Шатров Георгий Валентинович : другие произведения.

Цивилизация Фиаско главы 7.1 - 7.4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

   ЦИВИЛИЗАЦИЯ! ФИАСКО?
  
   ЧАСТЬ 7 . 1 НЕЙСТРИЯ
  
  
  
   Внезапно свалившиеся на нас два обстоятельства заставляют ломать строй повествования, мы вынуждены открывать вторую главу. Большая грозная беда обрушилась на нашу землю. Многие вынуждены были покинуть Отчизну, массовая эвакуация возможна была только в отдалённые края и это была Нейстрия. Наши эмиссары и разведчики добрались на крайнем Западе до этого королевства и став её гражданами окунулись в другую жизнь. Первооткрыватели, внедрённые ещё раньше, уверенно обосновались там, остальные подтягивались. Тамошние нравы были ужасны - безнравственность, хитрость, жестокость, религиозный фанатизм, межпартийная борьба, и нечастый гость - рыцарский этикет. Почему выбрали Нейстрию? По многим обстоятельствам:
  - Эта страна была изображена на карте Руин, как вторая часть нашего государства.
  - В Национальном Архиве найдены документы, говорящие об особых связях Руси и Нейстрии.
  - Была непроверенная информация о необычном "племени" людей, проживающих там, с включенными проекциями эротических полей, составляющих, как известно 94 % объёма нашего мозга. Были ли они людьми, как мы и это предстояло узнать. С большим нежеланием мне пришлось сохранять фрагменты, написанные об этом Сувярочем. Кто не хочет читать об их утехах, как сказал Фантакт, может спокойно пропустить эту главу. Сложность для меня составило удаление эротических и кровавых сцен и некоторая редакция.
   -Нейстрия - королевство в Центральной Европе, занимает стратегически выгодное положение, среди территорий Франции, Германии, Италии, Швейцарии, Бенилюкса. Столица город Бельфор, расположенный между Мюлузом и Безансоном.
   - О других причинах переноса вектора повествования в эту далёкую западную страну поговорим позже.
  
  
   При первой же возможности мы обязательно вернёмся к событиям на Руси, расскажем о Вояже Флота на шести морях, вышедшего из портов до страшного события. Несколько следующих глав расскажут о нейстрийских делах. Поскольку вашего рассказчика Винченцо Фирузо в те времена там не было, излагать события будет Ден Сувяроч, известный всем как 9510, который приехал туда со своим другом и ботом - Серёгой - Сержом Ютайпой.
  
  
   Никто читать не будет, ну и не надо. Лучше если никто и не прочтёт, поэтому и почерк изломан и буквы не наши, слова не по смыслу, да и смысла нет. Старое пошло в макулатуру, и новое пойдёт туда же. В то время когда книги ценят по обложкам и переплётам и в них всё равно никто не заглядывает, а если кто и заглянет, всё равно читать не будет. Итак, никто читать не будет.
   Надо написать несколько страниц, а потом за кушаньями перечитать как-нибудь. Из них самое приятное немножко отовсюду, с каждого блюда. Сначала конечно тёплого наваристого бульона, прозрачного и обволакивающего, в прикуску к бульону кусочки солёной свинины, сало тонкое, прожилка мяса в палец и кожура мягкая и жующаяся, бульона совсем немного. Для аппетита половинку или полтора маринованного хрустящего огурчика, помидорку с тонкой кожей или десяток маленьких лисичек в майонезе, лисички сладко-кислые, пряные на гвоздике и перце. Можно отхлебнуть треть бокала сладковатого вина, муската, ликёра, закусывая его кальмарьими или осминожьими шупальцами, беловатыми, лиловыми и нежными. Хотя щупальцы хороши и в салате - чуть яйца, желтка и белка, немного сметанки, крупиночку чеснока и лука. Параллельно утячье жаркое или баранья поджарка в кисло-сладком соусе с кетчупом, гранатовым соком, перцем, уксусом и вином, сочная, тёмно-каштановая на вид. Съев 6 из 9 кусочков поджарки, запил их кружкой молока, чуть-чуть сладковатого, душистого и освежающего. Доедая поджарку, захотелось кисленького желе, красно-смородинного с вкраплениями ягод других цветов, внизу слегка подтаившего, так что в сладковатом студне можно различить привкус ликёра и конъяка. Заливных блюда два, рядом говяжий язык с морковными бутонами и периметром яйца, веточка петрушки и вплавленная в трясущееся заливное спаржа. Всякие фаршированные блюда не шли, также как и многочисленные салаты, бифштексы. На десерт - абрикосовый марципан, фруктовый пудинг, горсть орехов, пол бокала вина, неизменный кофе и морс жимолостный.
  
  
   Всякая еда, пёстрая по вкусам располагала к сытости, довольству и распущенности. Ден (9510) с другом Сержем помотавшись по улицам, завернули к нему на хату. Серж принёс с дюжину бутылок, они вспоминали Русь, ведь здесь об этом нельзя было говорить вслух.
   - Давай пробовать разные.
  Они налили понемногу разных вин - Экспериментатор движенья, Красное на чёрном, Тутанхамон и Бошетунмай.
   - Смотри бутылка, в которую мы с Жанкой наплевали, самая вкусная. Жаль убежала к солдатам, а то бы сейчас вылизала до донышка и ещё бы стекло схрумкала.
   - Да Серый, Жанка была славная девчонка, хоть и толстовата не в меру, да сиськи болтались некрасиво, всегда в пятнах, да царапинах, помню никак не мог поцеловать выше или ниже, всё попадал в них, они какие-то нескончаемые.
   - Что ты говоришь? Хорошо хоть такие были, забыл, как тебе подсунули Луизку с отрезанными грудями?
   - Парень вспомни, у неё же были груди, только с другой стороны.
   - Я-то помню Дэн, что это была задница!
   - Сейчас подожди не рассказывай, я схожу, принесу другие.
   - Захвати рыбки.
   - Рыбу всю съели, есть только раки.
   - Ну, чёрт с ними, неси раков, пьём с раками.
   Серж принёс, разливать было трудно и он приложился к горлышку, стал молоть всякую чушь, не слушая Дена, а тот с каждым глотком получал всё большое отвращение, через силу проглатывая вино, вскоре он уже не мог это делать, за двоих пил Серж и вливал в рот слабо-сопротивляющемуся Дену с каждой бутылки. До тех пор, пока Денис не побледнел и фонтан всякой всячины извергнулся на грудь друга и бота - слегка прожёванная вобла, проглоченная клешня рака и даже плавающая и почти захлебнувшаяся муха, повидавшая столько всего за каких-то 4 минуты.
   - На, запей!
  Серж влил сразу осунувшемуся Дену полбутылки уже не помню какого-то вина, отдающего затхлым и плесенью.
   - Ну что легче?
  Дена неудержимо рвало.
  Серж потянулся за очередной бутылкой, уронил её, упал вслед за нею и пополз к дверям.
   - Бабы, сюда!
  Он потянулся головой в затворённую дверь и засопел в полусне, на ковре ему снились пухлые и потные тётки, зажавшие его своими прелестями.
  
  
  
   Чужие картины висели на стенах - весёлые разодетые женщины завлекали молодого человека, одна распахнула ворот и на платье свесилась грудь с набухшим сиреневым соском, призывая - дерзай юноша, вот тебе пульт с кнопкой. Другая же смеясь во весь рот, подняла платье и так двинула бёдрами, что нам-то как раз и не было видно, что она там показывала. Юноша несмело подошёл к ним и упал на колени. На противоположной стороне миленькая молоденькая белокожая и ухоженная инфанта держала на коленях кошку, уткнувшуюся мордочкой ей в бёдра и когтями царапающую её до крови. Кровь инфанты закапала на нежно-банановый коврик. Что же так притягивало кошку к инфанте? А третью картину ещё не успели повесить, и прямо около хрюкающего и чмокающего во сне лица Сержа Ютайпы расположилась занимающая всё полотно бледно-розовая попа, ожидающая появление наружу чего-то более содержательного и изящного, вся подёргиваясь в предвкушении, она как бы раскрылась и тёмный глаз показался наружу. Сержу снилась белокурая девушка, чей язык достал его гланды, он попытался его распробовать, но тёплое и мягкое застряло на зубах.
  
  
   Сейчас почти не увидишь картин на стенах, они или заклеены или заставлены или завешены. Разговоры кратки и пошлы, друзья ищут выгоды от тебя, подружки ничего не ищут, а ты ищешь всё на базарах, но ничего не находишь, поэтому на тебя смотрят как на человека с другой планеты, привыкли видеть похожих на себя, а как им объяснить, что ты здесь не надолго и пришёл только посмотреть, им это не нужно, им подавай или смех или дачу или лимузин с девочками и баром. Как только узнают, что ничего этого нет - разбегаются в стороны. Пусть убегают, мерзавцы и негодяи, каждому хватит места нас сковородке.
  
