком на Дугласа, - видел и разговаривал с номом. Номы милостивы к нам, они указали нам дорогу, они излечили его, - злость, что сквозила в голосе Лиссы, совсем не добавляла убедительности её словам. - Зачем нам было столь жестоко платить за помощь? Пусть номы сами решат судьбу преступника, а ежели они не явятся сюда, значит им все равно, и они совсем не волнуются тем, что люди приняли кого-либо за их собрата.
  Лисса взмахнула в воздухе подарком Эри:
  - Где же вы, номы?! Вы ведь хозяева этих краев, все видите, слышите и ведаете!
  Дуглас покраснел от стыда. Он знал, что этим ничего не добьешься, и дурачество сестры лишь усугубляло сложившееся положение. Её насмешки и неуважение к здешним людям и их обычаям могло предопределить участь пока еще свободных путешественников.
  - Лисса, перестань! - велел он девушке.
  - Вы ведь знаете, что это не просто украшение, а подарок нома? - девушка вопросительно воззрилась на старейшину и стоявших позади него солдат. - Кажется, об этом знают уже везде! Вы должны нам помочь - на то, была воля нома. Или она уже для вас не имеет значения? - Лисса со всего размаха ударила веткой о землю.
  Ничего не произошло. В воздухе, оглашаемом криками девушки, а также спорами и разговорами у порогов гор среди рудокопов, многие из которых поглядывали в сторону небольшой компании, встретившейся на опушке леса, повисла тишина. Лишь из-под свалившегося толстого бревна донесся непонятный шорох листвы, становившийся все громче. На глазах у изумленных людей на землю явились пятеро маленьких человечков.
  Номы были примерно одного роста, по колено взрослому человеку, одеты в серые плащи, кое-где испачканные грязью и каменистой пылью, но вместе с тем обшитые драгоценностями. Они встали в ряд в тени раскидистого дерева и поглядели на людей из-под надвинутых на широкие брови колпаков. Первый на колени повалился старейшина, его лоб коснулся утоптанной под ногами травы, а левая рука крепко прижималась к груди. Вслед за баном ошеломленные и не верившие своим очам вниз упали рудокопы-стражи. Дуглас также опустился перед номами на одно колено и склонил голову на грудь. Лишь черноморец и тайя остались неподвижны. Ортек с приоткрытым от удивления ртом оглядывал карликов и рудокопов, а Лисса не отрывала руки от солонки.
   Ном, чье туловище перепоясывал толстый ремень с блестящей пряжкой, выступил вперед и поднял с земли веточку, оброненную в гневе тайей. Дуглас исподлобья взглянул на крошечную фигуру и негромко проговорил, не подымаясь с колен:
  - Уважаемые номы, я прошу простить нас, чужаков на этой благодатной земле, - парень начал изъясняться на морийском языке. Слова из других наречий, казалось, вылетели из его головы. - Моим спутникам неведомы все законы, что справедливо управляют жизнью в пределах гор, и...
  - Поверьте, поверьте, мы ни в чем не виноваты, - прокричала Лисса. - Ваш народ захватил нашего спутника, а он никогда бы не посмел убить человека, не говоря о номе.
  - Очи нашего брата навечно погасли пред светом яркого солнца, и он отныне никогда не ступит по зеленой траве или твердой земле. Он будет наблюдать за вами из темных пещер и глубоких горных расщелин, но вы более не почувствуете его теплоты и опеки, - глава номов говорил на родном языке морийцев. Его тон возвысился на последних произнесенных словах. Он высоко закинул голову и горестно оглядывал людей, склонившихся перед маленькими умельцами и хранителями, что уже не одно столетие оберегали здешний люд и земли от врагов и прочей напасти. - Вы нарушили закон жизни, но даже не ощущаете еще всех последствий, что принесет это преступление, - под тяжким взглядом нома, хотя карлик едва доходил её до колен, Лисса почувствовала, что ноги сгибаются, и земля притягивает её тело к себе. Девушка повалилась вниз, издав при этом испуганный негромкий крик. Также на колени рядом с ней опустился черноморец.
  - Но ежели вы видели, как Вин поразил нома, почему же вы, всесильные, не смогли предотвратить этого убийства? - вновь задала вопрос Лисса, она стояла на траве на четвереньках и безрезультатно пыталась оторвать от земли ноги и руки, но её глаза злобно смотрели на неподвижных номов.
