Аннотация: Участник конкурса Сундук Чудес портала Fantasy Worlds (2018)
В экваториальных широтах ночь наступает очень быстро. Ещё минуту назад Уильям смотрел на красный диск солнца на горизонте, и вот уже вокруг темнота. Несостоявшийся путешественник сидел на песчаном берегу и пытался унять дрожь. Ветер действительно продувал насквозь всё ещё мокрую одежду, но основной причиной озноба был скорее запоздалый ужас, в котором Уильям тонул и захлёбывался снова и снова в бушующих волнах.
В голове мелькнула непрошенная мысль: "кто в детстве не мечтал стать Робинзоном" ‒ Уильям подавил приступ истерического смеха. Тоскливо подумал, как хорошо было настоящему Робинзону: в ту эпоху корабли были деревянные, его обломки и даже сам остов судна вполне могло отнести к тому же берегу. А стальная громада, на которой плыл Уильям, уже благополучно лежит себе на дне морском.
Потом он подумал о других выживших. На корабле путешествовало несколько тысяч людей не считая команды, были и покрепче его ‒ мог же кто-то ещё выплыть. Уильям огляделся ‒ не видно было ни зги. "Прекрасно, если на меня нападёт хищник, то я об этом узнаю, только когда он начнёт меня грызть" ‒ мысль не внушала оптимизма. С другой стороны, подумал он, это же остров, здесь не должно быть хищников.
Уильям был уверен, что это остров. Он хорошо представлял себе маршрут их океанского лайнера ‒ до ближайшей большой земли были тысячи километров, ни один шторм не мог снести их так далеко. С другой стороны, он не помнил и о том, что здесь есть какие-то острова. Может они настолько маленькие, что на его карте их и видно-то не было? Уильям безуспешно пытался понять, куда же его занесло. Решив с утра всё же осмотреть местность, он отполз чуть выше линии прилива и свернулся калачиком на песке. "Ну да, если за ночь меня здесь не сожрут" ‒ мелькнула напоследок мрачная мысль. Уильям махнул на неё рукой и провалился в сон.
Утренний осмотр берега с той стороны, куда прибило его самого, ничего не дал. Ни живых, ни мёртвых людей не было. Береговая линия отчётливо изгибалась уже в пределах видимости ‒ "всё-таки остров", решил Уильям. Песчаный берег тянулся вглубь метров на тридцать ‒ дальше появлялись редко стоящие пальмы и какие-то незнакомые деревья, постепенно переходящие в настоящие заросли ближе к середине острова. К счастью, уровень земли явственно поднимался от берега, так что земля была не заболоченной, и жутких мангровых джунглей здесь не наблюдалось.
Желудок, совершенно пустой после того, как Уильям, наглотавшись морской воды, мучительно его опустошал, в очередной раз напомнил о себе. Перед тем, как идти в обход острова, надо было разыскать хоть что-нибудь пожевать. Скептически осмотрев ни разу не кокосовые кривые пальмы, он обратил внимание на незнакомые деревья. Некоторые из них были вполне крупными, а на ветках висели небольшие плоды, напоминавшие вытянутые в длину яблочки с прикреплённой сверху серой коробочкой. Сами плоды оказались мягкими и очень сочными, но в неспелых плодах сок был очень терпким, от чего пить хотелось ещё больше. Коробочки расколоть не получилось, поэтому Уильям их просто выбрасывал. Не найдя пока другой альтернативы, он набрал в рубашку побольше плодов и отправился в свою первую исследовательскую экспедицию.
Вокруг острова он обошёл меньше, чем за полдня ‒ тот оказался почти круглым. По его подсчётам получалось, что диаметр острова составляет от семи с половиной до восьми километров. Его родной город, и то, был больше. Усмехнувшись этой мысли, Уильям решил всё же рискнуть пройти вглубь острова. На берегу ему не повстречалось ни следов хищников, ни вообще сколько-нибудь крупных животных. Лишь птицы гнездовались на этом острове, да ящерицы сновали туда-сюда по песку или грелись на камнях. Таким образом, причин опасаться диких зверей у него вроде бы не было. Снова подкрепившись фруктами, он надел обратно рубашку и направился к зарослям.
Он очень надеялся найти в лесу хоть какую-нибудь мелкую живность ‒ исключительно фруктовая диета его не вдохновляла. Конечно, можно постараться отыскать птичьи гнезда. А ещё на берегу ему попадались вполне упитанные ящерицы. Впрочем, чтобы что-то приготовить надо ещё развести огонь ‒ Уильям старался пока не думать детально о том, как именно он будет это делать. Всё равно ничего лучше древнейшего способа искусственного разведения огня ему в голову пока не приходило. Самое же досадное было в том, что у него не было с собой абсолютно никакого инструмента. "Правильно, зачем мне нож на поясе на борту круизного лайнера" ‒ горько думал он, огибая деревья, с которых он теперь в лучшем случае может обломать не очень толстые ветки.
Глядя под ноги, чтобы не наступить на змею, Уильям не спеша продвигался к центру острова. Над головой иногда раздавался птичий щебет, по деревьям ползали те же ящерицы, только помельче ‒ но зверей не было, даже грызунов. Уильям внимательно осматривался по ходу своего продвижения, стараясь замечать также и другие растения, которые могут оказаться съедобными. Кроме уже виденных им плодовых деревьев на берегу, здесь были и другие виды, но ничего похожего на плоды он на них не обнаружил.
Впереди между деревьями он заметил просвет. Это явно не противоположный берег, он не прошёл ещё и половины пути до него. Уильям встрепенулся, неужели ему так повезло, что на этом острове окажется родник с пресной водой? Он пошёл в сторону просвета и вышел... на дорогу.
Уильям недоумённо огляделся: через лес шла настоящая широкая дорога, выложенная из очень крупных камней. "Люди! Здесь!" ‒ мелькнула мысль, но тут же Уильям с сомнением покачал головой. Он обошёл весь остров по кругу, эта дорога совершенно точно не выходила на берег. А зачем ещё людям дорога на таком маленьком острове, кроме как от берега куда-то. И тем не менее, она была здесь кем-то проложена, а выглядела так, будто было это совсем недавно. Уильям присел на корточки, внимательно осматривая диковинку. Камни были обтёсаны очень ровно, неестественно ровно. Швы между ними также были совсем небольшими, очень аккуратными и засыпаны сероватым песком, явно отличающемся от берегового.
