Сухой горячий ветер беспощадно обжигает, а песок то и дело хлещет их со всех сторон. Они даже не пытаются прятать лица и не заслоняют глаз руками - бесполезно. Вяло бредут куда-то, слабеют от каждого шага, но лишь бы не стоять на месте. Пустыня безжалостна к ним: тут ни воды, ни пищи, ни одного признака на человеческое существование. Как они сюда попали? Где их родители? Как им вернуться домой? Илан, всегда считался развитым не по годам и тут он тоже решил проявить инициативу. Когда их маленькая группа осознала, что они потеряны и рядом нет ни одного близкого человека, только Илан не испугался. Он деловито засучил рукава своей клетчатой рубашки и вызвался руководить экспедицией. Да и других кандидатов не нашлось. Аелет, худышка в коротком платьице тихонько плакала, стыдливо утирая слезы. На нее никто даже не обращал внимания из-за цветастой панамки закрывавшей ее лицо. Она никогда не выходила из дому без этой бесформенной тряпки.
Илан с умным видом оглядывался по сторонам пытаясь сориентироваться в незнакомой местности: то морщил лоб, то чесал подбородок. Ни черта. Он не знал куда идти, где они и как сюда попали. Он быстро пожалел, что выскочил добровольцев. Мама всегда упрекала его, что он думает после того как что-то сделает. Курносый Сашка не сводил с Илана глаз в ожидание того, что он предпримет. На Сашке были модные штаны с множеством карманом и адидассовские кроссовки. Илан хотел купить точно такие, но они оказались безумно дорогими. Вместо этого он выбрал серые тряпочные кеды за сто шекелей. Шломи, симпатяга с карими глазами, единственный державший в руках рюкзак. Как ему удалось его протащить, Илан мог лишь догадываться. Он мысленно представлял, что их похитили для каких-то врачебных экспериментов, но не уберегли, потеряли. Вопрос состоял в том, где их потеряли и как бы ему незаметно сходить в туалет? Он еще раз почесал подбородок, но ни одну из этих проблем так и не решил. Илан пошел прямо, остальные последовали за ним.
Итай, очкарик со странной стрижкой, что- то выкрикнул, но никто этого не заметил. Ботаник еще раз попытался обратить на себя внимание непонятным кликом, но безуспешно. Все равнодушно проигнорировали бедолагу. Он опустил голову и побрел молча. Ну не все родились великими ораторами, у большинства хватает смелости лишь на одну попытку, ну, в крайнем случае, две. Намного спокойней следовать за кем-то, даже если на нем не адидассовские кроссовки, а лишь дешевые кеды.
Илан все также уверенно шел в неизвестном направлении. Про себя он надеялся, что кто-нибудь их найдет. Их исчезновение не может остаться незамеченным.
Белобрысая Танька то и дело поправляла свою прическу, стараясь пригладить волосы назад, но те непослушно прилипали к лицу. Танька не понимала, что происходит, и каждый раз убирая волосы, некультурно ругалась. Но всем было плевать на Танькины проблемы. Ее никто не утешил, не пообещал, что все будет хорошо. Некому было и сказать ей, что волосы будут лезть в лицо еще столько же, сколько ветер будет дуть ей в спину. Танька не любила много думать, да и задумчивость ей не к лицу. Она привыкла чтоб о ней всегда заботились и так оно и было до того, как она тут очутилась. Ей хотелось домой.