  - Тебе, женщина, не сравниться с нами в мощи, но у тебя есть собственная воля: воля примириться или же сопротивляться, слушать или говорить, верить или оставаться слепой. Твой друг сделал же свой выбор, и не нам его за это оправдывать или осуждать. Свобода дается людям при их рождении за все заслуги их предков, что честно трудились в горах и обживали эти края.
  - Свобода?! Что это за свобода, если вы не допускаете в свои пещеры честных рудокопов только лишь потому, что они потеряли обычную вещицу - браслет? Вы закрылись в своих горных жилищах и не ведаете, что творится в соседних землях! Вы надеетесь, что можете оградить свой народ от зла и жестокости гарунов или иных захватчиков, а на самом деле теряете собственную жизнь от одного укола стрелы?! Выслушайте хотя бы обвиняемого, прежде чем обрекать его на наказание за содеянное!
  Лисса внезапно почувствовала свободу движения и, впопыхах вскочив на ноги, чуть было вновь не повалилась, споткнувшись в траве. От взора Дугласа не укрылось, что в этот момент ном легко взмахнул золотой веткой, и сам рудокоп также осознал, что более не испытывает тяжести во всем теле, которая придавливала его к земле. Дуглас поднялся во весь рост - следовало прекращать возгласы сестры. Если просьбы в этом деле были бесполезны, он был готов даже применить силу и зажать ей рот руками.
  - Бан Зошир, приведите сюда человека, что свершил злодеяния у врат прекрасного города Искристых Водопадов, - вновь заговорил ном. Речь его уже перешла на язык рудокопов, но Дуглас предполагал, что старейшина и так все прекрасно понимал и был не менее ошарашен появлением номов, чем тем несчастием, что случилось в его крае. - Пусть он попрощается со своим товарищами и расскажет им о своем поступке, ибо они не верят моим словам, как не верят в то, что лишь из любви к людям мы помогаем им вкапываться в недра гор, и тому, кто не утратил нашей благодати, кто предан своему делу, кто отмечен и оберегается силой меды, мы никогда не отказываем в просьбах. Но ежели человек недостоин нашей любви, на его головы будут сыпаться лишь гнев и проклятья, и поэтому ради его же блага ему не следует спускаться в прохладные чертоги.
  В это время старейшина взмахом руки отослал к пещерам троих солдат. После слов нома в воздухе повисло тяжелое молчание. Рудокопы продолжали преклоняться перед карликами, которые в гордом спокойствии дожидались исполнения своего желания. Лисса недоверчиво переводила взор с одного нома на другого, рядом с ней стоял Дуглас, готовый в случае чего одернуть, успокоить или задержать сестру в её поспешных и как всегда горячих действиях. Черноморец же, поднявшись с колен, вновь потянулся к своему мечу, постоянно оглядываясь на смиренных стражников.
  Взгляды всех присутствовавших устремились в сторону пленника, когда его подвели к опушке леса. Вин был одет в свои одежды. По-видимому, рудокопы отобрали у него лишь оружие, которым их южные соотечественники наградили графа. Помимо стражников за преступником шествовали четверо старейшин. Они выделялись среди других рудокопов богато вышитыми широкими полотнами, перекинутыми через плечо и перевязанными на боку.
  - Что за огненная пропасть! Кто велел призывать еще служителей, - тихо пробормотал один из номов на незнакомом языке, который раннее Дуглас слышал лишь от нома Эри. - Они все равно ничего не разберут и лишь разнесут вести по всем горам.
  Но главный ном, носивший драгоценную пряжку, был невозмутим. Когда Вина подвели к молчаливой группе людей и номов, все подошедшие рудокопы тут же упали наземь, прославляя при этом мудрость и великодушие номов. Хранитель гор повелительно обратился к пленнику:
  - Расскажи, что за мстительный дух одолел тебя и надоумил выпустить стрелу во Всесильного защитника этих окраин, нашего брата, нома Брэя.
  - Я не прошу вашего снисхождения, ибо совершил неискупимый проступок, - голос и лицо пирата выражали скорбь и раскаяние. Дуглас с сожалением подумал, что это свидетельствовало лишь об его виновности и неминуемости кары. - Вечером прошлого дня я блуждал по лесу с натянутым луком, я хотел подстрелить зверя, чтобы поджарить мясо на жарком костре. Я заметил быстрое движение среди травы и стволов деревьев и выстрелил. Мне показалось, что я увидел синюю лисицу, о которой рассказывали охотники, она взмахнула своим длинным хвостом и тут же скрылась с глаз. Я знаю, что её невозможно догнать, но моя стрела нашла иную добычу. Когда я выбежал в погоне за зверем из леса, то нашел на этом самом месте сраженного ею нома. - Вин замолчал и потупил взор.