Уильям поднялся и задумался. Дорога шла наискосок от его первоначального маршрута, не доходя до берега. Значит, место, откуда она начиналась, должно быть близко. Определившись с направлением, Уильям шагнул на дорогу и пошёл в сторону берега, на который его вынесло волнами. Шагая, он размышлял о том, как странно эта дорога сконструирована. Кое-где он, конечно, видел, чтобы дороги до сих пор мостили камнем ‒ но это была брусчатка, из мелкого камня. Гораздо чаще просто клали бетонные плиты.
По дороге идти было намного проще, чем напрямик по лесу, поэтому очень скоро Уильям добрался до её начала ‒ или конца ‒ и остановился в ступоре. Дорога обрывалась на ровном месте. Вокруг не было абсолютно ничего куда или откуда она могла бы вести. Не было даже поляны ‒ точно такой же лес, с точно также стоящими деревьями, как и до этого. Чтобы быть уверенным, Уильям обошёл это место расходящимися кругами. В какой-то момент ему пришла в голову мысль, что дорога может быть постройкой каких-нибудь древних людей ‒ хоть это и звучало совершенно нелепо. Он начал присматриваться к земле, думая увидеть хотя бы следы от развалин каких-нибудь построек. Их не было.
Вернувшись, после очередного большого круга на дорогу, Уильям испытывал только возрастающее недоумение. Выбирать, впрочем, не приходилось ‒ он двинулся в обратном направлении. Солнце прошло уже половину своего пути после полудня. Следовало поторопиться, если он не хотел встретить совершенно чёрную местную ночь в лесу.
Отделаться от мыслей о дороге, по которой он шагал, было непросто, но всё же Уильям снова начал обдумывать вопрос пропитания ‒ нарастающее чувство голода способствовало. На одних фруктах он долго не протянет, тем более что мякоти в них было довольно мало. Было бы неплохо найти какие-нибудь орехи, но пока он ничего похожего не видел. То ли не сезон, то ли он просто не знает, где искать. Уильяму вспомнилось, как в детстве он грабил беличьи кладовые. От этих воспоминаний желудок заурчал вдвое громче. С усилием переключившись с приятных воспоминаний на суровую реальность, он начал проверять все кустарники, росшие иногда неподалёку от дороги. Заглядывал под листья, перебирал ветки ‒ но бесполезно, ничего съедобного он не увидел. В конце концов, он решил перед самым закатом присмотреться к птицам, может, у него всё же получится вычислить расположение их гнёзд.
Вдруг, он заметил впереди что-то странное совсем рядом с дорогой. Он ускорил шаг, а потом побежал. Когда странный предмет приблизился, и Уильям смог его разглядеть, то ноги сами остановились. Он всё же подошёл вплотную, дабы убедиться, что глаза его не обманывают.
Рядом с дорогой стоял камень. Огромный валун яйцевидной формы, чуть выше самого Уильяма, с очень гладкой серо-чёрной поверхностью. Одним краем своего нижнего основания камень касался дороги. Уильям обошёл вокруг него ‒ камень был симметричным. Испытывая необъяснимое чувство тревоги, он положил на камень руку. Ничего не произошло: гром не грянул, из леса не выскочили воинственные дикари. На ощупь камень был... как камень ‒ пальцами Уильям чувствовал очень мелкозернистую структуру поверхности. Никаких объяснений о его предназначении это всё равно не давало. Подавив столь же необъяснимый приступ паники, Уильям отступил и быстром шагом отправился дальше по дороге ‒ до заката оставалось всего ничего.
Оставшуюся половину пути он прошёл значительно быстрее, уже не отвлекаясь на кусты и другие растения. И довольно скоро он увидел, как деревья впереди снова смыкаются. Дойдя до конца дороги, Уильям не выдержал и расхохотался. "В конце концов, это просто отличная шутка!" Дорога обрывалась также внезапно, как и с другой стороны ‒ вокруг всё также не было ничего, кроме деревьев. Качая головой, Уильям сошёл с загадочной дороги. У него было ещё много дел.
* * *
В небе бушевала гроза. Тропический ливень хлестал по крыше его скромного убежища. Как ни странно, вода почти не протекала ‒ видимо, с четвёртого раза Уильяму всё же удалось сделать достаточно прочный настил из пальмовых листьев, уложенных в пять слоёв и сплетённых между собой. Первую его крышу смело первым же дуновением ветра, ещё до того, как извергнувшийся с небес водопад затопил всё вокруг.
За прошедшие полгода, Уильям, наконец, научился более-менее прилично сплетать между собой жёсткие волокна, на которые он разбирал длинные пальмовые листья. Получавшимися верёвками крепилось всё его хозяйство. Стены он делал из самых длинных и относительно ровных веток, которые ему удавалось найти или отломать. Укладывая их в несколько рядов, он переплетал ветки между собой. Такую стенку можно было снести в несколько пинков, но ветер они выдерживали за счёт того, что были частично закопаны в землю ‒ этого Уильяму было достаточно.
Ещё он очень хотел научиться плести корзины. Ему нужно было где-то держать свой запас орехов. Пока он заворачивал их в крупные листья, но это было очень ненадёжно и не позволяло собрать большой запас. Уильям сильно боялся того, что ореховые деревья ‒ те самые, чьи плоды он ел в свои первые дни на острове ‒ плодоносят только два раза в год. Это стало бы катастрофой: он и так страшно похудел и весь осунулся ‒ орехово-фруктовая диета не шла ему на пользу.
Сейчас он был занят тем, что пытался обеспечить способ надёжно разнообразить свой рацион ‒ он плёл сеть. Ещё в первый свой поход вокруг острова он заметил небольшую заводь, образовавшуюся за счёт изгиба береговой линии и небольшой скалы, стоявшей у самого берега и частично уходившей в воду. В ясную погоду Уильям с этой скалы часто видел в заводи довольно много всяких рыбёшек. Про ловлю рыбы с помощью сети он подумал ещё в самом начале ‒ ни удочку, ни копьецо он сделать не мог ‒ но только начав плести волокна, Уильям понял, что сеть он будет делать очень долго. Тем не менее, путём множества проб и ошибок он всё же наловчился вязать крепкие узлы и надеялся уже скоро закончить.