Илан остановился. Шломи нервно дергал лямки рюкзака. Аелет выглянула из под панамки, а Итай, воспользовавшийся паузой, опять что-то фыркнул на своем диалекте. Белобрысая брезгливо отодвинулась от Итая, как от заразы. Ну не любила Танька очкариков. Она продолжала воевать с ветром, а Илан сосредоточился на кроссовках Сашки. Они уже не были новенькими и от песка их носки значительно потемнели. Теперь Сашка не казался таким напыщенным, или Илану просто почудилось, что Сашка из хвастунов. Тут уже многое, что могло привидеться. Илан сел в позу Лотоса. Зачем? Да кто ж его знает. По телевизору он неоднократно видел, что люди садятся так, чтоб подумать. Ему никогда еще не было так неудобно думать. Его путники опустились на песок и старались во всем подражать вожаку. Итай тяжко вздохнул и подпер голову руками. Ему стало особенно грустно. Ни то, чтобы он когда-либо отличался здоровым темпераментом, нет, напротив. Болезненный меланхоличный ребенок, вечно таскающий за собой книжки. Здесь у него не было ничего. Абсолютно ничего. Он с завистью посмотрел на рюкзак Шломи, который казался ему набитый Толкиеным. Илан же был уверен, что в рюкзаке красавчик прятал холодную бутылку колы, оставшуюся с обеда. А вот Танечка спросила кареглазого нет ли у него резинки для волос. Тот покраснел и пересел к Сашке. Сашке было плевать на содержимое рюкзака. Он так же тупо смотрел на Илана и был готов следовать за ним дальше.
Илан устал. Сколько можно так брести, не зная куда? Он надеялся, что их найдут и покажут верный путь, но вокруг ни души. Он один в этой скучной пустыне. В июле ему исполнится сорок два, а он все еще ищет свой путь. Ботаник, гениальный ученый, но вот с микробами ему общаться намного легче, чем с людьми. Он засиживается в лаборатории до десяти тридцати, а потом, как угорелый бежит на остановку, чтоб успеть на последний автобус домой. Аелет, купила эту чертову панамку после развода, хотелось быть незаметной. Это было в конце девяностых. Теперь она уж и не представляет себя без панамки. Белобрысая, светская львица, не пропускает ни одной вечеринки. Она сердце любой компании, и неудивительно, с таким-то задом и с такой-то грудью. А вот про красавчика, мало кто, что знает. И что он таскает с собой в рюкзаке навсегда останется загадкой. Они еще минут пять так посидели, и еще минут пять, но потом, Илан все же решился встать. Остальные встали за ним. И вновь они потащились за тем, кто не знал куда идет, но предпочитал идти, а не стоять на месте.
Песок начинал остывать и солнце не так уже пекло. Резкий порыв ветра сорвал с Аелет ее панамку. Она ошалела от неожиданности и закричала. Жалобно как-то, будто прося о помощи. Сашка кинулся за панамой, но ветер гнал ее намного быстрее и вскоре панамка исчезла из виду. Аелет с ужасом на лице стояла, как, вкопанная. Илану пришлось подождать минут десять, пока та окончательно не смирилась с утратой и они вновь продолжили путь. Шломи, обессиленный тяжелой ношей, решил избавиться от нее. Он швырнул рюкзак так далеко и с такой легкостью, как будто он был абсолютно пустым. Итай хотел было побежать и проверить, на всякий случай, нет ли там какой-нибудь увлекательной литературы, но побоялся, что отстанет от других. Да и глаза так щипали, что вряд ли он смог бы почитать. Ему стыдно было себе признаться, но читать сегодня не хотелось. Ему вдруг стало уютно плестись со всеми в неизвестном направление. Итай улыбнулся, но тут же себя одернул и вернул лицу прежнее выражение.
Светская львица безумно хотела домой. Несмотря на то, что ветер сжалился над ней и сменил направления, непоправимый ущерб прическе был нанесен. Ей срочно нужно было забежать в парикмахерскую и вернуть былой блеск. Судя по всему, она хотела забежать в девяносто пятый год, где в последний раз был замечен ее блеск. Душа компании отчаянно отказывалась стареть, да и как можно постареть, при этом так и не повзрослев? Хотя, нет ничего невозможного.
Илан, щурясь от слабых лучей солнца, все шел. Его рубашка, мокрая от пота, липла к телу. Кеды, не самая удобная обувь для хождения по пустыне. Но он был уверен на все сто, что они несомненно лучше, чем адидассовские кроссовки.