  
   Нескольких знакомых нет в живых, нет в живых и первой моей женщины, остальные ещё живы, век то короткий, те несчастные 25-50 лет, которые кое-как проживёшь, и то испортят. Сам ходишь распостраняешь добро, а в ответ тишина - добро должно быть бескорыстное. А вообще-то моё время не такое уж интересное, учимся всю жизнь, чтобы вовремя выйти на пенсию и всё позабыть, в конце концов, вспухнуть и посинеть.
  
  
  
   С дурной головой Дэн Сувяроч и Серж Ютайпа, освежившись водой, вроде очухались, запивая вчерашнее маринадом. Дэн достал карты, сразу посыпались шорфы и марьяжи, с похмелья везло обоим:
   - Дай я стукну тебя по лбу!
   - Сдурел, бей в темя, во лбу у меня самый мозг.
   - Эх, вот Чарцы ставил, башку чуть не проламывал.
   - Чарцы, комиссар накаченный, шляется как клоун, в кузнечном плаще, широчайшая, дельта, трицепс, долбит по наковальне - скоро яйца отвалятся.
   - Ден, вскрываем. У меня флэш-ройяль, а у тебя - патри.
  У Дена от ударов Серёги выступили слёзы.
   - Сдурел что ли Серж, давай лучше на деньги.
   - У меня их нет, если займёшь, давай.
   - А если бы нас увидели слуги кардинала?
   - Этого надо бояться тебе, а мой шеф - Ричард Занук подчиняется только королеве и нам сам чёрт не страшен.
   - Ишь ты, чёрта вспомнил, а вдруг вылезет из-за этой вот жопы.
  Он показал на картину, у которой ночевал Ютайпа.
   - Если вылезет, я забью его обратно в гудок.
  
  
  К вечеру Ден собрался восвояси и добрёл в сумерках, в его комнате сидела женщина.
   - Дени, ты почему так долго сидел у этого толстяка?
   - Корнелия, если б ты пришла вчера, когда я перепил, смотри, какой стал бледный и вымочаленный.
   - Зато я после душа разрумянилась. Ох, ты хороший, нежный и не похож, на наших чурок бургундских.
   Ден обнял её и нежно повалил на широкий диван, не заправленный со вчерашнего дня. Корнелия навёрстывала время, потерянное ожиданием. Ден втягивал её уже не столь упругие как у 20-летних соски, она была старше его на 10 лет, пигментацию вокруг сосков он теребил зубами, потом зажевал ушко, обошёл губы и языком разграничивал средину живота на три линии, обошёл пупок и опустился ниже лобка. Влажная и терпкая пещера и на этот раз манила его, но он удержался, снова захватил губами и ртом сосок, уже не отпускал его, 2 пальца проникли в пещеру, нащупали на своде сталагтит, ещё немного, ещё чуть-чуть, сосок и сталагтит набрякшие и полукровные и обездоленные затряслись в изнеможении. Руки обхватили её ягодицы, а язык продолжал непрерывно вибрировать понизу её живота, сталагтит уже с палец застрял между денисовых зубов, который упивался им сочным и теперь безвкусным. В пещере стало слишком влажно и лужи ощущались его грудью.
  
  
   На ночь Ден любил оставаться один, сон был его удовольствием, спал часов семь. Корнелия, Серж, а вообщем то совсем один в этой коварной стране, во всём городе, не стремясь к возвышению, Серёга надоел, его хотелось избить и бросить, Корнелия - надоевшая старуха, осточертела, денег мало, а пристала как банный лист. Вверху был двор Нейстрии, много всего другого, значительно и не очень решающего судьбы королевства. Пытаться лезть наверх, посмотреть какого там, всё таки центр Европы, вокруг весь цвет европейской цивилизации. И дома спросят, ну чему сынок ты научился в Европах?
  
  
  
   Валялись никому не нужные паршивые осколки, а мне пришлось собирать их в целое. Сейчас-то я могу вздохнуть с облегчением, что эта задача оказалась мне по плечу. Как собрать из осколков целое? Ведь этого целого не знаешь, осколки забрызганы, отсырели, многие в плесени, в мышином помёте, не знаю. Хорошо теперь смотреть на это через пройденные годы, когда тиражи чёрно-белых и лилово-голубых континентов со многими нулями. И всё равно их не хватает, в честь героев названы города, а автора увековечили, переименовав Фаэтон в его честь, даже не верится, осколками изрезал все пальцы, занёс инфекцию, но воспаление длилось в одном порезе не больше полудня. Да и ныне не хватает нескольких осколков, их кто-то предусмотрительно утащил, ради шантажа или ради культа или истребления, боюсь, что на этом дело не кончится, образуется целая осколочная мафия и растащат полотно по кусочкам.
  
  
  
   А во время прогулки им могли встретиться и кардиналисты и шампристы и сторонники Ейкерии Сноба, так как друзья принадлежали Серж к протестантам-снобистам, а Ден к католикам-кардиналистам. Гуляли вместе, никого не боясь, продефилировали по переулку, как навстречу им вылетела Корнелия.
   - О, господи, здравствуй Корин!
   - Привет мальчики, забираю Дена, он мне смертельно нужен.
  Ютайпа не успел рта разинуть, как Корнелия утащила, несообразившего для чего нужны ноги, Сувяроча.
   - Куда ты тащишь меня, мы же не договаривались.
   - Денчик сегодня мой день, я тебя прошу.
   - Слушай, отстань, что ты как маленькая, я тебе дам морковку.
  
  
   Дома у Дена, без раскачки, она быстро привела его в боевое состояние и после верховой езды в течение получаса, незаметно всыпала порошок в стоящий бокал напитка цвета каштана. Сама же не теряя время, стала вновь натирать седло. Ден засыпал, его веки сомкнулись, она предупредила обыкновенное окончание их связи, так как наш герой редко уделял ей внимание больше получаса. Наездник не чувствовал усталости, несмотря на спящего хозяина, Корнелия приблизилась, ощутив горячую твёрдую плоть и лихо вскочила на него, седло было впритирку. Ден тем не менее спал и бог знает, что ему снилось, пока на нём прыгала старуха Корнелия, хитростью, обманом и приворотом усыпившая парня-компьютерщика. За те 2,5 часа она умудрилась даже менять позы, апгрейд, делая передышки, зорко следила за наездником, чтобы он не расслабился и не упал с коня, но седло было надёжно зачищено.
  
  
  
   Ден проснулся и сразу не мог понять, что это, он пытался вспоминать, ночь переходила в раннее утро, между ног жгло, он потрогал и удивился, ночной трудяга, опухший и на всё готовый, безвольно алел на измятой постели.
   - У меня такого не было, - пронеслась мысль.
  И остатки сна как рукой сняло. В нос ударил приятный цветочный запах, оставленный Корнелией.
   - О боже, я совсем забыл, - Ден потянулся и достал со столика визитку " Его Светлость, герцог Рассел Морфи". Два дня назад к нему заходил курьер, назвав сразу такое громкое имя, он приплёл и кардинала и святую войну с протестантами, предложил участвовать в расправе, готовящейся в столице. Но Сувяроч, имея бота-протестанта Ютайпу, не мог дать на это согласие.
  
  
  
   Знакомые улицы, всё выкидывают из дома, столица полна отходов. Собственно и зимы то не было, одно название. Дорожка в высший свет в этой стране лежала либо через дам, либо через друзей. Друган тут был бесполезен, он протестант, а они не имели веса. Задумавшись, Денька остановился у 2-х этажного особняка.
   - Молодой человек, молодой человек, вы бы не могли мне помочь выпить несколько бутылок бургундского?
  Высокая особа, рыжеватая, свободно одетая, которую он сразу и не заметил, стояла в двух шагах от него и изучающе ожидала ответа. Ден растерялся, не зная, что ответить.
   - Мадемуазель, я спешу к другу, извините меня.
   - Тогда знайте, я живу вот здесь рядом, приходите ко мне. Меня зовут Кристина.
  
