Матвей уныло брел за проводником. В душе бушевали обида, горечь и недоумение. Чуть позже присоединилась и злость.
- Другом назывался, - буркнул Матвей. - Идиот! Сгинет тут ни за грош!
Впрочем, и сам Матвей так же не представлял, как ему быть дальше. Ну, выведет его этот шарик к какой-нибудь деревушке. И что? Что он может? И куда, вообще, он попал? То, что тут существует какая-то магия, ему убедительно показал этот злобный старик. Вон, его творение впереди болтается. То, что эта магия может быть очень недоброй, Матвей догадывался. Как ему, мужчине 25-ти лет, привыкшему к чисто городскому образу жизни, тут выжить?
...Нога зацепилась за какой-то корень, торчащий из земли. Матвей споткнулся и зло выругался. Проводник не особо выбирал дорогу. Она проходила и через довольно густой кустарник, и какие-то колдобины, через неглубокие лужицы. А ведь рядом видны были сухие утоптанные тропы. Так и тянуло плюнуть на проводника и перебраться на них. Видимо вредный Азорий специально так сделал, чтобы ему, Матвею, пришлось вот так мучиться. Но Матвей решил стиснуть зубы и идти только по указанному пути. А этого Азория он, при случае, отблагодарит.
Он сам не знал, что такое решение спасло ему жизнь. Эти дорожки назывались "тропами-обманками". Кстати, Азорий и сам приложил руку к их возникновению. Обычно они вели туда, откуда человеку выбраться уже было невозможно, и где горе-путешественника, решившего этой тропой воспользоваться, ожидал бесславный и печальный конец.
...Так как же ему жить и выжить дальше? Если он правильно догадывается, то тут мир магии и меча. Или что-то близкое к нему. А значит, тут строй, вроде бы, средневековый. То есть, феодальный. К этому выводу его подталкивали и некоторые наблюдения за Азорием.
"Ну, и кем же тут жить можно?" - озадаченно задался вопросом Матвей. Крестьянином или ремесленником он быть не хотел однозначно. Никаких прав. Тобой все, кому не лень, помыкают. Такого независимая натура Матвея стерпеть не смогла бы. А кто помыкает?
Матвей озабочено остановился. Шарик тут же завис на месте, ожидая продолжения похода.
Ясно кто! Всякие феодалы и помыкают. Но стать одним из феодалов Матвею не светило, по определению. Кто же там еще был, среди стройных рядов помыкающих? ...Церковь?
Матвей огорченно мотнул головой. Тут тоже ни малейшего шанса. Как же быть? Это же надо, у человека высшее образование, а устроиться в средневековом мире не может!
...Стоп! Как там его это старикашка называл? Светлым, вроде бы? Ну, да! Что-то такое было. И маги здесь наверняка ценятся. А кем же ему, Матвею, становиться, если не магом, с его высшим техническим? Вот вам и задачка с двумя известными. Светлый и инженер. Конечно же - технический маг. Или что-то вроде того. Над формулировочкой еще надо будет поработать.
Матвей снова, уже бодрее, зашагал за своим проводником. С второстепенными загадками можно разобраться и позже. К примеру: очень интересно, почему тут на русском языке общаются? Откуда он тут взялся? В том, что его специально все выучили к прибытию двух русских, Матвей сильно сомневался.
В лесу уже ощутимо стемнело. Что там этот старикашка бормотал о длительности пути? Дница и еще половина ее? Это еще что за мера такая? Это как понимать, день и полдня, или сутки и еще день?
И где же ночевать прикажете? Вон, уже сумерки густеют, а гостеприимными палатками с костром как-то и не пахнет. И звуки в лесу становятся все подозрительнее и неприятнее.
Матвей, очень некстати, вспомнила Дохана, волка Азория. Ну, а как тот жратвы в лесу не нашел? Да и чего за той жратвой гонятся, когда вот он, бесплатный завтрак, обед и ужин по траве плетется?
"Нет! Так не годится!" - решил Матвей, когда в лесу что-то, уж больно жалобно и громко, застонало. - "Самое надежное место в лесу, когда темнеет - большое и раскидистое дерево".
Желательно еще, что бы ветки начинались как можно выше над землей. Что бы всякая гадость вспрыгнуть не могла.
Решено - сделано! Изрядно вспотевший и ободравший ладони, Матвей удовлетворенно поглядывал вниз. Рядом в воздухе завис сизый шарик. Ему было абсолютно фиолетово, где висеть.
Матвей съел один из бутербродов, в освободившийся целлофановый кулечек аккуратно завернул водительское удостоверение и пропуск. Сверток он запихал в кармашек сумки и тщательно его закрыл. После чего, Матвей отстегнул ремень сумки и обвязался им вокруг талии и ветки, на которой он устроился. Это, чтобы не свалиться во время сна вниз. Сумку он надежно пристроил в развилке ветвей. После этих, несомненно важных действий он задрал голову и посмотрел на небо, уже изрядно потемневшее.
Только теперь он осознал, что оказался в мире, далеком от родного. Рисунок созвездий был абсолютно незнакомым. Нахлынула тоска и ностальгия. Они нахлынули настолько внезапно, что Матвея потянуло взвыть. Но кто-то добрый (а быть может, и не очень) взвыл раньше. Причем этот вой прозвучал совсем недалеко. Матвей решил, что хоровое пение, как и обозначение места своего пребывания, дело ненужное. Тяжело вздохнув и немного поерзав, он прислонился к стволу дерева и задремал.
Сказать, что ночь прошла спокойно, было бы преувеличением. Попробуйте поспать на ветке, если вы привыкли к нормальной постели дома. Несколько раз Матвей просыпался от того, что чуть не съезжал с насиженного места. Да и звуки ночного леса были иногда несколько пугающие. То есть, выспаться не удалось.
Когда Матвей очнулся от дремоты, солнце уже встало над кромкой деревьев. Тело ломило. Пить и есть хотелось неимоверно. Но надо было экономить три оставшиеся бутерброда.
Матвей достал сумку и с надеждой заглянул в нее. Ну, так и есть! Кроме бутербродов - ничего.
Оказалось, что спускаться вниз ничем не легче, чем подниматься. Матвей повис на нижней ветке и осторожно спрыгнул. Вроде бы, ничего опасного не видно. Шарик выжидательно покачивался в той стороне, куда надо было направляться.
Матвей вздохнул и закинул сумку на плечо.
- Веди, Сусанин! - буркнул, было, он и замер, рассматривая землю под ногами.
На земле ясно отпечатался большой и неприятный след. Такое впечатление, что его оставила куриная лапа, увеличенная раз, этак.... Да хрен его знает, во сколько раз она была увеличена! Главное, что отпечаток был!
- И давай, бегом! - пробормотал Матвей, нервно оглядываясь по сторонам.
Шарик, как будто, понял его и метнулся в ближайшие кусты. Матвей поспешил за ним.
Это во всяких там сказках пишут: "долго ли, коротко ли". Все это, долго ли, коротко ли, Матвею пришлось отмерять на своих двоих. Зимняя одежда и обувь, только мешали и заставляли потеть. Как ни жалко ему было, пришлось сбросить и куртку, и свитер. Нет, он аккуратно их свернул и засунул в приметное дупло одного из деревьев, но Матвей очень сомневался, что ему снова когда-нибудь удастся сюда вернуться.
К счастью, на пути пару раз встретились лесные ручьи, водой из которых Матвей напился и смог привести себя в некоторый порядок.
Наконец, проводник вывел его на небольшую полянку и исчез.
- Эй! Куда? - Матвей озадачено пялился на место, где только что завис и исчез шарик света.
В лесу раздавался топор дровосека. ...А вот и сам дровосек!
Широкоплечий мужичок, в простой рубахе без пояса трудолюбиво махал своим орудием, раз за разом, вгрызаясь в древесину выбранного им дерева.
Матвей даже обрадовался. Наконец-то! Но после встречи с Азорием следовало быть настороже. Тот тоже показался вначале безобидным старикашкой. Матвей стал за дерево и, высунув из-за него голову, осторожно позвал:
- Эй, мужик!
Реакция на этот окрик была мгновенной. Дровосек отпрыгнул в сторону, одновременно разворачиваясь на голос. Держа свой топор обеими руками, он испугано шарил взглядом по окружающему лесу.
Матвей понимал, что против вооруженного топором человека, которым он наверняка владеет очень неплохо, шансов у него никаких.
- Эй-эй! Я не враг.
Матвей высунулся из-за дерева. Человек тут же впился в него взглядом, из-под насупленных широких бровей.
- Ты кто? - хрипло спросил он. - Ану, стань, где стоял!
Матвей, сделавший было шаг к нему, замер.
- Человек я. ...Заблудился вот. ...Мне бы к людям выйти, - торопливо пояснил он.