Работа была крайне однообразной ‒ огрубевшие от работы с жёсткими волокнами пальцы уже привычно вязали очередной узел, подтягивали его с разных сторон и проверяли на прочность. Механически повторяя одни и те же действия, Уильям слушал шум ливня. Мысли его часто возвращались к загадочной дороге посреди острова. Для чего она здесь? Кто её построил? Дорога не была прямой, она симметрично изгибалась буквой "S". Зато её ширина была одинаковой на всём протяжении. Но это было практически всё, что он о ней узнал ‒ более развёрнутые исследования Уильям себе уже позволить не мог.
Со стороны могло показаться, что ему совершенно нечем заняться ‒ на самом деле, у Уильяма редко оказывалось свободное время. Каждый день он набирал свежих фруктов, сушил на солнце серые коробочки, в которых оказались орехи ‒ только на это уходило от трети до половины дня. Копал яму для своего убежища ‒ он сразу решил сделать его частично в земле, только так он мог обеспечить устойчивость своих хлипких стен. Чтобы выкопать небольшую яму пять на пять шагов и полметра глубиной, он потратил три с половиной месяца и несчётное количество палок, которые он использовал, чтобы разрыхлять землю. Плёл верёвки и строил сами стены и крышу. Из-за того, что весь его труд был исключительно ручным, времени на всё это уходило очень много. Именно по этой причине он отказался от мысли устроить раскопки у обоих концов дороги.
Не меньшую загадку представлял собой камень посередине дороги. На самом деле, он волновал Уильяма даже больше, чем дорога. По ней хотя бы можно было ходить, пусть даже это и не проливало свет на её происхождение и истинное предназначение. Валун же озадачивал. Вычислив с точностью до одного шага, что камень делит дорогу ровно пополам, Уильям уже не сомневался, что он поставлен там специально. Переборов неясное чувство тревоги, которое возникало всегда, стоило ему приблизиться к камню, он ощупал всю его поверхность. Однако, как и раньше, это не дало ровным счётом ничего.
Последнее время он часто думал, что под валуном может что-то скрываться. Возможно, если бы он подрыл камень с одной стороны, то смог хотя бы его опрокинуть ‒ сдвинуть валун другим способом Уильям никак не мог. Но и этот план целиком упирался в отсутствие инструментов для копания, а также в физическое истощение организма. Уильям чувствовал себя намного более слабым, чем раньше ‒ сказывалось явное недоедание.
Гроза уходила всё дальше от острова, дождь слабел ‒ к утру он должен закончиться. Затянув очередной узел, Уильям вздохнул. Впервые познакомившись со свирепостью местных гроз, он очень надеялся, что какая-нибудь молния ударит в одно из деревьев на острове ‒ это бы решило его проблему добычи огня. Но пока ничего подобного так и не случилось, хоть Уильям и караулил каждую грозу, даже ночью. Всё шло к тому, что добывать огонь ему придётся всё-таки трением. Он уже пробовал этот способ, но деревяшки, которые он использовал, только нагрелись ‒ явно недостаточно, чтобы воспламениться. Так или иначе, ему предстояло что-то придумать с огнём. Иначе, даже успешно наловив рыбы, он не сможет её приготовить. Есть же её сырой Уильям боялся ‒ если он серьёзно отравится, то это может оказаться концом: лекарств у него нет, из запасов еды только немного орехов.
Через шесть дней он закончил саму сеть ‒ ещё предстояло сделать длинные верёвки, чтобы за них держать её на плаву и тащить. А также кармашки для камней, которые утянут нижний край сети на дно. Сеть получилась большой, по его расчётам она должна была перегородить половину заводи. Аккуратно сложив своё изделие, он отправился искать самые длинные пальмовые листья, чтобы распустить их на волокна для верёвок.
Продвигаясь по берегу, он снова и снова думал о загадке этого острова. Как могло получиться, что в век спутниковой картографии, этого острова не оказалось на карте? Как бы мал он не был, это всё же не просто скала в океане, которую могли и не отметить на обычной карте. Да ещё эта дорога с камнем. Мысли эти никак его отпускали. Как так получилось, что из большого количества людей на корабле его единственного отнесло к этому острову? Ведь даже спустя несколько дней после попадания сюда, он так и не обнаружил на берегу ни одного тела. Да и сам факт того, что их огромный корабль потерпел крушение, вызывал вопросы ‒ океанские лайнеры такого класса строились специально, чтобы пережить любой шторм. Первые недели он надеялся, что появится спасательно-розыскная группа ‒ не могут ведь они проигнорировать остров, невдалеке от места кораблекрушения. Но никто так и не появился.
Вопросов было больше, чем ответов. Уильям уже и не надеялся получить их когда-нибудь. Заботы о собственном выживании оттеснили подобные размышления на задний план. Но полностью избавить от них так и не смогли.
* * *
Уильяма проснулся от странного звука. Снаружи бушевал свирепый летний шторм ‒ один из них притащил сюда его самого пять лет назад. Эти годы на острове подтвердили, что такие шторма здесь дело самое обыкновенное.
Открыв глаза и вслушиваясь в ночь, он пытался понять, что же его разбудило. Посередине его убежища в специальном углублении, обложенном камнями горел небольшой костёр. С тех пор, как Уильяму после несчётного количества попыток удалось развести огонь, он не гасил его полностью ни разу. К счастью, пальмовая древесина прогорала очень медленно.
Потрескивание огня, свист ветра, шум дождя ‒ всё это были обычные звуки, которые Уильям уже давно не замечал. Должно было быть что-то ещё. И тут до него донёсся длинный низкий гудок. Уильям вскочил на ноги, пульс его удвоился в ту же секунду ‒ это была корабельная сирена!
Он беспомощно огляделся. Бешеный ливень не оставлял шансов разжечь на берегу новый костёр. Мелькнула мысль поджечь свой дом целиком, но это всё равно ничего не дало бы ‒ даже костёр на самом берегу было бы плохо видно из-за дождя, а уж скрытый за деревьями его точно никто не разглядит, даже если будет смотреть только в эту сторону. Нужно было придумать что-то ещё.
Уильям выскочил наружу и через две секунды промок до нитки. Он был готов пуститься вплавь до корабля ‒ ещё бы знать где он. Со всех ног он побежал к берегу, а когда вой сирены раздался снова, то слегка свернул прямо на звук. Ещё не добежав до берега, он понял, что это та же сторона, с которой принесло и его. Выбежав на берег, он вскрикнул от радости ‒ сквозь пелену дождя виднелись красные габаритно-сигнальные огни корабля. Ночью в шторм расстояние было оценить трудно, но Уильяму было уже совершенно безразлично. На всякий случай, он закричал изо всех сил, потом ещё раз и ещё раз. Конечно, на корабле его не слышали.