  - Брэй и был синей лисицей. А теперь за то, что ты нарушил священный завет этой земли: не охотиться на зверей и птиц в лесах у границ горных жилищ, ты будешь прикован вновь к скале, чтобы страдать под знойными лучами солнца, пока не истечет отпущенный для твоей жизни срок, - ответил ном.
  - Но мы не знали, что подошли к границе города, - вступился Ортек. - И Вин тоже этого не ведал. Он всего лишь охотился, и в этом вина нома, что он не успел скрыться от меткого выстрела. Значит это ложь, что синюю лисицу невозможно подстрелить?! Она оказалась смертной, как и любой зверь, пусть даже под этой маской скрывался всемогущий ном! Ваш собрат сам нашел свою гибель!
  - Нома невозможно убить обычному смертному. Ему не усмотреть за скорыми и быстрыми нашими движениями, как и за нашими мыслями и чудесами. Вероятно, ты убил Брэя в неравной схватке, хитростью или обманом, - заговорил другой ном. Он носил короткую коричневую бороду, а его голову покрывал капюшон истрепанного плаща.
  - Да, ты не договариваешь, юноша. Зачем Брэй явился пред твоими очами, а ты его подло при этом загубил? - поддержал сородича еще один карлик.
  - Я не видел этого нома, пока он был живым. И у меня не было причин желать ему зла.
  - У него есть лук, который не ведает промаха, - произнес Дуглас. Он верил словам друга и без раздумий встал на защиту релийца. - Вин отличный стрелок. Все лесное зверье прячется в густых ветвях, едва замечают оружие моего спутника. Поверьте, у него не было злого умысла.
  - А лук этот Вин нашел на охоте ... праздничной охоте, - поправился Ортек. - Лук такой красивый, что я даже не верил, поначалу, что он создан для настоящей охоты, а не для украшения стены. - Черноморец выкладывал живо и взбудоражено собственные догадки. - К тому же лук это был очень маленький в размерах, совсем кроха. Не иначе как его обронил какой-то ном, раз вы так часто появляетесь на земле?!
  - Принесите мне лук и стрелы, что были отобраны у этого чужестранца, - приказал рудокопам старший ном, строго произнося слова на их языке в сторону все еще молящихся банов, которые мгновенно повелели крайним стражам вернуться в город и достать нужные вещи. - А тебе есть, что добавить? - ном вновь перешел на родную речь морийцев и поглядел на Вина.
  - Я не вправе более ничего добавить, - тихо ответил граф, по-прежнему не поднимая главы.
  - Не иначе, как граф дал слово молчать о том, откуда он достал столь славное оружие, и теперь не может нарушить обещания, - съязвила Лисса, буравя гневным взглядом пирата. - Куда уж нам, обычным земледельцам?! Дворяне, что в Мории, что в Черноморье, - тут девушка взглянула на Ортека и продолжила недовольно бормотать вполголоса, - не выполнив клятву, лишаются своей чести, без которой не вправе более жить...
  - Этот лук воистину великолепен, он поражает ум изяществом и совершенством работы мастера, мои повелители, - обратился к номам бан Зошир. - Мне неведомо, откуда чужеземец мог заполучить такое сокровище.
  - Я велю тебе говорить, юноша, - громко произнес свое желание глава номов. - Я освобождаю тебя от всех обетов, данных в Рудниках как людям, так и номам. Никто не посмеет обвинить тебя в бесчестье, если ты откроешь нам всю правду. Ты должен понимать, незнакомец, что по твоей вине, а ныне и своенравия, погиб ном.
  - Я получил лук в подарок от нома в первые дни Каррилейны, в лесах около Сияния Руды, - Вин заговорил лишь, когда возвратились стражники. Один из них бережно держал в руках оружие из красного дерева, другой - колчан стрел.
  - Ты разговаривал с номом или всего лишь принял от него дар? - внимательно оглядывая лук, который попал в его руки из ладоней одного из старейшин, спросил ном в коричневом.