   Пройдя немного, а была - не была, догнал рыжую и взял с собой к Бабуру.
   В доме собрались Эдмон Бабур, Покански, Мюзар, Тинто Брасс и нейстрийские девицы. Комната без окон, завешанная бордовыми шторами с множеством зеркал, с небольшим столиком с вином и фруктами.
   - Заходите, садитесь, кто не знает, это мой друг Ден Сувяроч.
   - Кристина Шутор, - представилась гостья и заняла место у подушек, на диване. Мюзар приветливо поздоровался с Денисом, с ним была привлекательная девушка, Покански хищно уставился на Кристину, лицо Тинто Брасса ничего не выражало, кроме нескрываемого азарта людских амуров и головоломок встреч.
   - А мы не пустые, вот наш взнос.
   - О, молодцы, этого нам и не хватало до полного счастья!
  Бабур составил бутылки рядом со столиком и стал разливать бокалы пришедшим. Покански придвинулся к Кристине:
   - У нас сегодня лотерея, и вы как нельзя кстати.
  Выпито с десяток бутылок, съедены груши и айва, принесли сладкий пирог, больше никакой закуски, Ромул достал билеты:
   - Начинаем, кто тянет первым? В нашей лотерее всё исполняют здесь же, никаких капризов.
   - Давайте, я, - Кристина подошла к цилиндру, с завёрнутыми билетами.
   - Вот этот розовый.
   - Читайте, Кристина.
   - Полчаса поцелуев.
   - Ну, это ещё по-божески.
   - Выбирайте любого или любую!
  Покански приблизился к ней.
   - Нет, не вас Ромул, а Дена!
  Бабур распахнул одну из штор:
   - Пожалуйста, вот вам и местечко.
  Пара прошла туда, там было всё видно и слышно из происходящего в зале.
   - Следующий! - Мюзар подошёл и вытянул серый билет:
   - Бутылку осушить до дна.
   - Легко!
  Барбаре, подруге Тинто Брасса достался стриптиз на столе. Бабуру - 10 раз встать на голову. Его подруге выпало забрать штаны, что она и сделала, заставив снять их Равиля. Дамы приветствовали наполовину обнажённого радостным воем и многообещающим визгом. Элен, девушка охмелевшего Раймона должна была обнимать кавалера и с радостью упала на смеющегося добрым смехом Мюзара, он понёс её за другую штору. Молоденькой девушке, которую привёл Ромул - кататься на чьей-нибудь спине, колеблясь, выбрала своего кавалера. Ден освободившись, вытянул - отшлёпать по заднице, он схохмил и назвал Мюзара. Раймон запротестовал было, но его быстро сломали, пришлось и ему раскрываться, такого поворота Ден явно не ожидал и наотрез отказался шлёпать по голой заднице.
   - Тогда ты будешь штрафник!
  Тинто Брасс танцевал и последним вытащил записку Покански:
   - Даму на час!
  И обняв молоденькую девушку, потянул её сопротивляющуюся за занавес. Это был вроде как сигнал, хоть и запоздавший, все разбрелись, занимая места за бордовыми шторами. Барбара не успела уйти, Тинто Брасс обхватил её за бёдра и потянул к себе, фрёйлейн не устояла и упала на ковёр. Равиль накинулся на неё, как молодой леопард. Массируя её и теребя языком, зубами, носом, руки и ноги тоже не бездействовали, обволакивая всё тело смуглой швейцарки, застонавшей и время от времени вздрагивающей, когда наш купец был резок, Тинто Брасс не отпускал её, расцарапав ей спину, прикусил грудь и стал раздирать низ живота. Барбара закричала и стала отбиваться, Равиль ударил её по лицу и прижался к ней, закрывая ладонью рот. Увлечённая своим публика привыкла к его экзерсисам и уже не обращали внимание. Совсем уж странно он успокаивал её, бёдрами сжимая голову и приподнимаясь, налегал, рот смуглянки распахнулся навсегда, почти тоже самое делал и сам пустынник.
   Наш скромняга Сувяроч в веснушках, нежней и медленней двигался в заведённом ритме любви метронома отстукивающего веками и в самых неподходящих местах. Кристина - настоящая охотница, но видимого удовольствия не получала, хоть и притворялась, как немка.
  
   Прикрываю эту лавочку, вторую часть (ХХХ) пропускаю. Ден уходил уставший, но в хорошем настроении. Кристина покинула салон (блат-хату) ближе к утру, Бабур подарил ей клетку с попугаем, которую сам недавно приобрёл у мужика, непонятно говорящего и упоминавшего святых.
  
  
  ЧАСТЬ 7 . 2 НОЧЬ В БЕЛЬФОРЕ
  
  
  
   - На вечер пригласите Марсалиса, Монтелукаста и Занука, - сказав это, Эдлай Шампрэ Мамбук не спеша пошёл по дорожке сада.
   - И вот сюда надо пересадить несколько манговых деревьев, а следом лимончики.
  
   С центральной аллеи он свернул налево к орхидеям, побродил в зарослях и удобно устроился в кресле под привезёнными в Бельфор пальмами. Только что ему донесли о готовящейся расправе над протестантами, католики, поддерживающие его, не были столь решительны и такое выступление пугало маркиза. Может, обойдётся, министр открывший дорогу иностранцам в последнее время массово приезжающих в страну, надеялся заручиться и их поддержкой.
  
  
  
   Дуайт Марсалис с отрядом гвардейцев кардинала выехал из своего дома на юго-западе:
   - Братья мои! Всевышний и его наместник на земле король нейстрийский благославляют вас сегодня на подвиг, мы под защитой веры и кардинала. Будем драться за освобождение Бельфора и Нейстрии от неверных, чтоб не один еретик не ушёл от справедливого суда! Вот вам святой крест, целуйте его!
  
   Гвардейцы зашумели поднятые словами толковшими их на расправу, вседозволенность, заверения полной свободой действий, подстёгивались выпитым вином. Пьяная орда гвардейцев разделилась на 2 группы - одна с Марсалисом повернула направо, другая, во главе с Яромиром в северные кварталы Орбиньи.
  
  В Дюэйре Морфи, с отрядом своих головорезов придержал коня:
   - Мы разбудим этих недоносков, лейтенант вы туда! - он показал прямо на дом.
   - Мы налево, а остальные вперёд!
  Морфи с разгорячённым лицом, горящими разбоем глазами, белокурый, мускулистая грудь пылала из расстёгнутой по пояс одежды, зло выкрикнул:
   - За мной гвардецы!
   Ворвались в особняк, где навстречу им выскакивали слуги и мушкетёры кавалера д,Шатильона. Вбежавшие тотчас были заколоты. На одного мушкетёра навалились сразу четверо - голова и левая рука одновременно отлетели у него под ударами топориков, третьим ударом его пронзили в грудь, а четвёртым вспороли живот. Морфи и двое гвардейцев вскочили на лестницу второго этажа и ворвались в одну из комнат, в углу забились две черноволосые девушки.
   - Какие хорошенькие протестанточки.
  Но не успел он закончить фразу как в комнату влетел хозяин дома и зарубил одного из гвардейцев, Морфи прыгнул к девушкам и схватив их повалил на пол, второй гвардеец отскочил от двери в сторону, но д,Шатильон уже стоял над ним, в эту минуту заскочивший в комнату гвардеец, выбросил шпагу вперёд. д,Шатильон рванулся влево и размахнувшись поразил руку нападающему. Подскочивший к сражающимся Морфи, прямым выпадом шпаги проколол горло д,Шатильону, кровь хлынувшая фонтанчиком окрасила воротничок и грудь Рассела Морфи, весь в крови, он повернулся назад:
   - Что же вы испугались, красавицы, я совсем не страшный.
  К гвардейцам, задержавшимся в комнате:
   - Отправляйтесь вырезать это протестантское гнездо.
  Герцог подошёл к лежащим в ужасе девушкам, рванул одну к себе, разорвав платье на ней, навалился как тигр. Сестра ошалело поднималась, пытаясь убежать от страшного кошмара, но Морфи крикнул:
   - Клод, развлеки-ка эту красоточку, пока я перевожу милашку в праведную веру.
  Молодой гвардеец равнодушно сел на постель и стал держать за руку, онемевшую от горя сестру обесчещиваемой герцогом девушки.
   В этом доме затихали крики, а выстрелы гремели в соседних. Отряд Иерушалаима оставил кровавый след на улице: трупы зарубленных и застрелянных мужчин, с пробитыми черепами, обезображенными лицами, выброшенных гвардейцами на мостовую из окон домов стариков, женщин и детей.
  
