Шаповалов Александр Викторовичдед : другие произведения.

Печать Дракона глава 1-10 ч3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    После шторма, на берегу моря можно найти не только мусор, но и свою судьбу

  
  ГЛАВА 1
  
   Атек не спеша шел по щиколотку в морской воде и что- то внимательно выискивал на дне. Вот удача! Он остановился и подобрал большую раковину, которую выкинул на берег шторм. Поднеся находку к носу, он осторожно понюхал её: трупный запах отсутствовал.
   - Свеженькая ! - обрадовался юноша и, положив раковину в плетеную корзину, направился дальше.
   Сегодня ему явно везло! Пройдя метров сто, Атек наткнулся ещё на одну раковину. Хоть она была не столь крупная, как предыдущая, зато имела редкий, синий оттенок, так ценимый мастерами. Бусы, выточенные из таких раковин, сверкали на солнце разными оттенками голубого и ультрамаринового цветов, и пользовались большим спросом у городских модниц.
   "Да, мне определённо везет! Зря Мтек не пошел сегодня со мной, теперь умрет от зависти, когда увидит мой улов", - с долей злорадства подумал он, отправляя раковину в корзину.
   - А я ему говорил: на берегу после шторма всегда есть чем поживиться, - уже вслух произнес Атек, обращаясь к самому себе.
   Юноша вытащил из корзины фляжку, выдолбленную из древесной тыквы, выдернул зубами пробку и приложился к горлышку. Сделав несколько глотков, он скривился: фляга была совсем новая, поэтому вода в ней отдавала терпким горчичным вкусом. Атек закрыл флягу и посмотрел в корзину.
   В ней лежали две больших раковины, пара металлических полосок (их выбросило вместе с обломками лодки), с десяток раковин поменьше. И это всего за три часа!
   - Что ж, можно возвращаться домой, - подытожил юноша.
   Он с удовольствием выгнулся и осмотрелся по сторонам. Погода после шторма была прекрасная, лучше не придумаешь. Ветер и дождь, не утихавшие три дня, отползли дальше на юг, и лишь пелена, оставшаяся после них, напоминала о буйстве природы.
   - День-то, какой хороший!- потянулся Атек. - Пройдусь-ка я ещё.
   Закинув корзину за спину, юноша двинулся дальше, но уже через час он горько пожалел о своём решении. Ему абсолютно ничего не попадалось, к тому же солнце, поднявшись в зенит, стало нестерпимо припекать.
   - Всё, пора домой, - усаживаясь на валун, произнес Атек и вытер пот со лба. - Вот же палит!
   Юноша перебрался в тенек, который отбрасывал осколок скалы, и блаженно вытянул ноги. Через десять минут он наконец заставил себя встать. Над ним с криком пролетели несколько чаек, спешащих по своим делам. Атек проводил их взглядом, и в следующий момент его взгляд остановился. Что это! Силуэт огромных размеров лежал возле самой полосы прибоя. Будучи от рождения любопытным, Атек пристальней всмотрелся вдаль и, забыв о своем недавнем желании идти домой, направился к лежащему вдалеке непонятному предмету, так привлёкшему его внимание.
   Примерно, через километр, он спустил корзину с плеч и протер глаза. Неужели ему показалось!
   - Нет, не померещилось, - прошептал он и, забыв о корзине, побежал.
   - О-о-о! - только и смог выдавить из себя Атек, когда остановился перед огромной тушей. - Не может быть! - справившись с потрясением, прошептал юноша. - Это же морской дракон!
   Юноша обошёл гиганта и дотронулся до широкой полоски из шкуры шипастой акулы, что была протянута поперек туши. Кожа акулы была очень крепка и весьма высоко ценилась.
   - Святые духи, императорский дракон! - юноша испытывал одновременно и восторг, и страх.
   Его удивление можно было понять: здесь, на окраине империи драконов, служащих людям, никогда не видели. Дикие или, как ещё их называли, вольные драконы, изредка появлялись в этих краях, нападая на корабли. Для чего здесь появился императорский дракон, Атек даже не мог представить.
   "А где же наездник?" - подумал он и ещё раз обошел дракона.
   Атек, изредка бывая в городе, не раз слышал выступления заезжих менестрелей. В их сказаниях всегда повествовалось не только о драконах, но и о наездниках. Певцы довольно красочно описывали их жизнь, подвиги и наделяли наездников такими качествами, что оставалось только завидовать им. Атек любил слушать эти баллады, многие знал наизусть, но никогда в них не говорилась, о том, чтобы императорский дракон оставался без наездника.
   Желая убедиться в принадлежности мертвого гиганта к императорской службе, юноша залез на дракона. Он знал - на ленте обязательно найдутся золотые знаки отличия в виде языков пламени.
   - Точно, императорский дракон, - прошептал Атек, стирая грязь с королевского герба и знаков наездника под ним. - Но где наездник?
   Юноша осторожно спустился и ещё раз осмотрел мертвое животное, но никого так и не нашёл.
   Он на мгновение задумался, решая, как ему поступить:
   " Если собрать все золотые знаки, хватит на покупку лодки... Только опасно связываться с ними".
   От этой мысли Атек скривился, как от зубной боли. Причина его нерешительности - закон, который запрещал прикасаться к императорским знакам тем, кто не состоял на службе. Нарушителя ждали три года каторги, а если ловили ещё и на продаже знаков, отрубали кисти рук.
   Размышления юноши неожиданно прервал тихий стон. Атек замер..., через какое-то время стон опять повторился. Юноша огляделся по сторонам - никого, и даже кусты, где мог кто-нибудь прятаться, находились довольно-таки далеко.
   " Померещилось. Соберу знаки и отнесу старосте", - решил Атек, надеясь, что ему что-то перепадет.
   Он достал нож и принялся перерезать ленту, шкура которой тоже дорого ценилась, да и на крайний случай, всегда могла пригодиться в хозяйстве.
   Работа продвигалась медленно, тяжело, даже острый, как бритва, нож с трудом перерезал плотные волокна шкуры. Спустя несколько минут, юноша остановился: его руки устали и плохо слушались, к тому же еще покрылись красными прыщами и нестерпимо чесались. Атек опустился на песок под тень мертвого дракона, и в этот момент он снова услышал стон: звук шел со стороны головы гиганта. Юноша осторожно подполз к голове и приложил ухо к щели между челюстями животного. Из пасти повеяло тухлятиной, но Атек, удерживая рвотные позыва, продолжал прислушиваться.
  Вдруг в испуге он отпрыгнул в сторону. Теперь уже отчетливо слышались стоны. На миг ему показалось, что это стонет дракон, захотелось убежать с этого страшного места, но любопытство опять победило. Выждав паузу, Атек вновь подполз к животному, поднял вначале веко, а затем и пленку, что прикрывало зрачок дракона, и осторожно заглянул в огромное блюдце глаза. Желтое око гиганта было абсолютно безжизненно - огонь погас в нем навсегда. В этот момент снова раздался стон, но совсем тихий, еле слышимый. Атек задумался, решая, как поступить. Челюсти такого крупного зверя ему не открыть голыми руками. Он посмотрел по сторонам и в метрах восьми от себя, увидел ствол молодого дерева, выброшенного морем во время шторма. Юноша вставил один конец ствола в щель между челюстями, а затем повис на другом его конце. Успевшее закоченеть тело дракона, сначала никак не отреагировало на старания юноши, но тот не сдавался - он отыскал ещё одну жердь и вставил его с другой стороны. Так, сантиметр за сантиметром Атек увеличивал щель. Через полчаса он окончательно выбился из сил, да и стоны к тому времени уже прекратились. Уставший и отчаявшийся юноша поднялся с песка и побрел к толстой палке, торчавшей из пасти.
   "Всё, если сейчас не получится - ухожу".
   Атек навалился на ствол.
   Словно испугавшись угрозы, внутри что-то хрустнуло, и челюсти разжались. Юноша убрал бревно и заглянул внутрь.
   - Святые духи! - прошептал Атек, когда разглядел человеческую фигуру, свернувшуюся калачиком.
   Он протиснулся между огромными клыками и, морщась от запаха и слизи, подлез к прикрытому языком чудовища человеку.
   - Наездник!? - прошептал юноша, разглядев знаки на обрывках одежды. - Почему он в пасти дракона?
   Человек буд-то почувствовал присутствие Атека, открыл глаза.
   - Помоги, - одними губами произнес он.
   - Да, да, сейчас, - заторопился юноша, его начало мутить. То немногое, что осталось в желудке, отчаянно пыталось вырваться наружу.
   Атек, обхватив незнакомца под мышками, изо всех сил стал тянуть его наружу. Когда ему удалось вытащить наездника, он приложил ухо к груди спасенного: сердце едва прослушивалось. Убедившись, что спасенный им человек жив, юноша направился к морю. Ему хотелось быстрей смыть слизь и запах мертвого дракона.
   Отмывшись, Атек вернулся к наезднику, который по-прежнему находился в бессознательном состоянии.
   "И что мне с ним делать? - растерянно подумал он. - До деревни мне его не дотащить. На берегу тоже не оставишь. Птицы и крабы его быстро общиплют, да и шакалы после шторма частенько по берегу шастают. Ладно, оттащу его подальше, пока зверье не набежало, а там видно будет".
   Он приподнял наездника.
   - А-а-а, - застонал тот.
   Рука мужчины соскользнула с живота и на уровне локтя вывернулась под неестественным углом.
   Атек положил спасенного на место и прощупал его руку.
   - Да она у него раздроблена! - воскликнул он, чувствуя, как перекатываются под пальцами обломки костей.
   - "Что же делать? До деревни далеко, рука сломана, щас ещё зверьё набежит. Стервятники вон уже слетелись", - лихорадочно размышлял Атек
   В подтверждении его опасений неподалеку завыл шакал, ему со скал ответил другой.
   Заслышав вой, Атек бросился обратно к туше дракона, подобрал брошенные им жерди и поспешил обратно. Запыхавшись, Атек плюхнулся возле лежащего без сознания наездника. Он вытащил из-за пазухи скрученную ленту из шкуры шипастой акулы и принялся мастерить волокуши. Краем глаза Атек видел, как в шагах ста от него появилась пара шакалов - они еще остерегались приближаться, трусливо пряча хвосты, но это ненадолго. Как только подоспеют другие члены стаи, эти твари станут наглее. Юноша знал - шакалы не нападут сразу, а выждут, пока человек обессилит.
   - Только бы успеть, пока они не собрались, только бы успеть, - повторял Атек слова, как молитву, привязывая ремни к волокушам.
   Несколько стервятников к тому времени уже опустились на тушу дракона. Чешуйчатая броня во многих местах была вырвана вместе с кусками мяса, раны были настолько огромны, что в них можно было увидеть белеющие кости.
   Наконец волокуши были готовы. Атек осторожно уложил на них раненого, привязал наездника остатками ленты к палкам, чтобы тот не свалился; затем влез в наспех сделанную сбрую и тронулся в путь. В метрах трехсот он остановился. Пот лился с него рекой, сердце в груди бешено колотилось.
   "С виду худой, а тяжелый словно каменный", - вытирая пот с лица, подумал Атек.
   Юноша взглянул на наездника - тот по-прежнему оставался без сознания. Атек снял с пояса флягу и сделал несколько глотков. Сухость во рту прошла. Поправив ремень, он двинулся дальше, надеясь до темноты найти укромное местечко. Едва юноша сделал несколько шагов, как раненый истошно закричал, изогнувшись дугой. Он начал биться в припадке, да так, что широкие ленты с трудом его удерживали. Юноша всем телом навалился на наездника, стараясь удержать его, но в того словно вселились злые духи: он рычал, извивался, скрипел зубами.
   Пока Атек боролся с раненым, посреди бухты тоже творилось неладное: сначала море начало бурлить и пениться, подымавшиеся со дна пузыри выбрасывали в воздух желтоватый пар, который распространял запах тухлятины; затем, посреди пены появились щупальца, а мгновение спустя, над водой показалась голова гигантского спрута.
   Порождение тьмы медленно поднималось над поверхностью со дна океана. Голова в виде черепа была вся утыкана наростами и шипам, а с боков возвышались рога - они дугой поднимались вверх, сверкая на солнце. Но монстр, не смотря на всю мощь и внушаемый им ужас, был только орудием того, кто восседал между гигантских рогов, как на троне.
   Вдруг вода под монстром забурлила с удвоенной силой, а затем стремительно поднялась вверх, образуя водяной столб. Между рогами проскочил разряд, потом ещё один, и ещё. После третьего разряда, между рогами повисла маленькая искорка, которая стала разгораться с каждой секундой и вскоре превратилась в излучающий яркий свет шар - он держался в воздухе с помощью двух жгутов, постепенно меняя цвет. Бордовый шар устремился к берегу со скоростью спущенной стрелы и, врезавшись в тушу мертвого дракона, взорвался, оглушая округу страшным грохотом.
  
  
  
  
  
   Атек удерживал наездника и не мог видеть перемен, происходящих за его спиной. Взрывная волна опрокинула его на песок. Когда же он поднялся, то увидел, как летящие один за другим шары врезались в тушу дракона, и магический огонь жадно пожирал мертвое тело животного. Юноша, оглохнув от разрывов, прикрыл голову руками. Ужас охватил его, хотелось зарыться в песок с головой, но ещё страшнее было оторвать руки от ушей. Тошнотворный запах горелого мяса, горечь сожженных водорослей лез в нос, забивал в рот.
   Атек хоть и успел довольно-таки далеко отойти от мертвого гиганта, но все ровно был погребен под слоем песка, поднятого взрывами...
   Наконец огненная феерия прекратилась. Маг достал клубок и подкинул его вверх. Клубок на мгновение повис в воздухе, а затем стал стремительно разматываться, превращаясь в паутину. Порыв ветра подхватил её и понес к берегу, и через минуту разросшаяся паутина была уже над тем местом, где лежали развороченные останки дракона. Она оплела изуродованное тело, и остатки прямо на глазах стали превращаться в тлен. Когда всё было кончено, паутина пустила отростки во все стороны. Порождение темной магии росло довольно-таки быстро, и в считанные секунды отростки достигли оглушенных взрывами шакалов, которые забились в испуге между двумя большими камнями. Через несколько секунд между камнями ничего не осталось, кроме праха и песка... Чем больше живых существ попадалось в сети паутины, тем быстрей и толще становилась она.
   Один из отростков взобрался на кучу песка, под которой лежал Атек и наездник; он учуял живую плоть и словно ищейка старался взять след, но у него ничего не получалось. Не найдя больше чем ещё поживится, отростки неожиданно стали усыхать, постепенно превращаясь в труху. Чтобы избежать полного разложения паутина стала сворачиваться, обратно превращаясь в сверток нитей. К нему подошел маг, который к тому времени достиг берега. Чародей был в железных рукавицах с нанесенными по всей поверхности чеканными рунами. Он поднял клубок и уложил его в сумку из толстой шкуры буйвола; после чего повернулся к куче пепла, которая еще несколько минут назад была телом дракона.
   - Я говорил тебе, сын моря, что от меня не уйти. Мне жаль, мне действительно жаль, что всё так закончилось. Если бы ты был предан мне, как был предан своему императору, то со временем унаследовал всё: и океан, и мою силу, и даже вечность. Ты первый, кому я всё это предложил. Жаль, очень жаль, что ты не принял моего предложения. Мне наскучил этот мир. Здесь нет достойных противников... Жизнь скучна и однообразна. Ты отверг всё и поплатился за свою дерзость! - маг со злостью пнул кучу пепла. - Из-за тебя я не могу оставить этот мир. Ты отобрал у меня мою мечту, заперев врата. Глупо, сын моря, ибо теперь мой гнев не остынет, пока я не уничтожу всех!
   Маг резко повернулся, сделал несколько шагов, но передумал и вновь подошел к куче пепла.
   - И знаешь, что я скажу тебе напоследок. Мне не жаль, что я убил тебя!
   Маг направился к месту, где ожидал его спрут; взобравшись на него, он произнес заклинание и ударил в ладоши. Тут же порыв ветра поднял пепел и разметал его по округе.
  
   - Хке - хке - кхе...
   Из песка появилась человеческая рука, а спустя ещё несколько секунд, появилась вторая; после чего песок вздыбился - из него выползло нечто и тут же опять закашлялось.
   - Что это было? - сдернув тряпку с лица, произнес Атек. - Ого! - вырвалось у юноши, когда он увидел произошедшие перемены на берегу.
   Тишина кругом стояла мертвая, в прямом и переносном смысле, и лишь слабый шум прибоя, да перекатывание волнами мелкой гальки, нарушали её. Молчали даже вечно скандальные чайки, и шумные кузнечики в траве, росшей островками вдоль береговой линии.
   Юноша бросился туда, где недавно лежало тело мертвого дракона. Дракон исчез..., лишь несколько обожженных камней, да небольшое пятно из расплавленного песка - это все, что осталось от могущественного некогда гиганта.
   - Ё моё! - спохватился Атек и побежал обратно.
   Спустя несколько минут, он раскопал руку. Именно то, что волокуши перевернуло, спасло мужчину от удушья. Одна из жердей легла на валун, образовав воздушный карман. Пока юноша откапывал наездника, тот мирно спал, по-детски посапывая. Атек положил ладонь на лоб раненого - температуры не было. Юноша с облегчением вздохнул, запрягся в волокуши и двинулся в путь.
  
  
  Глава 2
  
   - Отныне тебя будут звать Изумрудный, - сказал наставник стоящему перед ним на вытяжку мальчику семи лет. - Вот ты и узнал имя, которое будешь носить. Теперь пойдем, я познакомлю тебя с тем, кто дал тебе кровь, чтобы ты мог стать наездником.
   Наставник встал из-за стола и направился к гобелену, на котором был изображен дракон; начертил в воздухе знак, и гобелен, вставленный в тяжелую дубовую раму, отъехал в сторону, освобождая проход к железной двери.
   У мальчика всё сжалось внутри от догадки, что это за дверь. О ней воспитанники шептались по ночам, фантазируя, что их ждет по ту сторону двери.
   Мастер Уто (так звали учителя) снял с пояса связку ключей и вставил нужный ключ в замочную скважину. Раздался щелчок. Наставник навалился на дверь, и она со скрипом отошла сторону, открывая темный коридор. Наставник шагнул внутрь, снял висевший прямо у входа факел.
   - Пошли, чего ты ждешь?
   Воспитанник смутился и пожал плечами.
   - Может, ты ожидал, что откроется дверь и заиграют фанфары? Появятся прекрасные девы, кидающие лепестки роз к твоим ногам, и сам император вручит тебе медальон наездника! - с иронией произнес наставник, глядя на остолбеневшего мальчика.
   Воспитанник приюта для будущих наездников на слова наставника наивно кивнул головой. Он действительно ожидал что-то грандиозное, может, не самого императора, но кто-нибудь из великих наездников. Вместо этого вечно недовольный, хромой старик вел его по темному сырому, покрытому паутиной коридору.
   Примерно, через десять минут ходьбы Изумрудный почувствовал запах моря. На его лице настолько читалось недоумение, что мастер Уто невольно усмехнулся.
   "Откуда здесь море? - мучил себя вопросами Изумрудный, - Ведь до моря день пути верхом!
   Неожиданно наставник остановился и вновь посмотрел на воспитанника. К своему удивлению Изумрудный понял: бесчувственный старик волнуется гораздо больше, чем он сам.
   - Осталось совсем немного до того места, где твоя жизнь станет совсем другой. Поверь мне...
   Голос наставника предательски дрогнул, и чтобы справиться с волнением, он замолчал. Сглотнув образовавшийся в горле ком, мастер Уто продолжил:
   - Там не будет ничего, о чем ты грезишь ночью под одеялом, но этого дня ты не забудешь никогда, если конечно переживешь его.
   Наставник опять сделал паузу, волнение вновь накатило на него, но он быстро справился с ним.
   - Изумрудный, ты один из самых молодых воспитанников на моём веку, которому выпала честь стать наездником. Тебе повезло, скоро ты познаешь истинное чувство свободы, ты сможешь вздохнуть полной грудью морской воздух, поднявшись в небо и..., - по щеке мастера Уто скатилась слеза, - взглянуть на землю с высоты. Тебе будут подвластны и глубины моря, и облака.
   Наставник замолчал. Глаза его осветила радость. Наверное, в этот момент ему казалось, что он опять в седле наездника взлетает в небеса; затем блеск в глазах потух, спина сгорбилась. Опять вернулась привычная сутулость, и голос вновь стал скрипучим.
   - Мы пришли, - мастер Уто повернулся, на миг замер, приставив ухо к двери. - Он уже здесь... Тебе пора.
   Наставник отодвинул засов и посмотрел на воспитанника.
   - Удачи тебе, мой мальчик, - с теплотой сказал он на прощанье. - Пора.
   Изумрудный стоял перед открытой дверью, не решаясь сделать первый шаг. Совсем не детские мысли возникали у него в голове.
   "Что там за дверью? Слава? Почет? Или смерть?"
   Он не раз слышал, как драконы съедали своих будущих наездников при первой же встрече.
  
   Орден наездников был хоть и малочисленным, но одним из самых могущественных в империи. Разными путями будущие наездники попадали в приют ордена. В основном это были дети-сироты, хотя нередко отчаявшись прокормить малыша, родители подбрасывали его к воротам императорских приютов. Все младенцы, попавшие в приют, проходили обряд, в ходе которого кровь человека смешивали с кровью дракона через порез на руке. Спустя неделю после смешения крови, примерно треть детей умирала, не выдержав перестройки организма. Тем, кому удалось выжить, каждый месяц вливали новую порцию драконьей крови, и это продолжалось в течение трех лет. На четвертый год проявлялись первые признаки перестройки организма. У будущих наездников менялись глаза - они становились больше, слегка вылезали из орбит, что позволяло им лучше видеть под водой. Суставы становились гибче, за ушами, у основания черепа появлялись отверстия, отдаленно напоминавшие жабры. Чем они являлись на самом деле, не мог ответить ни один лекарь. Странность заключалась в том: когда умирал или погибал наездник, отверстия исчезали. Но именно с их помощью они могли подолгу оставаться под водой. Людская молва приписывала им способность и вовсе обходиться без воздуха, но это были лишь фантазии бродячих музыкантов, так любящих слагать баллады о храбрых наездниках драконов.
   К пяти годам кожа воспитанников императорских приютов делалась толще, плотнее, чем у обыкновенных людей. К семи годам перестройка организма заканчивалась, прекращались и внешние перемены. Наступала пора внутренних перемен - у воспитанников появлялись первые признаки магической силы. Истоком этой силы была кровь дракона, что текла в будущих наездниках; смешиваясь с человеческой, она делала людей стойкими к болезням, продлевала им жизнь.
  
   Изумрудный ещё раз обернулся, посмотрел на наставника и увидел в глазах мастера Уто зависть. Чему завидовал наставник, будущий наездник понять не успел, его прервал оглушающий рев. Мальчику на миг показалось - великий Атр, великан из саги о сотворении мира, затрубил в свой боевой рог. Звук, отражаясь от влажных стен, ударил по ушам Изумрудного, он почувствовал, как задрожала под ним земля. Кусочек плесени, отвалившись от потолка, свалился прямо ему на нос. Будущий наездник брезгливо скривился и щелчком сбросил слизь; он принялся яростно вытирать нос, старясь избавиться от неприятного ощущения. Пока мальчик отирал нос, железная дверь за спиной со скрежетом закрылась. Изумрудный обернулся, и как раз в этот момент опять раздался рев. Будущего наездника охватила паника, от страха затряслись руки, напала икота. Ему вдруг захотелось броситься прочь, упросить наставника забрать его, но когда он обернулся, кроме заложенного камнем прохода ничего не нашёл. Изумрудный в отчаянье опустился на пол и, сжавшись в калачик, заплакал. Его зубы стучали от холода и от испуга, воображение рисовало страшные картины: голодную смерть, гибель от клыков страшного чудовища.
   Истерика продолжалась несколько минут, затем разум начал брать вверх над эмоциями. Он вспомнил слова наставника:
   "Запомните, страх силен, но гораздо мучительней бывает, когда мы останавливаемся, подавшись слабости. Сделайте шаг, и страх отступит, пропадет, оставит место действию. Поддавшись страху, вы всю жизнь будите мучиться и терзать себя мыслью: а что было, если бы я не испугался?"
   Вытерев слезы, будущий наездник поднялся и направился к светлому проему, за которым начиналась пещера; он вышел из темноты коридора и остановился перед бассейном с мутной водой.
   - Теперь надо вспомнить, о чем говорил мастер Уто.
   Он закрыл глаза, чтобы не отвлекаться.
   "Когда войдешь в пещеру, скинь с себя всю одежду и спускайся по ступеням в бассейн. Когда вода сомкнется над тобой, откроется проход".
   Изумрудный открыл глаза.
   - Надо раздеться, - прошептал он.
   Он сел на каменную скамью и принялся стаскивать с себя одежду; затем опустил ногу в воду, нащупал ступеньку. Вода была холодной, и тело сразу покрылась "гусиной кожей". Клацая зубами от холода, Изумрудный скрестил руки на груди и опустил вторую ногу.
   "Увидишь проход, не тяни, иди быстрей. Проход открывается всего на минуту. С другой стороны также будут ступени. Поднимись и надень костюм наездника".
   Погрузившись в воду с головой, Изумрудный посмотрел вверх: сквозь толщу пробивался свет факела, висевшего над бассейном. Вдруг отблеск пламени колыхнулся, словно поймал порыв ветра, Изумрудный ощутил легкую дрожь. Он дотронулся до стены - та еле ощутимо вибрировала. Затем темнота впереди разошлась, открывая тонкую полоску света.
   Изумрудный, не смотря на сопротивление воды, упорно шел вперед, стараясь как можно быстрее оказаться по другую сторону бассейна. Последние два шага дались будущему наезднику особенно трудно: вода стала плотней и не хотела пускать его вперед. Паника прорвала барьер, который удерживал её в самом дальнем углу сознания, рванула вверх, грозя накрыть Изумрудного полностью. Будущий наездник собрал в кулак всю волю и шагнул в вязкую, как смола воду. Сопротивление становилось всё сильней, но мальчик не отступал. Не выдержав напора, невидимая преграда выпустила Изумрудного из своего плена. Лишившись сопротивления тело, словно пущенный пращой камень, пролетело оставшееся расстояние и налетело на выступ ступеньки. От боли он вскрикнул, и рот наполнился водой. Вкус стоячей воды вызвал у юного наездник приступ рвоты. Захлебываясь, Изумрудный на карачках выполз из бассейна. Освободив желудок, юный наездник сжал челюсти, на зубах неприятно скрипнуло, что-то склизкое и холодное скатилось на язык. Он с трудом сдержал приступ рвоты, поднял голову, надеясь найти, чем прополоскать рот, и тут его взгляд уперся в огромную морду морского дракона. Животное внимательно наблюдал за мальчиком. Из чуть приоткрытой пасти показался раздвоенный язык, он дернулся и тут же исчез обратно.
   Изумрудный, не сводя глаз с дракона, встал - он почувствовал, как предательски задрожали ноги.
   Ноздри животного задрожали, принюхиваясь к запаху человека.
   " Оденься человек", - раздался в голове голос дракона.
   Не решаясь повернуться к животному спиной, мальчик попятился назад и едва не упал на каменную скамейку. Изумрудный нащупал оставленную для него на скамье одежду и стал торопливо её натягивать на себя . Это получалось у него довольно-таки неловко - юного наездника порядком трясло от холода и эмоций, из-за чего нога никак не хотела попадать в штанину. Справившись, наконец с узкими шерстяными штанами, Изумрудный долго еще возился со шнуровкой, которой было предостаточно на костюме. Пальцы мальчика почти перестали слушаться, губы посинели, как у покойника, а зубы стучали так, что, казалось. их слышно было на всю округу. Заметив мучения человека, дракон дыхнул на него, и хотя дыхание исполина трудно было назвать приятным, горячий воздух согрел Изумрудного.
   Через несколько секунд дрожь отпустила мальчика. Он ещё раз передернул плечами и с интересом посмотрел на гиганта, возвышавшегося высоко над ним.
   Морской дракон в отличие от своего сухопутного собрата был гораздо крупней. Хотя большую часть жизни он проводил в море, способность летать у него все-таки осталась. Правда, его полет не мог быть столь длительным, как у живущих на суше драконов, но несколько десятков, а иногда и сотню километров короли моря могли осилить. И все же летали морские драконы неохотно. Настоящей их стихией было море - именно там они чувствовали себя лучше всего. В их движениях появлялась особая грация, что было удивительно, учитывая размеры животного. В море драконы черпали свою силу - там они были полноправными хозяевами, и даже человек не смог оспорить у них статус повелителя морей. И только крылья делали эти два вида древних обитателей мира Раола схожими.
   Мальчик стоял перед повелителем моря и откровенно рассматривал его - все страхи отступили, оставив только место любопытству.
  
   Голова морского дракона была похожа на гладкий шлем воина золотого легиона империи. Единственный рог на носу скорее был похож на плавник, чем на грозное оружие.
  Дракон был похож на существо, которое так любят изображать художники на своих гравюрах, и в тоже время совсем другой. Не было в драконе лоска, что ли, блеска, эффектности. Огромное животное, даже по меркам драконов, было в возрасте. Чешуя, покрывавшее всё тело, хотя и блестела, но имела темный налет, как старинное фамильное серебро. Местами отполированная водой природная броня была обломлена по краям - многочисленные следы былых битв, - а кое-где даже виднелись наросты морских паразитов, что усиливало впечатление не ухоженности...
   Изучение друг друга длилось минут пять. Когда дракону надоела затянувшаяся пауза - он ударил приплюснутым хвостом об каменный пол, выражая тем самым свое недовольство.
   "Не слишком ли ты юн, человек, чтобы стать наездником?" - раздалось в голове у мальчика.
   - Мне уже семь лет! - гордо произнес в ответ мальчик.
   Ответ вызвал у дракона недовольный рык.
   "Страж, почему люди прислали мне дитя?"
   - Это последний из людей, в ком есть ваша кровь, - раздалось в ответ. Казалось, что сами камни говорили с драконом - настолько безжизненным был голос, идущий отовсюду.
   Изумрудный оглянулся, надеясь увидеть того, с кем говорит дракон, но в пещере никого не было, кроме него и повелителя морей. Но чем больше он всматривался в темноту, куда не проникал свет от факелов, тем сильней ему казалось, что там кто-то есть. Спустя еще мгновение, воображение уже рисовало темные фигуры, скрывающиеся по углам.
   - Ты слишком долго оплакивал гибель своего последнего наездника, и лишил нас возможности взять твою кровь, дабы воспитать замену. Если ты забыл, то я напомню тебе, что лишь семь лет назад нам удалось найти тебя. Все наездники, в ком текла твоя кровь, покинули этот мир, так и не дождавшись тебя, - на этот раз в голосе стража прозвучали осуждающие нотки.
   Вдруг спиной гребень дракона распрямился, а хвост от негодования задергался.
   "Как вы посмели взять мою кровь без моего согласия!"
   - Ты не оставил нам выбора! - голос стража стал тверже. - Печаль поглотила тебя. Ты забыл о братстве и долге. Дикость, лишает драконов разума - именно она поднялась из глубины твоей души. Не забывай, только благодаря стражам, ты всё ещё жив. Считай - это плата за наши старания. Ещё об одном помни, повелитель моря, только новый наездник может удержать тебя от дикости. Я всё сказал, теперь тебе решать: рвать или сохранить последнюю нить, удерживающую твой разум.
   Страж замолчал, а юный наездник, забытый двумя Великими из-за спора между собой, почувствовал, как его вновь начало трясти. Неожиданно для всех он сделал несколько шагов вперед.
   - П...почему, вы, ре...реша...ете за..за меня, жить мне или не...не жить! - заикаясь, воскликнул мальчик.
   Дракон выслушал юного наездника, затем сделал шаг назад, желая лучше рассмотреть человеческого детёныша. Голова гиганта застыла под углом.
   "Ты дерзок, человек"! - раздался сердитый голос в голове мальчика.
   Желтые глаза дракона с вертикальными зрачками долго изучали юного наездника, отчего мальчика начало трясти ещё сильней. Пауза затянулась... Юного наездника всё сильнее пробивал нервный озноб - он уже простился с жизнью и теперь лихорадочно подбирал слова, которые кинет в морду твари, собирающейся его сожрать.
   Наконец дракон принял решение. Поза была уже не столь угрожающая, как раньше, а скорее величаво-торжественная. Огромный хвост вытянулся во всю длину и стал похож на гигантскую стрелу, шея превратилась в столб, который венчала голова. Свет, отбрасываемый факелами, дрожал на сквозняке, позволяя теням исполнять свой замысловатый танец. Застывшее животное на миг показалось мальчику статуей, которую он однажды видел в закрытой части храма.
   "Человек", - раздался голос в голове юного наездника.
  От неожиданности у него подогнулись ноги, и он едва не упал.
   "Я принимаю тебя, как наездника и кровного побратима! Я даю клятву быть с тобой, пока жив, оберегать тебя, разделять с тобой все невзгоды! Прошу тебя принять имя моё!"
   Юный наездник вздрогнул - он готовился к смерти, а вместо этого услышал слова клятвы.
   - Каков твой ответ? - спросил страж у застывшего мальчика.
   - А? - очнулся юный наездник. - Да!
   И спустя мгновение он уже осознал, что от него ждут; откашлявшись, будущий наездник выпрямился.
   - Я принимаю твое имя и отныне я - Изумрудный наездник! Клянусь тебе, повелитель глубин, разделять с тобой опасность и радость, признаю в тебе кровного побратима!
   "Страж", - вновь заговорил дракон. - Будь свидетелем нашей клятвы. И если кто из нас нарушит её, обрати против него свой гнев и силу братьев наших и богов!"
   - Да будет так! - произнес таинственный страж, - Теперь скрепите свой союз кровью.
   Неожиданно возле мальчика появился нож из полупрозрачного камня.
   - Вытяни руку, - приказал страж.
   Юный наездник без колебания протянул правую руку.
   - Возьми нож, нанеси знак!
   Мальчик взял нож, задумался на секунду, а затем нанес знак на руке, немного выше запястья.
   - Теперь нанеси знак дракону.
   Мальчик растерянно оглянулся по сторонам, не понимая, как можно пробить броню дракона ножом, тем более каменным. Но в этот момент дракон сам опустил шею, чешуйки возле головы встали дыбом, и юный наездник увидел место, где было уже нанесено два знака.
   - Наноси знак! Чего ты ждешь? - голос стража заполнил пещеру.
   Новоиспеченный наездник лихорадочно начал вырезать знак рядом с другими, и как только работа была закончена, нож треснул и рассыпался.
   - Теперь прикоснитесь своими знаками.
   Чтобы наезднику было удобнее, дракон еще ниже наклонил голову. Когти животного, царапая пол, старались зацепиться за трещины в камнях.
   Мальчик, приподнявшись на носки, прислонил кровоточивший знак на руке к шее дракона..., и в следующий миг Изумрудный вскричал от боли,- казалось, его сжигали заживо. Он продержался еще секунд десять, а затем упал без сознания.
   Дракон заревел так, что стены пещеры задрожали.
   - Он пережил первый всплеск? - спросил страж
   "Да, он выдержал. Удивительно, такой щуплый, а справился", - в голосе дракона слышалось явное удивление.
   - Согласен с тобой, старый друг. Не каждый взрослый выдерживал первый всплеск силы, а этот малец мало того, что жив остался, так ещё и продержался столько!
   Дальнейшую беседу прервал стон мальчика, похоже, он приходил в себя. Дракон наклонился, осторожно подцепил своего наездника когтями за одежду и ловко забросил его на спину, как раз межу крыльями.
   "Прощай, страж, нам пора", - произнес дракон, направляясь к воде.
   - Прощай, повелитель глубин, - ответил страж.
  
  
   ГЛАВА 3
  
   Атек смог дотащить волокуши до хижины, когда было уже за полночь. Он много раз хотел бросить спасенного им наездника, но что-то заставляло его двигаться дальше. Что это было? Его природное упорство или просто боязнь признаться самому себе в слабости, в данный момент юношу не волновало, он вообще не способен был о чем-нибудь думать. Действуя, как зомби, Атек поднял бесчувственное тело спасенного и втащил в жилище; он уложил наездника на охапку сена в углу хижины и, превозмогая боль в спине, направился к колодцу во дворе. Атек с жадность припал к кувшину с водой и оторвался только тогда, когда почувствовал ещё немного, и его живот лопнет. Утолив жажду, юноша, с трудом переставляя ноги, направился обратно в хижину; зайдя в жилище, Атек поставил кувшин перед раненным, после чего рухнул на постель рядом и заснул ещё до того, как голова коснулась подушки.
  