  - Он звал меня по имени, велел сохранить нашу встречу в тайне и сказал, что с помощью этого лука я смогу настичь синюю лисицу, - горестно ответил Вин. - Я и не слышал никогда до этого о таком звере.
  Номы сгрудились в маленькую группу и, отойдя под свалившееся бревно, почти скрывшись с глаз людей, заговорили на родном языке. Дуглас напрягал слух, чтобы разобрать о чем, они вели речь, но все было бесполезно. Он слышал лишь шуршание листвы в навалившемся молчании и тишине, нарушаемой шелестом верхних ветвей от легкого дуновения ветра.
  - Как выглядел ном, с которым ты разговаривал, Вин? - спросил карлик с пряжкой на поясе. - Мы верим твоим словам и хотим лишь еще раз убедиться в наших подозрениях.
  - Он был очень похож на вас... всех, - размышляя, ответил релиец. - Только вот борода его была рыжего цвета.
  - Мы признаем твою правду, Вин, - ном оглянулся на своих сородичей. - Этот лук подтверждает истинность твоих слов и намерений. Мы не вправе обвинять и карать тебя за то, что было задумано другим номом, пусть и совершено твоими руками. Мы дарим тебе свободу. Мы отпускаем и прощаем этого человека, - еще раз повторил ном, обращаясь к рудокопам.
  - И дабы искупить то недоразумение и недоверие, что было выказано нами, мы преподносим вам то, зачем вы явились в Рудники, - ном, все еще держащий в руках лук, продолжил речь своего собрата. - Дуглас, ты уже был одарен одним номом. Эту золотую ветвь мы забираем в глубины подземелья, чтобы, глядя на неё, вспоминать нашего далекого сородича на юге. Взамен же мы дадим вам желанное исцеление.
  После этих слов самый младший и крохотный ном прошел вперед к ногам людей и положил на землю перед ними широкую позолоченную чашу, доверху наполненную чистой водой.
  - Испейте же по очереди живой воды, чтобы укрепить наше примирение в несогласии, а еще одну полную чашу живой воды мы приготовили вам на обратную дорогу, - старший ном приблизился к воде. В его руках была сухая ветвь, поднятая с земли. Он окунул на глазах у людей этот сук в воду, и палка мгновенно зазеленела на конце, покрываясь свежими почками и маленькими листочками.
  - Сперва Оквинде, после Дуглас, Ортензий и Лисса, - уточнил ном, возвращаясь к другим карликам.
  Вин нагнулся и поднял в ладонях большую чашу, которая для нома по размерам более походила на круглый чан. Он поглядел на карликов и благодарно кивнул в их сторону. Но случайность или неведомая сила не позволили донести ему воду до рта и испить её.
  - Подожди! - прокричала Лисса. В это время чаша с живой водой выскользнула из рук графа и плавно опустилась на землю, почти не перелившись через края. - Подарки номов несут в себе скорее подвох, чем спасение. Ты сам в этом убедился, Вин. Пусть старейшины и рудокопы сперва изведают священной жидкости. Разве на них также не простирается милость номов?!
  Дуглас заметил, как нахмурили строгие лица карлики. Он поднял позолоченный сосуд в намерении испить воды. Слова сестры он посчитал унизительными: разве существует иная вода, способная возвращать деревья к жизни, разве следовало опасаться хозяев здешних краев, которые оставили им свободу и оказывали помощь в исцелении?! Он поднес чашу ко рту, но руки внезапно задрожали, и чаша с силой вырвалась из ладоней, опустившись обратно на землю.
  - Ведьма! Да отсохнет мой язык, если среди них нет колдуна или колдуньи, - злобно произнес один из номов на своем языке.
  Дуглас опасливо поглядел в сторону хранителей гор, которые вновь бесшумно перешептывались друг с другом. Карлики способны лгать и мстить, как выяснилось из рассказа Вина, они добры и милостивы лишь к послушным служителям, а не к захожим чужакам - в этом Дуглас не раз удостоверился. Он уже не жалел о словах и поступках сестры, пусть они как обычно отличались необдуманностью. Но в эти минуты было не до размышлений, ибо промедление и бездействие не возвращали время вспять. Вода могла легко одарить человека здоровьем или лишить его жизни, ибо неведомо обычному взору, что содержала в себе прозрачная жидкость.
  - Вам, уважаемый старейшина, - Лисса обратилась к Зоширу, - должна быть удостоена честь первому отведать священной воды. Баны более всего заслуживают милости номов. - Она протянула рудокопу чашу с водой, которую до этого отрывала от уст друзей с помощью чар Ланса.