Уильям бросился в воду. Волны накатывали резко, старались сбить с ног. Когда воды стало по грудь и удерживаться на ногах стало невозможно, он поднырнул под очередной вал, и отчаянно заработал руками и ногами. Прибой оттаскивал его назад к берегу, но Уильям, не жалея сил, выкладывался целиком и полностью, понемногу продвигаясь к заветной цели. Сирену не выключали, и длинный низкий гудок было слышно даже под водой. Насколько Уильям помнил, в открытом море корабельную сирену включали, когда за бортом оказывался человек ‒ это внушало надежду, что его тоже заметят.
Внезапно, над самой головой ударила огромная разветвлённая молния ‒ и в её свете Уильям увидел длинный силуэт корабля, судя по всему он был военным. Уже можно было разглядеть людей на палубе, значит до корабля оставалось не больше километра. Напрягшись, Уильям остановился и, изо всех сил стараясь удерживать себя над водой, снова закричал. Через несколько секунд в ответ на этот крик на воде загорелся белый овал ‒ на корабле включили прожектор. Уильям снова поплыл, стараясь поскорее добраться до спасительного светового пятна. Оно качалось на воде вместе с кораблём и двигалось из стороны в сторону ‒ прожектор искал его.
И вот он вплыл в круг света и замахал руками. Этот манёвр его чуть не утопил, потому что как раз спустя миг очередная волна накрыла его с головой. Но он вынырнул, и его риск был вознаграждён ‒ световой луч больше не двигался, его увидели. Сбоку от него на границе светового пятна что-то плеснуло, Уильям увидел гарпунную стрелу, к которой был привязан толстый трос. Он схватился за него, обмотал вокруг руки и вцепился мёртвой хваткой. Когда его втащили на борт, то ещё несколько минут уговаривали разжать руки и выпустить верёвку.
* * *
Уильям сидел в кают-компании в обществе капитана и одного из его старших помощников, а также окружённый многочисленными людьми в гражданской одежде и свободными от вахты матросами. Сейчас, когда он отогрелся, вымылся, побрился и переоделся, то первым делом воспользовался возможностью от всей души поблагодарить своих спасителей. Они оказались экипажем научного судна, которое было направлено, чтобы проверить донесения нескольких капитанов об аномальных течениях в данных водах.
Когда взаимные представления закончились, то ему подали полный горячий обед, а остальным горячие напитки. Пока он насыщался, капитан своей волей приказал прекратить все расспросы потерпевшего и дать ему время прийти в себя, за что Уильям был очень благодарен. Он не ел такой еды уже пять лет ‒ последние годы меню его хоть и разнообразилось, но по-прежнему запечённая рыба была событием, а жареная ящерица ‒ деликатесом. Уильям старался есть цивилизованно, растягивая удовольствие, но очень быстро обнаружил, что подмёл всё подчистую. Смущённо потягивая слабенький грог, он кивал на разъяснения капитана и старшего научного сотрудника о том, как случилось, что их застиг врасплох шторм и двух человек смыло за борт. К счастью, тех двоих тоже вытащили, и они сидели здесь же.
Наконец, сам капитан попросил Уильяма рассказать свою историю ‒ ведь они совершенно не ожидали встретить незнакомого человека так далеко от цивилизации. И Уильям начал рассказывать. Поначалу, он не вдавался в детали, поэтому основная версия его злоключений оказалась, к удивлению для него самого, весьма короткой. Но что его действительно поразило, так это признание команды, что его остров не был отмечен даже на многочисленных и разнообразных научных картах этого судна. Они в свою очередь были поражены его рассказом о загадочной дороге со странным камнем посередине. Было видно, что учёные явно не доверяют его заявлению, что вдоль всей дороги и вообще на острове нет ни следа других построек. Научная часть экипажа немедленно выразила желание детально изучить этот остров. Капитан согласился ‒ он и сам был явно заинтригован ‒ но уточнил, что это будет возможно только после того, как шторм окончательно утихнет. Никто не спорил. С учётом того, что, согласно уже проведённым наблюдениям, поведение течений здесь действительно отклонялось от ожидаемого, никто не брался предсказать сколько ещё продлится этот шторм. Уильям, в свою очередь, заверил, что за пять лет ни разу не видел, чтобы шторм длился больше двух дней.
Так и случилось, уже на следующее утро ветер начал стихать, а волнение в море перестало быть опасным для людей. Тем не менее, они провели на дальнем рейде ещё один день. Уильям использовал это время с пользой ‒ он отъедался. Судовой кок, с разрешения старпома, кормил его четыре раза в день.
Через сутки с половиной после своего спасения, Уильям с командой, возглавляемой самим капитаном и старшим научным сотрудником, отправились на берег. Они предусмотрительно взяли с собой запасы еды и питьевой воды ‒ сам Уильям все эти годы обходился фруктовым соком, который приноровился давить из всё тех же плодов орехового дерева. Когда они причалили, Уильям первым делом предложил пройти к своему убежищу и забрать те скромные, но всё же запасы еды, которые у него имелись. Учёные с трудом сдерживали нетерпение, но всё же согласились ‒ посмотреть на берлогу Робинзона им тоже хотелось.
Впечатление, произведённое его жилищем на команду корабля, пожалуй, стоило как минимум части тех невзгод, что он здесь перенёс. Все без исключения, от матросов до учёных, стали смотреть на него с куда большим уважением. Костёр, разумеется, давно прогорел, две запечённые рыбины безнадёжно испортились, но орехи в корзине ‒ единственной, которую Уильяму удалось сделать более-менее приличной ‒ и фруктовый сок в высушенной до деревянной твёрдости кожуре крупных несъедобных плодов были в порядке. Команда забрала всё эти припасы с собой, после чего сделав несколько групповых и одиночных фотографий рядом с убежищем, двинулась, наконец, к таинственной дороге.
