Они просто шли по улице и болтали. О разных пустяках, о щенках и котятах, о старой сплетнице из соседней квартиры, какое сегодня солнце и какой дождь был вчера. Таких тем бесконечно много, когда нужно они сами выплывают из глубин нашего сознания. Эти разговоры только кажутся пустыми и никчемными, на самом деле они помогают сказать любые серьезные вещи.
А двое уходили, держась за руки болтая о пустяках. О чем еще говорить, когда все главное уже сказано. У них была любовь, и остальное не важно.
Когда-то у него ... Впрочем, тут читатель может возмутиться. О ком собственно идет речь, - справедливо спросит он? Ну что же, пусть нашего героя зовут Гарсиа, хотя его могли бы звать Иваном, Джорджем, а может Модестом или Альфредом. Это зависит от прихотливой фантазии родителей, упивающихся своей властью над беспомощным ребенком, хотя, справедливости ради, нужно признать, что двигают ими лучшие чувства. Гарсией его назвали в честь прадедушки, который, как гласили семейные предания, был борцом за независимость Мексики. На самом деле, прадедушка переправлял через границу нелегальных иммигрантов и наркотики, и был убит в перестрелке доблестным рейнджером.
Так вот, у Гарсии были горящие на солнце корпуса ракет и сверкающие дюзы, в общем, вся та дрянь, которую скармливают нам газетчики, пытаясь описать героев, покоряющих глубокий космос.
А на самом деле у него была бутылка текилы, которую он на дух не переносил, но пил из уважения к своим корням. 'Традиции великая вещь', - любил повторять его отец, знавший из всего, что связано с Мексикой две вещи: текилу и загадочное слово 'энчалада', приводившее семью в неописуемый восторг. Бутылка текилы и звезды в иллюминаторе - истинное наслаждение для настоящего первопроходца.
Ее звали просто Энн. И родители Энн не чтили традиций, они вообще ничего не чтили, кроме стереовидения. Они были вскормлены и вспоены передачами о всякой ерунде, не заслуживавшей никакого внимания, и ток-шоу, которые отличались от передач только количеством идиотов в аудитории.
И Энн сидела в лаборатории и смотрела на дрозофил, поменявших длину крыльев и цвет брюшка. О, благословленные поколениями генетиков, мухи. Сколько вы вынесли за многие столетия, и не мутировали за это время в монстров, способных за доли секунды пожрать человеческие внутренности, а добросовестно выполняете свои функции, утоляя любопытство честолюбивых ученых.
А она не была честолюбива, ее тошнило от слов 'рецессивный' и 'ген'. И как Энн оказалась в этом храме науки, больше напоминавшем отстойник, никто не понимал, а меньше всех она сама.
Кроме текилы были сигары. Хотелось верить, что их скатали на смуглом бедре знойные женщины с островов. Но, правда времени такова, что не было никаких мулаток, а были металлические машины, могущие скатать сигару разве что на своем поршне. Это печалило Гарсию, и он курил сигары ценой в два доллара с неописуемым отвращением, роняя пепел на пульт управления.
Славного первопроходца тревожил возможный контакт с иными цивилизациями. Видения желеобразных существ беспокоили отуманенный текилой ум. Его вполне устраивало одиночество, третье, что у него было, кроме сигар и спиртных напитков.
А у Энн, кроме одиночества, были только книги. Которые она никогда не читала. Кто в здравом уме будет читать книги? Это при существующих-то микрочипах. Но собирают же люди марки, не отправляющиеся никуда по почте, а пылящиеся в альбомах, и монеты, которым не суждено быть платежным средством. Книги вдохновляли ее своим видом, красивыми кожаными переплетами, горохом рассыпавшихся по страницам букв и той неповторимой пылью, существующей только в библиотеках. Она перебирала один том за другим, гладила обложки нежно, как детскую кожу.
Им приходилось видеть сны, окутывавшие сознание пылевым облаком и душащие в липких, потных объятиях. Сны засасывали в бесконечные темные лабиринты, из которых не было выхода. Они бились о стеклянные стены и, отчаявшись, рыдали, мечтая о том, чтобы проснуться.
И случилось то, что должно было случиться. У Гарсии кончилось спиртное и курево, а родители Энн выкинули все книги, полагая их несовременными и лишними, о чем было сказано в одной из передач. Наши герои остались один на один с одиночеством. А одиночество безо всяких украшательств и виньеток - штука малопривлекательная. Эта бушующая сила обрушилась на них, разрушив всё созданное за многие годы. Энн и Гарсия были сломлены и раздавлены. Не хотели жить.
Что же случилось дальше, спросят меня любознательные читатели? Да хрен его знает, честно отвечу я. Может быть, их проблемы тронули фиолетовых амеб с Альфа-Центавра и те силой своего гигантского мозга, весящего две трети от массы тела, соединили страдальцев.
А может, вмешалось Провидение, которое можно называть как угодно и кому как нравится, сути это не меняет.
Да и вообще, какая разница? Не стоит быть излишне любопытным, если не хочешь быть уничтоженным пси-лучом или превращенным в кучу пепла молнией. Главное результат.
Глядя, как двое идут по улице, болтая о всяких пустяках, каждый должен понять, что Вселенная движется благодаря им. И наше одиночество становится чуть меньше, а значит можно прожить следующий день.