Шалунья : другие произведения.

Музыка Мрака

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История Борьбы с невидимым врагом. История любви к тому, кого любить нельзя. И что может быть нового в музыке? Музыке, порождающей атомы, музыке, дарующей жизнь, музыке, соединяющей мельчайшие частицы сущего в планеты и звезды, музыке, изменяющей настроение живых существ и орбиты комет, протекающей сквозь каждую частицу всего сущего и наполняющей исхадати от рождения и до смерти. В процессе написания.
   Глава 1
  О том, как я становлюсь свидетельницей чужих откровений, встречаю свою наставницу, которую убивают у меня на глазах, вспоминаю начало Дикой Охоты и обзавожусь телохранителем - исхадати...
  
  Прямые светлые волосы, обычно свободно спадающие на плечи, сегодня собраны в пучок. Но такая прическа мне нравится куда больше. Глядит на меня голубыми, словно вечернее небо, глазами, в которых отражается беспокойство и внимание. Я невольно улыбаюсь. Нельзя не улыбаться, когда смотришь на совершенную красоту. Я не могу любить его. Он не может любить меня. У обоих есть в сердцах другие люди. Вот только...
  
  - Ну и как это - чувствовать себя будущим отцом? - вижу, как в голубизне его глаз зарождаются счастливые искорки.
  
  Он все еще не способен поверить услышанному.
  
  - Наконец-то! - встревает в разговор Эррадан.
  
  - А это не слишком опасно для тебя?
  
  Я все-таки его люблю. Как брата. Вернее, обоих. С Эрраданом все ясно давно. Любовник моего мужа. Кость в горле всего высшего света. Ну и пусть. Такой любви, какая соединяет их двоих, можно только завидовать, завидовать и завидовать. Кому не нравится - могут отвернуться и не ставить палки в колеса. Тем более, что и мне это на руку. До тех пор, пока они вместе, никому не придет в голову предъявить мне официальные обвинения. Околдовала? Ничего себе околдованный! Да они лет с пятнадцати вместе. И я здесь вовсе ни при чем.
  
  Меня тогда и вблизи не было. Нет, не в проекте, а именно вблизи. Не путайте. Я прекрасно знала об их существовании. Меня даже проинструктировали по этому поводу перед визитом в столицу. Лучше бы инструктора придумали предлог отменить этот кошмар или... Нет, никакая охрана меня бы не спасла. Всех, кого смогли, расстреляли, пока они не успели опомниться и оказать сопротивление. О чем это я?
  
  Правильно говорила моя подруга, носившая под сердцем сразу двоих: 'Я стала такая дура!'. Вот и я, по-видимому, окончательно поглупела. Хотя срок, вроде бы, небольшой.
  
  - Это станет очень опасным, если мы не постараемся отметить это событие.
  
  - Всенепременно, - тут же заверил меня Джашуар.
  
  - Вечером, - предложил Эррадан, - можно будет сходить в театр. Затем закажем зал в 'Коеппе'*.
  
  - Какое счастье иметь под рукой несколько машин! - ввернула я. - Вы пока организуйте все, а я отправляюсь тратить деньги на себя любимую.
  
  - Абсолютно верно, - тут же согласился Джашуар, помогая мне устроиться на заднем месте своего флаера.
  
  - Тогда я поехала приводить себя в порядок, - я с чистой совестью конфисковала машину с водителем.
  
  Ничего. Ребята все равно любят водить сами, так что ШЕРЖа** Эррадана для обоих будет вполне достаточно. Если же им, что весьма сомнительно, придет в голову отдохнуть, то кто-нибудь из друзей обязательно вызовется помочь.
  
  Я полюбовалась в заднее окошко на дюжину роскошных флаеров, взмывающих в небо со стоянки перед клиникой, и коснулась рукой своего живота, в котором формировалась новая жизнь. Мальчик. Как и просил Джашуар, это будет мальчик. Мне удалось. Не знаю, плакать мне или радоваться.
  
  Уговаривать себя, что все не так уж плохо - достаточно сложное занятие. Я ведь сама почти ребенок. Совершеннолетие по нашим законам наступает в пятьдесят два года, а мне нет и тридцати. Все равно что тринадцатилетний подросток, если сравнивать с человеческим возрастом. Организм еще недостаточно окреп для материнства. Но ждать дольше? Джашуару нужен наследник. Не через десять-пятнадцать лет, а сейчас.
  
  К тому же, у меня появился опыт и кое-какие навыки.
  
  Да о чем я! Первым ребенком должна быть девочка! Это с младенчества отложилось во всей моей сущности. Кальваран*** должна подарить своему народу Кальваран, и никаких иных вариантов не предусмотрено. Угу! И гражданская война в придачу. Дочь? Только не от этого отца. Ни от кого из людского рода. Что я наделала? Смешала древнюю кровь с этой... Да! Моя родня и так не в восторге от происходящего.
  
  Все. Хватит. Не стану мучить себя. Толку от этого никакого. Все уже решено.
  
  Столица хороша тем, что здесь находятся самые лучшие магазины, салоны красоты и прочее. Вообще-то мне полагается вызывать обслугу к себе домой, но как приятно заглядывать в уютные магазинчики самой! Особенно, если денег достаточно, чтобы купить весь Дневной проспект и даже не заметить облегчения твоего кошелька.
  
  А все началось спустя полгода после моего замужества. Гонения на исхадати были в самом разгаре, и появиться в столице в ритуальном облачении было смерти подобно. Джашуар собирался отпраздновать мой третий День Пробуждения****. Мне чрезвычайно наскучило затворничество. Проводить всю жизнь во дворце мужа и прилежащем парке было для такого непоседливого ребенка, как я, жутким мучением. И тут я выяснила еще одну кошмарную вещь - у меня не было ни одного подходящего платья. Да что там! У меня было всего два платья, одно из которых как раз и являлось прежде ритуальным облачением, а второе, домашнее, предназначалось для того, чтобы лазать по деревьям. О втором платье можно было позабыть сразу, а первое вытерлось настолько, что стыд и позор.
  
  Обычно меня это волновало мало, но когда Эррадан сказал, что они с Джашуаром решили вытащить меня в город, я испугалась. Сначала это был естественный страх за свою жизнь. Им потребовалась уйма времени, чтобы убедить меня в том, что меня в обиду не дадут. Именно тогда впервые я узнала, что, несмотря на достаточно широкий круг посвященных в секрет нашего невероятного брака, никто не продал, не предал или банально не растрепал. Более трехсот человек как воды в рот набрали. Друзья Джашуара, их возлюбленные, прислуга дворца... Вот уже пятнадцать лет, как их объединяет эта маленькая тайна. Правда, круг посвященных с тех пор разросся, но только с нашего согласия.
  
  Однако вернемся к проблеме гардероба. Согласившись, наконец, с тем, что полугодичная проверка верности может служить достаточной гарантией моей безопасности, я поинтересовалась, куда, собственно, меня собираются сопровождать? Идея посещения финала игры с мячом, ресторана и театра вызвала вопль ужаса с моей стороны. Мысль о том, чтобы появиться в толпе в тех обносках, что у меня имелись, была просто кошмарна.
  
  Тогда меня спасла Стана. Услыхав о моей беде, она приняла в ней самое активное участие, открыв для меня маленькие радости Дневного проспекта. К полудню ее стараниями и трудами лучших мастеров и портных я приобрела человеческий вид. Единственное, что отличало меня от людей - когти и узор между бровями, заменивший официальный грим исхадати.
  
  Стана и визажист в один голос советовали мне не делать рисунка, однако мне удалось убедить обоих, что если уж кто и узнает во мне исхадати, то, по крайней мере, ему не придет в голову заявить, что я, притворяясь человеком, проникла в среду людей ради какого-нибудь злодеяния. Время показало, что я оказалась права. Теперь в крупных городах, где официальная политика империи берет верх над националистическими идеями, можно изредка встретить моих соплеменников, одевающихся в человеческую одежду и использующих малый узор взамен ритуальной раскраски. Так прошел мой первый визит в столицу.
  
  Спустя треть часа после того, как мы отъехали от клиники, я уже толкала дверь неприметной лавки с неброской вывеской. 'Морской прилив' был самым лучшим массажным салоном столицы, о чем знали очень немногие. Мне его рекомендовала Стана, родившаяся и выросшая здесь, в столице. Она же впервые привела меня сюда не в тот день, о котором я вспоминала прежде, а накануне очередного праздника Высокого солнца.
  
  - Доброго Вам здоровья и радости на сегодняшний день, тэя тцезитэ*****, - привратник узнал меня и расплылся в вежливой улыбке.
  
  - И тебе того же, - я не могла ему не ответить, хотя по статусу мне не полагалось его замечать.
  
  - Мастер Окамитана сейчас работает с посетительницей, но вскоре должна освободиться, - служанка с поклоном забрала у меня накидку. - Если многочтимой тэе угодно, то ее может обслужить мастер Еира, - продолжила она. - Или, если желаете, мастер Кокаре сделает маникюр... - девушка работала здесь недавно и видела меня всего один раз.
  
  Наверное, ей объяснили, что я важная клиентка, но вот в остальные мои особенности не посвятили.
  
  - Нет, спасибо, - я не выдержала и рассмеялась.
  
  В этой форме меня почти ничто не отличало от обычного человека. Тем более, что и одета я была как знатная горожанка: не первый год живу среди людей. Но ногти у меня все же были отнюдь не человеческие, а представить себе, как несчастный мастер пытается обработать алмаз, было занятно.
  
  - Я посижу в холле, почитаю журнал, и принесите мне... м-м-м... яблочный сок, - отсмеявшись, попросила я.
  
  - Конечно, - немного озадаченная моей реакцией девушка поспешила выполнить мой заказ.
  
  И только поднося мне сок, она, наконец, заметила завитушку между бровями. Понять ее значение служанка, конечно, не могла, но судя по удивленно распахнутым глазам, то, что я - исхадати, она сообразила.
  
  Журналы в таких заведениях обычно похожи между собой, как две капли воды. Яркие, кричащие рекламой модных аксессуаров, с вкраплениями медовых статеек, чаще всего маскирующих ту же рекламу.
  
  Я не успела взять в руки первый из них, как дверь снова скрипнула, и на пороге появились две дамы. Одна - стройная, высокая брюнетка с несколько раскосыми глазами и смуглой кожей, вторая - среднего роста шатенка, встала спиной ко мне. Поскольку обе были мне незнакомы, я сочла невежливым далее наблюдать за ними и опустила глаза на обложку.
  
  Первая страница была украшена огромной фотографией князя Тамма, сопровождающего двух барышень на какой-то прием. Заголовок обещал новости светской хроники. Новости? Джашуар рассказывал мне об этой поездке на курорт. До зубного скрежета скучно. Если бы не присутствие Эррадана, то на обложке можно было бы увидеть его лицо, а так... Скандальную связь моего супруга с придворным старались лишний раз не рекламировать.
  
  Разглядывание журнальчика никоим образом не препятствовало мне в подслушивании разговоров, ведущихся возле меня. Тем более, что обе тэи и не собирались понижать голос.
  
  - Заняты? - огорченно воскликнула высокая после того, как принесшая мне сок служаночка оповестила их о том, что мне уже было известно. - Как это печально!
  
  - Юлия, давайте подождем, - попросила вторая. - Уверяю, Вы не пожалеете. Здесь лучшие мастера на всей Столице******!
  
  - Ну, если Вы настаиваете, - в голосе высокой послышалось сомнение.
  
  - Я прошу Вас.
  
  - Всегда считала своего Машура лучшим массажистом в мире, - сомнение в голосе высокой никуда не исчезло, однако она, судя по всему, не спешила обидеть подругу отказом.
  
  - Тогда пусть нам подадут кофе, и устроимся вон там, - шатенка поспешила взять дело в свои руки, пока высокая не передумала.
  
  Некоторое время обе шуршали платьями, устраиваясь в уголке напротив окна, затем разговор возобновился.
  
  - Отец сказал, что завтра они пойдут к императору. Все решено. Так дальше продолжаться не может, - девушки, очевидно, вернулись к теме, которую обсуждали до того, как вошли в салон.
  
  - В первый раз, что ли? - скептически откликнулась собеседница. - Юлия, насколько я помню, этот поход происходит ежегодно и результат уже можно предсказать, опираясь на статистические данные. Все поговорят, помашут руками, посетуют на сложившиеся обстоятельства. Император пообещает принять меры. Боярина на пару месяцев сошлют подальше от двора, чтобы не оказывал на наследника дурного влияния. Его высочество несколько раз появится на приемах, затем граф вернется, и все встанет на свои места.
  
  - Клара, отец сказал, что они будут настаивать на скорейшей женитьбе Его высочества на мне! - трагическим шепотом, который был слышен, наверное, и на другом конце города, сообщила Юлия. - Он сказал, что мою кандидатуру одобрили все.
  
  - Но ведь... ой! А как же Виктор? Юлия, он же с ума сойдет! Он Вас так сильно любит.
  
  - Да ничего с ним не случится. К тому же, я не собираюсь его бросать.
  