По просьбе учёных Уильям повёл их сразу к ближайшему концу дороги. Когда же они её увидели, то их изумление, было явно куда более сильным, чем то, которое испытал Уильям в свой первый день на острове. Впрочем, это могло объясняться и тем, что он тогда только что пережил кораблекрушение. Так или иначе, но учёные бегали вокруг обрыва дороги как дети, капитан задумчиво осматривал дорожное покрытие, а матросы только качали головами. Поднимались те же вопросы, которые Уильям неоднократно задавал себе в течение своего вынужденного заточения на острове. Если руины зданий погребены под землёй, то почему не занесло дорогу? Если здания были построены из таких же примитивных материалов, что и убежище Уильяма, что могло бы объяснить их бесследное исчезновение, то почему дорога выглядит выполненной с помощью высокой технологии, или, как минимум, с помощью огромного количества труда? Если же построек и правда не было, то почему дорога не идёт хотя бы до берега?
Уильям только усмехался про себя, представляя, что будет, когда они увидят валун. Впрочем, он понимал, что среди учёных экипажа не было ни археологов, ни материаловедов, ни соответствующего оборудования ‒ логично, что на научном судне собрались преимущественно специалисты по океанографии, гидрологии и климатологии. Наконец, капитан предложил отправиться посмотреть валун. Учёные на секунду прекратили споры ‒ стало ясно, что про камень они уже забыли. Старший научный сотрудник, который тоже весьма скептически смотрел на споры специалистов из других наук о том, в чём они разбираются весьма поверхностно, эту идею поддержал, и команда отправилась по дороге до камня.
Валун возвышался на том же месте ‒ разумеется деться никуда он не мог. Как и ожидал Уильям, его форма, поверхность и вообще весь вид, включая само месторасположение, вызвал у людей настоящий ступор. Оправившись, учёные забегали вокруг камня вдвое быстрее, чем раньше. На саму дорогу уже почти никто не смотрел. Капитан, самостоятельно оглядев камень и оценив метания научной братии вокруг него, сообщил, что это надолго, и приказал ставить временный лагерь. Матросы сноровисто натянули два тента, развернули походный котелок с горелкой, и стали готовить чай. Уильям только вздохнул, глядя на всё это богатство, которого ему так не хватало последние пять лет, и присоединился к капитану.
Они побеседовали о делах отвлечённых. Потом Уильям попросил рассказать ему о новостях во внешнем мире ‒ капитан охотно поделился тем, что знал. Позже к ним присоединился старший учёный, который махнул рукой на коллег и свои попытки внести умеренность в высказываемые ими предположения. Перевалило за полдень, разговор сам собой снова вернулся к дороге. И тут капитан задал Уильяму вопрос, который заставил того задуматься ‒ он спросил, а доводилось ли ему пройти по дороге от начала до конца, ни разу не сходя с неё. В конце концов, Уильям был вынужден признать, что не может ответить однозначно, но ему кажется, что скорее нет, чем да. Даже когда он мерял дорогу шагами, он останавливался у камня и, кажется, сходил с дороги ‒ это было в самом начале, и загадочный валун всё ещё вызывал у него изумление.
Капитан высказал предположение, что, если эта дорога находится здесь с какой-то конкретной целью, то возможно стоит пройти по ней от начала до конца, ни разу не сходя с неё. Уильям уже понял, что у капитана была слабость к мистификациям; он её тщательно подавлял ‒ но в таких условиях она не могла не проявиться. Старший научный сотрудник встретил это предположение скептическим хмыканьем, которое капитан невозмутимо проигнорировал ‒ эти двое видимо давно работали вместе. Поскольку Уильям на вопрос капитана ответил скорее отрицательно, а других предложений, реализуемых здесь и сейчас, никто выдвинуть не смог, капитан приказал сворачивать лагерь и двигаться к дальнему от корабля участку дороги. Разнообразия ради, команда, ведомая Уильямом, решила срезать по лесу.
Наскоро убедившись, что второй конец дороги ничем не отличается от первого в плане обустроенности, команда выстроилась в начале дороги и предупреждённая строгим приказом капитана ни в коем случае не сходить с дорожного покрытия, двинулась вперёд. Возле камня все снова замедлили шаг, но окрик капитана снова погнал команду дальше. Уильям не мог не отдать ему должное в том, что касалось дисциплины.
С компанией коротать время в пути было легко и приятно. Поэтому обрыв дороги застал врасплох даже Уильяма. Он огляделся и нахмурился ‒ ему показалось, что деревья вокруг стоят иначе. Да и сами деревья вроде другие. Уильям подавил было растущее беспокойство ‒ не так уж часто он здесь бывал, чтобы с точностью запомнить расположение деревьев. Но судя по отдельным возгласам, было похоже, что некоторые заметили то же самое. Нахмурившийся капитан приказал снова всем построиться в походном порядке и двигаться к берегу.
На берегу их ждал сюрприз ‒ лодки не было. Но и это было не самое худшее: ещё утром их корабль, стоявший на ближнем рейде, было прекрасно видно с берега ‒ сейчас корабль исчез. Капитан приказал двум матросам пробежать по побережью в разные стороны высматривая лодку и корабль. А Уильям, тем временем, осматривал берег и не верил своим глазам. Тот берег, куда его прибило штормом, погубившим его корабль, берег, на который он чаще всего наведывался за пальмовыми листьями ‒ он знал его до последнего дерева. Они были на другом берегу. Более того ‒ они были на другом острове.
* * *
Матросы задерживались. Первый прибежал только через полтора часа и восстанавливая дыхание покачал головой. Через минуту он рассказал, что они встретились на другом конце острова, и для верности каждый решил пробежать и вторую половину тоже ‒ таким образом он оббежал весь остров. Ни следа шлюпки и корабля он не видел. Второй матрос вернулся ещё через несколько минут и подтвердил его слова.
Капитан мрачнел на глазах, но было ясно, что он ещё не понял того что понял Уильям. Впрочем, он сам не был уверен в том, что понял ‒ этот остров был явно очень похож на его остров. Тот же песчаный берег, те же кривоватые пальмы. Но встречались и высокие пальмы, которых не было на его острове. Он в своё время с ног сбился, выискивая именно таких красавиц с огромными толстыми листьями. А ещё не было плодовых деревьев, которые он знал так хорошо. Но всё равно, нужна была более верная проверка. Он подошёл к капитану:
‒ Рафаэль, нам нужно проверить моё убежище.
Капитан хмуро посмотрел в ответ:
‒ Мы не поместимся там все вместе.
‒ Дело не в этом, ‒ помотал головой Уильям и замялся...