   Солнечный зайчик пролез сквозь щель в двери; отразившись от поверхности воды в большом чане, упал на лицо юноши и начал свой танец. Атек крепче сжал веки, стараясь спрятаться от яркого утреннего света, но всё напрасно - солнце сегодня было в игривом настроении и никак не хотело оставлять его в покое. Атек перевернулся на другой бок, но озорной лучик света снова отразился от начищенной крышки и вновь стал досаждать юноше. Атек недовольно зарычал и натянул подушку на голову; спустя минуту он со злостью откинул подушку. Сон ушёл. Полежав ещё около десяти минут, Атек решился встать.
   - Ой, ой, ой! - застонал он.
   Спина казалась чужой каменной и никак не хотела разгибаться. Юноша опустил ноги на пол.
   - А-а-а! - вскрикнул он от боли, пытаясь сделать шаг.
   Ноги скрутила судорога, и Атек грохнулся на пол.
   - У-у-у! - застонал Юноша, потирая быстро набухающую шишку на лбу.
   Он пролежал на полу, наверное, ещё минуту, прежде чем решился повторить попытку встать. Ноги заметно тряслись, каждое движение вызывало резкую боль в мышцах. Направляясь в дальний угол, где спал спасенный им наездник, юноша с радостью отметил, что каждый новый шаг давался ему легче, чем предыдущий.
   У постели наездника Атек затаил дыхание - уж очень тот был плох накануне; он стал внимательно всматриваться в его лицо. Мужчина по-прежнему был без сознания. Его пересохшие губы потрескались, однако цвет кожи уже приобрел розоватый оттенок, а не мертвецки бледный, как вчера вечером. Юноша наклонился ещё ниже, пытаясь уловить дыхание наездника. В этот момент глаза раненого открылись, и он уставился на Атека своими янтарными, слегка выпуклыми глазами. От неожиданности юноша отпрянул назад. Зрачки наездника расширились, он хрипло втянул в себя воздух и тут же закашлялся... Судорога скрутила мужчину пополам, отчего рана на боку разошлась, и начала сильно кровоточить.
   - Помогите, - сквозь кашель сипло попросил наездник.
   - Да, да, что мне делать?
   - Воды, - прохрипел мужчина.
   Атек схватил стоявший рядом кувшин и поднес к губам наездника. Тот припал к нему, с жадностью глотая воду.
   Атек смотрел на него широко отрытыми глазами. Он никогда раньше не видел, чтобы так пили!
   Наконец незнакомец посмотрел на юношу осмысленным взглядом.
   - У тебя есть соль и сахар? - спросил он.
   Атек замешкался: немного соли и кусочек сахара были в доме, но они стоили очень дорого. Спустя несколько мгновений юноша тяжело, даже печально вздохнул, и направился к посудной полке, где в горшочках хранил свое богатство.
   Взяв у Атека узелок с солью, наездник высыпал его содержимое в кувшин, после чего сделал ещё несколько глотков.
   Атек отвернулся, чтобы не видеть этого. Горсти белых кристаллов соли, высыпанных наездником в воду, хватило бы ему на неделю, а то и на две.
   - Прости, что я лишил тебя всего запаса соли, - раздалось за спиной юноши.
   Голос наездника изменился, скрипучие нотки, так резавшие слух, исчезли. - Я знаю, как она драгоценна, но без неё могу погибнуть.
   - Почему?
   - Ты знаешь кого спас? - вместо ответа спросил мужчина.
   - Да, имперского наездника на драконах.
   - Если ты знаешь, кто я, то должен знать, что мы много, очень много времени проводим в море, - голос мужчины снова засипел. Он взял кувшин и сделал ещё глоток, после чего опять продолжил. - Чтобы выжить в море, организм наездников изменяют с помощью магии. Поэтому, мне так необходима соль. Понятно?
   - Да, - Атек не всё понял, но чтобы не показаться глупцом, кивнул головой. - А сахар для чего?
   - Сахар поможет быстрей восстановить силы, - пояснил наездник и посмотрел по сторонам. - Ты один живешь?
   - Да.
   - А где родители?
   - Отец утонул в море шесть лет назад. Мать..., мать я не помню. Отец рассказывал, что её забрал за долги наш барон.
   - И что за столько лет нельзя было её выкупить? - удивился наездник.
   - Можно, отец даже собрал нужную сумму, только барон проиграл её заезжему вельможе из Лиовота, и тот увез её с собой, - юноша вздохнул. - С тех пор о ней ничего не слышно. Местные дальше деревни нос высунуть боятся, да и Лиовот не близко.
   Атек замолчал, нахмурившись, и уставился в окно. Наездник тоже не спешил продолжать беседу.
   Через пару минут лицо юноши разгладилось. Он повернулся к незнакомцу.
   - Господин, может мне сбегать к старосте? Чего Вам, императорскому наезднику валятся на соломе. Староста вам окажет большие почести, да и гонца пошлет к барону.
   Атек вскочил на ноги, решив не откладывать дело на потом.
   - Стой! - остановил его наездник. - Не надо никому говорить, что я здесь.
   - Почему? - удивился юноша.
   Он не понимал, чего может бояться императорский наездник, в его голове не укладывалось, как человек, представленный самому императору, имеющий доступ во дворец без доклада, может здесь кого-то опасаться.
   - Кто-нибудь видел, как ты меня сюда притащил? - игнорируя вопрос юноши, спросил наездник.
   - Не знаю..., - пожал плечами Атек, - поздно было, темно. Может, кто и видел, но скорее всего - нет. Моя лачуга стоит на отшибе, к тому же зверья дикого развелось много. Деревенские по одиночке не отваживаются ночью за ограду выходить.
   - Звери сильно досаждают? - поинтересовался наездник.
   - А то, только в этом году корову и три козы загрызли.
   - ??
   - Пастух заболел. Его сынишка подменял, не уследил. Корова от стада и отбилась. Утром нашли голову, да копыта. Коз в специальном загоне оставляли, так зверье загон проломило, один пух остался. Беттека, сына хозяина коз, полдня с дерева снять не могли. Дерево спилить пришлось. Он до сих пор не разговаривает, а спать только на чердаке может с рогатиной в обнимку... А он на год старше меня будет.
   - Почему ты тогда здесь один живешь?
   - Раньше многие, как я жили на берегу, недалеко от деревни, но когда начались нападения на скот и людей, все переехали в деревню. Староста залатал дыры в частоколе, поставил ворота, даже смог добиться у борона разрешение на вооруженную стражу.
   - Повезло вам, хозяйственный у вас староста, заботится о деревне.
   - Заботливый, - горько усмехнулся Атек, - только вся эта забота - о своем кошельке.
   - Но ты сам сказал, что он стену отремонтировал, - не понял наездник.
   - Отремонтировать, он, конечно, отремонтировал. Причем деньги собирал со всей общины, да ещё такие подати наложил, что несколько семей вновь подались в свои лачуги за деревней, - хмурясь, произнес Атек. - И пожаловаться некому. Барон своё получает, а то, что староста с нас три шкуры дерёт, его не волнует.
   - Так изберите нового старосту! Зачем такого терпеть.
   - Господин, вы человек посторонний, и не знаете наших порядков. Здесь старосту назначает барон.
   - Нет такого права у баронов. Император уж как пять лет лишил их этой привилегии, - возразил наездник.
   Атек взглянул на мужчину, как неразумное дитя.
   - Господин, до наших мест воля государя доходит с опозданием, - юноша тяжело вздохнул, затем добавил. - Если вообще доходит. Здесь всем заправляют бароны.
   - Вот почему я прошу держать в секрете моё пребывание у тебя. Бароны дальних земель не только не хотят исполнять волю императора, но спят и видят, как отделиться от империи, стать единоличными хозяевами своих земель.
   - Господин, - в глазах юноши промелькнула догадка, - это они на вас напали?
   - Нет, - отрицательно махнул головой мужчина, - у них на это не хватит ни духа, ни сил. Это сделал тот, кому бароны в тайне служат.
   - Но господин, кто может сравниться могуществом с нашим императором? - искренне изумился Атек. - Я понимаю, земли империи обширны, и что-то могло ускользнуть от взора государя, но измену, измену он не мог не заметить! - пылко произнес юноша.
   Его вера в могущество и незыблемость власти императора была хоть и наивна, но сильна.
   - Хотел бы я так же быть уверен в могуществе императора, как ты, - горестно вздохнул наездник. Ещё несколько месяцев назад за такие слова он непременно вызвал на дуэль, но испытания, перенесенные им за это время, разрушили в нем веру во всемогущество императора. Нет, он по прежнему был верен государю душой и телом, но теперь смотрел на мир реально.
   - Господин, кто же так подорвал вашу веру? - спросил Атек пораженный такой откровенностью наездника.
   - Зачем тебе? Знания зачастую приносят с собой страдания и уносят покой.
   - Может быть Вы и правы, господин, но жить изо дня в день только ради того, чтобы набить живот - тоже радости мало. Я хочу увидеть мир, хочу увидеть степь, полноводные реки, услышать речь других народов! - начал горячиться Атек.
   - Странно слышать такие речи в хижине, где дыр больше, чем стен, - задумчиво произнес мужчина.
   - А вы думаете - только благородные мечтают о путешествиях? Нет. Я хоть и простой рыбак, но тоже хочу увидеть дальние земли.
   - Что же тогда тебя здесь держит?
   - Ничего, наверное, просто время не пришло.
   - И когда оно придет?
   - Не знаю..., может уже пришло, вместе с вами.
   - Но выбирая жизнь скитальца, ты обрекаешь себя на одиночество. Как же семья, дети? Поверь - в этом больше смысла, чем в дороге.
   - Может быть, господин, может быть. Только кому нужен такой голодранец, как я? - с печалью в голосе согласился Атек.
   - Ты не прав, если встретишь любовь, твоей избраннице будет всё равно, кто ты и где живешь, - возразил наездник.
   - Господин, я не знаю, где вы жили, но сомневаюсь, что вам приходилось жрать траву. Я чаще слышу урчание своего живота, чем пение птиц. Любовь быстро пройдет, когда на обед и ужин - одна вода, да кусок черствой лепешки! - зло ответил юноша.
   На какое-то время в маленькой комнатке повисла тишина. Наезднику нечего было возразить - слова юноши попали в самую точку. Жизнь его не щадила, но правды ради, Изумрудный никогда не знал чувство голода - на кусок хлеба и миску похлебки, он всегда мог рассчитывать.
   Атек молчал, испугавшись своей дерзости: накричать на императорского наездника, было выше всех его понятий о дозволенности.
   - Не смотря на молодость, твои суждения мудры, - прервал затянувшуюся паузу Изумрудный. - Слушая тебя, я понял - ты недоволен своей жизнью.
   - А кому она такая понравится, - горько усмехнулся Атек.
   - Я знаю мудрецов, которые меняли роскошь столицы на лачуги.
   - Не понимаю, зачем им это понадобилось? - удивился Атек.
   - Они считают, что тишина и скромность бытия помогут им обрести настоящую мудрость, - пояснил наездник.
   - Глупость это, а не мудрость, - буркнул Атек.
   - Мы отвлеклись, а я хотел тебя спросить вот о чем: если тебя не устраивает твоя жизнь, как ты собираешься жить дальше? - перевел разговор Изумрудный в нужное ему русло.
   - По весне продам лачугу и отправлюсь искать удачу, - поведал о своих планах Атек.
   - Куда?
   - Да куда ноги понесут, туда и пойду, - беспечно махнув рукой, ответил юноша.
   - Глупец! Округа просто кишит охотниками за живым товаром. Поверь, первая встреча с ними станет твоим последним днем свободы. Молодой здоровый, с крепкими зубами - ты просто подарок для них. Я не исключаю, что не пройдет и пол дня, как твой лоб будет украшать клеймо раба.
   - Я - гражданин империи! Кто посмеет клеймить свободного человека!? Господин, Вы служите императору и должны знать - государь запрещает обращать в рабство своих поданных, - возразил Атек.
   - Но закон не запрещает возить рабов из других стран, - заметил наездник.
   - Ну и что? - не понял юноша.
   - А то..., если на твоём лбу будет стоять клеймо султаната, никто не станет выяснять, где его тебе поставили: в овраге возле дорожного тракта или в Гаргонаре, - пояснил наездник.
   - Даже если мне поставят клеймо, я не сдамся, и злодеям не избежать подвалов "бездушных"! - не унимался Атек.
   - Ты юн и от этого глуп, - рассмеялся наездник. - Кнут в руках надсмотрщика вместе с кандалами быстро приучают людей держать язык за зубами и знать свое место. Даже при хорошем раскладе, как много шансов попасть на глаза "бездушному"? Их орден слишком мал, а дел у них много.
   - Есть ещё стража, егеря, "приносящие тишину", на худой конец, - привел последний аргумент в свою сторону Атек.
   - Сильно защитила тебя деревенская стража? - спросил Изумрудный.
   - Но городская, она...
   - Она ещё продажней и жадней. Некоторые из стражников стоят на содержании у воровского братства, да и "орден клинков" не скупится, - прервал Атека наездник.
   - Неужели всё так плохо, и нет никакого выхода? - упал духом юноша.
   - Почему? Есть. Например, можно дождаться караван и напроситься в попутчики. Если есть деньги - это сделать легко, трудней - наняться в работники. Ещё можно объединиться с таким же, как ты, но тоже рискованно, - поделился своими соображениями Изумрудный.
   В хижине опять наступило молчание. Атек сидел, уставившись в одну точку, его плечи опустились, взгляд был полон отчаянья. Он долго рассматривал полуразвалившуюся корзину, стоявшую в углу, среди пыли и тряпок. Затем юноша медленно перевел взгляд на посудную полку, где стояли несколько горшков с отбитыми краями и покрытая трещинами миска. Последнее, на чем остановил свой взор Атек - окно, затянутое бычьим пузырем, темное от пыли и копоти. От созерцания собственного хозяйства Атеку стало настолько тоскливо, что не хотелось жить. Поддавшись порыву, юноша упал на колени перед наездником.
   - Господин, умоляю Вас, возьмите меня с собой! Я смышленый, и пригожусь Вам! Я буду хорошим слугой, я знаю лекарственные травы, и ещё я выносливый! - тараторил без умолку Атек.
   - Да погоди, ты. Куда я тебя возьму? Мне впору самому тебе в ноги падать, чтобы не выгнал, - опешил от такого напора наездник.
   - Живите сколько хотите, только возьмите меня с собой, когда поправитесь! - вновь запричитал юноша.
  Прежде, чем ответить, мужчина задумался.
   - Я даже не знаю, как тебя зовут? - спустя минуту, произнес он.
   - Атек, господин, меня зовут Атек, - тут же ответил юноша.
   - Атек, честно признаюсь, эта мысль приходила ко мне в голову, - наездник сделал небольшую паузу прежде, чем продолжить, - но затем я отказался от неё.
   - Но почему, господин, почему? - чуть не расплакался юноша.
   - Слишком опасно, даже опасней, если бы ты отправился в путешествие один, - пояснил мужчина.
   - Ваши враги так сильны?
   - Да, сильны и безжалостны.
   - Тогда у Вас нет другого выхода, как взять меня с собой, - торжественно заявил Атек.
   - Нет, я же сказал, что это опасно. Мне не хочется всю жизнь мучится оттого, что я стал виновником твоей гибели, - резко ответил наездник.
   - Тогда Вы всё равно будете виновны в моей смерти.
   - Это почему?
   - Вы сами сказали, что ваши враги могущественны...
   - Я сказал - сильны.
   - Если Вы скрываетесь от местных властей, значит, они ещё и могущественны... Согласитесь, - настаивал Атек.
   - Согласен.
   - Так вот, рано или поздно они узнают, что я помог Вам. Думаете, они пощадят меня после этого?
   - Сомневаюсь, - нехотя согласился наездник.
   - Теперь, господин, Вы возьмете меня с собой?
   - Да, - тяжело вздохнул Изумрудный.
   - Господин, Вы не пожалеете, поверьте мне, не пожалеете! - Атек вскочил с постели, его глаза светились радостью.
   - Знал бы ты, что нас ждет впереди, так не веселился, - мрачно буркнул наездник.
   - Когда мы тронемся в путь? - спросил Атек, переминаясь с ноги на ногу, не в силах сдержать эмоций, бурлящие у него внутри.
   - Дней через пять-семь. Не мешает подготовиться, надо запостись провизией, одеждой. Путь неблизкий. Твой уход тоже не мешало бы обдумать, чтобы не вызвать подозрения у селян, - остудил юношу наездник.
   - Пять дней..., - разочаровано протянул Атек.
   Ему не терпелось отправиться в путь прямо сейчас, но затем улыбнулся, от пришедшей в голову мысли.
   - Может быть, это и к лучшему, успею продать дом. Правда, придется отдавать за полцены.
   - Продавать нельзя, - возразил наездник.
   - Почему?
   - Наши враги могут догадаться, что ты ушел вместе со мной, - пояснил Изумрудный.
   - А как же деньги? На что будем покупать еду?
   - Возьми.
   Наездник достал из кармашка на поясе золотые знаки наездника, которые накануне ему отдал Атек, и протянул их юноше.
   - Отнеси их в город и продай. Вырученных денег должно хватить на первое время. Сможешь это сделать?
   - Я постараюсь.
   - Когда пойдешь?
   - Вечером, когда стемнеет, как раз к следующему утру буду в городе, - немного подумав, ответил юноша.
   - Сюда кто-нибудь может прийти?
   - Ну, если только Зарек, мой друг, и то, - Атек пожал плечами, - путина началась, а у его отца две лодки. Рук не хватает. Думаю, он не отпустит Зарека.
   - Это хорошо, но я на всякий случай в сарай переберусь.
   - Не стоит, господин, у меня в углу лаз есть. Если что, им воспользуетесь.
   Атек встал и направился в дальний угол хижины; он поднял стоящую там корзину, показывая потайной ход.
   - Тропинку хорошо видно из окна. Если появится чужой - успеете выползти. С другой стороны - густой кустарник, так что никто вас не увидит.
   - А зачем он тебе? - спросил Изумрудный, рассматривая лаз.
   - Бывает, никого не хочу видеть, вот и прячусь, - уклончиво ответил юноша.
   Пока наездник примеривался к лазу, решая, пролезет он в него или нет, Атек подошел к столу, на котором лежали отлитые из золота маленькие драконы - отличительные знаки императорских наездников.
   - Господин, если меня поймают с этими знаками, то повесят! Никто не поверит, что Вы их сами дали. Да и Вы говорили, чтобы я никому о Вас не рассказывал, - вдруг произнес Атек.
   - Я тебя предупреждал: связываясь со мной, ты подвергаешь себя риску. Отнесись к этому, как к первому испытанию. Но ты можешь отказаться. Считай тогда, уговора о нашем путешествии не было, - подытожил Изумрудный.
   - Нет, я не отказываюсь и вечером отправлюсь в путь, - быстро заговорил Атек, боясь, как бы наездник действительно не передумал взять его с собой.
   - Хорошо, я рад, что ты со мной. В городе есть человек, к которому мне посоветовали обратиться, если возникнет подобная ситуация. Найдешь в нижнем городе лавку кривого Нтуки, он - скупщик краденого. Отдай золото, не торгуясь, и не забудь поблагодарить щедрого господина. Пообещай на следующей неделе принести ещё больше золота, - стал давать наставления Изумрудный.
   - Но зачем, господин, у нас нет больше золота? - возразил Атек, не понимая, к чему клонит наездник.
   - Затем, чтобы тебя прямо в лавке не прирезали, - раздраженно сказал наездник, но, взглянув в наивные глаза Атека, добавил. - Если ты будешь выдавать себя за деревенского дурачка, то они отпустят тебя, хоть и обдерут.
   - Но Вы же сказали, что это ваш человек?
   - Нет, я сказал, что мне посоветовали обратиться к нему, а это совсем другое. Просто, будь осторожен с людьми такого сорта.
   - Может, тогда продать золото другим? - предложил Атек.
   - Другие - ещё хуже.
   Наездник отрицательно мотнул головой.
   - Сумма при тебе будет небольшая...
   - Почему небольшая! - удивленно воскликнул юноша, - Да я за всю жизнь столько золота не видел.
   - Это для тебя, живущего в нищете, много золота. Для города, - Изумрудный показал на знаки, они - песчинки, а для Нтуки - крохи. Не перебивай меня больше. На чём я остановился?
   - Что у меня денег будет мало, - буркнул насупившийся Атек.
   - Да, думаю, за тобой следить не будут... Но, выйдя из лавки, все-таки проверь, чтобы за тобой никто не шёл. Увидишь подозрительных людей, иди на рынок - там в эту пору народа много, будет легче потеряться в толпе. Из города уходи утром. Есть у кого остановиться?
   - Нет, - мотнул головой в ответ юноша.
   - Тогда забейся к какую-нибудь щель, желательно поближе к страже... Хотя им тоже на глаза старайся не попадаться. Изумрудный скривился и осторожно дотронулся до бока. Рана давала о себе знать.
   - Ты все понял?
   - Да.
   - Ну, тогда отдыхаем, - опрокидываясь на спину, прошептал наездник и тут же уснул.
  
   ГЛАВА 4
  
   - Днак, есть вести от Изумрудного? - спросил император у капитана императорских наездников.
   - Нет, мой государь, - с легким поклоном ответил Днак.
   - Сколько прошло времени, как мы его послали?
   - Два месяца, государь.
   Император ударил кулаком по массивному столу, выплёскивая всю свою злость.
   - Изумрудный был последним из наездников, которого мы могли послать в Лого!
   - Государь, у меня есть ещё несколько человек, которых могут...
   - О чем ты говоришь, Днак! - прервал капитана император. - У нас столько дыр, что не можем отозвать ни одного наездника. Иначе все рухнет. Удивляюсь, как мы вообще удерживаем власть в империи. Тем более, капитан, у тебя остались одни молодые, можно сказать мальчишки. Им бы ещё лет пять, чтобы они вошли в силу.
   Император хотел ещё что-то добавить, но его прервал стук в дверь. Правитель взглянул на капитана и легким кивком указал на дверь. Днак поднялся со своего кресла и, подойдя к двери, сделал несколько пасов в воздухе, активируя заклинание. Дверь из сакорского дуба помутнела, а через секунду и вовсе стала прозрачной.
   - Кто? - спросил император.
   - Архимаг Ессее, - ответил капитан и посмотрел на правителя.
   Император произнес краткое заклинание - дверь отварилась. В кабинет, находившийся в западной башне императорского дворца, вошел широкоплечий мужчина лет пятидесяти. Главный маг империи совсем не был похож на распространенный образ чародея, который бытовал в народе. Архимаг был крупным мужчиной, и скорее его можно было принять за воина, чем за волшебника. Ессее носил короткую куртку из толстой кожи буйвола и широкие шаровары, которые так любили одевать мореходы. А вот длинная мантия и балахон его собратьев ему явно была не по вкусу. Единственное, что выдавало в нем чародея, - посох, покрытый золотыми рунами - символ верховного мага, источник его силы.
   Архимаг на миг задержался возле капитана наездников, и, взглянув на него исподлобья, пошел дальше.
   - Император.
   Остановившись в пяти шагах от стола, за которым сидел император, чародей склонил голову.
   - Ессее, мы не на приеме. Так что оставим условности, - махнул рукой император. - Что тебя заставило в такой час проделать путешествие через весь город?
   - Государь, наши сторожевые маги засекли отголоски магического поединка. Судя по силе волны, битва была примерно три-четыре недели назад, - маг сделал паузу, затем мельком взглянув на капитана наездников, продолжил. - Один из вступивших в схватку - наездник. Мы уловили отголоски его магии. Второй участник нам не знаком, по крайней мере, ни один орден, находящийся в империи, не использует магию такого рода.
   Днак резко повернул голову в сторону архимага, когда услышал о наезднике.
   - Вы уверены, что это был наездник? - переспросил капитан.
   - Да, магию драконов ни с чем нельзя перепутать, - уверенно подтвердил маг.
   - Что ещё можете добавить? - спросил император, взглянув из-под черных, как уголь, бровей.
   - Мне тяжело об этом говорить, но стражи высшей сферы почувствовали сильный всплеск первородной энергии, - архимаг вновь бросил быстрый взгляд на капитана наездников.
   Тот стоял с каменным лицом, и только синяя жилка, пульсирующая на виске, выдавала, каких сил стоило эта выдержка главному наезднику империи. - Боюсь, что наездник проиграл эту битву, и дракон мертв.
   - Что с наездником? - голос императора стал глухим, словно ему тяжело было говорить.
   - Неизвестно, государь, слишком далеко произошла битва.
   - И всё же, мне хотелось бы знать, где произошло сражение, - с нажимом произнес император.
   - Государь, чтобы уточнить мне нужно два часа..., - Ессее скосил глаза в сторону капитана наездников, кашлянул в кулак, а затем закончил фразу, - и кровь дракона.
   - Кровь дракона! Тебе нужна кровь дракона! - сквозь зубы прошипел Днак. - А не хочешь ли ты. вместо крови дракона получить поцелуй дракона?
   На кончиках пальцев капитана наездников пробежали несколько зеленых искр.
   - Прекрати, Днак! - одернул его император. - Всё равно у тебя здесь ничего не получится.
   - Извините меня, сир, - отступил Днак, не сводя свирепого взгляда с архимага.
   - Теперь, вы, Ессее, объяснитесь. Вы знаете, что кровь дракона - император указал на камень, который в золотой оправе висел на груди капитана, - принадлежит только ордену наездников. Никто, в том числе и император, не вправе прикасаться к нему.
   - Извините меня, государь, я неточно выразился. Для проведения поискового заклинания нужно присутствие камня. В чьих руках он будет находиться - не столь важно.
   - Хорошо..., - протяжно произнес император, потирая подбородок, - Место для заклинания имеет значения?
   - Нет, государь, нужные амулеты у меня с собой. Осталось только произвести расчеты.
   - Хорошо, - вновь проговорил император, продолжая тереть подбородок, - подождите в коридоре, Ессее.
   - Да, сир, - поклонился архимаг и направился к выходу.
   Едва за магом закрылась дверь, император вышел из-за стола и подошёл к капитану.
   - Я знаю, что не вправе тебе приказывать, но нам надо знать, где произошла битва. Не мне тебе рассказывать, что победить наездника в паре с драконом может только очень сильный маг. Зная, откуда может прийти беда, можно подготовиться к ней.
   - Я всё понял, сир. Но у меня одно условие.
   - Какое?
   - Всё должно происходить в драконьей башне.
   - Не возражаю, - кивнул головой император и вернулся к столу. - Теперь, Днак, будь добр, позови архимага.
   Когда главный маг империи вновь занял своё место перед императором, правитель несколько секунд рассматривал архимага, прежде чем заговорить.
   - Ессее, капитан С`Поир согласился участвовать в вашем обряде, но при одном условии. Всё должно происходить в драконьей башне.
   Верховный маг в ответ только кивнул головой.
   - Ессее, - император окликнул мага, когда тот выходил из кабинета.
   - Слушаю, Вас, государь.
   - Не подведите меня. Мне не нужна война между вашими орденами.
   - Её не будет, сир.
  
   Спустя два часа, в кабинет императора вернулись Днак и архимаг. Маг выглядел уставшим, в отличие от капитана наездников. Император встретил их в углу кабинета, сидя в кресле.
   - Где была битва?
   - Удалённые земли, владения барона Нлида или Пироса.
   - Вы уверены в своих расчетах? - не сводя глаз с мага, спросил император.
   - Да, государь, битва произошла именно в этих землях, - утвердительно ответил Ессее.
   - Ессее, откуда такая точность?
   - Были использованы сильные чары. Такие заклинания требуют много энергии - она после использования не исчезает, а волнами расходится от места, где её выпустили на волю.
   Император наморщил нос, не понимая, о чем идет речь. Ессее заметил замешательство правителя, замолчал, стараясь подобрать нужные слова.
   - Государь, представьте камень, брошенный в воду. От места падения расходятся круги во все стороны, также и от заклинания во все стороны расходятся волны: чем больше сила, тем дальше расходятся волны по высшей сфере.
   - Это мне понятно, но как определяются время и место? - продолжал допытываться император.
   - Здесь всё просто, сир. Разница между слабым заклинанием и сильным лишь во вложенной в него силе. Например, чтобы зажечь свечу, мне нужно столь крохотная частичка силы, что волна от неё исчезнет в шагах трёх от свечи. Подожги я дерево или дом - волна силы разойдется на километр, а то и дальше. При битве магов используется столько силы, что её волна может уйти даже за пределы нашего мира. Зная скорость и примерное место битвы, легко вычислить, когда она произошла.
   - Вы забыли рассказать, как вы узнаёте место? - напомнил император магу.
   Архимаг смутился и даже на миг оглянулся, бросая на капитана наездников непонимающий взгляд.
   - Извините, сир. Я думал, Вы знаете о сторожевых башнях?
   - Я знаю о сторожевых башнях. Но причем тут они? Не возьму в толк, - недовольно произнёс император, раздраженный тем, что вынужден спрашивать, судя по всему, об очевидных для всех, кроме него вещах.
   - Я говорю не о сигнальных башнях стражи, а о магических сторожевых башнях, - растерянно пояснил маг.
   - Да? И как много их в империи?
   От этого вопроса Ессее вновь бросил выразительный взгляд на капитана наездников, абсолютно ничего не понимая: почему император спрашивает его о том, что он знает с детства?
   - Сир, сторожевые башни расположены по всей империи, на расстоянии сто километров. Каждые пятьсот километров стоят башни магов.
   - Что-то я не встречал такое количество башен, путешествуя по империи! - удивлённо воскликнул император.
   - Государь, это из-за того, что сами башни напоминают груду камней. В основании башни лежит камень силы, на нём нанесены древние руны.
   - С этим я разобрался... Мне только не ясно: зачем такое количество башен? - спросил император.
   - Сир, если башни соединить линями, то получится стокилометровые квадраты, - маг сделал паузу, что-то ища глазами. - Государь, позволите?
   Ессее взглядом указал на золотые кубки, стоящие рядом, на столе.
   - Да.
   Маг подошел к столику, сгреб кубки своими ручищами и начал раскладывать их в определенном порядке.
   Наблюдая за действиями верховного мага, Днак весь напрягся. В его ладонь из рукава выскользнул метательный нож.
   - Вот, сир, представьте - это четыре сторожевые башни.
   Маг взял лежащее в вазе яблоко и положил его внутрь выстроенного из кубков квадрата.
   - Это маг, он воспользовался магией, и волны силы побежали во все стороны, - Ессее сделал круговое движение. - Сторожевые башни почувствовали присутствие силы и оповещают об этом ближайшую башню магов. Получив сигнал от трёх сторожевых башен, можно узнать, где находился маг с точностью до двух- трех километров.
   - Почему тогда вы говорите о сотнях километрах? - возмутился император.
   - Сир, в том нет моей вины. На указанных землях бароны не следят должным образом за башнями, более того, многие из них были намеренно разрушены, а в некоторых городах имперских магов попросту не пускают. Тем, кто ещё несёт службу, чинят всяческие препятствия, - с каждым произнесенным словом в речи верховного мага появлялось всё больше горечи и обиды.
   - Не думал, что орден так беззащитен, - усмехнулся император.
   - Государь, сим поругательствам послужила не наша беззащитность, а ваши указы, запрещающие нам и не только нам, - Ессее в который раз посмотрел на капитана наездников, словно ища поддержки, - наказывать наглецов.
   - Выходит, что во всем виноват ваш император!?
   Правитель посмотрел на мага из-под нахмуренных бровей.
  Образовавшаяся складка на лбу сделала его сразу на несколько лет старше. Он в один миг превратился из добродушного хозяина в жёсткого правителя империи.
   Ессее напрягся, стараясь не выдать страха, который холодными каплями скатился вдоль позвоночника.
   - Нет, сир, конечно, нет, но ваши указы связали нам руки.
   - Что ты скажешь? - спросил император у Днака.
   - Государь, уважаемый Ессее прав. Некоторые ваши указы мешают нашим орденам поддерживать порядок в империи, - поддержал мага капитан наездников.
   - Вы что, сговорились? - недовольно буркнул император, но на сей раз голос его потеплел.
   Правитель задумался, слегка покусывая нижнюю губу.
   - Ответьте вы оба, кому выгодно разрушать башни?
   Первым решился заговорить капитан наездников.
   - Сир, не могу сказать, кто точно повинен в разрушениях, но ясно одно: кто-то очень заинтересован в том, чтобы в столице не знали о применении магии в удалённых землях.
   - Ладно, Ессее, вы же все-таки узнали о битве магов?
   - Да, государь, узнали, но только через несколько недель. Если бы все башни были целы, то об этом было уже известно через несколько часов.
   Император вновь погрузился в размышления.
   - Поступим так: вы вместе с капитаном подготовите указы, которые, по вашему мнению, могут искоренить измену. Я рассмотрю их, а затем решу, как поступить. У вас всё?
   Он посмотрел на архимага.
   - Да, государь.
   - Тогда идите, мне надо подумать.
   Император устало откинулся на спинку кресла.
   - Сир, - маг отвесил поклон и вышел из кабинета.
   - Иди и ты, Днак, - закрыв глаза, произнёс правитель.
   - Сир.
   Капитан поклонился и удалился вслед за архимагом.
  
   Ессее покидал дворец в полном замешательстве - ему с трудом удалось скрыть своё удивление от поведения императора. Он не ожидал, что простой доклад, хоть и о чрезвычайном происшествии, выльется в такие многообещающие перспективы.
   - Неужели что-то измениться, - с надеждой произнёс маг, спускаясь по лестнице.
   - Вы что-то сказали, мессир, - подал голос, сопровождающий его помощник.
   - Нет, так, мысли вслух, - ответил Ессее и опять погрузился в свои мысли.
   "Император, император, что ты задумал? Может - это просто очередная западня? Не похоже... Почему, ты, спрашиваешь о том, что знаешь с детства? И откуда такая забота о стране? Что-то раньше я её не наблюдал. Странно всё, очень странно".
   Архимаг уселся в повозку, поджидающую его возле ворот дворца. Помощник заботливо укутал архимага шерстяным одеялом, и повозка тронулась в путь.
   Ессее уже в который раз вспоминал всё сказанное в кабинете императора и никак не мог отделаться от ощущения, что перед ним был совсем другой человек.
   - Идан, ты чаще меня бываешь во дворце. С императором за последний год что-нибудь случалось странное? - спросил маг у своего помощника.
   - М...м, не знаю, мессир, можно назвать это странным происшествием или нет, но спустя месяцев десять после вашего назначения, император упал на охоте с лошади и целый месяц не появлялся на людях. Слухи разные ходили...
   - Спасибо, Идан, я вспомнил тот случай, - прервал своего помощника Ессее.
   Действительно, год назад о падении императора много говорили, однако архимаг в то время вместе легионом бездушных усмирял колдунов с островов Зии.
   Архимаг невольно поморщился, вспоминая пережитое за те три месяца.
   Год назад колдуны с островов Зии словно сошли с ума. Обычно они вели себя тихо, старались не высовываться из своих пещер. Многие даже думали, что кровожадные колдуны были полностью уничтожены бездушными, но те лишь притаились, ожидая своего часа: они объединились с пиратами, промышлявшие в районе островов, воспользовались отсутствием императорских наездников и напали на южные границы империи, устроив там кровавую бойню. Почти все деревни были сожжены. Выжили лишь те, кто успел убежать вглубь империи, а тот, кто по глупости не захотел этого сделать, стал жертвой изуверских ритуалах колдунов с Зии. Дел было много, так что архимагу было не до светской жизни двора.
   Занятый своими мыслями Ессее не заметил, как повозка доехала до академии магов, где он обосновался. Несмотря на поздний час, его ожидала целая делегация из наставников академии и стражи. На встречу Архимагу вышел Аоф, старший наставник, маг огненной стихии.
   - Что случилось? - спросил Ессее.
   - Мессир, несколько наших послушников устроили пьяную драку в городе.
   Маг показал на стражника, стоящего рядом.
   - Вот десятник Прус утверждает, что они разнесли корчму "Цапля" и стражникам пришлось применить парализующие амулеты.
   - Это правда? - недовольно спросил Ессее.
   - Да, мессир.
   Бывалый воин чувствовал себя неуютно под хмурым взглядом архимага.
   - С вами были бездушные?
   - Нет, мессир.
   Лицо десятника побледнело.
   - Откуда тогда у вас амулеты? - продолжал допытываться Ессее.
   - Я их сам купил. У меня есть разрешение раз в год покупать боевые амулеты.
   Десятник быстро достал из-под кожаного панциря свиток с гербовой печатью и протянул его архимагу.
   - Тем неменее, десятник, вы нарушили закон. Стража не имеет право задерживать даже ученика мага.
   От слов Ессее повеяло холодом.
   Шрам на лбу стражника стал белым от волнения. Десятник сглотнул подступивший ком в горле.
   - Да, мессир, я нарушил закон, но людям грозила опасность. До ваших послушников никто даже не дотронулся пальцем после применения заклятия.
   Стражник старался держаться с достоинством, но предательская капля пота вынырнула из-под шлема и, прокатившись по щеке, упала на доспехи.
   - Почему вы не дождались бездушных?
   - В город приехал балаган, на площади было много народа, особенно детей, - пояснил свои действия стражник.
   - Вы нарушили закон! - повторил архимаг.
   - Да, - тяжело вздохнул десятник, - но мои люди не виноваты. Заклинание произнёс я.
   - Ты знаешь, что говорит закон?
   - Да, поднявший руку на мага должен умереть.
   Ессее посмотрел в глаза стражнику - в них не было страха.
   - Твой поступок благороден, но если я отпущу тебя, то другие решат, что тоже могут напасть на магов, а у них может не оказаться столь благородных мотивов. Мое решение таково: десятнику всыпать пять палок, и год бесплатной службы в академии!
   Вокруг раздались одобрительные возгласы. Архимаг обернулся и с удивлением заметил, что пока он решал судьбу стражника, вокруг них собралась толпа горожан.
   - Мессир, что делать с послушниками? - спросил Аоф.
   - В подвалы их на неделю, после - по двадцать палок и выгнать без права возврата! - вынес решение Ессее и направился к открытым воротам академии.
  
  
  ГЛАВА 5
  
   После ухода архимага и капитана наездников император поднялся и усталой, шаркающей походкой направился в маленькую комнату, расположенную по соседству с кабинетом. Дверь сюда скрывал большой книжный шкаф, под завязку набитый свертками пергамента и древними манускриптами. В тайной комнате из мебели было лишь огромное мягкое кресло. Переехав во дворец год назад, император лишь в нем чувствовал себя, как дома. Правитель осторожно уселся в любимое кресло - оно нежно его обволокло, позволяя расслабиться уставшему телу. Он ласково погладил бархатную обивку подлокотника, закинул ноги на пуфик и блаженно выдохнул. Спустя полчаса, когда ноги перестали гудеть, император открыл глаза. Резь от постоянного чтения прошла. Правитель, тяжело вздохнул и потянулся за книгой, лежавшей прямо возле кресла на полу.
   - История империи Фар, - прочитал император и положил книгу на колени, - вот вы где мне!
   Он провёл большим пальцем по горлу; спустя пять минут он смог осилить лишь пару страниц и отложил книгу в сторону.
   - Как я устал, - тихо произнес он, растирая виски, - а ведь только всё начинается.
   Правитель огромной страны откинулся на спинку кресла.
   - Всё только начинается, - ещё раз повторил он и посмотрел на небольшую гравюру, одиноко висевшую на стене - на ней неизвестный художник изобразил небольшой замок.
   - Кто бы знал, как я хочу домой, - произнес он с тоской.
  
   Слуга нашел Морала в конюшне, где он жесткой щеткой растирал своего любимца после прогулки. Рядом стоял конюх.
   - Ваше высокородие, ну чего вы сами? А мы на што? Нас опосля управляющий неделю пилить будет, - канючил конюх, хотя делал это больше для проформы.
   Хозяйский жеребец никого, кроме молодого барона, к себе не подпускал, полностью оправдывая свое имя Уржкан (в переводе с катюргского "ураган"), калечил всех, кто пытался приблизиться к нему.
   - Хозяин, хозяин, прибыл господин С`Поир, - доложил слуга, остановившись в воротах конюшни.
   Гнедой жеребец повернул ухо и фыркнул, выражая недовольство, что его хозяина отвлекают от такого важного дела.
   - Иди сюда, - Морал подозвал конюха. - На, закончи. Смотри, осторожнее, нежнее с ним.
   И вручил побледневшему конюху щетку со скребком.
   - А ты веди себя хорошо, а то оставлю без сахара, - ласково произнес молодой барон, держа жеребца за уздечку.
   В ответ жеребец оскалил зубы, а затем ткнул Морала шершавыми губами в щеку.
   - И не подлизывайся ко мне, сначала дай себя почистить, потом - сахар.
   - Морал направился к замку; проходя мимо слуги, он приказал:
   - Помоги Умзе.
   Не успел молодой барон сделать и десяти шагов, как в конюшне раздалось ржание, затем крики людей, а ещё через несколько секунд из ворот, вереща, выскочил слуга. Вслед за ним несся Уржкан, стараясь укусить убегающего человека.
   - Уржкан! - крикнул Морал, понимая, что пора спасать слугу.
   Жеребец, услышав голос хозяина, затормозил всеми четырьмя ногами. Когда пыль рассеялась, конь наклонил голову на бок и уставился на Морала своими большими доверчивыми глазами.
   - Я тебе что сказал? Чтобы ты вел себя хорошо.
   Жеребец мотнул головой и недовольно фыркнул.
   - Это не шутка, я серьезно тебе говорю: не будешь слушаться - оставлю без сладкого, - продолжал отчитывать любимчика Морал.
   На замечание хозяина жеребец заржал и ударил копытом.
   - Не спорь со мной! - сердитым голосом произнес барон.
  Жеребец, фыркнул еще раз, повернулся и направился в конюшню.
   - Разбаловал ты его, - раздалось за спиной Морала.
  Барон резко обернулся и увидел Днака, стоящего на террасе второго этажа.
   - Дядя! - радостно воскликнул Морал и бегом бросился в дом.
   "Ребенок ещё, а я...".
   Капитан наездников тяжело вдохнул от своих мрачных мыслей.
   - Дядя, как я рад, что вы приехали. Надолго? - с надеждой в голосе спросил молодой барон.
   Морал рано потерял отца и мать. Днак, его дядя, воспитывал мальчика, заменив ему родителей. Правда, в последние годы капитан, занятый службой, всё реже бывал в замке.
   - На неделю, может, больше, - ответил Днак.
   - У-у-у! - радостно воскликнул юноша, - На охоту пойдем? Турнир будет? Может...
   - Морал, я приехал по делу, - остановил капитан юношу.
   - По делу? Значит, я опять вас не буду видеть, - приуныл молодой барон.
   - Нет, я никуда не собираюсь уезжать. Мои дела касаются только тебя.
   - Меня? - удивился юноша.
   - Да, но об этом потом. Сначала мы поохотимся, съездим на турнир. Нас пригласил барон Адор, он устраивает турнир в надежде найти жениха для своей дочери.
   - Так ей всего тринадцать! - удивился Морал.
   - Самое время, чтобы приступить к поискам. Пока найдут - договорятся, Арлине уже шестнадцать стукнет, - пояснил Днак, садясь за стол.
   - Хм, - усмехнулся юноша.
   - Зря ты усмехаешься, женитьба - дело серьезное. Ладно, местные сплетни потом обсудим. Расскажи, как идет учеба? Мэтр Могрус жаловался на тебя. Он мне писал, что ты пропускаешь уроки дворцового этикета и историю государства
   - Дядя, к чему мне это всё? Я понимаю, военное дело - это для мужчин, а поклоны всякие, шарканье ножкой, да ещё и голову забивать историей... Зачем? - попытался отмахнуться от наставлений юноша.
   - Глупец!
   Рассердился капитан и в сердцах бросил ножку фазана на блюдо.
   - Тебе пора научиться думать! Голова, она не только для того, чтобы шлем носить, но еще, чтобы думать. Да, - вздохнул Днак, - не надо было тебя одного оставлять, но ничего, я пришлю ещё учителей. Они из тебя дурь-то всю выбьют.
   - Дядя, не надо, - взмолился юноша, - мне мэтр Могрус и так проходу не дает.
   - Да, кстати, где он? - поинтересовался Днак.
   - У себя в покоях.
   - От чего он не выходит к нам?
   - Его Уржкан укусил, - пряча глаза, сказал Морал.
   Капитан покачал головой.
   - Надо всерьез за тебя браться.
   - Зря вы так, не я же его кусал, - буркнул в ответ юноша.
   - Так, три дня отдыхаем, затем у меня с тобой будет очень серьезный разговор.
   - О чем?
   - Узнаешь потом.
  