  - Юлия, Вы в своем уме? Вы же его погубите. Виктор безумно любит Вас. Да если об этом узнают, его же сгноят в тюрьме. Даже слышать ничего об этом не хочу.
  
  - Да о чем Вы, Клара? - изумилась высокая.
  
  Я уже поняла, кто она, и теперь не знала, то ли рассердиться на ее самоуверенность, то ли посмеяться ее далеко идущим планам, сбыться которым предстояло, в лучшем случае, в очень отдаленном будущем, а вернее, и вовсе никогда по совершенно независящим от нее причинам, о которых ей не могло быть известно.
  
  - Никто не только не будет возражать, но и наоборот, - продолжила меж тем Юлия. - Наследник не может иметь детей, а основная причина его женитьбы как раз и состоит в том, чтобы подарить императору внуков. Значит, мне все равно придется заводить любовника. Виктору нечего расстраиваться.
  
  - В таком случае ему лучше жениться на исхадати, - пожала плечами Клара.
  
  - Может, и лучше, только где ее взять? После резни, устроенной нашими расистами пятнадцать лет назад, исхадати запрятались во внутренних мирах. Между прочим, требование вернуть Кальваран до сих пор не было удовлетворено или снято. Так они и поспешили выдать нам на растерзание еще одну соплеменницу.
  
  Я мысленно щелкнула себя хвостом по носу. А ведь верно! Несмотря на то, что я уже оповестила о своей судьбе мудрейших, и те, поворчав, признали мой долг перед мужем, снять требование о моем возвращении старшие не удосужились. Нечестно, ибо я возвращалась, и не раз. Прошлым летом мы с Джашуаром провели у меня почти два месяца. Весьма веселые, если не считать нескольких проблем, которые мне пришлось разрешать как Кальваран. Но с этим ничего не поделаешь. И все-таки надо не забыть предупредить наших дипломатов - пусть прекратят третировать императора.
  
  Дальнейший разговор двух подруг остался мне неизвестен, так как мастер Окамитана освободилась и пригласила меня к себе. И все же Юлия - чрезвычайно неприятная особа. Надеяться стать будущей императрицей и изменницей одновременно. Никто не заслуживает такой жены. Да и Виктора, кем бы он ни был, мне искренне жалко.
  
  Мастер Окамитана - волшебница. Ее руки за сорок минут преобразили меня. Я словно заново родилась. И пусть мне попробуют доказать, что играть на струнах мироздания способны только исхадати. У нее это получалось. Просто играла она не разумом, а руками. Но музыка, творимая ею, была прекрасна! Я постаралась отблагодарить ее за подаренное мне наслаждение не только словами, но и капелькой радости, которая, надеюсь, останется с нею до вечера. По крайней мере, когда я выходила из салона, на лице пожилой женщины, вышедшей самолично проводить меня, играла теплая улыбка. Юлия и Клара, судя по всему, не обладали хорошим терпением, ибо их в холле уже не было. Ну и пусть. Зато они не испортят настроение моей любимой массажистке.
  
  Водитель попытался было усадить меня в машину, но я отказалась. Погода, последнее время не баловавшая Столицу солнечными лучами, решила сменить гнев на милость, и свежая голубизна неба с редкими белыми облаками как будто приглашала прогуляться. Мощеная дорожка, огражденная клумбой со стороны дороги и кустарником, скрывавшим от прохожих первые этажи небоскребов, манила. Ну как тут устоять. Шофер, выполнявший по совместительству и обязанности моего телохранителя, кивнул на браслет-телефон, мол, если что - зовите. Я послушно кивнула в ответ, сворачивая направо. Начинать наряжаться я предпочитала с обуви. До магазинчика было всего два квартала. Прогулка на свежем воздухе в моем положении очень полезна.
  
  Я бодренько зашагала в нужном направлении и чуть не споткнулась, когда меня настиг призыв одной из старших. Радана была рядом. Кафе, которое она назвала, находилось всего в двух домах от того места, где сейчас проходила я. И как она меня отыскала в городе с населением в полторы дюжины миллионов человек. И почему она не приехала к нам домой? Предупредив водителя о том, что я повстречала старую знакомую и собираюсь пообщаться с нею, я поспешила в кафе. Радана в одежде средней горожанки - это Что-То! Прямое платье она пытается носить так же, как и восьмислойный са'тав. К тому же, лишенное краски лицо выглядит непривычно. Хорошо еще, что полиция Столицы в последнее время старательно следит за любыми вспышками расизма, а то конфликта было бы не избежать. Принять ее за кого-то, кроме исхадати - невозможно.
  
  Я вхожу и поспешно предупреждаю ее попытку устроить здесь ритуальный танец, составляющий малый поклон. На нас и так уже глядят все посетители. Она не выдерживает и все-таки встает, пока я приближаюсь. Мало того, молодой исхадати, кажется, ее третий племянник - успевает упасть на колени.
  
  - Да одарят тебя звезды светом и музыкой, Радана. Садитесь, незачем продолжать этот спектакль. Зрители могут оказаться весьма неблагодарными.
  
  - Да покроют твои крылья все звезды вселенной... - мне снова удается вовремя прервать ее красноречие, но она все-таки исхитрилась соединить возвращение на подушки дивана с поклоном, имитирующим последнюю часть приветственного ритуала.
  
  Хорошо еще, что у нее хватает смекалки ответить мне не телепатически, а используя голосовые связки. И еще лучше, что она смогла проглотить мой титул.
  
  Посетители кафе даже не попытались сделать вид, что не заинтересованы. Две исхадати посреди Столицы - сцена почти невероятная. Интересно, насколько сильно на них подействовала имперская пропаганда? Года два назад большая часть из них просто разорвала бы нас на части. Или попыталась бы это сделать. Я принципиально против того, чтобы использовать против людей все имеющиеся в нашем распоряжении силы. Даже в целях самообороны. Четыре месяца вооруженного конфликта, последствия которого ощущаются до сих пор, научили меня одному: ничто не стоит таких жертв. За прошедшие пятнадцать лет от рук преследователей погибло девять тысяч исхадати, а единственное космическое сражение стоило империи всего Полночного флота: сорока тысяч кораблей, экипаж меньшего из которых состоял из девятисот с гаком человек.
  
  Мой водитель появился в дверях очень вовремя. Шум хлопнувшей створки отвлек внимание от нас с Раданой. Когда же он, дружелюбно кивнув ее племяннику с видом человека, ищущего драки, облокотился о дверной косяк, все вдруг вспомнили о своих делах и оставили нас в покое.
  
  - Здесь не самое подходящее место для долгого выплясывания, Радана. Что побудило тебя искать встречи в столь странной обстановке?
  
  - Я торопилась, моя тэя. За последние дни на меня было устроено три покушения. Я боялась не успеть рассказать тебе о том, что случайно стало мне известно.
  
  - На тебя покушались люди или те, чью тайну ты узнала? - осторожно поинтересовалась я.
  
  - Последние, - негодующе фыркнула моя собеседница. - На меня покушались исхадати.
  
  Менее приятное известие принести было сложно. Радана была последней из действительно старших, из тех, кто слушал музыку вселенной, ловил ее малейшие изменения, посвятив этому всю жизнь. Остальные погибли в самом начале нашего противостояния с людьми. Молодым исхадати до этого еще расти и расти. Да и мало кто из них захочет избрать своим уделом чистое изучение. Само по себе сообщение о покушении на Радану было достойно моего внимания. Но целых три!
  
  - Откуда такая уверенность и что они хотели похоронить вместе с тобой? - поинтересовалась я, подзывая официанта.
  
  Если мы еще несколько минут просидим, обсуждая серьезные проблемы, то даже вид двух телохранителей не воспрепятствует посетителям вновь почтить своим вниманием нас с Раданой.
  
  - Людям просто неинтересно то, о чем я собираюсь поведать, а... - она не договорила, рванувшийся с места исхадати опоздал на одно мгновение, как и я.
  
  Впрочем, он сориентировался в следующий момент, встав между мной и тем местом, откуда велась стрельба. Ее защита медленно опадала. Защита, в которой зияла огромная прореха. Ошибка? У Раданы? Я не верю. Такие, как она, не ошибаются. Она училась ставить защиту, еще когда мои родители не пробудились. Но почему она даже не пытается затянуть рану? Возможно, с моей помощью. Я делаю шаг к ней и натыкаюсь на противодействие. 'Не трать силы напрасно. Береги ребенка. Старейших и твоих родителей убили. Их нужно остановить. Струны исчезают'. Сил сообщить мне больше у нее не было. Я посмотрела туда, откуда стреляли, и, разумеется, не увидела ничего, кроме захлопывающейся двери. Люди повскакивали с мест. Сейчас начнется паника.
  
  - Стойте, - я не просто говорю, но мягко вливаю в них спокойствие. Не полное, но инфарктов в ближайшее время не будет точно. - Убийца уже сбежал. Опасность миновала, - говорю громко, чтобы все слышали.
  
  Люди постепенно успокаиваются.
  
  - Сейчас вызову полицию.
  
  Это мой телохранитель. Убийцу он, конечно, не догнал.
  
  - Ее убили не люди. У исхадати нет вражды к вам.
  
  Хочется плакать. Ужасно щиплет нос и болит сердце, но не сейчас. Не хватает новой волны противостояния между нашими расами. Успокоить всех, отвлечь, не допустить взрыва. Я смотрю на Радану. Она умирает. Надо спешить. Я подзываю на помощь ее племянника - так и не вспомнила, как его зовут.
  
  - Нужно вынести ее прежде, чем начнется агония.
  
  Странно, но двое посетителей кафе вызываются нам помочь. Драконы умирают в полете, а перекидывание в маленьком помещении кафе чревато его полным разрушением. Мы склоняемся над ней, и она открывает глаза всего на мгновенье. 'Твой сын должен быть исхадати. Обязательно исхадати!'. Ее никто не слышит. Я невольно вздрагиваю. Она тратит последние силы, чтобы сказать мне это. Что же хоронят вместе с тобой, Радана?
  
  - Скорее, - торопит кто-то. Я с ним полностью согласна.
  
  Мы успели. Последний раз Радана скользнула в небо. Прекрасный изумрудный дракон несколько раз полыхнул внутренним светом и растворился в музыке вселенной. Драконы умирают в полете.
  
  ***
  
  Драконы умирают в полете. Полет - не совсем верное слово. Мы не летим - мы плывем от струны к струне, играя музыку самих себя. Так мы плыли тогда, забыв обо всем, кроме музыки вселенной. Музыке, порождающей атомы, музыке, дарующей жизнь, музыке, соединяющей мельчайшие частицы сущего в планеты и звезды, музыке, изменяющей настроение живых существ и орбиты комет, протекающей сквозь каждую частицу всего сущего и наполняющей исхадати от рождения и до смерти.
  
  Нас приглашали. Нас ждали. Империя населенных миров хотела услышать клятву верности от новой Кальваран. Танец дипломатов обеих рас, населявших вселенную, должен был закончиться грандиозным визитом на Столицу виднейших исхадати, сопровождавших меня, любимую. Император Айруг должен был принять нас в своей летней резиденции - Дворце Цветущих Яблонь.
  
  Система звезды Лурун встретила нас обилием орбитальных станций. Журналисты, спешащие осветить исторический визит для всех галактик империи, понатыкали в пространстве звездной системы своих роботов-передатчиков. Планета встретила нас легкими облаками. Утреннее купание. Мы вынырнули из тумана навстречу первым лучам солнца. Не знаю, как остальные, а я была счастлива. Планета была чрезвычайно красива. Леса, водоемы, рукотворные города, отличные от всего, что мне доводилось видеть прежде, и все равно прекрасные. Мы входили в зону гравитации Столицы по одному, чтобы не нарушить ненароком покой системы. Впереди меня приземлились старшие, сзади следовали старшие. И пять моих сверстниц-фрейлин. Мы готовили праздничное шествие. И карнавал удался. Для нашего приземления выбрали самую большую поляну из находящихся вблизи Дворца Цветущих Яблонь.
  
  Касаясь земли, мы перекидывались в человеческую форму и собирались у начала проложенной специально для нас дороги. Вокруг радостно приветствовала нас толпа тех, кто стремился не пропустить самое зрелищное действие последнего столетия.
  
  Я перекинулась посреди полукруга Старейших и посмотрела вокруг человеческим глазами. Голубое небо с огненным росчерком - следом посадки очередного моего соплеменника. Изумрудный лес, зеленая трава посадочной поляны и рыжеватая дорога, по которой нам предлагалось пройти до резиденции императора. А вокруг галдящие люди. Говорят, они съезжались сюда целый месяц только для того, чтобы увидеть наше сегодняшнее появление. Улыбаться им не имело смысла - слишком далеко, а махать руками было нельзя. В общем, для меня - ребенка, переполненного энергией, ожидание остатков свиты было сущим наказанием. Вокруг было столько интересного, а ты стой, словно булыжник, посреди дороги в своем двадцатислойном са'таве. Впрочем, ждать пришлось не очень долго. После того, как приземлились мои фрейлины, мы начали продвигаться к дороге. Вокруг нас пятерых выстроились старшие. Двойное кольцо, на случай, если какому-нибудь сумасшедшему придет в голову бросить что-нибудь в сторону Кальваран. Я, как обычно, оказалась посреди живой крепости и, хоть это и не подобало юной правительнице исхадати, вовсю вертела головой, впитывая каждой клеточкой своего тела музыку приветствующей толпы, мелодию планеты, ритм погоды. Множество всевозможных птичек щебетало над нашими головами. В глубине лесопарка-заповедника пытались скрыться какие-то животные, шокированные нарушением привычных тишины и покоя. Если бы это был не официальный визит, я бы уже наплевала на все и ринулась в лес изучать местную флору и фауну. Судя по выражениям лиц моих подруг, они бы меня поддержали.
  