  Зошир не посмел отказаться от предложенного напитка, хотя его старческое лицо омрачилось тревогой.
  - В ком нет веры, в том нет силы, - произнес бан, вытянув руки, чтобы принять подарок номов. Но чаша в его руках также неожиданно задрожала и опрокинулась на траву, расплескав при этом всю жидкость. Она перекатилась пару оборотов по примятой листве и замерла на боку.
  - Эта девушка обладает колдовской силой, - громко заговорил старший ном. Он вновь выступил вперед, сжимая в руке оберег, подаренный Дугласу в Каменном Ложе. Ном обращался к рудокопам: - Никогда колдунам не было разрешено ступать по нашим землям. Их чары губят наши края, ибо они в силах взять то, что не принадлежит им по праву. Вы позволили этой ведьме явиться пред нашими очами, хотя её надлежало немедленно отправить в огненную бездну! А к тому же она посмела использовать свои способности, дабы уничтожить наши замыслы и дела. Вас всех, несчастные люди, обвиняю в безверии и лишаю своего покровительства. Нарушен закон мира между хранителями гор и рудокопами, - ном сжал в ладонях золотую веточку, и она с хрустом преломилась на части. - Никогда более не явимся мы на ваши молитвы и не одарим благодатью ваших детей. Да потухнет свет в ваших жилищах за предательство, свершенное нынче на этой земле! - ном обратил свой взор и на Дугласа, произнося последующую фразу: - Отныне ни одному смертному не заполучить живой воды, ибо и земля, и леса, и пески, и металл, и звери, и растения исполняют волю номов!
  Ужас и беззащитность застыли в глазах окружавших Дугласа рудокопов, сам парень почувствовал, как мурашки пробежали от слов нома, а волосы дыбом поднялись на голове от последней угрозы. Лишь его спутникам были непонятны произнесенные проклятия, и они удивленно переглядывались между собой.
  Ном завершил речь ненавистным взглядом в сторону тайи и черноморца. Он взмахнул своим крохотным плащом и мгновенно исчез с лица земли. То же самое сотворили его собратья, но не всем фокус удался. Молниеносным ловким движением руки Ортек захватил за шиворот самого младшего карлика и поднял его в воздух. Он крепко сжал тельце малыша в объятиях, приставив ладонь ко рту нома, хотя при этом скрылось с глаз почти все его лицо.
  - А теперь поговорим на нашем языке, крошка ном, - усмехаясь, заметил черноморец. - Вам негоже удаляться без объяснений.
  - Нам следует немедленно убить этих чужеземцев, - выкрикнул один из рудокопов, обнажив свой меч. Но Зошир, единственный, кто лучше всех понимал все высказанные за этот долгий день речи, унял пыл солдата.
  - Номы уже жестоко покарали всех нас за прегрешения, - его голос на удивление отличался умиротворением и спокойствием. - Новые смерти не вернут нам милость богов. Нынче следует подумать о дальнейшей жизни. - Бан поднял полупустую чашу, валявшуюся у его ног. На её дне еще оставалось несколько глотков жидкости. - Лишь священная вода сохранит вам жизнь, - он с надеждой поглядел на Дугласа и протянул ему позолоченную чашку.
  - Пусть ном поведает, что за вода была преподнесена нам в дар, - сказал Ортек. По жестам старейшины черноморец догадался и без слов об его желании. - Кому как не ному следуют первым напиться ядовитым соком. Или каким еще пойлом вы угощаете всех чужестранцев?
  Лисса взяла из рук Дугласа сосуд и поднесла его к маленькому человечку, который напрасно извивался в руках царевича. Ортек освободил рот нома и быстро достал из-за пояса охотничий нож, который приставил к горлу карлика.
  - Пей или говори! - велел он. Простые рудокопы и старейшины в страхе не отводили взора от плененного нома и черноморца, обращавшегося с всемогущим божеством как с детской куклой.
  Ном противно скривил рот и отвернулся от чаши, которую Лисса пыталась приложить к его губам.
  - Это вода из озера забвения, - ответил карлик, ворочая маленькой головой. - Любой, кто изведает её, обречен забыть свою прошлую жизнь. Лишь некоторые знания и воспоминания о земле, ремесле, народе могут со временем всплыть в его голове. Он останется цел и невредим, но будет совершенно иным человеком, без прошлого и настоящего, с будущим, которое зависит от людей его окружения. Номы никогда не убивают своих служителей. Нам неподвластна мертвая вода, но не имеем мы доступа и к воде живой.