   Во сне Морал почувствовал, как кто-то теребит его за плечо, стараясь разбудить. Он попытался отмахнуться, но это не помогло; тогда юноша схватил подушку, кинул её в посягнувшего на его сон и в следующий момент оказался на полу.
   - Какого ляна! - выругался Морал, пытаясь выпутаться из вороха простыней.
   - Просыпайся, соня, а то всё проспишь.
   Юноша разлепил глаза и поежился. Через открытое окно в комнату ворвался холодный утренний воздух.
   - Что так рано? - протирая глаза, недовольно произнес юноша.
   - Пять утра, самое время, - бодро заявил Днак. - Ты встаешь, или мне без тебя отправляться?
   - Встаю, встаю, - спешно согласился Морал, - дай только лицо ополосну.
   - Пошли, я тебе помогу.
   В туалетной комнате всё было готово. Вошедший первым капитан взял у служанки кувшин с теплой водой и поставил на пол, а затем поднял ведро с холодной водой и вылил его на наклонившегося над тазом юношу.
   - А...а! - закричал Морал, отскакивая в сторону.
   - Вот и проснулся, - рассмеялся капитан.
   - Вода ледяная, - стуча зубами, пожаловался юноша.
   - Как раз то, что нужно. А то бы ты ещё целый час носом клевал. Одевайся, кони уже оседланы, - поторопил Днак.
   - А завтрак?
   - Еще не нагуляли аппетит, - послышалось из коридора.
   - А мне и не надо его нагуливать, - буркнул себе по нос Морал.
   Он вернулся в покои, быстро натянул охотничий костюм и поспешил к выходу.
   - Господин, господин!
   Возле парадной двери юношу догнала нянечка - она, тяжело дыша, протянула Моралу сверток.
   - Вот здесь мясо и лепешки, по дороге перекусите.
   - Спасибо, Зела.
   Молодой барон взял приготовленную еду и в благодарность за заботу поцеловал старую няню.
   Едва Морал вскочил в седло, капитан уже на правах старшего отдавал приказ выдвигаться. Всадники под лай своры охотничьих псов покинули замок. Загонщики и псари, плотнее кутаясь в куртки и накидки, недовольно бухтели себе под нос. Оно и понятно - это господам забава, а им-то, какая радость?
   "И чего не терпится благородным, поспать не дают. Прись теперь в темноте. А росы выпало...", - думали одни.
   "Эх, сейчас бы кружечку горячего вина или чарку крепкой пеки", - мечтательно вздыхали другие, передергивая плечами от утренней сырости.
   Единственные, кто разделяли радость с господами, были собаки. Соскучившись по лесным просторам, они, скуля от нетерпения, тащили за собой людей.
   Через полчаса охотники миновали пахотные земли. Капитан и молодой борон в ожидании отставших загонщиков и псарей неспеша поднялись на вершину холма.
   Перед ними раскинулась долина "Семи холмов" - жемчужина владений рода С`Поиров. Она располагалась среди двух горных массивов и была на столько пологой, что река Лао, петлявшая через всю долину, по праву считалась одной из самых спокойных рек в империи. Вход в долину был узок, не больше километра, что защищало её от сухих ветров степи, которые начинались сразу за горами
   - Я и забыл, как здесь красиво! - прошептал Днак, любуясь открывшейся панорамой.
   Утренний туман молоком разлился по долине, и лишь верхушки холмов возвышались темным силуэтом над призрачным морем.
   - А ты знаешь легенду, как возникла долина? - спросил Днак у юноши.
   - Нет, - признался Морал.
   - Эх ты. Ты же из рода С`Поиров.
   Капитан наездников с укором покачал головой.
   - Ладно, слушай. Легенда так гласит: до людей в нашем мире жили великаны - они были сильны, умны, и почти сравнялись с древними богам. Это злило некоторых богов, особенно верховного бога Ура. Их дороги не пересекались: боги жили высоко в горах, великаны - в долинах. Но однажды один великан по имени Ол встретил дочь бога Ура, прекрасную Лао и полюбил её. Юная богиня ответила ему взаимностью. Когда они встречались, вокруг них расцветали цветы, птицы пели им свои песни. Но верховный бог воспротивился этой любви и спрятал дочь в долине, окруженной непреступными горами. Долго искал свою возлюбленную Ол, а когда узнал, куда спрятали от него юную богиню, прорубил в горах проход. Однако, не удалось влюбленным далеко убежать. Разгневанный Ур догнал их и превратил великана в скалу, надеясь, что дочь забудет его, но юная дева не отказалась от своего любимого. Она нашла пещеру в скале и поселилась в ней, чтобы хоть так быть вместе с Олом. Тогда Ур решил поступить по-другому: он дождался, когда его дочь покинет пещеру, разбил скалу на семь частей, а затем раскидал их по всей долине. Вернувшись и не найдя скалы, в которую был превращен её любимый, Лао поднялась на самую высокую гору и спрыгнула вниз. Ударившись об камни, она превратилась в реку. Смерть дочери изменило отношение Ура к их любви, но было поздно. Тогда верховный бог долину, где томилась его дочь, сделал ровной, а меж разбросанными частями скалы прорыл русло, чтобы Лао могла своими водами ласкать любимого. Вот так и появилась наша долина, - закончил рассказ Днак и оглянулся назад. - Спускаемся, загонщики добрались.
  
   В замок они вернулись только на следующий вечер. Капитан, соскучившись по лесу, не захотел возвращаться в замок. Вина и мяса было вдоволь, хватило и прислуге, и загонщикам с псарями. Так что все на удивление были довольны. Охотники, может быть, задержались и подольше, но Морал, увлекшись погоней за раненой ланью, наскочил на дерево и немного повредил руку. Рана на первый взгляд была пустяковой, но на следующее утро рука распухла.
   В замке руку осмотрел лекарь, но не найдя ничего страшного, обратился к капитану:
   - Милорд, почему вы не применили магию? Простенькое заклинание Авеции, и моя помощь вообще бы не понадобилась, - Старичок, не один десяток лет врачевавший обитателей замка, явно был удивлен.
   - Ему сейчас нельзя пользоваться магией, - пояснил Днак, провожая лекаря до двери.
   - Дядя, почему мне нельзя пользоваться магией? - спросил юноша, когда капитан наездников вернулся назад.
   - Это касается того дела, ради которого я и приехал, - произнес Днак после нескольких минут хождения по залу.
   Его лоб пылал от усердного трения - верный признак того, что капитан сильно нервничает.
   - Я хотел оттянуть этот момент, хотел вначале устроить для тебя праздник, прежде чем приступить к разговору.
   Днак замолчал и вновь принялся тереть лоб. Наконец он "взял себя в руки" и продолжил разговор:
   - Но раз так вышло, думаю можно об этом поговорить прямо сейчас.
   Морал заерзал на месте от нетерпения.
   - Хорошо, дядя, я готов.
   - Готов он, - мрачно произнес капитан.
   Прошла ещё минута прежде, чем Днак решился начать.
   - Морал, мальчик мой, я хочу поговорить с тобой о нашем императоре. Всё, что будет произнесено в этой комнате по своей сути - государственная измена. Я сразу тебя предупреждаю об этом.
   Капитан набрал полную грудь воздуха и резко выдохнул.
   - Морал, дела в империи идут всё хуже и хуже..., а повинен в этом наш император.
   - Что! - воскликнул юноша, не веря своим ушам.
   - Да, Морал, ты не ослышался. Я обвиняю нашего императора в развале империи, более того, я хочу остановить его.
   - Убить!
   - Нет, я - капитан наездников, и не могу убить императора, даже если захочу.
   - Я ничего не понимаю, дядя. Вы хотите остановить императора, но как?
   - Да, всё правильно, я хочу его... заменить!
   - Простите, дядя, я не понимаю. Зачем вы всё это мне рассказываете? Я ничего не знаю о делах императора, живу в самой глуши, и... это измена.
   - Ты опять прав, мой мальчик. Все, что я говорю - измена, измена императору, но не империи.
   Юноша не сводил с Днака глаз. Сначала слова дяди были сравнимы с ударом копья, выбивающего из седла на полном скаку, но спустя минуту всё прошло. Наивный мальчик, смотревший на окружающий мир через витражи окон своего замка, отступил, а на его место из тени подсознания вышел другой, тот, кто родился в тиши библиотеки, взращенный знаниями мэтра Моргуса.
   - Дядя, а чем вас так напугал император?
   - У него руки в крови. Во дворце всё пропитано ею. Нашему императору нравиться смерть..., - ответил капитан.
   - Дядя, правители всегда проливали кровь. Взять прежнего императора, сколько войн он развязал! А Длак третий, его усмирение Кликта! В рукописях говорится, что воды Есуэлы стали красными от крови.
   - Нет, Морал, это совсем другое, - возразил Днак. - Кровь, пролитая во время сражения, священна, да и в том, чтоб пустить кровь мятежникам я большого греха не вижу, но резать людей ради удовольствия - непозволительно даже императору.
   - Дядя...
   - Подожди, я ещё не все сказал, - прервал капитан юношу на полуслове. - Нашему правителю непросто нравиться кровь, он влюблён в смерть. Чтобы насладиться ею, с жизнью мучительно расстаются сотни людей в месяц. Ни дай бог тебе попасть в подвалы замка Ваф, где развлекается император. Дошло до того, что меня, капитана императорских наездников не пускают туда! Зато двери замка открыты для колдунов Зии.
   - Не может быть! - пораженно воскликнул Морал.
   - Да, мой мальчик, злейшие враги империи проводят свои ритуалы в самом сердце империи, - горько усмехнулся Днак. - И это ещё не всё, я получил приказ императора убрать наездников, которые охраняют воды государства возле островов Зии. Большая часть имперского флота уже покинула бухту Олоке. Если я уберу оттуда наездников, наш юг останется беззащитен перед пиратами. Так же Арт-нак не раз заводил разговор, что наши крепости на границе с пустыней слишком дорого обходятся казне империи.
   - Император не отдаст крепости пустыни! - воскликнул Морал. Он боялся даже подумать, что тогда будет, если сказанное дядей окажется правдой. Несмотря на молодость, он уже водил баронскую дружину против кочевников, совершавших набеги на его земли. Хоть их вовремя и предупредили, кочевники успели сжечь одну деревню, находящуюся на самой границе империи. В живых дикари не оставили никого.
   - Сейчас нет, - согласился Днак, - но со временем Арт-нак отдаст крепости кочевникам. Когда это произойдет, я не знаю, но возня вокруг крепостей уже началась.
   - Дядя, он же император, это его земли! Как можно их отдать! - недоумевал Морал.
   - Арт-Нака ничего не интересует, кроме развлечений в замке Ваф. И чтобы ему не мешали, он издает указы, которые ограничивают в действиях орден наездников и орден магов, - сокрушенно произнес Днак.
   - Дядя, но почему вы просто не свергните его? Зачем трудности с заменой?
   - Эх, - тяжело вздохнул капитан наездников, - не всё так просто и легко, как тебе кажется. Из истории ты должен знать, что орден наездников был создан в те времена, когда империя распадалась на части. Именно наездники спасли государство. С тех пор мы являемся символом её целостности, сплоченности, гарантом, что никто не сможет покуситься на власть императора. Теперь представь, мы, наездники сами сбрасываем императора с престола и ставим другого. В стране начнется война. Те, кто давно мечтают вырваться из-под опеки империи, решат: если это позволительно наездникам, значит позволительно им. Чем закончится война, я даже боюсь представить. Империя просто перестанет существовать. Почувствовав слабость государства, все ринутся сюда, дабы урвать жирный кусок: кочевники - с востока, ореги - с севера, да и рыцари Лиовота не побрезгуют оттяпать кусок наших земель. Так что ещё неизвестно, что хуже: император - упырь или его смерть от руки наездника.
   - Дядя, я не пойму, для чего вы всё это говорите?
   Морал соскочил со стула и стал метаться по комнате от переполнявших его чувств.
   - Мне семнадцать лет.
   Юноша остановился напротив дяди. Он едва сдерживал себя, чтобы не сорваться на крик.
   - Я не знаю, что твориться за пределами моих земель. Что я могу изменить?
   - Ты станешь Арт-Наком, - будничным тоном сказал капитан, чистя яблоко ножом.
   - Да, конечно, я стану Арт-Наком, вот он выход...
   Морал замер на месте, до него дошло, зачем приехал Днак.
   - Нет, - прошептал он в ужасе, - нет, дядя, вы не можете этого от меня требовать!
   - Требовать не могу, могу только просить, умолять от имени всех живущих в империи, - отложив яблоко, серьезно произнес капитан наездников.
   - Но почему я? - подавленно спросил Морал, тяжело опустившись на стул.
   - Ты единственный оставшийся в живых, кто может перенести обряд пробуждения, - ответил Днак.
   - Постойте, дядя, вы хотите сказать, что во мне...
   - Да, в тебе есть немного крови императорского рода, - подтвердил догадку юноши капитан. - Её настолько мало в тебе, что имперские герольды не смогли отыскать её.
   - А вы смогли?
   - Да, я смог, - с гордость заявил Днак. - Мне повезло, я знал, где искать. У тебя есть отдаленное родство, даже, можно сказать, очень отдаленное родство с родом Издуар по материнской линии. Твоя прапрабабка была женой Дакура. Сам Дакур - седьмой сын Длака первого, рожденный одной из наложниц. Женившись на Пеосаре, твоей прапрабабке, он покинул дворец, и о нем больше никто ничего не слышал.
   - Дядя...
   - Подожди, - остановил Днак, пытающегося что-то сказать юношу, - благодаря родству, я могу провести обряд пробуждения крови и изменить твою внешность. На это уйдет от года до трех лет, и после никто не сможет отличить тебя от настоящего императора.
   Днак замолчал, устало опустился в кресло. На душе у него было тяжело, он понимал, что втравливает единственного, родного человека в игру, которая неизвестно, чем может закончиться.
   - Я сказал всё, что хотел, теперь будущее империи в твоих руках, - тихо произнес Днак, затем встал и направился к себе в покои. В дверях он остановился.
   - Я приму любое твое решение, - сказал капитан и вышел.
  
   Морал сидел неподвижно несколько минут, и чем больше он думал, тем страшней ему становилось. В какой-то момент Морал почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он рванул ворот рубахи, но приступ удушья не отпускал, и тогда ему захотелось сделаться маленьким, спрятаться за чью-нибудь широкую спину. Юноша опустился на пол, согнулся калачиком, как делал в детстве, когда ему становилось страшно. Он лежал так, пока не затекли конечности. Со стоном распрямившись, он вдруг осознал - ему стало легче. Паника и страх исчезли, вместо них возникло предчувствия чего-то большого и необычного. Юноша поднялся и направился в покои дяди.
   Подойдя к кабинету, Морал без стука вошел внутрь и остановился, пораженный увиденным. Днак развалился в своем любимом кресле с бокалом сакоригского бренди. Обычно подтянутый, сейчас он, по крайней мере, выглядел непривычно: камзол был расстегнут, несколько пуговиц, вырванные с "мясом", держались на одной нити, ещё несколько пуговиц валялись на полу. Видно он решил не утруждать себя, а просто рванул обшлаг одеяния, не заботясь о его сохранности. Ноги его были закинуты на пуфик, одна нога была обута в сапог, другая, сверкала белизной голой пятки. Но больше всего поразило Морала - несколько хлебных крошек, застрявших в аккуратной бородке капитана.
   Мутный взгляд дяди уставился на юношу, в отравленном алкоголем взоре вспыхнул огонь.
   - Почему без стука! - прорычал Днак
   Его лицо за долю секунды налилось кровью.
   - Выйди и зайди, как положено.
   - Я хо...
   - Вон! - сквозь зубы прошипел капитан.
   Никогда раньше Морал не видел своего дядю в ярости. Он, как ужаленный выскочил из комнаты. Первый порыв - убежать прочь отсюда, но он заставил себя остановиться. Ещё несколько минут Морал собирался с духом, прежде чем решился постучать в дверь.
   - Входи, долго ещё будишь топтаться? - раздалось из-за двери на осторожный стук юноши.
   Морал отварил дверь и заглянул внутрь: Днак по-прежнему сидел в своем кресле, держа в руках бокал с бренди., вот только на этот раз капитан был причесан, и даже успел сменить камзол на просторную белую рубаху, расшитую замысловатой вязью.
   - Можно? - спросил юноша.
   - Входи, - вновь повторил Днак и указал на соседнее кресло, стоящее рядом с маленьким столиком на резных ножках.
   - Дядя, - голос Морала предательски дрогнул, - дядя, я подумал над тем, что вы мне рассказали. Я согласен...
   Днак сделал глоток бренди и поставил пузатый бокал на столик.
   - Морал, ты понимаешь, на что решаешься? Ты можешь умереть во время обряда!
   - Да, когда вы сказали, что я единственный, оставшейся в живых, мне всё стало ясно. Были и другие..., - ответил юноша
   - Ну что же, пойдем, - капитан резко встал и направился к двери.
   Через пять минут они уже были в подвале. Капитан подошел к стене, выложенной из обожженного кирпича, надавил руками одновременно на два кирпича и сделал шаг в сторону. Стена вздрогнула и с шумом разошлась в стороны, открывая проход.
   ...Морал еле успевал за дядей, а тот уверенно шел по узкому коридору подземного хода, о существовании которого юноша и не догадывался. Свет факела вырывал из тьмы кладку из отшлифованного до блеска камня. Через десять минут капитан сделал привал, устроившись в нише. Юноша сел, было. рядом с дядей, но затем встал, подошел к стене и провел пальцем по камню. Камень оказался сухим, не смотря на то, что земли вокруг буквально были пропитаны влагой. Не зря замок построили на скале.
   - Отдохни, - посоветовал капитан.
   Выглядел Днак неважно: его лицо осунулось, побледнело, белая рубашка насквозь пропиталась потом.
   - Эти камни вытягивают из человека силы. Эта ниша из другого камня, он не забирает силу. Сейчас передохнем и пойдем дальше.
   По подсчетам Морала они одолели расстояние не больше сотни метров, а тело болело, словно шли весь день. Ноги налились тяжестью, голова раскалывалась от давления, но все же Морал не удержался и вышел из ниши; он подошел к кладке, провел палацем по камню и стыку между камнями. Раствора не было, каждый каменный блок был на столько плотно подогнан друг к другу, что не оставалось места больше ни для чего.
   - Кто построил этот ход? - спросил Морал.
   - Джарл, первый из С`Поиров, - не открывая глаз, ответил Днак, - сядь, отдохни, а то не дойдешь.
   Морал вернулся обратно в нишу, сел рядом с дядей и закрыл глаза. В следующее мгновение почувствовал, как он проваливается в черную бездонную яму. Сколько падал, Морал не знал, казалось, что целую вечность. Прервал это падение голос Днака. Он шел откуда-то сверху, издалека. Юноша попытался открыть глаза, но не смог. Вдруг его щёки обожгла боль: сначала с одной стороны, затем - с другой. Кто-то поднял веко, глаз резанул яркий свет.
   - А-а-а, - застонал юноша.
   - Вставай, здесь нельзя надолго оставаться, или мы никогда не выберемся отсюда, - услышал он усталый голос дяди.
   После чего последовал рывок. Капитан поставил Морала на ноги и вновь отвесил пощечину.
   - Больно, - по-детски хныкнул юноша и схватился за щеку
   Капитан наклонился и посмотрел племяннику прямо в глаза.
   - Ну как, проснулся?
   - Да, - потирая припухшую щеку, ответил Морал.
   - Тогда в путь.
  
   Оставшуюся часть пути они прошли молча.
   - Дядя, зачем такие премудрости с ходом? - переводя дыхание, спросил Морал, когда они уперлись в массивную железную дверь.
   - Чтобы чужие не прошли, - возясь возле двери, бросил через плечо капитан.
   - Что же тут такого, - горько усмехнулся Морал (головная боль по-прежнему его серьезно донимала).
   - Сейчас увидишь, - сказал Днак и приложил ладонь к кругу в центре двери. Внутри что-то щёлкнуло, затем затрещало, после чего часть кладки отъехала в глубь, открывая узкий проход.
   - А дверь зачем? - спросил юноша, разглядывая проем.
   - Для таких простачков, как ты, - улыбнулся капитан.
   - Вот вы все смеетесь, а в первый раз, наверное, также смотрели, раскрыв рот, - обижено произнес Морал.
   - Не скрою, смотрел, - честно признался Днак. - Подожди, не спеши!
   Днак взял факел и засунул его в проем.
   - Сколько мне сто...
   Договорить юноша не успел, капитан бросил древко факела вперед. Едва конец факела пересек черту прохода, невидимая сила разрубила его на мелкие кусочки.
   - О-о-о! - вырвалось у Морала.
   - Любого, кто переступит черту, - капитан указал на линию, за которой начинался узкий коридор, - будет разрезан на части.
   - А как мы пройдем? - спросил юноша.
   - Очень просто, запоминай все, что я скажу и сделаю.
   Капитан сделал шаг назад, начертил в воздухе знак дракона, а затем произнес:
   - Ра. Нукс. Рот!
   Проем колыхнулся, и темнота опала, словно черное покрывало слетело со стены, обнажая несколько рядов сверкающих клинков.
   - Торкенская сталь, - сказал Днак, щелкнув по клинку, - самая прочная и острая на свете! Плюс покров невидимости. За стеной система противовесов, она позволяет клинкам наносить удар такой силы, что они с легкостью перерубают железный прут толщиной с руку. Дай руку, - потребовал Днак.
   Морал послушно протянул руку. Капитан вытащил кинжал и рассек ладонь племяннику.
   - Ай! - вскрикнул юноша.
   - Терпи, надо, чтобы страж узнал тебя, - пояснил капитан и приложил разрезанную ладонь к еле заметному углублению на торце стены.
   Смазав камень кровью, обильно льющейся из пореза, Днак достал чистый платок и протянул его племяннику.
   - Перемотай руку.
   Пока Морал пытался остановить кровь, капитан не отрывал глаз от камня со следами крови Морала.
   - Смотри, - Днак указал на камень.
   Морал взглянул, куда показывал дядя, и от удивления даже присвистнул.
   Кровь исчезала прямо на глазах.
   - Теперь подойди к входу, - сказал капитан.
   Морал сделал шаг и оглянулся.
   - Иди, что остановился? - приказал Днак и подтолкнул племянника.
   - А меня не посекут? - осторожно спросил Морал.
   - Вот и проверим.
   - А по-другому никак нельзя проверить? - поинтересовался юноша.
   - Никак, или вперед, или возвращаемся! - категорично заявил Днак.
   Морал сглотнул подступивший ком в горле и сделал ещё один шаг, переступая черту, за которой начинался проход. Не успел он поставить ногу, как из еле заметных щелей между камнями с тихим шуршанием выскочили лезвия клинков. Они остановились в нескольких сантиметрах от юноши, словно решая, пропускать пришедшего человека или нет. Пауза тянулась несколько секунд, а Моралу показалось, прошли часы прежде, чем верхнее лезвие дернулось и еле коснулось щеки юноши. Из образовавшегося крошечного пореза появилась капелька крови - она медленно скатилась на клинок и сразу исчезла. В следующее мгновение клинки растворились в полумраке прохода.
   - Ну вот страж и признал тебя.
   Днак хлопнул по плечу племянника.
   - Пошли, немного осталось.
   Капитан, зажег новый факел.
   - Дядя, зачем всё это? - спросил Морал.
   - Что всё? - не понял Днак.
   - Зачем кровью мазали? - уточнил юноша.
   - Страж пропустит только тех, в ком течет кровь С`Поиров, - ответил капитан и закашлялся. - Пошли быстрей, а то в конец угорим.
   С минуту они, молча протискивались по узкому коридору, затем Днак остановился, и в этот момент свет погас...
   - Что случилось? - спросил Морал.
   - Ничего, я потушил факел. Дальше пойдем без света. Будь осторожен, через десять шагов ход станет ниже, - предупредил капитан.
   Морал коснулся рукой стены: камень на ощупь был грубый, с острыми выступами, и немного влажный.
   Несмотря на предупреждение дяди, Морал пропустил место, где проход сужался.
   - Ай, вашу! - выругался он, потирая ушибленный лоб.
   - Метра через четыре будет поворот на право, - последовало новое предупреждение капитана.
   - Кто так строит, ну кто так строит, - причитал Морал, сдирая колени в кромешной тьме.
   Едва он сделал поворот, как впереди вспыхнул яркий свет. Пытаясь прикрыться от света, Морал резко поднял голову и врезался макушкой в острый выступ.
   - Ой-ей-ей! - вскрикнул он.
   - Ну что ты там. Долго ещё? - недовольно забурчал Днак, поторапливая племянника.
   - Дядя, что вы сделали? - прикрывая глаза рукой, воскликнул Морал.
   - Зажег фонарь.
   - А раньше этого сделать было нельзя? - не скрывая недовольство, спросил юноша
   - Нет, - в голосе капитана послышалось раздражение.
   - Почему?
   Днак тяжело вздохнул (путешествие по подземелью далось нелегко). Тело ныло от усталости, и ему хотелось только одного - оказаться в своем любимом кресле и вытянуть ноги, а не отвечать на бесконечные вопросы племянника.
   - Любую магию страж впитывает в себя моментально. Если бы я попробовал зажечь светлячок, то в течение месяца не смог бы заниматься волшбой. Понятно?
   - Понято, а...
   - А все вопросы потом, там.
   Капитан показал на дверь - точную копию виденную ими ранее.
   - Ещё одна ловушка, - разочарованно произнес Морал, ему уже порядком надоели все ухищрения, придуманные предками.
   Днак, не обращая внимания на недовольство племянника, достал из-за пазухи увесистый на вид ключ, и вопреки ожиданиям юноши, вставил его в скважину; он несколько раз провернул ключ, затем толкнул дверь, и та на удивление легко открылась.
   - Прошу в тайную берлогу рода С`Поиров.
   Морал недоверчиво посмотрел на дядю, ожидая очередного подвоха.
   - Если ты боишься, давай я первым войду, - поддел племянника Днак.
   - Ничего я не боюсь, - огрызнулся Морал и сделал шаг.
   После узкого пыльного прохода в нос юноши ударил стойкий запах снадобий, трав, реактивов и ещё затхлости. Размер тайного места рода поражал: высота свода пещеры терялась в полумраке магических фонарей. Размеры подземелья не уступали самому большому залу в замке. Пещера была поделена на три части. Центральная часть, самая большая, напоминала библиотеку. Вдоль перегородки, выполненной из толстых деревянных брусьев, стояли книжные шкафы в три человеческих роста. С левой стороны на полках пылились толстые манускрипты в кожаных переплетах, с правой лежали свитки и глиняные дощечки. Торец центральной части пещеры украшали камин и два кресла. Рядом, на полу лежала огромная шкура зверя - она была настолько старой, что кое-где вытерлась до дыр, а уж определить, какому зверю принадлежала когда-то, не могло быть и речи. Оставшаяся часть пещеры была отдана оружию - оно здесь было повсюду: висело на стене, как украшение, стояло в стойках и на столах. Морал, не смотря на юный возраст, в оружии разбирался и любил его. То, что он увидел, повергло его в шок. В пещере было собрано не просто хорошее оружие - это были легендарные образцы оружейников Торкена и Киниифии.
   - Дядя, откуда у нашего рода такое богатство? - спросил Морал, ходя между столами с оружием. - Там, наверху мы еле концы с концами сводим, а здесь...
   Юноша замолчал, стараясь подобрать слова, затем с горечью произнес:
   - Продай мы хоть треть, можно было построить новый замок.
   - Успокойся, Морал, - усмехнулся капитан (ему доставляло удовольствие наблюдать за мечущимся по оружейному залу племянником), - увиденное тобой - не самое ценное, что есть у нашего рода.
   - Я не понимаю, дядя, почему с такими богатствами наш род остается бедным?
   - Он не бедный, просто мы, С`Поиры, не выставляем всё на показ.
   - Дядя, но наш замок гораздо меньше, чем у большинства баронов.
   - Тебе что, не хватает места? - хитро прищурившись, спросил Днак.
   - Хватает.
   - Ну, вот видишь. К тому же наш замок очень хорош для обороны и, в отличие от большинства замков, его никому не удалось захватить. Ладно, у нас ещё будет время поговорить, а сейчас я хочу немного отдохнуть, - капитан развернулся и направился к камину.
   - Дядя, можно я здесь осмотрюсь?
   - Осмотрись, - тихо ответил Днак.
   - А..., дядя, вы что-то сказали?
   - Смотри, - крикнул капитан и, расположившись в кресле, вытянул ноги, - если себя не жалко!
   Как не старался капитан задремать, у него ничего не получалось: мешали восторженные возгласы племянника и навязчивые мысли.
   " Сколько можно!" - одернул себя Днак. - "Все решено. Возврата нет".
   "Но ты ломаешь жизнь юнцу", - уколола совесть, не желавшая так просто сдаваться.
   "Мы, С`Поиры, когда приходит время служить отечеству - служим до конца".
   "Он же твой племянник! Последняя кровь рода!"
   "Он, С`Поир".
   Совесть Днака отступила с легким ворчанием перед последним доводом.
   Покрутившись ещё немного в кресле, Днак тяжело вздохнул.
   - Поспать, судя по всему, не удастся, - тихо прошептал он и взял одно из поленец, аккуратно сложенных сбоку от камина.
   - Морал, принеси мне кинжал побольше! - крикнул Днак.
   - Такой подойдет? - спросил подбежавший племянник, держа в руке тонкий стилет.
   - Что-нибудь потяжелей, массивней, - ответил Днак, когда взглянул на клинок.
   Через несколько секунд молодой С`Поир протянул капитану большой абордажный нож, неведомо как попавший сюда.
   - Да, вот то, что нужно.
   - Дядя, можно книги посмотреть?
   - Морал, ты можешь здесь смотреть все, что угодно. Ты такой же хозяин, как и я, только в лаборатории будь осторожен.
   - Спасибо, дядя, - растроганно произнес Морал.
   - Не за что.
   Пока племянник изучал содержимое библиотеки, Днак занялся камином. С помощью ножа он нарезал щепок и сложил их пирамидой, сверху заставил более крупными остатками полена.
   - Ну вот, теперь огоньку, и всё, - довольно произнес капитан.
   Днак взял огниво из деревянной шкатулки, стоявшей на каминной полке, и принялся высекать огонь.
   - Дядя, а что здесь магией тоже нельзя пользоваться? - поинтересовался Морал.
   - Можно, - ответил капитан, раздувая занявшийся в камине огонек.
   - Зачем тогда мучаетесь? - не понял юноша.
   - Я не мучаюсь, мне просто это нравится, - ответил Днак и продолжил возиться с камином.
   - Не понимаю, - прожал плечами Морал, - чего хорошего в том, чтобы дым глотать?
   - Ничего, - согласился капитан, - мне нравиться не глотать дым, а чувствовать себя обыкновенным человеком.
   - Обыкновенным человеком? - ответ дяди поставил юношу в тупик.
   - Да, обыкновенным человеком - ни магом, ни капитаном или советником, а обыкновенным человеком.
   Днак отряхнул руки и сел в кресло.
   - Что хорошего быть обыкновенным человеком? - наконец выдавил из себя Морал.
   - Для тебя, молодого - ничего. А мне, старику иногда хочется скинуть хоть на несколько минут всё, что взвалили на мои плечи. Вырастишь - поймешь меня.
   Тем временем пещера понемногу наполнялась дымом, который украдкой выползал из камина.
   - Наверное, труба засорилась, - наблюдая за струйкой дыма, произнес Днак.
   Он сделал движение руками, словно скатывал снежок, затем кинул невидимый комок в камин. Пламя, успевшее разогреться, едва не потухло. В следующую секунду раздался хлопок, и из камина вырвалось облако сажи; ударившись в барьер, возведенный капитаном, сажа начала потихоньку втягиваться обратно в камин.
   - А как же на счет обычного человека? - съехидничал Морал.
   - Все должно быть в меру, - с умным видом ответил капитан. - Бренди будишь?
   Морал удивленно посмотрел на дядю, он уже был знаком со вкусом вина и более крепких напитков, но по устоявшейся традиции никогда не пил в присутствии старшего рода.
   - Что молчишь, будешь или нет?
   - Да.
   Капитан нажал ногой на рисунок возле кресла, и плитка с мозаикой отъехала в сторону, а на её место откуда-то снизу появился круглый столик, внутри которого стояла пузатая бутылка, покрытая многослойной пылью.
   - Ух, пыли-то сколько! Морал, возьми бокалы, вон там, на камине.
   - Дядя, а вы уверены, что это можно пить? - недоверчиво косясь на бутылку, спросил юноша.
   - Эх, молодо-зелено, - усмехнулся капитан наездников, - Этот напиток богов, в отличие от женщин, с годами становится только лучше.
   Днак разлил янтарную жидкость в бокалы.
   - Да сопутствует нам удача! - произнес капитан и одним махом выпил бренди.
   Морал последовал примеру дяди, залпом опрокинул содержимое бокала и тут же закашлялся. Ему вдруг показалось, что он выпил жидкого огня: горло и внутренности горели, а в голову ударила крепость напитка, в миг заставляя опьянеть.
   - Какая гадость! - прохрипел юноша, когда к нему вернулась возможность дышать.
   - Не правда, - не согласился Днак и налил себе ещё бренди. - Немного крепковат, но сразу чувствуется благородство.
   - Какое, ик..., благородство, это же, ик..., чистый огонь, - язык у Морала начал заметно заплетаться.
   - На то он и напиток настоящих мужчин, да и мозги прочищает хорошо, если в меру,- возразил капитан, смакуя во рту очередной глоток бренди. - Вино - для слабаков и женщин.
   - Я - не слабак! - выкрикнул Морал, едва не падая.
   - Конечно, не слабак, - спокойно произнес Днак и налил племяннику новую порцию бренди.
   - Я больше не буду, - отмахнулся от протянутого бокала Морал, - мне плохо.
   - Надо, воспринимай это, как обезболивающее, - настаивал капитал.
   - Обезболивающее? От чего?
   - Ты забыл, ради чего мы сюда пришли?
   Днак вложил бокал с бренди в руку племянника и заставил того выпить все до дна.
   - Вставай, пошли в лабораторию, пока ты на ногах еще держишься.
   Капитан подвел Морала к большому шкафу у дальней стены в лаборатории, открыл дверцу и начал переставлять склянки, стоявшие внутри.
   - Ну, вроде все правильно, - тихо произнес он.
   И в это момент задняя стенка шкафа отъехала в сторону, открывая проход в небольшую комнату - там стояло кресло, очень напоминающее кресло для допросов, только без шипов, зато зажимов и удерживающих ремешков было предостаточно.
   - Дядя, ик, вы м...многое скрывали, ик, от меня, - осмотрев помещение мутным взглядом, невнятно пролепетал юноша, - и б...бренды у вас странное.
   Морал попытался вытереть слюну, вытекшую изо рта.
   - Нормальное бренди.
   Днак взвалил племянника на плечо; с трудом пропихнув пьяного в проем, он усадил Морала в кресло и намертво пристегнул его ремнями.
   - Только я туда кое-что добавил для пущего эффекта, - добавил капитан, вытирая пот со лба.
   -Дядя, ще шо мной? - испугано прошепелявил Морал. - Мой ящик... Я не щущевую ево...
   - Ничего страшного, твой язык распух и онемел. Это воздействие зелья - оно притупит боль, - пояснил Днак.
   - Бол? - взгляд юноши стал более осознанным.
   - Извини, мой мальчик, но без него никак, - развел руки капитан.
   Он поставил на стол ящик, осмотрел его, затем ослабил зажимы по бокам - ящик развалился на две половины. Днак ненадолго вышел из комнаты и принес сумку, с которой пришел в подземелье. Капитан достал сверток (судя по сполохам, изредка пробегавшим по ткани, можно было догадаться о наложенных чарах), положил сверток рядом с разобранным ящиком, сделал несколько пасов левой рукой, а затем произнес ключевое слово. Еле заметная пелена, окутавшая предмет, завернутый в гарганский бархат, исчезла. Капитан, затаив дыхание, начал разворачивать ткань; спустя пару секунд он облегчено выдохнул:
   - Слава богам, всё цело.
   Морал отрывками видел все происходящее, постоянно проваливаясь в дремоту. Зелье, смешанное с бренди, полностью захватило власть над его чувствами и эмоциями.
   - Смотри, - Днак показал лицевую маску, - это будущий ты, конечно, он не такой красавец, но зато император.
   Капитан аккуратно положил маску в одну из половинок загадочного ящика, потом взял другую и направился к привязному племяннику.
   - Поверь, всё, что я делаю с тобой, не приносит мне удовольствия, но..., разорви демоны всех, у меня нет другого выхода. Это я говорю не для тебя, а для себя. Возможно, уже через несколько часов ты ничего не вспомнишь, и я завидую тебе. А мне придется с этим жить всю жизнь.
   Днак замолчал и тяжело вздохнул.
   На сколько затянулось молчание, Морал не знал - он опять провалился в дремоту и очнулся только в тот момент, когда дядя начал втискивать его голову в углубление ящика.
   - Немного великовато, но это ничего, подправим, - пробурчал себе под нос Днак
   Капитан вернулся к столу - там он взял вторую половину ящика и вернулся обратно к креслу.
   - Ну что, приступим! - бодрым голосом произнес Днак.
   Он поднял принесенную деталь, намериваясь собрать в единое целое разобранный ящик.
   -Ай, дырявая башка, эликсир забыл! - остановился в последний момент капитан.
   Он положил вторую половину на колени племянника и быстро вышел из тайной комнаты... Его не было несколько минут. Шум от выпитого зелья в голове Морала потихоньку начал утихать.
  Обратно Днак вернулся с большой бутылью из черного стекла, горло которой было залито сургучом; поставив бутыль на стол, он вытащил кинжал и быстро очистил горлышко, затем осторожно понюхал содержимое сосуда.
   - Фу, какая гадость! - скривился Днак.
   Хотя Морал ещё не совсем пришел в себя, он все же уловил отвратительный запах.
   - Дядя, кто... зоох...? - стараясь дышать через рот, спросил юноша.
   - Никто не сдох, такой запах у эликсира, - ответил капитан, прикрываясь носовым плаком.
   - Он пропал? - чувствуя приближение спазмов, идущих с низа живота, продолжал допытываться Морал.
   - Нет, - ответил Днак, направляясь быстрым шагом к двери.
   Между тем "аромат" эликсира всё больше подбирался к Моралу. Он дернулся, пытаясь вырваться из оков, удерживающих его в кресле, но ничего не получалось. Когда Морал совсем уже отчаялся, на пороге вновь появился капитан с довольной, можно даже сказать, с счастливой улыбкой на лице, в руках он держал разрисованную нелепыми цветочками, небольшую коробку. Точно такую коробку Морал видел пару месяцев назад у дочери соседского барона, она там хранила письма от своих поклонников.
   - Еле нашёл её, - радостно произнес Днак, - теперь будет легче.
   - Что это? - спросил Морал, не разделяющий радости дяди.
   - Ароматные шарики! - капитан достал из коробки два шарика и засунул по одному в каждую ноздрю племянника.
   - ???
   - Старая история, - отмахнулся, было, Днак и направился к столу, но через секунду он вернулся назад. - Хорошо, расскажу, время есть, пока шарики начнут действовать в полную силу. Когда мне было восемнадцать, я увлекся одной особой, которая никак не хотела отвечать мне взаимностью. Шёл третий год моего обучении в академии, и я кое-что уже умел делать. Чтобы покорить красотку, я решил создать запах, против которого она не смогла бы устоять, и этот запах должен был конечно исходить от меня. Месяц я изучал пристрастия моей возлюбленной. Меня интересовало всё: украшения, любимые блюда, цветы, духи. Узнав всё, что меня интересовало, я засел в лабораторию, и спустя два месяца на свет появились эти шарики. Вот такая история. Днак закончил рассказ и направился к столу.
   - Дябя? - окрикнул его Морал.
   - Да.
   - Шаики помои?
   - Дело не дошло до их применения. Пока я возился с шариками, объект моих воздыханий вышла замуж за хорошего человека, с которым, как оказалось, она давно была тайно помолвлена. Я посчитал недостойным, вмешиваться, да и, честно говоря, встретил другую.
   Слушая капитана, Морал почувствовал, что он "поплыл". Сначала он услышал музыку и дивное пение. Слов Морал не мог разобрать, но ему казалось - так петь могли только боги. Затем юношу окутал аромат подстать пению. Все известные Моралу слова, способные воспеть прекрасное, сейчас казались грубыми и серыми. Он вдыхал божественный ароиат и не мог надышаться. Втянув воздуха, сколько ему позволяли легкие, юноша задержал дыхание и лишь, когда перед глазами стали появляться круги, он выдохнул.
   Пока племянник плавал в облаках блаженства, Днак не терял времени зря: он соединил обе части разобранного ящика так, чтобы голова Морала оставалась внутри, затем вставил в верхнее отверстие воронку.
   - Извини, мальчик мой, наступает конец твоим грезам, - печально произнес капитан и начал заливать через воронку эликсир.
  
   На счастливый мир Морала, полный дивных цветов и музыки, набежала тень. Гигантские цветы, источающие божественный аромат, стали вянуть и рассыпаться, затем исчезла музыка, а из темной тучи, что нависла над юношей, начали подать большие черные капли. Попадая на кожу, капли, словно живые, искали щели, чтобы пробраться под кожу, а найдя лазейку, забирались все глубже, причиняя нестерпимую боль. Казалось, его кости выдернули из тела и бросили в печь, от чего они становились мягкими, как воск. Боль нарастала, словно волна, набегающая на берег, грозясь опрокинуть, уничтожить его, но, ударившись об скалистый утес, волна разбилась... Пуская пену от бессильной злобы, она откатилась назад, унося с собой жар и боль.
   Морал застонал, и из узкой щели приоткрытых глаз покатились слезы. Юноша втянул в себя воздух, собираясь с силами. Голова раскалывалась, свет резал глаза и от этого они еще больше слезились. Руки потянулся к глазам.
   - Не надо, будет ещё хуже, - остановил юношу голос дяди.
   - Что со мной? - произнес Морал и не узнал своего голоса.
   - Для тебя сейчас лучше помолчать, хотя бы несколько часов, - предостерёг племянника капитан наездников.
   - Пить, - прошептал юноша, проведя языком по высохшим губам.
   - Нельзя, терпи.
   Морал застонал. Чем больше он приходил в себя, тем сильнее чувствовал, что с ним не все в порядке. Его уже не удерживали ремни, но слабость во всем теле не позволяла подняться.
   - Что со мной? - вновь спросил Морал.
   - Ты что, совсем ничего не помнишь, - удивился Днак.
   Сил отвечать не было, поэтому Морал еле заметно покачал головой.
   - Странно, - в голосе дяди чувствовалось недоумение. - Хотя может так и должно быть. Ладно, потом разберусь. Ты помнишь, для чего я приехал?
   Морал хотел, было, опять отрицательно махнуть головой, как вдруг в голове у него что-то щелкнуло, и мир взорвался тысячами искрами.
   - Обряд пробуждения? - просипел он.
   - Вспомнил, молодец! Рад, что не ошибся в тебе. Но все же, тебе придется помолчать, ты слишком слаб, - заботливо произнес Днак и поднес чашку к губам юноши. - Сделай глоток.
   Как только Морал открыл рот - горло обожгло огнем.
   "Сколько можно", - успел он подумать, прежде чем сознание покинуло его.
  