   Отряд аббата Иерушалаима по приказу проскакавшего на белом коне епископа Ширайха, попытался ворваться в дом барона Шеффилда. Но под градом выстрелов трое гвардейцев упали с лошадей, а кобыла, упавшая на бок задавила под собой всадника.
   - Окружайте дом, - приказал Иерушалаим.
  Притащили лестницу и приставили её к задней стороне дома, со двора, куда они прорвались с потерями. Но лестницу откинул мушкетёр из окна. И вновь гвардейцы попытались взять штурмом дом. Четверо телом убитого мушкетёра таранили дверь. Но это не помогло. Наконец, двоим, удалось по лестнице заскочить через окно в дом. Они приняли оборону, а за ними полезли и остальные. Иерушалаим поднявшись и соскочив в комнату, приказал:
   - Шеффилдов добыть живыми!
   - Добить живыми! - Долбить живыми! - отозвались католики.
  Толпа разъярённых убийц с рёвом билась с мушкетёрами барона - правой руки Ейкерии Сноба. Трупы убитых летели через окно на мостовую. Шеффилд мужественно оборонялся с четырьмя мушкетёрами, в глубине комнаты приятная женщина прижимала к себе мальчугана лет пяти, внука. А среди сражавшихся рядом с бароном, его сын лейтенант мушкетёров Портус Шеффилд. Иерушалаим с группой гвардейцев ворвался в соседнюю комнату, на миг они остановились, взирая друг на друга с ненавистью. Шеффилд понял, что враги разделаются со всеми, не щадя никого.
   - Аббат, я прошу вас, честью дворянина, слуги короля, разрешите женщине и ребёнку спуститься в карету.
   - Если вы сдадитесь, то мы выполним вашу просьбу.
   - Хорошо, я сдаюсь, но прежде посадите их в карету, чтобы я увидел, как они отъезжают от дома.
   - Посадите их в карету, приказал Иерушалаим.
  Гвардейцы повели баронессу и мальчика вниз, аббат незаметно наступил на ногу, одному из выходящих, тот взглянув на него, всё понял. Карета отъехала от дома. Шеффилд бросил шпагу, трое гвардейцев конвоировали его, несмотря на протесты его связали. Начали связывать Шеффилда, но он локтём сильно ударив одного по подбородку, а ногой ниже живота вырвал у того шпагу и заняв позицию против Иерушалаима и трёх гвардейцев, попятился к окну. Солдаты навалились на него, Шеффилд увидел, что на мостовой стоят лошади гвардейцев, вскочил на подоконник и выпрыгнул со второго этажа на одну из стоявших там лошадей и поскакал прочь. Иерушалаим в гневе закричал:
   - Догнать, собаки!
  Несколько всадников бросились за Шеффилдом. Подвезли карету с женой и внуком барона к Иерушалаиму. Её обманом отвозили от окон и задержали за домом.
   - Разводите костёр.
  
  Шеффилд оторвался от преследования, но через квартал от своего дома столкнулся с гвардейцами епископа Ширайха. Сам Ширайх в это время шпагой чертил кресты на спинах поверженных протестантов.
   - Барон Шеффилд! Какая встреча! Всё повторяется?
  Барон оказался в кольце гвардейцев, после жёсткой схватки его повязали. На миг Лазарь Ширайх дрогнул, но злобная ухмылка вернулась к нему:
   - Где ваша вера, барон? Где ваши любезные свиньи? - он засмеялся.
   - Такие люди, как барон Шеффилд должны жить..
   - Правда придётся лишить господина барона глаз, - он шпагой аккуратно ткнул в глаза барону.
   - И ушей, - отрубил ему уши.
   - Отпустите его.
  Шеффилд, принявший инквизицию, прохрипел:
   - Мерзавцы, - и со стоном опустился на мостовую.
  А через квартал отсюда убийцы Иерушалаима бросили в костёр его жену и внука.
  
  
  
  
   В беспокойную, пронзённую воплями и криками ночь не спал почти весь Бельфор, бои католиков с протестантами охватили его предместья. В Монферране на стороне протестантов было немало дворян. Большим отрядом, стихийно сформировавшимся командовал Жакоб Юозор. Монферран протестанты держали под своим контролем. На сторону протестантов перешли зажиточные горожане предместий.
   Юозор, смелый и простой человек, пользовался авторитетом у мушкетёров и бельфорцев, сражающихся в одних рядах. Юозор был рыжим и наглым, злой как собака, с криками пан или пропал, успел побывать в нескольких переделках и выйти сухим и даже не поцарапанным. Потом Жакоб воодушевлял протестантские ряды и в самом Бельфоре:
   - Друзья мои, мы не отступим перед католиками и разобъём их, они подняли руку с оружием на нас, граждан этой страны. Будем защищаться, все вместе и с оружием, им нас не одолеть! Надо помочь нашим братьям по вере, погибающим от подлых католиков в Бельфоре! За справедливость, к оружию! Держаться дружно!
   Лицо Жакоба Юозора пламенело и слова нашли отклик в толпе, народ зашумел, новые отряды протестантов были отправлены в Шату и Дюэйр.
  
  
  
   Люди аббата Марсалиса продвигались к дому епископа Монтефрио, протестантского священника, хорошо известного в столице. В 2 часа ночи повсюду вспыхивали стычки католиков с протестантами. Группа солдат Патрика Яромира припустились вскачь за оборванным мужиком, тот был жалок в тряпье, так что зад блестел из рваных штанин.
   - Догоните-ка этого петуха, мы оденем его на шампур. Я не вижу на его заднице святого креста.
  Но мужик оказался проворным, насмерть перепуганный, сбросив мешавшую ему куртку дал стрекоча и за поворотом его бородёнка уже не была видна. Тут мужика ловко рванула к себе, закрытая в тёмное женщина:
   - Тс-с, иди за мной. Меня зовут Кристина, а ты я вижу, неплохо бегаешь, это немало для мужчины.
   - Спаси тебя господи, Кристя!
   - Ого, да ты и разговариваешь, ну тогда переодевайся и выкидывай свои тряпки.
  Монтель, голый по пояс, весь заросший чёрными волосами, не решался раздеваться дальше, потому что остались только драные штаны, еле державшиеся на бёдрах, в это время пронзительно закричал попугай.
  
  
   Дом епископа Монтефрио охранялся мушкетёрами. Гвардейцы с криками:
   - Бей протестантов! - окружили особняк. Марсалис выкрикивал:
   - Предавший веру наших отцов должен лишиться головы, такова божья воля!
   - Смелее ребята!
  Гвардейцы кинулись, кто выламывать дверь, кто забирался через окна, часть через забор проскочили во двор. Мушкетёры не зевали и то тут, то там раздавались крики поражённых гвардейцев. Силы были неравные. У аббата был самый большой отряд, а ряды защитников Монтефрио поредели. Видя, как тают их силы, епископ появился на балконе дома:
   - Люди, остановитесь! Если вам нужна моя душа то возьмите её, но прекратите кровопролитие.
  Больше он не сказал ничего, выстрел прозвучал коротко и пронзительно, епископ упал, а аббат спрятал пистолет:
   - Вырезать всё это отродье!
  
  
  
   Наши друзья при первых криках и драках собрались у Ютайпы, взъерошенные как зяблики.
   - Серж, это же настоящая война! Бельфор поднялся, чёрт знает что творится.
   - Неплохо бы и нам быть при оружии, - Ютайпа вышел на порог.
   Трое гвардейцев тащили женщину, за ними бежали двое детей. Ютайпа и Сувяроч выскочили из дома в переулок, завязалась схватка, но эти двое неплохо владели шпагой и к тому-же правда была на их стороне. Они защищали, и крепость духа решила исход схватки, гвардейцы полегли рядом. Женщина жестоко избитая ими, не приходя в себя, скончалась, около неё отчаянно ревели дети, которых теперь забрали осмелевшие родственники.
  
  
   На площади в Орбиньи расправу чинил капитан Яромир. Из близлежащих домов солдаты выволакивали сопротивляющихся и плачущих стариков, женщин и детей. Капитан решил устроить на площади суд над неверными, их пороли, обрезали носы, уши. Но пришла подмога - протестансткий отряд с графом д,Монтегю. Граф бросился в самую гущу католиков, подобравшись к Яромиру, он оттеснил его от остальных и сбил с коня, капитан, выхватив пистолет, выстрелил в графа, но попал в коня. Монтегю ловко спрыгнул с падающей лошади, шпагой проскользнув вдоль щеки офицера.
   - Взять его! - крикнул Яромир.
  Семь гвардейцев кардинала окружив графа, и после короткой схватки выбили у него шпагу и заломили руки назад.
   - Граф хотел проехать по Бельфору на белом коне победителя, предоставим ему такую возможность, только не на коне, а под ним.
  Монтегю привязали за ноги к коню и пустили по улице. Конь рванулся вперёд и голова Монтегю, как борона, дёргаясь, пропахивала на всех неровностях мостовой. А вслед за ней потянулись узкие полоски крови.
  
  
  
   В общую сумятицу и бойню добавились и полицейские, получившие к 3 часам ночи приказ прево Импайра пресекать нападения католических боевиков. Столица для нападения религиозными фанатиками была выбрана не случайно, многие заметные протестанты отсутствовали, а те, кто остался, бились до последнего, им-то была знакома рыцарская честь.
  
   Гвардейцы герцога Морфи упоённые убийствами и насилием в домах протестантов-дворян направились в Орбиньи к центральной площади. По дороге заскочили в дом барона Тетчера, протестантское логово, где часто Герхард Сноб собирал сторонников, но дом был пуст. Гвардейцы разграбили и подожгли его. Добрашись до площади и встретившись с останками зверств Яромира, гвардейцы раздели группу женщин и девушек и здесь же насиловали их. Пьяные, потерявшие контроль, одуревшие от крови громилы бесчинствовали. Тела женщин, гвардейцев перемешались, и эти тритоны лихорадочно двигались, дёргались, всхлипывали и стонали, женщины шли по кругу, а кто не хотел, тех бросали в огонь.
  
