Мосье Воронцов - это я, а зовет меня по фамилии соседка, мадам Зольцен, при чем специально произносит ее с мягким грассированием и непременным добавлением двойной "ф" в конце, как раз так, как я ненавижу.
-- В чем дело, мадам Зольцен?
-- Мосье Воронцофф, опять ваш котик под нашими окошками склонировался. Извольте убрать.
-- Это больше не мой кот, мадам Зольцен. Мой кот дома, на диване, а все копии принадлежат министерству Сельского Хозяйства, и пока за ними не приехали, о клонах должны заботиться вы.
-- Все равно, это ваши мерзкие твари! Я ненавижу ваших кошек! Может у вас в России так принято, а у нас здесь цивилизованное общество, и ... - дальше следует бесконечный монолог с непременным перечислением всех моих деяний, как прошлых, так и будущих.
Пока она разоряется на всю улицу, позвольте представиться. Меня зовут Андре. Мне тридцать и я бессмертен. Это вторая моя проблема. А первая, как вы, наверное, уже догадались, это соседи. Мадам Зольцен - особая карточная масть, я зову ее "Тройка эс" - Старая Склочная Стерва, и мистер Зольцен. Этот вообще не нуждается ни в каких рекомендациях, достаточно просто взглянуть на его постную физию, чтобы испортить себе настроение на весь день. Видимо, у него в организме имеется такая особая железа, вырабатывающая уксус прямо в голову. Иногда мистер Зольцен так морщится, что я начинаю опасаться за его лицо, не свернулось бы в хобот...
* * *
Все началось с кота. Конечно, он у меня гад. Конечно, когда он разрывает Зольценовские грядки с Особо Модифицированными Хризантемами и гадит в Особо Мутированные корни, это ужасно. Но согласитесь, за это совсем не обязательно травить несчастное животное репликат-добавками. Впрочем, соседи наказали сами себя. Мой кот в очередной раз порылся у них на участке и нажрался удобрений, предназначенных для репликации цветов. Соседи надеялись, что животное откинет лапы, но производитель чего-то там не учел, и кот премило раздвоился. От этого он так офигел, что устроил драку со своим клоном, в результате чего супруги Зольцен остались без половины садового участка.
Прибывший полицейский инспектор констатировал административное нарушение, а по составленному им протоколу соседи подали на меня в суд, но процесс не только проиграли, но и едва не попали под статью "За негуманное обращение с животными". Тогда они выдвинули иск компании-производителю удобрений, но, судя по постоянно укисляющемуся выражению на лице мосье Золцена, дела шли совсем не блестяще. По его мнению, виноват во всем был именно я, о чем он не преминул мне сообщить:
-- Мосье Воронцофф, я давно хотел вам сказать, что вы маньяк. И я не удивлюсь, если ваш депрессивный психоз в скором будущем окрасится суицидным синдромом. Не скрою, я намерен обратиться к властям с жалобой на ваше поведение и потребовать усиления контроля за вами.
Удивившись на такое определение, я послал соседа в жопу, на что он покрылся лиловыми пятнами (видимо, как раз случился уксусный припадок) и поспешил ретироваться, яростно грозя мне пальцем. А через два дня пришло письмо:
"Уважаемый мистер Воронцов,
Согласно закону "О социальной реабилитации граждан", надлежащим вам предлагается явиться в любой из филиалов Социального Министерства не позднее, чем завтра, для конфиденциальной беседы.
Дежурный Социальный Инспектор"
Ну блин, началось. Ясное дело, соседи настучали. Ненавижу министерства, а социальное и налоговое в частности. Чем меньше дел с ними имеешь, тем крепче спишь. С другой стороны, эти конторы лучше не злить без явного на то повода. Так и быть, покажем лояльность к власти.
И я решил сходить на встречу. Это была моя первая ошибка.
* * *
Возле здания Социального Министерства толпилось множество народу.
-- Вечная одежда! Универсальный Костюм третьего поколения! Библиотека Конгресса за лацканом вашего пиджака! Спешите! Спешите! Новейшие технологии в вашем доме! - надрывался во все горло щупленький паренек, размахивая цветным проспектиком, словно заштатный мальчишка-бегунок, продающий газеты где-нибудь на углу в двадцатом веке.
-- Мистер, подпишите петицию в защиту Марсианских бабочек! - дернули меня сзади.
Не успел я оглянуться, как какой-то недоумок заорал в мегафон над самым ухом:
-- Внимание! Все желающие вступить...
Я шарахнулся в сторону и усиленно заработал локтями. Пока я сосредоточенно пробивал себе дорогу к министерству, меня разрывали на части всяческие активисты и активистки с горящими фанатизмом глазами, начиная от Клуба Друзей Леса и кончая обществом Любителей Геронтологии. Черт его разберет, чем они там, в этом обществе занимаются, на ум одна пошлость лезет.
В самом министерстве было тихо. Я показал письмо некой неулыбчивой даме и был направлен на второй этаж.
Дежурный инспектор оказался жизнерадостным толстячком с несколько поросячьими чертами лица и дурацкой манерой все время подпрыгивать и строить бровки домиком, отчего возникало ощущение, что инспектора за интересные места покусывают блошки.
-- А-а, мосье Андре? Рад. Безумно рад нашей встрече! - толстячок выкатился из-за стола и стиснул мою руку своими пухлыми потными ладошками.
-- Меня зовут Альберт Жоли, - продолжил он, не переставая подпрыгивать, - но вы можете меня звать меня просто, Альби. Так меня звала матушка, да-с, - он очередной раз приподнял бровки, и тут же сунул мне в руки брошюрку, озаглавленную "Вечная одежда - источник бесконечного счастья".
Не давая мне опомниться, он приобнял меня за талию и, интимно понизив голос, осведомился:
-- Вы видели статью во вчерашней Financial Times? Нам посвятили целый разворот. "Вечная одежда как возрождение общественных ценностей" - каково, а?
-- Послушайте, мнэ-э, Альберт, - несколько обескураженный его напором, я постарался перехватить инициативу в собственные руки, - это все, конечно, замечательно, но мне не нужна вечная одежда. Я к вам по поводу этой повестки, вот.
Инспектор погрустнел.
-- Что вы, какая повестка. Я написал вам как друг, а не как официальное лицо. Ведь вы предпочитаете именно этот стиль общения?
Я обреченно кивнул.
-- Вечная одежда, господин Воронцов, это источник прогресса, - он посмотрел на меня сурово, - или вы против прогресса?
-- Что вы, я за. Вот только...
-- Тогда мой вам совет, мосье Воронцов, включайтесь в группу социальной реабилитации. Ведь вы помните последнее выступление нашего мэра? Или не помните?
-- Как же, помню, замечательное выступление, - я совсем скис.
-- А Digital Post на прошлой неделе? Какой триумф, а? "Технический прогресс в социальной сфере". Это же божественная поэзия! - он благоговейно уставился в потолок, словно показывая, что да, эта поэзия именно божественная.
-- Мосье Андре, я не читаю прессу, - я наконец собрался с силами.
-- Как, - могильным голосом выдавил из себя инспектор, - вам безразличны социальные завоевания?
Мне очень хотелось спросить этого надутого борова, что он понимает под "социальными завоеваниями"? Ведь если есть завоевания, то есть и военные действия. А против кого они ведутся? Но вместо этого я смалодушничал:
-- Нет, что вы, небезразличны. Я завоевания очень даже уважаю. Но у меня некоторая идеосинхрозия на печатные знаки. Поэтому и не выписываю газет, - закончил я со вздохом. Интересно, мои уши уже рубинового цвета?
Еще хотелось добавить, что я принципиально не состою во всех этих идиотских Кликах По Оболваниванию Граждан, никогда не ведусь рекламные объявления и вообще, предпочитаю, чтобы общество меня не замечало. Но этого я тоже не сказал.
-- Прогресс, мосье Андре. Прогресс! - инспектор поднял указательный палец, - он все равно вторгнется в вашу келью, как бы вы не прятались.
-- Послушайте, я ни от кого не прячусь, - я уже начал терять терпение, - в чем вы меня обвиняете?! Я исправно плачу налоги и никому не причиняю вреда. В позапрошлом году я даже вступил со своим котом в Общество Любителей Детей и Животных и уплатил взносы на год вперед, если угодно. Я всего лишь прошу, чтобы меня не трогали.
-- Давайте договоримся так, мосье Воронцов, - инспектор снова перешел на миролюбивый лад, - Мы поможем вам, а вы поможете нам. Докажите вашу лояльность, и правительство оставит вас в покое. Вот, хотя бы, не желаете ли? Вечная одежда. Венец прогресса. Нанотехнологии на службе государства. И первые два месяца эта служба совершенно бесплатна.
Черт с тобой, потная крыса. Нужен я тебе для отчетности, получишь ты свою отчетность с галочкой напротив моей фамилии.
-- И больше никаких повесток?
-- Обещаю! Если только вы сами к нам не придете, - добавил он лукаво.
Я вздохнул, с отвращением пожал его липкую ладошку и согласился. Это была уже вторая моя ошибка.
* * *
Подписав бумажки, из которых следовало, что "индивид не обязан вносить никакой материальной компенсации за устанавливаемую одежду", я выбрался из кабинета инспектора совершенно опустошенным. И тут же оказался в руках миловидной сестрички в идеально белом халате. Она окинула меня равнодушным взглядом и коротко бросила:
-- Раздевайтесь.
Чувствуя себя полным идиотом, я покорно разделся и остался в длинных до колена трусах, на синем фоне которых кувыркались желтые медвежата. Ну, да, бывает. Я же не на свидание к ней шел. Сестричка мельком взглянула на этот зоопарк, очередной раз вгоняя меня в краску, и презрительно добавила:
-- Это тоже снимайте.
Я разоблачился до костюма Адама и, переминаясь с ноги на ногу, имитировал руками фиговый листок.
-- Ну? - она вопросительно на меня посмотрела.
-- Чего?
-- Как чего? Правую руку! Вам что, никогда уколов не делали? - и, не дожидаясь ответа, перехватила меня за локоть.
Блеснула игла, и сестра выпустила мне в вену полный шприц какой-то ядовито-синей гадости. Протерла ваткой место укола и отвернулась, потеряв ко мне всякий интерес.
-- Доктор, уже все? Можно одеваться?
-- Вы уже одеты, - сестричка посмотрела на меня поверх очков.
-- В самом деле? Но когда же ...
Договорить я не успел. В мозгу что-то взорвалось, желудок ломанулся к горлу, словно кабан, получивший под хвост заряд дроби, а я пал на четвереньки в полной уверенности, что вот тут-то мне и конец.
-- Не волнуйтесь, - раздался откуда-то сверху глухой, как будто пропущенный через ватное одеяло голос, - это побочный эффект, над устранением которого уже работают лучшие специалисты. Сейчас вам полегчает...
Я почувствовал, что мне и правда легчает. Муть перед глазами рассеялась, а желудок улегся на место, как измученная долгой охотой собака ложится на коврик возле камина.
-- ... и вы сможете вернуться к своим обязанностям. Не забудьте позвать следующего из коридора.
И вот тут мое тело пошло радужными пятнами и стало раздуваться. Я взвыл, чувствуя, что меня согнали с каминного коврика и пропускают через очистные сооружения нефтеперерабатывающего завода.
-- А-а! Это тоже эффект?!
-- Ваш новый костюм приспосабливается к окружающей среде. Сейчас завершится перезагрузка, и...
Пятна стремительно разрослись и схлопнулись, кожа утратила чувствительность и затрепетала, еще мгновение, и я оказался облачен в шелковый наряд умопомрачительной сиреневой расцветки. На мне красовались шитые бисером поясок и завязочки, а на рукавах повисли пушистые кисти. Дополнял наряд игривый плюмажик на голове.
-- ... и вот, она как раз завершилась.
-- Вы хотите сказать, - начал я упавшим голосом, - что шмотье находится внутри меня?!
Она смерила меня презрительным взглядом, однако снизошла до ответа:
-- То, что на вас сейчас надето, называется "спортивный костюм "Мечта наездника". Последняя модель, самая модная.
-- А эти пидрючие кисточки?! - я дернул за свисающую с рукавов кисейную бахрому.
-- Согласно рекомендациям профсоюзов, костюм подходит для представителей любой ориентации. - Сестричка кивком указала на мою старую, сваленную в угол одежду и, уже не скрывала раздражения, добавила:
-- Кстати, ничем не хуже ваших медвежат!
Не найдя ответа, я предпочел ретироваться и буквально выбежал из министерского здания, весь красный от стыда, словно застуканный за рукоблудием подросток. И потом еще два квартала меня преследовал голос бегунка-зазывалы, рекламировавшего свой товар:
-- Вечная одежда! Только до конца этого месяца, Вам больше не придется стирать, сушить, гладить, ходить по магазинам в поисках обновки! Никаких проблем со старым гардеробом! Универсальный Костюм третьего поколения УКО-3 поможет вам раз и навсегда! Условно-бесплатное пользование, владельцам предыдущих версий УКО предоставляется скидка. Один укол - и вы навечно с нами!
* * *
Две ошибки за день, это очень много. Ведь сколько раз зарекался не ввязываться во все эти эксперименты, так нет же!
Как ни старался я незаметно пробраться домой, исполненный неистовой злобы взгляд Мадам Зольцен перехватил меня возле самой двери. Увидав меня в наряде цирковой лошади, она мстительно поджала губки. В ее сощуренных глазенках плясала одна безумная мысль: "ну вот, мы и раньше предполагали, а теперь наверняка знаем: вы МАНЬЯК!"
Мне ничего не оставалось, как улыбнуться ей самой очаровательной улыбкой, демонстративно тряхнуть плюмажиком и скрыться в своей берлоге. Только тут я понял, насколько вымотался за день. С разбегу я повалился на кровать с твердым намерением проспать часов десять.
-- Вас приветствует система управления универсальным костюмом, сокращенно "СУУКО", - зазвучал прямо в голове чертовски неприятный женский голос.
-- А?! - я вскинулся, словно ошпаренный.
-- Желаете сменить наряд на ночную пижаму?
-- Я сплю в майке, - машинально ответил я.
-- Ночные майки не предусмотрены стандартной поставкой. Обратитесь в службу поддержки. Новым подписчикам УКО предоставляются скидки на такие модели как...
Я застонал и закрыл глаза. А когда открыл, то обнаружил, что облачен в больничную пижаму, полосатую, как матрас, и теплую, как спальный мешок.
-- Что это?!
-- Согласно проведенным исследованиям, лучшим материалом для пижамы является байка.
-- Черт с тобой, мерзкая тварь! - я отвернулся к стене и накрыл голову подушкой.
Однако, заснуть опять не удалось.
-- Уважаемый мистер Воронцов, прослушайте блок рекламных объявлений...
-- Слушай, ты можешь заткнуться?!
-- Система УКО не может выполнить данный запрос.
-- А что ты вообще можешь?!
-- Через десять минут вам будет предоставлен список основных функций системы, а пока прослушайте обязательный рекламный блок.
К концу рекламы у меня разболелись зубы. Подозреваю, что садисты из проектного отдела специально настроили говорилку на такую частоту, чтобы клиент не расслаблялся, пока эта тварь не заглохнет.
По словам СУУКО выходило, что теперь я могу вообще обходиться без кислорода, плавать на многокилометровых глубинах, поднимать тяжести, многократно превосходящие мой вес, и прочее, прочее. А за отдельную плату даже научиться летать. Получалось нечто совсем жуткое.
-- Ну хорошо, а по нужде я могу сходить без посторонней помощи? - попытался я отшутиться.
-- В этом больше нет необходимости. По требованию вашей натуры, СУУКО проведет моментальное усвоение и, по желанию, окружит вас запахом соснового леса.
* * *
На следующее утро я бросился в службу поддержки.
-- Снимите с меня эту хрень, я так больше не могу!
Строгая дама с высокой прической удивленно посмотрела на меня поверх очков:
-- Вы же читали бумагу, господин Воронцов. УКО встроен в ваш организм, что делает невозможным отказ от его использования. Вы теперь с ним одно целое, куда вы, туда и он. Вам больше не придется тратить время на чистку зубов, мытье и стрижку - УКО займется поглощением отмерших частичек кожи и полной регенерацией эпидермиса, - вещала дама с такой торжественностью, словно эта она собиралась заниматься регенерацией.
-- У вас появится масса свободного времени, которое вы сможете посвятить служению обществу. Более того, УКО уже привел ваши внутренние органы в соответствие с требованиями законодательно акта "О строении индивида".
-- Это еще что означает? - упавшим голосом спросил я.
-- Ваша кровь заменена на полимерный плаксид, что сделало вас практически неуязвимым. Сердце смещено к центру груди и повышена его камерность, а грудная клетка перекрыта костной пластиной с алмазным волокном. Почки ...
-- Хватит! Не трогайте мои внутренности! Идите в жопу!
-- Кстати, - холодно перебила строгая дама, - этот атавизм тоже может быть исключен из системы вашего жизнеобеспечения.
Тут я понял, что у меня подгибаются ноги, и я непременно грохнулся бы прямо там, в кабинете, но мелодичный, до отвращения знакомый голос вывел меня из оцепенения:
-- СУУКО сообщает, что принимать горизонтальное положение в государственных учреждениях строго запрещается. Вам рекомендуется покинуть помещение службы поддержки, в противном случае вы будете наказаны в соответствии с актом...
-- Заткнись, сволочь! - заорал я и бросился вон из кабинета.
Оставалось одно проверенное средство - напиться.
* * *
-- Что, мистер Воронц-офф? Облажались, мистер Воронцофф? Поздравляем со вступлением в общество. Общество уродов и дебилов! - уже полчаса я сидел в прихожей и рефлексировал, чокаясь с зеркалом бутылем медицинского спирта.
СУУКО нарядила меня в матросский костюмчик, полагая, что именно так должен выглядеть благообразный обыватель в жаркий летний день. Кот увидал эту метаморфозу и забился под диван.
-- Как там тебя? Система. Универсальная. Ты здесь?
-- СУУКО всегда стоит на страже.
-- Слушай, стражница, ты че творишь? Я что, зря водяру глушу?
-- Алкогольное отравление может неблагоприятно сказаться на вашей печени. Расщепление химиката проведено на стадии попадания в пищевод.
-- Так у меня ее больше нет, печени-то, - я поймал себя на том, что глупо хихикаю.
Глубокой ночью СУУКО разбудила меня словами:
-- Мосье Воронцов, согласно поступившему вчера заявлению от супругов Зольцен, ваш внешний вид убивает в них чувство прекрасного, поэтому я приняла решение посадить вас на диету.
Я пространно и витиевато пояснил ей, где и как я видал супругов Зольцен, и все ее решения вместе взятые.
-- Вы хотите, чтобы я классифицировала вас как асоциальный элемент?
-- Да хоть как...
-- Классификация проведена. Соответствующая информация направлена в Министерство Гражданского Благополучия.