   Морал очнулся и с удивлением отметил, что лежит на постели в своей комнате. Окна были открыты настежь, позволяя озорному ветерку играть с занавесками, переплетая их между собой. Тихо позвякивали хрустальные листья на висевшей под самым потолком люстре и бросали разноцвеные блики на постель.
   - Наконец ты проснулся.
   Перед взором Морала появилось лицо капитана наездников.
   - Я уже начал беспокоится, а вдруг... Но слава богам, ты снова с нами.
   - Дядя, о чем вы? - не понял Морал.
   - О тебе, мой мальчик, о тебе, - ласково произнес капитан и погладил по голове юношу, чем поверг племянника в шок. Такого откровенного проявления чувств от дяди он не видел уже много лет. Нет, он знал, что дядя любит его, но ему всегда казалось - нежности нет места в душе капитана, по крайней мере, до этого момента.
   - Дядя...
   - Все вопросы потом, - прервал племянника Днак, - сейчас тебе надо набраться сил. Вставай, стол уже накрыт в малом зале.
   Морал откинул одеяло и попытался встать, но ноги не выдержали веса, подогнулись, и он едва не скатился с кровати.
   - Что со мной? - испугано прошептал юноша.
   Предательская слабость расползалась по всему телу. Он попытался ещё раз подняться, но руки разъехались в разные стороны, и Морал упал на подушку. Постель, словно болото, вцепилась в юношу, не желала отпускать его из своих объятий.
   - А...а, - зарычал Морал и ударил руками по кровати.
   Ярость огнем пронеслась по венам, разгоняя загустевшую кровь, тем самым пробивая дорогу жизненной силе. Морал сделал ещё одну попытку встать, и на этот раз тело послушалось его. Он опустил ноги и, чувствуя необыкновенную легкость, встал.
   - Да что со мной? То не могу руку поднять, через минуту горы готов свернуть? - задумчиво произнес юноша, внимательно рассматривая руки.
   Прошло еще несколько секунд, а Морал все не мог отвести взгляда от кистей - с ними было что-то не так.
   "Родинка!" - наконец дошло до него, - "Раньше у меня не было родинки на ладони. И кожа, она..., она, словно не моя"
   - Георг, - позвал он слугу.
   В комнату вошел незнакомец.
   - Где Георг? - спросил Морал.
   - Господин, какое-то время я буду за Вами прислуживать, - с поклоном ответил незнакомец.
   - Я не хочу, чтобы мне прислуживал чужой, - жестко произнес Морал.
   - Меня прислал капитан С`Поир. Меня зовут Кир. Новый слуга не собирался уходить.
   - Дядя?
   - Да, капитан сказал, что позже Вам все объяснит, - добавил слуга.
   - Хорошо, - Морал потер заросший подбородок, - принеси таз, зеркало, лезвие и бритву.
   - Господин, капитан распорядился не подавать вам зеркало, - доложил новый слуга.
   - Что здесь происходит? - разозлился Морал, - Я здесь хозяин, я решаю, кто и что делает!
   - Я служу господину капитану и выполняю только его распоряжения, - с нажимом произнес Кир.
   - Меня посадили под арест? Чем же я так прогневал дядю? - с горькой иронией поинтересовался Морал.
   - Господин, капитан предвидел вашу реакцию и просил передать Вам, что здесь затронуты интересы империи. Так же он просил Вас набраться терпения и дождаться его приезда, - ответил слуга.
   Морал по-прежнему был зол на дядю и на нового слугу, но в глубине души понимал - капитан не зря так поступает.
   - Мне надо побриться, - после минутного молчания произнес юноша.
   - Господин, я неплохо могу управляться с бритвой, по крайней мере, господин капитан никогда не жаловался, - предложил Кир.
   - Хорошо, - согласился Морал, продолжая тереть подбородок.
   Он не понимал, откуда взялась такая жесткая и густая щетина. Несмотря на свой возраст, он не брился, его пушок на щеках не раз был поводом для насмешников, в прочем, те, кто решился посмеяться над Моралом, быстро об этом сожалели, проведя в постели не одну неделю.
  
   Днак вернулся в замок через семь дней. Всю эту неделю Морал не покидал свои покои, вызывая у обитателей замка всевозможные слухи. Кир - единственный, кто имел доступ в покои хозяина, был немногословен, он лишь один раз обмолвился о причине, по которой их господин вынужден сидеть за закрытыми дверями - это заразная болезнь, подхваченная на охоте. Недобрым взглядом провожали дворовые странного человека, недавно появившегося в замке, и пока терпели его присутствие.
   Морал закрыл книгу, когда в комнату вошел капитан.
   - Дядя! - вскочил с кресла юноша, - Дядя, надеюсь, вы всё объясните?
   Юноша еле сдерживал бушующие внутри чувства.
  От такого напора Днак опешил.
   - Безусловно, дай только старику дух перевести после дороги.
   - Дядя, объясните, почему меня не выпускают из комнаты? Почему не дают зеркало? И, в конце концов, почему ко мне не допускают моих слуг? - задавал вопросы Морал, следуя за капитаном в ванную.
   - Ты можешь подождать пять минут! - рявкнул Днак. - Я тебе сказал: сейчас приведу себя в порядок и отвечу на все вопросы. Ну, так и будешь стоять или тебе интересно, как я справляю нужду!
   Юноша, смутившись, быстро вышел из ванной комнаты.
   - Прикажи принести поесть, - раздалось с другой стороны двери, - а то, я со вчерашнего обеда во рту крошки не держал.
   Когда капитан вышел из ванной комнаты, стол был уже накрыт. Кир забыл о своей меланхоличной и размеренной жизни, носился между кухней и покоями Морала с удвоенной скоростью. Благодаря его стараниям на столе появились фрукты, вино, нарезанный тонкими ломтиками козий сыр, вяленое мясо и еще много разнообразной снеди.
   - Вот это совсем другое дело, - произнес Днак, вытирая голову полотенцем.
   Он успел переодеться в просторную шелковую рубашку и широченные брюки из парусины. Оставляя за собой мокрые следы, капитан босиком проследовал к накрытому столу.
   Пока дядя набивал свой желудок, Морал сохранял молчание, чтобы лишний раз его не злить, и едва не сгрыз все ногти от нетерпения.
   - Ты что не садишься? - спросил Днак, наливая в кубок вина.
   - Сыт.
   - Ну, как хочешь.
   Капитан пожал плечами и с наслаждением сделал глоток из кубка, а затем вновь занялся трапезой.
   Когда уже терпение Морала подходило к концу, капитан откинулся на спинку кресла.
   - Теперь можно жить, - сказал Днак, и довольная улыбка появилась на его лице.
   - Мы можем поговорить?
   - Ещё минуточку, - остановил племянника капитан. - Кир, принеси зеркало.
   Пока слуга ходил за зеркалом, Морал нервно мерил комнату шагами.
   Спустя несколько минут, Кир внес накрытое платком зеркало; поставив принесенное зеркало в кресло, слуга снял с него платок и молча удалился.
   - Подойди к зеркалу! - приказал Днак.
   Юноша с подозрением посмотрел на дядю, а затем осторожно подошел к зеркалу... На него смотрел совершенно чужой человек! Куда девались золотые кудри, что так любила гладить его мать? Вместо них на голове виднелся ежик из черных жестких, как проволока, волос. Исчезли припухлые губы, в место них появились плотно сжатые, тонкие, отдающие синевой полоски. Подбородок вытянулся, стал массивным, с противной, глубокой ямкой.
   - Это я? - прошептал Морал, касаясь пальцами лица.
   Он повернулся и уставился на дядю широко раскрытыми глазами.
   - Что вы со мной сделали? Это не я! - чуть не плача произнес юноша.
   - Прекрати истерику! - одернул племянника капитан.
   - Дядя...
   - Забудь, что я твой дядя, забудь о том, что ты - Морал Тман С`Поир. С этой минуты Вы - Арт-Нар из рода Исидуар, верховный фарн, правитель империи!
   Произнося это, Днак встал на одно колено перед находившемся в шоке племянником.
   - Император, примите от меня клятву верности!
   - Дядя, это глупая шутка, - прошептал Морал, чувствуя, как пересохло горло.
   - Сир, чем быстрей вы привыкните к своему новому имени, тем лучше будет для всех, - посоветовал Днак, как и прежде оставаясь коленопреклоненным.
   - Дяд..., - Морал осекся на полуслове.
   Он взглянул в глаза Днака, в них не было даже намека на шутку.
   - Капитан, встаньте, у меня и так голова идет кругом.
   Морал упал в кресло и в отчаянье обхватил голову руками.
   - Я думал, всё будет по другому. А теперь я - не я. У меня такое ощущении, что часть меня потерялась, заблудилась там, в подземном ходе.
   Днак встал с колен и подошел к племяннику.
   - Сир, может оно так и есть, но Вы теперь не принадлежите самому себе, - произнес он.
   - И кому я теперь я принадлежу?
   - Империи!
   - Хм, - горько усмехнулся Морал, - сейчас самое время зазвучать фанфарам.
   - Ваше величество, это негромкие слова - это действительность. То, с чем Вам отныне жить каждый день, час, секунду.
   - Дядя, может, не так все резко менять, может, мне сначала свыкнуться с новым именем? - с надеждой в голосе спросил Морал.
   - Нет, сир, отучайте себя от слабостей, - сказал, как отрезал капитан императорских наездников.
   Юноша набрал полную грудь воздуха, задержал его на секунду, а затем резко выдохнул.
   - Хорошо дя..., капитан, пусть будет так. Что дальше?
   - Если разрешите, Ваше величество, я расскажу, что нам делать дальше? - произнес Днак.
   - Да.
   - Сир, Вас необходимо переправить подальше от этих мест. Я выбрал султанат.
   - Объясните, - попросил Морал.
   - Наши правители не в ладах. Салих третий под страхом казни запретил своим торговцам бывать в империи. Смертная казнь ждет и наших купцов, если они сунутся в султанат. Чем рассердил его наш нынешний правитель, я не знаю, но вот уже пятнадцать лет поданные Салиха третьего - очень редкие гости в империи Фарон. Поэтому немногие помнят ваш лик, сир.
   - Удивительно, как они не вцепились друг другу в глотку.
   - Султанат слаб, ему не справиться с империей даже сейчас, а вашему двойнику неохота отрываться от своих утех, - пояснил Днак.
   - Понятно... Что дальше?
   - В султанате ордену наездников принадлежит один весьма отдаленный оазис. Он куплен через подставных людей больше десяти лет назад. Там не бывает посторонних, местные жители преданы правителю оазиса Парасу. Сам Парас - бывший наездник драконов.
   - Что тогда он делает в пустыне?
   - После смерти своего дракона Парас поклялся, что больше никогда не взглянет на море. Я предложил ему стать правителем оазиса, он согласился.
   - Хорошо, что дальше?
   - В оазисе мы продолжим ваше обучение и будем ждать окончательного вашего преображения.
   - Как мы попадем в оазис? - задал очередной вопрос Морал.
   - Я переправлю вас на своем драконе.
   - А как же шаманы султаната? Неужели они позволят дракону свободно летать?
   - Поэтому я лично вас и отвезу. Со мной им не справиться, а с моим золотистым - тем более, - улыбнулся капитан.
   - Дядя..., капитан, разве у вас есть дракон?
   - Конечно, сир, я же капитан наездников императорских драконов.
   - Просто я никогда не видел вас верхом на драконе, да и вы ни разу не рассказывали о своих полетах, - пожал плечами Морал.
   - Для капитана наездников сеть в седло - роскошь, которую я не часто могу себе позволить, - в голосе Днака отчетливо послышалась грусть.
   - Хм, - пожал плечами Морал, не понимая, почему дядя должен ограничивать себя в полетах. - Ладно, дя..., капитан, рассказывайте дальше.
  
   Из воспоминаний императора вырвал стук в дверь. По силе ударов и их настойчивости можно было догадаться - с наружи его внимание стараются привлечь уже давно.
   - Ваше величество! Ваше величество! Что с Вами? - встревожено кричал за дверью Кир, так и оставшийся служить Моралу Арт-Нару.
   Император нажал на педаль под столом - массивная дверь открылась.
   - В чем дело? Почему вы ломитесь ко мне? - недовольно спросил император.
   - Сир, Вы просили доложить сразу, как прибудет леди Айрана, - пролепетал слуга.
   - Я спрашиваю, почему вы ломились! - император уже начал злиться по настоящему, недовольный тем, что его так грубо оторвали от воспоминаний.
   - Сир, Вы не отвечали больше десяти минут! Мы испугались, что с вами что-то случилось!
   - Ничего не случилось, - вздохнул Арт-Нар, - просто задремал, устал что-то.
   - Может. тогда отложить встречу с леди Айрана? - предложил Кир.
   - Нет, не надо. Нехорошо заставлять дам ждать мужчин, - произнес император, потягиваясь.
   - Вы - непростой мужчина, Вы - император!
   - Настоящий мужчина, даже если он император, не откажется от встречи с прекрасной леди из-за усталости. Арт-Нар направился к шкафу, чтобы сменить камзол.
   - Сир, может позвать слуг? - тонко намекая на этикет, предложил Кир.
   - Ты считаешь, твой император настолько слаб, что не в силах сам надеть камзол?
   - Нет, Сир, у меня даже мысли такой не возникло, - быстро ответил Кир, в который раз удивляясь, как быстро вжился его новый господин в роль императора.
   "А может для него это и не роль" - подумал Кир.
   - Но есть этикет, правила.
   - И кто меня накажет, если я их стану нарушать? - с интересом спросил правитель.
   - Никто, Сир, - ответил слуга, кланяясь.
   - Не увиливай Кир, отвечай, - настаивал император.
   - Мне нечего ответить, сир.
   - Знаешь, один мудрец сказал: чтобы почувствовать себя человеком, иногда необходимо что-то делать самому.
   - Но государь, вы не простой человек, вы...
   - Ты повторяешься, - прервал слугу император, - сегодня я хочу почувствовать себя простым человеком, - тихо добавил Арт-нар.
   Его мысли устремились к той, что ждала его в розовом зале.
  
   ГЛАВА 6
  
   Атек покинул хижину, когда небо над морем начало светлеть. Тонкие нитки перистых облаков паутиной тянулись с востока на запад, создавая замысловатые узоры. Верхушки береговых скал, не желая просыпаться, укрылись одинокими серыми тучками и надеялись отсрочить миг пробуждения.
   Юноша, оглядываясь по сторонам, стал спускаться по тропинке; в серой мгле он едва не пропустил поворот к морю. Спустя несколько минут Атек уже стоял у кромки воды. Утренний бриз гнал мелкую рябь, заставляя волны лениво накатываться на берег. Юноша поежился, передернул плечами от настойчивого морского ветерка и плотнее запахнул накидку - лезть в воду ему совсем не хотелось. Так простоял он несколько минут, пока, все-таки не заставил себя раздеться; затем он сложил вещи в холщёвую сумку, засунул её под огромный валун, после чего резко выдохнул и с криком бросился в море.
   Через десять минут Атек вылез на сушу. Ветер, как будто ждал его появления, задул с удвоенной силой, и кожа юного путешественника покрылась пупырышками. Юноша сделал несколько энергичных движений, разгоняя кровь, и принялся спешно одеваться.
   За то время, пока он плавал, погода начала меняться: на горизонте появились тёмные тучи, низко проплывающие над гладью моря - они распухли от хранящейся в них воды и, казалось, в любую секунду готовы были низвергнуть её вниз.
   Атек стряхнул со своих кудрей остатки воды, повязал голову платком, как это обычно делают моряки, и двинулся вдоль берега, стараясь подальше уйти от деревни. Идти было легко. Большие плоские плиты, отвалившиеся от скал, устилали узкую полоску берега. Перескакивая с одной плиты на другую и пугая дремавших чаек, Атек за короткое время прошёл несколько километров прежде, чем упёрся в утес, выступающий далеко в море отвесной стеной. Дальше еле заметная тропинка сворачивала в узкое ущелье, где и терялась в тени нависших скал. Пройдя километр по высохшему руслу ручья, он наткнулся на другую тропинку, резко уходящую вверх.
   - Придётся попотеть, - тяжело вздохнул Атек.
   Сколько он карабкался - юноша не знал, его накидка и рубаха промокли от пота. Наконец, выбравшись на небольшую площадку, Атек посмотрел вверх. Потолок облаков, скрывающий вершины гор, был совсем рядом, казалось, стоит сделать ещё несколько шагов, и можно будет дотянуться до них рукой. Юноша опустился на одиноко стоящий камень и прислонился спиной к скале.
   "Десять минут отдохну и дальше" - подумал он и закрыл глаза.
   Из-за крутого подъёма ноги гудели, и неприятно пощипывали содранные подушечки на пальцах рук.
   Десять минут давно прошли, но Атек никак не мог заставить себя продолжить путь.
   Вдруг сорвавшийся сверху камень с грохотом ударился об выступ и разлетелся на несколько частей. Атек открыл глаза, испуганно посмотрел наверх и с тихим стоном поднялся; тяжело вздохнув, он двинулся дальше по тропинке, прячущейся в шапке облаков. Чем выше забирался Атек, тем неспокойней становилось у него на душе от дурных предчувствий. Он остановился и посмотрел вниз - ущелье затянуло прозрачной дымкой, казалось таким далеким и пугающим. Юноша передернул плечами от промозглого ветра и направился в серую мглу. Уже через несколько шагов Атек пожалел, что выбрал эту дорогу: обволакивающая морось глушила все звуки, кроме хруста камней под ногами, да биения сердца. Тишина давила на нервы, а воображение рисовало ужасных чудовищ, подбирающихся к нему со всех сторон.
  Через пять минут передвижения в тумане, юношу заметно трусило. Воздух в серой мгле был настолько пропитан влагой, что она, оседая на волосах, скатывалась крупными каплями по спине. Атек шёл буквально на ощупь. Холод и сырость усилились. Он остановился и, озираясь по сторонам, поднёс бесчувственные пальцы ко рту, стараясь согреть их своим дыханием. Ко всему прочему, на нервы действовал стук, который появился пару минут назад, он, то приближался, то удалялся и напоминал удары палкой по дереву.
   Согрев руки, юноша двинулся дальше; не успел он пройти и десяти шагов, как ему показалось, что за ним кто-то идёт. Атек развернулся и потянулся к ножу, висевшему на поясе.
   - Кто тут? - прошептал он, почему-то не решаясь говорить в полный голос.
   - О тут-ту-у, - раздалось в ответ.
   Атек сглотнул подступивший ком и вытащил нож.
   - Эй, ответь! Кто ты? - выкрикнул он.
   - Кто ты-ты-ы, - раздалось со всех сторон.
   В следующую секунду за спиной раздался истерический смех. Атек резко повернулся и, не удержавшись на мокром камне, полетел кубарем вниз. Перевернувшись несколько раз через голову, он почувствовал, как земля под ним исчезла. Атек чудом успел ухватиться за выступающий корень, и в этот момент на его лицо упала большая дождевая капля, затем ещё одна и ещё, а через несколько мгновений дождь припустил в полную силу. В считанные минуты с вершины горы стали низвергаться потоки грязи, несущие с собой вывороченные камни и обломки деревьев.
   Вдруг камень сбоку от юноши зашатался..., в следующий миг бурлящий грязевой поток вырвал его и утащил за собой. Захлебываясь в мутном потоке, Атек изо всех сил пытался выбраться на тропу, но его ноги не находили опоры. Корень покрылся слоем грязи, которая проникала под пальцы. Атек сильней сжал ладонь, но всё было бесполезно - его рука медленно соскальзывала вниз.
   Вблизи сверкнула молния, последующий за ней раскат грома оглушил юношу. Раздался треск, и рядом упало дерево, расщепленное молнией пополам. Юноша из последних сил стал раскачиваться и наконец, ему удалось зацепиться за ветку дерева; затаив дыхание он потянул ветку на себя, и дерево поддалось. Он чувствовал, осталось сделать последний рывок и всё, спасён. Юноша закрыл глаза, стараясь успокоиться. Прошло несколько секунд прежде, чем он вновь их открыл.
   - Сейчас или никогда, - прошептал он и напрягся для прыжка.
   ...И в этот момент огромный камень упал на дерево, превращая его в щепки.
   - Не-е-ет! - закричал Атек.
   Его пальцы, не в силах больше удерживать вес тела, разжались, и он полетел в пропасть...
   Но вдруг кто-то схватил его за шиворот и закинул обратно на тропу. Бросок был настолько сильным, что он не только вылетел на тропу, но и прилично приложился головой об камень. От удара у него потемнело в глазах. Не обращая внимания на боль, Атек пополз под каменный козырёк, нависший над тропой.
   Ущелье бушевало, ревело, пенилось от потоков воды и грязи.
   Находясь в шоке, Атек не заметил, как под карниз зашло существо, внешне чем-то напоминающее человека. Лицо существа скрывали длинные седые волосы, которые мокрой паклей свисали с головы. Под стать волосам была и одежда, если её можно, было, назвать таковой. Вода скатывалась с лохмотьев, и вскоре под спасителем Атека образовалась приличная лужа. Существо опиралось на крюку, крепко держа её длинными, узловатыми пальцами, которые обтягивала бледная кожа с противными бородавками. Ногти на одних пальцах отсутствовали полностью, пугая взор рваными ранами, на других - напоминали когти хищников. Завершал неприветливый образ - сплетенная из лыка обувь.
   - Что ты здесь делаешь в такую погоду? - спросило существо хриплым голосом.
   - В-в-в-в го-го-город иду, - ответил Атек, дрожа от холода и страха.
   - В город? - удивился спаситель юноши. - Какая нужда погнала тебя, малец, в город через дебри?
   - Я-я-я не ма-малец!
   - Ну-ну, ишь, какой ершистый, - примирительно произнёс незнакомец. - Почему этой дорогой идёшь? Места здесь гиблые.
   - Так надо, - огрызнулся Атек.
   - Надо ему, - проворчало существо, - Если бы я не поспела, уже завтра твои кости обгладывали крабы.
   - А вы, кто? - наконец додумался спросить юноша.
   - И впрямь не малец, быстро оклемался, раз вопросы начал задавать, - рассмеялось существо.
   И тут произошло то, чего меньше всего ожидал Атек. Существо повернулось спиной к юноше. Сгорбленная фигура незнакомца выпрямилась, и через мгновение лохмотья упали к его ногам. Атек почувствовал, как в горле застрял ком, когда вместо убого существа он увидел обнажённое тело молодой женщины. Мелкие капли, попадая на кожу, разлетались во все стороны, и в свете молний создавали вокруг незнакомки божественный ореол. Юноша во все глаза смотрел на женщину, чувствуя, как вспотели его ладони. Где-то, на краю своего сознания он понимал, что поступает недостойно, но к своему стыду ничего не смог с собой поделать. Его взгляд с жадностью обшаривал каждый сантиметр фигуры, не мучая себя вопросом: куда девались сутулость и кривобокость его спасительницы? Женщина стояла перед ним, соблазнительно согнув правую ногу. Хотя плечи её были и чуть широковаты, но не портили общей картины. Единственное, что расстраивало Атека, так это волосы - они по-прежнему оставались седыми, взлохмаченными, с застрявшими комками грязи.
   - Чего вылупился, женщины никогда не видел? - произнесла незнакомка, почувствовав на себе взгляд.
   Голос женщины прозвучал для Атека, как раскат грома средь ясного неба. Он подскочил от неожиданности и ударился головой об карниз. Юноша покраснел и отвернулся; спустя минуту он не выдержал, вновь повернулся в сторону незнакомки, и тут его ждало новое потрясение: седые волосы, так портившие внешность женщины, валялись у её ног, а вместо них по плечам спасительницы рассыпались русые кудри. Незнакомка, словно дразня его, приподняла волосы.
   " Какая шея!" - восхищено подумал Атек и сам не заметил, как щёлкнул языком.
   И в этот момент одинокая капля сорвалась с волос и упала на шею; оказавшись на коже, она вытянулась и потихоньку стала сползать вниз, а спустя мгновение, набрала скорость и, прокатившись по спине, нырнула в ложбинку между двумя полушариями ягодиц. Женщина передернула бедрами и оглянулась.
   - Отвернись! - приказала она.
   Атек дёрнулся, буд-то его ужалили, резко развернулся, но, не удержавшись на ногах, плюхнулся в грязь.
   - Ты поосторожней, а то убьешься. Не для того я тебя спасала, - рассмеялась женщина.
   - А почему вы меня спасли? - спросил юноша, когда переполз на другой конец выступа.
   - Ещё не знаю, но уж точно не для того, чтобы ты заболел или разбился об камни. На, одень.
   Незнакомка бросила Атеку сухую накидку.
   Пока юноша стыдливо возился, переодеваясь в сухое, женщина выглянула из-под навеса.
   - Нам пора, дождь стих, - незнакомка стала собираться.
   - Может здесь переждем?
   - Если хочешь, оставайся, - равнодушно произнесла женщина, закидывая походную сумку за спину. - Только учти, если ливень опять пойдет, тебя точно смоет в пропасть.
   Спасительница Атека повернулась и направилась вверх, по скользкой тропинке. Какое-то время юноша тупо смотрел, как незнакомка карабкается по камням, а когда она скрылась из вида, до него дошло: он остался один в незнакомом месте, посреди разбушевавшейся стихии. Атек вскочил и бросился догонять женщину.
   - Госпожа, госпожа, я с вами!
  
   Они плутали по горам несколько часов прежде, чем женщина внезапно остановилась напротив неприметной плиты, поросшей мхом.
   - Отвернись! - приказала незнакомка.
   Атек хотел, было, возразить, но, наткнувшись на суровый взгляд женщины, решил не спорить. Через мгновение у него за спиной послышался звук отъезжающей в сторону плиты.
   - Можешь повернуться,- разрешила незнакомка.
  Когда юноша повернулся, перед ним темнел ход, идущий куда-то вглубь скалы.
   - Пошли.
   Женщина легонько подтолкнула Атека, но юноша не спешил спускаться в узкий тёмный проход.
   - Чего ты ждешь? - раздражённо спросила незнакомка, недовольная нерешительностью юноши. - Может, ты боишься?
   - Нет, - быстро, но как-то неуверенно ответил Атек.
   - Не бойся, я сегодня сытая, - хищно улыбнулась женщина.
   Атек невольно втянул голову в плечи, увидев удлиненные клыки женщины.
   Незнакомка протиснулась мимо застывшего юноши и стала спускаться по ступенькам; через несколько шагов она оглянулась.
   - Так ты идешь или нет?
   Атек стоял в растерянности: с одной стороны он устал и готов был упасть на любое сухое место, но с другой стороны - его всё больше пугала эта женщина.
   - Решайся быстрей, мне надоело ждать, - поторопила незнакомка.
   - Я...
   Атек хотел, было, отказаться от предложения женщины, но совсем рядом раздался оглушительный раскат грома, и он инстинктивно сделал шаг вперед, стараясь спрятаться. Послышался скрежет камня об камень, и плита у входа стала быстро закрываться. Атек обречённо вздохнул и последовал за своей спасительницей.
  
   В замкнутом пространстве юноша почувствовал себя неуютно. От затхлого запаха давно непроветриваемого помещения зачесалось в носу. Атек громко чихнул.
   - Простыл? - поинтересовалась незнакомка
   - Нет, запах, - отрицательно мотнул головой юноша.
   - Ладно, потом разберёмся, - недоверчиво произнесла женщина. - Сейчас прижмись ко мне покрепче.
   - Зачем? - смутился Атек.
   - Мне холодно, я хочу, чтобы меня согрели, - с придыханием проговорила незнакомка, томно поведя плечом.
   Атеку в одно мгновение стало жарко. Он подошел к незнакомке и осторожно обнял её за талию.
   - Плотнее, - приказала женщина.
   Атек прижался так, что ягодицы женщины уперлись в его пах. Он чувствовал их упругость и тепло, ему вдруг показалось, что межу ними нет преграды из одежды. Ноздри Атека уловили опьяняющий запах женщины, перемешанный с запахом дождя и леса. Разгоряченный невольными фантазиями, он к своему ужасу почувствовал, как его мужское достоинство начало стремительно увеличиваться.
   - Если хочешь остаться в живых, иди со мной шаг в шаг, - ледяным тоном сказала женщина, остужая пыл Атека. - Понял?
   - Да, - выдавил из себя юноша.
   - Готов? - спросила незнакомка.
   Атек вздохнул.
   - Готов, - ответил он, когда почувствовал, что его перестала бить нервная дрожь из-за близости женского тела.
   - На счет три. Раз, два, три, - отсчитала незнакомка и сделала шаг.
   Они сделали только несколько шагов, а Атек вспотел так, словно весь день таскал камни. От соприкосновения с женщиной, он распалялся всё больше и больше, он был как во сне и не заметил, когда длинный коридор подземного хода закончился.
   - Все, пришли, - произнесла женщина.
   Юноша, погруженный в свои фантазии, не услышал её.
   - Если ты меня не отпустишь, я тебе руки переломаю, - с угрозой произнесла незнакомка.
   На этот раз сказанное достигло ушей Атека, он отпустил свою спасительницу и отступил назад.
   - А ты и впрямь не малец, - рассмеялась женщина, рассматривая заметный бугор в штанах.
   Юноша сделался пунцовым от стыда.
   - Интересно, я на всех произвожу такое впечатление, или только на девственников?
   - Я не девственник, - соврал юноша.
   - Меня не проведешь, так краснеют лишь девственники. Ладно, хватит об этом, мне нет разницы, кто ты там на самом деле, - потеряв интерес к Атеку, произнесла женщина. - Располагайся.
   Помещение, где находился Атек, больше напоминало усыпальницу военачальника или правителя средней руки, чем на жилище. Две стены склепа были завешены шкурами огромных животных, на которых было полно залысин из-за осыпавшегося меха. Под ними располагалось ложе с горой подушек. По углам стояли чаши-светильники на длинных ножках, они жутко чадили, но клубы черного дыма не шли в помещению, а втягивались в отверстия в потолке. Оставшиеся две стены занимало оружие. Часть его было аккуратно, даже можно сказать, с любовью развешано на вбитых крюках, остальное просто валялось кучей. Отдельно стояла специальная стойка. Сделанная из сокарийского дуба и покрытая руническим орнаментом, она с гордостью держала на себе два кинжала со сложной гардой. На ней Атек и задержал свой взгляд. Его поразило, с каким изяществом мастер выковал дракона и привязал его к рукоятке кинжала.
   Переведя взгляд на клинок, юноша с шумом втянул воздух... О чудо! Лезвия кинжалов светились, словно в них горел огонь. Блики этого внутреннего огня, вспыхивая, устремлялись к острию.
   Атек мотнул головой, словно не верил своим глазам.
   - Это же клыки дракона, - прошептал он, поворачиваясь к незнакомке.
   - Ты и это знаешь! - удивилась женщина.
   - Я слышал, как о них рассказывали на пристани.
   - Да?
   - Да, ещё говорили, буд-то клинки принадлежат самой Клилевине, хозяйке гор. Откуда они у вас? - едва Атек произнес это, как глаза его округлились. - Не может быть, вы, вы...
   От догадки, кто спас ему жизнь, Атек потерял дар речи.
   - Для простого сироты ты знаешь слишком много. Женщина посмотрела на юношу, словно впервые его увидела. Она подошла ближе и обнюхала юношу.
   - И запах...
   Клилевина сделала два шага назад, в её руке, словно по волшебству, появился небольшой кривой меч.
   - Ты пахнешь драконом. Из-за дождя я этого не поняла, но здесь..., я его чувствую.
   По свободной от оружия руке пробежали искорки, а через мгновение руку окутало зеленоватое сияние.
   -Тебе лучше всё мне объяснить, откуда на тебе запах дракона? И почему в тебе нет и капли крови великих?
   С руки женщины сорвалась небольшая молния и вонзилась в живот Атека.
   Юноша рухнул, как подкошенный, его тело скрутила судорога.
   - Чем быстрей ты это сделаешь, тем лучше для тебя! - пригрозила Клилевина и показала Атеку руку, которая вся искрила разрядами.
   Женщина выждала еще несколько секунд, наблюдая за Атеком, потом вновь продолжила:
   - Ещё раз спрашиваю тебя, кто ты и зачем ты здесь? Только не лги мне! Я знаю, дракон никогда не подпустит к себе чужого!
   - Я, Атек из деревни, что на мысе Урва, - начал быстро говорить юноша, его взгляд был прикован к рукам женщины. - Я действительно сирота, иду в город, чтобы обменять раковины на еду. Поверьте, госпожа, у меня нет дурных намерений.
   - Почему на тебе запах дракона? - вновь спросила Клилевина, не удовлетворенная ответом, и её рука заискрила с новой силой.
   - Госпожа, госпожа, я все расскажу, только не надо меня мучить! - поспешил заверить юноша грозную хозяйку убежища.
   - Рассказывай.
   - Несколько дней назад я собирал ракушки, их особенно много после шторма...
   - Мне это не интересно, ближе к делу, - прервала Атека женщина.
   - Да, да. Я собирал ракушки и забрел в бухту Полумесяца. Там я увидел дракона. Он лежал на берегу мертвый.
   - Мертвый? - переспросила Клилевина,
   - Да, госпожа, мёртвый, - подтвердил Атек.
   "Это похоже на правду", - подумала женщина. Несколько дней назад она почувствовала возмущение высших сфер. Такое могли вызвать только высшие арканы, а они доступны единицам на Раоле.
   - Дракон точно был мертв? - ещё раз переспросила Клилевина.
   - Да, госпожа, я даже залазил на него, - произнес Атек и тут же пожалел об этом.
   Женщина переменилась в лице. Магические разряды на руке, ставшие уже почти невидимыми, вспыхнули с новой силой.
   - Ты, лгун! - выкрикнула Клилевина, и зеленая молния угодила в живот юноши.
   Заряд оказался настолько мощным, что Атек почувствовал, как трещат суставы от судорог, которые разрывали его тело.
   - Я говорю правду, - сквозь стиснутые зубы прохрипел юноша.
   - Ты лжешь! - в ответ прокричала женщина, и сделала паз рукой.
   Страшная боль пронзила тело Атека, казалось, его обернули раскаленной металлической сеткой.
   - Ты лжешь, кожа дракона ядовита для человека! От простого прикосновения к ней у людей появляются ожоги, которые не проходят месяцами. Ты утверждаешь, что лазил по дракону. Да на тебе живого места не должно остаться! - зло произнесла Клилевина.
   Ее голос походил на шипение кобры.
   - Я говорю правду! - закричал в ответ Атек.
   Его глазные яблоки от боли покрылись кровавой сеткой.
   - Прекрати дергаться, только хуже будет, - устало произнесла женщина.
   Приступ ярости прошел, и она опустилась рядом.
   - Почему вы не верите мне? Зачем накинули на меня сеть? Я что, зверь, - Атек едва сдерживал себя, чтобы не расплакаться.
   Клилевина повернула голову в сторону юноши, в её глазах загорелись огоньки интереса.
   - О какой сети ты говоришь?
   - О зеленой! - зло ответил Атек.
   - Хм, - произнесла она и ослабила магическое давление на него. - Ты не перестаёшь меня удивлять. Мало того, что ты знаешь больше, чем следовало ожидать от сироты с захолустья, ты ещё и обладатель дара.
   - Ничем я не обладаю! - огрызнулся Атек.
   - Вот сейчас мы и проверим, - заявила Клилевина. - Заклинание, что я наложила на тебя, называется "сеть ачи". Оно подходит как раз для того, чтобы узнать: врешь ты или нет. На любую твою ложь сеть будет сжиматься. Учти, сеть может разрезать тебя на маленькие кусочки.
   - Лучше бы ты меня не спасала, - тяжело вздохнул Атек.
   - Сейчас мы это и проверим. Ну что, давай с самого начала. Кто ты?
   - Атек, сын Стека, живу в деревне на мысе Урва. Иду в город обменять найденное на берегу моря, на деньги или еду, - монотонно забубнил юноша.
   - Откуда на тебе запах дракона?
   - Я нашел мертвого дракона и прикасался к нему,- настаивал на своём Атек.
   Женщина потерла переносицу.
   - Как ни странно, но ты не врешь. "Сеть ачи" ещё никому не удавалось обмануть. Но у меня такое чувство, что ты не всё мне рассказал. Да, ладно.
   Женщина сделала пас, и магические путы исчезли.
   - Если хочешь, можешь иди, я тебя не держу. Хочешь, оставайся, комната в твоём распоряжение.
   - Я остаюсь, - решил Атек. - Там в углу я не буду мешать?
   - Ложись, где хочешь, но на постели, пожалуй, будет удобней, - зевая, ответила Клилевина.
   - А где вы будете спать? - поинтересовался Атек.
   - Не волнуйся за меня, здесь есть ещё одна комната,
   Женщина потянулась с грацией кошки, затем встала и подошла к стене, на которой висело оружие. Что она сделала, Атек не видел, но в следующую секунду стена отъехала в сторону, открывая вход в другое помещение. Хозяйка убежища скрылась в нем, но спустя несколько мгновение появилась снова, держа в руке сухую одежду.
   - Переоденься, а то заболеешь ещё. Возись потом с тобой.
   - Спасибо, - поблагодарил Атек и стал быстро снимать мокрую одежду.
   Накидка с металлическим звоном упала на каменную плиту.
   - Что там у тебя? - поинтересовалась женщина.
   - Ничего, - ответил юноша, стараясь побыстрей убрать накидку подальше.
   Поспешность, с которой Атек прятал свою одежду, вызвала у Клилевины новую волну подозрений.
   - Что там у тебя? - с нажимом повторила хозяйка убежища.
   - Так, несколько медяков, - махнул рукой юноша.
   - Покажи.
   Атек рванул подкладку, и на его руку упало несколько медяков.
   - Вот.
   Юноша протянул руку, на которой лежали медные чешуйки. Клилевина взглянула на медяки, словно перед ней были не потемневшие от времени медные пластинки, а нечто доселе ей не известное.
   - Дай мне свою накидку! - потребовала она.
   - Зачем? Она мокрая и грязная.
   Атек прижал накидку к груди.
   - Дай её сюда! - приказала Клилевина.
   - Она моя, и вы не мо...
   Приставленный к горлу кинжал заставил Атека замолчать.
   Женщина вырвала из рук юноши накидку и, как следует, встряхнула её. Раздалось еле слышное позвякивание. Клилевина, не церемонясь, рванула подкладку накидки, и тут же на пол упали золотые знаки императорских наездников.
   - Откуда это у тебя? - от голоса Клилевины повеяло холодом
   - Нашел, - прошептал Атек и проглотил подступивший к горлу ком.
   - Не ври мне!
   Женщина вновь стала напоминать юноше рассерженную змею.
   - Я не вру.
   Клилевина сильней надавила кинжалом, и капелька крови скатилась по лезвию.
   - Я вытащил их из сбруи мертвого дракона.
   Десять секунд - время, которое Клилевина не сводила с него глаз, показались юноши вечностью. Когда наконец она убрала свой кинжал в ножны, его ноги предательски задрожали.
   - Зачем ты это сделал? - спросила Клилевина.
   - Мне нужны деньги, а здесь столько золота..., я столько его не видел за всю жизнь.
   - Разве ты не знаешь, если их найдут - тебя казнят.
   - Знаю, - насупившись, ответил Атек, - но мне подсказали к кому можно обратиться.
   - Могу тебя заверить, это золото у тебя никто не купит. В лучшем случае дадут под зад, а могут и сдать страже.
   - Почему?
   - Золото меченое, - устало произнесла женщина.
   - Меченое?
   - Да, на все знаки наездников наложены чары, - пояснила Клилевина.
   - А если его переплавить?
   - Малыш, мы говорим о магии. Чарам все равно, будешь ты плавить золото, или его смешаешь с другим золотом. Чары останутся. Скажу тебе больше, следы чар остаются на всю жизнь у любого, кто касается меченого золота. Теперь подумай, решится кто-нибудь связываться с наездниками, зная об их мстительности.
   - Я найду, кому продать золото, - упрямо заявил Атек.
   - Тогда иди и продавай! - взорвалась Клилевина.
   - И пойду! - закричал в ответ юноша и направился к выходу.
   Через несколько шагов он остановился.
   - Иди, чего стоишь?
   - Я, я не знаю. куда идти, - стыдливо признался Атек.
   - Ладно, ложись, отдыхай. Завтра все решим, - смягчилась женщина.
   - Мне надо идти, меня ждут.
   - Хочешь сдохнуть, иди! - вновь разозлилась женщина.
   - Не хочу, мне...
   - Хочу, не хочу, ты меня бесишь. Знаешь, я очень жалею, что спасла тебя. А те, кто меня бесят, долго не живут. Сколько я себе говорила, Клилевина, не надо быть такой доброй, пусть эти людишки копаются в своём дерьме. Нет, вечно кого-нибудь спасаю! И что в ответ? Неблагодарность, черная неблагодарность!
   Женщина резко остановилась напротив Атека и вытащила кинжал.
   - Может, пришло время стать плохой. Прямо сейчас. Перережу тебе горло и все. Так хоть мучиться долго не будешь.
   - Не надо..., - только и сумел выдавить из себя, застывший от страха юноша.
   Женщина несколько секунд сверлила Атека взглядом, затем убрала кинжал обратно в ножны. Вырвавшаяся наружу ярость отхлынула.
   - Ложись спать, завтра решим, как поступить! - рявкнула Клилевина и направилась в свою комнату.
   Атек не рискнул больше злить хозяйку убежища, быстренько разделся и нырнул под ворох одеял и подушек.
  