  Восемьдесят Старейших, почти все, кто имел право называться Старейшими, сегодня тоже немного расслабились. Визит вежливости, в ходе которого от нас ждут внешнего блеска и мишуры. Хорошо. И они с детской непосредственностью закрутили вокруг себя мелкие разноцветные снежинки. Народ радостно закричал в ответ на этот безобидный фокус. Я была настолько пропитана эмоциями ликующих зрителей, что... А ведь действительно. Разве я не заметила бы агрессии или скрытой угрозы. Да что я? Восемьдесят Старейших, наверняка сканировавших толпу и готовых среагировать на угрозу, исходящую от одной личности. И они тоже ничего не замечали. Торжественное шествие к резиденции императора стало для меня интересным приключением.
  
  Я удивленно изучала людей. Неужели они всю жизнь проводят в одной форме! Как можно сражаться в этом мягком, ничем не защищенном теле? Как можно прокладывать маршруты в самые отдаленные галактики, не имея возможности перемещаться в космосе без электроники и механизмов? А они могли. Они делали совершенно невероятные вещи непонятно какими силами. Кто-то из моих подданных заявлял, что они несовершенны, ибо не могут преобразовывать планеты под себя. Еще как могут! Не музыкой вселенной, а руками. Тратя в тысячи раз больше времени, чем мы, используя невероятное количество ресурсов, они, а не мы, творят настоящие чудеса. Окружающий меня сейчас лес, города, которые мы видели с орбиты, подводные дома, о которых мне рассказывали учителя. Разве этого мало?
  
  На входе в парк Дворца Цветущих Яблонь нас встретили парадом императорской гвардии. Как они умудрялись так слаженно действовать, не имея ментальной связи? Это было волшебно.
  
  А затем я увидела его. Он стоял справа, за спиной императора, ожидавшего окончания парада на ступенях парадного подъезда - величайшая честь, которую оказывал повелитель империи мне. Кто-то из Старейших указал на этот факт, посоветовав мне особенно поблагодарить монарха. Я полусогласилась - полуотмахнулась. Меня интересовал не он. Это и есть наследник? Он не похож на тот образ, который я видела прежде. 'Нет, - тут же сообщила мне старшая из сопровождавших меня подруг. - Это князь Тамм. Незаконнорожденный сын императора или князя Согара.' 'Это как?' 'Кладжар Согар, младший брат его величества, женился на Дейлеере, когда та была беременна. На браке настояли их родители. Кладжар, когда узнал, что невеста в положении, поначалу решил отказаться от нее. Затем передумал и заявил во всеуслышание, что принимает и жену и ее ребенка. Однако в тот же день, в другом месте сам император сознался в том, что Дейлеера ждет от него младенца. Так у мальчика объявилось сразу два отца. Ни один из которых не смог сделать его наследником. Впрочем, оставив воспитание сына брату, а точнее, матери, император поспешил одарить его княжеским титулом и всевозможными привилегиями. Скандал раздули журналисты, так что на данный момент он является наследником одного из младших братьев, только князя Каро или же княжича Согара - никто не знает. Вообще-то, справа от властителя место наследника, но, говорят, он не успел вернуться в столицу, вот мы и вынуждены любоваться на дублера'.
  
  Парад меня больше не интересовал. Я смотрела только на него. Пусть я ребенок, но ведь может мне кто-то нравиться. Ой! А я ему? На какое-то время в моих мыслях наступил ступор. Паника? Ага, она самая. Он старше меня на десять лет. А учитывая разницу в развитии людей и исхадати - на все двадцать. С другой стороны, человеческая форма развивается с той же скоростью, что и тела людей. Ребенком я являюсь для исхадати. Наверное, через пару тысяч лет я сама стану думать, что мой теперешний возраст даже словом "возраст" назвать будет нельзя. Никогда не сравнивала себя с человеческими женщинами. Хм! И лучше бы не начинала. Моя самооценка стремительно рухнула куда-то к ядру планеты. Это в День моего Пробуждения меня нарекли Нейделин - самая красивая. А вот по сравнению с людьми я страшила-страшилой. Хорошо еще, что лицо расписано ритуальным гримом, а саму меня сложно рассмотреть из-за слоев са'тава. И все же как было бы хорошо ему понравиться. 'Ну-ну! - тут же вмешался внутренний голос, наконец-то пробившийся сквозь бурю охвативших меня эмоций. - Двенадцать лет - возраст, подходящий для первой влюбленности.'
  
  Парад закончился... внезапно. Я что, весь парад любовалась одним человеком? Интересно, можно надеяться, что этого никто не заметил? И вообще, я рассматривала императора. У нас вроде как дипломатический визит, вот я и изучала повелителя империи, как мне советовали Старейшие. Придумав такое сложное оправдание, я украдкой оглянулась на окружающих. Заметили или нет?
  
  Последний воин покинул площадь. Мы медленно пошли в сторону здания. Четыре шага, полупоклон, три шага, остановка, приложить руку к груди, коснуться мизинцем лба, снова четыре шага... приветственный танец исхадати, скромно именуемый парадным поклоном, состоит из ста восьмидесяти движений, плавно перетекающих друг в друга, и оканчивается возле первой ступени дворца земным поклоном. Движения чуть разнятся. Кальваран не может кланяться так же низко, как ее подданные. Словом, ритуал приветствия соблюден полностью, к радости моих учителей.
  
  Я поднимаюсь с колен, чтобы шагнуть навстречу императору. Так и тянет глянуть чуть правее, на внебрачного сына властителя. Нельзя, не сейчас. Он улыбается мне, протягивает обе руки и вдруг... Удивление? Гнев? Ужас? Я все еще пытаюсь понять выражение его лица, когда на меня накатывает волна эмоций от Старейших. Звуки выстрелов и музыка смерти сливаются для меня в единое целое, врываясь в мое сознание неожиданным кошмаром. Нет больше радостно приветствующей меня толпы. Только ненависть. Кто-то из Старейших толкает меня в спину, в объятья императора. Тот вталкивает меня в просторный холл дворца. И я оказываюсь в руках его сына. Сзади умирают Старейшие, а он волочит меня за руку куда-то в лабиринт коридоров императорского дворца. Коридор, зал, снова коридор...
  
  Мне больно. Гибель Старейших рвет мне сердце. Слезы застилают глаза. На нас вылетает группа вооруженных людей. Он прижимает меня к стене и прикрывает собой. Слабая защита. Но я не способна вообще ни на что. Музыка вселенной какофонией смерти бьет по мне, разрывая на части.
  - Успокойся, - он сам еле дышит. Его чуть не убили, но в последний момент, признав, извинились и наконец-то ушли. Неужели они меня не заметили?
  
  - Жди здесь, - он втолкнул меня в боковой проход и куда-то побежал.
  
  Я честно постаралась дождаться, но прежде чем он вернулся, в коридоре появились военные. Они начали охоту. Ту самую охоту, которую спустя неделю журналисты назвали 'дикой'. Я впервые убила. Всех. Не помню как. С того момента моя жизнь превратилась в кошмар. Бег, поиск укрытия, снова бег. И ужас. От того, что творилось вокруг. Я не помнила, как и куда выбралась из дворца. Просто вдруг поняла, что он стал для меня ловушкой, а затем оказалась на улице. Небольшой парк и каменные джунгли города, где каждый житель мечтал лишь об одном - уничтожить всех исхадати. Откуда такая ненависть? Тогда я не задавалась этим вопросом, а теперь...
  
  У меня давно не было слез. Вот и сейчас, сидя на заднем сидении машины, куда меня и племянника покойной Раданы впихнул мой телохранитель, я вновь переживала те первые часы всеобщего помешательства. Ни о какой прогулке по магазинам в ближайшее время разговора быть не могло. И по моему настроению, и потому, что полиция чуть не застала нас в кафе. Домой? Да. Я привыкла называть домом дворец моего мужа.
  
  То, что передала мне Радана, не укладывалось в моей голове. Интересно, убийца посчитал, что сделал свое дело раньше, чем она успела переговорить со мной, или заподозрил, что я все-таки успела что-то узнать?
  
  Я... Стоп! Покушения на меня ожидать, может, и рано, а вот на моего нечаянного спутника...
  
  - Она обсуждала с тобой то, о чем собиралась мне сообщить? - я встретилась взглядом с хмурым лицом исхадати, только что потерявшего свою родственницу. Птички-ласточки! Да как же его зовут?
  
  - Нет, - он покачал головой. - Только сказала, что если с ней что-то случится, я должен буду охранять Вас, моя Кальваран.
  
  Я закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. Успела ли Радана сообщить мне все, что собиралась? Разумеется, нет. Но сказала ли она о главном? Как я могу об этом узнать? Кому поручить разузнать ответы на интересующие меня вопросы? Я вновь вспомнила тот ужас, что излучали Старейшие в последние минуты своей жизни. Неужели они обманулись внешней веселостью людей, приветствовавших нас? Или... Как я раньше не подумала об этом? Ведь очевидно же, что произошедшее не было естественным развитием событий. Значит, за началом дикой охоты стояли исхадати. Исхадати, вступившие в сговор с людьми ради уничтожения своих соплеменников. Если верить выводам Раданы, то задумавшие это задолго до того, как я получила приглашение в столицу. Задолго до того, как они убили моих родителей. За четыре года до того, как я появилась на свет. Если не раньше. Исхадати, от последней мысли я похолодела, которые смогли организовать массовое убийство Старейших. Не просто кучка зеленых подростков, а, как минимум, равные по силе своим жертвам.
  
  Станут ли они покушаться на меня? Желали ли они моей смерти раньше? Устраивала ли их Кальваран-девочка, ничего не смыслящая в происходящем, или они не могли дотянуться до меня последние пятнадцать лет? Потеряли из вида или оставили в покое? И что грозит моему ребенку? Почему Радана так настаивала на том, что он должен быть исхадати? Я не смогу найти ответ сама. Мне нужно посоветоваться с кем-то взрослым. Например, с мужем. С человеком? А почему нет?
  
  ___________________________
  * Коппа - один из пяти лучших ресторанов Столицы.
  **ШЕРЖа - Аббревиатура 'Шера Ратул Жагар' - транспортной корпорации, продукция которой по карману только очень состоятельным клиентам. Одна из четырех компаний, производящих машины для аристократов.
  *** Титул верховной правительницы расы исхадати.
  ****Исхадати до определенного возраста могут существовать только в одной форме - человекоподобной, но в возрасте девяти - семнадцати лет происходит резкое неконтролируемое изменение, длящееся несколько дней, после чего исхадати могут сами выбирать ту форму, которая подходит им на данный момент. С этого времени они обретают гражданские права и способность мысленно воздействовать на струны мироздания. Дата первого контролируемого изменения и считается днем пробуждения.
  *****Тэя - буквально перевод - госпожа, тай - господин, тэя тцезите - священная госпожа, тцез тай - сияющий господин, таэ - множественное число, обозначающее как мужчин, так и женщин.
  ****** Столица - название планеты.
  
  Глава 2
  
  В которой я, желая поговорить с мужем, подслушиваю его разговор с деверем и обретаю давно забытого друга.
  
  Первая паника улеглась, уже когда мы вылетели за пределы города. Небоскребы сменились неширокой полосой леса. Первое, о чем я подумала, это насколько мой стресс повлиял на малыша. Уф! Кажется, он не сильно пострадал. Но почему Радана просила меня родить исхадати?
  
  Возможно ли для меня изменить ребенка? Да, возможно. Это и составляет особенность Кальваран. Большинство исхадати имеют две-три формы, одна из которых человекоподобная, а остальные... Ну, если вы когда-нибудь сталкивались с мифами древних племен о богах, духах, демонах, сказочных существах вроде драконов, пегасов, мантикор, русалок, оборотней (можете пустить в ход свою фантазию и эрудицию, дабы пополнить список), то знайте, что когда-то у ваших предков гостили исхадати. Исходя из того, какие формы способны принимать мои соплеменники, они и делятся на семьи, или вернее - Великие Дома. И уж если вы - драконы, то родить ребенка, способного принять форму сфинкса, вы не сможете никогда. Если только вы - не Кальваран.
  
  Возможность изменяться самой и порождать детей, принимаемых в любом Великом Доме, и составляет мою сущность. Кальваран - величайшее сокровище исхадати. В случае, если погибает та или иная семья, Кальваран дарит миру троих детей - наследников исчезнувшего Великого Дома. И Дом возрождается. Смерть Кальваран, не имеющей наследницы, для исхадати равносильна гибели расы.
  