‒ А в чём тогда?
Уильям решился и тихо сказал:
‒ Капитан, у меня есть подозрение, что мы оказались на другом острове. ‒ Всё-таки тот был очень хладнокровным человеком, от удивления у него расширились глаза, но и только. Уильям добавил: ‒ Если мы найдём моё убежище, то значит я ошибаюсь.
Капитан помолчал, потом сказал:
‒ Но если это и правда другой остров, то вы можете легко заблудиться.
‒ Что будет ещё одним подтверждением. ‒ кивнул Уильям, ‒ зажгите костёр, чтобы мы смогли выйти к вам, если это всё-таки случится.
Члены команды тихо переговаривались, глядя в море. Матросы выжидающе посматривали на капитана. Тот хмуро смотрел на Уильяма. Предупредив поднятием руки следующий аргумент, он сказал:
‒ Хорошо. Пит, Барти, ‒ подозвал он вторую пару матросов, ‒ пойдёте с Уильямом. Слушать его как меня, пока не вернётесь.
Дождавшись подтверждения приказа, он снова повернулся к Уильяму:
‒ Лучше бы вам его найти.
День был на исходе, Уильям торопливо пошёл в направлении леса, матросы поспешили за ним. Младший из них, Пит, спросил:
‒ Господи Уильям, куда мы идём?
‒ Можно просто Уильям. Мы ищем моё убежище.
‒ Разве нам не нужно тогда взять правее? ‒ подал голос Барти.
Уильям молчал: капитан не счёл нужным сказать матросам о его предположении, и он теперь не знал, стоит ли говорить им об этом сейчас. Если бы они были на том же острове, то Барти был бы прав ‒ у него оказалась хорошая память. Но теперь Уильям уже ни в чем не был уверен.
‒ Я хочу сначала выйти к дороге, и уже от неё пойти к убежищу. ‒ наконец сказал он. Если матросам и показалось это странным, то они оставили своё мнение при себе.
Деревья определённо отличались от тех, которые росли на его острове. Уильям спрашивал себя: могли ли такие деревья быть на его острове по другую сторону дороги от его убежища, где он бывал реже? И сам себе отвечал, что нет.
Внезапно, он остановился ‒ по стволу одного из деревьев мелькнул чей-то силуэт. Конечно, это могла быть ящерица, но разве у ящериц бывают такие длинные пушистые хвосты. Он пригнулся и знаком показав сделать матросам то же самое. Когда они приблизились, он спросил:
‒ Пит, Барти: сможете подстрелить вот того зверька, который прячется в ветках?
Пит покачал головой, но Барти только хмыкнул и достал пистолет:
‒ Да как нечего делать.
Он бесшумно обогнул дерево по широкому кругу. Уильям не отрывал взгляда от подрагивающего хвоста ‒ самого зверька не было видно за листьями. Раздался выстрел, хвост вместе с его обладателем упал на землю.
С бьющимся сердцем Уильям выпрямился и подошёл к дереву. Барти протянул ему зверька:
‒ Белка, сэр.
Уильям кивнул и взял в руки тушку маленькой белки с очень короткой шерстью серого цвета, но большим пушистым хвостом. Севшим голосом Уильям сказал:
‒ Дойдём до дороги и назад.
До дороги они добрались быстро. Едва бросив на неё взгляд, Уильям повернул обратно и быстрым шагом, чуть не срываясь на бег, пошёл к берегу. Матросы с озадаченным видом шли за ним.
На берегу уже горел большой костёр. В стороне от него между первыми деревьями был натянут один тент. Приблизившись к капитану, который стоял рядом с тентом, Уильям буквально сунул ему в руки тушку белки:
‒ Пять лет я охотился на ящериц, потому что на моём острове не было даже крыс, не говоря уже о чём-то вроде этого. Мы на другом острове. Вы были правы, Рафаэль.
Подошедшие сзади матросы охнули, услышав его слова. Капитан хмуро посмотрел на них и переспросил:
‒ В чём я был прав?
‒ Насчёт дороги ‒ её действительно нужно было пройти от начала до конца ни разу не сходя с покрытия.
Капитан молчал, Уильям тоже. Матросы стояли белые как мел. Через полминуты капитан сказал:
‒ Пит, найди доктора Жерара и попроси его к нам. И сам возвращайся. О том, что слышал, пока ни слова. Барти ‒ проверь, как ваши товарищи. То же самое.
Когда матросы отошли, Рафаэль снял фуражку, помассировал виски и с досадой произнёс:
‒ Никогда ещё я так сильно не хотел бы ошибаться!
Подошли всё ещё бледный Пит и старший учёный. Капитан кратко обрисовал последнему ситуацию и выводы Уильяму. Доктор выслушал всё стоически и надолго задумался. Юный матрос растеряно смотрел на них.
Откашлявшись, доктор Жерар произнёс:
‒ Ситуация, в которую мы попали, действительно неординарна, даже если отбросить предположение о том, что мы каким-то образом переместились на другой остров. Однако, мы с моими коллегами тоже обнаружили некоторые несоответствия по сравнению с нашими утренними наблюдениями, что может служить косвенным подтверждением этой гипотезы.
Я скажу честно, я не считаю себя вправе давать какие-либо советы исходя из такого малого количества данных. Однако, ‒ доктор воздел палец, ‒ если допустить, что данное перемещение всё же имело место, и, ‒ он показал два пальца, ‒ что оно является результатом действия разумных сил, а не явлением природы, то я бы предположил, что перемещение по этой дороге в обратном направлении может ‒ я подчёркиваю: только может ‒ переместить нас обратно, на наш остров.
Капитан кивнул:
‒ Да, я тоже подумал об этом. Что ж, если двое самостоятельно пришли к такому выводу, мы не можем его игнорировать. Тем более, ‒ капитан усмехнулся, ‒ в нашей ситуации выбор невелик.
Созвав всю команду, капитан объявил построение и дополнительно приказал зажечь факелы. Люди перешёптывались, но приказ выполнили быстро. Сказав оставить костёр как есть, капитан махнул рукой, и люди двинулись обратно к дороге.
Лента дороги белела в стремительно сгущающихся сумерках. Блики и тени от факелов плясали по её краям, придавая процессии оттенок фантасмагории. Теперь люди шли большей частью молча. Камень все миновали будто и не заметив, хотя ночью он выглядел намного более угрожающим, чем при свете дня. Уильям размышлял о том, как могло случиться, что на двух неизвестных людям островах есть две такие странные дороги с такими странными камнями. Ему не требовалось других подтверждений, что это другой остров ‒ он это чувствовал. До конца дороги люди дошли уже в полной темноте и полной тишине.