  
   Ютайпа и Сувяроч ужаснулись беснующимся в животных чувствах гвардейцам, увиденное подхлестнуло их и они стали закалывать этих озверевших людей.
  Полуголый Яромир, очнувшись с помощью пьяного адъютанта, забрался на лошадь и закричал:
   - Разорвать этих собак!
  Пьяные и уже дезориентированные солдаты кинулись туда-сюда ловить наших друзей, но куда там расторопные парни выскочили в переулок, отступив в сумрак ночи, капитан выстрелив вдогонку, сбил шляпу с Сувяроча и пригрозил:
   - Мы ещё встретимся! - и свалился с лошади.
  
   Горожане по самым разным поводам становились жертвами кардиналистов, слуги Марсалиса дарили несчастным кровавый крест, выжженный на спине или на груди. Фанатики огнём уничтожали инакомыслящих. Пахло человеком, порохом, горелым тряпьём, под утро пошёл сильный дождь, неизвестно откуда ворвался резкий ветер и стал растрёпывать костры и разгонять пепел. Гулкие матовые удары колокола тёмным басом обрамляли крики, стоны и плач и полумёртвых и полуживых и веселящихся под дождём. Порывы сильного ветра разносили всё по сторонам, свинцовое небо бросило на них град и вот он то, наверное, приносил отрезвление, потянулись липкие ручейки непонятного цвета и на все вкусы, пришло время нового дня.
  
  
  
   ЧАСТЬ 7 . 3 ВЕЛИКИЙ ШЁЛКОВЫЙ ПУТЬ.
  
  
   Великое Переселение Руси была вызвано чрезвычайным событием на родной земле. Беда сподвигла на Покорение Запада или Великий Шёлковый Путь, называется оно исторически. Уезжали добровольно, со слезами, не зная, вернуться ли когда? Всем гарантированы подъёмные, если здесь ты был бедняк или середняк, там станешь богачом или миллионщиком, военным, дворянином или боярином. Первые добравшиеся в Западную Европу уже мутили вовсю. Переезд был организован, караваны сопровождали военные добровольцы, уезжали Субура Шатэс, Язверг Шутор, Тински Йорик, Петро Канталия и другие известные русичи. Отныне во всех анналах и Энциклопедии появлялась страница "Нейстрия".
  
  
   Ударным товаром был шёлк, производимый в Чарыман Гуру. В раннем средневековье шелк был самой популярной расчетной единицей, вытесняя из обращения даже золото. Так, в Согдиане цена коня приравнивалась к стоимости десяти отрезов шелка. Шелком платили за выполненную работу, за содержание наемников, шелком можно было откупиться от наказания за преступление, знатные горожане предпочитают носить шелковые тоги.
  
   Караваны и переселенцы везли кожу - шевро, сафьян, замшу, велюр, юфть, лайку и др, изготавливаемую кожевенным производством из наших телят, овец, ягнят, козлят, жеребят, оленей, лосей, диких коз, крупного рогатого скота, акул.
   Шерсть овцы, козы, верблюда, кролика, енота, бобра, ангорского кролика, ангорской козы, кашемир. Сбор шерсти осуществлялся без забоя, что давало возможность получать ценный материал на протяжении всей жизни животного. Шерсть животных, снятая вместе с кожей животного после забоя или отстрела, называется шкура. Из шкур животных изготавливали верхнюю одежду, обувь, головные уборы. Ввиду того, что структура шерсти после выделки кожи остается неизменной, изделия из шкур животных обладают очень хорошей устойчивостью к холоду.
   Везли меха - бобр, норка, нутрия, горностай, соболь, песец, ондатра, калан, выдра и каракуль - шкурки, снятые с ягнят каракульской породы на 1-3-и сутки после рождения, когда их мех отличается густым, упругим, шелковистым волосяным покровом, образующим завитки различной формы и размеров.
  
   Вино из Тбилисо, мёд, пряности, сахар тростниковый и свекловичный, слоновая кость Тевессона Крёза, изумруды Юмруда Живанши. Серебряные монеты служили основным расчётом.
   Фрукты Хильверсума - лимоны, мангустины, купуасу, черимойю, джаботикабу, наранхилью, гранаты, помело, кумкват, гуаву, ананасы, персики, оливки, инжир, финики, кокосы, ягоды. Бананы острова Обезьян.
  Зерно - рожь, кукурузу, орехи, грибы, минводу, бережно транспортировали зверей, бамбук Лугано, лён, обученных собак, лошадей.
  
   В оазисе Земейки Симбалта и в поселении Хомунаптри, Пьер, Суперег и Тинто Брасс вошли в торговую унию с Русью, процветание и сила без торговли и развития невозможна. Война войной, а торговля торговлей. Караваны от них везли александриты и золото Хомунаптри, порох Земейки Симбалты. Их караваны охранял молодой, сформированный Голиафом и Пьером Чеченский Корпус.
   Беспрецедентный вывоз капитала с Руси в Нейстрию. Три банка - Кыштыма, Рокфеллера и Тези Элляма плюс частные и казначейские инвестиции проводились в два новых банка. Банк в Базеле, арендно-имущественные расчёты, лизинг, депозиты, оффшор, организатор - Р. Тинто Брасс. Банк в Эссене, золотой банк, траст, спецоперации и дело там доверили местному немцу Г. Утамии.
   По Генеральному Соглашению Русь арендовала городки Берн, Саарбрюкен, Невер, Дуйсбург, куда и переехала большая часть русских. Нейстрия получала огромные преференции на Руси. Ей также представлялись 4 приоритетных города взамен по выбору. Титулы и звания нейстрийских дворян, военных и церковников признавались и принимались на Руси. Они имели право войти в Русский Ареопаг и другие институты власти. На Руси разрешалось действие нейстрийских католических и протестантских церквей. Торговля не имела ограничений. Русская диаспора платила Налог на Иммигрантов. Нейстрийской знати дополнительно предоставлялась возможность выбора земель во владение на Руси. Великий Шёлковый Путь становился обоюдным, нейстрийцы, как и русские имели в нём равные права и отныне входили в одни караваны, совместно охранялись. Все подписанты получали пожизненные права ренты на Руси, за поддержку Ген.Соглашения предполагались ряд бонусов.
  
   Генеральное Соглашение подписали: Король Нейстрии, Королева Нейстрии Франсуаза, Министр Нейстрии маркиз Эдлай Шампрэ Мамбук, суперинтендант финансов Этьен Ларош, примас-архиепископ Клим Эванджелиста. За Русь - егермейстер Зигфрид Субура Шатэс, капитан-Консул Язверг Шутор, епископ Жак Петро Канталия, за чеченскую диаспору - Равиль Тинто Брасс.
  
   На восток и на запад вывозили шёлк и товары. Великий Шёлковый Путь определялся таким маршрутом: Миссия и Колония Тёмриц - Вавилон - Персия - Шумер - Америка - Рокфеллер - Чарыман Гуру - Земейки Симбалта - Хомунаптри - Базель.
  С Нейстрии на Русь везли олово, медь и бронзу. А также земельные сертификаты - пожизненные наследуемые права на землю в королевстве. Ряд нейстрийцев оказал нам неоценимую помощь в заключении торговых, финансовых контрактов и договоров. Банки Базеля и Эссена предоставляли огромнейший Займ и Транш Нейстрии.
  
   Вместе с воинами шли торговцы, везли товары и вывозили заморские диковинки на родину. На огромных пространствах, по которым проходили торговые пути, возникали государства, достигали могущества и расцвета и падали под ударами более удачливых и сильных завоевателей. А караваны купцов продолжали прокладывать новые тропы. Пронизывающий холод зимой и нестерпимая жара летом. Вечная жажда и необходимость беречь воду. Постоянное ожидание бури или встречи с кочевниками, да неизвестность. И редкие города, оазисы, где не всегда можно было ожидать радушного приема, чаще пошлин и поборов. Особенно досаждали путешественникам разбойники - незваные хозяева пустынных горизонтов. Предприимчивые купцы вдоль дорог основывали торговые фактории, они встречали караваны и скупали товар, далее торговцы не рисковали пускаться в путь.
   Цивилизация росла, взаимопроникновение культур, традиций, знаний было колоссальным, в искусстве - танцы, музыка, изобразительное искусство, архитектура, религии - христианство, буддизм, ислам, манихейство, технологии - само производство шёлка, а также пороха, бумаги и т. п.
  