  Несмотря на возможность принять вид почти любого мифического существа, я предпочитала форму дракона. Алмазного дракона. Именно ее я и приняла, как только мы пересекли границу парка, окружающего дворец моего мужа. Вопреки распространенному мифу, который, надо сознаться, мы старательно поддерживаем, нечеловекоподобные формы не имеют фиксированной величины, поэтому дракончик, в которого я перекинулась, был размером с крупного домашнего кота. Водитель удивленно оглянулся на меня, но я указала на окно. Возле подъезда стояло несколько машин. Чьих? Если только мой муж вместе с друзьями единовременно не взялись сменить свой автопарк, то, очевидно, у нас незваные гости. Причем в большом количестве. Самоубийственная мысль разыграть радушную хозяйку в мою голову на сей раз, к счастью, не затесалась, поэтому я, поманив за собой своего невольного гостя, выпорхнула прямо с сиденья в открытое окно и спикировала на любимый дуб. Привыкшая к моим визитам семейка белочек на всякий случай угрожающе цокнула в сторону незнакомого изумрудного дракончика и успокоилась.
  
  Мы некоторое время молчали, отдавая последнюю дань Радане. Я даже не силилась понять настроение моего спутника. Потеря родственницы, которую он обязан был защищать, позорным клеймом легла на его совесть. Старейшая погибла, находясь под его защитой. Четыре поколения назад его бы разорвали осиротевшие родичи. Я аккуратно тронула его лапу хвостом. Он с тоской посмотрел на меня и снова опустил голову. Как его утешить? Скажите мне, и я тоже буду знать.
  
  Мне самой требовалось утешение. Радана была со мной всю жизнь. Она и Урм-Анм-Армн (даже не пытайтесь выговорить быстро, это принято мяукать) заботились обо мне, пока я не появилась на свет, с тех пор как моя мать перестала дышать. Они спасали Кальваран - будущее своего народа. А кто станет спасать моего ребенка, случись что со мной? Тридцать с лишним лет назад меня уже попытались похоронить вместе с родителями. Вторая попытка была предпринята шестнадцать лет назад. Неужели настало время третьей? Не потому ли Радана настаивала на том, что мой ребенок должен быть исхадати? Хоть так, но продлить мой род. Бр-р! От таких размышлений у меня по чешуе пошли мурашки.
  
  Я раздосадованно посмотрела на стоящие у главного подъезда машины. Гости, поняв, что хозяев дома нет, уходить не собирались. Вот настырные! Велев несчастному спутнику следовать за собой, я за пару взмахов крыльев достигла балкона и, перекинувшись, вошла в гостиную.
  
  - Тэя княгиня! - радостно всплеснула руками прибиравшая там горничная. - А мы-то уж гадали, как Вы домой-то попадете. Тая князя еще нет, ждем с минуты на минуту, барина Эррадана тоже не видели. Гостей в Белую гостиную проводили. Может, прикажете что?
  
  - Спасибо, Геара, - кивнула я. - Моему гостю нужно немного отдохнуть, не попадаясь на глаза нашим визитерам, а мне необходима ванна, Дюира, чтобы причесать, и позвоните мастеру Акер - Насоана, попросите его сшить по моим меркам платье на сегодняшний вечер для театра.
  
  'С минуты на минуту' у Джашуара означало не менее часа, так что я как раз успела вылезти из ванной и накинуть халат, когда мои уши различили звук подлетающих машин. Выскочив из ванны, словно ошпаренная, я кое-как обмотала голову полотенцем и, даже не озаботившись обуться, кинулась наперехват.
  
  Предупрежденные сначала моим водителем, затем дворецким, Джашуар и Эррадан, естественно, решили повидать меня, а уж потом встретить незваных гостей, для чего и отправились не по парадной лестнице, а в обход. Я перехватила их в диванной.
  
  - Джашуар, нам срочно нужно поговорить.
  
  - Я вижу, - он окинул меня насмешливым взглядом, заставив покраснеть. - Ты не простудишься?
  
  - Не простужусь, - ответила я, на всякий случай перекинувшись и вспорхнув на каминную полку.
  
  Весьма вовремя, поскольку в следующий момент в коридоре послышался истошно-громкий голос дворецкого, а затем в распахнувшихся дверях появился и он сам следом за ворвавшимся в Диванную гостем.
  
  - Его императорское высочество князь Вларимир Тамм, - пискнул дворецкий и поспешно скрылся.
  
  Птички-ласточки! Ну почему, если чего-то очень долго ждешь, то оказываешься к этому абсолютно не готова! Подумать только! Объект моих девичьих грез появился в моей жизни снова, а я опять выгляжу как полная дура! С этими приподнятыми крыльями. Ой! Они затекут через несколько минут, и что дальше? Шевелиться ведь нельзя. А он как нарочно смотрит на меня. Ну, по крайней мере, я не замотана в двадцать слоев са'тава. Все-таки сейчас он может признать, что Нейделин меня назвали не зря.
  
  - Приветствую тебя, мой будущий император, - его поклон был чуть менее официален, чем те, которые я видела в новостях. Он даже удостоил кивком Эррадана.
  
  - Привет, Вларимир, присаживайся, или ты здесь официально? - Джашуар кивнул старшему брату на диван, стоящий спинкой ко мне.
  
  - Официально? - Вларимир недоуменно посмотрел на моего мужа, затем на свой мундир, и с улыбкой покачал головой. - Ну что за чушь пришла Вам в голову, Джашуар! Нам срочно нужно поговорить.
  
  Эй! Так не честно. Это моя фраза! И это мне срочно нужно поговорить с Джашуаром! К тому же, он вовсе не собирался пристраиваться на предложенном месте, а направился прямо ко мне. Этого только не хватало! Если он дотронется до меня, то сообразит, что я отнюдь не хрустальная статуэтка. Чешуя исхадати в атмосфере планет имеет невидимое покрытие, отчего на ощупь кажется бархатистой и теплой.
  
  - Ой, какая красота! - он протянул ко мне руку. - Подаришь?
  
  - Мое сокровище! Да ни за что на свете, - у Джашуара хватало самообладания даже на то, чтобы шутить.
  
  Сокровищем он меня начал называть после того, как кто-то из друзей случайно, разговаривая о финансах, заметил, что он обладает не только женой, но и в несколькими тоннами брильянтовой чешуи.
  
  - Сядь, в конце концов, и объясни, что ты вдруг вспомнил о своем опальном братце.
  
  Вларимир грустно вздохнул и, бросив на меня тоскливый взгляд, покорно уселся на указанное место. С трудом сдержав облегченный вздох, я сложила крылья и расслабилась. Эррадан, на всякий случай, встал возле меня, облокотившись на каминную полку и, будто бы случайно, прикрыв от взгляда деверя. Я не сдержалась и высунула нос из-за его спины. Ни за что не упущу случая полюбоваться на своего спасителя. Они похожи с Джашуаром настолько, насколько могут быть похожи сводные братья. В отличие от моего мужа, он всегда ходит с распущенными волосами. Они у него немного вьются и имеют медный оттенок. Оба военные, и фигурами похожи необычайно. Но Джашуар немного выше. И оттенки кожи у них разнятся. Джашуар смуглее. У Вларимира же кожа светлая и веснушчатая. Такая бывает у рыжих. Но рыжим его назвать нельзя. Сердечко в моей груди заходилось в умильном восторге. Какой он красавец! Именно поэтому первые несколько фраз выпали из моего сознания. Впрочем, это была только преамбула. Я сосредоточилась на разговоре, только когда Вларимир выпрямился и перешел к делу.
  
  - Мне нужна Ваша помощь.
  
  - И чем же я могу помочь? - вопросительно изогнул бровь мой супруг. - Мог бы сразу обратиться к отцу. Он в очередной раз заявил, что не желает видеть подле меня Эррадана, после чего велел не появляться пред его царственные очи.
  
  - Сочувствую, ребята, - он действительно сочувствовал, что весьма удивительно. Мало кто мог искренне сказать о себе то же самое.
  
  - Если бы меня отец послал подальше только потому, что я не желаю расставаться со своей возлюбленной, я бы, наверное, утопился, ну или бросился бы с крыши на худой конец. Вообще не понимаю, как вы держитесь столько лет.
  
  - У Вас есть возлюбленная? - заинтересовался Эррадан.
  
  Хорошо, а то я бы не выдержала и спросила сама.
  
  - Мне везет куда меньше, чем вам. Я даже не уверен в том, что она жива.
  
  - Ничего себе! - пробормотал себе под нос Джашуар. - И когда ты в последний раз пытался это установить?
  
  - Непрестанно. Вот уже пятнадцать лет.
  
  - Она что - исхадати?
  
  Я с трудом сдержалась, чтобы не зашипеть. Кто-то из моих подданных смог привлечь его внимание! А как же я? Где-то шевельнулся червячок ревности. Шевельнулся и уснул. Все верно. Я замужем. А он свободен. И если я его по-настоящему люблю, то должна помочь в его горе и отыскать эту женщину. Пусть будут счастливы. Только... ком в горле и сердце болит...
  
  - Да, - он мечтательно скользнул взором по мебели, затем снова собрался. - Забудьте.
  
  - Ни за что. Если ты знаешь, кто она, то я постараюсь навести справки у друзей...
  
  - Ваши связи с исхадати ни для кого не тайна. Я поэтому и пришел. И разговор, если не возражаете, пойдет о любви, но не о моей. Если бы та девушка нашлась, живая или нет, не важно, я бы узнал. Я пришел просить Вас о заступничестве.
  
  - Меня? Ты шутишь! В ближайшие три дюжины* я к отцу не сунусь.
  
  - Вот и славно. Об этом я и мечтаю. Вернее, не я. Тут такое дело. Моя старая знакомая, девица Калтадд, без ума влюбилась в исхадати из Дома Урм-армн... тьфу! Никогда не смогу произнести это название правильно. Ну из тех, что кошки с человеческими лицами.
  
  - Урм-Анм-Армн? - уточнил Эррадан.
  
  - Как у тебя получается? - восхищенно оглянулся на него Вларимир. - Да, именно. Любовь оказалась взаимной и достаточно крепкой, чтобы в один прекрасный день молодые поставили батюшку в известность о том, что поженились. Калтадд, естественно, вознегодовал, он же был одним из тех, кто ратовал о принятии Белых законов. И потребовал у императора головы 'подлого колдуна, совратившего несчастное дитя', да, как положено Белыми законами, казненного. Отец, в последние годы поседевший на том, чтобы утихомирить расовую вражду, от подобного требования пятнами пошел и отмахнулся бы, кабы не братишка-расист, - Вларимир сморщился, упомянув о непримиримой ненависти своего приемного родителя к исхадати.
  
  В принципе, он любил Кладжара Согара, но ненависть к к исхадати разделить никак не мог. Возможно, из-за моей счастливой соотечественницы.
  
  - И чего ты хочешь от меня? - поинтересовался Джашуар.
  
  - Вы все равно вроде как сами по себе, и против Вас не каждый решится идти. Вы, как-никак, наследник престола. А о том, что Вы помогаете исхадати, не знает только слепой, глухой и начисто лишенный мозгов. Прими их в свою свиту. К Вам сунутся и отстанут.
  
  - А к себе почему не возьмешь? Из-за дяди?
  
  - Отчасти. Сегодня днем в кафе на Дневном проспекте убили Радану Сайит. Очевидцы показали, что она встречалась с исхадати, перед которой раскланивалась так, будто... Одним словом, не исключено, что сама Кальваран показала нам кончик носа. Заявила, что тэю тцезитэ Сайит убили исхадати, и исчезла вместе с водителем и телохранителем покойной. Если нам удастся найти Кальваран, отцу потребуется свернуть горы, чтобы наладить отношения с исхадати и заткнуть рты непримиримым. Вот тогда я и буду вынужден расстроить батюшку. А пока пусть считает меня нейтральным.
  
  - А мне, значит, терять нечего, - с намеком на горечь криво улыбнулся мой муж. - Хорошо, где твои Латилла и Конфирь**?
  
  - Там, где Вы меня заставили ждать.
  
  - Пусть там подождут. Я закончу с делами и что-нибудь придумаю, - пообещал Джашуар.
  
  - Он что, старается меня выставить? - удивился старший брат, весело оглянувшись на Эррадана.
  
  - Угу, - согласился тот. - Не сочтите за дерзость, тцез тай, но... возвращаясь к вопросам любви, жизни и смерти. Вы появились не в самый удачный момент, - он стыдливо опустил ресницы и тут же весело стрельнул глазами на Джашуара.
  
  О чем после этого мог подумать Вларимир, догадаться было несложно.
  
  - Гхм! Прошу извинить за бестактность, - в голосе не было слышно и намека на раскаяние. - Не стану более вам мешать... обсуждать вопросы любви, жизни и смерти, - с этими словами он встал, оглянулся на меня, спрятавшуюся за широкую спину Эррадана, и уходя бросил брату: - Жадина!
  
  - Радану убили? - Джашуар успел преодолеть разделявшее нас расстояние за мгновения, потребовавшиеся шагам Вларимира, чтобы стихнуть.
  
  - А-а? - встрепенулась я, только что сообразив, что все это время пребывала в мире грез, где нас с князем Таммом связывали отнюдь не братско-дружеские отношения.
  