  Когда он договорил, Лисса, наконец, отодвинула от его лица громадную чашу.
  - Вы хотели лишить нас памяти?! - удивилась девушка. - Зачем? Чтобы мы остались среди рудокопов и преданно вам служили?!
  - Чтобы вы искупили свои деяния праведным трудом, - воскликнул ном. В это же мгновение, не страшась уже кинжала черноморца, который также с недоумением осмысливал услышанные слова, ном впился острыми зубами в руку Ортека, крепко удерживавшего его за талию.
  Царевич разжал хватку, и карлик умело спрыгнул на землю:
  - Убейте их, - прокричал он рудокопам и тут же исчез.
  На черноморца обратилось около двух десятков пар горящих ненавистью и жаждущих крови глаз. Солдаты вытащили из ножен мечи, а один из них протрубил в длинный рог, висевший на груди. Баны были безоружны, но их искаженные гневом лица без слов отдавали приказ к действию.
  Ортек перебросил нож в другую руку и быстро извлек собственный меч, который он умело перекинул графу. Вин с радостью принял этот бросок, иного оружия у него не было. Волшебный подарок номов исчез вместе с владыками гор. Сам черноморец ловко спустил с плеча большой, не раз проверенный в деле лук и натянул его тетиву. Нож из его руки перекочевал в ладони тайи. Спутники Дугласа подготовились к неминуемой схватке с противником, и лишь рудокоп еще не решался обнажить оружие против соплеменников.
  Вин первым принял разящий удар коренастого стражника в прочной кольчуге. Граф отразил нападение и, пригнувшись, ушел от очередного навеса толстого лезвия. Ортек сделал несколько шагов назад, выпуская на ходу стрелы, которые метко поражали цели - горло и грудь рудокопов.
  - Уходим на восток, к реке, - велел царевич своим друзьям.
  Вин отбросил на землю сильным ударом ноги нового нападавшего, а другому нанес неглубокую рану в плечо, выбив при это оружие из его рук. Он метался между тремя солдатами, обрушивавшими на него тяжелые удары мечей. Лисса, казалось, застыла на месте, но люди, пытавшиеся добраться до девушки, неведомо по какой причине сваливались на землю, издавая при этом страшные вопли от настигавшей их боли. Несомненно, в этой битве всю инициативу взял на себя Ланс.
  - Бежим! - еще раз скомандовал Ортек, когда рудокопы в недоумении замерли перед чужаками.
  Вперед по лугу помчался Вин, за ним Лисса и черноморец, притягивая за локоть все еще несошедшего с места Дугласа. За беглецами устремились орущие рудокопы, со стороны гор к ним приближались новые отряды вооруженных солдат, среди которых были и лучники, уже устраивавшиеся на боевые позиции, хотя они рисковали попасть в собственных сородичей.
  Светлый луг обрывался крутой пропастью. Лисса первая достигла его края и в испуге замерла между землей и небом. Вин и Ортек притормозили в нескольких шагах ранее, чтобы задержать догонявших их рудокопов.
  - Дуг, куда теперь? - жалобно прокричала девушка брату, который несмотря на свою растерянность в сложившейся обстановке все-таки последовал за товарищами. Догнав сестру, он осмотрел разворачивавшийся великолепный пейзаж. Крутой спуск представлял собой нагромождение камней и земли. Вдалеке, в левой стороне, около возвышавшихся скал подземного города рудокопов, которые также обрывались пропастью, блестели струи узкого шумящего водопада, вытекавшего из глубин гор и сбегавшего тысячами ручейков по острым камням вниз. Далее виднелось еще два его брата-близнеца, спадавших в глубины земли искристыми брызгами. По дну пропасти протекала неглубокая речушка, несшая воды среди камней на юг, а на её противоположном берегу разросся лес.
  - Там можно осторожно спуститься по каменным выступам,- Дуг указал Лиссе на отвесную тропу, проложенную в нескольких шагах от водопада. Но чтобы до неё добраться, следовало приблизиться к рудокопам, спешившим на подмогу от ворот города.
  - Дуглас, кинь мне свой меч, - донесся до парня крик Ортека. У черноморца не осталось стрел. Он в два прыжка оказался на краю пропасти, но Дуглас не выполнил его просьбу.