  
  
  
   Кристина Шутор когда распечатала этого мужика, была приятно обрадована, простой лицом, он имел много шерсти, был худощав, по-видимому, хитёр и придуривался. Но, только разоблачив его полностью, она отвела его одеться, как попугай заорал дурным голосом:
   - Король дурак! Ура дофину!
  Одетая и раздетый онемели. Мужик, поначалу прикрывшись большой лапой, потащил к себе спасительницу и просипел:
   - Моя птичка Харви, несчастному подаренная офицером, птичка узнала меня по одёжке..
  Кристина, опомнившись от зелёного крикуна, неотрывно следила за животом Вальяна, такая достопримечательность в Нейстрии ей не встречалась.
   - Я Монтель, а ты Христя, бушь моей бабой.
  Он взял её в охапку и принёс к подушкам, под идиотское клёцанье и вскрики африканского болтуна, Вальян распоряжался этой сеньорой, как хотел и приговаривал крестясь:
   - По саду ли, в огороде,
   - Ползёт попой - Кристя вроде,
   - Девку трахнул - она вскачь,
   - Так и села на калач.
   - Посмеялася немного -
   - Широка любви дорога.
  Попугай заинтересованно молчал, наклоняя голову и так и эдак.
   - Крикуна-то мы этого знам, охфицер тот чей будет слуга, мы того хозяву к ногтю, а Христя? На короля нашего попустился, не можно, враз чурку глазастую отчикаем.
   - Ах, Монтель, откуда ты взялся такой, небом подарен, мы и офицера выцарапаем и на самый верх залезем, только дай передохнуть, мужичище волосатый, хряк ненаглядный.
   - Вот он, хряк-то, - Вальян повернулся на спину, коромысло покачивалось, то в сторону Руси, то в сторону Нейстрии.
  
  
  
   Впрочем, я не верю и рассказывают всё по-другому, не на этой земле, совсем не похожие люди говорили не так, неправда то что здесь. События, шли своим чередом, а ничего этого не было и в помине, вот берите книги там разные слова, этих же не будет, происходит всё в степи в стае ящериц и во льдах, где проживает колония котиков. Они хотят познакомиться между собой, но их разделяют моря и континенты, эта фантастическая и в то же время реальная лирическая история заставляет закрыть глаза и представить нам политикам своих ящериц, пусть уже и бесхвостых.
  
  
   А этот-то был с хвостом и вещал Кристине:
   - Послушай Христя, не торопись с охфицером, надо пока мест дружбу завести с обжорами.
   - Знаю, сведу тебя с Покански и Тинто Брассом, они такие же "смелые ребята", как и ты.
   - Иди ко мне нейстриичка..
   - Ах, батюшка, повелитель мой..
  Шутор погрузилась во власть первобытной стихии. Варвар, спасённый от кола Восстания Сусанной, вещал, гипнотизировал на новом месте, отправив новую помощницу в блаженную истому, каруселью мчащуюся по извечной спирали греха, и ночь и утро и день, стрелки сбились и шли наперекор всему в три разные стороны.
  
  
  
   Серёга и Ден после скверной ночи воспользовались великим человеческим благом - сном, Серж проснулся, повалялся полчаса, сбросив в сторону одеяло, встал на одну ногу, вторую задрал под прямым углом, придерживая головой и рукой, с первого раза ничего не получилось, упражнение на вытягивание с наклонами, гимнастика у-шу. И хотя уже было время обеда, он застывал в позах, которым его научили. Отдельные мышцы напряглись, расправив волокна и готовясь к суточной работе, другие только собирались это делать. Парень, с удивлением нагнувшись вниз, обнаружил темноватую слизь, он надавил пальцами, слизи стало больше.
   - Чё за байда?
  Он помочился и с досадой стал вспоминать, кто наградил его простудой снизу. Перебирал в голове имена, конечно последней была Брижитт. Оставалось только пойти пропаласкать содержимое, кран свой в тёплом тазу, придётся доставать всякую гадость у аптекарей. Хотя в кране зудело и покраснело, но резь и лёгкая набухлость не мешали думать, кому передать всё это болото. Мысли о событиях ночи стали уходить, он думал о своём кране. Как мало надо человеку и как ни сразу всё это появилось.
  
  
  
   Те, кого миновал мутный поток зловещей ночи, собрались в одном из гостеприимных домов столицы - у кавалера Покански. Хозяин любил такие собирушки и преследовал свои цели. Братия была общеизвестная - богатеи средней и ниже средней руки. К. Шутор привела сюда своего мужика. Я не буду сейчас рассказывать, кто и чем занимался, всё как обычно, кухня, танцы, театр, сплетни.
  Покански передал слова кардинала министру:
   - Пора забыть о гуманности, когда речь идёт о власти.
   - О своих союзниках мы вдвойне позаботимся, придя к власти.
  Лебрен рассказывал новый анекдот о кардинале.
  Всеобщее внимание досталось Кристине Шутор.
   - Господа! Друзья! Мой брат - Монтель Вальян. Святой человек, он не столько говорит как наши отцы, но делает действительно чудеса, помогает страждущим, нескольких он просто вернул к жизни.
   - Ну-ка давайте чудо!
  Вперёд вышел Лидоз:
   - Хочу испытать!
  Вальян в сером плаще, недоверчивый ко всей этой дворянщине, но знающий что ему делать, закрыл Лидозу глаза и положил ему на веки пальцы:
   - Гляди в себя "прынц", вишь показались сирые козявки, гляди сильнее, у козявок огненные глазки и колючие языки, как высунут, глазки выпрыгнут, стой спокойно, глазки у козявок вот уже пустые, а жарко-то, огнь в глаза брызнул, нету козявок и глазок нету.
   -А-а-а! - заорал Лидоз и оторвал руки.
   - Я ничего не вижу, где свет, темно, всё темно!
  Шум среди гостей, Вальян отошёл к диванам и сел.
  Шутор:
   - Господа! Батюшка всё вернёт назад, это только показ.
   - Хороши в саду цветочки!
   - Не хочу что-то таких козявок. Лидоза незрячего провели до стола и там оставили, он сделал 2-3- неверных шага и грохнулся на пол, ему помогли подняться.
   - Хватит, наверное, верните ему зрение.
   - Это мы, конечно, сделаем, батюшке стоит только захотеть, - ответила Шутор.
  
  
   Сувяроч и Йандэйк сидя за столиком.
   - Я слышал разговоры, но не думал, что всё это так и было.
   - Да было всё, мы с Ютайпой насмотрелись.
   - Верховный громила герцог Морфи? Ему понадобилась кровь сограждан и сомнительная слава борца за веру. Первый кардинальский дружок.
   - Говорят у Морфи нет врагов, потому что они все в могиле.
   - А Яромир вам ничего не сделает, ты - католик, а Сержу надо держаться ближе к своим.
  
   В зале все весело поили Тинто Брасса, которого выбрали очередной жертвой причудливого Монтеля. Пять или шесть бутылок крепкого вина, почти не закусывая, Монтель встряхнул захмелевшего молодого виконта, усадил силой в кресло.
   - Ты паря сиди смирно, вся сила твоя в ногах, они тверды и гибки, чуешь ноги то твои. Заиграла музыка и с Равилем стали танцевать дочь Шампрэ, Кристина, Трейси Леже - дамы крутили его во все стороны, а он твёрдый и податливый танцевал как робот, как заговорённый, точно переставляя ноги.
   - Хоспода, вот я каков. Так и знайте - с хорошими я хорош, а кто мне фигу покажет, тому я вот.
  Он присел, расставив ноги, плащ внизу живота оттопырился сильно в сторону, оголяя варварскую мотыгу:
   - Ха-ха-ха.
  
   Окна, напротив, с шумом распахнулись и ветер, ворвавшись в зал, потушил свечи, поднялась лёгкая паника, больше из смеха и криков. Монтель Вальян снял свою куртку и размахивая ею, промолвил:
   - Для вас соколики мои я зажигаю свечи.
  Свечи стали загораться одна за другой.
   - Да, хвороба идёт, головушки будут болеть, и кашель сильный мучить.
  
   В театральной постановке у кавалера Покански. играли многие. Юная маркиза в антракте забежала в комнату, отведённую под гримёрную, успокаивала себя, колотившееся сердце замедляло темп, Монтель вломился без стука:
   - Девушка, хотите сниматься на сцене?
   - Хочу.
   - Тогда начнём репетировать.
  От неожиданности Эллиота забилась в угол и с ужасом глядела на продюсера, который закрыв дверь и распоясав плащ схватил её в охапку и зажав рот повалил на ковёр.
   - Му, му, - замычала Эллиота, пьяный волосатый батюшка-варвар, задрав артистке платье, уверенно прокладывал себе дорогу всё дальше и дальше. Акты сменялись, но занавес не опускался, а действующие лица всё срывали маски, юная герцогиня тонула в беспамятстве равном её высокому титулу, ураганная стихия обволокла её тело, и когда это было - недавно девственные просеки, нещадно вырубались, их затопило. Антракт и вечность, грех и наслаждение, война и мир, голосовать и воздержаться, вечный выбор. Спектакль продолжался, героиню в цветах вынесли на сцену, играть она не могла, только лежала, и слёзы успеха орошали цветы, их было много на поляне, поперёк глубокой трещины.
  