  - Варгунда, - строго посмотрел на меня Джашуар.
  
  - Что? - я вздрогнула, поскольку детским именем он называл меня крайне редко и только в тех случаях, когда был недоволен моим поведением.
  
  - Прекрати пялиться на моего брата так, словно собираешься его соблазнить.
  
  Я стыдливо прикрыла крылышком мордочку и только потом заметила в его глазах озорные искорки. Ух! Я уж было решила, что он серьезно.
  
  - Слезай с камина, - между тем продолжил он. - И расскажи, что происходит. Ты что, действительно виделась с тэей тцезитэ Сайит?
  
  - Угу, - я спрыгнула на пол и снова вернула себе человеческий облик. - Радану убили. Она попросила о встрече. Сказала, что хочет сообщить мне нечто важное, но ее убили прежде, чем она успела перейти к делу. Я постаралась, чтобы нашу машину не запомнили, но была слишком расстроена, чтобы стереть происшедшее из памяти всех свидетелей.
  
  - Мне жаль, маленькая, - Джашуар обнял меня, и я самым невероятным образом разревелась.
  
  Как ни крути, а нежные мужские руки созданы для того, чтобы женщина могла найти в них облегчение.
  
  На то, чтобы успокоиться, он дал мне каких-то пять минут, а затем приказал:
  
  - Хватит плакать! - как ни странно, его строгий голос, не раз выводивший меня из истерик, сработал и на этот раз.
  
  Что-что, а командовать он умел.
  
  - Угу, - всхлипнула я, покорно выпила стакан воды и, немного отдышавшись, перешла к делу: - Радана пыталась рассказать мне о том, что случайно обнаружила, слушая музыку вселенной. Она была уверена, что это очень важно и что ее попытаются убить. Как только она начала рассказывать мне о сути того, что её обеспокоило, ее убили. Сначала распустили защиту, а потом застрелили. И ни я, ни она ничего не заметили. Раньше я полагала, что на такое способны только Старейшие. Теперь не знаю, - я все еще продолжала всхлипывать и говорила не очень связно, однако они слушали очень внимательно, и я, немного приободрившись, попыталась собраться с мыслями, чтобы продолжить. - Она не пыталась затянуть раны. Предпочла сэкономить силы для того, чтобы передать мне несколько слов. Она сказала, что моих родителей убили, и они отнюдь не погибли в результате несчастного случая, как все полагали. Она также считает, что начало Дикой Охоте положили исхадати. Не думаю, что на такое способен кто-то один. Скорее, группа. Все очень мудрые. Они смогли ввести в заблуждение сопровождавших меня старейших, а затем... - я запнулась, пораженная неожиданной догадкой, но тут же решила высказать и ее. В конечном счете, я уже решила довериться им двоим. - Мне кажется, что они вмешались в сознание жителей этой планеты и ее гостей в тот день... я понимаю, звучит нелепо, но подумайте сами. Все, кто прибыл сюда позже, в том числе и вы, лютой ненависти к исхадати не ощущали. А вот те, кто находился здесь в момент первой атаки, до сих пор не могут смириться с тем фактом, что не удалось очистить от нас вселенную. И принятие Белых законов... Их содержание - бред параноика. Но ведь тогда никому так не казалось.
  
  - Ну, допустим, - прервал меня Эррадан, - виной всему не только паранойя, но и чьи-то шкурные интересы, - он отмахнулся от нахмурившегося Джашуара и пояснил: - О том, что у Джашуара не может быть детей, врачи сообщили достаточно давно. Естественно, встал вопрос о наследнике престола. Обсуждалось много различных вариантов, но император склонился к тому, чтобы просить у исхадати невесту из Великого Дома. Это был один из пунктов, который собирались обсуждать дипломаты во время вашего визита. Но рождение наследника навсегда похоронило бы для Согара надежду если не самому наследовать старшему брату, то хотя бы обеспечить короной сына.
  
  - Исхадати вообще могли не иметь к этому отношения, - глухо пробормотал муж, глядя в никуда.
  
  - Могли, но имели, - я встряхнула его руки, чтобы вывести из задумчивости. - Никто, кроме нас самих, не способен снять защиту исхадати. И сделано это было по доброй воле. Если бы не Урм-Анм-Армн и старый Гхеол, убедившие молодежь в том, что я не погибла, в космосе сейчас шла бы война. Пятнадцать лет войны способны развалить любую империю, и твой дядя остался бы ни с чем.
  
  - Можно было договориться о мире.
  
  - С кем? Помнишь, мы как-то читали, что на Сафемье или... ой, да не помню, на какой планете, из джунглей вышло племя. Три сотни мужчин несли на носилках женщину, которая умерла. Они были живы, но сказали, что их племя умерло. Так и в нашем случае. Исхадати как вид перестали бы существовать, и тысячи смертников-исхадати устроили бы из ваших планет яркий погребальный костер. Нет, это не могло быть, как ты выразился, 'шкурными интересами' разумного человека. А вот, если его использовали мои соплеменники, подогрев его честолюбие и наобещав невесть чего, то возможно. О таких... гм-м!.. великих мудрецах современности, как генерал Калтадд или министр Офнаил, я не говорю. Они, по-моему, были параноиками от рождения. Им везде мерещились угрозы и попрание их прав. Если бы не исхадати, они нашли бы иной объект для запугивания себя и других.
  
  - Весело получается, - подытожил Джашуар. - Выходит, мы имеем дело с заговором наиболее влиятельных людей и исхадати, целью которого является разрушение империи. Я сам, случайно, параноиком не заделался? Зачем? Они что, фанатики неизвестной секты, тайное общество, решившее, что может руководить развитием вселенной, ведя ее к прогрессу и процветанию, которые усердно тормозит империя? Или... что-то еще.
  
  - Что-то еще, - Эррадан подошел и обнял его за плечи. - Твой дядя не тот человек, которого можно увлечь эфемерными идеями счастливого будущего. Да и те, кто мог спровоцировать Дикую Охоту, а затем и принятие Белых законов, действовали слишком последовательно. Так поступают политики или финансисты, ворочающие баснословными капиталами, но никак не сектанты. За этим стоит чья-то выгода, и выгода немалая. Какая - не знаю. Что могут настолько ценить исхадати, чтобы устроить истребление себе подобных?
  
  Они оба уставились на меня, словно я имела представление об ответе на этот вопрос.
  
  - Не знаю, - я беспомощно развела руками, Радана не успела мне сообщить. Но она настаивала на том, что мой ребенок должен стать исхадати. Можно подумать, я не смогу больше родить... ой!
  
  - Это возможно? - удивились оба.
  
  - Если не будет отца. Вообще никакого. Или меня.
  
  - И что ты решила? - взгляд Джашуара, простите за плагиат, 'прожег меня раскаленным железом' насквозь.
  
  - Ничего. Я хотела посоветоваться с тобой, прежде чем решиться.
  
  - Ты, надеюсь, не ждешь, что я поддержу просьбу Раданы только на том основании, что она мудрее нас всех вместе взятых и не стала бы тратить последние дыхание на то, что не считала важным.
  
  - Не надеюсь, - мне очень хотелось опустить глаза, но он мог подумать, что я решила его обмануть. Глаза, как известно, не лгут.
  
  - Но ты думаешь об этом?
  
  - По-твоему, я должна просто забыть и выкинуть из головы! - рассердилась я. - Джашуар, поверь, я понимаю, что никто не придет в восторг от идеи дать исхадати унаследовать императорскую корону. Но ведь я и не ставлю тебя перед фактом! Не надо смотреть на меня так, словно я тебя обманула и предала. Я просто... Я хотела, чтобы ты знал, что такое возможно, и что... у Раданы действительно были причины просить об этом, но, к сожалению, мы уже никогда не узнаем, какие.
  
  - Варгунда, пообещай, что не сделаешь этого!
  
  - Хорошо... - как я могла отказаться? Но радости мне это обещание не принесло.
  
  Он еще несколько ударов сердца смотрел на меня, затем решительно мотнул головой и сменил тему.
  
  - На тебя, как выяснилось, уже покушались. Я ничего не знаю о заговорщиках, но зато точно знаю, что покушение на княгиню Каро, носящую под сердцем ребенка, - это государственное преступление. И я собираюсь: во-первых, усилить твою охрану, а во-вторых, попытаться отыскать тех, кто убил Радану. По крайней мере, непосредственного исполнителя.
  
  - Какого исполнителя?
  
  - Того, кто стрелял в Радану. Пока из его уст не услышу, что он не промахнулся, целясь в тебя - не успокоюсь.
  
  - А-а! - глубокомысленно заявила я.
  
  - И кому ты собираешься доверить свое сокровище? - поинтересовался Эррадан. - Еще один телохранитель? Ну и что он сможет сделать, если во всем этом замешаны исхадати?
  
  - Я придумал должность для того юноши, покровительствовать которому меня сегодня подписал Вларимир.
  
  - Да, кстати. Он станет вторым. Первого мне завещала Радана, - неуверенно закончила я.
  
  - Того, что не смог защитить тэю тцезитэ Сайит? - скептически пожал плечами Джашуар.
  
  - Я была рядом. Он не мог заслонить обеих. Думаете, легко сделать выбор?
  
  - Он слишком долго выбирал, - пробурчал Эррадан.
  
  - Но ведь я-то жива.
  
  - Посмотрим, - было видно, что эта идея не вызвала у моего супруга особого восторга.
  
  Ситуацию разрешил Эррадан, бросивший взгляд на часы и театрально воздевший руки.
  
  - Мы в театр опоздаем, если просидим здесь еще час. Я точно не успею переодеться. А уж о том, чтобы причесаться, и говорить не стоит.
  
  Спорить с этим заявлением мы не стали. Но, уже собравшись к себе, вдруг вспомнили, что в Белой гостиной нас ожидает парочка молодоженов.
  
  Если у кого-то создалось впечатление, будто бы дворец наследника престола может быть тихим и безлюдным, то должна Вас разочаровать. Не менее пяти дюжин молодых аристократов, несколько сотен слуг и вездесущая служба внутренней безопасности. Ах да! Я еще не упомянула о просителях и периодически появляющихся придворных старшего возраста. Столь скромный список объясняется, без сомнения, теми крепкими узами, которыми судьбе было угодно связать моего мужа и Эррадана. Есть умники, которым мерещится, будто частое пребывание в резиденции Джашуара может печально отразиться на их репутации. Меня всегда подмывало поинтересоваться у них, что они станут делать, когда муж станет императором. Но пока они предпочитали менее перспективную, но более 'достойную' участь служить если не императору, то князю Тамму или младшему брату императора. Нас это устраивало.
  
  Из тех же, кто постоянно пребывал в нашем доме, можно было выделить две группы придворных. Первая, не слишком многочисленная, включала в себя около шести десятков офицеров, большинство из которых были друзьями детства Джашуара, а позже служили под его командованием и, соответственно, не успели прибыть в столицу до начала Дикой Охоты. Они и до моего появления были безоговорочно преданы Джашуару, а после, вот уже пятнадцать лет, хранили тайну моего пребывания здесь. Они же в первые годы националистической резни организовывали эвакуацию случайно оказавшихся на планете исхадати. Затем их подруги - четырнадцать женщин, связанных с нами общими идеями, любовными узами и некоторой долей честолюбия. Они гордо именовали себя фрейлинами княгини Каро и чрезвычайно серьезно подходили к своим обязанностям. Затем шли тщательно отобранные (свои) сотрудники Имперской Безопасности. И, наконец, весьма внушительная часть прислуги. Как вся эта честная компания в течение пятнадцати лет умудрялась сохранять в тайне от 'прочих' мое пребывание во дворце, мне, если честно, непонятно. Ах да, чуть не запамятовала! Мой врач! Этот достойный человек, вот уже пятнадцать лет увлеченно наблюдавший за моим здоровьем, мог бы, при желании, написать диссертацию, однако предпочитал научной славе право относиться к 'посвященным'.
  
  С моим появлением во дворце он разделился на две части, отгороженные невидимой стеной. Преодолеть ее случалось нечасто. Такие ситуации, как неожиданное появление во 'святая святых' особняка моего деверя, произошедшее сегодня, были настолько редки, что, пожалуй, я могла бы пересчитать их по пальцам одной руки. Чаще всего меня успевали предупредить и увести в другую комнату.
  
  Во вторую группу входили все остальные.
  
  Белая гостиная как раз была 'пограничной'. Мрамор и серебро, пошедшие на отделку, сочетались с невероятной красоты хрустальными светильниками, подаренными императору Кайералу три с лишним тысячи лет назад небольшой планетой Сиодонской галактики по случаю прохождения кометы на пути следования его корабля, попавшему на бракосочетание его дочери с наследником соседской державы. Большая часть этого произведения искусства разбилась за прошедшее время, но то, что сохранилось, уникально подошло для нашей гостиной. В чашечках, предназначенных когда-то для масел, теперь зажигались аксиновые свечи, не менее пары из которых были ароматизированными. С моим появлением во дворце огонь в них не гасили вообще. Исхадати часто берут силу у музыки пламени, поэтому ради меня почти в каждом помещении дворца горели либо свечи, либо масляные лампы, либо камины. В сочетании с радостными закатными лучами вечернего солнца, они создавали ощущение сказки.
  