Капитан скомандовал продолжать идти до берега не останавливаясь. Уильям пытался оглядеться, но свет факелов на самом деле больше мешал, чем помогал. Но когда они дошли до берега, то какие-либо изыскания и разведка просто не потребовались ‒ пляж был галечным и без единой пальмы. Рафаэль, стоявший рядом с Уильямом, тихо выругался ‒ его хладнокровие дало первую трещину. Объявив привал, он подошёл к воде и устремил взгляд на горизонт. Потом посмотрел вправо и выругался снова ‒ там вставало солнце.
Подошедший доктор Жерар отрешённо заметил:
‒ Пожалуй, теперь мы действительно можем говорить о перемещении в пространстве.
* * *
Они перемещались с острова на остров вот уже больше месяца. Доктор Жерар скрупулёзно записывал основные приметы каждого из островов, но все остальные, даже Уильям, давно сбились со счёта. Иногда они перемещались по два-три раза в день. Серо-белая лента дороги под ногами стала чем-то привычным ‒ никто уже не приседал у края дороги пытаясь понять, почему она здесь заканчивается или начинается.
Их собственные запасы еды и воды давно вышли. Поэтому раз в несколько дней они делали длительную стоянку, чтобы поохотиться, если здесь были животные, или хотя бы наловить рыбы. Несколько раз им повезло найти на островах маленькую речушку или родник с почти пресной водой. Каждый раз они по очереди оббегали остров по кругу, надеясь, наконец, увидеть... нет, уже не корабль, но хоть что-то свидетельствующее о том, что они могут выбраться из этой ловушки. И каждый раз тщетно.
Большей частью им попадались такие же тропические острова, как тот первый. Но однажды их забросило на мрачный, почти голый и очень холодный остров. Они сбежали оттуда очень быстро.
Люди упали духом. Они всё ещё шли за своим командиром, но больше по инерции. Капитан Рафаэль страшно осунулся, хотя питались они не в пример лучше, чем Уильям в свои первые полгода. Его давила ответственность за своих людей ‒ он их подвёл, завёл в эту ловушку. Уильям пытался облегчить его бремя, говоря, что они все согласились с его предложением в тот роковой день. Но это не могло уменьшить груз на душе капитана.
Однажды, когда они в очередной раз шли по дороге мимо камня, юный Пит сорвался, выхватил пистолет и успел разрядить в камень половину обоймы, прежде чем подскочивший капитан не выбил оружие у него из рук. Пистолет у него отобрали, самого матроса успокоили и продолжили путь. На самом камне же не осталось и царапины. Но на следующем острове его с ними не оказалось. Никто не заметил, когда это случилось ‒ люди говорили, что вот вроде только что Пит был рядом, а в следующий миг его уже не было.
Но возможно, что именно поступок Пита прервал череду бессистемных перемещений. Уильям шагнул с края дороги на землю, и тут у него сильно закружилась голова, он упал и схватился за голову ‒ впечатление было, что вся планета в этот миг обернулась вокруг него. Такое случилось впервые ‒ почти все перемещения происходили незаметно, и только иногда из-за слишком резкого контраста растительности или климата они замечали его сходя с дороги.
Головокружение унялось, Уильям приподнялся и огляделся ‒ люди вокруг лежали и стонали, медленно приходя в себя. И тут Уильяма прошибло потом: от горизонта до горизонта перед ними расстилалась пустыня. Ветер заигрывал с песком на верхушках дюн, солнце палило самым немилосердным образом. Пошатываясь он поднялся и подал руку Рафаэлю. Крепкий Барти, оправившийся раньше других, поспешил на помощь доктору Жерару и другим немолодым уже учёным.
Щуря глаза Уильям всматривался в окружавшие их пески.
‒ Почему-то мне кажется, что это не остров.
‒ Это совершенно точно не остров, потому что такая пустыня возможна только вдалеке от воды, ‒ заявил всё ещё болезненно морщившийся доктор Жерар.
Их команда уже поднялась на ноги и сгрудилась вокруг них троих. Уильям глянул на капитана ‒ тот молчал, но в его глазах нарастало безумие. Он взял капитана за локоть и крикнул людям:
‒ Проверьте запасы еды и особенно воды.
От этого крика Рафаэль очнулся, тряхнул головой и добавил своим командным голосом:
‒ Выполнять!
Люди засуетились, открывая рюкзаки и проверяя сохранность припасов.
Уильям отвёл капитана в сторону, Жерар, поддерживаемый Барти, последовал за ними.
‒ Если это пустыня, значит это материк. А если это материк, каким бы он не оказался, то мы сможем выйти к людям. ‒ Уильям говорил тихо, стараясь воззвать к холодному рассудку капитана. Доктор Жерар согласно кивнул.
Рафаэль, будто через силу, повернулся к ним и хрипло произнёс:
‒ Придётся жёстко ограничить расход воды, иначе мы никуда не дойдём. ‒ Жерар снова кивнул, на этот раз вместе с Барти.
‒ Нам не привыкать, капитан, ‒ доктор выделил голосом последнее слово, ‒ Помнишь, как у нас прямо посреди Атлантики сломался старый движок, и мы три недели сидели на четырёх децилитрах в день на человека?
Капитан повернулся к доктору, безумие уходило из его глаз. Наконец, он криво улыбнулся:
‒ Помню, Виктор.
Внезапно, улыбка сползла с его лица. Он схватил Уильяма за руку, сжал её, а второй показал им за спину. Они оглянулись.
В ближайшей к ним дюне на уровне земли появилась и росла чёрная щель. Песок ссыпался куда-то вниз, а зев пещеры всё ширился, пока не замер на отметке примерно два метра. Из пещеры вышел человек в белой одежде и остановился на пороге, сложив руки на груди.
Команда замерла, люди стояли и смотрели на пещеру и человека, некоторые оглядывались на командиров.
‒ Пойдём, ‒ неожиданно весёлым голосом сказал Рафаэль, ‒ мне кажется, это за нами. ‒ И пошёл в направлении пещеры. Доктор Жерар и Уильям переглянулись и пошли следом.