- Стой, говорю! Знаем мы, что за люди из Леса Теней идут, - зло отозвался дровосек. - Ты смотри! Ежели что, так у меня лезо из сребла.
- Чего? - не понял Матвей.
- А вот! - мужик правой рукой вытянул из-за спины нож, сверкнувший хорошей сталью. - Сребленое лезо! Для вас, нежити, - самое то!
- Да не нежить я! - оскорбился Матвей. - Говорю же: заблудился!
- Ты это другим рассказывай! Только из того леса люди не выходят, - хмыкнул дровосек. - Все больше дрянь какая-нибудь лезет.
- Да посмотри внимательно! - уже начал сердиться Матвей. - Наверняка у тебя есть способ, как определиться - нежить я, или нет.
- Самый надежный способ, усечь тебе голову и колышек осиновый под ребра, что бы уж наверняка, - охотно отозвался мужик.
- Ну, ты и кровожадный! Говорю тебе, я - человек и заблудился.
Дровосек еще раз подозрительно осмотрел Матвея.
- Странный ты какой-то человек, - наконец, вынес он решение. - Одежа странная. Кабы была сребная монета, то можно было бы проверить.
- Так давай, проверяй! - согласился Матвей.
- Дык, монеты нету, - доверительно сообщил мужик.
- А что же тогда делать?
Мужик наморщил лоб, соображая, а что же, действительно, в таком случае делать?
- Ану, подь сюды! - наконец принял какое-то решение он. - Только медленно. ...Смотри мне! У меня лезо из сребла!
- Да иду я, иду, - стараясь не спешить, отозвался Матвей. - Только я вот недавно в лесу след видел. ...Лапа такая. ...Большая.
- Пальцев сколько? - лицо мужика внезапно побледнело.
- Три, - честно сказал Матвей.
- Единый! Смерть идет к нам, - застонал дровосек. - Ничто нас не спасет.
- Да я давно видел, утром, - уточнил Матвей.
- Все едино, что утром, что вечером. Грох вновь явился. Ну, что за наказание нам? И как это он тебя еще там не сожрал?
- А я на дереве был, - решил внести ясность Матвей. - Он меня не заметил.
- Он дерево то повалил бы. Они такие, эти Грохи, им дерево с человеком завалить - плевое дело. И ты еще говоришь, что ты человек? С ними только Светлые могут справиться, да и то, далеко не все.
- Да я с ним и не справлялся, - открестился Матвей. - А дерево, на котором я ночевал, повалить невозможно. Уж очень оно толстое.
- Надо уходить, надо уходить! - бормотал дровосек, быстро собирая, сложенные у одного из деревьев, пожитки. - Пока Грох по лесу бродит, нам туда ходу нет. И как он за тобой не увязался? ...А-а-а, быть может, и увязался.... Беги за мной!
Мужик сразу взял хороший темп. Прыгая из стороны в сторону, как заяц, он лавировал среди деревьев. Матвей, уставший после несколько часовой ходьбы, еле успевал за ним.
- Протий, Протий! - неожиданно завопил дровосек. - Ты где, пивное брюхо?!
Мужик и Матвей выскочили на неширокую лесную дорожку. Посреди дороги стояла телега, загруженная до половины бревнами. Два здоровенных битюга, запряженных в телегу, флегматично пощипывали травку, не обращая никакого внимания на крики мужика.
- Ты чего орешь, Муфтий? - раздался хриплый бас. - Как будто тебя вужик за задницу цапнул.
Из-под ближайшего куста выполз толстый мужик, который и был, по всей видимости, Протием.
- О! А это кто с тобой? - увидел он Матвея.
- Это потом! - торопливо отозвался Муфтий, запихивая свою ношу на телегу. - То ли нечисть, то ли человек. То нам еще предстоит узнать. А сейчас нам уходить надо. Грох в лесу объявился.
Толстяк, оттопырив губу, рассматривал Матвея.
- Ну, то, что он не нечисть, это точно, - высказался он. - Нечисть, она бы тебя уже давно бы похерила. Человек он. Вот только откуда он взялся? ...Что? Ты говоришь: Грох объявился? Тогда - да! Надо уходить.
Протий засуетился, быстро собирая и бросая на телегу всякие пожитки, которые являются непременными атрибутами временного лагеря.
Матвей ошарашено смотрел на сцену поспешного сбора, пытаясь сообразить, как же ему с этими людьми общаться дальше.