  На белых скамеечках, расположенных вокруг небольшого фонтана, не было никого, кроме пары молодоженов, оставленных Вларимиром ожидать решения своей участи. Наша троица резко нарушила напряженную тишину, царившую в помещении. Молодые немного отстранились друг от друга и с надеждой посмотрели на Джашуара. Затем произошло то, чего и следовало ожидать от исхадати - он заметил меня, завернувшуюся в халат и с полотенцем на голове, и, резко изменив стиль своего поклона, упал на колени: 'Да покроют твои крылья все звезды вселенной, моя Кальваран'.
  
  - Каннеш! - радостно взвизгнула я и бросилась ему на шею.
  
  - Тот самый, с которым вы умудрились за один вечер смести целую вазу конфет? - уточнил Джашуар после того, как стих мой восторженный возглас.
  
  - Мой будущий император! - запоздало спохватился Турам, от рождения нареченный Каннешем, первый сын старейшей Зархи-Ллумм Урм-Анм-Армн, но, по-видимому, смущенный моим присутствием, весьма сильно скомкал приветствие, предназначенное наследнику престола.
  
  - Приветствую тебя, мой властитель, - его жена, никак не ожидавшая такого начала этого, без сомнения, важного для молодой семьи разговора, наконец, как ей показалось, нашла правильные слова. - Нижайший поклон, высокочтимая Кальваран.
  
  - Давайте закончим с приветствиями, - наигранно жалобно попросил Эррадан. - Знаю я вас, исхадати, до завтрашнего утра будете выплясывать.
  
  - Не ворчи, пожалуйста, - попросила я.
  
  - Согласен с Эрраданом, - кивнул мой муж. - Садитесь, - он указал им на покрытый белым мехом диван, а сам сгреб меня в охапку и посадил к себе на колени.
  
  Я сообразила, зачем это ему понадобилось, когда проследила ошалелый взгляд Каннеша, уставившегося на пару брачных браслетов, один из которых высовывался из-под задравшегося рукава моего халата, а второй словно случайно показался на запястье Джашуара. Его глаза стали похожими на две суповые тарелки.
  
  Я схватила все еще не пришедшую в себя Клавдию за руку и повела за собой. Джашуар собирался перейти к делам. В таких беседах я участия принимать не собиралась. Серьезных разговоров для меня на сегодня довольно. Если найдется что-то интересное, муж перескажет мне это, но не сейчас. Я догадывалась, о чем пойдет речь. Джашуар сейчас поинтересуется, за каким... за какой такой надобностью не слишком обремененные годами и мудрыми мыслями исхадати, надежда и цвет своего вдруг осиротевшего поколения, вместо того, чтобы слушать старших родственников, отправились в опасное путешествие, никого не предупредив. И не задумывались ли они о том, что народу исхадати, и без того переживающему не самый радостный период своей истории, чрезвычайно тягостно потерять не только Кальваран и Совет старейшин, но и тех, кто обязан прийти им на смену. Выражения, в которых мой супруг собирался это изложить, вне сомнений, будут литературно-изысканны, но несчастному Каннешу после первой же фразы захочется перекинуться во что-нибудь не слишком крупное и забиться в самую крохотную щель, какую только можно сыскать в белой приемной, и не выползать оттуда ближайшее десять лет. Поскольку у меня самой имелись вопросы подобного рода, а в своей способности подбирать правильные выражения я была не настолько уверена, чтобы попробовать заговорить об этом самой, я с чистой совестью предоставила мужу блистать красноречием, а сама отправилась довершать свой туалет.
  
  Пока мы шли к моим покоям, я успела выяснить, что Клавдии недавно исполнилось восемнадцать. Она повстречала Турама два года назад во время посещения Ащекского побережья. Затем они несколько раз виделись с Каннешем уже здесь, в столице. Этой весной он впервые заговорил о свадьбе. И вот теперь... Я умудрилась проглотить вопрос о том, как они планировали поступать в дальнейшем, если бы не случайное заступничество Вларимира. Дети. Такие же, как и я. Они, в отличие от меня, еще не разучились надеяться на чудо. Наверное, Клавдия до последнего ожидала, что отец изменит свое отношение к исхадати теперь, узнав о нежнейшей привязанности своей дочери к представителю нашей расы. Несчастная! Белые законы, одним из авторов которых был боярин Калтадд, называли ее мужа оборотнем, околдовавшим невинную девушку, и требовали расторжения брака и последующей публичной казни исхадати, ее совратившего, причем таким способом, о котором я не хочу даже вспоминать, дабы не напугать мое еще не родившееся дитя. Тураму, наверное, не поздоровилось бы, но, к счастью, Вларимир по какому-то служебному делу заявился в особняк Калтаддов. Молодые воспользовались этим, чтобы затеряться в свите князя Тамма и покинуть ставший ловушкой дом разгневанного родителя.
  
  Такая невеселая история.
  
  ___________________________
  *Дюжина - треть месяца, составляет двенадцать дней.
  **Герои одноименной комедии - любовники, бежавшие от выбранных им родителями жениха и невесты, пережившие много приключений, спасаясь от рассерженных суженых и их родни, а под конец приглашенные на свадьбу своих бывших нареченных.
  
  
  Глава 3
  
  Где рассказывается о поединке и его неожиданных последствиях.
  
  В театр мы все-таки опоздали. Причем я еще раз убедилась, что сегодня не мой день.
  
  В любом театре существует ложа для членов императорской семьи. Но кому могло прийти в голову, что сегодня, по только ему одному ведомым причинам, княжич Согар решит заявиться в театр Корсоэ! Да он отродясь терпеть не мог театры всех видов, а уж специфические маски актеров этого театра он сам называл последними словами. И вот ведь!
  
  На то, чтобы разрешить сложившуюся ситуацию, ушло еще десять минут, и в результате я пропустила арию Туманного Воина в исполнении самого Угана. К тому же оказалось, что труппа выступает в костюмах мастера Леннаата, которые при всей своей яркости не могли спорить со строгой красотой костюмов мастера Кроалами. Допускаю, что изначально постановки театра, начинавшего свое существование как ярмарочный балаган, действительно создавались в расчете на яркость костюмов и декораций, но теперь, когда театр Корсоэ уже более половины тысячелетия входил в дюжину лучших театров страны, менее яркие костюмы только подчеркивали изысканность постановок. Впрочем, 'Многоликое Пламя' действительно должны были танцевать в костюмах всех оттенков красного.
  
  Музыка, пластика танца и невероятно красивые голоса актеров сделали свое дело, заставив меня позабыть о всех неприятностях сегодняшнего дня. Этот прекрасный сон длился для меня ровно до второй минуты антракта, когда, все еще находясь под впечатлением, я отметила, как напрягся Каннеш. А в следующий момент я удостоилась услышать, как матерится Эррадан. Должна заметить, что в таком невменяемом состоянии до сих пор он был всего дважды. Первый раз - когда они с Джашуаром обнаружили, что я - Кальваран, а второй - когда родители попытались его женить. Обычно уравновешенный и невозмутимый (в этом они были очень похожи с Джашуаром), сейчас он негромко изрекал непристойности в лицо какого-то дурня из свиты Ахлизеира Согара. На моем муже лица не было. Вернее, оно было, но от меня оказалось полностью заслонено музыкой ярости. Стана Панкт, та самая, что когда-то познакомила меня с маленькими радостями городской жизни, закусила губу и покосилась на Клавдию, которая крепко держалась за руку своего мужа, готовая в любой момент неизвестно к чему, но точно нехорошему. Впрочем, хорошего и так было мало.
  
  Упомянутого мною дурня, как я чуть позже узнала, звали Геелаадом Цуйи. Он состоял в давней дружбе с семей Калтадд и, безусловно, уже был в курсе разразившегося скандала. Благо, генерал и не стремился сокрыть от очей вселенной* свое горе. Надо думать, этот резвый мальчик имел когда-то намерение породниться с семьей Калтадд через брак с Клавдией. Теперь это было не важно. Плохо было то, что он совершенно не умел держать себя в руках. Молодой человек, судя по тому, что он оказался в свите Согара, относился к непримиримым националистам. Поэтому нельзя было точно сказать, что стало для него большим ударом: потеря невесты или ее выбор. Тем более его изумила ситуация, в которой он оказался, когда рядом с наследником престола обнаружился исхадати, послуживший причиной всех его несчастий. Тай Цуйи не сдержался и весьма громко поинтересовался у соседа, не следует ли вспомнить, что Белые законы преследуют не только исхадати (пойди казни существо, в любой момент способное обернуться тварью величиной со средний имперский крейсер), но и их укрывателей. Услыхавшему его Джашуару следовало бы промолчать, но пламенная 'любовь', связывавшая его с двоюродным братом, дала о себе знать. Тцез тай Согар, надо отдать ему должное, тут же сообразил, что вслед за этим может последовать предположение, будто он ищет законный предлог унаследовать трон вместо кузена. Поэтому постарался обернуть все шуткой. Неудачно. Как мне позже сообщили, он не слишком правильно сформулировал фразу, в которой поинтересовался, отчего Джашуар, готовый затащить в свою постель... кого угодно, не смог сообразить, что для продолжения рода ему нужна исхадати иного пола. Договорить он не успел, отчасти оттого, что друг моего детства собрался вцепиться ему в горло, отчасти в силу того факта, что помнивший про меня Эррадан поспешил перебить его высочество и отшутиться. Не тут-то было.
  
  Неугомонный тай Цуйи весьма не вовремя встрял с оскорбительной фразой в адрес сторонников примирения с нашим племенем, и дискуссия вновь грозила перекинуться в область политики. Тцез тай Ахлизеир, чувствуя, как под ним разверзается пол, ибо обвинение в противопоставлении себя наследнику престола означало для него пожизненное заключение, а потворство националистическим настроениям, согласно последнему указу императора, грозило всякому его учинившему ссылкой в отнюдь не благословенные края, пробурчал нечто нечленораздельное о приязни моего мужа к Эррадану. Это - последнее - оскорбление и вызвало приступ неконтролируемого гнева у обоих любовников. Джашуар откинул с плеча прядь и уселся обратно с видом человека, потерявшего всякий интерес к происходящему. Я успокаивающе коснулась локтя тэи Калтадд, вернее, тэи Клавдии съюреаль-и-саалн ор Турам, Каннеш ворвиаль Урм-Анм-Армн, как было принято именовать не исхадати, через брак вошедших в уют Великих Домов. Отдавать ее или Каннеша на растерзание толпе только для того, чтобы уладить политический конфликт, сегодня не станут. Эррадан получил молчаливое разрешение поступать на свое усмотрение. О сейчас же им и воспользовался, поспешив бросить вызов тому, кого не устраивает его почти семейная жизнь с Джашуаром. И тут, как назло, вперед протиснулся Виктор Юрлаэ.
  
  На миг они застыли, глядя друг другу в глаза. Оба высокие, черноволосые и кареглазые. На этом их сходство заканчивалось. Хотя нет. Была в них еще одна делавшая их схожими черта - оба были известными поединщиками. Эррадан привык драться за двоих, ибо Джашуар, в силу своего положения, не мог сам принять ни один вызов. Мне же доводилось видеть в бою обоих, поэтому могу не покривив душой сообщить, что тем, кто нарывался на схватку с Эрраданом, крупно везло - он дрался несколько слабее Джашуара. Тай Виктор же уже был аккувирцем, то есть принадлежал к народу, у которого, несмотря на все их научные и духовные достижения, называть себя взрослым мужчиной мог лишь тот, кто проходил ряд весьма суровых испытаний, как некогда было установлено его малограмотными предками. Гуманностью сии испытания не отличались. Но зачем он полез в этот бессмысленный спор? Показать, какой он воин? Глупо так думать. Он, хоть и выглядит юношей, уже разменял третий десяток, что по человеческим меркам никак нельзя отнести к периоду молодости, и имеет определенную репутацию, подтверждать которую дурацкими петушиными выходками отнюдь не обязательно. Я прислушалась к нему и вздрогнула. В его действиях не было и намека на чувства. Спокойствие и расчет. Противник, достойный Эррадана. Но зачем?
  
  Я попыталась углубиться в его чувства, и когда уже было решила, что ничего более не обнаружу, с удивлением натолкнулась на знакомый образ, запрятанный так глубоко, как только можно постараться сокрыть самое дорогое, что у тебя имеется. Нечаянно подслушанная утром беседа двух девушек обрела продолжение. Так вот кому Юлия Саявира обещала предоставить роль фаворита и отца своего сына! Он, видимо, тоже был в курсе прошения, которым собирались в ближайшее время порадовать императора. Но, не надеясь сохранить благосклонность своей возлюбленной, почел для себя делом чести избавить ее будущего супруга от любовника, а саму Юлию от позора. Все верно. Пока жив император, он сможет защитить ее от бесчинств сына, но вот потом... Тай Юрлаэ слишком сгущал краски, представляя себе будущее, но что поделать. Второй и последний на данный момент исхадати в нашей компании, Турам, меж тем уловил лишь стремление тая Юрлаэ во что бы то ни стало убить Эррадана. И, естественно, возмутился. Причину его возмущения могла оценить лишь я. Было святотатством посягать на музыку любви, связующей Эррадана и Джашуара. Немыслимо, как смять паутинный цветок или закрыть глаза, когда смотришь на розовеющий рассвет. Красота, которую могли видеть лишь мы двое. Но даже намек на нарушение этой гармонии вызывал резкую реакцию.
  