Встречавший оказался высоким худым стариком с короткими седыми волосами, закутанный в белые одежды то ли бедуинского, то ли древнегреческого образца. Капитан остановился напротив него, Уильям и доктор Жерар, отпустивший Барти, стояли рядом. Команда молча сгрудилась за их спинами.
‒ Итак, мы здесь. Что дальше? ‒ поинтересовался капитан.
Старик обвёл их всех невозмутимым взглядом и произнёс:
‒ Идите за мной.
Как только последний человек пересек порог пещеры, дверь начала опускаться ‒ самое пугающее, заключалось в том, что делала она это почти беззвучно, лишь шелест посыпавшегося снаружи песка сигнализировал о процессе. Старик, не оборачиваясь, махнул рукой, и на потолке впереди и сзади зажглись осветительные панели молочно-белого цвета. Они находились в длинном туннеле, шириной с ангар. Туннель под небольшим углом спускался вниз. Уильям подумал, что у этих людей явная страсть к протяжённым объектам: дорога длиной от пяти до десяти километров, подземный туннель бог знает какой длины. Впрочем, туннель оказался намного короче: пройдя примерно километр, они остановились перед большими створками. Старик остановился и повернулся к людям:
‒ Вы будете говорить с теми, кому я служу. Я буду переводить их слова. Ваши слова в вербальном переводе не нуждаются. Сказать может каждый, но по очереди. ‒ Он снова оглядел команду людей.
‒ С кем именно мы будем разговаривать? ‒ спросил доктор Жерар.
‒ Вы узнаете. ‒ Створки разъехались в стороны, и старик сделал приглашающий жест рукой.
Первое впечатление Уильяма было, что он попал в океанариум. Второе ‒ что он всё-таки сошёл с ума. Они стояли на площадке, со всех сторон окружённой стеклянными стенами. За стеклом в зеленоватой жидкости плавали огромные медузы ‒ никак иначе увиденное Уильям охарактеризовать не мог.
‒ Приветствуем вас, жители Земли, ‒ раздался голос Старика, ‒ Мы являемся представителями иной цивилизации, выполняющей на Земле миссию наблюдения. Мы пошли на прямой контакт с целью разъяснить сложившуюся ситуацию. По нашим данным, ваша группа, насчитывавшая восемнадцать человек в течение тридцати девяти дней несанкционированно пользовалась изолированным участком нашей транспортной сети. Мы просим вас объяснить свои действия.
Наступила тишина. Люди молча смотрели на огромных медуз, колышущихся за стеклом.
‒ Но это же потрясающе... ‒ пробормотал доктор Жерар.
‒ Виктор Жерар, поясните, что именно вы находите потрясающим.
‒ Да вас же! Контакт! Мы не одни во вселенной.
‒ Данная информация не относится к текущему разбирательству. Просим вас говорить по существу инцидента.
Доктор открывал и закрывал рот, не находя слов. Уильям пытался вспомнить способы определить наступившее умопомрачение. Капитан Рафаэль сделал шаг вперёд:
‒ По существу инцидента, как лицо ответственное за данную группу людей, могу заявить следующее: мы находим, что нас в течение тридцати девяти дней незаконно удерживали в рамках упомянутого изолированного участка транспортной сети. Поскольку вы находитесь на территории планеты Земля, то должны быть информированы о том, что лишение свободы, осуществляющееся не уполномоченными на то лицами без санкции суда, является преступлением в абсолютном большинстве стран планеты Земля.
Одна из медуз заколыхалась интенсивнее.
‒ Поправка, ваша группа не была лишена свободы передвижений или действий. Согласно нашим данным, ваша группа имела все возможности покинуть любой из посещённых вами островов, не прибегая к транспортной сети.
Тут вперёд вышел Барти и, тронув уже собравшегося отвечать капитана за руку, сказал:
‒ Вы сказали, что нас было восемнадцать человек, и в начале так и было. Однако восемнадцатый член нашей команды исчез. Где он?
‒ Питер Каври был уличён в немотивированной агрессии по отношению к объекту транспортной сети и наказан.
‒ Каким образом? ‒ снова выступил вперёд капитан.
‒ Ему была стёрта память о событиях, сопутствующих инциденту, и он был перемещён по месту постоянного проживания.
Люди переглянулись. Вперёд выступил один из учёных:
‒ Что вы, собственно, от нас хотите? Мы пользовались вашей сетью, потому что хотели вернуться к нашему кораблю. А потом, чтобы вернуться хоть куда-нибудь! ‒ его голос сорвался на крик.
‒ Уровень развития вашей расы в целом, а также каждого из людей вашей группы достаточен, чтобы покинуть любой из островов, не прибегая к транспортной сети.
‒ Вы не ответили. Чего вы добиваетесь? Вы получили объяснение ситуации. Наша группа обнаружила вашу транспортную сеть вследствие случайности ‒ мы даже не представляли, и до сих пор не особенно представляем, что это такое и как оно работает.
Наступила тишина. Гигантские медузы всё так же покачивались в воде. Доктор Жерар что-то бормотал, глядя на них. Уильям оглянулся на старика ‒ тот стоял и смотрел на их группу, ни одна эмоция не промелькнула на его лице. Повернувшись к Рафаэлю, он хотел было спросить его, но тут снова раздался голос старика:
‒ Мы приняли решение. Инцидент является следствием взаимного недопонимания с обеих сторон. Ваша группа будет перемещена к стартовой точке. Всего доброго.
У Уильяма снова закружилась голова. Закрыв глаза, пока планета делала свой оборот вокруг него, он кое-как устоял на ногах. Не торопясь их открывать, он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пока не понял, что чувствует солоноватый воздух океана ‒ он резко распахнул глаза.
Они были на самом первом острове ‒ его острове. Кривые пальмы стояли тут и там, перемежаясь с раскидистыми ореховыми деревьями. Он упал на колени. Внезапно, ему пришло в голову:
‒ Здесь же должен быть корабль!
‒ Нет уже здесь никакого корабля, Уильям. ‒ Рафаэль лежал на берегу, на губах его блуждала странная улыбка, ‒ У старпома был приказ: он ждёт нашего возвращения пять дней, потом отправляет вторую команду, уже спасательную. Если спасатели никого не находят, то он обязан был вернуться в порт приписки.
Уильям смотрел на капитана, а капитан лежал на мягком жёлтом песке и улыбался неизвестно чему: