Присоединяясь к обсуждению вопроса о Жанне дАрк, хочу высказать свое мнение. Оно, конечно, не новое, просто некий свод.

Представьте: все хорошо, война благополучно завершена, Жанна является ко двору. И начинает во все встревать! Она привыкла, что с ее мнением считаются, а по своему характеру просто не может тихо сидеть в сторонке. Королевский двор - это непременно интриги, компромиссы и лавирование между различными кланами. По-другому просто не бывает. И крестьянка (будем исходить из этой версии), не понимающая правил игры, более того, по своей искренности и не желающая их понимать, сколько наломает дров! А аристократия, как бы то ни было, являющаяся опорой трона, как отнесется к тому, что ими командует простолюдинка? Вопрос риторический. А ведь со спасительницей Франции нельзя не считаться, и в почетную ссылку в дальний гарнизон ее не отправишь.

Та же горячо мною любимая (честное слово!) детская энциклопедия, намекая на Жакерию, пишет, что Карл опасался, как бы Жанна не превратилась в мятежного Жака. Конечно, трудно представить, что Жанна могла бы поднять восстание против короля, которого сама же и посадила на престол, но доля истины здесь все же есть. В классовом обществе (а бесклассового, как мы все убедились, не бывает) неизбежно присутствуют классовые противоречия. Не станем утверждать, что они являются решающими - иногда да, иногда нет. Иногда они обостряются, иногда сглаживаются общим благополучием в стране или, наоборот, общей бедой.

В данном случае, на волне патриотического подъема, они были временно забыты, но по окончании войны неизбежно должны были возникнуть с удвоенной остротой. Ведь нужно строить мирную жизнь, а страна разорена, а дворянству во главе с королем как никогда нужны деньги для восстановления всего государственного устройства. И вот уже какой-нибудь отважный рыцарь, освобождавший Орлеан и т.д., палками выколачивает из недавних боевых товарищей недоимки за все сто лет войны. Примерно то же самое было у нас после 1812 года, когда крестьяне ожидали не больше ни меньше как отмены крепостного права, а получили: "... а русский народ наградит Бог".

А Жанна, из Роме ставшая дю Лис, психологически вовсе не превратилась в феодала. Кто угодно, только не она! Если смотреть непредвзятым глазом, нельзя не увидеть, что девушка из Домреми - плоть от плоти французской деревни. И при дворе она непременно стала бы лоббировать интересы своего сословия (или своего класса, как угодно). Можно поставить боевого коня против дырявого гроша, что первое, с чем она обратилась бы к королю - снижение налогов.

Конечно, многое говорит о том, что Жанна не собиралась оставаться при дворе, мечтала вернуться в свою деревню, к своей прежней жизни, прясть лен и ворошить сено, может быть, даже выйти замуж... ведь он не раз говорила, что дала обет хранить невинность, ПОКА не освободит Францию. Но... позволю себе отступление. Моя тетка живет в Москве и всякий раз, когда я приезжаю к ней в гости, заводит ту же песню, мол, понаехали, и всякий раз спрашивает, когда я собираюсь переезжать в Москву. Она искренне не может поверить, что мне Пенза нравится больше, и вообще, что существуют люди, не стремящиеся в столицу. Так неужто французский король мог поверить, что его двор не является предметом мечтаний для всякого смертного? Да заяви Жанна такое, он не только бы ей не поверил, он расценил бы это как неблагодарность!

Словом, с точки зрения Карла, живая Жанна была одной сплошной проблемой, более того, она грозила порушить все его дальнейшие государственные усилия. А Жанна мертвая - знаменем. Закончить войну могли уже без нее, у него было достаточно и солдат, и полководцев. Не было вдохновителя. Вот зачем и понадобилась Дева. Но теперь дело было сделано, толчок дан, победоносное войско уже не остановить. И воины еще злее станут рубить подлых англичан, так издевающихся над их любимой Жанной.

Это и заставило его поступить... как совершенно правильно написали (не помню, кто, за что прошу прощения) в обсуждении статьи Ольги Велейко, вопреки собственным интересам. Нужно уточнить: вопреки интересам текущим. А Карл заглянул в будущее. Недалеко, на год-другой, но на большее он и не был способен. Был бы это не Карл, а Людовик, будущий Одиннадцатый, вполне возможно, он заглянул бы на десять лет, спас Деву и еще десять раз ее использовал. Хотя как знать... Карл поступил иначе. Не исключено, что со слезами и болью в сердце, оправдывая себя высшими государственными интересами. При всем своем скверном характере и среднем интеллектуальном уровне он не был ни коварным злодеем, ни идиотом. Не суть. Деяние все же есть деяние, его можно объяснять, можно даже оправдывать, если есть желание, но нельзя сделать бывшего небывшим. Я не скажу, что Карл поступил хорошо. Он поступил подло. Но, со своей точки зрения, он поступил логично.

Вот таков итог. Убедительно? Если убедительно, переходу к следующему пункту. Все это реально, только если верна традиционная версия, и Жанна дАрк, Орлеанская Дева, происходила из крестьян. На самый крайний случай - из мелкого окрестьянившегося дворянства, типа наших однодворцев. Со своей бастардной сестричкой Карл все это дело уж как-нибудь, да утряс бы. В противном случае вся история вообще не имеет никакого смысла, если, конечно, не рассматривать версии, что Карл был подлым и гнусным тираном хуже Нерона, или сама Жанна была такой гадиной, что вынудила венценосного брата избавляться от нее в рамках необходимой обороны. В это может кто-нибудь поверить?

Францию спасла крестьянка. Россию спас торговый мужик (Минин, конечно же). А уж сколько раз Мексику спасали простые неграмотные индейцы... Впрочем, в истории любой страны найдется сколько угодно случаев, когда страну спасали короли, рыцари, цари, бояре, генералы, воеводы, митрополиты, кардиналы... далее по списку. Спасали не воображаемой силой своего знатного (или "простого") происхождения, а своей волей, способной вдохновить страну на спасение.

Герой - это личность. А личность очень мало зависит от сословной принадлежности. Герой, СПАСИТЕЛЬ, является тогда, когда его ждут, и таким, каким ждут. Прежде всего ждут от правящего сословия, на то оно и правящее. Но когда правящее сословие расколото и неспособно ни к чему, кроме как грызться внутри себя, спасителя ждут от корня, от земли. Во Франции еще до появления Орлеанской Девы, возможно даже до ее рождения, сложилось мнение, что страну погубила распутная королева, следовательно, по закону противоположности, должна спасти добродетельная простая девушка. Да кому была бы нужна приблудная дочка гулящей Изабеллы?! При всех своих возможных личных достоинствах, она не вдохновила бы на подвиги даже пяток собственных слуг. На мой взгляд, это самый значимый аргумент.