  На лице княжича промелькнуло удовлетворение. О причинах вызова все уже позабыли. Завтра состоится поединок и, кто бы ни победил, придраться к нему будет невозможно. Но чему он так радуется? Разбираться мне было некогда. Я потянула за рукав Каннеша - никак не могу привыкнуть к его взрослому имени - и мы вместе с пятью моими подругами покинули ложу, чтобы пройтись. Турама, однако, успокоить было не так легко. Ведь ссора началась с него. Наконец, мне пришлось пообещать, что завтра он отправится вслед за Эрраданом как блюдущий честь круга**. Как мне уговорить на это Джашуара, я не знала. Предстояло постараться что-нибудь придумать.
  
  Второй акт спектакля, несмотря на восхитительную музыку Нефнеди, прошел мимо моего восприятия. Не только моего. Новость распространилась по зрительному залу с такой скоростью, словно вездесущие журналисты уже успели вставить ее во внеочередной выпуск новостей. Ни о каком ресторане после подобного происшествия речи быть не могло. Посему мы отправились домой сразу после окончания спектакля. Немного подумав, я сообщила мужу и Эррадану причину, по которой Юрлаэ так рвался в бой. Они переглянулись и улыбнулись. Эррадан отнюдь не собирался проигрывать поединок только потому, что у противника были причины его убить.
  
  Понимая, что Джашуар хочет остаться со своим возлюбленным, я сразу по прибытии домой заявила, что хочу спать, и быстренько распустила своих дам. Спустя два часа, когда, как мне показалось, оба успели сказать друг другу все необходимое, я легонько коснулась их сознания, погружая обоих в музыку сна.
  
  На следующее утро я проснулась достаточно поздно. В доме было тихо и тревожно, из чего я сделала вывод, что Эррадан еще не вернулся. Небо снова было затянуто тучами, грозящими превратить день в сырое безобразие. Соответствующие декорации к царящему во дворце настроению. Я шевельнулась и только тут сообразила, что во сне перекинулась и сейчас, сбросив на пол одеяло, прикрываю от холода нос кончиком хвоста. С чего бы это? Обычно я перекидываюсь только в случае опасности. Никаких кошмаров мне вроде бы не снилось. Тогда отчего приняла боевой облик? Может, таким образом на мне сказывается беременность. Спросить было не у кого. Человеческие книги, которых я перечитала великое множество, рассказывали, что в первые месяцы молодая мать может обрести некоторые проблемы со здоровьем. Возможно, нам, исхадати, токсикоз не чужд, но выражается он несколько иначе. Я прислушалась к собственным чувствам, но, если не считать некоторого беспокойства за Эррадана, музыка моей души была подобна медленным волнам на поверхности прозрачного озера. Ладно, спишем мое странное поведение на вчерашние неприятности. Благо в ближайшие годы наша с Джашуаром спальня безраздельно отдана в мое распоряжение, и повредить кому-либо подобным поведением я не могу***.
  
  Я потянулась, выгнув спину и несколько раз вильнув хвостом, после чего перекинулась обратно. Прекрасно! Перекидываясь во сне, я еще и ночную сорочку умудрилась разорвать. Хотя обычно исхадати, меняя форму, не портят одежды. Может, все-таки, мне приснился кошмар?
  
  Я постаралась снова возвратить себе дремотное состояние, однако вскоре мои мысли перескочили на вчерашний инцидент. А с него на историю отношений людей и исхадати.
  
  Сказать, что враждебность к нашему роду появилась недавно, означало бессовестно солгать. Раса исхадати намного моложе человеческой. Вернее, мы отчасти созданы людьми на заре создания империи. Тогда маленькая по сегодняшним меркам, но весьма экспансивная Империя Семнадцати Галактик бурно развивалась и разрасталась. Управление усложнялось прямо пропорционально росту протяженности ее границ. Тогда-то люди и стали экспериментировать со своими соплеменниками, пытаясь изменить их. Говорят, процесс был настолько жестоким, что пожирал жизни десятков тысяч малолетних безвольных**** в год. Те, кто выживали, становились мутантами, которых до конца жизни эксплуатировало государство. Мутантами, способными слышать и изменять музыку вселенной. Наши источники сохранили свидетельства о том, что кадши ('не люди'), так их называли, уже тогда не почитали за людей, и само общение с ними полагалось зазорным. Затем неожиданно в царствование Гая Решительного эксперименты привели к появлению расы со способностями метоморфов. Удерживать в повиновении новых подданных по неизвестным причинам не стали, и молодая раса исхадати с позволения владык империи занялась строительством собственной культуры. Очевидно, мы унаследовали от наших предков не только способность играть на струнах мироздания. Высокомерно-непримиримое отношение к нам всегда было свойственно людям. Не всем - некоторые помнили, что наша прародительница, кадер Шадэ*****, была дочерью императора Гая Сурового. И все-таки никогда исхадати не преследовали, словно свору бешеных собак. Происходящее в последние пятнадцать лет было неестественно. И как мне раньше не пришло это в голову? Бр-р-р! Прекрасные мысли для начала дня.
  
  Полежав еще несколько минут, я ощутила, что не откажусь от завтрака. Что бы ни происходило вокруг, организм требовал своего. Пришлось вставать, хотя лень искренне советовала мне не делать подобных глупостей. Эррадан все не возвращался. Джашуар нервничал. Струны мироздания дрожали и извивались в том месте, где он находился. Я наскоро приняла душ и накинула домашнее платье. Беспокойство мужа становилось невыносимым. Эррадан должен был давно быть дома. Что же произошло? Не будь Джашуар наследником престола, ему можно было бы поехать с любимым на место поединка. А так оставалось сидеть и ждать. Понимая его состояние, я искренне желала помочь. Но что я могла сделать? Вмешаться в его чувства и успокоить? Это неправильно - вмешиваться в чужие ощущения. Тем более, что и сама я начинала не на шутку беспокоиться.
  
  Задача - в столовую или в Зеленый кабинет, где сейчас находился эпицентр беспокойства - была решена мною в пользу кабинета. Джашуару нужен был кто-то, способный отвлечь его от неприятных раздумий, а я, вроде как, не совсем чужой ему человек. Я спустилась на этаж ниже и робко скользнула в кабинет. Джашуар смотрел в окно с совершенно непроницаемым лицом. Внешне его напряжение выдавали только стискивавшие подлокотники побелевшие руки. Он поднял на меня глаза, и я постаралась ободряюще улыбнуться. Ага! Очень помогло! Я оглянулась в поисках места, где присесть.
  
  Вопрос немаловажный. Когда-то давно этот кабинет назывался деревянным. Затем маленькой исхадати, поселившейся во дворце, взбрело в голову научиться играть человеческую музыку. Музыка у нее получалась плохо. Зато инструмент понравился. И я от души попыталась изобразить на многострадальном инструменте то, что слышала в отношениях мужа и его любовника. Им понравилось, хотя для меня это было все равно что наскальные росписи диких племен относительно полотен Катпрара. Наутро нас разбудили возгласы из некогда деревянного кабинета. За ночь древесина покрылась зелеными череночками. Вся. Даже мозаичная столешница, две с лишним тысячи лет простоявшая под слоем лака. Меня попросили перенести свои музыкальные уроки в сад, который теперь, на зависть всем садоводам планеты, цвел круглый год. А неожиданно расцветший кабинет так и не пожелал расставаться с листвой. Веточки иногда меняли цвет листьев и даже сбрасывали их в осенний сезон, но полива или иного ухода не требовали. Однако зеленый паркет оставлял мало места для установки мебели. Наконец, я выбралась не клочок не слишком прихотливых в природе деревцев и собралась опуститься на них, когда у подъезда произошло какое-то движение.
  
  Мы оба кинулись к окну и разочарованно переглянулись. Ну что за полоса неприятностей! К нам пожаловал мой свекор. Несколько машин службы безопасности императора выпустили в парк стаю гончих в мундирах. Я забеспокоилась. Вдруг Ашаан - я все-таки выяснила, как зовут племянника покойной Раданы - окажется в саду и попадет в руки офицеров имперской безопасности? Пойди потом объясни, что он здесь делает. Во взгляде Джашуара появилась обреченность. Разговор с отцом в такое время был некстати.
  
  - Он же вроде послал тебя подальше, - я не стала сдерживать удивление.
  
  - Мне тоже так показалось. Подожди здесь, - он резко вскочил и выбежал навстречу отцу.
  
  Я приготовилась скучать. И снова вернулась к мысли о том, чтобы поинтересоваться у прислуги насчет завтрака. Или уже обеда. Птички-ласточки! Да что же случилось с Эрраданом?
  
  Стоп! Нужно успокоиться. Если бы произошла неожиданная неприятность, Турам уже вернулся бы. Но ни того, ни другого не было. Куда могли запропаститься сразу оба, было неясно. Я как раз подыскивала оправдания их задержке, когда в соседней комнате раздались голоса. Я в ужасе представила, как окажусь лицом к лицу с императором, и кинулась прятаться. К счастью, Джашуару удалось остановить отца на пороге Зеленого кабинета, предложив ему диван, все еще украшавший бывшую приемную.
  
  Не ему - им. Гостей, судя по голосам, оказалось трое. Я подавила возжелавшие было заявить о себе остатки совести и, подкравшись к двери, прильнула ушком к щелке. Так и есть. Император пожаловал не один, а с боярином Наивером - первым министром и давним другом. И что их принесло сюда с утра пораньше? Ответ на этот вопрос последовал незамедлительно.
  
  - Рассказывай, - потребовал властитель, пока усаживался, и тут же обратился к другу: - Не мозоль мне глаза, садись.
  
  - Мне нечего добавить к тому, что Вам, мой отец и владыка, уже известно. Обычная ссора в театре.
  
  - Кудри распрямлять****** будешь журналистам, если позволишь им к себе приблизиться, - надо же! Голос императора был почти дружелюбным.
  
  - Как прикажете, - Джашуар не стремился поссориться с отцом. Ну а его благосклонности он перестал домогаться еще до нашей встречи.
  
  - И девицу нетронутую передо мной изображать не нужно, вернется Эррадан, перед ним и строй глазки. Что вчера тебе наговорил племянник?
  
  - Ничего, - его задели слова отца, хотя никто кроме исхадати не смог бы это почувствовать.
  
  - Это 'ничего' можно истолковать как попытку обвинить ТЕБЯ в нарушении имперских законов. Тебя! Я уже не говорю о нанесенном тебе оскорблении. Кстати, где Эррадан?
  
  - Он еще не вернулся.
  
  - ..., - никогда бы не подумала, что император может выражаться столь витиевато.
  
  - Мы ждем его с минуты на минуту.
  
  - Сядь, не стой столбом. Мне надоело задирать голову, - проворчал властитель. - Отвлекись немного от своих переживаний. Глядишь - не заметишь как он вернется. Лучше скажи, как тебе показалось, Ахлизеир специально спустил на тебя этого недоросля или было похоже, что он сам удивлен?
  
  - Не знаю. Он, вроде бы, испугался. Но поклясться, что это не было игрой, не могу. Слишком уж много совпадений. Днем Вларимир прибегает ко мне с просьбой приютить парочку молодоженов, а вечером его братишка оказывается в том самом театре, куда года три носа не совал, но где, как ему известно, я бываю достаточно часто.
  
  - Полагаешь, Вларимир устроил тебе ловушку? - голос императора чуть заметно изменился. Еще бы! Одно дело подозревать племянника, и другое - полагать, что один из твоих сыновей строит козни другому.
  
  Я затаила дыхание. Сердце забилось быстро-быстро. Не может быть такого! Вларимир не мог... даже если бы мне привели гору доказательств, я отказалась бы верить.
  
  - Не знаю. Вларимир умудряется сохранять хорошие отношения со всеми. И с тобой, и с дядей, и с Ахлизеиром, и со мной. Мало ли кому он мог сказать о том, зачем заезжал ко мне, - меж тем продолжил разговор мой муж. Он тоже не хотел подозревать сводного брата.
  
  - Слишком быстро все произошло. И откуда вылез этот аккувирец! Такое ощущение, будто племянник специально захватил с собой этого головореза. Для чего? Убить исхадати, находящегося под твоим покровительством, прямо в театре? Или чтобы вокруг было побольше свидетелей, когда он обвинит тебя в укрывательстве исхадати?
  
  - Ну, укрывательством это назвать сложно, - задумчиво протянул Джашуар. - Я ведь и не скрываю, что он пользуется моим гостеприимством.
  
  - В нарушение Белых законов, которые, кстати, подписаны мною и пока не отменены.
  
  - Мне казалось, что Вы, мой император, приостановили действие большинства из них. Впрочем, я вообще не могу понять, зачем вы их подписали.
  