  
  
   ЧАСТЬ 7 . 4 ВЕЛИКИЙ ШЁЛКОВЫЙ ПУТЬ. (продолжение).
  
  
   Почти в одинаковых мантиях монсеньоры расположились в креслах напротив друг друга, 7 кресел, в центре Матисс Хашотт, гневный стратег нейстрийского католичества монотонно бубнил:
   - Отцы мои наши глупые партии как черви, изъевшие одну землю, сколько у нас их само небо не знает. Я призвал верных мне католиков Морфи, дофина и так называемых умеренных, объединить слабенькие ручьи в могучую реку.
  Коадъютор Изох недовольно заёрзал:
   - А Ваше Преосвященство разве не радо сотням благословенно убитых прошлой ночью еретиков?
  Кардинал зло посмотрел на помощника:
   - Господин коадъютор неверно составил фразу. И не стоит сейчас говорить о прошлом, вашей-то заслуги в том никакой!
  Резким голосом епископ Иерушалаим вставил:
   - Мы готовы Ваше преосвященство и 10 ночей подряд вырезать нечисть по вашему приказу.
   - Знаю Иерушалаим, я знаю.
  Епископ Марсалис уверенно заметил:
   - Что дают такие драки? А верно то, что Его Преосвященство твёрдо говорит об объединении. Ведь сейчас даже католические вельможи разбрелись кто в лес, кто по дрова.
   - Вы имеете в виду министра? - спросил Изох.
   - И его и других сановников.
   - Шампрэ сел в лужу, ночь была для него полной неожиданностью, можно просто потребовать его отставки.
  Коадъютор закашлял вслед ему и двое других, в то время как в городе кашель раздавался повсюду, люди с воспалёнными глазами, с больными головами и суставами делали притирки, грелись, большинство же спокойно на ногах ожидало выздоровления.
  Хашотт:
   - Карающий меч догонит неверных, спасшихся в ту ночь.
  Епископ Ширайх:
   - Что же никто не говорит о русских? Да они хуже протестантов. Помяните моё слово, этот народ изгадит нам всю Нейстрию! Надо вырезать их также как и протестантов, той ночью. Они опасны, чего стоят только два их банка!
   - Евреев мы не боимся, немцев тоже, что нам русские то, эка невидаль. Они простые, как три монеты, - усмехнулся Изох.
   - Вот Ширайх, вы изучите досконально проблему русских и в ближайшее время доложите нам с предложениями. Но сразу могу сказать, никакой их церкви не будет, хватит нам и протестантов. Кстати как они отнеслись к приезжим? - спросил Хашотт.
  В разговор вмешался нунций архиепископ Монтелукаст:
   - Примас-архиепископ Эванджелиста подписал соглашение с русскими, по которому в частности мы имеем право распостранять католичество на Руси. В сложившейся ситуации, я хочу заявить о желании Его Святейшества Папы объединить под своим престолом всех христиан - католиков, православных и протестантов. Папа Римский сумел бы всех их опекать, а Ватикан стал бы центром всех христиан. Безусловно любимыми останутся католики, но будет возможность расширить нашу паству и усиливать католическую веру в ущерб двух других.
   Аббат Жакоги:
   - Я мог бы съездить на Русь, начав там католическую деятельность, заодно и проверим, так ли русские открыты, как хотят казаться.
   Кардинал Хашотт заключил:
   - Ещё раз поздравляю наших братьев Дуайта Марсалиса и Абрама Иерушалаима с епископскими митрами, они заслуженно ими получены.
  
  
  
   Вислоухий моллюск тащил свою пирамиду вглубь побережья, туманы должны были появиться вот-вот. Оставались какие-нибудь повороты и ни одного кратера повсюду, только болотистость сменилась на пыльную сушь, пыль перешёптывалась, поднимаясь стайками и разносясь по периметру, у моллюска забился гудок.
   - Эх, была не была, вставлю в гудок какого-нибудь жука, как пропеллер, пусть расчищает бюллетни, а потом для горючести забью парочку банановых цилиндров, их в случае чего можно и вытащить.
   Но что-то пыль сегодня не кончается, вверху пропыхтели два шкафа, их дверцы безвольно болтались пожелтевшие и не способные закрываться, а внутренности, забитые пылью посерели и собирались выйти навстречу туманам. Раковина пирамида издала уставший звук, моллюск остановил свой ход и расплющился в пыли, потом всем клубком монотонно стал подбрасывать пирамиду кверху, пирамида сначала съёжилась, потом удлинилась и заухала:
   - Ух-ух-ух.
   В очередной раз клубок не смог подбросить пирамиду, потому что налился и раковина не слезла с него, а просто свалилась на бок и поволокла его дальше, Пески сменились желеобразным ландшафтом, сверху пробивались побеги хвостатых и ноздрястых форм - это были растущие на воспоминаниях улиты, Они пищали или мерно гудели, тогда их надо было срывать и запихивать не прожёвывая. Одно ухо сцепилось с тестоватыми трубками:
   - Ох, это надолго, - пробурчал моллюск и со злостью откинул пирамиду в сторону, тут с жутким лязгом нагрянули туманы.
  
  
  
   Во всём этом большом и хорошем деле, признаюсь, Ден потерял, что будет дальше, не сохранились те записи, с которых можно переписать, не вспоминая подробностей, а все эти прекрасные слабые люди разбрелись по фирмам и событиям, их не собрать, хоть и надеюсь, что двух-трёх всё-таки встречу, может даже из-за своего окна. Благодаря или вопреки таким неприятностям, пишу другое, если же встретяться вам в иных местах эти порочные и незатейливые существа, отправляйте их ко мне, буду всегда рад.
  
  
  
   В карете Вальяна вмиг домчали до прево Импайра.
   - Милый господин Вальян, наслышан о ваших чудесах, мои друзья хотят попросить вас помочь в одном деле, наш господин Ларош - немой с рождения, рассказывают, что вы зрение вернули, может и речь получится?
   - Господь с вами, я малый человек, что я могу..
   - Мы знаем, откуда вы приехали, а вот зачем, скоро тоже узнаем, - сквозь зубы небрежно бросил прево.
   - Поехали.
  Невозможность говорить позволила Этьену Ларошу писать или выражаться жестами, от этого его поступки были совершенно удачны, а дела процветали необыкновенно и он сохранял пост суперинтенданта финансов королевства. После пары сеансов гипноза Вальян вызвал своего наймита - актёришку Лидоза и заставил того изображать внушаемые им звуки, произношение конечно не поддавалось. Гуляка Прокански так вообще предлагал отвезти немого в шалман, там его язык развяжется, и он быстро заговорит.
   Варвар сказал, что забирает Лароша на скачки. Там они поставили на разных лошадей. Лароша не удалось уговорить сделать большую ставку. Вальян подкупил двух парней и те выпустили псов под ноги лошади, она сбилась, и конь суперинтенданта был первым. Ларош кисло улыбнулся. Монтель привёл его к лошадям.
   - Дайте нам крепкую лошадку.
  Им подвели смирную лошадёнку.
   - Нет не эту дохлую клячу.
   В это время заржал и вздыбился жеребец, пепельный с вытаращенными красными глазами.
   - То, что надо!
   - Вы что батюшка, в своём уме ли?
   - Молчи овца, не твоё дело.
   - Батюшка, не надо, этот же совсем дикий, он расшибёт.
  Ларош понимал, в чём дело и подошёл к шальному, тот повёл головой и захрапел. Всем миром посадили сановника на коника. Ларош уцепился за шею жеребца, их повели по дорожке, придерживая, варвар резко пнул коня в бок и тот сорвался с места и понёс бедняжку Лароша. Поднялась суматоха, жеребца упустили, охрана вскинула пистолеты. Грациани закричал:
   - Не стрелять, сдурели что ли?
  И впрямь, скачущий жеребец, и чудом удерживающийся наездник были неважной мишенью. Развязка была недалече, прево приказал арестовать варвара, а конюхов ударил по щекам, затем раздался вопль собравшихся - жеребец сбросил Лароша. Подбежавшие услышали ругань отряхивающегося суперинтенданта финансов. Завизжала Эллиота Шампрэ, подбежала к Вальяну и Кристина Шутор, с замеревшим сердцем наблюдавшая всю эту картину, крики:
   - Батюшка!
  Поздравления, Лароша затолкали в карету, хотели показать двору, пока ещё разговаривает. Эллиоту тоже потащили два друга, но она заявила:
   - Хочу покататься как Ларош.
  