  
   Атек покинул подземное убежище, когда уже совсем рассвело. Настроение было мрачным, подстать погоде. Хоть дождь и прекратился, тучи обложили небо плотным слоем вплоть до горизонта. Юноша осторожно подошел к краю выступа и посмотрел вниз: ущелье было затянуто пеленой тумана. Словно почувствовав взгляд живого существа, из серой рыхлой массы тумана появились щупальца - они, будто часть живого существа, стали медленно карабкаться вверх, цепляясь за камни.
   Атек передернул плечами, идти сквозь туман совсем не хотелось.
   "Пойду верхом", - решил он.
   Тропинка, петляя между камнями, вела наверх и, достигнув полосы облаков, исчезала в тумане. На счастье юноши туман был обычным, а не тем серым ужасом, что поднимался со дна ущелья. Атек не сразу заметил, как вошел в пелену, пропитанную мелкими каплями воды, висящими в воздухе. Для оказавшегося в тумане юноши время, словно остановилось. Он шел, монотонно переставляя ноги. Его уши заложило, время от времени сердце начинало бешено биться, оглушая юношу, кровь приливала к голове, и казалось, ещё чуть-чуть и голова лопнет, как спелый арбуз. ...Внезапно туман закончился. Ещё несколько секунд назад Атек брёл в серой мгле, а сейчас он стоит, прикрыв глаза руками от яркого света.
   Внезапный раскат грома над самой головой заставил юношу присесть. Оглушенный он сидел несколько секунд, не двигаясь, затем осторожно поднялся и посмотрел по сторонам: с юга на него двигалась огромная туча. Выделяясь чернотой на фоне окружающей юношу серости, туча, казалось, жила своей самостоятельной жизнью.
   У Атека неприятно заныло под лопаткой... К своему ужасу он понял, что не узнает место, где находится. Очередной раскат грома заставил его очнуться. Он почти бегом двинулся по тропе, надеясь найти убежище. То, что оно ему понадобится, Атек не сомневался - от тучи так и веяло опасностью. Горы стали казаться выше. Они непреступной стеной рвались вверх, оставляя только один путь - дальше по тропе, а она становилась все уже.
   Туча неумолимо приближалась, все время напоминая о себе громом и вспышками молний, но Атек упорно переставлял ноги, в кровь разбивая коленки об острые выступы. Спина ныла от напряжения.
   - Быстрей, быстрей, - поторапливал себя Атек.
   Он чувствовал, его сил хватит ненадолго. Вдруг правая рука Атека провалилась в пустоту. Юноша опустил голову и увидел: тропа вывела его к дороге.
   - Отдых, мне нужен отдых, - прошептал он, опустившись на каменную скамью, вырубленную прямо в скале.
   Атек прислонился к камню и закрыл глаза. Усталость вытеснила все остальные чувства, и незаметно для себя он даже не уснул, а выпал из реальности.
   Очнулся он от жара, идущего от скалы. Даже с закрытыми глазами Атек ощутил присутствие тучи. Она практически настигла его. Темные щупальца тумана, следующего за тучей, уже выползали на дорогу, где он остановился. Атек в панике вскочил на ноги и бросился бежать по дороге; спотыкаясь и падая, юноша изо всех сил пытался оторваться от навязчивой тучи. Ему удалось преодолеть сотню метров прежде, чем столб ослепительно света врезался в камень всего в нескольких метрах впереди него. Атек на несколько мгновений ослеп.
  Когда глаза юноши вновь обрели способность видеть, он чуть не расплакался. Огромный кусок дороги был обрушен, путь назад отрезал загадочный туман. Сама туча уже не спешила, она окружала его со всех сторон, и лишь над самим Атеком небо по непонятной для него причине было чистым. Молнии, вырывающиеся из недр тучи, приобрели целенаправленность. Они методично разрушали все вокруг юноши, постепенно сужая круг. Атек метался по площадке в поисках выхода. Вдруг его взгляд зацепился за почти такую же площадку на другой стороне ущелья, от которой вверх уходила дорога.
   "Почему я её раньше не заметил?"
   Сверкнула молния, и через секунду на Атека обрушился дождь из мелких обломков камней. Последовавший за ним раскат грома над самой головой, заставил юношу упасть на землю. Атек оглох, в голове гудело.
   - Эта туча меня доконает, - прошептал он, сжимая руками голову.
   Изо рта вырвалось облако пара, под мокрую от пота одежду стал закрадываться холод.
   - Только снега мне не хватало, - со стоном произнес юноша, его нервы стали сдавать.
   Почувствовав слабину, паника рванулась вверх из глубины души.
   - Что делать, что делать?
   Атек в панике бросился карабкаться по отвесной стене, но на двухметровой высоте камень, за который он успел ухватиться, неожиданно зашатался... и выпал, увлекая за собой юношу вниз.
   - Я замерзну на этих камнях! - истерично захныкал он. - За что мне все это?
   Вновь сверкнула молния, а затем с противным шипением вонзилась в скалу, где-то наверху. Спустя секунду раздался треск. Атек поднял голову. В скале, куда ударила молния, появилась трещина - она, раскалывая камень, быстро устремилась вниз. Юноша едва успел отскочить в сторону прежде, чем трещина разделила пополам и без того маленькую площадку.
   ...Наступило безмолвие. Не было ни воя ветра, ни раскатов грома, мир накрыла мертвая тишина. Она длилась всего несколько мгновений и казалась предвестником гибели.
   ...Раздался треск, вначале еле слышимый, но постепенно звук нарастал, становился мощнее. Спустя несколько секунд, сотни трещинок змеями стали расползаться по скале. В этот момент время замедлилось для Атека... Скала, словно живое существо, издала стон и начала распадется на части.
   "Это конец!" - обречённо подумал Атек и зажмурился, не решаясь взглянуть смерти в глаза.
   - Не-нет, - зарычал он, - я так просто не сдамся!
   Юноша оттолкнулся от края умирающей скалы и прыгнул вперед. До другой стороны ущелья было метров двадцать. Почему он так поступил, Атек не знал. Была лишь твердая уверенность - он обязательно долетит.
   Юноша не смог пролететь и половины расстояния, как почувствовал, что проваливается вниз, и тут внезапный порыв ветра швырнул его вперед, едва не размазав об выступ над площадкой.
   Удар вышиб из Атека воздух, он даже на какое-то время потерял сознание. Очнулся он от приступа кашля.
   - Ой! - вскрикнул он, когда попытался встать.
   Боль в спине обожгла его. Перевернувшись на бок, Атек оглянулся.
   - Я смог, - прошептал он, а затем, не смотря на боль, закричал во всё горло, - Я смог!
   Ответом ему был раскат грома.
   - А, ты ещё здесь, - с досадой произнес он, когда увидел тучу.
   С тучей творилось что-то неладное: не смотря на всю свою мощь, она никак не могла преодолеть пропасть, отделяющую её от Атека. Неведомая сила удерживала её на месте.
   Тем временем она изменилась, стала ещё мрачней, зловещей. Молнии сверкали с такой частой, что образовали сверкающую сферу вокруг тучи. Энергия от них растекалась по сфере, выискивая слабое место в барьере. Вдруг в одном месте разряд пробил невидимую преграду. Юноша схватился за голову от приступа боли, в глазах у него потемнело, казалось, ему в затылок вонзили кол. Атек свернулся калачиком, чувствуя, как боль толчками все глубже проникала в него. Но неожиданно боль прекратилась также внезапно, как и началась.
   Атек с трудом поднялся, его тошнило, голова раскалывалась, но он заставил себя двигаться дальше. Каждый шаг давался с трудом, усталость непосильной ношей давила на плечи, ноги дрожали под тяжестью тела, пальцы рук онемели от холода, теряли чувствительность.
  Юноша поднес руки ко рту, стараясь согреть их своим горячим дыханием, и в этот момент на его лицо упала первая снежинка. Атек поднял голову и резко выдохнул - пар змейкой устремился вверх. Навстречу ему с небес летели одинокие снежинки, такие большие и красивые, что юноша не мог оторвать от них взгляда. Любуясь их замысловатым танцем, ему вдруг захотелось на все плюнуть, всё забыть, просто. вот так стоять и смотреть на них. Наступив на обледеневший камень, Атек поскользнулся и, не удержавшись на ногах, упал.
  Это и отрезвило юношу. Он тряхнул головой, прогоняя наваждение, затем поднялся и направился вверх по дороге.
   Между тем промозглость сменилась самым настоящим морозом. Холод забирался под промокшую одежду, от чего тело покрылось пупырышками. Под ледяным ветром Атека тряся, как лист на ветру, но упорно продолжал переставлять ноги. Дорога скорее была пригодна для катания на санках, чем для ходьбы, но юноша карабкался вверх, будто его тянула туда неведомая сила.
   Вдруг сквозь толщу облаков пробился луч света. Он выхватил из полумрака, окутавший горы, храм, стоящий на самой вершине.
   "Это знамение! Боги шлют мне знак!" - пронеслось у него в голове.
   Он бросился вперед с удвоенной силой. Но природа приготовила ему ещё одно испытание: заряд снега обрушился на горы. Видимость упала до нескольких шагов. Прикрывая глаза от мелких льдинок, которые швырял ему в лицо встречный ветер, юноша пробивался сквозь буран, пока не вышел к ступенькам, где и заканчивалась дорога.
   Недолго думая, он вступил на первую ступеньку..., и тут же порыв ветра скинул его обратно. При второй попытке Атек буквально заполз на ступеньку. Ветер, завывая, как голодный волк, неистово бросался на юношу, стараясь сбросить его назад. Но едва он заполз на вторую ступеньку, ветер неожиданно прекратился. Юноша с минуту лежал, переводя дыхание, затем он медленно встал и сделал шаг на следующую ступеньку. Не доверяя тишине, юноша обернулся... и ахнул! Дороги, которая его сюда привела, исчезла, а на её месте чернела бездонная пропасть! Зато осталась туча - она напомнила о себе сильным раскатом грома и ледяным дыханием. Хотя ветер и прекратился, Атек почувствовал, как холод вновь протянул к нему свои щупальца. Юноша передернул плечами и двинулся дальше. Отупев от усталости, он продолжал восхождение по ступеням уже не обращая внимание на раскаты грома и сверкание молний. Даже холод, мучавший его, отступил назад.
   Ступенька, ещё одна..., казалось, что череда выщербленных ветром ступенек не кончится никогда. Не хотелось ничего: ни еды, ни тепла, только одно желание сейчас владело им - упасть и больше никогда не двигаться.
   Вдруг что-то ударилось в плечо. Боль не сразу смогла пробиться через пелену безразличия. Вначале Атек почувствовал, как теплая капля скатилась по спине. Он непроизвольно ее вытер, она оказалась липкой на ощупь. Атек взглянул на пальцы - рука была в крови. И в этот момент боль обрушилась на него, словно в плечо воткнули раскаленный штырь. Через несколько секунд возле уха что-то просвистело; в следующее мгновению руку обожгло, а рукав начал набухать от крови. И тут до юноши дошло - в него стреляют! Атек начал крутить головой во все стороны, стараясь увидеть стрелка, но мрачные скалы были безжизненны.
   Через время вновь раздался противный свист, и возле ног Атека разбился кусок льда. Ничего не понимая, он уставился на ледяную крошку. В следующий миг льдинки начали сыпаться с неба одна за другой! Это был необычный град. Острые куски льда, больше похожие на наконечники стрел, ещё не находили свою цель, но подбирались все ближе. Атек поднял голову: туча преодолела невидимый барьер и теперь стремительно нагоняла его! Не дожидаясь, когда ледяные стрелы пронзят его, он бросился бежать вверх по ступенькам, под спасительную крышу.
   Достигнув дверей храма, юноша собрал все силы и навалился на них... Дверь под тяжестью тела распахнулась. Атек ворвался внутрь и упал на пол. Из груди вырывался хрип, легкие горели от нехватки воздуха, и, вдобавок ко всему, бок сводило от боли. Он лежал на холодном каменном полу до тех пор, пока туман перед глазами не исчез.
   А на улице, тем временем, начался конец света! Туча сначала выместила своё зло на лестнице, полностью её разрушив, и взялась за храм. Вспышки сверкали одна за другой, но направленные сгустки энергии не могли причинить вред храму. Ураганный ветер поднимал в воздух камни и обломки деревьев, но никак не мог ворваться внутрь храма.
  
   Наконец, Атек почувствовал себя в безопасности. Усталость и боль отступили, словно над ними поработал хороший целитель. Двигаемый любопытством юноша решил осмотреть храм. Стены и основание храма были сложены из огромных, шлифованных плит красного гранита. На входе стояли две колоны высотой не больше трех метров. Они были не круглыми, как принято в империи, а гранеными, причем каждая грань снизу доверху покрывалась письменами: на одной грани была клинопись, на другой - надписи напоминали язык фаров, третья грань расписана замысловатыми узорами из точек.
   Атек, как не старался, ничего не смог прочесть, поэтому он оставил колонны в покое и двинулся дальше. Пол коридора, ведущего внутрь храма, был выложен плитами из черного гранита. Каждая плита имела знак, причем знак начинал светиться, стоило, только встать на камень. Знаки разительно отличались от букв, которыми были отмечены грани входных колон, и скорее напоминали затейливую вязь, чем письменный знак.
   Пройдя коридор, Атек попал в огромный зал квадратной формы. Вдоль стен располагались кубы правильной формы из зеленого малахита. На них стояли застывшие в камне фигуры семи драконов. Скульптуры были выполнены с таким мастерством, что Атеку в первый момент показалось - перед ним не камень, а живые исполины. Свет от факелов и игра теней прибавляли реальности каменным изваяниям.
   Немного освоившись, Атек решил рассмотреть драконов поближе. Все скульптуры магических животных отличались друг от друга не только ростом, формой, массой, но и цветом.
   Ближайший к Атеку дракон имел длинное туловище толщиной в человеческий рост и скорее напоминал огромного змея, чем повелителя морей. Зеленая, полукруглая чешуя на туловище дракона чередовалась с бордовым окрасом головы, крыльев и лап. Дракон восседал на кубе, свернувшись кольцом, его крылья были сложены и плотно прижаты к спине. Исполин высоко поднял голову, усеянную шипами, и устремил свой взгляд под свод храма.
   Внимательно рассмотрев первую статую, Атек направился к соседнему кубу. Дракон как бы застыл в движении. Четыре ноги, больше похожие на колоны, были широко расставлены, голова и крылья опушены к земле. Казалось, гигант увидел что-то под ногами и теперь решает: раздавить это или нет. Коричневая чешуя дракона от предыдущего отличалась не только цветом, но и квадратной формой. Гладкий череп магического животного отражал блеск факелов, а единственный рог на голове загибался назад и на самом конце светился маленькой яркой точкой.
   На этой стороне оставался последний дракон - золотой. Чешуйки в форме трезубца, переливаясь благородной позолотой, завораживали, заставляли забыть обо всем, хотелось просто смотреть и восхищаться.
   Зачарованный юноша стоял перед золотым драконом, пока боль в ногах не дала о себе знать. Атек мотнул головой, прогоняя морок, а затем направился к другой стене храма. На середине зала Атек не удержался и оглянулся. Изумрудные глаза золотого дракона смотрели прямо на него. Юноше вдруг показалось, что в них промелькнуло озорство.
   - Нет, не может быть, - пробурчал юноша и двинулся дальше.
   Первый, на кого обратил внимание Атек, был черный дракон - он, как и зеленый исполин, имел змеевидное тело, только ноги его были короче. Раскрытые крылья, словно застыли на взмахе, казалось, они сейчас опустятся и дракон взлетит. Всё говорило об этом: и напряженное тело гиганта, и готовое оторваться от земли вытянутая вперед шея и выражение, застывшее на морде дракона. Да, он уже там, в небе! Кстати о морде, она чем-то напоминала волчью, наверное, из-за клыков, которые выступали из-под губ.
   Рядом с чёрным драконом находился белый исполин. Он стоял точно в такой же позе и, похоже, собирался составить чёрному дракону компанию.
   От взлетающей пары Атек перешел к синему дракону. Подойдя к нему ближе, юноша, которого немного трясло от пережитого и увиденного, почувствовал, как ему стало хорошо и спокойно. Синий гигант сидел, смешно наклонив голову чуть в бок, а взглянув в огромные добрые глаза, Атеку вдруг захотелось прижаться к изваянию.
   Юноша ещё раз посмотрел в глаза синего дракона и направился в центр зала, где прямо посередине располагалась самая большая статуя - красный дракон.
  Гигант едва помещался на постаменте. Он стоял на задних лапах, выпрямившись во весь свой огромный рост, и лишь голова была наклонена. Раскрытая пасть пугала обилием зубов, каждый из которых был в половину роста юноши. Массивные надбровные наросты и складка на переносице придавали дракону ещё больше свирепости и необузданной ярости. Атек заглянул в глаза дракона и от неожиданности даже отступил назад - в глазах грозного изваяния пылал огонь.
  
   Буйство стихии за стенами храма к тому времени уже прекратилось, и только туман клубился перед входом. Он, будто живой, выпускал более плотные сгустки-щупальца, а те, стараясь не пересекать черту невидимого барьера храма, пытались найти бреж в защите. Когда же щупальца теряли осторожность и касались барьера - тут же растворялись в воздухе. В ответ яростный порыв ветра налетал на храм, и все начиналось сначала.
   Атек пропустил момент, когда таинственный туман нашел лазейку в защите храма. Утомленный он задремал, выбрав для сна постамент синего дракона. Вдруг чувство тревоги заставило его открыть глаза. Туман уже начал проникать внутрь храма. Через найденную бреж в защите он осторожно просачивался тонкой, почти прозрачной ниточкой и расползался по полу, постепенно заполняя собой пространство входного коридора. Ледяное дыхание тумана коснулось ноги Атека. Юноша спрыгнул с постамента и в панике стал метаться по залу. А туман в коридоре стал настолько плотным, что начал скрывать вход в храм. Наконец Атеку удалось найти лестницу в самом темном углу зала. Она спиралью уходила вверх, теряясь в полумраке. Остановившись перед ступенями, юноша задумался... Он точно помнил - лестницы не было.
   Между тем туман начал заполнять весь зал. Стараясь обходить застывшие в камне фигуры драконов, серая пелена неспешно расползалась по залу. Атек отбросил сомнения, поднялся на несколько ступенек. Когда туману удалось покрыть весь пол тонким слоем, по его поверхности пошла мелкая рябь. Это продолжалось не больше минуты, затем рябь немного улеглась, а из серой рыхлой массы загадочного тумана стали формироваться жгуты - они возникали, то в одном месте, то в другом. Вначале казалось, что в их появление нет никакой закономерности, но через несколько минут Атек вдруг понял: эти маленькие, не более пятнадцати сантиметров в высоту отростки, ищут его!
   Неожиданно один такой отросток возник перед лестницей, он коснулся ступеньки и застыл. Вскоре рядом с ним стали появляться другие жгуты. Рябь на поверхности тумана улеглась, серая масса успокоилась и уже никак не реагировала на присутствие человека.
   Атек быстро поднялся на площадку лестничного пролёта и уже оттуда продолжил наблюдать за туманом. Время шло, ничего не происходило, и юноша незаметно для себя задремал. Проснулся он оттого, что заболели суставы, его начало знобить. Атек встал и, облокотившись на перила, посмотрел вниз... Юноша, как завороженный, всё смотрел и смотрел на серую массу. Туман околдовал его, заставил забыть об опасности! Холод начал забираться под одежду. Атек передернул плечами - это и спасло его! Он протер глаза, словно только что проснулся, и своему ужасу увидел - туман поглотил первую ступеньку.
   Ощущение близкой опасности заставило юношу подняться выше. Далось это нелегко, ноги налились свинцовой тяжестью и не хотели слушаться. Остановившись на площадке, находящейся примерно в пяти метрах над полом, Атек облегчено выдохнул. Холод, сковавший всё внутри, отступил, постепенно стала проходить и тяжесть в ногах.
   Наверху было заметно теплее. Атек сел на скамейку и посмотрел вниз. По серой, зловещей массе вновь побежали волны - туману явно не терпелось быстрей добраться до человека. Чтобы больше не попасть под чары, Атек откинулся на спинку скамейки. Дремота опять завладела его сознанием.
   Проснулся Атек также внезапно, как и уснул.
   "Туман!" - испугался он.
   Он подскочил к перилам и посмотрел вниз. Серая, рыхлая масса заметно поднялась, туман практически растворил в себе постаменты. Ещё немного и фигуры драконов начнут погружаться во мглу! Юноша не отрывал глаз от происходящего внизу. Он ждал чуда, и оно случилось! В тот миг, когда туман лизнул лапы каменных изваяний, из глаз драконов ударили лучи света! Душераздирающий вопль оглушил тишину.
   Драконы метали лучи из глаз, рассекая туман, как меч рассекает незащищенное тело. Извиваясь, словно живая, серая масса сжималась при каждом попадании луча. В конце концов все было кончено! Туман поблек и осыпался пеплом на каменные плиты пола. Неведомо откуда появившийся порыв ветра подхватил и вымел остатки магического тумана.
   Но чудеса на этом не закончились. Каменные статуи стали оживать! Первым подал признаки жизни золотистый дракон, он опустился, и, опираясь на передние лапы, встряхнул головой; затем ожил красный дракон, он издал рык, после чего спрыгнул на пол. В следующие несколько секунд ожили и другие, они расправляли крылья, стряхивали с себя вековую пыль, затем неторопливо слезали со своих постаментов.
   Вдруг красный дракон замер..., а затем оглянулся, устремляя свой взгляд на площадку, где прятался Атек. Его вертикальные зрачки смотрели прямо в глаза юноши. Атеку захотелось убежать, но чужая воля не позволила ему даже шелохнуться. Через мгновение внимание уже всех драконов было приковано к юноше. Их взгляды проникали в мозг, а вместе с ними и магический огонь - он разливался по телу, выжигая все внутри.
  
   - А...а! - вопил во всё горло Атек.
   Свалившись с пастели, он катался по полу, пытаясь сбить несуществующий огонь. Вдруг сильный удар в живот выбил из него воздух! Озираясь по сторонам, Атек начал судорожно хватать ртом воздух, не соображая, где находится. Наконец его взгляд остановился на обнаженной фигуре Клилевины - женщина сверлила его сердитым взглядом.
   - Ты чего орёшь, словно тебя режут?
   - Жгут, - прошептал Атек и облизал пересохшие губы,
   - Кого жгут? - не поняла женщина.
   - Меня жгут, - пояснил юноша.
   - Кто? - всё ещё ничего не понимала Клилевина.
   - Драконы.
   - Драконы?
   - Да, мне приснились драконы, - косясь на обнаженную женщину, ответил Атек.
   - Если не перестанешь на меня пялиться, я тебе глаза вырву, - тихо, с милой улыбкой произнесла женщина.
   - А? - не расслышал Атек
   Но когда он поднял глаза, то наткнулся на красноречивый взгляд Клилевины. Покраснев до корней волос, он отвернулся в сторону. Атек готов был провалиться сквозь землю, его уже второй раз поймали за разглядыванием тела хозяйки убежища. Послышались удаляющиеся шлепки босых ног женщины.
   - Огонь разожги, - вскоре раздалось из дальней комнаты.
   Атек подошел к очагу - там ещё тлели угли.
   Настругав тонких щепок, юноша положил их сверху углей и стал осторожно раздувать огонь. Вскоре показался дымок, а затем сухие щепки неуверенно лизнул робкий язычок пламени. Предложенное блюдо явно понравилось огню и, спустя несколько секунд, тонко нарезанные щепки весело затрещали. Атек подложил приготовленные им за ранее щепки потолще и несколько тонких поленьев. Огонь в очаге разгорался. Атек сел прямо на пол напротив камина и уставился на огонь.
   "Странный сон. Раньше такое мне не снилось. Что я сделал драконам? Зачем они..."
   Ход мыслей юноши прервало появление Клилевины.
   Женщина облачилась в коричневое кожаное платье с разрезами по бокам, которое удачно подчеркивало стройность её фигуры. Тонкую талию подчеркивал широкий пояс с серебреными бляшками. На ногах были одеты высокие сапоги, из голенищ одного из них выглядывала рукоятка кинжала.
   - Уже развел? Молодец! - произнесла она, заплетая волосы в косу. - Тогда чайник ставь.
   Юноша, стараясь не смотреть на женщину, поднялся и направился в дальний угол комнаты, где на полках стояла кухонная утварь. Атек взял покрытый копотью чайник и вернулся обратно.
   Пока вода закипала, в комнате царило молчание. Женщина закончила возиться с волосами, села на край постели.
   - Сходи ко мне в комнату. Там, на столике у кровати - поднос со сладостями. Принеси их, - попросила Клилевина.
   - С...сходить к...к вам? - заикаясь, переспросил Атек и покраснел.
   - Да, сходить. И не надо так краснеть, я не в постель к себе зову, а просто принести сладости. Справишься? - с издёвкой произнесла женщина.
   - Справлюсь, - буркнул в ответ.
   Войдя в комнату Клилевины, Атек окунулся в море запахов, ранее неведомых ему. Это был запах женщины.
  Атек старался смотреть только себе под ноги, опасаясь, что его опять обвинят в чем-нибудь непристойном. Возле постели он увидел необычную вещь, сшитую из прозрачной ткани. Но самое удивительное - вещь сохранила форму ноги. Не отдавая отчета в своих действиях, Атек поднес к носу ткань и вдохнул.
   - Ты чего там застрял?
   Атек отбросил невесомую ткать, словно она его ужалила.
   - Я..., - голос юноши предательски дрогнул. - Я иду.
   Атек схватил поднос и выбежал из комнаты; поставив сладости, юноша направился к камину, но женщина его остановила.
   - Куда ты?
   - Я туда, - промямлил Атек, показывая на камин.
   - Не надо, - женщина протянула юноше чашку, - Садись, выпьем чаю, заодно расскажешь свой сон.
   Атек взял из рук женщины чашку и сел на самый краешек постели.
   - Ты, что, кол проглотил? - усмехнулась Клилевина.
   - Ничего я не глотал, - огрызнулся Атек,
   - Не глотал, так не глотал, - улыбнулась женщина, её явно забавляла застенчивость юноши. - Угощайся.
   Атек взял предложенное угощение и надкусил его - на язык брызнула начинка. Вначале она показалась юноше слишком кислой, но тем приятней была вторая волна вкусовых ощущений. Она наполнила рот ароматом цветочного меда вперемешку с яблоками и орехами.
   - Что это? - проглотив угощение, спросил Атек.
   - Бин-ин, - ответила женщина.
   Вскоре со сладостями было покончено. Клилевина убрала поднос и удобнее устроилась на подушках.
   Атек с сожалением посмотрел на пустой поднос и облизал пальцы.
   - Ну, долго мне ещё ждать? - капризно произнесла женщина.
   - Чего? - не понял юноша.
   - Рассказа о твоем сне, или ты уже его забыл?
   - Нет, не забыл.
   - Тогда приступай.
   - С самого начала? - спросил Атек.
   - Да, с самого начала.
   - Началось с того, что я покинул ваше убежище, - вытерев пальцы об рубаху, приступил к повествованию Атек.
   Первую часть рассказа женщина слушала со скучающим выражением лица, но всякий раз, когда юноша замолкал, Клилевина заставляла его продолжать.
  Всё изменилось, едва Атек упомянул про чинимые загадочной тучей препятствия. Сонливость женщины, как рукой сняло. Она приподнялась с подушек, ближе придвинулась к юноше. Во время последующего рассказа Клилевина постоянно прерывала юнощу, просила уточнить ту или иную деталь.
  
   - Когда огонь охватил меня, я проснулся от собственного крика, - закончил свой рассказ Атек.
   - М-да, - тяжело вздохнула женщина.
   - Госпожа, что всё это значит? - спросил юноша.
   - Вляпался ты, милый, и вляпался всерьёз, - мрачно произнесла Клилевина.
   - Вляпался? Куда? - не понял Атек.
   - Не куда, а во что, - поправила его женщина. - Сон твой вещий. Не знаю, что ты натворил, но на тебя зол очень сильный маг. Он тебя ищет.
   - И что теперь делать? - растерялся Атек.
   - Подожди, не перебивай, я ещё не все сказала! - рявкнула на него Клилевина. - Так на чем я остановилась?
   - Меня ищет маг, - подсказал юноша, почесывая спину. Она у него зудела с тех пор, как он проснулся.
   - Ага, туча, туман - это и есть твой маг. Он, судя по всему, скоро настигнет тебя. Не хотела бы я оказаться на твоем месте, - криво усмехнулась женщина, - как впрочем, и рядом с тобой.
   - Что же мне делать? - вновь спросил Атек, не прекращая чесаться.
   - Не знаю, но могу тебя немного утешить. Ты не один. Храм драконов - это знак! Есть силы, которые готовы тебе помочь! - продолжала рассуждать воительница.
   Такое толкование сна Атека явно не утешило. Он встал и принялся нервно ходить по комнате; остановившись возле камина, юноша стал яростно тереться об угол каменной полки.
   - Перестань чесаться, меня это раздражает!
   - Извините, госпожа.
   Атек направился в дальний угол комнаты, но уже через полминуты он скрёб спину кочергой, прихваченной у камина.
   - Я же просила не чесаться. Ты не болен? - брезгливо сморщила нос Клилевина. - Только заразы мне в доме не хватало.
   - Я не болен! - выкрикнул в ответ Атек.
   - Чего тогда всё время дерёшь спину?
   - Зудит, спасу нет, - поморщился юноша.
   - И давно это у тебя? - спросила Клилевина.
   - Да как проснулся, так и чешусь, - передернул плечами Атек.
   Женщина несколько секунд смотрела на юношу исподлобья, затем, тяжело вздохнув, подошла к Атеку.
   - Знала бы, что с тобой столько мороки, ни за что не стала спасать, - пробурчала она. - Повернись, рубаху подыми. Давай посмотрим, что там у тебя?
   - О боги! - раздалось из-за спины, едва Атек повернулся к женщине.
   - Что там? - испуганно спросил юноша.
   - Не может быть! - шепотом произнесла женщина вместо ответа.
   - Госпожа, что там?! - в голосе юноши появились панические нотки.
   - У тебя этого точно не было?
   - Чего этого? - голос юноши сорвался на визг.
   Клилевина схватила лежащий на постели поднос.
   - Смотри, - сказала воительница, держа перед собой начищенный до блеска поднос.
   Атек взглянул через плечо, но толком ничего не увидел; он немного развернулся... и замер в испуге.
   - О...о! - только и смог произнести Атек.
   Он вдруг почувствовал, как его ноги стали подгибаться. Атек с трудом добрался до постели, вид у него был жалкий и потерянный.
   Клилевина положила поднос, села рядом с Атеком. Оба молчали.
   - Можно я ещё раз посмотрю? - нарушил давящую тишину юноша.
   Женщина молча встала и принесла поднос.
   - Я узнаю драконов из моего сна.
   - Это печать драконов, - подтвердила воительница.
   - Печать драконов? - переспросил юноша, внимательно рассматривая отражение.
   Рисунок во всю спину напоминал татуировку. Семь драконов в тех же самых позах, что и во сне, размещались по кругу. Их фигуры объединяла окружность, которая состояла из знаков, переплетенных между собой вязью, что была на столбах храма.
   - Так это был не сон?
   - Сон, но... я не знаю, как тебе объяснить, - женщина развела руками и тяжело вздохнула. - Что ты знаешь о наездниках?
   - Наездники - слуги, нет, стражи империи. Они единственные, кого подпускают к себе имперские драконы. Ещё говорят, что все наездники проходят обряд, после него они, как бы... не совсем люди. А ещё говорят, они - непобедимые маги. Только я в это уже не ве...
   Юноша замолчал на полуслове, понимая, что сболтнул лишнего.
   - Немного, - произнесла Клилевина, не заметив, или сделала вид, что не заметила заминку Атека. - А что ты знаешь о драконах?
   - Ещё меньше, госпожа, - пожал плечами юноша, - знаю, что есть имперские драконы, они служат людям. Есть еще и дикие драконы. Вот и всё.
   - Да, действительно, немного, - согласилась Клилевина. - Я расскажу тебе то, о чем знают избранные. Делить драконов на диких и имперских нельзя. Ещё большая глупость - говорить, что драконы служат людям, но об этом потом. Чтобы ты всё понял, начну с самого начала.
  Ныне существуют три вида драконов: синий, зеленый, красный. Каждый из этих видов создал ответвление, малый род: синий - голубой, зеленый - изумрудный, красный - алый. Именно малые рода и помогают людям. Древние драконы после создания малых ветвей отдалились, вернее сказать, отгородились от мира. Они считали, что созданные ими ветви - достойная плата людям за оказанную помощь в войне.
   Такое положение всех устраивало до тех пор, пока красные драконы прервали своё затворничество. Но платой за возращение в наш мир стало безумие, в которое они впадали, более того, охватившее красных драконов безумие непонятным образом начало передаваться и на малые ветви. Дальше произошла странная вещь: драконы малой ветви, став дикими, стали смешиваться между собой. Раньше у драконов разных родов не могло появляться совместного потомства.
   Женщина сделала паузу, чтобы налить себе остывшего чая.
   - Госпожа, а что случилось с остальными родами драконов? - воспользовавшись паузой, спросил юноша.
   - Их уничтожили.
   - Не может быть! - ужаснулся Атек. - А кто?
   - Люди и драконы.
   - Госпожа, вы знаете, как это произошло?
   - Да.
   - Расскажите?
   Женщина допила чай, поставила чашку обратно, и. задумавшись на мгновение, кивнула головой, словно соглашаясь сама с собой.
   - Расскажу, это будет для тебя полезно. Всё началось в ту пору, когда люди только открыли железо. Между драконами уже шла война. Черный, белый, коричневый и золотой рода выступили против синего, зеленого и красного. Как давно, из-за чего началась война - неизвестно, но однажды они обратились за помощью к людям. Древние правители самых больших государств согласились им помочь, надеясь, что драконы поделятся с ними своими магическими знаниями. В то время человеческая магия была очень слаба. На войну отправились лучшие силы, и люди одержали победу, но заплатили огромную цену - с войны вернулось всего несколько сотен, да и те вскоре умерли от болезней и ран. Города, деревни опустели, не было двора, где бы не оплакивали погибших отца, брата, сына. Два из трех государств, участвовавших в войне драконов, так и не смогли оправиться от потерь, пали под натиском кочевников и соседей. Не помогли даже драконы. Ладно, о драконах я рассказала, думаю, теперь стоит тебе кое-что узнать о наездниках. Твои сомнения на счет того, что они слабые маги, напрасны. В империи мало, кто может сравниться с ними по силе. Однако здесь есть одно но: магическая сила наездников не от рождения, как у магов-людей, магический дар наездники получают, когда им в трех-четырех месячном возрасте вводят кровь дракона. Именно она делает наездников магами!
   Атек слушал женщину, боясь что-то пропустить.
   - Ну, а теперь самое главное..., - женщина сделала паузу, чтобы Атек проникся моментом. - В нашем мире, кроме магов, наездников и драконов существует третья магическая сила. Это хранители печати! О них не знает даже император! Единственный, кому известно о существовании ордена хранителей - капитан наездников. Орден появился, когда драконы и люди заключали союз. Люди не хотели полагаться только на слово, данное драконами, они требовали гарантий. В горах они построили храм, а маги вместе с драконами наполнили его волшбой. Храм исчез и появлялся в нашем мире лишь для того, чтобы выбрать очередного хранителя.
   - Госпожа, а как он выбирает хранителей?
   - Откуда я знаю, просто у избранного появляется печать дракона.
   - Госпожа, вы хоти..., нет, не может быть. Я - хранитель? - у юноши от волнения перехватило дыхание.
   Женщина налила чашку чаем и подала её Атеку.
   - Не знаю, я раньше никогда не встречала хранителя семи драконов, - ответила Клилевина.
   - Госпожа, откуда вы все это знаете? - придя в себя, спросил юноша.
   - Дракус точ сивьяро, - негромко произнесла она, и на ее плече появился круг, внутри которого зияло изображение дракона.
   - Я - хранительница алого дракона, - пояснила женщина.
   - Вот это да! - восхищенно воскликнул Атек.
   Клилевина провела тыльной стороной ладони по печати, и та стала быстро блекнуть.
   - Что стало с вашей печатью? - спросил юноша.
   - Я сделала её невидимой. Хранители показывают этот знак только друг другу.
   - А моя печать исчезнет?
   - Не знаю, наверное, - пожала плечами женщина, - я же тебе говорила, что раньше никогда не встречалась с хранителем семи драконов.
   Женщина замолчала на мгновение, а затем, криво усмехнулась:
   - Надо же, я и не знала, что он может появиться.
   - И что мне теперь делать?
   - Не знаю.
   - А кто знает? Для чего вообще нужны хранители? - еле сдерживаясь, чтобы не закричать, продолжал допытываться Атек.
   - Я тебе уже говорила: они оберегают союз между людьми и драконами.
   - Я понял, но как, как они это делают? - настаивал юноша.
   - Давай в другой раз, - устало произнесла женщина, растирая ладонями лицо.
   - Когда?
   - Не знаю, в следующий раз, - огрызнулась Клилевина.
   - В следующий раз? - возмутился Атек и соскочил с постели.
   Он принялся вышагивать из угла, в угол перед носом хозяйки убежища.
   - А будет он, следующий раз? За мной гонится неизвестный маг, а вы говорите в следующий раз.
   - Ладно, я расскажу, только сядь, не мелькай перед глазами, - сдалась Клилевина. - Дело в том, что хранители - единственные, кто могут на равных противостоять драконам.
   - Как же тогда люди победили в войне драконов? - не удержался Атек.
   - Не перебивай меня! - одернула его женщина, но всеже ответила на вопрос юноши. - Тогда людям помогали драконы. Так, на чем я остановилась?
   - На хранителях, вы сказали что они...
   - Ага, вспомнила, - перебила Атека хранительница, - они объединяют в себе мощь драконов и разум человека.
   - Но ведь драконы тоже разумны, - вставил юноша.
   - Разумны, но по другому. Если дракона лишить магии, они через какое-то время впадают в безумие. Не спрашивай меня, почему так происходит, не все тайны мне подвластны, - опережая вопрос Атека, произнесла женщина. - Но мой учитель рассказывал, что драконы способны находить дорогу в другие миры.
   - Существуют другие миры?
   Женщина схватила чашку и бросила её в Атека. В последний момент он успел уклониться, но вода, находящаяся в чашке все-таки достигла своей цели.
   - В следующий раз в тебя полетит нож! - предупредила она юношу.
   - Я больше не буду!
   - Так вот, именно в других мирах драконы и обретают свою силу. Сложность в том, что такие проходы можно пробить не везде и не всегда, да и не каждый дракон может это. Поэтому одним и тем же проходом пользуются многие драконы. Ещё одна важная деталь - драконы возвращаются в наш мир только тем путем, по которому пришли. Именно эта особенность делает хранителей опасными для драконов, так как они могут находить и запечатывать проходы. Ну, всё, на сегодня хватит, я устала, - зевая, произнесла Клилевина.
   - Госпожа, а...
   - Что ещё? - раздраженно перебила женщина.
   - Нет, ничего, - отмахнулся Атек, не желая больше злить хранительницу.
   - Ладно, говори, раз начал. Чего хотел?
   - Я хотел спросить. Вы маг?
   - Ты чем слушал? - устало произнесла женщина. - Да, маг.
   - Значить и я маг?
   - С чего это? - искренне удивилась Клилевина.
   - Ну как, у меня ведь тоже печать дракона, значит я- хранитель, как и вы. Поэтому я тоже...
   - Какой ты быстрый, - усмехнулась женщина, - Печать только открывает каналы, по которым ты можешь получать силу. А вот как её применять, этому надо долго учиться.
   - Сколько, госпожа?
   - Всю жизнь.
   - Всю жизнь! - разочаровано произнес Атек (он то думал, что печать уже сделала его волшебником).
   - Если очень будешь стараться, то глядишь, через пару лет сможешь что-нибудь простенькое сотворить.
   Женщина вновь зевнула.
   - Что же мне теперь в школу магов идти?
   - Нет, школа магов тебе не поможет.
   - Почему?
   - Обучить хранителя может только хранитель, - устало произнесла женщина.
   - А кто меня будет обучать?
   - Придется мне!
   Клилевина поднялась, давая понять - разговор закончен.
   - А когда начнется обучение?
   - Завтра, ели я высплюсь, - ответила хранительница на пороге своей комнаты.
   - Госпожа, я..., я не могу стать вашим учеником, - тихо произнес Атек.
   - Не можешь? Почему? - удивилась Клилевина, явно не ожидая услышать такое в ответ.
   - Я очень хочу, но... не могу. Я обещал помощь другому человеку.
   - Ты понимаешь, что отказываешься от своей судьбы. Второго шанса у тебя не будет.
   - Я обещал, - твердо произнес юноша.
   - Давай завтра всё решим, - махнула рукой женщина.
   - Нет, я ухожу прямо сейчас.
   - И куда ты направляешься?
   - В город.
   - И это несмотря на то, что я тебе рассказала?
   - У меня нет другого выбора.
   - Но ты нарушишь свое обещание, если тебя поймают, а тебя поймают, не сомневайся! - заверила Клилевина.
   Слова женщины заставили юношу задуматься. Он опустился на постель, взвешивая все за и против. Атек даже не заметил, как хранительница исчезла в проеме, а затем, спустя несколько секунд вернулась назад.
  Упавший со звоном возле ног кожаный мешочек вывел Атека из состояния задумчивости.
   - Что это? - глядя на мешочек, спросил Атек.
   - Деньги.
   Юноша высыпал на ладонь содержимое кошелька.
   - Я не могу их взять.
   - Почему?
   - Мне за всю жизнь столько не заработать.
   - А я говорила, что их нужно вернуть, - усмехнулась Клилевина.
   - Нет, но...
   - Если тебя схватят, получится, что я зря тебя спасла. А теперь давай спать, - прервала Атека женщина.
   Хранительница скрылась в проеме. Закрывшаяся за ней плита лишила юношу возможности высказаться. Атек опустился на постель. С одной стороны его устраивал такой поворот, с другой - он боялся брать деньги, почувствовав, что отдавать придется не только золотом.
   Наконец Атек принял решение. Он взял сумку с вещами и направился к выходу.
   - Неужели ты надеешься выйти отсюда без меня, - раздалось из-за спины юноши.
   Атек повернулся и увидел одетую хранительницу.
   - Госпожа, я не...
   - Если бы не хотел, то не делал, - прервала женщина Атека. - Знала, что не останешься. Вот решила проводить тебя, а то опять во что-нибудь вляпаешься... Всё равно сон ушел. Угораздило же спасти тебя. Вот теперь приходится расплачиваться за свою доброту. Пошли и деньги не забудь!
   Последнее было произнесено так, что юноша не рискнул ослушаться. Он быстро взял мешочек с золотыми монетами и засунул его за пазуху в потайной карман.
  
   Атек шел следом за хранительницей, в тайне радуясь, что женщина захотела его проводить. Тропа, по которой его вела Клилевина, шла по самому верху горного хребта, да и тропой её можно было назвать с большой натяжкой, но хранительница упорно двигалась вперед, не обращая внимание на усталое сопение за спиной. Через три часа Клилевина вывела юношу к морю.
   - Ну, вот мы и пришли, - произнесла женщина.
   Клилевина, несмотря на переход, совсем не выглядела усталой. Жуя сорванную соломинку, она спокойно смотрела на раскинувшийся перед ней морской простор. В отличии от своей спасительницы, Атек был жалок. Раскрасневшееся лицо, покрытое бусинками пота, сбитые в кровь колени и локти свидетельствовали о том, что путешествие по горам для юноши далось нелегко. С трудом спустившись к морю, Атек плюхнулся на валун возле хранительницы.
   - Дальше я не пойду, мне пора возвращаться. Скажи своему другу о моём предложении обучать тебя. Буду ждать вас здесь завтра до полудня.
   Не дожидаясь ответа, хранительница повернулась и направилась к тропинке, по которой они только что пришли.
   Когда женщина скрылась из вида, Атек стянул с себя одежду и, кряхтя, вошел в воду. Морская вода приятной прохладой обволакла разгоряченное тело, снимая усталость и напряжение.
   Атек вышел на берег, чувствуя себя уже гораздо лучше. Взяв в руки одежду, он поморщил нос. Недолго думая, юноша направился опять к морю. Стирка не заняла много времени. Он аккуратно разложил вещи на камнях и улегся тут же рядом.
   "Прошло всего два дня, а кажется, полжизни прожил", - подумал он, - "Что же дальше будет"?
   Через пару часов Атек оделся и направился в деревню, где его ожидал наездник
  
  ГЛАВА 7
  
   Изумрудный лежал как раз напротив щели в двери. Он специально занял такую позицию, чтобы вовремя заметить приближение незваных гостей. Силы наездника после битвы с магом потихоньку восстанавливались, вместе с ними в душу проникала и горечь от потери. Он старался не думать об этом, но у него плохо получалось. Постепенно душевная боль пересилила физическую - она заполнила душу глубокой тоской. Изумрудный винил только себя в гибели друга. Дракон, самое близкое и родное существо на свете пожертвовал собой, ради его спасения, принял на себя всю мощь магического удара. И вот он, наездник императорских драконов лежит на земляном полу в лачуге нищего оборванца, а прах боевого товарища остался на берегу моря.
   Изумрудному стало трудно дышать, грудь, словно сдавили железным обручем, на глаза опустилась пелена.
  Наездник вытер глаза и, несмотря на боль, набрал полную грудь воздуха; на мгновение он задержал дыхание, затем медленно выдохнул через нос. Изумрудный повторил упражнение несколько раз, и волна отчаянья схлынула.
   "Где, произошла ошибка, когда рок поставил на мне свою метку"? - голова раскалывалась от мыслей. - "Где, когда я упустил что-то важное? Чего не хватило мне для победы? Почему я не смог спасти друга?"
   - Надо все вспомнить, - прошептал Изумрудный, не в силах больше выдержать давящую на него тишину.
  
   Всё началось в тот день, когда капитан наездников приказал ему явиться во дворец императора.
   Гонец прибыл в Туманный замок утром, когда Изумрудный, изнывая от скуки, уговаривал дракона выйти в море, "размять косточки".
   - Господин, - окликнул Изумрудного начальник караула, - к вам гонец из дворца.
   "Не мог на четверть часа позже приехать", - недовольно подумал наездник. - "Глядишь и уговорил бы этого лежебоку".
   Изумрудный в сердцах пнул дракона и тут же запрыгал на одной ноге.
   "Хе-хе-хе" - раздался скрипучий смех дракона в голове наездника.
   -Чего смеешься, больно, - обиделся Изумрудный.
   "Ничего, это научит тебя старших уважать", - злорадствовал дракон.
   - Хорошо, научусь, а сейчас готовься, полетим во дворец.
   "Может в море"?
   - Раньше надо было соглашаться, теперь у нас нет выбора.
   Дракон фыркнул и сполз в воду.
   - Да ладно, что ты, слетаем, развлечемся по дороге.
   "Никого пугать не буду" - прервал наездника дракон.
   - Что это за развлечение, если пугать нельзя? Мы не сильно, потихоньку, - предложил Изумрудный.
   Дракон высунулся из воды и издал рык, оскалив зубы.
   - Хорошо, не будем, так не будем, - быстро согласился наездник.
   Отойдя подольше от воды, почти у самой лестницы он обернулся.
   - Надо пожалеть старичка, а то действительно рассыплешься. Вон слуги жалуются, что устали за тобой песок подме...
   Договорить Изумрудный не успел, глаза дракона заволокло мутной пеленой, и через секунду на то место, где только что стоял наездник, плюхнулся водяной столб.
   - Я же говорю, стареешь, - высунувшись из-за угла, засмеялся наездник.
   "Смотри, как бы этот старик не позавтракал одним острословом"
   - Эй-эй-эй, осторожней дружище! Неразборчивость в еде может привести к несварению желудка, - с иронией произнес Изумрудный, спускаясь по ступенькам.
   "Ишь, какой заботливый выискался".
   - Ели не я, то кто ещё о тебе, старом ворчуне позаботится.
   Наездник едва успел отскочить в сторону, спасаясь от удара драконьего хвоста.
   - Да, реакция уже не та, - балансируя на выступе, продолжал наездник досаждать другу.
   Дракон взмахнул крыльями, и порыв воздуха сбросил Изумрудного в воду. Дракон подцепил зубами за ремень барахтающегося в воде наездника.
   "Что ты теперь скажешь, человечишка"?
   - Помилуй, умоляю тебя, помилуй могущественный повелитель моря!- комично заламывая руки, жалобно заскулил наездник.
   "Поздно".
   Дракон подбросил человека в воздух и разинул пасть. Стоило Изумрудному упасть на шершавый язык, как пасть захлопнулась.
   - Фу, Из, ты что падалью питаешься,? - раздался приглушенный голос наездника.
   Вместо ответа дракон отрыгнул.
   - Из, открой пасть, я сейчас задохнусь! - заорал Изумрудный.
   Дракон меду тем втянул воздух через ноздри, создавая вихрь внутри пасти. Это вызвало новый приступ кашля задыхающегося от вони наездника.
   - Всё, всё, сдаюсь. Прости, Из, я больше не буду.
   "То тоже" - усмехнулся дракон и выплюнул человека.
   Оказавшись в воде, наездник стал усердно тереть лицо, постоянно сплевывая слизь, попавшую в рот. Выбравшись на сушу, Изумрудный первым делом снял с себя костюм. Оставшись абсолютно голым, он брезгливо отодвинул от себя снятую одежду.
   - Всё, теперь придется выкидывать, - обнюхивая руки пожаловался Изумрудный. - Между прочим, мой любимый костюм.
   "Ничего, это научит тебя уважать старших".
   - Ага, как же, - усмехнулся наездник.
   Дракон угрожающе рыкнул.
   - Ой - ой - ой, как страшно, - скривил рожицу наезлник.
   "Нет, я точно тебя когда-нибудь сожру".
   Изумрудный взглянул на друга, а затем подошел к нему и попытался обнять гиганта за шею.
   - Я же не девственница, чтобы меня есть. Да и что ты без меня будешь делать? Опять диких задирать?
   "А ведь прав стервец, куда я без него".
   У гиганта заныло сердце от одной мысли, что он может потерять этого сорванца.
   "Ладно, не буду тебя есть, а то и впрямь желудок испорчу".
   - Спасибо, Из, ты настоящий друг! - прижимаясь щекой к морде дракона, радостно крикнул Изумрудный. - Я побежал переодеваться. Полетишь со мной, или мне пешим ходом отправляться?
   "Через час буду готов".
   - Хорошо, только не увлекайся охотой! - крикнул наездник уже с лестницы.
   "Мал ещё мне указывать", - раздалось в голове человека, и послышался всплеск.
   Изумрудный оглянулся. Из воды на несколько секунд появился спиной плавник. Чешуйки дракона тускло сверкнули, отражая свет факелов, и в следующий миг скрылись под водой.
   "Зря я так с ним", - устыдился своих слов наездник. - "Из немолод. Точно когда-нибудь из-за своего языка пострадаю".
   Дракон, которого наездник ласково звал Из, действительно был стар, что было весьма необычно. Драконы могли жить до тысячи лет, а может и больше, кто знает, но они редко переваливали за пятисотенный рубеж. И все из-за своего вспыльчивого характера. Если встречались императорский и вольный (дикий) драконы, драки было не избежать, несмотря на родство. Случались они и среди императорских драконов, но здесь обычно все заканчивалось миром, если успевал вмешиваться кто-нибудь из наездников.
  
   До дворца Изумрудный добирался два часа, с учётом того, что четверть час они потратили на остановку у харчевни "Сломанное колесо".
   Заведение со странным названием располагалось на пересечении двух трактов: большого северного и восточного.
   Дракон, поддавшись уговорам своего наездника, заложив вираж, грациозно опустился прямо во дворе харчевни. Появление гиганта вызвало переполох, как среди людей, так и среди животных. Злобные дворовые собаки забились в будки и жалобно скулили, испуганные лошади разбили стойло и унеслись прочь, сметая всё на своем пути. Вслед за ними бежали их владельцы и те, кто ещё мог стоять на ногах.
   Изумрудный выждал, пока истерия вокруг слегка уляжется, вылез из седла и, скатившись по гладкой чешуе, направился к харчевне.
  
   Зайдя в "Сломанное колесо", наездник подошел к стойке, за которой застыл сам хозяин заведения. Выглядел он, как обычно выглядят владельцы таких заведений: среднего роста, с животиком и зализанными назад волосами, смазанные маслом. Откуда взялась эта мода у владельцев питейных заведений и постоялых дворов, Изумрудный не знал, но она его жутко раздражала.
   - Кружку тёмного, - сделал заказ наездник и кинул на дубовую стойку монету.
   Звук крутящейся монеты вывел хозяина заведения из ступора.
   - Приветствую вас, господин. Хороший выбор, у нас самое лучшее пиво в округе. Вы будете довольны, - вытирая кружку чистым полотенцем, тараторил без умолка толстяк. - Господин, вы, пожалуйста, дракона... Он же всю скотину... Денег не надо. Я вам еще бочонок в дорогу дам, - всё время сбиваясь, лепетал трактирщик.
   - Ты что, меня гонишь? - нахмурился Изумрудный.
   - Нет, господин, как я могу, - прошептал побледневший хозяин заведения, - только ваш дракон... Он такой большой!
   - Не бойся, ничего не случится с твоей скотиной. Он ест только рыбу, - наездник жестом подозвал хозяина заведения, а затем добавил, - и людей...
   На трактирщика слова Изумрудного настолько подействовали, что он схватился руками за стойку, чтоб не упасть.
   Наездник допил пиво, подмигнул толстяку.
   -Хозяин, а твое пиво и вправду славное, - Изумрудный потянулся, - пожалуй, я здесь до утра задержусь. Да и друг мой пусть порезвится, а то он всё в море, в мо...
   Трактирщик не дал наезднику закончить фразу, свалился за стойку без сознания.
   - Милейший, какой-то вы негостеприимный, - приводя в чувства трактирщика, приговаривал Изумрудный, - я с вами разговариваю, а вы меня не слушаете.
   - Я...я, слушаю, - пролепетал хозяин заведения.
   - А зачем за стойку прячетесь?
   - Я не прячусь, я упал.
   - По моему, вы мне не рады. Знаете, драконы очень чувствительны, когда их наездников обижают.
   В подтверждении слов Изумрудного, с улицы раздался рев дракона, от которого задрожала посуда на полках.
   - Господин, я очень горд, что моё заведение посетил императорский наездник. Это честь для меня, но я маленький человек, и эта харчевня - всё, что есть у меня. Сжальтесь, не губите, - трактирщик хотел у пасть на колени перед наездником, но тот удержал его. - Господин, возьмите два бочонка моего пива и выпейте со своими друзьями.
   Изумрудный, нахмурив брови, долго смотрел на трактирщика, а затем все-таки решил согласиться:
   - Хорошо, тащи свои бочонки.
   Наездник неспеша направился к выходу, и лишь когда стукнула входная дверь, до хозяина заведения дошло: его харчевне ничего не угрожает. Трактирщик вскочил на ноги и бегом бросился в подвал за пивом; спустя несколько мгновений он, пыхтя и сопя от усердия, выполз обратно с бочонком пива на пузе.
   - Господин, господин, - окликнул он наездника, не решаясь подойти к дракону, - возьмите в дорогу.
   Изумрудный, увидев старания трактирщика, рассмеялся.
   - Я буду платить тебе по серебреному щиту за большую бочку твоего пива. Знаешь где мой замок? - спросил наездник.
   - Нет, но я слышал о нем, - ответил хозяин харчевни.
   - Будишь каждый месяц привозить бочку в замок. Но учти, если пиво перестанет мне нравиться, то в следующий раз приземлюсь на крыше твоего дома.
   В следующее мгновение дракон, поднимая клубы пыли, поднялся в воздух.
   Изумрудный, сидя в седле на спине дракона, чувствовал себя вполне счастливым.
   "Да, я счастлив", - признался он себе, - "У меня преданный друг, я молод, силен, у меня есть море, небо. Я счастлив!"
   Его распирало от переполнявших чувств, и он заорал во всё горло.
   "Эх, молодежь" - усмехнулся дракон, он хотел его одёрнуть, но потом передумал. - "Пусть тешиться, пока есть возможность"
   Он сам, поднимаясь ввысь, до сих пор испытывал восторг, правда это происходило всё реже. Он был уже немолод, и летать становилось всё тяжелей.
   В следующий миг дракон почувствовал, как его крыла коснулся поток воздуха. Два взмаха крыльями - и вот он уже в самой середине потока. Сила ветра подхватила его и понесла вперед, позволяя немного отдохнуть.
   Захлестываемый эмоциями Изумрудный и не заметил, как лес, тянущийся от самого замка, кончился. Теперь внизу мелькали обработанные земли. Нити дорог всё чаще перерезали поля, убегая за горизонт. Через полчаса приближение столицы стало чувствоваться сильнее. Чаще попадались деревни, да и дороги не были так безлюдны. По ним в сторону Стойкора, столицы империи фаров, двигались обозы купцов и одинокие повозки крестьян. Конечно, здесь не было такого столпотворения, как на восточном тракте, упирающегося в ворота Абмарка, крупнейшего города и порта империи.
   Изумрудный при воспоминании об Абмарке поморщился. Он был там по приказу капитана наездников, выискивал колдунов с острова Зии, тайно проникавших в империю на купеческих кораблях из Саторака. Город ему совсем не понравился - слишком большой, много народа, много шума, грязи, нищих, воров, стражи, и вообще - всего слишком много. Изумрудный большую часть жизни провел в Туманном замке и терялся в больших городах. К счастью Стойкор таковым не являлся. Правители империи не терпели суеты и шума, они строго ограничили количество поданных, имеющих право проживать в столице. Этой привилегией были наделены не только ограниченное число торговцев и прислуга во дворце, а также целая армия чиновников. Писари, гонцы, судьи, распорядители, заседатели занимали весь нижний город, кстати, простые граждане империи имели доступ только в нижний город. В средний город могли пройти лишь те, кто проживал в самой столице или приглашенные гости. Получить такое разрешение было также сложно, как разрешение на поселение в Стойкоре, поэтому все, кто шел в столицу по делам, останавливался или Угурусе, или в Себурге, находившихся в десяти километрах от столицы. Оба городка представляли из себя череду постоялых дворов и трактиров.
   Столица империи делилась на три части. Самой большой частью был нижний город - он начинался сразу за городской стеной и состоял в основном из одноэтажных каменных домов. Деревянные здания не строили в столице, опасаясь пожаров. Здесь в основном находились конторы мелких чиновников и дома тех, кто работал и служил в среднем городе. В среднем городе осели чиновники средней руки и знать, которая была вхожа во дворец, но не заслужила чести быть рядом с императором. Самая недоступная часть столицы - высший город. Здесь находился императорский дворец и казармы гвардейцев. Дворец располагался на вершине скалистого утеса, который с трех сторон окружала река. Сам основание утеса было обнесено высокой стеной, высотой в несколько десятков метров. В глубине цитадели находились конюшни, мастерские и казармы красного полка. В центральной части крепости находилась башня с золотыми воротами. Раз в год, в день рождения императора ворота открывались полностью для прохода через них императорских гвардейцев. Единственный мост, перекинутый через бурную Ирию, тоже походил на крепость. Круглые многоярусные башни по бокам центральной части моста походили на двух великанов, Колосов, стороживших проход. От моста начиналась дорога. Она, словно змея, ползла по крутому склону утёса и заканчиваясь у ворот резиденции императора.
   Старый императорский дворец не поражал воображение роскошью и убранством. Невысокие толстые стены с окнами бойницами служили ещё одним напоминанием о суровых временах, когда правители фаров больше заботились о безопасности, чем о роскоши.
   Рядом со старым императорским дворцом расположились более поздние постройки. Самым прекрасным из них был дворец "Четырёх стихий". Он поражал своим величием и грандиозными масштабами. Трехъярусное здание величественно возвышалось над прудом и садом. На высоком цоколе начинался первый этаж, богатый изогнутыми линиями, резными стенами и узорчатыми карнизами. Большие окна сверкали разноцветными витражами, повествующие о великих деяниях императоров. На втором ярусе по периметру между оконными проемами располагались статуи правителей империи. Третий этаж венчал огромный, стеклянный купол, который на своих плечах держали скульптуры богов четырех стихий в образе могучих воинов.
  
   Подлетая к стенам столицы, Изумрудный заметил, как на двух ближайших к нему башнях развернулись в его сторону "скорпионы". Ещё за секунду до этого он ощутил всплеск магической силы с третей центральной башни. Его медальон завибрировал и стал теплым. Через мгновение вибрация исчезла. Дежурный маг уловил сигнал медальона и отменил тревогу. Наездник оглянулся, расчеты на башнях не спеша, разворачивали свои метательные орудия в исходное положение, а один из стражей даже помахал ему рукой.
   "Хорошая вещь - медальон наездника", - подумал Изумрудный. - "Не надо стоять у ворот и ждать очереди, пока сверят бумаги и печати".
   Наездник не зря гордился своим медальоном. Любой маг, обязательно дежуривший на стенах крепости, мог распознать наложенные на знак наездника опознавательные чары. Нельзя было подделать медальон, или украсть. Любой, кто прикасался к амулету, получал сильный ожог и умирал от болевого шока.
   Изумрудный дал команду снижаться. Прохожие внизу, заметив дракона, старались быстрей скрыться в узком переулке или подворотне. Он усмехнулся, наблюдая, как разбегаются люди, единственное, что немного портило настроение, так это встреча с Скирадом, начальником имперской канцелярии. Вельможный чиновник требовал от наездников прибывать во дворец без драконов. Но каждый раз наездники пренебрегали данным указом, стойко выдерживая нотации чиновника. Противостояние чиновника и наездников превратилось в главную забаву придворных, делались даже ставки: удастся наездникам ускользнуть от Скикорада или нет.
   Дракон приземлился на площади у нижних ворот. Для большего эффекта он пару раз взмахнул крыльями, подняв клубы пыли. От усталости Из не рассчитал силы, и поток воздуха перевернул несколько лотков. Послышались возмущенные крики, но быстро смокли, стоило дракону повернуться в сторону недовольных торговцев.
   На площади всегда было много зевак, жаждущих развлечений. Правда, было немало и тех, кто ждал аудиенции во дворце. Сквозь толпу пробирался капитан нижней стражи, на лице которого легко читалось, что он думает об Изумрудном и его драконе.
   - Приветствую вас, господин. Я капитан нижней стражи, Бот Нар, - представился воин.
   - Я Изумрудный, - назвался наездник, хотя мог этого и не делать, - доложите о моём прибытии.
   Слова наездника удивили капитана. Императорские наездники обычно являлись во дворец без предварительного доклада.
   - Хорошо, господин, ожидайте, - произнес капитан и исчез в толпе.
   Изумрудный вылез из седла и, красиво скатившись вниз, стал прохаживаться возле дракона, подмигивая красавицам, которые одаривали его восхищенными взглядами.
   "И не стыдно тебе пользоваться своим положением" - раздалось в голове наездника.
   "Ты это о чём?" - так же мысленно ответил дракону Изумрудный.
   "О девушках"
   "Нет, не стыдно, стыдно, что я редко бываю в их постелях"
   "А как же Лекса, Мила? Всех перечислять?"
   "Прислуга не в счёт".
   "Почему?"
   "Не важно, не в счёт и всё".
   "Почему?"
   От дальнейших пояснений наездника спас появившийся капитан в сопровождении десятника верхней стражи.
   - Господин, - десятник поклонился, - вас ожидают.
   - Ну что, полетели, только прошу тебя, потише там, - наездник кивнул в сторону утеса, - маши крыльями.
   "Испугался?" - усмехнулся дракон.
   - Хочешь отправиться с проверкой в северные гарнизоны? - спросил Изумрудный вместо ответа.
   "Бр-р-р", - мотнул головой дракон. - "Нет, не хочу".
   Он хоть и имел толстую шкуру, но не терпел холод.
   Через несколько минут они опустились на площадку у северной стены дворца. Здесь их встречали два мага шестого круга и лейтенант императорской гвардии.
  Едва Изумрудный слез с дракона, один из магов направил на него свой посох. На секунду наездника окутало светящееся облако.
   - Он чист, - произнес маг, после чего к Изумрудному подошел гвардеец.
   - Господин, идите за мной, вас ожидает император. Лейтенант развернулся и направился внутрь дворца.
   "Ого, что-то серьезное намечается, раз ведут к самому императору", - подумал наездник. - "Жаль".
   Изумрудный посмотрел на клочок бумаги, который ему сунула в руку одна красотка перед самым взлетом. Наездник скомкал бумажку, собираясь её выкинуть, но в последний момент передумал.
   "А может, и успею", - пряча записку в карман, решил он.
   "Я здесь не останусь", - вдруг раздалось в голове наездника, он даже остановился от неожиданности.
   " Почему?"
   "Мне здесь не нравиться. Не люблю, когда вокруг суетятся".
   "И куда ты собрался?"
   "Здесь, недалеко я приметил одно озеро с серными источниками. Слетаю, косточки погрею". -
   Дракон взмахнул крыльями и поднялся в воздух.
   - Почему улетел ваш дракон? - оглянувшись, спросил лейтенант.
   - Ему не нравится, когда рядом много народа, - ответил Изумрудный.
   - Но он же один, вы не бои...
   - А вы не боитесь рассерженного дракона? Если нет, то я его верну, - перебил лейтенанта наездник.
   - Пожалуй, не стоит, - краснея, произнес гвардеец. - Следуйте за мной, император ждет вас.
   Чтобы скрыть неловкость, лейтенант повернулся и быстрым шагом направился к двери.
   В отличие от предыдущих посещений дворца, Изумрудного вели по абсолютно незнакомым коридорам - в них не было бросающейся в глаза роскоши, наоборот, всё скромно, даже как-то слишком просто для дворца. Стража в коридорах тоже была другая. Вместо высоких красавцев у парадного входа, здесь в основном встречались ветераны, побывавшие не в одном сражение, о чем говорили их многочисленные шрамы.
   Изумрудный шел за лейтенантом, не скрывая своего любопытства. Свернув в очередной раз, наездник почувствовал, как на долю секунды у него закружилась голова, пол и стены поплыли. От направленного на него магического луча зачесалась кожа. Правда, всё быстро прекратилось.
   "Хм", - усмехнулся Изумрудный. - "Они что, специально меня водят по коридорам? Проверяют? Для чего?"
   Наконец его подвели к двери, от которой так разило магией, что он невольно почувствовал себя маленькой букашкой. Волна страха накрыла его. Внутри наездника всё сжалось от гнетущего чувства опасности. Ему хотелось одного - повернуться и убежать, спрятаться в самый дальний угол и не выходить, пока не придет могущественный император.
   Изумрудный медлил, хотя понимал - ещё немного, и у него не останется и капли смелости, чтобы открыть дверь. Он закрыл глаза и с замиранием сердца толкнул дверь... К своему изумлению Изумрудный понял - он не провалился в пропасть, не был испепелен огнем! Наездник открыл глаза и увидел, что стоит в дверях кабинета, где его дожидались император с капитаном наездников.
   - Днак, погляди, какая у нас молодёжь! - с интересом разглядывая вошедшего наездника, обратился император к капитану. - Через "дверь страха" не каждый маг-мастер проходит, а этот только пару секунд и сомневался. Ты прав, он нам подходит.
   "Ну вот, накаркал!" - подумал Изумрудный.
   - Мы пригласили вас, чтобы поручить опасное, трудное, но очень важное для империи дело, - начал свою речь император. - Капитан С`Поир весьма лестно отзывался о вас, поэтому мы не сомневаемся в успехе...
   Император замолчал.
   "Интересно, успею я... Тьфу, о чем я думаю!" - оборвал себя Изумрудный (он никак не мог сосредоточиться на словах правителя).
   - Не скрою, до вас мы послали ещё двух наездников - они не вернулись. Вас это не пугает?
   Наездник в ответ пожал плечами.
   - Что вы знаете о землях баронов? - в разговор вступил капитан императорских наездников на драконах.
   - Почти ничего.
   - Тогда слушайте. Часть империи, которую принято называть землями баронов, расположилась на юго-востоке. Это самые дальние наши владения. Когда-то они были независимы, и каждое баронство жило по своим законам. Земли там бедные, поэтому набеги на соседей - один из способов выжить. Со временем бароны настолько распоясались, что стали совершать набеги на остальные земли империи. Конец этому безобразию положил Етор третий - он захватил земли баронов и быстро навел там порядок. Замки баронов, которые пытались сопротивляться, Етор третий разрушил, а их владельцев повесил на перекрестках дорог. Два столетия бароны вели себя смирно, но три года назад всё изменилось. Сначала бароны стали задерживать выплаты налогов, ссылаясь на засуху. Туда послали отряд бездушных - он исчез бесследно. Тем временем в докладах доносчиков всё чаще упоминалось о сброде, наводнивший земли баронов. Некоторые местные правители в открытую укрепляют свои родовые замки, хотя им запрещено это делать указом императора.
   Капитан взглянул на императора, спрашивая разрешение на продолжение разговора. Государь кивнул головой и Днак продолжил:
   - Сами бароны не смогли бы решились на столь открытое противостояние империи. Не хватило бы не сил, не мужества. Несмотря на некоторые трудности, империя способна справиться с кучкой обнаглевших выскочек. И они это прекрасно знают. Значит, за ними кто-то стоит.
   Слушая капитана, наездник время от времени бросал взгляд на императора.
   "Что-то изменилось в нем", - подумал он (сомнения начали грызть его душу, едва он преступил порог кабинета).
   "В первый раз на что-то толковое решился этот кровопийца. Вообще всё как-то странно... Прием в драконьей башне", - подумал Изумрудный. - "Раньше император сюда ни ногой, а теперь вон что. Странно".
   И в этот момент до наездника дошло, что в императоре изменилось.
   "Глаза, да, глаза - они ожили!"
   Перед Изумрудным на миг всплыл былой император, тот, с которым он встречался раньше. Те глаза государя смотрели на наездника, как на пустое место.
   - Вам придется отправиться в земли баронов и разузнать, что там происходит. Будьте предельно осторожны! Вы последний, кого мы можем туда послать, - голос императора оторвал наездника от его мыслей.
   Государь достал из вороха бумаг, лежащих на столе, свиток.
   - Этот документ даёт вам право действовать от лица императора. Но мы советуем вам пользоваться им осмотрительней. Лояльность к короне у баронов - лишь видимость... Зачастую, и эта видимость отсутствует. Мы распорядились, чтобы вам выдали золото. В средствах вас не ограничиваем, но помните: у империи трудные времена. У меня всё, - закончил император.
   Наездник поклонился и вышел.
   - Изумрудный, - уже в коридоре окликнул наездника капитан, - не спеши, давай, пройдем ко мне.
   Идти им пришлось недолго. Кабинет капитана располагался в метрах двадцати, за следующим поворотом коридора.
   Днак остановился перед дубовой дверью. Обычная с виду дверь, но стоило Изумрудному подойти, как он уткнулся на невидимую преграду. Капитан сделал еле уловимый жест, и преграда исчезла, а на двери засветились золотом руны, выстроенные в затейливый узор. Днак приложил руку к пентаграмме, находящейся в центре двери, прошептал заклинание. В следующий миг дверь бесшумно открылась.
   "Ну и дела здесь творятся", - удивился наездник. - "От кого они защищаются? Мало им стражи на каждом повороте, так ещё заклинаний на каждой двери навешано тьма тьмущая. Сделаешь шаг не в тут сторону, как шарахнет. Нет, надо скорей отсюда валить. Да чтоб я сюда ещё раз... Хотя прикажут - никуда не денешься".
   - Заходи, - хмуро произнес капитан.
   Изумрудный впервые был в этом кабинете. Как и у императора, здесь было скромно, только то, что нужно для работы. Второй схожей чертой с императорским кабинетом - хаос, творившийся на столе капитана, та же гора бумаг, свертков, книг.
   "Как они в таком бардаке что-то находят?" - подумал наездник.
   Единственное место, где сохранился относительный порядок, - камин и два кресла возле него.
   - Проходи, усаживайся, - показал на кресло капитан. - Я сейчас.
   Сел в огромное, но довольно-таки удобное кресло, Изумрудный продолжил рассматривать кабинет. Помещение было мрачноватое. То ли от недостатка света (горело всего три свечи: одна на столе, две на камине), то ли от того, что в кабинете не было окон. Ковры, висевшие на стенах, не придавали помещению уюта, наоборот, казались пыльными и грязными. Наездник посмотрел наверх, но потолок был скрыт полумраком.
   "Да-да, там что угодно можно спрятать", - подумал он, казалось, будто из темноты за ним кто-то наблюдает.
   Через пару минут вернулся капитан, неся в руках несколько пузырьков и коробочек, в которых лекари обычно хранят свои бальзамы и мази.
   - Я кое-что приготовил тебе в дорогу, - расставляя стеклянные сосуды на каминной полке, произнес Днак.
   - Что это? - спросил наездник.
   - Сейчас все объясню. Начнем, пожалуй, с этой, - капитан взял синюю коробочку. - Всем известно, у наездников не растет щетина, как у нормальных людей. Эта мазь позволит тебе вырастить бороду за день. Только учти - через два дня борода начнет осыпаться.
   - А зачем мне борода? - не понял Изумрудный.
   - Чтобы скрыть, кто ты на самом деле. Потерпи, давай я сначала всё расскажу, - нахмурился капитан. - Так, продолжим. Здесь, - Днак взял пузырек с зеленой жидкостью, - краска, которая меняет цвет кожи.
  Просто вылей содержимое в купель и посиди в ней минут десять. После купания твоя кожа приобретет бронзовый оттенок. Что у нас дальше..., ага, темный флакон. С ним будь осторожнее, несколько капель в кувшин - и на твоей голове не останется ни одного волоска.
   - А это мне зачем?
   - На юге многие мужчины бреют голову, а их кожа имеет бронзовый оттенок. Капнешь из двух флаконов и сойдешь за местного, - разъяснил капитан. - Ну и это ещё не всё. Я приготовил тебе в дорогу несколько амулетов.
   Изумрудный уставился на капитана. В его глазах читался вопрос: зачем ему, магу амулеты?
   - Успокойся, - произнес Днак, увидев реакцию наездника, - никто не сомневается в твоей силе, но бывает и она кончается. Рядом никого не будет, чтобы помочь, поэтому я буду чувствовать себя спокойнее, если ты возьмешь с собой несколько заряженных артефактов. Теперь подробней.
   Капитан открыл шкатулку и вытащил оттуда серебряный браслет.
   - Браслет не позволит проследить за твоей аурой. Но учти, ты будешь невидим для всех и для нас тоже, поэтому не носи его постоянно. И последняя вещица... Капитан вытащил из кармана мешочек и положил его на колени.
   -Здесь астрокил. Я настроил его на тебя.
   Днак развязал лямки мешочка, вытащил из него цепочку с маленьким камешком бледно-розового цвета. Камень имел форму неправильного квадрата с округленными углами.
   - Астрокил предупредит тебя, если рядом кто-то ворожит, также он сможет защитить тебя от магической атаки среднего уровня, но только от одной. После чего он потеряет свою силу. Береги его! Камень забирает энергию, поэтому носи его не больше пяти часов в день, или заболеешь.
   Капитан наездников замолчал и обвел взглядом стол, проверяя, не забыл ли он чего-нибудь.
   - Ну, вроде все... Нет, я кое-что забыл.
   Днак подошел к стойке с оружием и снял меч с подставки, стоящей отдельно от других.
   - Вот, возьми, я выковал сам, - протянул он клинок. - Простая броня для него - не преграда, при должном обращении, конечно. Вот теперь всё.
   От подарка у Изумрудного перехватило дыхание. Хоть он и предпочитал копье, от такого меча отказаться не мог.
   - Когда ты намерен отправиться? - усаживаясь на своё место, спросил Днак.
   - Послезавтра, - любуясь мечом, ответил Изумрудный.
  
  
   ГЛАВА 8
  
   Шорох шагов, доносившийся с тропы, ведущей к лачуге, вернул наездника к действительности. Он, стараясь быть не замеченным, перебрался в угол, где находился лаз. С трудом протиснувшись в дырку под стеной, Изумрудный ужом переполз в кусты, росшие неподалеку.
   - Господин, где вы? - послышалось из хижины. - Это я, Атек.
   Спустя несколько секунд юноша показался из-за угла хижины.
   - Господин, где вы? Это я, Атек, - вновь позвал он наездника.
   Изумрудный хорошо видел юношу, но не спешил покидать своего убежища.
   Атек ещё раз окликнул его, затем вернулся в дом.
   Наездник выждал ещё минут десять, после чего вылез из кустов. Он обошел хижину и лишь убедившись, что в доме и возле него нет чужаков, направился к двери.
   Юноша возился возле очага, когда скрипнула входная дверь.
   - Господин! - вскрикнул Атек, и его лицо засветилось улыбкой. - Где вы были, я уже начал беспокоиться.
   - О чем?
   - Что о чем? - не понял юноша.
   - О чем беспокоиться, - уточнил Изумрудный.
   - О вас, мало ли что могло случиться, пока меня не было, - нарезая ножом щепки, ответил Атек. - Есть хотите?
   - Да, - кивнул наездник.
   - Сейчас приготовлю уху, а если не хотите ждать, возьмите вяленой рыбы или сыра. Я в деревню заскочил к старой Талонихе - у неё козы молоко вкусное дают, а сыр м-м-м, - причмокнул юноша. - Я бы его каждый день ел, кабы деньги были.
   - Атек, я так понял, тебе удалось пристроить золото? - прервал юношу Изумрудный.
   - Э...э, не совсем...
   Нож, которым юноша чистил рыбу, соскочил и полоснул его по пальцу.
   - А-а-а, чтоб тебя! - выругался Атек и засунул порезанный палец в рот.
   - Ответь мне, тебе удалось продать золото? Да или нет? - развернув юношу к себе лицом, спросил наездник.
   - Нет, - опустил глаза юноша.
   - Откуда тогда деньги? - продолжал допытываться Изумрудный.
   Атек вырвался из крепких рук наездника, подошел к куче тряпья, валявшегося с боку от постели и оторвал от куска ткани узкую полозку.
   - Я жду ответа.
   - Мне их дали, - перематывая палец, ответил юноша.
   - Кто?
   - Клилевина.
   - Кто? - переспросил мужчина, не веря своим ушам.
   - Клилевина, - повторил Атек.
   Где-то с минуту наездник "переваривал" услышанное, сверля юношу взглядом.
   - А что-нибудь правдоподобней ты придумать не мог? И откуда ты знаешь о Клилевине?
   - От неё самой, - огрызнулся Атек. - Она спасла меня!
   - Расскажи мне всё подробно и с самого начала, - приказал Изумрудный, по выражению его лица можно было догадаться, что он по-прежнему не верит Атеку.
   - А что тут рассказывать? Шел в город, решил срезать путь через горы, заблудился. А тут ещё дождь пошел. Меня, если бы не Клилевина, точно смыло. И сейчас я не с вами бы разговаривал, а лежал разбитый на камнях! - возмутился юноша, обиженный недоверием наездника. - Сами говорили, что деньги нужны! Я принес, даже больше! Между прочим, хранительница сказала, что золото меченое, и меня с ним обязательно поймали. Вы, меня об этом не предупредили!
   Теперь пришла очередь наездника отводить взгляд.
   - Прости, я боялся, что ты откажешься идти в город. Но я тебе надежного человека посоветовал.
   - Хм, надежного, - усмехнулся юноша и отвернулся.
   В хижине повисло неловкое молчание. Первым не выдержал наездник:
   - Ладно, что было, то прошло. Ты со мной? Если захочешь остаться здесь, я пойму тебя.
   - С вами, - буркнул из угла Атек, - только вы больше не обманывайте меня.
   - Даю слово имперского наездника, - пообещал Изумрудный. - Теперь расскажи, как ты встретился с Клилевиной. Старушка давно о себе не давала знать.
   - Она не старуха! - горячо возразил Атек и тут же покраснел.
   - Ого, откуда такая страсть? Уж не попал ли ты под её чары? - усмехнулся Изумрудный.
   - Все равно она не старуха, - смущено произнес юноша.
   - Хорошо, хорошо, не старуха, - согласился наездник. - И все же расскажи, как вы встретились.
   Атек обиженно шмыгнул носом.
   - Брось сердиться, мы же мужчины и не должны сорится из-за пустяков. Правильно? - миролюбиво произнес наездник.
   - Ладно, - уступил уговорам юноша и начал рассказ о встречи с хранительницей.
  
   Когда Атек закончил повествование, у него запершило в горле, он подошел к столу, взял кувшин с водой и сделал несколько жадных глотков.
   - Господин, вы думаете, Клилевина может оказаться врагом? - осторожно спросил юноша, утолив жажду.
   - Не знаю.
   - Но она столько сделала для меня, - не унимался Атек.
   - Наступают тяжелые времена, империя на гране войны, войны, которой еще не было в её истории. Врагом может оказаться даже самый близкий человек, - с горечью произнес Изумрудный.
   - Если она враг, почему мы тогда ещё на свободе?
   - Я не сказал, что она враг.
   - А кто она? - продолжал допытываться юноша.
   - Я не знаю! - резко ответил наездник, которого начала злить настойчивость Атека.
   - Но господин, вы же императорский наездник! - воскликнул юноша.
   - Ну и что.
   - Как ну и что! Вы же главные стражи империи! Вы маги, у вас есть драконы!
   - Да, я императорский наездник, но что это меняет? Здесь. на задворках империи я один, со мной нет ни войска, ни дракона, - Изумрудный тяжело вздохнул. - И при всем, при этом, я - последняя надежа империи.
   - Господин, вы не один, с вами я и Клилевина. Мы справимся.
   - Эх, мне бы твою уверенность, - прошептал Изумрудный, когда юноша вернулся к плите.
   Когда ужин был готов, они молча поели и улеглись спать.
  
   Сон не шел. Наездник долго ворочался, стараясь принять удобное положение, но ему никак не удавалось. Сквозь тонкий, набитый высушенными водорослями матрас чувствовались все неровности на полу.
   - Господин? - тихо позвал наездника Атек.
   - Чего тебе?
   - Как вы решили поступить с Клилевиной? - спросил юноша. - Она ведь будет меня завтра ждать.
   Изумрудный тяжело вздохнул, понимая, что ему не отвертеться от ответа.
   - Если придёт, то встретимся.
   - Господин...
   - Хватит вопросов. Спать, завтра будет трудный день, - оборвал юношу наездник и повернулся к нему спиной.
  