  - Бегите вдоль обрыва к тому спуску, - указал он на тропу у ближайшего водопада, - поможешь Лиссе спуститься. - Дуглас извлек из ножен меч и, не обращая внимания на острую боль, пронзившую руки и голову, поспешил на помощь Вину, которого уже одолевали четверо противников.
  Парень нанес колотый удар одному из солдат под лопатку, другой повалился на землю, даже не успев добежать до беглецов. Его сразил Ланс, ибо Лисса все еще не отошла от края луга. Дуглас поспешил нанести еще дну рану, чтобы противник не скоро смог вновь взяться за оружие.
  Разбросав в стороны солдат, Вин побежал за Ортеком и тайей, которые уже почти достигли крутой тропы. Дуглас не отставал от товарища. Он видел, как в поясницу черноморца вонзилась оперенная стрела, и царевич притормозил на бегу, хватаясь за раненный бок. Лисса остановилась около него. Новые выстрелы рудокопов, как ни странно, не достигали цели - очевидно, благодаря хранителю тайи, колдуну Лансу. Вин и Дуглас нагнали друзей и приняли на себя первые удары подоспевших к обрыву рудокопов. Отражая яростные удары меча высокого немолодого воина, Дуг совсем выдохся из сил. Он постоянно изворачивался под разящими ударами, когда поддержка пришла от неожиданного союзника. В спину разъяренного жителя гор вцепился острый клюв орла. В замешательстве солдата Дуглас рубанул по его руке и лишил того кисти и орудия.
  Птица тут же поднялась в воздух, высматривая новую жертву.
  - Благодарю тебя, гордый пернатый друг! - прокричал парень. Он успел заметить краем глаза, что Лисса и Ортек уже скрылись на тропе, и тут же вынужден был отразить удар нового неприятеля.
  Внезапно по ногам прошла дрожь, земля содрогнулась от неведомого удара, гул пронесся по округе. Рудокопы замерли в своих позициях. Землетрясение в Рудниках всегда было проявлением воли номов, горных властелинов, и людям надлежало в эти моменты лишь приносить богам земли отчаянные молитвы о спасении. Вин повалил сильным ударом локтя и ноги своих противников наземь, и окликнул Дугласа:
  - Спускаемся, Дуг! Не мешкай!
  Обеими руками нанеся смертельный удар по туловищу рудокопа, который был, по-видимому, обычным крестьянином, но нынче взялся за оружие, Дуглас поспешил к краю пропасти. Он ловко спрыгнул вниз на широкий выступ, с которого начинались выбитые в скале ступеньки к руслу горной реки.
  Сверху на головы беглецов сыпались земля и мелкие камни, но иных последствий землетрясения было не видать. Дуглас следовал за Вином, сестра и черноморец опережали друзей и уже почти спустились на самое дно. Дождь из стрел нагрянул на головы отступников, когда они уже находились на середине тропы. Дуглас поглядел на покинутую вершину, где сгрудились рудокопы. Но горняки не продолжили преследование. Возле чистого шумного потока друзья вновь воссоединились и по холодным скользким камням перешли его быстрые, но мелкие воды.
  - Надеюсь, вам помогла выдумка Ланса потрясти верхний слой этого луга, - спросила обрадованная Лисса, когда довольным взором осмотрела целых товарищей. Рану Ортека она уже залечить с помощью духа. - Конечно, получилось слабовато, но это пока все, на что он способен.
  - Этого было достаточно, - улыбнулся ей в ответ граф.
  Выбравшись из реки на заросший деревьями берег, путники поспешили скрыться в листве от чужих глаз. Дуглас вернул обагренный кровью меч в ножны и ступал за товарищами. Головокружение и тошнота вновь наваливались на него, но парень не хотел останавливать шаг. Он лишь слегка притормозил и прислонился к стволу дерева, намереваясь недолго передохнуть. Он почувствовал, как что-то холодное скатилось по его руке. Дуглас закатал рукава. Браслет уже не сжимал черную кисть, а свободно вертелся на похудевшей руке. Он дотронулся до меды. Что отныне значил для него этот знак рудокопов? Ничего, кроме совершенного предательства. Но предал ли он своих сородичей, или они его, Дуглас не задумывался. Он стащил браслет с руки и отбросил в земляную нору у дерева под сухой листвой.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"