  
  
   Возвращаясь ни с чем от Шутор, Ден споткнулся об что-то мягкое - это была дохлая кошка, он откинул её сапогом подальше. Дома его ждал ещё один сюрприз на полу лежал избитый Ютайпа, он стонал, но держал. На лице Сергея не было живого места, кровоподтёки по телу, дышать трудно, пара рёбер наверняка сломаны. Тут с грохотом в окно влетел, упав на пол горящий узел, пламя осветило комнату, после минутного оцепенения Денис бросился тушить огонь. Сосед Ядрассан помогавший тушить изрёк:
   - Кажется, вы кому-то изрядно насолили и это нечестные люди, таких было много у меня на родине.
  
   Ночью не спалось, а утром Ютайпа рассказал, как попал под раздачу, напали гурьбой, явно по наводке.
   - Это сволочь, Яромир.
  Они уже завтракали, когда постучали.
   - У вас под дверью лежит голова с выпученными глазищами, остального нет.
   - Чья голова?
  Они подбежали, в зубах мёртвой головы торчала записка, написанная кровью.
   - Щенки, ваши дурные головы вывесим на поклёв воронам.
   - Это мафия. Но неужели Яромир , вот негодяй!
  
  
  
   Ден, уставший от неприятностей засыпал, в окне сумрачно отсвечивал месяц, глаза слипались, полусон, когда ещё доносятся звуки. На окне появилась тень, на окно надавили всем телом, но оно не открылось, Ден открыл глаза и вскрикнул, вскочил с постели, открыв дверь в соседнюю комнату, этого оказалось достаточно, тень исчезла, на окне утром обнаружили чёрный череп - нарисованный там символ столичного дна - мафии.
  
  
   У большинства друзей всегда было желание или хорошо устроиться в жизни, либо писать книги. Все хотят писать вестерны, детективы, а я бы писал о животных, о грядках, это намного интересней. У каждой грядки своя жизнь, в ней много червей, есть ростки, прошлогодняя трава, коренья, удобрения, разные почвы. Камни, её часто тревожат, то грабли, то лопата, то изрядная поливка, могут клевать птицы, бегают кошки, крысы и даже свиньи. Грядкам всё видно и солнце и небо, и снег и дождь, и ветер и людей, проходящих рядом, кричащих, сосущих, молчащих, мочащихся, влюбляющихся и умирающих. Грядка живёт, пока она грядка, пока не стирают её разницу с остальной землёй, между грядками есть протоптанные переходы, которые постоянно втаптывают и затаптывают - вот им не позавидуешь. А как забавно писать о животных, всё делают, живут и без разговоров, как будто, так и надо, с рогами, копытами, хвостами, перьями, клыками, клешнями и ещё чёрт знает с чем. Природа всё предусмотрела, а у нас одни руки и ноги, 4 штуки.
  
  
   Я встал, спрятался за шторой, спящего ударили по голове, я свалился от неожиданности, кто-то лёг в постель, стал похрапывать. Я подошёл, но там спал Сувяроч. Заскрежетало окно, раздался шёпот в углу комнаты, на коленях я подполз туда, подставил ухо и услышал вздохи и стоны:
   - Выпусти меня Сувяроч, я твоя сестра, я хочу к тебе, хочу есть твой суп, ходить по твоей комнате и лежать в твоей постели. Заходи ко мне, а я выйду.
  Сувяроч собрался в комок и стал протискиваться сквозь мышиную норку, вскоре угол его комнаты опустел.
  
  
  
   Матисс Хашотт готовил лабиринт, он был задуман как замок под городом, его кардинальский подземный тайник в столице. Создатель позаботился о том, чтоб строители не смогли бы найти сюда дороги, их замуровали в стены. Визир и Чудоир контролировавшие строительство длинного вытянутого восточного коридора, задерживались там всё дольше и дольше, однажды Чудоир не вернулся. Коридор был полон ловушек и тупиков, раз ошибившись, назад дороги не найдёшь. Хашотт подготовил себе под землёй несколько помещений внутри лабиринта. Визир сопровождал кардинала.
   - Вот этот переход, Ваше Преосвященство надо закрывать, осторожно здесь, но было уже поздно, земляной пол под ними стал опускаться и Хашотт ухнул в подземелье.
  
  
  
   Серж, проспав не менее 10 часов, умылся, поел, губы разбитые накануне опухли, под глазами синяки, нос свёрнут и в сторону, грудь ещё болит. Прогулялся до соседнего квартала, хотелось к Брижжит, но только что вылеченный триппер отталкивал от неё.
   - Надо бы и её заставить выпить эту гадость и прополоскаться, как следует, а то девка то хорошая, а главное любит меня.
  Серж размышлял, ему хотелось рассказать своим протестантам о проделках мафии, но он не решался обратиться за помощью. Рассуждая так, Ютайпе показался очень знакомым мужик с бородой, сутулившийся.
   - А вспомнил, сутулый, ну конечно, они так его звали, когда пинали меня ногами ссуки.
   - Ну вот ты и попался, урод.
   Ютайпа пошёл за мужиком, с полчаса они бродили, пока тот не скрылся за углом дома. Странно, подумал Серый, сплошная стена, он для убедительности прощупал стены с обеих сторон, но ничего не подсказывало за какой-нибудь вход, да надо было его рубить по дороге, пожалел Ютайпа, убёг скотина.
   Серж вышел на пустырь с кучами мусора и помоев, бегали собаки и кошки, вороньё билось с другими птицами, больше всех ели голуби и крысы. Он проходил мимо скелета обглоданной лошади и провалился в яму. Пытаясь вылезти из неё, Сергей пополз по склону, но грунт нещадно обрушивался и он скатывался вниз, до тех пор пока не зацепился за большой камень, стоило его потянуть, как серёгины ноги потащило вниз, и он полетел куда-то вместе с кусками грунта.
  
   Оказавшись полузасыпанным в куче земли, Серж поблагодарил бога за то, что этот день не стал последним на этом свете, однако едва он шевельнулся, вгруди закололо, тонкий кусок камня впился ему в кожу.
   - Вот зараза и камни туда же, норовят по-глубже ударить.
  Отряхнулся как пёс, волосы стали тяжелые от песка. Над головой зияла дыра, а здесь в подземелье проходил коридор. Ютайпа осторожно пошёл по коридору. Кое-где были каменные стены, на переходе он остановился. Куда поворачивать? Повернул налево. Странное строение - похоже на подземный ход. Внезапный тупик. Повернул назад и в двух метрах встретил ещё один поворот.
   - Госполи, да я здесь уже заблудился.
  Он пошёл прямо, но впереди кто-то зашипел, Серж вернулся назад, коридор расширился в комнату, в углах стояли свечи, он взял одну и отшатнулся, у дальней стены лежало три трупа. Бот Дена пошёл прочь. Слева стена перешла в клетку, звякнули цепи и он увидел обросшего человека - бледное, вытянутое лицо, худющее тело в развалившемся тряпье. Прикованный узник что-то шамкал, но слов было не разобрать.
   - Ты кто? И кто тебя сюда посадил?
   - Ша, ша.. ша..
  Не в силах помочь отковать узника Ютайпа пошагал дальше, пройдя несколько метров, зацепился за чьи-то ноги, боковая стенка развалилась, и рядом с ним из неё вывалился труп. Кавалеру не было охоты разглядывать его. Еле различимые звуки вдали навеяли тоску и заставили содрогнуться. Множество тайн хранит лабиринт. Серж повернул назад и вовремя - впереди его узкий проход насквозь пронзили острые пики.
   - Ха, меня хотели прошить, ну и умники орудуют здесь в подземелье.
  Возвращался он немного увереннее. Один из переходов начал заполняться водой, Ютайпа бегом захлюпал прочь и через некоторое время оказался в сухом месте, где за шиворот ему нападали какие-то твари, разглядев одного, он узнал скорпиона.
   - Ну, с меня довольно.
  Вдали показалась клетка. Узник протянул ему клочок бумаги с именем Чудоир, тыкая себе в грудь.
   - Так ты слуга кардинала? Скверная история, не посадили бы и меня рядом.
  Некоторое время они беседовали на разных языках, затем Чудоир пройдя в угол клетки сдвинул камень и принялся крутить вентиль, сверху заскрипело, лязг и плита стала двигаться, за ней показался яркий свет, Ютайпа ахнул, Чудоир объяснил ему знаками, мол выходи один, пока я держу винт. Ютайпа вылез на божий свет, а плита закрывала отверстие. Серёга повалился на траву
   - Ой, как хорошо тут!
  
  
  
   Вернувшись из угла к спящему Сувярочу, незадолго до петухов, Ден примостился поспать ещё часика два.
  
   Утром Денис узнал о смерти Ядрассана. Сосед был католик и участвовал в жаркой ночи, протестант Узуш забил гвоздик в статуэтку и передал всем, что Ядрассан умрёт. Несчастному вояке католику расторопные прихлебатели вмиг донесли эту очаровательную новость, но и тот скончавшись внезапно развеселил Бельфор. Узуш, когда ему сообщили результаты эксперимента, обещал преследовать и других убийц. Что скажешь, колдун.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"