   Изумрудный посмотрел вниз. Под крылом дракона мелькало разбушевавшееся море - оно гнало в сторону берега нескончаемые ряды волн. Пенные воины бросались на скалы и разбиваясь об каменную твердь, превращались в миллионы капель, внутри которых на миг загоралось маленькое солнце. Дракон сделал очередной вираж и пронзая это светящееся облако, устремился вверх. Наездник не сдержался и радостно закричал. Миг счастья прервался, когда на небе появилось гигантское лицо Атека.
   - Господин, - произнесло лицо громовым голосом. Возникший поток воздуха, поднятый дыханием великана, тряхнул наездника, и он едва не выскочил из седла.
   - Господин, - вновь проревел великан, и Изумрудного тряхануло ещё сильней.
   - Господин, пора вставать, - в третий раз произнес великан, и наездник открыл глаза.
   Возле него стоял юноша и тряс его за плечо.
   - Господин, пора вставать, скоро рассветет.
   Изумрудны взглянул в окно - небо только начало светлеть.
   - Ещё ночь, - недовольно буркнул наездник.
   - Деревня просыпается рано, кому в город надо, кому выйти в море, покуда солнце не встало. Так что нам надо успеть проскочить, пока народ не пошел, - пояснил Атек. - Если мы хотим, чтобы нас не увидели. Но если вам всё равно, можно ещё немного поспать.
   - Хорошо, встаю, - потягиваясь, произнес наездник.
   Пока Изумрудный приводил себя в порядок, Атек терпеливо ждал его, сидя у двери.
   - Немного ты хочешь унести с собой, - глядя на поклажу юноши, усмехнулся Изумрудный.
   - Так надо, пусть думают, что я никуда не ушел, а со мной что-то случилось, - ответил юноша.
   - Почему ты решил, что так подумают?
   - Я взял только самое необходимое и продукты. Всё ценное оставил здесь, - пояснил Атек.
   - Да что тут ценного?
   - Раковины, зимние вещи, посуда, - Атек высунул из-под кучи тряпья, сваленных у двери, большую раковину. - Эту раковину я могу обменять или продать. Денег хватит, чтобы протянуть неделю.
   - На воде и хлебе, - вставил наездник.
   - Можно и так сказать, - согласился юноша. - Ну, вы готовы?
   - Да.
   - Тогда пошли.
   Атек подошел к двери, но неожиданно оглянулся и сказал:
   - Господин, подождите меня возле кустов, я пойду, посмотрю, всё ли спокойно.
   Юноша прошел по тропе метров двести, огляделся и лишь потом подал знак наезднику; когда наездник подошел к нему Атек показал на едва заметное ответвление от дорожки.
   - Мы пойдем здесь.
   Они прошли ещё метров пятьсот, затем Атек вновь остановился.
   - Господин, дальше тропа будет совсем узкой, будьте осторожней, - предупредил он наездника.
   Идти было неудобно, из-под ног наездника всё время выскакивали камни - они с шумом падали вниз, вызывая недовольное шипение Атека. Тропинка привела путешественников к обрыву и завернула за каменный выступ. Изумрудный подошел к краю обрыва и, взглянув вниз, присвистнул.
   - Господин, не бойтесь, я здесь всё время хожу, - ободряюще произнес Атек и скрылся за поворотом.
   - Ничего себе узкая, - выдохнул наездник, - да её вообще нет. Может, другой дорогой пойдем! - крикнул он юноше.
   - Нельзя, на берегу староста с сыновьями. Я слышал их голоса, - ответил Атек.
   - Нельзя, так нельзя, - вздохнул Изумрудный и ступил на тропу. - Хорошо, хоть я высоты не боюсь.
   Путь, выбранный Атеком, с большой натяжкой можно было назвать проходимым. Тропинка появилась здесь, благодаря дождям. Потоки воды вымыли мягкие породы, оставив после себя очень узкую каменную дорожку, на которой едва помещались ступни.
   Наездник, осторожно переставляя ноги, тихо ругался. Досталось всем: и императору, пославшего его сюда, и капитану, но больше всего Атеку, избравшему эту тропинку для спуска к морю. Через несколько шагов его рука нащупала что-то металлическое, он попятился назад и увидел, вбитые в скалу кольца с протянутой сквозь них веревкой.
   - О боги, будьте благосклонны к тому, кто это сделал! - прошептал Изумрудный, хватаясь за кольцо.
   Дальше спускаться стало гораздо легче. Правда, веревка закончилась, когда до низа оставалось метров десять.
   - Кто вбил кольца? - спросил запыхавшийся наездник, когда наконец спустился вниз.
   - Я, - ответил юноша.
   - Ты? - не поверил Изумрудный.
   - Да, я так дорогу домой в два раза сокращаю.
   - А где кольца взял? Железо ведь в цене. - всё ещё сомневался наездник.
   - Его море выкинуло. После осенних штормов что хочешь найти можно.
   - Ну, теперь всё понятно, - усмехнулся наездник. Кольца ему сразу показались знакомыми. На кораблях к ним привязывают канаты, удерживающие паруса. Но там, на верху, боясь сорваться, он не задумывался над этим. - И долго ты трудился над тропой?
   - Два года.
   - Да, терпения тебе не занимать, - уважительно произнес наездник. - Ладно, показывай, куда дальше идти.
   - Туда, - юноша махнул рукой вдоль берега. - Только...
   - Только что?
   - Я точно не помню, где мы расстались.
   - Это же было вчера?
   - Сам удивляюсь, - Атек пожал плечами. - Как будто стерли из головы точное место.
   - Штучки в стиле Клилевины, - вздохнул наездник. - Этого стоило ожидать. Пошли, на месте разберемся.
   - Я не помню место.
   - Пошли, по ходу разберемся, - поднимаясь с камня, скомандовал Изумрудный.
   - А если её не будет? - спросил Атек.
   - Не будет, так не будет, пойдем в ближайший порт и сядем на корабль. Слава богам, у нас деньги есть, - поделился своими планами наездник.
   - А куда мы поплывем? - допытывался Атек, с трудом сдерживая волнение (ещё бы, это его первое путешествие по морю в другие края, о котором он так мечтал).
   - Придём, узнаешь.
   - А как же Клилевина?
   - Что Клилевина, - Изумрудного начали раздражать вопросы юноши.
   - Ну, если она все-таки придет, - с надеждой произнес Атек.
   - Если придет, пойдет с нами..., если захочет, - поставил точку в разговоре наездник.
   - Захочет, конечно, захочет!- воскликнул Атек, закидывая походную сумку на спину.
  
   Следующие два час наездник и юноша уже нигде не останавливаясь, изредка перекидываясь ничего незначащими фразами.
   Солнце поднялось уже довольно высоко и нещадно пекло. Наездник остановился и потянулся к фляге, сделав несколько глотков, он протянул её юноше.
   - Не хочу, - отказался Атек.
   - Долго ещё до твоего ущелья? - спросил Изумрудный.
   - Да уже давно должны были прийти..., - пожал плечами юноша.
   Наездник вновь потянулся к фляге, но встряхнув её, повесил опять на пояс. Воды осталось меньше половины фляги. Мужчина тяжело вздохнул и опустился на землю, прячась в тени огромного валуна. Ноги гудели, во всем теле ощущалась неприятная слабость.
   "Наверное, из-за ранения", - подумал наездник.
   Раньше, до ранения, Изумрудный мог часами бежать, не чувствуя усталости. Сейчас два часа неторопливым шагом, и он валится с ног.
   Мужчина вытянул ноги... и скривился от боли. Рана на бедре заживала плохо.
   "Ещё месяц назад, она затянулась бы за пору часов", - с горечью подумал наездник, осторожно ощупывая рану через ткань - повязка оставалась сухой. - "Хорошо хоть не загноилась".
   Боль утихла. Наездник облокотился на камень и закрыл глаза, наслаждаясь прохладой, идущей от камня.
  
   Изумрудный проснулся от того, что завалился на бок. Ошалело оглядываясь по сторонам, он не сразу понял, где находится. Лишь увидев мирно сидящего рядом юношу, наездник успокоился.
   "Да что это такое со мной твориться, совсем расклеился", - разозлился он.
   - Долго я спал? - спросил Изумрудный.
   - Минут десять, - ответил юноша, кидая камешки в воду.
   - Ладно, отдохнули, пора идти дальше, - поднимаясь, произнес наездник.
   - Господин, может, ещё немного подождем?
   - Кого?
   - Клилевину.
   - Ты вспомнил место встречи?
   - Нет, но я чувствую - она рядом, она нас найдет.
   Изумрудному захотелось наорать на влюбленного, молодого простачка, но взглянув в его глаза, он передумал.
   - Ждем до..., - наездник посмотрел на солнце, - до двенадцати и двигаемся дальше.
   - А сейчас сколько? - спросил юноша и тоже посмотрел на светило.
   - Десять, - ответил Изумрудный, вновь устраиваясь в тени облюбованного им валуна.
   - И как вам удается определять время? - поразился юноша.
   - Это уменье можно развить с годами, но у нас, наездников чувство времени передаётся с кровью дракона, - зевая, пояснил Изумрудный.
  
   ГЛАВА 9
  
   Волны лениво накатывались на берег, неспеша перекатывая гальку, усыпляли своей монотонностью. Неподалёку на подступающих к морю скалах беззаботно щебетали птицы. И даже надоедливое жужжание пчелы, неведомо как оказавшейся здесь, не нарушало общей идиллии. Изумрудный лежал, наслаждаясь внутренним покоем, который он почувствовал впервые за несколько месяцев.
   Вдруг звуки вокруг стихли, замерло даже море, оставив в покое гальку. Изумрудный открыл глаза, всем нутром ощущая надвигающуюся опасность; он приподнялся и огляделся - на первый взгляд ничего не изменилось. Но в следующий миг наезднику показалась, что солнце затянула пелена. Спустя несколько секунд его ухо уловило до боли знакомый звук. Изумрудный прикрыл ладонью глаза от солнца и увидел на небе маленькую точку, двигающеюся в их сторону.
   - О духи, дракон! - прошептал он, не веря своим глазам.
   Наездник с возрастающей тревогой смотрел на приближающегося дракона. Вдруг со спины животного сорвались две молнии и устремились в его сторону. Изумрудный дернулся в попытке спастись от летящей на него смерти, но его ноги словно приклеились. Наездник не удержался и упал на камни. Молнии ударили в море, прямо перед ним, поднимая в воздух облако пара, камней и водорослей. Но самое удивительное произошло дальше. Всё поднятое со дна не упало вниз, а стало формироваться в нечто, отдалённо напоминающую человеческую фигуру.
   - Элементал, - прошептал наездник, с ужасом взирая на материализовавшуюся перед ним фигуру духа.
  Окончательно сформировавшись, магическое существо протянуло руки, схватило мужчину и легко подняло его вверх. Послышался взмах крыльев крыльев. Изумрудный повернул голову - перед ним парил дракон с наездником на спине.
   - Ты думал, меня можно обмануть, прикинувшись мертвым. Ты смешон в своем невежестве, - рассмеялся маг.
   Изумрудный узнал его. Это был маг, который убил его дракона.
   - Теперь я закончу начатое, - сказал маг и поднял правую руку, окутанную синей дымкой.
   С руки сорвалась молния и вонзилась в грудь наездника...
  
   -А-а-а!
   Изумрудный своим криком спугнул стаю птиц, сидевших неподалеку от него.
   Послышались шаги, и через секунду возле наездника стояли Атек и Клилевина.
   - Господин, что с вами? - с тревогой спросил юноша.
   - Дракон, маг, где они? - озираясь по сторонам, спросил мужчина.
   - Какой дракон? - не понял юноша и даже оглянулся. - Нет здесь никаких драконов.
   - Что, кошмары мучают? - с усмешкою спросила женщина.
   - Ты кто? - вместо ответа спросил наездник.
   - Господин, это хранительница Клилевина, я вам про неё рассказывал, - вклинился в разговор Атек, когда заметил, как недобрым огнём сверкнули глаза женщины.
   - Извините, я, наверное, спросони, - произнес наездник, разглядывая хранительницу.
   А посмотреть было на что. На плечи женщины был накинут плащ, но поднявшийся ветерок, словно желая показать хранительницу в полной красе, раздвинул полы накидки и открыл взгляду прекрасную фигуру. Верхнюю часть тела защищала броня, выкованная мастерами Грании, легкая и прочная. Она повторяла контуры фигуры, делалая женщину ещё привлекательней. Короткая юбка синего цвета, расшитая золотой нитью прикрывала лишь бедра и оставляла для обозрения стройные ноги, обвитые кожаными ремнями сандалий.
   - Всё, осмотр закончен? - усмехнулась Клилевина.
   Наездник, застигнутый врасплох, быстро отвернулся.
   "Да, так я в последний раз краснел ещё в приюте, когда подглядывал в бане за служанками. Лишь бы пацан ревновать не начал".
   Изумрудный взглянул на юношу - тот пожирал хранительницу влюбленными глазами.
   "А малый и вправду по уши втрескался в стару..., в Клилевину", - назвать хранительницу старушкой у Изумрудного "не повернулся язык".
   - Ну что, мальчики, так и будем сидеть или отправимся в путь? - ударение на слове мальчики из уст Клилевины прозвучало, как оскорбление.
   - А вы очень спешите? - огрызнулся наездник.
   - Я - нет, - равнодушно ответила женщина, - а вот вам не мешало бы поспешить.
   - Почему? - удивился наездник.
   - Вот, - Клилевина ткнула пальцем в грудь наездника, и тот скривился от боли. - Откуда это у тебя?
   Изумрудный посмотрел на то место, куда указала хранительница, и его волосы зашевелились на голове. Из выреза рубахи виднелась покрасневшая кожа.
   - Тебе клеймо случайно не ставили? - спросила женщина.
   - Нет.
   - Плохо. Снимай! - приказала Клилевина.
   Изумрудный скинул рубаху.
   - Ничего себе! - присвистнул подошедший Атек.
   - Если тебе не ставили клеймо, то это метка, - рассматривая ожег размером с кулак, произнесла женщина. - И её поставил очень сильный маг. Сначала она напоминает обыкновенный ожог, но затем по краям появляются рубцы фиолетового цвета. Ожог покрывается мелкими волдырями, через время из них прорастают отростки, и вскоре рана становится похожа на гнездо тарантула. Но самое страшное...
   - Хватит! - крикнул наездник. - Хватит страшилки рассказывать. Лучше скажи, что делать?
   - Прежде, чем что-то предпринимать, надо узнать, откуда это у тебя взялось. Такую метку просто так не поставишь. Здесь задействована очень сильная магия. У того, кто провел обряд метки, должна быть твоя кровь. Ты никому случайно не давал своей крови? - взглянув на наездника, спросила хранительница.
   - Ты, наверное забыла, я - наездник, и магия для меня не пустой звук! - возмутился Изумрудный.
   - Успокойся, я просто уточнила. Может магу досталась одежда, на которой твоя кровь? - задала очередной вопрос хранительница.
   Наездник вместо ответа повернулся к сидящему рядом юноше.
   - Я всю вашу одежду сжег, - уверил Атек.
   - Тогда откуда у мага твоя кровь? - обратилась хранительница к наезднику.
   - Не знаю, - пожал плечами Изумрудный.
   - Пошли, не стоит терять больше времени, - Клилевина закинула походную сумку за спину. - Вспоминай, если конечно хочешь выжить.
  
   Хранительница взяла такой темп, что буквально через час оба мужчины едва поспевали за ней. Особенно трудно было Изумрудному. В боку пульсировала боль, он хрипел, как загнанная лошадь, и только самолюбие удерживало его на ногах. Когда солнце стало клониться к закату, женщина сжалилась над своими спутниками, сделала привал.
   - Куда мы направляемся? - отдышавшись, спросил наездник.
   - В Эруказ, там сядем на судно.
   - Куда? В Эруказ? - переспросил сидевший неподалеку Атек.
   - Да.
   - Но, госпожа, Ватай гораздо ближе Эруказа, и там есть порт, - напомнил юноша.
   - Я знаю, но так будет лучше, - произнесла женщина и растянулась на каменой плите в тени утёса.
   - А сколько до Ватая? - спросил наездник у Атека.
   - Пять дней.
   - А до Эруказа?
   - Две недели.
   - Две недели! - воскликнул Изумрудный. - Зачем нам рисковать две недели, шатаясь по землям баронов, если рядом есть порт?
   - Да, наездники нынче пошли не те, - тяжело вздохнула Клилевина.
   - А это тут причем? - не понял наездник.
   - Притом, что раньше императорские наездники соображали гораздо лучше, - поднимаясь, произнесла женщина. - Где, прежде всего нас будут ждать? На перекрестках дорог, в городах и ближайшем порту.
   - А в Эруказе не будут! - вставил Изумрудный.
   - И в Эруказе будут, но через две недели, - согласилась хранительница, но спустя несколько секунд, добавила. - Но я приведу вас туда через три дня.
   - Этого не может быть! - не поверил Атек.
   - Есть тайные тропы и проходы под горами, - усмехнулась Клилевина, наблюдая, как вытянулись лица у её спутников.
   - А откуда вы их знаете? - спросил Атек.
   - Ты забыл, как меня иногда называют?
   - Хозяйкой гор, - прошептал юноша, окончательно поверив хранительнице.
   - Вот!
   Клилевина подняла указательный палец. Затем она развернулась в сторону наездника.
   - Ну, что-нибудь вспомнил?
   - Нет, - Изумрудный мотнул головой, - но у меня появилась одна мысль.
   Наездник замолчал, решая, стоит ли делиться своими соображениями.
   - Какая мысль? - не выдержала хранительница.
   - А что, если у мага нет моей крови, но есть кровь моего дракона?
   - Стоп, ты хочешь сказать, он нашел тебя по крови дракона!
   - Да, - подтвердил догадку хранительницы Изумрудный, - ведь во мне течет его кровь.
   - Возможно, вполне возможно, хотя я раньше о таком не слышала.
   Женщина задумалась, нервно покусывая нижнюю губу. Пауза длилась около минуты.
   - Если это так, то мага начинаю опасаться даже я! - произнесла Клилевина.
   - Так что нам делать? - спросил наездник, расчесывая ожог.
   - Болит? - поинтересовалась хранительница.
   - Сил уже нет, - признался наездник, - за последний час боль усилилась. Теперь еще и озноб начал бить. Будто в грудь вогнали ледяной кол.
   - Плохо, - нахмурила брови женщина.
   - Почему?
   - Маг приближается, поэтому появился холод, - пояснила Клилевина.
   - Метка, ты можешь с ней что-нибудь сделать? - не отставал от хранительницы наездник.
   - Сейчас нет, времени мало, а обряд снятия метки - дело долгое, - ответила женщина. - Да и нет со мной нужных индигриентов.
   - А где их взять?
   - Кое-что есть у меня дома, остальное придется искать по пути.
   - Сколько я могу протянуть с меткой?
   - Если не приближаться к магу - несколько месяцев. Только наврят ли у тебя получится скрыться.
   - Идем в Ватай, - решительно произнес наездник, поднимаясь.
   - Хочешь рисковать - иди, только мальчишку не тащи с собой! Ему ещё рано умирать!
   - Я его на аркане не тащу, - сквозь зубы прошипел наездник. - Если хочет - пусть идёт, не хочет - пусть остаётся.
   Изумрудный обошел женщину и направился дальше вдоль берега.
   Атек, не проронивший ни слова во время стычки хранительницы и наездника, молча поднялся и направился за Изумрудным.
   - Останешься с ним - умрешь! - вслед юноше крикнула Клилевина.
   - Значит такова моя судьба, - в ответ произнес Атек.
   - Твоя судьба - стать хранителем печати и моим учеником! - возразила Клилевина.
   - Я дал клятву, что буду с господином до конца.
   - Глупо, - усмехнулась хранительница, - подумай ещё раз, тем более наездник не требует её исполнения.
   - Я требую исполнения своей клятвы! - горячо возразил юноша, - Если нарушу данное слово, то потеряю гораздо больше, чем жизнь! Я потеряю веру в себя и других!
   - Ты слишком молод и наивен. Жизнь, она другая. Наездник уже посылал тебя на верную гибель. Вспомни золотые знаки! И поступит так ещё раз, лишь бы выполнить своё задание, - усмехнулась женщина. - У него своя клятва.
   Юноша обернулся и зло посмотрел на хранительницу. Слова Клилевины укололи в самое сердце.
   - Я дал клятву и выполню её, - твердо произнес Атек и побежал догонять далеко ушедшего наездника.
   - Глупец, - хранительница в сердцах сплюнула на камни, - наивный глупец.
   - Постой! - крикнула Клилевина
   От её крика, усиленного магией, взлетели со скал птицы.
   Атек от неожиданности даже втянул голову в плечи и едва не растянулся на камнях.
   - Постой, - уже спокойно произнесла хранительница, когда подошла к юноше, - твои порывы понятны, но я не могу отпустить тебя.
   Клилевина схватила юношу за плечо, не позволяя тому уйти.
   - Хранителя всех печатей не было много веков, и терять его ради каких-то глупых, хотя признаю, благородных порывов я не намерена.
   - Но...
   - Никаких но, и давай прекратим этот спор. Если ты не пойдешь сам, я заставлю тебя это сделать, - жестко произнесла хранительница.
   - Вы..., вы, не сможете. Вы! - закричал Атек, захлёбываясь от бушевавших в нем чувств.
   - Прекратите! - раздался голос Изумрудного за спиной хранительницы.
   Клилевина вздрогнула от неожиданности и резко развернулась, выставив перед собой правую руку, окутанную в голубую дымку.
   - Идиот! - крикнула хранительница. - Я чуть тебя не убила!
   - Но не убила, - мрачно пошутил Изумрудный.
   - Господин, она не пускает! - высунувшись из-за спины, выкрикнул Атек. - Она заставляет меня идти с ней!
   Наездник перевел взгляд на женщину.
   - Это так?
   - Да. Этот юноша...
   - Я слышал, кто он, - прервал хранительницу Изумрудный, - но всё равно, решать должен он сам.
   - Я давно всё решил. Я иду с вами, господин! - решительно произнес Атек и направился к наезднику.
   - Постой! - хранительница вцепилась в плечо юноши. - Ты - хранитель печати.
   - Я уже слышал, - перебил женщину Атек, пытаясь освободиться.
   - И с этим ничего нельзя поделать, - продолжила Клилевина, не обращая внимание на протесты юноши. - Твой путь выбран.
   - Я никого не просил! - зажимая уши, закричал Атек.
   Женщина отпустила юношу и устало опустилась на каменную плиту.
   - Я тоже..., я тоже, - повторила Клилевина, а затем указала на наездника, - и он не просил. Этот выбор сделали за нас, но как мы выполним предначертанное, зависит только от нас... Тем более есть и хорошие стороны в даре хранителя.
   - Какие? - спросил Атек, немного успокоившись.
   - Посмотри на меня, мне двести пятьдесят лет, а я остаюсь желанной для мужчин.
   Клилевина взглянула на юношу. Атек почувствовал, как наливаются краской его щёки, отвернулся.
   - Я дал клятву и не нарушу её, - справившись со смущением, заявил юноша.
   После слов Атека между спутниками стало нарастать напряжение, грозящее прейти в открытый конфликт. Поджатые губы хранительницы говорили о её явном раздражении и нежелании уступать. Юноша напоминал наезднику упирающегося козла. Изумрудный несколько раз перевел взгляд то на одного, то на другого спорщика и неожиданно для всех согласился:
   - Хорошо, Клилевина, мы готовы следовать за вами.
   - Тогда поспешим, мне всё меньше нравится это место, - произнесла женщина и направилась к расщелине между скал.
   - Куда ведет эта расщелина? - спросил наездник, с трудом протискиваясь в узкий проход.
   - К спасению, - коротко ответила хранительница.
  
  
   ГЛАВА 10
  
   Окаб подбежал к человеку и преданно посмотрел ему в глаза... Человек, возле которого покорно сидел окаб, уловил образ пустоты, старательно выстроенный тварью.
   - Тэркэх, когда он ушел? - спросил маг и послал животному образ уходящего человека.
   Окаб не знал единицы времени, поэтому не понял, чего от него хотят, и нервно задергал хвостом. Ядовитый шип на кончике хвоста противно заскрипел об камни. Маг скривился от звука, но промолчал, животное и без его окриков заметно нервничало из-за того, что приказ хозяина остался невыполненным. Человек выждал, пока раздражение уляжется, и опять послал череду образов.
   Окаб несколько раз вставал, затем вновь садился, стараясь уловить мысли хозяина. Животному понадобилось около пяти минут, чтобы подумать над ответом.
   - След пахнет, еда убегать, вода на траве, - проскрипел Тэркэх.
   Связки животного были плохо приспособлены для человеческой речи, поэтому звуки выходили глухими, а предложения нескладными. Бока твари от усердия раздувались, словно она бежала не один час.
   - Молодец, Тэркэх, но ты можешь говорить картинками, - разрешил маг. - А теперь, Тэркэх, покажи, еда одна ушла?
   - Еда ушел с другой едой, маленькой.
   В посылаемом образе маг уловил разочарование зверя. - Тэркэх не наелся ей.
   - Значит, драконий выкормыш нашел себе дружка, - тихо произнес человек.
   Окаб, почувствовав недовольство хозяина, заскрёб когтями, стараясь понять, чем он расстроил хозяина. Скрежет вывел мага из задумчивости.
   - Тэркэх, догнать еду! - приказал человек.
   В тот миг животное сорвалось с места и кинулось вдогонку ускользнувшей добычи.
   Охота, его ждала охота! Животное ликовало, азарт захватил его целиком. От предвкушения чужой крови на своем языке, у окаба обильно начала выделяться слюна - она вытекала из края пасти и белой пеной слетала на камни.
   - Хозяин, еда, есть? - мысленно спросила тварь.
   - Тэркэх может есть еду, - разрешил маг.
   Животное радостно заскулило и помчалось ещё быстрей. Впереди ждала еда, так разозлившая хозяина, и от этого она становилась ещё желанней!
   Маг смотрел вслед убегающей гончей, жалея только об одном - он не увидит лица наездника, когда Тэркэх настигнет его.
  
   Окабов редко можно было увидеть не только в империи, но и по всей Раоле. Эти твари обитали на архипелаге Ртен - Завуг, что расположился посреди Дальнего моря. Само название этих земель переводилось с местного наречия как "земля, дышащая огнем". Одним своим видом окаб мог нагнать страх на кого угодно. Легенды гласили: древние боги создали этих монстров, чтобы они охраняли их владения и не пускали простых смертных, пока те будут заняты своими делами. Боги ушли, а их стражи остались.
   Животное унаследовало части тела и свойства самых страшных хищников Раоле: пещерного волка и песчаного ящера. Тварь взяла от пещерного волка морду и туловище, их нюх, ярость, размеры. От ящера окабу достались лапы, покрытые чешуёй, длинный хвост с ядовитыми шипами на конце, а также выносливость и полное отсутствие страха. И лишь море, да малочисленность этих тварей (пара окабов могла произвести на свет лишь одного детеныша) спасло жителей Раоле от нашествия этих чудовищ.
  
   Гемир - так в миру звали мага, попал на архипелаг совсем случайно. Спасаясь от преследования магов империи, он сел на врикийское судно. Темнокожие купцы возвращались домой после неудачного плавания. Соблазнённые золотом, они согласились вывести мага, несмотря на риск. В дальнем море корабль купцов попал в сильный шторм и пошел ко дну. Лишь Гемиру, благодаря магии, удалось спастись.
   Маг прожил на острове уже три года в полном одиночестве, когда однажды он был разбужен криками птиц и топотом животных - они неслись мимо его хижины, несмотря на многочисленные амулеты и знаки, которые он поставил вокруг. Что-то более ужасное гнало животных сквозь преграду, возведенную магом. Их поведение заставило Гемира отнестись к возникшей опасности со всей серьезностью. Он подготовил несколько простых, но сильных заклинаний, расставил дополнительные амулеты, предназначенные на этот раз не только отпугивать, но и убивать незваных гостей.
   Окабы атаковали жилище мага на рассвете. Первый защитный ряд твари преодолели легко, практически не обращая внимания на магию. Вторая полоса защиты заставила монстров остановиться. Огненные шары и молнии задержали окабов на считанные секунды. Животные быстро справились и со второй линией магической защитой - они попросту повалили шесты, а затем разгрызли досаждавшие им амулеты своими ужасными челюстями. Освободившаяся энергия одного из амулетов разорвало голову твари изнутри. Другой монстр избежал этой участи и преодолел вторую линию обороны. На его боках виднелись пропалены от попадания молний, но в целом тварь не сильно пострадала. Он издал яростный рык и бросился на мага, в прыжке преодолевая оставшееся расстояние. В этот момент в него вонзился зеленый луч, ударивший из камня на крыше хижины... Но луч не убил, а только парализовал окаба. Туша животного, весившая не меньше трехсот килограммов, упала перед Гемиром. Маг нанес удар острием посоха, но стальной наконечник не смог пробить шкуру монстра. Не дожидаясь, пока окаб полностью прейдет в себя, Гемир ударил в раскрытую пасть, одновременно освобождая энергию посоха. Голова монстра, не выдержав потока магии, лопнула...
   Маг отбросил ставший бесполезным посох, вытащил короткий меч, единственное, что осталось у него для защиты. Он стоял несколько минут, ожидая следующего нападения, но ничего не происходило. Напряжение понемногу стало спадать, и он устало опустился на поваленное дерево. И в этот момент Гемир услышал писк - звук шел со стороны поверженного монстра. Маг поднялся и осторожно подошел к трупу животного. Так и есть, писк слышался как раз из-под мертвой твари. Гемир наклонился и увидел, что низ живота убитого монстра дергается, словно оттуда кто-то старается выбраться. В следующий миг мужчина отпрыгнул назад... Складка на животе разошлась, из неё показалась маленькая мордочка. Крохотный монстр посмотрел на человека черными глазками - бусинками и оскалил свои треугольные зубки.
   Ещё год маг провел на этом острове. За это время Гемир восстановил свои силы. Однажды он заметил торговое корабль. Магу удалось внушить капитану судна пристать к берегу и взять его на борт. Когда корабль подошел к пристани и Гемир сошел на берег, никто даже и не вспомнил, что на корабле был пассажир.
  
   Проводив Тэркэха взглядом, маг направился вверх по тропинке, - там на краю утеса его ждал дракон. Едва Гемир уселся в седло, дракон широко расправил крылья и прыгнул в низ. Перед самой землей, дракон сделал взмах, выходя из пике. Гемир покрепче вцепился в душку седла и сжал зубы. Такие выкрутасы дракона были ему не по душе, но он стойко их переносил. К своему огромному сожалению, он не был хозяином этих созданий, а лишь их союзником.
   Земные драконы, в отличие от своих морских собратьев, не признавали над собой никакой власти. Свобода была для них превыше всего. Меньше по размеру и легче морских драконов, они не любили воду. Небо было их страстью! Там земные драконы были полноправными хозяевами, пока морские собратья не объединились с людьми и не прогнали их с обжитых земель в горы. Много кланов исчезло в той войне, а те, кто выжили, постепенно вымирали в горах.
   Почему земные драконы признали Гемира, трудно сказать. Может, распознали в нем родственную душу, такую же холодную и жестокую, может их поразила сила мага, но случайная встреча в горах не привела к гибели ни Гемира, ни дракона. Наоборот, случилось неслыханное - глава клана пригласил мага посетить пещеры, где обитали драконы. За несколько дней в постоянных беседах маг убедил драконов стать его союзниками в борьбе против империи. За это он пообещал уничтожить всех морских драконов.
  
   ...Сидя в седле на спине дракона закрыл глаза. В отличие от имперских наездников на драконах, его глаза не могли долго противостоять потоку воздуха, и начинали быстро слезиться. Можно было, конечно, поставить защитный щит, но тогда он терял возможность следить за окабом.
   Воспользовавшись магическим зрением, Гемир посмотрел вниз и увидел окаба. Гончая была похожа на выпушенную стрелу, из ее рта вылетали хлопья пены, отмечая путь животного.
   "Драконий выкормыш сосем рядом", - с долей сожаления подумал маг (хота заканчивалась, а вместе с ней уходил азарт).
   Вдруг окаб остановился и стал крутиться на месте.
   - Нет, не может быть, - прошептал Гемир, не веря своим глазам. - Он опять ушел от меня.
   Ярость и злость стали душить мага. Над морем раздался вопль, полный ненависти. Дракон резко вильнул в сторону, воспринимая этот крик как угрозу, но Гемир осадил его. Магические щупальца вонзились в мозг животного, подчиняя его воле мага. Сознание дракона, не готовое к такой атаке, спряталось, оставив тело во власти человека. Полет дракона выровнялся и даже стал приносить удовольствие Гемиру.
   "Давно надо было так сделать, а не терпеть", - словно оправдываясь перед самим собой, подумал Гемир. - "Кому ты врёшь. Он просто был не готов... Готов, не готов, теперь он мой. На долго?"
   - Кажется, я схожу с ума, - уже в слух произнес маг. - М-м да, с драконом я, кажется, погорячился. Клан мне этого не простит. Ладно, что-нибудь придумаю, надо разобраться с наездником.
   Гемир направил дракона к берегу. Едва он спустился на землю, к нему подбежал окаб. Маг отмахнулся от вороха образов, посылаемых гончей, принялся осматривать место, где окаб потерял след. На узкой полоске берега были отчетливо видны следы пребывания людей. Мелкая галька сохранила очертания тех, кто ещё недавно здесь отдыхал. Гемир присел на одно колено, провел рукой над углублением, стараясь уловить остатки живой энергии человека, но что-то его всё время отвлекало. Маг закрыл глаза, концентрируясь на своих ощущениях. Знакомое, что-то до боли знакомое! Гемир втянул воздух, и в следующую секунду вспышка озарения высветила имя. КЛИЛЕВИНА!
   - Так вот, кто помогает щенку! - вскрикнул Гемир. - Не вовремя, ох не вовремя вылезла ты из своей норы.
   Имя хранительницы в глубине души мага раздула искру, которая, как ему казалось, затухла навсегда.
   Гемир ещё раз втянул воздух через нос, стараясь уловить запах женщины - единственной женщины, которую он любил, и которая потом предала его.
   - Ох, не вовремя ты появилась, - повторил маг. - Но теперь я убью тебя и сделаю это с удовольствием. Возвращайся! - приказал маг окабу, направляясь к дракону.
  
   До места, где обосновался Гемир, с учетом сна и отдыха, было два дня полёта. Дракон уже два часа усердно махал крыльями в направление родных гор.
   "Боги милостивы к наезднику. Он уцелел после биты на море, ему удалось уйти от окаба, к тому же сама Клилевина на его стороне. Но ничего, боги капризны, а их милость недолговечна. В следующий раз щенку не уйти от меня!"
   Маг на несколько секунд открыл глаза. Невысокие горы Сун остались позади, теперь внизу, под ними бескрайним ковром раскинулась степь. Там, где почва еще сохранила влагу, цветы старались показать себя во всей своей красе. Фиолетовые волны омывали островки белых ромашек, а затем растворялись в синеве колокольчиков. Ещё несколько секунд полета, и на горизонте разлилось живое море огня. Миллионы алых маков заполнили собой всё пространство, колтыхаясь на ветру, они создавали иллюзию огня, вырвавшегося на простор степей.
   Да, степь в весеннее время года была сказочно красива, но только не для Гемира. Его мысли были далеко от этого великолепия, и расстояние измерялось не километрами, а годами, когда он был молод, радовался простым вещам, а девушки дарили ему поцелуи.
  
   В шестнадцать лет Гемир ходил подмастерьем у гончара и, несмотря на юный возраст, горшки из-под его рук выходили не хуже, чем у мастера Уто. А ещё юный Гемир любил фокусы и часто по выходным развлекал городскую детвору, собирая возле себя толпу.
   Однажды в мастерскую пришел маг и попросил юношу показать несколько фокусов. Польщенный таким вниманием, Гемир постарался на славу. Маг внимательно наблюдал за юношей и даже несколько раз одобрительно кивал головой.
   - Молодец, все хвалебные слова, что я слышал о тебе, оказались правдивыми, - произнес старец, дольный представлением Гемира. - Но я пришел сюда не просто посмотреть на твоё умение, а ещё проверить - есть ли у тебя дар.
   - Дар? - удивился Гемир.
   - Да, в твоих номерах есть магия - её совсем мало, сущие крохи, но она есть. Скажи, тебя кто-нибудь учил фокусам? - спросил маг, глядя на юношу из-под мохнатых бровей.
   - Нет, - Гемир отрицательно мотнул головой.
   - Тогда расскажи: с чего все началось? - продолжал допытываться старец.
   - Два года назад приезжали циркачи, там был фокусник. Мне понравилось его фокусы, захотел попробовать, и кое-что получилось. С тех пор все время что-то придумываю.
   - М-м-м..., - произнес маг, растирая руки. - Подойди ко мне, покажи ладонь.
   - Да..., - буркнул он себе под нос, рассматривая левую ладонь. - Теперь другую.
   На осмотре ладоней маг не остановился. После рук он долго ощупывал голову юноши, все время что-то бормоча себе под нос. Напоследок он достал медальон.
   - Смотри на меня! - приказал старик, раскачивая маятник. - Сосредоточься и попытайся остановить маятник.
   Гемир вспотел от напряжение - проклятый медальон никак не хотел останавливаться.
  
   Через три часа старый маг закончил мучить юношу. Он собрал камни, расставленные вокруг Гемира; стер нарисованную пиктограмму; ещё раз посмотрел на юношу и, тяжело вздохнув, направился к калитке.
   - Постойте! - окликнул его Гемир. - Вы так и уйдете, ничего не сказав?
   - Я не знаю, что тебе сказать..., - пожал плечами старик.
   - Тогда зачем всё это было? - возмутился Гемир.
   - В тебе есть искра дара, она сильна. Но она..., - маг развел руками, - как бы тебе объяснить..., она словно в скорлупе. Я пытался её освободить - у меня ничего не получилось.
   - Если она сильная, почему сама не пробьется, - усомнился юноша.
   - Такова воля богов - они не хотят, чтобы она разгоралась, - произнес старик, пропуская мимо ушей дерзость юнца.
  
   Вскоре этот разговор забылся, как и экзамен, устроенный магом. Мастер Уто сделал Гемира своим компаньоном, и с каждым днем на бывшего ученика сваливалось всё больше обязанностей. Хлопоты в мастерской, а потом и в лавке отнимали почти всё свободное время. Несмотря на возраст, Гемир постепенно становился довольно-таки умелым ремесленником. Его мастерство достигло таких высот, что в лавку стали заглядывать благородные господа. Уже двадцати пяти годам Гемир был известен не только в родном городе, но и в ближайших землях. Он перестал сам лепить посуду для бедняков и простых горожан, оставив тяжелую работу для своих подмастерьев, если и садился за гончарный круг, то исключительно за работу с белой глиной. После обжига в печи тонкостенные чащи, как бы просвечивались. Тарелки, супницы, изящные кувшины были настолько красивы, что не привыкший к роскоши человек забывал о еде, глядя на них.
   Секрет изготовления посуды из белой глины попал в руки Гемира случайно. В соседнем баронстве раз в три года проводилась большая ярмарка. Туда со всей империи сьежались купцы. Старый Уто к тому времени совсем отошел от дел. Гемир, стремившийся расширить дело, открыл еще несколько мастерских. Он объездил все деревни в округе, собрал смышленую молодежь и начал обучать её гончарному делу. Через год посуда из его мастерских заполонила весь город. Гемиру пришлось искать выгодных покупателей, ведь купцы, заходившие в лавку, товар хвалили, но цену давали малую. Прослышав о ярмарке в Клераге, молодой хозяин загрузил три телеги товаром и отправился в дальний путь. Но его ждало разочарование. Оказалось, что не он один мог делать качественную посуду. В первый же день ему пришлось снизить цены. Торговля шла вяло, и когда ярмарка закрылась, прибыли хватает лишь на то, чтобы окупить дорожные расходы, пошлины и работу подмастерьев.
   Перед дорогой, в последний вечер Гемир решил развлечься. Торговавший рядом с ним на ярмарке купец из Ворленага посоветовал одно заведение.
   - Если хочешь хорошенько отдохнуть, иди в таверну "Барулька".
   Таверна была названа так в честь маленькой рыбки и главного блюда этого заведения. Жаренная в масле до хрустящей корочки барулька лучше всего подходила к элю. Подавалась рыбка и в других забегаловках, но местный повар знал секрет ее приготовления, который тщательно скрывал, вообщем, вкусней барульки молодой мастер не пробовал нигде.
   Была ещё одна причина, по которой Гемир пришел сюда - в таверне можно было не только выпить, закусить, но и приятно провести время с женщиной за умеренную плату. Хозяин таверны тщательно следил за своими девушками, у него была даже на службе знахарка. А чтобы городские власти закрывали глаза, отдавал часть прибыли командиру стражи.
  