* * *
Я воевал с УКО два дня. Уговаривал, обещал, пытался взять хитростью - не помогло. Я научился копировать ее менторский тон, вызубрил все ее рекламные ролики и социальные вставки, а в особо идиотские места исполнял в полный голос синхронно с мучительницей. Но СУУКО отбила все нападки, сообщив, что поскольку гражданам надлежит помнить о детях, я приговариваюсь к ношению комплекта "Здравствуй, детство!", после чего немедленно исполнила свою угрозу, и я, взрослый бородатый мужик, оказался наряженным в клетчатую рубашечку и черные шортики, из-под которых трогательно выглядывали колготки "беж" и босоножки. Я застонал и явственно почувствовал, как в воздухе запахло прелым детсадовским борщом.
Потом были оранжевая жилетка путейного обходчика и часовая лекция правил дорожного движения, трусы борца сумо и краткий курс по самобороне, оставивший во рту привкус извести, когда меня приложило лицом об потолок. Только один раз меня вырядили в черный костюм-тройку, и то, я был обязан "скорбеть о павших". Особым знаком скорби считалась красная гвоздика в петлице. Чтобы досадить вредоносной системе, я изрезал эту гвоздику ножницами. Думал, кровь пойдет. Хрен с два! Выдавилась какая-то молочная гадость, словно сок одуванчика, только без вкуса и запаха. Не кровь, а сплошной плаксид.
После этого я впал в ступор и принялся полосовать себе вены. Взмах ножа - свистящая боль, от которой бегут мурашки по коже, рука на секунду покрывается белой жидкостью, а все зарастает, да так, что даже шрама не остается. Словно по воде рисуешь. И только в голове:
-- Идентифицирован порез в области кисти левой руки. Порезан устранен.
Вжик, - и снова:
-- Идентифицирован порез...
Боковым зрением я увидел, что к моему окну прильнул мистер Зольцен и жарко дышит, оставляя на стекле запотевшие следы. В руках у него болтается очередной клон моего кота, а глаза горят лихорадочным блеском...
Вечером я попытался удавиться на алмазной веревке.
-- "Мы вытянем все - от репки до дедки"! При покупке в мотках скидка двадцать процентов! - любезно отрекомендовала СУУКО.
Я провисел в петле не меньше часа, изредка проваливаясь в тошнотворный дурман, но неизменно возвращаемый назад язвительными репликами моего невидимого палача. А потом прямо в голове раздался телефонный звонок:
-- А-а-а-ле, - мысленно прохрипел я.
-- Мосье Воронцофф, - участливо осведомился мужской голос, - у вас неприятности?
-- Кто это?
-- Вам звонят из Министерства Гражданского Благополучия.
-- МГБ. О, боже...
-- Ну что вы, - говорящий позволил себе иронию, - у нас пока еще нет ТАКИХ возможностей. Но мы уже близко.
-- Рад за вас, - подумал я, снова проваливаясь в забытье, - дайте мне умереть.
-- Неужели вы так и не поняли? Вы бессмертны. Смерть аморальна, а с разрешения властей - еще и преступна. Вы же не хотите толкнуть нас на преступление? У нас к вам другое предложение. Вливайтесь в общество, мосье Воронцов. Вы будете пользоваться всеми благами цивилизации, а когда заслужите право на эвтаназию, мы вернемся к обсуждению этого вопроса. Вливайтесь, или будете висеть так до Нового Года. Умереть вам все равно никто не даст, эта роскошь позволительна лишь сознательным гражданам.
Я надолго задумался. Посещать заседания Комитета по Евгенике нашего района, голосовать на выборах в Комитеты и Подкомиссии, собирать пожертвования на хатки для бобров, а вечерами любезничать за чашкой чая в Зольценовском серпентариуме...
-- Как поживаете, мадам Золцен?
-- Благодарю, чудесно, а вы? - и морда у меня станет такая же отвратная, как у мосье Зольцена. Но ведь это ненадолго? Всего на пару лет?
Наверное, я слабохарактерный. Вынырнув из очередного витка молочного дурмана, я согласился, совершая третью ошибку.
Ну что поделать, если вся моя жизнь - череда ошибок.