  - Слишком быстро тогда все произошло. Не успел как следует подумать. Теперь вот расхлебываю последствия своей глупости.
  
  - То есть просто так, не готовя загодя, не пересматривая каждую строчку, как делали это обычно, подмахнули подсунутые Вам, мой государь, бумаги и все? - я поняла, о чем думает сейчас Джашуар.
  
  Однако попытка проверить выдвинутые мною вчера предположения вызвала у свекра естественную реакцию.
  
  - Ты пытаешься меня в чем-то обвинить?
  
  Я приготовилась слушать, как мой муж станет выкручиваться.
  
  Впрочем, спустя миг мне стало не до этого. Чужая боль все-таки ворвалась в мое сознание. Всё-таки, несмотря на тщетную попытку закрыться. Разговор за дверью тут же потерял для меня интерес. Гораздо важнее стало проскользнуть мимо свекра незамеченной. Я замешкалась, всерьез рассматривая идею усыпить находящихся в соседней комнате и пробежать мимо. Нет, не стоит. Окно открылось со страшным скрипом, но мне было все равно. Я вспорхнула с подоконника как раз когда 'шерж' Эррадана подъехал к подъезду. Несколько взмахов крыльями, и я очутилась на соседнем балконе. Убиравшая зал служанка слишком долго справлялась с удивлением, прежде чем открыть дверь и впустить меня внутрь.
  
  - Илраа, срочно беги ко входу и скажи, чтобы его несли в Птичий кабинет. Я буду ждать там, - крикнула я уже на ходу.
  
  Несколько коридоров, нескончаемая анфилада комнат и, наконец, кабинет, в котором уже неделю не удосуживаются убрать стол для сакю. По дороге я перехватываю еще кого-то из прислуги и направляю за Клавдией. Из Птичьего кабинета есть два выхода, что делает возможным покинуть его в случае неожиданных неприятностей. Ждать пришлось недолго. Первой появилась Клавдия, а затем несколько человек внесли Каннеша. Мой друг потерял сознание совсем недавно. Наверное, именно тогда я и почувствовала его боль. Эррадан, с перевязанной рукой, но живой и здоровый, пришел вместе с ним.
  
  - Здесь император, - предупредила я, поймав его взгляд, и отвернулась к другу.
  
  Лицо Турама было залито кровью, стекавшей из лопнувших на висках сосудов, ушей и носа. Я знала только восьмерых исхадати, способных нанести такой удар. К хаосу ощущений, что звучали сейчас в Каннеше, приплетался нечеткий и режущий звук отрицания. Совсем неприятно. Он решил умереть, но успеть сообщить нечто важное. Кому? Если ему удастся самому прийти в сознание, он скажет. Пробить же эту последнюю защиту не может никто. Ну, разве что мать. Только Шадирах Урм-Анм-Армн сейчас в двух днях пути от этой галактики. Додумать я не успела.
  Не потерявший, в отличие от меня, головы от горя, Эррадан поспешно вытолкнул меня из комнаты. Ну да, конечно! Его величество.
  
  Свекор воцарился в кабинете, едва Эррадан успел захлопнуть за мной дверь, и тут же приступил к выяснению обстановки.
  
  - Тай Глинев, вы, никак, позволили себя ранить? - поинтересовался он у Эррадана, костюм которого был залит кровью. По большей части не его. - Он не похож на вашего противника, - наверное, это он о Тураме. - Он жив?
  
  - Преклоняю колени пред Вами, мой повелитель, и благодарю за беспокойство о моем здоровье, - голос Эррадана не совсем обычный. По-видимому, рана в руку оказалась достаточно болезненной. - Он жив. Я послал за врачом. Надеюсь, он сумеет разобраться в произошедшем.
  
  - Здесь не врач, а детектив нужен, - кажется, за сегодняшнее утро я впервые услышала голос министра Наивера.
  
  - Что произошло? - слова Джашуара донеслись с той стороны, где находился Эррадан. - Ты сильно ранен? Как это случилось?
  
  - Ничего особенного со мной не произошло. Тэя Калтадд, то есть Урм-Анм-Армн, я сожалею о случившемся. Мне не стоило доверять заверениям вашего супруга о том, что происходящее не опасно. Если бы я додумался прервать поединок сразу, то, возможно, этого удалось бы избежать.
  
  - Не опасно! Да его добрых полтора часа выворачивали наизнанку. Какой врач! - а вот этого я не ожидала. Ощущение беды, постигшей его соплеменника, привело в кабинет третьего из находящихся во дворце исхадати. Но было бы гораздо лучше, если бы он помолчал.
  
  - Вы полагаете, что вашему другу помочь нельзя? - император, к счастью, решил не уточнять, сколько исхадати приютил у себя мой муж.
  
  - Тело можно сохранить, а вот остальное...
  
  - Понятно. Урм-Анм-Ар... непроизносимое имя, - у монарха тоже вышел конфуз с произношением, - и что я смогу сообщить тэе тцезитэ о ее сыне? А ведь я уже начал было верить, что отношения с исхадати могут наладиться. Надеюсь, никому не придет в голову обвинить в этом Эррадана. За что мне, старику, все это! Вчера тэя тцезитэ Сайит, сегодня это. Кто вообще на него напал?
  
  - Исхадати, - Ашаан ответил, не задумываясь, и поспешил пояснить: - Его струны выдают такую какофонию, что, находясь рядом, самому удавиться хочется. Так во времена первых исхадати кадер сминали своих противников. Удивительно, что он вообще еще не рассыпался в хаос... Я все-таки постараюсь облегчить его страдания, только, боюсь, моих скромных возможностей на то, чтобы помочь Тураму, недостаточно. Извините, тэя Клавдия, но, боюсь, надеяться не на что.
  
  А вот это он зря. Есть на что. Раз защиту могла попробовать пройти мать, то должно получиться и у меня. Я почти никогда не делала того, на что меня толкнуло беспокойство за судьбу друга. Но сейчас мне показалось крайне важным попытаться спасти Каннеша. Поэтому я самым наглым образом вторглась в мелодию ощущений Джашуара и напомнила о себе. Он скорее удивился, нежели рассердился на меня. Однако, поняв, чего я добиваюсь, постарался удалить из кабинета императора, затеявшего политическое совещание над одром больного - ни за что не стану называть Каннеша мертвым, пока не попытаюсь его спасти.
  
  - Мой император, - вклинился он в разговор, прежде чем свекор снова перешел к интересующим его вопросам, - позвольте предложить Вам, батюшка, продолжить обсуждение этого события в ином месте. Мне кажется, тэя Клавдия утомлена нашей... навязчивостью.
  
  - Извини, девочка. Мне очень жаль, - фу-у, он принял намек, не стал спорить с сыном, и на том спасибо.
  
  - Благодарю, мой властелин, - всхлипнула в очередной раз несчастная.
  
  Я с трудом дождалась, когда они уйдут. Наконец-то!
  
  - Подождите плакать, дорогая, - я влетела в кабинет, так что воздух засвистел в ушах, или это мне уже мерещится?
  
  - Если попытаться снять боль... - Ашаан вопросительно посмотрел на меня. Все-таки я - Кальваран, и хотя он, в отличие от меня, уже перешагнул черту совершеннолетия, делать что-либо без моего одобрения, пусть и формального, не счел возможным.
  
  - Я, кажется, могу попытаться его спасти. Подождите благодарить, Клавдия. Ашаан, принесите мне кресло.
  
  - Это может оказаться опасным для тебя, моя Кальваран.
  
  - Знаю, не спорь. Пусть разожгут камин. Мне может понадобиться пополнить силы.
  
  И он не стал спорить. Возможно, я бы и вняла его предупреждению, но в глазах Клавдии было нечто такое...
  
  От кого любое живое существо не ожидает зла? Против кого не станет защищаться? Чью руку помощи никогда не оттолкнет? Правильно! Мама. Чтобы спасти друга, мне предстояло убедить его чувства, что я - его мать. Нет, не так. Мне следовало принять его как сына.
  
  Я постаралась вызвать в памяти все, что мне было известно об Зархи-Ллумм. К счастью, этого оказалось немало, ибо, как я уже говорила, в связи с ранней смертью моих родителей она оказалась моей воспитательницей и наставницей. Почти матерью. Она и Радана. Но о Радане сейчас надо было позабыть. Забегая вперед, скажу, что в тот день решилась на то, что удалось бы не каждой старейшей. Мне подобные сравнения тогда в голову не приходили.
  
  Вспомнить, как я ощущала Зархи-Ллумм, оказалось недостаточно. Теперь развернуть свои ощущения, отразить их так. Вернуть к первичным, вызывавшим мою реакцию. Я срывалась несколько раз, возвращаясь к началу, пока в моем восприятии не зазвучали чистые тона. Затем я воспользовалась тем, что была Кальваран, и постаралась соединить эти тона с ритмом, свойственным Дому Урм-Анм-Армн. Почти так, как это следовало бы делать, соберись я зачать ребенка этого дома. Я несколько мгновений потратила на то, чтобы усвоить это состояние, а затем тронула первую струну Каннеша. То, что с ним творилось, напоминало мне ту сумасшедшую пляску звуков, которая свойственна самым центрам галактик, когда в быстроту и мельтешение ритма нет-нет да и прорывается глухой стон, пронизывающий все твое существо. Тем местам, куда улетают умирать одряхлевшие и уставшие от жизни старики. Нечто несовместимое с самим понятием жизни. Если бы музыка могла иметь оттенки, я могла бы описать это словами 'музыка мрака'. Сочетание черноты бездонного холода космоса, каким он представляется людям, и неизмеримой, неописуемой торжественной мрачности. Красиво? Нет, это не красиво и даже не страшно. Это антижизнь. Отрицание всего. И это затягивало.
  
  Ох! Вовремя я заметила. Этот момент неприятного открытия стоил мне потери контроля над собственными ощущениями, и Каннеш тут же испуганно попытался меня оттолкнуть. Так дело не пойдет, подумалось мне, и пришлось заново успокаивать и усыплять его бдительность. Только потом я осмелилась коснуться его струн, исправляя неровный ритм.
  
  Сколько срывов и ошибок я допустила - сбилась со счета. Новое для меня и почти позабытое всеми исхадати умение восстанавливать почти из первозданного хаоса, нота за нотой, живое существо, давалось мне с великим трудом. Впрочем, я могла гордиться. Вот уже четыре с лишним тысячи лет оно считалось утерянным. А ведь я была еще ребенком.
  
  Первые изменения к лучшему стали видны не скоро. Работа была кропотливой и требовала невероятной сосредоточенности. Силы уходили из меня слишком быстро. Если бы рядом не жгли камин, мне бы ни за что не удалось справиться. Скорее всего, я просто сдалась бы и позволила Каннешу утянуть меня за собой в пучину испепеляющих нестройных звуков, которые изливались на меня, кажется, целую вечность.
  
  Я остановилась только тогда, когда поняла, что сделала большую часть работы, а то, что осталось, организм Каннеша доделает сам. Последней трудностью оказалось покинуть моего друга и вернуть себе ощущение реальности. Если бы не Ашаан, каким-то невероятным образом подгадавший момент и схвативший меня за руку, не знаю, чем бы закончилась моя выходка.
  
  Я моргнула, попыталась определить, где низ, где верх, и откинулась на спинку кресла. Осознание, что все закончено, приходило медленно. Первое, на что я обратила внимание - розовый свет, пробивающийся в окно. Было утро. В кабинете, кроме меня и Ашаана, никого не было. Племянник покойной Раданы смотрел на меня с... благоговением?! Было холодно. Вся энергия пламени камина была забрана мною. А тепло новой порции дров требовалось Тураму, чтобы продолжить борьбу за жизнь. Я с нежностью посмотрела на... друга? Нет, теперь я никогда не смогу относиться к нему по-прежнему. Он стал мне сыном. Никогда не думала, что можно стать матерью, не рожая, а вот пришлось.
  
  - Кажется, моя Кальваран, я могу пригласить сюда Вашего супруга и госпожу Урм-Анм-Армн.
  
  Я встрепенулась. Зархи-Ллумм здесь? И только потом поняла, что Ашаан говорит о Клавдии. Он вежливо обождал, пока выражение моего лица изменится от недоуменного до осознающего. Верно! Работая с Каннешем, я тянула силы отовсюду. Он вовремя сообразил, что я могу навредить не способным удерживать свою целостность людям, и выставил за дверь всех.
  
  - Да, конечно, - неужели это мой голос?
  
  - Они тоже не спали всю ночь, - он выскочил из кабинета, и я вроде бы даже услышала чьи-то голоса, но усталость взяла свое, и я заснула, так и не дождавшись их прихода.
  
  ____________________________
  *Расхожее выражение, означающее выставление напоказ, привлечение внимания.
  **Один из трех человек, в чьи обязанности входит следить за ходом поединка, не допуская нарушений определенных правил.
  ***У исхадати период беременности составляет около пять лет и двух месяцев.
  ****Рабов.
  ***** На самом деле, кадер Шаде была наложницей императора Гая Сурового, а начало роду исхадати положила их правнучка - княгиня Гвельрбская. ******Вешать лапшу на уши, вкручивать
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"