   Гемир вошел в таверну и сел за столик сбоку от стойки. Хотя место было не самое удобное, зато поодаль от любопытных глаз. К нему тут же подбежал мальчик-прислуга.
   - Кружку темного эля и барульки, - распорядился гончар.
   Мальчик кивнул головой и убежал исполнять заказ.
  В ожидание вкусного ужина Гемир начал рассматривать публику, собравшуюся в заведение. Как и рассказывал купец из Ворленага, преимущественно здесь был торговый люд: купцы, их помощники, а также охранники, но те сидел за дальним столом, как бы отгородившись от остальных посетителей.
   - Господин, - Гемир вздрогнул.
   Увлекшись осмотром, он и не заметил, как к нему подошла служанка с подносом. Девушка ловко переставила содержимое подноса на стол, кокетливо взглянула на гончара и удалилась. Гемир с полным безразличием отнеся к заигрываниям служанки - таких ему хватало и дома. Сегодня он намеривался найти что-то более стоящее, пусть даже за хорошие деньги.
   Сделав глоток, молодой мужчина одобрительно причмокнул - эль был хорош.
   "Если и женщины здесь не хуже эля, то можно считать, что я не зря тащился в такую даль", - подумал Гемир.
   Когда кружка гончара опустела, он подозвал прислугу.
   - Любезный, принеси мне ещё эля и..., - хоть хмельной напиток и "ударил в голову", он не знал, как напрямую спросить о женщинах.
   Молодой паренек стоял рядом, преданно смотря в глаза.
   Гемир почувствовал себя сейчас полным придурком, но никак не мог произнести вслух свою просьбу.
   - Может ещё барульки? - спросил паренек, видя затруднения клиента.
   - Да нет, мне... э..., - вновь замялся Гемир.
   - Может, господин хочет развлечься? Кости, карты, женщины? - молодой паренек придвинулся ближе и добавил. - Мальчики?
   - Нет, нет! - ошарашено замотал головой гончар, его уши стали такими красными, что казалось, ещё немного, и они вспыхнут.
   - Ничего не надо, - разочаровался прислужник, который уже чувствовал тяжесть нескольких монет (процент за услугу) у себя в кармане.
   - Мальчиков не надо, - уточнил Гемир, оглядываясь по сторонам.
   - Женщин?
   - Да, - кивнул в ответ гончар, вытирая выступивший на лбу пот.
   Напряженность Гемира была вызвана тем, что он впервые в жизни покупал любовь за деньги. В своём родном городе он не испытывал недостатка в женской ласке. К девушкам гончар в окна не лазил, в городе были довольно строгие нравы. Для плотских утех у него была одна вдовушка, к которой он иногда заглядывал вечерком.
  Здесь, вдали от родных стен и любопытных глаз молодому мужчине захотелось вкусить все прелести любовных игр и запретных удовольствий.
   - Господин, каких вы хотите? - вопрос прислужника вывел гончара из сладких фантазий.
   - Чего каких? - не понял Гемир.
   - Каких женщин вы хотите видеть у себя за столом? - уточнил юноша.
   - За столом? За столом никого не хочу. Я хочу...
   - Господин, у нас приличное заведение, а не бордель, - наиграно возмутился прислужник.
   - Но мне посоветовали...
   - Ещё раз напомню вам: у нас приличное заведение, но если дама захочет продолжить с вами вечер, её никто не осудит за это, - прислужник многозначительно подмигнул гончару. - Так каких женщин вы предпочитаете: худых, полных, светлокожих, смуглых.
   Юноша на мгновение замолчал, а затем приблизился вплотную к Гемиру, добавил:
   - Ещё есть девушки из далекой Лейбурии - они нежны, как цветок, горячи, как огонь и податливы, как воск. Девушки из Лейбурии - большая редкость в этой части света. Хозяину они достались в уплату долга. Девушками расплатился один купец, везший девушек в султанат, но по дороге купца ограбили и он лишился основной части товара. Чтобы продолжить путь, купец расплатился девушками. Хозяин таверны предлагает их только избранным.
   - Сколько? - спросил Гемир.
   - Пол серебряного щита, - произнёс прислужник и замер в тревожном ожидании (к цене хозяина он прибавил еще половину).
   От названой цены у гончара невольно дернулась щека. Это был его двух недельный заработок. Гемир встал, хотел, было, уйти, но в последний момент передумал и опустился на скамью.
   - Если они того стоит, я заплачу, но если окажется, что девушки не так хороши, как ты их описывал, то тогда...
   - Господин, вы не пожалеете, - заверил гончара прислужник. - Когда и куда прикажите направить женщин?
   - Куда..., - Гемир почесал подбородок, - куда..., как-то я не подумал об этом.
   - Господин, у нас есть несколько комнат - там чисто и уютно. Вы сможете остаться там до утра, - предложил юноша, боясь, что выгодный клиент уйдет в другое место.
   - И во что мне это обойдётся? - недовольно спросил Гемир, предчувствуя новые расходы.
   - Для вас бесплатно, господин, - поспешил успокоить клиента прислужник.
   - Что ж, веди своих красавиц, - произнес повеселевший гончар. Несмотря на приличную сумму, Гемир находился в прекрасном настроении.
   "Берегитесь, красотки, вам придется как следует потрудиться," - отхлебывая эль из кружки, подумал гончар.
   Он предвкушал, как впервые женщина будет в его полной власти и сделает всё, что он пожелает. Не надо изображать из себя влюбленного идиота, чтобы залезть в пастель, не надо вздрагивать от каждого звука и бояться, что в комнату может кто-то войти в самый неподходящий момент.
   - Да, я им покажу, - усмехнулся своим мыслям Гемир и сделал очередной глоток эля.
   Приятная горечь напитка, оставив след во рту, скатилась вниз, и уже оттуда легкой эйфорией пробралась в голову.
   - Господин, не желает сыграть? - раздался голос.
   Гемир поднял голову и увидел перед собой незнакомца. Не успел он ответить, как к столику подбежал прислужник.
   - Господин, ваши дамы ещё не вернулись с прогулки, - казалось, что юноша сейчас расплачется от досады. - Мы уже послали за ними, и они вскоре будут здесь.
   - Я плачу такие деньги и ещё должен ждать! - возмутился Гемир.
   - Через час вы забудете об этот недоразумение, - быстро проговорил юноша, беспокоясь, что выгодный клиент уйдет. - Чтобы ваше ожидание не было столь тяжким... Прислужник сделал жест, и к столику подошла девушка, на подносе которой стояли две больших кружки с элем.
   - Это за счет заведения.
   - Ладно, час я подожду, - недовольно буркнул Гемир, - но не больше.
   - Так как насчет костей? - подал голос незнакомец.
   Гончар ещё раз взглянул на незнакомца - на нём лежала печать греха, это было видно невооруженным взглядом. Игрок явно был мошенником и, судя по внешнему виду, не очень удачливым.
   - Что ж, время есть, давай сыграем, - согласился Гемир.
   Незнакомец быстро уселся на лавку, напротив, он бросил быстрый взгляд на стоящие на столе кружки, облизнул пересохшие губы.
   - Как будем играть, на большее число, или на заказ? - доставая кости, спросил незнакомец.
   - Начнем с чисел, - выбрал Гемир.
   - Кто кидает первым?
   - Твои кости, ты и кидай.
   Едва незнакомец достал кости, Гемир почувствовал нанесенные на них метки.
   "Да за такую халтуру старый Тукур надрал бы мне уши.
  Тукур, Тукур, давненько я о тебе не вспоминал", - подумал Гемир, наблюдая за тем, как незнакомец сосредоточенно перемешивает кости. - "Что ж, старый пройдоха, сейчас посмотрим, запомнилась ли твоя наука".
  
   Кроме фокусов в отрочестве Гемир увлекался игрой, сначала на щелчки, но затем, осознав, что он может влиять на кости, Гемир начал обыгрывать сверстников на сладости и мелкую монетку. С каждой игрой его соперники становились взрослее, а он богаче. Однажды несколько взрослых парней обвинили Гемира в мошенничестве и принялись его избивать. Вот тогда за него и вступился Тукур - старый вор обходил свои владения и не мог стерпеть, как четверо взрослых парней избивают мальчишку.
   Авторитет вора был велик в этом районе города, поэтому увидев, кто вмешался в драку, подростки разбежались в разные стороны.
   - За что они тебя? - спросил Тукур.
   - Я у них в кости выиграл, - вытирая разбитый нос, ответил подросток.
   - Жульничал?
   - Нет.
   - Покажи кости, - приказал вор.
   Гемир разжал кулак - там лежали кости. Тукур провел над ними ладонью.
   - Хм, нормальные кости, - удивился вор. - Давай, рассказывай, за что тебя били.
   - Я их обыграл, - повторил Гемир, зыркнув исподлобья.
   - И часто ты выигрываешь?
   - Всегда! - с вызовом ответил мальчик.
   - Эх, молодежь, молодежь, а говоришь: честно играешь, - усмехнулся Тукур.
   - Вы же сами сказали: камни чистые.
   - Кости-то чисты, только ты забыл сказать, что у тебя дар.
   - Откуда вы узнали, - тихо произнес Гемир и на всякий случай сделал шаг назад.
   - Это для тебя игра - развлечение, а для таких как я - хлеб. Что же с тобой делать? - задумался вор.
   - Отпустите меня, пожалуйста, - заскулил мальчуган.
   - Не ной, отпущу, только учти: в следующий раз меня не будет рядом, да и другие с тобой церемониться не будут. Нож в бок, и весь разговор. Вот так, брат, - вор повернулся и направился по своим делам.
   - И что же мне делать? - крикнул вдогонку ему Гемир.
   - Приходи, так и быть, кое-чему научу.
   Вскоре отец узнал, с кем он знается, и чтобы оградить его от воровского влияния, упросил старого Уто взять Гемира в ученики к гончару. Поначалу было тяжело, но мальчику понравилось делать посуду, тем более мастер Уто, в отличие от Тукура, не бил его, когда тот допускал промахи в учёбе. Но кое-какие советы старого вора он запомнил на всю жизнь:
   - Никогда не показывай своего преимущества перед игроком. Не будь для всех воплощением удачи. Если решил сорвать куш, проигрывай по мелочам. Дай людям иллюзию того, что они держат удачу за хвост. Когда они поверят в это, забери все.
  
   Незнакомец кинул кости. Он ещё не поднял кружку, а Гемир знал результат. Выпало четыре, пять, шесть.
  Гончар взял кости, молча положил их в кружку, немного потряс её, прикрыв верх ладонью, а затем вывалил их на стол. Выпало два, четыре, три.
   - Мой выигрыш! - выкрикнул незнакомец и смахнул деньги со стола, потом взглянув на гончара, спросил. - Ещё?
   - Деньги есть, время тоже, - изображая из себя азартного недотепу, ответил Гемир. - Ставлю медный щит.
   - Кто кидает? - спросил незнакомец.
   - Давай я, - гончар взял камни, его ладонь зачесалась от присутствия магии. - Может быть, так повезет?
   - Может быть, - натянуто улыбнулся игрок.
   Гемир встряхнул кости и прислушался к своим ощущениям. Выпало три шестерки.
   "Что б вас!" - мысленно выругался гончар.
   Он дотронулся до дара, и тот отозвался легкой болью в затылке. Гемир перевернул два камня. Теперь под кружкой лежали шесть, один, один.
   Незнакомец облегченно вздохнул. Он взял камни и, бормоча заклинание, начал трясти кружку. Когда игрок перестал бормотать, кости вылетели на стол. Выпало пять четыре пять.
   - Тебе везет, - хмуро произнес Гемир.
   - Да, сегодня мой день, - улыбнулся игрок, явно довольный собой. - Я пойду, жена заждалась.
   - Дай отыграться, - остановил его гончар.
   - Не могу, жена ждет, - не соглашался незнакомец.
   "Врёт, хочет уйти с выигрышем", - усмехнулся Гемир, и уже вслух добавил. - Ставлю серебряный шлем.
   Незнакомец замялся: с одной стороны ему хотелось выиграть деньги и немалые для него, с другой - не хотелось рисковать.
   - Ну, давай решайся, - поторопил игрока
  Гемир.
   - Ладно, давай.
   Жадность победила разум! Но и в этот раз незнакомец выиграл, причем гончар проиграл совершено честно.
   - Да, приятель, не везет, так не везет, - сгребая деньги, произнес счастливый игрок.
   - Ставлю два серебреных щита! - выкрикнул Гемир, изображая панику.
   - Эй, приятель, да тебя не остановить, - рассмеялся незнакомец, уверовавший в свою удачу. - Если денег не жалко, давай сыграем.
   - У тебя самого-то деньги есть? - спросил Гемир и положил две монетки на стол.
   - Не волнуйся, найдется, - заявил незнакомец, но в карман не полез.
   - Если нет, тогда, может, снизим ставку? - предложил гончар, прощупывая игрока.
   - У меня есть лучше, чем деньги, - незнакомец достал из-за пазухи потрепанную книгу. - Вот, мне за неё десять золотых предлагали, - с гордость заявил игрок.
   - Дай посмотрю. Что это такое? - Гемир взял книгу в руки.
   Прочитав несколько строчек, гончар едва усидел на месте. В его руках оказалось настоящее сокровище! Книга великого мастера Ваволариса. О ней не раз слышал Гемир от своего учителя, в ней Ваворис описал, как работать с белой глиной, весь процесс от замеса до обжига.
   "Этот идиот сам не знает, какое сокровище у него. Она стоит не десять золотых, а сотню, нет тысячу золотых!" - подумал Гемир.
   - Откуда она у тебя, и почему я должен верить, что она стоит хотя бы медный щит? - вслух произнес гончар.
   - На прошлой неделе я её выиграл у одного мастера-гончара, - пряча книгу, ответил игрок. - Или ты ставишь золотой, или я ухожу.
   - Ладно, - как бы нехотя согласился Гемир, - книга старая, может, и в правду ценная. Кидай кости, твоя очередь.
   Незнакомец тщательно перемешал кости в кружке, шепча заклинание; облизав, пересохшие губы, игрок перевернул кружку. Гемир коснулся дара, и один из камней, отскочил от поверхности стола чуть сильней чем остальные.
   - Ну что тут у нас, - произнес игрок в предвкушении большого выигрыша. - Подожди, но...
   - Что-то не так? - с издёвкой спросил гончар.
   - Нет, все нормально.
   - Моя очередь, - Гемир собрал кости в кружку, и несколько раз встряхнув её, перевернул. Когда он поднял кружку, на столе лежали две шестерки и пятерка. - Я знал, что мне повезет, - улыбнулся гончар.
   - Ты, ты мошенник! - вскричал игрок и вскочил на ноги.
   - Я? - удивился Гемир. - Кости твои, может, отнесем их магу, пусть проверит.
   - Не надо, это я со злости, - опускаясь на место, тихо произнес незнакомец.
   - Ещё одну игру? - предложил гончар.
   - Нет, мне пора, - отказался игрок, понимая, что этот соперник ему не по зубам.
   - Как знаешь, - усмехнулся Гемир и потянулся к кружке с элем.
   "Вот теперь я развернусь. Если даже у меня ничего не получится, книга сделает меня богачом" - радовался своей удачи Гемир.
   - Господин, женщины вернулись с прогулки, - голос прислужника вернул гончара к действительности.
   - Да и где они?
   - За тем столом, - прислужник показал на столик, за которым сидели две миниатюрных девушки.
   Когда Гемир повернулся в их сторону, девушки встали и поклонились, а затем грациозно сели на место. Красота и мягкость в каждом движение женщин, заставили сердце молодого мужчины сильно забиться.
   - Вот тебе пол щита. и пусть женщины поднимаются в комнату, - сказал Гемир, вкладывая монету в руку прислужника.
   - Хорошо, господин, они будут в дальней комнате - там вам не будут мешать, - пряча монету за пояс, ответил юноша и умчался выполнять распоряжение щедрого клиента.
  
   Гемиру понадобился год, чтобы построить новую мастерскую с печью и сушилкой. С глиной ему тоже повезло, он нашел её неподалеку, всего в каких-то пятидесяти километрах. Правда, чтобы воплотить задуманное в жизнь, пришлось заложить лавку и мастерские. Особенно дорого ему обошлись мастера, сложившие печь, их пришлось приглашать с другого конца империи. Лишь там, в далекой, холодной Валинеге, Гемир нашел мастеров, согласившихся сложить печь, о которой писал великий мастер. Разъезды и мастера с севера "съели" все накопления молодого мастера, и когда из-под его рук вышла первая чаша, он был практически разорен. Хоть дом забрали кредиторы, Гемир не унывал.
   - Ничего, через год у меня будет новый дом, больше и красивей, - отвечал он на все упреки и насмешки.
   Действительно, в лавку стали заглядывать зажиточные горожане. Весть, что в Роле появился мастер, знающий секрет белой глины, облетела ближайшие города. Прошло ещё полгода, и Гемир купил дом в центральной части города. Первый этаж был отдан полностью под торговлю. В большом зале стояли шкафы с образцами и удобные кресла, где восседали почтенные клиенты, пока юркие прислужники демонстрировали товар.
   Однажды в лавку зашла молодая девушка. Гемир сразу заметил её, едва она переступила порог. Он как раз в этот момент обсуждал сделку с купцом из Зумы. Уступив иноземному купцу, что раньше никогда с ним не бывало, хозяин лавки решительно направился к девушке.
   - Что заставило богиню Акфиду спуститься на землю и посетить мой скромный дом? - спросил Гемир, подойдя к незнакомке.
   Девушка оглянулась, и в тот же миг Гемир почувствовал, как земля уходит из-под его ног. Карие миндалевидные глаза приковали его взгляд, он понимал, что поступает вопреки всем правилам приличия, но ничего не мог с собой поделать.
   - Что с вами? - спросила незнакомка
   - Голова закружилась, - выдавил из себя Гемир, краснея.
   - Надеюсь, не я причина вашего недуга, - рассмеялась девушка.
   - Вы угадали, ваша красота вскружила мне голову. Вы - самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал, - ответил Гемир.
   - А ещё минуту назад я была богиней, - печально вздохнула красавица.
   - Минуту назад я сравнивал вас с Акфидой, теперь это сравнение блекнет перед вашей красотой! - пылко произнес Гемир.
   - А ты забавный, - в глазах незнакомки вспыхнул интерес.
   Слова девушки резанули слух молодого мужчины.
   - Забавными бывают циркачи на базарной площади! - резко ответил Гемир.
   - О, я не хотела вас обидеть, мастер...
   Девушка вопросительно посмотрела на гончара.
   - Гемир.
   - Мастер Гемир, это всё моя дикость, - красавица рассмеялась, от чего на её щеках образовались две ямочки, делая незнакомку ещё прекрасней. - В горах, где я выросла, люди относятся друг к другу гораздо проще.
   - В горах? - Гемир недоверчиво посмотрел на девушку, уж очень она была непохожа на женщин горных селений, которые появлялись в городе. Серые, запуганные мыши, они вечно кутались в свои широкие одежды.
   - Да, в горах, - подтвердила незнакомка, - что тут удивительного?
   - Ничего, госпожа.
   - Я очень скучаю по дому. Ваши изделия мне напоминают те, которые я оставила дома, вот и решила что-нибудь купить и поставить у себя. Так мне будет казаться хоть немножко, что я дома.
   Девушка тяжело вздохнула и отвела глаза.
   - Госпожа, опишите их, и я сделаю точно такие, - предложил гончар.
   - Спасибо, мастер Гемир, не надо, всё равно они будут другие, - отказалась девушка.
   Глаза девушки затянула прозрачная пелена слез.
   - Я уже никогда не вернусь домой, - девушка резко развернулась и направилась к двери.
   - Госпожа, - Гемир поспешил за незнакомкой, - не уходите. Если нельзя вернуться домой, сделайте так, чтобы было приятно приходить в тот дом, в котором вы сейчас живете.
   Девушка медленно повернула голову и посмотрела на молодого мужчину. В её глазах засветился огонек.
   - Знаете, мастер Гемир, я почему-то никогда об этом не думала, - пожимая прекрасными плечиками, произнесла красавица.
   - Можете выбирать все, что хотите, это будет подарком от меня! - предложил Гемир.
   - Нет, такие подарки обязывают, я этого не хочу. Ваш совет для меня гораздо ценнее, - улыбнулась незнакомка, смягчая резкость отказа.
   - Я возьму вот эту шкатулочку, вазочку и..., вот эту чашечку. Пожалуй, всё, - сделала выбор девушка.
  Она посмотрела по сторонам:
   - Нет, не все, ещё вот эту чашечку и... фигурки драконов. Они такие смешные и милые, - произнесла незнакомка, взяв одну из фигурок в руки. - Скажите, вы их сами делаете?
   - Нет, фигурки лепит одна моя ученица, - признался Гемир.
   - Девушка - гончар?
   - Девочка, ей одиннадцать.
   - Теперь понятно, почему они такие милые, - девушка погладила дракончика. - Сколько с меня?
   - Серебреный щит, - ответил Гемир, скинув больше половины стоимости
   - О, у вас очень низкие цены, - удивилась незнакомка.
   - Тогда возьми ещё чего-нибудь, - чтобы оттянуть расставание, предложил гончар.
   - Мне бы это донести.
   - Не беспокойтесь, мой работник отнесет покупку, - успокоил Гемир.
   - Нет, мастер Гемир, все, что я хотела, я уже купила.
   - Тогда сделайте мне приятное, позвольте моему работнику донести ваши покупки. Пожалуйста.
   - Хорошо, - после секундного колебания согласилась незнакомка.
   - Сохо, - позвал Гемир работника.
   - Только учтите, я живу далеко, - предупредила девушка.
   - Звали, хозяин, - к гончару подбежал парнишка лет тринадцати.
   - Да, поможешь госпоже отнести её покупки, - распорядился Гемир.
   - Нет, - произнесла незнакомка, - если бы я знала, что посыльный - ребенок, не согласилась ни за что.
   - Я не ребенок! - возмутился мальчик. - Мне через два месяца четырнадцать исполнится. Я сильный!
   - Верю, но не хочу, чтобы ты за меня нес корзину.
   - Госпожа, это моя работа, - напомнил Сохо, - она меня кормит.
   - Но..., - девушка не знала, как поступить, ей не хотелось лишать мальчика заработка.
   - Сохо, запряги повозку, - распорядился Гемир, видя сомнения девушки. - Госпожа, только у нас мул, вас это не оскорбит?
   - Нет, дома у меня тоже мул, - упокоила гончара незнакомка, радуясь, что всё разрешилось.
   - Надеюсь, вы ещё посетите нас? - спросил Гемир.
   - Не буду обещать, я редко выхожу в город.
   - И не надо, но я все равно буду вас ждать, - вырвалось у Гемира, и он почувствовал, как краснеет его лицо.
   - Я постараюсь, - смущенно ответила девушка и поспешила к выходу, удивленная откровенностью гончара.
   Гемир подождал, пока девушка сядет в повозку и отъедет от лавки. Он вышел на улицу, еле сдерживая себя от желания броситься вдогонку за прекрасной незнакомкой. В груди молодого мужчины поселилось два чувства: печаль от расставания с только что обретенной любовью и радость. Ему хотелось петь, прыгать, танцевать, говорить всем прохожим хорошие добрые слова, рассказывать про самые красивые, чудесные глаза, заставившие его сердце так сильно биться.
   - И-и-и я! - заорал он во всё горло, не в силах удержать рвущиеся наружу чувства.
   Прохожие шарахнулись в сторону от кричащего гончара, некоторые даже перешли на другую сторону улицы.
   - Ой! - раздалось за спиной Гемира, а затем послышался звук разбившейся посуды.
   Гончар обернулся и увидел соседскую кухарку, склонившуюся над разбитым кувшином со сметаной.
   - И чего вы, господин, так кричите? Испужали меня, я кувшин аж уронила, - запричитала женщина, зачем-то собиравшая разлитую сметану в большой осколок кувшина.
   В это время из подворотни выскочила кошка. Привлеченная запахом, она уселась напротив кухарки и принялась лакать.
   - Кишь отсюда! - прогнала кошку женщина и продолжила собирать перемешанную с пылью сметану.
   Но её занятию вновь помешали, на этот раз собаки. Они окружили лужицу из сметаны, рыча друг на друга, слизывали неожиданно свалившееся на них лакомство.
   -А, жрите, что б вам пусто было! - крикнула женщина.
   Она кинула в собак собранную сметану, а затем направилась к своему дому, тягостно вздыхая на ходу.
   - Тетушка Сегина, тетушка Сегина! - кинулся догонять кухарку гончар.
   - Что вам, мастер Гемир? - обернувшись, недовольно произнесла женщина.
   - Вы не сердитесь на меня, - приложив руку к сердцу, проговорил гончар.
   - А-а, чего там... Хозяйка только ругать будет за кувшин, да и за сметаной идтить придется заново, - пробормотала она и, махнув рукой, пошла дальше.
   - Не будет, я дам вам новый кувшин, и вот..., - Гемир протянул монету.
   Женщина неуверенно взяла деньги.
   - Мастер Гемир, но здесь слишком много, - рассматривая монету, произнесла кухарка.
   - Это вам за ноги, - рассмеялся гончар и направился к себе в лавку.
  
   Посыльный вернулся только вечером, перед самым закрытием лавки.
   - Товар доставил? - спросил Гемир у посыльного, не дав тому даже допить воды.
   - Да, хозяин, сделал всё, как вы велели, - доложил Сохо и опустил ковш с водой.
   - Почему так долго?
   - Хозяин, так госпожа живет за городом, в храме Драконов, - стал оправдываться мальчик.
   - Ого! - вырвалось у Гемира. - Ты узнал, кто она?
   - Госпожа очень красивая, - почувствовав интерес хозяина, улыбнулся Сохо.
   - Я спросил, ты узнал, кто она? - одёрнул посыльного гончар.
   - Госпожа - послушница, но непростая...
   - Почему ты так решил?
   - У неё своя комната и две служанки, а ещё стражники кланялись ей при встречи, - пояснил Сохо.
   - Ладно, можешь отдыхать, - разрешил Гемир.
   Мальчик, радостно кивнув головой, поспешил удалиться, пока хозяин не передумал и не нашел новую работу.
   - Стой, - раздался голос гончара за спиной у Сохо, когда тот уже открыл дверь, - подойди ко мне.
   Мальчик тяжело вздохнул и вернулся назад.
   - Вот пол щита, и никому ни слова. Понял?
   - Хозяин, я буду нем, как рыба, - заверил Сохо, пряча подальше монету.
   - Всё, иди, на сегодня ты свободен, - распорядился Гемир.
   Мальчишка выскочил из лавки и бегом бросился домой, чтобы обрадовать мать свалившимся богатством.
   После разговора с посыльным Гемир направился в мастерскую - здесь его никто не смел беспокоить. Он сел за круг, в центр положил кусок глины и стал его раскручивать. Постепенно из бесформенного куска глины начал рождаться кувшин. Чувствительные пальцы мастера вытягивали горлышко сосуда, и постепенно его стенки становились все тоньше, силуэт изящнее. Он и не заметил, как придал сосуду форму, похожую на фигуру женщины с тонкой талией и крутыми бедрами.
   Пока руки Гемира были заняты работой, его мысли вернулись в девушке. На пути к его возлюбленной появилось новое препятствие - храм. Это было сложнее, чем родовое различие и деньги, их он мог заработать даже больше, чем некоторые благородные господа.
   Три дня Гемир не мог найти себе места. У него буквально всё валилось из рук. На четвертый день он не выдержал и пошел к храму. Через два часа пути он стоял возле главных ворот монастыря, на территории которого находился храм.
   - Куда прёшь? - преградил дорогу стражник.
   - Мне нужно пройти в храм, - сказал Гемир и попытался обойти стражника.
   - А мне нужно отлить, - заржал стражник, загораживая проход на территорию монастыря.
   - Мне надо встретится с настоятелем, - заявил Гемир, не оставлял попыток проскочить мимо стражника.
   - Шел бы, дружище, пока цел. Придёт десятник - он не такой добрый, как я, - посоветовал стражник (его уже начал раздражать упрямый горожанин).
   - Но почему я не могу пройти?
   - Мирянам хода нет.
   - Но мой работник три дня назад был здесь, и никто его не остановил.
   - Это, наверное, тот заморыш, который помогал госпоже Клилевине, - подал голос второй стражник, стоявший в тени ворот.
   - Да, Сохо - мой работник, - подтвердил Гемир.
   - Старшая послушница может проводить кого захочет, - сквозь зубы процедил стражник (ему было жарко и хотелось поскорей вернуться в тень, а не стоять перед этим придурком и объяснять, что к чему).
   Вдруг из калитки в воротах появился ещё один стражник.
   - Кто это? - спросил он, ткнув пальцем в грудь гончара.
   - Не могу знать, господин! - гаркнул стражник, не пускавший Гемира в монастырь.
   - Так какого ляна вы с ним целый час лясы точите! - заорал новый стражник, и Гемир увидел на доспехе пришедшего треугольник полусотенного.
   - Господин полусотеный, он в монастырь рвется, - начал оправдываться стражник.
   - Кто такой? - сурово спросил полусотеный.
   - Кто я? - не понял Гемир.
   - Гони его! - приказал офицер, не дождавшись ответа.
   - Я - гончар, владелец лавки, - наконец сообразил Гемир, что от него хотят.
   - Гони его! - повторил приказ полусотеный, не обращая внимания на слова гончара.
   - Будет исполнено, господин, - стражник поудобнее перехватил копьё и с ухмылкой, не сулившей ничего хорошего, стал наступать на Гемира.
   - Но, господин, мне надо увидеться с нас..., - стражник не дал гончару закончить, нанёс удар древком копья в грудь.
   Гемир упал на землю.
   - Говорил, тебе, уходи по добру, - произнес стражник и сплюнул под ноги. - И что люди такие бестолковые. Давай, давай проваливай, а то в следующий раз плети испробуешь.
   Гемир встал и, растирая ушибленное место, направился к кустам, росшим в метрах ста от стен монастыря. Он сел в теньке прямо на землю и стал неотрывно смотреть в просвет ворот, надеясь, что хоть на секунду увидит ту, ради которой пришел сюда.
   Монастырь находился на невысоком плато, которое возвышалось над долиной и городом. Крепостная стена монастыря, сложенная из светлых каменных плит, начиналась сразу над обрывом, она очерчивала собой всю вершину плато, и лишь перед воротами метров триста оставались незащищенными. По обе стороны от ворот возвышались две массивных башни, которые надежно охраняли вход в монастырь.
   Взгляд Гемира остановился на башнях, он заметил выглядывавших из бойниц стрелков. Да, монастырь охраняли и охраняли надежно, не то что городская стража, которая если не обирала въезжающих в город, так дрыхла, удобно устроившись где-нибудь подальше от офицеров и десятников.
   За время ожидания к воротам монастыря не раз подходили и подъезжали люди - их также как и Гемира не пускали внутрь. Тот, кто был уже знаком с правилами, оставлял корзины и другую поклажу у ворот, возвращался обратно в город. Други терпеливо ждали, пока к ним кто-нибудь выйдет.
   Когда солнце начало садится за горизонт, к воротам подошел одинокий путник; перекинувшись парой слов со стражей, он беспрепятственно прошел на территорию монастыря. Увидев это, Гемир поднялся и решительно направился к воротам. За приближением гончара внимательно наблюдал стражник.
   На душе у стража было погано. Вчера он крупно проигрался в кости и с горя так напился, что утром с трудом мог встать на ноги. Это, конечно, не ускользнуло от взора десятника. Начальник караула, имевший зуб на Ипата (так звали стражника), заставил бедолагу стоять весь день без смены. А тут ещё этот надоедливый горожанин!
   "Малый с ума сошел, нашел в кого влюбиться", - подумал Ипат.
   - Эх, бабы, бабы, все беды через вас, - вслух произнес стражник.
   То, что маячивший весь день перед воротами гончар одержим болезнью, под названием любовь, стражник понял сразу по взгляду, ищущему ту единственную, свою.
   - Ну, ничего, плеть прочистит твою голову, - буркнул себе под нос Ипат и потянулся за плетью, засунутой за пояс.
   Гемир заметил движение стражника и остановился в трех метрах от него.
   - У меня только один вопрос, ответь и я уйду, - произнес гончар.
   - Спрашивай, - разрешил Ипат.
   - Путник, он ведь не из монастыря, верно?
   - Да.
   - Почему его пропустили?
   - Он маг, для них у нас двери всегда открыты, - ответил стражник. - Теперь уходи.
   - Да, да, - потерянно проговорил Гемир, его плечи опустились, а в глазах читалась такая печаль, что стражнику стало жаль несчастного.
   - Хочешь совет? - неожиданно для себя произнес Ипат.
   - Какой?
   - Забудь её, она принадлежит храму.
   - Я не могу, - вырвалось у гончара.
   - Тогда мне жаль тебя.
  
   Гемир шёл по дороге. Стены монастыря давно скрылись за поворотом. Он спотыкался, падал, затем вновь поднимался и шёл дальше. У него появилась надежда приблизиться к любимой, и Гемир знал, кто ему поможет. Временами голос разума пробивался сквозь пелену одержимости.
   " Забудь, уйди, найди другую, иначе потеряешь душу", - кричал внутренней голос, но Гемир гнал его, желая только одного - обладать той, которая украла его сердце.
  
   Вернувшись в город, он первым делом направился к дому городского мага. Не найдя его там, гончар направился к городской управе, возле которой находилась школа магов.
   Прохожие, встречавшиеся у него на пути, старались быстрее убраться с его пути. Их пугали глаза Гемира, они горели безумием.
   Выйдя на центральную площадь, гончар направился к убогому зданию, где и размещалась школа, хотя скорее это было место, куда приходили те, у кого находили способности к магии. После месяца пребывания за стенами школы, послушников отправляли в Ишмел, небольшой городок в пяти днях пути от Рола. Сам по себе городок был ничем не примечательный, если не считать школы первой ступени магов. В Ишмеле послушник проводил три года. По истечению этого срока, если маги-наставники считали послушника способным, его отправляли в долину Рей. В долине находились школы второй, третей и четвертой ступени. Сюда направлялись все, кто имел шанс стать высшим магом.
  
   Перед дверями школы Гемир остановился в нерешительности, но это продлилось всего несколько секунд, после чего он толкнул дверь - тяжелая, из дубовых досок она со скрипом открылась. Гемир сделал несколько шагов и оказался в полумраке. Внутри помещения после уличного зноя было довольно-таки прохладно. Стены покрывала темная ткань, насквозь пропитанная пылью. У Гемира даже зачесалось в носу, и он с трудом сдержался, чтобы не чихнуть. Единственный факел, горевший в самом конце комнаты, не столько освещал, сколько создавал многочисленные тени под потолком.
   Вдруг ему показалось, как по его ногам проползло что-то холодное. Он нагнулся и к своему удивлению обнаружил - пол скрыт под тонким слоем тумана.
   "Может, горит что-то"? - подумал Гемир и нагнулся.
   Дымка на полу не имела запаха, только неприятный холод растекся по руке. Страх стал подниматься из глубины души. От ощущения чего-то необычного гончару вдруг стало трудно дышать, плечи опустились, словно на них взвалили неподъемный груз. Гемир неожиданно "поймал себя на мысли", что ему хочется бросить всё и убежать отсюда, но он сдержался и осторожно пошёл дальше. Гемир завернул за угол и уперся в колону, стоящую посреди коридора, причем расстояние между стеной и колонной было настолько узкое, что там мог протиснуться разве что ребенок. Сама колонна имела грани и сверху донизу была покрытыми рунами. Гемир ничего не мог понять. Он заглянул за угол в надеже найти какою-нибудь дверь, или ещё что-нибудь, вроде рычага или тайной кнопки, убирающую колону, но ничего не обнаружил. Но то, что он увидел, придало ему толику оптимизма: коридор уже не был так мрачен, на стенах в креплениях горели несколько факелов, хорошо освещая коридор. Даже входная дверь заманчиво была приоткрыта, приглашая пройти сквозь её проём. У гончара на секунду опять возникло желание всё бросить и уйти, но в тот же миг перед глазами возник образ прекрасной послушницы. Гемир разозлился на себя за проявленную слабость, стал протискиваться в щель между колонной и стеной, не чувствуя от злости, как сдирается кожа на спине и рёбрах. Он продвинулся на несколько сантиметров, затем втянул живот, протиснулся ещё на пару сантиметров... и застрял. Не было возможности нормально дышать, плиты давили на грудь и спину, перед глазами плыли разноцветные круги. Волна отчаянья накрыла Гемира, ведь цель была рядом, всего в метре от него. В следующий момент невидимая сила стала выдавливать его назад.
   "Никогда тебе не попасть сюда, никогда не быть магом, никогда она не будет твоей" - прозвучало в голове.
   Что это было: бред, вызванный нехваткой воздуха, или забава мага, Гемир не знал, только ощутил чудовищную пустоту внутри себя.
   - Нет! - закричал он и стал яростно протискиваться вперёд.
   ...Неожиданно стена уступила и пропустила Гемира. Он выскочил из ловушки, как пробка из пивного бочонка, когда по нему ударяют деревянным молотом с другой стороны. Растянувшись на полу, Гемир перевернулся на спину и увидел, как образовавшийся за ним проход постепенно сужается.
   Отдышавшись, он встал и направился к единственной двери, которая была по эту сторону коридора. Вопреки ожиданиям гончара, дверь оказалось самой обыкновенной. Гемир открыл её и увидел уютный внутренний дворик с небольшим бассейном, вокруг которого был разбит цветник, а над самой водой нависла старая ива. Через бассейн был перекинут изящный мостик, богато изукрашенным кованым литьем. На нем, свесив ноги, сидели несколько детишек и за чем-то сосредоточено наблюдали. Неподалеку находилась беседка, увитая плющом и дикой розой. Краем глаза гончар заметил, что там кто-то находится; приглядевшись, он узнал склонившегося над книгой мага. Он тоже увидел Гемира и жестом остановил идущего к нему гончара.
   - Стой, чужак! Еще шаг, и он может стать последним! - предупредил старик. - Зачем ты пришел сюда?
   - Я хочу стать магом.
   - Я узнал тебя, ты гончар Гемир, сын Тахира.
   - Да, это я.
   - Тебе было сказано, что ты не можешь быть магом.
   - Но вы говорили, что во мне есть искра, - не сдавался Гемир.
   - Уходи, здесь тебе никто не поможет! - рассердился маг.
   - А как же искра? - спросил гончар.
   - Она погасла, уходи, - ответил маг и сделал паз рукой.
   В следующее мгновение Гемир почувствовал, как невидимая сила давит ему на грудь. Воздух казался настолько плотным, что невозможно было дышать, он комом застрял в горле, не желая опускаться в лёгкие. От нехватки воздуха биение сердца было сравнимо с ударами молота. У Гемира всё поплыло перед глазами. Он упал на колени, из последних сил пытаясь разорвать ворот рубахи, которая сдавила горло.
   - Я, ухожу, - прохрипел гончар и упал на каменную плитку.
   Маг взмахнул рукой, и ком в горле пропал. Гемир судорожно глотнул свежего воздуха и... закашлялся. Горло саднило. Гемир поднялся и неуверенной походкой направился к выходу.
   - Я всё равно стану магом! - уже в дверях выкрикнул гончар и вышел.
   - Храните нас боги от этого, - прошептал маг.
   Гемир ещё окончательно не пришёл в себя после чар мага и не сразу заметил, что коридор, по которому он шел, кардинально изменился: не было колонны, преграждающей путь, да и пугающий полумрак исчез бесследно.
   Покинув стены школы магов, Гемир остановился, чтобы перевести дыхание. Его душила злость.
   - Я стану магом, и тогда вы пожалеете, что так поступили со мной! - сквозь зубы прорычал гончар, сжимая кулаки. - Очень пожалеете!
   Гемир набрал полную грудь воздуха, затем медленно выдохнул, желая успокоиться, но не раз проверенное упражнение сейчас не помогло. Старый маг лишил его последней надежды приблизиться к любимой. И хотя он твердил себе, что обязательно станет магом, до конца сам не верил, вернее, не знал, как это сделать.
   Гемир стоял посреди площади, сжимая и разжимая кулаки, гадая, как ему поступать дальше, но ничего путного не приходило в голову.
   - Господин хочет стать магом? - раздалось из-за спины гончара.
   Гемир развернулся и увидел нищего, вечно побирающегося возле школы магов.
   - Тебе какое дело, рвань! - зло произнес гончар, выплескивая всю злобу на нищего.
   - Я могу помочь господину, - ответил незнакомец, не обращая внимание на оскорбление.
   Из-за накинутого на голову нищего капюшона, Гемир не мог видеть его лица, но почему-то был уверен - тот улыбается.
   - Пошёл вон! - зарычал гончар. - Как ты смеешь надо мной смеяться!
   - У меня не было и в мыслях над вами смеяться. Я действительно могу научить вас магии.
   - Ты?
   - Да, я, - подтвердил нищий.
   - Ты не похож на мага, ты - нищий.
   - Что из того. Тебе нужны мои знания или то, как я выгляжу, - в голосе незнакомца пропали заискивающие ноты.
   - Не знаю, - Гемир пожал плечами, - но ты не вызываешь у меня доверия.
   Гончар ещё раз посмотрел на нищего, а затем повернулся и пошел домой.
   - Ни один маг в империи не станет тебя учить! - крикнул ему вдогонку нищий.
   Гемир подбежал к нему и схватил за грудки.
   - Почему? Ответь, почему? Они же сами говорили, что у меня есть искра! Она слишком слабая?
   - Господин, отпустите, на нас смотрят люди, - прошептал нищий.
   Гемир оглянулся по сторонам: действительно, почти все, кто был на площади, смотрели в их сторону.
   - Если вы согласны учиться, ударьте меня и прогоните. Когда я уйду, следуйте за мной, если нет - просто уходите.
   - Пошел вон, грязный попрошайка! - крикнул гончар и толкнул нищего.
   - Простите, господин, простите, - заверещал нищий и, волоча ногу, поспешил быстрее убраться с площади.
   - Мастер Гемир, что случилось? - спросил подошедший десятник городской стражи.
   - Все в порядке, Илаг, - ответил гончар.
   - Точно? - уточнил стражник.
   - Да, бедолага просто попал под горячую руку, - успокоил десятника Гемир.
   - Бывает, - согласился Илаг, - вообще этот нищий обычно ведет себя тихо.
   - Пойду я, день выдался тяжёлый, - прервал стражника Гемир, когда нищий свернул за угол.
   - Хорошо, мастер Гемир, а то мы этого оборванца того...
   - Не стоит, я сам виноват, - произнес гончар и сунул десятнику медный шлем. - Спасибо за заботу, побегу.
   - Всего хорошего, мастер Гемир! - крикнул вдогонку стражник, пряча монету.
   Гемир нагнал нищего в трех кварталах от площади, тот ждал его в тени дерева, оперевшись на посох.
   - Ну что, пошли, - произнес нищий.
   - Сначала ответь мне на несколько вопросов, - остановил попрошайку гончар.
   - Может, пойдем ко мне? Там я и отвечу.
   - Нет, сейчас или я никуда не пойду, - уперся Гемир.
   - Хорошо, - согласился нищий.
   - Почему меня не берутся обучать имперские маги?
   - Всё дело в твоем даре, он скрытый дальний, его по разному называют.
   - Как это дальний? - не понял Гемир.
   - Может, все-таки пойдем ко мне, в двух словах не расскажешь, а здесь мы будим привлекать внимание, - предложил нищий.
   - Нет, - мотнул головой гончар, - ты не ответил на мой вопрос.
   - Каждый дар имеет свою стихию. Всего их четыре - огонь, вода, земля и воздух. Правда. есть еще плавающие - у этих дар включает в себя все четыре стихии. Вот только есть одно большое но: плавающие не могут использовать сразу все стихии.
   - Ничего не понимаю, какие плавающие, какое отношение они имеют ко мне? - перебил гончар.
   - Я тебя предупреждал, в двух словах всё не расскажешь.
   - Ладно, продолжай.
   - У плавающих дар постоянно меняет стихию, поэтому их и прозвали плавающими. Таких магов очень мало, не каждому по силам постичь все стихии. Большинство из тех, кто пытается пойти по этому пути, сходят с ума. И наконец, есть последний вид магического дара - дальний, как у тебя. До сих пор неизвестны его возможности. Обычно их носителей убивают - самый надежный и верный способ избавиться от дара. Иногда имперские маги прячут обладателей скрытого дара в своих башнях, чтобы изучить эту сторону магии. Для них обладатели дара - только животные для изучения, - зло произнес нищий, и Гемир заметил, как в глазах нищего вспыхнул огонь ненависти.
   - Ты один из них? - догадался гончар.
   - Да, я семь лет не видел солнце. Имперские маги вдоволь потешились со мной, - кивнул головой нищий.
   - Почему тебя отпустили?
   - Они посчитали, что моя искра потухла, - с горечью произнес попрошайка.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"